| Скачать .docx |
Реферат: История развития языков
План
Язык – основа культуры. Язык и писменность древней Греции. 2
Язык и языкознание в древнем Риме 9
Становление письменности на родных языках в западноевропейском культурном ареале. 12
Язык в раннесредневековой Западной Европе 17
Язык в эпоху позднего Средневековья 18
Византийское язык (4—15 вв.) 22
ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКИ 16—18 вв. 24
ЕВРОПЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в. 27
Список литературы 31
Язык – основа культуры. Язык и писменность древней Греции.
Европейская культура в основных своих истоках восходит к тому, что было создано древними греками на протяжении большого ряда веков. Грекам мы как европейцы обязаны не только своими системами письма, но и философией языка, риторикой, поэтикой, стилистикой. Созданная греками грамматика оказалась праматерью всех европейских грамматик.
Протогреческие племена, среди которых особенно выделялись ахейцы и ионийцы, появляются на территории нынешней Греции (как на материке, так и на островах) к концу 3-го тыс. до н.э., оттесняя и частью ассимилируя пеласгов. Они создают большой ряд государств, из числа которых наибольшего прогресса достигают государства на о-ве Крит (Кнос, Фест, Агия-Триада, Маллия). Здесь, у носителей минойской культуры, возникает и быстро (в течение 23—17 вв. до н.э.) эволюционирует от пиктографического к иероглифическому критское письмо. Оно было сходно с египетским. Около 18 в. была выработана новая система — курсивное линейное письмо А слогового типа. Оно использовалось, как свидетельствуют памятники, в 1700—1550 гг. до н.э.
Критяне подчиняют себе ряд островов Эгейского моря. Они поддерживают торговые и дипломатические связи с Египтом и государствами Передней Азии. Но тектоническая катастрофа 1470 г. привела к разрушению городов и деревень, к гибели населения и флота, к запустению острова.
На материке, где происходит складывание элладской культуры, формирование греческих государств началось позже, лишь с 17 в. до н.э. (Микены, Тиринф, Пилос и др.), и шло медленнее. Только к середине 17 — концу 16 вв., при власти ахейских династов могущества достигли Микены. В 16—13 вв. материковая Греция достигает наивысшего расцвета. Микенская культура ахейцев оказала влияние и на соседние страны, в том числе Египет. Ахейцами в 15—14 вв. была предпринята попытка приспособить к своему диалекту критское письмо, завершившаяся появлением слогового письма Б.
Примерно в 1200 г. ахейцы совершают воспетый Гомером поход на Трою, которую они разрушают до основания. С конца 13 в. происходит быстрый упадок элладских государств. С севера вторгаются греческие племена дорийцев, стоявших на более низком уровне развития. Свою независимость смогли сохранить только Афины, куда и бежали многие из побеждённых ахейских государств.
С началом экономического и культурного роста городов-государств стал ощущаться избыток городского населения, возникла необходимость создания многочисленных колоний за пределами Греции, в том числе и в южной Италии, Сицилии, Малой Азии, на побережье Чёрного моря.
Решающее для всей греческой и европейской цивилизации имело создание на основе финикийского письма греческого алфавита со специальными знаками для гласных (9 или 10 в. до н.э.). Древнейшие дошедшие до нас его памятники относятся к 8 в. до н.э. Появление письменности привело к бурному росту поэтики, риторики, философии, пробудило интерес к проблемам языка.
Попытки осмысления значения слов отмечаются, начиная с Гомера и Гесиода. Этимология оказывается первым проявлением рефлексии над языком в истории греческой лингвофилософской мысли. Первоначально господствовало убеждение в наличии неразрывной, естественной связи между словом и обозначаемым им предметом, коренящееся в мифологическом мышлении. В этимологическом анализе слова мыслители искали ключ к постижению природы обозначаемого предмета. Греки верили, что у каждого предмета есть два названия — в языке богов и в языке смертных. В философии 5 в. до н.э. начинают выдвигаться утверждения о чисто условной связи между предметом и его названием. Споры древних греков о природе имён послужили источником для формирования древнейшей в Европе философии языка.
Высок был интерес к практическим аспектам использования языка. В 5 в. до н.э. зарождается наука об ораторском искусстве — риторика. Главным методом обучения языку в этот период становится чтение классических и уже устаревающих поэтических текстов с их комментированием. Так формируются зачатки филологии. Начинается деятельность по собиранию и объяснению глосс (старинных или инодиалектных слов). В связи с теорией музыки, ритмикой и метрикой (особенно в пифагорейской школе с её углублённым интересом к проблемам акустики) проводится интенсивное изучение звукового строя языка.
Для лингвистических занятий была характерна замкнутость на материале только греческого языка, свойственная и дальнейшим этапам развития античной лингвистической мысли. Для начального этапа становления науки ещё была свойственна разрозненность и несистематизированность наблюдений над языком.
Главная тема споров древнегреческих философов — характер связи между словом и предметом (между сторонниками принципа наименования physei ‘по природе’ и принципа nomo‘по закону’ или thesei ‘по установлению’). Гераклит выражал веру в истинность речи, Парменид признавал речь людей ложной с самого начала, Демокрит был сторонником наименований по установлению, но выступал против крайностей представителей этой точки зрения. Софист Горгий утверждал глубокое различие между словами и предметами. Продик проповедовал безразличие имён самих по себе, приобретение ими ценности лишь в правильном употреблении. Антисфен, ученик Сократа, видел в исследовании слов основу обучения.
В ходе этих споров формулировались и первые лингвистические наблюдения. Так, Продик первым занялся проблемой синонимов, а софист Протагор выдвинул проблему языковой нормы и первым стал различать три рода имени и четыре типа высказывания — вопрос, ответ, просьбу и поручение.
