Курсовая работа: Яса Чингисхана

План.

· История возникновения «Ясы».

· Содержание

· Влияние «Ясы» на право государства Чингисхана:

А. Международное право

Б. Государственное и административное право.

1. Верховная власть (Хан)

2. Народ.

3. Крепостной Устав.

4. Тарханные привилегии (иммунитет)

5. Воинский Устав.

6. Охотничий Устав (Устав о лове).

7. Управление и административные распоряжения.

8. Податной Устав.

В. Уголовное право.

Г. Частное право.

Д. Торговое право.

Е. Судебное право.

Ж. Укрепление законов.

· Заключительный анализ.

· Список используемой литературы.

История возникновения «Ясы»

Монголотатары, или, как говорили в христианском мире, «татары», веками воспринимались как «исчадия ада» и враги цивилизации, а их вождь и повелитель Чингизхан для многих поколений и европейцев, и азиатов являлся олицетворением слепой разрушительной силы, Бичом Божьим, вторым Аттилой.

Но вот в конце XX века стали модные разнообразные «конкурсы» на звание «человека минувшего тысячелетия». И вдруг оказалось, что один из популярнейших кандидатов на эту роль – тот самый Бич Божий. «Вашингтон пост» написала, что никто не сделал превращения мира в современную «глобальную деревню» столько, сколько этот неграмотный кочевник. Так чем была Монгольская империя и кем был Чингизхан, создавший ее ровно 800 лет назад?

В XII в. на территории Монголии не было единого государства, основой монгольского общества были родоплеменные отношения. Социальной единицей была семья, несколько семей составляли айманы (роды), несколько родов объединялись в хотон (аул), несколько аулов составляли орду (племя), а из племен образовались народности – улусы. Вели они полуоседлый образ жизни.

В конце XII в. среди монгольских племен возвышается под Есучая, сын которого Темучин начал вести борьбу за объединение. В процессе этой борьбы сложилась военно-феодальная система кочевой империи Темучина. Она была создана на разделении всех монгольских племен на военные округа – «тысячи». Армия составляла более 200 тыс. человек и была предана Темучину.

В 1206г. состоялся курултай, на котором Темучин провозгласил себя правителем и принял титул Денгиз-хан (Чингизхан), что означало «властитель океана». На курултае был принят свод законов «Яса», который определял различные виды правовых отношении монгольском государстве.

Как удачно выразился историк Михаил Геллер: «Кочевое государство собой армию на марше».

«Яса» охватывала все стороны жизни империи. Письменность на основе уйгурского алфавита, заимствованная монголами по велению Чингизхана у побежденных найманов, позволила записать этот первоначально устный свод правил. Наследники хана верили в магическую силу Ясы и скрывали «священную книгу» от всяких иностранцев, покоренных или до поры свободных. Считалось, что она приносит победу в битве. Полный текст до нас, к сожалению, не дошел, но упоминание многих положений Ясы в трудах древних историков позволяет понять ее суть.

Содержание Великой Книги Ясы

I

В тех указах, что разсылал он по окружным странам, призывая их к повиновению, он не прибегал к запугиванию и не усиливал угроз, хотя правилом для властителей было грозиться множеством земель и мощностью сил и приготовлений. Наоборот, в виде крайнего предупреждения, он писал единственно, что если (враги) не смирятся и не подчинятся, то "мы-де что можем знать. Древний Бог ведает". В сем случае вспадает на ум размышление о слове тех, что полагаются на Бога: Рече Господь Всевышний: кто на Бога положится, то ему и довлеет, и всенепременно, что они в сердце своем ни возымели и чего ни просили, - все нашли и всего достигли.

II

Поелику Чингисхан не повиновался никакой вере и не следовал никакому исповеданию, то уклонялся он от изуверства и от предпочтения одной религии другой, и от превозношения одних над другими. Наоборот, ученых и отшельников всех толков он почитал, любил и чтил, считая их посредниками перед Господом Богом, и как на мусульман взирал он с почтением, так христиан и идолопоклонников миловал. Дети и внуки его по нескольку человек, выбрали себе одну из вер по своему влечению: одни наложили Ислам (на выи свои), другие пошли за христианской общиной, некоторые избрали почитание идолов, а еще некоторые соблюли древнее правило дедов и отцов и ни на какую сторону не склонились, но таких мало осталось. Хоть и принимают они (разные) веры, но от изуверства удаляются, и не уклоняются от Чингисхановой ясы, что велит все толки за один считать и различия меж ними не делать.

III

И еще у них похвальный обычай, что закрыли они двери чинопочитания, похвальбы званиями и (воспретили) крайности самовозвеличения и недоступности, кои в заводе у счастливцев судьбы и в обычае царей. Кто ни воссядет на ханский престол, одно имя ему добавляют Хан или Каан, и только. Более сего не пишут, а сыновей его и братьев зовут тем именем, что наречено им при рождении, будь то в лицо или за глаза, будь то простые или знатные. Когда пишут обращения в письмах, одно то имя пишут, и между султаном и простолюдином разницы не делают. Пишут только суть и цель дела, а излишние звания и выражения отвергают.

IV

Ловитву Чингис Хан строго содержал, говорил, что-де лов зверей подобает военачальникам: тем, кто носит оружие и в боях бьется, надлежит ему обучаться и упражняться (дабы знать), когда охотники доспеют дичь, как вести охоту, как строиться, и как окружать дичь, по числу людей глядя. Когда соберутся на охоту, пусть высылают людей на дозор и осведомляются о роде и числе дичи. Когда не заняты военным делом, пусть непременно ревнуют об охоте и войско к тому приучают. Цель не только сама охота, а больше то, чтобы воины приобвыкали и закалялись, и осваивались со стрелометанием и упражнением. А как двинется хан на великий лов, - срок ему: едва наступит зимняя пора, - то рассылает приказы, чтобы те войска, что находятся в средоточии ставки и по соседству с ордами, готовились к лову, чтобы, как указано будет, столько то людей из десяти садилось на конь, и чтобы сообразно каждому месту, где будет охота, собрали они снасти, оружие и все другое. Тогда определяет (хан) правое и левое крыло и середину, распределяет их между великими эмирами, а (сам) выступает с катунями, наложницами, яствами и питиями. Кольцо для лова охватывается за месяц, либо за два-три месяца, и зверя сгоняют постепенно и полегоньку и берегутся, чтобы он не вышел за кольцо. А ежели каким разом выскочит зверь из круга, то станут обсуждать и расследовать причину до последней мелочи, и бьют на том деле палками тысяцких, сотников и десятников, часто случается, что и до смерти убивают. И ежели к примеру кто не соблюдает строя, что зовется у них перге, и выступят из него, либо отступят от него, наказание ему великое и спуску нет. Таким чином два-три месяца денно и нощно гонят они дичь, как будто стадо баранов и шлют послов к хану и дают ему сведение о звере и о его числе, что-де докуда достиг и откуда спугнут, пока, наконец, не сомкнется кольцо. Тогда на два-три фарсаха понавяжут вервий одно к одному и понабросают (на них) войлок. Войско стоит на местах, плечо к плечу, а дичь внутри круга голосит и волнуется, и разные звери мычанием и воем выражают, что де пришло возвещенное время, когда соберутся купно звери; тигры свыкаются с дикими ослятами, гиены содружаются с лисами, и волки собеседуют с зайцами. Когда стеснится кольцо до крайности, так что не станет мочи двигаться диким зверям, сперва хан с несколькими приближенными въедет в круг и с час времени пускает стрелы и разит дичь, а как прискучит ему, сойдет наземь на высоком месте среди нерге, чтобы полюбоваться и тем, как въедут царевичи, а за ними по порядку воины, начальники и простой люд. Таким родом пройдет несколько дней, пока из дичи не останется ничего, кроме одиночек или парочек, раненных и разбитых. Тогда старики и удрученные годами смиренно подступят к хану, вознесут мольбу и заступятся за продление жизни остатков зверья, чтоб выпустили его через то место, где ближе до воды и травы. Всю дичь, что побита была, собирают, и коль нельзя счесть, исчислить и перечислить разных пород зверья, считают токмо хищных зверей да диких ослов. Друг один сказывал, что во дни царствия Каана (Угедея) таким путем одной зимой охота была, и Каан, для ради любования и развлечения, сидел на холме. Звери всех родов устремились к его трону и под холмом подняли крики и вопли словно просили справедливости. Каан приказал всех зверей выпустить и отъять от них руки насилия. Он же приказал, чтобы посреди страны Хатайской, в месте зимовий, была построена стена из дерева и земли, и на ней двери, чтобы из дальних мест собиралось туда зверей множество и чтобы таким путем на них охотились. Тоже и в пределах Чагатаева Алмалыка да Куяша он устроил такое же место для охоты. (Не) таковы ли суть и обычаи войны, убиения, счета убитых и пощады остающихся; таковы они шаг за шагом, ибо то, что оставляется в живых в (покоренных) странах, состоит из горсти бедняков, немногих числом и немощных.

