Дипломная работа: Нашествие Наполеона на Россию 1812 года в работах советских историков XX века

Дипломная работа

Нашествие Наполеона на Россию 1812 года в работах советских историков XX в.

Введение

Актуальность темы исследования. Наполеоновская армия весной 1812 года выступила в поход против России. От исхода этой войны зависела участь не только России, но и многочисленных европейских государств, ибо все они находились в прямой или косвенной зависимости от наполеоновской Франции.

Казалось, что ничто не может остановить армию Наполеона. Однако поход в Россию, начатый непобедимым полководцем, закончился, как известно, невиданным в истории разгромом. Многотысячная армия Наполеона, вторгнувшаяся в пределы России, была начисто уничтожена. Лишь несколько тысяч солдат и офицеров вместе с Наполеоном спаслись бегством.

Война 1812 года, закончившаяся крушением наполеоновской империи и радикальным изменением всей политической обстановки в Европе, оставила неизгладимый след в мировой истории.

До сих пор по многим вопросам истории эпопеи 1812 года ведется полемика. Поэтому эта тема остается актуальной в истории. Ныне история наполеоновского нашествия на Россию насчитывает тысячи работ советских и российских историков – монографий, коллективных трудов, брошюр, статей, рецензий, документальных публикаций.

Назрела необходимость подведения историографических итогов большой и плодотворной работы, проделанной отечественными историками в XX веке по изучению «русской компании» 1812 года.

Состояние научной разработанности темы. Результаты исследований обобщались в нашей историографиинеоднократно. Но монографически изданная за советский и последующий период (1920–2004) литература по истории войны 1812 года не изучалась. Историографические обзоры отражали состояние ее разработки только за отдельные периоды. Так, в трудах Л.Г. Бескровного и П.А. Жилина сделан обзор основной и зарубежной советской литературы, вышедшей в свет до 1962 года.

В обзорах Абалихина Б.С., Дунаевского В.А. проанализирована литература, опубликованная в 1962–1982 гг.

Обзоры литературы и источников по конкретным проблемам эпопеи 1812 года содержатся в ряде монографий, историографических статей и в предисловиях к сборникам документов. Но, как правило, эти обзоры охватывают литературу и публикации, изданные до 150–летнего юбилея войны 1812 года, т.е. до 1962 года. При этом анализировались далеко не все историографические источники.

Среди последних работ по историографии войны 1812 года можно назвать следующие: Троицкий Н.А. Отечественная война 1812 года. История темы. (Саратов. 1991), Шеин И.А. Война 1812 года в отечественной историографии (М., 2002), он же «Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. (М.,2002).

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является поход Наполеона в Россию 1812 года.

Предметом исследования выбрана советская историография XX в.– начала XXI века наполеоновского нашествия на Россию.

Цель и задачи работы. Целью работы является анализ комплекса историографических и источниковедческих работ, изданных в России в XX – начале XXI вв. Реализация этой цели потребовала решения комплекса взаимосвязанных задач:

1. Дать периодизацию историографии войны 1812 года, выделить основные этапы ее развития.

2. Определить вклад советских ученых в изучение темы в целом, а так же ее узловых проблем.

3. Определить дискуссионные вопросы по теме.

4. Проследить изменения взглядов историков на тему в период с 1920 по 2004 год.

Хронологические рамки исследования. В работе используются как исторические, так и общенаучные методы. Основу составляет проблемно–хронологический принцип анализа литературы и источников, через методы анализа и синтеза. При сопоставлении различных точек зрения, и выявлении дискуссионных вопросов применяется историко–сравнительный и историко–системный метод.

Научная новизна. Новизна работы заключается в представлении комплексного исследования историографии войны 1812 г., за период 20-х гг. XX начала XXI в. В работе дан анализ работ современных историков; показано влияние политики и времени на развитие исторической науки.

Материалы работ могут помочь разобраться во многих спорных аспектах войны 1812 года, понять, почему менялось мнение историков в освещении ее событий.

Структура и объем исследования. Работа состоит из введения, трех глав (по два параграфа в каждой), заключения, списка использованных источников и литературы. Общий объем работы - страниц.

Глава I. Начальный этап и становление советской историографии Отечественной войны 1812 года (1920-1945 гг.)

§ 1. Освещение наполеоновского нашествия отечественными историками в 20-30 гг.

Великая Октябрьская революция в России и последовавшая гражданская война во многом определили направления исследований советской исторической науки. Основное внимание было уделено в первую очередь новейшим событиям в истории нашей страны. История же XIX в. и предшествующих ему столетий рассматривалась как нечто малозначимое. Этот вывод можно распространить и на Отечественную войну 1812 года.

В 20-е годы историческая наука еще не была полностью унифицирована марксистской исторической теорией, в исторической науке продолжали трудиться видные представители старых, дореволюционных направлений и школ (Н.И.Кареев, Е.В.Тарле и др.), выходили их труды, не вписывавшиеся в рамки официальной государственной идеологии.

Переломным стал 1929 г., когда официальный руководитель исторической науки, зам. наркома просвещения М.Н.Покровский объявил об окончании «периода мирного сожительства» с учеными дореволюционной школы, началась чистка в Академии наук, и ставший председателем Совнаркома В.И.Молотов заявил, что 1930 год должен стать «последним годом для старых специалистов». Началось ужесточение политики правительства по отношению к буржуазным историкам. Своего апофеоза оно достигло в ходе «дела историков», были арестованы многие ученые-историки, в том числе и академик Е.В. Тарле (сослан в ссылку).

Правительство проводило политику по ликвидации буржуазного направления в исторической науке России. Фактически было ликвидировано университетское историческое образование, и вместо исторических факультетов в университетах были созданы факультеты общественных наук. Тематика исследований должна была соответствовать требованиям новой идеологии.

Покровский свел содержание школьного и вузовского курсов истории к преподаванию обществоведения, акцентируя внимание на изучении классовой борьбы, Покровский выхолащивал из истории вопросы культуры, вклад крупных политических деятелей, полководцев, дипломатов.

В 1923 г. выходит сборник статей М.Н. Покровского «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии», включивший ряд дореволюционных работ историка без каких-либо коррективов и дополнений.

Россию, и только ее, Покровский пытался представить в качестве агрессора, утверждая, что в декабре 1810 г., в то время как Наполеон, вовремя предупрежденный об этих планах, «получил полтора года на подготовку своего «нашествия», - по существу явившегося актом необходимой самообороны». Менее всего склонен М.Н.Покровский считать начавшуюся войну Отечественной. Само это слово он обычно ставил в иронические кавычки, утверждая, что виновником в начавшейся с Францией войне было исключительно русское дворянство.

Низкой оценки заслуживают у Покровского русская армия и ее командование. Армия, утверждал он, «управлялась так же плохо, как и всегда». Кутузов «оказался слишком стар для каких бы то ни было решительных действий…», а при Бородине он «достиг только того, что не был разбит наголову…».

Народную войну вызвало лишь мародерство «Большой армии», а патриотизм русского народа – всего лишь результат «защиты своего очага от мародеров»[1] . Эти высказывания М.Н.Покровского не являются оригинальными. Родоначальником подобной «концепции» явился помощник московского почт-директора в 1812 г. впоследствии член Главного управления училищ и попечитель Петербургского учебного округа, известный реакционер Д.П.Рунич, который в своих записках, опубликованных в «Русской старине» (1902. № 3) утверждал, что в войне 1812 года «патриотизм был … не при чем ... русский человек защищал в 1812 году не свои политические права. Он воевал для того, чтобы истребить хищных зверей, пришедших пожрать его овец и кур, опустошить его поля и житницы… русский крестьянин… живет только для удовлетворения своих физических потребностей и для того, чтобы пользоваться свободою, которую он ищет в растительной жизни…».

Многое, что шло вразрез с его концепцией, Покровский в ряде случаев попросту замалчивал. Это и игнорирование им неудач наполеоновских войск на самом раннем этапе войны, и стремление не придавать никакого значения ополчению, и нежелание разобраться в содержании и характере вспыхнувшего с самого начала войны массового партизанского движения.

И хотя рассматриваемая концепция Покровского не нашла широкого отражения в исследовательской литературе 20-х и начала 30-х годов, его взгляды на характер войны 1812 года оказали определенное воздействие на научно-популярные и учебные издания.

Но поскольку в эти же годы основным учебным пособием были книги самого М.Н. Покровского «Русская история с древнейших времен» и «Русская история в самом сжатом очерке», ничего концептуально нового авторы этих работ в историографию рассматриваемой проблемы не внесли.

С иных позиций и на основе достаточно глубокого знания конкретно-исторического материала были написаны труды ряда видных военных историков (А.И. Верховского, А.А. Свечина, М.С. Свечникова и др.), пришедших в Красную Армию из старой царской армии и включивших в преподавание военных наук в стенах высших военно-учебных заведений.

Так, А.И. Верховским уже в начале 20-х годов было опубликовано несколько трудов, представлявших собой обработанные для печати лекции, прочитанные им для слушателей Академии Генерального штаба РККА, в которых большое место заняли вопросы стратегии и тактики в войнах нового времени. Существенное внимание в них было уделено и войне 1812 года.

Отдельные выводы, к которым пришел А.И. Верховский, представляют несомненный интерес. Один из них о непосредственной связи военного искусства А.В.Суворова и М.И.Кутузова.

Преемственность традиций суворовской школы и позволила русскому оружию выстоять, а затем и победить сильнейшую армию Европы того времени. Важнейшие причины этого Верховский видит в крепком боевом духе русской армии и в способности ее командиров к самостоятельным действиям.

Вместе с тем он неоднократно утверждал, что, хотя русская армия численно значительно уступала армии Наполеона, она была хорошо обучена и готова отразить натиск захватчиков. Именно в этой «страшной силе сопротивления» Верховский видит основу «потрясающего успеха» тыла и фронта, определившего невиданный национальный подъем в стране. Что же касается мнения Верховского по поводу причин пожара Москвы, то здесь он продолжает придерживаться точки зрения, ранее уже утвердившейся как в отечественной дореволюционной, так и во французской историографии, что население Москвы, покинув город, сожгло ее.

Работы А.И. Верховского, хотя и не вводившие новые источники, были основаны на глубоком анализе конкретного материала и давали достаточно цельную картину развития военного искусства и характеристику отдельных войн, среди которых существенное место заняла кампания 1812 года.

Наряду с А.И. Верховским значительный вклад в разработку проблем истории военного искусства внес А.А. Свечин. Так же, как и Верховский, Свечин после Октябрьской революции перешел на службу Красной Армии и в качестве профессора Академии РККА активно участвовал в подготовке военных кадров. Отражение в его работах нашла и война 1812 года.

Интересна мысль Свечина о том, что до войны с Россией Наполеон осуществлял свои операции на сравнительно тесных театрах военных действий, когда все распоряжения были проникнуты только мыслями Наполеона и его волей. Свечин подчеркивал, что подчиненным Наполеона «представлялась лишь минимальная доля творческой инициативы». Маршалы, писал он, «являлись не сотрудниками, а исполнителями приказаний императора… творческая часть оставалась целиком в руках Наполеона». Свечин отмечал, что, когда численность армии Наполеона приблизилась к полумиллиону человек, а проводимые им сражения развернулись на огромном пространстве, в полной мере оказались все невыгодные стороны чрезмерной централизации управления, которые лежали в основе всей стратегии французского императора. И катастрофа, постигшая ее в 1812 г., стала, как указывал автор, не следствием русской зимы, а невозможностью наладить коммуникации для армии, вторгшейся на многие сотни километров вглубь территории противника.

К началу 20-х годов относится также появление работ, принадлежавших перу В.И. Пичеты, уже известного своими трудами по истории Отечественной войны 1812 года, изданными в дореволюционный период. Не принимая концепцию некоторых исследователей, утверждавших, что у Наполеона с самого начала войны с Россией был план взятия Москвы, В.И. Пичета поддерживал точку зрения тех отечественных и зарубежных историков, которые полагали, что французский император надеялся разгромить русскую армию в приграничном сражении и навязать России свою волю. Когда же из этого плана ничего не получилось и «Большой армии» пришлось идти вслед за русской армией, то «Наполеон продвигался вперед, не преследуя «неприятеля», а подчиняясь тактическим планам последнего. Наполеон впервые потерял инициативу действий, он выигрывал пространство, но живая военная сила ускользала от него».

Рассматривая социальную политику Наполеона в России, В.И. Пичета подчеркивал значение борьбы литовских и белорусских крестьян против помещиков и отрядов наполеоновской армии и призывал отказаться от легенды, созданной самим Наполеоном и его ближайшим окружением, о якобы имевшемся стремлении французского императора освободить русских крепостных крестьян.

Вскоре после смерти Покровского в 1932 г. началась подготовка и выработка известного постановления Совнаркома и ЦК ВКП (б), принятого 16 мая 1934 г. о преподавании гражданской истории, и способствовавшего восстановлению исторических факультетов в университетах, созданию стабильных учебников для школ и вузов и решению других проблем исторического образования. Вернулся к тематике своих дореволюционных работ и Е.В. Тарле.

Решительный сдвиг в области изучения истории наполеоновских войн и событий Отечественной войны в 1812 года наблюдается в середине 30-х годов, когда историческая наука была выделена в начальной, средней и высшей школе в самостоятельный предмет обучения. Именно с этого периода она приступила к фронтальному изучению войны 1812 года.

Наметившийся перелом достаточно четко прослеживается с 1936 г., явившегося кануном 125-летия великой эпопеи, когда увидела свет монография Е.В. Тарле, а также отдельные статьи, посвященные наполеоновским войнам и международной политике России начала XIX в.

Книга Е.В. Тарле «Наполеон» (2-е изд. М., 1936; 3-е изд. М., 1939) открыла новую страницу в изучении истории наполеоновских войн, в том числе Отечественной войны 1812 г. Она была опубликована в серии «Жизнь замечательных людей» и переведена на французский, английский, польский, шведский, норвежский и др. языки. В увлекательном описании наполеоновских походов, сражений, дипломатических комбинаций и административной деятельности первого консула, а потом императора перед читателями встает яркий, живой образ Наполеона Бонапарта. Безграничное властолюбие, жажда славы, страсть к войне, огромный государственный ум, решительное преобладание рассудка над эмоциями – таковы основные черты его характера.

Но наряду с позитивной и благожелательной оценкой книги Тарле специалистами против историка в 1937 г. была развернута для того времени разгромная кампания, нашедшая свое отражение и в центральной печати (газетах «Правда» и «Известия»). Авторы опубликованных на их страницах рецензий на «Наполеона», продолжая уже имевшие место наскоки на Е.В. Тарле, относящиеся к периоду 1930-1931 г., вновь обвинили ученого в контрреволюции, троцкизме, фальсификации источников и т.д.

Есть все основания полагать, что одновременное появление этих рецензий было спровоцировано лично Сталиным, который, придерживаясь своих обычных «методов», считал необходимым держать людей в постоянном страхе, напоминая, что в любой момент при малейшем «непослушании» их неизбежно настигнет карающая десница.

В этой ситуации Тарле написал Сталину письмо, прося его вмешательства. В ответ он получил личное послание адресата с обещанием поддержки. Сталин, делая подобный шаг, с одной стороны, хотел использовать одного из выдающихся советских историков в качестве автора работ по интересующей его (Сталина) тематике (что ему, в сущности, и удалось), а с другой – «вписать» проблему сильной власти и диктатуры в предшествующие этапы в концепцию своих конкретных практических планов утверждения собственного культа, и поэтому исторические экскурсы Тарле и его оценка деятельности Наполеона вполне устраивали Сталина. И уже на следующий день в «Правде» и «Известиях» появились материалы «от редакции», полностью дезавуирующие рецензентов.

К каким же основным выводам в своей книге пришел Е.В.Тарле? Главным препятствием на пути продвижения наполеоновских войск, как он показал, явилась необычайная сила сопротивления народов России. Об этом феномене историк писал: «Не только Наполеон, но и буквально никто в Европе не предвидел, до каких высот героизма способен подняться русский народ, когда дело идет о защите родины от наглого, ничем не вызванного вторжения».

Подготовка Наполеоном войны с Россией и ее ход нашли в монографии Тарле достаточно большое отражение. Автор рассматривает важнейшие дипломатические перипетии, характеризовавшие нагнетание Наполеоном военной угрозы, анализирует развитие самих военных действий, характеризует деятельность полководцев той и другой стороны, значение отдельных военных операций и т.д.

Так, в частности, Е.В. Тарле считал, что Наполеон, даже взяв Смоленск, уже не думал о «полной, подавляющей победе над Россией…». А вскоре, как полагал Е.В. Тарле, Наполеон приходит к окончательному решению не растягивать войну на два года, а попытаться кончить все за один год. «Наполеон, - пишет он, - верным инстинктом чуял, что не так прочна его великая империя и не так надежны его «союзники», чтобы ему надолго оставлять Европу и зарываться в русские снега».

Отступление Наполеона из Москвы, превратившееся вскоре в паническое бегство и полный разгром всей армии захватчиков, ярко и образно раскрыты в книге выдающегося советского историка. Так что популярность его книги среди читателей многих стран мира вполне закономерна.

В том же 1936 г. в журнале «Борьба классов» (№ 6) были опубликованы статьи К.Л. Селезнева и Е.А. Звягинцева, посвященные Отечественной войне 1812 года. Определенный интерес представляет статья Е.А. Звягинцева о причинах пожара Москвы. Привлекая источники, автор анализирует различные версии пожара. Он пишет, что на первых порах все покинувшие город владельцы недвижимости исходили из мнения о виновности в пожаре французов, что соответствовало и первичным утверждениям правительства. Эту версию Е.А. Звягинцев отвергает. «Ни самому Наполеону, ни его генералам и солдатам», - пишет он, - не имело никакого смысла производить поджоги в Москве после ее захвата: они рассчитывали отдохнуть в Москве».