Ценнейший вклад в развитие языка и в теорию языка внёс Платон (420—347 до н.э.). Ему принадлежит наиболее интересный для истории лингвистической мысли диалог “Кратил”, центральное место в котором занимает вопрос об отношении вещи и её наименования. В диалоге Платон сталкивает позиции Кратила (сторонника правильности имён от природы) и Гермогена (проповедующего договор и соглашение), привлекая в качестве судьи Сократа (устами которого говорит сам Платон, высказывающий немало противоречивых суждений и не принимающий полностью ни одной точки зрения). Платон признаёт не прямые, а отдалённые связи слова с предметом и допускает возможность употребления имён по привычке и договору.
Он открывает понятие внутренней формы (мотивировки) слова, разграничивая слова непроизводные (немотивированные) и производные (мотивированные). Ему принадлежит идея об ассоциации между отдельными звуками слова и качествами и свойствами вещей (идея звукосимволизма).
В последующих произведениях возрастает скепсис Платона относительно того, что слова могут служить источниками знаний о предметах, и, наоборот, более категоричными становятся утверждения о тождестве между выражаемой мыслью и словом.
Аристотель первым исследует типы связи значений внутри полисемичного слова, а также многозначность падежей и др. грамматических форм. Им делается утверждение о соответствии значения внеязыковой реальности.
Аристотель проводит разграничение трёх “частей словесного изложения”: звука речи, слога и слов разных разрядов. Он выделяет четыре разряда слов (имена, глаголы, союзы и местоимения вместе с предлогами). Правда, в определении имени (onoma) и глагола (rhema) смешиваются морфологические и синтаксические критерии. Впервые осуществляется описание отдельных классов глаголов. Но значимые части слова ещё не вычленяются.
Аристотель указывает на случаи несовпадения предложения (logos) и суждения. В качестве типов предложений он различает утверждения и отрицания. Им признаётся наличие безглагольных предложений. Ему присущи зачаточные представления о словоизменении и словообразовании (различение имени и падежа как только косвенной формы, распространение понятия падежа и на глагольные словоформы). Аристотелю принадлежат также многочисленные высказывания по вопросам стилистики.
Существенный вклад в формирование основ языкознания внесли философы эллинистического периода (3—1 вв. до н.э.), особенно представители стоической школы (Зенон, Хрисипп, Диоген Вавилонский). Стоики были по преимуществу философами и логиками, но они разрабатывали свои учения на базе языкового материала (и особенно явлений грамматической семантики). В строении предложения и в классах слов они искали отражение реального мира. Отсюда вытекали признание ими “природной” связи между вещью и её названием и увлечение этимологическим анализом. Значения “вторичных” слов объяснялись связями в предметном мире. Стоики разработали первую в истории науки о языке типологию переноса названий (перенос по сходству, смежности, контрасту).
В целом греческая философия 5—1 вв. до н.э. сыграла значительную роль в формировании логицистского подхода к языку, который на протяжении более двух — двух с половиной тысяч лет характеризовался острым вниманием к онтологическим и гносеологическим аспектам изучения языка, подчёркиванием приоритета функциональных критериев в выделении, определении и систематизации явлений языка, невниманием и безразличием к изменениям языка во времени и к различиям между конкретными языками, утверждением принципа универсальности грамматики человеческого языка. Философы искали гармонию между языковыми и логическими категориями.
Древнегреческим философам этого времени принадлежат идеи о сопряжении обозначающего, обозначаемого и предмета. Для них нет отдельных теории суждения и теории предложения, они не разграничивают логическое и лингвистическое знание. Им присущ синкретизм термина logos, обозначающего и речь, и мысль, и суждение, и предложение. Они не расчленяют логические, синтаксические и морфологические характеристики единиц речи (хотя и могут акцентировать в той или иной концепции один из аспектов взятого в целостности явления).
На базе достижений философов и языковедческой практики в эллинистический период возникает филология, призванная изучать, готовить к критическому изданию и комментировать памятники классической письменности. Сферой её интересов является смысловая сторона текстов.
В её недрах создаётся грамматика как самостоятельная дисциплина, изучающая по преимуществу формальные аспекты языка (а не его смысловые аспекты, в отличие от философии). Она обособилась в самостоятельную науку благодаря деятельности Александрийской грамматической школы, сыгравшей гигантскую роль в закладывании основ европейской языковедческой традиции. Грамматика того времени представляет собой по существу аналог современной описательной лингвистики. В борьбе со сторонниками принципа аномалии (пергамскими философами-стоиками Кратетом Малосским и Секстом Эмпириком) александрийцы активно отстаивают принцип аналогии как основы описательно-классификационной и нормализаторской деятельности.
С их деятельностью связан также расцвет лексикографии. В это время активно собираются и подвергаются толкованию глоссы (устаревшие слова — glossai и слова, ограниченно понятные, — lekseis. Выдающимися лексикографами эллинистического периода были Зенодот Эфесский, Аристофан Визан-тийский, Аполлодор из Афин, Памфил, Диогениан.
Алексадрийцы прослеживали языковые регулярности в классических текстах, стремясь отделить правильные формы от неправильных и выдвигая на этой основе принцип аналогии (Аристофан Византийский, особенно авторитетный в языковедческих проблемах Аристарх Самофракийский). Ими детально разрабатываются парадигмы склонения и спряжения.
В александрийской школе была создана первая в европейской науке систематическая грамматика (Techne grammatike ‘Грамматическое искусство’) ученика Аристарха Дионисия Фракийца (170—90 до н.э.). В этом труде определяются предмет и задачи грамматики, излагаются сведения о правилах чтения и ударения, о пунктуа-ции, приводится классификация согласных и гласных, даётся характеристика слогов, формулируются определения слова и предложения, даётся классификация частей речи (8 классов, выделенных главным образом на морфологической основе, с учётом лишь в отдельных случаях синтаксического и семантического критериев). Автор тщательно описывает категории имени и глагола, приводит сведения о словообразовании имён и глаголов. Он различает артикль и местоимение, выделяет предлог и наречие в самостоятельные части речи, подробно классифицирует наречия, отнеся к их числу частицы, междометия, отглагольные прилагательные. Большинство понятий иллюстрируется примерами.
