Реферат: Епифаний Славинецкий и Грекофильство

Епифаний Славинецкий и “Грекофильство”

С.В. Перевезенцев

“Грекофильство”, как религиозно-философское и идеологическое течение, возникло еще в 20-е годы XVII века. В середине столетия именно “грекофильство” стало идейным обоснованием проведения церковной реформы. Во второй половине XVII века “грекофильство” — это уже само влиятельное течение, ставшее позицией официальной Церкви и поддерживаемое царской властью. Особым авторитетом оно стало пользоваться во времена патриарха Иоаким (1621–1690, патриарх — с 1672 г.). Страстный борец за веру, Иоаким жестко противостоял и “латинству”, и старообрядчеству. Именно в его правление были осуждены и подвергнуты наиболее жестоким репрессиям и “латинствующие”, и старообрядцы.

Среди ведущих “грекофилов” XVII века — Епифаний Славинецкий, Евфимий Чудовский, Афанасий Холмогорский, митрополит Тобольский Игнатий. Немалое число составляли и греки, приехавшие в Россию по приглашению властей — Арсений Грек, братья Иоанникий и Софроний Лихуды и др. Все они были последовательными сторонниками и активными участниками церковной реформы, ибо считали, что Русская Православная Церковь слишком отдалилась от истинного — греческого — православия. Поэтому именно греческая ориентация была для них главной. В историософском смысле “грекофильство”, по сути дела, разрывало с той традицией, которая считала Россию “Третьим Римом”, ибо сама идея “Третьего Рима” изолировала Россию от других православных стран, концентрировала внимание на уже сложившемся прочтении православного учения, почитая все остальные прочтения неистинными. С точки зрения Греческой Церкви это было серьезным заблуждением. Только в том случае, если Русская Церковь исправит свои ошибки, она сможет исполнять роль “Нового Израиля”, “богоизбранной невесты”, как называл идейный лидер “грекофильства” Епифаний Славинецкий Русскую Церковь в одном из своих сочинений, а Российское государство сможет стать оплотом и защитницей вселенского православия. И в этом отношении сторонники “грекофильства” вели бескомпромиссную идейную борьбу как с “латинствующими”, так и со старообрядцами.

Епифаний Славинецкий (нач. XVII в. — 1675)

Место, точная дата рождения, национальность и мирское имя Епифания Славинецкого неизвестны. Известно лишь, что свое монашеское имя он принял при пострижении в Киево-Печерской Лавре. Не позднее 1639/1640 г. преподавал латынь, греческий и церковнославянский языки в Киевской братской школе. В 1649 г. царь Алексей Михайлович пригласил его и других киевских “справщиков” для подготовки нового издания Библии. Издание было осуществлено в 1663 г. с предисловием самого Епифания Славинецкого (московское издание Библии повторяло Острожскую Библию с незначительными исправлениями и поновлением языка). С 1674 г. готовил новый перевод Библии, успел закончить переводы Пятикнижия и Нового Завета. Как переводчик, писатель и поэт Епифаний Славинецкий пользовался непререкаемым авторитетом. Его перу принадлежат больше 150 сочинений: переводы и собственные произведения, среди которых 60 слов-проповедей и около 40 книжных силлабических песен.

С 1651 года он жил в Кремле, в Чудовом монастыре. Именно Чудов монастырь на протяжение всей второй половины XVII века оставался оплотом сторонников “грекофильства”. Уже в 1653 году патриарх Никон привлек Епифания Славинецкого к подготовке церковной реформы. Полностью поддерживающий начинания Никона, Епифаний перевел “Деяния Константинопольского собора 1593 года”, которые стали богословским обоснованием всей реформы — именно они убедили церковный собор 1654 г. в необходимости “исправления книг”. В дальнейшем Епифаний Славинецкий становится главным ученым экспертом и, фактически, руководителем всех переводчиков московского Печатного двора, участвовавших в “книжной справе”.

Однако, несмотря на то, что церковный собор 1654 года постановил исправить богослужебные книги “по старым харатейным и греческим”, фактическая же правка велась по новым греческим изданиям, напечатанных в Венеции. Более того, сам Епифаний Славинецкий, видимо, даже не притрагивался к той массе книг, которая была собрана из русских и восточных библиотек и монастырей. Так, в основу нового “Служебника”, вышедшего в свет в 1655 году, он положил венецианское издание греческого служебника 1602 года. Именно этот новый московский “Служебник” и утвердил большинство богослужебных нововведений (троеперстие, исключение слова “истинный” из восьмого члена Символа веры, четырехконечный крест и др.). Собственно говоря, именно этот “Служебник” и стал одним из поводов к Расколу Церкви.

