Реферат: Происхождение, основные этапы развития и современные определения термина “библиография”

Происхождение, основные этапы развития и современные определения термина “библиография”

Реферат по библиографии

Москва 2000

Введение

В дореволюционной России академическая позиция исчерпывающе-описательной книговедческой науки библиографии занимала доминирующее положение, но никогда не была общепризнанной. Особенно серьезное противодействие она испытывала в связи с постепенным расширением и дифференциацией общественной роли библиографической деятельности. Этому способствовало возникновение демократического (рекомендательно-педагогического) направления в библиографии, ориентированного на широкого читателя, развитие справочно-библиографического обслуживания не только в научных, но и в публичных библиотеках. Библиография неуклонно вовлекалась в сложную сферу общественной жизни, что, в частности, выразилось в появлении первых ростков социал-демократической, а затем и большевистской библиографии. Все вместе взятое вело к обострению противоречий между представителями “чистой” науки библиографии и “общественниками”, связывающими свое понимание библиографии с публицистикой, критикой, с руководством народным чтением, т. е. в конечном итоге с задачами развития ” рекомендательной библиографии.

Необходимо подчеркнуть, что, возникнув задолго до Октябрьской революции, разногласия между представителями “научной” и “практической” библиографии продолжались и в первые годы Советской власти. Острота проблемы объяснялась сопротивлением, которое оказывали представители традиционно-описательной школы тенденциям, связанным с общественной необходимостью вовлечь библиографию в решение практических образовательных, воспитательных, хозяйственных и других задач социалистического строительства, с постановкой вопроса о классовом, партийном подходе к содержанию и задачам библиографической деятельности.

В интересующем нас общетеоретическом аспекте положение осложняется тем, что разграничение “научной” и “практической” библиографии приобрело в 20-е гг. разный смысл.

Во-первых, оно означало противопоставление исчерпывающей учетно-регистрационной библиографии, свободной от оценочных “субъективных” моментов и потому, якобы, базирующейся на подлинно научной основе, библиографии пропагандистской, просветительной как “практической”, “прикладной” и потому ненаучной.

Во-вторых, уже тогда рассматриваемое деление содержало в себе оттенок дифференциации по целевому и читательскому назначению: библиография для специальных научно-исследовательских целей (научно-вспомогательная) и популярная, воспитательно-пропагандистская (рекомендательная).

В-третьих, деление на “научную” и “практическую” воспринималось как расщепление единой дисциплины библиографии на практическую библиографическую деятельность (собственно библиография) и науку об этой деятельности – теорию библиографии или теоретическую библиографию.

1. Общие сведения о термине “библиография”

1.1 Происхождение и этапы развития термина “библиография”

Термин “библиография” появился в Древней Греции в 5 в. до н.э. Его значение соответствовало лингвистическому смыслу его частей: biblion – книга и grapho – пишу, т.е. книгописание или переписывание книг. Первые библиографические тексты возникли в Древнем Египте и Месопотамии на рубеже 3-2 тысячелетия до н.э.

После изобретения книгопечатания слово “библиография” не употреблялось и было вновь использовано в 17 в. во Франции Л. Жакобом де Сен-Шарлем (1608 – 1670), монахом Ордена камелитов, в названии справочника “Парижская библиография” (1640-1650 гг.). Библиографами стали называть составителей “инвентарей”, “описей”, “реестров” книг с целью их учета как ценного имущества. С возрастанием общественной роли печати расширились функции библиографии. Термин приобрел многозначный характер. Им стали обозначать различные сферы и явления: одну из частных научных дисциплин о книге и книжном деле; библиографическую деятельность; ее продукцию – различные библиографические пособия. В практической деятельности часто в качестве синонимов термина “библиография” выступают такие термины, как “каталог”, “обзор”, “указатель”, “библиотека” и другие; например, термин “каталог” использован в заглавии ранних библиографических списков ярмарочных каталогов в Германии, “библиотека” – в названии трудов К.Геснера и Ф. Лаббе и др. Долгое время библиография практиковалась предельно широко и отождествлялась с понятиями книговедение, библиология, библиогнозия, библиософия, библиополия и др. В таком смысле библиографию рассматривали М.Денис, Л.Кост, Ф.Лэр, Э.Г. Пеньо о др. Кост и Пеньо первыми в начале 19 в. попытались разграничить библиологию как общую науку о книге и книжном деле и библиографию как частную книговедческую дисциплину. Взгляд на библиографию как научную дисциплину, отождествляемую с широко понимаемым термином “книговедение”, утвердился в Западной Европе на рубеже 18 – 19 вв., в России – в первой четверти 19 в. (В.Г. Анастасевич, В.С. Сопиков и др.). Библиография как область научно-практической деятельности трактовалась в трудах Н.М. Лисовского.