V

Что до устройства войска, то от времен Адамовых до сего дня, когда большинство климатов находится под владычеством и в повиновении рода Чингисханова, ни в какой истории не вычитано и ни в какой книге не написано, чтобы когда либо какому царю, бывшему господином вый народов, удалось иметь войско, подобное татарскому, что терпеливо в трудностях и благородно в спокойствии, что в радости и несчастии одинаково покорно полководцу, не из за чаяния жалованья и корма, и не из-за ожидания прибытка и дохода, - и сие есть наилучший порядок для войска. Львы, пока не взалкают, не идут на ловитву и не нападают ни на какого зверя. В пословицах персидских говорится, что "от сытой собаки охоты нет", и сказано есть: неволь гладом пса твоего да пойдет за тобою.

Какое войско в мире может быть как татарское, что (даже) среди (ратного) дела охотится для одоления и презрения диких зверей; в дни покоя и досуга ведет себя как баранье стадо, приносящее молоко, шерсть и многую пользу; а среди трудов и несчастий свободно от разделения и супротивности душ. Войско наподобие крестьян, что несут разные (повинности) поставок, и не выказывают докуки при выполнении того, что приказано, будь это копчур, аваризы, расходы на проезжих, содержание ямов, представление подвод, заготовка корма для животных. Крестьяне во образе войска, что во время ратных дел от мала до велика, от знатного до низкого - все рубят саблями, палят из луков и колят копьями и идут на все, что в ту пору потребуется. Коль возникнет опасение войны от врагов или козней от бунтовщиков, они заготовляют все, что в том случае пригождается: разное оружие и другое снаряжение, вплоть до знамен, иголок, веревок, верховых и вьючных животных, ослов и верблюдов. Таким образом, по десяткам и сотням, каждый выполняет свою повинность, а в день смотра предъявляют они снаряжение, и, если хоть немногого не хватит, то такому человеку сильно достается и его крепко наказывают. И хотя бы они находились среди самого сражения, все, что потребуется на разные расходы, через них же достается. Что до женщин их и людей, оставшихся при грузах или дома, то поставки, что производились, пока сам человек был дома, остаются в силе, до того, что, если случайно повинностью того одного человека будет его личная помочь, а мужчины не окажется, то женщина (того двора) выйдет лично и выполнит дело.

Место смотра и учет войска так устроены, что через них уничтожена необходимость смотрового приказа, и служащие такового и их помощники уволились. Все люди разделены на десятки, и среди каждой один человек назначен начальником других девяти; из среды десяти начальников одному дано имя сотника и вся сотня ему подчинена. Таким родом дело идет до тысячи и достигает десяти тысяч, над которыми поставлен начальник, нарицаемый тысяцким. В сем соответствии и распорядке, какое дело ни возникнет, потребуется ли человек или вещь, дело передается темнику, этим последним - тысяцкому и так далее до десятника

Для равенства: каждый человек трудится как другой, разницы не делают и на богатство и поддержку не смотрят. Если вдруг понадобится войско, то приказывается: "столько-то тысяч нужно в такой-то час", и в тот день или вечер они являются в том месте. Не замедляют ни часа, ниже упрежают его, и ни на мгновение ока не случается у них спешки или проволочки.

Повиновение и послушание таковы, что если начальник тьмы, - будь он от хана на расстоянии отделяющем восток от запада, - совершит промах, (хан) шлет конного чтобы наказать его, как будет приказано; прикажут "голову" - снимут, захотят золота, возьмут. Не то что другие цари, которым приходится говорить с опаскою с рабом, купленным за их же деньги, как только в конюшне его окажется десяток коней. Что уже и говорить о том, коль поставят они под начальство этого раба целое войско и он приобретет богатство и поддержку. Сменить (?) его они не в силах. Чаще всего восстает он мятежам и бунтом. А коль пойдут цари эти на врага, либо враг затеет что против них, нужны месяцы и годы, чтобы собрать войско, и переполненные сокровищницы, чтобы истратить их на жалованья и кормы начальников. При получке жалованья и прибавок их число переваливает за сотни и за тысячи, а как дойдет до сражения, ряды их от края и до края пусты и никто из них не вступает на ристалище воительства.

Так раз шел счет с пастухом. "Сколько баранов на лицо оказалось?" говорили счетчик, а пастух спрашивает: "Где?" Говорят: "В приказных списках". Пастух отвечает: "Потому я и спрашивал; в стаде их нет". Это верная притча для войска (тех царей), ибо каждый начальник, для увеличения отпуска жалованья, "поименно, - говорит - столько то у меня людей", а как дойдет до смотра, подставляет одного за другого, чтобы счет вышел верен.

VI

А еще яса такая: чтобы никто из тысяч, сотен или десятков, к которым он приписан, не смел уходить в другое место, или укрываться у других, и никто того человека не должен к себе допускать, а если кто либо поступит вопреки этому приказу, то того, кто перебежит, убьют всенародно, а того, кто его укрыл, ввергнут в оковы и накажут. Посему никто чужого к себе допускать не может. К примеру, если будет царевич, то и наималейшего звания человека к себе не пустит и от нарушения ясы воздержится. Всеконечно, никто не может пред своим начальником зазнаваться, а другие не смеют его совращать.

VII

И еще: где в войске найдутся девицы луноподобные, их собирают, и передают из десятков в сотни, и всякий делает свой особый выбор вплоть до темника. После выбора, девиц ведут к хану или царевичам, и там сызнова выбирают: которая окажется достойна и на вид прекрасна, той возглашается: удержать по законности, а остальным: уволить по хорошему, и они поступают на службу к катуням; захотят хан и царевичи - дарят их, захотят - спят с ними.

VIII

И еще: когда удлинилось и расширилось протяжение их царства, и стали случаться важные события, невозможно стало без сообщений о положении врагов. Приходилось также перевозить ценности с запада на восток, и с дальняго востока на запад. Посему учреждены ямы чрез всю ширь и длину страны, и определены припасы и расходы по каждому яму, положено (число) людей и животных и (количество) яств, питей и прочего снабжения, и произведена раскладка на тьмы: по одному яму на две тьмы, чтобы раскладка была по числу, и чтобы сборы были взысканы, дабы путь проезда послов не удлиннялся из за (неудобства) посадки на перекладных, и дабы ни войско ни крестьяне не терпели постоянного беспокойства.

