Дипломная работа: Глобализация как вид либерализма и Россия

И. И. Федоров

1. Вместо предисловия

1.1. Метод и область исследования

Тема глобализма в теперешнем ее виде возникла сравнительно недавно, к нам пришла с опозданием, но за это довольно короткое время уже успела потерять большую часть своей актуальности. В силу изолированности России по ряду причин от Западного мира, который является эпицентром глобализации, наша страна оставалась в стороне от этого процесса в те времена, когда это явление выглядело исключительно привлекательным, когда не только государства, продвигающие этот проект, но и все причастные к нему страны становились обладателями все расширяющегося набора разнообразных выгод и преимуществ самого широкого спектра. Когда же с развитием соответствующей инфраструктуры эти процессы начали все в большей степени затрагивать и Россию, стало очевидным, что наряду с рекламируемыми благами глобализация несет и целый ряд реальных опасностей и угроз. Уходят в прошлое иллюзии десяти-пятнадцатилетней давности и связанные с теми временами надежды на скорые изменения к лучшему, уверенность в том, что наконец-то устранены все препятствия для справедливого и приемлемого для всех глобального мироустройства, а вместе с ними и наша неопытность, ставшая причиной многих ошибок. Возвращение к действительности было травматическим, но высокая цена, за него заплаченная, призывает нас к взвешенности и осторожности. Нам трудно оценивать степень оптимизма, который испытывают на Западе по поводу глобализационных процессов и сопутствующих им явлений, опираясь только на информационное поле, создаваемое западными СМИ. Эта сторона вопроса является для нас второстепенной, хотя и небезынтересной. Она интересует нас в той степени, в какой нам небезразличны радости и горести отдельных людей и целых народов, живущих в самых отдаленных уголках планеты, но каждого из нас больше волнуют судьбы наших близких и родных, а также наших ближайших соседей. Именно по этой причине мы основное внимание уделим России, постсоветскому пространству, остальная же часть мира будет рассмотрена по мере необходимости и в зависимости от степени влияния на нас и наше окружение.

Что касается методики нашего небольшого исследования, то мы предпримем попытку отказаться, насколько это возможно, от укоренившейся на Западе узкой специализации, все более усугубляющейся во всех сферах жизни. Вслед за производственными отношениями такой подход проник и в область познания, что неизбежно сужает кругозор исследователя и до неузнаваемости искажает картину в целом. Однако, учитывая чрезвычайную сложность и многоплановость рассматриваемого нами явления, особое внимание мы уделим тем его сторонами, которые представляют для нас наибольший интерес или внушают нам наибольшее беспокойство, остальных же коснемся обзорно.

1.2. Глобализация: нестрогая дефиниция и вопрос уникальности

Сам по себе термин "глобализация" является чрезвычайно размытым и неконкретным, суть его воспринимается, в основном, из контекста, в котором это слово употребляется. Это приводит к тому, что и каждый произносящий это слово и каждый ему внимающий свободны в трактовке этого явления в широком диапазоне своих собственных субъективных представлений и сложившихся общественных стереотипов. Проанализировав же наиболее часто встречающийся контекст, легко убедиться в том, что под глобализацией в подавляющем числе случаев подразумевают именно экономическую составляющую этого процесса. По-видимому, это действительно так - экономическая сторона обладает наивысшей степенью приоритета в данном случае, а остальные аспекты явления (военно-политический, культурный, идеологический, социальный и т.д.) имеют либо второстепенный и побочный характер, или же обеспечивающий и вспомогательный для той же экономической самоцели.В таком случае нынешняя ситуация перестает быть уникальной и исторические параллели с сегодняшним днем можно найти в сравнительно недалеком прошлом, а именно - - во временном промежутке с конца XIX века до начала XX с наивысшей точкой перед самым началом Первой мировой войны и крахом в годы Великой депрессии. В подтверждение этого тезиса приведем некоторые свидетельства в его пользу. Так, в соответствии с оценками А.Мэддисона, известного исследователя экономической истории, объем мирового товарного экспорта в 1913 году равнялся 9% в сравнении с величиной мирового ВВП. Для самых развитых и наиболее активных на мировом рынке стран Западной Европы, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Японии, по мнению другого эксперта в этой области П.Байроша, этот показатель, естественно, был еще выше и достигал 12%. Быстрыми темпами рос объем зарубежных портфельных и прямых инвестиций. В период 1870-1913 г.г. рост иностранных портфельных инвестиций опережал темпы роста мировой торговли и мирового валового продукта. Так к 1913 году объем экспорта капитала достиг 5% ВВП капиталовывозящих стран, а доля накопленных прямых инвестиций превысила 9% мирового производства. В 1900 г. общий объем зарубежных инвестиций в текущих ценах составил $23 млрд, а в 1914 г. - $43 млрд, т.е. меньше, чем за 15 лет почти удвоился. Подобная аналогия Параллель с последней глобализацией, с которой неизбежно ассоциируется мировая война, а финал связан с Великой депрессией, является не очень удобной для энтузиастов глобализациитотальной экономической открытости, и, по этой причине, она почти никогда не встречается ни в их статьях, ни в работах исследователей, занимающих более умеренные проглобалистские позиции. Возможно, это умолчание не является признаком злого умысла с целью введение в заблуждение отдельных доверчивых обывателей и целых народов, а есть свидетельство убежденности принадлежащих к этой категории ученых, экспертов, аналитиков и публицистов в том, что подобное стечение обстоятельств является досадным недоразумением случайного характера. Но, по нашему мнению, события такого масштаба, как мировые войны и глубокие экономические депрессии происходят не по прихоти слепого случая, а являются следствием целого комплекса объективных обстоятельств и противоречий непреодолимого характера. Беспрецедентный, даже по сравнению с нынешним, уровень объемов международной торговли и взаимозависимости крупнейших субъектов мировой экономики в начале ХХ века безусловно является одним из таких факторов. Таким образом, произошедшая в последние годы революция в области коммуникаций является не причиной глобализации как беспрецедентного феномена, а новой декорацией для не один раз имевшего место в истории человечества явления и в какой-то степени условием, ускоряющим расширение его границ, но еще совсем не обязательно делающим его необратимым.

2. Настораживающие тенденции на фоне процветания и "подарки судьбы"

2.1. Ограниченность мировых ресурсов при угрожающей динамике потребления

Исследования, проведенные в 70-х годах в рамках Римского клуба с целью оценки запасов разведанных природных ресурсов и перспектив развития мировой экономики и дальнейшие исследования в развитие этого проекта подобными же think tanks, имели своим результатом пессимистические выводы. Рубеж XX и XXI веков или по более оптимистическим прогнозам первые десятилетия XXI века должны были стать моментом кардинального пересмотра принципов существования западного мира как "общества потребления". Вследствие ограниченности природных ресурсов и удорожания их добычи, ухудшения экологической ситуации, действия ряда других факторов эффективность и доходность существующих на Западе традиционных методов хозяйствования продолжает снижаться. Открытие в своих интересах новых рынков, как правило, более слабых и менее защищенных, позволяет на какое-то время сгладить негативные проявления снижения доходности и отсрочить ухудшение качества жизни в странах "свободного мира", являющегося для них главным показателем процветания и жизненного успеха.

Ресурсные запасы стран, составлявших ранее СССР, оцениваются различными экспертами по-разному, но все они сходятся на том, что их объем превосходит размеры запасов Северной Америки, Западной Европы и Японии вместе взятых, причем подавляющая часть этих ресурсов сосредоточена на территории России в ее нынешних границах. В советские времена большая часть этих богатств была недоступна для "свободного мира" по ряду причин, прежде всего вследствие замкнутости экономического пространства СССР, обусловленного в свою очередь противостоянием с Западом, как тогда казалось, исключительно на идеологической основе.Роспуск Организации Варшавского договора, череда бархатных революций в Восточной Европе и особенно самороспуск СССР явились для Запада в этом смысле подарком судьбы. Говоря строго, все произошедшее, разумеется, имело свои глубинные причины, о которых будет сказано ниже. Однако именно так была воспринята эта цепь событий даже в кругах, находящихся на первой линии противостояния в холодной войне. Если выведение стран Центральной и Восточной Европы из зоны влияния Советского Союза выглядело задачей посильной, то прогнозы в ближайшей перспективе коллапса СССР в аналитических структурах и западных разведывательных центрах в это время отсутствовали. Подозрительное совпадение последовавшей за августом 1991 года экономической деградации России и ее соседей с бурным и безоблачным периодом процветания стран Запада, и, прежде всего, США наводит многих исследователей на мысль о взаимосвязанности этих событий. Помимо обычной наблюдательности в пользу этой точки зрения свидетельствует и ряд аргументов рационального свойства. Возможно, не самыми главными, но, безусловно, весьма существенными процессами, сопровождавшими российский спад, были сложившиеся в ходе либеральных экономических реформ условия, способствовавшие почти бесконтрольному утеканию российских природных ресурсов на Запад и массовой утечке мозгов (эмиграции и работе по долгосрочному контракту ученых и высококвалифицированных специалистов-выходцев из России в научных центрах и наиболее перспективных отраслях экономики). В пользу этого же наблюдения говорит и то обстоятельство хронологического же свойства, что наметившийся в России в конце 1990-х - начале 2000-х годов экономический подъем, связанный, в том числе, и с инициативами по упорядочению хаотических процессов в российской экономике, совпал с наметившейся в США, а затем и Западной Европе рецессией.

Ю.Шишков. Внешнеэкономические связи в ХХ в. - от упадка к глобализации. Мировая экономика и международные отношения, 2001, ¦8, с.14

Там же

Там же

Добавление к разведанным ресурсам произвольного, пусть даже очень большого объема ресурсов еще неоткрытых не меняет принципиальным образом обозначенной парадигмы, а только незначительно продлевает затухающий период упадка

Материальный ущерб от нелегального экспорта природных ресурсов за последние 10 лет составляет по разным оценкам от $200 млрд до $500 млрд

2.2. Состояние экономики США

Ряд признаков дает нам основания полагать, что основные экономики Запада и, прежде всего, экономика США достигли в своем развитии максимально возможной точки роста. В лучшем случае - в рамках текущего экономического цикла, в худшем - на обозримую перспективу. Как бы то ни было, дальнейший их рост прежними темпами (последние десять лет) представляется маловероятным. В нашем исследовании именно США из всех развитых стран являются объектом наиболее пристального внимания. Во-первых, самые мощные глобализационные импульсы исходят именно из Соединенных Штатов и инспирируются структурами, теснее всего связанными именно с Северной Америкой. Во-вторых, экономика США составляет максимальную долю в мировой экономике и в зависимости от применяемой методики расчета ВВП (абсолютная величина или с учетом паритета покупательной способности) достигает трети или четверти всего производимого в мире валового продукта. В-третьих, вследствие степени влияния американской экономики на состояние мировой экономики в целом. Учитывая все эти обстоятельства, многих ученых, аналитиков и экспертов в нашей стране и за рубежом беспокоят тенденции, все отчетливее проявляющиеся в последние годы и свидетельствующие о высокой степени уязвимости экономического механизма единственной сверхдержавы. Привело к этому сочетание нескольких факторов, присутствующих по отдельности в экономиках различных государств и не приводящих изолированно друг от друга к критической ситуации. Приоритетность этих факторов не имеет в нашем случае принципиального значения, поскольку критичность положения вызвана именно их сочетанием, поэтому мы изложим их в произвольном порядке.

Ощутимую часть национального богатства Соединенных Штатов составляют ценные бумаги, связь значительной части которых с реальным сектором экономики становится с течением времени все более условной. В наибольшей степени это касается акций компаний, относящихся к так называемой новой экономике. Это целый ряд предприятий, характерных для постиндустриального общества, сфера деятельности которых связана с информационными технологиями, новыми идеями в области биотехнологий и т.д. Стоимость этих бумаг слабо зависит от реального положения дел этих компаний и складывается из соотношения оптимистических (как правило) и пессимистических прогнозов биржевых экспертов, сложной манипуляции общественным мнением при помощи PR-технологий, мощных рекламных кампаний, поведения или намерений влиятельных биржевых игроков и т.п. Эта часть экономики носит преимущественно виртуальный, эфемерный, а потому неустойчивый характер. Биржевые индексы, ответственные за этот сектор экономики "надуваются" в периоды благоприятных ожиданий и "сворачиваются" при появлении реальных или предполагаемых угрожающих признаков. Поскольку владельцами подобных акций является около 50% населения США, то настроения "неспециалистов", зависящие в том числе и от сводок новостей в СМИ и от ряда других факторов непредсказуемого характера, влияют на стоимость ценных бумаг, как в плюс, так и в минус, причем часто даже в большей степени, чем реальное положение дел в компаниях. Эти особенности рынка ценных бумаг присущи, хоть и в меньшей степени, всей системе фондовых бирж, в том числе и акциям более тяжеловесных компаний традиционного сектора экономики. Достижения в области коммуникационных и информационных технологий, позволяющие огромному числу операторов фондового рынка принимать участие в торгах в реальном масштабе времени и воспринимаемые как благо, в действительности зачастую становятся дестабилизирующим фактором. Если исключить из рассмотрения целенаправленные акции по изменению рыночной конъюнктуры в корыстных или более сложных целях, тоже не являющихся исключением из общего правила, необходимо отметить, что даже неумышленная оплошность оператора, допустившего ошибку в знаке, может стать началом цепной реакции взрывного повышения или катастрофического падения стоимости акций и соответствующих биржевых индексов.

Вот как все виделось восхищенному наблюдателю динамики роста индекса Nasdaq вплоть до 13 марта 2000 г.

Та же динамика по сегодняшний день

Динамика индекса Dow Jones с 1935 года по сегодняшний день

Красная линия на обоих рисунках - экспоненциальные тренды графиков индексов. Верхний рисунок иллюстрирует динамику роста индекса NASDAQ вплоть до "корректировки" весны 2000 года. Ниже - тот же график, включающий дальнейшее его поведение. Третий рисунок - иллюстрация динамики индекса Dow Jones, начиная с выхода США из Великой депрессии и по сей день. Долговременный экспоненциальный рост сам по себе уже является сомнительным подозрительным, тем не менее, Dow Jones значительно превысил даже этот тренд. В настоящее время его поведение выглядит неустойчивым. Аналогия с NASDAQ дает основания предположить ожидающую Dow Jones "корректировку", которая как минимум "провалит" индекс ниже линии экспоненциального тренда, как это произошло, к примеру, в 1987 году, но с более серьезными последствиями, учитывая нынешний уровень абсолютных значений сгорающих при корректировке средств. В случае продолжения его искусственного завышения ситуация станет еще более опасной и нестабильной. Выброс Dow Jones выше линии экспоненциального тренда, начавшийся в 1985 г. от значения индекса 4000 в два раза превышает по своему абсолютному значению всю амплитуду предшествующей истории индекса с 1935 года по момент начала броска выше экспоненты.

Рынок производных ценных бумаг не только не решает выше обозначенных проблем, но и приводит к их усугублению. Деривативы первого и последующих уровней (опционы, фьючерсы, варранты, опционы на фьючерсы и т.д.) вместо того, чтобы служить инструментом, страхующим финансовые риски, и вследствие этого стабилизировать фондовый рынок, еще больше виртуализировали экономику, превратившись в самовоспроизводящую систему, оторванную от реальной экономической почвы, и оказались еще одним серьезным дестабилизирующим фактором. Тем не менее, пересмотра отношения к этой проблеме со стороны влиятельных международных финансовых элит ожидать в ближайшее время не следует. Нестабильность финансовой системы является питательной средой для финансовых спекуляций, а для кругов, имеющих средства возможность влиять на ситуацию, - средством длянеобходимым условием для аккумуляции финансовых средств и усиления контроля над финансовыми потоками. Подобный пересмотр произойдет не ранее глобального финансового кризиса, сравнимого по своим последствиям с американской Великой депрессией 30-х годов, но в глобальном масштабе.

