Дипломная работа: Убийство с особой жестокостью

Введение

«Преступность вечна, как вечен мир. Будучи его составной частью, она всегда противостояла целому, разрушая его гармонию, грубо попирая ценности и нормы его бытия. Это воплощенное зло чрезвычайно многообразно и многолико, оно пустило корни, во все слои общества и вовсе сферы его деятельности».1

Год за годом, век за веком человечество прогрессирует в своем развитии, как в науке, так и в технике и других сферах деятельности. Но чем дальше мы продвигаемся в развитии, тем все больше и больше появляется правонарушений, которые криминализируются, и становятся преступлениями, предусмотренными уголовным законом. Однако наряду с этим остаются и классические виды преступлений такие как: убийства, кражи, грабежи и т.д.

Данная работа посвящена сравнительно неновым в отечественной доктрине уголовного права вопросам, связанным с преступлениями об убийствах, но актуальным и по сей день. Статистические данные свидетельствуют о том, что по общей характеристике судимости в России в 2001г. в сравнении с 2000г. число осужденных в тысячах за убийства (ст. 105 УК РФ) за 12 месяцев 2000г. составило-19,4, за 12 месяцев 2001г.-22,2, что соответствует увеличению в динамике на 14,4%. Удельный вес от общего числа осужденных в % выражении составляет: за 2000г.-1,6%, за 2001г.-1,8%2 . По 1-ой инстанции в первом полугодии 2002г. рассмотрено уголовных дел по ст. 105 УК РФ Верховными судами республик, краевыми и областными судами, судами городов федерального значения от общего числа поступивших дел 75,9%, за тот же период 2001г.-75,5%3 .

Актуальность проблемы заключается в том, что при убийстве объектом посягательства является жизнь человека, рассматриваемая как высшая ценность. А право на нее естественным и неотчуждаемым от рождения каждого гражданина. И в соответствии с Конституцией РФ, и отраслевым законодательством России находится под охраной государства. В то же время преступное посягательство на жизнь рассматривается и со стороны нравственного закона, потому как убийство в соответствии с христианской религией находится под запретом. Кроме того, этот вид преступлений носит высокую степень общественной опасности. В России и других современных системах права убийство рассматривается как одно из самых тяжких умышленных преступлений, за которое предусмотрено суровое наказание, вплоть до смертной казни. В связи с чем, это обязывает органы предварительного следствия и суда неукоснительно исполнять требования закона о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств совершенного преступления. Т.к. играет роль не только для правильности квалификации содеянного, но и в связи с тем, что в конкретных ситуациях рассматривается посягательство на жизнь потерпевшего, а также жизнь подозреваемого, обвиняемого. Именно поэтому в постановлении Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» акцентировано внимание на то, что «при рассмотрении дел об убийстве, являющихся особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно назначение самого строго наказание из предусмотренных ст. 44 УК РФ видов наказания. По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имеющие значение для правильной правовой оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания»1 .

Актуальность проблемы сохраняется в связи с тем, что до сих пор нет единого подхода по применению некоторых квалифицирующих признаков состава убийства как со стороны ученых, так и со стороны практиков, т.к. многочисленные вопросы, возникающие при квалификации убийств являются следствием многообразия различных ситуаций совершения этих посягательств и сложности признаков, которые приходится учитывать.

Перечисленные обстоятельства сформировали цель и задачи настоящей работы, выносимые автором на защиту. Где в качестве цели выступает анализ наиболее тяжкого преступления против жизни - убийства с отягчающими обстоятельствами. А задачами: попытка исследования понятия убийства, его квалифицированных видов, история возникновения и развития российского законодательства об ответственности за убийство, условия правильной квалификации по действующему законодательству, взаимосвязь квалифицированных видов с составом преступления. На основе этого анализируются особенности квалифицированных видов убийства, формулируются рекомендации по совершенствованию практики применения уголовного закона. Значительное внимание в работе уделено отграничению одного квалифицированного вида убийства от другого.

В данном случае необходимо отметить, что теоретической основой настоящей дипломной работы послужили научные труды российских ученых Пионтковского А.А., Бородина С.В., Побегайло Э. Ф., Безуглова А.А., Красикова А.Н., Андреевой Л.А., Наумова А.В., Кудрявцева С.В., Козаченко И.Я. А также отдельные статьи, опубликованные в журналах, ведущих специалистов в области уголовного права Никифорова А.О., Ткаченко В., Попова А., Галиакбарова Р. и др.

Кроме того, при анализе автором использовался и нормативный материал-это Конституция РФ, Уголовные кодексы 1961 и 1996 г.г. Также в работе вопросы квалификации осуществляются исходя из разъяснений постановления Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» и практике Верховного суда РФ.

Глава 1. Умышленное убийство

§ 1. Исторический обзор уголовно-правовой охраны права человека на жизнь

Исторически так сложилось, что вопросам уголовно – правовой охраны права человека на жизнь всегда уделялось особое внимание. Оно и верно, так как жизнь во все времена являлась – высочайшим из благ земного бытия, целью и смыслом самого мироздания1 . Так, Римское право упоминало о разбойническом убийстве, подкарауливании или поджоге с целью убийства, отравлении, других видах предумышленного лишения жизни, где особо тяжкими считались случаи убийства ближайших родственников.

В отличие от Римского права, которое в подразделении убийств ориентировалось в первую очередь на их преднамеренность или непреднамеренность, уголовные законы некоторых древне-европейских государств делали несколько иной акцент. К примеру, в раннегерманском праве особое значение имели открытость или скрытость лишения жизни. Обособляя простое убийство, за которое обычно смертная казнь не предусматривалась, это законодательство ужесточало наказание не только за посягательство на жизнь родственников или убийство с нарушением верности, но и за тайное убийство, совершаемое не в честном бою, а тайно, изменнически, с попыткой скрыть труп или скрыться самому2 . Русское право не является исключением в рассмотрении вопросов уголовно-правовой охраны права человека на жизнь, и как все другие государства ведет свою историю с древнейших времен. Самыми первыми письменными источниками, дошедшими до наших дней, где впервые упоминается о преступлениях против жизни, являются тексты договоров Руси с Византией, и непосредственно правовой акт Древней Руси, содержащий нормы уголовного права – это « Русская Правда».

Тексты договоров Руси с Византией (911, 944, 971 г.г.) содержат нормы византийского и русского права, относящиеся к международному, торговому, процессуальному и уголовному праву. В них имеются ссылки на «закон русский», являющийся сводом норм обычного права3 . В статье 4 Договора Олега с греками (911 г.) указывается, что «Русин ли убьет Христианина (византийца) или Христианин Русина, да умрет на том месте, где он совершил убийство. Если же убийца скроется, то будет он домовит, да возьмет ближайший родственник убитого часть убийцы, т.е. какая будет ему приходиться по закону, но и жена убийцы да получит часть, какая следует ей по закону. Если же сделавший убийство и скрывшийся не имеет собственности, да останется под судом, доколе отыщется; и вслед за сим да умрет»1 . Аналогичным образом была изложена статья 13 Договора Игоря (945 г.) с греками. Из этих норм усматривается в качестве наказания кровная месть в тех случаях, когда во–первых, виновный скроется и после его обнаружения у него не будет имущества для компенсации и, во-вторых, когда убийство преступника следовало совершить на месте его преступления2 . То есть из выше приведенных статей договора наблюдается альтернативная ответственность за убийство: либо смерть застигнутого на месте преступления и не имеющего собственности, либо расплата виновного собственным имуществом.

«Русская Правда», как отмечено в отечественной литературе, дошла до нашего времени в разных списках, однако нормы ответственности за убийство содержались во всех редакциях3 . Исаев И. А. «Русскую Правду» охарактеризовал следующим образом: « Русскую Правду» можно определить, как кодекс частного права–все ее субъекты являлись физическими лицами. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступлений, нет преступлений против государства. Личность самого князя как объекта посягательства рассматривалась в качестве физического лица, отличающегося от других только более высоким положением и привилегиями. Кодекс строился по принципу казуистичности, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации. Для обычая все субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами. Преступление по «Русской Правде» определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение в законе не отграничивалось от гражданско-правового. Объектами преступления были личность и имущество»1 . Вместе с тем, многие авторы склоняются к тому, что большое влияние на развитие русского права оказывало византийское право, как продукт более цивилизованного народа. Данное утверждение не лишено смысла, потому как у Древнерусского государства, коим являлась Киевская Русь, были налаженные тесные связи с Византией, и если Византия оказывала свое влияние на формирование культуры, а также религии, то почему бы она не могла оказать своего влияния на развитие русского права. Учитывая также и то, что Древняя Русь была достаточно молодым государствообразованием, начавшим свое существование со второй половины IX века.

Относительно такого вида преступления как убийство по «Русской Правде», необходимо отметить, что четкого различия между убийством как преступлением, посягающим только на жизнь человека и другими преступлениями, где лишение человека жизни было элементом посягательства, не наблюдается. Поэтому «Русская Правда» устанавливает ответственность за убийство в свадьбе на пиру и убийство в разбое2 , где в статье 2 указано: «Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не сыщютъ, то вирную платити в чьей же верви голова лежитъ, то 80 гривенъ; паки ли людинъ, то 40 гривенъ»3 . Кроме того, формулируя составы законодатель обрисовывал в них только объективные признаки, не упоминая о субъективных, а преступление в целом увязывалось только с фактом причинения смерти потерпевшему.

Видом наказания за убийство по «Русской Правде» была смерть. Так, статья 1 Краткой и Пространной Правды гласит: « Аже убиетъ мужъ мужа, то мьстити брату брата, любо отцю, ли сыну, любо брато – чаду, ли братию сынови …»4 . Как видно этой же статьей определен и круг мстителей, при чем, он является ограниченным. Ряд исследователей считают, что в данном случае статья 1 указывает только на послесудебную месть. В свою очередь Н. А. Максимейко высказывает свою точку зрения относительно мести, которая заключается в том, что в этой статье слову «мстить» придается не только значение, какое с ним обычно связывается: « чувство мести может быть удовлетворено не только непосредственно расправой с обидчиком, но и при посредстве суда. С этой точки зрения «мстить» значит возбуждать судебное преследование против обидчика»1 . Если придерживаться указанной точки зрения, то охрана жизни уже в древнейшие времена носила публичный характер. Если же, в качестве наказания за убийство месть допускать как кровную месть, то охрана жизни являлась частным интересом. Но это достаточно спорный вопрос определить, что понимал законодатель в « Русской Правде» под понятием «месть».

Однако наряду с местью законодателем в статье 1 «Русской Правды» введена ответственность за убийство посредством денежного выражения, так называемой «виры»: «аже ли не будеть кто его мьстя, то положится за голову 80 гривенъ, аже будетъ княжь моужъ или тяунъ княжь; аже ли будет русинъ, любо гридь, любо купець; любо тиунъ бояренъ, любо мечникъ, любо изгои, любо словенинъ, то 40 гривенъ положите за нь»2 . В данном случае наблюдается дифференцированность ответственности за убийство в зависимости от занимаемого потерпевшим положения в обществе, что говорит о том, что жизнь человека отнесена к уголовно–правовой охране государства, то есть на лицо публичность уголовного права. В подтверждение того служит тот факт, что согласно «Русской Правды» не считалось наказуемым убийство вора (татя) в воровстве, то есть при самом совершении, однако если он убивался связанным, когда его вели на княжий суд, то за него необходимо было заплатить 12 гривен. С одной стороны, это говорит об охране частных интересов лиц потерпевших от посягательств вора, с другой о защите интересов самого вора с морально–нравственной стороны, как лица, находящегося в беспомощном состоянии и неспособного к оказанию сопротивления, а также о верховенстве княжеского суда, то есть княжеской воли.

В период образования Русского Централизованного государства, когда процесс объединения русских земель завершался, возникла необходимость в создании законодательного акта, который бы установил единообразие правового регулирования. Им стал Судебник 1497 года, составленный на базе, действовавших в разное время, на разных территориях Руси нормативных актах. При его составлении использовались Уставные грамоты и «Русская Правда», но эти нормы вносились в Судебник в измененном виде с добавлением новых. Под преступлением понимается уже не только нанесение материального или морального ущерба: «обиду», преступление – это уже нарушение установленных норм, предписаний, а также воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами государства.

В группе преступлений против личности выделялись квалифицированные виды убийства («государский убийца», «разбойный убийца»). Система наказаний усложнялась, сформировались новые цели наказания – устрашение и изоляция преступника. Целью властей стала демонстрация их всесилия над обвиняемым, его душой и телом. Высшая мера наказания – смертная казнь, которая могла быть отменена помилованием со стороны государя1 .

В уголовно-правовой охране жизни человека, внимание заслуживает нормативный акт под названием «Запись о душегубстве», который датируют 1456–1462 г.г. Он отражает отношение государства к вопросам охраны жизни. Под душегубством в нем понималось не только человекоубийство, но и самоубийство, а также внезапная смерть в результате несчастного случая. Из данного положения следует, что жизнь человека государством превращается в абсолют. А за посягательство на жизнь преследовался не только убийца, но и самоубийца2 . Основанием государственной реакции на суицид являлось христианское учение, по которому самоубийство – это великий грех.

В 1649 году в связи с утверждением Земским собором Уложения, уголовное право приобрело резко выраженный государствено–публичный характер. Царская власть усилилась и теперь Московскому царю принадлежало право законодательства, суда, управления и верховная военная власть. Источниками, которые получили кодифицированное закрепление в Уложении были: судебники, указные книги приказов, царские указы, думские приговоры, решения Земских соборов, Стоглав, литовское и византийское законодательство1 . Преступления против личности включали большую группу составов, среди которых были убийство, нанесение телесных повреждений, побои и оскорбления. Выделялись различные виды убийства, в том числе квалифицирующие, к ним были отнесены:

1) убийство родителей детьми, за что следовало наказание в виде смертной казни без пощады;

2) убийство матерью внебрачного ребенка;

3) мужеубийство;

4) отравление. К менее тяжким преступлениям, связанным с лишением жизни человека были отнесены: убийство родителями детей, которое наказывалось одним годом лишения свободы, т.к. родители по религиозным соображениям имели неограниченную власть в отношении своих детей. И убийство в драке по пьяному делу.

Уложение выделяет формы вины: умышленное убийство, неумышленное убийство. Складывалась и дифференцированность ответственности, за умышленное– смертная казнь, за неумышленное другие виды ответственности. Кроме того, в Уложении предусматривалась ненаказуемость случайного (невиновного) причинения смерти. В качестве самостоятельных составов предусматривалась ответственность за подстрекательство и покушение на убийство. Необходимо также отметить, что начиная с XYI века убийство в законодательстве уже было отделено от разбоя, но в практике «Разбойного приказа» оба состава все еще проходили вместе, и их окончательную дифференциацию осуществило только Соборное Уложение1 .

При Петре I усматривается новый виток в развитии уголовного законодательства, которое в целом было пронизано государственно–публичным интересом. Объяснением тому послужило обострение противоречий между различными общественными группами, классами, а также проводимыми государственными преобразованиями. Время диктовало свои условия, в стране возникали разного рода восстания, а старое законодательство уже не отвечало требованиям нового времени. Кроме того, необходимо было законодательное закрепление абсолютной дворянско–чиновничьей монархии.

Были изданы Артикулы Воинский и Морской, которые предусматривали жестокие наказания и предназначались фактически для военных, но в свою очередь получили также распространение и на гражданских лиц. В главе 19 Артикула Воинского ответственность за убийство четче подразделялось на совершенное умышленно и учиненное по неосторожности, и делилось на простое и квалифицированное. К квалифицированным видам убийства были отнесены: убийство по найму, из корысти, убийство родителей, «дитя во младенчестве», убийство путем отравления и другие2 . Также была введена ответственность за убийство на дуэли, которое относилось к числу квалифицированных видов убийств. Ответственности подлежали не только убивший соперника, но и секунданты и даже убитый. Все так же как и раньше, оставалось квалифицированным видом – убийство при посягательстве на свою жизнь.

В Артикуле было выведено положение о проведении судебно–медицинской экспертизы по делам об убийстве, с целью установления причинной связи между деянием и наступлением преступного результата, что свидетельствует о возрастающем стремлении к установлению такого порядка осуществления правосудия, когда устраняются моменты необоснованного и несправедливого обвинения1 . В целом Воинские Артикулы, изданные в 1715 году, содержали основные принципы уголовной ответственности, понятие преступления, вины, цели наказания, необходимой обороны, крайней необходимости, перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств2 .