В какой-то мере в пожаре, по мнению автора, повинен Ростопчин, приказавший вывезти из Москвы все пожарные заливные трубы с прислугой и упряжкой. Но главная причина, полагает он, все же в ином. Добравшись до Москвы, богатого и покинутого жителями города, офицеры и солдаты наполеоновской армии «перестали быть военными», приняв облик (за редким исключением) самых откровенных мародеров. «Будучи преимущественно деревянным городом, Москва, - считал Е.А. Звягинцев, - неизбежно должна была сгореть даже без поджога… Неприятелю при его вступлении в Москву не было никаких оснований ее поджигать, но его неряшливость в обращении с огнем привела к возникновению пожаров, а тушить было некому и нечем».

Год 125-летнего юбилея Отечественной войны оказался насыщенным литературой об эпопее 1812 года. Публикуются многочисленные статьи в газетах и журналах, брошюры и монографии, посвященные как общим вопросам, так и отдельным сторонам борьбы народов России, героям 1812 года.

Особенно большое внимание было уделено Бородинскому сражению. Среди первых работ, увидевших свет в начале рассматриваемого периода, выделяется небольшая монография военного историка комбрига М.С. Свечникова «Война 1812 года: Бородино» (М., 1937), возглавившего с 1934 г. кафедру истории военного искусства академии им. М.В.Фрунзе. В стенах академии им и был завершен труд о войне 1812 г., которая, по словам автора, «наглядно показывает, что русский народ даже в условиях крепостного режима смог дать отпор и нанести удар непобедимому до того времени императору Наполеону».

В книге, стержнем которой являются события Бородинского сражения, кратко излагается также период войны до и после Бородина, которое автор рассматривает как поворотный пункт в ходе событий 1812 года. «Под Бородиным, - писал М.С.Свечников, - Наполеону не удалось нанести русским сокрушительное поражение, за которым должен был последовать желанный мир. Русская армия дала противнику сильный отпор и непобежденная отошла через Москву в направлении своих источников пополнения».

Именно Бородино оценивается в книге как начало окончательного поражения Наполеона и проигрыша всей войны. Понятно, что в работе военного историка преобладают вопросы военно-стратегического характера: планы сторон и вооруженные силы, их развертывание, ход военных действий с детальным анализом отдельных периодов Бородинской битвы и т.п.

Юбилей Отечественной войны 1812 года, а также 125-летие со дня смерти М.И. Кутузова способствовали публикации в 1937-1938 гг. в периодической печати, а также в исторических сборниках серии статей. Различным аспектам истории этой войны, деятельности ее полководцев и военачальников посвящали все большее число работ историки, писатели, поэты.

Книгой, которая приобрела большую популярность в канун Второй Мировой войны, стала монографии Е.В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию; 1812 год» (М., 1938).

Эта тема исследования Е.В.Тарле, тесно связанная с его предшествующими трудами о Наполеоне и его эпохе, была одной из центральных в творчестве выдающегося советского историка.

Е.В. Тарле очень четко определил планы Наполеона, направленные к тому, чтобы подчинить Россию экономически, заставив ее идти в фарватере интересов крупной французской буржуазии. «А если дело пойдет совсем гладко, - отмечал историк, - то добраться до Индии, взяв с собой уже и русскую армию в качестве «вспомогательного войска», что, по мнению французского императора, явилось бы следующей вполне конкретной перспективой.

Много внимания Е.В. Тарле уделял начальному этапу войны. Историк считал, что через Неман перешла 420-тысячня наполеоновская армия, которой русские на первых порах могли противопоставить лишь 153 тыс. человек. Характеризуя действия Барклая де Толли, он отмечал, что командующий 1-й армией был «осторожным стратегом», который обладал несомненной целеустремленностью и инстинктивно нащупывал «верную тактику». Барклай, по его мнению, отступал не по причине имевшегося у него ранее плана, а «только вследствие полной невозможности задержать наседающую на него великую армию, и что при малейших шансах на успешное сопротивление он с готовностью принял бы генеральный бой».

Но в силу общеизвестных причин положение Барклая после падения Смоленска «сделалось просто невозможным», хотя от Витебска и до Смоленска русский полководец шел по строго намеченному пути, «не обращая внимания ни на какие препятствия и противоборствующие течения».

Переходя к рассмотрению тарутинского периода войны, Е.В. Тарле оценивал его «как первый симптом грядущего освобождения» и подчеркивал огромное значение флангового маневра Кутузова с Рязанской дороги на Калужскую, который многие военачальники (Беннигсен, Бугсгевден, Платов и др.) именовали «бессмысленными метаниями» старого фельдмаршала.

Касаясь отступления наполеоновской армии, Е.В. Тарле предложил свое решение ряда спорных вопросов. Многие исследователи придерживались той точки зрения, что Наполеон совершил ошибку, ведя армию из Москвы на Смоленск, не пытаясь любым путем обойти «заслон», поставленный ему Кутузовым, и прорваться в южные губернии, не пострадавшие от войны и богатые продовольствием. Мнение Е.В.Тарле на этот вопрос было иным. Опираясь на труды К. Клаузевица и принимая его концепцию, он писал: «У Наполеона на смоленско-минско-виленсакой дороге были гарнизоны, были продовольственные склады и запасы, эта дорога была подготовленной, а на всем юге России у него ровно ничего приготовлено не было. Как бы ни были эти места «богаты», «хлебородны» и пр., все равно невозможно было организовать немедленно продовольствие на 100 тыс. человек, быстро двигающихся компактной массой, в течение нескольких недель подряд».

Именно потому, что на богатом продовольствием юге у Наполеона ничего не было, а в Смоленске были готовые запасы, Наполеон, полагал Е.В. Тарле, и решил идти на Смоленск. Но, замечает далее историк, Наполеон рассчитывал идти на Смоленск не старой, разоренной дорогой, а новой через Калугу, ибо до Смоленска у французов склады все равно не было. И здесь Е.В. Тарле заключает: «При выборе же между двумя дорогами, где у него одинаково не было складов, но из которых на одной (Москва-Калуга-Смоленск) еще были «нетронутые деревни» (выражение маршала Даву), а другая была сплошной выжженной пустыней, Наполеон, конечно, остановился на Калужской дороге».

Следует отметить, что этой же точки зрения придерживался и С.Б.Окунь, говоривший о «бессмысленности» движения Наполеона на юг, как и его дальнейшего пребывания в Москве.

Оценивая чрезвычайно высоко марш-маневр Кутузова на Тарутино, поставивший перед Наполеоном «непреодолимый заслон южнее Малоярославца», Е.В. Тарле считал, что Тарутино «было еще только зарницей, предвещавшей грандиозные события…». И здесь историк пришел еще к одному, заслуживающему внимания выводу, что «истинное отступление» наполеоновской армии началось не 7 октября при оставлении ею Москвы, а вечером 12, когда Наполеон вынужден был отказаться от движения на Калугу и отступил назад к Боровску. «В первый раз в своей жизни, - писал Е.В.Тарле, - Наполеон отступил от ждавшей его генеральной битвы… решился перейти из позиции преследующего в позицию преследуемого».

А с учетом того, что в Смоленске не оказалось почти ничего из тех запасов, на которые Наполеон рассчитывал, и когда голод стал реальностью, когда почва под ногами захватчиков все более и более горела, когда удары крестьянских партизанских и летучих армейских отрядов становились все более и более ощутимыми, участь французского императора и его армии была решена.

В том же 1938 г. увидела свет книга, хотя и не оставившая столь ощутимого следа в изучении проблемы, как монография Е.В. Тарле, но содержавшая интересные материал об Отечественной войне 1812 года. Она принадлежала перу видного военного историка, профессора Академии Генерального Штаба РККА комбрига Н.А. Левицкого.

Воздавая должное прирожденным военным способностям Наполеона Бонапарта, его проницательному уму, необычайной силе воли, неутомимой энергии, его дипломатическим способностям, Н.А.Левицкий вместе с тем приходит к важному заключению, что ко времени вторжения Наполеона в Россию он уже в значительной степени утратил поддержку средних классов, которые на раннем этапе его владычества шли за ним. А поэтому «оторванная от своей родины и брошенная в интересах крупной французской буржуазии в Испанию, Португалию и далекую неведомую Россию разнонациональная армия Наполеона уже не представляла былой силы». В то время как наполеоновская армия, состоявшая на 30 % из необученных рекрутов, утрачивала свою «наступательную энергию», русская армия, отмечал Н.А. Левицкий, реорганизованная на основе использования опыта наполеоновских войн, «заметно укрепилась». И только небольшая численность русских войск, принявших удар «перешедших в июне через Неман 400 тыс. человек Наполеона, вынудила русское командование начать войну отступлением вглубь страны».

Большое внимание Н.А. Левицкий уделил характеристике стратегии и тактики Наполеона. По его мнению, даже убедившись, что русское командование исключило возможность наступления в пределы Польши, французский полководец надеялся дать генеральное сражение русским не дожидаясь объединения двух их армий. Но и этот расчет не оправдался, ибо русское командование не собиралось предпринимать наступления на Варшаву и подставлять тем самым под удар свой фланг, на что больше всего и рассчитывал Наполеон. А когда Виленская операция сорвалась, и пришлось решать вопрос, что же делать дальше, Наполеон, как обоснованно полагал Н.А. Левицкий, «с подавленным чувством… вынужден был двинуть свои войска вслед за русскими вглубь страны. Богатый опыт полководца подсказывал ему крайнюю невыгодность вторжения массовой армии в необъятные пространства России». Автор считал, что уже в начале кампании Наполеон понимал, какие трудности ему придется преодолеть, преследуя русскую армию, и подчеркивал, что движение вглубь России было и для него вынужденным. В целом книга Н.А. Левицкого явилась серьезным вкладом в изучение истории наполеоновских войн.

Среди изданий учебной литературы выделялись широтой своего подхода и глубиной исследования лекции профессора Ленинградского университета С.Б. Окуня, крупного специалиста в области истории России конца XVIII – первой половины XIX в. В трех разделах лекций им были рассмотрены все важнейшие аспекты войны 1812 года – от ее предпосылок до событий 1815 г.

Много внимания С.Б. Окунь уделил объяснению причин неудач французской армии уже на первом этапе ее вторжения в Россию, делая особый акцент на успешные действия арьергардов отступавших русских армий. «Наполеон, - отмечал историк, - входил в соприкосновение лишь с заслонами, которые задерживали французскую армию ровно настолько, сколько это требовалось для организованного отступления русских войск».

Указанный вывод важен для понимания характера военных действий при отступлении русской армии от границ Российского государства до Москвы. Возвращаясь вновь к этому вопросу, С.Б. Окунь отмечал, что именно заслоны спасли обе армии – и Барклая де Толли и Багратиона. Основной причиной неудачи обходного движения, предпринятого Наполеоном в начале июля, С.Б.Окунь считал факт промедления французского императора у местечка Глубокое (с 5 по 10 июля), что позволило Барклаю опередить противника.

Касаясь версий о причинах пожара Москвы, С.Б.Окунь полностью придерживался той из них, что Москву сожгли сами русские, действовавшие подобным образом «во имя спасения своей свободы, во имя спасения своей страны…»[2] . Историк считал, что после Москвы наполеоновская армия утратила «одно из наиболее ценных своих качеств – свою маневренность», что и не могло не привести ее к окончательной гибели.

Юбилейные даты, издание монографии Е.В. Тарле, Н.А. Левицкого, М.С. Свечникова способствовали активизации исследовательской деятельности на местах, более целенаправленной работе средств массовой информации и культурно-просветительных организаций, внимание которых к теме 1812 года резко возросло.

К концу 30-х – началу 40-х годов задачи, определенные постановлениями ЦК ВКП (б) и СНК СССР о преподавании истории в средней и высшей школе, нашли уже конкретное воплощение на страницах ряда учебников и учебных пособий. К этому времени не все этапы эпопеи 1812 года были раскрыты с достаточной полнотой, не всегда характеристика отдельных сражений и действий военачальников основывалась на анализе документальных материалов, сохранились отдельные фактические неточности. Степень разработки темы учеными отразилась в материалах учебников. Тем не менее, Отечественная война 1812 года наконец-то была поставлена в вузовском и школьном обучении на то место, какого она всегда заслуживала.

§ 2. Пропаганда героической эпопеи 12-го года в период Великой Отечественной войны

С началом Великой Отечественной войны Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков в исторической науке произошло дальнейшее усиление внимания к внешнеполитическим проблемам. В русле этого интереса рассматривалась и история наполеоновских войн.

Начавшаяся Великая Отечественная война определила дальнейшее осмысление событий 1812 года, их уроков, более полное раскрытие народного характера первой Отечественной войны, ее форм и методов, способствовало пропаганде опыта прошлой борьбы среди широких кругов советских людей, и в первую очередь среди воинов Красной Армии. Острой потребностью стало создание популярной, научно-популярной, агитационной и пропагандистской литературы – малоформатных книг и брошюр, которые легко умещались в карманах бойцов и командиров, газетных и журнальных статей, рассчитанных на массового читателя.

К этой работе, имевшей огромную государственную важность, сразу же подключилась большая группа советских историков и литераторов. Уже 4 июля 1941 г. в Ленинграде была подписана к печати брошюра Е.В.Тарле «Две отечественные войны», рассчитанная на краснофлотцев, а три недели спустя увидела свет в Москве другая его брошюра «Отечественная война и разгром империи Наполеона».

11 июля в Сталинграде была подписана к печати брошюра В.Ильинского «Разгром наполеоновской армии», 12 июля в Ленинграде – брошюра Б.М. Кочакова, Ш.М. Левина и А.В. Предтеченского «Народное ополчение 1812 года», 18 июля там же – брошюра Д.Е. Червякова «Партизанское движение в Отечественной войне 1812 года», а 19 сентября была подписана к печати книжка Л.Н. Бычкова под тем же названием, опубликованная в Архангельске. 25 июля в Ростове-на-Дону подписан к печати сборник «Могучее народное ополчение», в который вошла статья П.В. Бабенышева «Ополчение на Дону в Отечественную войну 1812 года». 18 августа в издательстве Академии наук СССР подписана к печати книга К.В. Сивкова «Разгром наполеоновской армии в России в 1812 г.»

Академик М.В. Нечкина вспоминает: «Самым ранним звонком из издательства, предложившего мне написать книжку для воинов, был звонок в августе 1941 г.»[3] .

А ее первая статья, посвященная роли народных ополчений в защите Отечества, появилась на страницах «Комсомольской правды» 11 июля 1941 г. под названием «Бессмертные традиции всенародного ополчения».

Героическая борьба народов России против наполеоновского нашествия была принята на вооружение лекторами и пропагандистами. М.В. Нечкина, прочитавшая в годы войны около 500 лекций для воинов и населения, писала: «Знаменитая Отечественная война 1812 года давала лектору множество тем. Были специальные лекции о Бородинском сражении. Всегда подробно раскрывался вопрос: в какой обстановке Кутузов произнес слова «приказываю отступать»»[4] . Неизменным успехом у слушателей пользовались также лекции о народном ополчении, партизанской войне, героях 1812 года. «Лекция рождала книгу, а, появившись в свет, книга рождала новую лекцию». Так была создана серия первых работ М.В. Нечкиной о войне 1812 года.

Все эти факты свидетельствуют о том, что советская историческая наука предельно оперативно откликалась на потребности времени.

Большое принципиальное значение имела статья М.Т. Иовчука «Великие традиции русского патриотизма» (Большевик. 1941. № 13), в которой было обращено внимание читателей на великие традиции патриотизма народов России, воплощенные в ратных подвигах таких замечательных русских полководцев, как Дмитрий Донской, Александр Невский, Петр Великий, Александр Суворов, Михаил Кутузов. Это обращение к имени наших великих предков во весь голос прозвучало затем в речи Сталина на параде войск Красной Армии 7 ноября 1941 г., отправлявшихся на фронт прямо с Красной площади[5] .

Выступление Сталина стимулировало появление целой серии брошюр и статей, посвященных великим русским полководцам, в том числе М.И. Кутузову: Жибарёв П. «Михаил Кутузов» (Саратов, 1942); Лебедев В.И. «Великий русский полководец Михаил Илларионович Кутузов» (Саранск, 1942); Нечкина М.В. «Великий русский полководец М.И. Кутузов» (М., 1943); Коротков Н. «М. Кутузов» (М., 1943) и др.

Представители всех поколений советских историков взялись за перо, чтобы выразить свое отношение к событиям, потребовавшим величайшего напряжения всего народа в его решительной борьбе с врагом. И яркий пример этого – работа одного из старейших советских историков и архивистов, С.К. Богоявленского, «Две Отечественные войны», оставшаяся, к сожалению, неопубликованной. В рукописи, относящейся к концу 1942 – началу 1943 г., содержится интересное сопоставление отдельных этапов войны 1812 года и хода Великой Отечественной войны. Автор писал: «Краткое обозрение хода той и другой Отечественной войны показывает, как много аналогий можно провести между ними». И главная из этих аналогий – беспредельное мужество народов нашей страны. С.К. Богоявленский утверждал, что уже в 1941 г. под Москвой перелом в ходе войны «вполне определился». И хотя война еще не закончилась, ее исход ясен. «Гитлер может собирать кулак в том или другом районе, иметь временный успех, но карта его бита», - приходит автор к подтвержденному всеми последующими событиями выводу[6] .