Язык и языкознание в древнем Риме
Латинское письмо появляется в 7 в. до н.э. скорее всего под влиянием греков, издавна имевших в Италии свои колонии. Собственно латинский алфавит сложился в 4—3 вв. до н.э. Постепенно он усовершенствуется (государственный деятель Аппий Клавдий, учитель Спурий Карвилий, поэт Квинт Энний). Получило развитие рукописное письмо (использовались письмо эпиграфическое, разновидности маюскульного капитального письма: рустичная, квадратная, унциал; маюскул был постепенно вытеснен минускулом — полуинциалом, новым римским курсивом). Грамотность была широко распространена в римском обществе. Латинское письмо письмо послужило источником письменностей на многих новых европейских языках (преимущественно в странах, где проводником христианской религии была римская церковь).
Особое место в римском языкознании занимает крупнейший учёный Марк Теренций Варрон (116—27 гг. до н.э.). Ему принадлежат трактаты “О латинском языке”, “О латинской речи”, “О сходстве слов”, “О пользе речи”, “О происхождении латинского языка”, “О древности букв”, грамматический том девятитомного энциклопедического труда “Наука”, лингвистические вкрапления в труды по литературе, истории, философии и даже по сельскому хозяйству. В своём главном лингвистическом труде — трактате “О латинском языке” он выражает убеждение в “трёхчастном” строении речи и необходимости её последовательного описания в трёх науках — этимологии, морфологии и синтаксисе. Изложению основ этих наук и посвящён трактат.
Впервые выделяются исходная форма имени (именительный падеж) и исходная форма глагола (первое лицо единственного числа настоящего времени в изъявительном наклонении действительного залога). Различаются слова склоняемые (изменяемые) и несклоняемые (неизменяемые).
С опорой на морфологические признаки выделяются четыре части речи: имена, глаголы, причастия, наречия. Варрон делает тонкие замечания в адрес аномалистов по поводу соотношения грамматического рода и биологического пола, числа грамматического и числа предметов. Он доказывает наличие в латинском языке отложительного падежа (ablativus) и устанавливает роль его показателя в определении типа склонения существительных и прилагательных. Подчёркивается возможность определить тип спряжения глагола по окончанию второго лица единственного числа настоящего времени. Варрон настаивает на необходимости исправления аномалий в словоизменении при их санкционировании в области словообразования.
В последний век Республики к проблемам языка обращаются многие писатели, общественные и государственные деятели (Луций Акций, Гай Луцилий, Марк Туллий Цицерон, Гай Юлий Цезарь, Тит Лукреций Кар). В последние десятилетия Республики и первые десятилетия Империи формируется литературный латинский язык (классическая латынь).
На рубеже 4 и 5 вв. публикуется трактат Макробия “О различиях и сходствах греческого и латинского глагола”. Это была первая специальная работа по сопоставительной грамматике.
В связи с распадом Римской империи в конце 4 в. центр лингвистических занятий переместился в Константинополь. Здесь в начале 6 в. появилась самая значительная латинская грамматика древности — “Institutio de arte grammaticae” Присциана, состоявшая из 18 книг. Автор опирается на Аполлония Дискола и многих римских грамматиков, особенно на Флавия Капра. Он подробно описывает имя, глагол, причастие, предлог, союз, наречие и междометие, излагает проблемы синтаксиса (преимущественно в морфологических терминах). Имени и вместе с ним глаголу отводится господствующее положение в структуре предложения. Присцианом используются исследовательские приёмы опущения (элиминации) и подстановки (субституции). Стилистический раздел отсутствует.
Грамматика Присциана подводила итог исканиям и достижениям античного языкознания. Его курс использовался в преподавании латинского языка в Западной Европе наряду с учебником Доната вплоть до 14 в. (т.е. на протяжении восьми столетий).
Учения о языке, сложившиеся в Греции и Риме, представляют собой две взаимозависимые и вместе с тем вполне самостоятельные составляющие единой средиземноморской языковедческой традиции, образовавшие исходную, античную ступень в формировании единой европейской лингвистической традиции.
Но история европейской традиции — в связи с расколом уже в раннем средневековье христианской церкви, в связи с наличием большого ряда несходств исторического, экономического, политического, культурного, этнопсихологического, социолингвистического характера между “латинским” Западом и “греко-славянским” Востоком — есть история двух относительно самостоятельных потоков лингвистической мысли. Одна и та же античная языковедческая традиция стала основой отличных друг от друга традиций — западноевропейской и восточноевропейской.
Первая из них (западноевропейская) имела в качестве источников труды Доната и Присциана, а в качестве материала для исследований в течение многих веков латинский язык. Во многом западная лингвистическая мысль опиралась на постулаты августианства и впоследствии томизма.
Другая (восточноевропейская) традиция черпала свои идеи преимущественно в трудах Дионисия Фракийца и Аполлония Дискола в их византийской интерпретации и в деятельности по переводу прежде всего с греческого на родные языки или на близкородственный литературный (как это было у южных и восточных славян). Предпочтение отдавалось византийским богословско-философским авторитетам. На европейском Западе интерес к византийским достижениям в языкознании и философии пробудился в основном в основном лишь в гуманистическую эпоху. На Востоке же Европы интерес к достижениям западной логической и грамматической мысли появился в период восточноевропейского Предвозрождения и западного реформаторского движения, т.е. и в одном, и в другом случаях в конце Средневековья.
Становление письменности на родных языках в западноевропейском культурном ареале.
