Доклад: Александрийская школа

Еврейская философия в ее современном, классическом виде зародилась в Александрии приблизительно в II веке н.э. в результате тесных связей с соседями - греками.

Первое важное свидетельство ее - "Книга премудрости", посвященная разоблачению языческих культов и нравов и восхвалению мудрости. Эта книга проникнута возвышенным монотеизмом - единобожием в высшем смысле слова! - и неколебимой верой в "личностного" Бога, что соответствует духу иудаизма. Однако воздействие греческой философии на автора не вызывает сомнений. "Премудрость" этой книги - совсем не то, что "мудрость" Книги притч; здесь мудрость становится началом объективным и играет роль посредника между Богом и миром, "проникая во все и пронизывая все" . Мудрость как бы отделяется от Бога и от человека, начинает как бы "гулять сама по себе", что уже явно выходит за рамки еврейских представлений в их чистом, изначальном виде: понимается в духе стоической философии как мировой дух или всеобъемлющий разум (Логос).

Еще более ощутимо греческое влияние в утверждении, что мир был создан не ex nihilo (из ничего), а из некой бесформенной материи . Прямо противоположна учению Талмуда, но зато родственна платоновской философии идея о том, что душа попадает в тело, уже пройдя через предшествующее существование, и поэтому томится в теле, как узник в неволе .

Вообще надо отметить и то, что во времена Платона и его учеников (пятое столетие до новой эры) наука о происхождении мира и его основах превратилась из области, которой занимаются ради чистого и бескорыстного любопытства в коммерческую науку - греческие философы начали как раз тогда зарабатывать деньги своим умением рассуждать и решать мировые вопросы. Поэтому у того же Платона много разных идей об одних и тех же вещах, каждая из которых теперь считается классикой, но между собой они не очень срастаются, откровенно говоря: они подходили к разным объяснениям, как съемные, взаимозаменяемые детали. Потом, когда за дело взялись схоласты - чисто коммерческие философы, способные вывести любую мысль из любой посылки и предпосылки - это направление приняло совсем забавный характер, но с еврейской философией во мнениях несколько разошлось, поскольку беспринципность плохо уживалась с той строгой системой понятий и рамок, которую дает уму Тора. Но здесь мы немного забежали вперед - будемте придерживаться линии событий, которые и составили историю еврейской философской мысли в ее соударениях и пересечениях с так называемой "главной линией идеалистической философии в античные времена", которую и представляет Платон в полный рост.

Крупнейшим и самым известным представителем александрийской школы еврейской философии был Филон (ок. 25 г. до н.э. - 40 г. н.э.). Он первым поставил задачу примирить воззрения Торы с греческой философией. Большую часть обширных сочинений Филона составляют комментарии, нечто вроде самодельного мидраша к Священному Писанию. Он наивно пытается обнаружить в Торе все те представления, которые он заимствовал у греков, в частности, у того же самого старика Платона. Для этой цели Филон прибегает к методу аллегорического, иносказательного толкования. Для Филона все в Торе, начиная от имен и дат и кончая историческим повествованием и религиозно-нравственными предписаниями, - иносказание. Это не значит, что Филон отрицает исторический характер событий, описанных в Торе, или обязательность ее заповедей. Он лишь утверждает, что все содержание Торы призвано не столько руководить каждодневным поведением человека, сколько внушать ему возвышенные философские идеалы, что для Филона означает те представления, которые привлекли его к современной греческой философии.

Например, Исход, по его мнению, описан в Торе не для того, чтобы Израиль помнил в каждом поколении как произошедшие лично с каждым евреем беспримерные в мировой истории акты чудесного спасения, которые совершил ради него Превечный, а как проповедь о спасении от душевных волнений. И так далее - то есть Филон советовал свободно размышлять над Торой, чтобы она - и в этом ее высший, по его мнению, смысл - навевала высокие думы и красивые ассоциации. Заповедь о Шаббате должна напоминать человеку не о Творении и Исходе, а о важности почитания мистического числа "семь". Ясно, что кто так думает, субботу соблюдать едва ли будет на самом деле, зато сможет сказать о ее космической важности массу интересного и завлекательного: только кому он все это будет говорить, если субботу забудут и не будут соблюдать? То есть - слово отделяется от дела и от того, что оно вообще называет - и превращается в некую "самоходную" единицу. Это важное - но столь же вредное для еврейского образа жизни нововведение Филона Александрийского. Однако не единственное - что интересно:

Важнейший вклад Филона в историю философско-религиозной мысли (ничего общего не имеющей с иудаизмом) - его концепция логоса (того самого отдельно взятого, "самого по себе разгуливающего по миру" слова. Развивая идею "Книги премудрости", Филон пришел к новому пониманию греческого логоса. Он трактовал логос как особую личность, "второго бога" или "сына бога", которая является инструментом божественного творения и откровения и орудием имманентной деятельности Бога в универсуме. Логос, в понимании Филона, стоит несомненно ниже самого Бога. Он отнюдь не тот Логос-Слово, который, согласно христианской теологической догме, "сотворил плоть. Скорее Филон просто перепутал одно из имен-обозначений Вс-вышнего в арамейском переводе Торы ("Слово") и его суть - перепутал и "раздвоил" имя и понятие, для евреев совершенно единые. Перепутал - и путаницу эту зафиксировал, из-за чего потом в философии всех эпох было столько недоразумений: Сам Бог в системе Филона не только бесплотен, но и лишен любых атрибутов и свойств. Это чистое бытие, относительно которого ничего нельзя утверждать. Бог - абстрактное, статичное, вечно неизменное и равное себе духовное начало. Таким путем Филон пытался примирить платоновскую тенденцию, удаляющую Бога как можно дальше от зримого мира, с воззрением Торы, утверждающей личную связь Бога с миром.

Концепция логоса, развитая Филоном, как указано выше, глубоко чужда иудаизму. Еще бы! Библейский Бог - это живой Бог, а не безличное начало греческой метафизики. Для исполнения Своей воли Он пользуется посредником, но, конечно. Сам отнюдь не бездействует. Представление о логосе как о "втором боге" нарушает абсолютный монотеизм еврейской традиции. Неприемлем для иудаизма и аллегорический метод Филона, сводящий Тору до положения хрестоматии по греческой метафизике. Если учителя Талмуда иногда и прибегали к аллегории в интерпретации Торы, они никогда не упускали из вида, что, в первую очередь. Тора является откровением Воли Творца, в не руководством к экзальтированному созерцанию Божества. Кроме того, при таком аллегорическом толковании Тора в своей повествовательной части лишается той национально-исторической значимости, которую она имеет для еврейского народа и его судьбы. Все это объясняет, почему Филон не оказал значительного влияния на развитие еврейской мысли. Его сочинения, однако, тщательно штудировали отцы церкви, которые нашли в них подходящий материал для того синтеза иудаизма с греческим мировоззрением, который стал называться христианской теологией.