Немало содержательных статей, связанных с событиями 1812 года, имевших исследовательский характер, было опубликовано в 1941-1945 гг. в советской исторической периодике. Значительная их часть была посвящена стратегии и тактике Бородинского сражения, роли в нем, как и во всей войне 1812 года, М.И. Кутузова. При сопоставлении выводов этих авторов, выявляется наличие весьма различных суждений по тем или иным принципиальным вопросам.

Так, Б. Кац полагал, что Бородинская битва была «не только моральной», но полной «победой русской армии над лучшей армией Европы»[7] .

Несколько иным было мнение Н.Г. Павленко[8] .

Придя к общему заключению, что Бородинское сражение привело к «резкому ухудшению стратегической обстановки для французской армии», автор считал его стратегической победой русских войск. Говоря же о результатах сражения, Н.Г. Павленко высказал соображение, что оно не имело «ясно выраженного исхода», вследствие чего сражение «в тактическом отношении осталось нерешенным»[9] .

Попытку выяснить истинные потери русской армии в Бородинской битве предпринял Б. Кац, использовавший с этой целью материалы военного архива и различные опубликованные документы. Окончательные данные, приводимые автором, следующие: потери русской армии составили 42438 человек (38,5 % личного состава), потери наполеоновской армии, по приводимым им подсчетам – 58478 человек (44 % личного состава).

Из общего числа потерь русской армии более всего пришлось на пехоту – 37058 человек, или 82,3 %, в то время как на кавалерию – 3153 человека (3,1 %) и артиллерию – 1867 человек (1,6 %). Заметим, что французская кавалерия потеряла 16 358 человек, т.е. 58,3 % своего состава[10] .

Так что есть все основания заключить, что французская кавалерия, говоря словами А.П. Ермолова, разбилась о русскую пехоту. А это явилось результатом «надлома наступательного порыва» у французской пехоты, замененной, как справедливо отмечал автор, в связи с этим конницей.

Весьма содержателен цикл работ Н.М. Коробкова, в которых рассматривалась стратегия М.И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года.

Н.М. Коробков видел в Кутузове большого мастера маневренной войны, который блестяще совместил два таких стратегических принципа, как истощение и сокрушение противника. В Отечественной войне 1812 года, считал Н.М. Коробков, «в своем неуклонном преследовании врага Кутузов осторожно, Но твердо регулировал гибельное движение французов»[11] . Автор отмечал также большое умение Кутузова строго координировать действия крупных и далеко отстоящих одна от другой войсковых группировок.

Что же касается последующего плана действий русского полководца, то по этому поводу Н.М. Коробков высказал суждение: «Как показывают вновь обнаруженные документы, Кутузов не был непримиримым противником перенесения войны за освобождение Европы и окончательный разгром наполеоновской империи. В этом отношении он был вполне последователен, и его политические взгляды и его стратегия органически представляли единое целое»[12] .

Из небольшого числа работ, появившихся в годы войны о партизанском движении в 1812 году, следует назвать статью Д.Е. Червякова[13] , в которой автор подчеркивал, что в Смоленской губернии крестьяне по своей инициативе развернули против французов партизанскую войну.

Д.Е. Червяков отмечал, что уже в первый период войны 1812 года имели место совместные партизанские действия крестьян и казаков, однако, как и другие исследователи, он полагал, что партизанское движение как форма проявления народного характера войны с особой силой развернулось только после Бородинского сражения.

Д.Е. Червяков привел также данные, показывающие, что лишь в одном Боровском уезде Калужской губернии в результате деятельности партизан наполеоновская армия потеряла убитыми: 1 генерала, 2 офицера, 9190 рядовых, пленными – 1392 человека[14] .

В годы Великой Отечественной войны были опубликованы базирующиеся на обширной источниковой базе работы И.С. Звавича и И.Г. Гуткиной, посвященные международным отношениям и внешней политике России начала XIX в.

К середине 40-х годов И.С. Звавич в основном подготовил докторскую диссертацию «Дипломатическая история Отечественной войны 1812 года», и лишь ранняя смерть помешала ученому завершить свой труд. Тем не менее, в отдельных опубликованных фрагментах диссертации ему удалось наметить важнейшие узлы дипломатических взаимоотношений России с европейскими государствами – Испанией, Швецией, Австрией, Пруссией, Англией.

В первой по времени своего выхода из печати статье из серии работ историка, посвященных анализу деятельности российской дипломатии в канун Отечественной войны 1812 года, И.С. Звавичем были рассмотрены перипетии оформления русско-испанского договора, подписанного в Великих Луках 8 июля того же года Н.П. Румянцевым и Зеа де Бермудесом. Автор приходит к выводу о том, что испанская (а также и английская) дипломатия стремилась к одной цели – «побудить Александра к сосредоточению максимальных сил на западных границах России…»[15] .

В следующей статье, освещающей бурную деятельность русской дипломатии с целью заключения русско-шведского союза, И.С. Звавич показал настойчивость политики русской дипломатической службы, направленной к устранению имевшихся между двумя странами противоречий, начало которому было положено подписанием союзного договора между Россией и Швецией 5 апреля 1812 г., а затем и военной конвенции между ними, заключенной 3 июля того же года. В то же время И.С. Звавич раскрыл большую личную роль Карла Юхана (бывшего маршала империи Бернадота), явившегося инициатором переговоров[16] .

Наряду с отмеченными успехами русской дипломатии И.С. Звавич выделял неверные внешнеполитические акции Наполеона, дипломатия которого, базировавшаяся на убежденности в крепости предшествующих франко-шведских контактов, ставших в известной мере традиционными и рассчитывавшая в то же время на действенность исконных русско-шведских противоречий «дала осечку». Помимо политических, немалую роль сыграло и наличие экономических противоречий между Швецией и Францией (континентальная блокада в первую очередь, что и определило, в конечном счете, позицию Швеции в конфликте между Францией и Россией.

Забвение интересов своей собственной страны, пресмыкательство перед завоевателем, отказ от союза с Россией и заключение унизительного соглашения с Францией вопреки национальным интересам характеризовали, по мнению И.С. Звавича, действия прусского короля Фридриха-Вильгельма III в 1812 г.[17]

Еще одна статья историка вскрывает лицемерие политики австрийского министра иностранных дел К. Меттерниха, раболепствовавшего перед Наполеоном и стремившегося, как показывает автор, «помешать всяким попыткам России перетянуть Австрию на свою сторону…»[18] .

Однако русская дипломатия даже после заключения франко-прусского трактата и после подписания франко-австрийского договора от 2 марта 1812 г., вела неустанную борьбу за отрыв Австрии (а также и Пруссии) от Франции. И.С. Звавич пришел к выводу, что Меттерних, будучи убежден, что в грядущей войне между Францией и Россией неизбежное поражение потерпит последняя, категорически отказывался от каких-либо соглашений с Россией.

Если говорить о русско-английских отношениях во время войны 1812 года, то их характер во многом определялся позицией английской дипломатии и английского общественного мнения, поначалу скептически настроенного к возможности сопротивления русской армии. Положение существенно изменилось, как полагал И.С. Звавич, с первых месяцев 1813 г., «когда победа России в войне против Наполеона на территории России выяснилась для английского правительства со всей непреложностью»[19] .

И.Г. Гуткина, исследовавшая эту же проблему, считала, что изменения в английском обществе наступало значительно раньше – почти сразу же после подписания тайного русско-английского союза 6 июля в Эребро[20] .

Приводимые ею документы дипломатической переписки, выступлений в палате общин, где образовался специальный комитет по оказанию помощи России, убеждают в большой активности англичан, хорошо понимавших, что значит для них разгром Наполеона и крушение его могущества на русских полях.

В связи с ростом внимания исследователей к событиям 1812 года большое значение приобрело начавшееся издание документов периода войны. Первым в серии публикации явился сборник, составленный Ф.А. Гаршиным (Изгнание Наполеона из Москвы: Сборник. М., 1938.). Книге предписано содержательное введение, написанное П.Г. Рындзюнским. Особое внимание в нем уделено рассмотрению Бородинской битвы, в которой, по мнению автора, русские войска оказались недостаточно подготовленными: Далеко не все необходимые укрепления были возведены полностью, к тому же они, «как и части русской армии, были расположены на основе неправильно рассчитанного направления движения противника»[21] .

Так что, полагает автор, русскому командованию на ходу пришлось исправлять допущенные ошибки.

Что же касается документального содержания самого сборника, то основное внимание составитель уделял мемуарам участников, очевидцев и современников событий, расположив материал преимущественно в хронологическом порядке. В приложении к сборнику была помещена статистическая таблица о состоянии Москвы на 20 января 1812 г., которая в содержательном отношении имела самостоятельное значение.

Кроме сборника Ф.А. Гаршина, в самом начале Великой Отечественной войны вышла из печати документальная публикация, подготовленная сотрудниками Ленинградского отделения Института истории. В редактировании материалов принимал также участие Е.В. Тарле[22] . В сборник были включены самые различные источники. Наиболее обширную часть составляет оперативная переписка – донесения, предписания, приказы, рапорты, воззвания, журнал военных действий. Значительную часть среди включенных материалов занимали воспоминания, дневники и письма современников событий, выдержки из периодики той поры. Составители извлекли документальные материалы в основном из сборников Русского исторического общества, опубликованных материалов Военно-ученого архива.

На заключительном этапе войны увидел свет документальный сборник[23] , подготовленный Главным архивным управлением, содержавший материалы о героическом прошлом народов России в дореволюционный период. Одна из глав сборника, включавшая 49 документов, представляла события Отечественной войны 1812 г.

Все документы, вошедшие в раздел, были систематизированы по хронологическому признаку, за исключением документов о Бородинском сражении, сгруппированных тематически, поскольку они были написаны позднее изложенных в них событий. В сборник вошли рапорты, донесения, выдержки из журнала военных действий.

Некоторые из этих донесений и рапортов, ярко отразили дух времени и событий. Так, ценные сведения о боевых действиях Отдельного корпуса Витгенштейна содержались в рапорте генерал-майора Я.П. Кульнева о сражении у местечка Друя, а также в реляции самого командующего корпусом генерал-лейтенанта Витгенштейна Александру I о победе при Клястицах. В этой реляции особо отмечена роль в бою артиллерии. «Страшное действие нашей артиллерии, - писал Витгенштейн, - поощряемой личным примером генерал-майора князя Яшвиля и быстрым наступлением егерских и храбрых полков 5-й дивизии, опрокинуло совершенно неприятельские колонны[24] .

Различные сведения о Бородинском сражении содержались в рапортах и донесениях главнокомандующего Кутузова, генералов Барклая де Толли, Дохтурова, Коновницына, Сиверса, Раевского, Бороздина.

Мужество русских воинов в боях под Красным 7 ноября 1812 г. раскрыто в рапорте генерала А.П. Тормасова фельдмаршалу Кутузову: «Урон с нашей стороны не весьма значителен, а с неприятельской – чрезвычайный. В плен взяты нами генерал один, штаб и обер-офицеров семьдесят шесть, нижних чинов до четырех тысяч, тридцать две пушки с зарядными ящиками, фельдмаршальский повелительный жезл командующего в сем сражении маршала Давуста князя Еклиальского, и два значка, которые при сем представляю, а множество разного обоза досталось в добычу победителям»[25] .

Большое значение сборника состояло в том, что значительная часть включенных в него документов показала силу сопротивления русских войск, что было очень созвучно событиям 1941-1945 гг.

Были изданы и другие источники[26] : воспоминания и дневники Дениса Давыдова, письма Ф.И. Глинки, воспоминания современников о М.И. Кутузове, выдержки из книги воспоминаний адъютанта Наполеона Ф. де Сегюра, изложение записок врача наполеоновской гвардии Де-ла-Флиза. Все они, дополняя друг друга, давали достаточно яркое представление о борьбе русского народа против захватчиков и позволяли читателю провести необходимую аналогию и сопоставление двух отечественных войн.

Таким образом, в этот период большинство увидевших свет работ еще базировалось на опубликованных источниках. Однако ряд авторов (Е.В. Тарле, М.Ф. Злотников, Н.М. Коробков, А.В. Предтеченский, Л.Н. Бычков, Г.Г. Андреев и др.) ввели в научный оборот новые архивные материалы, позволившие сделать важные выводы, а в ряде случаев по-новому охарактеризовать те или иные события эпопеи 1812 года, действия полководцев, итоги и результаты войны.

В рассматриваемый период советская историография уже полностью преодолела ошибочную концепцию М.Н. Покровского, хотя отдельные проблемы (в том числе оценка роли М.И. Кутузова) еще требовали подключения дополнительного архивного материала, тщательного анализа и научной аргументации. Серьезным недостатком в изучении истории событий 1812 года было также то, что преимущественно исследовался только ее военный аспект.

Как и многие другие направления отечественной исторической науки, советская историография 1812 года лишилась ряда авторов, внесших немалый вклад в изучение и разработку этой «вечной» для нашей страны темы. Жертвами сталинских репрессий стали А.И. Верховский, А.А. Свечин, М.С. Свечников и ряд других специалистов в области военной истории дореволюционной России.

Глава II. Изучение истории наполеоновского нашествия на Россию с середины 40-х до конца 50-х годов

§ 1. Работы советских историков о войне 1812 года, написанные к 200-летию со дня рождения М.И. Кутузова

В годы Великой Отечественной войны, как было показано, история войны 1812 года наряду с другими героическими сюжетами прошлого служила источником патриотизма.

Бессмертные подвиги героев Бородина вдохновляли советских воинов в борьбе против фашизма. Победоносное завершение Великой Отечественной войны еще более усилило интерес к славным страницам истории России, в первую очередь к событиям «грозы двенадцатого года». «Нашему поколению, - писал в 1948 г. академик Е.В. Тарле, - только что пережившему варварское нашествие гнусных фашистских полчищ на Советский Союз и познавшему счастье великой победы, сокрушившей подлого врага, нам, современникам и свидетелям бесчисленных подвигов Советской Армии… особенно отрадно вспомнить о былой славе и незабвенных чудесах коллективного народного героизма, спасших Россию в 1812 г.»[27] .

В рядах Советской Армии сражались против гитлеровцев многие будущие историки Отечественной войны 1812 года – П.А. Жилин, Л.Г. Бескровный, И.И. Ростунов, Н.И. Казаков, В.А. Дунаевский и др. «…В многотрудный период 1941-1942 гг., - писал П.А. Жилин, - мне довелось воевать на Западном фронте и пройти тем же путем, которым шла русская армия в 1812 г. …»[28] .

В год победы над фашистской Германией Советский Союз отмечал еще одно событие – юбилей М.И. Кутузова.

8 сентября 1945 г. Совет Народных Комиссаров Союза ССР принял постановление «О 200-летии со дня рождения М.И. Кутузова», в котором наметил проведение серии мероприятий. В частности, предусматривалось издание брошюры «Михаил Илларионович Кутузов», сборника документов фельдмаршала, публикация материалов о его жизни, полководческой и дипломатической деятельности, проведение научных сессий и т.п.

В брошюре Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б), посвященной жизни и деятельности Кутузова[29] , впервые использовались некоторые новые документы великого полководца и на их основе давались оценки важнейшим событиям войны 1812 года. Так, раскрывая его стратегический план разгрома врага, авторы привели письмо Кутузова дочери, из которого видно, что фельдмаршал намечал сразу же после сдачи Москвы повести концентрическое наступление войск А.П. Тормасова, П.В. Чичагова и П.Х. Витгенштейна на главные силы Наполеона. Высокая оценка была дана Тарутинскому марш-манёвру, который привел «к резкому изменению стратегической обстановки» в пользу русской армии и создал «выгодные условия для блокады наполеоновской армии в Москве»[30] .

В брошюре опровергалось получившее широкое хождение в дооктябрьской литературе мнение о том, что во время пребывания русской армии под Тарутином Кутузов якобы бездействовал. Авторы брошюры охарактеризовали деятельность полководца в этот период, обратив особое внимание на развертывание им «малой войны»: «Кутузов – первый полководец, который так широко организовал взаимодействие армейских партизанских отрядов с отрядами крестьян, что их удары приобрели стратегическое значение».

Впервые были приведены данные о потерях наполеоновских войск за время пребывания в Москве – свыше 30 тыс. солдат и офицеров[31] .

Высоко оценивалось параллельное преследование французской армии. Авторы брошюры не считали, что наполеоновская армия была окончательно разгромлена на Березине. Для этого потребовалась серия сражений, в том числе между Березиной и Неманом.

В заключение брошюры давалась оценка стратегии и тактики Кутузова, подчеркивалось, что он «показал себя как первоклассный полководец мирового значения, как умудренный опытом государственный деятель», что «тактическую внезапность Суворова Кутузов применял в стратегических масштабах», и делался обоснованный вывод о том, что «полководческое мастерство Кутузова – его стратегия и тактика – превзошло полководческое искусство Наполеона»[32] .

Юбилейный год показал возросший интерес ученых к истории Отечественной войны. Если раньше ее проблемы изучались отдельными историками, то теперь в эту работу включились коллективы научных и учебных заведений страны. Об этом свидетельствуют научные сессии, посвященные памяти М.И.Кутузова.