Письмо появляется у того или иного народа, в той или иной культуре, как правило, в связи с возникновением необходимости удовлетворять потребности его духовно-познавательной деятельности и государственности. По отношению к народам Европы целиком сохраняет свою справедливость распространённая в истории мировой культуры формула “За религией следует алфавит”.
На её Востоке было принято от Византии христианство в форме, которая допускала возможность богослужения на родном языке и поощряла создание своего алфавита на основе греческого и перевод церковных текстов на родной язык. На её Западе проводником христианства был Рим, проповедовавший принцип „трёхъязычия” (освящённые авторитетом Библии и христианской церкви древнееврейский, греческий и латинский языки). Здесь в религиозном обиходе в основном использовался только латинский язык (часто в региональной разновидности) и при необходимости создавалась своя письменность (сперва во вспомогательных целях), опирающаяся на постепенное, первоначально чисто стихийное приспособление латиницы к родному языку, фонологическая система которого существенно отличается от латинской.
Все европейские системы письма возникали на основе заимствования (авторского или стихийного) не столько форм букв, сколько способов построения алфавита и системы графики, сложившихся в греческом или латинском письме. Здесь хорошо прослеживается формулируемый общей грамматологией универсальный принцип развития систем письма в сторону их фонетизации (и фонемизации — для языков фонемного строя), т.е. движения от идеографии к фонографии (фонемографии). Европейские системы письма являются алфавитными, а такое письмо представляет собой, как известно, наиболее совершенную систему звукового письма для языков фонемного строя. Оно строится на одно-однозначном соответствии между графемами и фонемами, т.е. стремится к реализации идеальной формулы графической системы. И тем не менее часто наблюдаются отклонения от идеала, состоящие: а) в наличии множества графем (“аллографов” или “графемных рядов”) для обозначения одной фонемы; б) в использовании разных графем для передачи обязательных и факультативных аллофонов одной фонемы; в) в употреблении одной графемы для обозначения разных фонем — нередко с учётом позиции в слове; г) в наличии ряда позиционных вариантов одной графемы. Оптимальное решение проблемы графики заключается в построении если и не исчерпывающего, то вполне достаточного и вместе с этим экономного набора правил фиксации фонематически существенных для данного языка звуковых различий (фонологических дифференциальных признаков).
Формирование письменностей на основе латиницы представляло собой долгий и противоречивый процесс стихийного приспособления знаков латиницы к иного рода системам фонем, протекавший при отсутствии на начальном этапе предварительного осмысления принципов отбора имевшихся графем и придания им в необходимых случаях других функций, при отсутствии заранее составленного свода правил графики, регулирующей соответствия между графемами и фонемами, и тем более при отсутствии орфографии, унифицирующей написание конкретных слов. Между культурными центрами (как правило, монастырями) и школами переписчиков шла острая конкурентная борьба, связанная с отстаиванием тех или иных графических приёмов.
Создание письменности на базе латиницы проходило следующие основные этапы: записывание местными письменами в текстах на латинском языке собственных имён (топонимов и антропонимов) и других слов; вписывание на полях или между строк латинских текстов переводов на родной язык отдельных слов (глосс), словосочетаний и целых предложений; переводы религиозных (а впоследствии и светских) текстов на родной язык; создание оригинальных текстов различных жанров на родном языке.
Раньше всего письмо возникло в Ирландии. Здесь в 3—5 вв. (до принятия христианства) использовалось огамическое письмо (оно заключалось в нанесении определённого числа и размера насечек, расположенных под определённым углом к ребру камня). Близкая к идеалу фонографичность этой системы письма свидетельствует о гениальности её создателей. В 5 в. ирландцы принимают христианство и в начале 6 в. создают своё письмо на латинской основе, используемое монахами для записи религиозных произведений и эпоса. Здесь, в условиях культуры с отсутствием резкой конфронтации христианства и язычества, проповедуется идея “четвёртого” языка. К 8 в. огамическое письмо полностью вытесняется. В дополнение к латинским литерам классической поры используются диграфы для обозначения дифтонгов и для фиксации возникших в результате недавних звуковых переходов щелевых согласных. Приняты удвоенные написания для обозначения глухих смычных согласных в середине и конце слов. Изобретаются способы передачи сочетанием букв мягкости согласных после задних гласных и твёрдости согласных после передних гласных.
Ирландские миссионеры вели активную деятельность в Скандинавии, Германии, Франции, Бельгии, Италии, Паннонии и Моравии, серьёзно повлияв на установление в этих странах определённых графических канонов и на осознание этими народами права на широкое использование письма на родном языке. Особенно серьёзное влияние они оказали на формирование письменности у англосаксов. Вместе с тем можно обнаружить следы воздействия на развитие ирландской графики со стороны миссионеров из кельтской Британии.
Сравнительно поздно письменность появилась в романоязычных странах, что объясняется, по всей очевидности, распространённым умением читать и понимать тексты на мёртвом уже к 5 в. латинском языке. В романском языковом ареале (Romania) наблюдались серьёзные различия в озвучивании одного и того же церковного текста в соответствии с особенностями местного народно-разговорного языка. Обращает на себя внимание реформа Карла Великого, стремившегося привести произношение в согласие с латинским написанием.
Необходимость в своём письменном языке осознаётся в связи с большим, мешающим пониманию письменных текстов разрывом между канонической латынью и разговорным языком. Своя письменность формируется во Франции в 9 в., в Провансе в 11 в., в Испании, Португалии, Италии и Каталонии в 12—13 вв. При этом частыми и значительными были совпадения — в силу общности романской речи поздней античности и раннего средневековья как исходного материала и некоторых общих тенденций звукового развития — в арсенале использовавшихся графических приёмов. Так, обычно непоследовательно обозначается качество гласных, но достаточно информативно передаётся посредством различных буквосочетаний качество согласных, например, обозначение среднеязычных бокового и носового сонантов. Эти новые фонемы фиксируются как результаты изменения смычных заднеязычных согласных. Для писцов характерно стремление не отрываться от латинских прототипов путём создания этимологических написаний. Довольно поздно (16 в.) начинают разграничиваться латинские буквы Uu и Vv, Ii и Jj, что имело общеевропейский характер. Графема Ww (из сдвоенного uu/vv) формируется на германской почве.
