Реферат: Ситуация гощения в русской языковой картине мира

Ситуация гощения в русской языковой картине мира

Т. В. Леонтьева

Гощение — одна из наиболее значимых ситуаций социального взаимодействия людей во многих культурах. В настоящее время она, вероятно, чаще рассматривается как формализованная бытовая этикетная ситуация, однако в традиционной народной культуре обычай хождения в гости и сейчас зачастую сохраняет архаичные черты, без выхолащивания символических смыслов, пронизывающих все части ритуализованного действия, которому в диалектном социуме отводится значительное место: «В обществах традиционного типа гостеприимство представляет собой скорее определенный морально-религиозный и социально-правовой институт, а прием гостя развертывается как достаточно сложный ритуал» [Байбурин, Топорков, 113].

В лексике, фразеологии, паремиологии, пословицах и поговорках, фольклорных текстах, этнографических свидетельствах зафиксирован сценарный характер гощения, имеющий, на наш взгляд, особенности отражения в зависимости от средства кодирования. В настоящей статье будет уделено внимание деривационному гнезду, сформированному вокруг понятиягость. Оно, безусловно, любопытно в отношении этимона и порожденногоим набора значений из сферы «Хождение в гости», в отношении случаев использования корня для обозначения понятий из других тематических групп (ср. введенный С. М. Толстой термин «правая мотивация» [Толстая, 113]), и это основные ракурсы рассмотрения языкового материала. Особенно важной кажется самодостаточность данного лексико-семантического пространства, которое настолько тонко разработано в диалектах, что возможностей одного корня в сочетании с другими словообразовательными средствами хватает для обозначения всех элементов ситуации гощения. Само существительноегость, центр этого семантического пространства, есть свернутое обозначение целого сюжета, поскольку гость — это некто пришедший в чужой дом в особом качестве на некоторое время с определенными обязательствами, касающимися взаимодействия с хозяевами дома.

Когнитивный спектр понятия «гость» задан самим происхождением слова и особенностями дальнейших исторических изменений в его семантике. Праслав.*gostьсчитается - t-суффиксальным производным от и.-е. *ghos-‘поедать’ [ЭССЯ, 7, 68]. Такому решению вопроса о происхождении слова дают почву наблюдения над ритуалами потчевания гостя, назначение которых состоит в налаживании обменных отношений хозяев с гостем. Угощение, к которому прилагаются и крайняя степень заботливости, и целая система настоятельного одаривания гостя почестями, — основной ресурс, на который хозяева могут «выменять» спасительную для них благожелательность чужого человека. В этимоне сходятся, таким образом, основные нити сценария.

На индоевропейском уровне традиционно отмечается уникальное соседство трех значений словагость: «Понятия врага, чужого (и чужестранца) и гостя, являющиеся для нас тремя различными семантическими и юридическими категориями, в древних индоевропейских языках теснейшим образом связаны» [Бенвенист, 368].

В славянских языках значение ‘враг’ утратилось, однако выделилось в самостоятельное значение ‘торговец, купец’, ср. др.-рус.гость‘гость’, ‘чужеземец’, ‘иноземный, приезжий купец, иногда и вообще купец’ [Срезневский, 569]. Поэтому формально-семантическое расширение данного гнезда в русском языке происходило в направлении отгость‘приезжий’, ‘чужеземец’ (др.-рус.гостинник‘гость, пришелец, путник’ [СРЯ XI—XVII, IV, 105]), и часть словообразовательных возможностей реализовалась именно в словах группы «Прием чужих: пришлых, приезжих, проезжающих». Отсюда др.-рус.гостиница‘дорога’ [Срезневский, 567], смол., сев.-зап.гостúнец‘большая дорога, тракт; проезжая дорога, по которой ездят чужие, гости’[СРНГ, 7, 93], др.-рус.гостиницаигостиньница‘гостиница’ [Срезневский, 568], гостиньникъ‘содержатель гостиницы’ [Там же, 567], оренб.погóст‘подворье, постоялый двор на отшибе’ [СРНГ, 27, 309], влад.гостúнник‘слуга, прислужник в монастырской гостинице’ [Там же, 7, 94]), диал. (без указ. места)гостúное сено‘плохое, приготовленное для лошадей приезжающих гостей сено’ [Там же].

Тему приезжих и приходящих продолжают обозначения заведений, куда приходят своего рода «посетители»: др.-рус.гостиница‘больница’ [Срезневский, 567], ‘странноприимный дом, богадельня, больница’ [СРЯ XI—XVII, IV, 105]. Вероятно, в этом значении словогостиницаявляется семантической калькой с лат.hospit ~ le‘гостиница, приют, странноприимный дом’, hospitium‘приют, пристанище, комнаты для гостей’.

Частным случаем «приезжего» предстает и заезжий купец, торговец: ср. др.-рус.гость‘иноземный, приезжий купец, иногда и вообще купец’ [Срезневский, 569], гостьбьникъ‘гость, купец’ [Там же, 571], гостиньникъ‘торговец’ [Там же, 567], гостити‘торговать, приезжать, ездить с целью торговли’ [Там же, 569], гостьба‘торговля’ [Там же, 570], гостиное‘пошлина с привозных товаров’ [СРЯ XI—XVII, IV, 105], гостинники‘вид пошлины’ [Там же], гостинодворец‘купец, торжник, торговщик, гость, гостинодворец’ [СРЯ XVIII, 5, 194]; в русских народных говорах — новг.гостить без рубежа‘торговать свободно’ [СРНГ, 35, 219],

Представляемая далее диалектная лексика с корневым словомгостьделится на две неравнозначные части. Одна из них образована номинациями, описывающими посещения, другая — лексическими и фразеологическими единицами, которые обозначают объекты, не связанные с ситуацией гощения.