В научной литературе оспаривается вопрос о законодательной деятельности Петра, одни утверждают, что он (Петр) занимался лишь тем, что «перетаскивал» в Россию западное. Другие, что заимствование и использование западных достижений в области законодательства, подвергнутых самостоятельной переработке, не является чем–то предосудительным. Вторая точка зрения более приемлема, т.к. на протяжении многих столетий, начиная с Древнейших времен, и этот вопрос раскрывался ранее, русское государство заимствовало положения в области законодательства у разных народов: у Византиии, у Литовского государства. И в настоящее время мы свое законодательство подстраиваем под международный уровень, заимствуя основные положения из международной уголовно–правовой практики.

Следующий виток правового реформирования был определен Екатериной II, которая задалась целью составления нового государственного законодательного Уложения и переустройства общественно–гражданской жизни на началах европейского законодательства. Ею был сочинен «Наказ», составленный на базе прогрессивных философско–правовых идей западных мыслителей: Беккарии, Монтескье, Руссо и других. Отдельные его части принято считать Основами уголовного законодательства. Однако влияние его сказалось только в начале XIX столетия.

В 1804 году Александром I учреждена комиссия, которая стала заниматься созданием новых уставов по всем отраслям права. Кодификация законодательства возобновилась в 1826 году при правлении Николая I. И уже к 1830 году было составлено Полное собрание законов Российской империи. Кроме этого комиссия осуществляла работу по созданию Свода законов, который должен был систематизировать изложение действующих законов по разным отраслям права, в том числе и по нормам о преступлениях и наказаниях. Составление Полного собрания законов Российской империи и Свода законов Российской империи с одной стороны было знаменательным событием в отечественном праве, а с другой – они наглядно показали отсталость российского права по сравнению с законодательством западных стран. Свод законов оставался сборником нормативных актов феодально–крепостнического государства1 .

Если говорить об уголовном законодательстве этого периода, то в Своде законов на первом месте размещались преступления против государя, веры, а затем преступления против частных лиц, к которым отнесены были и убийства. Была сделана попытка определения понятия убийства. Кроме того, убийство разделялось на умышленное, неосторожное, простое и квалифицированное. Некоторые виды квалифицированных убийств составили убийства перешедшие из Соборного Уложения 1649 года и Воинских Артикулов, а также добавились и новые виды. Квалифицированными видами убийства, таким образом, признавались: лишение жизни родителей, братоубийство, убийство мужем жены или женой мужа, убийство начальником подчиненного или подчиненного начальником, самоубийство.

В виду того, что нормы уголовного закона по прежнему конструировались казуистично и отсутствовали общие понятия, в 1836 г. была начата работа по пересмотру уголовных законов, в которой наряду с российскими учеными принимали участие и иностранные. Результатом этой работы явилось создание в 1845 г. нового Уголовного кодекса – Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. В нем сохранялся сословный подход к квалификации наказания и определению санкций в соответствии с установленными привилегиями2 . Была выделена субъективная сторона преступления, которая подразделялась на:

1) умысел:

а) с заранее обдуманным намерением;

б) с внезапным побуждением непредумышленным;

2) неосторожность, при которой:

а) последствия деяния не могли быть предвидены;

б) вредных последствий невозможно было предвидеть вообще1 . В особом разделе содержались нормы, относящиеся к преступлениям против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. На первом месте были расположены преступления против жизни, составляющие две группы:

1. посягательства–смертоубийства;

2. преступления, связанные с самоубийством.

Убийство делилось на: простое (без квалифицированных и привилегированных обстоятельств), квалифицированное, привилегированное, неосторожное. К первой категории относились умышленные убийства, без заранее обдуманного умысла и при отсутствии квалифицирующих обстоятельств, ко второй–убийства при указанных в статье квалифицирующих обстоятельствах (отцеубийство и т.д.), к третьей ( привилегированные, то есть с мягкой санкцией),-убийство матерью незаконнорожденного ребенка и т.д2 .

В 1861 г. было отменено крепостное право, а в 1864 г. проведена судебная реформа, в связи с чем в целом уложение 1845 г. устаревало и не отвечало должным образом реалиям жизни, поэтому в него вносились изменения и дополнения (1866, 1885, 1903 г.г.). Но в целом оно просуществовало вплоть до 1917 года. Уголовное Уложение 1903 года, выгодно отличалось от ранее действовавшего как по уровню используемой юридической техники, так и по существу вопросов ответственности за преступления против жизни. Наиболее общим было их подразделение на убийство и умерщвление плода. Последние различались в зависимости от субъекта преступления: совершенное матерью, с одной стороны, врачом или повивальной бабкой с другой. Что касается первых, то Уголовное Уложение, отказавшись от наказуемости самоубийства предусматривало ответственность лишь за различного рода действия, так или иначе связанные с лишением жизни человека. Среди них самостоятельное значение придавалось непосредственно убийству и способствовавших самоубийству. Многочисленной была группа преступлений, предполагающая причинение смерти другому лицу самим виновным. В основу их системы был положен признак, относящийся к форме вины. Выделялись составы убийства умышленного лишения жизни и неосторожного причинения смерти. Убийства, в свою очередь, предполагали их оценку в качестве основного, квалифицированного (восходящего или нисходящего родственника, мужа или жены, брата или сестры; священнослужителя и т.д.)1 .

Необходимо также отметить, что в период XIX столетия в России начинает развиваться научно-практическая деятельность в области уголовного права. Уголовной науке известны такие специалисты, опубликовавшие работы, как И. Нейман, О. Горегляд, Г. Солнцев, Л. Цветаев, П. Гуляев, С. Баршев, И.А. Неклюдов, Л.Д. Калмыкова, И.С. Таганцев, которым, в свою очередь, была написана монография «О преступлениях против жизни» (1870 – 1871 г.г.). Но уголовно правовая литература по вопросам преступлений против жизни была написана в основном в комментаторском стиле. Единого мнения у специалистов криминалистов не было, каждый высказывал свое о системе, видах составов преступлений против жизни. В тоже время, научная деятельность специалистов в области уголовного права, внесла огромный вклад в развитие законодательства в дореволюционный период.

Период после Октябрьской революции ознаменовался полным отказом от всего прошлого буржуазного, как чуждого молодому государству Советов. Эта учесть не обошла и российское законодательство, в том числе, и в области уголовного права. Однако в части, как это было указано в Декрете № 2 о суде, оно продолжало действовать не противоречащей советскому правосудию. В декабре 1919 г. были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, ставшие первой попыткой обобщить практику судов и трибуналов. Как указывает И.А. Исаев: «новое уголовное право должно было основываться на принципе целесообразности, который противопоставлялся принципу законности. В законодательном корпусе проявились тенденции к отказу от особенной части кодекса. Предполагалось, что суды, руководствуясь «социалистическим правосознанием» и принципом целесообразности, будут решать дела на основе лишь норм общей части кодекса.

Руководящие начала состояли из введения, разделов о сущности уголовного права, об уголовном правосудии, о преступлении и наказании, стадиях совершения преступления, соучастии, видах наказания, об условном осуждении, о пространстве действия уголовного закона. Практика судебного правотворчества получила поддержку в Руководящих началах в виде принципа аналогии: при отсутствии в законе конкретной нормы, разрешающей конкретный казус, к нему могли применить аналогичную норму и решить его по аналогии с другим казусом, урегулированным этой нормой. Свобода толкования на практике вела к произволу»1 .

В 1922 г. был принят первый Уголовный кодекс РСФСР, в котором была выделена глава, посвященная преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, где на первом месте была помещена группа преступлений, объединенных понятием убийство. Она практически повторила составы, предусматривающиеся ранее в Уголовном уложении 1903 г. Отличие состояло в том, что Уголовный кодекс 1922 г. не предусматривал двух составов: убийство матерью новорожденного ребенка и убийство по согласию потерпевшего из чувства сострадания к нему. В то же время, УК 1922 г. усовершенствовал по сравнению с царским уголовным законодательством юридико-техническую сторону конструкций составов преступлений против жизни. Санкции по Уголовному кодексу 1922 г. за квалифицированные составы преступления были достаточно мягкими, виновный подвергался наказанию в виде лишения свободы на срок от восьми до десяти лет, в то время, как за отдельные государственные и должностные преступления наказание было в виде смертной казни. Из этого можно сделать вывод, что уголовно–правовое законодательство в большей мере защищало государственный интерес, а не частный, в виде права человека на жизнь.

Последующие принятые кодексы ужесточали ответственность за квалифицированные виды убийства. Однако их несоответствие санкциям за преступления, к примеру, связанные с хищениями государственного или общественного имущества, где наказание достигало до 25 лет лишения свободы, так и сохранялось вплоть до 1954 г., когда Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство», где предусматривалось наказание за посягательство на право человека на жизнь в виде смертной казни1 .

Принятый в 1926 г. Уголовный кодекс РСФСР фактически повторил квалифицирующие признаки убийства по предыдущему кодексу 1922 г. К ним были отнесены: убийство из корысти, ревности (если она на подходила под признаки убийства в состоянии аффекта) и других низменных побуждений; лицом уже отбывшим наказание за умышленное убийство или весьма тяжкое телесное повреждение; способом, опасным для жизни многих людей или особо мучительным для убитого; с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление; лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом; с использованием беспомощного положения убитого. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1934 г. статья уголовного кодекса, содержащая составы квалифицирующего убийства была дополнена новой частью, предусматривающей ответственность за убийство, совершенное военнослужащим, при особо отягчающих обстоятельствах2 .

В Уголовном кодексе 1960 г. статья 102 предусматривала составы квалифицирующего убийства. Этот кодекс просуществовал вплоть до 1996 г., и в сравнении с прежними кодексами советского периода, он предусматривал более четкие формулировки квалифицирующих обстоятельств умышленного убийства, которые не позволяли толковать их расширительно. Положения ст. 102 УК РСФСР 1960 г. с некоторыми дополнениями, в уже существующих составах, и с дополнениями новых составов нашли свое отражение в части 2 статьи 105 ныне существующего Уголовного кодекса. В УК 1960 г., в отличие от УК 1926 г., не отнесены к квалифицирующим признакам убийства ревность, иные низменные побуждения, совершение убийства военнослужащими, а также лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом. При этом, в Уголовном кодексе квалифицирующие признаки были названы отягчающими обстоятельствами. Это неудачное их наименование наряду с таким же названием перечня отягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст. 39 Общей части УК, вызывало справедливую критику теоретиков1 .

К отягчающим обстоятельствам статьи 102 были отнесены: а) из корыстных побуждений; б) из хулиганских побуждений; в) совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга; г) совершенное с особой жестокостью; д) совершенное способом, опасным для жизни многих людей; е) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием; ж) женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности; з) двух или более лиц; и)совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства в состоянии сильного душевного волнения и убийства при превышении пределов необходимой обороны; к) совершенное на почве кровной мести; л)совершенное особо опасным рецидивистом. За перечисленные преступления законодателем была, предусмотрена и более строгая санкция – от восьми до пятнадцати лет лишения свободы со ссылкой или без таковой, вплоть до высшей меры наказания – смертной казни1 . Однако не смотря на это практика применения статьи 102 с начала 90-х годов XX века требовала внесения в нее корректив, направленных на совершенствование законодательной базы. Потому как, в послеперестроичный период уголовно–правовая практика столкнулась с разгулом криминалитета, при этом преступные посягательства в большом количестве стали совершаться не только против собственности на базе экономического кризиса, но и был отмечен рост преступлений против права человека на жизнь. Стали совершаться преступления, которые не были предусмотрены статьей 102 УК РСФСР. Что в свою очередь затрудняло правоприменительную практику.

Законом РФ от 18 февраля 1993 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР, Исправительно–трудовой кодекс РСФСР и Закон РСФСР «О милиции» из санкции ст. 102 УК были исключены наказания в виде ссылки и высылки, которые могли назначаться в качестве дополнительного наказания. Законом РФ «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР, Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно–трудовой кодекс РСФСР» от 29 апреля 1993 г. ст. 102 УК была дополнена новыми квалифицирующими признаками: совершенное на почве национальной или расовой вражды или розни; совершенное по предварительному сговору группой лиц». Законом РФ от 22 марта 1995 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР» была изменена редакция п. «в» ч. ст. 102 УК РСФСР, согласно которому предусматривалась повышенная уголовная ответственность не только за убийство лица в связи с выполнением им своего служебного или общественного долга, но и за убийство его близких родственников, а также иных лиц, убийство которых совершено с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного должностного лица2 . Все изменения и дополнения были предусмотрены при реформировании уголовного законодательства в части совершенствования института квалифицирующих признаков умышленного убийства.

Закрепленные в ч. 2 ст. 105 УК РФ 1996г. квалифицирующие признаки считаются более совершенными в определениях и формулировках, однако при этом по поводу некоторых из них ведутся споры.

§ 2. Понятие и признаки убийства

Законодателем в Особенной части УК РФ 1996 составы преступлений против жизни помещены в главу 16, где особо тяжким преступлением против человека является убийство. Однако само убийство делится на три вида, к которым отнесены–простое убийство (ч.1 ст. 105 УК РФ), квалифицированное убийство (ч.2 ст. 105 УК РФ) и привилегированное убийство (ст.ст. 106, 107, 108 УК РФ). В данном случае имеет огромное значение правильность квалификации, которая служит обеспечением назначения справедливого наказания виновному, а также отграничением состава убийства от остальных составов уголовного законодательства. В связи с этим необходимо правильное, уяснение понятия убийства и его основных признаков.

В действующем УК РФ в части 1 статьи 105 УК РФ сделана попытка определения понятия убийства, которым считается умышленное причинение смерти другому человеку1 . В доктрине уголовного права ряд авторов, в том числе В.Н. Кудрявцев, А.В. Наумов, А.Н. Красиков и другие, считают, что данное в ч. 1 ст. 105 УК РФ определение убийства нельзя признать полным, т.к. в нем нет указания на противоправность причинения смерти другому человеку2 . Однако, на наш взгляд, противоправность вытекает из самого смысла закона, т.к. убийство рассматривается в Уголовном кодексе как преступление, а в соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ под преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания3 . В то же время, данное законодателем определение, вносит конкретность, относя к убийству только умышленное причинение смерти, исключая, таким образом, из категории убийств причинение смерти другому человеку по неосторожности. Кроме того, если детально рассматривать указанное определение, то мы сталкиваемся с таким понятием, как причинение смерти другому человеку. Соответственно потерпевшим от преступных посягательств на умышленное убийство может быть только постороннее лицо. Данное обстоятельство указывает на то, что умышленное причинение смерти другому человеку, иными словами человекоубийство, отграничивается непосредственно от самоубийства.

В доктрине уголовного права многие авторы понимают под убийством умышленное лишение жизни другого человека1 , в то время как часть 1 ст. 105 УК РФ указывает на умышленное причинение смерти другому человеку. Однако, смерти (гибели) любого биологического организма предшествует жизнь, т.о, смерть является конечным результатом жизни, поэтому понятия умышленное причинение смерти другому человеку и умышленное лишение жизни другого человека тождественны. Именно поэтому, объектом убийства выступает жизнь человека.

Вопросу понятия жизни человека в науке всегда уделялось пристальное внимание. Существует несколько определений понятия жизни, рассматриваемых как с философской точки зрения, биологической, социальной и т.д. Так, в Большой Советской энциклопедии под жизнью понималась одна из форм существования материи, закономерно возникающая при определенных условиях в процессе ее развития. Организмы отличаются от неживых объектов обменом веществ, раздражимостью, способностью к размножению, росту, развитию, активной регуляции своего состава и функций к различным формам движения, приспособляемостью к среде2 . Кроме того, жизнь определяют, как форму бытия органического мира. Которая определяется во–первых: субстратом, носителем ее свойств, во–вторых: рассматривают как совокупность специфических физико–химических процессов, осуществляемых на основе обмена веществ. Жизнь – это форма движения материи более высокого уровня1 . Однако приведенные определения отражают понятие жизни всех биологических организмов, но при решении вопросов, связанных с уголовной ответственностью за преступления против жизни, нам необходимо определение понятия жизни человека.

