Реферат: Понятие первоначала в ранней греческой философии

Понятие первоначала в ранней греческой философии.

СОДЕРЖАНИЕ:

Введение

1. Становление ранней греческой философии

2. Фалес

3. Анаксимандр

4. Анаксимен

5. Пифагор

6. Гераклит

Вывод

Введение

Проблема происхождения жизни всегда имела неодолимое очарование для всего человечества. Она не только привлекает к себе пристальное внимание ученых разных стран и специальностей, но интересует вообще всех людей мира. Сейчас считается общепризнанным, что возникновение жизни на Земле представляло собой закономерный процесс, вполне поддающийся научному исследованию. В основе этого процесса лежала эволюция соединений углерода которая происходила во Вселенной задолго до возникновения нашей Солнечной системы и лишь продолжалась во время образования планеты Земля – при формировании ее коры, гидросферы и атмосферы.

Когда-то считалось, что живое можно отличить от неживого по таким свойствам, как обмен веществ, подвижность, раздражимость, рост, размножение, приспособляемость. Но анализ показал, что порознь все эти свойства встречаются и среди неживой природы, и поэтому не могут рассматриваться как специфические свойства живого.

В зависимости от того, что считается первичным, современники различают два методологических подхода к вопросу возникновения жизни:

Генобиоз — методологический подход в вопросе происхождения жизни, основанный на убеждении в первичности молекулярной системы со свойствами первичного генетического кода.

Голобиоз — методологический подход в вопросе происхождения жизни, основанный на идее первичности структур, наделенных способностью к элементарному обмену веществ при участии ферментного механизма.

Еще одна концепция - религиозно-философская: Креационизм (от англ. creation — создание) — религиозно-философская концепция, в рамках которой всё многообразие Органические вещества органического мира, человечества, планеты Земля, а также мир в целом, рассматриваются как намеренно созданные неким верховным существом или божеством. Теория ''креационизма'', отсылая ответ на вопрос о возникновении жизни к религии (сотворение жизни Богом), по критерию Поппера находится вне поля научных изысканий (так как она неопровержима: научными методами невозможно доказать, как то, что Бог не сотворял жизни, так и то, что Бог ее сотворял). Кроме того, эта теория не дает удовлетворительного ответа на вопрос о причинах возникновения и существования самого верховного существа, обычно просто постулируя его безначальность.

Таким образом, проблема поиска первоначала нисколько не потеряла актуальности. Заслуга же греческих философов состоит в том, что они первые не только задались вопросом, что же является первоосновой мира, но и первые попытались на него обоснованно ответить

1. Становление ранней греческой философии

Древнегреческая философия возникла не в собственно Греции, не на Балканском полуострове, а на восточной окраине греческого мира — в ионийских городах западного побережья Малой Азии, основанных греками и развивших раньше, чем это произошло в самой Греции, рабовладельческую промышленность, торговлю и выросшую на их основе духовную культуру. Последняя создавалась не только гением высокоодаренного народа, но, как уже сказано выше, была обусловлена также и его связями со странами более древних восточных цивилизаций Вавилона, Финикии, Египта. Первые материалистические учения на грани VII — VI вв. до н. э. возникли в Милете — крупнейшем в VI в. до н. э. из всех малоазиатских греческих городов. С конца XII до конца VI в. до н. э. здесь последовательно жили и учили три мыслителя: Фалес, Анаксимандр и Анаксимен. Задав шись вопросом о том, откуда все возникает и во что все превращается, они искали начало происхождения и изменения всех вещей. При этом они понимали первовещество не как мертвую и косную материю, а как вещество, живое в целом и в частях, наделенное душой и движением. Все три первых милетских философа сочетали философское исследование, а также зачатки научного исследования с запросами и задачами разносторонней практической деятельности. Поэтому они оказались одновременно создателями первых в Древней Греции астрономических, математических, физических и биологических понятий и догадок, конструкторами первых простейших научных приборов (гномон, солнечные часы, модель небесной сферы), а также авторами первых основанных на наблюдении предсказаний астрономических явлений. Однако собранные и самостоятельно добытые ими знания являются для них не отдельными истинами наук (которых еще не было) и не только основой для практического действия, но прежде всего элементами цельного мировоззрения, объединяющего отдельные чувственные явления в мысли об общем для них вещественном первоначале.

