Реферат: Чехов и его связь с медициной

КУБАНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ МЕДИЦИНСКАЯ АКАДЕМИЯ

Кафедра социальной медицины

Зав. кафедрой: профессор Войцехович В.А.

Препод.: Стефанишина Л.И.

ЧЕХОВ И ЕГО СВЯЗЬ С МЕДИЦИНОЙ

Выполнила: студентка 1 курса 1 группы лечебного факультета Селезнева М.А.

Краснодар, 1999

Антон Павлович Чехов родился 17 января 1860 г. в Таганроге.

Дед его, Егор Михайлович Чех, был крепостным помещика Черткова, сын которого был впоследствии очень близок к Толстому.

Егор Михайлович за большую по тому времени сумму — 3500 рублей — выкупился с семьейу помещика и, получив «вольную», стал работать управляющим донскими имениями графа Платова, сына атамана Платова, героя Отечественной войны 1812 г.

Отец Антона Павловича, Павел Егорович, поселился в 1844 г. в Таганроге, где служил у купца Кобылина, а в 1857 г. открыл свою бакалейную лавку. Павел Егорович был женат на дочери таганрогского купца, Евгении Яковлевне Морозовой, от которой имел пятерых сыновей — Александра, Николая, Антона, Ивана и Михаила — и дочь Марию.

Невесело протекало детство у Антоши. Отец воспитывал его в большой строгости. В 1869 г. Чехов поступил в Таганрогскую классическую гимназию. Гимназия эта, по воспоминаниям писателя Тан-Богораза, представляла арестантские роты особого рода. «То был исправительный батальон только с заменою палок и розг греческими и латинскими экстемпоралями…» По окончании гимназии Антон Павлович приехал в Москву, где поступил на медицинский факультет Московского университета.

Почему он выбрал этот факультет? Биограф Чехова, А. Измайлов, пишет по этому поводу следующее: «…это решение, по-видимому, явилось не случайно, оно было обдуманно: еще в списке учеников, удостоившихся аттестата зрелости, в графе — «в какой университет и по какому факультету или в какое специальное училище желаете поступить» — против имени А.П. значится: «В Московский университет по медицинскому факультету».

Сам Чехов в своей краткой биографии, переданной Г.И. Россилимо, пишет, что не помнит, по каким соображениям он выбрал медицину, но в выборе никогда не раскаивался.

В студенческие годы Чехов усердно изучал медицину, аккуратно посещал лекции и практические занятия, успешно сдавал экзамены и в то же время много работал в юмористических журналах. Студента Чехова можно было встретить на сходках и собраниях, но активного участия в жизни студенчества он не принимал, будучи всецело увлечен занятиями и литературной деятельностью.

Чехову повезло: на медицинском факультете ему в ту пору довелось слушать корифеев медицины: по терапии — Г.А. Захарьина и А.А. Остроумова, по хирургии — Н.В. Склифосовского, по нервным болезням — А.Я. Кожевникова, по женским болезням — В.Ф. Снегирева, по патологической анатомии — А.Б. Фохта, по гигиене — Ф.Ф. Эрисмана и др.

Еще в студенческие годы А.П. Чехов устраивал себе «производственную практику» и принимал больных в Чикинской больнице.

В ноябре 1884 г. А.П. Чехов получил свидетельство, что по надлежащем испытании он определением университетского совета от 15 сентября утвержден в звании уездного лекаря. Вскоре на дверях его квартиры появилась дощечка с надписью: «Доктор А.П. Чехов». Свою практическую врачебную деятельность Антон Павлович начал в знакомой ему Чикинской земской больнице; некоторое время он заведовал Звенигородской больницей. Из Звенигорода он писал Н.А. Лейкину, что волею судеб исправляет должность земского врача. Полдня занят приемом больных (30–40 человек в день), остальное время отдыхает. Однако много отдыхать Чехову не приходилось, так как он не только принимал больных в земской больнице, но и исполнял должность уездного врача, выезжал с судебным следователем на вскрытия, исполнял поручения местной администрации, выступал экспертом на суде.