И послам он дал строгие приказы беречь животных и все другое, - говорить об этом будет долго. Ежегодно ямы должны осматриваться: коль будет какой недостаток или убыль, надо брать замену с крестьян.

IX

А как стали страны и люди под (монгольским) владычеством, по установленному положению введены (среди них) переписи и назначены титла десятков, сотен и тысяч, и определены: набор войска, ямская (повинность), расходы (на проезжих) и корм для скота, не считая денежных (сборов), да сверх всех этих тягот наложили еще копчур.

X

А еще такой у них порядок, что коль умрет чиновник либо простолюдин, что после него останется, много ли, мало ли, - прицепки не делают и никто не вмешивается. Коль не было у покойного наследника, дают (имущество) его ученику либо холопу и ни под каким видом добро умершего не берут в казну, и считают это неподобным.
Хулагу меня в Багдад послал и назначил. Наследственная часть во всех тех округах была налицо, и я отменил те (старые) порядки, и пошлины, что издревле были в Шуштерской да Баятской земле, сложил.

Заключение

И много есть еще подобных яс. Каждую описывать долго будет. На этом и покончим

Влияние «Ясы» на право государства Чингисхана:

А. Международное право.

Общей задачей международного права монголов являлось установление вселенского мира. Эта цель должна была быть достигнута путем или международных переговоров о подчинении других народов воле Хана, или, при отказе подчинения – путем войны. В дошедших до нас фрагментах Ясы на эти общие цели международного права и международной политики монголов сохранились лишь намеки. Но задачи эти довольно ясно выражены в дипломатической переписке монгольских ханов с Римским Папою и некоторыми европейскими государствами.

«Когда (монголам) нужно писать к бунтовщикам или отправлять к ним послов, не надо угрожать надежностью и множеством своего войска, но только объявить: если вы подчинитесь, обретете доброжелательство и покой. Если станете сопротивляться – что мы знаем? Бог Всевечный знает, что с вами будет».

Из этого предписания Ясы видно, что Чингисхан верил, что сам он и его народ находятся под покровительством и руководством божественного Провидения. «И в этом (монголы), - замечает Абуль Фарадж, - показали уверенность, возложенную ими на Господа. И этим они побеждали и побеждают».

Нужно иметь в виду, что хотя Чингисхан сам не принадлежал ни к одному из определенных вероисповеданий, но он несомненно проникнут был глубоким религиозным чувством. Он всегда рад был подолгу беседовать с мудрецами различных вер относительно коренных вопросов жизни и правления. Кое-что мы знаем о беседах его с даосским монахом Чан-Чуем. Именно вера в свою божественную миссию давала Чингису присущую ему уверенность во всех его предприятиях и войнах.

Руководимый этой верой Чингис и требовал вселенского признания своей власти. Все враги его империи в его глазах лишь «бунтовщики».

Итак, одним из основных положений международного права Ясы была определенная форма объявления войны с гарантией безопасности населению враждебной страны в случае добровольного подчинения.

Другим важным началом международного права монголов нужно считать неприкосновенность послов, хотя в дошедших до нас фрагментах Ясы об этом ничего и не говорится. Но вспомним, что поход на Туркестан в 1219 г. предпринят был Чингисханом для отместки за убийство послов Хорезмшахом Мохаммедом. И русские князья в 1223 г. навлекли на себя гнев монголов именно избиением монгольских послов, результатом чего и была катастрофа на Калке.

О почете, с которым Чингис относился к послам видно из того, что согласно Ясе, послы имели право бесплатно пользоваться ямскою службою империи.

Б. Государственное и административное право.

1. Верховная власть (Хан)

Верховная власть сосредоточена в лице Хана. Ханский титул есть единственный атрибут верховной власти. Монголам воспрещается «давать (царям и знати) многообразные цветистые титулы, как то делают другие народы, в особенности мусульмане. Тому, кто на троне сидит, один только титул приличествует – Хан или Каан».

2. Народ

С первоначальной точки зрения монгольского государственного права только монголы составляли государственно дееспособный народ в империи. И только в период междуцарствия народ монгольский мог осуществлять в полной мере свое право, принимая участие в избрании нового хана. Всякий новый хан должен по рождению принадлежать к дому Чингиса. После смерти правящего хана члены его рода, высшие сановники, войска, племенные и родовые старейшины сходятся вместе на Курултай, на котором и производится избрание нового хана. Избранным должен быть наиболее способный из потомков Чингисхана. Никто не может быть ханом без утверждения на Курултае.

С избранием нового хана политическая роль народа кончается. Курултаи, собираемые ханами по различным вопросам во время их царствований, были, в сущности, лишь совещаниями офицеров армии и родовых старейшин для принятия к сведению и исполнению решений хана по поводу предстоящего похода или других важных дел.

Общественный строй монголов и турок основан был на племенном и родовом праве. В сохранившихся отрывках Великой Ясы находим мало указаний на внутренние социальные отношения монгольских племен и родов.

3. Крепостной Устав

Империя Чингисхана основана была на всеобщем прикрепления населения к службе государству. Каждый имел свое определенное место в войске или податном участке, и с этого места он не мог сойти. Этот принцип крепости лица государству позже сделался основанием Московского Царства XVI-XVII вв., и конечно московские порядки развились именно на основаниях, заложенных монгольским владычеством.

«Никто да не уходит из своей тысячи, сотни или десятка, где он был сосчитан. Иначе да будет казнен он сам и начальник той части, которой его принял». (Джувейн).

В компиляции Пети де ла Круа мы находим такое постановление касательно обязательной службы:

«Чтобы изгнать праздность из своих владение, он (Чингисхан) повелел всем своим подданным работать на общество так или иначе. Те, кто не шел на войну, должны были в известное время года работать определенное количество дней на общественных постройках или делать иную работу для государства, а один день каждую неделю работать на Хана».

Каждый начальник, будь он даже высшего ранга, должен беспрекословно подчиняться всякому приказу Хана, хотя бы преданному через гонца низшего служебного ранга.

Женщины также обязаны были служебной повинностью, замещая мужчин юрта, не являвшихся на призыв.

Прикрепление к службе соединятся с другим началом – равенства в несении служебных тягот. Строгая дисциплина утверждается во всех отраслях службы, но от каждого требуется равное напряжение и не позволяется ни на кого возлагать чрезмерных тягот.

Равенство в труде требует равенства в пище. Яса воспрещает кому бы то ни было есть в присутствии другого, не разделяя с ним пищу. В общей трапезе ни один не должен есть более другого.

4. Тарханные привилегии (иммунитет)

Некоторые группы населения могли быть изъяты из-под действия общего крепостного устава или освобождены от податной повинности. Такие изъятия делались иногда по религиозным соображениям (ханские ярлыки церквам), иногда же по соображениям особой ценности для государства изымаемых из общего крепостного устава групп (врачи, техники, ремесленники).

Изъятие делались в пользу упомянутых разрядов населения ввиду того, что от них ожидалась служба специального характера, которая не могла быть согласована с общим уставом.

О применении этого закона в действительной жизни лучше всего свидетельствуют ханские ярлыки в пользу русской церкви. Ярлыки эти обеспечивали русскому духовенству свободу от военной службы и податей. Они были возобновляемы при каждой смене хана в Золотой Орде. Что для нас сейчас особенно важно, в ярлыках этих встречаем прямые ссылки на Великую Ясу.

Помимо духовенства, изъятия от действия крепостного устава давались врачам и юристам. Техники и ремесленники, будучи изъяты от действия общего устава, подлежали трудовой повинности по их специальности.