Рано завязавшиеся экономические, торговые и политические связи ионийских поселений греков на западном побережье Малой Азии с восточными народами более древних цивилизаций, а также исключительная восприимчивость и многосторонняя одаренность греков привели к тому, что в ионийские города, прежде всего в Милет, были перенесены и здесь своеобразно переработаны зачатки физических, математических, астрономических знаний, стал развиваться примитивный научный инструментарий, сложился календарь и т. д. Одновременно шла и своеобразная переработка древней мифологии — в искусстве, в поэзии, а в философии — уже освобождение зарождающейся философской мысли из плена мифологических представлений о мире и человеке. Процесс этого освобождения шел в Древней Греции с такой быстротой, что уже в V в. до н. э. возникли философские и космологические системы, в которых миф играет роль не столько основного воззрения, сколько образных средств выражения мысли (Эмпедокл и особенно Анаксагор, первые атомисты Левкипп и Демокрит и т. д.). Не менее своеобразным, чем отношение к мифу, оказалось у древних греков и отношение к усвоенным на Востоке зачаткам положительных знаний о природе. И в Вавилоне и в Египте знания эти, возникшие из практических нужд техники, торговли, путей сообщения, передавались обычно в том виде, в каком были почерпнуты в процессе практического освоения, без сколько-нибудь детального теоретического и логического обоснования. Напротив, древние греки уже в космологических и физических построениях V в. до н. э. обнаруживают поразительную склонность к обоснова нию выдвигаемых или используемых положений. Так, элементарные истины алгебры и геометрии, сформулированные вавилонянами и египтянами как тезисы, обнаруживают у греков тенденцию превращаться в доказываемые теоремы. Своеобразной чертой античной философии была связь ее учений с учениями о природе, из .которых впоследствии развились самостоятельные науки: астрономия, физика, биология. В 6 и даже в V вв. до н. э. философия еще не существовала отдельно от познания природы, а знание о природе — отдельно от философии. Эта нераздельность характерна для раннего периода развития также и древней вавилонской, и древней египетской мысли. Однако особенность античной философии в том, что внутри нерасчлененного единства зачаточных философских понятий и понятий научных воззрения, относящиеся к природе, играют роль во многих отношениях решающую: первые греческие философы были не только первыми математиками, физиками, астрономами, физиологами, их научные представления о мире вместе с тем определяли свойственную для них постановку и решение вопросов философских. И для науки древних греков, и для античной философии характерно обилие почти одновременно возникавших научных гипотез и типов философских учений. Объясняется это тем, что при рано возникшей острой научной пытливости древние греки могли удовлетворять ее только в тех условиях и границах, которые предоставляло им слабое развитие техники и почти полное отсутствие эксперимента. Основными способами научного исследования были только наблюдение и опиравшиеся на наблюдение, но не допускавшие экспериментальной проверки аналогия и гипотеза. Так как при разработке гипотезы мысль идет от действия к его причине, а одно и то же действие может вызываться различными причинами, то в условиях невозможности экспериментальной проверкой в умах различных мыслителей, принадлежавших к высокоодаренному народу, возникали различные гипотезы об одних и тех же явлениях природы. Для философии это многообразие гипотез означало многообразие типов философского объяснения мира. Чрезвычайно важным условием последующего развития и последующих успехов античной философии было то, что началом и исходной точкой этого развития оказался философский материализм. Философы, действовавшие в VI в. до н. э. в Милете, — Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, эфесянин Гераклит — при всех различиях между ними полагали, что все вещи, возникающие различным способом и различным способом погибающие, должны были произойти из какого-то одного и притом вещественного начала. Энгельс указывает, что «здесь перед нами уже полностью вырисовывается первоначальный стихийный материализм, который на первой стадии своего развития весьма естественно считает само собой разумеющимся единство в бесконечном многообразии явлений природы и ищет его в чем-то определенно-телесном, в чем-то особенном». Таким образом, древнегреческая философия возникла как философия хотя и наивная, но наивно-материалистическая. Особенно характерна материалистическая философия для милетских мыслителей и ученых, живших в передовом центре промышленности, торговли и культуры, связанном с культурными центрами Ближнего Востока.

2. Фалес

Первым в ряду милетских философов был Фалес. Это был деятель, соединявший интерес к запросам практической жизни с глубоким интересом к вопросам о строении мироздания.

Задачей Фалеса было объяснение происхождения мира. Он спрашивал, не кто сотворил мир, а каким мир был изначально. Речь шла не о том, что было до мира, а о том, что было, собственно говоря, его началом. В этом значении начало мира было первой философской проблемой. В том, что это была первая проблема философии, не было ничего удивительного: людям на том уровне развития, когда их не очень интересовала научная критика, казалось: каким они видят мир, таким он и является. От мудреца ждали чегото иного, а именно, чтобы он сказал, каким мир был. При этом мышление того времени было склонно считать, что первичный вид вещи наиболее важен, и Фалес допускал, что, в конечном счете, после всевозможных перемен мир возвратится к тому исходному состоянию, из которого он начал развиваться. Изначальный вид мира, в его понимании, был не только первым, но и существенным.