От серьезных потерь на фондовом рынке не застрахованы даже самые опытные биржевые эксперты, что же касается домохозяек и прочих рядовых держателей акций, то они являются для опытных ушлых финансовых спекулянтов буфером и в какой-то степени пушечным мясом, позволяющим ключевым фигурам во время кризисов решать за их счет свои наиболее болезненные проблемы.

Еще одной серьезной проблемой для США является дефицит платежного баланса. Настораживает не столько его огромная абсолютная величина и даже не доля в ВВП, а динамика его роста:

Дефицит текущего платежного баланса США

Источник: IMF World Economic Outlook. April 2000

По словам Лоурэнса Линдсея, экономического советника Президента Буша, величина дефицита платежного баланса в 2001 году составила $700 млрд и соответственно 7% ВВП, из которых 3% составляет профицит бюджета, а 4% покрыты за счет притока капитала из-за рубежа. Эта проблема тесно связана со статусом американского доллара как мировой резервной валюты и степенью инвестиционной привлекательности США как рынка, обладающего высокой прибыльностью и одновременно - наивысшей стабильностью, и более подробно будет рассмотрена ниже.Средства, находящиеся по каким-либо причинам вне традиционных финансовых схем оказываются в этом смысле недоступными. Такими средствами были в свое время материальные ценности Советского Союза, и, в меньшей степени, его союзников по Восточному блоку, в настоящее время такими средствами являются все неденежные расчеты, в частности, бартер.В подобных случаях ответственные национальные правительства как правило предпринимают мобилизационные меры, направленные на укрепление, модернизацию и оптимизацию реального сектора, промышленного, сельскохозяйственного производства и услуг, задействуют меры протекционистского и патерналистского характера, вплоть до повышения таможенных пошлин по импорту до порядка 50% и выше по наиболее чувствительным для внутреннего рынка позициям.

2.3. Опасность либерализма как принципа экономической политики

По мнению ряда наблюдателей, с которым солидарны и мы, глобализация является результатом возобладавшего на Западе и распространяемого на остальные страны экономического либерализма. Мобильный и при наличии определенных навыков высокоприбыльный финансовый капитал одержал победу над национальным и даже интернациональным промышленным, имеющим большую инерцию, низкорентабельным, а иногда и убыточным. При этом вопрос, является ли эта победа окончательной или временной, остается открытым.

Рыночная экономика имеет цикличный характер - периоды быстрого роста и экономического подъема сменяются неизбежными спадами, рецессиями и кризисами. Чем либеральнее рыночная экономика - тем выше взлеты и глубже спады. М.Дж.Кейнс, находясь под впечатлением Великой депрессии, в свое время разработал способ преодоления или, по крайней мере, смягчения, сглаживания подобной цикличности, который успешно применялся с середины ХХ века странами Западной Европы, а отчасти и Соединенными Штатами. Однако контрциклическая инвестиционная политика носила ярко выраженный регулирующий характер, что не вписывалось в либерально-рыночную концепцию и прямо дискредитировало действенность и универсальность "невидимой руки рынка". Чтобы не подвергать ревизии основы своей идеологии, сторонники неолиберализма обосновывают позитивную роль кризисов и депрессий, которые, по их мнению, приводят к банкротству и исчезновению только нежизнеспособных предприятий, а на плаву оставляют наиболее эффективные, оптимизируя при этом их структуру и повышая производительность.

Появление и бурный рост рынка информационных технологий, его динамичность и слабая привязка к традиционным секторам экономики, длительный бескризисный период роста дал основание многим аналитикам предположить, что циклический характер классического рынка остается в прошлом по мере перехода экономики западных стран в постиндустриальную фазу. Однако "коррекция рынка" в апреле 2000 года, носившая обвальный характер, а для большинства рядовых и некоторых крупных держателей акций ставшая трагедией, заставила пересмотреть это уже почти не вызывавшее сомнений утверждение и согласиться с тем, что новая экономика подчиняется тем же законам, что и традиционные ее сектора. Кроме того, учитывая ее более высокую мобильность по сравнению с более "тяжелыми на подъем" индустриальными компаниями, спекулятивный компонент в этой области является более весомым, если не преобладающим. Поэтому и амплитуда колебаний стоимости акций компаний новой экономики является более высокой и малопредсказуемой.Таким образом, утверждение, что "новая экономика" не преодолевает цикличный характер подъемов и кризисов, является для нас не вызывающим сомнений. В таком случае было бы логичным предположить неизбежность глобального экономического кризиса, который избавит мировую экономику от неэффективных и неконкурентоспособных ее субъектов, в число которых на этот раз могут попасть целые страны или даже их группы. С точки зрения социал-дарвинизма, лежащего в основе либеральной экономической концепции, такая перспектива, возможно, является оправданной, но такая цена экономической оптимизации может показаться чрезмерной десяткам или даже сотням миллионов трудящихся, потерявших работу, и пенсионеров, оставшихся без средств к существованию, а также целым народам обанкротившихся стран. Нам такая перспектива тоже представляется неприемлемой.

3. Способы решения проблем: комплекс либеральных и дестабилизирующих мер:

3.1. Либеральные стереотипы и "Вашингтонский консенсус"

За несколько последних лет, которые характеризовались атмосферой растерянности и подавленности, а потому - отсутствием иммунитета к недоброкачественным идеям и неспособностью к критическому анализу, в общественном сознании и даже среди большинства экспертов сложились вполне определенные стереотипы, в справедливости которых уже мало кто сомневается. Впрочем, сложились они не сами по себе, а под воздействием целенаправленной информационной атаки. , вот они, как их предлагают идеологи либерализма через СМИВ изложении идеологов либерализма в средствах массовой информации эти стереотипы выглядят в общих чертах следующим образом:

положительное воздействие на экономику любого, произвольно взятого государства состоит в максимально возможной либерализации экономической политики, в идеале - полное отсутствие участия государственных структур в экономических процессах страны;

минимальный, стремящийся к нулевому, уровень налогов; либеральная таможенная политика, призванная упростить доступ импорта на внутренний рынок;

равные или даже более предпочтительные условия для работы внутри страны иностранных субъектов экономической деятельности от предприятий малого и среднего бизнеса до крупных ТНК;

равный или даже предпочтительный доступ иностранных инвесторов к приватизации отечественных предприятий любого характера вплоть до стратегического уровня и независимо от их прибыльности;

позитивная роль изменения структуры ВВП в сторону увеличения доли торговли в ущерб производству (индустриальному сектору и с/х);

существование универсальной модели экономического устройства, позволяющей любой стране, находящейся в ее рамках достичь материального процветания., а также существование универсальных рецептов, позволяющих любой стране выйти из экономического кризиса любого происхождения;

либерально-демократическое политическое устройство государства является необходимым условием для обеспечения экономического развития государства, независимо от особенностей его исторического пути.

Загадочным образом эти стереотипы совпадают с основами экономической политики, известной под названием "Вашингтонский консенсус". Этот термин был предложен в 1990-ом году экономистом Джоном Уильямсоном и очерчивал принципы общей платформы американского правительства и двух с формальной точки зрения международных финансовых организаций - МВФ и Всемирного банка, штаб-квартиры которых расположились в столице США.Названный самим Уильямсоном новой ортодоксальностью "Вашингтонский консенсус" состоял из десяти направлений общей для США и МВФ с ВБ внешнеэкономической политики, расположенных по приоритетности от более значимых к менее существенным, но представлявших собой неразрывный комплекс неолиберальных мер: продвижение либерализация международной торговли и продвижение прямых иностранных инвестиций, ужесточение фискальной дисциплины (обеспечение профицита, как правило, за счет снижения бюджетных расходов), сокращение субсидий, налоговая реформа (с целью увеличения ее прозрачности), либерализация финансовых систем (в сторону их большей открытости), конкурирующие курсы обмена валют, приватизация, дерегулирование экономической жизни, защита прав собственности (в том числе и иностранного капитала).

* * *

Подробный анализ влияния на национальные экономики каждого из вышеперечисленных направлений и их сочетания достоин стать предметом отдельного глубокого исследования. Мы же ограничимся констатацией основных моментов, не вызывающих с нашей точки зрения сомнений. По признанию самих идеологов экономического как либерализма, так и неолиберализма, в основе либерально-рыночной экономики лежит идеология выгоды, индивидуальной или корпоративной. В данном случае расширение географии применения принципов "Вашингтонского консенсуса" отвечает, прежде всего, интересам спонсоров этого процесса. Полезность же этого процесса для стран, становящихся объектом подобной экономической политики, вызывает серьезные сомнения. Попытка СМИ из либерально-рыночного лагеря, например The Economist, переложить хотя бы часть вины на реципиентов подопытные страны выглядит совершенно неубедительной. В вину им можно поставить только буквальное выполнение рекомендаций международных финансовых организаций. Расширение же географии на весь мир приведет - в случае успешного осуществления проекта - к образованию глобального общего рынка, не разделенного государственными границами, с унифицированной финансовой системой, что для менее развитых экономически стран означает полную открытость, а значит незащищенность национальных народных хозяйств от экономической интервенции хозяев положения, т.е. развитых стран и ТНК.

Говоря упрощенно, увеличение государственных расходов и инвестиций в период спада и сокращение их в годы подъема.

Значительная часть экспертов и возглавляемых или курируемых ими структур может, впрочем, иметь заинтересованность личного характера в осуществлении наднациональных проектов. Ряд ключевых в российской экономике и политике фигур состоит в международных полузакрытых структурах, являющихся локомотивами глобализации.Как правило, подразумевается либерально рыночная экономическая модельПо большому счету, вопрос политического устройства не всегда ставится с такой категоричностью, с какой сформулирован у нас, и допускает самые различные варианты недемократичных режимов, вплоть до откровенной диктатуры. Достаточным условием является не вызывающая сомнение прозападность высшего руководства страны и его способность сохранять приемлемый уровень стабильности внутри государства.

3.2. Организационная структура взаимодействия некоторых институтов, задействованных в продвижении глобализации

В последнее десятилетие вполне отчетливо прояснились основные механизмы продвижения глобализации заинтересованными в ней кругами. Они представляют собой широкий набор мер от либерально-экономических до откровенно подрывных. Для осуществления этих мер задействуется ряд экономических, политических, общественных и силовых институтов, некоторые из которых формально не связаны друг с другом и не имеют органов, отвечающих за координацию общей политики. Оставляя за скобками конспирологические парадигмы, отметим, что большинство из этих институтов создавалось в разное время, создание появление каждого из них было продиктовано необходимостью решения конкретных задач, мало связанных с направленностью их теперешней деятельности.3.2.1. Экономические инструменты

ИнструментамиОсновными институтами, осуществляющими комплекс мер, очерченных в рассмотренном выше "Вашингтонском консенсусе", являются три международные финансовые организации: Международный валютный фонд, Всемирный банк и Всемирная торговая организация. Две первые из них были созданы одновременно и их связь между собой задекларирована официально. Целью создания МВФ и ВБ были объявлены искоренение нищеты и поддержание финансовой стабильности, а слова "международный" и "всемирный" свидетельствовали об их нацеленности на глобальный масштаб.Политика МВФ сводилась в основном к предоставлению краткосрочных кредитов странам, испытывающим сложности с платежным балансом. С учетом того обстоятельства, что выделение каждого транша кредита ставится в прямую зависимость от выполнения страной-реципиентом множества на первый взгляд нейтральных и несвязанных друг с другом условий, кредиты МВФ являются наиболее опасным из воздействий экономического характера. Фактически, предоставление очередного кредита МВФ улучшает сиюминутный платежный баланс и дает сигнал иностранным инвесторам о снижении риска прямых и портфельных инвестиций, а одновременно с этим является формой поощрения ключевых фигур внутри страны-реципиента.Всемирный банк предоставляет кредиты под проведение структурных реформ по государственному дерегулированию, либерализации и приватизации, в том числе с иностранным участием, а также на законодательные реформы, минимизирующие финансовые риски, прежде всего, иностранных инвесторов и поощряющие тем самым все те же прямые и портфельные инвестиции. Анализ поведения владельцев горячего капитала портфельных инвестиций на развивающихся рынках свидетельствует о том, что, руководствуясь, прежде всего, мотивами получения высокой и быстрой прибыли, они умело разогревают рыночную конъюнктуру, а после завершения спекулятивной операции не задумываясь выводят свои средства, способствуя обрушению фондовых рынков, еще недавно имевших репутацию перспективных.Необходимость привлечения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) аргументируется обычно тем, что они приносят в недоразвитые страны передовые технологии и таким образом уменьшают их технологическое отставание от развитых. С этим аргументом можно согласиться только отчасти. С одной стороны, ПИИ не являются таким опасным средством, как краткосрочные кредиты и портфельные вложения. Прямые вложения носят, как правило, долгосрочный характер, инвесторы заинтересованы в отдаче вложенных средств, а значит - в эффективности предприятий и высокой конкурентоспособности производимой продукции. По этой причине ПИИ принято считать наиболее эффективным средством выхода из экономической депрессии, причем, что особенно привлекательно, не за свой счет. Однако такой подход не всегда оправдан даже в случаях, когда вложения не ставят своей целью паралич производства как конкурента инвестирующей фирмы. Допустимый и даже желательный вариант прямых вложений, когда инвестор, привнося передовые технологии, извлекает свою часть прибыли, но и создает условия для получения прибыли национальному собственнику, является скорее исключением, чем правилом.Обнаружить корреляцию между прямыми иностранными инвестициями и ростом ВВП удается далеко не всегда, а участие в управлении предприятием иностранный инвестор получает исходя из самой природы такого рода вложений. Максимальный объем прямых (как и портфельных) инвестиций пришелся на 1997 год. Задним числом можно утверждать, что также как и портфельные инвестиции, прямые вложения не оказали стабилизирующего влияния на российскую экономику, также как и гораздо более мощные многолетние прямые вложения в экономики азиатских тигров не предотвратили так называемый "азиатский кризис". Даже когда иностранный капитал не становится обладателем контрольного пакета акций, подобное сотрудничество может представлять реальную угрозу национальной безопасности, особенно в случаях иностранного участия в управлении предприятиями или целыми отраслями стратегического уровня. Так уже есть возможность сделать выводы по результатам сотрудничества российских и украинских авиапредприятий с европейцами в рамках проекта Ан-7х, а оценка последствий совместных космических программ Boeing с "Энергией" в России и с ЮМЗ и КБЮ на Украине, надеемся, произойдет в самое ближайшее время. Нам цена такого сотрудничества представляется неоправданно высокой.Прекращение сотрудничества России с бреттонвудскими институтами внушает оптимизм и дает нам надежду на то, что это решение не было ситуативным, вызванным сиюминутными мотивами, а носило осмысленный, а значит бесповоротный характер.