Еще в XIX веке Н.А. Неклюдов охарактеризовал жизнь человека, как деятельность его сил2 . В свою очередь А.Н. Красиков определяет человека как живое существо особого рода, а жизнь человека, по его мнению, как биосоциального существа охватывает собой период самопроизвольного психофизиологического существования, имеющего начальный и конечный моменты3 . Но опять же, жизнь человека рассматривается как жизнь биологического продукта. И в этой связи прав С.В. Бородин, который утверждает, что «было бы неправильно сводить понятие жизни человека лишь к биологическому процессу, поскольку человек, прежде всего член общества. Из этого следует, что жизнь человека носит общественный характер, а ее охрана определена отношениям, господствующим в обществе»4 . В этом случае не имеет значения факт того, полезна или бесполезна жизнь человека для общества, важно, что человек независимо от его возраста, пола, социального положения, вероисповедания, состоянии здоровья, поведения, является частью общества. О чем свидетельствует ч.1 ст. 20 Конституции РФ, где указано, что каждый имеет право на жизнь5 . А жизнь человека является объективно существующим благом, признается его естественным правом, охраняемым позитивным законом. Позитивное право как бы в дополнение, подтверждения констатирует право человека на жизнь. Т.о. жизнь опосредуется правом, а лицо умышленно причиняющее смерть человеку, посягает на право человека на жизнь1 .

Но до настоящего времени в доктрине уголовного права остается спорным вопрос не столько в отношении понятия жизни человека, сколько в уяснении начального и конечного моментов жизни. Многие авторы, в том числе и С. В. Бородин склоняются к мнению, что жизнь человека начинается с момента физиологических родов. Свое утверждение они строят по медицинскому определению родов, которые рассматриваются как процесс, начинающийся прорезыванием головки ребенка, выходящего из утробы матери, и заканчивающийся отделением ребенка от тела матери и первым самостоятельным вдохом2 . Однако данное утверждение ошибочно, потому как здесь имеет место весь процесс родов, который состоит из нескольких фаз. Кроме того, данное определение не дает понятия начала жизни человека. Также в указанном определении дается понятие естественных родов, однако младенцы могут появляться на свет и операбельным путем с помощью кесарева сечения. А процесс родов не всегда начинается прорезыванием головки ребенка. Известно, что процесс родов может быть характерен и выходом ребенка из организма матери ножками или ягодицами вперед, и наконец ребенок может быть рожден мертвым, по независящим ни от кого причинам. Именно поэтому нельзя считать началом жизни процесс физиологических родов.

Более конкретно о начальном моменте жизни высказывается Б.В. Здравомыслов, который утверждает, что «роды – это сложный, завершающий беременность физиологический процесс, при котором наступают ритмичные сокращения маточной мускулатуры, заканчивающийся изгнанием плода и последа через естественные родовые пути. Рождение ребенка обычно начинается путем выхода наружу из полости матки вначале головки плода. После рождения с первым вздохом легкие новорожденного расправляются. Обычно об этом сигнализирует первый крик ребенка. С этого момента можно говорить о начале человеческой жизни»1 . Т.е., под началом жизни человека Б.В. Здравомыслов понимает конечную фазу рождения, первый вздох и первый крик родившегося ребенка, однако он также описывает естественные роды, упуская иные возможные способы рождения.

При решении вопроса о том, какой момент следует считать началом жизни человека, необходимо опираться на определение, данное в Приказе Минздрава РФ № 318 и Постановлении Госкомитета РФ № 190 от 04.12.1992 года «О переходе на рекомендованные всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения», и утвержденной этим Приказом инструкцией «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода». Однако указанный документ нигде не был опубликован, поэтому он не может являться основополагающим, однако в некоторой части проливает свет в дискуссии по вопросу об определении начала жизни человека. В вышеуказанном документе определяется, что живорождением является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие, как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента2 .

На основе этого определения А.Н. Красиков делает свои выводы относительно начала жизни человека, согласно которых начальный момент связывает, с моментом когда констатируется полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма беременной, то есть когда плод отделился от утробы за исключением пуповины, которая не перерезана и у плода имеется дыхание или сердцебиение, пульсация пуповины либо произвольное движение мускулатуры. При этом, он подчеркивает, что состояние живорожденности не следует путать с состоянием жизнеспособности. Жизнеспособность – это степень способности продукта зачатия, извлеченного или изгнанного из утробы матери, к жизни вне материнского организма. Степень жизнеспособности определяется после констатации факта рождения младенца живым. Следовательно, посягательство на родившегося живорожденным даже с незначительной степенью жизнеспособности следует рассматривать как посягательство на право человека на жизнь1 .

Не меньшее значение имеет определение понятия смерти человека, т.к. медики, юристы, теологи заходили нередко в тупик при разрешении проблемы, считать живым или мертвым человека с погибшим головным мозгом, но при наличии восстановленной и искусственно поддерживаемой деятельности дыхания и кровообращения. По мнению одних, состояние тотальной смерти мозга равносильно концу жизни, по мнению других–жизнь еще не обрывается после этого момента2 . Еще в Большой Советской энциклопедии было дано понятие смерти, где под смертью понималось прекращение жизнедеятельности организма, его гибель. Смерть человека связана с прекращением, прежде всего дыхания и кровообращения. Различают два основных этапа: клиническую смерть и следующую за ней биологическую или истинную, - необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях3 . Этот вывод о понятии смерти был подтвержден Законом РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22.12.1992 г., где момент смерти человека увязывался с констатацией необратимой гибели всего головного мозга, т.е., когда вслед за остановкой сердца наступают необратимые процессы распада клеток коры головного мозга.

Определившись с понятиями убийства, жизни и смерти, необходимо охарактеризовать основные признаки убийства, которые отграничивают его от других преступных посягательств. Из теории уголовного права нам известно, что составу любого преступления присущи элементы, к которым отнесены: объект преступления – объективная сторона, субъект преступления – субъективная сторона. В свою очередь элементы характеризуются обязательными признаками, которые наличествуют во всех составах преступления к таким относятся: деяние, последствия, причинная связь между деянием и последствием. Так или иначе, указанные признаки характеризуют объективную сторону состава преступления.

Т.о., убийство, это, прежде всего деяние, которое состоит в умышленном причинении смерти другому человеку. Оно может быть совершено как путем активного действия, так и путем бездействия. При этом активное действие может выражаться в виде насилия, направленного на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов другого человека. В свою очередь насилие может выражаться путем физического действия или психического воздействия. И если под физическим действием понимается нанесение виновным потерпевшему ранений в жизненно важные органы, дача отравляющих веществ, удушение, то под психическим воздействием в доктрине уголовного права принято понимать причинение психической травмы лицу, страдающему каким-либо заболеванием, которое в результате психотравмирующей ситуации обостряется, и приводит к смерти потерпевшего, при условии, что лицо причиняющее осведомлено о болезненном состоянии потерпевшего, и имеет своей целью лишение жизни потерпевшего.

Убийство путем бездействия наступает лишь при наличии объективных и субъективных предпосылок: специально возложенных на лицо обязанностей по охране жизни законом, профессией, договором и имевшейся у лица реальной возможностью предотвратить наступление смерти1 . Необходимо отметить, что убийство путем бездействия встречается довольно редко.

В данном параграфе нами уже затрагивался вопрос о противоправности, в этой связи необходимо отметить, уж, коль скоро, противоправность в теории права является обязательным признаком любого правонарушения, в том числе и преступления, также и важным признаком убийства является признак противоправности. С помощью этого признака проводится отграничение убийства как посягательства на жизнь человека от правомерного лишения его жизни, как это бывает при необходимой обороне, исполнении приказа, приведении приговора к смертной казни в исполнение1 .

К общественно опасному последствию в данном случае законодателем отнесено причинение смерти потерпевшему. Ее наступление как последствие преступных действий является обязательным признаком объективной стороны убийства2 .

И, наконец, еще один признак объективной стороны убийства – причинная связь между деянием виновного и наступившей смертью потерпевшего. Наука уголовного права не создала особого понятия причинной связи, поэтому в основу решения вопроса причинной связи теория уголовного права кладет выработанные философией положения. Причинность определяется как объективная, существующая независимо от человеческого сознания связь между порождающим и порождаемым явлением. Специфика данного определения в уголовно–правовой сфере заключается в том, что в качестве причины рассматривается только общественно опасное деяние, а в качестве следствия общественно опасный результат. Признать наличие причинной связи можно в том случае, когда деяние виновного неизбежно влечет за собой смерть человека, является главной ее причиной. При этом для состава преступления не имеет значения, как скоро после совершения виновным деяния наступила смерть потерпевшего. Убийство будет и тогда, когда она наступила спустя значительный промежуток времени.

Закон указывает на то, что убийство это только умышленное деяние, этим характеризуется субъективная сторона преступления. Кроме того, это отграничивает убийство от неосторожного причинения смерти. В данном случае виновный сознает, что посягает на жизнь другого человека, предвидит неизбежность либо реальную возможность причинения смерти потерпевшему и желает ее наступления – прямой умысел или сознательно допускает – косвенный умысел. Разграничение прямого и косвенного умысла имеет значение для индивидуализации ответственности, а также для отграничения убийства от других составов преступления. Это относится и к квалификации покушения на убийство. В научной литературе высказано мнение о том, что покушение на убийство может быть совершено только с прямым умыслом. Т.к., к прямому умыслу относятся только те ситуации, когда виновный, прямо направлял свои действия на совершение данного преступления желал наступления последствий в виде смерти, чего не произошло по независящим от него причинам. В то время, как при косвенном умысле субъект осознает общественную опасность совершаемого деяния, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти, не желает, но сознательно допускает ее наступления либо относится к этому безразлично1 . В этой связи, нельзя согласиться с точкой зрения Б.В. Здравомыслова, который утверждает, что «при прямом умысле лицо желает наступления смерти, однако надо иметь ввиду, что виновный не обязательно желает наступления только смерти. Его умысел может быть альтернативным, когда он предвидит возможность, как наступления смерти, так и причинения тяжкого вреда здоровью и одинаково желает наступления любого из этих последствий. И если преступный результат не наступает по независящим от него обстоятельствам, он должен привлекаться за покушение на убийство»2 . Ошибочность этого мнения заключается в том, что как, нами было уже отмечено, покушение на убийство может быть только с прямым умыслом, само преступное посягательство в виде убийства может быть только умышленным причинением смерти другому человеку, в то время, как при причинении тяжкого вреда здоровью умысел направлен именно на причинение тяжкого вреда, и только часть 4 ст. 111 УК РФ содержит указание на такое последствие как смерть потерпевшего, но в данном случае причинение смерти может выступать как неосторожная форма вины. При решении вопроса о содержании умысла виновного необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств преступления, учитывать предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения и т.д.

Факультативные признаки субъективной стороны – мотив, цель, эмоции – могут выступать обязательными признаками состава убийства лишь в случаях, прямо предусмотренных уголовным законом1 (к примеру, ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Субъектом убийства по ст. 105 УК РФ может быть физическое вменяемое на момент совершения преступления лицо, достигшее к этому времени четырнадцати летнего возраста.

Т.о., исходя, из вышесказанного можно определить убийство, как умышленное противоправное лишение жизни другого человека, в результате причинения ему смерти, где право человека на жизнь является непосредственным объектом преступления.

Глава 2. Уголовно-правовой анализ квалифицированных видов убийства

В Российском уголовном праве квалифицированное убийство – это только умышленное убийство2 . Т.е., убийство с обстоятельствами отягчающими вину, где под отягчающими обстоятельствами понимаются объективные и субъективные признаки деяния и личности виновного, которые повышают степень их общественной опасности, перечень которых дан в ч. 1 ст. 63 УК РФ. Эти обстоятельства учитываются при назначении наказания за каждое преступление, за исключением тех случаев, когда некоторые из них включены законодателем в качестве элемента состава, о чем свидетельствует ч. 2 ст. 63 УК РФ. Часть 2 ст. 105 УК РФ содержит 13 признаков преступления, определяющих квалификацию содеянного. Следовательно основное различие между обстоятельствами, указанными в ст. 63 и ст. 105 УК РФ, состоит в том, что они несут различную функциональную нагрузку. По мнению Бородина С. В.: «…первые служат как бы юридической базой, определяющей направленность вторых. Вместе с тем было бы неправильно считать, что обстоятельства, влияющие на квалификацию, по своему характеру имеют подчиненное значение по отношению к обстоятельствам, названным в Общей части УК РФ. Они, несомненно, по своей правовой природе самостоятельны. Более того, обстоятельства, влияющие на квалификацию преступления, исключают, при наличии, применение по конкретному делу при назначении наказания аналогичных обстоятельств, упомянутых в общей части»1 . В то же время, учитывая самостоятельность обстоятельств, указанных в ст. 105 УК РФ, необходимо отметить, что в деянии лица может быть сразу несколько отягчающих обстоятельств. Пленум ВС РФ в Постановлении № 1 от 27.01.99 г. «О судебной практике по делам об убийстве» принял следующую позицию: «убийство, совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных двумя и более пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, должно квалифицироваться по всем этим пунктам. Наказание же в таких случаях не должно назначаться по каждому пункту в отдельности…»2 . Однако некоторые отягчающие обстоятельства сосуществовать не могут. Так, в вышеупомянутом Постановлении в п. 13 указано, что «по смыслу закона квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено из корыстных или хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ»3 . Или мотив из хулиганских побуждений не может сочетаться с мотивом мести за служебную деятельность или выполнение общественного долга4 . В связи с этим, Бородин С. В. замечает, что «лицо, совершая преступление всегда подчиняет свое поведение какому-либо одному мотиву, который и определяет смысл и содержание, как цели, так и совершенных действий1 .

В юридической литературе принято делить отягчающие обстоятельства, предусмотренные ч. 2 ст. 105 УК РФ, на группы. При этом единого мнения не усматривается. Некоторые авторы нередко используют элементы состава преступления. Бородин С. В. считал, что обстоятельства, отягчающие умышленное убийство, правильнее объединить в две группы:

1. Обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного (совершение убийства: из корыстных побуждений; хулиганских; в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга; с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием; лицом, ранее совершившим умышленное убийство; на почве кровной мести; особо опасным рецидивистом), а также сюда можно отнести убийство с целью использования органов и тканей потерпевшего.

2. Обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства (с особой жестокостью; способом опасным для жизни многих людей; женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; двух и более лиц)2 , а также можно отнести убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии.

Никифоров А.С. предлагает квалифицирующие признаки разделить на 5 групп: обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне преступления; к объективной стороне преступления; одновременно к субъективной и объективной стороне; к характеристике потерпевшего; к характеристике виновного3 . В свою очередь, Побегайло Э.Ф. Было предложено деление на 4 группы: отягчающие обстоятельства, относящиеся к объекту посягательства; обстоятельства, относящиеся к объективной стороне преступления; обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне; обстоятельства, характеризующие субъект1 . Другие авторы рассматривают отягчающие обстоятельства в том порядке, в каком они расположены в статье Уголовного кодекса, независимо от того, к какому элементу состава преступления они относятся.

В самом Уголовном кодексе, отягчающие обстоятельства расположены в определенном порядке: в начале перечисляются обстоятельства, относящиеся к объекту и объективной стороне, а затем к субъективной стороне, субъекту. В любом случае к какому из элементов состава не относился бы признак, он рассматривается как с объективной, так и с субъективной стороны. Так, убийство, совершенное с особой жестокостью рассматривают в качестве квалифицирующего признака, характеризующего объективную сторону убийства. Вместе с тем, признаки свидетельствующие об особой жестокости, необходимо рассматривать через призму субъективной стороны2 . Т.к. необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение именно такого убийства.

Автором работы избрано деление квалифицирующих признаков на 4 группы в зависимости от принадлежности к элементам состава, т.к. такое деление более четко охарактеризовывает каждый признак и приближено к самой конструкции ч. 2 ст. 105 УК РФ. Т.о., выделены следующие группы:

1) обстоятельства, относящиеся к объекту преступления, точнее к личности потерпевшего (п.п. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

2) обстоятельства, относящиеся к объективной стороне ( п.п. «д», «е», «ж»);

3) обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне (п.п. «з», «к», «и», «л», «м»);

4) обстоятельства, относящиеся к субъекту преступления (п. «и»). В установленной последовательности квалифицирующие признаки и будут раскрыты в работе.

§ 1. Отягчающие обстоятельства, характеризующие объект преступления

А) Убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ)

Повышенная общественная опасность убийства двух или более лиц, характеризуется особой тяжестью преступных последствий, т.к. жизни лишаются несколько человек. В уголовно-правовой доктрине на протяжении многих лет оспаривался вопрос относительно этого квалифицирующего признака. Т.к., как в ранее действующих редакциях, так и в ныне действующей, законодателем не уточнялось, что необходимо понимать под убийством двух или более лиц, и как разграничивать от другого состава, предусмотренного п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ-убийство, совершенное неоднократно. В этой части Пленумом ВС РФ делались неоднократные попытки разрешения этого вопроса. В своем постановлении № 1 от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» Пленум ВС РФ разъяснил, что «по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство двух или более лиц, если действия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно»1 . Из этого можно сделать вывод, что по данному признаку можно квалифицировать и разновременные убийства, главное чтобы при этом сохранялось единство умысла.

