Дипломная работа: Сословная политика царского самодержавия

ВВЕДЕНИЕ

В последние годы в России, да и в целом мире возник интерес к царской тематике, особенно к представителям дома Романовых. Во многом это объясняется, в том числе и находками так называемых останков царя Николая II, отрекшегося в шумный, жестокий и безвластный 1916 год от священного престола, а так же членов его семьи. Тема эта приобрела еще большую актуальность с попытками русского духовенства канонизировать последнего русского императора.

Мое решение выбрать именно эту тему для дипломной работы – не дань моде. Хотя, признаться, сегодня многие – и специалисты, и просто любители отечественной истории – все чаще обращаются к истокам династии Романовых. Мне кажется, интерес этот вполне закономерен и понятен. Ведь именно в далеком прошлом сформировались многие традиции, обычаи, определенные регламенты бытия царской семьи, складывалась сословная политика.

Но это одно. Для меня немаловажную роль играет вклад человека, поставленного управлять государством. В этом отношении его вклад, его доля в укреплении страны очевидна. Но вернемся непосредственно к нашей теме. Выбрав эпоху М. Ф. Романова, меня так же интересовала личность царя, та среда, в которой он вырос, возмужал, стал правителем страны; какую политику проводил в отношении посадного, крестьянского и дворянского населения.

Нельзя отнять того, что Романовы оставили огромный след в истории государства Российского. Взять хотя бы того же Петра I – великий реформатор, великолепный стратег и дипломат, он один сделал для страны столько, сколько не смогли сделать правители нескольких поколений. Александр III. Это о нем сложены песни, легенды, как о царе освободителе. А М. Ф. Романов? В начале XVII Россия напоминала потревоженный муравейник.

Польская интервенция, разногласия внутри страны привели государство в экономический и политический кризис. Начались волнения, смута, образовались разные группировки. Для того чтобы успокоить народ, избежать дальнейшего упадка, нужен был новый хозяин государства. Ближе всех по родству с прежними русскими царями стоял 16-ти летний, внучатый племянник Анастасии Романовой, первой жены Ивана Грозного. Забегая вперед, отметим, что Романов М.Ф. сумел отвести смуту и Россия, угнетенная, подавленная великими бедами, уцелела и восстала в новом своем величии.

Итак, с вступлением М. Романова на престол России началась династия Романовых. Спустя более 300 лет, в 2003 году наш народ будет отмечать 390-летие подвига этого человека.

К изучению “ушедших в глубину веков” я обратилась не из праздного любопытства, а чтобы лучше понять современность. Прошлое тысячью нитей связано с настоящим. Оно заключает в себе бесценный опыт многих поколений, и, постигая его, мы прокладываем путь в будущее. Свершить образное путешествие в прошлое России, богатое удивительными событиями мне помогли бесценные памятники прошлого, к ним относятся следующие источники: правительственные грамоты, выдержки из размышлений, документы разного делопроизводства, законодательные акты и т. д.

К первому типу источников относятся акты верховной власти и правительственных учреждений, имеющий законодательный характер, такие как уставы, царские грамоты, указы… Законодательные акты фиксировали, прежде всего, наиболее существенные права собственности господствующего класса - феодалов и владельческие права крестьян. Для меня они имеют очень большую ценность, так как изучение такого рода источников дает возможность проследить усиление бесправного положения угнетенных классов, укрепления земельной собственности феодалов и расширение их права на эксплуатацию труда непосредственных производителей. Начнем с первого года правления М. Ф. Романова, с 1613 года необходимо отметить, что крепостных актов, изданных первым ударом новой династии очень много, примерно около 200. Мною рассмотренные некоторые из них. Например, до соправительства Михаила Федоровича с его отцом – Филаретом выходило в свет значительное количество законодательных актов, связанных с деятельностью земских сборов. Акты деятельности их не сохранились. Однако информацию об их работе мы можем черпать из царских грамот. В полном виде они включают в себя: указ о созыве собора, доклад правительства от имени дьяка, перечень сословных групп и изложение их речей. Царские грамоты излагают постановление соборов: 6 апреля 1614 год - Земский собор вынес решение о сборе с населения пятинных денег на жалованье ратным людям; апрель 1615 год – указ о сборе “второй пятины”; 18 марта 1616 год – новое денежное взыскание со всех сословий. Причем он производился только деньгами, а не товаром. Необходимо подчеркнуть, что больше всего от этих постановлений пострадали сельские жители, так как они кроме этих пятинных денег должны быди нести повинности в пользу своего помещика. А так же сборов “ пятой деньги” было пять, вплоть до апреля 1618 года[1] .

Следует заметить, что новоиспеченное правительство проводило двойственную политику, политику лавирования между служилыми людьми и крестьянством. Например, об этом свидетельствует указ от 26 февраля 1613 года о разрешении “высших чинов людям и холопам ставшими до избрания на царский престол Михаила Романова казаками, восстановить свой прежний статус”[2] . В этом указе расширяли вопрос о лицах, поступивших в казаки до избрания Земским собором в 1613 году на царский престол М.Ф. Романова. Судьба их теперь была определена общим решением: такого рода казаки получили право возвратиться “в старые свои чины”. Этот указ отражает острейшие классовые столкновения. Наиболее важной уступкой беглым холопам оказывается не разрешения им, ставшим казаками до 1613 года, восстанавливать их право оставаться в числе казаков. В этом указ имеет очень большое значение при исследовании данной темы, так как решение М. Ф. следует расценивать как существенную уступку новым казакам, нанесшую ущерб, прежде всего старым холоповладельцам. Таким образом, на основе рассмотренных документов я хочу сказать, что до соправительства с Филаретом М. Ф. проводил боле локальную политику к ниже стоящим сословиям. После прихода к власти Филарета крепостных законов стало издаваться больше. Если до 1619 года мною было рассмотрено 26 крепостных актов, то после и до 1633 года – 51 акт. Это численное увеличение свидетельствует об уменьшении крепостной политике правительства, о зачатках абсолютной власти. Ведь с этого времени прекращается деятельность Земских соборов и полноправными соправителями М. Ф. Романова становится его отец патриарх Филарет. Следующая группа источников представлена делопроизводственными материалами, например, мною были рассмотрены докладные, выписки о поместных и вотчинных владений дворянства. Они позволяют судить о соотношении вотчин, поместий и крепостных крестьян у представителей московской аристократии и в устном масштабе земельных владений, населенными крестьянами у ближайшего окружения пришедших к власти Романовых. Указы 1619 и 1620 годов имеют в себе информацию о порядке понятий и владений ими, результатом этих земельных раздач является дальнейшее закрепощение крестьянского населения, так как земли помещикам передавались вместе с людьми на ней живущими. Эти пожалованья давались за заслуги в работе с внешними врагами и с народными восстаниями внутри страны. Еще в 1613 году М. Ф. Романов хотел ограничить их раздачу, но не устоял перед натиском дворянства и отменил этот указ в 1618 году.[3] По стравнению с Михаилом Филарет идет на более тесное сближение с дворянством. Об этом говорят нам законодательные акты. Большую познавательную ценность несет в себе указ от 15 сентября 1628 года[4] . В нем содержится информация о десятилетнем сроке сыска крестьян, бежавших их дворцовых сел и слобод. По сравнению с указами 1613-1614 года провозглашавших пятилетний срок сыска крестьян этот указ (1628 год) более крепостничен. Я думаю, что это была огромная победа служных людей в отличие от “рабского молчания” со стороны крестьян.

После смерти Филарета М. Романов проводил дальшейшую закрепостнительную политику. Мною были рассмотрены 45 законодательных актов. Например, указ от 20 февраля 1637 – об установлении срока сыска беглых крестьян украинных и замосковных городов[5] . В урочные годы с этого момента стали рассматриваться не только как срок сыска беглых крестьян, но и как срок закрепляющий крестьян за владельцами, иначе говоря, как одно из оснований крестьянской крепости.

Хочу отметить, что кроме вышеперечисленных источников не маловажное значение имеют документы, оформляющие зависимость крестьян и бобылей от феодалов, это порядные, ссудные грамоты, в которых зафиксированы условия, на которых земельные собственники передовали надельные земли зависимым крестьянам[6] . На основе материала этих грамот можно составить представление о формах эксплуатации землевладельцами сельского населения.

Для изучения законодательства по дворянскому сословию немаловажное значение имеют следующие источники: царские грамоты, дающие информацию о земельных соборах XVI13-1619[7] . Они содержат в себе информацию о пятинных деньгах на жалованье ратным людям, из которых в последующем складывалась пища, складывалось новое всемогущее дворянское сословие.

Следующая группа источников представлена делопроизводственными материалами, например, мною были рассмотрены докладные выписки о поместных и вотчинных владениях дворянства в первые годы правления М.Ф. Романова[8] . Эти выписки позволяют судить о соотношении вотчин и поместий у представителей московской аристократии и в целом о масштабах земельных владений у ближайшего окружения пришедших к власти Романова. Кроме того, важнейшую информацию о порядке пожалования поместий и владения ими несут в себе указы 1618-1619 годов[9] . Ими правительство расширяло право помещика на владение землей. Теперь он, выйдя в отставку, сохранял право на землю, а в случае необходимости получала вдова или его дети. Важно заметить, что наиболее интенсивно активный материал издания в период соправительства М.Ф. Романова с его отцом, Филаретом.

Следующая группа источников посвящена посадскому населению и городам п. п. XVII века. Необходимо отметить, что в моем распоряжении находилось следующее количество источников; на начальный период правление первого Романова приходится 6 законодательных актов по посадскому населению; в период соправительства с Филаретом – 33, а в последние годы правления М. Ф. Романова – 29. Таким образом, по моим подсчетам численность указов относительно посадов и его населения достигает – 68. Среди них первостепенное место имеют законодательные материалы: царские указы и приговоры, гласившие о возвращении на посады ушедших посадских людей. Для этого были организованы общие сыски. Так, например, Земским собором в 1619 году было предписано сыскивать и возвращать в посадское тягло всех вышедших из него лиц[10] .

Следующими источниками представляются делопроизводственными материалами, например, мною был рассмотрен указ от 16 июня 1617 года, из которого мы узнали о полной отмене всех знамованных таркальных грамот. То есть монастыри и горожане освободились от уплаты таможенных и иных податей, что свидетельствует о начале борьбы посадских миров за свои права и привилегии.[11]

Особо хочу отметить значимость указов и грамот для моей работы, посвященных церковному строительству. Их было множество. Я рассмотрела 10 из них. Так, например, по указу от 27 августа 1622 года проходило закрепление за монастырями вотчин, купленными и данными им после Соборного уложение 15 января 1570 года[12] . Кроме того, о многочисленных земельных пожалованиях церквям и монастырям носит указ 1628 года, по которому Романов М. Ф. пожаловал государственную землю Спасо – Юнгинскому монастырю. К тому государство поощряло сыск и возвращение беглых людей прежним владельцам. Так по указу 12 февраля 1614 года срок сыска беглых крестьян был увеличен с 5 до 9 лет[13] . А по Соборному уложению 1649 год беглых крестьян разрешалось искать “без урочных лет”, то есть бессрочно. Таким образом, на основе данных источников следует вывод, что в течение всего XVII века церковь сокращена в значительной мере свои позиции самостоятельной феодальной организации.

К повествовательным памятникам относятся повести и сказания современников. Например, вскоре после завершения борьбы с польско-шведской интервенцией (1620 год) было написано “сказание Келаря Троице Сергиевого монастыря Авраамия Палицина”[14] . Этот источник оживил мой интерес к прошлым событиям, так как освящает любопытные события в правлении М. Ф. Романова с позиции духовного феодала. А. Палицин видел в событиях начала XVII века крушение власти, порядка, причинами, которые было, с одной стороны, движение народа, а с другой – всего мира безумное молчание. Говоря о причинах и последствиях этих бурных событий, автор склонен объяснять их божьим наказанием за грехи.

Среди произведений о смутном времени есть интересный памятник исторической мысли. Одним из самых замечательных из них является “Временник” дьяка Ивана Тимофеева, который, так же как и сказание Авраамия Палицина составляет для меня ценнейшую информацию по делу избрания М. Ф. Романова на престол.

Временник–традиционное название для русских средневековых исторических повестей и летописей. Автор – сторонник сильной царской власти, при которой подданные “безответные, как безгласые рабы”. Восхваляя М. Романова, Тимофеев отрицательно относится к Лжедмитрию и узурпатору Шуйскому. Причину так называемой Смуты он видел в прекращении династии Рюриковичей и возвышением “плохейших людей” в лице опричников и самозванцев, что составляет противовес точки зрения Авраамия Палицина.

Другим замечательным трудом, был составленный в 20-30х годах XVII века новый летописец[15] . Этот труд проникнут идеей незыблимости самодержавия, его божественного происхождения. Особое влияние уделяют моменту избрания царя на Земском соборе 1613 года. Хотя огромные массы крестьян были лишены представительства на нем, избрание царя изображалось как действие всенародное санкционированное Богом. “Новый летописец” проводит мысль преемственности царской власти Романовых от Рюриковичей. Повествование основывается на официальных документах, отбор которых подчинен одной политической задаче – обосновании законности династии Романовых. Именно эта задача, на мой взгляд, роднит все три вышесказанных источника. Большой интерес для меня представляет свидетельство современника Г. Котошихина[16] . Он рассказал о городе XVII века как о политическом, торгово-ремесленном и культурном центре России. Он представил Москву как крупнейший город, в котором концентрировался государственный аппарат, где проживали в своих усадьбах представители феодальной знати. А населенные ремесленниками слободы составляли кварталы города. Он повествует нам о том, что в крупных городах находились многочисленные иноземные колонии, что свидетельствовало о широко развитых международных связях.

Среди источников XVII века видное место занимают “сказания иностранцев”, под которыми понимаются различного рода описания путешествий и посольств в Россию и в другие страны Восточной Европы и Азии. Из всех сочинений, относящихся к истории России в первой половине XVII века, наибольшее значение имеет труд Адама Олеария. Олеарий был придворным математиком и библиотекарем при герцоге Гольштинском. В России он был дважды. Его сочинения составлены в виде записок и сообщает множество интересных сведений о России и соседних с ней странах. Самое интересное – это то, что к сочинению приложены рисунки городов (например, крепость Ямы, крепость Копорье и т.д.). Олеарий дает историю московских царей, но начинает ее с И. В. Грозного. О царе М. Ф. Романове он отзывался довольно лестно, говоря о том, что в годы его правления шло великолепное строительство на итальянский манер[17] . Кроме того, необходимо отметить донесение нидерландских послов Альберта Кунратса Бурха и Иоганна фон Фентдриля, об их посольстве в Россию в 1630 и в 1631 годах[18] . Они подробно описывают свою аудиенцию с М. Ф. Романовым и патриархом Филаретом, говоря о том, что царь восседал на престоле в драгоценной короне, усеянной алмазами, жемчугом и разными драгоценными камениями, со скипетром в правой руке, в узорчатой парчовой одежде. По правую сторону от царя сидел его отец патриарх, на золоченом стуле, в духовном одеянии и в золотой митре, украшенной крестом. По левую сторону от царя стояла золотая пирамида с короною, которая символически изображала отсутствующего юного принца или царевича. Таким образом, по словам иностранцев, они были удивлены великолепием и величием царского двора.

В целом, анализ источников предполагает вывод о том, что социальный строй русского государства XVII века представлял собой типичное для средневековья переплетение сословий и классов. Однако следует оговориться, что в сословной политике, в начале столетия произошли значительные изменения, выразившиеся в упрощении его структуры, в более резком обособлении господствующего класса от остального населения, в более четком отделении посадского населения от сельского. Издавая указы, в одних случаях правительство делало им уступки, а в других, учитывая свои интересы, издавало законы, противоречащие первым. То есть, царизм вел двойную игру, заигрывая то с простым населением, то с привилегированным. Государственный строй России начал XVII века - это самодержавие с боярской думой. Большие трудности при решении крестьянского вопроса встретило правительство М. Ф. Романова. Утверждая права феодалов на их старые владения, выкорчевывая “воровских помещиков”, получивших поместье при самозванцах, раздавая новые массивы черных и дворцовых земель в поместья и вотчины, оно стремилось закрепить и власть над крестьянами. Следовательно, можно заключить, что государственный строй начала XVII века это самодержавие с боярской думой, которое постепенно начинает утрачивать свои полномочия перед новоиспеченной аристократией–дворянством.

При написании дипломной работы несомненное значение представляют труды С. М. Соловьева[19] , В. О. Ключевского[20] , И. Д. Беляева[21] , Б. Д. Грекова[22] , Н. А. Рожкова[23] , А. Е. Преснякова[24] , Ф. С. Платонова[25] , М. Н. Тихомирова[26] , А. Г. Манькова[27] , Л. В. Черепнина[28] , Е. В. Чистяковой[29] , М. М. Шевченко[30] , П. П. Смирнова[31] .

Богатый материал по данной теме представляет труды дореволюционных историков, например, работа С. М. Соловьева “История России с древнейших времен”. Автор осветил круг вопросов, касающихся различных сторон жизни России XVII века: государственности, торговли, промышленности. Классовую борьбу столь характерную для того времени, он рассматривал как проявление противогосударственных сил. В своем многотомном труде, на основе новых архивных документов, систематизирурующих материалов, затронул вопросы, касающиеся земельных соборов и воспроизвел их фактическую историю. С. М. Соловьев представил обзор соборов, действующих по формуле: “Правительству – сила власти, земле – сила мнения”[32] . Автор, подобно многим другим историкам того времени, считал, что закрепощение крестьян произошло сравнительно поздно, в конце XVI века, что эта мера была вызвана государственными потребностями. Его работа представляет значительное научное достижение, так как научные данные были основаны на новом документальном материале. Ни один исследователь до него не ввел в научный оборот такого количества архивных источников.

Интересны исследования В. О. Ключевского, автора фундаментального сочинения “История государства Российского”20. Он сделал шаг вперед по сравнению с предыдущей историографией в оценке и характеристике России XVII-го века. В. О. Ключевский больше чем его предшественники уделяет внимание экономическому развитию и признает наличие классовой борьбы в России начала XVII века. Он заострил внимание на усиление феодально-крепостнической системы в процессе перехода власти от сословно-представительной монархии к абсолютизму. В монографии “Происхождение крепостного права в России”[33] он заявил, что крепостное право в России возникло в первой половине XVII века из холопского крепостного права. Ключевский считал, что крестьянская “крепость” носила личный, а не поземельный характер. В. О. Ключевский примыкает к С. М. Соловьеву в утверждении положения о закрепощении государством всех сословий в целях обороны. Огромный фактический материал представляет монография о русском крестьянстве И. Д. Беляева[34] . Установление крепостного права он целиком предписывал феодальному государству. По его словам, расстройство финансов вынудило московское правительство прикрепить крестьян к земле. Затем постепенная неличная крепость перешла в личную. Однако необходимо сказать, что при описании положения оброченных и барщинных крестьян И. Д. Беляев вступает в противоречие с самим собой. Писал, что каких то единых размеров оброка не существует, и в каждом имении были свои образцы, так как при взымании оброка владелец не мог часто менять его размеры; напротив, при эксплуатации труда крестьян их повинности более зависили от барского пользования произвола.