На протяжении 19 – 20 вв. продолжалась полемика по вопросу определения библиографии и ее места в системе научных дисциплин о книге. Полисемия исходного термина, не устраненная до настоящего времени, неизбежно повлекла за собой многозначность производных понятий, а неоднозначность их трактовки привела к тому, что в Российской Федерации был утвержден ныне действующий терминологический ГОСТ 7.84 “Библиографическая деятельность. Основные термины и определения”, в котором понятие “библиография” вообще отсутствует. Большинство современных специалистов склоняется к определению библиографии как области научно-практической деятельности по созданию и использованию библиографической информации в целях воздействия на потребление произведений печати в обществе. Для устранения полисемии библиографии рекомендуют в других значениях использовать термины “библиографическая работа”, “библиографическое пособие”, “библиографическая запись” и др. Научная дисциплина, изучающая теорию, историю и методику библиографии, называется библиографоведением. В отечественной теории библиографии книговедческая концепция библиографии в наиболее завершенной форме разработана А.И. Барсуком, разграничившим понятия библиография и библиографоведение. Предложена также документографическая концепция библиографии (О.П. Коршунов и др.), оперирующая вместо понятий “книга” и “книжное дело” терминами “документ” и “система документальных документаций”[1] .

1.2 Современные определения термина “библиография”

Уже в 20-х гг. в среде советских библиографов восторжествовали взгляды, согласно которым любая библиографическая работа должна базироваться на научных основах и в этом смысле “...но существу никакой грани между так называемыми научной библиографией и библиографией практической нет, библиография как описательная, так и рекомендательная должны в своих заданиях руководствоваться потребностями жизни и запросами, предъявленными к ним научной и практической деятельностью...”.

Второй аспект относится к внутренней дифференциации “практической” библиографии по назначению. К нему мы вернемся в связи с проблемой видового деления библиографии.

С третьим значением дело обстоит значительно сложнее. Его следует рассмотреть подробнее. Если необходимость подведения научных основ под всякую библиографическую деятельность достаточно очевидна, то вопрос о том, откуда берутся эти научные основы, является ли библиография сама по себе научной дисциплиной, которая изучает книгу, или существует определенная область практической деятельности (библиография) и наука об этой деятельности (библиографоведение), которая и снабжает библиографическую практику научными основами, – этот вопрос дискутировался на протяжении десятилетий. В работах советских авторов по этому поводу содержится множество точек зрения, среди которых можно выделить две основные:

а) Библиография в целом признается единой вспомогательной научной дисциплиной, в которую в качестве раздела входит теория библиографии.

б) Понятие “библиография” объединяет в себе: определенную область деятельности (библиографию) и науку об этой деятельности (библиографоведение). Теория библиографии в этом случае рассматривается как часть библиографоведения. К этой точке зрения близка позиция представителей “неокниговедческого” направления, которые отличают собственно библиографию (область практической деятельности) от библиографической науки (библиографоведепие), считая первую – частью книжного дела, вторую – частью книговедения как комплексной науки о книжном деле. Точка зрения, согласно которой библиография в целом – это вспомогательная научно-практическая дисциплина, изучающая книгу в целях содействия ее использованию, получила среди советских библиографов широкое распространение. Исторически она сформировалась в первые десятилетия Советской власти как антипод дореволюционного “академического” книговедческого направления. Однако достаточно четко разграничить эти концепции очень трудно, поскольку и в том и в другом случаях библиография в целом рассматривалась как научная дисциплина, изучающая книгу. Основное различие можно усмотреть в том, что библиография стала квалифицироваться не как самостоятельная книговедческая наука, занимающая равноправное положение в ряду других наук, а как вспомогательно-прикладная дисциплина, обслуживающая нужды всех наук и областей практической деятельности. Характерный для дореволюционной книговедческой концепции акцент на самодовлеющем изучении (описании и классификации) книг все больше перемещается в сторону задач библиографического обслуживания определенных общественных потребностей, в сторону руководства чтением.