Основой всего сущего Фалес считал воду. Аристотель, излагая "мнения философов", о Фалесе пишет: „Фалес Милетский утверждал, что начало сущих вещей — вода... Все из воды, говорит он, и в воду все разлагается. Заключает он об этом, во-первых, из того, что начало (архе) всех животных — сперма, а она влажная; так и все вещи, вероятно, берут свое начало из влаги. Вовторых, из того, что все растения влагой питаются и от влаги плодоносят, а лишенные ее засыхают. В-третьих, из того, что и сам огонь Солнца и звезд питается водными испарениями, равно как и сам космос. По этой же причине и Гомер высказывает о воде такое суждение: „Океан, который всем прародитель". Суть рассуждения Фалеса в том, что вода действительно толкуется как первооснова.

Рассмотрение первоначала как материальной, природной стихии — естественный ход человеческой мысли на той стадии, когда она начинает воспарять в высоты абстракции, но по-настоящему абстрактной еще не стала. Вот почему в истории философии по поводу "воды" Фалеса велись и ведутся споры. Одни говорят: избрание воды в качестве первоначала навеяно самыми конкретными и реальными наблюдениями. Таково, например, суждение Симпликия: "Они полагали (речь идет о Фалесе и его последователях.), что начало — вода, причем на это их навело чувственное восприятие". Другие (например, Гегель) утверждают: "вода", как ее понимает Фалес, имеет косвенное отношение ко всему конкретному. Само слово "вода" употребляется иносказательно. Но все-таки остается вопрос, почему Фалес избирает именно воду? На него пытались дать ответ многие историки философии, начиная с глубокой древности. Их мнения, если их суммировать, таковы.

1. Фалес избирает воду в качестве первоначала прежде всего под влиянием мифологии. Океан — это очень популярное мифологическое начало. Дополнительный аргумент: и восточная, скажем древнеиндийская, философия проходила стадию, сходную с фалесовской. Там тоже имели место формы первоначального философствования, которые возводили все к воде как к Мировому океану. Такое объяснение представляется вполне веским и важным. Мифологическая космогония, как и вообще мифология, вызывала подобные ассоциации, толкала мысль к идее о "воде" как первоначале.

2. Греция — морская страна, поэтому жизненное значение воды грекам не нужно было особо доказывать. Их жизнь была тесно связана с морем. Морская стихия представлялась им чем-то очень обширным: выплыли из одного моря — попали в другое... Что там дальше, за известными морями? Греки предполагали, что, скорее всего, тоже океан — река.

3. Водная стихия жизненно важна и универсально плодотворна, живительна. Аристотель вслед за другими доксографами приводит мнение Фалеса о значении воды в жизни всех организмов, включая и человека. Мнение это одновременно апеллирует и к здравому смыслу, и к первым научным (физическим) наблюдениям. С увлажнением или высыханием тела связывается изменение его размеров, т.е. увеличение или уменьшение.

3. Анаксимандр

Фалес размышлял над началом мира, но только Анаксимандр начал применять термин «начало» («архе»). Это было обычное выражение, но оно изменило свое значение, попав в философию. Начало для Анаксимандра было чемто большим, чем просто первым моментом в развитии вещи, и это потому, что он был уверен: то, что было вначале, не перестает существовать и только принимает иные формы. Фалес искал материю, которая была изначально, но перестала существовать, поскольку превратилась в иные формы материи. Анаксимандр искал первоматерию с уверенностью, что она была, есть и будет. Начальные качества вещи он понимал, вместе с тем, как существенные, устойчивые и принципиальные. «Архе» для него было не только началом, но и «принципом» вещей, не только их первичной, но также и собственной природой. При таком подходе основная проблема философии приняла иной вид: речь шла уже о чемто большем, нежели о начале. Выражение «архе», которое означало только начало, стало означать в применении к философии принцип (подвергаясь аналогичному изменению, как в более поздние времена латинское выражение «principium», исходно означавшее то же, что и «начало», а затем приобретшее значение «принцип»). В этом значении это выражение стало начальным термином греческого философского словаря.