Если период кредитования России МВФ и ВБ является достоянием истории, то вступление в ВТО - возможная близкая перспектива и это вызывает у нас особые опасения. Ведя свою историю от Всеобщего соглашения по тарифам и торговле (GATT), ВТО в настоящее время объединяет более 140 государств, а еще три десятка, включая Россию, являются наблюдателями и ведут переговоры о вступлении. Основатели GATT, создавая его после Второй мировой войны (1947 год), ставили обозначали своей целью устранение искусственных препятствий в международной торговле. За время существования GATT таможенные пошлины были снижены с ~40% до уровня ~5%. Динамика процесса с очевидностью указывает на стремление к нулевому уровню, что уже произошло по некоторым видам товаров. В 1995 году GATT был переименован в ВТО, что было не только декоративной сменой вывески, но и свидетельством перехода организации в новое качество, проявляющееся в стремлении расширить свою деятельность в направлении создания еще более либерального рынка в глобальном масштабе. В настоящее время это многосторонний контракт, одобренный всеми членами, представляющий собой пакет обязывающих обязательных к выполнению соглашений по регламентации условий торговли товарами, предоставления услуг, субсидий и связанных с этим вопросов.Объявленный курс на присоединение России в ВТО уже в самом ближайшем будущем парадоксальным образом сочетается с отсутствием аргументированного обоснования такого важного шага. Аргументы чиновников и экспертов самого высокого уровня, отстаивающих необходимость вступления в ВТО, находятся на уровне утверждений "это выгодно нашим экспортерам и создает рабочие места", употребляющихся обычно западными политиками. Даже по замечанию последовательно либерально-рыночного The Economist, такого рода аргументы являются позором, хотя по сравнению с отечественными апологетами либерализации внешней торговли эта позиция хотя бы таким образом обоснована и зафиксирована. Российские сторонники интеграции в мировую экономику посредством форсированного вступления в ВТО строят свою позицию на абстрактных образах и аллегорических сравнениях, называют потерянные от неприсоединения миллиардные суммы и, напротив, приобретаемые от вступления еще большие выгоды уже в самые ближайшие годы, настаивают на совершенной безвредности этого шага для отечественной экономики, а также на целом ряде позитивных воздействий, как на ее структуру, так и на эффективность, начиная от улучшения законодательства и заканчивая неминуемым повышением конкурентоспособности отечественных товаров и услуг. Несмотря на то, что российская переговорная позиция является секретной, а информация о ее содержании вследствие этого отрывочна и неопределенна, у нас есть основания сомневаться в том, что правительство учло все возможные последствия присоединения, в том числе и межотраслевые, как сиюминутные, так и долговременные, осуществило многофакторный макроэкономический анализ и в полной мере осознает свою ответственность за принимаемые решения. Напротив, мы убеждены в том, что если российское руководство примет решение стать членом ВТО не позднее декабря 2003 года, то это произойдет не "на своих условиях", а на стандартных или даже более строгих. В этих двух последних случаях по самому оптимистическому сценарию позиции нашего экспорта (который является преимущественно сырьевым) останутся на сегодняшнем уровне (т.е. не ухудшатся), а продукция отраслей, ориентированных на внутренний рынок, будет существенно потеснена товарами и услугами западных корпораций, что потребует для сведения платежного баланса нарастить сырьевой экспорт, а это, в свою очередь, еще больше усугубит и законсервирует российскую сырьевую ориентацию.Более серьезным и обоснованным с точки зрения определенных кругов является довод защиты интересов потребителей. Если рассматривать вопрос в этой плоскости, то приходится согласиться с тем, что практически для любого отечественного товара или вида услуг возможно найти более качественный их импортный аналог. Таможенные пошлины увеличивают стоимость импорта и затрудняют доступ к нему той части населения, которую не удовлетворяет качество отечественного производителя. Таким образом интересы отечественных потребителей вступают в конфликт с интересами отечественных производителей. Однако безвыходной ситуация выглядит только на первый взгляд. В том случае, если отечественный потребитель заработал свои деньги законным путем, то он и является тем же самым отечественным производителем товаров или услуг, если же он работник бюджетной сферы, то и в этом случае его материальное благополучие зависит от состояния отечественного реального сектора экономики. По этой же причине человек, по каким-либо причинам потерявший работу, перестает быть потребителем.Характерной является разница в оценке вступления России в эту организацию со стороны ее членов - позитивная позиция экономически развитых стран, особенно США, обещающих свою поддержку в этом вопросе, и осторожная - более слабых членов ВТО. Слабые страны отдают себе отчет в том, что от вступления во Всемирную торговую организацию России они ничего не выиграют, но возможно приобретут сопоставимого со своим потенциалом конкурента, страны же, уверенные в своих силах, рассчитывают на еще более полное освоение недоступных ранее людских и природных ресурсов. Национальная экономика находится сейчас в фазе восстановления и неустойчивого роста и нуждается в разумном протекционизме со стороны государства. Снижение роли государства в регулировании экономики, в том числе и уменьшение протекционизма, является не причиной, а следствием высокой конкурентоспособности, о чем свидетельствуют, в частности, высокий уровень сельскохозяйственных дотаций в ЕС и последнее решение Буша о защите интересов американских сталелитейщиков. Вступление в ВТО серьезно ограничивает возможности государства в этом вопросе.

Прекращение сотрудничества с бреттонвудскими институтами и, одновременно, нацеленность на вступление в ВТО создает ощущение непоследовательности в действиях правительства, так как МВФ, ВБ и ВТО действуют скоординированноуют свои шаги и преследуют одни и те же цели.3.2.2. Силовые инструменты

Сегодня порой бывает трудно понять, где кончается экономика и начинается политика, или, даже, в какой момент дипломатия трансформировалась в события, сопоставимые с боевыми действиями. Такие периодические издания, как Wall Street Journal, The Economist и Financial Times уделяют событиям военно-политического характера не меньше места, чем анализу положения на финансовых рынках и другим сугубо экономическим вопросам. Многие ключевые фигуры, имеющие серьезное влияние на происходящее в международной политической жизни, тесно связаны с крупными экономическими проектами и лично заинтересованы в их успехе. Инструментарий crisis management широко используется как для устранения конкурентов в экономической сфере, так и против целых стран и регионов, являющихся политическими (геополитическими) противниками. НАТО, являющаяся, по сути, системой коллективной обороны в военно-политическом смысле, имеет свой Economics Directorate, изучающий, в том числе, и процессы экономических преобразований в России и в странах Центральной и Восточной Европы. Чтобы окончательно не увязнуть в релятивизме, классифицируем рассмотренную выше связку МВФ-ВБ-ВТО как экономическую составляющую глобализации, а те структуры, о которых мы кратко расскажем ниже, условно назовем силовыми.Эти последние можно разделить на три уровня:

Первый уровень - это структуры стратегического планирования и оперативного анализа, так называемые think tanks, наиболее известными из которых являются RAND corporation, Brookings Institution, Центр стратегических и международных исследований при Джорджтаунском университете, а также примыкающие к этой же категории структуры консультативно-координирующего характера - Heritage Foundation, Council on Foreign Relations, Trilateral Comission (Трехсторонняя комиссия), Римский клуб, Мировой форум, ряд других, менее значимых, неправительственных организаций гуманитарной направленности - Центр Карнеги за международный мир, Фонд Дж.Сороса и прочие подобные фонды и институты. Не относясь, с формальной точки зрения, к правительственным подразделениям, большая часть этих организаций оказывает огромное воздействие на высшее руководство США и влиятельных международных организаций. В частности, Council on Foreign Relations и Heritage Foundation являются структурами, формирующими соответственно стратегию демократической и республиканской партий, а также, наряду с организациями этого же порядка, являются фабриками кадров, поставляющими советников и экспертов в президентский аппарат и на ключевые государственные посты. Таким образом обеспечивается преемственность политики США по основным направлениям, независимо от правящей партии и личности президента.

Второй уровень - это разного рода спецслужбы, которые помимо аналитической деятельности выполняют функции оперативного характера, а в случае необходимости принимают участие в спецоперациях, в том числе и вооруженного характера, инструктируют и занимаются вопросами финансирования сил, настроенных оппозиционно руководству государств, не согласных с американской униполярностью.Как показывают события последних лет, в качестве последнего довода (третий уровень) могут быть использованы вооруженные силы ряда государств (прежде всего США и Великобритании) или целые организации коллективной обороны (НАТО, в перспективе, возможно, оборонные структуры Евросоюза).

Мы не утверждаем, что все эти структуры создавались и функционируют исключительно в целях усугубления глобализации, однако, эта, возобладавшая в мировой экономике тенденция, не могла не отложить свой отпечаток на тесно связанные с экономическими интересами политическую, разведывательную и военно-политическую сферы. Иллюстрацией этого тезиса может служить трансформация сугубо региональных западных организаций военно-политического характера в организацииструктуры, используемые в реализации глобальных проектов в первую очередь в интересах США. Так Западноевропейский союз был создан основан в 1948 году исключительно европейскими государствами (Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом) без участия США и не по их инициативе и был предназначен, прежде всего, для отражения возможной новой агрессии Германии. Таким образом, это была организация локального масштаба, созданная для вполне определенной цели. Этой идее было не суждено осуществиться и оборонные европейские функции перешли к НАТО, т.е. от независимой от США организации - к трансатлантической, где Соединенные Штаты играли главенствующую роль, а европейские члены - второстепенную и подчиненную. Договор, подписанный в Вашингтоне 4 апреля 1949 года представителями правительств Соединенных Штатов, Канады и европейских государств, уже входящих в Западноевропейский союз плюс Италии, Португалии, Норвегии, Дании и Исландии, закреплял новые принципы внешней политики США. Если отказ от изоляционизма и вступление во Вторую мировую войну после событий в Перл Харбор были скорее вынужденными шагами, то создание НАТО уже было свидетельством сознательного и продуманного решения в пользу большей вовлеченности в дела европейского и глобального уровней. Это решение было чрезвычайно сильным геополитическим ходом, нацеленным на решение сразу нескольких задач. Вашингтон не только перехватывал инициативу влиятельных европейских держав, но и возглавлял ее. В это же время были озвучены на неофициальном уровне и зафиксированы неизменные до сих пор основы политики США в отношении Европы и ее основных геополитических игроков ("keep the Americans in, the Russians out and the Germans down", лорд Исмэй (Lord Ismay), первый Генеральный секретарь НАТО), т.е. НАТО была призвана обеспечивать такое положение вещей, когда США находится в Европе, Россия - вне Европы, Германия - под контролем. Эта формула свидетельствовала о том, что суть противостояния находилась преимущественно в геополитической плоскости, нежели в идеологической. До роспуска Организации Варшавского договора существование НАТО можно было объяснить необходимостью самообороны Западной Европы и ее защиты от коммунистической угрозы. В настоящее время такое объяснение необходимости сохранения Альянса и его предназначения звучит неубедительно, но зато свидетельствует о неизменности первоначальной мотивации.В большинстве случаев осуществления многократно отработанной и тщательно выверенной внешнеэкономической стратегии оказывается достаточно для достижения большинства целей Запада, причем не только экономического, но и политического свойства. Однако появляющийся время от времени элемент неопределенности, когда какие-либо события начинают развиваться "не по плану", приводит обычно к действиям более решительного и жесткого характера, что не обязательно свидетельствует о степени их обдуманности и обоснованности. В свое время экономические интересы Германии в Югославии стали одним из факторов, приведших к распаду этого одного из самых прозападных государств из социалистического лагеря, что имело своим следствием нескончаемую череду трагических событий, начиная от поддержки Западом сепаратистского мятежа, до смещения президента суверенного государства под видом демократических выборов, инициированных и осуществленных, в значительной степени, на деньги американских налогоплательщиков. История Афганистана представляет в этом смысле не менее наглядный пример, но имеет еще более глубокие корни. Один только эпизод с проявившим некоторые признаки нелояльности по отношению к Соединенным Штатам движением Талибан, созданным Пакистаном при непосредственном участии спецслужб Великобритании и США, но не оправдавшим доверие в качестве гаранта западных интересов в транзитном нефтегазовом проекте, является одним из классических случаев применения силовых мер для достижения экономических целей. Официальная версия о причастности движения Талибан к событиям 11 сентября принципиально не меняет ситуацию. Если допустить мысль о том, что допустить эта версия соответствует действительности, то в таком случае подрывная деятельность активность в отношении других стран обернулась трагедией для самой страны-спонсора этой этого проекта.Переход на следующую страницу

МВФ и ВБ были основаны в 1944 году в американском городе Бреттон Вудс

Имеются в виду не только отрасли, напрямую связанные с ВПК, но и ресурсные, топливно-энергетический комплекс, коммуникации (информационные, включая СМИ, транспортные, коммунальные и т.д.), в какой-то степени здравоохранение и образование.К сожалению, в процессе работы над статьей, информационные агентства сообщили о возобновлении сотрудничества России с ВБ. Две из трех программ, предложенных к финансированию Всемирным банком, носят нейтральный характер и имеют своей целью избежание окончательного разрыва. Третья программа, связанная с реформой системы образования, является безусловно деградационной.

Применительно к российским условиям в полной мере не будут справедливы ни первая, ни вторая часть этого аргумента.

Так, Леонид Лозбенко, заместитель генсека ВТО, сравнивает мировую экономику с коммунальной квартирой, а ВТО с кухней общего пользования, т.е. Россия, не являющаяся членом ВТО, из-за своей нелюдимости отказывается от доступного ей удобства

Показатели и потерь и прибылей являются предположительными и чрезвычайно спорными. Например, в потери включается и ущерб, не связанный с ВТО, а размеры прибыли оцениваются исходя из предположения об отмене всех санкций и прекращения всех антидемпинговых расследований, что является преувеличением

Например, гуманитарная операция Союзная сила, являясь по сути вооруженной агрессией против суверенного государства, была предпринята без формального объявления войны и со множеством других нарушений не только международного права, но и внутренних процедур западных союзников.

З.Бжезинский - в прошлом советник американского "Amoco" (в настоящее время - "BP-Amoco"), М.Тэтчер - "British Petroleum", Д.Бейкер - Азербайджанского международного операционного консорциума.В частности, имеются в виду ставшие уже привычными бомбардировки Ирака, а также события на Балканах

4. География (геополитика) глобализма: Запад и все остальные

4.1. Запад: Япония, Западная Европа и США - союзники и конкуренты

Экономическая карта мира представляется западными аналитиками в виде трех геоэкономических зон: Японии, Европы (подразумевается Западная), Северной Америки (прежде всего США). Такая же схема принята в качестве рабочей основателями Трехсторонней комиссии (The Trilateral Commission) и считается общепринятой в западной экономической аналитике. Разумеется, назвать Японию западным государством в географическом смысле было бы большой натяжкой, тем не менее, многие наблюдатели, учитывая основные признаки принадлежности к Свободному миру (демократическое устройство и развитую экономику), склонны относить это государство именно к Западу.4.1.1. Япония: быстрый взлет и нынешняя неопределенность

Япония сама по себе представляет собойявляется сложнейшимй и интереснейшийм цивилизационныйм феноменом, но мы коснемся только некоторых важных для нас моментов.Первым моментом является тот факт, что Япония предъявляет России территориальные претензии. Опуская аргументацию pro и contra, а также саму правомерность постановки вопроса в такой форме, считаем необходимым отметить отсутствие каких-либо серьезных рычагов давления на Россию со стороны Японии, что дает, по нашему мнению, возможность отложить решение этого вопроса на неопределенное время, которое понадобится России для восстановления во многом утраченного за последние годы статуса великой державы.Вторым моментом является уникальный путь Страны Восходящего солнца к экономическому могуществу. Потерпев сокрушительное поражение во Второй мировой войне, Япония оказалась в положении страны, находящейся в управлении американской оккупационной администрацией. Это было именно то положение, избежание которого являлось основой национального консенсуса, начиная с выхода из феодальной изоляции в 70-е годы XIX века, т.е. не превратиться в колонию Запада. Не имея по итогам войны права обладать полноценными вооруженными силами, страна направила все усилия на экономическое развитие. Характерной особенностью периода наивысшего роста с начала 50-х годов и до мировых энергетических кризисов 70-х, с которыми было связано снижение темпов роста, были:активная роль государства в формировании структуры народного хозяйства и распределении ресурсов между его отраслями;

поощрение на государственном уровне предприятий, перерабатывающих сырьевые и топливные ресурсы, а также производящих готовую наукоемкую и высокотехнологичную продукцию;

мощное финансирование национальными банками отечественных предприятий (до 30% на рост ВВП, до 20% ВВП на инвестиции в оборудование и производственное строительство) при серьезных ограничениях на иностранные инвестиции, как от международных финансовых организаций, так и от частных иностранных инвесторов;

строгий валютный контроль над всеми внешними связями;

протекционизм, имевший целью сведение иностранной конкуренции на внутреннем рынке к минимуму;

государственные программы финансовой и организационной поддержки научно-исследовательских работ.

Что же касается важного в нашем случае вопроса выхода японской продукции на внешние рынки, а импортной на внутренний, то либерализация внешней торговли происходила поэтапно и медленно была значительно растянута во времени, а высокое качество японской продукции и, следовательно, ее конкурентоспособность стали следствием длительной и жесткой внутренней конкурентной борьбы.