5. Воинский Устав

Командиры получили награды соответственно заслугам, а не по праву рождения. Воины были разверстаны по десяткам, сотням и тысячам и были обязаны служить с четырнадцати до семидесяти лет. Для наблюдения за порядком кроме стотысячной армии была создана десятитысячная гвардия, несшая службу по охране ханской юрты. Гвардия (кешикташ) была создана из знатных воинов, лично преданных Чингисхану. В составе гвардии выделялась также тысяча самых преданных и сильных воинов- “багатуров”.

Наказаний было установлено два: смертная казнь и “ссылка в Сибирь”- на пустынный север Монголии. Отличительной чертой этого установления было введение наказания за неоказание помощи в беде боевому товарищу. Этот закон назывался Яса, и хранителем Ясы (верховным прокурором) был назначен второй сын Чингисхана, Чагатай. В столь воинственном и разноплеменном людском скопище было необходимо поддерживать строгий порядок, для чего всегда требуется реальная сила. Чингисхан это предусмотрел и из числа наиболее проверенных воинов создал две стражи, дневную и ночную. Они несли круглосуточное дежурство в орде, находились неотлучно при хане и подчинялись только ему. Это был монгольский аппарат принуждения, поставленный выше армейского командного состава: рядовой гвардеец считался по рангу выше тысячника. Тысячниками же были назначены 95 нойонов, избранных войском.

Монгольское войско представляло из себя сплоченный конный строй. В отличие от других кочевников в тактике монголов присутствовал принцип тарана - компактные массы в глубоких строях, долженствовавших увеличить до возможных пределов силу удара (шока) с целью, например, прорыва центра противника, одного из его крыльев и т.п. Но монголы, вдобавок, в высокой степени обладали маневренной способностью, а их легкая конница исполняла в бою весьма активную и вовсе не второстепенную роль.

Первые конные подразделения не только производили сокрушительный удар в тот или другой участок неприятельского фронта, но могли отталкивать его во фланг, а также быть брошенными ему в тыл. Благодаря этой способности к маневру точку для главного удара не было надобности намечать заблаговременно: она могла определиться и во время хода боя в зависимости от слагающейся обстановки. Легкая же конница не только разведывала и прикрывала, но исполняла главным образом задачу активной подготовки готовящегося решительного удара. Это и есть знаменитая "монгольская лава". С необычайной подвижностью маневрируя перед фронтом противника, всадники заскакивали ему во фланги, а при удобном случае и в тыл. Эти ловкие, вооруженные метательным оружием, наездники, сидящие на своих выдрессированных, как собаки, конях, то размыкаясь, то собираясь в более или менее густые кучки, посылали в ряды неприятеля тучи метких стрел и дротиков, грозили ему то в одном, то в другом месте атакой и, сами, обыкновенно не принимая сомкнутой атаки противника, обращались в притворное бегство, заманивая его и наводя на засады.

Такими действиями они расстраивали, изматывали противника физически и морально настолько, что он иногда сдавал тыл еще до вступления в дело монгольской тяжелой кавалерии. Если же враг оказывался стойким, то действия легкой конницы, во всяком случае, позволяли определить его расположение, слабые места или наиболее выгодные для нанесения главного удара участки, куда быстро и скрытно, с искусным применением к местности, подводились в глубоких сомкнутых строях тяжелые конные массы, построенные в несколько линий.

Благодаря своей высокой маневренной способности эти массы имели перевес даже над доблестной рыцарской конницей Европы, славившейся своей могучей ударной силой и искусством одиночного боя, но крайне неповоротливой.

Как особенность монгольской тактики можно еще отметить, что конница на поле сражения маневрировала обыкновенно "в немую", т.е. не по командам, а по условным знакам, подаваемым значком (флагом) начальника. В ночных боях они заменялись цветными фонарями. Барабаны употреблялись для подачи сигналов только при лагерном расположении.

В соответствии с тактическими приемами монгольской армии определялось и вооружение ее двух главных "родов оружия" - легкой и тяжелой конницы, иначе называемых лучниками и мечниками. Как показывает самое название, главным оружием первых был лук со стрелами; они сами и их лошади не имели вовсе или имели лишь самые примитивные и легкие защитные приспособления; лучники имели по два лука и по два колчана, один расходный, другой запасной. Запасной колчан был устроен так, чтобы предохранять стрелы от сырости. Стрелы отличались необычайной остротой. Монголы были мастерами в их изготовлении и отточке. Приучаясь к стрельбе из лука с трехлетнего возраста, монгол был превосходным стрелком. Часть лучников была вооружена дополнительно дротиками. В качестве дополнительного оружия для возможного рукопашного боя имелись легкие сабли.

В тяжелой кавалерии люди имели кольчуги или кожаные латы; головной убор их состоял из легкого кожаного шлема с прочным назатыльником для предохранения шеи от сабельных ударов. На лошадях тяжелой конницы имелось защитное вооружение из толстой лакированной кожи. Главным наступательным оружием мечников были кривые сабли, которыми они владели в совершенстве, и пики; кроме того, у каждого имелась боевая секира или железная палица, которые подвешивались к поясу или к седлу.

В рукопашном бою, а также при стычках в составе небольших партий, монголы старались сбрасывать или стаскивать врагов с коней; для этой цели служили прикрепленные к пикам и дротикам крючья, а также арканы из конского волоса, которые накидывались на неприятеля с некоторого расстояния. Захваченный петлей аркана неприятельский всадник стаскивался с коня и волочился по земле; тот же прием применялся и против пешего противника.

Крупные и средние войсковые единицы, например, тысячи или сотни, были посажены на лошадей одной масти. Это достоверно известно относительно гвардейской "тысячи багатуров", которая вся имела лошадей вороной масти.

Важнейшим моментом в устройстве монгольской армии в отличии от других кочевых народов являлось то, что они широко использовали для осады городов различные инженерные приспособления: катапульты, тараны, техника подкопов и т.д. В качестве специалистов использовались пленные китайцы. Например, в среднеазиатском походе мы видим в составе монгольской армии вспомогательную инженерную дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др.

Как указывает Э. Хара-Даван, подготовка к той или иной кампании проводилась по одной схеме:

1. Собирался курултай, на котором обсуждался вопрос о предстоящей войне и ее плане. Там же постановляли все, что необходимо было для составления армии- сколько с каждого десятка кибиток брать воинов и пр., а также определяли место и время сбора войск.

Высылались в неприятельскую страну шпионы и добывались "языки".

3. Военные действия начинались обыкновенно ранней весной, когда вырастает трава, и осенью, когда лошади и верблюды в хорошем теле, а водные препятствия замерзают. Перед открытием военных действий Чингис-хан собирал всех старших начальников для выслушивания ими его наставлений.

Верховное командование осуществлялось самим Чингисханом. Вторжение в страну противника производилось несколькими армиями в разных направлениях. От получающих такое отдельное командование полководцев Чингис-хан требовал представления плана действий, который он обсуждал и обыкновенно утверждал, лишь в редких случаях внося в него свои поправки. После этого исполнителю предоставляется в пределах данной ему задачи полная свобода действий при тесной связи со ставкой верховного вождя.

4. При подходе к значительным укрепленным городам основные армии оставляли для наблюдения за ними обсервационный корпус. В окрестностях собирались запасы и в случае надобности устраивалась временная база. Обыкновенно главные силы продолжали наступление, а обсервационный корпус, снабженный машинами, приступал к обложению и осаде.

5. Когда предвиделась встреча в поле с неприятельской армией, монголы обыкновенно придерживались одного из двух способов: либо они старались напасть на неприятеля врасплох, быстро сосредоточивая к полю сражения силы нескольких армий, либо, если противник оказывался бдительным и нельзя было рассчитывать на внезапность, они направляли свои силы так, чтобы достигнуть обхода одного из неприятельских флангов.