В то же время, возможно, также благодаря Анаксимандру, аналогичным способом трансформировалось значение другого основного философского термина — «природа», или «натура» (фюзис). Этимологически этот греческий термин означал то, что становится, развивается и порождается. Если Фалес искал начала природы, то его последователи остановились уже не только перед началом, но и перед тем, что в нем существует изначально, неизменно, и то, что изначально было, есть и будет, стали называть «натурой». В том значении, в котором сегодня говорят о «натуре» вещи, греческие философы употребляли это слово с древних времен. Термин, которым обычно обозначалось становящееся, подвергающееся изменению в вещах, в философии начал означать, собственно говоря, то, что не подлежит изменению в них.

Терминологические изменения были симптомом появления новой философской мысли. И единственной мыслью, которая была достойна удивления, была мысль о том, что изменяющиеся явления имеют устойчивую природу. Возможно, Анаксимандр был ее творцом, но если не он, то ктото очень близкий ему по времени, поскольку несомненно, что первым поколениям философов эта идея была уже знакома. Выражение «натура» не означало у греков всей совокупности природных явлений (которые оно означало в Новое время), а только закон, который ими управляет, их общее основание, космическое устройство, то, что в Новое время называли «природой вещи». Явления доступны чувствам, а природа скрыта, и необходимо ее найти; явления разнородны, а природа едина; явления случайны, а природа необходима. В частности, греки противопоставляли природу тому, что сделано и установлено человеком, что не является необходимым, что могло быть другим. В противовес этому, то, что необходимо, повсеместно и независимо от человека, говорит о том, что оно «природно». Природа с ее необходимостью была для них наивысшим совершенством, поскольку включала в себя самое прекрасное, с чем даже прекрасное искусство, по их мнению, не могло равняться.

Вместе с изменением философской проблематики произошло изменение ответов. Анаксимандр, как писал Аристотель, «понимал под началом не воду и не что другое, а какуюто безграничную натуру, из которой состоят все небеса и миры, которые в них заключены». Выражаясь подобным образом, он указывал на то, что проблема начала Анаксимандром была решена другим образом: в поиске начала он вышел за пределы того, что давало наблюдение. «Видя, как одна стихия превращается в другую, он не считал обоснованным принять одну из них за начало, но принял нечто вне них» (Аристотель). Он допускал, что то, из чего произошли все виды материи, не может быть одним из этих видов. Он был смелее Фалеса и большинства ионийских физиологов, которые первичную материю выбирали среди известных им видов материи.

Каким же было иное начало Анаксимандра? Это было «беспредельное» (апейрон). Этот ответ выделяет только количественную характеристику первичной материи — ее безграничность. Он не выделяет качества; в случае, когда с безграничностью соединялась качественная неограниченность, в беспредельном все должно быть перемешано. Из беспредельного природа постоянно восстает, оно является как бы резервуаром материи. Беспредельное существует изначально и в дальнейшем своем существовании теряет свою неограниченность по мере того, как из нее формируется природа.

Природа возникает из беспредельного, но каким образом происходит превращение материи? Это была вторая большая проблема для Анаксимандра и других философов Милета. Фалеc, хотя и нет об этом убедительных свидетельств, представлял себе действительность более простым способом — как процесс изменения, превращения (трансформации) одной вещи в другую. Вода, которая была у него началом, превращалась в землю, воздух и все остальное. Анаксимандр трактовал вопрос более научным способом. Один из античных историков философии говорил, что «он допускал, что становление происходит не через превращение стихий, а через возникновение противоречий». Это следует понимать следующим образом: в первичном беспредельном скрыты все противоречия, а в природе они отделены друг от друга, следовательно, они отделились в процессе становления природы, этот процесс основывается на возникновении противоречий.

Что вызывает этот процесс? Его вызывает вечное движение. Движение (это был известный взгляд гилозоистов) неотделимо от материи. Движение происходит в соответствии с собственным законом. Об этом пишет Аристотель: «Из чего произошло все то, что существует и во что превращается через уничтожение согласно необходимому закону»; Анаксимандр выражал эту мысль своим поэтическим языком следующим образом: «Одно другому платит дань и мучается изза несправедливости в ходе времени».