Первые чешские памятники латиницей появляются в 13 в., хотя латиница проникла к западным славянам раньше глаголицы и кириллицы (до неудачно окончившейся моравской миссии Константина Философа и Мефодия с их учениками в 9 в.). Чешскую письменность создают в монастырях монахи, учившиеся у немцев. Поэтому столь ощутимо влияние образцов латинской и немецкой графики. Впоследствии появляются конкурирующие диграфы для обозначения многочисленных чешских согласных и диакритических значков для передачи их твёрдости и мягкости. Создание идеальной фонографической чешской графики оказывается возможным только лишь в результате реформы Я. Гуса в 1412 г.
Язык в раннесредневековой Западной Европе
Различия в путях развития в период средневековья европейского Запада (романо-германского культурного ареала — Romania и Germania ) и европейского Востока (греко-славянского культурного ареала) явились следствием не только экономических, политических и географических факторов, разделивших Римскую империю на две отдельные империи, а затем и христианство на западное и восточное, но и, по всей очевидности, итогом воздействия факторов этнопсихологических, а именно изначальной неодинаковости менталитетов греков и римлян — двух великих народов древней Европы, заложивших фундамент европейской цивилизации.
История западноевропейских языков раннего средневековья представляет собой прежде всего историю изучения и преподавания классического латинского языка (на основе канонизированных руководств Доната и Присциана и многочисленных комментариев к ним, а также ряда римских авторов классической и позднеримской поры). Существенно изменились условия жизни общества и условия бытования уже мёртвого латинского языка, который продолжал, тем не менее, активно использоваться в церкви, канцелярии, науке, образовании, международных отношениях и соответственно эволюционировать в процессе его широкого употребления в разных этнических коллективах. В средневековой обиходно-разговорной латыни накопились серьёзные отличия от классического латинского языка. Осуществлённый в 5—6 вв. латинский перевод Библии (Vulgata) отражал новое состояние этого языка. Язык перевода был освящён в глазах церковников авторитетом Писания, к “языческим” же авторам античной поры и классической латыни они относились пренебрежительно.
В поддержании и утверждении приоритета латинского языка и в выдвижении именно латинской грамматики на роль важнейшей дисциплины в системе средневекового образования важную роль сыграл “учитель Запада”, бывший на государственной службе у остготов римский философ, теолог и поэт Аниций Манлий Северин Боэций (около 480—524), познакомивший Запад (в качестве переводчика и комментатора) с некоторыми философско-логическими произведениями Аристотеля и неоплатоника Порфирия, который предвосхитил в своих трудах положения зрелой схоластики и заложил основы преподавания “семи свободных искусств” (объединявшихся в два цикла — тривиум и квадривиум).
В 9—10 вв. средневековые учёные начинают обращаться к родному языку и словесности. Появляются опыты письменной фиксации памятников древнеанглийского эпоса (поэма “Беовульф”).
Развивается искусство перевода на родной язык. Известны сделанные королём Альфредом и учёными его окружения переводы сочинений папы Григория, Боэция, Орозия, Августина. Самой крупной фигурой в переводческом искусстве был Эльфрик. Он перевёл “Книгу Бытия”, а затем всё “Пятикнижие”, сочинения отцов церкви и две книги проповедей. В предисловиях к переводам указывалось, что они ориентированы на читателей, знающих только свой родной язык.
Язык в эпоху позднего Средневековья
Позднее средневековье представляет собой эпоху коренных изменений в социально-экономической и духовной жизни западноевропейского общества, серьёзных достижений в науке и культуре, формирования принципиально новой системы образования, отвечающей потребностям развития естественных наук, медицины, инженерного дела и т.п. и постепенно вытесняющей прежнюю систему обучения “семи свободным искусствам”. Однако по-прежнему латынь используется в качестве языка религиозных текстов, богословия, философии, науки, образования и международного общения в Западной Европе, а также как предмет преподавания и изучения.
На роль новой царицы наук (вместо грамматики) выдвигается логика, а затем и метафизика. В 12—14 вв. возникает большой ряд университетов (Болонья, Салерно, Падуя, Кембридж, Оксфорд, Париж, Монпелье, Саламанка, Лисабон, Краков, Прага, Вена, Гейдельберг, Эрфурт). К ним от монастырских школ переходит роль главных образовательных и научных учреждений. Новые, определяющие духовный прогресс идеи формируются теперь преимущественно в университетах. Возникает и усиливается интенсивный обмен идеями и результатами интеллектуального труда между новыми научными центрами Западной Европы.
Поздний схоласт-номиналист Оккам резко выступал против ненужного умножения реалистами воображаемых сущностей (принцип “бритвы Оккама”). Он подчёркивал, что природа создаёт только вещи. Обозначения квалифицируется им не как свойство слова, а как проявление свойства разума через слово. Язык локализуется в сознании человека, а грамматика в мысли.
Система взглядов Оккама, одного из последних представителей схоластики средневековья и её самого резкого критика, явилась предтечей идеологии эпохи Возрождения, которое в целом не приняло схоластики.
Схоластическая логика испытала в 12—13 вв подъём. благодаря деятельности профессоров Парижского университета, способствовавших распространению и утверждению идей Аристотеля. Более полному знакомству с работами Аристотеля Европа была обязана деятельности арабских учёных и особенно испанско-арабского философа Абу-ль-Валида Мухаммеда ибн Ахмеда ибн Рушда (в латинизированной форме Аверроэс, 1126—1198). Аристотелизм в новом виде пришёл в Европу в форме аверроизма.