Но этими способами их военная инициатива не исчерпывалась. Например, производилось притворное бегство, и армия с большим искусством заметала свои следы, исчезнув с глаз противника, пока тот не раздробит свои силы и не ослабит меры охранения. Тогда монголы садились на свежих заводных лошадей, совершали быстрый налет, являясь как будто из-под земли перед ошеломленным врагом. Этим способом были разбиты в 1223 г. на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 г. уничтожена одна из армий хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары.

Указывают также такой интересный факт: перед боем монгол надевал шелковое белье (китайская чесуча). Эта ткань имеет особенность втягиваться в рану вместе с наконечником, задерживая его проникновение. Острие не может пробить ткань, и операция извлечения наконечника становится проста.

6. Устав Лова (Охоты)

«Когда нет войны с врагами, пусть предаются делу лова – учат сыновей, как гнать диких животных, чтобы они навыкали к бою и обретали силу и выносливость и затем бросались на врага, как на диких животных, не щадя (себя).»

Чингисхан рассматривал охоту как лучшую школу военного обучения. Большая зимняя облава занимала серьезное место в монгольской общественной жизни. Облава эта являлась одним из важных факторов в экономической, социальной и государственной жизни монголов.

Большая облава требовала участия целых корпусов монгольской армии, чтобы окружать и загонять стада диких животных – хищных зверей, диких ослов, антилоп и т.д. Облава играла в подготовке армии приблизительно ту же роль, что большие маневры в настоящее время.

Яса содержала подробные наставления касательно охвата и загона дичи. Воины располагались на широком пространстве военным строем - большой полк, правая и левая рука – и все эти части должны были постепенно сближаться, загоняя дичь в заранее условленное место так, чтобы в конце концов дичь очутилась в тесном кольце.

Вся кампания иногда растягивалась на два-три месяца. Каждая небрежность или нарушение приказа со стороны начальника и рядовых подлежали строгому наказанию. Как только дичь была загнана во внутреннее кольцо, хан имел право первенства в стрельбе; затем выступали сановники и военачальники, и наконец рядовые войны. Попавшая в облаву дичь не уничтожалась целиком: часть отпускалась на разводку.

Внутреннее управление

Аминистративные указы

Общая задача управления, согласно Ясе,- поддержание мира и порядка.

подчинились Чингисхану, он осудил некоторые их обычаи, как например воровство и прелюбодеяние, и решил уничтожить их, чтобы украсить свои государства порядком и справедливостью. Города и большие дороги стали свободны и открыты купцам всякого рода. Он хотел обеспечить из такой безопасностью и спокойствием, чтобы каждый в пределах его господства мог нести на голове золото без всякой опасности (быть ограбленным) так, как люди носят простые горшки».

Согласно с этими целями, одной из важнейших задач управления сделалось устройство почтовых станций (ямов) по всем имперским путям. Устройство ямов было распределено между населением страны так, что на каждые две тьмы возлагалось попечение об определенном участке дороги.

В добавление к таким основным отраслям внутреннего управления, как ямское и податное дело, по некоторым вопросам более узкого значения издавались особые указы, иные из которых включены были в Ясу. Было три таких вида указов:

· Указ, предписывающий каждому под страхом смерти возвращать беглого раба законному собственнику.

· Указы, предписывающие соблюдение известных правил убоя скота в соответствии с монгольскими обычаями

· Указы, предписывающие соблюдение известных правил для вхождения в воду и мытья одежды в воде или, в некоторых случаях, запрещение этих действий. Мотивы, обусловившие издание этих указов, двоякого характера. С одной стороны, здесь оказывается ритуалистический страх перед природой – боязнь осквернения человеком одной из основных стихий, что могло бы оскорбить Верховное Существо.

С другой стороны, тут действовали весьма практические – можно

сказать, научные – соображения: желание избежать поражения людей молнией, в случаи если они соприкоснуться с водой во время грозы. Запрещение входить в воду и мыть одежду в воде первоначально имело силу лишь на время грозы.

Финансово-податное управление.

Благодаря преобладанию так называемого натурального хозяйства у монголов и турок задачи финансового управления в первоначальном монгольском государстве не могли быть особенно сложными. Начальники и воины должны были сами озаботиться относительно коней, фуража и некоторого количества съестных припасов для похода. Во время похода монгольское войско продовольствовалось за счет врага и военной добычи.

Однако по мере расширения монгольской империи, содержание и ханского двора, и административных учреждений потребовало установления более постоянной системы обжалования. По всей вероятности, Яса содержала в себе довольно разработанный податной устав, но у Джувейна находим лишь краткую заметку об этом. «После того как страна и народы подчинены были владычеству (монголов), установлена была перепись и назначены податные титулы (исм) согласно участкам десятков, сотен и тысяч; также определены: набор армии, ямская служба повинности и фураж для скота, не говоря о денежных податях, да сверх всего наложен был еще копчур».

К вышеозначенным податным титулам следует прибавить еще тьмы, о которых говорится в ямском уставе. Податное устройство приспособлено было таки образом к войсковым частям. Следует заметить, что именно так и было организовано податное управление на Руси после монгольского завоевания.

Установлено были подати и натурой и деньгами. В расчет должна быть принята и трудовая повинность населения.

Важным источником дохода должна была являться и военная добыча, особенно в первое время расширения империи.

В. Уголовное право.

Основной задачей уголовного права Ясы является обеспечение мира и порядка в обществе и государстве. Эта задача обрисована армянским историком Магакией в таких выражениях: Яса предписывает «во-первых, любить друг друга; во-вторых, не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать, не быть предателем; почитать старших и нищих, и если найдется между ними кто-либо нарушающий эти заповеди, таковых предавать смерти».

Таким образом, основной своей идеальной задачи уголовное право Ясы стремится на практике достигнуть путем самых жестоких санкций.

1. Типы преступления

Яса считает преступлением, подлежащим наказанию, следующие виды проступков: а) преступления против религии, нравственности и установленных обычаев; б) преступления против хана и государства; в) преступления против жизни и интересов частных лиц.

А. Преступления против религии, нравственности и установленных обычаев.

Таковыми признаются:

· Притеснение любой из существующих церквей или духовенства.

· Намеренная ложь

· Оскорбления ритуалистического характера: осквернение воды и пепла

· Убой скота в нарушение установленного монгольского обычая

· Прелюбодеяние

· Содомия

Б. Преступления против хана и государства

Главным видом этих преступлений признается нарушение крепостного устава, в особенности со стороны высших начальников.

К этому же разряду следует отнести то, что запрещалось употреблять монгола в качестве подневольного слуги. На первый взгляд эту норму кажется естественным отнести к следующему разделу (преступления против свободы лица). На самом деле истинным мотивом этого указа было намерение не давать людям ускользнуть в частную зависимость от крепостной служебной повинности государству.

Другие злоупотребления того же вида:

· Злоупотребление властью со стороны военных и гражданских начальников, в особенности со стороны областных наместников.

· Нарушение воинской дисциплины.
Нарушение Ясы вообще.

В. Преступления против жизни и свободы частных лиц

Лишь один из дошедших фрагментов Ясы посвящен убийству, и в нем говорится об убийстве по отношению к специальным категориям лиц – мусульман и китайцев. Все другие случаи нарушения интересов частных лиц относятся к преступлениям против собственности. Главнейшие виды их следующие:

· Увод или принятие чужого раба или пленника

· Конокрадство и увод скота

· Злостное банкротство.

2. Типы наказаний.