Анаксимандр не только сформулировал общий закон превращения первичной материи, но также описал, в частности, в каком порядке превращения происходят. Используя принятый им общий принцип, он стремился объяснить, почему природа имеет тот, а не иной вид. Например, почему Земля посередине, а небеса вокруг нее. Описание Анаксимандра является первой немифологической космогонией,которая создается без участия богов, а следующие друг за другом этапы развития мира объясняются исходя из принятого начала. Выделив исходные противоречия, такие как холод и тепло, Анаксимандр с их помощью выводил различные состояния плотности, начиная с Земли, которая наиболее тяжела и находится в центре, центр же окружают все более легкие и горячие концентрические сферы. Сфера воды частично испаряется, и поэтому только в некоторых местах она находится между Землей и воздухом. Внешняя огненная сфера, окружающая мир, «как кора окружает дерево», разорвалась на части, и эти части, отброшенные центробежными силами, создали небесные тела. Это описание, которое близко к механическому объяснению мира, похоже на ту теорию творения планетарной системы, которая была провозглашена на двадцать веков позже.

4. Анаксимен

Анаксимен сохранил принципиальные взгляды своего предшественника: мир беспределен, а движение вечно. Но Анаксимандр принцип беспредельности не определил более строго (повидимому, в убеждении, что раз материя беспредельна, следовательно, она и бесконечна), Анаксимен же отождествлял его с определенностью и известной из опыта материей — с воздухом. Воздух во взглядах Анаксимена занял место, аналогичное тому, какое вода занимала у Фалеса.

Почему, собственно, воздух? Вероятно потому, что он единственный среди всех видов материи количественно неисчерпаем. Создавалось впечатление, что он заполняет беспредельное. Вовторых, должно было повлиять убеждение греков в том что душа (проявляющая себя только как дыхание) не отличается по своей природе от воздуха; если, скажем, душа наполняет тело жизнью, то поддерживает ее при помощи воздуха. А гилозоистский способ мышления требовал, в принципе, что необходимо установить не только массу Вселенной, но и силу, которая ее оживляет. Третьим,наиболее существенным аргументом в пользу позиции Анаксимена была легкость изменения направления движения воздуха, позволяющая наиболее образно вообразить себе, что из воздуха происходят все предметы.

Понимая, что воздух может иметь различную плотность, он считал, что там, где имеется равномерное рассеивание, воздух невидим, он становится видимым через разрежение и сгущение. В этих случаях он получает иной вид и переходит в иное состояние плотности. Посредством облегчения он становится огнем, а конденсируясь, последовательно становится воздухом, тучей, затем водой, землей и даже камнем.

Все эти физические рассуждения усилили убеждение Анаксимандра в единстве природы; все объекты демонстрируют единство, поскольку состоят из одной и той же воздушной материи и могут переходить в иное состояние плотности, в достаточно отличный от воздуха вид материи.

Анаксимен рассматривал также причины, которые приводят к изменениям в природе. Прежде всего, движение, неотделимое от материи, приводит к разрежению и сгущению воздуха, сближая и отдаляя его частички. Вовторых, тепло и холод приводят к изменению в состоянии воздуха. Анаксимен заметил связь между температурой и состоянием плотности материи; огонь был для него горячим и наиболее разреженным, камень же — наиболее плотным и наиболее холодным. Этими размышлениями греческий мыслитель встал на путь, которым пошла физика в Новое время.

Философия последующих поколений греческих философов развивалась на основе тех понятий и положений, которые были разработаны ионийскими физиологами. Поиски «архе», т. е. начала или принципа мира, стали исходной задачей философии.

Как бы то ни было, не только постановка философских проблем, но и их примитивное решение, найденное ионийцами, обрели сторонников лишь в последующие времена. Еще во времена Перикла Гиппон с Самоса считал, как и Фалес, началом воду, а Диоген Аполлонийский, подобно Анаксимену, считал началом воздух; сильное влияние Анаксимандра испытал поэткосмогонист Ферекид из Сироса. Гилозоистские позиции впоследствии в античной философии заняли стоики.

5. Пифагор

Милетским философам, полагавшим первоначалом нечто вещественное или материальное, противостоит живший в VI в. до н. э. Пифагор. Пифагор родился в Сидоне, Финикия, около 570 года до нашей эры.
Отец Пифагора, Мнесарх, был достаточно богатым человеком, чтобы дать сыну хорошее воспитание. Когда Мнесарх, отец Пифагора, был в Дельфах по своим торговым делам, он и его жена Партенис решили спросить у Дельфийского оракула, будет ли Судьба благоприятствовать им во время обратного путешествия в Сирию. Пифия (прорицательница Аполлона), не ответила на их вопрос, но сказала Мнесарху, что его жена носит в себе дитя и что у них родится сын, который превзойдет всех людей в красоте и мудрости и который много потрудится в жизни на благо человечества. Мнесарх был столь впечатлен пророчеством, что изменил имя собственной жены на Пифазис в честь Пифийской жрицы. Когда родилось дитя в городе Сидоне, Финикия, оно оказалось, как и говорил оракул, мальчиком. Мнесарх и Пифазис назвали его Пифагором, (в честь Пифии) и посвятили его свету Аполлона.