“Библиография, – писал II. Г. Марков,– это указатели и справочники, которые имеют своим объектом книги, а библиографическая наука – это теория создания, оформления и использования библиографических указателей”[2] .

Много лет спустя К. Р. Симон сформулировал еще одно определение библиографии, основанное на разграничении библиографических пособий, и науки об их составлении. Вот его “двойное” определение: “Библиография:

Особый вид научной литературы, вспомогательный для любой науки и практической деятельности и имеющий особое значение, для истории культуры.

Дисциплина, входящая в состав науки книговедения и посвященная разработке методов и приемов, требующихся для составления указанных перечней, списков и обзоров”[3] .

Своеобразие состоит здесь в том, что, в отличие от традиционных определений, собственно библиография (библиографические пособия) более осторожно и более точно названа но наукой, а особым видом вспомогательной научной литературы. В состав книговедения у К. Р. Симона входит не вся библиография, а только библиографическая наука (дисциплина). В характеристике последней слово “теория” вообще по фигурирует. Все сводится к “методам и приемам”, т. е. к конкретной библиографической методике. И это не случайно. Будучи выдающимся историком библиографии, крупным библиографом-практиком, К. Р. Симон вместе с тем, а может быть, и благодаря этому недооценивал значение общей теории библиографии или, как он говорил, теории “в узком смысле слова”, выясняющей сущность, задачи, виды библиографии , и другие общие проблемы. Он считал, что интерес к такого рода проблемам был характерен для библиографов второй половины XVIII – начала XIX в. Затем эти вопросы “постепенно но столько находили окончательное разрешение, сколько снимались с очереди другими, менее общими, по более близкими к запросам библиографической практики”. По мнению К. Р. Симона, к середине XIX в. общетеоретические проблемы вытесняются проблемами методическими, а в конце XIX в. начинает все больше привлекать к себе внимание история библиографии. “В конечном итого, нужно признать, что методика и история библиографии развивались и развиваются успешнее, чем теория библиографии в узком смысле слова”. Исторические констатации К. Р. Симона вполне справедливы, но они не учитывают перспективы, вытекающей из закономерностей развития всякого научного знания, Возврат к общетеоретическим проблемам на новой методологической и фактической основе является неизбежным следствием предшествующих исторических ступеней развития библиографической науки. В отечественном библиографоведении симптомы нового этана достаточно отчетливо проявились уже в 20-х - начало 30-х гг. Затем этот процесс несколько замедлился. Концом периода теоретического затишья в бнблиографоведении можно считать середину 50-х гг.. С этого времени процесс становления теории библиографии как науки развивается, может быть, недостаточно быстро, но неуклонно.

Теоретические разногласия между сторонниками различных точек зрения на библиографию в целом вновь выступили наружу и стали предметом широкого обсуждения в ходе известной дискуссии конца 50 - начала 60-х гг., вызванной появлением техникумовского и вузовского учебников но общему курсу библиографии. Непосредст венным поводом для полемики в рассматриваемом направлении послужила статья II. И. Решетинского “О теории и практике библиографии”. В этой статье отстаивалось следующее основное разграничение: “Библиография – практическая деятельность по информации, о произведениях печати и их пропаганде среди читателей... Наряду с библиографической практикой существует теория библиографии. Она представляет собой научную дисциплину, предметом изучения которой является практическая деятельность по информации о литературе и по пропаганде литературы среди читателей”[4] .