Необходимо отметить работу Н. А. Рожкова “Город и деревня в русской истории (краткий очерк экономической истории России)”[35] . В ней он указывает чрезвычайно важную перемену в хозяйственной жизни России второй половины XVI и XVII вв., заключавшуюся в том, что система натурального хозяйства, господствовавшая в предшествующие периоды русской истории, стала разрушаться, а на смену ему выдвигалось денежное хозяйство, когда значительная часть населения работает уже не для собственного потребления, а для продажи. Кроме того, в отличие от других историков, основной причиной установления самодержавия он видел возрождение и первоначальным развитие денежного хозяйства с обширным рынком. Весь период середины XVI века до конца первой четверти XVIII века Н. А. Рожков определяет как период “дворянской революции”. Дворянство, по его мнению, шло к власти, проводя политику всеобщего закрепощения сословий.

Несомненное значения при написании дипломной работы представляет работа Б. Д. Грекова “Происхождение крепостного права в России”[36] . Основное его внимание сосредоточено на опровержении господствовавшего в дореволюционной науке мнения о крестьянах средневековой Руси, как свободных арендаторах чужой земли. Греков заявлял, что не следует преувеличивать крестьянской свободы до отмены Юрьева дня “Крестьянин, - писал он, есть зависимый от феодала человек"[37] . Греков рассматривал крепостное право не как нечто самодовлеющее, а в неразрывном единстве с проблемой возникновения и развития феодализма, как органическое слагаемое феодальной системы, как ее главнейший атрибут.

Большую лепту в кладезь исторической науки внес очерк выдающегося русского ученого А. Е. Преснякова “Российские самодержцы”[38] . В его работе представлен серьезный анализ исторического опыта народа, и особенно - опыта управления, накопленного нашими предками. Он подчеркнул, что самодержавие, будучи ослаблено крестьянской войной, искало опоры в Земских соборах, стараясь в фискальных и земельных вопросах заручиться поддержкой дворян и посада, опасаясь в то же время их союза, кроме того, автор представил материал, касающийся личной жизни М. Ф. Романова и его родственников, что составляет любопытный, заинтересовывающий материал при чтении его работы.

Особо хочу отметить для меня исследования С. Ф. Платонова, который большое значение уделил проблемам взаимоотношения между народом и государством. В своей работе он наряду с политическим противоречием, нашел отражение в столкновении московской власти с боярской оппозицией в лице родовой аристократии. Вслед за В. О. Ключевским Платонов придавал большое значение политическому конфликту между царем и аристократической боярской администрацией. Это политическое противоречие московского общественного и государственного строя действовало, по его мнению, независимо от социальных противоречий, параллельно с ними[39] .

Кроме того, Платонов причину бурных коллизий эпохи смутного времени видел в борьбе тяглой массы населения с их угнетателями. Если крупнейший русский историк С. М. Соловьев объяснял смуту как столкновение новых государственных начал со старыми, выражавшиеся в борьбе московских государей с боярством, то Платонов видел в ней, прежде всего, социальную борьбу низших сословий с высшими. Ее последствия он усматривал в окончательном разгроме боярства, в резком возвышении московского дворянства, в подрыве экономического благосостояния страны, которое вызвало экономическое прикрепление посадского и сельского населения, поставило московскую торговлю и промышленность в полную зависимость от иностранцев. Таким образом, труд Платонова, несомненно, составил целый этап в развитии исторической науки.

Интересны исследования академика М. И. Тихомирова. В его работе “Классовая борьба в России XVII века”[40] - основным героем являлся трудовой народ. В своей монографии он писал, что основная масса населения (посадские люди, крестьяне) были достойными соперниками аристократических пережитков и сумели многого добиться в области приобретения сословных привилегий. В противовес этому, класс феодалов был еще достаточно силен, чтобы не только удержать свое господствующее положение, но и использовать в своих системах новые развивающиеся производственные силы. Усиливая нажим на эксплуатируемые массы, класс феодалов и феодальное государство, по данным М. Н. Тихомирова вызывали сопротивление угнетаемых классов, в результате чего происходило обострение классовой борьбы во всех ее формах.

Особую ценность для моей работы представляет монография А. Г. Манькова “Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века”[41] . В ней освещена история крепостного права после Уложения 1649 г. А. Г. Маньков особо остановился на крестьянских побегах, поскольку с отменой урочных лет они не только не прекратились, но напротив, приняли невиданные до того размеры. Это тем более необходимо, что борьба с побегами крестьян, их сыск был тем стержнем, вокруг которого, как заметил автор, наматывались нити крепостного права. Работа А. Г. Манькова содержит в себе полную картину сыска крестьян и холопов и написана на новом архивном материале, извлеченном из фондов Поместного и Разрядного приказов. Следовательно, этот труд значительно облегчает поиск моих исследований относительно данной темы.

Кроме вышеперечисленных трудов хочу выделить работу академика Л. В. Черепнина “Земские соборы русского государства в XVI-XVII веках”[42] . Основываясь на широком круге интерпретированных источников, автор последовательно освещает историю сословно-представительных учреждений России XVI-XVII веков. Возникновение, развитие и упадок Земских соборов Л. В. Черепнин рассматривает в связи с эволюцией общественно-политического строя страны. Его труд имеет особую научную и политическую значимость в связи с его политической направленностью против концепций современной буржуазной науки, отрицающие наличие в России выраженных традиций сословного представительства, сводящих ее общественно-политическую структуру к основанному на грубой силе деспотизму. Он пришел к выводу, что фактором, оказавшим влияние на дальнейшее развитие сословного представительства была крестьянская война XVII века, задержавшая государственное оформление крепостного права и переход к абсолютизму.

Хочется отметить исследования П. П. Смирнова “Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века”[43] . Для меня оно представляет значительную ценность, так как содержит о себе сведения о ремесле и ремесленниках, о социальных отношениях и классовой борьбе, а так же о быте и нравах широких кругов посадского населения.

Наконец, важное значение, для написания дипломной работы имеют труды нового поколения историков, например, Т. И. Смирновой[44] , Е. В. Чистяковой[45] . Все эти работы вводят в научный оборот новые ценные материалы о побегах крестьян и их сыске. По наблюдениям Т. И. Смирновой крестьяне бежали главным образом из имений мелких и средних феодалов. На основе исторических данных Е. В. Чистяковой можно исследовать историю народных движений в различных районах России. В ее монографии “Городские восстания в России в первой половине XVII века” отражены достижения русской и советской историографии по проблемам классовой борьбы в России. Показаны социально-экономические предпосылки городских восстаний, их ход и результаты. По мнению Чистяковой борьба посадов с беломестцами велась не только и не столько за пригородные земли, сколько за налогоплательщиков, которых поглощали бело-местные слободы, превращая в закладчиков.

Следует обратить внимание на монографию М. М. Шевченко. На основании накопленного в исторической нации материала, автор показывает когда, как и в силу каких причин возникло крепостное право в России. В чем его сущность и какие этапы оно прошло в своем развитии. Кроме того, на мой взгляд, М. М. Шевченко дал наиболее точное определение термину “крепостное право”. “Крепостное право” - это освещенное обычаями и санкционированное нормами писанного закона право феодалов на личность, труд и имущество непосредственных производителей, наделенных средствами производства и ведущих личное хозяйство”[46] .

Таким образом, из данных исследований следует вывод о том, что сословная политика в русском государстве первой половины XVII столетия была очень сложной. Она была обусловлена следующими причинами: в это время произошла смена династии, перераспределение классовых сил и возможностей, а, следовательно, все предыдущее законодательство подверглось значительным изменениям. Акты, указы, издаваемые новым царем направлялись на возвышение и укрепление дворянства, ставшее первейшим сословием в правлении М. Ф. Романова. Словом, произошла смена господствующего класса, исчезли последние остатки социального класса. Созданная средними слоями населения на Земском соборе новая династия была тесно связана с избравшей ее средой и действовала с постоянной ее поддержкой. Обе силы дорожили одна другой: дворяне были единственной опорой власти, а царь был внешним символом народной независимости и порядка. Вторым феодалом после церкви, судя по историческим данным, являлась церковь, которая освещала свое господство, внедряла в людские сознания представление о незыблемости существующего строя, необходимости подчинения установленным властям от царя до помещиков и всякого должностного лица, поставленного верховной властью.

Что касается средних и низших слоев населения, то к ним следует отнести посадское население и крестьян. Посад – это торгово-промышленная часть, где расположены земли и дворы горожан, которые несли государево тягло. Ремесленное и торговое население носило общее официальное наименование – посадских людей, так как оно жило на посадах. Для начала XVII века это население имело большое значение, выразившееся в его политической позиции, которая решила исход гражданской войны и освободила страну от польско-шведской оккупации. Но та же первая крестьянская война в начале XVII века разрушила единство политических выступлений посадского класса и, возможно, затем заставила его переменить своих союзников. В XVI веке они жили в союзе с боярами, в XVII веке меняют их на дворян и устанавливают с последними длительное “единачество”. Городские выступления поэтому были не только столичными, но распределялись и на провинциальные города. Что касается крестьянского люда, то важно подчеркнуть, что они представляли собой самую низшую ступень в социальной иерархии XVII века. Они подразделялись в свою очередь на государственные и частновладельческие, но и тем и другим жилось одинаково плохо. В первой половине XVII века крестьяне являлись предметом спора между крупными “владующими” боярами и мелкими стремившиеся к власти дворянами: “пассивно, без новых попыток протеста, идут они к своей голгофе закрепощения”[47] .

ГЛАВА 1.ИЗБРАНИЕ НА ЦАРСТВО М. Ф. РОМАНОВА

Моя дипломная работа посвящена эпохе правления М. Ф. Романова – первого русского царя из новой династии. Писали о нем много и по-разному; от славословия и умилительного сюсюканья до гневного осуждения и насмешек. У одних он вызывал восторг и обожание, у других – презрение и ненависть. Но история иногда не впадает в крайности. Время – самый лучший и надежный фильтр, оно знает, что нужно оставлять потомкам.

Образ каждого государя далеко не однозначен, каждый из них, по признанию Николая I “человек со всеми слабостями, коим люди повержены”[48] , и, что, несмотря на разные отпущенные природой возможности, каждый в меру своего понимания желал блага России. Например, по словам Н. И. Костомарова, Михаил был от природы доброго, но, кажется, меланхоличного нрава и одарен блестящими способностями; зато не получил никакого воспитания и, как говорят, вступивши на престол, едва умел читать[49] . Но для меня главное заключается не в этом, а в том что в тысячелетних спиралях российской истории, на переломе столетий произошло более чем важное событие: гибель одной династии – Рюриковичей, избрание по соборному волеизъявлению новой – династии Романовых. Вопрос о закономерностях происхождения фамилий на Руси таит еще много загадок. Почему например, мы называем российскую императорскую династию Романовыми? В море документов XVIII -XIX веков еще не найден тот, где царская семья впервые именовалась бы официально “дом Романовых”? “Почему Романовы и с какого времени Романовы, достоверностью сказать нельзя, хотя история этой семьи привлекала внимание многочисленных исследователей. На основе исторических данных Романовы – младшая ветвь одного из древнейших московских боярcких родов Кошкиных – Захарьиных – Юрьевых. В самых ранних родословных XVI-XVII вв. все единодушно называли прародителем. А. И. Кобылу, боярина великого князя, жившего в XIV веке. Потомки его были хорошо известны по различным документам XIV-XV веков. Одна из женщин этой семьи Мария Федоровна Толстяева, приходилась бабкой великому князю Ивану III. А внуки Ивана III – Дмитрий Иванович и Иван IV Васильевич – впервые венчались на царство Маномаховым венцом в Успенском соборе. Активными сподвижниками Ивана III были братья Яков и Юрий Захарьины, которые входили в думу Великого князя. Дипломатическую и административную деятельность их продолжил сын Юрия – Михаил Захарьин – именно его сын – Роман Юрьевич выдал свою дочь Анастасию в 1547 г. замуж за Ивана IV. С этого времени Занарьины – активные советники молодого царя. Но к концу XVI века из всех потомков Захария Федоровича Кошки осталась лишь одна семья Никиты Романовича. В середине XVI века в духе генеалогических традиций, потомки А. Кобылы указывали, будто родоначальник их семьи пришел служить в Москву из прусской земли. По данным историков сложилась легенда, что их пращур Рюрик принадлежал к потомкам Пруса из рода римского Императора Августа, по имени Пруса и вся земля, где он правил, стала называться Прусской[50] . Соответственно у бояр, чьи предки пришли из “Прус”, появилась возможность самим происхождением подчеркнуть древность службы Московскому дому.

Романовы, как и Шереметевы, происходят от сына А. Кобылы Федора Кошки. Мы не найдем в документах XV-XVI веков прозвища, закрепившегося за потомками Якова и Юрия Захарьиных как фамилия. У них, как принято говорить, “трехчастная форма имени”: имя собственное – отца – деда. Например: Федор Никитич Романов, его отец Никита Романович Юрьев, затем Роман Юрьевич Захарьин – вот так пишут их имена в документах.

С начала XVIII века иностранные историки (шведы) интересуются прошлым соседней России, называют русских царей Романовыми, а в русской литературе фамилия встречается лишь в XIX веке. Именно с этого времени мы достоверно, на мой взгляд, можем говорить о существовании понятия “дом Романовых”.

Возвращаясь к вышесказанному, необходимо отметить, что переход к власти Романовых был обусловлен течением Российской смуты и ее последствий. Смута была вызвана событием случайным – пресечением династии, вымиранием семьи, фамилии, насильственное или естественное, - явление, чуть не ежедневно нами наблюдаемое, но в частной жизни оно мало заметно. Другое дело, когда кончается целая династия. У нас такое событие привело к борьбе политической – за образ правления, и социальной – и усобице общественных классов. Каждый клан искал своего царя или ставил своего кандидата на царство. Смута началась аристократическими происками большого боярства, восставшего против неограниченной власти новых царей. Продолжили ее политические стремления столичного гвардейского дворянства, вооружившегося против олигархических замыслов первостатейной знати, во имя офицерской политической свободы. За столичными дворянами поднялось родовое провинциальное дворянство, пожелавшее быть властителем страны, оно увлекло за собою неслужилые земские классы, поднявшегося против всякого государственного порядка, во имя личных льгот, во имя анархии.

В первое время боярство пыталось соединить классы готового распасться общества во имя нового государственного порядка, но этот порядок не отвечал понятиям других классов общества. Тогда возникла попытка предотвратить беду во имя лица, искусственно воскресив только что погибшую династию, которая одна сдерживала вражду и соглашала непримиримые интересы разных классов общества. Когда не удалось, даже повторительно, попытка самозванца, тогда по-видимому, не оставалось никакой политической связи, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества. Но общество не распалось, расшатался лишь государственный порядок.

Казацкие и польские отряды, медленно, но постепенно вразумляя разоряемое ими население, заставили, наконец, враждующие классы общества соединиться не во имя какого либо государственного порядка, а во имя национальной, религиозной и простой гражданской безопасности, которой угрожали казаки и ляхи. Таким образом, по словам В. О. Ключевского, Смута, питавшаяся рознью классов земского общества, прекратилась борьбой всего земского общества[51] . Необходимыми были шаги по укреплению созидательного начала и единения всего российского общества и государства.

Вожди Земского и казацкого ополчения князья Пожарский и Трубецкой разослали по всем городам государства повестки, призывавщие в столицу духовные власти и выборных людей из всех чинов для Земского совета и избрания государя. В самом начале 1613 г. стали съезжаться в Москву выборные всей земли. Это был первый всесословный Земский собор. Для более полного освещения и понимания Собоа 1613 года следует обратиться к разбору его состава, который может быть определен лишь по подписям на избирательной грамоте Михаила Федоровича, написанной летом 1613 г. По источникам С. Ф. Платонова на нем было всего 277 подписей, но участников собора, очевидно, было больше, так как не все собранные люди подписывали соборную грамоту[52] . Кроме духовенства, высших служилых чинов “аристократической” верхушки общества участвовали в выборе посадские и даже сельские обыватели. Таким образом, представительство на соборе 1613 года было исключительно полным.

Когда выборные съехались, был назначен 3-х дневной пост, которым представители земли русской хотели очиститься от грехов Смуты перед совершением такого важного дела. По окончанию поста, в январе, начались избирательные заседания. Первый вопрос, поставленный на соборе, выбирать ли царя из иноземных королевских домов, решили отрицательно. Но выбрать из своего природного русского государя было нелегко. Летописец об этом говорит, что “ по многи дни быть собрании людям, дела же утвердити не могут и везде мятутся семо и овалю”[53] . Царь из иностранцев многим казался тогда возможным. Незадолго перед собором Пожарский ссылался со шведами об избрании Филиппа, сына Карла IX; точно так же начал он дело об избрании сына германского императора Рудольфа. Но это был только дипломатический маневр, употребленный им с целью приобрести нейтралитет одних и союз других. Но желание боярства, надеявшегося лучше устроиться при иноземце, чем при русском царе из их же среды, встретилось с противоположной ему и сильнейшим желанием народа избрать царя из своих. По мнению народа, иноземцы повинны были в смуте, губившей Московское государство.

Собор распался на партии между великородными искателями, из которых более поздние известия называют князей Голицына, Мстиславского, Воротынского, Трубецкого, М. Ф. Романова[54] . Сам скромный по отечеству и характеру, князь Пожарский тоже, говорили, искал престола и потратил немало денег на происки, наиболее серьезный кандидат по способностям и знатности, князь В. В. Голицын, был в польском плену, князь Мстиславский отказался; из остальных выбрать было некого. При недостатке настоящих сил дело решалось предрассудком и интригой. В то время, как собор разбивался на партии, в него вдруг пошли одно за другим “писания”, петиции за Михаила Романова от дворян, больших купцов, от городов Северской земли и казаков; последние и решили дело.

Против Михаила были многие члены собора, хотя он давно считался кандидатом и на него указывал еще патриарх Гермоген как ни желательного приемника царя. В. Шуйского. Однако окончательное решение предоставляли непосредственно всей земле.

С 7-го числа окончательный выбор был отложен о 21-го числа, чтобы за это время узнать в городах мнение народа о деле. Все высказались именно за Михаила.

И вот, наконец-то, в торжественный день, в неделю православия, первое воскресенье великого поста, 21 февраля 1613 г. были назначены выборы, на которых избрание М. Ф. Романова было решено единогласно, вслед за чем последовали молебны о здравии царя и присяги ему. По общему представлению государя сам Бог избрал, и вся земля Русская радовалась и ликовала. Подтверждение этому мы можем найти в книгопечатании начала XVII столетия, например в Псалтыре учебном, напечатанным Никитой Фофановым в Москве. Необходимо уточнить, что идейным композиционным центром в предисловиях и послесловиях издания XVI-первой половине XVII веков является изображение монарха, то есть сам монарх выступает во всех текстах как лицо избранное, особо почтенное и даже “превознесенное” Божеством в его неразделимом триединстве[55] . По словам Поздеевой обращение к триединому божеству нередко перерастает в изложение основ православного Героучения о троичности Бога, что не только не умаляло, а высоко поднимало роль и вес “богоизбранного монарха[56] . Особенно подчеркивается то обстоятельство, что царская власть получена не в результате прямого престолонаследия, а путем избрания Михаила Романова при покровительстве всевышнего. Кроме того, в произведении XVII века красной нитью проходят доказательства легитимности династии, ее исторического и наследственного права на власть. Постоянно звучащее напоминание об императоре Константине так же традиционно входит в основную аргументацию исконности природного царя, ведущего свой род от византийских императоров. Хотя термин “легитимность” возник в международном праве после 10-летия самозванщины, цареубийств, общей социальной “Смуты”, доказательство их природности на 10-летия остается особенно важным. На основе исторических данных Поздеевой можно заключить, что “природность” М. Ф. Романова являлась очевидность божественной воли. Подобные идеи мы можем почерпнуть из “Утвержденной грамоты” и в Грамоте, разосланной в города, где подчеркиваются традиционные идеи о “промысле Божием”, определяющие судьбу трона и идея избрания “по приговору всея земли”[57] . Под “всей землей” понималисьи географические и социальные признаки. В документах не только перечисляются русские земли, но также указано, что в избрании царя Михаила согласно участвовали: “бояре, и окольничие, и чашники, и столничие, и стряпчие, и дворяне московские, и приказные люди, и дворяне из городов, и дети боярские всех городов, и гости “из черных слобод и всего государства Московского, всех чинов люди[58] .