Гнездо словагость, представленное в русских говорах и общенародном языке, позволяет обнаружить своеобразный сценарий гощения. Ситуация включает в себя следующие элементы: актанты, связанные субъект-субъектными отношениями (гость/гости и хозяин/хозяева), предикаты, которые называют совпадающие и строго соотнесенные друг с другом по времени реализации действия актантов (гостить и принимать), сирконстанты (ограниченное время и определенное место). Поскольку участники ситуации совершают ряд действий согласно исполняемым ролям, когнитивный сценарий складывается из нескольких последовательно сменяющих друг друга эпизодов: приход гостя, приветствие гостя и хозяина, угощение, взаимное одаривание и чествование, выполнение специальных обрядовых действий, приглашение к ответному визиту, прощание и уход гостя. Они отражены в языковом материале неравномерно, с разной степенью детализации.

Гость и хозяин.Участники ситуации — гость и хозяин — противопоставлены друг другу, разделены «враждебностью», поскольку они ведут себя исходя из оппозиции «свой — чужой», и одновременно соединены ритуализованным преодолением этой враждебности, их действия адресно направлены друг на друга и семиотически нагружены. Субъектом действия и объектом воздействия попеременно является каждая из контактирующих сторон 1 .

Гость — роль на случай (покидая чужой дом, человек утрачивает статус гостя), но в этой ситуации — роль главная. Он является центром события. Вокруг него и с его участием разворачивается основное действие. Функционал, касающийся принимающей стороны, редко находит отражение в семантике или во внутренней форме слов рассматриваемого гнезда, называющих хозяина дома: астрах.госьприимец‘хозяин, гостеприимец’ [СРНГ, 7, 99], ленингр., хакас., урал.гостеприúмчивый‘гостеприимный’ [Там же, 92], арх.гостеприúмецигосте-приúмник‘гостеприимный человек’ [АОС, 9, 390], брян.гостúчный‘любящий принимать гостей’ [СБГ, 4, 50].

В настоящее время утрачено, по-видимому, представление о гостеприимстве как готовности приветить странника или нищего, которое в Древней Руси осознавалось как добродетельное, одобряемое в морально-религиозном смысле и тем самым отличное от радушия к званому и ожидаемому (то есть, по сути, известному, знакомому) гостю:гостинноприимство‘прием и размещение богомольцев’ [СРЯ XI—XVII, IV, 105], гостеприимствоигостеприятие‘добродетель, состоящая в принимании в дом свой и угощении странных, бедных и пришельцев, без всякого за то воздаяния’ [САР, 276], гостеприимный‘любящий гостей принимать, угощать’ и ‘страннолюбивый, любящий принимать в дом свой странных и бедных’ [Там же, 277]. Как известно, в народной культуре есть представление о том, что Бог (либо святой) может ходить по земле и стучать в дома в виде странника, нищего [СД, 202], поэтому нельзя было проявить невнимание к незнакомому человеку, пришедшему в дом нежданным гостем, хотя эти представления, безусловно, коррелируют с христианской моралью: «Под взаимным влиянием находится народное и церковное понимание госте-приимства не только как проявление братской любви, которую христианин должен испытывать ко всем, но и как возможное воздаяние (контекст “обменных отношений”) за гостеприимство: через гостя-странника признают или не признают, принимают или отвергают самого Господа; принявшим Гостя воздастся во время второго пришествия» [Невская, 448].

Гость мог иметь разные облики. Это и приезжий, неместный, и сосед или односельчанин, который не приходится хозяевам родственником, и родственник, живущий отдельно и иногда навещающий родных (вят.гость‘родные, посещающие родных же в праздники’ [СРНГ, 7, 95]).

Диалектные факты, являющиеся обозначениями гостей, многочисленны и любопытны в словообразовательном плане: свердл.гостевà‘гости’ [Востриков, 10], арх.гостёва‘гости, присутствующие на празднике’ [АОС, 9, 389], новосиб.погóсти‘гости’ [СРНГ, 27, 309], онеж.гóстник‘гость’ [СРГК, 1, 382], карел.гостёныш‘гость (о детях)’ [Там же, 380], арх.госьё‘гости’ [СРНГ, 7, 99], ленингр.гостéльник‘гость’ [Там же, 91], волог.гостьба[удар.?] ‘гости на вечеринке, каком-либо празднике’ [Там же, 97].