Третьим моментом являются причины ее нынешнего, длящейся длящегося уже несколько лет экономического спада. Независимо от своих экономических убеждений аналитики единодушно связывают начало японского экономического спада с банковским кризисом 1990 года. Либеральные экономисты видят причину кризиса в замкнутости финансового рынка страны, высокой степени государственного регулирования и корпоративной скрытностью японской бюрократии, т.е. факторах, делающих рынок непрозрачным, а значит непредсказуемым и нестабильным. На наш взгляд, причины кроются в другом. В определенный момент (примерно, с середины 80-х годов), одновременно с более глубокой интеграцией японской экономики в мировое хозяйство японским банкам стало выгоднее вкладывать свои громадные активы, вырученные от экспорта, не в реальный сектор, а в недвижимость и спекулятивные сделки на фондовом рынке, т.е. экономику "мыльного пузыря". Одновременно с этим, внутренний рынок достиг пика своего насыщения, емкость внешнего рынка для японского экспорта также оказалась ограниченной. В целом, экономике этой дальневосточной страны присущи в настоящее время многие принципиальные изъяны экономик Запада, в том числе и те, которые мы перечислили в главе, посвященной Соединенным Штатам, но с некоторыми национальными особенностями. В частности, финансовый кризис в краткосрочном плане почти не затронул широкие слои населения, которые с опаской относились к рынку акций, и вследствие этого не связывали свои сбережения с фондовым рынком. Однако падение цен на недвижимость и снижение пенсий коснулись и самых осторожных. Будущее японской экономики представляется неопределенным, ее состояние в ближайшей перспективе будет зависеть от выбранного руководством страны направления реформ, а также от платежеспособности основных экономических партнеров Японии, являющихся рынком сбыта ее экспорта.4.1.2. Западная Европа: Европейская интеграция как попытка воплощения идеи европейского федерализма.

Говоря о Западной Европе, нельзя не коснуться такого явления, как Европейский Союз. Евроинтеграция является локальным и частным случаем глобализации и с политической точки зрения представляет собой попытку воплощения идеи европейского федерализма, но, также как и глобализация в целом, имеет отчетливый экономический приоритет. Идеология и конечная цель проекта были приняты еще на учредительном форуме в Маастрихте в качестве формулы "свободное движение капиталов, идей, рабочей силы". По мнению авторов проекта, достижение этих трех условий позволит странам ЕС создать крупный общий рынок с более выгодными условиями инвестирования, чем прочие рынки, в том числе и североамериканский. Для нашего исследования определенный интерес представляет вопрос, является ли евроинтеграция подуровнем общего процесса глобализации или является самостоятельным, конкурирующим конкурирующее явлением по отношению к инициативе, исходящей из США.Страны, состоящие в Европейском Союзе, при имеющихся значительных расхождениях по многим второстепенным вопросам являются довольно однородным сообществом держав, имеющих сходный взгляд на основы экономической и политической организации государства. Более или менее единодушное взаимодействие этих стран имеет долгую историю, но окончательно сложилось по итогам послевоенного распределения сфер влияния стран-победителей во Второй мировой войне, обозначенных Ялтинской конференцией 1945 года. Это разграничение произошло естественным образом, с учетом мотивов геополитического, исторического и экономического свойства, позволяющих отнести все эти страны, включая побежденные, к родственной группе. После речи Черчилля в Фултоне, давшей сигнал к началу холодной войны, страны, попавшие в американо-британскую сферу влияния, оказались по одну сторону железного занавеса. Дополнительными сплачивающими западноевропейские страны факторами являлись общие для них проекты по восстановлению экономик, а также общие оборонные инициативы. При этом США приложили значительные усилия для того, чтобы из всех альтернатив, в конце концов, были выбраны план Маршалла и сопутствующие программы в экономической сфере и НАТО - в оборонной. Под военно-политическими угрозами, также выполняющими консолидирующую функцию, подразумевались уже упоминавшиеся выше потенциальный германский реваншизм и актуальная, как было принято считать, советская угроза. Необходимо признать, что таким образом удалось сгладить значительную часть противоречий, проявлявшихся в ранние периоды западноевропейской истории, но достигнуто это было во многом ценой утраты политической (по крайней мере, в международных вопросах) и экономической самостоятельности. Некоторое исключение из этого правила составляла Франция времен Шарля де Голля.

Если среди европейских лидеров, имеющих влияние на процессы евроинтеграции, существуют отличающиеся друг от друга взгляды на будущее объединенной Европы, то американская линия в этом вопросе остается неизменной уже несколько десятилетий, а мнения экспертов, курирующих европейскую политику США, характеризуются исключительным единодушием и отличаются только степенью дипломатичности изложения. Так, один из авторов идеи "униполярного мира" (т.е. Pax Americana), координатор Комитета НАТО по Восточной Европе и России А.Л.Страус, напоминает увлекшимся западным европейцам, что всем своим послевоенным достижениям, а особенно успешности евроинтеграции, они обязаны американскому лидерству.Не противореча Страусу З.Бжезинский, развивая свою мысль, вынесенную в эпиграф к этому подразделу, приходит к выводу, что "любое расширение пределов Европы автоматически становится также расширением границ американского прямого влияния".Безусловно, в Европе присутствуют силы, не оставляющие надежды избавиться от унизительного американского диктата, который ставит под сомнение всю идею евроинтеграции - как уникального, политически и экономически самостоятельного феномена. Однако, этой цели возможно будет достичь только в том случае, если в полной мере будет реализован проект по созданию собственных оборонных структур, имеющих эффективное боевое управление и не подчиняющихся США. Не меньшую важность представляет вопрос экономической независимости и напрямую связанная с этим инициатива переведения всех внутриевропейских расчетов (а возможно и части внешних) с доллара на евро.

За весь послевоенный период правительство Японии прибегло к нескольким целевым кредитам Всемирного банка при полном отказе от крупных внешних заимствованийЕ.Леонтьева. Япония. Мировая экономика и международные отношения, 2001, ¦8, с.109-118

Так швейцарский исследователь Д.Сиджански реальным началом построения единой Европы, основанной на принципах федерализма и способной противостоять "наиболее агрессивным формам национализма", считает апрельскую декларацию 1944 года участников европейского Сопротивления.Некоторым особо циничным исследователям это обстоятельство дает основания квалифицировать Вторую мировую войну (за исключением Восточного фронта) как гражданскую или междуусобную.

4.1.3. США как преемник Великобритании

Островная Великобритания является связующим звеном между континентальной частью Западной Европы и Соединенными Штатами. Если в географическом плане США и Соединенное Королевство относятся к разным континентам, то в терминах геополитики оба эти государства связаны с категориями Остров-Тторговый строй-Морская мощь (Sea Power). Этим обстоятельством объясняется определенная взаимная отчужденность Великобритании и остальной Европы, а с другой стороны, беспрецедентный уровень взаимопонимания между Лондоном и Вашингтоном, несмотря на то, что в прошлом американцам пришлось отстаивать свою независимость от метрополии вооруженным путем. В зените своего могущества Британская империя простиралась на одну четверть земной поверхности, особенности ее экономических отношений с колониями, исключительность географического положения, развитый торговый и военный флот, позволявший контролировать морские торговые пути, составляли основу материального благополучия владычицы морей. В этом просматривается аналогия с нынешним положением США как единственной сверхдержавы после краха СССР и Восточного блока. Но если зона фунта была хоть и впечатляющей, но ограниченной, то зона доллара в настоящее время является практически всеобъемлющей. За счет еще более исключительного географического положения, военного потенциала, беспрецедентной развитости информационной инфраструктуры, потенциальной возможности "проецировать силу" в любой точке мира без особых последствий для собственной безопасности США контролирует основные транспортные, товарные, информационные, ресурсные потоки, препятствует возникновению серьезных конкурентов в основных интересующих ее сферах, в том числе экономической и сохраняет за счет этого свою мировую гегемонию.4.1.4. Союзники или конкуренты?

Во всех трех рассмотренных зонах США играют роль основного гаранта безопасности. Если по отношению к Японии оборонная политика Вашингтона является безоговорочно покровительственной, то взаимоотношения с Западной Европой с формальной точки зрения выглядят как равноправно союзнические. В начале 90-х большинство европейских стран свернули свои перспективные военные программы, что позволило им сократить расходы на оборону, но увеличило их зависимость от Соединенных Штатов в вопросах безопасности. Вашингтон в этот же период увеличил свои военные расходы, отчасти для того, чтобы заполнить образовавшийся вакуум, отчасти, чтобы еще более закрепить свой статус единственного лидера. В связи с этим, остается открытым вопрос, является ли создание европейских сил быстрого реагирования внутриевропейским проектом, имеющим своей целью достижение единой Европой не только экономического, но и военно-политического могущества или это попытка США переложить часть своего бремени по обеспечению безопасности на европейских союзников, не отменяя, впрочем, сложившейся субординации. Пока более правдоподобным выглядит последний вариант, т.е. НАТО и оборонные инициативы ЕС в настоящее время - не конкурирующие, а взаимозаменяющие и подстраховывающие друг друга структуры. В любом случае, на сегодняшний день в вопросах военной безопасности и Япония, и Западная Европа больше союзники Соединенных Штатов, чем их конкуренты.

Характер экономических взаимоотношений Токио, Брюсселя и Вашингтона представляется нам еще более сложным. Вследствие своей беззащитности без американской протекции Япония имеет в своем распоряжении очень незначительное число рычагов для отстаивания своих интересов в конфликтах различного рода, в том числе экономических. Западная Европа имеет в этом смысле гораздо больше возможностей, но отдавая себе отчет в неспособности на сегодняшний момент самостоятельно обеспечить собственную безопасность, предпочитает уступать американскому давлению, не доводя конфликты в экономической сфере до серьезной степени обострения. По этой причине у нас существуют серьезные сомнения на тот счет, что евро может стать серьезным конкурентом доллару как мировой резервной валюте. Скорее всего такой цели европейцы перед собой и не ставят и на это не претендуют. Все серьезные проекты, предпринимаемые Западной Европой, носят согласованный с Соединенными Штатами характер. Создание еврозоны не является в этом смысле исключением, а самостоятельность общеевропейской валюты по отношению к доллару представляется нам условной и ограниченной. Соединенные Штаты имеют большой выбор рычагов, чтобы не допустить перетока мировых резервов из денег, эмитируемых Федеральной резервной системой, в платежное средство, выпускаемое Евроцентробанком. Европейцы отдают себе в этом отчет и делают все возможное, чтобы не быть заподозренными американцами в такой недружественной для последних инициативе. Судя по всему, общеевропейской валюте отведена Вашингтоном роль резервной валюты регионального уровня, не претендующей на конкуренцию с резервной валютой глобального порядка.

* * *

В принципе, с точки зрения Запада, этими тремя зонами геоэкономическая карта мира и ограничивается. Остальные регионы не обладают экономической субъектностью в полном смысле слова, но являются объектом интересов или источником вызовов для развитых экономик. Интересы могут быть самыми разнообразными - от, прежде всего, ресурсного вопроса, до вынесения трудоемких и грязных производств и утилизации вредных отходов. Вызовы связаны с возможным появлением, сопоставимой по экономической мощи с тремя вышеуказанными, - потенциальной четвертой зоны, особенно если это не отдельное государство, пусть даже такое большое, как Китай, а полноценное и самодостаточное геоэкономическое пространство, состоящее из нескольких государств, проводящих согласованную политику, альтернативную сценариям американоцентричной глобализации.4.2. Все остальные

4.2.1. Пример стран Вышеградской зоны.

Во времена холодной войны при некоторых оговорках такой четвертой геоэкономической зоной был Советский Союз и, немного шире, Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). В настоящее время часть бывших партнеров СССР по СЭВ с разной степенью успешности движутся к своей заветной цели - вступлению в ЕС. Наиболее преуспевшими в этом процессе признаны три страны из Вышеградской группы, уже ставшие членами НАТО, - Венгрия, Польша и Чехия. В какой-то степени эти три государства выполняют функцию эталона успешных рыночных преобразований, являют собой пример стран, наиболее выигравших от глобализации вообще и от евроинтеграции в частности, и, по этой причине, представляют для нас определенный интерес.С точки зрения геополитики это неоднородная группа стран, расположенных между основными европейскими центрами, не имеющих выраженной геополитической позиции и являющиеся пространством, через которое более мощные государства распространяют свое влияние вовне. Выражаясь более циничным языком, они выполняют буферную функцию.Несмотря на включение стран ЦВЕ в зону советского политического и экономического влияния, квалифицировать отношения этих стран с СССР как колоний с метрополией было бы ошибкой. При безусловном поощрении Москвой вполне определенного курса, во главе этих государств стояли не оккупационные власти, а местные элиты, которым была предоставлена значительная свобода в экономических, политических, административных вопросах. В обмен на лояльность и, в некоторых случаях, на размещение на своей территории советских войск эти государства получали дешевое сырье, включая энергоресурсы, а также материальную и технологическую помощь в послевоенном восстановлении экономики, а затем в развитии промышленности и транспортной инфраструктуры, предназначенной, прежде, всего для военных целей, но пригодной и для мирного использования. Высокая политическая автономность и экономическая выгодность сотрудничества с СССР обусловили тот факт, что за 40 лет серьезные антисоветские и антисоциалистические выступления, с которыми не сумели справиться местные элиты и потребовавшие в связи с этим советского вмешательства, носили единичный характер, несмотря на то, что в период холодной войны акции, имевшие своей целью политическую дестабилизацию противника или его союзников, применялись обеими сторонами противостояния достаточно активно.

К 80-м гг. Советский Союз в глазах стран ЦВЕ утратил большую часть своей привлекательности, в основном, вследствие проблем, которые обострялись внутри СССР. Одновременно с этим высокая самостоятельность в вопросах экономики позволяла тесно сотрудничать с западными странами. Сотрудничество заключалось в западных инвестициях (в основном, в форме предоставления кредитов), что привело к тому, что на момент бархатных революций, эти страны, за исключением Чехии, накопили значительные долги перед западными кредиторами. На обслуживание долга была направлена большая часть средств полученных от приватизации, которая проходила в виде аукционов с участием, в основном, иностранных инвесторов. В итоге, эти страны стали аморфной и несамостоятельной частью мировой транснациональной экономики, не имеющей возможности влиять на происходящие на своей территории экономические процессы.В вопросе военной безопасности Запад поддержал стремление Чехии, Польши и Венгрии как можно быстрее вступить в НАТО, членство в которой было анонсировано как первый шаг на пути вступления в ЕС. Большая часть как экспертов внутри НАТО, так и сторонних наблюдателей выражала сомнения по поводу готовности этих стран к реальному и полноценному членству в Альянсе. Американские политики консервативного лагеря также высказывали сомнения в том, что обязательства, данные новым членам в отношении коллективной обороны, имеют такой же вес, как идентичные обязательства перед старожилами. Очевидно, решение о приеме было в значительной степени продиктовано политическими мотивами, являлось демонстративным и было предпринято в первую очередь с целью оказания давления на Россию. Безоговорочная и единодушная поддержка неофитами операции Союзная сила только усиливало это впечатление, поскольку ее началу предшествовали тяжелые переговоры по достижению консенсуса внутри блока. Несмотря на оказываемое Соединенными Штатами давление, часть стран из старых членов отказалась принимать какое-либо участие в "гуманитарной операции". Таким образом, возможность новых членов участвовать в формировании военной политики НАТО также вызывает у нас большие сомнения.

Другими словами, пример этих стран является иллюстрацией того, как непреодолимое желание слиться с настоящей Европой стало причиной утраты признаков суверенитета даже самого низкого уровня, как во внешнеполитических вопросах, так и в экономических. При большом желании можно, конечно, представить ситуацию таким образом, что такая высокая цена была уплачена не напрасно и достигнутая цель - военная безопасность и экономическое процветание - того стоит. Однако, при ближайшем рассмотрении, сомнений не вызывает только факт потери политической и экономической независимости. С учетом паритета покупательной способности ВВП на душу населения Чехии выше соответствующего показателя России или Белоруссии в 1,7 раза, Венгрии - в 1,5 раза, Польши - в 1,1 раза. Если принять во внимание уровни безработицы, величины внешнего долга и их отношение к ВВП, а также в расчете на душу населения, объемы привлеченных в свое время иностранных инвестиций, прекращение экономического роста с момента начала рецессии в Евросоюзе, то экономические успехи этих стран после десятилетнего периода образцовых реформ с неплохими стартовыми условиями становятся в значительной мере условными.