В законе говорится: «Если дети не уважают родителей, младшие старших, жена не послушает мужа, подданный – управляющего, их следует серьезно наказать… Тех, кто распутствует с женами других, а мужчины между собой, их следует наказать казнью» .

Чингисхан установил общественный порядок для укрепления господства монгольской империи и утвердил закон, который удерживал нацию кочевников в рамках твердого закона. Было указано: «Те, кто обманом уходят из дома (как будто для учебы в армию) и тайно бегут от уплаты налогов, то о них следует сообщить по службе и наказать совершившего преступление, чтобы таким образом прекратились случаи хитрого обмана и недостойного поведения» . Заслуженный юрист О. Лхамсурэн оценил все это так: «В период правления Чингисхана этот уголовный закон стал еще более конкретным и полноценным» .

Процитируем вкратце те положения закона, по которым следует наказание казнью: тех, кто убил людей, распутствовал с женой другого, мужчин, распутствовавших между собой, бежавшего раба и последовавших за ним, кто погубил других особо извращенным методом, кто поддержал одного из двух дерущихся, кто преднамеренно оклеветал других, кто лгал, кто третий раз растратил имущество других, находившееся на хранении, кто спрятал то, что нашел, кто не возвращал хозяину одежду, имущество и оружие, найденное в битве. Здесь все сказано четко и твердо. На первый взгляд некоторые положения кажутся слишком жесткими, однако, если их рассматривать в контексте условий того времени, то это совсем не так. В то время для тех, кто растратил имущество других третий раз или являлся неисправимым вором, обманщиком или клеветником, не было другого наказания, кроме смертной казни. Эта строгость закона оказала благоприятное влияние на общественный строй и жизненный быт того времени, претворение закона было четким.

Дипломат Мин Хун Нанхядов в период правления Чингисхана не увидел внутри Монголии ссор и борьбы . Один писатель из далекой Аравии писал: «В Монголии не существовало краж лошадей» . Посол Италии Плано Карпини, находясь в Монголии, писал: «В Монголии вообще нет внутренних распрей и борьбы, нет случаев убийства людей, все друг к другу относятся мирно и мягко, очень редко возникают какие-либо дела и тяжбы, так как нет воров и разбойников, сундуки и какие-либо вещи хранятся без замков. Иногда происходят случаи потери скота, нашедший его хранил у себя» .

На таких фактах того времени мы можем понять значение этого великого закона. Это все является конкретным фактом, объясняющим, почему закон Рассмотрим следующий блок преступлений против собственности по монгольскому обычному праву. Шихи-Хутаг (современник Чингиcхана) был назначен высшим сутягой (судьей), который должен был «наказывать за кражу во всем государстве, применять законы, убивать тех, кого должны были убить, наказывать тех, кого нужно было наказывать» . Также по этому указу Шихи-Хутаг «должен был наказывать за кражу по всей стране, ликвидировать ложь». Еще одним заданием, данным ему, было распределение собственности, а также вопросы, связанные с отношениями собственности между гражданами. Такая правовая потребность в судье, имеющем высшие полномочные права решать все вопросы, связанные с уголовным и гражданским законом, сегодня является общей закономерностью.

Живым подтверждением правового мышления являлся сам господин Шихи-Хутаг. Процитируем один документ. Когда в 1216 году монгольские воины наступали на «Золотое государство» и захватили его столицу, город Жунду попал под монгольское влияние. Министр Дчуржени Хада с особым подарком встретил Шихи-Хутага, который прибыл сделать реестр собственности и товаров захваченного города Жунду. На это Шихи-Хутаг сделал следующее замечание: «Раньше город Жунду принадлежал “Золотому государству”, сейчас он принадлежит Чингисхану. Однако, министр, вы собираетесь подкупить меня собственностью нашего хана. Что это значит?» – и не взял подарка.

Говоря о гуманности и справедливости высшего судьи Монгольского государства, приведем следующий пример: «Он при допросе какого-либо человека строго запрещал применять методы угрозы и запугивания, а также подавления духа. Если показания были получены в таких условиях, то решение такого дела считалось искажением закона». Людей, подозреваемых в каком-либо преступлении, он особо предупреждал, что «нельзя от страха говорить ложь». Этот документ является монгольским правовым документом, а юридическая практика была еще более гуманной и благосклонной по сравнению с идеологизированной практикой таких законов, действовавших в то время, как закон Шариата (исламская религия), законы Христа и религии Даосян. Первые деятели закона и права того времени прилагали усилия для формирования системы законов и общественного мышления, пытались применять принцип свободы от какого-либо влияния, который также впоследствии явился главным содержанием судебной практики. Первый крупный деятель монгольского права Шихи-Хутаг с 1206 по 1252 гг. в течение 47 лет выполнял обязанности высшего государственного сутяги.

По данным Рубрука, «больших воров наказывали казнью. Однако если “малого” вора, например укравшего овцу, не поймали на месте преступления, то его осуждали и оставляли без наказания» . Из этих положений мы видим, что в рассматриваемый период серьезно боролись с кражами. Например, в 53-м фрагменте говорится: «Если украденная вещь не является важной, то следует наказать плеткой». Об этом подробно говорится в заметках Марко Поло: «Если кто-либо украл какую-то вещь, то он должен оплатить ее цену. Наказание зависело от вида кражи. Например: “Можно наказать ударами плеткой семь, семнадцать, двадцать семь, тридцать семь, сорок семь или сто семь раз”».

Собственность умерших должны унаследовать их дети, и нельзя ее переводить в государственный фонд. Все эти положения действительно защищали права детей и женщин. Характерной особенностью было то, что это историческое положение, содержание которого традиционно передавалось во всех законах династии Юань и законах, вышедших в ХШ – ХIV веках. Русский ученый П.С. Пальма о наказаниях в законе, назначаемых в монгольской империи в период ХIII – ХIV веков, писал: «Если женщина сообщит господину, что наказание кого-либо слишком тяжкое, то следует уважать ее и облегчить тяжелое наказание и заменить его легким наказанием… Никто не имеет права трогать женщину, сидящую на левом крыле рядом с очагом. Однако если она сдвинется оттуда, то потеряет особые права».

Таким образом, новое государство монголов по-особому подходило к правам детей и женщин и придерживалось идеи не дискриминационного подхода, а уважительного отношения к ним, в некоторых случаях женщин уважали больше, чем мужчин.

Посол Рима Плано Карпини, приехавший в Монгольское государство в 1247 году, отмечал: «В Монголии нет ссор, борьбы и убийств, люди взаимно мирны, редко бывают преступления, так как нет разбоя и краж, то сундуки и другие вещи хранятся без замков. Если иногда теряют скот, то кто-то хранит его или возвращает хозяину».

Ханы Великого Монгольского государства (Чингис, Угэдэй), особо поддерживая торговлю, строго запрещали торговать несправедливо, эксплуатировать простых граждан и ухудшать их жизнь. Тем более строго наказывали или выгоняли с родных земель торговцев, пытавшихся, вместо продажи народу и скотоводам товаров широкого потребления, обманом продать роскошные снаружи товары. Не забывали порядок взимания таможенных пошлин по международным нормам с богатых торговцев в зависимости от их доходов.

По основному закону развития экономики страны самым главным и первоначальным условием такой системы является гарантия правовой защиты страны и ее граждан.

Анализ названных обычно-правовых норм свидетельствует о том, что уголовные преступления делились на следующие основные виды: государственные преступления, преступления против религии и ее представителей, должностные преступления, преступления против общества, преступления против личности, имущественные преступления.