Пифагор с ранних лет стремится узнать как можно больше. Он обучается в нескольких храмах Греции. Принято считать его первыми учителями Ферекида Сиросского и старца Гермодаманта. Первый прививает мальчику любовь к науке, второй – к поэзии Гомера.

Ряд источников указывает, что Пифагор стал чемпионом одной из первых Олимпиад по кулачному бою.

В юном возрасте Пифагор отправился в Египет, чтобы набраться мудрости и тайных знаний у египетских жрецов. Диоген и Порфирий пишут, что самосский тиран Поликрат снабдил Пифагора рекомендательным письмом к фараону Амасису, благодаря чему он был допущен к обучению и посвящён в таинства, запретные для прочих чужеземцев.

Ямвлих пишет, что Пифагор в 18-летнем возрасте покинул родной остров и, объехав мудрецов в разных краях света, добрался до Египта, где пробыл 22 года (приобщается к математике и создает из нее центр своей философской системы), пока его не увёл в Вавилон в числе пленников персидский царь Камбиз, завоевавший Египет в 525 до н. э. В Вавилоне Пифагор пробыл ещё 12 лет, общаясь с магами, пока наконец не смог вернуться на Самос в 56-летнем возрасте, где соотечественники признали его мудрым человеком.

В Кротоне (Южная Италия) Пифагор основывает школу – пифагорейский союз. Только тех, кто прошел многие ступени знаний, Пифагор называет своими ближайшими учениками и допускает во двор своего дома, где беседует с ними. Отсюда пошло понятие «эзотерический», то есть находящийся внутри.

Пифагор Самосский как и милетцы говорил, что нас окружают совершенно различные предметы, но должна быть у этого многообразия единая мировая основа. В чем же она? Все вещи можно посчитать. Понятно, что птица – это не рыба, а дерево – не камень. Но мы всегда можем сказать: две птицы, десять рыб, четыре дерева. Числом можно все выразить или описать. Число есть то, что всегда и неизменно присутствует в совершенно различных вещах, является их связующей нитью, единой объединяющей основой, поэтому его можно назвать первоначалом мира. Но число – нематериальная сущность, оно идеально и в этом принципиальное отличие пифагорейского воззрения от милетского. Из всех чисел главным является единица, так как любое число есть всего лишь та или иная комбинация единиц.

Каким же образом первоначало мира – число порождает все видимое нами многообразие? Единице, говорит Пифагор, соответствует точка, а двойке – две точки, но через две точки можно провести прямую, таким образом, числу два соответствует прямая; тройке соответствует плоскость, потому что ее можно построить только через три точки, а через четыре строится пространство, которое, следовательно, соответствует четверке. Оно делится на четыре стихии: землю, воду, огонь и воздух, а каждая из них, в свою очередь, - на различные предметы, взаимодействие которых и приводит к бесконечному разнообразию вещей. Это многообразие, таким образом, сводится к четырем стихиям, они – к пространству, пространство – к плоскости, плоскость – к прямой, а прямая к точке, которая является единицей. Получается, что весь мир представляет собой последовательное разворачивание идеальной сущности – числа, оно же является ни чем иным как свернутым в едино мирозданием.

6. Гераклит

Спустя несколько поколений в ионийской космологии появились новые теории. Теорий было достаточно много, и они часто давали противоположные истолкования и решения тех проблем, которые поставили первые натурфилософы. Одной из таких теорий был теория всеобщей изменчивости, предложенный Гераклитом.

Достоверных сведений о жизни Гераклита сохранилось немного. Он родился и жил в малоазийском городе Эфесе, его акмэ приходится на 69 олимпиаду (504—501 гг. до н. э.), из этого можно приблизительно вывести дату его рождения (около 540 г.). По некоторым данным, Гераклит принадлежал к роду басилевсов, однако добровольно отказался от привилегий, связанных с происхождением, в пользу своего брата. Диоген Лаэртский сообщает, что Гераклит, ''возненавидев людей, удалился и стал жить в горах, кормясь быльём и травами''. Он же пишет, что к философу в его добровольном изгнании явился ученик Парменида Мелисс и ''представил Гераклита эфесцам, которые не хотели его знать''.