Однако, как показывает история, чем больше укреплялась династия, тем меньше вспоминала она свое происхождение “по воле” народа. Божественность проявилась во всех действиях царя.

Кроме того, соборное избрание Михаила было подготовлено и поддержано на соборе и в народе целым рядом вспомогательных средств: предвыборной агитацией с участием многочисленной родни Романовых, давлением казацкой силы, выкриком столичной толпы на Красной площади, но все эти избирательные приемы имели успех потому, что нашли опору в отношении общества и фамилий. Михаила вынесла не личная или агитационная, а фамильная популярность. Как я уже повествовала, что Михаил принадлежал к боярской фамилии, едва ли не самой любимой тогда в Московском обществе. Это была единственная нетитулованная боярская фамилия, которая не потонула в потоке новых титулованных слуг, нахлынувших к московскому двору с половины XV века. К тому же популярность Романовых усилилась от гонения, какому подверглись Никитичи при подозрительном Годунове. Много горя и страданий претерпели они за годы скитаний. Михаил Федорович после московской осады уехал в свою Костромскую вотчину Домнино, где чуть было, не подвергся нападению польской шайки, от которой был спасен, по преданию, крестьянином Иваном Сусаниным. Между историками велась долгая полемика по поводу этой личности: так, Костомаров, разобрав легенду о Сусанине, свел все к тому, что эта личность есть миф, созданный народным воображением. Такого рода заявлением он возбудил в 60-х годах устное движение в защиту этой личности: явились против Костомарова статьи Соловьева, Погодина, к которым приложены карты местности. Они знакомят нас с путем, по которому Сусанин вел поляков[59] . Из чего мы узнали, что он был доверенным лицом у Романовых.

Все эти обстоятельства способствовали решительному отказу принять предложение собора Михаилом и инокиней Марфой. За их согласием было отправлено посольство, состоящее из Феодорита, архиепископа Рязанского и Мурмского, А. Палицына, Шереметева и других, но посольство даже и не знало где находится М. Ф. Романов. После долгих поисков, 13 марта, они все же нашли его в Костромской области. Но первые уговоры посольства принять предложение собора не увенчались успехом : главным образом потому, что, как говорила мать, “у сына ея в мыслях нет таких великих преславных государствах быть государем, он в несовершенных летах, а московского государства всяких чинов люди по грехам малодушествовали, дав свои души прежним государям, не прямо служили”[60] .

После 6-ти часовых переговоров Михаил и мать, когда им приговорили, что Бог взыщет на них конечное разорение государства, соглашались принять избрание Михаила на престол.

19 марта медленно двинулся он в Москву, а 11 июня 1613 года состоялось его царское венчание.

По свидетельству Г. К. Котошихина, М. Романов при избрании дал боярам ограничительную запись. По словам Л. В. Черепнина упоминание Г. К. Котошихина нельзя считать достоверным, но в то же время он предполагает, что речь идет о челобитной, поданной царю земским собором и излагающей определенное положение относительно его правительственной деятельности[61] . Во всяком случае, несомненно, в некоторое ослабление к началу XVII века царской власти, в это время особенно нуждавшиеся в поддержке сословных представителей.

В царе Михаиле видели не соборного избранника, а племянника царя Федора, природного, наследственного царя. Недаром Авраамий Палицын зовет Михаила “избранным от бога прежде его рождения”, а дьяк И. Тимофеев в непрерывной цепи наследственных царей ставил Михаила сразу после Федора Ивановича, игнорируя и Годунова, и Шуйского, и всех самозванцев[62] . Есть известие, будто бы Ф. И. Шереметев писал в Польшу князю Голицыну: “Миша-де-Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден”[63] . Это еще одно обстоятельство, которое склоняло бояр в пользу Михаила. Шереметев, конечно, знал, что престол не лишит М. Романова способности зреть и молодость его не будет перманента. Но другие качества обещали показать, что племянник будет второй дядя, напоминая его умственной и физической хилостью, выйдет кротким, добрым царем.

Таким образом, из вышесказанного необходимо сделать вывод: к 1613 году явился родоначальник новой династии, положивший конец Смуте. Он был первым государем после тяжелого и смутного времени, которому предстояло сделать очень много дел во имя блага России. Для меня любопытно особенно то обстоятельство, что по избранию царя хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего. Но не бывает худа без добра. На Российский престол взошел царь, которого действительно можно назвать патриотом своего государства, чутким, добрым правителем. А что касается враждебных отношений между сословиями, то они были, есть и будут. В обществе всегда найдутся люди недовольные условиями своей жизни, порядком и характером управления страной. Следует отметить, что за весь исторический путь, пройденный Россией, да и всего мира в целом, не было момента, чтобы все слои общества жили в мире и согласии. В жизни всегда найдется элемент, который, согласно поговорке, добавит ложку дегтя в бочку с медом и тем самым отравит существование определенного круга людей. Жизнь прожить – не поле перейти, гласит народная мудрость, а управлять жизнью народа еще сложнее. Для этого нужно иметь сильную волю, обладать твердым характером, незаурядным умом и умением лавировать между определенными группами людей и в то же время не давать им перейти рамки дозволенного, чтобы они не превратили государство в анархию. Вы спросите, какое же отношение к этим качествам имеет Михаил Федорович, человек слабохарактерный, богобоязненный, покладистый, лишенный крепкого здоровья и хорошего образования.

Нет ничего проще, дело в том, что царь Михаил силен был, прежде всего, своей добротой, любовью и чистотой души свойе, что повлекло за собой поддержку его правления со стороны народной массы. Что касается жестокости и строгости, также необходимых при правлении, то она восполнилась крутой энергией его отца – Филарета и трудами деятелей, окруживших престол в это время.

В целом, установив в 1613г. новую правящую династию Романовых, вотчинники – бояре и помещики в последующие десятилетия предпринимают меры к восстановлению и дальнейшему укреплению всей государственной системы. В начале XVII в. в Русском государстве намечаются тенденции перехода к абсолютной власти “государя всей Руси”. Одновременно с ростом власти царя усилился и усложнился государственный аппарат, который принял характер бюррократического строя. Боярская Дума по-прежнему являлась важнейшим органом государства, разделявшая вместе с царем прерогативы власти. Она оставалась верховным органом по вопросам законодательства, управления и суда. Первая половина XVII в. явилась периодом расцвета сословно-представительной монархии и наравне с Боярской Думой важейшие вопросы внутренней и внешней политики решались с помощью сословно-представительного органа – земских соборов. По словам Г.Котошихина, в Земских соборах проявлялась тенденция к превращению их в парламентарной формы орган.[64] . Следовательно, государственный строй России начала XVIIв. Представлял собой самодержавие с боярской аристократией. Тенденции перехода к абсолютизму стали формироваться на базе безраздельного господства феодольно-крепостнической системы, закрепившейся в середине XVII века.

ГЛАВА 2. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЯХ ПО ОТЕЧЕСТВУ И ПРИБОРУ

2.1 Законодательство о служилых людях по отечеству

Данному периоду посвящено множество исследований, особую роль в которых занимает дворянство. Историков давно интересовал этот человек повседневности. Речь идет о простых исполнителях, тех, кто составлял толпу, изучить которую невозможно, а в массе крайне трудно. Начало XVII столетия ознаменовывается перераспределением классовых сил и социального устройства обзества. Доказательство этому мы можем видеть из Смуты, происходившей в конце XVI-началеXVII вв., закончившейся избранием исконно русского, “природного” царя – Михаила Федоровича Романова. При этом необходимо упомянуть, что каждый клан искал своего царя или ставил своего кандидата на царство. Вопреки желанию боярства, надеявшегося лучше устроиться при иноземном царе, дворяноство избрало правителя “из своих”. Таким образом, на политическую арену взошло новое, полное сил и энергии дворянске сословие. Верхи и низы московского общества проиграли игру, а выиграли ее средние общественные слои. Их ополчение овладело Москвой, или же, наконец, был избран М.Ф. Романов. Это, на мой взгляд, и есть главная причина возвышения дворянства. Новоиспеченный царь должен был отблагодарить их за свое воцарение и из законодательных актов данного периода явно прослеживается его лояльность к новому сословию.

Однако возникает вопрос: что же это за сословие? Как далеко оно уходит своими корнями в прошлое? Каким образом набиралось? Многочленно ли было?

В голову приходит множество вопросов, ответить на которые не так уж и просто.

Начнем с того, что термин этот тесно граничит с детьми боярскими, происхождение которого Г. Котошихин объяснял довольно просто.[65] В удельных княжествах образовывалось очень много боярских фамилий, то есть смешанных родов, члены которых бывали в звании бояр.

Но звание боярина жаловалось служилым людям уже в зрелых годах, притом не всем чинам боярских фамилий. А с исчезновением уделов, только знатнешее удельное боярство перешло в Москву. Но большая половина старых боярских фамилий удельного времени перестала принадлежать к действительному боярству. Таким образом, сын боярский становился синонимом провинциального служилого человека. С середины XVI в. эти дети боярские получили название дворовых или дворян. Так, дворянин прежде означавший слугу вольного небоярского происхождения и поэтому стоявший ниже сына боярского, теперь превратился в придворное звание, в которое возводились только некоторые городовые дети боярские. Благодаря тому, звание детей боярских стало низшим провинциальным чином. Высшие чины провинциального дворянина чтали зваться детьми боярскими дворовыми или выборными дворянами. Некоторые из них дослуживались до столичного дворянства и в чин московских дорян назначались дворовыми дворянами или дворянами большими.

Теперь посмотрим, как развертывалась служба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Ведь служба- это судьба, предназначение русского дворянина. Для того и другого назначались смотры или разборы. Разбор и верстание дворян производились посредством допроса выборных их представителей, которые назначались окладчиками. По данным В. О. Ключевского, их выбирали, смотря по надобности: при вступлении в должность они приносили присягу.[66] Поместные оклады назначались по заслугам. Однако от оклада надо отличать поместную дачу. Оклады назначались по чинам, но размеры дач соображались с тем, имел, имел ли служилый человек вотчину или нет. Если он имел вотчину, ему давали во владение полный оклад, если нет – то часть оклада; вотчина служила подспорьм к поместью. Следовательно, получается так, чем выше чин, тем выше оклад; чем больше вотчина, тем меньше дача.

А вот о чем повествует нам подьячий второй половины XVII в. Г. Котошихин, вспоминая об усиленной военной вербовке: “ В прошлые давние годы, когда у московского государства были войны с окрестными государствами, ратных людей набирали из всяких чинов и многие из них “за службу и полонное терпение”[67] (то есть за страдания в плену) освобождались от холопства и крестьянства и получали в награду за свою службу небольшие поместья и вотчины. Средствами для поземельного устройства этих новобранцев был новый вид землевладения, выработавшийся в московском государстве и получивший название поместного. Эта поместная система была выражением военно-поземельного устройства служилых людей и была тесно связана с вотчинным землевладением. Напомню, что в московском государстве поместным, в отличие от вотчины, наследственной поземельной собственности, назывался участок казенной земли, данный служилому человеку во временное владение под условием службы и как средство службы. Так, ратные люди првоначально складвались в местные служилые общества по земле, то есть по месту землевладений. Правило служить по земле привело к другому, обратному – владеть землей по службе.

Это испомещение вело новых землевладельцев не только в ряды старых местных вотчинных обществ, но и создало в продолжении XVII века одно за другим новые уездные землевладельческие общества, на которые падала обязанность защищать ближайшие к ним границы государства. Они рассаживались не одиночными укрепленными селениями, а огромными, сплошными укрепленными селениями и почти все жили “однодворною”, то есть имели только свои собственые дворы, не имея дворов крестьянских.[68]

Так обозначались служилое и поземельное различие между чинами служилого дворянства. Легко заметить основу этого деления, отличного от того, на которой держалась иерархия думных и московских чинов.

Отношение чинов городовых к думным и московским можно выразить в такой формуле: чины думные по отечеству, чины московские по отечеству и службе, чины городовые только по службе. К чину думных по отечетству относились бояре, окольничие, думные дворяне и дьяки; к московским людям по отечеству относились стальники, стряпчие, дворяне московские и жильцы, в городовой чин по службе входили: дворяне выборные, дети боярские, дворовые и городовые. Служилые люди первых трех категорий различались между собой родом службы, степенью привилегированности, размерами земельных владений.

Так, по историческим данным, Чернова служилым людям “по отечеству” определяли оклад поместного и денежного жалования в размере от 100 до 300 четвертей земли (50-150 десятин в поле) и от 4 до 7 рублей денег.[69]

В процессе службы эти оклады увеличивались до 700 четвертей и 14 рублей для городовых дворян и детей боярскихю за поместное и денежное жалование служилые люди “по отечкству” должны были являться на службу на коне, с оружием, с людьми.

В мирное время служилые люди “по отечеству” жили в своих поместьях и вотчинах. При посылке на службу из дворян и детей боярских формировали сотни, которыми командовали головые. Сотни сводились в полки разной численности.

Историк М. Яблочков подразделяет все дворянское сословие на дворян больших и городовых.[70]

1. В высшие чины и должности назначались из дворян больших, московских. “ Большой дворянин” получал поместье около Москвы, так как все бояре, окольничие, думные дворяне должны были безотлучно жить в Москве при царском дворе. К придворным чинам относились стольники - они при торжественных обедах носили к государеву столу кушанья;

кравчие принимали кушанья от столниов и подавали их царю; чашники подносили пить… таким образом, все чины жили в Москве. Бояре, окольничие, думные дворяне составляли Боярскую Думу, которая по указанию царя ведала все законодательные, административные и судебные дела. Из больших дворян назначались послы к иностранные дворянам. Порядок иностранных чинов служилых людей “по отечеству”, по данным Яблочкова был следующий: боярин, окольничий, думный дворянин, стольник, стряпчие. Кроме того, необходимо заметить, что переход из одного чина в другой был обусловлен выслугой и родовитостью. По случаю торжеств или за заслуги царь возводил в чины. Например, в день своего венчания на царство 11 июля 1613 г. Михаил возвел в бояре двух стольников: князя И.Б. Черкасского и князя Д.М.Пожарского.[71]

2. Городовые дворяне составляли массу дворянского сословия. Они были потомками прямых бояр и боярских детей удельных князей. Их было очень много, по словам М. Яблочкова, в Новгороде в 1617 г. дворян и детей боярских было 1297 человек. Служба для них была обязательна с 15 летнего возраста. Лето они проводили на службе, а осенью их распускали по домам. Так по указу от 2 октября 1623 года “из полков и из украинских городов больших воевод отпустить к Москве; а на осень в полках и городах оставить меньших воевод, а с ними дворян и детей боярских тутошних городов, а жить ими в городах, переменяясь по две недели до снегов”.[72] Такие указы издавались каждый год осенью. Кроме того, следует дополнить, что личным составом служилых людей из дворян ведал Разрядный приказ, имевший в XVII веке довольно сложную структуру. Приказ подразделялся на пять территориальных столов (Московский, Владимирский, Новгородский, Севский, Белгородский) и столы специального назначения: денежный и приказный. Из территориальных столов важнейшим считался Московский. Он ведал комплектованием личного состава приказов, воевод, укреплениями пограничных линий, разбирал местнические дела. Все остальные территориальные столы вели учет рядового состава армии в пределах определенного военного округа. (“Разряда”).

3. Итак, подводя итоги вышесказанному, можно подчеркнуть, что первая половина XVII века была важным периодом в истории русского государства. В это время происходило сплочение феодалов в единое дворянское сословие. Оно начинает играть ведущую роль в местном и центральном управлении. Царь по своему усмотрению назначал одних на воеводство, других отправлял послами в иноземные государства, иным поручал какое либо дело или целую отрасль управления, наконец, некоторых оставлял при себе в качестве постоянных советников по текущим вопросам государственного управления. В XVII столетии мы встречаем прямые законодательные меры с целью затруднить и даже запретить выход из всех состояний, но это было сделать невозможно, так как среди чинов господствовало постоянное движение: личная заслуга или личная удача, которая постоянно изменяла чиновное положение лица, переводя его из одного чина в другой. Но вся иерархия чинов не представляла непрерывной лестницы ступеней. Вся лестница московских чинов распадалась на несколько отделов и иерархическое движение было возможно для лица известного происхождения только на пространстве ступеней известного отдела. У каждого “отечества” были свои доступные ему чины. Провинциальный дворянин, начавший службу сыном боярским мог дослужиться до выборного дворянства, в исключительном случае попадал даже в московский список, нередко шел выше дворянства московского. Так посредством естественной группировки чинов сами собой обозначались очертания дворянского класса, которое законодательство обратило в сословие, сперва замкнув выход из него, а потом обособив его от других сословий специальными правами.

2.2 Законодательство о стрельцах и других приборных

людях.

Развитие вооруженных сил Росии в XVII веке характеризуется отмиранием старой военной организации государства, основу которой составляло поместное ополчение. Для разрешения важных внешнеполитических задач и подавления народных антифеодальных восстаний, которыми был богат XVII век феодальная монархия, развивавшаяся по пути абсолютизма нуждалась в такой вооруженной силе, которая находилась бы постоянно под ружьем и по своей боеспособности соответствовала уровню военного искусства того времени.

Коренные недостатки системы организации войска заключались в следующем:

1. Поместное ополчение не было постоянным войском;

2. Централизованное государственное обеспечение войска оружием, боеприпаами и продовольствие отсутствовало;

3. Военное обучение не носило регулярного характера;

4. Вооружение было чрезвычайно разнообразным, а дисциплина слабой.

Как нам уже стало известно, что к началу XVII века русское войско состояло из служилых людей “по отечеству” (думных и московских чинов и городовых дворян и детей боярских) и служилых людей “по прибору” (стрельцов, казаков, пушкарей и затинщиков). Как вооруженные силы использовались и нерусские народы – служилые татары, башкиры…

Служилые люди “по прибору” набирались в службу из детей и других родственников приборных людей и из вольных людей. По данным А.В.Чернова они получали за службу земельные участки под пашню в размере 4-8 четвертей в поле (стрельцы) или 20-30 четвертей (казаки), и денежное жалование в сумме 2-3 рубля в год.[73] В некоторых городах вместо земельных наделов им выдавалось хлебное жалование.