Несмотря на то, что он мог достигнуть значительных чинов в церковной иерархии, Епифаний Славинецкий последовательно избегал подобных искусов и до самой смерти оставался простым иеромонахом.

В своих религиозно-философских взглядах Епифаний ориентировался прежде всего на современную ему греческую догматику, на современную греческую “ученость”. Он не стремился разобраться в специфике и истории собственно русского традиционного понимания православного вероучения.

На формирование религиозно-философских взгляды Епифания Славинецкого несомненно решающее значение оказало учение и служба в Киевской братской школе. Он был знатоком не только греческой богослужебной литературы, но и прекрасным латинистом. Так, на основе словаря Амбросия Калепина, он подготовил учебный “Лексикон латинский”, старейший список которого датирован 1642 годом. Подобная “синтетическая” подготовка в значительной степени повлияла на то, что Епифаний Славинецкий ориентировался прежде всего на современную ему греческую догматику, на современную греческую “ученость”, не стремясь разобраться в специфике и истории собственно русского традиционного понимания православного вероучения. Может быть, и поэтому его проповеди были, как отмечает Л.Н. Пушкарев, сухи и заумны, это были проповеди ученого богослова, а не проповедника, ибо он нес своей пастве в большей степени знание о вере. С этим же фактом связано, что в его проповедях нередко встречаются чуждые русскому языку лексические конструкции. Само же понимание вероучительных и религиозно-философских вопросов было достаточно традиционным для греческой догматики, но выраженное в прекрасных стилистических формах. Так, размышляя о противоречивости бытия, он создает настоящее литературно-художественное полотно: “Вознесох бо очеса горе и видех пространственное небо беспрестанным движением от востока на запад многоличным разньствием точащеся со светилы и всею лепотою своею; зрех низу и се вся непостоянна и мимогрядущая. Еще возвед очи на стихия, вижу, яко аер исполнь есть различнаго применения, огнь скорому повинен изменению, земля же ныне благовонными украшена цветы, на утрие нага внезапу зрится и бесплодна. Соньмище паки водное коль есть непостоянное, чаю, никомуждо невестно небыти…”

Значительную роль сыграл Епифаний Славинецкий в спорах о “царстве” и “священстве”. Его описание соборного заседания от 14 августа 1660 г., сделанное по поручению царя Алексея Михайловича, носит название “Деяние московского собора”. По мнению А.С. Елеонской, “Деяние московского собора” — это “не простая протокольная запись, а литературно обработанный памятник”. Так, само слово “собор” используется автором как собирательный эпический образ, причем подобный литературный прием используется для того, чтобы подчеркнуть полное согласие, единодушие собравшихся с царем. В религиозно-философском и практическом смыслах Епифаний Славинецкий четко занимал ту позицию, которая доказывала необходимость преимущества “царства” над “священством”. Причем свои мыли он выражал опять же в прекрасной литературной форме: “твое пресветлое величество царское есть светоносная благочестия твердь, есть незыблемый православия столп, есть непобараемый правоверия щит… Да благочестие во благочестивом твоем царстве, яко златозарное солнце сияет; да православие, яко крин благовонный процветает”. За царем Славинецкий признает право на решение всех церковных дел, созывать церковные соборы, раздавать церковные чины.

Однако, при этом, Епифаний Славинецкий считал, что другие иерархи Русской Церкви не вправе судить патриарха, как главу Церкви, так как они имеют дело со “всея России патриархом, со отцем отцов и пастырем пастырей. Кто же из сынов отца, которая овца пастыря судити дерзость восприимет, отнюд моим рассуждением немощно…”. Эту мысль он выразил в Послании царю Алексею Михайловичу (1660 г.). По мнению А.М. Панченко, именно авторитет Епифания Славинецкого повлиял на то, что в 1660 году так и не было принято решение о лишение Никона патриаршего сана. Следовательно, именно авторитет Епифания Славинецкого “продлил” междупатриаршество и сделал необходимым Собор 1666—1667 гг. с участием вселенских патриархов.