Фома Аквинский, стоявший на позиции синтеза реализма и номинализма, различал три вида универсалий: in re ‘внутри вещи’, post re ‘после вещи’ и ante re ‘перед вещью’. Обозначаемое предложения оно понимал как объединённые связкой значения субъекта и предиката. Им разграничивались первичное значение слова и его употребление в речи. Разграничению существительного и прилагательного служил логико-семантический критерий (выражение основного понятия и приписывания ему признака). Он же ввёл в логику и грамматику понятие суппонировать ‘иметь в виду’.
Позднее средневековье характеризуется усилением интереса к научному изучению родных языков и использованию этих языков для их же описания (в условиях господствовавшего тогда билингвизма с преобладанием в официальной сфере общения латинского языка).
В 13 в. были созданы четыре теоретико-грамматических трактата, которые были написаны по-исландски и посвящены исландскому языку. Они предназначались быть учебниками для скальдов. В них обсуждались вопросы создания исландского алфавита на основе латинского письма, классификация букв, исландские части речи, правила стихосложения, включая метрику. Этот факт примечателен в свете того, что первые грамматики родных языков и на родных же языках появляются во Франции в 16 в., в Германии в 15—16 вв., в Англии в 16—17 вв. Объяснение можно искать в специфике истории Исландии, где введение христианства было актом альтинга как органа народовластия в отсутствие государства и где языческие жрецы (годы) автоматически становились христианскими священниками, а вместе с тем и хранителями традиционной исландской культуры.
Начало письма в Исландии латиницей относится к 7 в. Собственный алфавит на основе латиницы создаётся в 12 в. И в первом же из трактатов, сугубо теоретическом, отстаивается право каж-дого народа иметь свой алфавит, излагаются принципы его построения, начиная с гласных. Можно отметить строгое (на уровне требований 20 в.) следование фонематическому принципу. В трактате формулируется понятие различительного звукового признака (различия). В третьем трактате даётся сравнительно полное описание морфологического строя исландского языка, вводятся исландские термины (как правило, кальки с латинского) для частей речи.
В западнороманском культурном ареале (особенно в Италии, Каталонии и Испании) первоначально проявляется активный интерес к окситанскому (провансальскому) языку, на котором создавались и распространялись в 11—12 вв. песни трубадуров. Соответственно этому возникает потребность в руководствах по близкородственному языку и искусству провансальской поэзии.
В 12 в. появляется сочинение каталонца Раймона Видаля “Принципы стихосложения”, содержащее довольно подробный и своеобразный анализ языковой стороны провансальских поэтических текстов. Здесь перечисляются традиционные восемь частей речи. К классу “существительных” отнесены все слова, обозначающие субстанцию (собственно существительные, личные и притяжательные местоиме-ния и даже глаголы eser и estar), а к классу “прилагательных” — собственно прилагательные, причастия действительного залога и прочие глаголы. Оба класса разбиваются на три рода. Учитывается открытая в 12 в. дифференциация глаголов на предикативные и непредикативные. Автор даёт описание двухпадежного склонения и рассматривает некоторые аспекты парадигмы глагольного спряжения. Трактат был очень популярен в Каталонии и Италии, появлялись многочисленные подражания ему.
Восточная Римская империя и византийская культура в целом сыграли гигантскую, ещё не оценённую в должной степени роль в сохранении и передаче греко-римского философского и научного наследства (в том числе в области философии и теории языка) представителям идеологии и науки Нового времени. Именно византийской культуре Европа обязана достижениям в творческом синтезе языческой античной традиции (по преимуществу в позднеэллинистической форме) и христианского мировоззрения. И остаётся лишь сожалеть, что в истории языкознания до сих пор уделяется недостаточное внимание вкладу византийских учёных в формирование средневековых лингвистических учений в Европе и на Ближнем Востоке.
При характеристике культуры и науки (в частности языкознания) Византии нужно учитывать специфику государственной, политической, экономической, культурной, религиозной жизни в этой могущественной средиземноморской державе, просуществовавшей более тысячи лет в период беспрерывного перекраивания политической карты Европы, появления и исчезновения множества “варварских” государств.
В культурном отношении византийцы превосходили европейцев. Во многом они долгое время сохраняли позднеантичный уклад жизни. Для них был характерен активный интерес широкого круга людей к проблемам философии, логики, литературы и языка. Византия оказывала мощное культурное воздействие на народы прилегающих стран. И вместе с тем до 11 в. византийцы оберегали свою культуру от иноземных влияний и заимствовали лишь впоследствии достижения арабской медицины, математики и т.п.
В 1453 г. Византийская империя окончательно пала под натиском турок-османов. Начался массовый исход греческих учёных, писателей, художников, философов, религиозных деятелей, богословов в другие страны, в том числе и в Московское государство. Многие из них продолжили свою деятельность в роли профессоров западноевропейских университетов, наставников гуманистов, переводчиков, духовных деятелей и т.п. На долю Византии выпала ответственная историческая миссия по спасению ценностей великой античной цивилизации в период крутых ломок, и эта миссия успешно завершилась их передачей итальянским гуманистам в Предренессансный период.
Этнический состав населения империи был весьма пёстрым с самого начала и менялся в течение истории государства. Многие из жителей империи были сызначально эллинизированы или романизованы. Византийцам приходилось поддерживать постоянные контакты с носителями самых разнообразных языков — германских, славянских, иранских, армянского, сирийского, а затем и арабского, тюркских и т.д. Многие из них были знакомы с письменным древнееврейским как языком Библии, что не мешало им часто высказывать крайне пуристическое, противоречащее церковным догмам отношение к заимствованиям из него. В 11—12 вв. — после вторжения и расселения на территории Византии мно-гочисленных славянских племён и до образования ими самостоятельных государств — Византия была по сути дела греко-славянским государством.