Изучение судебной практики позволяет сделать вывод, что при единстве умысла необходимо доказать, что у виновного намерение лишить жизни двух или более лиц возникло до начала или в момент совершения действий. Так, Е. был осужден по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Он был признан виновным в совершении преступления при следующих обстоятельствах. Е., А. и С. распивали спиртные напитки. Между ними произошла ссора, в ходе которой Е. ударил А. и С. бутылкой по голове. После этого он взял топор и ударил по голове, шее и другим частям тела потерпевших и убил их2 . В данном случае наблюдается единство умысла в момент совершения действий и одновременность их совершения.

Другой пример, который охватывает единство умысла, возникшего до начала действий. Материалами дела установлено, что с целью уклонения от возврата долга Дмитриев поручил Гавловскому убить И., Р. и З., для чего предложил ему подыскать надежного соисполнителя. Выполняя разработанный план убийства, все трое встретились с И. и Р., посадили их в автомашину, там Шестов нанес ножом удар в шею Р., Гавловский извлек из-под одежды заряженный обрез охотничьего ружья. Однако потерпевшие успели выскочить из машины. Тогда Гавловский произвел прицельный выстрел из обреза в убегающего Р., причинив ему сквозное ранение грудной клетки, выстрелил в И., но промахнулся1 . Данное преступление помимо других квалифицирующих признаков, также квалифицировано по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Как видно из приведенных выше примеров, для единства умысла, рассматриваемого вида убийства, сохраняется и единство мотива. Однако мотивы могут и не совпадать. Так, к примеру, если совершается убийство двух или более лиц одним преступным действием, например, взрыв гранаты, выстрел из ружья заряженного дробью, то мотивы воплощаются в едином преступном действии, объединенным единством умысла, и содеянное следует квалифицировать дополнительно по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Бородин С. В. допускает, что возможна квалификация убийства по признаку двух и более лиц, если они были убиты одно за другим, т.е. самостоятельными действиями, и по разным мотивам2 . Так, к примеру муж убивает жену из ревности, а ее любовника из мести, в данном случае сохраняется единство умысла. По данному вопросу Андреева Л. А. оспаривает позицию Бородина С. В., указывая, что «конечно, мотив является самостоятельным признаком субъективной стороны состава, и единый умысел на убийство может быть и при разных мотивах, но под п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ такая ситуация не подпадает, т.к. речь идет об едином преступлении, и при квалификации по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при разных мотивах один из них либо игнорируется, либо распространяется и на то убийство, к которому отношения не имеет. И приводит в обоснование своей позиции определение Судебной коллегии Верховного суда РФ по делу Табакова, действия которого переквалифицированы на убийство, совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, поскольку убийство двух лиц, не охватывалось единством умысла1 . В то же время, Андреева Л. А. противоречит самой себе, утверждая, что убийство двух или более лиц, совершенных с единством умысла признается и в тех случаях, когда умысел на убийство второго (двух) возник сразу же после осуществления первого убийства, т.е. произошло как бы перерастание умысла на убийство одного человека в умысел на убийство другого2 . При этом не поясняя, каким образом происходило перерастание и по каким мотивам или целям совершалось другое. Да и в судебной практике таких перерастаний не наблюдается.

Так, Курганским областным судом Белозерцев осужден по п.п. «а», «в», «д», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство Медведева и Медведевой. Коллегия, изменяя приговор по делу, указала, что неприязненные отношения возникли у Белозерцева с Медведевым, и умысел виновного был направлен на убийство одного конкретного лица-Медведева. После совершения этого убийства, преследуя цель его сокрытия, Белозерцев убил Медведеву, т.е. его действия не охватывались единством умысла на убийство двух лиц, поэтому в этой части они переквалифицированы с п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ3 .

Вид умысла при двух оконченных убийствах, когда сохраняется и единство умысла, наблюдается прямой умысел на убийство двух и более человек и одновременность, такое сочетание является идеальным для квалификации по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако единство умысла при одновременном убийстве может проявляться в разных вариантах. Возможен вариант, когда виновный с прямым умыслом убивает одного и с косвенным других (пример: взрыв гранаты в толпе). Либо у виновного возникает косвенный умысел на двух и более лиц, примером может служить стрельба в толпе из хулиганских побуждений, где виновный не преследовал цели убийства конкретных лиц, но безразлично относился к возможности их смерти либо сознательно допускал наступление данных последствий1 . И если при одновременном убийстве такие варианты возможны, то при разновременном убийстве единый умысел на убийство двух или более лиц должен быть только прямым.

Необходимо отметить, что п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ вменяется при оконченном убийстве. Однако в практике имеют место случаи, когда покушаясь на жизнь двух человек, преступник одному причиняет смерть , а второй по независящим от виновного причинам остается жив. Как квалифицировать эти преступления в литературе велись споры. Побегайло Э. Ф. считал, что при установлении того, что умысел направлен на убийство двух или более лиц, убийство одного и покушение на жизнь другого следует квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.к. понятием убийство охватываются и случаи покушения2 . Но данная позиция игнорирует тот факт, что фактически смерть причинена одному лицу, а в отношении второго преступление не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам, что и является покушением. В связи с этим, Пленум ВС РФ от 27.01.99 г. «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» разъяснил, что « убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление-убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ»3 .

Т.о., для убийства двух или более лиц характерен обязательный признак-единство умысла, а также одновременность как с прямым, так и с косвенным умыслом, где мотивы могут совпадать или не совпадать. И разновременность, но с прямым умыслом.

Б) Убийство лица или его близких, в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга.

Повышенная общественная опасность этого вида убийства заключается в том, что оно является посягательством, разрушающим идею служения государству или обществу. Это акт протеста против существующего порядка, власти, а поэтому это есть посягательство не только на личность как на частное лицо, но и на начала государственного управления, олицетворенные в потерпевшем1 . П. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ рассматривается в группе убийств, относящихся к объекту, т.к. характеризует личность потерпевшего. По смыслу закона потерпевшими являются 2 категории – это, гражданин осуществляющий служебную деятельность или выполняющий общественный долг, либо его близкие.

По п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицируется убийство лица или его близких с целью воспрепятствования правомерному осуществлению данным лицом своей служебной деятельности. В законе не рассматривается в чем состоит служебная деятельность. Поэтому этот пробел решил восполнить Пленум ВС РФ, который разъяснил, что под осуществлением служебной деятельности следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающие из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству2 . Соответственно потерпевшим может быть любое лицо независимо от занимаемой должности, осуществляющее служебную деятельность, которая не противоречит действующему законодательству, т.е. является правомерной. При этом не имеет значения, выполнял ли потерпевший свою служебную деятельность на базе Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации» от 05.07.1995 г., либо выполнение служебной деятельности было связано с коммерческой организацией, либо на других правовых основаниях.

Под выполнением общественного долга понимается осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенном или готовящемся преступлении, о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления и др.)1 . Побегайло Э.Ф. к лицам, выполняющим общественный долг относил также и народных заседателей2 . Действительно работа осуществляемая в качестве народного заседателя является общественным долгом любого дееспособного, достигшего возраста 25 лет гражданина, в соответствии с Законом «О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в РФ» от 02.01.2000 г. Однако, если лицо избранное в качестве народного заседателя лишается жизни в период исполнения им отправления правосудия, то лицо посягающее на его жизнь своими умышленными действиями воспрепятствует правосудию. Такого рода действия подпадают под состав ст. 295 УК РФ. Однако эта статья не содержит прямого указания посягательства на жизнь народного заседателя, упоминая только лишь о присяжных заседателях. Это разные институты, но объединяет их одно - участие в отправлении правосудия. В свою очередь, ст. 295 УК РФ упоминает «иных лиц, участвующих в осуществлении правосудия»3 , следовательно, под иными лицами можно понимать и народных заседателей. А это значит, что убийство народного заседателя как лица выполняющего общественный долг не охватывается п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Как уже было замечено, потерпевшими от убийства могут быть близкие лица, которое осуществляет служебную деятельность или исполняет общественный долг. Вопрос кого считать близкими долгое время в литературе и практике оспаривался. По мнению некоторых судов близкими потерпевшему лицами должны признаваться только родственники, перечень которых содержался в ст. 34 УПК РСФСР. Другие считают, что к упомянутым могут относиться и иные лица1 . Пленум ВС РФ в Постановлении № 1 от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» разрешил эту проблему, следующим образом: «к близким потерпевшему лицам, наряду с близкими родственниками, могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений»2 .

В настоящее время эта проблема разрешена не только рекомендациями Пленума ВС РФ, но и вступившим в действие УПК РФ. Дело в том, что в самом п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ законодатель указывает «лица и его близких», при этом не уточняя кто ими является - родственники или иные лица. В свою очередь п. п. 3, 4 ст. 5 УПК РФ раскрывает понятие близкого лица – иные, за исключением близких родственников и родственников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся личных отношений. Близкие родственники – супруг, супруга, родители и т.д.3 , перечень которых ограничен. Соответственно под близкими следует понимать как родственников, так и близких лиц.

Необходимым условием для квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ является лишение человека жизни в связи с правомерным исполнением им своей служебной деятельности или общественного долга. Если убийство совершается за противоправные действия потерпевшего, то оно не может быть квалифицировано по указанному пункту и при отсутствии других отягчающих или смягчающих обстоятельств должно быть квалифицировано по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Действия виновного квалифицируются по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ независимо от времени, когда совершено убийство: при непосредственном исполнении потерпевшим своих служебных обязанностей или общественного долга или через определенное время по мотиву мести. Место совершения убийства, также для квалификации значения не имеет.

Что касается умысла, который характеризует субъективную сторону, то это преступление может быть совершено только с прямым умыслом. Т.е. виновный знает, что посягает на жизнь лица, выполняющего служебные обязанности, общественный долг, или его близких, и желает путем лишения жизни воспрепятствовать этой деятельности либо отомстить за уже выполненный долг. Соответственно, если виновный не знал о служебной или общественной деятельности потерпевшего или его близких, то его деяние не будет содержать состава, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При ошибке в личности, по общему правилу такая ошибка на юридическую квалификацию не влияет, поэтому следует квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.к. мотив убийства полностью реализуется.

В). Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника.

Пункт «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ сложен по своей конструкции, т.к. в нем предусмотрена ответственность и за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, и за убийство, сопряженного с похищением человека либо захватом заложника. Объединение законодателем в одном пункте разных обстоятельств объясняется тем, что похищенный человек и человек, захваченный в заложники, невольно оказывается в беспомощном состоянии: содержатся в таких условиях и обстановке, которые дают основание считать их находящимися в ситуации реальной угрозы их жизни, что позволяет такое положение приравнивать к беспомощному состоянию1 .

В свою очередь беспомощное состояние жертвы в качестве квалифицирующего признака УК 1961 г. не предусматривал, а в действующем УК РФ законодателем не было дано толкование, что необходимо понимать под беспомощным состоянием. На этот вопрос попытался ответить Пленум ВС РФ в постановлении № 1 от 27.01.1999 г., где указал, что под беспомощностью состояния надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство2 .

Т.о., объектом преступления выступает жизнь человека, находящегося в беспомощном состоянии, т.е. который не может защитить себя, оказать активное сопротивление. Объективная сторона остается той же, что и по всем преступлениям, предусмотренным ст. 105 УК РФ. Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом с обязательным признаком для этого вида убийства, которая заключается в заведомости для виновного, что его жертва находится в беспомощном состоянии. Где под заведомостью следует понимать осведомленность виновного, т.е. виновный должен доподлинно знать, что его жертва беспомощна, в связи, с чем не может оказать сопротивление.

В литературе оспаривается вопрос: следует ли состояние сна или сильного алкогольного опьянения считать беспомощным состоянием потерпевшего? Дементьев С. утверждает, что сон и сильное алкогольное опьянение не является беспомощным состоянием жертвы. Т.к., по его мнению, потерпевшему должны причиняться дополнительные, особые страдания, и он должен сознавать, что его сейчас или вскоре убьют, но в силу своего физического состояния не может ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. Это состояние заведомо понимает убийца, значит, действует более цинично и нагло1 . Данной позиции придерживался и Красиков А.Н.

Необходимо отметить, что судебная практика решает этот вопрос неоднозначно. Первоначально существовала позиция, по которой убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалось квалифицированным убийством, однако эта позиция в настоящее время радикально изменилась. Так, в Обзоре судебной практики Верховного суда РФ за второй квартал 1997 г. убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении лица заведомо для виновного, находящегося в беспомощном состоянии2 . Однако по делу Тарасова осужденного 03.02.1999 г. по п. «в» ч. 3 ст. 162, п.п. «а», «в», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебной коллегией п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ был исключен с указанием на то, что сон потерпевшего к числу обстоятельств, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ не относится3 . Вместе с тем, заместитель Председателя Верховного суда РФ Меркушов А.Е. указал, что «по мнению одних судов, убийство спящего или лица, находящегося в тяжелой степени опьянения, во всех без исключения случаях следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Другие суды стоят на иной позиции. Они считают, что повышенная общественная опасность убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, состоит в том, что потерпевший осознает опасность для своей жизни, но в силу определенных обстоятельств (возраста, болезни и т.д.) не имеет возможности оказать преступнику сопротивление, защитить себя. В противном случае под категорию лиц, находящихся в беспомощном состоянии, можно подвести любого потерпевшего, для которого действия виновного оказались неожиданными. Пленум не согласился ни с одной из этих позиций, поскольку вопрос о беспомощности состояния потерпевшего применительно к п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен решаться в каждом случае с учетом всех обстоятельств дела. По указанному пункту надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний совершая убийство, сознает это обстоятельство»1 .

Исходя из этого, можно сделать вывод, что в основе квалификации лежит не осознание потерпевшим опасности для жизни, а осознание виновным факта нахождения потерпевшего в беспомощном состоянии, что и предусмотрено в диспозиции п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Но если даже взять во внимание тот факт, что потерпевший должен осознавать опасность, то необходимо отметить, что в самой формулировке закона об этом ничего не сказано. Кроме того, Пленум ВС РФ в постановлении № 1 от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» обратил внимание на то, что «к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее»2 . Из этого следует, что потерпевший может и не осознавать того, что его должны убить. Кроме того, перечень, предложенный ВС РФ, исходя из самого смысла предложения, не является исчерпывающим. Кандидат психологических наук Л. Конышева утверждает, что беспомощным следует считать такое физическое или психическое состояние потерпевшего, при котором он не мог понимать характер и значение совершаемых действий или не в состоянии был оказать сопротивление виновному3 . Следовательно, сон потерпевшего также является беспомощным состоянием, т.к. во время сна отключается воля и сознание спящего. Поэтому при осознании виновным, что потерпевший во время сна не может себя защитить4 должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если потерпевший при лишении его жизни испытывал особые страдания, то действия виновного надлежит квалифицировать по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное с особой жестокостью.

Но судебная практика не признает сон беспомощным состоянием. Так, по делу Тарасова Президиум ВС РФ исключая п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ указал, что убийство спящего отнести к беспомощному состоянию лица в том понимании, какое содержится в диспозиции п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ, поскольку сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека1 . Такая аргументация не является убедительной, т.к. возникает вопрос: разве жизнь, смерть, болезнь, старость, малолетство не являются необходимыми и физиологически обусловленными? А если являются, то почему в противовес сну подпадают под квалификацию п. «в»?

Относительно сильной степени алкогольного опьянения будет правильной позиция Володина Д. и Попова А., которые считают, что «сильная степень алкогольного или иного опьянения может вызывать беспомощное состояние потерпевшего в тех случаях, когда потерпевший в силу своего опьянения не может оказать сопротивления виновному, а тот данное обстоятельство, умышленно использует. Если виновный умышлено воспользовался беспомощным состоянием потерпевшего при совершении убийства, то имеются все основания для квалификации содеянного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же состояние опьянения не лишает потерпевшего возможности оказать сопротивление виновному, то названный пункт применению не подлежит»2 . В подтверждение тому, свидетельствует пример, приведенный из Обзора судебной практики ВС РФ за второй квартал 1999 г., где Судебная коллегия по уголовным делам исключила п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по тем основаниям, что состояние сильной степени алкогольного опьянения потерпевшего не лишало его возможности оказать сопротивление или уклониться от посягательства; он сам спустился вниз из квартиры на вызов виновных; по заключению экспертов медиков, на руках потерпевшего обнаружены повреждения, образование которых возможно при защите1 . Следовательно, если в состоянии сильной степени алкогольного опьянения потерпевший не может оказать сопротивление, действия виновного следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Т.о., сон и сильная степень алкогольного опьянения являются беспомощным состоянием потерпевшего.