Среди персоналий можно отметить большое число оценочных наименований гостя, например дериватов с уменьшительно-ласкательными и экспрессивными суффиксами: арх.гóстейкаигóстелька‘гостья’ [АОС, 9, 389], арх.гостúнушка‘гостья’ [СРГК, 1, 381], карел.гостéюшки(ласк.)‘гости’ [Там же], север.гостéбище‘гость’ (Когда ждать в гости любимое гостебище?) [СРНГ, 7, 90], пск.гóстейко‘гость’ [Там же, 91], тул., орл., ворон., курск., терск., вят., урал.гостёчеки терск.гостёчик‘гость’ [Там же, 92], волог.гóстенка‘редкая гостья’ (Вы у нас гостенку видели) [Там же], яросл.гóстик‘гость’ [Там же], арх., олон.гóстюшко‘гость’ [Там же, 98], курск.гостúночки‘гости’ [Там же, 94] и др. Эти слова — рефлекс представлений об опасности, которую несет с собой приход стороннего человека, и свидетельство ритуализованности приема гостей в народной традиции, в частности подчеркнуто приветливого обращения к вошедшему в дом.

Слов с негативными коннотациями сравнительно меньше:немúлующие гóсти‘такие, которые очень не нравятся’ [Там же, 21, 80], онеж.гостúло(пренебр.) ‘гость’ [СРГК, 1, 381] и др. Они отражают отношение хозяев к «неугодным» гостям — ведущим себя предосудительно (засиживающимся сверх всякой меры, бесцеремонным) либо неуважаемым: арх., костром.гостёк-Терéнтьюшко‘насмешливое название и обращение кнезваному и непочетному гостю’ [СРНГ, 7, 91], урал.гостёчек‘о бесцеремонном, назойливом госте’ (Гость-то хорошо, а вот гостёчки-то беда— пословица) [Там же, 92].

Особенно значим, по-видимому, момент прибытия гостя. Лексический материал позволяет выявить, условно говоря, «виды гостей» по обстоятельствам их появления:

— ближний гость (пришлый) или дальний (приезжий): арх.гóстья‘приезжая, не местная женщина, девушка’ и ‘о женщине, зашедшей в дом’ [АОС, 9, 396], яросл.заприéзжиевый (гость)‘приезжий’ (Поштуй-ко-це вы чужих людей, гостей заприезжиев) [СРНГ, 10, 355], волог.гость с вóзки‘человек, приезжающий на праздник из другой местности’ [СВГ, 1, 126];

— каким путем добрались гости: арх.вéтреный гость‘в приморских селениях так называют гостя, прибывшего с моря, а не сухим путем’ [СРНГ, 4, 201];

— в каком составе приехали: карел.артéльные гóсти‘семья гостей’ [СРГК, 1, 382];

— в какое время приехали: онеж.вшúвые гóсти‘гости, прибывшие в субботу, когда топят бани’ [Там же], диал. (без указ. места)впорый гость‘пришедший вовремя, кстати’ [СРНГ, 5, 175], пск., твер.ногдáшний (гость)‘вчерашний’ [Там же, 21, 265];

— как часто приезжают или приходят: смол.гóсти неотбúтые‘частые, постоянные’ [Там же, 104], арх.небывáлый гость‘гость, впервые посетивший кого-либо’ [Там же, 20, 323];

— явились ли они по приглашению или без приглашения: арх.зы каный гость‘званый гость’ [Там же, 12, 35], орл., смол., арх.зазвáный гость‘приглашенный куда-либо, к кому-либо, званый гость’ [Там же, 10, 90], карел.навязный гость‘непрошеный’ [СРГК, 3, 306].

В поле зрения номинатора попадают и обрядовые роли гостей. Участник любого большого празднества является гостем: перм., арх.гóсти‘участники свадебного поезда’ [СРНГ, 7, 96], твер.гóсья‘девушка, приглашенная в гости на святки’ [Там же, 97]. После свадьбы молодые сами отправляются объезжать родственников и знакомых, становясь таким образом гостями: яросл.гóрные гóсти‘молодые на другой день после свадьбы’ [Там же, 49]). Отмеченными оказываются отдельные гости, приглашенные для выполнения поручений, т. е. имеющие своеобразные «должности»; это посаженная мать, посаженный отец или лицо, отвечающее за передачу даров: новг.гостúницы‘в свадебном обряде — девушки, привозившие к невесте подарки жениха накануне свадьбы’ [Там же, 93]), волог.коробéйные гóсти/сваты ‘в свадебном обряде — родственники невесты, которые везут приданое’ [Там же, 14, 345]. Особое место занимают почетные гости; их выделяют среди прочих и чествуют более, чем других: нижегор., пенз., сарат.гáрные гóстии нижегор.гáрные(в знач. сущ.) ‘наиболее почетные лица, участвующие в свадебном поезде’ [Там же, 6, 146], браны(е) гости‘избранные, уважаемые’ [Там же, 3, 150]. Отметим также номинации, отражающие эмоциональное состояние хозяев, их негативные эмоции, вызванные событием — ситуацией похорон, например, или свадьбой, ознаменовывающей расставание с дочерью и уход девушки в чужой дом, где жизнь ее уже не будет такой беззаботной, как в родительском доме: пск.нежелáнные гóсти‘в свадебных обрядах — о гостях со стороны жениха’ [Там же, 21, 41], север.нежелáнные гóсти‘о гостях, пришедших на похороны’ [Там же].