Стрельцы получали казенное оружие и несли преимущественно пешую службу; казаки должны были являться на службу на своих конях, со своим оружием. Служилые люди “по прибору” поселялись в городах или близ них особыми слободами (стрелецкими, казачьими, пушкарскими), находились на постоянной службе и имели свою военную организацию в мирное и военное время.

Стрельцы и казаки формировались в “приказы” численностью в 500 человек под управлением голов; приказы делились на сотни во главе с сотникми, а сотни на десяки во главе с десятниками.[74] Военные казаки (донские и яицкие), эпизодически привлекавшиеся на службу, сохраняли свою организацию в виде станиц во главе с атаманами.

По общим данным А.В. Чернова в конце XVI века ратных людей было около ста тысяч, в том числе дворян и детей боярских (с холопами) 50 000, стрельцов – 20, 25 тысяч, служилых (городовых) казаков и служилых людей из нерусских народностей – 20 тысяч, иноземцев – 4 тысячи.[75] Таким образом, конницы имелось 75 тысяч, а пехоты – до 25 тысяч человек.

Лучшую часть ратных людей составляли стрельцы, поголовно вооруженые. Кроме холодного, огнестрельным оружием (пищалями) и тем самым выгодно отличавщиеся от других разрядов служилых людей.

Войско, направляемое на пограничную службу или на театр военных действий, обычно формировалось в составе пяти полков (большой, передовой, правая рука, левая рука, сторожевой) или трех полков (большой передовой и сторожевой). Кроме того, особо формировался ертаул (легкоконный полк), а иногда в войско включался и “государев” полк, в который входили думные и московские “чины” со своими холопами. Самостоятельную часть войска составлял “наряд” (артиллерия), делившийся на осадный (стенобитный) и полковой (полевой) наряды в завиимости от калибра пушек и пищалей. Общее командование и руководство боевыми действиями принадлежало воеводе большого полка.

Правительство, учитывая значение стрельцов в обороне городов во время иностранной военной интервенцией и крестьянской войны, значительно увеличило число городовых стрельцов. В результате общее количество городовых стрельцов возросло с 20539 человек в 1625 году до 25669 человек в 1634 году.[76]

Увеличение числа городовых стрельцов не было вызвано внешней опасностью. На мой взгляд, причины этого явления заключались во внутренних положениях государства, которое продолжало оставаться весьма напряженным. Правительство испытывло острую нужду в деньгах.

С разоренного и обнищавшего тяглового населения выколачивались многочисленные подати и недоимки за прошлые годы, собирать которые приходилось при помощи вооруженной силы. Примером могут послужить сборы “пятой деньги” на жалование ратным людям.[77]

Правительство, оценив политическую и моральную устойчивость стрельцов в период иностранной военной интервенции и крестьянской войне, постепенно стало превращать их в полицейскую силу. Именно с этого времени городовые стрельцы стали называться “жилетскими”, то есть обязанными постоянно жить в том или ином городе по указанию правительства. Увеличивая численность стрелецкого войска, правительство постоянно напоминало воеводам и головам, чтобы в стрельцы не попадали холопы, тяглые посадские люди и пашенные крестьяне.

Прибирать в стрельцы разрешалось из вольных охочих людей. Тяжелая судьба стрельцов и их плохое материальное обеспечение являлись причиной того, что свободные люди неохотно шли в стрельцы. Поэтому основным источником пополнения стрелецкого войска стала стрелецкая семья. Стрелецкая служба становилась не только наследственной, но и принудительной. Стрелецкое войско все более превращалось в замкнутую кастовую организацтю.

Таким образом, основные изменения, происшедшие в состоянии стрелецкого войска в период между иностранной интервенцией и русско – польской войной, состояли в значительном росте городовых стрельцов и в начавшемся постепенном превращении стрельцов в полицейскую силу.

Следующую группу войска составляли казаки. После освобождения москвы от интервентов и роспуска народноо ополчения, решающей по численности вооруженной силой в Москве оставалось казачество. Правительство боялось казаков, не доверяло им и постепенно сокращало число казаков путем отделения от них крестьян, холопов и других тяглых людей, оказавшихся в рядах казачества в период борьбы с итервенцией. Доказательством может служит указ Михаила Федоровича не ранее 26 февраля 1613 года, по которому холопы, влившиеся в казачьи станицы подлежали возврату их прежним владельцам.[78] Одновременно с фильтрацией казачества правительство постаралось очистить Москву от казаков, разослав их в разные города, где казаки нели городовую службу наряду со стрельцами. В результате всех указанных мероприятий к началу 30 годов в составе войска, по исследованиям А.В. Чернова насчитывалось не более 11 тысяч служилых казаков.[79]

Правительство стремилось подчинить себе казаков. В наказах городовым воеводам указывалось казаков расписать в сотни наряду с другими служилыми людьми и назначить к ним голов. В результате тих мероприятий казаки постепенно лишались своей станичной организации и выборных атаманов. Казаки теперь имели сотенное устройство, сотни иногда сводились в приказы, аналогичные стрелецким.

Содержание казаков до окончания военных действий состояло из денежного и кормового жалованья. О размерах его можно судить по следующим цифрам: в 1613 году псковским казакам велено было давать:

атаманам по 10, ясаулам по 8 и рядовым по 6 рублей денежного жалования, а корм собирать с населения.[80] Чтобы удешевить содержание казаков, правительство начало заменять кормовое жалование землями. В первые годы царствования Михаила Федоровича земельные жалования казакам были немногочисленные и предназначались, главным образом, для казачьих атаманом. Об этом свидетельствует указ 1619/20 г., который ограничивал землевладельческие права казаков в отношении вотчин, полученных ими “за московске осадное сидение королевича приходу”.[81]

Казаку запрещено было продавать вотчину, покупать, а при потере казаком своего статуса (“пойдет в служки, в холопы, ударится в торговлю”) его поместья и вотчины вообще отписывались на государя.

Указ 1622 /29 г. продолжает линию указа 1619/20 г. в нём в категорической форме запрещается атаманам и казакам продавать свои вотчины, закладывать, давать в монастыри. Таким образом, стремление правительства поставить под контроль казачьи землевладения здесь явно.[82]

Казаки – помещики составляли не более 12-15 % всех служилых казаков. Эти казаки получали земельные наделы и жалование несколько выше чем стрельц, но в льготах были приравнены к стрельцам. В положении пушкарей и других служлых людей у народа в первой четверти XVII в. не произошло существенных изменений. Общее число служилых людей пушкарского чина достигало в 1630 г. 4215 человек, из которых около 2700 человек было пушкарей и затинщиков.[83]

Подводя итоги всему вышесказанному, следует отметить, что к началу XVII в. русское войско состояло из лужилых людей “по отечеству” и служилых людей “по прибору”. Между этими двумя категориями была положена разделитеьная черта: служилые люди “по отечеству” составляли основу клана феодалов – крепостников, а приборные служивые люди были экономически близки к тяглым классам населения, подвергались феодальной эксплуатации со стороны государства. Начало столетия характеризуется увеличением числа городовых стрельцов. Правительство, учитывая моральную и военную устойчивость стрельцов в борьбе с интевентами, начало постепенно превращать стрелецкое войско в свою опору по внутренней охране государственного порядка. Стрельцы несли караулы в Кремле и на московских улицах. Стрельцов использовали для охраны порядка, в торжествах, встречах послов и т.п. Они проживали особыми слободами и занимались в свободное от службы время ремеслом, мелкой торговлей. Каждый полк имел свою канцелярию – стрелецкую избу. Все дела по слжбе, содержанию управлению и суду стрельцов осуществлял Стрелецкий приказ. Ему же была подведомственна и часть казаков.

Значительно изменилось и положение казачества. Правительство очистило ряды служилых казаков от крестьян, холопов, расселило казаков небобшими отрядами и подчинило их своему воеводскому управлению. В результате этих мер казаки потеряли свое военое и политическое значение и превратились в служилых людей городовой и осадной лкжбы. Остальные ряды служилых людей не претерпели существенные изменений.

2.3 Феодальное землевладение в законодательстве первой половины XVII в.

В начале XVII в. класс феодалов достиг больших успехов в отношении своей консолидации. Древняя феодальная знать, претерпевшая сильные потрясения, продолжла отступать перед дворянством, все более закреплявшем за собой господствующее положение во всех сферах жизни. Оно все в большей степени овладевает основным богатством страны – землей за счет захвата черных и дворцовых земель. Средством для поземельного устройства дворянства был новый вид землевладения, выработавшийся в московском государстве и получивший название поместного. Эта поместная система была выражением военно-поземельного устройства служилых людей и была тесно связана с вотчинным землевладением.

Напомню, что в московском государстве поместьем в отличие от вотчины (наследственной поземельной собственности) назывался участок казенной земли, данный служилому человеку во временное владение под условием службы и как средство службы. То есть под “поместьем” понимается условное землевладение. Правило “служить по земле” привело к другому, обратному – владеть землей по службе. Согласно с этим правилом поместьем наделялись безвотчинные или маловотчинные служилые люди. Это испомещение не только вело новых землевладельцев в ряды старых местных вотчинных обществ, но и создало в продолжении XVII в. одно за другим новые уездные землевладельческие общества, на которые падала обязанность защищать ближайшие к ним границы государства.

В конце XVI и начале XVII вв. садились служилые люди “вновь на диких полях”[84] , где было чрезвычайно мало, в иных местах даже совсем не было крестьян, служилые люди были здесь первыми поселенцами со своими дворовыми людьми. Они рассаживались не одинокими помещичьими усадьбами, а огромными сплошными укрепленными селениями и почти все жили “однодворною”, то есть имели только свои собственные дворы, не имея дворов крестьянских. Для них земля была почти единственным обеспечением. Ко времени М.Ф.Романова относится чрезвычайно многообразное законодательство, целью которого было ограничить и стеснить обращение земель между различными группами служилых людей. Указ 27 августа 1618 г. устанавливал общие правила, которыми надлежало руководствоваться при определении судьбы поместий служилых людей, которые погибли на войне. Эти поместья следовало передавать семье погибшего, а при их отсутствии его родственникам “мимо их детей, вдов и матерей, мимо родства и “племени” и “мимо того города”, никаким людям не отдавати”[85] . Кроме того, постановление о сохранении поместного фонда уезда помогло уездным дворянам хащитить поместье от захватов крупных феодалов.

Однако, законодательство царствования Михаила Федоровича о служилом землевладении носило консервативный характер, было запоздалым, по словам Новосельского, противоречившим ясно намечавшимся тенденциям экономического и социального развития русского государства в XVII в. и поэтому обреченные на неуспех.[86]

Были две основные причины, которые определили неудачу попытки сохранить старую структру феодального класса:

1. Под воздействием развития товарно-денежных отношений в XVII в. менялся характер служилого землевладения. Поместье постепенно теряло свойственные ему специфические черты условного землевладения и сближалось с вотчиной. Однако правительство желало удержать за поместьями значение государственной земли и заботилось, чтобы земля не выходила из службы и одеовременно царизм придавал поместьям частный и родовой характер. Правительство вводило наследование басовых линий и не отказывалось утверждать частные сделки относительно поместий. Таким образом, оно старалось сравнять вотчину с поместьем, чтобы одинакого облагать их государственной службой: “дабы земля из службы не выходила”.[87] Происходила перестановка феодального землевладения между различными категориями дворянства.

2. Старый чиновничий строй клана феодалов в результате внутренней борьбы различных его прослоек между собой упрощался и отмирал. Сближение поместья с вотчиной представляет собой одну из самых характерных черт истории феодального емлевладения XVII в., расширение прав распоряжения поместным, стирание граней между поместьем и вотчиной, поглощение поместного землевладения вотчинным означали крупный успех дворянства по укреплению собственности на землю. Об этом свидетельствуют источники, например, указ от 10 февраля 1618 года гласит о порядке восстановления крепостей на вотчины, отражает классовые интересы феодалов, стремившихся закрепить свои права на землю и крестьян.[88]

В XVII в. происходит огромный количественный рост дворянского землевладения. Для выяснения, насколько увеличилось количество земли у дворян необходимо определить количество и удельный вес земли, находившейся у них. По данным Я.К. Водарского дворянская пашня включала в себя пашню их крестьян, добавочную владельческую пашню, в которую входила захваченая сверх законной дачи пашня. По данным Я. Е. Водарского правящему классу принадлежало 28 млн. десятин (14%), в том числе царской семье почти 4 млн. десятин (2%). Это была самая крупная группа землевладельцев. Сколько- нибудь точных данных о захвате дворянами земель нет, в целом из описанных 1162 тыс. десятков 415 десятков (36%) оказались захваченными.[89] Это очень высокий процент, который показывает, что дворяне увеличили свои владения более чем на половину.

Уже в период интервенции земельные богатства страны подверглись крупным и беспорядочным захватам.

Основным фондам, из которого производились раздачи, были дворцовые владения. Особенно массовыми они были в 1612 – 1614 гг. и 1619 – 1620 гг.[90] Раздача земли происходила небольшими участками в пользование дворянству различных чинов и званий, участникам борьбы за освобождение Москвы. До наших дней сохранился Боярский приговор от 30 ноября 1613 года о даче земель, пожалованных за “московское осадное сидение” не в вотчину, а в поместье.[91] В них решался вопрос о том, как поступать со служилыми людьми, находившихся в Тушинском лагере, но получившим обманным путем вотчины “за осадное сидение” и за “очищенье, то есть наравне с теми служилыми людями, которые были в осаде вместе с царем В. Шуйским и принимали участие в освобождении Москвы от польских захватчиков. Правительство сохраняет за тушинцами земли, преследуя политическую цель – сплочение господствующего класса феодалов – опоры династии.

Кроме этого, перед начальниками ополчения, освободившим Москву от интервентов и правительством сразу же встала задача удовлетворить требования служилых людей. Требования этой рядовой массы, нуждавшейся в первую очередь в наделении поместьями и определили огромный размах земельных раздач в царствовании М.Ф. Романова. Давление этой дворянской массы отразилось на всем законодательстве этого периода

В раздачу пошли дворцовые и черные земли Замосковного края, так как они сохраняли крестьянские поселения. А в первой четверти столетия черные земли в Замосковном крае, были до такой степени истощены, что в 1613 г. правительство пыталось ограничить их раздачу, но не устояло перед натиском дворянства и отменило этот указ в 1618 г.[92]

За исчерпанием запасов дворцовых, дворянское землевладение в центральных уездах продолжало расти за счет захватов “примерных земель”, то есть земель, находившихся в границах земельных “дач” служилых людей, но не утвержденных за ними. Наконец, правительство располагало большим фондом запустевших “поросших” земель, но эти земли служилые люди брали неохотно”.[93] На юге государства, в укромных и полевых уездах находился еще огромный в то ремя запас “дикого поля””. Уступая требованиям дворянства, правительство разрешало приобретать там землю по особым нормам, сверх обычных окладов. Однако, получение земель в “диком поле” мало привлекало крепостников, потому что для заведения на них хозяйства требовались большие средства и, наверное, рабочие руки.

В стремлениях дворянства, на первый взгляд, можно усмотреть противоречие: с одной стороны, уездное дворянство добивалось от правительства гарантии сохранения за собой земельных фондов, а с другой –оно само же разрушало действие ограничительного законодательства, добиваясь свободы и полноты распоряжения поместными землями. Однако, противоречивость здесь только кажущаяся. Дворянство настаивало на ограничительном законодательстве после периода интервенции, защищаясь от земельных захватов верхов класса феодалов – боярства и столичных служилых людей. Но постепенно возобладала вторая тенденция – добиться вообще уничтожения замкнутости феодалов и полного “одворянения” господствующего класса. Итак, из всего сказанного следует вывод, что в XVII веке класс феодалов сделал значительный шаг вперед по пути утверждения своего господствующего положения в русском государстве. В течение XVII в. постепенно разрушались внутренние перегородки, разделявшие класс феодалов на различные “чины” падало значение феодальной аристократии. Происходило сплочение феодалов, его “одворянение”. Расширялись и укреплялись их права на землю. В первую очередь, под действием экономических сдвигов в стране поместное землевладение освобождалось от свойственных ему специфических черт условного землевладения, сливалось с вотчинным и поглощалось последним.

В связи с общим укреплением позиций, дворянство произвело огромные захваты черных земель, дворцовых, приборных служилых людей и “дикого поля”. Законодательство правления М.Ф.Романова носило явно продворянский характер. Развитие феодальной собственности выражалось, прежде всего, в ее огромном количественном росте. Правящий клан, сплачивая свои ряды и ломая перегородки между своими сословными группамми, в то же время обособлял себя, ограничивая от других сословий, отторгая своих неимущих членов.

ГЛАВА 3. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ГОРОДАХ

3.1 Политика в отношении купцов и посадского

населения

С XVII в. начинается новый период истории России. Это обстоятельство было отмечено еще в трудах С.М.Соловьева, В.О.Ключевского, говоря о “новом периоде”, истории отмечаем, что конечным итго массового национально-освободительного движения было восстановление пошатнувшихся позиций, феодально-крепостнического статуса и режима самодержавия.[94] Тем самым зажиточные слои посадского населения, руководившие городскими движениями, оказались одной из сил, содействовавших этой реставрации. И в дальнейшем, зарождавшиеся новые буржуазные связи, носителями которых, прежде всего, были города и которым выступления горожан расчищали дорогу, надолго облекались в крепостную оболочку.

В течение всего XVII в. продолжался процесс образования городов как торгово-ремесленных центров, причем не только на государственной, но и на частновладельческой земле. По подсчетам П.П. Смирнова к середине XVII в. насчитывалось 254 города.[95]

Что касается Москвы, столицы и главного города всего великого княжества, то она вполне того стоит, чтобы подробнее на ней остановиться. Из сочинения Адама Олеария мы узнаем, что название свое она получила от реки Москвы “Город этот лежит посередине и как бы в лоне страны, и московиты считают, что он отстоит отовсюду от границ на 120 миль, однако мили не везде одинаковы”[96] .

Путешественник А.Олеарский подробно описывает жилые строения в городе, говоря, что за исключением домов бояр и некоторых богатейших купцов и немцев, имеющих на дворах своих каменные дворцы, дома построены из дерева или из скрещенных и насаженных друг на друга сосновых и еловых балок. Крыши крыты тесом, поверх которого кладут бересту, а иногда дерн. Именно в этом Олеарий усматривает причину сильных пожаров: “не проходит и месяца или даже недели, чтобы несколько домов, а временами, если ветер силен, целые переулки не уничтожались огнем”.[97] Что же касается планировки города, то, прежде всего, следует отметить, что улицы были широкими, однако в дождливую погоду очень грязные и вязкие. Поэтому большинство улиц застлано круглыми бревнами (мостиками).

Весь город делился на четыре главных части: Китай-город, Царь-город, Скородом и Стрелецкую слободу.

В Китай-городе находится великокняжеский замок Кремль, внутри которого находится много великолепных построек из камня: зданий, дворцов и церквей, которые обитаются и посещаются великим князем, патриархом, их советниками и вельможами.

В этой части города живут большинство, притом, самых знатных, гостей или купцов. Здесь расположено множество рынков: иконный, вшивый, рыночная площадь.

В царь-городе также жило много вельмож и князей, детей боярских, знатных граждан и купцов, но кроме них находились различные ремесленники, преимущественно булочники.

Третья часть города – Скородом выделялась лесным рынком, где можно было купить дом и получить его готово отстроенным.