Биографы подчёркивают, что Гераклит ''не был ничьим слушателем''. Непосредственных учеников у него также, скорее всего, не было, однако его интеллектуальное влияние на последующие поколения античных мыслителей значительно. С сочинением Гераклита были знакомы Сократ, Платон и Аристотель, его последователь Кратил становится героем платоновского диалога.

Мрачные и противоречивые легенды об обстоятельствах смерти Гераклита (''велел обмазать себя навозом и, лёжа так, умер…, сделался добычей собак…'') некоторые исследователи интерпретируют как свидетельства о том, что философ был погребён по зороастрийским обычаям. Гераклит является одним из основоположников диалектики.

Основное положение философии Гераклита передает Платон в своем диалоге «Кратил». Платон сообщает: «Где-то говорит Гераклит, что все движется и ничто не покоится и, уподобляя сущее течению реки, он говорит, что невозможно дважды войти в ту же самую реку». (Впоследствии обе эти части отрывка «сплавили» в одну формулу «все течет», которой в текстах самого Гераклита нигде нет.)

Движение — наиболее общая характеристика процесса мировой жизни, оно распространяется на всю природу, на все ее предметы и явления. Тезис об универсальности движения относится одинаково и к вечным вещам, которые движутся вечным движением, и к вещам возникающим, которые движутся временным движением.

Вечное движение есть вместе с тем и вечное изменение. По свидетельству Аристотеля, Гераклит говорил: «Не только ежедневно новое солнце, но солнце постоянно, непрерывно обновляется».

Мысль о всеобщности движения и изменения тесно связана у Гераклита с диалектическим пониманием самого процесса движения. Именно эта сторона учения Гераклита вызвала впоследствии возражения Аристотеля. Гераклит утверждает, что из факта движения и непрерывной изменчивости всех вещей следует противоречивый характер их существования, так как о каждом движущемся предмете необходимо одновременно утверждать, что, поскольку он движется, он и существует и не существует в одно и то же время. Упоминая об этом учении Гераклита, Аристотель возражает против него. «Невозможно допускать, — пишет Аристотель, — чтобы какая-либо одна и та же вещь сущест вовала и в то же время не существовала, как, по мнению некоторых, говорил Гераклит». Полемизируя с Гераклитом по поводу его характеристики движения как осуществленного противоречия, Аристотель сообщает нам важный текст самого Гераклита. Мы узнаем из этого сообщения, что, по учению Гераклита, «неразрывные сочетания образуют целое и нецелое, сходящееся и расходящееся, созвучие и разногласие: из всего одно и из одного все образуется».

Будучи универсальным, т. е. охватывая все явления, движение имеет единую основу. Это единство запечатлено строгой закономерностью; мыслящее исследование обнаруживает в нем господствующую над ним необходимость. Эту мысль Гераклит изложил в нескольких афоризмах, из которых самый важный — 30-й: «Этот мировой порядок, — говорит Гераклит, — тождественный для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим».

В приведенном тексте налицо несколько важных мыслей. В нем Гераклит не просто утверждает, что все возникает из одного и что все возникающее становится одним. Это «одно» «он определяет как единое первовещество «огня». В этом своем утверждении Гераклит по существу материалист.

Не удивительно, что Гераклит остановился именно на огне как на первовеществе. Ведь основная характеристика гераклитовского бытия — его подвижность. Но именно огонь — наиболее подвижное, изменчивое из всех наблюдаемых в природе явлений.

Вторая важная мысль 30-го фрагмента — отрицание акта сотворения мира богами.

Наконец, третья мысль фрагмента — мысль о строгой правильности мирового строя, о строгой ритмичности мирового процесса. Вечно живой огонь мира пламенеет не беспорядочно, а вспыхивает «мерами» и «мерами» же угасает.

Понятие Гераклита о закономерности природы ни в коем случае не следует модернизировать, т. е. приписывать Гераклиту такое понятие о закономерности, которое еще не могло возникнуть у греков в конце XV — начале V в. до н. э. «Закономерность» Гераклита — не та закономерность природы, о которой учили великие механики, физики и астрономы XVII в. Возможно, что Гераклит впервые почерпнул понятие о закономерности из наблюдений не столько над физической природой, сколько над политической жизнью общества и уже- оттуда перенес их на физическую природу. Есть основания предполагать, что сохранившиеся фрагменты, в которых у Гераклита речь идет о «законах», принадлежат ко второй части его сочинения, к той, где, по сообщению Диогена, Гераклит говорил о государстве.

В этой связи обращает на себя внимание 44-й фрагмент, где говорится, что «за закон народ должен биться, как за свои стены». А в 33-м фрагменте Гераклит прямо определяет закон как «повиновение воле одного».