Особую группу составляют обозначения человека, любящего ходить по гостям: диал. (без указ. места)гостéйник‘охотник ходить по гостям; приживальщик’ [Там же, 7, 91], калуж., свердл.гостёна‘человек, любящий ходить по гостям’ [Там же], перм., свердл., урал.погостёна‘человек, который любит ходить в гости’ [Там же, 27, 309], волог., хакас., якут.гостлúвый‘любящий ходить по гостям’ [Там же, 7, 95]. Отдельные лексемы обнаруживают представление о любителе ходить в гости как о бездельнике: вят.гостёна‘человек, не любящий работать, имеющий привычку часто ходить в гости, гостить’ [СРНГ, 7, 91]. Иногда в фокус внимания попадает человек, избегающий выходить в гости: перм.негостлúвый‘не любящий ходить в гости’ [Там же, 21, 6].

Ситуация (событие).Пребывание в гостях обычно обозначается суффиксальными образованиями от глагольной основыгости-и смыкается в народном сознании с такими понятиями, как «пир, пирушка», «угощение»: арх.гостёбаигостёва‘праздник в связи с приходом гостей, угощение’ [АОС, 9, 388, 389], волог.гостéние‘пребывание в гостях’ [СРГК, 1, 380], олон. и петерб.гостúбище‘пирушка; пребывание в гостях’ [СРНГ, 7, 92], ленингр.гостúбье‘приглашение и прием гостей’ [Там же], волог.гощéбье‘званое собрание гостей с угощением, пир’ [СРГК, 1, 383], перм.гостúдьбаигостúтьба‘пребывание в гостях’ [СРНГ, 7, 92, 95], олон.гостúна‘пребывание в гостях’ [Там же, 93], яросл., арх., олон., новг., перм., волог., вят., костром., влад.гóстьба/гостьбá/ госьбá‘пир, пирушка, угощение, пребывание в гостях, участие в пире, пирушке’ [Там же, 96], арх.гостúная честь‘праздничный стол в доме невесты’ [АОС, 9, 392] и др.

Языковой материал содержит свидетельства того, что для ситуации гощения значимы категории времени, поскольку это «точечное» событие, обладающее протяженностью, ограниченное временными рамками, и места, поскольку пребывание на чужой территории — одно из обстоятельств гощения.

Гощение представлено в языковой картине мира как имеющее фазы: приход в гости как начало действия — арх., карел., олон., перм.в гость/гось идти‘в гости’ (Вон Мишко в гось идет) [СРНГ, 7, 96]; пребывание в гостях как период — волог.во гóсте (быть, находиться)‘в гостях’ [Там же], курск.в гостúночках быть, побывать‘быть в гостях’ [Там же, 94], олон.гóститать‘гостить’ [Там же]; уход из гостейкак завершение действия — волог.разгостúться‘отгостить, завершить пребывание в гостях’ [СРГК, 5, 408], волог., карел.отгостúться‘побывать в гостях; отгостить’ [Там же, 4, 285].

Отметим также, что для русских диалектов характерны избыточные в лексико-семантическом отношении выражения: костром., волог.гостúть в гости‘ездить, ходить (приезжать, приходить) в гости’ [СРНГ, 7, 94], арх.гостьбý гостить‘ходить по гостям’ [Там же, 95] и др.

С точки зрения грамматики интересны также наречия образа действия: арх.загостúнно (жить)‘в качестве гостя’ [Там же, 10, 25], вят., свердл., челяб.гостúмо‘в гостях, как гость, гостем’ [Там же, 7, 93], карел.по-гостúному‘в качестве гостя’ (Лучше, когда по-гостиному приехать, согласия теперь в семьях нет, вместе плохо жить) [СРГК, 4, 613]. Их существование обусловлено тем, что гость — это, как уже говорилось, роль, имеющая временный характер; неслучайно наречия имеют значение «в качестве, в роли гостя»:Гостимо весело там жить; У внучки был гостимо[СРНГ, 7, 93]. Словогостимоможет выступать в качестве категории состояния:Гостимо мне было[Там же].

Конструкцииприйти в гости, быть в гостяхивернуться из гостейявляются общенародными; «в гостях» следует понимать как «в числе гостей», «гостем», «в качестве гостя»: предлог «в» употребляется в конструкциях вродевыбраться в людииидти в гости«для обозначения направления действия, движения… указывает на предмет или пространство, внутрь которого направлено движение», а именно «на коллектив или категорию лиц, в состав которых вступает кто», притом существительное стоит во множественном числе [ССРЛЯ, II, 6—7].

Закономерное для любого события наличие границ ситуации гощения имеет выход в этикетные нормы. Злоупотребление временем хозяев, получающее неодобрение в народном сознании, отражено в языковых фактах: онеж.перегостúться‘пробыть в гостях больше, чем нужно или можно’ [СРГК, 4, 438], нижегор.вы гостья‘человек, слишком засидевшийся в гостях’ (Это не гостья, а выгостья. Пора бы выгостье и честь знать) [СРНГ, 5, 269].

Регламент посещений.Ритуальное гощение подчиняется сложившимся традициям и представляет собой упорядоченную систему посещений, которой придерживаются носители народной духовной культуры.

Специальное время для посещений обычно закреплено за праздничными днями, когда соседи или родственники традиционно навещают друг друга:гостёбная неделя‘праздничная неделя, в течение которой гости остаются жить в деревне, где отмечается престольный праздник’ [АОС, 9, 389], смол.гостúны‘праздновать что-то, принимая гостей’ [ССГ, 3, 64], карел.гóсьи‘время, обычно зимой, когда парни приглашают из других деревень в гости родных и знакомых девушек и устраивают для них вечеринки, гулянья’ [СРНГ, 7, 96], вят.гóсьба‘время деревенских праздников’ (Как раз подошла госьба, так и не измолотили всего) [Там же, 97].