14 сентября 1945 г. состоялось заседание Ученого совета Института истории АН СССР. Академик Б.Д. Греков, открывший заседание, в своем вступительном слове остановился на значении и роли М.И.Кутузова в истории России, особо подчеркнув его усилия по развертыванию народной войны 1812 г. Были заслушаны три доклада о деятельности полководца.

Кутузову как дипломату был посвящен доклад академика Е.В.Тарле. Е.В.Тарле сделал вывод о том, что победой над Наполеоном Россия обязана Кутузову не только как главнокомандующему, но и как дипломату и государственному деятелю[33] .

4 и 5 октября в Центральном доме Красной Армии состоялось объединенная научная сессия военных академий, Московского университета, Академии наук СССР и других научных учреждений. На ней было заслушано пять докладов, характеризующих различные стороны многогранной деятельности М.И. Кутузова[34] .

Материалы юбилейной сессии военных академий, посвященной 200-летию со дня рождения М.И. Кутузова, были опубликованы в специальном сборнике статей[35] .

К юбилею М.И. Кутузова была опубликована довольно обширная литература. Ее можно подразделить на две группы: к первой относятся работы, отражающие военное искусство полководца, ко второй – статьи, освещающие отдельные стороны его деятельности в 1812 г. Авторы затрагивали и ряд вопросов истории нашествия Наполеона на Россию.

Содержательна статья А.В. Ярославцева. Автор коротко охарактеризовал военно-политическую обстановку накануне войны, привел данные о численности вооруженных сил России и Франции. По его мнению, Россия располагала армией в 518 тыс. человек, включая и местные гарнизонные войска. Кроме того, имелось около 100 тыс. иррегулярных войск. На западной границе было сосредоточено 217 тыс. солдат и офицеров, в том числе 18 тыс. казаков. Численность вооруженных сил Наполеона превышала 1 млн. человек. В июне 1812 г. в Россию вторглась армия в 450 тыс. солдат и офицеров. Эта армия, отмечает автор, «неоднократно получала пополнения, общая численность которых за время похода составляла свыше 155 тыс. человек»[36] .

Говоря о плане Наполеона, автор утверждал, что его «стратегической целью являлась вторая столица России – Москва. Здесь Наполеон надеялся продиктовать русскому государству условия мира»[37] .

Впервые в советской историографии А.В. Ярославцев попытался дать периодизацию войны 1812 года. Он делил ее на три этапа. Первым этапом он считал военные действия от перехода французской армией русской границы и до Бородинского сражения. На этом этапе русские армии, оказавшись в невыгодном стратегическом положении, вынуждены были отходить в глубь страны, уклоняясь от генерального сражения, к которому стремился Наполеон. По словам автора, «второй этап открывается Бородинским сражением и заканчивается сражением под Малоярославцем». Третий этап включает преследование Наполеона, вынужденного отходить по разоренной Смоленской дороге, и полное истребление «Большой армии»[38] .

Отход русских войск с Бородинского поля не был, как считал А.В. Ярославцев «преднамеренным». Большие потери русской армии, отсутствие резервов – таковы главные причины, заставившие Кутузова оставить позиции при Бородине, а затем и сдать Москву противнику без боя.

Сравнивая стратегии Кутузова и Наполеона, А.В.Ярославцев считал, что «Обе стороны ожидали генерального сражения, но неодинаково представляли себе его сущность». Наполеон считал, что оно предопределит исход всей кампании, Кутузову же было ясно, что «достигнуть цели войны генеральным сражением нельзя». «Таким» образом, - заключал А.В. Ярославцев, - стратегия Кутузова выше и многообразнее наполеоновской.»[39] .

Большое значение в работах историков придавалось голоду и естественным фактором. Например, Н.М. Коробков писал: «Кутузов знал, что голодная армия Наполеона, окруженная партизанами, на длительном пути из России погибнет вернее и полнее, чем в каком бы то ни было сражении, и он уже подготовил план ее окружения и окончательной гибели на Березине. Все это к тому же будет стоить русской армии минимум жертв»[40] .

Из работ, посвященных частным вопросам, можно выделить статью П.Г. Рындзюнского «Кутузов в Тарутинском лагере». Автор отметив, что этот период деятельности полководца «почти обойден в работах современных биографов», освещает действия Кутузова с целью заставить Наполеона покинуть Москву, пополнить свою армию (за время пребывания под Тарутином русская армия выросла на 22 %, а кавалерия увеличилась более чем на 200 %), создать укрепленный лагерь на левом берегу реки Нары.[41]

Празднование 200-летия со дня рождения М.И.Кутузова дало новый импульс к выявлению и публикации документальных материалов по истории эпопеи 1812 года, и в первую очередь документального наследия полководца. Специальным распоряжением Главное архивное управление СССР обязало центральные и местные государственные архивы страны приступить к выявлению документов Кутузова и его ближайших соратников.

К реализации этого решения историки и архивисты приступили уже в 1945 г. В сентябрьском номере «Военная мысль» поместила обширную подборку документов М.И.Кутузова, отражающих его полководческую деятельность в период войны 1812 года – с момента назначения на пост главнокомандующего 5 августа и до полного изгнания наполеоновской армии из России. Предисловие к подборке было написано Н.М.Коробковым.

Документы дают возможность проследить эволюцию стратегических замыслов главнокомандующего. Кутузов понимал, что на полях России решается не только судьба ее народов, но и народов порабощенной Наполеоном Европы. От генералов он требовал нанести противнику решительные удары, «от коих зависит, может быть, благоденствие не одного народа русского, но и всех народов Европы»[42] .

Государственный ум Кутузова, понимание им исторической миссии России ярко проявились в заключительном документе сборника: «…мечтания о всеобщей монархии истреблены беспрерывными победами Российских армий… Прекрасная Франция, сильная сама по себе, пусть займется внутренним своим благосостоянием… Но да будет ей известно, что другие державы желают равномерно постоянного спокойствия для своих народов и что они не положат оружия, доколе не установят и не утвердят прочным образом политической независимости всех государств в Европе…»[43] .

К 200-летию со дня рождения полководца вышло из печати первое издание сборника документов и материалов «Фельдмаршал Кутузов»[44] .

Документальным материалам предпосланы введение, краткое археографическое вступление от составителей и подготовленный ими же формулярный список о службе генерал-фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова. В конце книги даны перечень документов, вошедших в сборник, и указатели: публикаций документов и материалов о Кутузове, малоупотребительных слов и именной.

Документы отражают почти всю военную и полководческую деятельность Кутузова с 1787 по 1813 гг. Кроме приказов, предписаний, писем и распоряжений, исходивших непосредственно от самого Кутузова, в сборник включены журналы военных действий, рескрипты и указы Александра I.

Сборник делится на две основные части: 1) Кутузов в войнах 1878-1811 гг.; 2) Кутузов в Отечественной войне 1812 года. Основное документальный материал распределен в строго хронологическом порядке, снабжен краткими примечаниями. Материалы второй части сборника сгруппированы в девяти разделах, в соответствии с этапами деятельности Кутузова в кампании 1812 года.

Из документов видно, что Кутузов стремился сохранить в армии и в стране веру в свои силы, в победу. С этой целью он издает приказ с объявлением благодарности участникам Бородинского сражения, в котором подчеркнул: «…ныне, нанося ужаснейшее поражение врагу нашему, мы дадим ему с помощью Божиею конечный удар. Для сего войска наши идут навстречу свежим войскам, пылающим тем же рвением сразиться с неприятелем…»[45] .

Документы сборника показывают осуществление М.И.Кутузовым мероприятий по преследованию отступающей армии Наполеона, нанесению ей непрерывных ударов в сражениях у Вязьмы, при Красном, на р. Березине. Эти документы еще раз опровергают легенду о «генерале-зиме», холодах, погубивших якобы французскую армию.

В 1945 г. увидел свет и второй сборник документов из серии «Русские полководцы», посвященный деятельности одного из учеников Суворова, героя эпопеи 1812 года Петра Ивановича Багратиона[46] .

Небольшой по объему сборник знакомил читателей с наиболее важными и существенными периодами боевой деятельности замечательного полководца. Систематизированные составителями материалы включали такие источники, как приказы, предписания, распоряжения, письма П.И. Багратиона, его донесения Александру I, директивы военного министра М.Б. Барклая де Толли и др.

Все документы систематизированы в двух разделах: 1) Войны 1799-1811 гг.; 2) Отечественная война 1812 года.

В начале войны 2-я армия оказалась в тяжелейшем положении. Против нее Наполеон бросил свои лучшие войска: корпус под командованием вестфальского короля Жерома шел в хвосте армии, а корпус маршала Л.-Н. Даву – наперерез. Багратион с необыкновенной ловкостью вырвался из тисков Даву и Жерома, отвел свою армию от границы к Смоленску, нанеся противнику ряд чувствительных ударов. Образ Суворова оживает в словах приказа, отданного Багратионом после первого столкновения с французскими войсками: «Пехота коли, кавалерия руби и топчи!..Тридцать лет моей службы и тридцать лет, как я врагов побеждаю чрез вашу храбрость. Я всегда с вами, и вы со мною!»[47]

Документы сборника воссоздают образ военачальника, непрестанно заботящегося о здоровье своих солдат, гуманного к побежденному противнику, нетерпимого к насилию над мирным населением[48] .Но в сборник не вошли документы, отразившие участие Багратиона в Бородинской битве, и другие материалы.

Ряд новых документов, свидетельствующих о мужестве, героизме и стойкости русских воинов в борьбе с Наполеоном, включен в публикацию «Из боевого прошлого русской армии» (под ред. Н.М.Коробкова. М., 1947).

Своеобразны структура и содержание сборника, составленного Ф.А. Гариным[49] . Хронологически документы и материалы охватывают период от июня 1810 г. до 21 декабря 1812 г. Составитель в основном использовал ранее изданные публикации, в том числе мемуары французских генералов и офицеров, переведенные на русский язык. Поместив в каждой главе поочередно русские и французские свидетельские показания об излагаемых событиях, Ф.А.Гарин дал возможность читателям познакомиться с тем, как на одно и то же событие смотрели вторгшийся враг и защитники родины.

Яркие фрагменты приведены о разгроме и гибели «Большой армии». Ф.Г. Гарин стремился осветить военные действия не только на центральном направлении, но и на флангах: специальные разделы посвящены защите Петербурга и операциям 3-й Западной армии.

Большую работу проделали историки и архивисты по выявлению и публикации такого важного исторического источника, как письма участников войны 1812 года.

Журнал «Знамя» опубликовал 96 писем М.И. Кутузова[50] .Письма М.И. Кутузова периода Отечественной войны 1812 года (47 писем) содержат богатую информацию.

«Армия в полном духе», - писал он супруге накануне Бородинской битвы 22 августа. Сообщая ей же 25 августа о подготовке к сражению, Кутузов давал характеристику Наполеону: «Его узнать нельзя, как осторожен, теперь закапывается по уши»[51] .

В письмах нашли отражение такие вопросы, как тарутинский марш-манёвр «малая война», бегство Наполеона из Москвы, огромные потери его армии и др. Сознание, что противник потерпел поражение и отступает, помогло Кутузову преодолеть огромные трудности. «Я мог бы гордиться тем, - писал он 22 октября своей дочери Е.М.Хитрово, - что я первый генерал, от которого бежит гордый Наполеон»[52] .

Кутузов много думал о Наполеоне. Он считал его гениальным полководцем, который свой талант использовал для достижения своекорыстных, честолюбивых целей, человеком, в котором сочеталась «смесь различных пороков и мерзостей».

Сообщая Е.И.Кутузовой о бегстве французской армии, фельдмаршал 3 ноября писал: «Бонапарте неузнаваем. Порою испытываешь соблазн поверить в то, что он уже больше не гениален. Как ничтожен род человеческий»[53] .

В 1950-1956 г. Воениздат выпустил в свет 5-томный сборник документов «М.И. Кутузов» (Под ред. Л.Г. Бескровного) – фундаментальную публикацию о жизни и военном искусстве великого русского полководца. Четвертый том, состоящий из двух частей, посвящен деятельности Кутузова в войне 1812 года. Всего в обеих частях содержится более 1200 документов. Значительное количество документов о заключительном этапе войны 1812 г. содержится в 5-м томе публикации.

При подготовке издания составители обследовали фонды основных архивохранилищ и рукописных отделов библиотек страны. Это позволило им выявить основные документы полководца. В сборник вошли и все ранее опубликованные материалы. В издании представлены документы, отражающие всю многогранную деятельность главнокомандующего.

Большинство документов, вошедших в сборник, публиковалось впервые. Основное содержание тома – оперативная переписка М.И.Кутузова с командованием воинских частей, начальниками ополчений и партизанских отрядов.

Многочисленные документы показывают заботу Кутузова о своевременном снабжении армии продовольствием, о раненых и медицинском оборудовании, о борьбе с мародерством, о наведении порядка в Тарутинском лагере. Своевременно принятые главнокомандующим меры способствовали укреплению дисциплины в армии.

Много места в томе уделено Тарутинскому сражению, которое имело важное значение в борьбе за стратегическую инициативу. На следующий день после баталии Кутузов писал жене: «Не мудрено было их разбить, но надобно было разбить дешево для нас… Первый раз французы потеряли столько пушек и первый раз бежали, как зайцы…»[54]

Документы запечатлели благородное отношение командования российских войск к поверженному врагу. В ряде предписаний и приказов Кутузов требовал принять безотлагательные меры по улучшению положения военнопленных, состояние которых было тяжелым. Измученные голодом и холодом, страдая от ран и болезней, они массами гибли.

В сборнике впервые увидели свет документы, свидетельствующие о том, что Кутузов и его штаб заблаговременно готовились к перенесению военных действий за границы России. Не позднее 30 ноября Главный штаб разработал план ведения военных действий за Неманом.

А 21 декабря до всеобщего сведения был доведен знаменитый приказ главнокомандующего в связи с окончанием Отечественной войны, в котором подчеркивалось: «Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата… Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем. Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажет им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но идем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружались противу России»[55] .

Опубликованные документы опровергали широко распространенное ранее в литературе мнение о том, что М.И. Кутузов был якобы противником перенесения военных действий за границы России. Такого мнения придерживался даже такой крупный исследователь истории наполеоновских войск Отечественной войны 1812 г., как академик Е.В. Тарле[56] .

Выход в свет пятитомника «М.И. Кутузов» и ряда других рассмотренных документальных публикаций значительно расширили источниковую базу исследования войны 1812 года. Правда, в основном источники отражали второй этап войны и русское полководческое искусство.

Таким образом, 1945 год стал важной вехой в историографии нашествия Наполеона на Россию 1812 года, особенно в изучении полководческого искусства М.И. Кутузова.

Пристальное изучение военной деятельности знаменитого полководца позволило советским военным и гражданским историкам дать ответ на некоторые важные вопросы. Однако опубликованные работы и прочитанные в юбилейные дни доклады не исчерпали проблему. Они отражали в основном ход войны после вступления Кутузова в должность главнокомандующего. Наметилась тенденция идеализировать М.И.Кутузова. Сравнивая Кутузова с Наполеоном, многие из историков неоправданно принижали заслуги последнего в развитии военного искусства, забывая порой, что Наполеон был одновременно крупным политическим и государственным деятелем.

В исследованиях о Кутузове многие важные положения были слабо аргументированы. Авторы использовали ограниченный круг источников, редко обращались к архивным документам.

§ 2. Исследования историков Наполеоновского нашествия. Обсуждение дискуссионных проблем

На историографию войны 1812 года второй половины 40-50-х годов определенный отпечаток наложило письмо И.В.Сталина военному историку Е.А. Разину. Его публикация была вызвана следующим обстоятельством. 30 января 1946 г. профессор, полковник Е.А. Разин обратился к Сталину с письмом, в котором спрашивал, прав ли Г.П. Мещеряков, подвергнувший острой критике работы К. Клаузевица (немецкого военного теоретика начала XIX века, находившегося на службе российского императора в течение всей войны 1812 года) о войне и военном искусстве. (Воен. мысль. 1945. № 6/7). 23 февраля того же года И.В. Сталин написал ответ, который и был опубликован вместе с письмом Е.А. Разина в февральском номере журнала «Большевик» за 1947 г.

В своем ответе Разину Сталин затронул ряд вопросов военной истории и военного искусства, в том числе и войны 1812 года. Непосредственно к этой войне относятся два его высказывания. Во-первых, он выразил несогласие с оценкой основоположников научного коммунизма полководческой деятельности М.Б. Барклая де Толли в 1812 г. Сталин писал: «Энгельс говорил как-то, что из русских полководцев периода 1812 года генерал Барклай де Толли является единственным полководцем, заслуживающим внимания. Энгельс, конечно, ошибался, ибо Кутузов как полководец был, бесспорно, двумя головами выше Барклая де Толли»1 .

Сталин не совсем верно передал оценку Барклая, так как Ф.Энгельс называл Барклая «бесспорно лучшим генералом, но не «единственным полководцем, заслуживающим внимания», как писал И.В. Сталин. Оба эти полководца внесли огромный вклад в разгром наполеоновской армии и заслужили благодарность народов России. Кутузов с уважением относился к Барклаю, доверил ему командование 1-й армией в решающий период войны 1812 года – накануне Бородинской битвы2 .

Другое высказывание Сталина по истории войны 1812 года касалось характеристики действий русской армии на втором этапе борьбы. Впервые в исторической литературе Сталин определил эти действия как контрнаступление.

«…Наш гениальный полководец Кутузов…, - писал Сталин, - загубил Наполеона и армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления»3 .