Таким образом, библиография безусловно лишалась статуса научной дисциплины и рассматривалась как область практической (но не научной) деятельности. Теория библиографии из раздела единой науки библиографии превращалась в самостоятельную научную дисциплину, изучающую и обобщающую библиографическую практику.

И.И. Решетинского в целом поддержали. И. И. Баренбаум, Б. Л. Бухштаб, В. Ф. Васильев, В. Т. Вытяжков, В. А. Николаев а также редакция сборника “Советская библиография”. Обсуждение заметно осложнилось из-за излишней прямолинейности суждений И. И. Решетинского, хотя в основе его постановка вопроса была правильной. Методологическая неточность И. И. Решетинского заключалась в том что он сознательно пытался обосновать тождество понятии “наука” и “теория” и неявно исходил из представления о несовместимости науки и практики в понятии “практическая деятельность”. В результате у пего получилось, что библиографическая деятельность – это только “практика” и никакого отношения к научной деятельности не имеет. Наукой же является только теория библиографии, изучающая практику.

Несмотря на все слабости, концепция, рассматривающая библиографию в целом как вспомогательную научную дисциплину, изучающую и форме указателей произведения печати, обнаруживает удивительную живучесть. Один из активных ее сторонников в наши дни – Д. Ю. Теплов. Он рассматривает библиографию как “вспомогательную научную дисциплину, исследующую первичные документы с точки зрения их идентификации, анализа тематики, основного фактического и теоретического материала и сравнительной оценки. Путем систематизации и обобщения этого материала библиография выявляет закономерности разлития первичного потока. Цель библиографии как прикладной дисциплины – удовлетворение (путем создания вторичных документов) различных потребностей в информации разнообразных общественных групп и отдельных читателей”.

Роль теории библиографии осмысливается Д. Ю. Тепловым следующим образом: “В настоящее время общепринято, что у каждой науки существует или должна существовать своя теория – метатеория. Успешно развиваются такие дисциплины, как метаматематика, метахимия, аналогично этому вполне уместно вместо теории библиографии говорить о метабиблиографии.

Метабиблиография (как и другие метадисцпплппы) должна изучать предмет и структуру исходной дисциплины, выяснять ее логические основы, взаимосвязь с другими дисциплинами и т. д.”. Д. Ю. Теплов вкладывает в понятие “метабиблиография” такой смысл, который позволяет объединить в ней две научные дисциплины, одна из которых (назовем ее условно библиографической теорией книги) непосредственно изучает книгу – предмет исходной дисциплины, формулирует выводы и закономерности этой дисциплины, другая представляет собой теорию функционирования библиографии, т. е. собственно “метабиблиографию”[5] .

Научно-познавательные функции библиография Д. Ю. Теплов возлагает главным образом на библиографическую теорию книги (“теорию информационных потоков”). В связи с этим и возникает основная неясность. На каких основаниях собственно библиография возводится в ранг науки, если ее предмет, ее выводы и закономерности изучает и выясняет не она сама, а ее метанаука?

Теперь необходимо остановиться на важном моменте, с учетом которого в свое время можно было бы избежать многих недоразумений и сделать дискуссию более плодотворной. Дело в том, что рассмотренные точки зрения в действительности не противостоят друг другу как несовместимые. Все они более или менее правильны, но лишь в определенных отношениях. Библиографическая деятельность в целом образует чрезвычайно сложное по своей структуре общественное явление. Ее нельзя однозначно квалифицировать как деятельность либо научную, либо практическую. Но именно так в большинстве случаев поступают сторонники рассмотренных нами точек зрения. Между том в реальной жизни научно-познавательная деятельность по отделена от трудовой общественно-практической деятельности людей. Это единство отчетливо обнаруживается и в области библиографии. Именно оно затрудняет общую однозначную квалификацию библиографии (наука или не наука!) и служит источником, питающим представление о библиография в целом как о научной дисциплине. На основании какого же критерия можно отличить научно-познавательную деятельность от практической? Решающую роль в этом аспекте играют различия в результатах деятельности. Результат научно-познавательной библиографической деятельности – научное знание, которое (как и всякое научное знание) существует только в форме высказываний, фиксирующих определенные научные положения, доказательства, выводы и т. д. Результат практической библиографической деятельности – библиографические материалы (пособия), предназначенные для читателя. Поэтому наукой в строгом смысле является библиографоведение. Собственно библиографию правильнее квалифицировать как практическую деятельность. Однако различие это весьма условно, поскольку в силу отмеченной выше неотделимости научно-познавательной деятельности от практической составление библиографического пособия может нести в себе элементы научно-исследовательского характера и эти элементы (иногда в скрытом виде) запечатлеваются в библиографическом пособии.