Много внимания уделялось риторике, восходящей к идеям античных авторов Гермогена, Менандра Лаодикийского, Афтония и развитой далее византийцами Пселлом и особенно известным на Западе Георгием Трапезундским. Риторика была положена в основу высшего образования. Её содержание составляли учения о тропах и фигурах речи. Риторика сохраняла свойственную ещё античности ориентацию на говорящего, тогда как филология ориентировалась на воспринимающего художественную речь. Византийский опыт изучения культурной стороны речи в разработке поэтики, стилистики и герменевтики сохранил своё значение в средние века и в наше время.
Значительных успехов византийцы достигли в практике и теории перевода. Они осуществляли переводы западных богословов и философов, активизировав эту деятельность после завоевания Константинополя крестоносцами. Появлялись “греческие Донаты” (греческие подстрочники к латинскому тексту), которые первоначально помогали изучению латинского языка, а потом служили итальянским гуманистам пособиями для изучения греческого языка). Выдающимися переводчиками были византийцы Димитрий Кидонис, Геннадий Схоларий, Плануд, венецианцы Яков из Венеции, выходцы из Южной Италии Генрик Аристипп и Леонтий Пилат из Катании.
Уже в конце Средневековья в экономических, социальных, политических и духовных условиях жизни европейского общества начали происходить коренные сдвиги, занявшие ряд последующих столетий. Они были обусловлены борьбой старого (феодального) и нового (капиталистического) хозяйственных укладов. Шёл интенсивный процесс формирования наций и консолидации государств, нарастали противоречия между строгими церковными догматами и новым свободолюбивым мировосприятием, ширились народные движения за реформацию церкви. Заново открывались и переосмысливались ценности античного мира.
Деятели истории, литературы, искусства, философии, науки стали переходить от studia divina к studia humaniora, к идеологии гуманизма (в эпоху Возрождения), а затем рационализма (в эпоху Просвещения), на смену которому пришёл иррациональный романтизм. Было иобретено книгопечатание. Совершались великие географические открытия в разных странах света.
Существенно расширился круг задач, вставших перед языковедами 16—18 вв. Изучения и описания требовало огромное множество конкретных языков — как мёртвых (в продолжение традиции, унаследованной от средневековья), так и живых. Объектами исследования оказывались языки как своего народа, так и других народов Европы, а также языки народов экзотических стран; языки письменно-литературные и народно-разговорные. Росла потребность в создании грамматик отдельных языков, эмпирических по методу и нормализаторских по целям, и универсальных грамматик, т. е. грамматик Человеческого языка вообще, являющихся по своему характеру теоретическими, дедуктивными.
За латинским языком в Западной Европе ещё некоторое время сохранялись основные позиции в науке, образовании, богослужении. Но вместе с тем усиливались позиции родных языков. Они приобретали новые социальные функции и более высокий статус. Рядом с мёртвыми литературными языками (латинским на Западе и старославянским на Востоке) складывались собственные литературные языки. В 1304—1307 гг. Данте Алигьери (1265—1321) публикует на латинском языке свой трактат “О народной речи”, в котором указывает на “природный”, “естественный”, “благородный” характер своего языка и “искусственность” латинского языка.
В 16—18 вв. частым было обращение к существующим рядом с естественными языками коммуникативным системам: Фрэнсис Бэкон (1561—1626) подчёркивал неединственность языка как средства человеческого общения. Г.В. Лейбницем был выдвинут проект создания искусственного международного языка на логико-математической основе.
О живучести этой идеи свидетельствует создание в 17—20 вв. около 1000 проектов искусственных языков как на априорной, так и на апостериорной основе (т.е. либо независимо от конкретных языков, либо с использованием их материала), из которых признание получили очень немногие: волапюк, разработанный в 1879 г. Иоганном Мартином Шлейером (1842—1912); эсперанто, созданный в 1887 г. Людвиком Лазарем Заменгофом (1859—1917); продолжающий в виде модификации эсперанто идо, предложенный в 1907 г. Л. Бофроном; латино-сине-флексионе, созданный в 1903 г. математиком Пеано; окциденталь, предложенный в 1921—1922 гг. Эдгаром де. Валь; новиаль как результат синтеза идо и окциденталя, осуществлённого в 1928 г. Отто Есперсеном; интерлингва как плод коллективного творчества, возникший в 1951 г.
Тем самым были заложены основы интерлингвистики как дисциплины, изучающей принципы лингвопроектирования и процессы функционирования искусственно созданных языков.
В 16—18 вв. активно разрабатывались вопросы природы и сущности языка, его происхождения и т.п., причём это делалось исключительно в работах философов. Так, представитель философской грамматики Ф. Бэкон 1561—1626) противопоставлял её по целям и задачам грамматике “буквенной”, т. е. практической. Джамбаттиста Вико (1668—1744) выдвинувший идею объективного характера исторического процесса, который проходит в своём развитии три эпохи — божественную, героическую и человеческую, а также конкретизирующую то же общее направление и те же смены эпох идею развития языков. Первым выдвинул идею искусственного языка Рене Декарт (1596—1650). Джон Локк (1632—1704) связывал изучение значений с познанием сущности языка. Г.В. Лейбниц (1646—1716) отстаивал звукоподражательную теорию происхождения языка, как и Вольтер / Франсуа Мари Аруэ (1694—1778). М.В. Ломоносов (1711—1765) связывал язык с мышлением и видел его назначение в передаче мыслей. Жан Жак Руссо (1712—1778) выступил как автор теории о двух путях происхождения языка — на основе социального договора и из эмоциональных проявлений (из междометий). Дени Дидро (1713—1784) искал истоки языка в общности для определённой нации навыков выражать мысли голосом, заложенных в людях богом. Много внимания проблемам философии языка уделял Иммануил Кант (1724—1804).