В отдельные дни праздничного календаря был, наоборот, нежелателен приезд гостей (первые дни Рождества, Пасхи, иногда Троицы и др.) [СД, 531]; кроме того, «нежелательным было появление в доме постороннего в момент выполнения некоторых домашних работ (тканья, снования, замешивания хлеба); в этом случае отношения гостя и хозяев регулировались с помощью специальных приветствий, имеющих цель обезопасить хозяйство и достаток от порчи и возможного урона» [Там же]. Ср. контекст к карел., мурманск.гостúный‘такой, когда приходят в гости (о дне, времени)’: (Время теперь не гостиное) [СРГК, 1, 381].

Взаимность, очередность посещений — норма для носителя народной культуры. В обычае поочередного гощения можно видеть еще один факт обменных отношений [см.: Невская, 447]. Вслед за посещением должен состояться ответный визит: олон.загáщивать‘побывав у кого-л. в гостях, прожив у кого-либо на хлебах, бесплатно, отплачивать тем же’ [СРНГ, 9, 357], свердл.отгáщиваться‘бывать в гостях в ответ на чье-либопосещение’ [Востриков, 12], свердл.отгáщивать‘приглашать в гости того, у кого гостили’ (Надо ведь отгащивать, а то мы у их загостились) [СРНГ, 24, 151], свердл.собирать перегáщиванье‘устраивать ответный пир’ [Востриков, 12] и др. Не совсем ясная формулировка значения диал. (без указ. места)выгáщивать‘выверстывать долг или другое обязательство гощением’ (Он выгостил у нас должок, поквитались) [СРНГ, 5, 264] все же дает представление о том, что ответное гощение — это обязательство. Несоблюдение очередности осознается как нарушение нормы: иркут.загостúться‘неоднократно побывать у кого-либо в гостях, не приглашая так же часто к себе’ [Там же, 10, 25].

Иногда ответные посещения являются частью сложной системы, составляющей один растянутый во времени ритуал, как это можно наблюдать в свадебном обряде: волог., новг., смол.отгóстки‘в свадебном обряде — взаимные посещения новобрачных, их родителей, других родственников и приглашенных в день свадьбы и после нее’[СРНГ, 24, 155]. Особое значение имеет первый после свадьбы приезд молодых к их родителям, в то время как второй и последующие не маркируются: ленингр.перво гóстьбище‘посещение молодоженами родителей невесты через неделю после свадьбы’ [Там же, 7, 97], яросл.загáщивание‘приезд новобрачных к родителям невесты «с местными хлебами» на третий или четвертый день после брака’ [Там же, 9, 357].

Свидетельством высокой степени формализованности посещений является то обстоятельство, что лишь отдельные языковые факты связывают посещения с понятием дружбы; при этом значение имеют взаимные посещения и долгое пребывание в гостях: волог., олон., костром., яросл.перегáщиваться‘ходить друг к другу в гости; вести знакомство, дружбу’ [Там же, 26, 64], волог., новг., арх., курск., пск., карел., перм., свердл., енис.гостúться‘ходить, ездить друг к другу в гости, бывать друг у друга в гостях; поддерживать дружеские отношения’ (Веком мы гостились с има, а нонече перестали) [Там же, 7, 95], диал. (без указ. места)сгостúться‘живя с кем-л. вместе в гостях, привыкнуть друг к другу, сдружиться’ [Там же, 37, 40]. Любопытно, что гощение, судя по последней лексеме, может предшествовать возникновению дружбы, а не наоборот.

«Комплексное» посещение с обходом сразу нескольких домов — способ организации посещений: арх., карел., иркут.обгáщивать‘гостить поочередно в нескольких, многих домах’ [Там же, 22, 14], арх.огáщивать‘ходить в гости (ко многим)’ [Там же, 312], амур.пойтú по гостя м‘быть гостем некоторое время у разных хозяев, переходя из одного дома в другой’ (А зимой делать нечего, пойду по гостям, чай попью) [ФСРГС, 143].

Поведение в гостях. Пришедший в чужой дом должен придерживаться определенных норм поведения, в частности проявлять скромность, стеснительность, сдержанность, хотя прямых предписаний лексический материал не фиксирует. Но возможность разгульного поведения гостей отражена в арх.огóстить‘побывав в гостях, учинить беспорядок, нагрязнить’ (Огощено, все открыто, грязь) [СРГК, 4, 142].

Количество гостей. Большое число гостей не имеет в лексическом материале ни положительной, ни отрицательной оценки, но маркируется носителем языка: арх.гостевáто, гостúстоигостéльно‘достаточно много гостей’ [АОС, 9, 389], арх.гóсти на гостейигóсти нá гости‘о большом количестве гостей’ [СРНГ, 19, 100].

Атрибуты ритуала гостеприимства.Высокая степень ритуализованности события предопределила разработанную систему этикетных взаимодействий, подчиняющихся правилам поведения гостей и хозяев. Каждому из них предписано выполнить ряд «обязанностей»: гость несет дары и благопожелания хозяевам, реализуя тем самым функции «носителя судьбы», способного «повлиять на все сферы человеческой жизни», и «подателя благ», а хозяин «стремится как можно лучше принять гостя, надеясь путем символического договора с высшими силами, представителем которых является гость, обеспечить свое будущее» [СД, 532].