Четвертая часть города – стрелецкая слобода была построена, по данным Олеария, для иноземных солдат, литовцев и индийцев.[98] Таким образом, Москва глазами иностранцев была по преимущественно деревянной, а большинство населения составляли работные люди. Но все же по сравнению с другими городами Москва была средоточием ремесла, торговли, культуры, была поистине красива и великолепна.

Однако в источниках часто встречается слово “посад” и посадское население.

Начнем с того, что терминология XVII в. строго различала “город” и “посад”. Город – это собственно, крепость, а посад – это торгово-промышленная часть, где расположены земли и дворы горожан, которые несли государево тягло. В целом русский город XVII в., с его разнообразным населением не представлял собой единой городской организации. Ремесленное и торговое население носило общее официальное наименование – посадских людей, так как оно жило на посадах. По мнению П.П. Смирнова, два признака характеризуют посадского человека: во-первых, посадская старина, то есть происхождение, и, во-вторых, торги, ремесла и промыслы, то есть род занятий.[99] По своим занятиям посадское население делилось на торгово-промышленных, ремесленных, работных людей. Имущественное расслоение можно отметить для всех посадских людей, вне зависимости от их профессии. Наиболее резко она сказывалась среди торгово-промышленных людей. К их числу обычно относились “лучшие люди”. Многие из них были владельцами кожевенных заводов, винокурен… Но среди торгово-промышленных людей были и продававшие всякую мелочь, то есть с рук. Менее резким было имущественное расслоение среди ремеслеников и работных людей. Мастера, имевшие несколько учеников, превращались в мелких предпринимателей, владельцев небольших мастерких, основанных на эксплуатации чужого труда.

Особую, почти всегда малочисленную группу на посаде образовывали “вольные” или “гулящие” люди-разряд населения, частично выделявшиеся не тяглыми сословиями (духовенство, служилыми людьми по прибору), частично создавшийся в результате законного распада феодальных связей (кабальные люди, получившие отпускные) и “незаконного” разрыва этих связей бежавшими людьми и крестьянами того или иного владельца.

Из среды посадских людей комплектовались привилегированные торговые корпорации, которых было три: гости, гостинная и суконная сотня. В XVI-XVII вв. гости-это небольшая группа наиболее богатых торговцев и промышленников, некоторые являлись финансовыми советниками царя и агентами по торговым операциям казны.

В первой половине XVII века в Москве было тринадцать гостей. Несколько ниже гостиной сотни считалась корпорация торговых людей суконной сотни (являлась организацией провинциального купечества). Гости и гостинной и суконной сотен несли государственную службу по финансам, казенной промышленности и торговли. Сами посадские тяглецы не стремились попасть в эти привилегированные корпорации, и нередко бывали случаи, когда им удавалось “отбиться” от гостинной сотни.

Итак, посадские люди – это тяглые городские обыватели, которые входили в состав городских обществ. Верховную власть в начале XVII столетия, наряду с Михаилом Федоровичем и боярами, олицетворял Земский собор, который заседал по трехлетиям: с 1613года по 1616 год, с 1616 года по 1619 год, с 1619 года по 1622 год. В состав земских соборов, как в каждое нормальное сословно-представительное учреждение входили три группы: феодалы-землевладельцы и горожане, бюргеры, посадские люди. Нам известно из источников, что по соборному приговору от 3 июля 1619 года официально объявлялось о представительстве посадского населения на земском соборе[100] .

Таким образом, население городов распадалось на следующие классы: 1) гости, 2) гостинная сотня, 3) суконная сотня, 4) черные сотни и слободы. Первые три разряда составляли высшее купечество. Подъячий второй половины XVII века Г.Котошихин говорит, что гости имели оборотного капитала 20-100 рублей[101] . Торговые люди трех названных разрядов, соответственно размерам капиталов, несли неодинаковые государственные повинности. Сверх общего городского тягла, падавшего на все посадское население, они исполняли еще финансовые поручения по эксплуатации разных казенных монополий и доходных статей. Таковы были: продажа соболиной казны государевой, то есть мехов, которыми торговала казна; продажа питей, составлявших монополию казны; сбор таможенных пошлин на внутренних рынках. Эти казенные операции велись по очереди гостями и людьми обеих высших сотен не только безвозмездно, но и под их имущественной ответственностью. Такая ответственная служба в отличие от ратной, называлась верной или целовальной, то есть присяжной. На гостей падали более тяжелые и ответственные поручения, чем на людей гостинной и суконной сотен. Люди черных сотен и слобод составляли массу торгово-промышленного населения. Сотни и слободы разделялись между собой родом промышленных занятий. Слободы состояли из торговцев и ремесленников, приписанных дворцу и поставлявших туда различные припасы или работавших на него. Это были слободы дворцовых садовников, кузнецов… Каждая черная слобода составляли особое общество, управлявшееся выборным старостой или сотником. Что касается посадского населения в провинциальных городах, то это – состав селького населения и, наконец, промежуточные слои, лежавшие между основными чинами. Посадская тяглая община отбывала все повинности в порядке круговой поруки, поэтому она была кровно заинтересована в сохранении своих тяглецов и в увеличении их числа. Между тем, с одной стороны, громадное перемещение населения и сокращение посадских людей, вызванных событиями начала XVII века, не уменьшились и в первые годы царствования царя Михаила, а с другой стороны, - тяжесть повинностей, лежавшая на тяглецах и их рост в течение всей первой половины XVII века вызывали стремление у посадских тяглецов избавиться от посадского тягла путем перехода в “закладчики”, и к светским феодалам. Посады настойчиво и упорно боролись с закладничеством. Они неоднократно просили правительство организовать сыски и возвратить их на посады. В ответ на эти обращения правительство не только поручало сыск отдельным приказам, но и создавало и специальные сыскные приказы, которые занимались розыском и возвращением закладчиков на посады. Так, после избрания на царство Михаила Федоровича, с 21 февраля и до 14 марта, когда отправилась в Кострому посольство во главе с боярином Ф.И.Шереметевым, состоялся боярский приговор о возвращении в Москву разбежавшегося из нее населения: “гостей, торговых и всяких жилетских людей вместе с женами и детьми”.[102] Боярская дума и дьяки различных приказов, ведавших посадами, не задумывались над правовой стороной дела и еще меньше они думали о самих посадских людях. На посад брали по посадской старине и ни в одной грамоте мы не встречаем указаний на какие – либо сроки давности, погашавшие эту посадскую старину: сыски и возвращение были бессрочными (за исключением грамоты в Нижний Новгород). Упомянутая грамота о сыске тяглецов нижегородцев 1618 года, сближает положение беглых посадских людей закладчиков на частновладельческих землях с положением частновладельческих крестьян и бобылей на городских посадских землях и, в случае пятилетнего срока, откладывает решение судьбы тех и других до государева указа. “А которые будет посадские люди живут на белых местех, а белые и не тяглые люди живут на черных местех до нынешнего дозору лет за пять и за шесть и больше, и вы бы ным тех людей с их мест не ссылали до нашего указу”.[103] Ориентируясь на пятилетний срок, дьяки еще в 1618 году не имели указаний относительно приложимости этого срока к посадским людям, хотя с посадов выдавали крестьян их владельцам именно за пять лет.

Новая полоса жизни посада начинается со второго десятилетия, когда осевшие на новых местах своего поселения и оставшиеся на старых посадские люди были охвачены “валовым письмом”, причем на землях посадов теми же дозорами и писцовыми книгами закрепляются беломестцы, опирающиеся то на прямо им покровительствующую политику правительства Филарета, то на непостоянную и двойственную политику его преемников. На посадах начинается упорная и настойчивая борьба посадских тягловых людей с беломестцами, осложненная борьбой внутри самого посадского мира. По мнению Чистяковой, борьба посадов с беломестцами велась не только и не столько за пригородные земли, сколько за налогоплательщиков, которых поглощали беломестные слободы, превращая в закладчиков.[104] Правительство, нуждаясь в землях и податях, уже с XVI века стремилось ограничить рост земельных богатств и податных привилегий беломестцев. Так, на основе указа от 1620/1621 гг. практиковалось запрещение всех видов перехода (покупка, заклад, вклад, дача в приданое) тяглых посадских дворов в черных слободах беломестцам.[105] В этом указе, на мой взгляд, характерна форма обращения его острия не против сильных приобретателей, а против слабых посадских людей – продавцов. Продавать черных мест нельзя, а покупать можно; закладывать нельзя, а брать в залог можно.[106]

Разумеется, такая форма одностороннего запрещения не могла привести к цели, и само правительство через семь лет признало имеющими силу, совершенные вопреки ему сделки. 9 декабря 1627 года предписала оставить за дворянами беломестцами приобретенные ими у тягловых людей дворы и места, а вместо них отвести черным сотням и слободам земли в Деревянном городе. Запрещение посадским людям продавать и отчуждать иными способами свои тягловые дворы и места беломестцам не только сохранило свою силу, но и получило территориальное расширение. Правительство патриарха 6 апреля 1620 года запрещает отдавать на откуп беломестцам государственные кабаки.[107] Откуп этот становится привилегией черных посадских людей и волостных крестьян.

С одной стороны, посадские люди добились некоторых привилегий, с другой стороны, этот указ ограничивал и сводил эти привилегии к нулю, так как в приказах бояре и дворяне, подавая челобитные от своего имени могли всегда добиться большего, чем посадские люди. Кроме того, в 1631 году ввиду подготовки к смоленской кампании, новое правительство изъяло из свободного оборота на рынках все, продажа чего обещала хоть какой-нибудь прибыток.[108] Наконец, 11 ноября 1632 года, в связи со смоленской войной была назначена пятина. Она была собрана в 1634 году, в результате чего сотские и старосты московских черных сотен и слобод стали писать челобитные, в которых жалуются на то, что тяглецы продают все свои хоромы с мест и закладывают дворы дворянам, боярам, а беломестцы бьют челом на них, чтобы они сотнями выкупали эти дворы. Таким образом, 18 марта 1634 года было запрещено продавать и закладывать дворы в Белом городе без согласия Земского приказа, а 19 августа 1634 года, по докладу Б.М.Салтыкова был издан указ, по которому не только было запрещено продавать и закладывать беломестцам черные земли, дворовые места, но и хоромы с дворов.[109] В случае нарушения указа велено было у покупателей отбирать эти дворы, а продавцов и закладчиков подвергать телесному наказанию.

Следующим фактором, объединившим горожан, было их стремление к монополии рынка. Важным показателем формирования русского купечества и своеобразной его реакции на попытки втянуть Россию в общеевропейский рынок была подача, начиная с 1620-х годов общих челобитных московских торговых людей об ограничении торговли иноземцев. Эти всеобщие выступления горожан побудили царя Михаила повернуть законодательство в сторону умиротворения посадских людей. 9 мая 1637 года государь указал сыскивать закладчиков в Москве и вывозить их в черные земли.[110] В этом указе отмечается резкое увеличение срока сыска посадских закладчиков: вместо обычного десятилетнего, двадцатипятилетний сыск. Кроме того, наказ предписывал упрощенное судопроизводство: то есть доказательства посадской старины по документам, писцовым книгам становились необязательными для истцов, сотских и старост. Их претензиям, заявленным в росписях, судный приказ обязан был верить и не должен был сам проверять их по актовому материалу. Весь процесс очень упрощался и, соответственно, ускорялся. Кроме того, 12 сентября 1638 года был восстановлен приказ сыскных дел, учрежденный в 1619 году: “государь указал закладные чиновные дела ведать и про закладчиков сыскивать на Москве и в городех боярину, князю П.А.Репнину да дьяку Тимофею Голосову…”.[111] По сравнению с наказом 1619 года наказ Приказа сыскных дел 1638 года был определеннее: сыскивать надо было не “всяких людей”, а только посадских закладчиков. Возвращение в посады, в тягло подлежали люди по принципам посадского прошлого для вольных гулящих людей. Посадская крепость объявлялась сильнее всяких иных крепостей. К тому же возвращению подлежали те люди, которые женились на тяглой вдове: “Что бы тем их зятям жити в их домех по их живот и поить и кормить”, а “ которые посадские люди давали дочерей своих девок за вольных за всяких людей замуж, и по тем делам онех их зятей не имать”.[112]

Таким образом, этот наказ показывает, как много, в сущности, успели добиться посадские люди в области приобретения сословных привилегий. Запрещение беломестцев приобретать дворы, дворовые места, лавки, амбары. Приказ сыскных дел шел навстречу посадским людям, когда они явно

требовали, обращая в тягло московских и даже боярских крестьян и бобылей.

Итак, из всего сказанного следует вывод о том, что в новый период русской истории роль города как центра ремесла и торговли упрочивалась, формировалось сословие посадских людей. Однако, вся политика правительства относительно посадов была консервативной и проводилась в интересах основной массы феодалов. Города служили источником пополнения государственной казны. Этот источник по-хозяйски берегли, но не ради самого источника, а для того, чтобы из него черпать воду и лить ее на колеса дворянско-боярской государственности.

Попытки посадских миров раздвинуть рамки посадского вопроса, добиться признания за горожанами прав государственного чина или сословия, закрепить за ними монопольное право на торги, промыслы и откупа, вызывали не помощь, а окрики или решались оговорками, которые делали их бесполезными для горожан. Из чего, в дальнейшем, судя по исследованиям историков, та продворянская политика, не опиравшаяся ни на Земский собор, ни на горожан, ни на поместную армию, привела почти к распаду и бессилию центральной власти. Но, несмотря на половинчатость преобразований, можно заключить, что городское население все же оправилось от глубокого сна и встало на защиту своих прав, выторговав у правительства своего представительства на Земском соборе, тем самым они отвоевали себе право вмешиваться во внутренние и внешние дела государства. Кроме того, по указу от 16 июня 1617 года они получили право беспошлинной торговли и стали выдвигать новые требования: исключительного права на занятие торговлей и промыслами, защиты от конкуренции иностранного купечества, оградить их от претензий со стороны приказной администрации. В это время начинается борьба с беломестцами. Правительство охотно возвращало тяглецов – налогоплательщиков на посад. В этом вопросе выгоды посада и финансовые интересы казны совпадали. Итак, в XVII веке посадское население сделало значительный шаг на пути утверждения своего правового положения. В этом ему помогало правительство, так как это новое утвержденное сословие было в начале новой эпохи маленьким огоньком, из которого впоследствии образовался пожар классовых противоречий и раздоров, вызванный ревностью бояро-дворянской позицией.

3.2 Законодательство о торговой промышленности

Рост ремесла в XVII веке, превращение его в мелкое товарное производство, наличие районов с определенной специализацией в области ремесла и товарного производства, появление рынка рабочей силы – все это создавало условия для развития крупной промышленности.

Еще в двадцатых годах XVII века, по данным В.Г.Геймана, Н.В.Устюгова, казна пыталась построить заводы в районе Томска и на Урале.[113] Однако отсутствие дешевой рабочей силы помешало наладить производство в широких размерах. Построенный казной в 1631 году небольшой Ницинский завод на Урале работал на старом технически примитивном оборудовании. Еще раньше, в 30 х годах, правительство сделало первую попытку расширить металлургическое производство путем использования иностранного опыта и иностранного капитала. В 1632 году было заключено соглашение с голландским купцом А.Д.Виниусом о постройке в русском государстве чугуноплавительных и железоделательных заводов.[114] Заводы предполагалось оборудовать на капитал предпринимателя, и рабочая сила должна была быть вольнонаемной. Продукция заводов должна была, в первую очередь, сдаваться в казну, а излишки можно было пускать в свободную продажу на внутренний рынок или вывозить за границу. На десять лет заводы освобождались от уплаты каких-либо налогов. К 1637 году Виниус построил в районе Тулы 3 вододействующих завода, представлявших собой единый промышленный комплекс. Заводы были оборудованы соответственно требованиям тогдашней западноевропейской техники. Квалифицированные мастера и подмастерья были выписаны Виниусом из-за границы. Их труд оплачивался гораздо выше русских. Однако впоследствии заводовладельцы столкнулись с узостью рынка рабочей силы. На заводы не удавалось привлечь достаточное количество работных людей для выполнения работ. Правительство это знало и помогло Виниусу получить недостающую рабочую силу путем внеэкономического принуждения. Казна черпала рабочую силу для своих мануфактур, прежде всего, из населения московских казенных и дворцовых слобод. Кроме того, значительное количество мастеров вызывалось в Москву из посадов.

Кроме того, неоходимо отметить, что на мануфактурных предприятиях в XVII веке наряду с крепостным применялся и вольнонаемный труд. Уже для первой половины XVII века характерно значительное количество посадских людей, не имевших никаких других источников существования, кроме продажи своей рабочей силы.

Судя по источникам, в 1627 году Сольвочегодский посадский мир ходатайствовал перед правительством о снижении повинности после пожара, уничтожившего значительную часть города. В своей челобитной посадские люди указали, что большая часть населения посада – бедноста, добывающая себе средства к жизни продажей своей рабочей силы, прежде всего, на соляных промыслах. “А работу, государь, робят работные всякие людишки, - писали челобитчики,- варнишьную и всякую в отписных сохах у лутчих людей у варниц”[115] .

Рост денежного оброка, переход от отработочной и продуктовой ренты и денежной, а также рост государственных налогов стимулировали отход крестьян на заработки. Основная масса помещичьих крестьян, уходящих на заработки, приходится именно на нечерноземные уезды (Поморья, Поволжья). Крестьяне обычно лишь временно отходили на заработки, а затем возвращались к своему хозяйству. Среди посадского же населедия было немало людей, которые не имели ничего, кроме двора или избенки, и кормились работой по найму. Некоторые из них и совсем не имели дворов, жили в чужих дворах или в специальных “работничьих избах” при промыслах. И все же необходимо сказать, что дальнейшее развитие посадской и крестьянской промышленности и возникновение мануфактуры положили начало новым формам найма, хотя и медленно, но все же подрывавшим его старые крепостнические основы.

Что касается торговли, то в XVII веке она охватывала все основные слои населения, от дворцовой знати и высшей церковной иерархии до черносошных, дворцовых и частновладельческих крестьян. В это время происходит расширение рынков, их было несколько: хлебные, соляные, соболиные, рынки животного сырья, железных изделий.

Так например крупным хлебным рынком центральной полосы был Нижний Новгород, куда поступал хлеб из вновь осваиваемого Поволжья; Вологда, которая приобрела значение хлебного рынка еще в XVI веке; Вятка; Устюг Великий.

Крупными центрами сбыта льна и пеньки были Новгород, Псков, Тихвин. К этим пунктам стягивались значительные партии льна и пеньки, как из непосредственной округи, так и из различных мест Северо-западного района.

Важнейшими рынками животного сырья (кож, сала, мяса) были городские центры, близкие к животноводческим районам, например Казань, Вологда, Ярославль.

Специальные рынки железных изделий были налицо уже в XVI веке. Самым значительным центром железоделательного производства была Тула. Тула являлась и рынком сбыта железных изделий.

Разумеется, говоря о специализированных рынках, следует иметь ввиду преобладание определенных групп товаров в зависимости от характера производства в данной местности. Напротив, характерной чертой нового этапа в развитии торговли является расширение ассортимента товаров. Объясняется это, с одной стороны, большим разнообразием изделий, изготовлявшихся местными ремесленниками города, с другой – укреплением связей областных рынков друг с другом.

Следует напомнить, что в XVII столетии происходит развитие всероссийского рынка. Примером может служить втягивание в торговые связи области Дона.