Еще в годы учебы в университете стало складываться научное мировоззрение А.П. Чехова.

На медицинском факультете Чехов слушал лекции крупнейшего клинициста прошлого века Г.А. Захарьина, которого он высоко ценил. «Из писателей я предпочитаю Толстого, из врачей Захарьина…». «Захарьина я уподобляю Толстому…», — писал Чехов.

Антон Павлович знал взгляды своего учителя по вопросам клиники, гигиены и профилактики. Чем зрелее практический врач, — говорил Захарьин, — тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лечения, терапии. Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена. Понятно поэтому, что гигиенические сведения необходимее, обязательнее для каждого, чем знание болезней и их лечение.

Чехову были знакомы клинические и гигиенические взгляды другого его учителя — А.А. Остроумова. Определяя свой подход к больному и болезни, этот видный терапевт писал, что цель клинического исследования — изучить условия существования организма в среде, условия его приспособления к ней и расстройства; что среда, изменяя родовые свойства организма, дает ему новые свойства, соответствующие особенностям среды».

Учителями Антона Павловича были также прогрессивные профессора Московского университета, видные ученые-медики Ф.Ф. Эрисман и В.Ф. Снегирев. Антон Павлович был учеником выдающегося невропатолога А.Я. Кожевникова и, несомненно, знал его взгляды на роль нервной системы в организме человека. Гордость отечественной физиологии — Иван Михайлович Сеченов — пришел в Московский университет, когда Антон Павлович был уже врачом. Можно, однако, не сомневаться, что Чехов знал и его труд «Рефлексы головного мозга» и другие работы в области физиологии, прославившие на весь мир русскую науку.

Близкое знакомство с философскими и научными взглядами этих ученых способствовало формированию у Чехова передового, материалистического мировоззрения, поэтому и к вопросам медицины он подходил с прогрессивных позиций. «…Люди, которые способны осмыслить только частное, — писал Чехов Суворину в 1888 г., — потерпели крах. В медицине то же самое. Кто не умеет мыслить по-медицински, а судит по частностям, тот отрицает медицину. Боткин же, Захарьин и Пирогов, несомненно, умные и даровитые люди, веруют в медицину, как в бога, потому что доросли до понятия «медицина».

После окончания университета Чехов занимался практической медициной, много писал в юмористических журналах и газетах. Однако мало кто знал о его глубоком интересе к вопросам истории медицины.

Еще студентом четвертого курса он задумал написать с братом Александром «Историю полового авторитета с естественно-исторической точки зрения». По окончании университета он стал деятельно собирать и разрабатывать материалы для научного исследования — «История врачебного дела в России».

Чеховым была проделана большая и серьезная подготовительная работа, свидетельствующая о его исследовательских способностях и глубоком научном интересе. Он углубленно изучал древние рукописи, церковное и гражданское зодчество, каноны, славянскую мифологию. Чехова интересовало все, что могло пролить свет на жизнь России древних и средних веков, на ее нравы и обычаи, на применявшиеся тогда врачебные средства. Он внимательно изучал работы археологов, историков, этнографов; отражение вопросов медицинской практики он пытался найти не только в древних лечебниках, но и в фольклоре, в легендах, народных притчах, песнях, пословицах, заговорах.

Чехов, видимо, очень интересовался историей Лжедмитрия. Спустя несколько лет он пишет Суворину, что изыскания привели его к убеждению, что Лжедмитрий был действительно самозванцем и вот почему. У настоящего царевича Дмитрия была наследственная падучая болезнь, «которая была бы у него и в старости, если бы он остался жив. Стало быть, самозванец был в самом деле самозванцем, так как падучей у него не было. Когда случится писать об этом, то скажите, что сию Америку открыл врач Чехов».