Дарение гостинцев, подарков. Все в ритуале приема гостя подчинено задаче нивелировать границу между своим и чужим, и этому же служит обычай взаимного одаривания: «Суть отношений гостя и хозяина заключается, как правило, в символическом и реальном обмене дарами» [СД, 533]. Гостинцамиобычно называют подарки, которые гости преподносят хозяевам: моск., калуж., тамб., карел., костром., том.гостúнка‘гостинец, подарок; лакомство’ [СРНГ, 7, 93], новг.вгостúнку‘в виде подарка, гостинца, угощения’ (Пряничек кума принесла нам вгостинку) [Там же, 4, 84], арх.гостúнечек‘гостинец, подарок’ (Молодой парень часто к девушке в гости ходил, Он не так к ней ходил, а все гостинечки носил) [Там же, 7, 93]. Однако дарение осуществляется обеими сторонами, поскольку гость не только дарит, но и получает подарки: камч.выгáщивать(сов.вы гостить)‘получать от хозяина в подарок дорогую для него вещь, с которой он неохотно расстается’[Там же, 5, 264], диал. (без указ. места)вы гостить гостúнца‘получить подарок от хозяина’ [Там же]. Таким образом, гостинцы — предметы для взаимного обмена между участниками ритуального гощения (например, жених и невеста на свадьбе), а также подарки вообще, не имеющие прямого отношения к пребыванию в гостях (об этом смотри далее).

Угощение. Значение потчевания как части ритуала гостеприимства состоит в превращении «чужого» в «гостя» [СД, 531] (наряду с чествованием и одариванием): «Принуждение гостя к еде — обязательный элемент поведенческой тактики хозяев» [Там же, 532]. Согласие гостя принять угощение — залог будущего благополучия хозяев, поскольку, встреченный гостеприимно, он уже не вправе вести себя как чужой, не вправе быть ни безразличным, ни враждебно настроенным, ни опасным: олон.гостéбище‘угощение’ [СРНГ, 7, 90], курск., смол., дон., олон.гостúть‘угощать’ (Есть ли у Вольгушки каляны орехи, чем бояр гостити?) [Там же, 94], курск., орл.гостевáть‘угощать гостей’ (Хватит тебе их гостевать) [Там же, 91], дон.пригостúть‘угостить’ (Ну, и пригостила их) [Там же, 31, 176], свердл.погостúнить кому-л.‘задобрить подарком, гостинцем’ [Там же, 27, 310].

Нарядность в одежде. Для выхода в гости приберегается праздничная, лучшая одежда; хозяева также особо одеваются для приема гостей: карел.по-гостúному‘празднично, нарядно’ (Если в гости пошла, снарядилась по-гостиному) [СРГК, 4, 613], арх.погостéе‘понарядней’ (Наряжайся, погостее одевайся) [СРНГ, 27, 309].

Знаки, предвещающие появление гостей. Помимо того что к приезду гостей всегда готовятся, если о нем заранее известно (онеж.гóсти на дорóге‘о скором приезде гостей’ [СРГК, 1, 382]), хозяева вообще всегда находятся в состоянии готовности к их появлению, о чем свидетельствует разнообразие примет, сообщающих хозяевам о предстоящем событии: «Появление гостя предвещают бытовые события, а также некоторые особенности в поведении человека и домашних животных» [СД, 533]. Так, по поверью, гостей следовало ожидать, если кошка умывается: ленингр., новг.намывáть гостéй‘предсказывать приход гостей (о кошке)’ [СРГК, 3, 354]. Ср. арх.Если костыль у кошки холоден — гость будет с дороги, если теплый — будет гость из своих[СРНГ, 15, 85]. Приметы — свидетельство повышенного внимания к гостю и самому действу, разворачивающемуся при его приходе. В семиотическом отношении они предназначены для того, чтобы неожиданное (способное в силу внезапности быть опасным) сделать ожидаемым, предсказуемым, а это залог безопасности.

Объекты иных сфер действительности.Рассматриваемое деривационное гнездо включает слова, семантика которых не отражает непосредственно ритуал гощения, но связана с ним опосредованно. Данные слова позволяют выявить коннотативный фон словагость.

Чуждость.Для ситуации гощения характерна двунаправленность семы ‘чужой’: для гостя чужим является дом принимающего, незнакомая территория, пребывание на которой подчиняется своего рода «регламенту» и требует употребления определенных речевых формул, соблюдения традиций и проч. (как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят); для хозяина же чужим является гость, «пришлый». Однако язык репрезентирует чуждость как исключительное свойство гостя, т. е. отражает «взгляд» принимающей стороны.

Сема ‘чужой’ обнаруживается в тул.гостéйка‘бедная женщина, живущая в богатом доме компаньонкой’ [СРНГ, 7, 91] и диал. (без указ. места)нéгость(женск.нéгостья) ‘друг дома, член семьи, свой, близкий дому человек’ (Ко мне негость приехал, сын) [Там же, 21, 6]. Внутренняя форма слованегость(о сыне) может быть истолкована именно как «не гость = не чужой = свой». В данном случае чужесть гостя состоит в его выключенности из круга ближайших кровных родственников. Это лишь одна из наивно-языковых репрезентаций гостя, неактуальная, например, в лексике свадебного обряда, где гостями считаются все участники действа, в том числе ближайшие родственники жениха и невесты.