Его выступление в печати по вопросам истории Отечественной войны способствовало усилению внимания советских ученых к эпопее 1812 года вообще и к полководческой деятельности М.И.Кутузова в частности, нацеливало исследователей на изучение только второго этапа войны, причем преимущественно на область военного искусства.

Первым, кто пытался проиллюстрировать тезис Сталина о контрнаступлении как об особом виде наступления, был Я.И. Линков. «Идея контрнаступления, - писал он, - являлась решающим ядром всей стратегии Кутузова, обеспечившей выдающийся успех русского оружия и полное поражение Наполеона в кампании 1812 года»4 .

Однако автор не осветил подготовку контрнаступления, не раскрыл сущность замысла Кутузова.

В № 20 этого же журнала за 1947 г. увидела свет статья П.А. Жилина «Контрнаступление Кутузова в 1812 г.», в которой в общих чертах говорилось о мероприятиях, проведенных фельдмаршалом во время Тарутинского периода, давалась характеристика замыслам полководца. Одной из особенностей контрнаступления 1812 г. являлся, по словам автора, «сравнительно короткий срок борьба за инициативу в оборонительных боях и быстрый переход русских войск в преследование»1 .

В 1950 г. была опубликована монография П.А. Жилина «Контрнаступление Кутузова в 1812 г.», удостоенная Государственной премии третьей степени. Автор критиковал наиболее крупные работы дворянских и буржуазных историков как русских, так и иностранных, отрицавших народный характер войны 1812 года и принижавших роль М.И.Кутузова в разгроме наполеоновского нашествия.

Начальный этап войны П.А. Жилин осветил кратко, определил ее характер, затронул политическую и военную обстановку, сложившуюся накануне войны и на первом ее этапе. Автор считал, что у русского командования отсутствовал «реальный план ведения войны», не было такого плана и позже. Вопреки устоявшемуся уже в литературе мнению о том, что Барклай де Толли избегал генерального сражения и стремился сохранить армию, П.А. Жилин находил в действиях Барклая стремление дать генеральное сражение. По его мнению, «настоятельные попытки реализовать это сражение появились в настойчивых поисках позиции для генерального сражения вначале в районе Усветья, около Дорогобужа, затем в Вязьме, и, наконец, в Царево-Займище»2 .

Автор дал Барклаю де Толли резко отрицательную характеристику. По его словам «за свое усердие» Барклай «снискал покровительство Александра I и быстро сделал карьеру, став военным министром. Ему – иностранцу, не умевшему даже говорить по-русски, - были чужды и непонятны патриотические чувства, которым был охвачен русский народ… В войне с Наполеоном Барклай де Толли не видел тех потенциальных возможностей, которые таились в народе…»1 .

Никакими документами эти обвинения в адрес Барклая автор не подтверждал.

Во второй части книги на основании большого документального материала П.А. Жилин впервые в исторической литературе показал, как М.И. Кутузов в максимально короткий срок провел огромную подготовительную работу и создал необходимые условия для перехода русской армии в контрнаступление. Он аргументировано опроверг несправедливые обвинения в пассивности, предъявляемые Кутузову дворянскими и буржуазными историками.

Работа Жилина подчеркивает особенность режима того времени, воздействие политики Сталина на науку. Он не историк, не профессионал, но его мнение, его указания не могут не учитывать исследователи.

Монография П.А. Жилина была встречена советской исторической общественностью с одобрением. В периодике было опубликовано немало рецензий, оценивших появление книги как положительное событие в советской исторической науке.

Исследования П.А. Жилина (1913-1987), члена-корреспондента АН СССР с 1968 г., о котором в дальнейшем предстоит еще много говорить, внесли существенный вклад в советскую историографию наполеоновских войн. Правда, на его работы особенно 50-х годов большое влияние оказали оценки Сталина. Но это была неизбежная дать тому суровому времени.

Успешно работал по истории эпохи 1812 года Л.Г.Бескровный (1905-1981). Его научная деятельность была на редкость плодотворной. Историк и географ, источниковед и археограф, он явился автором и публикатором значительного числа исследований и научно-популярных работ по истории войны 1812 г., ответственным редактором многих сборников документов, мемуаров участников войны, хрестоматий и целого ряда трудов отечественных военных историков.

В 1947 г. Л.Г. Бескровный опубликовал «Хрестоматию по русской военной истории», в которой большое место занимали материалы о «грозе двенадцатого года». В конце 40-х годов вышли из печати еще две его работы. Особую ценность представлял «Атлас карт и схем по русской военной истории», в котором впервые были опубликованы некоторые оригинальные картографические материалы 1812 г. В 1951 г. увидела свет его монография «Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова».

Опираясь на широкую документальную базу, в том числе архивные материалы, Л.Г. Бескровный попытался осветить все основные военные события войны 1812 г., но главное внимание уделил контрнаступлению русской армии. «Перейдя в контрнаступление, Кутузов не дал Наполеону собрать силы», - отмечал автор.1

Признавая полезность книги Л.Г. Бескровного, рецензенты вместе с тем отмечали ряд ее существенных изъянов и недостатков. В частности, серьезные замечания сделал Е.А. Прокофьев. По его словам, крупным недостатком книги «следует считать отсутствие характеристики социально-экономических условий, в которых развернулась война 1812 года»2 .

По мнению Е.А. Прокофьева, Л.Г. Бескровный слабо осветил и дипломатическую подготовку войны.

Серьезным недостатком книги рецензент считал и то, что Л.Г. Бескровный очень слабо показал справедливый характер войны 1812 года.

Широкий резонанс среди историков получила статья директора музея «Бородинского поля» С.И. Кожухова, выступившего на страницах журнала «Большевик»3 .

Выход статьи был вызван организованной по инициативе Сталина в конце 40-х и продолжавшейся в начале 50-х годов кампанией против так называемых космополитов. И Е.В. Тарле, с его блестящим знанием зарубежных источников и литературы, широким их использованием, был подходящей фигурой для нападок. К тому же популярность Е.В. Тарле за рубежом, перевод его книг на многочисленные языки не могли не вызвать недовольства со стороны Сталина. Выполняя указания Сталина, Кожухов начинает нападки на Тарле.

С.И. Кожухов критиковал отдельные ошибочные положения, содержащиеся в монографиях Е.В.Тарле: выбор позиции для Бородинской битвы, расположение русских войск на Бородинском поле, стратегия и тактика Кутузова, потери сторон. Кожухов утверждал, что Е.В.Тарле считал главной причиной гибели наполеоновского нашествия только голод, мороз и огромные пространства России, что он не показал мужества и стойкости русских войск, дал неверное определение итогов Бородинской битвы1 .

Упрекал он Тарле и в том, что он «скупо и небрежно пишет о действиях русской армии»2 .

В своем письме в редакцию журнала «Большевик» (1951. № 19. С. 71-77) Е.В. Тарле признал ряд критических замечаний в свой адрес верными и в то же время убедительно опроверг как голословные большинство из выдвинутых С.И. Кожуховым положений. Е.В. Тарле сообщил, что работает над 3-томным исследованием на тему «Русский народ в борьбе против агрессоров в XVIII-XX веках», 2-й том которого будет посвящен героической борьбе народов России против наполеоновского нашествия. Ученый поделился своими замыслами. Он намеревался, опираясь на архивные и другие источники, осветить, по его словам, «большой стратегический расчет, приведший Кутузова сначала к решению дать генеральный бой при Бородине, а затем в этот план входило и контрнаступление, которое в …новой книге займет впервые указанное должное место»3 .

Ученый намеревался посвятить Кутузову особую главу, в которой хотел показать его не только великим стратегом, но и крупным дипломатом. В новой книге Е.В. Тарле предполагал дать подробную картину действиям русских войск не только под Бородином, но и под Тарутином, Красным и на Березине.

Подводя итоги полемики, редакция журнала «Большевик» с удовлетворением отметила намерение Е.В. Тарле пересмотреть и уточнить свои основные положения о войне 1812 года и роли в ней М.И. Кутузова. Е.В. Тарле удалось реализовать только часть своих творческих замыслов: он написал небольшую книгу «Бородино», которая увидела свет уже после смерти ученого в 1962 г., и опубликовал статью «Михаил Илларионович Кутузов – полководец и дипломат» (Вопр. истории. 1952. № 3).

Эти работы, а также выступления Е.В. Тарле на юбилейных сессиях свидетельствуют о том, что ученый вынужден был пересмотреть свои старые взгляды по ряду важных вопросов истории войны 1812 года. И здесь мы наблюдаем влияние политики того времени на историческую науку.

Материалы полемики, опубликованные журналом «Большевик», стали предметом изучения и обсуждения историками на заседаниях советов научных учреждений, исторических факультетов и кафедр. Так, 9 октября 1951 г. состоялось заседание ученого совета исторического факультета Ленинградского университета, посвященное обсуждению итогов полемики. С докладом «Об ошибках некоторых советских историков в освещении войны 1812 года и полководческого искусства М.И.Кутузова» выступил профессор С.Б. Окунь. Докладчик согласился с рядом критических замечаний С.И. Кожухова на книгу Е.В. Тарле, подробно остановился на Бородинском сражении, московском пожаре и других проблемах. В прениях по докладу выступили Н.С. Сладкевич, А.В. Предтеченский, Р.С. Мнухина, В.Г. Брюнин.

Большое внимание советские историки уделяли освещению Бородинского сражения. Много места ему отведено в книгах П.А. Жилина и Л.Г. Бескровного. «Битве гигантов» была посвящена специальная работа П.А. Жилина и А.В. Ярославцева «Бородинское сражение» (М., 1952).

Авторы проанализировали военно-стратегическую обстановку накануне сражения, подробно осветили стратегию и тактику битвы, показали мужество и стойкость русских войск. Они по-прежнему считали Бородино не только моральной, но и важной стратегической победой русской армии.

Оживленная полемика велась в печати о причинах московского пожара 1812 г. В конце 40-х – начале 50-х годов большинство авторов считали сожжение Москвы делом русских патриотов, не пожелавших отдать врагу в целости «белокаменную» столицу». В публичной лекции «Москва в 1812 г.» М.В. Нечкина, рассмотрев три версии московского пожара (Москва сожжена французскими захватчиками, русскими патриотами, и, наконец, Москва сгорела стихийно), пришла к выводу, что «пожар Москвы – акт героического народного патриотизма»1 .

И.И. Полосин считал, что к пожару Москвы причастен М.И. Кутузов, который организовал его в целях осуществления флангового марша. По данным автора, по приказанию главнокомандующего в 15 пунктах Москвы были произведены взрывы (уничтожались воинские склады), они-то и привели к первым пожарам. Затем Москву стали жечь ее жители2 .

Версия о том, что Москва стала актом патриотических действий русского народа, получила широкое отражение в учебной и научно-популярной литературе3 .

Точки зрения о том, что Москву сожгли наполеоновские захватчики, придерживались Л.Г. Бескровный, П.А. Жилин и ряд других авторов. Пересмотрела свою позицию и М.В. Нечкина. В главе «Москва в 1812 г.», опубликованной в «Истории Москвы» в 1954 г., она подчеркнула: «Пожар Москвы… был прежде всего делом рук наполеоновских войск»; «Москву поджигали прежде всего французские мародеры с целью грабежа, при явном попустительстве военного командования»4 .

В 1955 г. вышел в свет сборник «Полководец Кутузов», большинство статей которого было посвящено эпопее 1812 года, го главное внимание уделялось ее второму этапу, когда во главе русской армии встал М.И. Кутузов. В статье Н.Ф. Гарнича «Бородинское сражение» была предложена новая периодизация битвы: вместо четырех этапов автор подразделил ее на три, что соответствовало действиям русских войск (ранее деление сражения на этапы основывалось на действиях французской армии). Убедителен вывод автора о том, что сражение было дано Кутузовым с целью обескровить наполеоновскую армию и создать условия для перехода в контрнаступление.

Ссылаясь на сборник документов «М.И. Кутузов» (М., 1954. Т. 4, ч. 1), где впервые была опубликована сводная ведомость потерь, Н.Ф. Гарнич приводит данные о потерях сторон: армия Наполеона потеряла около 60 тыс. солдат убитыми и ранеными (44 % всей армии). В числе потерь у французов было 1800 офицеров и 47 генералов. Русская армия потеряла под Бородином около 38,5 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, в том числе выбыли из строя 23 генерала1 .

Большой интерес представляли статьи А.И. Кочеткова «М.И. Кутузов – организатор российских партизанских отрядов» и П.Г. Рындзюнского «М.И. Кутузов – руководитель народного ополчения и крестьянских партизанских отрядов».

В статьях приведены интересные материалы, свидетельствующие о постоянном внимании Кутузова к народным ополчениям и партизанским отрядам. Важное теоретическое значение имело положение А.И.Кочеткова о том, что понятие «партизанская война» включает действия двух вооруженных групп – гражданского населения, прежде всего крестьянства, и отдельных от армии воинских отрядов2 .

Оба автора показали, что широкая поддержка Кутузовым народной войны шла вразрез с реакционной политикой правящих кругов.

В целом сборник статей «Полководец Кутузов» стал заметным явлением в историографии войны 1812 года.

История нашествия Наполеона на Россию изучалась и в диссертациях. Все их можно подразделить в основном на две группы: к первой относятся работы, посвященные военному искусству русской армии и непосредственно М.И.Кутузову, ко второй – исследования, отражающие роль народных масс вы борьбе с наполеоновским нашествием.

Несколько особняком по тематике стоят кандидатские диссертации М.В. Василевской «Отечественная война 1812 г. на страницах русских журналов первой четверти XIX в.», (Л., 1950) и В.В. Пугачева «Подготовка России к Отечественной войне 1812 г. (М., 1948). В первой показано, как русская периодическая печать отражала предвоенную обстановку и непосредственно борьбу с наполеоновским нашествием. В.В. Пугачев рассмотрел вопрос о разработке планов войны русским командованием, проанализировал многочисленные записки, поступившие в Военное министерство и лично Александру I. Вопреки уже утвердившемуся негативному отношению к М.Б. Барклаю де Толли, автор показал, что военный министр еще в 1810 г. разработал план подготовки к войне и проявлял большую настойчивость в его реализации. Под его непосредственным руководством велась подготовка к войне. В отличие от других авторов (П.А. Жилин, Л.Г. Бескровный и др.), утверждавших, что план русского командования носил только оборонительный характер, В.В.Пугачев доказывал, что царизм при благоприятных обстоятельствах (союз с Пруссией, поддержка поляков готов был напасть на Наполеона.

В первое послевоенное десятилетие в исторической науке продолжала преобладать идеологическая трактовка, сковывающая творческий и непредвзятый анализ прошлого. Партийно-идеологические лозунги предписывали историографии строго определенное освещение основных проблем, событий и характеристику главных персонажей. Политико-идеологические критерии определяли в основном значимость исторических трудов и их оценку с точки зрения, главным образом, идейно-политической безупречности.

Труд историков был заключен в жестко обозначенные рамки, определяемые положениями партийных документов и постановлений, различными выступлениями и высказываниями руководителей партии, прежде всего И.В. Сталина.

Грань между историей как наукой и политической пропагандой во многом оказалась стертой, особенно в тех сферах, которые представляли практически-политический интерес. В обществе формировалось упрощенное и одномерное историческое сознание, в которое насаждалась приукрашенная конформистская картина событий и процессов.

После кончины И.В. Сталина и доклада Н.С. Хрущева в феврале 1956 г. на ХХ съезде КПСС о культе личности и необходимости преодоления его зловещего наследия начался мучительный процесс переосмысления прошлого. В решениях ХХ съезда подчеркивалась необходимость серьезной борьбы против догматизма и субъективизма в трактовке исторического процесса, объективного исследования событий прошлого, ни на шаг не отступая при этом от принципа марксистско-ленинской партийности.

Была сформирована новая редколлегия единственного тогда общеисторического журнала «Вопросы истории» во главе с членом ЦК КПСС А.М. Панкратовой. Увеличилась историческая периодика: с 1957 г. стали выходить журналы «История СССР», «Новая и новейшая история», «Вопросы истории КПСС».

В 50-е – 60-е гг. появился ряд новых академических институтов - Институт Африки (1959), Институт Латинской Америки (1961), Институт международного рабочего движения (1966), Институт военной истории (1966) и др.

Вышли крупные обобщающие труды – «Всемирная история» (I-XIII тт. М., 1955-1983) и «Советская историческая энциклопедия» (в 16 томах. М., 1961-1976).

В конце 50-х годов в оценке роли М.Б.Барклая де Толли в войне 1812 года наметился перелом. Авторы фундаментальной «Всемирной истории» назвали Барклая в ряду «весьма одаренных военачальников 1812 года»1 .

В 1959 г. Издательство АН СССР опубликовало основные труды Е.В. Тарле по истории «грозы двенадцатого года» в специальном сборнике «1812 год». Как уже отмечалось, ученый довольно объективно оценивал деятельность Барклая.

Но истинно кардинального обновления так и не произошло. Наоборот, вскоре наметилась тенденция практического отката назад.

Изменение историографической ситуации наметилось вскоре после Октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС, когда в политике более или менее четко обозначился поворот к сталинизму. Система торможения была включена и привела, в конечном итоге, к формированию атмосферы застоя и конформизма.

Вплоть до второй половины 80-х гг. изложение исторических проблем продолжало оставаться в подчинении отлаженной системы администрирования и информационных фильтров. Простор исторического поиска сужался закрытостью архивов и бдительным надзором за использованием извлеченного из их фондов скудного материала.