Если это витрина рыночных преобразований и европейской интеграции, то что же представляют собой менее привлекательные ее части?..-

11 сентября 2001 г. стало серьезным испытанием этого устоявшегося мнения

В пользу этого предположения свидетельствует, в частности, практика ротаций, например, Х.Солана, в прошлом Генеральный секретарь НАТО, в настоящее время курирует в ЕС вопросы внешней политики и общей безопасностиВ ХХ веке наиболее влиятельными геополитическими центрами в Западной Европе были Германия, Великобритания и Франция. В настоящее время наблюдается безусловная угнетенность всех трех традиционных европейских полюсов и их делегирование части своего суверенитета в пользу единственного глобального геополитического полюса - США. Германия является до сих пор государством, пораженным в правах по итогам Второй мировой войны, не имеет возможности инициировать проекты глобального характера, а региональные проекты с ее стороны имеют согласованный с Соединенными Штатами и европейским сообществом характер. Великобритания, утрачивая по ходу ХХ века статус первой Sea Power, уступила эту роль тем же США и с тех пор следует в русле внешней политики этого государства и является наиболее надежным его союзником из всех европейских государств. Франция в годы холодной войны умело использовала в своих интересах противоречия между США и СССР, но с распадом Советского Союза и снижением веса России в мировой политике лишилась такой возможности и была вынуждена сблизить свою позицию с общеевропейской и англоамериканской, сохранив, тем не менее, особенно по отношению к последней, некоторую дистанцию.

Говоря строго, некоторую часть собственного производства удалось сохранить Польше, национальная экономика остальных стран Вышеградской зоны ограничивается преимущественно пищеперерабатывающей отраслью.

4.2.2. Россия и ее соседи: от традиционных союзников и экономических партнеров до конкурентов и врагов

(от Империи зла к либерально-демократической России,

от Постсоветского пространства к Новым независимым государствам)

Критика политической и экономической основ СССР и Восточного блока вообще, а также Советской России в частности, базировалась, как правило, на довольно упрощенных представлениях либо была компонентом информационной войны. Разумеется, западные исследования серьезного уровня не отрываются при изучении страны Советов от соответствующего хронологического периода, но, в общем и целом, СССР в западной интерпретации выглядит как нечто неподвижное в историческом контексте и по преимуществу в большей или меньшей степени негативное. В действительности же, например, в политическом, а в какой-то степени и в мировоззренческом плане, сталинский национал-большевизм военного и послевоенного периода отличается от марксистского "интернационализма" Ленина и Троцкого с ожиданием скорой мировой революции не меньше, чем предреволюционная Россия от послереволюционной. Этим во многом объясняются репрессии Сталина второй половины 30-х в отношении "ленинской гвардии", а также начавшаяся перед войной нормализация отношений с РПЦ, пришедшая на смену антицерковному террору двадцатых годов. Во времена брежневского развитого социализма и застоя народ ощущал начало экономической стагнации и морального разложения руководства, поэтому по большей части позитивно воспринял непродолжительные по времени, но решительные и репрессивные по форме андроповские инициативы. Целью, которая обозначалась за декларативными лозунгами, сопровождавшими горбачевские ускорение и перестройку, была демократизация политического управления страной с целью обеспечения большей самостоятельности субъектов Союза, а также развитие горизонтальных экономических связей между промышленными и сельскохозяйственными центрами в противовес централизованному и авторитарному управлению для преодоления излишней громоздкости и неповоротливости командной экономики. Решению этой же задачи служили начатые мероприятия по активизации индивидуальной инициативы. Во внешнеэкономической и внешнеполитической сферах были предприняты шаги, направленные на ослабление ядерной конфронтации между Востоком и Западом, а также на построение общеевропейского дома - международного проекта, обозначающего своей целью более тесное сотрудничество СССР с международными политическими и экономическими институтами. Таким образом предполагалось осуществить изобретенную в США и популярную в европейских интеллектуальных и властных кругах, а также и у части советской партийной элиты теорию конвергенции политических систем. То есть, несмотря на серьезные ошибки, неизбежные при проведении реформ такого масштаба, наметилась тенденция к эволюционной корректировке формы и содержания Советского Союза с целью снижения конфронтационной напряженности по оси Восток-Запад и перехода к взаимовыгодному сотрудничеству во всех сферах межгосударственных отношений. Осуществиться этому сценарию было не суждено - произошел коллапс одной из сторон, вызванный рядом причин. В качестве основных причин обычно называют непосильное для СССР соперничество с США, неоправданную гипертрофированность ВПК, понимание невозможности что-то противопоставить программе Рeйгана "звездные войны", изнуряющую бесперспективную войну в Афганистане, неэффективную, неповоротливую, неконкурентоспособную и при этом по определению не поддающуюся реформированию командную экономику. На наш взгляд, такое объяснение имеет мало общего с действительностью.Несмотря на значительное естественное и неестественное сокращение за последние десять лет всех компонентов стратегической триады и на ухудшение в этот период базовых экономических показателей, Россия и сегодня все еще не утратила способности к нанесению США неприемлемого ущерба, в том числе и в наиболее неблагоприятных условиях ответного удара после полномасштабной превентивной ядерной атаки. Эта способность будет нейтрализована только в случае успешного развертывания Соединенными Штатами полноценной национальной ПРО и только при условии дальнейшего упадка российских стратегических ядерных сил. Афганская же кампания не была доведена СССР до какого-либо логического конца не из-за недостатка необходимых для этого материальных или военно-технических средств, а по причине отсутствия уверенности в своей правоте и неконкретности цели советского военного присутствия в этой стране.

То, что самороспуск СССР в Беловежской Пуще в 1991 году стал неожиданностью для многих как внутри Союза, так и с противоположной стороны железного занавеса, говорит о том, что геополитическое и экономическое образование с Россией в качестве ядра не было безнадежным. Отсутствие в тот период прогнозов о ликвидации СССР основными аналитическими центрами и разведуправлениями, а также сопоставление экономических показателей РСФСР конца 80-х с соответствующими показателями Российской Федерации 90-х - лишние тому подтверждения.Доля наиболее развитых стран, России и Китая в мировом ВВП, в %%

Источник: МВФ

Данные по России за предколлапсный для СССР 1990 год свидетельствуют о том, что доля РСФСР в мировом ВВП была равна в этом году соответствующему показателю Великобритании, превышала ВВП Китая и Канады, была сопоставимой с долей Италии, Франции и Германии и серьезно уступала только Японии и США. При этом валовой внутренний продукт РСФСР составлял на тот момент половину от ВВП СССР. В этом же контексте необходимо отметить, что 1990 год был не самым благополучным в экономическом смысле из позднесоветских. Справедливости ради следует признать, что в том случае, если внутренние цены значительно отличаются от мировых, расчет ВВП, рассчитанный в мировых ценах, ощутимо искажает реальную картину. МВФ в своих расчетах не принимает во внимание паритет покупательной способности, что дает основания скептикам относится к статистике фонда пренебрежительно. По всей видимости, данные за 1990 год пересчитаны из советских рублей в доллары США по официальному курсу для расчетов с Индией (т.е. ок. 60-70 коп. за $1), что является поводом для снисходительных улыбок или саркастических замечаний со стороны ряда экономистов. Эта же методика дает погрешность в другую сторону относительно сегодняшних данных.

Источник: Госкомстат РФ

Учет паритета покупательной способности несколько снижает данные 1990 года и "приподнимает" последующие, что уменьшает кратность падения ВВП за десятилетие с >6 до <2, но, тем не менее, не опровергает приводимой Международным валютным фондом динамики изменения веса России в мировой экономике и свидетельствует о вторичности проблем экономического рода в распаде СССР. К проблемам же первого порядка, на наш взгляд, следует отнести массовое разочарование широких слоев населения в коммунистической идеологии, которая была важнейшим мировоззренческим скрепом, и в советском проекте в целом. Причем, как показали дальнейшие события в достижимость коммунизма и серьезность его идеалов не верили даже партийные функционеры, отвечавшие за идеологию в последние годы существования Союза. В идеологическом смысле русский коммунизм был неудачным суррогатом уваровской государственнической формулы "Православие-Самодержавие-Народность" и, как любой мировоззренческий суррогат, был обречен на дискредитацию. Следствием этого явилась полная деморализация советского истеблишмента, оказавшегося неспособным или не желающим адекватно реагировать на внутренние и внешние вызовы, связанные по преимуществу с планомерной политикой Запада по дестабилизации обстановки как внутри Союза, так и по созданию пояса нестабильности по периметру советских границ. Принципиальным также является то обстоятельство, что и после начала официального потепления отношений Востока с Западом, вызванного началом горбачевских реформ, Запад (прежде всего США) продолжал - не только по инерции, но и умышленно - осуществлять подрывную политику, желая в максимальной степени воспользоваться ослаблением бывшего соперника.Тем не менее, события августа 1991 года застали врасплох даже те структуры, подрывная деятельность которых в отношении Советского Союза входила в круг их прямых обязанностей. Еще большее впечатление исчезновение СССР произвело на общественное мнение, как за рубежом, так и внутри бывших советских республик. Задним числом эти события были интерпретированы как победа Запада в холодной войне, тогда как с другой стороны железного занавеса широкие слои населения воспринимали происходившее как процесс обоюдного движения бывших врагов навстречу друг другу после десятилетий бессмысленного и смертельно опасного вооруженного противостояния. Возможно, у политиков, находившихся в то время во главе РСФСР, УССР и БССР, заявивших в Беловежской Пуще о "прекращении существования СССР как геополитического образования", было свое видение происходивших на их глазах событий и будущего постсоветского пространства, хотя по форме и содержанию беловежский демарш более выглядел как номенклатурный переворот, чем как осмысленное решение ответственных государственных деятелей.Проанализировав случившееся с СССР, американские структуры, ответственные за стратегическое планирование, в короткое время выработали долгосрочную внешнеполитическую стратегию США в соответствии с кардинально изменившимися обстоятельствами. Коротко и емко она была сформулирована и озвучена советником по делам безопасности Полом Вольфовицем уже в 1992 году. Применительно к евразийскому континенту вообще в марте 1992 года говорится о "необходимости не допустить возникновения на европейском и азиатском континентах стратегической силы, способной противостоять США". В отношении конкретно постсоветского пространства "главной стратегической задачей США является недопущение создания на территории бывшего Советского Союза крупного и самостоятельного стратегического образования, способного проводить независимую от США политику".

Одно только краткое описание основных процессов, происходивших в последнее десятилетие на постсоветском пространстве, может занять несколько десятков страниц и стать предметом глубокого исследования. Мы же ограничимся констатацией магистральных тенденций в самых общих чертах. Если отбросить несущественные частности и попытаться представить процесс в целом, окажется, что противоречивые и, на первый взгляд, спонтанные события за редкими исключениями довольно органично вписываются в незамысловатую схему, представляющую собой всеобщую дезинтеграцию в направлении от центра к окраинам. По этому случаю необходимо сделать небольшое отступление. Российская империя, а позже и ее советская преемница не были похожи на империи англосаксонского образца - канувшую в лету Британскую и нынешнюю глобальную Pax Americana. В классической англосаксонской империи метрополия паразитирует на колониях и строит на этом свое материальное благополучие. Отчасти в Российской империи, а особенно в Советском Союзе, центр традиционно вкладывал средства и силы в развитие окраин, что временами приводило к немыслимой с точки зрения западной колониальной практики ситуации, когда периферия ("колонизированные территории") усилиями центра была развита или материально снабжалась лучше, чем центральные районы, населенные "колонизаторами". Такое положение вещей давало, в частности, удобный повод для подстрекательств к обоюдной дезинтеграции. Мотивом для нее на окраинах была политическая зависимость от центра, а для центра - иждивенчество и паразитизм подконтрольных территорий, что и в первом и во втором случае было явным преувеличением. Однако успешно протекающие интеграционные процессы в благополучной Западной Европе, впечатляющая военно-политическая и экономическая мощь США выгодно отличались от казавшейся уже обреченной, но остающейся все еще опасной и непредсказуемой России, что и предопределило переориентацию элит новых независимых государств на Брюссель и/или Вашингтон. Для большей части ключевых бывших союзных республик нашелся собственный заманчивый проект. Руководства новых государств на западе постсоветского пространства избавлялись от опеки Москвы и становились элитами независимых европейских стран, часть бывших республик планировала принять участие в амбициозных транзитных проектах, а Россия сохраняла бы все атрибуты великой державы, но при этом избавлялась от азиатского "балласта" и необходимости заботы о проблемных территориях. Что касается отсталых республик, то они обрели независимость помимо своей воли. Устная договоренность тогдашнего руководства России с Западом заключалась в том, что за Российской фФедерацией, как самой мощной во всех отношениях державой на постсоветском пространстве, негласно сохраняются исключительные права, а само это пространство считается ее сферой влияния и зоной жизненно важных интересов. Сами по себе эти термины были в свое время введены в употребление британскими политиками, а затем органично вошли в политический словарь Соединенных Штатов и красноречиво характеризовали отношение метрополии к колониям. Подчеркнуто прозападная внешняя политика новой России, с одной стороны, и эгоистическая - по отношению к соседям, в прошлом по Российской империи и Советскому Союзу, а в настоящем - по СНГ, особенно характерна для периода, когда российское министерство иностранных дел возглавлял А.Козырев. У российского руководства Запад поощрял именно эту линию, тогда как упомянутым выше соседям намекал на необоснованность московских претензий. Таким образом, работа Запада со странами СНГ и Прибалтикой велась дифференцированно с особым акцентом в ключевых точках. Например, политика США по отношению к Украине строится строилась на последовательном поощрении конфронтации с Россией, состояла в поддерживая поддержке тех украинскихе экономическихе и политическихе проектовы, которые должны были вызвать дальнейшее ухудшение двусторонних отношений, и в подталкиваниия Киева к озвучиванию Киевом тех инициатив, которые могли быть восприняты Москвой как недоброжелательные или провокационные. На сохранении этой же стратегии продолжают настаивать соответствующие специалисты в области "постсоветских и евразийских исследований" и в настоящее время. Тяготение к России сохраняли те бывшие советские республики или их фрагменты, чьей позиции сочувствовала Россия в межнациональных конфликтах, что не улучшало общей ситуации, а скорее ее усугубляло.Интеграционные инициативы Назарбаева были вызваны, судя по всему, исключительно экономическими мотивами и невозможностью обойтись в своих проектах без российского участия. Принципиальным исключением является случай с Белоруссией. На наш взгляд, Белоруссия в какой-то момент выпала из поля зрения Вашингтона случайно и решительная пророссийская позиция Лукашенко стала для Запада неприятным сюрпризом. Произошла естественная реинтеграция, также содержащая значительный экономический компонент, но им одним не исчерпывающаяся.Следствием всех этих тенденций стала фактическая дезинтеграция Содружества независимых государств и отсутствие эффективных механизмов взаимодействия в экономической и политической сфере внутри СНГ, а также нарастание центробежных тенденций внутри самой России (Лозунги Росселя об "Уральской республике"). Важным моментом также является тот факт, что потери от разрушения естественной экономической кооперации оказались выше, чем предполагалось, и не компенсировались переходом к "прагматизму", в частности для России - приближением к мировому уровню цен в расчетах за энергоносители между с бывшими союзными республиками. Не столько наличие, сколько нежелание российского руководства замечать собственные лавинообразно нарастающие проблемы при всей их очевидности для окружающих государств вызывали сомнения в целесообразности углубления сотрудничества с Россией во всех областях. Исключение составляли только те сферы сношений, от которых соседи России в данный момент не могли отказаться, но уже искали альтернативные пути их замещения.