Ярмарки открывавшиеся в различных местах и в разное время года играли важнейшую роль в торговле. Некоторые из них приобретали в XVII веке всероссийское значение. Одной из таких ярмарок была Макарьевская, начинавшаяся в июле у монастыря Макария Желтоводского, близ Нижнего Новгорода. Она притягивала торговых людей со всей страны. Здесь совершались оптовые сделки. Иностранные купцы, большей части восточные, постоянно привозили на Макарьевскую ярмарку большие партии своих товаров, преимущественно ткани – шелковые и хлопчатобумажные.

Кроме того, Москва являлась важнейшим распределительным центром, в ней было с выше 120 торговых рядов, где торговали всевозможными товарами. Московские торговые люди, особенно гости и члены гостиной и суконной сотен, вели обширные торговые операции по всей стране, выступали посредниками между иностранными купцами, с одной стороны, и мелкими торговцами с другой, имели прямые торговые связи с иностранными купцами. Именно Москве, столице государства, принадлежала ведущая роль в процессе складывания всероссийского рынка.

Развивая торговые отношения, правительство М. Ф. Романова должно было оберегать торговых людей. Так, по указу от 18 мая 1645 года устанавливался штраф за “бесчестье” торговых людей, прежде всего гостей.[116] Размеры штрафов зависели от имущественного положения членов сотни. Это свидетельствует о возросшем их значении, а дифференциация штрафа говорит о существенном имущественном неравенстве членов этой сотни.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод о том, что первая половина XVII века стала важным периодом в истории русского государства. В это время происходит быстрое увеличение посадского населения за счет образования новых городов, выступающих в роли торгово-промышленных центров. В общественной жизни важное место стало занимать торгово-промышленное население. Это сословие в начале XVII столетия стало действенной силой и выделилось в особый привилегированный чин московской сословной монархии. Такое значительное их возвышение объясняется несколькими причинами: зажиточные слои посадского населения способствовали реставрации почти умершего самодержавия, именно они возглавили борьбу за государственное и национальное возрождение. Эти факты исторического прошлого подтверждаются законодательными актами рассматриваемого мной периода. Кроме того, говоря о XVII веке необходимо отметить, что в этот период начинает складываться единый всероссийский рынок, начинает развиваться промышленность, растет государственный бюджет страны. Все это воздействовало и на крестьянское хозяйство, придавая ему все более отчетливое товарное направление.

ГЛАВА 4: КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО.

4.1 Усиление крепостничества во владельческой деревне.

Как известно, крепостное право в России держалось очень долго и приняло чрезвычайно грубые и жестокие формы. Словно гигантский спрут оно охватило своими цепкими щупальцами все стороны материальной и духовной жизни страны и в течение многих веков накладывало на них неизгладимый отпечаток.

Прежде всего, необходимо отметить, что термин “крепостное право” возник относительно поздно. Свое происхождение он ведет от слова “крепость”, употреблявшегося в России с конца XV века для обозначение документов, утверждавших право того или иного лица на приобретенную собственность. По отношении к феодально-зависимому частновладельческому населению термин “крепостной” вошел в обиход с середины XVII века, когда стала практиковаться продажа крестьян без земли. По моему мнению, наиболее точное определение термину “крепостное право” дал М. М. Шевченко. “Крепостное право – это освещенное обычаями и санкционированное нормами писаного закона права феодалов на личность, труд и имущество непосредственных производителей, наделенных средствами производства и ведущих личное хозяйство”[117] .

Другими словами, крепостное право есть юридическое выражение зависимости непосредственных производителей от собственников земли, то есть владельцев средств производства.

Углубляясь в изучение данной темы в голову приходит вопрос: какими путями попадали в зависимость от землевладельцев-феодалов ранее свободные крестьяне? Судя по литературным данным и источникам можно предположить, что пути попадания в зависимость были самыми различными: частые неурожаи, пожары, падение скота и так далее приводили к массовому разорению населения. Перед лицом этих стихийных бедствий крестьяне были совершенно бессильны. Не имея иного выхода, они вынуждены были обращаться за подмогой к помещикам. К тому же губительно сказывались на хозяйстве крестьян различные войны. Такие природные и экономические факторы, несомненно, сыграли определенную роль в процессе закрепощения крестьян.

Однако главным здесь было голое насилие и внеэкономическое принуждение, перед которыми и отдельные крестьяне и община в целом оказались бессильны. В руках феодалов внеэкономическое принуждение было одним из основных средств подчинения непосредственных производителей.

В течение всего XVII века российские дворяне получали от властей в поместья и вотчины огромное количество земель, населенных свободными крестьянами. Например, по указанию Михаила Федоровича в 1612-1615, 1620 годах производились массовые раздачи земли дворянам[118] . Эти пожалования давались за заслуги в борьбе с внешними врагами и с народными восстаниями внутри страны. Как показывают исторические данные, так было в 1613 году и последующие годы правления М. Ф. Романова, правительство которого пожаловало десятки тысяч десятин. В итоге “черные” земли в центральных уездах страны почти исчезли, существенно сократился и фонд дворцовых земель. В первой четверти столетия черные земли в Замосковном крае были до такой степени истощены, что в 1613 году правительство пыталось ограничить их раздачу, но не устояло перед натиском дворянства и отменило этот указ в 1618 году[119] .

Кроме того, большие размеры приняла колонизация земель феодалами, светскими и духовными на окраинах страны. В ее южных уездах, в “Диком поле” помещики захватывали земли по мере ослабления набегов крымских татар. А оно было следствием усиления мощи России, в частности, ремонта Заоцкой засечной черты в 30-е годы XVII века и постройки впоследствие более южной Белгородской засечной черты. По данным В. И. Буганова, земли в пределах уездов Орловского, Кромского, Лебедянского, Шатского, Тамбовского постепенно переходили в руки феодалов[120] . Тоже происходит и в Поволжье, где светские и духовные феодалы прибирают к рукам большие земельные пространства.

Основным источником получения дохода феодалами являлся труд крепостного крестьянина. Естественно, поэтому стремление феодалов, с одной стороны, получить в свое распоряжение как можно больше крестьян, с другой – воспрепятствовать уходу, бегству тех, кем они уже владели. Крестьяне в ответ на это проводили свою политику. Например, первая крестьянская война закончилась закономерным ответом народных масс на резкое ухудшение их экономического и правового положения. После поражения крестьянской войны под предводительством И. Болотникова, продолжались антикрепостнические выступления крестьян, холопов и посадских людей. Причин к этому было достаточно: попытки феодалов поправить свои разоренные в годы “Смуты” поместья и вотчины за счет усиления эксплуатации подвластного населения ; рост налогового бремени, массовая раздача “черных”, дворцовых земель вместе с жившими на них крестьянами служилым дворянам.

Напряженным было положение и внутри господствующего класса феодалов, между отдельными группами которого происходили бесчисленные столкновения. Борьба шла за политические привилегии, за военные и гражданские должности, а больше всего за землю и крестьян. Нередко, судя по источникам, на одни и те же земли предъявляли права различные владельцы. Особенно большого накала в тот период достигла борьба за рабочие руки, без которых земля теряла всякую ценность. Вот почему феодалы стремились навечно подчинить себе оказавшееся в их власти население. Но этому мешали урочные годы, ограничивавшие розыск убежавших и вывезенных крепостных определенным сроком. Хочется отметить один важный момент: по вопросу об урочных летах среди господствующего класса отсутствовало единство во взглядах. Если одни феодальные владельцы были заинтересованы в сохранении коротких урочных лет, то другие, напротив, добивались их полной отмены.

Вся первая половина XVII века фактически заполнена борьбой служилых дворян за отмену урочных лет. С 1619 года вступает в силу пятилетняя давность исков[121] . Исключение представлял лишь Троице-Сергиев монастырь которому в 1613-1614 годах правительство разрешило искать беглых крепостных в течение 9-ти лет. Добиваясь полной отмены урочных лет, служилые дворяне подкрепляли свои требования различными способами: не являлись на службу, оказывали неповиновение воеводам… но, пожалуй, самой распространенной формой их оппозиционных действий по отношению к правительству являлась подача индивидуальных и коллективных челобитных. В 1637 году служилые дворяне ряда городов подали царю первую коллективную челобитную с требованием отменить урочные годы. Она представляет собою, по данным М. М. Шевченко, обвинительный акт против монастырей, митрополитов…, которые подговаривают чужих крестьян к побегу и укрывают их у себя[122] .

Подобные челобитья подавались и в 1641 году. Дворяне настаивали на том, чтобы им было разрешено возвращать своих беглых крестьян и бобылей без урочных лет.

Но и это уступка правительства не успокоила ненасытных помещиков. Теперь они стали требовать от власти полной отмены урочных лет. И к большому несчастью крестьян в 1649 г. во время правления А. М. Романова вышло в свет Соборное Уложение, на основании которого беглых крестьян разрешалось искать бессрочно. После принятия Соборного Уложения следует особо остановится на крестьянских побегах, поскольку с отменой урочных лет они не только не прекратились, но, напротив, принесли невиданные до того размера. Это тем более необходимо, что борьба с побегами крестьян, их сыск был тем стержнем, вокруг которого, как заметили А. Г. Маньков, наматывались нити крепостного права[123] по наблюдениям Т. И. Смирновой, крестьяне бежали главным образом из имений мелких и средних феодалов[124] причем одни из них, придерживаясь старой традиции, устремлялись на окраины государства, где крепостнический гнет был слабее, другие пытались найти лучшую долю в крупных вотчинах и поместьях центральных районов. В отличие от прошлого времени теперь крестьяне стали убегать большими группами, иногда целыми деревнями, унося с собой все необходимое для ведения сельского хозяйства на новых местах жительства. Средние и мелкие душевладельцы оказались не в состоянии приостановить бегство крепостных крестьян собственными силами и настойчиво требовали помощи от государственной власти. Они прибегали к подаче коллективных челобитных правительству и самому царю. Так в “известной челобитной” дворян новосельского уезда царю Алексею Михайловичу в 1657 г. говорится: “В нынешнем государь 169-м (1957)году в разных месяцах… из сел и деревень люди и крестьяне, умысля воровски, бегут… в украинные городы, государь, в тех селех жгут, и нас, холопий твоих крадут и разбивают…”.[125] Аналогичные жалобы служилых людей красной нитью проходят через все их челобитные второй половины XVII века. В ответ на это правительство издало целую серию новых юридических актов, предписывавших меры взускания и за побеги и за укрывательство беглых. Одним из таких актов, по данным М.М.Шевченко, явился указ от 13 сентября 1661 года.[126] Указ предписывал “приказчиков частновладельческих имений за прием и укрывательство беглых без согласия их господ бить кнутом нещадно, чтобы иным впредь неподно было чужих беглых людей и крестьян принимать”. Таким образом, в результате объединения усилий правительства и служилых дворян многие десятки тысяч беглецов были пойманы и возвращены на их прежние места жительства. Правительство опять пошло на незначительную уступку: 9 марта 1642 появился указ, по которому сроки ссылки беглых крестьян был увеличен до 10 лет, а насильственно вывезенных до 15 лет. Обнаруженные в чужих владениях крестьяне возвращались к прежним хозяевам вместе со всем имуществом. Кроме того, с лиц, державших у себя беглых, взыскивался штраф из расчета по пяти рублей за каждый год, прожитых теми на их земле.

Говоря о владельческой деревне начала XVII в. необходимо отметить, что крестьяне делились на сословные группы : собственно крестьяне, бобыли, задворные и деловые люди и более мелкие люди численность которых была очень невелика . Особую группу составляли холопы которых мы обьединяем с крепостными крестьянами. Крепостные люди были юридически бесправны. Различного рода имущественные сделки они могли совершать лишь с разрешения своего владельца. Они сами, их семьи, имущество были полной собственностью владельцев. Если мужчина женился на крепостной, то и он становится крепостным. Если женщина выходила замуж за крепостного, она тоже становится крепостной. Суд над крепостными осуществлял владелец (кроме особо тяжелых преступлений). Феодал имел право продавать крестьян с землей. Помещики широко пользовались своей властью “А будет кто тебя не послушает, и тебе бы сечь кнутьем, и сошли их в подмосковную” – писал один из помещиков своему приказчику[127] .

К категории частновладельческих крестьян относятся крестьяне светских владельцев, крестьяне церковных учреждений (патриарха, епископа, монастырей) и крестьяне дворовые. Правда, феодальные владения, церковные и дворовые отличались от частных тем, что собственниками их были не отдельные лица, а учреждения, но это не меняло ни существа феодальной эксплуатации, ни существа правового положения крестьян.

Особенность развития феодальной эксплуатации в XVIIв. заключалось в новом сочетании трех форм феодальной ренты, изменявшейся под влиянием общего экономического развития страны, а именно - под воздействием складывания всероссийского рынка. При денежной ренте происходит смягчение личной зависимости крестьян. При отработочной ренте личная зависимость становится жестче. Отработанная рента (по старой терминологии “изделье” – барщина), самая простая форма ренты, при которой принудительность труда выступает в наиболее грубой форме, заключалась в том, что непосредственный производитель одну часть недели работает, на земеле, фактически принадлежащей ему, при помощи орудий производства, а остальные дни недели работает даром в имении землевладельца. Размеры “изделья” были разнообразны: 2-4 дня в неделю. В XVII в. основными видами барщины были: работа на владельческой пашне и сенокосе, в огороде и садах, вывозка на поле удобрений, строительные работы в усадьбе владельца…

Огромным бременем на крестьян работа на “будных майданах” (поташное производство) во владениях крупных феодалов. Кроме того, необходимо отметить хитрость, произвол и дерзость помещика, который заставлял крестьян обрабатывать господние поля в лучшие агрономические сроки. Дело не ограничивалось помещичьим контролем за выполнением земледельческих работ, он начинает регламентировать повседневную жизнь крестьянского двора в целях поддержания на нужном ему уровне численность крестьянской семьи.

Своеобразной разновидностью трудовых повинностей было изготовление крестьянами вина, круп, сухарей, солода, холста, сукон, масла.

Не менее разнообразны были оборочные повинности крестьян. Обычно размер оброка натурой исчислялся с выти. В состав натурального оброка входили продукты собственного хозяйства крестьянина, как их домашней промышленности, так и всяких промыслов.

Важно заметить, что кроме платежей и работ в пользу феодалов, частновладельческие крестьяне несли государственные повинности. Но они платили в казну значительно меньше черных и дворцовых крестьян .

Феодальные владельцы сумели добиться для своих крестьян освобождения от несения ямской повинности и участия в тяжелых выборных службах, переманив их на посады. Однако повинности частновладельческих крестьян были тяжелее повинностей черносошных и дворцовых крестьян.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод: что в первой половине XVII в. крестьяне являлись предметом спора между крупными боярами и мелкими, стремившиеся к власти дворянами.

Крестьянина грабили со всех сторон: с одной стороны стояло государство, которое брало с него налог в форме той же самой десятиной и оброчной ренты, с другой стороны – душегуб помещик, живший за его счет. Но не надо забывать и о том, что в то время крестьянские семьи были очень многодетными, и глава семьи должен был заботиться об их существовании: поить, кормить, одевать. А каким образом? Для меня это немыслимо. А крепостной крестьянин как то справлялся с этими задачами. Не даром говорят, что человек – это такое существо, которое приспосабливается ко всяким условиям жизни. Но не надо забывать, что рано или поздно любому терпению приходит конец. И все-таки, как долго страдал крепостной люд, ведь крепостное право просуществовало в России примерно тысячу лет.

4.2. Законодательство по отношению к государственным

крестьянам.

Социальный строй русского государства в XVII в. представлял собой типичное для средневековья пестрое переплетение сословий и кланов. Необходимо оговориться, что в социальном слое в это время произошли значительные изменения в упрощение его структуры, в более резком обособлении господствующего класса феодалов от остального населения, в более четком отделении города от деревни, слиянием различных прослоек в одну закрепощенную тяглую массу. В XVI-XVIII вв. основными классами в России были крестьяне и феодалы - землевладельцы и посадские люди – торговцы и ремесленники.

Крестьяне составляли большинство населения. Они подразделялись на государственные и частновладельческие. К государственным крестьянам следует отнести черносотных и однодворцев.

Черносошные крестьяне – это крестьяне, обрабатывавшие землю, обложенную государственной податью и поэтому называвшуюся “черной”, т.е. тяглой. “Черные” крестьяне еще в XVI в. кое-где жили в центре страны, но и в середине XVII в. все были закрепощены, разданы светcким феодалам и духовенству или превращены в дворцовых. Остались они только на севере и северо-востоке где земли были малоплодородными и не привлекали внимание феодалов, а также в Сибири, где правительство не раздавало земель светским феодалам, (но у духовенства были владения и на севере, и в Сибири). Эксплуатировавшиея феодальным гнетом “черным” крестьянам жилось легче, чем крепостным. В отличие от них, частновладельческие крестьяне должны были кроме платежей и работы в пользу феодала нести государственные повинности. И тому же по указу от 11 сентября 1625 года устанавливалась льгота при уплате оброчных денег для черносотных крестьян[128] . По нему оброк предписывалось брать лишь за последние 13 лет (с 1613 г.). опасаясь “ожесточете” плательщиков-крестьян, правительство рекомендовало рассрочить платеж оброчных денег для бедных “на два или на три срока”. Указ свидетельствовал о распространенности пользования крестьянами угодьями “безоброчно”, “самовольством”, что на Севере было возможно, т.к. крестьяне могли легче найти “угодья”, чем правительство их учесть. Издав указ о льготе, правительство, вероятно, надеялось расширить номенклатуру угодий, подлежащие обложению оброком.

По мнению И.Д. Беляева государство, прикрепляя крестьян к земле, имело на то свои государственные и финансовые цели: “Крестьянин, на чьей бы земле он ни был, имел постоянно определенные отношения к государству, по правам и обязанностям своего сословия; и государство получало свои выгоды именно от того, что крестьянин был крестьянином; посему оно и заботилось о том только, чтобы крестьянин не выходил из крестьянства[129] ”.

Черносошные крестьяне представляли собой потомков некогда свободных крестьян-общинников. Несмотря на свободу черносотных крестьян от непосредственного подчинения феодалам-крепостникам, положение их ни в какой степени не нарушает системы феодального строя Русского государства XVII в.

Например, своеобразными чертами отличалось хозяйство Поморья. Основной земельной единицей на черносошном Севере была деревня, представляемая собой один или несколько дворов с прилегающими к ним пашенными, сенокосными, пастбищными, лесными, рыболовными и охотничьими угодьями. Отдельный крестьянин владел или целой деревней, или ее частью[130] . Крестьянин мог оставить свою долю в наследство, продать, заложить. При продаже земли в посторонние руки наследники прежнего владельца пользовались правом выкупа родовых участков. Русский Север XVI-XVII вв., таким образом, не знал общинного землевладения. Не говорит об общинном землевладении и характер производившихся переделов. Переделы возникали тогда, когда деревенские совладельцы находили, что их фактическое землевладение не соответствует тем долям, на которые каждый из них имеет право. Кроме того, как я уже говорила раньше, наряду с разрешенными участками при деревне были неразделенные угодья-пастбища, леса, реки, которыми совладельцы пользовались сообща.