Но не все области исторического знания оказались под идеологическим контролем в равной степени. Основными направлениями советской историографии всеобщей истории стали изучение проблем революций нового и новейшего времени, международного рабочего и коммунистического движения, антиимпериалистической и национально-освободительной борьбы, вопросов внешней политики СССР и международных отношений. Прочим проблемам уделялось гораздо меньше внимания.

Таким образом, во второй половине 40-50-х годов вопросы истории нашествия Наполеона на Россию стали предметом исследования в монографиях и диссертациях, расширился круг авторов. Вышел в свет ряд ценных документальных публикаций, особенно «М.И.Кутузов». По важным проблемам (о роли М.И.Кутузова в войне 1812 г., о ходе и результатах Бородинского сражения, о причинах и значении московского пожара и др.) прошли дискуссии. Полнее раскрылась роль народных масс в разгроме наполеоновской армии. Но исследовался преимущественно второй этап войны, акцент делался на полководческое искусство Кутузова, неверно отображалась роль М.Б. Барклая де Толли. В значительной степени это было вызвано письмом И.В. Сталина Е.А. Разину. Крайне слабо разрабатывались экономический, дипломатический и идеологический аспекты войны, допускались ошибки и неточности в освещении ряда событий. Исследования отставали от имеющейся документальной базы.

Глава III . Новый этап в историографии войны 1812 года (начало 60-ых – настоящее время)

§ 1 Документальные публикации и исследования историков войны 1812 года (60-е – 80-е гг.)

Празднование в 1962 г. 150- летие Отечественной войны 1812 года активизировало деятельность советских историков. Для населения были прочитаны тысячи лекций и докладов, в которых сообщалось о борьбе народов России, о величие подвигов героев 1812 года. Во многих городах действовали выставки и экспозиции, посвященные событиям этой войны.

Экспонирование документов и материалов по истории войны 1812 года, организация выставок, посвященных 150 – летию этого события, представляли не только общественно- политический, но и большой научный интерес. Об этом особенно убедительно свидетельствовала выставка, устроенная Государственным историческим музеем совместно с Главным архивным управлением СССР при участии института истории АН СССР. На выставке демонстрировались более 1000 документов, хранящихся в различных архивах СССР. Многие документы на выставке экспонировались впервые.

На выставке демонстрировались и отбитые у противника материалы: часть переписки Наполеона и его маршалов, письма выдающегося французского писателя Стендаля с описанием Москвы и тяжелого положения французской армии при отступлении к Березине, рапорты начальника генерального штаба наполеоновской армии маршала Л.А. Бертье, сводная ведомость о численности французских войск, участвовавших в войне.1

150 – летний юбилей Отечественной войны 1812 года способствовал активизации публикаторской деятельности историков – источниковедов и архивистов. В 1962 году и последующие годы увидела свет серия документальных сборников, посвященных различным ее аспектам.

Среди документальных сборников в первую очередь необходимо отметить фундаментальную публикацию с народных ополчениях. Здесь впервые в наиболее полном виде было раскрыто значение и роль народного ополчения в борьбе против наполеоновской армии.

Сборник ввел в научный оборот много нового архивного материала. Всего в него включено 462 документа, из них 313 публиковались впервые.

Несмотря на все препятствия, формирование ополчений прошло быстро и организованно. Решающую роль в создании ополчений сыграли патриотическая инициатива и энтузиазм самих народных масс.

М.И. Кутузов высоко оценил участие ратников в сражениях. «Скорое прибытие Московского ополчения к армии, - доносил он Александру I 20 декабря 1812 года. – значащим образом увеличило действующие силы, ибо, помещено будучи в ряды с прочими войсками, во многих сражениях оказывало величайшую пользу.»1

В Тарутинский период ополчения губерний, прилегающих к театру военных действий, образовали блокадное полукольцо. Все попытки Наполеона расширить занимаемую территорию не имели успеха. Особенно отличились Владимирские, Калужские и Черниговские ополчения.

В ходе контрнаступления часть ополчений действовала совместно с регулярными войсками и выполняла важные задачи Главного штаба. Так, показав хорошую боевую выучку, воины Петербургского ополчения, отлично проявили себя в сражении под Полоцком, у Студенки и во многих других.

Командующий отдельным корпусом генерал П.Х. Витгенштейн, которому было передано петербургское ополчение, свидетельствовал : «А С – Петербургское ополчение по приходе его ко мне было разделено по полкам, в каждом по одной дружине, и, к восхищению всех, дрались с таким отчаянием и неустрашимостью, что ни в чем не отставали от своих товарищей старых солдат… Убитыми у нас мало, но раненных довольно, и более того, что не было почти средства останавливать людей, которые калошами кидались с великим ожесточением на неприятельские батареи и окопы.»1

Боевые качества и самоуверенность ратников признавали даже враги. Так, высказываясь против нового сражения при Малоярославце, маршал Ж.- Б. Бесьер на военном совете 13 октября говорил: «Для подобного предприятия у армии, даже у гвардии не хватит мужества… А с каким неприятелем нам придется сражаться? Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистова, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?»2

В сборнике приведено немало документов, свидетельствующих о беззаветном мужестве, героизме и отваге ратников на полях сражений как в России, так и за ее пределами, что сыграло немаловажную роль в борьбе с великой армией.

Наряду с материалами о действиях ополчения в сборник включены документы о других формах сопротивления народных масс России французским захватчикам. В районах, занятых противником, крестьяне прятали и уничтожали запасы хлеба и фуража, жители покидали деревни и города и создавали партизанские отряды. Так, в Смоленской губернии активно действовал созданный еще в августе партизанский отряд жителей города Поречье. Он насчитывал 64 человека. Командовал им купец Никита Минчиков.3 В составе отряда было 50 мещан, двое дворовых, трое лиц духовного звания, 9 купцов и купеческих сыновей.

Научная общественность высоко оценила сборник. В тоже время рецензент Г.И. Волченков отметил и его недостатки. По мнению Г.И. Волченкова, «составители не смогли собрать достаточного количества материалов, содержащих сведения о подвигах рядовых ратников, слабо отражено участие в войне 1812 года донского казачества, а так же ополчений башкир, калмыков и других национальностей», «мало в публикации документов о действиях ополчения в период изгнания вражеских войск из пределов России».1

Но рецензенты единодушны в том, что сборник заслуживает высокой оценки, что историки получили хорошую публикацию для изучения одной из проблем – истории народного ополчения.

В юбилейном году вышла в свет специальная публикация, посвященная крупнейшему событию войны 1812 года – Бородинской битве. Составители этого сборника поставили перед собой задачу включить в издание важнейшие исторические источники, освещающие подготовку, ходи результаты Бородинского сражения. С этой задачей они успешно справились. Впервые в историографии исследователи получили публикацию источников, отражавшую все аспекты «битвы гигантов».

В сборник помещено 197 документов и материалов, извлеченных составителями из архивов. Наряду с официальными документами в сборник вошли воспоминания и записки современников и участников войны 1812 года и Бородинского сражения.

Многие документы неоднократно публиковались. Но собранные в одном издании они дают возможность проследить в динамике подготовку и ход сражения.

Записка М.И. Кутузова М.Б. Барклаю- де Толли свидетельствует о том, что Кутузов намеревался на следующий день возобновить сражение.2

Что же заставило русскую армию отойти с Бородинского поля, а позже оставить Москву? Ответ содержался в рапорте Кутузова Александру I от 29 августа 1812 года: у русского главнокомандующего не было стратегических резервов.1

Новым и чрезвычайно ценным источником по истории войны 1812 года стала публикация армейских листовок. До выхода в свет этого сборника армейские листовки 1812 года не привлекали специального интереса историков. Лишь некоторые из них, в основном приказы и обращения главнокомандующего, были опубликованы в различных досоветских изданиях.

В сборник «Листовки Отечественной войны 1812 года» вошел 41 документ. Основную часть подборки составляют листовки и небольшие брошюры антинаполеоновского содержания, изданные походной типографией Главной квартиры русской действующей армии.

Архив походной типографии не сохранился. Не удалось обнаружить и документы за 1812 год директора походной типографии. Составители провели тщательное изучение фондов основных центральных, ряда республиканских и областных государственных архивов, а так же отделов рукописей центральных библиотек СССР. Это и позволило им ввести в научный оборот значительное количество ранее не публиковавшихся армейских листовок. В сборнике помещены фотокопии подлинников и рукописных текстов некоторых листовок, а так же газеты «Россиянин». К каждому документы даны развернутые комментарии, которые представляют собой небольшие исследования.

По жанровой природе и целевому назначению включенные в сборник листовки группируются так: воззвания к армии противника и к народам Европы; обращения к населению России, в частности к жителям губерний, временно захваченных в 1812 году наполеоновскими войсками; приказы главнокомандующего, которые в чрезвычайной обстановке 1812 года являлись обращениями командования к солдатам и офицерам русской армии (некоторые приказы этого рода распространялись в качестве обращений и среди гражданского населения); периодические сообщения о ходе военных действий и развернутые описания определенных этапов компании; памфлеты.

Воззвания к неприятельской армии, а также порабощенным Наполеоном народам Европы с самого начала войны занимали важное место в публицистической деятельности русского командования. Уже в июне1812 года оно обратилось с воззванием к немцам, в котором содержался призыв восстать против наполеоновского ига и вступать в немецкий легион, формирующийся в России.1 В сборнике впервые на русском языке публиковались три листовки, адресованные французским солдатам. Они разъясняли бесперспективность войны против России. Авторы пророчески предупреждали: «Не слишком обольщайтесь нашим первоначальным отступлением, вы достаточно знаете русских, чтобы думать всерьез, что они бегут от вас, они примут сражение, и ваше отступление будет нелегким».2

В листовках клеймилась «военная тирания» Наполеона и проводились мысли о несовместимости завоевательной политики с интересами французской нации. «Возвращайтесь мирно на родину, приведите туда с собой узурпатора и потребуйте от него полного отчета о пролитой французской крови и обо всех богатствах, безрассудно растраченных им отнюдь не для блага Франции, а исключительно ради своих выгод и на горе человечеству», - говорилось в листовке, изданной в декабре 1812 года.3

Эти тираноборческие мотивы звучали в обращениях и воззваниях к немецким, итальянским, голландским, испанским и португальским солдатам, завербованным в армию Наполеона. Они переплетались с призывами к национально – освободительной борьбе против наполеоновского господства.

Тысячи и десятки тысяч экземпляров листовок, изданных походной типографией русской армии, распространялись среди войск противника, проникали в Германию, Польшу и другие страны, находившиеся под властью Наполеона. Они оказывали большое моральное воздействие на войска «двунадесятиязычной» армии Наполеона, особенно на насильно мобилизованных солдат. Так, на русскую сторону перешло 3738 испанских и португальских солдат и офицеров «Большой армии».1 Из них были сформированы части, которые боролись против французов на территории Испании. Листовки способствовали и подъему национально – освободительного движения народов Западной Европы.

Самую большую по объему и интересную по своему содержанию группу документов образуют «Известия из армии».они издавались на русском и французском языках и предназначались для распространения среди войск противника и за рубежом, а также внутри страны. За границей «Известия из армии» распространялись с помощью специальной агентурной сети, по дипломатическим каналам и через иностранную прессу (шведскую, английскую, португальскую, польскую и австрийскую).

«Известия из армии» систематически рассылались по губерниям, где они размножались в местных типографиях и распространялись далее а уездах волостях. С помощью партизанских рейдов они распространялись и на оккупированной врагами территории. Листовки были написаны ярким языком, правдиво освещали события войны. Они пользовались широкой популярностью в народе и сыграли большую роль в развитии его патриотических чувств, в развертывании партизанской войны. В «Известиях из армии» освещались не только боевые действия русских войск, но и ополчений и крестьянских партизанских отрядов.

В листовках обобщался и популяризовался опыт партизанского движения. Народная война считалась одной из причин бегства наполеоновской армии из России: «…не усматривая впереди ничего другого, как продолжение ужасной народной войны, способной в краткое время уничтожить всю его армию; видя в каждом жителе воина, общую непреклонность на все его обольщения, решимость всех сословий грудью стоять за любезное отечество… предпринял он поспешное отступление вспять…»1

Трудно переоценить значение многотомной публикации источников по истории международных отношений XIX и начала XX века, предпринятых комиссией по изданию дипломатических документов МИД СССР в конце 50-ых годов. Первая серия этой публикации, охватывающая период с 1801 по 1815 года, содержит материалы кануна и периода войны 1812 года.(т.5,6) и антинаполеоновских войн 1813- 1815 годы(т.7,8). Публикация получила широкое признание советской и зарубежной общественности.2

Документы 5-го тома отражали внешнюю политику России в начальный период дипломатической подготовки к Отечественной войне. Там открывается материалами о ходе мирных переговоров России со Швецией и о вступлении России в войну с Австрией на стороне наполеоновской империи, а завершается документами, относящимися к введению в России нового таможенного тарифа 1810 года, который, как известно, послужил поводом для обострения русско – французских противоречий. Всего в сборник включено 285 документов, большинство из которых публикуется впервые.

Документальные материалы показывали, что отношения с Францией приобретали все большее значение во внешней политике России и отмечались крайней противоречивостью. С одной стороны, документы демонстрировали курс царского правительства на сохранение мира и союза с Наполеоном, принятый в 1807 году в Тильзите, а с другой – показывали дальнейшее обострение разногласий между наполеоновской империей и Россией.

Помещенные в томе документы представляли внешнеполитическую деятельность царского правительства объективнее, чем в ранее изданных публикациях. В материалах нашли освещение реакционного замысла царизма, связь внешней политики с обострением внутреннего положения в стране. Многие документы показывали, что экспансия Наполеона затрудняла осуществление собственных завоевательных устремлений царского правительства.

Документы раскрыли отношения России с рядом европейских государств, в которых царизм видел потенциальных союзников в будущей войне с Наполеоном.

К 150-летию Отечественной войны 1812 года вышел в свет 6-й том публикаций «Внешняя политика России XIX и начала XX века». В том включено 298 документов. Посвященных деятельности русской дипломатии в 1811-1812гг.

В том были включены неизвестные ранее материалы по истории русско-французских отношений, которые давали возможность проследить как нарастали противоречия между Россией и наполеоновской Францией.

Издание снабжено содержательными комментариями, часть которых представляет собой небольшие исследования, вносящие новизну в изучении проблемы. Отечественная война 1812 года получила широкое отражение в сознании современников.

Уже в первые годы после окончания войны и на протяжении исследующих десятилетий были изданы сотни работ мемуарного жанра: записки, дневники, воспоминания. В последние годы на высоком научном и полиграфическом уровне были переизданы мемуары Н.А. Дуровой, Д.В. Давыдова, Ф.И. Глинки.1

Особый интерес представляет дневник поручика лейб-гвардии Семеновского полка А.В. Чичерина, начатый автором 6 сентября 1812 года и доведенный им до 13 августа 1813 года. В битве при Кульме 17 – 18 августа 20 – летний Александр Чичерин был смертельно ранен. Рукопись дневника была обнаружена в отделе редких книг Государственной публичной исторической библиотеке почти через год после ее написания и опубликована в 1966 году.

Образ благородного юноши, патриота своей родины, проникнутого истинным чувством долга, любви к народу, готовности пойти на любые свершения ради его блага предстает со страниц этого документального свидетельства. Войдя с полком после отступления неприятеля в одну из губерний, он с удивлением отметил в своем дневнике, что «жители этой губернии не разорены. Они добровольно все предоставили французам, устроили для них магазины фуража и продовольствия и большею частью сохранили свои дома и скот». Причина была в том, как отмечал А.В. Чичерин, что «жадные и корыстные помещики остались в своих владениях, чтобы избежать полного разорения, и волей – неволей содействуя замыслам неприятеля, открыли ему свои амбары; проливая неискренние слезы и рассуждая о патриотизме, они верности Отечеству предпочли удовлетворения своего корыстолюбия».1

Немалый интерес для историков представляет «Дневник» П.С. Пущина. Свои записи автор вел с 9 марта 1812 года по 18 июля 1814 год. Основное внимание П.С. Пущин уделяет ходу военных действий, не упуская возможности показать природу, быт, традиции и культуру европейских народов. Он разделяет гуманное отношение русских солдат к побежденным. «Наши солдаты, - констатирует он, - удивительно сердечно относятся к пленным в их печальном положении, делят с ними свою скудную порцию».2 Подборки и обзоры ценных источников, проливающих новый свет на отдельные сюжеты войны 1812 года публиковалась в периодических изданиях.

Таким образом, за сравнительно короткий срок источниковая база истории наполеоновского нашествия на Россию была значительно расширена. Документальные публикации дополняли многие уже изученные вопросы и, что особенно важно, давали возможность осветить новые и решить ряд спорных проблем.

Празднование 150–летия Отечественной войны 1812 года активизировало исследовательскую деятельность наших историков. В юбилейном и последующих годах центральные и местные издательства выпустили в свет большое количество книг, сборников статей, освещающих нашествие Наполеоновской армии. Проблематика войны 1812 года нашла широкое отражение и в исторической периодике. Малоизученные вопросы стали предметом анализа в диссертационных работах, что свидетельствует о научном подходе, глубине изучения темы.

Отличительной особенностью этого периода историографии было то, что исследовались все стороны войны 1812 года – экономическая, военная, политическая и идеологическая.

Важное значение в раскрытии глубинных причин и факторов войны 1812 года имеет изучение ее экономической истории, которая представлена тремя тесно взаимосвязанными проблемами: экономические причины военного конфликта между Россией и Францией; роль экономического фактора в войне; влияние войны 1812 года на социально – экономическое развитие России.