Высказывания Чехова по различным вопросам медицины и его врачебные советы свидетельствуют о том, что он прошел хорошую школу, в основе которой заложено ясное понимание важности профилактики и гигиены в деле оздоровления человека и широких масс населения.

Редактору «Русских ведомостей» В.М. Соболевскому Чехов советует «ходить пешком, не утомляться, не есть горячего. Ванны и обтирания». Писателю Д.В. Григоровичу Чехов также советует поменьше курить, не пить квасу и пива, не бывать в курильнях, в сырую погоду одеваться потеплее, не читать вслух и не ходить быстро. Когда Чехов давал всем им, пожилым людям, эти советы, то учитывал, что самым важным для них являются не столько лекарства, значение которых Чехов, конечно, не отрицал, а гигиенический образ жизни, сохранение душевного покоя, под которым он понимал бережное отношение к нервной системе.

Подтверждение того, что Чехов придавал большое значение роли нервной системы, мы находим в высказываниях земского врача П.А. Архангельского, близко знавшего Антона Павловича в первый период его практической врачебной деятельности. «Душевное состояние больного всегда привлекало особенное внимание Антона Павловича, — Писал Архангельский. — Наряду с обычными медикаментами, он придавал огромное значение воздействию на психику больного со стороны врача и окружающей среды».

Верный лучшим традициям отечественной медицины, Чехов-врач понимал, что лечить надо не только местное заболевание, а человека в целом.

На протяжении всей своей жизни, вплоть до ялтинского периода, когда Чехов был уже тяжело болен, он много времени отдавал практической медицине. Уже будучи знаменитым писателем, Чехов продолжал оставаться и врачом-практиком.

Об этом следует писать не только потому, что эта сторона жизни А.П. Чехова освещена недостаточно, но и потому еще, что некоторые биографы Чехова считают, что, став писателем, он практической медициной занимался между прочим, дилетантски, что работа врача тяготила его. Но это не так. Антон Павлович как-то писал Суворину: «…Я чувствую себя бодрее и довольнее собой, когда сознаю, что у меня два дела, а не одно. Медицина — моя законная жена, а литература — любовница. Когда надоест одна, я ночую у другой. Это хотя и беспорядочно, зато не так скучно, да и к тому же от моего вероломства обе решительно ничего не теряют…»

У Чехова в его переписке с родными, друзьями в иные минуты действительно прорывались нотки и усталости, и раздражения, которые вызывались его врачебной работой. Но если письма Чехова читать внимательно, если иметь в виду ту обстановку, в которой он жил и работал, то перед нами раскроются подлинные мысли и чувства писателя.

1892 год. Чехов живет в новом имении Мелихове. У него много творческих замыслов, он мечтает и о том, чтобы серьезно заняться медициной. В Мелихове стояли погожие летние дни. Все как будто складывалось благоприятно для хорошего отдыха и работы. Но неожиданно на горизонте появились зловещие тучи: на Серпуховский уезд надвигалась страшная гостья — холера… Конец отдыху и писательству: в Чехове заговорил врач-гражданин.

Чехов работал с напряжением всех своих физических и духовных сил. «Он разъезжал по деревням, принимал больных, читал лекции, как бороться с холерой, сердился, убеждал, горел этим. Но, конечно, не писать он не мог. Он возвращался домой измученный, с головной болью, но держал себя так, будто делал пустяки, дома всех смешил — и ночью не мог спать или просыпался от кошмаров».

Зимой того же года он принимал активное участие в помощи голодающим в Нижегородской и Воронежской губерниях, а незадолго до этого побывал на острове Сахалине, где также работал с огромным напряжением и откуда, несомненно, приехал с зачатками болезни, которая раньше времени свела его в могилу.

В свете этих факторов станут ясными и по-человечески понятными те нотки раздражения, которые встречаются в письме Чехова, измученного и уставшего от ежедневных хлопот. Естественно, что по ночам он боялся и собачьего лая, и стука в ворота, означавших продолжение работы после тяжелого дня.