Крестьяне северных уездов поморья занимались также рыбным и охотничьим промыслами и солеварением. Обилие лесов обеспечило развитие плотничного дела – местного и отхошего. Из других промыслов следует отметить добычу слюды, железа и его обработку.

А вот, например, черносошные крестьяне Чердынского и Солекаменного уездов, богатых лесами и имевших малоплодородную почву, предпочитали заниматься лесным промыслом – заготовкой строительных материалов и дров, спрос на которые был особенно велик в Солекамской, крупнейшем центре русской солеваренной промышленности XVII в.[131]

Кроме того, черносошные крестьяне втягивались в товарно-денежные отношения. Примером может служить поморье, т.к. через него проходили два крупных торговых пути – Беломорско-Двинский и Сибирьский. Многие крестьяне вели большой торг с Сибирью, вывозя от туда меха и направляя в Сибирь товары, в которых там ощущался недостаток. Таким образом, следует отметить, что обслуживание торговых путей занимало далеко не последнее место в промышленном черносошного крестьянства.

Черносошные крестьяне не представляли собой однородной массы. В это время происходило сосредоточение земельных участков в руках наиболее экономически сильных из них. Вместе с тем образовались значительные слои малоземельных и безземельных крестьян. Обедневшие крестьяне под наименованием половников, бобылей, казачков подвергались эксплуатации в хозяйстве не только монастырей и крупных промышленников и торговых людей, но и зажиточных крестьян.

К закабалению беднейшего крестьянства приводили также ростовщические операции, которыми занимались богатые крестьяне. Черносошные крестьяне не знали над собой непосредственной власти феодалов-крепостников. Но зато они подвергались не менее тяжелой эксплуатации со стороны феодального государства. Они несли в пользу государства тягло-четвертные доходы, т.е. прямые налоги, поступавшие в финансовые московские приказы-четверти. Вместо уплаты именных денег черносошные крестьяне отбывали именную гоньбу в натуре, и расход на эту повинность крупнейшим из мирских сборов. Так в указе 8 марта 1627 г. правительство разработало специальную инструкцию о числе подвод, причитающихся каждому лицу, исходя из его сана, родовитости и служебного положения[132] .

Кроме того, необходимо отметить, что группой, близкой к черносошным крестьянам были однодворцы. Формально они не принадлежали к сословию крестьян: это были спущенные люди “по прибору” и мелкопоместные дворяне, которым давались поместья в совместное и личное пользование.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод: в целом положение черносошного крестьянства мало чем отличалось от положения крепостных крестьян. При отсутствии прямого закрепощения, феодально-крепостническое государство возложило на черносошных крестьян основное бремя прямых налогов. Тяжесть фискального гнета ощущалась именно этой частью населения Русского государства. Рост налогов и повинностей в течение всего XVII в. очень ярко иллюстрирует наступление феодально-крепостного государства на черносошное крестьянство. И без того скудно и лихо жил трудовой народ, и в первую очередь главный кормилец державы – крестьянин, а подоспевшее к середине века Уложение еще больше добавило ему бед и лишений, обездолило его, ожесточило, заставило чаще задумываться о том, как изменить свою незавидную участь, как вернуть утраченную волю. Однако, потерпев поражение в крестьянской войне 1667-1671 г. под предводительством С. Разина, будучи не в силах уничтожить крепостническое угнетение и облегчить тем самым положение трудящихся, народное движение расшатывало феодально-крепостнические устои и тем самым ускоряло переход России к новому, более прогрессивному буржуазному строю.

ГЛАВА 5. ЦЕРКОВНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

Особую роль в государстве начала XVII столетия играла церковь, которая представляла собой влиятельнейшую организацию господствовавшего клаccа феодалов. Она освещала его господство, внедряла в людское сознание представление о незыблемости существующего строя, необходимости подчинения властям от царя до помещика и всякого должностного лица, поставленного верховной властью.

По данным иностранного путешественника Адама Олеария, внутри и вне окружающих Москву стен находится множество церквей, часовен и монастырей. В 30-х годах XVII в. он насчитывал более двух тысяч церквей, монастырей и часовен. Добавил, что почти каждый пятый дом является часовнею, т.к. каждый вельможа строит себе собственную часовню и держит на свой счет особого попа, только сам вельможа и его домашние молятся в этой часовне.

“По указанию нынешнего патриарха, ввиду часто возникающих пожаров большинство деревянных часовен сломаны и построены вновь из камня[133] ”.

Церковь имела разветвленную организацию, охватывавшую всю территорию страны. После учреждения патриаршества в 1589 году русскую церковь возглавлял ао сторой четверти XVII в. “патриарх Московский и всея Руси” Филарет Никитич. В его подчинении находились митрополиты, назначавшиеся в наиболее крупные города, архиепископы, епископы, черное (монашество) и белое (городские и сельские священники и дьяконы) духовенство.

Русское духовенство пополнялось из различных общественных классов. Высшее духовенство и монахи в большинстве принадлежали к классу феодалов и пользовались значительной частью преимуществ и привилегий, присвоенные этому классу.

Каждая епископская кафедра, патриарх и монастыри имели обширные земельные владения, населенные крепостными крестьянами. Церковь, таким образом, была крупнейшей феодальной организацией.

Рост церковного землевладения задевал интерес дворянства, так как этим самым сокращалось количество земель, которые можно было раздавать в поместья. После ликвидации интервенции, когда перед правительством встала задача наделения землей разоренного дворянства и пополнение опустошенной государственной казны, неизбежно возник вопрос о церковном землевладении, о его росте и тем повинностям, которые следовало платить в казну с церковных земель. В 1619 г. был образован сыскной приказ, который занялся пересмотром жалованных грамот и подтверждением их от имени царя Михаила[134] . Правительство, не затрагивая земельных угодий, пожалованных прежними государями, значительно ограничивало податной иммунитет.

Важнейшее из прямых налогов XVII в. – ямские и стрелецкие деньги стали взыматься и с церковных вотчин. Равным образом не освободились они и от городового дела, т.е. от возведения укреплений. А некоторые монастыри, расположенные в черносошных уездах, вообще лишались всяких податных льгот.

Правительство XVII в., не отказываясь в принципе от соборных постановлений конца XVI в., запрещавших рост церковного, в частности монастырского, землевладения, тем не менее, допускало частичные отступления от этих решений, особенно когда во главе русской церкви стал патриарх Филарет (1619-1633). В это время увеличивается монастырская и церковная колонизация, выразившаяся не только в расхищении земель, оформление феодальных вотчин но и в оживленном процессе русского расселения и хозяйственного освоения земель монастырскими крестьянами, становление монастырей как экономических и духовных центров.

Так в 1628 г. по царскому указу было разрешено свободное распоряжение выслуженными вотчинами, в том числе и отдача их в монастырь “на помин души”[135] . Продолжался рост церковных имуществ и по царским пожалованиям, например, указ от 27 августа 1622 г., по которому происходило закрепление за монастырями вотчин, купленных и данных им после Соборного Уложения 15 января 1570 г.[136] кроме того, указ 2 февраля 1623 г. выдал новую жалованную грамоту от имени царя Михаила монастырю, владыке, церкви на основании прежних жалованных грамот[137] . Следствием чего стало укрепление феодальной земельной собственности еще сильнее.

Кроме того, указом 11 сентября 1625 г. правительство царя М.Ф. Романова предотвращало переход оброчных земель в постоянные владения монастырей и приходских церквей. Переоброчка – средство против этого, т.к. переход земли в другие руки с наддачей оброка не позволит церковникам завладеть оброчной землей “в вотчины самовольством”. Указ предписывает проводить переоброчку, или кто-либо будет бить челом об этом, указывая на решение монастыря или приходской церкви. Указ рекомендует церковному старосте “церковное всякое строение” вести на собранные с прихожан деньги[138] . Однако в противоречие с указом правительство разрешало монастырям владеть оброчными землями без переоброчки.

Кроме того, рассматривая колонизацию земель Спасоюнгинским монастырем в Козмодемьянском уезде в XVII в., необходимо отметить, что он сыграл заметную роль в хозяйственном освоении земель и расселении русского крестьянского населения в Козмодемьянском уезде. Но исследованиями Г.Н. Айплатова и А.Г. Иванова Спасо-Юнгинский монастырь был одним из феодальных земельных вотчинников притианской православной веры в ясачно-языческой Марийской среде, он способствовал укреплению позиций царского самодержавия и российской государственности в одном из регионов многонациональной территории Казанской земли[139] . Так указом 1628 года Михаил Федорович пожаловал государственную землю “пустой черный лес” Спасо-Юнгинскому монастырю. Эти земли были необходимы монастырю, т.к. он получил возможность для хозяйственного освоения “дикого черного леса” и русского крестьянского расселения в своей вотчине.

Однако для нормального функционирования монастыря и хозяйственного освоения дремучих лесов рабочих сил явно не хватало. Нужны были рабочие руки, приток которых в лице беглых русских крепостных крестьян и бобылей, холопов, посадских людей и других тяглых людей из различных уездов центра страны, мог бы в какой-то мере решить эту проблему. Тем более, что “урочные лета” ограничивались в конце 20 – начала 30-х годов лишь 5-летним сроком, по истечении которого прежний господин терял свои владельческие права на бывшего своего крепостного человека. Исключением из этого правила пользовался лишь один Троице-Сергиев монастырь, которому в 1613-1614 гг. правительство разрешило искать бывших крепостных в течение 9 лет[140] . По исследованиям Б.Д. Грекова 12 февраля 1614 г. Троице-Сергиев монастырь получил просимое: срок был удлинен до 9 лет[141] . Но и удлинение срока помогло мало. Через год монастырь опять зажаловался, что те землевладельцы, у которых жили беглые крестьяне “учинились сильны…, крестьян вывозить им за себя не дали, а которые были вывезены, и они тем крестьянином хлеба не дали, и те крестьяне к ним, к хлебу, опять выбегали, а иных к себе насильством поймали”[142] . Однако это исключительное положение монастыря не устраивало массу дворян, делало их беспомощными в борьбе с утечкой рабочей силы.

Но вернемся к Спасо-Юнгинскому монастырю, который в 1630 г. направил в Москву очередную челобитную с просьбой выдать ему “Бережельную грамоту” на “всяких вольных гулящих людей”, созываемых “на льготу” на монастырскую землю для распашки пашни в “черном лесу” и поселения. Однако, без указной царской грамоты на право владения пришлыми крестьянами, монастырь не в состоянии защитить собственные интересы по закреплению пришлых тяглых людей из-за постоянных притязаний на них различных феодальных владельцев. Эта просьба монастыря была услышана властями. Царской грамотой из Приказа Казанского дворца от 9 июня 1630 г. козмодемьянскому воеводе С.Б. Бакматову предписывалось “строителю Тимофею 3 братью и их крестьянам, и бобылям, которые у них на пашне будут, никто ни какова насильства и обиды не чинили, чтоб им на тое новорасчистную пашню созвать всяких вольных людей и пашня распахать”.[143]

“Бережельная грамота” распространялась лишь на тех пришлых крестьян и бобылей, которые добывали своим трудом “новоросчистную пашню” в монастырском лесу.

Так Спасо-Юнгинский монастырь при активной поддержке центральной и местной властей стал закреплять за монастырем собственных крепостных крестьян и бобылей.

Подводя итоги вышесказанному необходимо заключить, что церковь в течение всего XVII в. сохраняла в значительной мере свои позиции самостоятельной феодальной организации. Политика светской власти по отношению к церкви определялась стремлением ликвидировать феодальные привилегии церкви, подчинить ее общей системе гос. централизации. Но достичь полного успеха на этом пути дворянскому правительству не удалось. Правительство, нуждаясь в идеологической поддержке церкви, влияя на эксплуатируемые массы, должно было уступить напору церковников и отказаться от ряда принятых ими мер. Подобную картину церковного усиления мы можем наблюдать в период соправительства патриарха Филарета с М.Ф. Романовым. Филарет добился для себя титула “великого государя”; а для укрепления своей власти и политического значения церкви провел в 1620-1626 гг. реформу по централизации церковного управления, им был учрежден ряд патриарших приказов: Дворцовый, Казенный, Разрядный, Судный. Функции этих приказов были близки к функциям соответствующих государственным приказов. Они заведовали патриаршим имуществом, землями, казной, крестьянами и служилыми людьми. Патриарший разряд осуществлял судебные дела по преступлениям против веры, разбирал незаконные браки населения всего государства. В патриарших приказах сложилась особая служебная иерархия: свои бояре, окольничие, дворяне, дьяки и подьячие. Патриархи были подведомственны члены церковной иерархии - четыре митрополита: Новгородский, Казанский, Ростовский и Крутицкий; архиепископы и епископы, заведовавшие тринадцатью епархиями (духовными округами). В церковном управлении и суде в первой половине XVII в. не было единообразия. По сведениям Н.П. Ерошкина патриарху была подсудна лишь часть монастырей и их вотчин; другая часть монастырей была подсудна Приказу Большого дворца, третья – епархиальным властям, четвертая – привилегированным монастырям, пятая – общим судам.

Таким образом, церковь XVII в. представляла собой влиятельнейшую организацию господствовавшего клаccа феодалов, претендовавшую на независимость и даже превосходство своей власти над светской. С одной стороны, обманывая народ, подвергая его тяжелейшей эксплуатации, церковь негативно проявила себя в истории нашей страны. Но с другой стороны, именно монастыри оказались теми очагами, где сохранились ценнейшие фонды письменных источников не только о монастырском хозяйстве, но и о социально-экономическом, политическом и культурном развитии многонациональной России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги вышесказанному следует заключить, что XVII столетие является важным периодом в истории государства Российского. В тысячелетних спиралях российской истории особо выделяется последняя её треть: гибель одной династии – Рюриковичей, избрание по соборному волеизъявлению новой – династии Романовых. В 1613 году на престол взошел М. Ф. Романов – родоначальник новой династии, который положил конец Смуте. После того, как народным трудом были ликвидированы последствия серьёзного разорения страны, вызванного иностранной интервенцией, затормозившей ход развития России, с 30-х годов XVII века наблюдается новый подъем экономики, связанный со складыванием всероссийского рынка и развитием мануфактур. В это время происходило сплочение феодалов в единое дворянское сословие. Новое столетие ознаменовалось сменой господствующего класса , а именно: уничтожение старого привилегированного боярства и выдвижение вперёд простого дворянина. Дворянство начинает играть ведущую роль в местном и центральном управлении , так как оно являлось единственной верной опорой русского самодержавия. Однако необходимо напомнить, что тогдашняя служба требовала от человека не исключительной талантливости и ярко выраженной индивидуальности, а знаний и навыков, выносливости и мужества, которые были доступны простому служивому человеку. Таким образом, происходит уравнение сословных привилегий различных прослоек плана феодалов и его “одворянение”.

К началу XVII века русское войско состояло из служилых людей “по отечеству” и служилых людей “по прибору”. Между двумя этими категориями была положена разделительная черта: служилые люди “по отечеству” составляли основу класса феодалов крепостников, а приборные служилые люди были экономически близки к тяглым классам населения подвергались феодальной эксплуатации со стороны государства. Начало столетия характеризуется увеличением числа городовых стрельцов. Правительство, учитывая моральную и военную устойчивость стрельцов в борьбе с интервентами, начало постепенно превращать стрелецкое войско в свою опору по внутренней охране государственного порядка. Значительно изменилось и положение казачества: правительство ряды служилых наказов от крестьян, холопов, расселило казаков небольшими отрядами и подчинило их своему воеводскому управлению. В результате этих мер, казаки потеряли своё военное и политическое значение и превратились в служилых людей городовой и осадной службы.

Кроме того, в XVII веке класс феодалов сделал значительный шаг вперёд по пути утверждения своего господствующего положения. Расширялись и укреплялись их права на землю. В первую очередь, под действием экономических сдвигов в стране, поместное землевладение освобождалось от свойственных ему специфических черт условного землевладения, сливалось к вотчинным и поглощалось последним. В связи с общим укреплением позиций, дворянство произвело огромные захваты чёрных земель, дворцовых, приборных, служилых людей и “дикого поля”. Законодательство правления М. Ф. Романова носило явно продворянский характер. Развитие феодальной собственности выражалось, прежде всего, в её огромном количественном росте. Правящий класс, сплачивая свои ряды и ломая перегородки между своими сословными группами, в то же время обособлял себя, ограничивая от других сословий, отторгая своих неимущих членов.

Что касается городской политики государства, важно заметить, что в это время происходит быстрое увеличение посадского населения за счет образования новых городов. В общественной жизни важное место стало занимать торгово-промышленное население. Это сословие в начале XVII столетия стало действенной силой и выделилось в особый привилегированный чин московской сословной монархии. Такое значительное их возвышение объясняется несколькими причинами: зажиточные слои посадского населения способствовали реставрации почти умершего самодержавия и именно они возглавили борьбу за государственное и национальное возрождение. Однако вся политика правительства относительно посадов была консервативной и проводилась в интересах основной массы феодалов. Города служили источником пополнения государственной казны. Но не смотря на половинчатость преобразований, городское население выторговалo у правительства своего представителя на Земском соборе, тем самым они отвоевали себе право вмешиваться во внутренние и внешние дела государства. Кроме того по указу от 16 июня 1617 г. они получили право беспошлинной торговли и стали выдвигать новые требования: исключительного права на занятие торговлей и промыслами, защиты от конкуренции иностранного купечества, оградить их от претензий со стороны приказной администрации. Правительство охотно возвращало тяглецов - налогоплатильщиков на посад. В этом вопросе выгоды посада и финансовые интересы казны совпадали.

Кроме того, говоря о XVII веке необходимо отметить, что в этот период начинает складываться единый всероссийский рынок, начинает развиваться промышленность, растёт государственный бюджет страны. Всё это воздействовало и на крестьянское хозяйство, придавая ему всё более отчётливое товарное направление. Мы можем наблюдать интенсивный рост барщины и оброка, в зависимости от условий и места жительства крестьянского населения. Поддерживая и укрепляя самодержавия, дворянство использовало его как орган классового господства для подавления антифеодальных народных движений и для усиления эксплуатации угнетённого класса. Крепостники встали на путь введения урочных лет для сыска беглых крестьян и постепенного увеличения их срока. Если в начале столетия срок сыска беглых крестьян был ограничен пятью годами, то к концу правления М. Ф. Романова он был увеличен до десяти лет, а насильственно увезенных до пятнадцати лет. Но и эта уступка правительства не успокоила ненасытных помещиков. Теперь они стали требовать от власти полной отмены урочных лет. И к большому несчастью крестьян , на переломе столетий, в 1649 г., во время правления царя А. М. Романова вышло в свет Соборное Уложение . На основании которого беглых крестьян разрешалось искать бессрочно. Как ни прискорбно это звучит, но этим Уложением правительство делало последний шаг в ходе политики закрепощения крестьян. Следует обратить внимание на то, что в XVII веке крестьяне подразделялись на две категории: частновладельческих и государственных (черносошных). Разница между ними заключалась в том, что положение черносошных крестьян было лучше, чем у частновладельческих, так как кроме платежей и работ в пользу феодалов последние должны были “нести” государственные повинности. Налоговое бремя постоянно росло. Уставший от угнетения, отчаявшийся крестьянин искал пути выхода из этой тяжёлой ситуации. Ему ничего не оставалось делать, как бежать от этих строгих порядков. Но куда? Где бы ни был он, – везде царил произвол. И простому труженику ничего не оставалось, как пойти на вынужденный антикрепостнический шаг путём поднятия всеобщей крестьянской войны, которая со всей силой разгорелась ярким пламенем в 1667 году.