У наших историков нет расхождений по вопросу о том, что данной из главных причин войны 1812 года послужили русско–французские экономические противоречия, а точнее – участие России в континентальной блокаде.

Фундаментальное исследование М.Ф. Злотникова «Континентальная блокада и Россия» заполняет пробел в истории русской экономики и поднимает очень много, никем до него не затронутых, материалов. Им использованы обширные архивные фонды, которые позволили автору составить многочисленные статистические таблицы, раскрывающие различные стороны экономики и экономической политики России в начале XIX столетия.

Автор показал большое значение для России ее торговли с Англией, в которой были заинтересованы и русские помещики, и русское купечество. Разрыв с Англией после Тильзита «ставил под угрозу почти всю русскую морскую торговлю, пока английский флот господствовал на морях.»1

К разработке второй проблемы – роли экономического фактора в войне 1812 года советские историки приступили лишь в 60-ых годах.

Л.Г. Бескровный поставил цель всесторонне показать военные и экономические возможности России, выяснить «материальные основы побед русской армии и поражений армии Наполеона».2 В его книге проанализирован и обобщен значительный фактический материал, в том числе архивный, и показана роль экономического фактора на разных этапах войны».

В исследовании опровергнуто бытовавшее в нашей литературе мнение о том, что в военно–экономическом отношении Россия значительно уступала Франции и ее союзниками не была подготовлена к войне. По некоторым видам производства (железа, меди, орудий, боеприпасов, пороха) русская промышленность превосходила французскую.3

Оценивая состояние вооруженных сил России накануне войны 1812 года, другой советский историк Л.П. Богданов писал: «… русская армия не уступала по численности и подготовке сильнейшим армиям европейских государств».1

По мнению автора, вооружение русской армии в 1812 году «вполне не отвечало уровню того времени».2

За последнее время советские историки поставили и разрешили ряд спорных военно – стратегических вопросов эпопеи 1812 года. Прежде всего это относится к выяснению планов и сил сторон.

В нашей литературе длительное время преобладало мнение о том, что Россия готовилась к войне по плану прусского генерала Фуля. На основе изучения разнообразных источников В.В. Пугачев опроверг это утверждение и показал, что процесс выработки русского стратегического плана был значительно более сложным.3

Наряду с планом Фуля, в котором речь шла об операциях в ходе войны, существовал план подготовки будущего театра военных действий, разработанный военным министром М.Б. Барклаем де Толли. 2 февраля 1810 года этот план был утвержден Александром I.

А.Н. Кочетков привел интересное письмо Барклая Александру I, из которого видно отрицательное отношение военного министра к фулевской затее.4

Эти факты подтверждают вывод В.В. Пугачева о том, что «план Фуля как таковой не сказал серьезного воздействия ни на подготовку к войне, ни на ход военных действий»5 .

Но в 12 – томной «Истории СССР», изданной в конце 60- х годов, утверждалось, что «русские войска были обречены действовать по заведомо порочному плану» Фуля, а план Барклая даже не упоминается.6

В советской историографии стратегический план вторжения Наполеона в Россию специально не изучался. Тем не менее, в литературе прочно утвердилось мнение о том, что задолго до вторжения французский полководец принял решение овладеть Москвой. Например, Л.Г. Бескровный писал: «Действительные намерения Наполеона состояли в том, чтобы начать наступление на Москву».1 П.А. Жилин подчеркивал: « С самого начала Наполеон готовился овладеть Москвой»2 .

Но как считает Б.С. Абалихин, «такая трактовка первоначального плана Наполеона противоречит историческим фактам. Свою главную задачу Наполеон видел в том, чтобы разгромить русские армии поодиночке в приграничных сражениях и продиктовать России выгодный для него мир»3 .

Он ссылается на слова Наполеона, которые он говорил, находясь на острове СВ. Елены: «Я никогда не думал даже, чтобы было возможно составить подобный план (наступления на Москву.-Авт.). Я писал, что русские будут оборонять Литву, и надеялся выиграть сражения, если они примут его».

Такого же мнения придерживается А.З. Манфред: «Ни в одном из официальных документов французского командования начала войны нельзя найти никаких упоминаний о Москве. Мысль о глубоком вторжении, о проникновении в глубь Российской империи первоначально исключалась Наполеоном»4 .

Почему же в ходе войны московское стратегическое направление для Наполеона стало главным?

Например Л.Г. Бескровный приводил следующие объяснения: «во–первых, путь наступления проходил через Литву и Белоруссию, где шляхта в своем большинстве была настроена профранцузски. Это сулило возможность создания спокойного тыла. Во–вторых, это выводило к самому важному экономическому и политическому центру страны, каким являлась вторая станица России – Москва. В–третьих, оно не требовало участия морских сил».1

А, по мнению Б.С. Абалахина, московское направление стало для Наполеона основным потому, что к Москве отступали главные силы русских войск.2

Основополагающим принципом своей стратегии французский полководец считал уничтожение живой силы противника в одной – двух генеральных сражениях. «В Европе немало хороших генералов, - говорил Наполеон, - но они видят сразу слишком много целей. Я вижу только одно – массы неприятельских войск. Я стараюсь их уничтожить, будучи уверен, что все остальное рухнет вместе с ними». Преследуя русскую армию до Москвы, Наполеон и видел «массы неприятельских войск». Конечно, при этом он учитывал и роль Москвы в экономической, политической и культурной жизни России.3

Специально следует остановиться на существующем разнобое данных о численном составе войск противоборствующих сторон. В Советской исторической энциклопедии численность русской армии на западном театре определяется в 230 тыс. человек.4 П.А. Жилин считал, что общая численность русских войск перед войной не превышала 480 тыс.5

Л.Г. Бескровный определил общую численность вооруженных сил России в 597 тыс. человек, а в статье «Две стратегии» - 572 тыс. солдат и офицеров.6

Историки по-разному определяли численность «Большой армии» и ее первого эшелона. По подсчетам П.А. Жилина, наполеоновская «Большая армия» состояла из 618 тыс. солдат, из них в первом эшелоне находилось 400 тыс.1

Л.Г. Бескровный в указанной монографии дважды указывал численность наполеоновской армии и каждый раз приводил различные данные.2

Таким образом, советские историки проделали большую работу по уточнению численности русской и французской армий периода войны 1812 года, но к единым показателям не пришли. В литературе по–прежнему приводятся противоречивые данные. Это объясняется различными методами подсчета численности как отдельных частей и соединений, так и армий в целом. Одни ученые учитывают нестроевых солдат, гарнизонные войска, другие – нет; подсчеты ведутся нередко по документам, отражающим состояние войск в разное время, при этом разница достигает одного – двух месяцев.

Как было показано, историки сосредотачивали длительное время свои усилия на разработке второго этапа войны 1812 года и добились в этом значительных успехов. Но первый, самый тяжелый период войны оставался в тени. В 60 – 80-е годы пробел в разработке первого этапа войны в основном был восполнен. Наиболее обстоятельно он освещен в монографиях Л.Г. Бескровного, П.А. Жилина, И.А. Троицкого.

Тема «Москва в 1812 году» по–прежнему привлекает внимание историков. Она нашла отражение как в общих трудах по истории войны 1812 года, так и в специальных работах.

Авторы дают яркую картину жизни Москвы в начале XIX века, показывают ее положение накануне вступления французов, рассказывают о разнообразных формах участия москвичей в войне, в том числе и о их борьбе с французами на улицах и площадях, повествуют о поведении оккупантов, об их тщетных попытках наладить управление в этом огромном сожженном и опустевшем городе.

Как и прежде, много внимания уделяется московскому пожару, выяснению причин его возникновения.

При освещении московского пожара снова выявились разногласия о его причинах. Л.Г. Бескровный поддерживает прочно устоявшуюся за последнее время точку зрения о том, что виновником пожара были Наполеон и его армия. Эту версию подверг резкой критике В.М Холодковский. По его мнению, пожар был невыгоден Наполеону ни в экономическом, ни в политическом, ни в военном отношении.1

Обстановку, сложившуюся в оккупированной Москве, рассмотрел П.А. Жилин. Особый интерес представляют приведенные им данные о втором пожаре Москвы, начавшемся 28 сентября. Его виновником были, безусловно, оккупанты. В вопросе о причине первого пожара П.А. Жилин подчеркивал, что русские уничтожили только военные объекты, а о преднамеренном сожжении Москвы, по его словам, не может быть и речи.2

Н.А. Троицкий привел новые факты и свидетельства участников войны в подтверждении выводов В.М. Холодковского и подчеркнул, что «пожар Москвы с политической и военной точки зрения поставил Наполеона прямо – таки в безвыходное положение».3

Одним из спорных вопросов истории войны 1812 года является ее периодизация. Л.Г. Бескровный делит войну на два этапа, считая рубежом Бородинскую битву.

И.И. Ростунов предложил трехэтапную периодизацию: начало войны до Тарутина, пребывание в Тарутине и переход к преследованию противника до окончательного разгрома наполеоновской армии.4

Из работ данного периода интерес представляет статья А.Г. Тартаковского «Из истории одной забытой политики», в которой рассматривает вопрос о социальной политике Наполеона. Приведенный автором материал показывает, что отношение Наполеона к крепостному праву в различных оккупированных районах было далеко не однозначным. В западных губерниях, где польская и литовская шляхта поддерживала его, он полностью сохранял крепостнические волнения. В центральных же губерниях Наполеон стремился использовать волнения крестьян в своих интересах. Наполеон никогда всерьез не думал об освобождении русских крестьян от крепостного права.1

В 60–80-е годы интенсивно велось изучение дипломатической подготовки войны 1812 года. Советская историография много сделала для объективного освещения международных отношений начала XIX века и дипломатической подготовки войны 1812 года. Авторы показали что от передышки, полученной после Тильзита, выиграла больше Россия, чем Франция. России удалось выйти из состояния частичной изоляции и заключить договоры трех видов: мирный – с Турцией, союзные – с Англией, Испанией и Швецией, неписанные тайные соглашения – с Австрией и Пруссией.

В 60–80 гг. советские историки немало сделали для освещения судеб военных солдат Наполеоновской армии. Этот вопрос рассмотрен в статьях М.В. Любавина, В.Г. Сироткина и Б.С. Абалихина.

М.В. Любавин определил общую численность военнопленных и проследил их судьбу. По подсчетам автора, на 15 февраля 1813 года в России находилось 196 975 пленных генералов, офицеров и солдат. 2

В.Г. Сироткин привел интересные факты об использовании пленных французских солдат в качестве мастеровых в промышленности. Любопытно, что многим из них было предоставлено русское подданство. Часть бывших служащих «Большой армии» осела в поместьях, где обучала дворянских детей французскому языку.3

Говоря об общих потерях наполеоновской армии, авторы приводят противоречивые данные. По мнению В.М. Хвостова и Н.И. Казакова, из 600 – тысячной армии за Неман сумели уйти лишь около 25-30 тыс. человек.1

Н.А. Троицкий считает, что «всего из почти 600 – тысячной «Великой армии» выбрался из России едва ли больше 30 – тыс. человек».2

П.А. Жилин утверждал: «Общие потери вторгшихся на русскую территорию войск составили 570 тыс. человек, включая пленных».3 Если учесть, что общую численность французской армии П.А. Жилин определяет в 618 тыс. человек, то значит спаслось не более 50 тыс.

По подсчетам А.Г. Бескровного, из России вышло более 100 тыс. французских войск.4

Выяснению международного значения войны 1812 года посвящена обстоятельная статья В.М. Хвостова и Н.И. Казакова. Глубокий анализ разнообразных источников и литературы позволил авторам сделать конкретные выводы поэтому важному, но малоизученному вопросу. По их мнению, всемирно – историческое значение разгрома наполеоновской армии на полях России проявилось в следующем. Во-первых, гибель наполеоновской армии в России резко ослабила военную мощь империи Наполеона и тем самым положила предел притязания французского императора на мировое господство. Вторым следствием явилось то, что победа России развеяла ореол непобедимости, которым был до этого окружен Наполеон. Третьим следствием гибели наполеоновской армии было изменение политики правительства стран Центральной Европы. Распад наполеоновской коалиции начался только после поражения Наполеона в компании 1812 года.5

Таким образом, историография войны 1812 года 60 – 80-х годов перешла на качественно новую ступень. Существенно расширилась проблематика исследований. Советские историки поставили и во многом по – новому решили проблемы наполеоновского вторжения. Отвернуты многие ошибочные представления и выводы предшествующих работ. В научный оборот введен значительный корпус новых источников, прежде всего, архивных. Вместе с тем анализ литературы показал, что по некоторым проблемам имеются проблемы, ряд вопросов изучен еще далеко не достаточно полно спорных вопросов. Весьма ограниченно привлекаются иностранные источники и литература. Все это говорит о необходимости дальнейшего всестороннего изучения проблем нашествия Наполеона на Россию.

§ 2 Нашествие Наполеона на Россию в работах современных историков (1990–2004 гг.)

С 1985 года с началом перемен в стране наметилось сперва малозаметное, а затем ускорившееся ослабление и постепенное упразднение единственно дозволенной идеологии. В связи с этим происходит заметное увеличение с конца 80-х гг. выпуска переводных работ крупнейших зарубежных авторов, расширяется круг работ российских историков.

В 90-е годы заметно увеличился выпуск исторической литературы серьезного научного характера, хотя престижу исторической науки наносит ущерб не спадающий поток бульварно–сенсационных, дилетантских и откровенно тенденциозных произведений. Начинают писать о чем угодно и как угодно.

В последние годы в мировой исторической науке происходит определенная переориентация в мышлении и практике, которыми определяется работа историков. Вышедшие с начала 1990 гг. работы посвящены преимущественно частным вопросам истории войны 1812 года.

Попытки по новому взглянуть на выдающихся деятелей эпохи нашли отражение в монографиях Троицкого «Александр I и Наполеон» (М.,1994) и «Фельдмаршал Кутузов: Мифы и факты» (М.,2002). Значительным научным событием стал выход монографии Тартаковского «Неразгаданный Барклай. Легенды и быль 1812 года» (М., 1996). Новаторскими работами заявили о себе А.И. Попов и В.Н. Земцов («Битва при Москве–реке». - М., 1999), О.В. Соколов («Армия Наполеона» СПб.,1999), И.И. Васильев («Несколько громких ударов по хвосту тигра». - М.,2001), А.И. Попов (Великая армия в России: Погоня за миражом». - Самара, 2002).

По проблемам 1812 года защитили диссертации В.А. Бессонов («Военнопленные Великой армии 1812 года в России. - Самара, 2001.) и др.

Увидели свет не имеющие аналогов справочные издания: Васильев А., Попов А., «Война 1812 г. Хроника событий. Состав армии при Бородино» (М.,2002); библиографический справочник «История Отечественной войны 1812 года. Указ. сов. литературы (1918–1990)» (М.,1993)

В преддверии юбилеев в результате фронтального обследования архивов был выявлен обширный комплекс неопубликованных воспоминаний и дневников, которые составили 4 сборника, изданных под редакцией Тартаковского. К юбилею Кутузова вышел сборник «Фельдмаршал Кутузов. Документы, дневники, воспоминания» (М.,1995).

Выход в свет давно ожидаемой специалистами по истории эпохи наполеоновских войн энциклопедии «Отечественная война 1812 года» (М. РОССПЭН. 2004.) имеет этапное значение для развития современной российской историографии, посвященной наполеоновскому вторжению в Россию.

Фундаментальное научно–справочное издание рассчитано не только на исследователей темы, но и широкий круг любителей военной истории. Это результат многолетней кропотливой коллективной работы свыше 100 ученых из разных регионов страны и ближнего зарубежья. В издании нашли отражение новые концепции, получившие распространение в исторической науке на рубеже XX- XXI веков.

Том содержит около 2 тыс. статей, выстроенных по алфавитному принципу. По многим аспектам даны исчерпывающие сведения. Так, 122 статьи освещают военные планы и ход военных действий, 473 статьи дают детальное представление о боевом и численном составе действующих армий противоборствующих сторон. Российская армия представлена в энциклопедии от полка и выше, «Великая армия» Наполеона – начиная от дивизии.

Дипломатические акции Франции и России накануне и в ходе войны раскрываются в 31 статье. Энциклопедия содержит 1703 биографии военных и государственных деятелей, французских и российских генералов и офицеров, отличившихся в боях, а так же мемуаристов, историков, писателей и художников, в чьем творчестве отразилась тема 1812 года. Составители постарались проявить уважительное отношение к французским участникам событий и историкам.

Подробно освещены малоизвестные стороны войны 1812 года. Много нового и интересного представлено о французской и российской разведке. Российское и французское командование располагало надежными источниками информации и широко разветвленной агентурной сетью.1

Энциклопедия сопоставима с семитомным коллективным изданием «Отечественная война и русское общество 1812–1912», выпущенным к 100 – летию Отечественной войны 1812 года (М.,1911 – 1912).

Авторы использовали самую разнообразную научную литературу, архивные и многие другие источники. Важным и полезным для исследователей наполеоновской проблематики является характеристика фондов источников как ранее функционировавших, так и собранных в ныне существующих архивохранилищах, а так же музеев, общественных организаций, документальных коллекций и т.п.

Наполеоновское вторжение в Россию рассматривается по традиции, зародившейся в канун столетия Отечественной войны 1812 года. В этом контексте эта война не выделяется из череды военных столкновений наполеоновской эпохи, хотя и подчеркивается ее особое место в общеевропейской истории начала XIX века. Война с наполеоном в 1812 года осуществляется одновременно как составная часть Большой Европейской войны 1812–1814 гг. и отождествляется с «русской компанией» 1812 года.