Кроме того, рассматривая вопрос о беспомощном состоянии, важно отметить, что оно не должно быть связано с насильственными действиями виновного, который лишь использует беспомощность потерпевшего в виде обстоятельства, облегчающего реализацию преступного умысла2 . Об этом также свидетельствует практика ВС РФ. Так, по делу Кабирова действия осужденного были переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105, т.к. осужденный, желая смерти потерпевшей, стал душить ее руками, а после того как она потеряла сознание, нанес ей несколько ударов ножом в сердце. Т.е., потерпевшая была приведена виновным в беспомощное состояние в процессе лишения ее жизни3 .

Под убийством, сопряженным с похищением человека и захватом заложника, понимается убийство человека, которого предварительно, помимо воли, насильно лишили свободы перемещения. Совершение убийства квалифицируется по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и статьям, предусматривающим ответственность за похищение человека (ст. 126), захват заложника (ст.206), т.к. преступное посягательство направлено на два однопорядковых объекта: на жизнь и общественную безопасность4 . Этот вывод также подтверждает и Пленум ВС РФ, указывая, при этом, что по смыслу закона ответственность по данному пункту наступает не только за умышленное причинение смерти самому похищенному или заложнику, но и за убийство других лиц, совершенное виновным в связи с похищением человека либо захватом заложника5 .

Данный вид убийства может быть совершен как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Г). Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.

Объектом данного вида убийства является жизнь женщины, находящейся в состоянии беременности. Отягчающим обстоятельством является то, что при убийстве лишается жизни не только будущая мать, но и происходит уничтожение другой жизни, жизни плода человека.

Субъективная сторона, характеризуется умыслом, который может быть как прямым, так и косвенным. Обязательным признаком здесь выступает заведомость, т.е. виновный должен достоверно знать, что женщина находится в состоянии беременности. Срок беременности, источник осведомленности, мотивы и цели для квалификации значения не имеют. Лицо достоверно не знавшее о беременности не может нести ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Побегайло Э.Ф. писал, что состояние беременности, особенно в последние месяцы, делает женщину менее подвижной, менее сильной, в ее организме превалирующим являются процессы торможения. Такое положение женщины сравнимо с положением лица, находящегося в беспомощном состоянии1 . Однако на наш взгляд дополнительной квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ не требуется, т.к. данный вид убийства полностью охватывается п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В практике возникает вопрос, как квалифицировать убийство, когда виновный имел намерение убить именно беременную женщину, а на самом деле она оказалась не беременной? Пленум ВС РФ в своем постановлении № 1 по этому вопросу не дал разъяснений. Несмотря на то, что в доктрине уголовного права до настоящего времени этот вопрос является спорным. Так, Бородин С.В. считал, что виновным допускается фактическая ошибка2 . По общему правилу фактическая ошибка на квалификацию влияния не имеет, поэтому следует квалифицировать по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. По мнению А.А. Пионтковского, «совершение преступления при ошибочном предположении лица о наличии квалифицирующих преступление обстоятельств, следует рассматривать как покушение на совершение квалифицированного преступления»1 . Однако, в соответствии с ч. 3 ст. 30 УК РФ под покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействия) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам2 . Но в данном случае мы имеем дело с оконченным преступлением – убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, поэтому позиция Пионтковского А.А. ошибочна.

Лебедев В.М. и Скуратов Ю.И. склоняются к мнению, что квалифицировать действия необходимо по совокупности преступлений-покушение на убийство женщины, находящейся в состоянии беременности и оконченного простого убийства. Указывая при этом, что на лицо идеальная совокупность3 .

В споре по данному вопросу более верна позиция Красикова А.Н., который утверждал, что совокупности в таком случае быть не может, ибо нет множественности преступлений. В условиях действия ч. 3 ст. 63 УК РФ о возможности назначения наказания по совокупности преступлений до 25 лет лишения свободы эта рекомендация неприемлема, поскольку это могло бы иногда приводить к назначению наказания в виде лишения свободы на срок свыше 20 лет – максимального предела лишения свободы по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Однако при решении данного дискуссионного вопроса, представляется, следует исходить из предписаний ст. 49 Конституции РФ, согласно которому все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Поэтому сомнения по поводу квалификации убийства женщины, которая не была беременной, хотя по убеждению виновного считалась находящейся в состоянии беременности, следует решать в пользу обвиняемого1 .

§ 2. Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективную сторону преступления

А). Убийство, совершенное с особой жестокостью

Данный вид убийства отнесен к обстоятельствам, характеризующим объективную сторону преступления, т.к. характеризует само деяние – особую жестокость. Законодатель не называет по каким критериям убийство должно быть признано, совершенным с особой жестокостью. Под особой жестокостью следует понимать не только причинение потерпевшему особых мучений, но и особую жестокость самого способа убийства, а также личности убийцы, его исключительное бессердечие, безжалостность и беспощадность2 . Пленум ВС РФ от 27.01.1999 г. говорит, что «для признания убийства, совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью3 . Т.о., данный вид убийства необходимо рассматривать через призму субъективной стороны.

Тем же постановлением Пленума ВС РФ был дан примерный перечень способов совершения этого вида убийства, к ним отнесены: пытки, истязания, глумление над жертвой, либо когда убийство совершено способом, который для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т.д.)4 . При этом перечисленные способы должны иметь место перед лишением жизни потерпевшего.

Однако нанесение большого количества телесных повреждений само по себе еще не говорит об особой жестокости. Так., приговором Самарского областного суда был осужден Обсоков по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Верховный суд исключая п. «д» указал, что множественность ранений при убийстве не может быть признано обстоятельством, которое во всех случаях следует рассматривать как свидетельство, особой жестокости: иных фактов, свидетельствующих о том, что у Обсокова была не только цель лишить Сысолетина жизни, но и жестоко мучить и истязать его до того, как он будет убит, по делу не установлено1 . Аналогичное решение было принято по делу Орехова и Шарко, где судебная коллегия указала, что необходимо установить, что виновный, нанося множество телесных повреждений потерпевшему, сознавал, что причиняет ему особые мучения и страдания. Таких данных в отношении О. суд не установил2 . В то же время, отменяя приговор по делу Прокудина, осужденного Кемеровским областным судом по ст. 103 УК РСФСР. Кассационная инстанция указала, что при исключении признака «особой жестокости» убийства из обвинения Прокудина суд первой инстанции ограничился указанием: «нанесение потерпевшей при совершении убийства не менее 14 ударов по количеству не может свидетельствовать о проявлении особой жестокости». Суд не оценил показания осужденного о том, что он избивал потерпевшую в течение полутора часов и «отбил себе ноги», он бил ее также железной трубкой. Суд не учел и показания свидетеля Луговской о том, что Прокудин так бил потерпевшую, что рабочая часть металлической швабры отломилась3 . Следовательно, для решения вопроса о том, является ли убийство, совершенным с особой жестокостью, необходимо детально проанализировать субъективную сторону преступления, установить отношение убийцы не только к факту смерти жертвы как последствию своих действий, но и к особо жестокому характеру ее причинения4 . Из приведенных выше примеров также следует, что виновный должен сознавать, что причиняет потерпевшему особые мучения и страдания, в свою очередь и потерпевший должен осознавать, что ему причиняются особые мучения и страдания. И если потерпевший их не испытывал, то виновный по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ не должен нести ответственности.

В постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. отражено, что «особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания»1 . В понятие близких лиц вкладывается, то же понятие рассмотренное нами при описании убийства лица и его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, и дополнения не требует. Как следует из постановления, признаком «особой жестокости» есть осознание виновным, того, что своими действиями он причиняет близким особые страдания. Так, Смоленский областной суд в приговоре по делу Керимова, осужденного по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР за покушение на убийство жены, указал, что Керимов нанес жене два удара ножом в присутствии несовершеннолетних детей, однако нет данных о том, что он сознавал причинение своими действиями особых страданий детям, в то время как для квалификации его действий по п. «г» ч. 2 ст. 102 УК РСФСР необходимо установить, что виновный предвидел, желал или сознательно допускал особую жестокость. Коллегия приговор отменила, указав следующее. Как видно из материалов дела, удары ножом Керимов нанес в присутствии детей, при этом сын пытался защитить мать, хватая Керимова за руку, в которой был нож. Но эти обстоятельства дела суд во внимание не принял. При новом рассмотрении Керимов осужден по ст. 15, п. «г» ч. 2 ст. 102 УК РСФСР2 .

Как уже было отмечено при квалификации по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установление умысла на убийство с особой жестокостью. Поэтому надругательство над трупом, его расчленение, глумление не может расцениваться как обстоятельство особой жестокости. Надругательство и глумление над трупом должно квалифицироваться по совокупности преступлений по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК РФ.

Относительно истязания, хотелось бы отметить, что для квалификации содеянного по п. «д» необходимо доказать, что умысел на рассматриваемый вид убийства должен возникать до истязания жертвы либо в процессе истязания в этом случае дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ не требуется, поскольку полностью охватывается п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если умысел на убийство возник уже после истязания, то в данном случае на лицо совокупность преступлений, и действия виновного следует квалифицировать по ст. 117 и соответствующей части ст. 105 УК РФ1 .

Т.о., для квалификации убийства по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо единство объективного и субъективного элементов, осознание виновным факта, что совершает убийство с особой жестокостью, причиняя потерпевшему особые мучения и страдания, применяя особо жестокие способы, при этом, чтобы и сам потерпевший испытывал мучения и страдания. И это осознание было характерно для его близких, в присутствии которых совершалось убийство.

Б). Убийство, совершенное общеопасным способом

Повышенная ответственность за данный вид убийства заключается в его объективной стороне – в общеопасном способе, под которым следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми помимо потерпевшего пользуются другие люди)2 . Следовательно, использование средств массового поражения в месте, где заведомо не мог пострадать другой, кроме одного потерпевшего, нельзя квалифицировать по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Для квалификации содеянного по этому пункту, необходимо установить, что виновный, реализуя свой умысел на убийство конкретного лица, осознавал, что использует в этих целях такой способ лишения жизни, который заведомо опасен для жизни не только потерпевшего, но и других лиц. При этом не имеет значения, наступили вредные последствия для других лиц или нет1 . Исходя из этого осознание виновным, что он использует способ лишения жизни, который заведомо опасен для жизни и для других лиц, для данного вида убийства является обязательным признаком субъективной стороны преступления. В данном случае умысел может быть как прямым, так и косвенным. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей, т.е. в отношении потерпевшего действует с прямым умыслом, а в отношении других с косвенным2 .

Вместе с тем, для квалификации по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что угроза причинения вреда жизни, здоровью другим лицам, кроме потерпевшего в результате примененного общеопасного способа убийства была реальной. Так, Павленко был осужден по ст. 15, п.п. «б», «д» ст. 102 УК РСФСР и п.п. «б», «д» ст. 102 УК РСФСР. Материалами дела установлено, что Павленко, действуя из хулиганских побуждений, с целью убийства, приставил к шее военнослужащего Зворыкина заряженную винтовку и нажал на спусковой курок. Потерпевший успел отклониться, но стоявший сзади него Авдеев был убит3 . Оренбургским областным судом осужден Кутузов по ч. 1 ст. 218, п.п. «б», «д» ст. 102, ч. 2 ст. 191-1 УК РСФСР. Кассационная инстанция приговор изменила, сославшись на то, что вывод суда о совершении убийства способом, опасным для жизни многих людей, необоснован. По смыслу закона, опасность должна быть реальной, а не мнимой. Как видно из показаний свидетелей, Кутузов реальной опасности для жизни других людей не создавал, а поэтому осуждение по п. «д» ст. 102 УК РСФСР исключено из приговора1 .

Такое убийство может быть совершено виновным и без цели причинения смерти определенному лицу. Совершая при этом действия опасные для жизни многих людей, и смерть одному или многим. И если в результате таких действий наступила смерть не только одного лица, но и других лиц, содеянное следует квалифицировать, помимо п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. А в случае причинения другим лицам вреда здоровью - по п. «е» ч. 2 ст. 105 и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью2 . Неубедительной кажется позиция Побегайло Э.Ф., который утверждал, что «такая квалификация является неточной. Все содеянное охватывается этой частью, поскольку наступившие последствия представляют собой реальное воплощение той опасности, которая создается для окружающих, указанным способом убийства»3 . Из приведенного утверждения следует, что убийство общеопасным способом потерпевшего, когда создавалась реальная угроза и для других лиц, получает свою квалификацию. А для тех лиц, в отношении которых была реальная угроза, но последствий в виде смерти не наступило, а наступили другие последствия своей квалификации не получает, что противоречит ч. 2 ст. 17 УК РФ.

В постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. указано, что когда убийство путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом сопряжено с уничтожением или повреждением чужого имущества либо с уничтожением или повреждением лесов, а равно насаждений в лесном фонде, содеянное наряду с п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует квалифицировать также по ч. 2 ст. 167 или ч. 2 ст. 261 УК РФ4 .

Т.о., объективные признаки убийства, совершенного общеопасным способом рассматриваются в совокупности с субъективными, при осознании виновным, что он использует способ лишения жизни, заведомо опасный для жизни многих лиц, при наличии реальности такой опасности.

В). Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой лиц

Этот вид убийства представляет повышенную общественную опасность, т.к. осуществляется в условиях, парализующих возможности потерпевшего защитить свою жизнь, противостоять нескольким лицам, принимающим участие в преступном посягательстве, что значительно облегчает совершение преступления. В связи, с чем повышается и ответственность за этот вид убийства. Отнесен к признакам, характеризующим объективную сторону преступления потому, как в осуществлении убийства рассматриваются действия ни одного лица, а нескольких.

Законодателем в одном пункте отражены преступные посягательства разного рода соорганизованности: группа лиц; группа лиц по предварительному сговору; организованная группа лиц. Определение этим видам дается в ст. 35 УК РФ. Так, преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора. Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившейся для совершения одного или нескольких преступлений1 .

Основываясь на ст. 35 УК РФ в постановлении № 1 Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. дано разъяснение, что «убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишая его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения, убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица)»1 .

Следовательно, рассматривая в совокупности ст. 35 УК РФ и разъяснения Пленума ВС РФ, убийство, совершенное группой лиц - это умышленное лишение жизни потерпевшего двумя или более лицами без предварительной на то договоренности. Убийство осуществляется в сооисполнительстве, где каждый преступник полностью или частично выполняет объективную сторону состава убийства, при наличии намерений лишить жизни потерпевшего2 .

Совершение убийства по предварительному сговору постановление Пленума №1 от 27.01.1999 г. разъясняет, что «предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства. И их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ»3 . В обзоре кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам за 1997 г. указано – ошибки при квалификации по п. «н» ст. 102 УК РСФСР (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ)-самые распространенные и влекущие за собой неверную квалификацию убийства по признакам соисполнительства и соучастия. Следовательно, при совершении убийства по предварительному сговору могут участвовать 2 категории – это непосредственные исполнители, выполняющие объективную сторону убийства и соучастники – организаторы, подстрекатели, пособники, действия которых лежат за пределами объективной стороны. Так, кассационная инстанция, изменяя приговор ВС Республики Осетия-Алания в отношении В., осужденной по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Указала, что судом установлено и признано в приговоре, что В. непосредственно не участвовала в лишении жизни П., а являлась лишь подстрекателем и пособником, поэтому ее действия подлежат переквалификации на ч. 4,5 ст. 33 УК РФ, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ1 . И не понятен вывод Президиума ВС РФ от 18.07.2001 г. о том, что действия лица не образуют квалифицирующий признак убийства (совершение группой лиц по предварительному сговору), если это лицо не было соисполнителем убийства, а являлось пособником по делу Гаджиевых. По приговору ВС Республики Дагестан 10.04.2000 г. Гаджиев осужден по ч. 2 ст. 30, п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 226, ч. 1 ст. 222, ч. 2 ст. 167 УК РФ, а Гаджиева по ч. 5 ст. 33, п.п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105, ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ. С июля по август 1999 г. Гаджиев, имея намерение совершить убийство супругов Ахмедовых из корыстных побуждений, поставил в известность свою сестру Гаджиеву о совершаемых им действиях… и склонил ее к пособничеству в убийстве Ахмедовой. Со своей сестрой он разработал план совместных действий, в соответствии с которым взял с собой обрез и два патрона. Поскольку Гаджиев не знал адреса Ахмедовых, сестра ему показала дорогу. Ахмедова дома не было. Гаджиевы поняли, что первоначальный план об убийстве двух лиц не осуществим, поэтому решили убить Ахмедову. Гаджиев попросил сестру присмотреть за Ахмедовой, находившейся на кухне, а сам забрал обрез из прихожей, зарядил его и вернулся в гостиную. Когда Ахмедова вошла в гостиную, Гаджиева закрыла за ней дверь, а брат выстрелил Ахмедовой в спину, а затем в голову, отчего потерпевшая скончалась на месте. Найденные в квартире деньги и ценности они сложили в сумку. Перед уходом из квартиры Гаджиев облил имущество и труп бензином, поджег и, взяв сумку, вместе с Гаджиевой скрылся. Президиум ВС РФ исключил из приговора осуждение Гаджиева по п. «ж» ч. 2 ст. 105 и Гаджиевой по ч. 5 ст. 33, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ1 .