Кроме того, необходимо подчеркнуть особую роль церкви в государстве, которая представляла собой влиятельнейшую организацию государственного класса феодалов. Она внедряла в людское сознание представление о незыблемости существующего строя, необходимости подчинения установленным властям от царя до помещика и всякого должностного лица, поставленной верховной властью. Русская церковь всегда призывала к смирению и покорности, угрожая за непослушание страшным Божьим судом, и, тем самым, жестоко обманывая народ, подвергало его тяжелейшей эксплуатации.

В целом, в заключении хочется сказать, что государственный строй России начала XVII века – это самодержавие с боярской Думой и боярской аристократией. Тенденции перехода к абсолютизму в России стали формироваться на базе безраздельного господства феодально-крепостнической системы, закрепившейся в середине XVII века.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII в.в. – Л.: наука , 1987

2. Иностранцы о древней Москве: Москва XV – XVII в.в./Сост. М. М. Сукман, - М.:1991г.

3. Материалы по истории СССР. Документы по истории 15 – XVII в.в. – М.: Изд-во АН СССР, 1955г.

4. Памятники русского права. Вып.5 / Л. В. Черепнина – М., 1959

5. Российское законодательство X– XX в.в. Т.3, Акты Земских соборов-М.: Юридическая литература , 1985

6. Хрестоматия по истории СССР. Т.1. – М. – Л.: Издательство АН СССР

7. Хрестоматия по истории СССР XVI – XVII в.в./Под ред. А. А. Зимина – М., 1962

ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Айплатов Г. Н., Иванов А. Г. Монастырская колонизация Марийского Поволжья: по материалам Спасо-Юнгинского монастыря Козьмодемьянского уезда 1625 – 1764 г.г. Исследование. Тексты документов / МарГУ, - Йошкар-Ола: МарГУ , 2000, - 464с.

2. Беляев И. Д. Крестьяне на Руси: Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе,-4-е изд.–М.:Издание книгопродавца А. Д. Ступина, 1903 – 306 с.

3. Буганов В. И. Крестьянские войны в России XVII – XVIII вв. – М.: Наука , 1976 – 221с.

4. Водарский Я. Е. Население России за 400 лет (XVI – начало XX вв.) – М.: Просвещение, 1973 – 159с.

5. Водарский Я. Е. Дворянское землевладение в России в XVII – первой половине XIX вв. – М.: наука , 1988 – 303 с.

6. Греков Б. Д. Происхождение крепостного права в России – М.-Л., 1946

7. Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Книга первая. Изд. – второе испр. и доп. – М.: АН СССР, 1952.- 536 с.

8. Демкин А. В. Русское купечество XVI – XVII в.в. – М.: Наука , 1990 – 94с.

9. Дому Романовых – 380 лет (неизвестные страницы) // Родина – 1993 №1 с.30 .

10. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России, изд. 2-ое–М.:Высшая школа, 1968.

11. Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве – М.: Прометей, 1991 – 334с.

12. Ключевский В. О. История сословий в России – М., 1960 – 348с.

13. Ключевский В. О. Происхождение крепостного права в России соч. в восьми томах. Том 7 – М., 1959

14. Ключевский В. О. Исторические портреты . Деятели исторической мысли/Сост., выступ. Ст. и прим. В. А. Александрова – М.: Правда , 1991

15. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей – М.: Мысль.: 1993. – 431с.

16. Маньков А. Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века / Ин-т истории АН СССР. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962 – 422с.

17. Новосельский А. А. Дворянство и крепостной строй России. XVI – XVII вв. М., 1975

18. Очерки по истории СССР XVII века – М.: Изд-во АН СССР , 1955 – 1033с.

19. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI – XVII в.в. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в смутное время) . СП б., 1910 – 624с.

20. Поздеева И. В. Первые Романовы и царистская идея (XVII век) // Вопр. ист., 1996. №1 – с.42 .

21. Пресняков А. Е. Российские самодержцы / Сост. А. Ф. Смирнов - М., Книга , 1990 – с. 3-59 .

22. Рожков Н. А. Город и деревня в русской истории – М.-Л.: Книга , 1924 – 128с.

23. Смирнова Т. И. Побеги крестьян накануне выступления С. Разина. // Вопросы истории 1956 - №6 – с.13

24. Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века – М.-Л., 1947

25. Соловьёв С. М. История России с древнейших времён . Изд-во “Общая польза”, книга 1, 1960 .

26. Тихомиров М. Н. Классовая борьба в России XVII века / Ред. кол.: В. И. Шунков (отв. редактор) и др.; Отделение истории АН СССР,- М.: Наука , 1969 – 448с.: ил.

27. Черепнин Л. В. Земские соборы русского государства в 15 – XVII в.в. – М.: Наука , 1978 – 417с.

28. Чернов А. В. Вооружённые силы русского государства в 15 – XVII в.в. – М.: Военное изд-во , 1954 – 224с.

29. Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII века Воронеж , 1975 – 246с.

30. Шевченко В. И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России . Воронеж: Изд-во Воронежского университета , 1981 – 256с.

31. Яблочков М. История дворянского сословия в России – СПб., 1876 – 680с.

[1] Российское законодательство X-XX веков. Т. З-М; 1985.- с.62-67

[2] Законодательные акты русского государства второй половины XVI-го – первой половины XVII-го веков – Л. Наука, 1986 год, стр. 188

[3] Буганов В. И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII веков, Наука, 1976, стр. 52

[4] Законодательные акты русского государства второй половины XVI-го – первой половины XVII-го веков – Л.Наука, 1986, стр. XVI6

[5] Законодательные акты русского государства второй половины XVI-го – первой половины XVII-го веков – Л. Наука, 1986, стр. 183

[6] Документы делопроизводства правительственных учреждений России XVI-XVII веков, МГУ, 1985, стр. 42

[7] Российское законодательство 10-20 веков Т. З.-М., 1985 г., стр.63-75

[8] Российское законодательство X-XX веков Т. З.-М., 1985 г., стр.71

[9] Российское законодательство X-XX веков Т. З.-М., 1985 г., стр. 93

[10] Российское законодательство X-XX веков Т. З.-М., 1985 г., стр. 75

[11] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв., Л. Наука, 1987 г., стр. 92

[12] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв., Л. Наука, 1987 г., стр. XVI5

[13] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв., Л. Наука, 1987 г., стр. 121

[14] Хрестоматия по истории СССР, Том 1, Л.: государство АИ СССР, 1949, стр. 324

[15] Хрестоматия по истории СССР XVI-XVII веков под редакцией А.А. Земина, 1962, стр. 341

[16] Хрестоматия по истории СССР XVI-XVII веков под редакцией А.А. Земина, 1962, стр. 355

[17] Иностранцы о древней Москве. Москва XV-XVII век, М. М. Сукман, 1991, стр. 3XVII

[18] Иностранцы о древней Москве. Москва 15-XVII век, М. М. Сукман, 1991, стр. 312

[19] Соловьев С. М. История России с древнейшего времени. Издательство “Общ.-польза”, кн. 1, 1960 г.

[20] Ключевский В. О. Происхождение крепостного права в России, сочинение в 8-ми томах, Т. 7, М, 1959

[21] Беляев М. Д. Крестьяне на Руси: исследование о постепенности изменения значения крестьян в русском обществе, 4-ое издание, М: издание книгопродавца, А. Д. Ступина, 1903 г.

[22] Гренов Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века, книга 1, издание 2, исправления и дополнения – М: АИ СССР, 1952 г.

[23] Рожков Н. А. Город и деревня в русской истории – М. – Л.: книга, 1924 г.

[24] Пресняков А. Е. Российские самодержцы / составлял А.Ф. Смирнов – М., книга, 1990 г.

[25] Платонов Ф. С. Очерки по истории смуты в московском государстве XVI-XVII века (опыт изучения общественного строя и сословных отношений, смутное время ), 1910 г.

[26] Тихомиров М. Н. Классовая борьба в России XVII века / редакция Шумков и др.; отд-ние истории АИ СССР – М.: Наука, 1969 г.

[27] Маньков А. Р. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века / ин-т истории АИ СССР: издательство АИ СССР, 1962 г.

[28] Черепнин Л. В. Земельные соборы русского государства в XVI-XVII веках, М.: Наука, 1978 г.

[29] Чистякова Е. В. Городские восстания в России, в первой половине XVII века, в Воронеже, 1975 г.

[30] Шевченко М. М. История крепостного права в России. Воронеж, 1971 г.

[31] Смирнов П. П. Посадские люди и их клановая борьба, до середины XVII века. Т. 1 – М – Л, 1947 г.

[32] Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Издательство “Общ. Польза”, кн.1, 1960 г., стр. 201

[33] Ключевский В. О. Происхождение крепостного права в России, сочинение в 8-ми томах, Т. 7, М., 1960

[34] Беляев М. Д. Крестьяне на Руси: исследование о постепенности изменения значения крестьян в русском обществе, 4-ое издание, М.: издание книгопродавца, А. Д. Ступина, 1903 г.

[35] Рожков Н. А. Город и деревня в русской истории – М. – Л.: Книга, 1924 г.

[36] Происхождение крепостного права в России, - М. – Л., 1946 г.

[37] Гренов В. Д. Происхождение крепостного права в России, - М. – Л., 1946 г., стр. 47

[38] Пресняков А. Е. Российские самодержцы / сост. А. Ф. Смирнов – М., Книга, 1990 г.

[39] Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII веков (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в смутное время). СПб, 1910 г., стр. 118

[40] Тихомиров М. И. Классовая борьба в России XVII века / редакция: В. И. Шумнов (отв. ред.) и др.: отделение истории АН СССР, - М.: Наука, 1969 г.

[41] Маньков А. Р. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века / ин-т истории АИ СССР, -М –Л, изд-во АИ СССР, 19 62 г.

[42] Черепнин Я. В. Земские соборы русского государства вXVI-XVII веках, М. : Наука, 1978 г.

[43] Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, Т. 1, -М.-Л.,1947 г.

[44] Смирнова Т. И. Побеги крестьян накануне выступления С. Разина // вопросы истории – 1956. -№ - 6 – стр. 13

[45] Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII века. Воронеж, 1975 г.

[46] Шевченко М. М. История крепостного права в России. Воронеж, 1981 г., стр. 62

[47] Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, -М. –Л, 1948 г., стр. 345

[48] Ключевский А. О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли / сост, вступ. Ст. и прим. В. А. Александрова – М.: Правда, 1991 г., стр. 127

[49] Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главных деятелей. - М.: Мысль, 1993., с. 27

[50] Дому Романовых – 380 лет ( Неизвестные страницы ) // Родина – 1993 г., № 1, стр. 30

[51] Ключевский В. О. Российская императорская фамилия (Из “Лекций по истории государства Российского”), - М.: Центр “Семья” при Сов. Дет. Фонде им. В. И. Ленина 5 часть,1990., с. 3

[52] Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. – Петрозаводск, 1996., с. 316

[53] Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. – Петрозаводск, 1996., с. 318

[54] Ключевский В. О. Из “Лекций по истории государства Российского, - М., 1990., с. 8

[55] Поздеева М. В. Первые Романовы и царистская идея (XVII век) // Вопр. Ист. – 1996., № 1, с. 42

[56] Поздеева М. В. Первые Романовы и царистская идея (XVII век) // Вопр. Ист. – 1996., № 1, с. 42

[57] Хрестоматия по истории СССР. – Т. 1, - М., 1949., с. 324

[58] Хрестоматия по истории СССР. – Т. 1, - М., 1949., с. 302

[59] Платонов С. Ф., Лекции по русской истории, - Петрозаводск, 1996. с. 320

[60] Полевой П. Н., Соловьев С.М. Династия в романах, - М., 1994. с.3

[61] Черепнин Л. В. К вопросу о складывании абсолютной монархии в России (XVI-XVIII века), - М.,1968. - с.31

[62] Хрестоматия по истории России, Т. 1, - М., 1911. с. 301

[63] Ключевский В. О. Из “Лекций по истории государства российского”, - М., 1990. с. 8

[64] Хрестоматия по истории СССР XVI-XVII вв. Под ред. А.А. Зимина.М., 1962.-с.132

[65] Ключевский В.О. История сословий в России.М., 1918.-с.160

[66] Ключевский В.О. История сословий в России. М., 1918-с.206

[67] Хрестоматия по истории СССР XVI-XVIIвв. Под ред. А.А.Зимина, М.-1992.-с.198

[68] Рожков Н.А. Город и деревня в русской истории.-М.-Л.: Книга, 1924.-с.97

[69] Очерки по истории СССР XVII в.-М.:, Изд-во АН СССР, 1955.-с.440

[70] Яблочков М. История дворянского сословия. СПб, 1876.-с.217

[71] Яблочков М. История дворянского сословия. СПб, 1876.-с.220

[72] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв.-Л. наука, 1917.-с.160

[73] Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в 15-XVII вв. – М.: Воениздат, 1954.-с.125

[74] Очерки по истории литературы XVII век: М.: Изд-во АИ СССР, 1955 г. с.440

[75] Чернов А.В. Вооруженые силы Русского государства в XV-XVII вв – М.: Воениздат, 1954. – с. 131

[76] Чернов А.В. Вооруженые силы Русского государства в XV-XVII вв – М.: Воениздат, 1954. – стр.127

[77] Черепнин Л.В. Зимние сборы русского государства XVI-XVII вв.-М.: Наука, 1978.-с. 8

[78] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половины XVII века .-Л.: Наука, 1987.- с.80

[79] Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в XV –XVI вв. – М.: Воениздат, 1954. – с. 128

[80] Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в XV –XVI вв. – М.: Воениздат, 1954. – с. 129

[81] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половиныXVII века .-Л.: Наука, 1987.- с.115

[82] Там же стр. 115

[83] Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в XV –XVI вв. – М.: Воениздат, 1954. – с. 130

[84] Ключевский История сословий вРоссии.-М., 1991.-с.152

[85] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половиныXVII века .-Л.: Наука, 1987.- с.133

[86] Очерки по истории СССР XVII в. – М.:, Изд-во АН СССР, 1955. – с. 144

[87] Яблочков М. История дворянского сословия в России. – СПб., 1876.-с.238

[88] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половиныXVII века .-Л.: Наука, 1987.- с.132

[89] Водарский Л.Е. Дворянское землевладение в России. – М., Просвещение, 1988 – с. 219

[90] Очерки истории СССР XVII в. – М.: Изд-во АН СССР, 1955. – с. 147

[91] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половиныXVII века .-Л.: Наука, 1987.- с.83

[92] Очерки по истории СССР XVII в. – М.:, Изд-во АН СССР, 1955. – с. 152

[93] Очерки по истории СССР XVII в. – М.:, Изд-во АН СССР, 1955. – с. 149

[94] Ключевский История сословий вРоссии.-М., 1991.-с.30

[95] Смирнов П.П. Посадские лбди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.200

[96] Иностранцы о древней Москве. Москва 15-XVII век, М. М. Сукман, 1991.- с. 315

[97] Там же.- с.315

[98] Иностранцы о древней Москве: Москва XV-XVII вв. // Сост. М.М. Сукман.-М., 1991.-с. 319

[99] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.10

[100] Материалы по истории СССР. Документы по истории XV-XVII вв.-М.:Изд-во АН СССР, 1955.-с.94

[101] Хрестоматия по истории СССР XVI-XVII вв. Под ред. А.А. Зимина, 1962.-с.355

[102] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.353

[103] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.365

[104] Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII в., Воронеж 1975.-с.35

[105] Материалы по истории СССР. Документы по истории XV-XVII вв.-М.:Изд-во АН СССР, 1955.-с.140

[106] Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII в., Воронеж 1975.-с.35

[107] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.397

[108] Там же. С.399

[109] Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII в., Воронеж 1975.-с.36

[110] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.432

[111] Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России, изд.2-е.-М.: Высш.школа, 1968.-с.53

[112] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. – М., Л. 1947. – Т.1.-с.472

[113] Очерки по истории СССР XVII в. – М.:, Изд-во АН СССР, 1955. – с. 87

[114] Там же.-с.88

[115] Веселовский С. Б. Акты писцового дела, Т.1, М., 1913, стр. 518-519

[116] Законодательные акты русского государства второй половины XVI века – первой половины XVII века, -Л. : Наука, 1987 г., стр. 210

[117] Шевченко М. М. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России . Воронеж, 1975.-с. 3

[118] Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половины XVII веков, -Л : Наука, 1987 г., стр. 83-85

[119] Буганов В. И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII веков, - М.: Наука, 1976.-с. 52

[120] Очерки по истории СССР XVII века. – М., Изд-во АИ СССР, 1955.-с.152

[121] Гренов Б. Д. Происхождение крепостного права в России, - М., Л., 1946. - с. 70

[122] Шевченко М. М. История крепостного права в России, - М., 1975. - с. 120

[123] Маньков А.Р. Развитие крепостного права в России во второй половине XVIIв.\ ин-т истории АН СССР, -м.л.,1962. - с. 19

[124] Смирнова Т.И. Побеги крестьян накануне выступления С. Разина. – Вопросы истории, 1956., №-6. - с. 13

[125] Новосельский А.А. Дворянство и крепостной строй России XVI-XVII вв. М., 1975. – с.304

[126] Шевченко М. М. История крепостного права в России, - М., 1975. - с. 137

[127] Водарсий Я. Е. Население России 400 лет (XVI –начало XX в) м., просвещение, 1973 –с.32

[128] законодательные акты разного государства второй половины XVI – первой половины XVII вв. М: наука, 1987 – с.155

[129] Беляев И.Д. крестьяне на Руси. 4-е издание – М. издание книгопродавца А.Д. Ступина

[130] Очерки по истории СССР XVII в. с.192 – М. Издательство АКССР, 1955 г.

[131] Законодательные акты русского государства во второй половине XVI – первой половине XVII вв. – Л.: наука, 1987 – с.187

[132] Законодательные акты русского государства во второй половине XVI – первой половине XVII вв. – Л.: наука, 1987 – с.187

[133] Иностранцы о древней Москве: Москва 15-XVII вв. / Соет М.М. М.: 1991 – с.320

[134] Очерки по истории СССР XVII в. М. Издательство АИССР, 1955 с.160

[135] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв. Л.: наука, 1987 – с.168

[136] Там же – с.114

[137] Там же – с.148

[138] Там же – с.155

[139] Г.Н. Айплатов, А.Г. Иванов. Монастырская колонизация Марийского Поволжья: По материалам Спаво – Юнгинского монастыря Козьмодемьянского уезда 1624- 1774 гг. Исследование. Тексты документов/ Мар Гос Ун-т. Й-Ола.: МАРГУ, 2000.-с.14

[140] Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв. Л.: наука, 1987 – с.121

[141] Греков Б.Д. Происхождение крепостного права в России – М.-Л,1946. с.70

[142] Греков Б.Д. Происхождение крепостного права в России – М.-Л,1946.– с. 71

[143] [143] Г.Н. Айплатов, А.Г. Иванов. Монастырская колонизация Марийского Поволжья: По материалам Спаво – Юнгинского монастыря Козьмодемьянского уезда 1624- 1774 гг. Исследование. Тексты документов/ Мар Гос Ун-т. Й-Ола.:МАРГУ, 2000.-с.20