Нежелательность, внезапность появления или опасность кого-/чего-л. Болезни, дождь, крысы, галлюцинации, воры становятся объектами номинации через посредство словагость, поскольку их появление в жизни человека имеет устойчивые ассоциации с приходом гостей — нашествием, вторжением, опасностью: иркут.поздний гость‘послеобеденный дождь’ [ФСРГС, 48], сев.-двин.гóсьи‘галлюцинации’ [СРНГ, 7, 96], перм.гость‘вор’ (Гостями зовут, ради шутки или вежливости, недобрых людей, незваных посетителей, воров, особенно грабителей по Волге) [Там же], урал.гость‘крыса’ (Я прихожу к отцу и говорю: папаня, а гостей у нас сколько! А он говорит: выводить надо) [Там же]. Именование болезней словомгостьяи далее величание по имени-отчеству — имитация задабривания пришедшего в дом чужака: волог., олон.гóстьяи перм.гóсья‘лихорадка’ [Там же, 98], олон.гóстьицаи олон., перм.гóстья‘оспа’ (Гостья идет, гостьица Ивановна, значит, ходит оспа) [Там же, 97, 98].

Проникновение через специальный вход. Стереотипическая связь гостя с входом/выходом отражена в арх.гостúнное окно‘отверстие в помещении мельницы, через которое уходят излишки воды’ [АОС, 9, 392], арх.гостúная‘прорубь, через которую поднимается мотня невода при зимнем лове рыбы’ [СГРС, III, 115].

Ограниченность свободы поведения. Гостю предписано вести себя определенным образом: «Роль гостя, как правило, достаточно пассивна, в то время как хозяин ведет себя очень активно. Гость фактически становится заложником определенных этикетных требований, которым он вынужден подчиниться» [СД, 532]. Не принято, в частности, злоупотреблять гостеприимством хозяев: приходить слишком часто или проявлять несдержанность. Эти негласные предписания зафиксированы через посредство «правой» (исходящей) мотивации. Так, сдержанность в поведении, стеснительность маркируются в языковой картине мира как норма поведения в гостях: вост.-казах., прииртыш., том.гостúться‘чувствовать себя гостем; стесняться’ (Получайте сахар, пышки, не гоститесь) [СРНГ, 7, 95]. А поскольку посещение гостей — всегда заметное событие в череде повседневных забот, нарушающее обычное размеренное течение жизни, то оно должно иметь место сравнительно редко, отсюда семы ‘редкий’, ‘уникальный’ у идиом со словомгостьи его дериватов: арх.хорóший гóсть‘то, что редко наличествует’ (У нас гостем хорошим не бывает яблоко в избе) [СРГК, 1, 382], гурьев.что-либо в гостинку кому-либо‘что-либо является редкостью, диковиной для кого-либо’ (Пирог с красной рыбой не в гостинку нам) [СРНГ, 7, 94], вят.вгостúмои влад., новг., орл., курск.вгостúнку‘иногда, изредка’ (Вгостимо-то все хорошо. Хоть вгостинку, а стакан и мне поднесут) [Там же, 4, 84], ворон.в гостúнку быть где-либо‘быть, появляться где-либо’ (Хорош гость в гостинку, а то и в зубах настрянет) [Там же, 7, 94].

Ритуализованность ситуации пребывания в гостях.Эпизоды, из которых складывается ритуал, а именно элементы устоявшихся традиций, заключающихся в обмене гостинцами и потчевании гостя, находят отражение в обозначениях предметов и манипуляций с ними.

Дериваты от словагостьявляются обозначениями всего, что пригодно для угощения кого-либо, обычно сладостей, притом безотносительно к гощению: волог.прогостевáть‘хорошо угостить’ (Вот жду внуцьков, надо прогостевать-то всех, вот и припасу всего) [СРГК, 5, 249], диал. (без указ. места)гостúнина(собир.) ‘сладости: конфеты, пряники и т. д.’ [СРНГ, 7, 93], олон.гостúнечек‘гостинец, подарок’ (Стретит дитятко на широкой на уличке, глупым разумом просить станет гостинечек) [Там же]), урал., зап.-казах.гостúнешный‘предназначенный для подарка, полученный в подарок’ (Гостинешна булка) [Там же].

Подобием подарка номинатор считает деньги или вещи, вручаемые в качестве льгот, дополнительной платы, взятки: вят., петрогр.гостúнец‘взятка’ [Там же]. Ср. др.-рус.гостинки‘дарованные льготы, преимущества’ [СРЯ XI—XVII, IV, 105], гостинецъ‘вид платы за оказание каких-л. услуг; добавочная плата (натурального характера)’ (Пружил да конопатил лод<ь>ю дал мастеру два рубля, да два пуда соли дал гостинца) и ‘процент’ [Там же].

Неразрывная связь между хозяином и гостем и их антагонизм. Несмотря на то, что гость является объектом сакрализации в силу особых функций, которые ему приписываются, хозяин все же осознается как «главный в доме», что и запечатлел языковой факт, который обозначает вещь второстепенной важности, сопровождающую главный, основной объект: волог.гóсья‘вторая вспомогательная бечева, выпускаемая с судна на помощь главной, когда в переборах при поднятии судна опасаются за прочность последней; эту бечеву тянут люди, в отличие от главной, которую тянут лошади’ [СРНГ, 7, 98].