Имеются свидетельства людей, близко знавших Антона Павловича, которые решительно утверждают, что Чехов любил давать врачебные советы, охотно занимался врачебной деятельностью. Так, например, писатель А.И. Куприн указывал: «…Доктора, приглашавшие его изредка на консультации, отзывались о нем как о чрезвычайно вдумчивом наблюдателе и находчивом, проницательном диагносте».

Антон Павлович внимательно следил за достижениями медицинской науки. Он аккуратно выписывал медицинские журналы, следил за всеми открытиями в области медицины, мечтал в Ялте приехать в Москву, «поговорить о Мечникове», пытался положить начало в Москве научному институту для усовершенствования врачей. Чехов следил за замечательными открытиями русского ученого И.И. Мечникова. Незадолго до своей смерти он писал из Ялты М.А. Членову: «Мне хотелось бы поговорить с Вами о Мечникове. Это большой человек. Оправдываются ли надежды на прививку?»

Мешала ли медицина Чехову-писателю? И мешала, и помогала. Мешала потому, что отнимала драгоценное время и силы от самого важного и главного в его жизни — писательства. Но медицина и помогала Чехову, ибо, по его собственному признанию, обогащала его научным пониманием психологии человека и интимных сторон его внутреннего мира.

Сам Чехов на этот вопрос отвечал по-разному. Так, в письме к писателю Д.В. Григоровичу он писал: «…Я врач и по уши втянулся в свою медицину, так что поговорка о двух зайцах никому другому не мешала так спать, как мне». Врачу И.И. Островскому Чехов писал из Лопасни: «Медицина — моя законная жена, литература — незаконная. Обе, конечно, мешают друг другу, но не настолько, чтобы исключить друг друга». Гете был гениальным поэтом и естествоиспытателем, Бородин был профессором химии и замечательным композитором. Антон Павлович Чехов был великим русским писателем и образованным врачом.

И в воспоминаниях современников Чехова, и в его многочисленных письмах мы находим немало свидетельств тому, что на протяжении почти всей жизни он занимался практической медициной, которая былая для него ареной общественного служения народу. Писатель-демократ, он служил народу своим прекрасным талантом, беспощадно разоблачая в своих произведениях зло и несправедливость современного ему общественного строя. Не жалея средств и сил, он строил школы для крестьян, активно участвовал в борьбе с голодом и холерой, был инициатором строительства санаториев для туберкулезных больных, не имеющих средств на лечение.

Но наиболее прямой и непосредственной формой помощи народу, служения ему была для него врачебная работа. Вот еще некоторые выдержки из писем Чехова.

«…Когда я буду жить в провинции, о чем я мечтаю теперь день и ночь, то буду медициной заниматься и романы читать…»

«Душа моя изныла от сознания, что я работаю ради денег, и что деньги центр моей деятельности… я не уважаю того, что пишу, я вял и скучен самому себе, и рад, что у меня есть медицина, которою я, как бы то ни было, занимаюсь все-таки не для денег…»

Наряду со славой Чехова-писателя, росла и слава его как врача. М.П. Чехов, вспоминая об этой поре, пишет, что к Антону Павловичу «съезжались и сходились больные со всех окрестных деревень, так что у него образовалось нечто вроде амбулатории с целой аптекой, причем отпускать и развешивать лекарства, а также варить сложные мази лежало на моей обязанности. А.П. как врача не щадили даже по ночам…»

«Поселившись в Мелихове, — вспоминает В.И. Немирович-Данченко, — Чехов увлекся службой земского врача, совершенно бескорыстно. Работал очень много. Как всегда аккуратный и в переписке, и со своими бумагами, он и здесь вел систематическую статистику. Краткую corriculum morbiон записывал на отдельном листке в четвертушку. Помню номер верхнего листка — 738… И потом, когда Чехов перестал быть земским врачом, он как и еще ранее, любил свою первую специальность. От него можно было часто слышать: «Я больше врач, сем писатель…»

Особенно напряженно работал Чехов-врач в 1892-1893 гг., когда на Серпуховский уезд надвигалась холера. В этот момент, по образному выражению известного земского врача и статистика П.И. Куркина, Чехов немедленно стал «под ружье».

Он и врач, принявший в течение 1892 г. до 1000 больных, он и организатор борьбы с эпидемией, и активный участник уездного санитарного совета, причем, по свидетельству Куркина, не пропустил ни одного его заседания.

После напряженного трудового дня Чехов аккуратно вел тщательные статистические записки и отчеты санитарных обследований.

Чехов знакомится с санитарным состоянием школы в селе Крюково. Из отчета Антона Павловича видно, что школа произвела на него тяжелое впечатление: его поразили «теснота, низкие потолки, неудобная, унылая железная печь, стоящая среди классной комнаты, плохая старая мебель; вешалки для верхнего платья за неимением другого места устроены в классной комнате; в маленьких сенях спит на лохмотьях сторож и тут же стоит чан с водой для учеников; отхожее место не удовлетворяет даже самым скромным требованиям санитарии и эстетики…»

Земство высоко ценило труд врача и гражданина Чехова: по предложению санитарного совета Серпуховское уездное земское собрание приняло решение «благодарить доктора А.П. Чехова за принятое бескорыстное участие в деле врачебной организации уезда».

Население, особенно крестьяне, относились к врачу Чехову с любовью и уважением. Спору нет, Чехов был действительно чутким и отзывчивым человеком, который тонко чувствовал и состояние больного, и окружающих его близких. Но дело, конечно, не только в этом. Уважение своих пациентов Чехов завоевал потому, что был также знающим, хорошим врачом.

Чехов был убежден в том, что заботливое отношение к больным надо воспитывать еще на студенческой скамье. Некоторое время Антон Павлович мечтал о преподавательской деятельности, в частности, хотел читать лекции по частной патологии и терапии. На этих лекциях он, как говорил сам, мог бы описывать страдания больных так, чтобы заставить слушателей переживать и понимать эти страдания. «Если бы я был преподавателем, то я бы старался возможно глубже вовлекать свою аудиторию в область субъективных ощущений пациента и думаю, что это студентам могло бы действительно пойти на пользу».

Интересный эпизод, характеризующий, какие глубокие симпатии питали окрестные крестьяне к Чехову-врачу, рассказывает писатель Н.Д. Телешов.

«Вспоминается, — пишет он, — случайный разговор с одним стариком, крестьянином их Лопасни, где Антон Павлович никому не отказывал в медицинской помощи. Старик был кустарь, шелкомотальщик, человек, видимо, зажиточный. Сидели мы рядом в вагоне Курской дороги, в третьем классе, на жесткой скамейке и по-соседски разговорились от нечего делать. Узнав, что он из Лопасни, я сказал, что у меня есть там знакомый.

— Кто такой?

— Доктор Чехов.

— А… Антон Павлыч! — весело улыбнулся старик, точно обрадовался чему-то. Но сейчас же нахмурился и сказал: — Чудак человек! — И добавил уже вовсе строго и неодобрительно: —Бестолковый!

— Кто бестолковый?

— Да Антон Павлыч! Ну, скажи, хорошо ли: жену мою, старуху, ездил-ездил, лечить —вылечил. Потом я захворал — и меня лечил. Даю ему денег, а он не берет. Говорю: «Антон Павлыч, милый, что же ты это делаешь? Чем же ты жить будешь? Человек ты не глупый, дело свое понимаешь, а денег не берешь, чем тебе жить-то?»… Говорю: «Подумай о себе, куда ты пойдешь, если не ровен час, от службы тебе откажут? Со всяким это может случиться. Торговать ты не можешь; ну, скажи, куда денешься, с пусыми-то руками?…». Смеется — и больше ничего. «Если, — говорит, — меня с места прогонят, я тогда возьму и женюсь на купчихе». «Да кто, — говорю, — кто за тебя пойдет-то, если ты без места окажешься?» Опять смеется, точно не про него и разговор.

Старик рассказывал, а сам крутил головой и вздыхал, а то по-хорошему улыбался. Видно было, что он искренне уважает своего «бестолкового» доктора, только не одобряет его поведения».

В 1890 г. А.П. Чехов совершил большой и трудный подвиг — поехал на остров Сахалин — проклятое народом место царской каторги. Отвечая на вопрос о целях этой поездки, Чехов писал Суворину с обычной своей скромностью:

«Еду я совершенно уверенный, что моя поездка не даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензий… Я хочу написать 100–200 страниц и этим немножко заплатить своей медицине, перед которой я, как Вам известно, свинья. Быть может, я не сумею ничего написать, но все-таки поездка не теряет для меня своего аромата: читая, глядя по сторонам и слушая, я много узнаю и выучу…»

Чехову — писателю и врачу — хотелось самому увидеть невыносимо тяжелую жизнь каторжных и поселенцев, увидеть самые страшные стороны русской жизни того времени, чтобы потом полным голосом рассказать о них русскому обществу, чтобы хоть немного облегчить участь обитателей Сахалина. «…В наше время, — писал он, — для больных делается кое-что, для заключенных же ничего…»

Антон Павлович ознакомился с постановкой медицинской помощи каторжным и поселенцам и убедился, что помощь эта почти отсутствовала. Больные находились в страшных условиях. Не соблюдались даже самые –элементарные санитарные и гигиенические правила. Чехов пишет о том, что сифилитики и сумасшедшие помещались вместе с другими больными, а сумасшедших обычно даже использовали на работе, потому что физически они были здоровы. Изучая причины заболеваемости и высокой смертности среди гиляков и других народностей острова Сахалина, Чехов пришел к выводу, что они коренились в тяжелых, нездоровых условиях их жизни — в недоедании, грязи, полном отсутствии медицинской помощи.

Обо всем виденном на острове Чехов с беспощадной правдивостью рассказал в своей книге «Остров Сахалин». Эта книга — замечательное художественно-публицистическое произведение, созданное великим писателем, ученым-исследователем, врачом, гражданином. «Остров Сахалин» произвел огромное впечатление на русское общество. После его появления царское правительство было вынуждено выделить специальную комиссию для расследования положения дел на острове.

Чехов придавал большое значение распространению санитарных знаний среди широких масс населения; он ратовал за повышение квалификации врачей, мечтал об открытии Института усовершенствования врачей, принимал близко к сердцу судьбы медицинской прессы.

Очень много сил и энергии пришлось приложить Антону Павловичу, чтобы спасти от гибели медицинские журналы «Хирургическая летопись» и «Хирургия».

Признавая важность пропаганды медицинских знаний в народе и среди медицинских работников, Чехов призывал земских врачей активно участвовать не только в специальной медицинской, но и в общей печати.

В июльский день 1904 г. на кладбище Новодевичьего монастыря в Москве хоронили великого русского писателя, врача и человека большой души Антона Павловича Чехова.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гейзер М.И. Чехов и медицина. — М.: Медгиз, 1954 — 140 с.

2. Мартынов Д.А. Странички из истории русской хирургической журналистики. А.П. Чехов и П.И. Дьяконов//Вестник хирургии. — 1941 — кн.6.

3. Фриче В.М. А.П Чехов. Биографический очерк//А.П. Чехов. Полное собрание сочинений. — М., 1930. — т.1. — С. 26

4. Хижняков В.В. Антон Павлович Чехов как врач. — М, 1947. —С. 30

5. Чехова М.П. Из далекого прошлого//Чехов в воспоминаниях современников. — М., 1952.