* * *

Серьезное изменение ситуации произошло в 1998-99 годах. Российские августовские события 1998 года заставили правительство перейти к более взвешенной экономической политике и способствовали появлению настороженности к рекомендациям Запада в этой области. Кризис в Косово и методы, выбранные руководством НАТО для его разрешения, усугубили существующие проблемы европейской интеграции и породили новые. Интенсивные боевые действия, ведущиеся в непосредственной близости от границ ЕС и участие в них ключевых государств сообщества, поставили под сомнение инвестиционную привлекательность Евросоюза и стабильность только что введенной в качестве безналичного средства платежа общей валюты. Серьезное охлаждение отношений России с Западом уже не просто преследовало цель сохранения лица, как это было при расширении НАТО на Восток, а являлось свидетельством принципиальных разногласий по фундаментальным вопросам европейской и международной безопасности, закрывать глаза на которые было уже невозможно.Одновременно с этим, в России в силу множества объективных и субъективных причин произошла беспрецедентная консолидация общества вокруг нового президента. Более решительная и успешная по сравнению с первой вторая чеченская кампания, представление в которой России в качестве агрессора было уже совершенно неправдоподобным, централизация власти, призванная приостановить региональный экономический и политический сепаратизм, плюс изменение в пользу России внешнеэкономической конъюнктуры, позволившей решить наиболее острые социальные вопросы и произвести накопление запаса для проведения структурных экономических реформ, последовательная и продуктивная внешнеполитическая деятельность В.Путина - все эти события заставили многие государства пересмотреть свое отношение к России или, по крайней мере, отложить дату ее окончательного распада на более поздний срок.Peter Sutcliffe. A GEOPOLITICAL ANALYSIS OF ECONOMIC TRANSITION AND ITS IMPACT UPON SECURITY IN EUROPE. NATO Economics Directorate, 1999

Что же касается 1991 года, то положение СССР в этом смысле было еще более выигрышным.

По ряду причин исключением из общего фона являлись прибалтийские республики и, отчасти, некоторые области Западной Украины.

Определение, больше свойственное западным советологам и геополитикам, чем представителям советской властной номенклатуры, что говорит об адресации этого послания больше вовне, чем вовнутрь.

Цитируется по "Monde Diplomatique" 1992, ежегодный сборникЦитата присутствует в New York Times 8 марта 1992 года и в International Herald Tribune 9 марта 1992.Прибалтика, Украина, большая часть стран Восточного блока.

Например, ядерное разоружение Белоруссии, Казахстана и Украины было осуществлено совместным и скоординированным давлением на эти страны Вашингтона и Москвы.

Так, доктор философии Ариэль Коэн, член научного общества Российских и Евразийских исследований Института международных исследований при The Heritage Foundation, комментируя февральскую 2001 года встречу украинского и российского президентов в Днепропетровске, пишет: "Президент России Владимир Путин склоняет Киев подчинить вооруженные силы, енергетику, производство и военно-промышленный комплекс российской экономической и политической гегемонии в обмен на увеличение объема энергетических поставок и реструктуризацию долга, накопленного за поставки Украине российского природного газа. Последствия такой зависимости могут быть серьезными как для Украины, так и для США-Сильная Украина может помочь (США) помешать становящейся националистической и авторитарной России получить прямой выход как к границам Центральной и Восточной Европы, включая членов НАТО Венгрию и Польшу, так и к (границам) Юго-Восточной Европы и Балкан-Россия хотела бы помешать США и Западной Европе в осуществлении политического влияния на пространстве бывшего СССР". Ариэль Коэн приходит к выводу: "-судьба Украины зависит от энергетической независимости, управления долгом, экономической эффективности и прозрачности частного сектора. К тому же Украина станет решающим фактором того, расширит ли Россия сферу своего влияния и установит ли гегемонию над своими соседями в ХХ¦ веке. На карту также поставлена безопасность таких членов НАТО, как Польша и Турция. Администрация Буша должна действовать быстро и решительно, чтобы справиться с этим сложным вопросом". 19 марта 2001 года.

5. Возможные последствия американского и мирового кризиса для России и ее традиционных экономических партнеров

К концу 90-х годов в общем хоре оптимистически настроенных экономических экспертов и бизнес аналитиков все громче начали звучать хоть и немногочисленные, но настойчивые настороженные голоса. Азиатский кризис по своим масштабам был уже мировым, и, хоть и в разной степени, но сказался на состоянии всех развитых фондовых рынков и остановился только у порога США. С тех пор и по сей день "пессимисты" продолжают упорствовать в своих апокалиптических ожиданиях и настаивать на негативных прогнозах перспектив развития мировой экономики и ее "локомотивов", не делая при этом исключений для США, а иногда делая упор именно на состоянии экономики Соединенных Штатов. Когда "непотопляемость" американской экономики является для аналитика или обывателя своеобразным "символом веры", здесь бесполезны любые аргументы, нам же значительная часть доводов пессимистов и их опасений представляются вполне обоснованными.

Опыт последнего десятилетия свидетельствует о том, что экономические неурядицы за пределами США часто косвенным образом способствуют улучшению ситуации в американской экономике. Объяснить это можно тем, что в глобальной экономике существует незначительное количество мест, инвестиционная привлекательность которых для спекулятивных капиталов сочетает в себе прибыльность, сопоставимую с развивающимися рынками, и, одновременно, более высокую стабильность по сравнению с последними. Американская экономика в этом смысле является совершенно исключительным феноменом. Зона евро близка по некоторым параметрам к американскому рынку, но в силу высокой политической разобщенности, противоречивости интересов европейских стран, зависимости от США в вопросах военной безопасности обладает более низкой инвестиционной привлекательностью. Расширение зоны евро путем приема в ЕС новых членов, скорее всего, только усугубит существующие проблемы общего рынка как целостного явления, но, не исключено, решит некоторые частные проблемы старых членов Евросоюза за счет экспансии на менее развитые рынки. В любом случае, все внешние по отношению к США кризисы являются для Соединенных Штатов периферийными и не представляют для них серьезной опасности. В этом смысле, если исходить не из интересов конкретных стран, а рассматривать абстрактную мировую экономику, то роль экономики США как ее стержня является без сомнения важным фактором, в наибольшей степени определяющим состояние всей сложившейся глобальной экономической системы. С другой стороны, непродуманные шаги и опасные тенденции внутри самой Америки представляют собой прямую угрозу экономикам стран, в той или иной степени зависящих от состояния американской экономики. Значительная часть стран мира, как развитых, так и развивающихся, в большой степени зависят от платежеспособности США как гарантированного потребителя их экспорта. Эта зависимость оценивается как 30% для Евросоюза, 40% и более для Японии, "азиатских тигров", Китая и 80% для Мексики. Такое положение вещей, как правило, приводит большинство исследователей к выводу, что нынешний уровень могущества США как единственной сверхдержавы (экономическое процветание, военная мощь, позволяющие осуществлять активную внешнеполитическую деятельность в целях поддержания своего мирового лидерства) является залогом и необходимым условием международной стратегической стабильности, как в ее военном, так и в экономическом компоненте. Вследствие этого, все без исключения государства должны быть заинтересованы в дальнейшем усилении американского могущества, а также в сохранении и укреплении американской гегемонии, как бы ни была несправедлива существующая американоцентричная система и какими бы недостатками она ни обладала, так как американских крах приведет к непредвиденным последствиям для их собственных экономик, а возможно, и политического устройства.

Однако подобный вывод в отношении последствий американского коллапса для российской экономики и ее ближайших соседей - традиционных экономических партнеров России - не является таким однозначным. Естественно, глобальный кризис не обойдет стороной и Россию. Оценка последствий для России краха американской экономики являются сложнейшей задачей, предполагающей многофакторный анализ, и, скорее всего, не имеет однозначного решения в количественных показателях вследствие высокой степени неопределенности исходных данных и непредсказуемости возможных сценариев. С другой стороны, со значительной долей уверенности можно утверждать, что сохранись в неизменном виде (или модернизированном, но при сохранении высокой степени внутренней кооперации и минимальной подверженности внешним воздействиям) замкнутость общесоветского экономического пространства, экономические катаклизмы любого масштаба не сказались бы ощутимо на "четвертой геоэкономической зоне", а возможно, и вовсе не были бы внутри нее замечены. Однако, чтобы не быть голословными, предпримем попытку осуществить качественную оценку наиболее вероятного или даже самого пессимистического сценария.Наиболее ощутимо и наглядно глобализация проявляется в информационной сфере. Заинтересованные глаза и уши имеют сегодня возможность быть в курсе новостей из всех значимых уголков земного шара в реальном масштабе времени. Это обстоятельство вместе с высокой степенью свободы перемещения капиталов, интегральным характером мировой финансовой системы являются причиной синхронной (или цепной) реакции фондовых рынков разных стран иногда даже на события локального масштаба.

Более традиционным фактором влияния экономик различных государств друг на друга является внешняя торговля. И в импорте и в экспорте Соединенные Штаты являются для России одним из основных партнеров, но назвать зависимость российской экономики от торговли с США критической было бы преувеличением. Несколько же лет назад эта зависимость была еще меньше. Как мы выяснили выше, американские экономические неурядицы неизбежно скажутся на состоянии экономик стран Западной Европы, некоторые из которых также являются для России важными торговыми партнерами в экспорте (Германия - 8,5%, Италия - 5%, Нидерланды - 4,8%) и импорте (Германия - 13,8%, Италия - 3,8%). Тенденция последних лет состоит в увеличении доли в российском импорте и экспорте стран Запада и уменьшении - стран ближнего зарубежья.Устойчивость экономики отдельно взятой страны зависит, на наш взгляд, не столько от величины и динамики макроэкономических показателей, сколько от уровня самодостаточности и запаса прочности, другими словами, способности государства в случае возникновения неблагоприятных форс-мажорных обстоятельств внешнего характера удовлетворить базовые потребности страны собственными силами, сохранив при этом управляемость ситуацией. Эти параметры можно грубо оценить, проанализировав структуру экономического механизма рассматриваемого государства. Структура американского ВВП по секторам выглядит следующим образом: 80% - сфера услуг, 18% - промышленное производство, 2% - сельское хозяйство. Часто эти показатели интерпретируются так, что и сами сектора американской экономики соотносятся таким же образом, т.е. в сфере аграрного и промышленного производства занято около пятой части всех работающих, а остальные - заняты в непроизводственной сфере. В действительности это не так. Длительный экспоненциальный (и превышающий экспоненциальный) рост большинства фондовых активов привел к невыгодности долгосрочных вложений в реальный сектор. Если сравнить структуру ВВП со структурой занятости (Labor force - by occupation: managerial and professional 30.2%, technical, sales and administrative support 29.2%, servicesсфера обслуживания - 1372.59%, manufacturing, mining, transportation, and craftsпромышленное производство - 24.6%, farming, forestry, and fishingсельское хозяйство - 2.5% (2000)), то нетрудно заметить, что непроизводственный сектор вносит в ВВП непропорционально высокий вклад, тогда как сельское хозяйство и промышленное производство являются в целом дотационными или даже убыточными.Существующее в настоящее время равновесное состояние американской экономики, как правило, характеризуется эпитетом "динамическое", что, при упомянутых выше форс-мажорных обстоятельствах, становится эвфемизмом слова "неустойчивое". Правило "велосипед находится в равновесии до тех пор, пока едет" не перестает работать и в том случае, если что-то случается с велосипедом или седоком, а вероятность такого случая резко возрастает, когда велосипедист свернул по ошибке на слишком крутую гору, но из упрямства и самонадеянности не желает вернуться на безопасную трассу. Тем не менее, мы отдаем себе отчет в том, что США имеют большой опыт изолированного существования и смогут перестроить свою экономику в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Другое дело, какую цену за это заплатят рядовые американские граждане и чего это будет стоить всему остальному миру.

Несмотря на то, что в начале 90-х годов при выборе между эффективной индустриальной моделью экономики и новой экономикой в качестве стратегического курса большой Европы чаша весов склонилась в пользу последнего варианта, т.е. постиндустриального пути развития, структура экономик европейских локомотивов выглядит более традиционной, а следовательно более устойчивой по сравнению с американской. Однако эмпирическим путем установлено, что негативные явления в США не позже, чем через полгода в сопоставимых масштабах дают о себе знать и в Западной Европе. Кроме того, решительные экстраординарные меры, предпринятые американским правительством в первые же дни после 11 сентября, показали, что американские власти не склонны решать свои проблемы исключительно своими силами, а предпочитают активно привлекать для этих целей своих союзников, соседей и страны, на которые они имеют влияние через международные финансовые организации или посредством политического или экономического давления, т.е. используют эти страны в качестве доноров.

Таким образом, масштабная экономическая депрессия в США будет иметь серьезные последствия на для всех экономических партнеров Соединенных Штатов, в том числе и на для России, для которой такой поворот событий может стать причиной экономического кризиса, сопоставимого по тяжести с августом 1998-го или его превосходящего. Однако, на наш взгляд, это не должно приводить нас к выводу, что и мы сами заинтересованы в консервации этой сложившейся в мировой экономике ситуации.В какой-то степени потеря привлекательности развивающихся рынков даже стимулировала американскую экономику, т.к. горячие капиталы выводимые с рискованных рынков устремились к одному из немногих, если не к единственному, острову стабильности.

В какой-то степени это справедливо и в отношении Нью-Йоркской трагедии. События 11 сентября 2001 г. имели своим следствием шок среди рядовых американских граждан и, по некоторым признакам, деморализацию высшего руководства США, что, в свою очередь, сказалось помимо всего прочего на потребительских расходах американцев. Если падение европейских, азиатских индексов еще можно объяснить значительной хозяйственной интеграцией, то аналогичное поведение индекса РТС очевидно произошло, как говорится в народной пословице, "за компанию-". Впрочем, снижение российского индекса не сказалось существенным образом на экономической ситуации по причине неразвитости фондового рынка России и незначительных объемов торгов.

Экспорт из России в США составляет 8,8% (ок.$10 млрд) от общего объема, импорт - 7,9% (ок. $3,5 млрд)

6. Общие контуры альтернативной стратегии(вместо заключения)

"Они поняли, что нас много, 80 миллионов, что мы знаем и понимаем все европейские идеи, а что они наших русских идей не знают, а если и узнают, то не поймут... Кончилось тем, что они прямо обозвали нас врагами и будущими сокрушителями европейской цивилизации. Вот как они поняли нашу страстную цель стать общечеловеками"

Ф.М.Достоевский

6.1. Очередной конец истории?

В свое время распад Восточного блока и отказ от коммунизма как идеологической основы государства всех стран, ранее его составлявших, вызвал к жизни концепцию конца истории как позитивного разрешения принципиального мировоззренческого конфликта второй половины ХХ века. Исчезновение одной из сторон противостояния, грозившего всему миру ядерной катастрофой и так благополучно и, как тогда представлялось, безболезненно разрешившегося, делало эту концепцию чрезвычайно правдоподобной и во многом созвучной царившим по обе стороны бывшего железного занавеса настроениям. Однако война в Персидском заливе, кровопролитие, сопровождающее распад Югославии, непрекращающиеся конфликты разной степени интенсивности в других регионах довольно быстро заставили засомневаться в справедливости этих оптимистических предчувствий и самого Фрэнсиса Фукуяму. Похожее переосмысление происходит в настоящее время и по отношению к концепции глобализации. Еще два-три года назад глобализация ассоциировалась с неотвратимо распространяющейся в направлении от развитого центра к недоразвитой периферии вместе с иностранными инвестициями и улетающими гусями волны материального благополучия и передовых технологий соответственно. В настоящее время такие оценки в большинстве своем сменились более осторожными, где всеобщее благо уже не является обязательным следствием происходящих процессов, но констатируется, тем не менее, объективная неизбежность последних, т.е. сама тенденция к глобализации все еще под сомнение не ставится. На наш взгляд, и эта позиция будет уже в ближайшей перспективе пересмотрена. Субъективное ощущение однонаправленной глобализации связано, по-видимому, с позитивизмом западного сознания и неновой концепцией прогресса, когда актуальный процесс линейным образом экстраполируется в будущее, причем экстраполируются произвольным образом выбранные тенденции.⁴⁶ Мы убеждены в том, что нынешнюю глобализацию ждет та же участь, что и все предыдущие.