Различия между предписанными гостю и хозяину действиями передает глаголгоститьсяв переносных значениях, описывающих праздное времяпрепровождение. Все они закономерно имеют негативную окраску, поскольку хозяевам не пристало вести себя подобно гостю — отдыхать: яросл.гостúться‘быть праздным и чваниться’ [СРНГ, 7, 95], волог.гостúться‘заниматься пустяками; бездельничать’ (Старик-от сидит да гостится со своим гумажкам) [Там же], прииртыш., том., вост.-казах.гостúться‘проводить время праздно, лениться (о хозяйке)’ [Там же].

Особое положение гостя. Стремление обеспечить себе безбедное и благополучное существование, опасение лишиться расположения высших сил, представителем которых является гость, вынуждают хозяев угождатьгостю, предлагать ему лучшее. Отсюда восприятие пребывания в гостях как благодатного времени: карел.гостевáнье‘полнота всех жизненных благ, благодать’ (Сейцас-то не житьё, а гостеванье) [СРГК, 1, 380].

Таким образом, устойчивость когнитивных структур, лежащих в основе понятий «гость», «гощение», верифицируется при помощи случаев «правой мотивации», выявляющих семы, составляющие основу ассоциирования между фрагментами ритуала приема гостей и объектами из иных предметно-тематических сфер.

В заключение отметим, что результаты рассмотрения лексического материала могут быть существенно дополнены этнографическими сведениями о ритуале гостеприимства, затрагивающими глубинные особенности ритуальных взаимодействий и делающими видимыми связи между всеми элементами обрядового сценария. Привлечение этнографического материала позволяет обнаружить взаимосвязи в информации, расщепленной на отдельные лексемы, и интерпретировать языковые факты, которые фиксируют когнитивное ядро понятия и часть этнокультурных смыслов — наиболее устойчивых.

Данное гнездо слов уникально в отношении семантического членения. Сценарный характер действия обусловил многоаспектность разработки темы номинатором, который был поставлен перед необходимостью обозначить каждого участника события, его роль, функции, разрешенные, предписанные ему и запрещенные действия, а также обстоятельства, в которых происходит взаимодействие, и даже причины, вынуждающие к строгой регламентированности сценария. Ресурсами одного гнезда оказываются зафиксированными всевозможные нюансы представлений носителя народной культуры о гощении, в том числе аксиологические смыслы, которые чрезвычайно сильны в рассмотренных номинациях в силу ритуализованности описываемого события.

Примечания

1См. об этом же на материале индоевропейских языков: «Значение латинского hospes (*ghos-pet-), обозначающего как того, кто пользуется гостеприимством, так и того, кто его предоставляет, объясняется скорее как “ipse”, субъект, чем как “хозяин” взаимного долга гостеприимства, обозначаемого через *ghos(ti)-, в котором оба члена выступают как равные партнеры» [Бенвенист, 345].

Список литературы

АОС —Архангельский областной словарь. М., 1980— . Вып. 1— .

Байбурин А. К., Топорков А. Л.У истоков этикета : этнограф. очерки. Л., 1990.

Бенвенист Э.Общая лингвистика / под ред. Ю. С. Степанова. М., 1974.

Востриков О. В.Опыт этноидеографического словаря русских говоров Свердловской области. В 5 вып. Вып. 4. Екатеринбург, 2000.

Невская Л. Г.Концепт «гость» в контексте переходных обрядов // Из работ московского семиотического круга М., 1997.

САР —Словарь Академии Российской. 1789—1794. В 6 т. Т. 2. М., 2002.

СБГ — Словарь брянских говоров. Л., 1976— . Вып. 1— .

СВГ — Словарь вологодских говоров. Вологда, 1983— . Вып. 1— .

СГРС — Словарь говоров Русского Севера. Екатеринбург, 2001— . Т. 1— .

СД—Славянские древности : этнолингвист. слов. В 5 т. Т. 1 / под ред. Н. И. Толстого. М., 1995.

СРГК — Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей: в 6 вып. СПб., 1994—2005.

Срезневский И. И.Словарь древнерусского языка. В 3 т. Т. 1. М., 1989.

СРНГ — Словарь русских народных говоров / под ред. Ф. П. Филина, Ф. П. Сороколетова. М. ; Л., 1965— . Вып. 1— .

СРЯ XI—XVII — Словарь русского языка XI—XVII в. М., 1975— . Т. 1— .

СРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII вв. Вып. 5 (Выпить — Грызть). Л., 1989.

ССГ — Словарь смоленских говоров : в 11 вып. Смоленск, 1974—2005.

ССРЛЯ — Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. М. ; Л., 1948—1965.

Толстая С. М.Мотивационные семантические модели и картина мира // Русский язык в научном освещении. 2002. № 1(3).

ФСРГС — Фразеологический словарь русских говоров Сибири / под ред. А. И. Федорова. Новосибирск, 1983.

Этимологическийсловарь русского языка / под ред. Н. М. Шанского. М., 1972. Т. 1, вып. 4 : Г.

ЭССЯ — Этимологический словарь славянских языков : Праславянский фонд / под ред. О. Н. Трубачева. М., 1974— . Вып. 1— .