Особую известность получили “Исследования о происхождении языка” Иоганна Готфрида Гердера (1744—1803), который был современником крупнейших представителей философии истории Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831) и Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга (1775—1854) и оказал на них существенное влияние.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в.
В 10—20-х гг. 19 в. завершается длительный (порядка двух с половиной тысячелетий) период развития европейских языков.
Было бы некорректно оценивать весь предшествующий этап как донаучный. Надо учитывать, что нет полного совпадения смыслового содержания, вкладываемого сегодня в термины типа наука, дисциплина, учение, теория, исследование, познание, и того толкования, которое им давалось в разные исторические периоды развития человеческой исследовательской деятельности и в разных культурных ареалах. Уже в древности нередко говорили о науке, имея в виду занятия по описанию языковых фактов, их классификации и систематизации, их объяснению (ср. древнеиндийскую трактовку cabdacastra как не имеющего предела учения, науки, теории, специальной научной дисциплины о словах и звуках; употребление в позднеантичную пору греческого слова grammatikos и латинского слова grammaticus для обозначения сперва всякого образованного человека, сведущего в языке и литературе, умеющего толковать тексты древних писателей, и лишь потом грамматика-профессионала, языковеда и вообще учёного; выдвижение средневековыми учёными, сосредоточивавшими свои усилия на решении сугубо профессиональных языковедческих проблем, противопоставления старой, описательно-нормативной грамматики как искусства и новой, объяснительной, теоретической грамматики как науки).
Европейское “традиционное” языкознание было продуктом длительного развития исследовательской мысли и послужило весьма прочным фундаментом для нового языкознания. Оно к концу 18 в. достигло серьёзных результатов во многих отношениях: продолжение богатой античной языковедческой традиции; наличие сформировавшегося в период средневековья в рамках практической и теоретической грамматики (в процессе составления многочисленных трактатов-комментариев к классическим руководствам Доната и Присциана) категориального аппарата, с помощью которого впоследствии описывались свои родные языки, а затем и “экзотические” для европейских учёных языки; достаточно чёткое разграничение фонетики, морфологии и синтаксиса; разработка номенклатуры частей речи и членов предложения; обстоятельные исследования морфологических категорий (“акциденций”) частей речи и выражаемых их посредством грамматических значений (прежде всего в школе модистов); существенные успехи в описании формальной и логико-семантической структуры предложения (особенно в разработанных на логической основе универсальных грамматиках, к числу которых относится и знаменитая “Grammaire generale et raisonnee” А. Арно и К. Лансло); первые попытки наметить различия между категориями, присущими всем языкам, и категориями, свойственными отдельным языкам; закладывание основ лингвистической универсологии (теории языковых универсалий); развитие учений о языковом знаке; накопление знаний о видах лексических значений, о синонимах, о способах словообразования и словообразовательных связях между лексическими единицами; достигшая высокого совершенства лексикографическая деятельность; почти никогда не прекращавшиеся с античных пор этимологические изыскания; складывание в основном дошедшей до наших дней традиционной лингвистической терминология.
Ещё до наступления 19 в. был осознан факт множественности языков и их бесконечного разнообразия, что послужило стимулом к разработке приёмов сравнения языков и их классификации, к формированию принципов лингвистического компаративизма, имеющего дело с множествами соотносимых языков. Делались попытки применить концептуальный аппарат универсальной грамматики для сопоставительного описания разных языков и даже для доказательства родственных связей между языками (С.Ш. Дюмарсе, И. Бозе, Э.Б. де Кондильяк, К. де Габелин, И. Лудольф, Дж. Харрис, Дж. Биттни, Дж. Бёрнет / лорд Монбоддо, Дж. Пристли и др.). Появлялись опыты не только их географической, но и генеалогической классификации либо внутри отдельных групп языков — прежде всего германской и славянской (Дж. Хикс, Л. тен Кате, А.Л. фон Шлёцер, И.Э. Тунман, И. Добровский), либо также с охватом языков, распространённых на обширных территориях Евразии (И.Ю. Скалигер, Г.В. Лейбниц, М.В. Ломоносов).
В конце 19 в. нарастало понимание того, что необходим очередной принципиальный поворот во взглядах на язык, его природу и сущность, которые адекватно отвечали бы новейшим достижениям физики, математики, логики, семиотики, антропологии, этнологии, этнографии, культурологии, социологии, экспериментальной психологии, гештальт-психологии, физиологии высшей нервной деятельности, общей теории систем, общей теории деятельности, аналитической философии и других наук, исследующих не столько становление и развитие исследуемых объектов, сколько их структурно-системную организацию и их функционирование в определённой среде.
20 в. выдвинул в центр внимания языковедов другие проблемы. Начал утверждаться приоритет синхронического подхода к языку (тем более что его современное состояние носителю языка интересно прежде всего), что явилось результатом научного подвига, совершённого И.А. Бодуэном де Куртенэ, Н.В. Крушевским, Ф.Ф. Фортунатовым, Ф. де Соссюром, Л.В. Щербой, Е.Д. Поливановым, Н.С. Трубецким, Р.О. Якобсоном, В. Матезиусом, К. Бюлером, Л. Ельмслевом, А. Мартине, Л. Блумфилдом, Э. Сепиром, Дж. Фёрсом, а также их учениками и многочисленными продолжателями. Смена синхронизмом диахронизма в роли лидирующего принципа ознаменовала собой границу между языкознанием 19 в. и языкознанием 20 в.
1.. Апресян, Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики (краткий очерк). М., 1966.
2. Березин, Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975
3. Березин, Ф.М. История русского языкознания. М., 1979. XX в.
4. Звегинцев, В.А. История языкознания ХIХ—ХХ веков в очерках и извлечениях. М., 1964. Ч. 1; М., 1965. Ч. 2.
5. История лингвистических учений: Древний мир. Л., 1980.