Нами приведены 2 примера, разница по времени между принятием решений составляет 1 год, однако одно решение противоречит другому. Если рассматривать ситуацию с Гаджиевыми, и встать на позицию, что при убийстве Ахмедовой предварительного сговора не было, т.к. первоначальный план им не удался, и действовали по обстановке. В то же время п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ содержит кроме признака предварительного сговора, и совершение убийства без предварительного сговора группой лиц, действия которых должны быть совместными с умыслом, направленным на совершение убийства. Но предварительный сговор на убийство Ахмедовой, как следует из постановления был, независимо от того действовали они по обстановке или по плану.

Относительно организованной группы постановление Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. разъясняет, что это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудие убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенного организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ. Соответственно, для квалификации преступления, совершенного организованной группой, необходимо доказать наличие двух признаков: предварительный сговор и существование устойчивости. Деятельность организованной группы чаще связана с распределением ролей, но это не исключает и соисполнительство2 . Следовательно соисполнительство может быть не всегда. Поэтому здесь правильна позиция Красикова А.Н., ставящего под сомнение разъяснения Пленума ВС РФ в этой части, т.к. данная рекомендация расходится с разъяснениями по квалификации убийства, совершенного по предварительному сговору группой лиц, и традиционными положениями института соучастия1 . Т.к. в организованной группе также могут быть и организаторы, и подстрекатели и пособники. В свою очередь ч. 3 ст. 34 УК РФ определяет, что уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершение преступления, со ссылкой на ст. 33 УК РФ, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления2 .

Т.о., убийство, совершенное как группой лиц по предварительному сговору, так и организованной группой, если лица не были одновременно соисполнителями их действия необходимо квалифицировать со ссылкой на ст. 33 и по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

§ 3. Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективную сторону преступления

А). Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством, бандитизмом

Законодателем, рассматриваемый нами пункт, сконструирован как сложный состав, включающий в себя убийство и одновременно другие преступления, органически связанные с первым. Где «убийство из корыстных побуждений», выступает, как бы, родовым понятием, с указанием в самом составе определенного мотива – корысть, что характеризует субъективную сторону.

Убийство из корыстных побуждений–совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилую площадь и т.п.) или избавление от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнение имущественных обязательств, уплата алиментов и др.)3 . Т.е. по смыслу сказанного получается, что виновный стремиться приобрести или завладеть для себя лично или других лиц то, чем он (они) никогда не обладали. Поэтому не может рассматриваться как корыстный мотив убийство, совершенное с целью защитить свое имущество от незаконного завладения другим лицом; убийство, совершаемое с целью возврата своего имущества из чужого незаконного владения. А также такое убийство, где мотивом лишения жизни потерпевшего была месть за причиненный виновному ранее материальный ущерб1 .

Принято считать, что наличие корыстного мотива должно предшествовать убийству, а не следовать за ним. И здесь не имеет значения, был полностью реализован мотив или нет, поскольку квалифицирующим признаком является не факт перехода имущества к виновному, а корыстный мотив, побудивший виновного к убийству2 . Поэтому, если виновным совершается убийство по другим мотивам, а уже после происходит завладение имуществом потерпевшего, квалифицировать необходимо как убийство и имущественное преступление. Умысел при корыстном убийстве может быть только прямой, т.к. убийство оказывается средством для достижения желаемого результата, виновный сознает, что без лишения жизни потерпевшего не может добиться своей корыстной цели3 .

Необходимо отметить, что каждый частный квалифицирующий признак, указанный в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, инкриминируется самостоятельно, это подтверждается и судебной практикой. Так, по приговору суда Шестов осужден по ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 30, п. «а», «з» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 30, п.п. «а», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Президиум ВС РФ исключил из приговора квалифицирующие признаки приготовление и покушение на убийство из корыстных побуждений, поскольку эти действия были совершены по найму, подразумевающему материальное вознаграждение4 . В обзоре судебной практики ВС РФ за 4 квартал 2000 г. указано, что убийство, сопряженное с разбоем предполагает корыстный мотив, поэтому дополнительной квалификации по признаку убийства «из корыстных побуждений» не требуется5 . Самостоятельному рассмотрению они подлежат и в данной работе.

УК 1960г. кроме «корыстного мотива» в п. «а» ст. 102 УК РСФСР никаких признаков не содержал, поэтому убийство по найму рассматривалось как убийство из корыстных побуждений. Обусловлено это было тем, что, как правило такие убийства с одной стороны совершались с целью не возвращения кредита, завладения комнатой в коммунальной квартире, с целью избавиться от супруга и получить единовременное пособие по случаю его гибели1 . С другой стороны, по таким преступлениям непосредственный исполнитель всегда получает вознаграждение либо иную материальную выгоду, либо продвижение по службе и т.д. Видимо, поэтому законодателем этот вид введен в действующий УК в виде частного признака убийства из корыстных побуждений. Вместе с тем, убийство по найму отличается от убийства из корыстных побуждений.

Этимология слов «наем», «нанять» - выполнение какой-то работы, поручения за плату. Нет никаких оснований, что термин употребляемый в законе, расходится с обшепринятым понятием этого слова2 . В постановлении пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. указано, что «как убийство по найму надлежит квалифицировать убийство, обусловленное получением исполнителем преступления материального или иного вознаграждения3 . Под иным вознаграждением следует понимать всякую другую выгоду не материального плана (к примеру, продвижение по службе, предложение взять на высокооплачиваемую работу и т.д.). Корыстный мотив для непосредственного исполнителя очевиден в получении какой-либо выгоды от убийства, но по отношению к самому потерпевшему может действовать безмотивно. С другой стороны у заказчика могут быть самые разные мотивы к убийству потерпевшего. И если он не являлся одновременно исполнителем, действия необходимо квалифицировать по ст. 33 и соответствующей части ст. 105 УК РФ. В связи с чем, многие авторы склоняются к тому, чтобы выделить убийство по найму в самостоятельный состав или более того, принять в качестве дополнения в УК РФ самостоятельной статьи1 . При этом предлагается разделить убийство по найму на две части, в которых предусмотрено одинаковое наказание, кроме того, предлагаемая в статье ч. 2 нагромождена такими признаками как убийство двух и более лиц, способом опасным для жизни многих людей. В данном случае нет необходимости выделять убийство по найму в отдельную статью, т.к. все перечисленные признаки расположены в ч. 2 ст. 105 УК РФ, и преступление, совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных двумя и более пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, должно квалифицироваться по всем этим пунктам2 . Можно выделить убийство по найму в отдельный пункт ч. 2 ст. 105 УК РФ, но этот вид убийства не рассматривается в действующем УК как убийство из корыстных побуждений, а является частным признаком, где корысть выступает общеродовым понятием.

Убийство, сопряженное с разбоем, также как убийство по найму не рассматривался в качестве самостоятельного частного признака квалифицирующего вида убийства в УК РСФСР. Вопрос об убийстве сопряженном с разбоем рассматривался по совокупности преступлений. Споры возникали в разграничении, когда убийство считать просто из корыстных побуждений, а когда из корыстных побуждений, сопряженных с разбоем. Бородиным С. В. было предложено критерии разграничения искать при наличии или отсутствии трех признаков, которые характерны для убийства, сопряженного с разбойным нападением: совершение путем нападения; с целью завладения имуществом; завладение имуществом совершено в момент совершения убийства или непосредственно после него3 .

В настоящий момент споры возникают в другом. Одни авторы утверждают, что, т.к., законодатель предусмотрел в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицированный вид – убийство, сопряженное с разбоем, то нет необходимости квалифицировать по совокупности преступлений1 . Другие придерживаются противоположной точки зрения. Пленум ВС РФ от 27.01.1999г. занял следующую позицию: «как сопряженное с разбоем, вымогательство или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанных преступлений. Содеянное в таких случаях квалифицируется по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности со статьями УК, предусматривающими ответственность за разбой, вымогательство или бандитизм»2 . Объясняя это тем, что разбой, вымогательство и бандитизм не охватываются диспозицией п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако, представляется, что не было нужды законодателю вводить квалифицирующий признак «убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством, бандитизмом», поскольку в УК РФ имеется ст. 17, где в ч. 1 урегулирован вопрос о наличии или отсутствии совокупности преступлений в действиях преступника в общем плане. Подход к квалификации преступлений должен быть единым, поэтому представляется, что данный состав должен быть разъяснен самим законодателем.

Необходимо отметить, что убийство в разбое единым составом как квалифицированный вид убийства содержался в «Русской Правде», и просуществовал вплоть до XYI века. Получается, что законодатель конструируя данный состав, отбрасывает нас на несколько столетий назад. В этом споре заслуживают внимания доводы Красикова А.Н., который задается вопросом, что имел законодатель под «разбоем», только лишь разбой, предусмотренный ст. 162 УК РФ или и другие схожие составы в УК РФ. В частности ст. ст. 221, 226, 229 УК РФ. Которые законодатель определил с помощью родового понятия «хищение» не называя их разбоем, в то же время, упоминая о вымогательстве, и в качестве квалифицирующего признака, предусматривающие «применение насилия опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такового». При этом, по смыслу закона эти преступления являются корыстными1 и должны относиться к квалифицирующими признаку п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Это еще раз подтверждает, что разъяснения должен дать законодатель. Либо, что включение частных признаков «сопряженного с разбоем, вымогательством» было излишним.

Необходимо отметить, что до введения в действие УК 96 г. считалось некоторыми авторами, что при совершении убийства во время разбойного нападения до его окончания, убийство должно расцениваться как корыстное. Если же убийство совершено после разбойного нападения, то правильно было бы считать это убийство, совершенным с целью сокрытия разбойного нападения2 . Однако, в настоящее время убийство, сопряженное с разбоем характеризуется только корыстным мотивом, о чем свидетельствует п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Поэтому нет необходимости квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Кроме того, момент убийства при разбое достаточно трудно установить. Так, Оренбургским областным судом осужден Киченков по п. «в» ч. 3 ст. 162, п.п. «в», «д», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ за разбойное нападение и убийство Ивановой. Коллегия указала, что квалификация действий осужденного по п. «к» как убийства с целью облегчить совершение другого преступления, в данном случае - разбоя, является излишней, поскольку достаточно квалификации этих действий по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ3 .

Относительно убийства, сопряженного с бандитизмом, то здесь представляется, что введение в состав убийства, как в случае с разбоем и вымогательством излишне. Потому как, действия ст. 17 УК РФ (совокупность преступлений) никто не отменял. Вместе с тем известно, что бандитизм может быть и некорыстным. В п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ размещены квалифицирующие признаки, которые по содержанию характеризуются корыстью. Согласно букве закона умышленное убийство в процессе бандитского нападения следует квалифицировать по п. «з», а квалифицировать его подобным образом по духу закона, представляется нельзя.1

Итак, корыстный мотив рассматривается в п. «з» как родовое понятие частных признаков: убийство по найму; сопряженное с разбоем, вымогательством, бандитизмом, которые инкриминируются самостоятельно. Однако требуют разъяснений, т.к. включение их в п. «з» кажется излишним.

Б). Убийство из хулиганских побуждений

Общепринято под убийством из хулиганских побуждений квалифицировать убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства)2

Квалификация убийства по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ происходит при наличии хулиганского мотива. Бородин С. В. отмечал, что убийство из хулиганских побуждений нередко является продолжением ранее совершенных хулиганских действий либо они продолжаются после убийства. В этих случаях фактически совершается два самостоятельных преступления - реальная совокупность, из которых каждое должно получить самостоятельную оценку3 . Красиков А.Н. также утверждал, что при уже состоявшемся хулиганстве или убийстве в процессе хулиганских действий следует квалифицировать по совокупности преступлений как хулиганство и убийство из хулиганских побуждений в тех случаях, когда хулиганство объективировалось, и при его совершении было осуществлено умышленное лишение жизни потерпевшего4 .

В постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999г. отмечено, что «если виновный, помимо убийства из хулиганских побуждений, совершил иные умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок, выражавшие явное неуважение к обществу…, то содеянное им подлежит квалификации по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ»1 . В то же время, по делу Булатова, осужденного Дальневосточным окружным военным судом по ч. 3 ст. 213, п.п. «а», «д» ч. 2 ст. 161, п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ военная коллегия ВС РФ указала, что хулиганские действия, продолжением которых явилось убийство потерпевшего, как образующее идеальную совокупность с преступлением, предусмотренным п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, дополнительной квалификации по ст. 213 УК РФ не требует2 . Следовательно, действия виновного квалифицируются по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ при наличии хулиганского мотива и хулиганских действий, продолжением которых явилось убийство потерпевшего, в отношении которого были учинены хулиганские действия.

При признании убийства из хулиганских побуждений, необходимо исключить все другие мотивы и доказать, что убийство было совершено именно из хулиганского мотива. Так, изменен приговор Саратовского областного суда в отношении Комбарова, осужденного по п. «б», «г», «и» ст. 102 УК РСФСР за убийство из хулиганских побуждений с особой жестокостью Забродина. Вместе с тем, из дела видно, что Комбаров убил Забродина из неприязни после того, как жена Забродина рассказала ему, что последний избил ее. Тульским областным судом Гришаев осужден по ст. 15, п.п. «б», «г» ст. 102 УК РСФСР за покушение на умышленное убийство Максимовой из хулиганских побуждений с особой жестокостью. Суд без достаточных оснований пришел к выводу, что покушение на убийство Гришаевым совершено из хулиганских побуждений, т.к. по обстоятельствам дела видно, что Гришаев покушение на убийство Максимовой совершил при выяснении их личных взаимоотношений3 . Следовательно, личные неприязненные взаимоотношения не могут быть мотивом совершения убийства из хулиганских побуждений.

Убийство их хулиганских побуждений нередко совершается при драке, но это не значит, что все убийства такого рода должны получить квалификацию по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Для правильного отграничения убийства из хулиганских побуждений от убийства в ссоре либо драке следует выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт, спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений1 .

В). Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера

В указанном пункте предусмотрены четыре различных квалифицированных обстоятельства, характеризующих повышенную общественную опасность убийства. Отнесенных к убийству, характеризующему субъективную сторону по тому признаку, что при формировании этого пункта законодателем была выделена цель преступления, которая относится к субъективной стороне состава.

Закон говорит о совершении убийства с целью сокрытия или облегчения совершения преступления, это значит, что имеются ввиду все преступления не зависимо от тяжести. Если говорить об убийстве с целью скрыть другое преступление, то оно может иметь место тогда, когда до лишения жизни потерпевшего виновным или кем-либо другим было совершено еще другое преступление. При этом, как потерпевшим, так и виновным может быть любое лицо, т.к. закон не содержит каких-либо специальных указаний, в то же время имеется указание на другое преступление, значит и виновный, и потерпевший должны быть каким-либо образом связаны с другим преступлением. Оно может быть совершено как одним лицом, так и разными лицами.

Убийство с целью облегчить совершение другого преступления осуществляется перед тем, как совершить задуманное другое преступление. Здесь также каких-либо специальных указаний в отношении лиц не предусмотрено. Другое преступление и убийство, целью которого было скрыть или его облегчить, могут быть совершены как одновременно, так и разновременно, здесь главное чтобы сохранялся прямой умысел на убийство, в связи с тем, что в законе имеется указание на специальную цель.