Свои понятия о необходимости мирового процесса Гераклит еще связывает с мифологическими представлениями. Так, в 94-м фрагменте мы читаем следующее:

«Ибо Солнце не преступит (положенной ему) меры. В противном случае его настигнут Эриннии, блюстительницы правды». Солнце движется по строго определенному пути. Но это не определение «законов природы». Гераклит — не Кеплер и не Ньютон, выводящий механические законы движения планет из закона всемирного тяготения. Мысль Гераклита полуфилософская, полумифологическая: блюстительницы правды Эриннии настигли бы Солнце и покарали бы его, если бы Солнце вздумало сойти с назначенного ему пути.

И точно такой же, полумифологический, оттенок имеет и 11-й фрагмент. В нем подчеркивается мысль, что все живые существа повинуются в своих действиях закону, однако характеризуется этот закон не в понятиях науки о природе, а в полумифологических представлениях, свойственных греческому мышлению того времени. «Животные дикие и ручные, — пишет Аристотель, — обитающие в воздухе, на земле и в воде, рождаются, созревают и погибают, повинуясь божественным законам». А дальше, в подтверждение своей мысли, Аристотель цитирует Гераклита: «Всякое пресмыкающееся бичом бога гонится к корму».

Таким образом, у Гераклита материализм учения о первовеществе сочетается с наивными остатками мифологических представлений.

В сохранившихся фрагментах Гераклита имеется ряд прекрасных по стилю отрывков, в которых Гераклит говорит, что процесс изменения, происходящий в природе, есть борьба противоположностей. Гераклит не просто утверждает, что движение предполагает сосуществование противоположностей. Он выражает свою мысль сильнее. Движением предполагается не только одновременное существование противоположностей, но повсюду происходит их борьба.

Гераклит как человек и мыслитель, видимо, в какой-то мере отличался от философов милетской школы. Так, среди материалов, приписываемых Гераклиту, почти нет фрагментов астрономического, математического характера и т.д. Можно высказать предположение, что специальные преднаучные размышления, какие занимали много места у Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена, Гераклита уже почти не интересовали. Его в гораздо большей мере привлекало философское размышление, которое у него частично является абстрактным, а частично еще переплетается с множеством конкретных сюжетов. Несомненно и то, что Гераклита больше, чем его предшественников, волнуют, становясь объектом философских раздумий, социальные, этические, нравственные вопросы.

Заключение

Как видно, первоначало всего можно было с одинаковым успехом

усмотреть как в чем-то материально-вещественном, так и в чем-то идеально-бестелесном, что и сделали первые греческие философы, развернув и обосновав два противоположных взгляда на происхождение и устройство мира.

Первый период развития философии имел, по сути дела, подготовительный характер. Милетская школа важна не своими достижениями, а исканиями. Она была вызвана к существованию благодаря контактам Греции с Вавилоном и Египтом. Философские построения Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена следует рассматривать, как научные гипотезы. Возможно, их размышления кажутся нам нелепыми, но это будет неверное суждение. Потому что в их суждениях просматривается некая закономерность, которую они пытаются объяснить уже рациональной мыслью. И именно эта интеллектуальная революция (переход от мифологии к рациональному мышлению), представляющая столь внезапный и глубокий переворот, получила название «греческое чудо» (это понятие ввел известный французский филолог, историк религии и философии Эрнест Реан). И, действительно, если проследить ход развития досократовской философии, то будет видно, что она произвела свое влияние возможно даже на всю последующую философию.

Философские представления тех далеких времен, например о том, что мир появился из воды или из четырех стихий, либо представление о том, что первоосновой мира является число; главным образом, ошибочны, но они сохранили свою ценность потому, что проложили путь к последующим истинам. Этот период заслуживает внимания не столько в силу значимости теорий, созданных в то время, сколько в силу важности происходившего процесса формирования понятий (например, бытия, природы, начала), с помощью которых в более поздние периоды возникли уже другие теории.

Список литературы:

1. http://bibliotekar.ru/encSuicid

2. http://polbu.ru/tatarkevich_philohistory/

3. Асмус В.Ф. Античная философия. – М., 1998.

4. Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. – Пермь, 2000.

5. Спиркин А.Г. Философия. – М., 2003.

6. Гусев Д.А., Рябов П.В., Манекин Р.В. История философии. – М., 2004.

7. Философия. Под ред. Лавриненко В.Н. - М., 2004

8. История философии. Запад-Россия-Восток. Книга первая. Философия древности и средневековья.- М.:Греко-латинский кабинет, 1995.