К государственным преступлениям относились следующие категории: оскорбление человека ханского происхождения, несообщение о появлении значительного неприятельского войска, оставление князя во время сражения, неявка на войну в полном снаряжении, разорение нойоном своего отока, опоздание на военные сборы более чем на трое суток. Некоторые статьи степных законов устанавливали уголовную ответственность за дезертирство. Так, если «человек ханского происхождения, табунанг или борджигин во время сражения сбежит, взять с них тысячу лошадей, сто верблюдов и сто панцирей. Если сбежит простолюдин с панцирем, взять с него панцирь и четыре лошади».

Запрещалось убивать пленного врага. За это преступление была установлена уголовная ответственность в виде лишения одного верблюда. Спасший во время сражения человека ханского происхождения объявлялся дарханом. А бросившему хана грозила смертная казнь.

Преступления против религии и ее представителей были закреплены в «Монашеском законе» 1617 года и «Религиозном законе» 20-х годов ХVII века. Эти нормативные акты свидетельствовали о распространении желтой веры (ламаизма) и укреплении ее позиций. Например, лицо ханского происхождения, оскорбившее действием храм, привлекалось к уголовной ответственности по «Закону Семи хошунов», а простолюдин за это же преступление приговаривался к смертной казни. За оскорбление высших ламаистских деятелей полагалось заплатить крупный штраф.

Если путнику отказывали в ночлеге, то назначался штраф в виде одной овцы, если страдающему от жажды не давали воды, чтобы напиться самому или напоить оседланную лошадь, если загрязняли воду, то назначался крупный штраф в виде конфискации лошади и коровы, – все это считалось преступлениями против общества. В числе преступлений против личности выделялись, прежде всего, умышленные убийства. Степные законы не дают дифференциации наказаний по разным сословиям. Например, закреплено положение, что, «если кто убьет человека, взять с того триста тридцать андзу». По мнению Е.И. Кычанова, в традиционном китайском праве «при рассмотрении дел об убийстве важнейшее место отводилось выяснению вопроса о том, кто были убийца и жертва, их отношения друг с другом в системе кровнородственных связей и систем социально-сословного деления общества. Никакой единой (абстрактно понимаемой) цены человеческой жизни не существовало» .

К преступлениям против личности относилось причинение увечья в виде лишения глаза, перелом костей руки. Более четкое определение этих деяний закреплено в «Великом законе 1620 года»: «Если кто сломает кому-либо руку и если пострадавший останется дееспособным, взять с виновного три девятка. Если станет недееспособным, взять с виновного андзу как за глаза. За каждый выбитый зуб брался девяток. За сломанный указательный и безымянный пальцы – штраф три девятка, за другие пальцы – один девяток».

Оскорбление словом и действием объяснялось, видимо, широким распространением указанных деяний среди всего населения Монголии. Как справедливо отмечал исследователь права, в том числе и обычного, Л.С. Мамут, «феодальное право охотно пренебрегает индивидуальными чертами члена общества, но зато скрупулезно учитывает его положение на сословно-иерархической лестнице» .

За оскорбление табунанга налагался штраф в виде одного девятка, за оскорбление алчи – один девяток и лошадь, за оскорбление более знатного лица полагалось более суровое наказание. Так, за оскорбление учителя предусматривался штраф в три девятка, что, по мнению ученых-монголоведов, явилось следствием влияния ламаизма с его почитанием «учителя».

В обычно-правовых и указных нормах была хорошо разработана система наказания в зависимости не только от личности потерпевшего, но и от того, каким орудием причинен вред. Например, за удар человека острием (колющим предметом) наказание следовало в виде трех девятков. Удар камнем или палкой влек за собой уголовную ответственность в виде одного девятка, удар кулаком или кнутом – пятком.

В исследуемых обычно-правовых нормах уголовная ответственность за оскорбления возлагалась и на лиц высших сословий. Так, если «хан оскорбит своего младшего, то взять с него девяток: восемь лошадей и одного верблюда. Если младший нойон оскорбит своего старшего, взять с него три девятка и три верблюда».

Уголовно-наказуемая клевета являлась тяжким преступлением и влекла за собой смертную казнь с конфискацией имущества человека, поссорившего двух нойонов. За оскорбление тушимола наступала уголовная ответственность в виде штрафа в один девяток и одного верблюда. Если один простолюдин оскорблял другого простолюдина, то виновный обязан был заплатить штраф в размере трех девятков и одного верблюда

Как отмечалось, в Монголии распространенный характер носили имущественные преступления. Смертной казни подвергались участники групповой кражи, в первую очередь главарь и зачинщик преступления. Предметом хищений был в большинстве случаев скот – главное богатство кочевников-скотоводов. За похищение жеребца или верблюда взимался штраф в десять девятков. За кражу кормящей верблюдицы – двенадцать девятков. Тому, кто только прокрадется в стадо, надлежало выплатить штраф в шесть девятков. Наказанию подвергался и тот, кто не препятствовал угону скота. За попустительство он обязан был заплатить штраф за угнанный скот, поскольку он рассматривался как сообщник преступника.

Анализ правовых источников показывает, что наказание за воровство могло зависеть не от занимаемой должности виновного, а от его пола. Отмечалось, что «если шигэчин, полководцы, шибинары или телохранители совершат кражу, то наказание для всех одно: женщина штрафуется десятью девятками, мужчина – восемью».

Уголовную ответственность за сокрытие вора несли представители всех без исключения слоев населения. Если таковым оказывался нойон, его полагалось задержать, если мелкий чиновник – его лишали должности. За содействие в поимке вора назначалось вознаграждение в виде одной овцы.

В системе преступлений и наказаний имело место мошенничество – «обманное присвоение звания элчи, пользование подводами и довольствием». За указанные действия лицо наказывалось штрафом в виде трех девятков.

В условиях степной жизни монголов пожар был страшным бедствием. Поэтому в нормативно-правовых актах статьи, касавшиеся поджога, определяли виновному суровое наказание: виновник пожара должен был заплатить за сгоревшее и штраф в пяток.

Сказанное свидетельствует о том, что уголовное право монгольского государства в рассматриваемом периоде и несколько позднее носило конкретный, казуальный характер. Многие из принятых и проверенных временем статей послужили в будущем основой для более поздних законодательств.

Итак, отметим, что закон Чингисхана карали смертью за убийство, блуд мужчины и неверность жены, кражу, грабеж, скупку краденого, сокрытие беглого раба, чародейство, направленное во вред ближнему, троекратное банкротство, т. е. невозвращение долга и оружия, случайно утерянного владельцем в походе или в бою. Оставление без помощи боевого товарища приравнивалось к самым тяжким преступлениям. Наказанием за тяжкие преступления была, как правило, смертная казнь.

Г. Частное право.

Сведения наши о частном праве Ясы весьма скудны. Это следует, вероятно, объясняет не дефективность существующих фрагментов Ясы, а тем обстоятельством, что вопросы частного права регулировались главным образом обычным правом, и потому Яса их касалась лишь отчасти.

а. Семейное право

В компиляции Пети де ла Круа находим известие, что Чингисхан издал закон о браке, в котором сказано было, «что мужчина должен покупать себе жену и что никто не должен жениться на девушке, с которой он в родстве первой или второй степени, но во всех других степенях брак разрешался…Многоженство было позволено, а также у употребление рабынь в качестве наложниц».

Рязановский приводит фрагмент Ясы, согласно которому «по смерти отца сын распоряжается судьбой его жен, за исключением своей матери, может жениться на них или выдать их за другого».

Среди татар «управление имуществом семьи принадлежит женщинам. Они покупают и продают что и как найдут нужным. Мужчины занимаются охотою и войною и более ни во что не входят».