Рассматривая вопрос о сокрытии другого преступления, усматривается некоторая конкуренция норм с п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ-лица или его близких, в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга. Потерпевшими от преступления как в убийстве с целью сокрытия другого преступления, так и лица, в связи с выполнением общественного долга могут быть потерпевшие, очевидцы иные свидетели другого преступления. Разграничение здесь состоит в следующем: если лицо заявило органу власти о готовящемся преступлении или о уже совершенном преступлении, и указало лицо его совершившее, в связи с чем виновный убивает это лицо, то действия виновного должны быть квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Во всех остальных случаях по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Кроме того, речь идет не о самом факте-событии убийства, т.к. о событии может быть известно правоохранительным органам, хотя событие в некоторых случаях не следует исключать, а цель сокрытия в том, чтобы потерпевший, свидетель не указал на то или иное лицо, совершившее другое преступление. Для оконченного состава такого убийства закон не требует, чтобы виновный в результате убийства достиг цели: облегчил совершение или сокрытие другого преступления, достаточно установить сам факт совершения убийства с этой целью1 .

В п. 13 постановления Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» указано, что «по смыслу закона квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства»1 . Следовательно, для квалификации по п. «к» необходимо установление специальной цели. В то же время, п. «к» может сочетаться в квалификации с пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, которые предусматривают квалифицированный вид убийства по объекту, способу и объективной стороне в целом, а также по отличительным признакам субъекта.

Убийство, сопряженное с изнасилованием, квалифицируется по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, если оно совершено в процессе изнасилования или после совершения насильственного полового акта, для того, чтобы скрыть преступление и избежать уголовной ответственности. А также совершенное по мотивам мести за оказанное сопротивление при совершении этих преступлений2 .

Бородин С.В. по данному поводу отмечал, что «изучение судебной практики показывает, что убийство, сопряженное с изнасилованием, почти всегда является частным случаем убийства потерпевшей, совершенного с целью сокрытия другого преступления. Но оно может быть совершено и с целью облегчения изнасилования, когда потерпевшими при убийстве и при изнасиловании оказываются разные люди»3 . Следовательно, жертвой могут оказаться и другие лица, которым была причинена смерть в связи с изнасилованием потерпевшей, т.к. из текста закона не вытекает, что жертвой такого убийства может быть только потерпевшая от изнасилования.

В связи с том, что при убийстве по «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершаются два самостоятельных преступления, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей части ст. 131 УК РФ. Смерть потерпевшей при изнасиловании может быть результатом физического насилия, примененного для преодоления или предупреждения сопротивления с ее стороны. При этом вина преступника по отношению к смерти может выражаться и в прямом, и в косвенном умысле или в форме неосторожности1 . Поэтому необходимо установить, что умысел был на убийство. При неосторожной форме вины причинение смерти потерпевшей, виновный должен нести ответственность по п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ.

Вопрос по убийству, сопряженному с насильственными действиями сексуального характера разрешается также как и убийство, сопряженное с изнасилованием. Единственное их отличие заключается в формулировке диспозиций, что является изнасилованием, и что является насильственными действиями сексуального характера. Т.о., убийство, сопряженное с насильственными действиями сексуального характера, имеет место, когда оно совершается в процессе мужеложества, лесбиянства или иных действий сексуального характера с применением насилия, угроз его применения. И если при изнасиловании мы говорим о потерпевшей, то при насильственных действиях сексуального характера о потерпевших и женского и мужского пола.

Г). Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести

Сущность квалифицирующего признака состоит в том, что убийство совершается из неприязни к лицам, которые принадлежат к другой национальности или исповедуют другую религию, либо из кровной мести за какой-либо негативный поступок потерпевшего. Этот пункт объединил в себе сразу несколько мотивов. Три из них основаны на негативной оценке конкретной расы, нации (народа) либо религии.

Ч. 2 ст. 29 Конституции РФ гласит: «не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства»1 . В связи с чем, Красиковым А. Н. высказывается мнение о том, что в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ усматривается несоответствие формулировки Конституции РФ, т.к. отсутствует убийство на почве социальной вражды или ненависти2 . Такое указание в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ действительно отсутствует. Но с другой стороны возникает вопрос: а существуют ли в Российской Федерации убийства на почве социальной вражды или ненависти? Социальная вражда или ненависть, это ничто иное как существование антагонизмов между классами, что характерно для классового общества. В Российской Федерации явного разделения на классы не существует. Кроме того, в уголовном праве существует такое понятие как «криминализация», которая предполагает установление в уголовном законе новых запретов, и осуществляется по правилам. Вновь возникшее деяние должно быть общественно опасным, и не как единичный случай, а как система отношений. Видимо таких случаев убийств на почве социальной вражды или ненависти не было, поэтому они и не введены в состав убийства, предусмотренный п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство на почве национальной или расовой вражды предполагает наличие в качестве мотива нетерпимости к людям другой национальности или расы и

Перерастание ее в межличностные конфликтные отношения. Разрешение такого конфликта путем убийства следует квалифицировать по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Рассматриваемое убийство может быть совершено и без возникновения конфликтных взаимоотношений между виновным и потерпевшим, в процессе массового столкновения. Убийство на почве религиозной вражды или ненависти, обусловлено неприятием другой религии и непримиримостью к представителям других конфессий.

По направленности умысла и мотиву убийство, предусмотренное п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ отличается от хулиганского мотива. При этом умысел должен быть только прямым на убийство из ненависти или вражды. Способы могут быть различны: от одиночного убийства до геноцида.

Кровная месть как обычай до сих пор сохраняется у некоторых народов России. Необходимо отметить, что убийство из мести, ее называют бытовой местью отнесено к простому убийству, а вот убийство по мотиву кровной мести к обстоятельствам отягчающим ответственность. Связано это с тем, что, как правило, кровная месть сводится к обязанности членов одного рода мстить за обиду, чаще всего в качестве таковой выступает акт возмездия за умышленное или неосторожное лишение родственников виновного, или изнасилование, членам другого рода. Первоначальный конфликт может быть забыт потомками враждующих родов, но обязанность мстить передается из поколения в поколение, порождая новые убийства1 . Отсюда и вытекает общественная опасность данного вида убийства.

Субъектом рассматриваемого вида убийства может быть только лицо, принадлежащее к той национальной или этнической группе населения, где еще существует обычай кровной мести, при этом необходимо доказать принадлежность виновного к этой группе и существование обычая. Кроме того, мотивом убийства должна быть только кровная месть. Следовательно, это преступление может быть совершено только с прямым умыслом.

Д). Убийство с целью использования органов или тканей потерпевшего

Данный вид убийства в Российском уголовном законодательстве новый. Введение его обусловлено расширением возможностей медицины. В теории уголовного права использование органов или тканей жертвы, как правило, сводится к их трансплантации, которая представляет собой медицинскую операцию по пересадке отдельных органов или тканей от одного человека (донора) другому, нуждающемуся в них1 . Следовательно, потерпевшим может быть любое лицо. Этот вид убийства может иметь место как в отношении больного, который находился на лечении в медицинском учреждении, либо в отношении лица, попавшего в автомобильную или иную катастрофу и не способного позаботиться о себе, находящегося в состоянии комы или клинической смерти, а также любое другое лицо2 . Органы и ткани могут изыматься в любых условиях, т.к. специальных оговорок закон не содержит. Следовательно, субъектами данного преступления могут быть любые физические лица, в том числе медицинские работники.

Убийства совершаются как с целью использования органов и тканей потерпевшего для пересадки нуждающемся лицам, так и для продажи донорского материала заинтересованным лицам и организациям. Соответственно, убийство может совершаться только с прямым умыслом. Для квалификации по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ не требуется, чтобы виновный обязательно достиг цели использования тканей потерпевшего. Потому как квалифицируется убийство с целью использования органов, тканей потерпевшего, а не непосредственное использование их. В данном случае возникает вопрос по поводу квалификации, когда виновным было совершено убийство с целью использования тканей и органов потерпевшего для продажи. В уголовно-правовой доктрине рекомендовано квалифицировать пункт «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности с п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.е. «из корыстных побуждений»3 . Постановление Пленума ВС РФ №1 от 27.01.1999г. никаких разъяснений, относительно этого преступления, не дало. Однако из смысла постановления выходит, что если присутствует корыстный мотив, то действия в сочетании с другим мотивом квалифицировать нельзя, то же самое касается хулиганских побуждений, сокрытия или облегчения совершения другого преступления. В свою очередь, С. В. Бородин отмечал, что «лицо, совершая преступления, всегда подчиняет свое поведение какому-либо одному мотиву, который и определяет смысл и содержание, как цели, так и совершенных действий»1 . Поэтому убийство нельзя признавать одновременно совершенным по разным мотивам.

Кроме того, непонятно почему в доктрине уголовного права «цель использования» сводят только к трансплантации? Думается, что если бы законодатель имел ввиду только эти частные случаи, в диспозиции так и было бы указано «убийство с целью трансплантации органов и тканей потерпевшего». И разве продажа органов или тканей не может выступать в качестве цели использования? Представляется, что и продажа в данном случае будет являться использованием, как, к примеру, коллекционирование органов и тканей, их поедание и т.д. Следовательно, при продаже органов и тканей потерпевшего достаточно квалификации действий по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.к. полностью охватывается диспозицией указанного пункта.

§ 4. Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъект преступления

А). Убийство, совершенное неоднократно

В п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ законодателем употреблено слово «неоднократно», что означает ни один раз. Следовательно, данный вид убийства предполагает, что виновный умышленно лишает жизни человека не в первый раз. Это характеризует виновного как субъекта, и повышает общественную опасность этого вида убийства. Понятие неоднократности убийства, употребляемое в п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ базируется на ст. 16 УК РФ, которая определяет два вида неоднократности:

1) неоднократностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной статьей или частью статьи;

2) неоднократность преступлений наличествует, если лицо ранее совершившее преступление не было освобождено от уголовной ответственности в установленном законом порядке или судимость была не снята и не погашена1 .

Постановление Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» прокомментировало пункт «н» следующим образом: «в соответствии со ст. 16 УК РФ, определяющей понятие неоднократности преступлений, по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицируются действия виновного, совершившего два и более убийства при отсутствии единого умысла на их совершение и, как правило, в разное время»2 . Следовательно, под «неоднократным» признается убийство совершенное два и более раза. При этом при квалификации не имеет значения, был ли виновный осужден за первое преступление, и главным определяющим должен быть факт того, что убийства совершались по вновь возникшему умыслу, как одновременно, так и разновременно, что следует из смысла п. 14 постановления Пленума ВС РФ. В этом умышленное убийство, совершенное неоднократно отличается от убийства двух или более лиц. Так, Курганским областным судом Белозерцев осужден по п.п. «а», «в», «д», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство Медведева и Медведевой. Коллегия, изменяя приговор по делу, указала, что неприязненные отношения возникли у Белозерцева с Медведевым, и умысел виновного был направлен на убийство одного конкретного лица Медведева. После совершения этого убийства, преследуя цель его сокрытия, Белозерцев убил Медведеву, т.е. его действия не охватывались единством умысла на убийство двух лиц. Поэтому в этой части они переквалифицированы на п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ3 .

Из анализа ч. 1 ст. 16 УК РФ и постановления Пленума ВС РФ от 27.01.1999г. следует, что неоднократность с вновь совершенным убийством могут образовывать прежде совершенные убийства, предусмотренные частями 1 и 2 ст. 105 УК РФ. Привилегированные убийства неоднократность по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ не образуют. Кроме того, вышеуказанным постановлением разъяснено, что «убийство признается совершенным неоднократно, если ему предшествовало совершение преступлений, предусмотренных ст. 105 УК РФ и (или) ст. ст. 102, 103 УК РСФСР. По смыслу закона основанием для квалификации действий виновного по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ является также совершение им ранее преступлений, предусмотренных ст. ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ и (или) ст. ст. 66, 67, 191-2, п. «в» ст. 240 УК РСФСР»1 . Квалификация по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ, если ранее были совершены преступления по ст. 102 и 103 не вызывает сомнение, т.к. предусматривали ответственность по УК РСФСР за квалифицированное и простое убийства. А вот, что касается ст. ст. 277 УК РФ и других перечисленных, здесь возникают вопросы.

Как уже было замечено, вопросам неоднократности посвящена ст. 16 УК РФ, где в части 1 указано, «что неоднократностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной статьей или частью статьи настоящего Кодекса»2 . К чему и относится ст. 105 УК РФ. «Совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями, может признаваться неоднократным в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса»3 . В п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрено лишь убийство, совершенное неоднократно, перечень статей особенной части, которые могли бы образовать неоднократность со ст. 105 УК РФ, законодателем не приведен. Как, к примеру, это сделал законодатель в примечании № 3 к ст. 158 УК РФ. Следовательно, ст. ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ и (или) ст. ст. 66, 67, 191-2, п. «в» ст. 240 УК РСФСР не могут образовывать неоднократность по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Здесь уместен также аргумент Красикова А.Н., который утверждал, что « в п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ речь идет об ответственности за убийство, совершенное неоднократно, как умышленное причинение смерти другому. Указанные преступления против жизни являются преступлениями против личности. Следовательно, все другие посягательства на жизнь человека, когда причинение потерпевшему смерти является необходимым элементом объективной стороны другого состава (в двухобъектных составах) являются преступлениями против другой системы социальных ценностей»1 , и не могут образовывать неоднократность, предусмотренную п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999г. также указано, что содеянное не может квалифицироваться по п. «н», если судимость за ранее совершенное умышленное причинение смерти другому человеку была погашена или снята, а также в случае освобождения судом лица от уголовной ответственности за ранее совершенное убийство в связи с истечением сроков давности2 . Следовательно, если виновный был осужден за ранее совершенное преступление, то в момент привлечения его к уголовной ответственности за второе преступление должна сохраняться судимость за первое убийство. В противном случае неоднократность исключается. Данное положение не противоречит ст. 16 УК РФ. Кроме того, ели виновный не был осужден за ранее совершенное преступление необходимо выяснять, не истекли ли сроки давности уголовного преследования за ранее совершенное преступление. И в том, и другом случае сложность составляют подсчет сроков. Так, Московским городским судом М. осужден по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При квалификации его действий как убийства, совершенного неоднократно, суд исходил из наличия неснятой судимости за покушение на умышленное убийство по приговору от 03.02.1986г. Это преступление в соответствии со ст. 7-1 УК РСФСР являлось тяжким, и в силу п. «г» ч. 2 ст. 86 УК РФ судимость погашается по истечении шести лет с момента отбытия наказания (т.е. 03.02.1999г.) на момент совершения убийства (07.06.1999г.) судимость была погашена, в связи с чем, кассационная инстанция действия осужденного переквалифицировала на ч. 1 ст. 105 УК РФ3 .

Коль скоро, под неоднократностью убийства понимается совершение двух и более убийств, за которые лицо, могло, было быть осуждено либо не осуждено, совершенное по вновь возникшему умыслу, как одновременно, так и разновременно, то в соответствии с ч. 3 ст. 16 УК РФ, когда неоднократность преступлений предусмотрена настоящим Кодексом в качестве обстоятельства, влекущего за собой более строгое наказание, совершенные лицом преступления квалифицируются по соответствующей части статьи настоящего Кодекса, предусматривающей наказание за неоднократность преступлений1 . Следовательно, совокупность здесь не применяется. Так, в Обзоре судебной практики ВС РФ за второй кварта 2000г. указано, что «в соответствии с законом, если виновный в разное время совершил два убийства, за первое из которых он не был судим, содеянное в целом должно квалифицироваться по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а квалификация его действий еще по ч. 1 ст. 105 УК РФ излишняя2 .

Т.о., неоднократным признается убийство, совершенное два и более раза, по преступлениям предусмотренным частями 1 и (или) 2 ст. 105 УК РФ и (или ст. ст. 102, 103 УК РСФСР, независимо от того был виновный осужден за первое преступление или нет. Совершенные по вновь возникшему умыслу, одновременно или разновременно. При сохранении сроков давности, а также когда судимость не снята и не погашена в установленные законом сроки.

Заключение

Поставленные на разрешение в настоящей работе вопросы, позволяют сделать следующие выводы.

Анализ истории развития российского законодательства показывает, что жизнь человека всегда находилась под охраной государства и реализовывалась посредством издаваемых законов. Опыт прошлого позволил при реформировании уголовного законодательства усовершенствовать статьи об ответственности за данный вид преступления. Институт квалифицированных признаков убийства стал более совершенным.