Таким образом в действительности процесс составления библиографических пособий будучи частью практической библиографической деятельности вместе с том содержит в себе несомненные компоненты исследовательского труда и в этих своих аспектах (и только в них!) библиография сама по себе может рассматриваться как деятельность научная. В таком именно смысле рассматривают библиографию, например Г. М. Марковская и Д. Ю. Теплов, но неточность их в том, что частное необоснованно распространяется на всю библиографию.

Применительно к научно-вспомогательной библиографии научные элементы труда библиографа-составителя наиболее конкретно и аргументированно раскрыты в статьях Д.Д. Иванова. Рассматривая научно-вспомогательную библиографию как “функцию науки”, говоря о научном характере ее задач и методов, Д.Д. Иванов приходит к общему выводу, что библиография “сама но себе является наукой”. Правда, в дальнейшем он уточнил этот тезис: библиография – это не специальная наука, а органическая часть любой науки и в совокупности составляет органическую часть всей науки в целом. Это правильное и весьма существенное уточнение, так как во всех своих работах Д.Д. Иванов убедительно показывает, что библиография реализуемая в форме библиографических пособии, охватывает по существу лишь начальный, подготовительный этап всякого научного исследования, связанный с “суммированием литератур” по предмету исследования. На этом этапе библиография “как бы дублирует работу самого научного работника с книгой” и тем самым в огромной степени облегчает эту работу и обеспечивает ее высокое качество. Причем библиография сама по себе “но создает системы фактов или понятии как наука”, оставляя эту главную научную задачу той науке, которую она обслуживает. Но из этого следует, что сколько бы мы ни называли собственно библиографию наукой, на самом деле действительная наука только начинается там, где кончается библиография. Таким образом, признание научно-вспомогательной библиографии органической частью науки или определенной ступенью, этапом всякого научного исследования действительно говорит о ее научном характере, о наличии элементов научного труда в деятельности библиографа-составителя, но не может служить достаточным основанием для общей квалификации научно-вспомогательной библиографии как научной дисциплины, не говоря уже о библиографии в целом (включая другие ее участки, но связанные непосредственно с обслуживанием науки).

Д.Д. Иванов правильно указывает на ограниченность общих теоретических концепций, рассматривающих библиографию либо как деятельность только практическую, как “какое-то ремесло, ряд операции с книгой, не имеющий ничего общего с наукой”, либо как самостоятельную книговедческую научную дисциплину, специальная задача которой – “изучение книг как памятников культуры”. Вместе с тем его собственная точка зрения на библиографию, взятую в целом, непоследовательна. Она сводится к тому, что научно-вспомогательная библиография является органической частью самой науки, а рекомендательная библиография составляет “вид культурно-просветительной работы”. Кроме того, существует общая государственная библиография. Объединить эти виды библиографии в нечто общественно целостное нельзя. “Абстрактное и замкнутое направление теоретической мысли достигло кульминационной точки в мысли о надстройке над библиографией еще особой науки о библиографии как особом общественном явлении...”. Одновременно признается, что между различными участками библиографической деятельности “имеется много общего в принципиальном, методическом и теоретическом отношениях, что дает возможность говорить об общей теории библиографии”, в которой “должны быть полностью учтены принципиальные особенности (можно было бы сказать – природа) каждого вида библиографии, связанные с ее назначением”. Однако вполне очевидно, что такого рода общая теория библиографии не может быть ни чем иным, как “надстройкой” над библиографией в виде “особой науки о библиографии как особом общественном явлении”.