Препятствий к ее реализации существует множество, основными из них являются:

T заинтересованность в ее осуществлении ничтожного (хоть и могущественного) и продолжающего уменьшаться числа представителей комополитических элит и неприятие этого сценария всеми остальными;

T состояние экономики США,⁴⁷ являющихся в настоящее время локомотивом глобализации в планетарном масштабе, так же как являются локомотивами евроинтеграции Германия и Франция. Что станет "спусковым крючком", поводом к повороту глобализационных тенденций вспять, с достаточной долей уверенности мы предсказать не беремся, это и не принципиально. Гораздо важнее то, что "критическая масса" причин к этому уже накоплена. Некоторые признаки отката уже имеют место, например, подчеркнутый унилатерализм США последнего времени без оглядки на самых близких союзников по самым основополагающим вопросам или начавшееся "поправение" как настроений избирателей, так и законодательных и исполнительных органов власти в странах ЕС, еще совсем недавно бывших тотально и, как казалось, бесповоротно социнтерновскими, усиление антииммигрантских тенденций и.т.д. Трагедия 11 сентября показала, что те же свойства глобализации, которые позволили США осуществить беспрецедентную политическую, мировоззренческую и экономическую экспансию, стали причиной ее беззащитности перед угрозами, бывшими немыслимыми в периоды изоляционизма. Как следствие, США и другие западные страны начинают использовать меры из арсенала "защитных" с целью минимизации воздействия на себя негативных факторов глобализации, но отказывают в таком праве более слабым государствам. Такая асимметрия лишает глобализацию всяких признаков естественной и объективной предопределенности и все более свидетельствует о ее принудительной природе. Чтобы успеть принять участие в этом проекте, России придется сделать ряд решительных шагов, например, форсировать вступление в ВТО, создать наиболее благоприятные условия для размещения иностранного, прежде всего, спекулятивного капитала, допустить к приватизации корпораций ресурсного и энергетического профиля иностранные ТНК, обеспечив им преференции с целью улучшения менеджмента и т.д. Возможно, та часть российских деловых и политических кругов, которая подталкивает высшее руководство России к таким шагам, руководствуется не только личными мотивами, но и действительно уверена, что их интересы совпадают в данном случае с национальными интересами государства Российского. Однако, предпринимая какие-либо шаги, подразумевающие интеграцию в мировую экономику, необходимо отдавать себе отчет в том, что ключевые позиции в соответствующих международных структурах находятся в руках экономически развитых стран, которые и определяют на этом поле правила игры и, кроме того, оставляют за собой право менять правила в ее процессе. В настоящий момент Россия здесь имеет и в обозримой перспективе будет иметь слабые позиции и будет вынуждена платить за свою интеграцию высокую цену, неизбежно поступаясь своими интересами. Чем в большей степени такая интеграция будет являться самоцелью, тем большие уступки будут ценой ее достижения. С другой стороны, при спасении проекта от краха Россия будет использоваться в качестве донора, при этом последствия для нее будут прямо пропорциональны степени ее интегрированности в мировую экономику. Таким образом, Россия заплатит дважды: сначала за вступление в клуб, затем за выход из него.6.2. Единственно верное учение?

Как мы отмечали выше, феномен глобализации в том ее проявлении, свидетелями которого мы являемся, во многом обусловлен преобладанием в современной экономической школе адептов англосаксонской либерально рыночной модели, опирающейся на принципы, сформулированные еще Адамом Смитом. Однако одного взгляда на список наиболее развитых в экономическом отношении стран достаточно, чтобы придти к выводу о том, что только две-три страны (США, Великобритания, может быть Канада) из этого списка можно отнести, да и то со множеством оговорок, к этой модели классического раннего капитализма. Это наводит на мысль, что признание этой модели в качестве универсальной является в лучшем случае преувеличением. Очевидно, по ряду причин она является органичной именно для этих стран. Косвенным образом это подтверждается и апологетами универсализма. В частности, Питер Сатклиф насчитывает четыре разновидности рыночных моделей, значительно отличающихся друг от друга в зависимости от самобытности национальных культур и различного понимания "смысла бытия" как отдельными нациями, так и целыми цивилизационными платформами: "социальный рынок" Германии или Скандинавии, "меркантилистский" рынок Франции, "бюрократизированный" рынок Японии или "laissez-faire"⁴⁸ рыночный капитализм англо-американцев. Если же перечень стран пополнить рядом государств, добившихся впечатляющих успехов не в абсолютных, а в относительных показателях благосостояния и экономического развития, то картина станет еще более сложной и разнообразной. Нам могут возразить, что именно Великобритания в свое время была, а Соединенные Штаты в настоящий момент являются наиболее развитыми в экономическом отношении странами и это само по себе должно быть достаточным основанием для того, чтобы именно англо-американская модель служила образцом всем остальным странам. Свобода торговли является в этой модели обязательным атрибутом, из чего обычно делают вывод, что именно free trade и имеет своим следствием экономическое процветание. В начале статьи мы уже проводили параллели с ситуацией в мире конца XIX-начала XX веков. До Первой мировой войны Великобритания вообще не прибегала к импортным тарифам, тогда как в Германии они составляли 12-17%, в США - 16%, во Франции и Австро-Венгрии -18-24%, в Италии - 17-25%, в Испании -37%, в России - до 73%.⁴⁹ Отсутствие импортных тарифов у Великобритании объясняется, однако, не тем, что таким образом обеспечивалась высокая конкуренция для уменьшения издержек, а тем, что по большинству позиций эта страна не имела серьезных конкурентов и свобода торговли была выгодна в наибольшей степени именно ей. Когда такие конкуренты появились, возникли и тарифы на соответствующие товары: 33% на ввоз автомобилей, мотоциклов и ряда других готовых изделий в 1915 году и дополнительно к этому - на многие виды приборов, инструментов, синтетических красителей и промежуточных продуктов в 1921 году.⁵⁰ Таким же образом обстоят дела с недавним решением президента Буша о введении пошлин на импорт стали. Это не ошибка богатой страны, могущей такого рода просчеты себе позволить, а взвешенное и тщательно обдуманное решение, единственно возможное в сложившейся ситуации. В подтверждение своей позиции приведем точку зрения С.Ю.Витте, высказанную им в одной из своих лекций: "Развивая свои не приложимые к отдельным странам, но сильные теоретические положения в пользу свободы торговли вообще, Адам Смит и ряд его талантливых последователей действовали более всего на руку Англии. Блестяще развитая теория увлекала государственных деятелей на путь свободной торговли и в странах со слабо развитым народным хозяйством, закрепляя экономическую зависимость этих стран от Англии и надолго обеспечивая торговое и промышленное преобладание этой державы. Пятидесятые и шестидесятые годы XIX века были периодом почти повсеместного увлечения идеей свободы торговли. Горький опыт скоро заставил, однако, убедиться в невыгодах несвоевременного применения этого учения, и всюду снова возвращаются к сознанию необходимости иной торговой политики, политики самозащиты". Эта мысль приложима к нашему времени без всяких оговорок и приводит нас к выводу, что глобализация вообще и поощрение к либерализации торговли в частности усиливают и продлевают преобладание Запада в целом и единственной сверхдержавы в особенности над всем остальным миром.⁴⁶ К примеру, если экстраполировать линейным образом экономическую рецессию, то и итог будет совершенно иным.

⁴⁷ На наш взгляд, глубокая и довольно продолжительная депрессия американской экономики неизбежна. Она не обязательно произойдет в ближайшие дни или месяцы и не обязательно сегодняшний спад явится ее детонатором, но в ближайшие два-три года избежать ее не удасться.

⁴⁸ фр. - "не вмешиваться". Термин, предложенный еще в XVIII веке французским государственным деятелем и либеральным экономистом Рене Луи Аржансоном и обозначающий минимальное вмешательство государства в хозяйственную деятельность общества.

⁴⁹ Ю.Шишков. Внешнеэкономические связи в ХХ в. - от упадка к глобализации. Мировая экономика и международные отношения, 2001, ¦8, с.14-21

⁵⁰ Там же

6.3. В поисках выхода

"Дерево плодоносит тогда, когда разовьется и укрепится. А потому и Россия должна осознать, какой драгоценностью она одна единственная обладает, с тем, чтобы отбросить немецкое и западническое ярмо и стать самой собою с ясным осознанием цели".

Ф.М.Достоевский

Мы отдаем себе отчет в том, что наша статья может быть воспринята, как призыв к возврату в "прекрасное советское вчера", отказу от рынка или капитализма и реставрации какого-нибудь из периодов недавнего прошлого - сталинского национал-большевизма, хрущевской оттепели или брежневского застоя. Такое впечатление окажется ошибочным, потому что выбор предстоит сделать не из этих двух ложных альтернатив. Сценарий, состоящий в маятникообразном чередовании решительных либерально рыночных реформ и не менее решительного отката к позднесоветским, предперестроечным позициям, чередовании тотальной и безоглядной приватизации и сменяющей ее необоснованной национализации, является не менее разрушительным, чем последовательное выполнение условий, описанных в "Вашингтонском консенсусе". Развитие событий по такому сценарию, как правило, представляет собой процесс, который упрощенно можно проиллюстрировать, как синусоиду с однонаправленно и стремительно уменьшающейся амплитудой, под модулем которой подразумевается уровень экономического развития.⁵¹ Решение, на наш взгляд, следует искать совершенно в иной плоскости, не связанной с вопросами собственности на средства производства. Проблемой первого порядка при формировании долгосрочной стратегии развития является выбор из двух принципиальным образом отличающихся парадигм:

1. растворение России в безликом транснациональном экономическом поле и, как следствие, открытость и подверженность всем его воздействиям, в том числе и негативного характера, связанным, в частности, с нестабильностью мировой экономики, которая в будущем еще более возрастет;

2. построение национального народного хозяйства, развивающегося в соответствии со своей внутренней логикой, в достаточной степени защищенного от внешних катаклизмов.

Первый вариант, на наш взгляд, достаточно точно описал Клод Леви-Стросс: "-Трудно представить себе, как одна цивилизация могла бы воспользоваться образом жизни другой, кроме как отказаться быть самой собою. На деле попытки такого переустройства могут повести лишь к двум результатам: дезорганизации и краху одной системы или - к оригинальному синтезу, который ведет, однако, к возникновению третьей системы, не сводимой к двум первым". Так как глобализация представляет собой не нахождение консенсуса между различными цивилизациями, а состоит именно в одностороннем и избирательном распространении некоторых компонентов англо-американской экономической модели на всех остальных, то результатом активного вовлечения нашей страны в глобализационные процессы будет именно дезорганизация и крах одной из систем, т.е. России.

Мы убеждены в том, что второй вариант является, несомненно, более предпочтительным, при этом структура внутреннего устройства и развития может быть организована самым различным образом, в зависимости от того, что мы предполагаем получить в итоге. Наиболее простым, хоть и таящим в себе множество "подводных камней", способом является адаптация уже проверенных чужих моделей с учетом внутренней специфики. При этом мы убеждены в том, что англо-американская модель в этом смысле является одной из наиболее неподходящих для нас, как и дискредитированный проект "азиатских тигров", являющийся неотъемлемой частью транснациональной экономики и целиком зависящий от размещаемых извне заказов и от внешнеэкономической конъюнктуры. Об особенностях модели "laissez-faire" мы достаточно говорили выше, добавим лишь, что у хозяйственного механизма, ставящего во главу угла подчеркнутый индивидуализм, гипертрофированный эгоизм и идеологию личной выгоды, по счастью нет шансов органично утвердиться в нашей стране и он, в конце концов, будет отторгнут, как совершенно чужеродный.⁵² Гораздо ближе нам так называемая "рейнская школа", в основе которой лежит принцип "общего блага", или японская мобилизационная стратегия послевоенного периода, разумеется, до перехода к "экономике мыльного пузыря". Но и в этом случае необходимо подходить к использованию чужого позитивного опыта с крайней осторожностью, т.к. не существует в мире двух идентичных стран. Например, Япония с самого начала восстановительного периода имела доступ к новейшим западным технологиям, чего лишена Россия,⁵³ и почти не имела собственных ресурсов, чем в достатке обладает наша страна до тех пор, пока сохраняет за ними контроль. Чтобы компенсировать недостаток ресурсов Япония была вынуждена ориентироваться на внешний рынок, для России же такая острая необходимость неактуальна.

Фактором особой важности при формировании долгосрочной стратегии развития является характер взаимоотношений с нашими ближайшими соседями. России при этом необходимо придерживаться не реактивной политики, действуя постфактум, а напротив, активно формировать (в какой-то степени реконструировать) свои отношения с пограничными государствами, прежде всего с бывшими братскими республиками, в прошлом - составными частями Российской Империи. Помимо множества факторов различного рода, которые мы к тому же считаем более важными, в данном случае имеет место и весомый фактор, как сейчас принято говорить, прагматического свойства. Россия имеет сухопутную границу огромной протяженности и значительное число граничащих с ней государств от северо-запада до Дальнего Востока. В том случае, если по каким-либо причинам мы будем иметь вдоль своих границ пояс постоянной нестабильности, большая часть ресурсов страны будет растрачиваться на сдерживание связанных с этим угроз. Задачей России, исходя из этого, является обеспечение такого характера политического и экономического взаимодействия с пограничными России государствами, чтобы большая их часть являлась для нас, если не верными союзниками, то добрыми соседями, невосприимчивыми к антироссийскому подстрекательству. Британская и Российская империи представляют собой два принципиально различных modus vivendi. Британский принцип в сжатом виде формулируется как "нет постоянных союзников и постоянных противников, а есть постоянные интересы", при этом под интересами по преимуществу подразумеваются все те же материальные мотивы. Россия же всегда исходила из принципа наличия у себя традиционных и естественных союзников. Оказание им помощи носило зачастую альтруистический, а иногда и заведомо затратный характер, как в смысле материальных ресурсов, так и значительных человеческих жертв, однако такой подход являлся, тем не менее, не только оправданным, но и единственно возможным, если рассматривать его не с сиюминутных, а с долговременных позиций. Начиная с перестройки, и, особенно в первые годы после распада Союза, Россия не без помощи советов извне попыталась адаптировать британскую матрицу, что имело своим следствием утрату подавляющего большинства прежних союзников и не привело к появлению новых. При ближайшем рассмотрении британского подхода становится очевидным, что он приводил к позитивным для Великобритании результатам только на короткий период, а в долгосрочном плане уже себя не оправдывал. Точечная или масштабная дестабилизация ситуации вдали от собственных границ десятилетиями спустя оборачивалась против самого "дестабилизатора".⁵⁴ Для России же такая политика является просто самоубийственной, т.к. обратная реакция проявляется уже через считанные годы или даже месяцы.

⁵¹ Похожим образом события развивались в Болгарии и Румынии, когда компартии в результате выборов получали большинство, но в новых условиях оказывались не способными к управлению государством. ⁵² Характерным в данном случае является сравнение западных побудительных мотивов к труду с позицией РПЦ по этому вопросу, которую русская Церковь сформулировала в "Основах социальной концепции-", руководствуясь тысячелетним духовным опытом: "Вместе с тем заповедь Божия повелевает трудящимся заботиться о тех людях, которые по различным причинам не могут сами зарабатывать себе на жизнь, - о немощных, больных, пришельцах (беженцах), сиротах и вдовах - и делиться с ними плодами труда, "чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всех делах рук твоих" (Втор. 24. 19-22) -Церковь всегда выступает в защиту безгласных и бессильных. Поэтому она призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, здоровый - больного, трудоспособный - престарелого". Такой подход при этом не противоречит взгляду на этот вопрос других традиционных конфессий России.

⁵³ Мы имеем в виду не отсутствие собственных высоких технологий, которыми в значительной степени обладаем, а создать большинство из недостающих способны собственными силами, а отсутствие доступа к западным новейшим разработкам в этой области. ⁵⁴ Тем более, таким образом невозможно решить проблему Северной Ирландии, территории, находящейся в непосредственной близости и имеющей сухопутную границу с соседней Ирландией.