«Дети, рожденные от рабынь, считаются столь же законными, как и рожденные от жен; но дети жен и в особенности дети первой жены пользуются особым почетом у отца».

б. Наследственное право.

В вопросы наследственного права Яса, по-видимому, подтверждала нормы обычного права. После смерти главы семьи имущество разделялось между сыновьями так, что доля старшего сына была больше других. Юрт (дом) отходил младшему сыну.

Старшинство сыновей устанавливалось в соответствии с рангом их матерей в семье отца. Как было уже сказано в предыдущем подразделе, дети, рожденные от наложниц, считались законными и получали по распоряжению отца долю в наследстве. В ссылке на распоряжение отца можно видеть уже начало наследования по завещанию, выдвигающегося на место простого распределения имущества согласно нормам обычного права.

Хан не должен был вмешиваться в наследственные отношения, даже в случае если у умершего не было родственников.

«Из имущества умершего, у коего нет наследника, Хан ничего да не возьмет, но его имущество все дается тому, кто за ним ходил (перед смертью)».

Д. Торговое право.

Известно, что Чингисхан придавал большое значение развитию торговли. Одной из главных задач его управления было обеспечение безопасности торговых путей.

Принимая это во внимание, мы можем думать, что Яса содержала в себе более или менее разработанный торговый устав.

«Кто возьмет товар и обанкрутится, потом опять возьмет товар и опять обанкрутится, того предать смерти после третьего раза».

Е. Судебное право.

Люди ханской крови подлежали верховному суду ханского рода, составленному из родовых старейшин. Если человек ханской крови нарушал Ясу, то его должны были увещать родовые старейшины дважды. Если он нарушал Ясу в третий раз, то подлежал ссылке в отдаленные места. Если он после этого не раскаивался, его заключали в тюрьму и держали там, пока он не раскается. Если он оставался неукротим, собрание всего рода должно было решить, что с ним делать.

В отношении общего судопроизводства можно здесь сослаться на один из существующих фрагментов Ясы. По этому фрагменту, для силы словесного утверждения три свидетеля.

При наличии письменных документов правила были вероятно, другие.

Ж. Укрепление закона. Вспомогательное законодательство.

По мысли Чингисхана, одобренный им свод законов должен был быть закреплен навек. Всякое изменение Ясы, по его мнению, могло бы привести лишь к гибели государства. Хранителем Ясы Чингис назначил еще при жизни своей старшего сына Джагатая.

Каждый новый хан, правил ли он всей империей или только своим улусом, должен был начинать свое царствование подтверждением Ясы. Потомки Чингисхана должны были ежегодно собираться вместе с высшими сановниками каждого улуса для того, чтобы удостовериться, что ни один хан или князь Чингисовой крови за это время не нарушил Ясы. Виновный в ее нарушении должен был быть низложен. «Кто нарушит Ясу, лишится головы» - таков был указ первого хана Золотой Орды.

Наличие Ясы как твердого свода законов не исключало, однако, возможности дальнейшего законодательства Чингисовых преемников. Но это законодательство имело лишь вспомогательное значение для удовлетворения местных нужд каждого улуса на незыблемой основе Ясы. В этом порядке ханы Золотой Орды издали довольно большое количество указов и распоряжений, известных частью под именем ярлыков. Сюда относятся и ярлыки в пользу русской церкви. Ярлыки эти прямо ссылаются на Великую Ясу, как основной источник указанной правоспособности ханов.

Мы должны, таким образом, отличать Великую Ясу от местных яс (судебников) улусного значения. Несмотря на наличие этих постепенно развивавшихся судебников, Великая Яса долго после распадения Монгольской Империи признавалась в качестве высшего свода во всех улусах и областях, некогда входивших в состав этой империи.

Заключительный анализ

До сих пор на Ясу смотрели лишь как на кодификацию норм обычного права монгольских племен. Но рассмотренные выше приводит совершенно иным выводам.

Из всего сказанного выше ясно, что задачей Ясы было не кодифицировать нормы обычного права, а создать новые нормы права в соответствии с нуждами новой Империи, для постройки которой прежнее родовое государство было лишь исходным пунктом.

Большинства вопросов так называемого обычного права – родового и племенного – Яса даже не касается. Не в этом было ее назначение. В жизни рода и семьи Яса почти не вмешивается и в этом отношении не кодифицирует, а лишь подтверждает – большей частью молчаливо – существующие нормы. В ряде других случаев, как например по отношению к уголовному праву, Яса, наоборот, явным образом отменяет действие прежних норм, и здесь опять-таки нельзя говорить о простой кодификации действовавших ранее норм.

Наконец, в большинстве случаев Яса создает новые нормы права, ято было необходимо для приспособления ханского законодательства к вновь возникшим запросам и нуждам расширявшейся империи.

Основной задачей Чингизхана при издании Сяы таким образом создать новую систему права – право ханское или имперское, которое должно было утвердиться как надстройка над прежним обычным правом. В действительности новое ханское право во многих отношениях явилось результатом слияния новых понятий о Хане-Императоре с прежними понятиями о Хане-вотчиннике и племенном старейшине. Государство и в Ясе продолжает до некоторой степени рассматриваться как ханский улус, вотчина.

С другой стороны, однако, в Ясе проявляется отчетливо и новая имперская идея. И сам Чингизхан, и его ближайшие преемники сознательно стремились к тому, чтобы превратить монгольское государство в мировую империю. Это устремление ясно видно во всем замысле Ясы.

Каковы источники Чингизовых идей императорского государства и императорского права? Весьма вероятно, что одним из этих источников были китайские государственно-правовые понятия.

С другой стороны, можно думать, что не без влияния на Ясу осталась и христианская идея Вселенской Империи. Следует вспомнить, что в первой редакции Яса была утверждена Чингизханом вскоре после победы его над найманами и кереитами, а как раз среди обоих этих народов христианство – несторианского толка – было сильно развито. Известно, что в результате включения найманов и кереитов, а позже уйгуров, в монгольское государство христианство стало играть немаловажную роль при дворе самого Чингизхана и его преемников. Некоторые из влиятельных сановников молодой империи были христианами по вере.

Можно думать, что именно через них христианская идея Вселенской Империи, покоящейся на религиозных основаниях, могла быть воспринята Ясою.

Но имея в виду эти возможные (и даже вероятные) влияния со стороны, нельзя забывать о личности самого Чингизхана как творца Ясы. Следует признать, что Чингизхан был не только гениальным полководцем, но и государственный деятель крупного размаха, творец нового имперского права.

Список используемой литературы.

1. Вернадский Г.В. История права Санкт Петербург: «Лань», 1999

2. Журнал для прокуроров и следователей 1999-2007 статья Б. МОЛЧАНОВ, М. ЖАНЧИВДОРЖ «УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО ОБЫЧНОМУ ПРАВУ МОНГОЛИИ»

3. Республиканская еженедельная газета «Начнем с понедельника» статья Рафаэль БЕЗЕРТИНОВ, г. Казань, № 41 (703), 19 - 25 октября 2007 «Тюркское обычное право».

4. А.М. Джувейни. О порядках, заведенных Чингисханом после его появления, и о Ясах, кои он повелел

5. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л, 1934. С.7

6. Сокровенное сказание монголов. Перевод С.А. Козина. Улан-Удэ, 1990. С.102

7. Журнал «Вокруг света» № 1 2001 Монгольское иго за Китайской стеной

8. Журнал «Вопросы истории» № 5 статья Ф.Ф. Мухаметова «Монгольская «Яса» и ее роль в системе общественных отношений империи Чингизхана».

9. Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. Трилистник кургана. / http://gumilevica.kulichki.net

10. Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. / http://gumilevica.kulichki.net