Под убийством следует понимать умышленное противоправное лишение жизни другого человека в результате причинения ему смерти, где право человека на жизнь является непосредственным объектом преступления. Жизнь рассматривается не с точки зрения биологического продукта, а как естественное право, охраняемое позитивным законом.

Для правильного применения закона в соответствии с его назначением и точным смыслом необходим единый подход к применению квалифицирующих признаков состава убийства со стороны уголовно-правовой науки и практики. Основная роль в выполнении этих задач принадлежит Верховному Суду, который собирает и изучает информацию о практике применения уголовного закона. В некоторых случаях требуются разъяснения законодателя.

Правильность применения квалифицирующих признаков зависит от конкретной ситуации, которую следует рассматривать при совокупности объективных и субъективных признаков, характеризующих с разных сторон одно и то же социальное явление-преступление.

Перечисленные обстоятельства помогут оградить практическую деятельность от ошибок в квалификации, а также решить вопрос о назначении виновному справедливого наказания.

Список используемой литературы

1. Конституция РФ от 12.12.1993 г. М. 2000.

2. УК РСФСР. М. 1993.

3. УК РФ. Официальный текст по состоянию на 15.11.2000. М. 2000.

4. Комментарий к УК РФ. //Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М. 2001.

5. Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство». // Ведомости Верховного Совета СССР. 1954. № 11.

6. Приказ Минздрава РФ № 318. Постановление Госкомитета РФ № 190 от 04.12.1992. «О переходе на рекомендованные всемирной организации здравоохранения критерии живорождения и мертворождения». // Информационная система «Консультант плюс».

7. Инструкция «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перенатального периода». //нформационная система «Консультант плюс».

8. Постановление № 1 Пленума Верховного суда РФ от 27.01.1999. «Об судебной практике по делам об убийстве. //Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999.

9. Азаркин И.М. История юридической мысли России. Курс лекций. М. 1999.

10. Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб. 1998.

11. Безуглов А.А. Человек и закон. Об ответственности против жизни и здоровья личности. М. 1974.

12. Библия. СПб. 1991.

13. Большая Советская энциклопедия. М. 1986.

14. Бородин С.В. Квалификация убийства по действующему законодательству. М. 1966.

15. Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977.

16. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М. 1994.

17. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Р/Д. 1995.

18. Володин Д., Попов А. Сон и сильная степень опьянения как обстоятельства, свидетельствующие о беспомощном состоянии потерпевшего. //Уголовное право. 2002. № 3.

19. Галиакбаров Р. Как квалифицировать убийства и изнасилования, совершенные групповым способом. //Российская юстиция. 2000. № 10.

20. Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными посягательствами. М. 1969.

21. Гитин В., Хигир Б. Анатомия криминала. Убийство. Изнасилование: Социология. Психология. Хиромантия. Астрология. Харьков. 1996.

22. Дементьев С. Понятия беспомощного и бессознательного состояния. //Российская юстиция. 1999. № 1.

23. Иванова В.В. Преступное насилие. Учебное пособие. Н. Новгород. 2002.

24. Ивченко О. «Зачем Аборигены съели Кука?» (Толкование признака-убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего). //Домашний адвокат. 2002. № 10.

25. Исаев И.А. История государства и права России. Учебник. М. 2000.

26. Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. М. 1999.

27. Козаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья: обусловленность, структура, функции, виды. Томск. 1987.

28. Константинов Л. Влияние жестокости преступного поведения на квалификацию убийства. //Законность. 2001. № 9.

29. Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления. //Российская юстиция. 1999. № 4.

30. Коробеев А. Простое убийство и сложности его квалификации. // Уголовное право. 2001. № 2.

31. Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999.

32. Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов. 1999.

33. Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999.

34. Кудрявцев С.В. Конфликт и насильственное преступление. М. 1991.

35. Курс советского уголовного права. Т. 2. М. 1970.

36. Маньков А.Г. Уложение 1649 г.-кодекс феодального права России. Л. 1980.

37. Марогулова И. Некоторые вопросы квалификации убийства. //Журнал Российского права. 2001. № 2.

38. Маукевич И. Уголовно-правовой анализ убийств по найму. //Уголовное право. 2001. № 2.

39. Меркушов А.Е. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ. //БВС. 1999. № 6.

40. Насильственная преступность. //Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М. 1997.

41. Никифоров А.О. Ответственность за убийство в современном уголовном праве. М. 2001.

42. Никифоров А.С. Квалифицированное убийство в современном Европейском континентальном и англо-американском уголовном праве. //Журнал Российского права. 2001. № 5.

43. Общая характеристика судимости в России в 2001 г. //Российская юстиция. 2002. № 9.

44. Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965.

45. Попов А. Квалификация убийства, совершенного неоднократно. //Российская юстиция. 2002. № 5.

46. Попов А. Беспомощное состояние потерпевшего должен осознавать убийца, а не потерпевший. //Российская юстиция. 2002. № 11.

47. Рогов В.А. Уголовное наказание и репрессии в России (сер. 15-сер. 17 в.в.). М. 1992.

48. Сарыев Б.С. Ответственность за преступления против жизни и здоровья. //Под ред. Б.А. Куринова. Ашхабад. 1973.

49. Судебная статистика за первое полугодие 2002 г. //Российская юстиция. 2003. № 1.

50. Тер-Акопов А., Толкоченко А. Библейские заповеди: христианство как метаправо современных правовых систем. //Российская юстиция. 2002. № 5.

51. Ткаченко В. Толкование закона по делам об убийствах. //Законность. 2000. № 9.

52. Тяжкие и особо тяжкие преступления квалификация и расследование. Руководство для следователей. //Под ред. С.Г. Кехлерова, С.П. Щерба. М. 2001.

53. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Здравомыслова Б.Ф. М. 1996.

54. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Здравомыслова Б.Ф. М. 1999.

55. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Козаченко З.А., Незнамовой З.А., Новоселова Г.П. М. 1998.

56. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Красикова А.Н., Разгильдиева Б.Т. Саратов. 1999.

57. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Кудрявцева В.Н., Наумова А.В. М. 1999.

58. Уголовное право. Учебник. //Под ред. Прохорова Л.А., Прохоровой М.Л. М. 1999.

59. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Рарога А. М.М. 1997.

60. Энциклопедия книжного клуба «XXI век». Т. 7. М. 2001.

61. Юшков С.В. Русская правда: Происхождение, источники, ее значение. М. 1950.

62. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 5.

63. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 12.

64. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 11.

65. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 9.

66. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 10.

67. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11.

68. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1.

69. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 2.

70. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 1.

71. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 6.

72. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 7.

73. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 8.

74. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 4.

75. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 8.

76. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 9.

77. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 11.

1 Гитин В. Хигир Б. Анатомия криминала. Убийство. Изнасилование: Социология. Психология. Хиромантия. Астрология. Ономастика. Харьков. 1996. С. 5.

2 Общая характеристика судимости в России в 2001г. // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 77.

3 Судебная статистика за 1 полугодие 2002г. // Российская юстиция. 2003. № 1. С. 70.

1 Постановления Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 532.

1 Гитин В. Хигир Б. Анатомия криминала. Убийство. Изнасилование: Социология. Психология. Хиромантия. Астрология. Ономастика. Харьков. 1996. С. 9.

2 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов.// Под ред. И. Я. Козаченко и др. М. 1998. С. 29.

3 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник. М. 2000г. С. 20.

1 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С. 7.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999 . С. 4.

3 Юшков С. В. Русская Правда: Происхождение, источники, ее значение. М. 1950. С. 70.

1 Исае И. А. История государства и права России. Учебник.- М. 2000. С. 24 -25.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 5.

3 Юшков С. В. Русская Правда: Происхождение, источники, ее значение. М. 1950. С. 206.

4 Там же. С. 206.

1 Юшклв С. В. Русская Правда: Происхождение, источники, ее значение. М. 1950. С. 71 – 72.

2 Юшков С. В. Русская Правда: Происхождение, источники, ее значение. М. 1950. С. 206.

1 Исаев И.А. История государства и права России. Учебник. М. 2000. С. 73 – 75.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 7.

1 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник. М. 2000. С. 86.

1 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник. М. 2000. С. 92

2 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С. 12 –13.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 10.

2 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник. М. 2000. С. 171.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 19 99. С. 14.

2 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник М. 2000. С. 266.

1 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник. М. С. 266.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 19.

1 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов // Под ред. Козаченко И. Я. и др. М. 1998. С. 33.

1 Исаев И. А. История государства и права России. Учебник М. 2000. С. 402 –403.

1 Ведомости Верховного Совета СССР. 1954. № 11. С. 221.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 57 –58.

1 Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С.58.

1 Уголовный кодекс РСФСР 1960г. М. 1993. С. 67.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 58 –59.

1 УК РФ 1996 г. М. 2000. С. 41.

2 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для ВУЗов //Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М. 1999. С. 31.

3 УК РФ 1996 г. М. 2000. С. 6.

1 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов // Под ред. Красикова А.Н., Разгильдиева Б. Т. Саратов. 1999. С. 24.

2 Большая Советская энциклопедия. М. 1986. С. 437.

1 Энциклопедия книжного клуба «XXI век». Т. 7. М. 2001. С. 81.

2 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С. 38.

3 Там же. С. 39.

4 Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 31.

5 Конституция РФ от 12.12.1993. М. 2000. С. 9.

1 Красиков А. Н. Преступления против личности. Саратов. 1999г. С. 10.

2 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для Вузов. // Под ред. И. Я. Козаченко и др. М.1998. С. 37.

1 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для ВУЗов. //Под ред. Б. В. Здравомыслова. М. 1999. С. 22 –23.

2 Приказ Минздрава РФ № 318, Постановление Госкомитета РФ № 190 от 04.12.92 г. «О переходе на рекомендованные всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения». Инстуркция «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перенатального периода». Информационная система «Консультант плюс».

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 41.

2 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С. 46.

3 Большая Советская энциклопедия. М. 1986. С. 1221.

1 Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под Ред. Козаченко И.Я., Незнамовой З.А., Новоселова Г.П.. М. 1998. С. 37.

1 Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999 С. 45.

2 Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 35.

1 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 41 –42.

2 Уголовное право. Особенная часть. Учебник для ВУЗов. //Под ред. Здравомыслова Б.В. М. 1999. С. 25.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 49.

2 Никифоров А. С. Квалифицированное убийство в современном европейском континентальном и англоамериканском уголовном праве // Журнал Российского права. 2001. № 5. С. 7.

1 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 78-79.

2 Постановления пленумов Верховных судов по уголовным делам. Сборник. М. 1999. С. 537.

3 Там же. С. 536.

4 Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб. 1998. С. 3.

1 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 81.

2 Там же. С. 83.

3 Никифоров А. С. Ответственность за убийство в современном уголовном праве. М. 2001. С. 35.

1 Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно-правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 75.

2 Константинов Л. Влияние жестокости преступного поведения на квалификацию убийства // Законность. 2001. № 9. С. 7.

1 Постановления Пленумов Верховных Судов по уголовным делам. Сборник. М. 1999. С. 533.

2 Бюллетень Верховного суда. 1997. № 5. С. 4.

1 Бюллетень Верховного суда. 2002. № 11. С.14.

2 Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М. 1994. С. 110.

1 Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб. 1998. С. 5.

2 Там же. С. 4.

3 Бюллетень Верховного суда. 1999. № 11. С. 19.

1 Уголовное право. Особенная часть. Учебник. //Под ред. Козаченко И. Я., Незнамовой З. А., Новоселова Г. П. М. 1998. С. 52.

2 Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно-правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 90.

3 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

1 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С 87.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. Сборник. М. 1999. С. 533.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 533.

2 Побегайло Э Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 75.

3 УК РФ. М. 2000. С.123.

1 Меркушов А. Е. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ. // БВС РФ. 1999. № 6. С. 21.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. Сборник. М. 1999. С. 533.

3 УПК РФ. М-СПб. 2002. С. 29.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 63.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. Сборник. М. 1999. С. 533-534.

1 Дементьев С. Понятие беспомощного и бессознательного состояния. // Российская юстиция. 1999. № 1. С. 43.

2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 12. С. 20.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 2. С. 12.

1 Меркушов А. Е. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ. // БВС РФ. 1999. С. 21.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. Сборник. 1999. С. 534.

3 Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления. //Российская юстиция. 1999. № 4. С. 44.

4 Володин Д., Попов А. Сон и сильная степень опьянения как обстоятельства, свидетельствующие о беспомощном состоянии потерпевшего. //Уголовное право. 2002. № 3. С. 44.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 5. С. 12.

2 Володин Д. Попов А. Сон и сильная степень опьянения как обстоятельства, свидетельствующие о беспомощном состоянии потерпевшего. // Уголовное право. 2002. № 3. С. 45.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С. 8-9.

2 Марогулова И. Л. Некоторые вопросы квалификации убийства. // Журнал Российское право. 2001. № 2. С. 44.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С. 7.

4 Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 65.

5 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

1 Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 79-80.

2 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 137.

1 Курс Советского уголовного права. Т. 2. М. 1970. С. 339.

2 Комментарий к Уголовному кодексу РФ. // Под общ. Редакцией Ю. И. Скуратова. В. М. Лебедева. М. 2000. С. 50.

3 Там же. С. 228.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 67-68.

2 Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 81.

3 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

4 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11. С. 19-20.

2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 10. С. 7.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 11. С. 21.

4 Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб. 1998. С. 16.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 11. С. 21.

1 Константинов П. Влияние жестокости преступного поведения на квалификацию убийства. // Законность. 2001. № 9. С. 10.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 534.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 71.

2 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 136.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 10. С. 7.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 11. С. 21.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535.

3 Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Уголовно правовое и криминалистическое исследование. Воронеж. 1965. С. 88.

4 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535.

1 УК РФ. М. 2000. С. 13.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 73.

3 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 7. С. 27.

1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 2. С. 17.

2 Комментарий к УК РФ. // Под ред. Ю.И. Скуратова. В.М. Лебедева. М. 2001. С. 70.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 74.

2 УК РФ. 2000. С. 13.

3 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 75.

2 Там же. С. 75.

3 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 86.

4 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 11. С. 14.

5 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 8. С. 17.

1 Меркушов А. Е. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ. // БВС РФ. 1999. № 6. С.22.

2 Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб. 1998. С. 28.

3 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 535-536.

1 Маукевич И. Уголовно-правовой анализ убийств по найму. // Уголовное право. 2001. № 2. С. 27.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 537.

3 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 89-90.

1 Ткаченко В. Толкование закона по делам об убийствах. // Законность. 2000. № 9. С. 5.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 78-79.

2 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 91.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11. С. 19.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 81.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

3 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 100-101.

4 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 83.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 9. С. 10.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 11. С. 4-5.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

1 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 107.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

2 Там же. С. 536.

3 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 108.

1 Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб. 1998. С. 39.

1 Конституция РФ 1993г. М. 2000. С. 10.

2 Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов. 1999. С. 113.

1 Уголовное право. Особенная часть. // Под ред. Козаченко И.Я. Незнамовой З.А. Новоселова Г.П. М. 1998. С. 67.

1 Ивченко О. Зачем Аборигены съели Кука? // Дрмашний адвокат. 2002. № 10. С. 10.

2 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 89.

3 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 90.

1 Бородин С. В. Квалификация преступлений против жизни. М. 1977. С. 81.

1 УК РФ. М. 2000. С. 7.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11. С. 19.

1 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 536.

2 УК РФ. М. 2000. С. 7.

3 Там же. С. 7.

1 Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов. 1999. С. 91.

2 Постановления Пленумов Верховных судов по уголовным делам. М. 1999. С. 537.

3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 7. С. 26-27.

1 УК РФ. 2000. С. 7.

2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 1. С. 10.

Российское уголовное право

Убийство при отягчающих обстоятельствах

Уголовно-правовая характеристика убийства по российскому уголовному законодательству

Уголовная ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах

Особенности методики расследования убийств по найму

Ответственность за убийство

Анализ причин и мотивов совершения убийств

Уголовная ответственность за убийство

Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом, ст. 105 ч.2 п. "з" УК РФ

Убийство без смягчающих и отягчающих обстоятельств

Ответственность за разбой по российскому уголовному праву

Квалификация неоконченного преступления

Понятие убийства по российскому уголовному праву

Уголовно-правовая характеристика вымогательства

Уголовное право (общая часть)

Неоконченное преступление

Убийство

Убийство (ч.1 ст. 105 УК РФ): уголовно-правовая характеристика