На том, что постсоветское пространство в значительной степени является единым экономическим организмом, а экономики бывших братских республик являются комплиментарными, настаивают не только отечественные эксперты ностальгически просоветских взглядов или проимперских убеждений, но и косвенно, а иногда и прямо, признают западные аналитики, которых затруднительно заподозрить в симпатиях к России.⁵⁵ Правда, непредвзятый анализ "русского вопроса" в западных экспертных кругах является скоре исключением, чем правилом, а mainstream послушно следует курсом, обозначенным П.Вольфовицем и колеблющимся в рамках, определенных соответствующими think tanks. Например, З.Бжезинский любые реинтеграционные тенденции, связанные с Россией и не обязательно от нее исходящие, интерпретирует как попытки реставрации "сталинистской империи". В данном случае имеет место умышленная, сознательная дезинформация, имеющая целью подмену понятий, так как империя возникла задолго до рождения И.Джугашвили и внутрисоюзная кооперация являлась такой же естественной, как и в дореволюционной России, т.е. имеет место преемственность, несмотря ни на какие катаклизмы политического или идеологического характера.⁵⁶ Меняющаяся к лучшему ситуация внутри России ощутимым образом изменила отношение к ней и ближайших соседей. Большая часть новых независимых государств, как рядовых граждан, так и элит, за исключением особой ситуации с прибалтийскими странами, загнавших самих себя в безвыходную ситуацию Шеварднадзе и Алиева, авторитарного и самодостаточного Туркменистана, готовы к углублению хозяйственной кооперации и объединению усилий в решении общих проблем. Несмотря на то, что все эти годы существовало СНГ, эгоистическая политика России в рамках Содружества привела к тому, что все эти страны были вынуждены выживать в одиночку или же искать других покровителей. Этими обстоятельствами, а кроме того, и сомнениями в "серьезности намерений" России плюс давлением Запада вызвана настороженная реакция национальных элит на подобные инициативы. Следовательно, возобновление полномасштабного и взаимовыгодного сотрудничества с соседями по всем направлениям межгосударственных отношений будет таить в себе множество "подводных камней", потребует терпения и политического такта. При этом курс на более тесное сотрудничество с соседями целесообразно осуществлять не посредством политического или экономического давления, возможностями для которых Россия обладает, а кропотливой работой по достижению взаимовыгодных (в худшем случае, взаимоприемлемых) решений накопившихся проблем и готовностью придти на помощь в случае возникновения различного рода угроз. Сложность обозначенной задачи является чрезвычайной, однако в случае успеха назвать новое большое пространство "чем-то локальным" будет уже совершенно невозможно. Если сейчас Россия самодостаточна потенциально, то в случае успешной реализации намеченного она станет самодостаточной реально.

Воссоздание большого экономического пространства потребует применения дифференцированной таможенной политики. Безрассудная открытость рынка мощным конкурентам приводит к параличу отечественного производства. С другой стороны, чрезмерная защищенность, необоснованный протекционизм по отношению к конкурентам сопоставимого уровня приводит к падению эффективности производства, снижению качества и конкурентоспособности товаров и услуг, общей стагнации. Компромиссный подход предложил век назад С.Ю.Витте под влиянием работ немецкого политэконома Фридриха Листа: "Как при неограниченной борьбе отдельных личностей не может быть речи о свободе, а слабейшие оказываются в зависимости от сильнейших, так и в борьбе народов, при господстве принципа свободной торговли, слабейшие оказываются в полной зависимости от сильнейших, опередивших их, и не имеют возможности правильно развиваться. Каждая страна должна поэтому развиваться самостоятельно, обеспечив себе необходимыми мерами возможность такого развития. Богатство страны состоит не столько в сумме многих ценностей, сколько в работе и разнообразии производительных сил, созидающих эти ценности, почему и необходимо стремиться к всестороннему их развитию. Но отдельные личности сделать этого не могут; это задача государства, нации, которая является связующим звеном между личностью и человечеством. Каждая страна проходит через ряд последовательных ступеней развития; самой высшей является торгово-промышленная. Средством для достижения этой высшей ступени служит охранительная торговая политика, установление, главным образом, умеренных таможенных пошлин. На протекционизм Лист смотрит как на временное лишь средство для развития производительной силы нации". Говоря "страна" применительно к России, Витте, естественно, подразумевал всю империю, на месте которой сегодня существует больше десятка суверенных государств. Все они были вынуждены эти годы развиваться по преимуществу изолированно от России и отчасти от соседей, но были открыты потоку западных товаров и инициативам бреттон-вудских институтов. Это способствовало тому, что страны СНГ смогли реально оценить свой индивидуальный потенциал и пределы собственных возможностей, приблизились к пониманию того, что дальнейшее развитие возможно только посредством объединения потенциалов и совместных усилий. Наихудшей политикой для России во внешнеторговой сфере было бы сочетание отказа в защите национального производства в спорах с наиболее развитыми странами и возбуждение антидемпинговых расследований в отношении конкурентов сопоставимого с российским уровня, например, против украинских и казахстанских металлургов и сельскохозяйственных производителей. На наш взгляд, низкие таможенные тарифы, стимулирующие "внутреннюю" конкуренцию, понимаемую в широком смысле большого пространства, должны сочетаться с высокими "внешними" тарифами, предохраняющими отечественных производителей от непосильного в ближайшей перспективе соревнования с конкурентами, по разным причинам значительно нас превосходящими.

По сравнению с наивысшей важностью вышерассмотренного вопрос внутреннего экономического устройства, учитывая российскую специфику, является в известной степени второстепенным. Выбор адекватной экономической модели из числа существующих или принципы выработки не имевшей прецедентов оригинальной экономической стратегии зависят опять же от иерархии приоритетов, например при решении дилеммы "экономика служит интересам всего народа и каждого человека в отдельности - или люди являются безликим средством для достижения определенных экономических показателей?". Если вопрос решается в пользу людей, задачей государства в этом случае будет являться не столько создание трех универсальных условий ("нормальные законы"+низкие налоги+отсутствие войны),⁵⁷ сколько активное вмешательство в экономические процессы, не полагающееся сверх меры на чудесное воздействие "невидимой руки рынка", что не отменяет необходимости сохранения многоукладной структуры экономического механизма. В переходные и восстановительные периоды ответственные правительства именно так и поступали, в том числе и правительства Ф.Рузвельта и М.Тэтчер. Долгосрочные государственные проекты с гарантированным финансированием оказывают на экономику мощное стабилизирующее воздействие, тогда как мобильность частных предпринимателей в сфере гибкого малого и среднего бизнеса приводит к быстрому заполнению пустующих ниш изменчивого спроса и компенсирует таким образом неповоротливость тяжеловесного и инерционного госсектора. Одной из функций правительства при этом должен быть контроль над тем, чтобы симбиоз этих форм хозяйствования не превращался в паразитизм одних форм по отношению к другим, что неизбежно в условиях меняющейся конъюнктуры.

Вопросы, прямо или косвенно связанные с использованием внешних факторов для решения внутренних проблем - недостаточный объем иностранных инвестиций, слабая защищенность интересов иностранных инвесторов, неэффективный менеджмент отечественных предприятий, недостаточный уровень интеграции в мировую экономику и.т.д., - являются, на наш взгляд, в значительной степени надуманными и поднимаются экспертными и бизнес кругами, которые или искренне заблуждаются, или каким-либо образом ангажированны. Осознанно или неумышленно, но они способствуют усилению контроля над внутрироссийскими процессами извне. Даже абстрагируясь от желательности сохранения суверенитета можно вспомнить опыт сотрудничества с МВФ как нашей страны, так и, к примеру, Аргентины и Турции,⁵⁸ а также случай бывшей ГДР. Воссоединение Германии, по сути, представляло собой поглощение Федеративной республикой восточных земель. При этом не существовало необходимости в выработке гражданского или налогового законодательства - западногерманское законодательство было принято на востоке единым пакетом. Кроме того, только в первое десятилетие после объединения в бывшую ГДР было инвестировано более 100 млрд дойчмарок. Тем не менее, быстро решить большинство проблем не удалось, несмотря на благоприятные стартовые условия и горячее желание обеих сторон. В восточных землях до сих пор имеет место высокий уровень безработицы и в целом более низкий уровень жизни при заведомом отсутствии злого умысла в действиях реформаторов и интеграторов, тогда как при проведении российских реформ он присутствовал. Парадоксальным образом неудавшаяся попытка установления надежного внешнего контроля над Россией обусловлена в числе прочих причин такими негативными явлениями, характерными для нашей страны, как коррупция, бюрократизм и, в целом, аморфность российской среды, ее неповоротливость и настороженное отношение к любым преобразованиям вообще. В какой-то степени можно провести параллель с трудностями армий Наполеона или Гитлера, с которыми они столкнулись в связи с отвратительным состоянием российских дорог.⁵⁹ Прежде чем направить усилия на изживание этих негативных явлений, есть смысл позаботиться о надежной защите от внешних вредоносных факторов. В том случае, если последовательность действий обратная, это вольно или невольно является строительством хороших дорог для вражеских армий, а настаивание именно на такой последовательности может служить свидетельством наличия чужой инициативы. Экономическая стратегия Запада в отношении России причудливым образом взаимосвязана с внешней политикой. Ситуация в этой сфере такова, что доброжелательные шаги России навстречу Западу - прежде всего, США - поощряются на уровне политических заявлений официальных лиц, но не получают никакого реального отклика в виде конкретных ответных шагов. Объяснить такую позицию США можно только тем, что в своей внешней политике высшее руководство Соединенных Штатов принимает решения на основе традиционных геополитических схем. Называть их пережитками холодной войны было бы не совсем правильно, так как основы этой школы были заложены за несколько десятков лет до речи Черчилля в Фултоне и с распадом СССР и ОВД отказа от этих методов не произошло. Следование основным законам англосаксонской геополитической школы привело США к мировой гегемонии и этот факт делает обоснованным сохранение прежнего курса по отношению к основным возможным конкурентам на евразийском континенте. До тех пор, пока характер внешней политики США будут определять представители таких мозговых центров, как Heritage Foundation, Council on Foreign Relation, RAND corporation и такие их представители, как З.Бжезинский, Г.Киссинджер, П.Вольфовиц, А.Коэн⁶⁰ и т.д., все уступки со стороны России будут восприниматься как проявление слабости и подтверждать, по их мнению, правильность выбранной линии поведения. Иллюзия того, что ситуация принципиальным образом изменилась после тех или иных событий, возникает или из-за недостатка информации или вследствие сознательного ее искажения. Например, появление "южной угрозы" вместо исчезнувшей "угрозы с Запада" является опасным заблуждением, тем более, если реформа армии проводится исходя из подобной парадигмы. В действительности, "южная угроза" является частью "западной", а также частью стратегии создания дуги нестабильности вдоль границ нашего государства и взрыва ситуации изнутри.

* * *

"Плюнь тому в глаза, кто скажет тебе, что можно обнять необъятное!"

К.Прутков

Целью нашей работы было кратко описать общую картину, была предпринята попытка увидеть лес за деревьями, в связи с этим был велик риск сказать сразу обо всем и одновременно ни о чем. Мы умышленно избегали чрезмерного углубления в каждый отдельный вопрос, пытаясь крупными, грубыми штрихами обрисовать ситуацию в целом, поэтому в статье мало ссылок на авторитетов, таблиц, графиков и диаграмм, они приведены лишь там, где без них было не обойтись. Мы готовы представить более подробную аргументацию всех наших оценок и утверждений, но в данном случае это не входило в наши планы.

Если говорить кратко, выводом из всего вышесказанного являются следующие основные положения. По отношению к России глобализация является безусловно негативной категорией, независимо от того, каким образом будет складываться судьба самого этого явления, но при этом мощным разрушительным внешним фактором, игнорировать который было бы безумием. Иногда глобализацию уподобляют созданию системы сообщающихся сосудов. С этим можно согласиться, но при одной принципиальной оговорке - система не стремится к выравниванию уровней, а наоборот их поляризует. Наивысшей точкой при этом является насос (США), а низшей - периферийные сосуды. Учитывая это обстоятельство, для России является целесообразным создание (восстановление уже существовавшей и модернизация с опорой на, прежде всего, внутренние ресурсы) по преимуществу самодостаточной экономической системы, которая позволит ей обеспечить значительную степень экономической независимости от более мощных экономических центров, что позволит в свою очередь проводить независимую политику во внешней и внутренней сфере. Гарантом этого будет также построение (во многих случаях, восстановление) дружеских, доверительных и взаимовыгодных отношений с пограничными пост-советскими государствами, создание (восстановление и развитие) с их участием общего экономического пространства и структур коллективной безопасности. Каркас для осуществления такой стратегии уже существует в лице ДКБ и ЕвраазЭС, на следующем этапе потребуется последовательная и кропотливая работа в развитие начатых инициатив и наполнение их реальным содержанием. Сиюминутные и сомнительные выгоды текущих и преходящих маленьких выигрышей должны отступать перед необходимостью решения долгосрочных задач, оправдывающих сегодняшние затраты. Расширение НАТО, в какой-то, но не в такой очевидной степени - ЕС, если это происходит без учета мнения России, расширение сферы деятельности бреттонвудских институтов, включая ВТО, является в нынешних условиях ни чем иным, как увеличением зоны прямого влияния, часто откровенного диктата, Соединенных Штатов и, в меньшей степени, их ближайших союзников. Все проекты с этим связанные преследуют одну единственную цель - сохранение и упрочение существующего исключительного статуса США и западной цивилизации в целом, а также устранение возможных препятствий и угроз такому положению вещей в военной, политической, экономической сферах. Учитывая высокую вероятность внешних катаклизмов необходимо минимизировать влияние внешних факторов на внутреннюю ситуацию, а стратегию внутреннего развития строить, основываясь на собственных традициях и руководствуясь внутренней логикой. При этом под внутренней ситуацией мы понимаем большое пространство, включающее наших ближайших соседей, но руководствуемся при этом не эгоистическими интересами в западном смысле этого слова, а подразумеваем предложение помощи и надежного дружеского покровительства, которого кроме России никто нашим соседям предложить не сможет. Россия - одно из немногих государств (если не единственное), еще способных сопротивляться глобальным гибельным тенденциям. Воспользоваться этой возможностью - это и в наших силах и в наших интересах.

⁵⁵ Europe Comes to a Crossroads. www.stratfor.com Desember 24, 1999.

⁵⁶ Признаки экономического единства постсоветского пространства не исчезли даже после зачастую принудительного разрыва давних хозяйственных связей, что наглядно подтвердил финансовый кризис августа 1998 года. Внутрироссийская финансовая авантюра отрицательным образом сказалась на состоянии экономик стран не только ближнего зарубежья и, например, Болгарии, но повлияла и на настроения игроков на мировых фондовых и финансовых рынках, причем, в последнем случае - на порядок выше экономического веса. Вместе с этим, начавшийся впоследствии экономический подъем в России благоприятно повлиял не только на ближайших соседей, но и на страны ЦВЕ, которые таким образом смогли несколько скомпенсировать воздействие на свои экономики наметившейся рецессии в ЕС.

⁵⁷ Например, советник Президента А.Илларионов считает, вслед за А.Смитом, выполнение этих трех условий необходимым и достаточным фактором, гарантирующим быстрый и устойчивый экономический рост. Обеспечением этих условий, по его мнению, и должно ограничиваться вмешательство государства в экономические процессы. Такой подход не вызывал сомнений у экономистов вплоть до Великой депрессии, которая произошла невзирая на отсутствие войны, наличие цивилизованного законодательства и низких налогов в странах, которые она поразила.

⁵⁸ Интересной деталью в данном случае является то, что если судьба Аргентины для США как главного спонсора МВФ была в значительной степени безразлична, то Турция - одна из ключевых фигур в НАТО.

⁵⁹ Похожий сценарий является фабулой рассказа Н.Лескова "Железная воля", который по этой причине публиковался в начале войны в советских газетах.

⁶⁰ По странному стечению обстоятельств большая часть "экспертов по России" и Евразии (в прошлом - "советологов") является людьми или потомками людей, имеющих личные причины, реальные или обусловленные стереотипами, ненавидеть Россию.