Заключение

Любые виды библиографической деятельности и ее результаты (библиографические пособия), взятые в целом, представляют собой вполне достойный объект для самостоятельной научной дисциплины, каковой и является библиографоведение, включающее в себя историю, теорию, методику и организацию библиографии. В этом смысле обнаруживается “рациональное зерно”, исходная правильность постановки вопроса о разграничении теории и практики, получившего в упоминавшейся выше статье И.И. Решетннского в целом верное, по недостаточно точное освещение.

Можно ли весь этот комплекс, включающий библиографию по всех ее значениях (в том числе и библиографоведение), рассматривать как некое “научно-практическое целое”? Очевидно, можно, но только в том внешнем смысле, на который правильно указал М. И. Левин, т. е. с целью очертить границы библиографического универсума, отличить то, что относится к библиографии, от того, что к ней не относится. Внутри же этого комплекса, конечно, нельзя, опираясь на интересы какого-то мифического “единства”, не видеть существенных различии между библиографией и библиографоведением и отрицать самостоятельность теории библиографии как части библиографоведения.

В статье “Советская теория библиографии в 20-е–30-е годы” М. А. Брискмаи следующим образом прокомментировал цитату из доклада Л.П. Гребенщикова на I библиографическом съезде, в которой речь идет о теоретической библиографии: “Это положение о теории библиографии как части единого понятия библиографии, а не как особой науки, стоящей рядом с практической библиографической деятельностью (или даже над ней), было полезно для советской библиографии и в развитом виде пошло в будущую систему основных ее принципов”. Тут же в подстрочной сноске осуждается позиция И.Г. Маркова, И.И. Решетинского и В.Т. Вытяжкова, “объективно ведущая к разрыву библиографии как единого целого, к противопоставлению науки – теории, имеющей предметом изучение практической библиографической деятельности, и самой этой деятельности... Достойны сожаления эти попытки возродить то, что давно ужо отвергнуто в ходи разлития советской библиографии”. Что тут можно сказать? Напомним только, что теория развития и функционирования библиографии как сложного общественного явления не может быть частью или разделом самого явления. Теория “извлекается” из объекта исследования (в данном случае библиографии кате практической деятельности) силою теоретического мышления, она абстрагирует и фиксирует наиболее существенные свойства и отношения объекта и как научная дисциплина (сколько бы против этого ни возражал М.Л. Брискман) стоит рядом или даже “над” практической библиографической деятельностью, хотя это и не означает никакого “противопоставления”) одного другому.

Различать – это не значит противопоставлять. Без ясного осознания различии между теорией библиографии (как научной дисциплиной) и библиографией (как областью практической деятельности) невозможно выяснить ни действительные взаимоотношения между ними, ни специфику решаемых и выполняемых ими задач и функций.

Список литературы

Библиография: Общий курс под ред. О.П. Коршунова. – М., 1981.

Гречихин А.А. Общая библиография: Теоретико-методологические основы. – М., 1990.

Книга: Энциклопедия. – М., 1999.

Коршунов О.П. Проблемы общей теории библиографии. – М., 1975.

Никифоровская Н.А. Трактовка термина “библиография” в терминологическом стандарте // Науч. и техн. б-ки СССР, 1973. Вып. 7. С. 7 – 10.

Симон К.Р. Библиография: Основные понятия и термины. – М., 1968.

[1] Энциклопедия “Книга”. С. 68.

[2] Цит. по: Коршунов О.В. Общие проблемы теории библиографии. С. 12.

[3] Симон К.Р. Библиография. Основные понятия и термины. С. 34-35.

[4] Решетинский И.И. О теории и практике библиографии. С. 41-42.

[5] Теплов Д.Ю. Типизация в книговедении и библиографии. С. 24.

Реферат: Происхождение, основные этапы развития и современные определения термина “библиография”

Похожие рефераты: