Курсовая работа: Вече Древней Руси

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ……………………………………………………………. 3

Глава 1.Общая характеристика древнерусского института вече . 5

1. Происхождение вече ……………………………………………. –

2. Социальный состав вече ………………………………………. 13

Глава II. Вече в древнем Новгороде …………………………….. 18

Заключение ……………………………………………………….. 25

Список источников и литературы ………………………………. 27

Примечания ……………………………………………………….. 29

ВВЕДЕНИЕ

Изучение такого историко-правового института, как древнерусское вече, не потеряло актуальности до сих пор, несмотря на многие тома исследований, посвященных этому вопросу. При написании данной работы были изучены труды таких исследователей, как М. В. Владимирский-Буданов, [1] Б. Д. Греков,[2] Ю. А. Дмитриев и Е. Ю. Дудкин,[3] П. П. Епифанов,[4] В. О. Ключевский,[5] К. Конюхов,[6] О. В. Мартышин,[7] В. Т. Пашуто,[8] А. Е. Пресняков,[9] С. М. Соловьев,[10] М. Н. Тихомиров,[11] П. П. Толочко,[12] И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко,[13] В. Л. Янин.[14] Дискуссии между этими учеными, отраженные в основной части работы, позволяют заключить, что вопрос о древнерусском вече далек от своего окончательного разрешения.

Кроме того, в последнее время предпринимаются попытки взглянуть на проблему с совершенно новых точек зрения. Например, К. А. Соловьевым в статье «Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная формула»[15] поднят интересный вопрос о т. н. вечевой легитимности.

В связи с этим тема данной работы представляется весьма актуальной. Ее цель – всестороннее изучение института древнерусского вече. Для этого предлагаются следующие задачи:

1) дать общую характеристику древнерусского вече, его происхождения, географии, социального состава;

2) представить основные позиции историков по этим вопросам.

Работа по своей структуре состоит из введения, заключения, основной части из двух глав, заключения, списка источников и литератруы, научно-справочного аппарата. В структуре работы отдельной главой выделяется история новгородского вече как наиболее яркого примера древнерусской вечевой демократии.

В качестве источников использовались как сочинения византийских писателей,[16] так и древнерусские летописные источники, в частности, Лаврентьевская летопись (летопись по Лаврентьевскому списку), представленная на сайте http://litopys.org.ua/lavrlet/lavr.htm на древнерусском языке с использованием соответствующих букв.[17]

ГЛАВА I . ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

ДРЕВНЕРУССКОГО ИНСТИТУТА ВЕЧЕ

1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВЕЧЕ

Большинство исследователей сходятся во мнении, что история вече уходит своими корнями в глубокую древность. Историки здесь опираются как на свидетельство Прокопия Кесарийского: "Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и потому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом";[18] так и на различные русские источники, примером которых может служить Лаврентьевская летопись: "В лето 6684 [1176 г.] Новгородци во изначала, и смоляне, и кыяне, и полочане, и вся власти, Якож на думу; на вече сходятся; на что же старейшин сдумають, на том же пригороди стануть".[19]

Как считал В.И. Сергеевич, опиравшийся на уже цитировавшийся текст Лаврентьевской летописи: «по мнению начального летописца и позднейшего, жившего в конце XII века, вече было всегда».[20] И продолжал, ссылаясь на легендарные известия начальной русской летописи (о хазарской дани, о переговорах древлян с Ольгой, о белгородском киселе и др.): «Вече как явление обычного права существует с незапамятных времен... Событием первостепенной важности, проложившим путь к новому порядку вещей, является татарское завоевание... Нашествие татар впервые познакомило русские княжения с властью, которой надо подчиняться безусловно. Почва для развития вечевой деятельности была уничтожена сразу».[21]

Рассмотрение летописей позволяет понять, что смысл слова "вече" мог расцениваться довольно различно в разных источниках. Интересно наблюдение А. Е. Преснякова о том, что вечем называли всякое сборище, а так как вечем западнорусские источники позднее называют копу, т.е. собрание для судебного дела жителей соседних деревень, "wiec" назывались и у поляков судебные собрания, то надо полагать, что вечами назывались и у нас собрания верви" .[22] Не совсем справедливо термин «вече» закрепился только лишь за собранием жителей главного города земли. а самом деле вече имело более широкое распространение.

То, что вече существовало непрерывно вплоть до монголо-татарского нашествия (кроме Новгорода и Пскова, где вече функционировало до присоединения к Москве) не вызывает сомнений у большинства историков, хотя есть и исключения. Б. Д. Греков писал о молчании вече в Х – XIIвв.: "….в Киевском государстве, как таковом, вече, строго говоря, не функционировало. Рассвет вечевой деятельности падает уже на время феодальной раздробленности. Только в конце периода Киевского государства можно наблюдать в некоторых городах вечевые собрания, свидетельствующие о росте городов, готовых выйти из-под власти киевского великого князя. …в литературе по вопросу о вече далеко не всегда различаются два периода в истории нашей страны: период Киевского государства, когда вече молчит, и период феодальной раздробленности, когда оно говорит, и даже достаточно громко".[23]

Безусловно, с переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского общества, менялась и сущность самого учреждения коллективной власти. Раннее, "племенное" вече эпохи первобытного строя или военной демократии, видимо, серьезно отличалось от "волостного" вече второй половины XI – XII вв. Но говорить об исчезновении вече представляется не совсем правильным. Эта точка зрения вызывает серьезные сомнения, так как такое утверждение не только не логично, но и попросту не подтверждается фактическим материалом. В летописях присутствуют упоминания о вече именно на тот период, который обозначил Греков.

При рассмотрении различных летописных документов оказывается, что круг вопросов решаемых вече довольно широк. Прежде всего, это вопросы войны и мира, судьбы княжеского стола и княжеской администрации. Кроме того, на вече рассматривались проблемы, связанные с денежными сборами среди горожан, распоряжением городскими финансами и земельными ресурсами. О последнем, в частности, говорит новгородская грамота середины XII в.:"Се яз князь великий Изеслав Мстиславич по благословению епискупа Ниффонта испрошал семь у Новагорода святому Пантелемону землю село Витославиццы и смерды и поля Ушково и до прости".

Согласно довольно выводу Фроянова, "испросить" пожалование монастырю "у Новагорода" Изяслав мог только на вече".[24] Круг вопросов, решавшихся на вече, практически совпадал со сферой тех проблем, которые князь обсуждал со своей дружиной. Следовательно, все они - князь, дружина и вече - могли совместно (или напротив, порознь и совершенно по-разному) решать одни и те же задачи. При этом, несомненно, рано или поздно должны были возникать конфликты. Как показывают приведенные примеры, князь далеко не всегда мог действовать по своему усмотрению. Часто ему приходилось сталкиваться не только со своим ближайшем окружением, но и с горожанами (независимо от того, сколь широкие городские слои имеются в виду в данном случае). Фроянов пишет: "Летописные данные, относящиеся к XI веку, рисуют вече как верховный демократический орган власти, развивавшийся наряду с княжеской властью. Оно ведало вопросами войны и мира, санкционировало сборы средств для военных предприятий, меняло князей. Столь важная компетенция вечевых собраний еще более отчетливо выступает на фоне источников, освещающих события XII века. … В письменных памятниках вече выступает в качестве распорядителя государственных финансов и земельных фондов... Кроме земли, вече... распоряжается смердами... Заключение международных договоров вече тоже держало под присмотром». В преамбуле соглашения Новгорода с Готским берегом и немецкими городами значится: "се яз князь Ярослав Володимеричь, сгадав с посадникомь с Мирошкою, и с тысяцкым Яковомь, и с всеми новгородъци, потвердихом мира старого с послом Арбудомь, и со всеми немецкыми сыны, и с гты, и с всемь латиньским языком". Со "всеми новгородци" Ярослав общался, надо думать не в приватной беседе за чашкой вина, а на вече. Фраза "вси новгородци" достаточно красноречива: она с предельной ясностью определяет участников сходки, не оставляя ни малейших сомнений в том, что мы имеем дело с массовым собранием горожан, где вероятно присутствовали делегаты от новгородских пригородов и сельской округи".[25]

В то же время не лишены оснований и наблюдения А. Е. Преснякова, утверждавшего: "Если правы историки права, что вече, а не князь должно быть признано носителем верховной власти древнерусской политии-волости, то, с другой стороны, элементарные нити древнерусской волостной администрации сходились в руках князя, а не вече или каких-либо его органов. В этом оригинальная черта древнерусской государственности". А потому, считает исследователь, "видна, как и зависимость князя от вече, так и малая дееспособность вече без князя... Известные нам проявления силы и значения вече носят всецело характер выступлений его в чрезвычайных случаях. Властно вмешивается оно своими требованиями и протестами в княжное управление, но не берет его в свои руки".[26]

Еще один интересный вопрос, поднятый К. А. Соловьевым в статье «Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная формула»[27] – вечевая легитимность. При выделении княжеской легитимности в рамках договорной системы, возникает закономерный вопрос: в какой мере можно говорить о легитимности веча?

Судя по сохранившимся в Повести временных лет описаниям веча, основной особенностью вечевой легитимности было то, что принятое на вече решение должно быть исполнено немедленно или оно потеряет свою силу. Рассмотрим два самых подробных описания вече, из которых одно исторично (Киевское – 1068 г.), а второе – в большой степени легендарно (Белгородское – 997 г.), но при этом не вызывает у летописца сомнений в том, что так могло быть. На вече в Киеве было решено послать послов к князю Изяславу Ярославичу с требованием: "... дай, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними", - то есть с половцами. Причем это было единственное решение, принятое непосредственно на вече. Все остальные принимались уже "идоша с веча". Вече, как таковое закончилось, перейдя в стадию непосредственных действий, причем решения по каждому из них - пойти на двор Коснячко, затем на двор Брячислава, "высадить" дружину из поруба, разделиться на две части и т.д. - принимались уже по ходу разворачивавшихся событий. Легитимность веча, в этом случае, расслаивается на первичную и вторичную. Первичная (и наиболее часто встречающаяся в летописи) - послать послов к князю, то есть начать диалог между князем и городской общиной. Вторичная - дать санкцию на непосредственное народное действие, приводящее, в конечном счете, не только у к замене одного князя другим, но и к временному устранению власти как таковой (то есть к грабежам). Причем, в отличие от И. Я. Фроянова, считающего, что были грабежи узаконенные вечем,[28] К. А. Соловьев рассматривает их как следствие отсутствия легитимности, то есть временного установления беззакония, с чем вечу нужно было бороться.[29] А единственный способ легитимной борьбы с беззаконием - утвердить у власти князя, неважно, нового или старого.

На вече в Белгороде наблюдается такое же расслоение, но в несколько иной форме. Первое следствие вечевого собрания - послать послов к печенегам и заявить о сдаче города (начать диалог, но уже с противником). Второе - немедленно отменить принятое решение всенародным действием (то есть, нарушить существующую систему властных отношений). В летописном изложении это выглядит как обращение старца к старейшинам с просьбой отложить исполнение решения на три дня и затем исполнение хитро задуманного плана всем населением города. Вече, таким образом, являлось легитимным органом управления в только в момент исполнения его решения и только до тех пор пока голос несогласных этим решением не был слышан. Именно поэтому вряд ли можно говорить о вечевом характере власти в древнерусских городах до XII в., когда в Новгороде произошли структурные изменения во властных структурах и вечевые органы власти были преобразованы из кризисных в постоянные.[30]

Большой интерес представляет и проблема географического распространения вечевых порядков в русских землях. Действительно, большинство приведенных примеров относится к Новгороду, специфика государственного развития которого как раз и состояла в решающей роли вече как основного властного института. Рассматривая этот вопрос, М. Б. Свердлов приводит примеры вечевых решений в Белгороде (997 г.), в Новгороде (1015 г.), Киеве (1068-1069 гг.), Владимире Волынском (1097 г.). В то же время он замечает, что: "эти сообщения свидетельствуют о созыве вече лишь в экстренных случаях войны или восстания, причем все они относятся к городам, крупным социальным коллективам, центрам ремесла и торговли. Да и эти упоминания вече крайне редки - всего 6 за 100 лет (997-1097 гг.): одно - в Белгороде и Новгороде, два - в Киеве и два - во Владимире Волынском. Данные о вече в сельской местности или о социально-политических и судебных функциях, характерных для племенного общества, нет".

Причем все приведенные упоминания относятся лишь к концу X - середине XI века. Относительно более позднего времени приходится тщательнее учитывать конкретное содержание этого термина в различных источниках разных регионах Восточной Европы.

В частности, обращает на себя внимание то, что вече в XI – XII вв. не упоминается в законодательных памятниках и актовых источниках. Обо всех известных случаях сообщается в летописях и произведениях древнерусской литературы, что несколько затрудняет правовую характеристику этого института.

К тому же, по наблюдениям Свердлова, слово "вече" в XII веке "не употреблялось в новгородском и северо-восточном летописании [там подобные упоминания появляются только с XIII в.]... В Лаврентьевской летописи под 1209 и 1228 гг. помещены сообщения о вече, заимствованные в процессе составления великокняжеских сводов из новгородского летописания, а под 1262 и 1289 гг. упоминание вече неразрывно связано с восстанием против татар. Поэтому становится очевидным полное отсутствие сведений о вече как органе самоуправления на северо-востоке Руси.

Из девяти сообщений о вече в Киевском своде XII века Рюрика Ростиславича, сохранившемся в составе Ипатьевской летописи, четыре относятся к Новгороду, причем известия по 1140 и 1167 гг. указывают на вече в неразрывной связи с выступлениями новгородцев против своих князей, в сведениях под 1169 г. сообщается о тайных вече "по дворам" - заговорах, а под 1148 г. - о собраниях новгородцев и псковичей по инициативе князя для организации похода. В аналогичных значениях вече упоминается по одному разу за столетие в галицком Звенигороде, Полоцке, Смоленске (в последнем случае вече связано с протестом войска во время похода). Только в двух случаях - под 1146 и 1147 гг. - "вечем" названы собрания горожан в Киеве во время острых социально-политических конфликтов, сопровождаемых классовой борьбой горожан против князей и княжеского административного аппарата. А если учесть, что в галицко-волынском летописании XIII в. (до 1292 г.), включенном в Ипатьевскую летопись, слово "вече" используется только два раза - под 1229 и 1231 гг. - в значении "мнение" (защитников польского города Калиша) и "совет" (князя Даниила Романовича), то делается явным широкое употребление этого понятия, но не для обозначения народных собраний полномочных органов самоуправления в Южной и Юго-Западной Руси".

В то же время Свердлову приходится объяснять отсутствие в новгородском летописании XII века, каких бы то ни было упоминаний о вечевых собраниях. Отказать Новгороду в существовании вече невозможно, поэтому высказывается мнение, которое в значительной степени снижает степень доказательности и всех предшествующих контраргументов Фроянову. Свердлов считает, что: "отсутствие упоминаний о вече в новгородском летописании до XIII в. можно расценивать как обычное для летописей умолчание об органах государственного управления, о которых они сообщают крайне мало".

2. СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ ВЕЧЕ

Проблема демократии подразумевает изучение социального состава тех, кто имеет возможность участвовать в демократическом управлении. Ведь в историческом контексте демократия – весьма растяжимое понятие. Понимание демократии зависит от того, что мы подразумеваем под народом. Как сказано в одном сатирическом произведении начала прошлого века о счастливой утопии: «… народ этой страны был доволен и счастлив, и последний земледелец имел не менее трех рабов». Древнегреческая демократия подразумевала право голоса только для свободных граждан-мужчин, а европейская демократия еще начала ХХ века не давала права голоса женщинам и за достаточно долгое время существования очень постепенно преодолевала имеющиеся ограничения по расовой и социальной дискриминации.

Итак, каков был социальный состав древнерусского вече?

Если вопрос о времени возникновения и периодах функционирования вече более или менее ясен, то с социальным составом народных собраний дело обстоит намного сложнее. Этот пункт вызывает у исследователей наибольшие разногласия. С. Юшков настаивал на том, что вече в Киевской Руси являлось массовым собранием руководящих элементов города и земли по наиболее важным вопросам, созывавшимся в тех случаях, когда феодальная верхушка раскалывалась на группировки. П. . Толочко, изучавший древний Киев, также полагал, что институт вече "никогда не был органом народовластия, широкого участия демократических низов в государственном управлении".[31] К ним присоединяется В.Л. Янин - лучший знаток древнего Новгорода. Общегородское вече Новгорода Великого, считает он, - "искусственное образование, возникшее на основе кончанского представительства", в котором в ранний период его существования принимали участие 300-400 владельцев городских усадеб. Вече тогда объединяло "лишь крупнейших феодалов и не было народным собранием, а собранием класса, стоящего у власти". В дальнейшем, "с образованием пяти концов число вечников могло возрасти до 500".[32] К такой же точке зрения был близок и И.Х. Алешковский, полагавший, впрочем, что с XIII в. новгородское вече пополнилось небольшой группой наиболее богатых купцов.

Однако думается, что наиболее близки к истине были историки, придерживавшиеся взгляда на вече как на институт народовластия. Наиболее ярким представителем данной точки зрения является И.Я. Фроянов. Он считает, что состав вечевых собраний был социально неоднороден – здесь встречаются как «низы» общества («люди» по терминологии того времени), составлявшие основную массу участников народных собраний, так и «лучшие мужи», т. е. знать. "Обращает внимание демократический характер вечевых совещаний в Киевской Руси. Вече - это народное собрание, являвшееся составной частью социально-политического механизма древнерусского общества. Подобно тому, как в эпоху родоплеменного строя народные собрания не обходились без племенной знати, так и в Киевской Руси непременными их участниками были высшие лица: князья, церковные иерархи, бояре, богатые купцы. Нередко они руководили вечевыми собраниями. Но руководить и господствовать - вовсе не одно и то же. ….Древнерусская знать не обладала необходимыми средствами для подчинения вече. Саботировать его решения она тоже была не в силах".[33]

Еще один пример деятельности вече в интересах общины – призвание Владимира Мономаха на киевский княжеский стол в 1113 г. После смерти князя Святополка II вече избирает князем Мономаха, направив ему депутацию с приглашением занять стол. Вокняжившись в Киеве, он провел реформы, отвечавшие интересам городских низов: покончил с произволом ростовщиков, отменил давние долги и самочинные проценты, установил определенные правила взимания процентов по долгу (отныне они не должны были превышать трети суммы, которую давали в долг), существенно ограничил внутреннее рабство. То, что меры Мономаха шли наперекор интересам ростовщиков, холопо- и закуповладельцев, на мой взгляд, является доказательством того, что он был призван именно «низами», а не социальной «верхушкой».

Фроянов также обращал внимание на то, что в вече могли принимать участие не только городские жители, но и сельские. Любопытным аргументом в пользу данного мнения является текст Лаврентьевской летописи, в частности обращается внимание на выражение "и вся власти якож на думу, на веча сходятся". По мнению Фроянова речь здесь идет о "представителях всей волости". В Московском летописном своде конца 15 в тот же текст выглядит несколько иначе, что говорит опять же в пользу данной теории: "Уведевше же княжу [Андрея] смерть Ростовци и Суздальци и Переяславци и въся объласть его снидошася в Володимерь..." Но с другой стороны само слово "область" имело в древнерусском языке и другое значение - "власть", "господство". Такое прочтение существенно изменяет понимание данного отрывка.[34]

Правда, Фроянов ссылается на мнение Н. А. Рожкова о том, что в вечевых собраниях могли принимать участие и сельские жители. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что у Рожкова речь шла не столько о реальном участии свободных селян, сколько о потенциальной, но чаще всего нереализуемой возможности такого участия: "Крестьянское население практически было мало заинтересовано в сохранении вече, потому что лишено было большею частью фактической возможности посещать вечевые сходки".

Таким образом, в любом случае, вече стоит признать городским институтом власти.

В обыденном представлении вечевые собрания представляются как своеобразные митинги, на которых решение вопроса определяется силой крика участвующих. На самом деле, как показывают источники, вече, видимо, имело достаточно четкую организацию. Не будем углубляться в древнерусский язык, поэтому приведем слова Фроянова о вечевом собрании 1147 г у св. Софии упомянутом в Лаврентьевской летописи: "перед нами отнюдь не хаотическая толпа, кричащая на разный лад, а вполне упорядоченное совещание, проходящее с соблюдением правил выработанных вечевой практикой. Сошедшиеся к Софии киевляне рассаживаются, степенно ожидая начала вече. "Заседанием" руководит князь, митрополит и тысяцкий. Послы, как по этикету, приветствуют по очереди митрополита, тысяцкого, "киян". И только потом киевляне говорят им: "Молвита, с чим князь прислал". Все эти штрихи убеждают в наличии на Руси XII в. более или менее сложившихся приемов ведения вече. М. Н. Тихомиров счел вполне вероятным существование уже в ту пору протокольных записей вечевых решений".[35]

Довольно любопытной деталью оказывается то, что на вече участники сидели. Многие исследователи полагают в связи с этим, что на вечевой площади должны были стоять скамьи. Точно установив место, где в Новгороде Великом происходили вечевые собрания, Янин провел, так сказать, следственный эксперимент: на вечевую площадь были выставлены скамьи, на которые сели участники Новгородской археологической экспедиции и студенты местных вузов. Оказалось, что при таких условиях на площади могло разместиться не более 300 – 400 человек, что косвенно подтверждало упоминания Кильбургрера, будто Новгородом управляют 300 "золотых поясов". По мнению Янина, 300 боярским семьям могли принадлежать практически все крупные усадьбы, размещавшиеся в городской черте (при расчете, что каждая усадьба занимала 2000 квадратных метров).[36] Одним из немногих специалистов, выступавших против такой точки зрения, является В.Ф. Андреев. Он полагает, что средняя плотность новгородских усадеб была раз в 4 меньше (около 500-600 квадратных метров), что по его мысли, должно резко увеличить число горожан, присутствовавших на вече. Однако более основательной сегодня представляется все-таки точка зрения Янина.

ГЛАВА II . ВЕЧЕ В ДРЕВНЕМ НОВГОРОДЕ

В основе системы новгородского управления лежал компромисс народа и знати, черни и боярства. Зримым символом и основным властным институтом этого компромисса являлось вече. В результате этой двойственности его природы, мы не можем дать ясно и четко сформулированного определения веча. Это и орган государственной власти и народное собрание, и политический институт – обладатель почти высшей власти, и такое место, где была фактически узаконена высшая форма анархии – потасовка, и выразитель интересов аристократии (боярства) как подлинного руководства города на Волхове, и инструмент подлинного народовластия. Подобная неоднозначность веча, его организации и деятельности, вызвала к жизни множество споров, благодаря которым сейчас мы можем с полным правом сказать: мы не знаем о вече практически ничего определенного.

Высшими органами государственной власти в Новгороде являлись вече и Совет господ.

По своему происхождению Новгородское вече было городским собранием, похожим на остальные, существовавшие в других городах Руси в XII столетии. Вече не было постоянно действующим органом. Оно созывалось не периодически, а только тогда, когда в нем была действительная необходимость. Чаще всего это случалось во время войн, восстаний и призыва князей. Вече созывалось князем, посадником или тысяцким на Торговой стороне города, на Ярославовом дворе, или же собирали вече по воле народа, на Софийской или Торговой стороне. Состояло оно из жителей как Новгорода, так и его пригородов; ограничений в среде новгородских граждан не было: всякий свободный и самостоятельный человек мог идти на вече. Вече собиралось по звону вечевого колокола.

Фактически вече состояло из тех, кто мог прийти на него, то есть в основном жителей Новгорода, так как о созыве веча не сообщалось заранее. Но иногда на вече присутствовали делегаты от крупных пригородов Новгорода, таких как Псков, Ладога и другие. Например, на вече 1136 г. присутствовали ладожане и псковичи. Чаще, однако, жители пригородов приезжали на вече с жалобой на то или иное решение новгородцев. Так, в 1384 г. жители Орехова и Корелы послали в Новгород своих делегатов с жалобой на литовского князя Патрикия, посаженного у них новгородцами. Вопросы, подлежавшие обсуждению веча, предлагались ему со степени князем, посадником или тысяцким. Вече обладало законодательной инициативой, решало вопросы внешней политики и внутреннего устройства, а также судило по важнейшим преступлениям. Вече имело право принимать законы, приглашать и изгонять князя, выбирать, судить и снимать с должности посадника и тысяцкого, разбирать их споры с князьями, решать вопросы о войне и мире, раздавать волости на кормление князьям.

Государственное управление Новгородом осуществлялось через систему вечевых органов: в столице существовало общегородское вече, отдельные части города (стороны, концы, улицы) созывали свои вечевые собрания. Формально вече было высшим органом власти (каждое на своем уровне), решавшем важнейшие вопросы из экономической, политической, военной, судебной, административной сфер. Вече избирало князя. К собраниям подготавливалась повестка дня, кандидатуры избираемых должностных лиц. Решения на собрании должны были приниматься единогласно. Имелись канцелярия и архив вечевого собрания, делопроизводство осуществлялось вечевыми дьяками. Организационным и подготовительным органом (подготовка законопроектов, вечевых решений, контрольная деятельность, созыв веча) являлся боярский совет («Оспода»), включавший наиболее влиятельных лиц (представителей городской администрации, знатных бояр) и работавший под председательством архиепископа.[37]

Формально-юридически городское вече было высшим органом власти. Ему принадлежали высшие права в издании законов, заключений международных договоров, вопросах войны и мира, оно утверждало князей и выбирало высших должностных лиц, утверждало налоги и т.д. В вечевых собраниях участвовали взрослые свободные мужчины.

В деятельности этого органа много неясного. Считалось, что вече собиралось по звону колокола на Ярославском дворище. Однако раскопки показали, что на дворище могло поместиться несколько сот человек, но никак не все жители. Вероятно, там собиралась какая-то элитарная часть жителей, и трудно разделить отношения ее с остальной массой свободных участников вече. В.О. Ключевский считал, что в работе вечевого собрания было много анархии, усобиц, шума и крика. Четких способов голосования не существовало. Тем не менее выступления проходили со специального места — степени (трибуна), руководил вече степенный посадник, велось делопроизводство и имелся архив документов. Но решения вечевых собраний зачастую «подготавливались» городской администрацией и интересов граждан не выражали.[38]

О. В. Мартышину на основе анализа большого исторического материала удалось выделить основные наиболее важные и часто встречающиеся в источниках полномочия веча:

· заключение и расторжение договора с князем;

· избрание и смещение посадников, тысяцких, владык;

· назначение новгородских воевод, посадников и воевод в провинции;

· контроль за деятельностью князя, посадников, тысяцких, владыки и других должностных лиц;

· Законодательство, примером которого служит Новгородская судная грамота;

· внешние сношения, решение вопросов войны и мира, торговые отношения с Западом;

· распоряжение земельной собственностью Новгорода в хозяйственном и юридическом отношении, пожалование земель;

· установление торговых правил и льгот;

· установление повинностей населения, контроль за их отбыванием;

· контроль за судебными сроками и исполнением решений; в случаях, волновавших весь город, непосредственное разбирательство дел; предоставление судебных льгот.[39]

О.В. Мартышин, представляя убедительные аргументы наличия у веча законодательных функций (принятия судебной грамоты), доказывает, что вече не только выполняло законодательные функции, но и выступало органом исполнительной и судебной власти. Таким образом, можно заключить, что Новгород в рассматриваемый период представлял собой аналог парламентской республики Запада.[40]

По современным исследованиям вечевая площадь была сравнительно невелика – не более 1500 м² . К тому же участники веча, скорее всего, не стояли, а сидели на скамьях, причём поместиться на площади тогда могли всего 400-500 человек. Такая цифра близка к сообщению немецких источников XIV века о том, что высший орган новгородского управления назывался “300 золотых поясов”. Как раз таким же (400-500) было и количество находившихся в Новгороде боярских усадеб. Из этого можно сделать вывод о том, что в вече принимали участие лишь крупные бояре – усадьбовладельцы, к которым в XIII веке добавилось некоторое количество богатейших купцов. Однако в этом вопросе результаты археологических исследований не совпадают с информацией летописей, а потому, скорее всего, вече в Новгороде – это широкое народное собрание, в котором принимают участие все желающие новгородцы. В конце концов, если размеры площади были действительно невелики, то можно предположить, что в прилегающих улицах и проулках толпились люди и принимали участие в вече, к тому же летопись неоднократно свидетельствует о том, что на площади перед Ярославовым двором вече лишь начиналось. Очень часто развитие событий переносилось на более просторные улицы (площади), а иногда и на мост через Волхов… Опять же никак нельзя предположить, что если в вече могло участвовать всё свободное мужское население, то оно в нём участвовало. Очень часто подавляющая часть мужского населения была просто занята. Не зря и грамоты писались “от бояр, от житьих людей, от купцов, от черных людей, от всего Новгорода”. Наконец, даже В.Л. Янин признаёт, что первоначально вече имело более демократичный характер, а превращение его в совет “300 золотых поясов” произошло в результате дробления демоса на улицы, концы и т.п. Но как раз этот тезис вызывает ещё большие сомнения в концепции “300 золотых поясов”. Для бояр не было смысла самим “сидеть” в вече, когда можно было просто приобрести сторонников, которые бы добивались соблюдения интересов своих хозяев, сохраняя при этом демократический дух и легитимность народного собрания. Наконец, вече являлось важнейшим механизмом сглаживания социальных противоречий. Само пребывание там давало демосу какие-то надежды на “лучшую жизнь”.[41]

Так как вече собиралось не постоянно, а только тогда, когда его созывали, то необходим был постоянный орган власти, который бы занимался управлением Новгородской республикой. Таким органом власти стал Совет господ. Он состоял из старых и степенных посадников, тысяцких, сотских и архиепископа. Совет имел аристократический характер, число его членов в XV в. доходило до 50. Этот орган развился из древнего института власти – боярской думы князя с участием городских старейшин. В XII в. князь к себе на совет со своими боярами приглашал городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с местным новгородским обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из совета. Его заменил местный владыка – архиепископ, который стал постоянным председателем Совета.

Частые смены высших чиновников Новгорода стали причиной быстрого разрастания состава Совета господ. Все члены Совета, кроме председателя, назывались боярами.

Совет господ подготовлял и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые законопроекты, при этом он не имел собственного голоса в принятии законов. Также Совет осуществлял общее наблюдение за работой государственного аппарата и должностных лиц республики, контролировала деятельность исполнительной власти. Он же, совместно с князем, посадником и тысяцким решал вопросы о созыве веча и впоследствии направлял всю его деятельность.

Совет господ имел огромное значение в политической жизни Новгорода. Он состоял из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. Таким образом, вече очень часто становилось оружием для придания решениям Совета законности в глазах граждан.[42]

ЗАГЛЮЧЕНИЕ

История вече уходит своими корнями в глубокую древность. Но смысл слова "вече" мог расцениваться довольно различно в разных источниках. То, что вече существовало непрерывно вплоть до монголо-татарского нашествия (кроме Новгорода и Пскова, где вече функционировало до присоединения к Москве) не вызывает сомнений у большинства историков, хотя есть и исключения. Б. Д. Греков писал о молчании вече в Х – XII вв.

С переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского общества, менялась и сущность самого учреждения коллективной власти. Раннее, "племенное" вече эпохи первобытного строя или военной демократии серьезно отличалось от "волостного" вече второй половины XI – XII вв. Но именно проблема социального состава вече на разных этапах развития этого института вызывает у исследователей наибольшие разногласия.

Круг вопросов решаемых вече довольно широк. Прежде всего, это вопросы войны и мира, судьбы княжеского стола и княжеской администрации. Кроме того, на вече рассматривались проблемы, связанные с денежными сборами среди горожан, распоряжением городскими финансами и земельными ресурсами.

Князь далеко не всегда мог действовать по своему усмотрению. Часто ему приходилось сталкиваться не только со своим ближайшем окружением, но и с горожанами.

Самым ярким примером является Новгородское вече, ставшее хрестоматийным примером. Фактически вече состояло из тех, кто мог прийти на него, то есть в основном жителей Новгорода, так как о созыве веча не сообщалось заранее. Но иногда на вече присутствовали делегаты от крупных пригородов Новгорода, таких как Псков, Ладога и другие.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Источники

Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э. // Вестник древней истории. 1941. № 1. Стр. 230. Опубликовано на http://www.junik.lv/~vasilevs/viz_slav/prokopii3.htm

Летопись по Лаврентьевскому списку. Опубликовано на http://litopys.org.ua/lavrlet/lavr.htm

Новгородская судная грамота //Российское законодательство X-XX вв. Т.1. М., 1984. С. 304.

Литература

Владимирский-Буданов М. В.Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.

Греков Б. Д.. Киевская Русь. М., 1953.

Дмитриев Ю. А., Дудкин Е. Ю. Законодательные органы России от Новгородского веча до Федерального Собрания. М., 1995.

Епифанов П. П. О древнерусском вече // Вестник МГУ. Серия 9. История.1963. № 3.

Ключевский В. О. Собрание сочинений. В 9 т. М., 1987.

Конюхов К.Самоуправление Древней Руси // Диалог. 1998. №6. С. 49 – 53.

Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992.

Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993.

Соловьев К. А. Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная формула // Архив. 1999. №1.

Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. М., 1993.

Социально-экономическое положение в Новгороде под ред. Потапова, Москва, 1983.

Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.

Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1989.

Фроянов И. Я. Начала Русской истории. М., 2001.

Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города – государства Древней Руси. Л, 1988.

Янин В. Л., Новгородские посадники, М., 1962.

Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 2003.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Владимирский-Буданов М. В.Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.

[2] Греков Б. Д.. Киевская Русь. М., 1953.

[3] Дмитриев Ю. А., Дудкин Е. Ю. Законодательные органы России от Новгородского веча до Федерального Собрания. М., 1995.

[4] Епифанов П. П. О древнерусском вече // Вестник МГУ. Серия 9. История.1963. № 3.

[5] Ключевский В. О. Собрание сочинений. В 9 т. М., 1987.

[6] Конюхов К.Самоуправление Древней Руси // Диалог. 1998. №6. С. 49 – 53.

[7] Мартышин О.В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992.

[8] Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

[9] Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993.

[10] Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. М., 1993.

[11] Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.

[12] Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1989.

[13] Фроянов И. Я. Начала Русской истории. М., 2001; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города – государства Древней Руси. Л, 1988.

[14] Янин В. Л., Новгородские посадники, М., 1962; Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 2003.

[15] Соловьев К. А. Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная формула // Архив. 1999. №1.

[16] Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э. // Вестник древней истории. 1941. № 1. Стр. 230. Опубликовано на http://www.junik.lv/~vasilevs/viz_slav/prokopii3.htm

[17] Летопись по Лаврентьевскому списку. http://litopys.org.ua/lavrlet/lavr.htm

[18] Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей…

[19] Летопись по Лаврентьевскому списку…

[20] Там же.

[21] Цит. по: Конюхов К.Указ. соч. С. 51.

[22] Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 399.

[23] Греков Б. Д.. Указ. соч. М., 1953.

[24] Фроянов И. Я. Указ. соч. С. 834.

[25] Там же.

[26] Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 399.

[27] Соловьев К. А. Указ. соч.

[28] Фроянов И. Я. Указ. соч. С. 833 – 835.

[29] Соловьев К. А. Указ. соч.

[30] Там же.

[31] Толочко П. П. Указ. соч. Киев, 1989.

[32] Янин В. Л. Указ. соч. С. 178.

[33] Фроянов И. Я. Указ. соч. С. 834.

[34] Там же.

[35] Тихомиров М. Н. Указ. соч.

[36] Янин В. Л. Указ. соч. С. 282.

[37] Дмитриев Ю. А., Дудкин Е. Ю. Указ. соч. С. 58 – 59.

[38] Ключевский В. О. Указ. соч. С. 383 – 386.

[39] Мартышин О. В. Указ. соч. С. 175.

[40] Там же.

[41] Янин В. Л. Указ. соч. С. 281.

[42] Указ. соч. С. 45.