Иначе, чем прежде, трактуются причины нападения Наполеона на Россию. Еще недавно господствовала концепция, согласно которой внешняя политика России носила миролюбивый характер и была направлена исключительно на сдерживание наполеоновской гегемонии и против устремлений французского императора к мировому господству. Российская же империя изображалась как невинная жертва внезапного нападения наполеоновских войск. В современной исторической науке эта концепция претерпевает существенные изменения. По мнения составителей энциклопедии, Отечественная война 1812 года была вызвана комплексом развившихся политических и экономических противоречий между Россией и Францией, столкновением их интересов в Германии, Польше, на Ближнем Востоке. Не отрицается откровенное стремление Наполеона к гегемонии в Европе, однако при этом особо отличается очевидное желание Александра I добиться реванша за военные поражения 1805–1807 годов. Одновременно подчеркивается, что лавной задачей предпринятого летом 1812 ода вторжения Наполеон считал «не оккупацию России, а стремительный разгром ее армий и заключение победоносного мира»1 .

Новейшие исследования позволили составителям энциклопедии утверждать о несостоятельности широко распространенного до настоящего времени в научно–популярной и учебной литературе тезиса о внезапном нападении Наполеона на Россию. По их мнению, обе стороны практически одновременно начали подготовку к войне, в ходе которой в течении 1810–1812 гг. и Франция, и Россия осуществили значительный комплекс военных, политических и экономических мероприятий. При этом российское командование благодаря стратегической и тактической разведке имело достаточно полное представление о планах, силах и времени вторжения французов, а так же умело дезинформировало противника о своих намерениях.

В качестве важнейшей причины военного столкновения держав указывается на Континентальную блокаду, пагубно повлиявшую на финансовую систему России.

В энциклопедии содержатся новые оценки наполеоновского плана ведения войны. В соответствующей статье подчеркивается оборонительный характер военной доктрины Наполеона, менявшейся под влиянием складывавшейся военно–политической обстановки. Анализируя характер франко – российских отношений к весне 1811 г., что подстрекаемая Великобританией Россия в следующем году может начать войну, что по его убеждению, противоречило интересам как Франции, так и самой России. Разрабатывая стратегический план войны, он «исходил из убеждения, что российские войска собирались действовать наступательно». Именно поэтому Наполеон готовил мощное стратегическое контрнаступление, рассчитанное на то, чтобы разгромить русские войска в Польше, на рубеже реки Висла. Однако в последующем, «ввиду отсутствия военной активности со стороны России весной 1812 года», Наполеон пришел к убеждению о необходимости вторгнуться на российскую территорию. Как полагают составители энциклопедии, «вплоть до самого начала боевых действий он был уверен, что русские будут наступать на Варшаву или примут бой на границе.»

В целом оперативный план Наполеона оценивается в энциклопедии критически, поскольку он «был построен на недостаточно точных сведениях разведки, не был просчитан и вариант стратегического отступления российских армий».1 Именно поэтому у полководца в дальнейшем возникали различные варианты военных действий. В качестве основной причины продвижения наполеоновских войск вглубь России в статье указывается на то, что Наполеон рассчитывал уничтожить главные силы российской армии в генеральном сражении. Продвижение войск с каждым днем становилось все более рискованным и в конечном итоге завершилось гибелью Великой армии.

Подобная характеристика наполеоновских планов ведения войны противоречит общепризнанному до недавнего времени утверждению о наличии у Наполеона идеи предварительного захвата Москвы. Впрочем, изложенная в энциклопедии точка зрения, не является оригинальной. Мысль, что «движение Наполеона на Москву было следствием отступления туда русских», впервые была высказана еще в конце XIX века А.П. Скугаревским. В последующем эта идея была возрождена в историографии 70 – х годов и широко пропагандировалась Б.С. Абалихиным и В.А. Дунаевским.1

Специальный оборонительный документ с изложением замысла ведения военных действий французским императором не разрабатывался. Поэтому судить об истинных замыслах полководца можно только в самых общих чертах, анализируя его переписку с командирами корпусов, группировку войск, а так же характер последующих боевых действий. Поэтому, говоря о любых наполеоновских планах вторжения в Россию, следует признать элементы гипотетически в этих рассуждениях.2

Интересны нетрадиционные суждения о важнейших военных событиях 1812 года. Анализируя итоги Бородинской битвы, авторы считают, что « ни один из противников в ходе сражения не решил поставленных задач и не добился существенных результатов. Наполеон не сумел разгромить русскую армию, а Кутузов не защитил Москву». При этом особо подчеркивается бездоказательность бытовавшего в советской литературе утверждения, что наполеон потерпел поражение в этой битве. Данное положение в энциклопедии аргументируется тем, что французский император весь день удерживал инициативу в своих руках за счет наступательного характера действий, создания необходимого превосходства в силах на направлении главного удара, умелого массирования огня артиллерии, сохранения боеспособности почти всех своих соединений и, самое главное – императорской гвардии.

Минимальный успех, достигнутый наполеоновской армией, несмотря на огромные успехи, составители энциклопедии объясняют тем, что Кутузов сумел в ходе боевых действий исправить допущенные при планировании сражения просчеты, «перестроить боевые порядки и держать войска в единой линии, из-за чего противник вынужден был вести лобовые атаки». В качестве немаловажного фактора указывается на стойкость русских солдат, которая «искупила ценой значительных потерь промахи российского командования».1

Здесь вновь осуществляется возврат к историографии начала XX века, когда исход генерального сражения стал оцениваться как «игра вничью».

Рассматривая характер действий российской армии на заключительном этапе войны, составители энциклопедии решительно выступили против доминировавшей в советской исторической науке конца 1940-х – конца 1980-х годов концепции контрнаступления, при помощи которого Кутузов, якобы «загубил Наполеона и его армию». Авторы считают, что действия российской армии в октябре – декабре 1812 ода на московском направлении не соответствуют современному понятию контрнаступления. Главная армия под командованием Кутузова вела в этот период после оборонительного сражения под Малоярославцем.2

Умело подобран иллюстрированный ряд, ряд портретов публикуется впервые.

Энциклопедия представляет общую научную ценность. Достижением составителей можно считать стремление к всестороннему рассмотрению узловых вопросов темы, отказу от категоричности в суждениях и выводах по дискуссионным аспектам. В энциклопедии война 1812 года представлена как сложное, многогранное, не только военное, но и общественно – политическое явление, составная часть наполеоновских войн.

То, что интерес к теме нашествия Наполеона на Россию не пугает нас, до сих пор доказывают многочисленные статьи в различных исторических журналах. Так журнал «Родина» №8 за 2002 год полностью посвящен рассмотрению этой темы.

В своей статье «Два императора: великий полководец и великий дипломат в судьбе Европы» В. Безотосный анализируя взаимоотношения французского императора и полководца Наполеона Бонапарта и российского монарха Александра I пишет: «Оба стояли во главе великих держав, диктовавших ритм событий. В 1805 – 1807 годах, казалось бы, непримиримые соперники и конкуренты, стремившиеся доказать свое императорское превосходство силой оружия; с 1807 по 1811 год – союзники, а впоследствии – заклятые враги, поочередно совершившие «визиты» в столицы своего противника во главе вооруженных подданных». Сравнивая Наполеона и Александра I автор констатирует, что «современники и потомки очень высоко оценили масштабы их личностей. Планка оценок Наполеона всегда была выше – «величайший полководец в мировой истории, административный и государственный гений». В отношении же Александра I акцент обычно делался на загадочности его фигуры, а для характеристики приводились высказывания князя П.А. Вяземского: « Сфинкс, не разгаданный до гроба, о нем и ныне спорят вновь».1

И Франция, и Россия в пору правления Наполеона и Александра I достигли пика военной славы. Велико наследие двух императоров для европейской истории, а их деятельность и поведение как союзников и как противников – бесценны опыт, изучение и осмысливание которого будет продолжено.2

Реформы в русской армии накануне 1812 года подробно рассматривает в своей статье А. Кухарук. В условиях ухудшения отношений с Францией с 1810 года особое внимание уделялось разработке и укреплению западного театра военных действий. Одновременно происходило резкое увеличение численности войск, создавались новые полки, формировались резервные дивизии. Начался переход к корпусной системе. Высшим тактическим соединением стал корпус, включавший пехоту, кавалерию, артиллерию, саперов. Был разработан и введен в действие новый воинский устав «Учреждение для управления Большой действующей армией», это упорядочило управление войсками, повысило оперативность и четкость руководства. В войсках был установлен строгий порядок и единообразие.

В реформировании армии был использован французский боевой опыт, что сделало новую структуру русских войск наиболее эффективной для борьбы именно с Наполеоном.1

Таким образом, накануне войны 1812 года в России удалось успешно провести широкомасштабные военные преобразования, которые стали прочным фундаментом для победоносного завершения сражений с Наполеоном.

Интерес представляет статья Л. Ивченко «Кто же перевел часовую стрелку?», в которой он пытается определить, откуда взялись противоречия в трудах военных историков при определении времени захвата французами центрального русского укрепления – батареи Раевского и успешного отражения этой атаки войсками генерала А.П. Ермолова.

Автор приходит к выводу, что в каждом случае историки опирались на свидетельства участников сражения: Ермолова, Н.И. Раевского, М.Б Барклая де Толли, А.А. Щербинина, Клаузевица, Муравьева, маршала Нея, графа Сен – При и других участников битвы.

В отечественной историографии укрепилась версия о том, что атака на батарею Раевского была предпринята французами между 9–10 часами утра (это приблизительно совпало с 4- 6-ой атаками на флеши). Багратион же получил рану при 8-й атаке (около полудня). В числе приверженцев этой версии можно назвать А.И. Михайловского – Данилевского, Л.Г. Бескровного, П.А. Жилина, Н.А. Троицкого.1

Ивченко, проанализировав показания участников битвы, пришел к выводу: «Все они сошлись во мнении, что случилось это после того, как был ранен Багратион… И поныне вопрос о ранении Багратиона продолжает быть открытым, а вот время ранения «красы и гордости русской армии» можно считать установленным: около 9 часов утра».2

Таким образом, в конце 1980-х годов историографические стереотипы прежних лет стали постепенно разрушаться. Складывается круг историков, пытающихся расширить и обновить проблематику исследования и объективнее рассмотреть события 1812 года. Историография темы в начале 1990-х годов окончательно вступила в стадию обновления господствовавшей концепции. Тенденция к изменению официальной трактовки войны становится доминирующей. Этот процесс сопровождается борьбой мнений сторонников различных относительно самостоятельных течений. Он продолжает развиваться, одновременно ориентируя исследователей на углубленное изучение частных аспектов истории войны.

Фронтальное рассмотрение советской историографии войны 1812 года показало, что наряду с бесспорными достижениями в изучении эпопеи двенадцатого года имеются проблемы, противоречия, ряд вопросов исследован еще слабо, существует немало спорных проблем. Большая работа предстоит еще по разыскиванию и опубликованию архивных материалов, по ознакомлению документальных материалов зарубежных архивохранилищ, иностранных источников, отложившихся в российских архивах.

Заключение

Используя достижения своих предшественников, советские (а затем российские) ученые создали огромное количество трудов по истории войны 1812 года, осветив ее этапы и события. Достижением советской историографии является то, что постепенно она стала изучать все аспекты наполеоновского нашествия – военные, экономические, политические, дипломатические, идеологические и социальные.

Однако исследовательский путь, пройденный учеными, был сложным. Историческая наука прошла в своем развитии ряд этапов.

Обзор отечественной литературы свидетельствует, что научные представления о нашествии Наполеона на Россию претерпевали значительные изменения. Развитие историографии по данной теме сопровождалось явной и скрытой борьбой направлений – официально – патриотического и научно – критического.

В 20-е годы историческая наука еще не была полностью унифицирована марксисткой исторической теорией, исторической науке продолжали трудиться видные представители старых, дореволюционных направлений и школ (Н.И. Кареев, Е.В. Тарле и др.). Выходили их труды, не вписывавшиеся в рамки официальной государственной идеологии. Зачинателем марксистского направления в отечественной историографии после октября 1917 года был М.Н. Покровский (зам. наркома просвещения), который выступил с огульной критикой трудов «дворянских» и «буржуазных» исследователей. (В.И. Харкевич, К.А. Военский, Н.П. Поликарпов, А.П. Скугаревский, В.И. Пичета). Историк отрицал народный характер войны.

Концепция М.Н. Покровского господствовала в советской историографии до середины 1930-х годов, она проводилась в общих курсах истории, в военно–исторических трудах. Специальных работ о событиях 1812 ода в советской историографии 1920 – первой половины 1930-х годов не было.

Постановление ЦК ВКП (б) и СИК 1934 год «О преподавании истории в школе» изменило положение. Возросший интерес к отечественной истории, 125 – летний юбилей Отечественной войны, а так же 125 – летие со дня смерти Кутузова способствовали публикации в 1937-1938 годах ряда работ о победе России над Наполеоном. Историки вернули в употребление применительно к войне 1812 ода термин «Отечественная», который с 1917 года не применялся.

Во время Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., в советской исторической науке возобладало официально – патриотическое направление. Наряду с многочисленными пропагандистскими статьями и брошюрами, публиковались и исследовательские работы.

В послевоенный период изучение войны 1812 года продолжалось. Крупным событием явилось празднование 200–летия со дня рождения Кутузова в сентябре 1945 года. К этой дате были опубликованы тезисы Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б). Состоялась юбилейная сессия военной академии, материалы которой позднее были изданы. Вышли в свет новые сборники документов.

Как и вся наука в целом, историография Отечественной войны того времени испытала сильное влияние культа личности И.В. Сталина. Его выступление в ответ на письмо полковника Е.А. Разина («Большевик», 1947г №3) предопределила дальнейшее направление исследований по истории войны 1812 года. Согласно «указаниям» Сталина центральной фигурой 1812 года стал Кутузов, ему одному приписывалась заслуга разгрома Наполеона. Главной темой исследований стало так называемое контрнаступление Кутузова, этот термин введен был Сталиным.

При этом начальный период войны, действия на флангах, многие вопросы внешней и внутренней политики оставались вне поля зрения историков. Тенденциозно оценивалась роль Барклая де Толли.

Более объективный подход к изучению войны 1812 года наметился после смерти И.В. Сталина – в конце 1950-х – начале 1960-х годов в условиях «оттепели».

Росту интереса к теме способствовал 150–летний победы над Наполеоном, широко отмечавшийся в стране. Были написаны обобщающие работы, изданы новые сборники документов.

С 1960- х годов проявлявшаяся ранее тенденция к «перекрашиванию» отечественной истории приобрели гипертрофированные формы: создавались идеализированные портреты военачальников и героев 1812 года, принимались неудачи российской армии и преувеличивались масштабы поражения Наполеона и его потери.

Одновременно появлялись труды по конкретным проблемам истории 1812 года, авторы которых опровергали или уточняли отдельные положения концепции «приукрашивания».

Очередной, 175–летний юбилей войны 1812 года вызвал новый поток юбилейной литературы, но почти не изменил историографические стереотипы.

С 1985 года с началом перемен в стране наметилась сначала малозаметное и постепенное упразднение единственно дозволенной идеологии.

В конце 1980-х годов историографические стереотипы прежних лет стали постепенно разрушаться. Складывается круг историков, пытающихся расширить и обновить проблематику исследования и объективнее рассмотреть события 1812 года. Историография темы в начале 1990-х годов окончательно вступила в стадию обновления господствовавшей концепции. Тенденция к изменению официальной трактовки войны становится доминирующей. Этот процесс сопровождается борьбой мнений сторонников различных относительно самостоятельных течений. Он продолжает развиваться, одновременно ориентируя исследователей на углубленное изучение частных аспектов истории войны.

В 90-е годы заметно увеличился выпуск исторической литературы серьезного научного характера, хотя престижу исторической науки наносит ущерб не спадающий поток бульварно–сенсационных, дилетантских и откровенно тенденциозных произведений. Начинают писать о чем угодно и как угодно.

Фронтальное рассмотрение советской историографии войны 1812 года показало, что наряду с бесспорными достижениями в изучении эпопеи двенадцатого года имеются проблемы, противоречия, ряд вопросов исследован еще слабо, существует немало спорных проблем. Большая работа предстоит еще по разыскиванию и опубликованию архивных материалов, по ознакомлению документальных материалов зарубежных архивохранилищ, иностранных источников, отложившихся в российских архивах.

Литература

Бескровный Л.Г. Некоторые вопросы истории Отечественной войны 1812 г. // Вопросы истории. 1962 г.. № 10;

Бескровный Л.Г. Очерки военной историографии России. – М., 1962 г.;

Жилин П.А. Некоторые вопросы изучения истории отечественной войны 1812 г.// Вопросы истории.1962 г. № 6;

Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. 2-е издание. – М., 1974 г.

Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Новое в изучении истории Отечественной войны 1812 года. – М., 1983г.

Сироткин В.Г. Дуэль двух дипломатий : Россия и Франция в 1801 – 1812 г. – М., 1966 г. Сироткин В.Г. Наполеон и Россия. – М., 2000 г.

Клокман Ю.Р. Вопросы военной истории России XVIII– начала XIX в. в советской историографии: Сб. статей. – М., 1969 г.

М.И. Кутузов: Сб. документов и материалов / Под редакцией Л.Г. Бескровного. – М., 1954 г. Т.4, ч. 1;

Внешняя политика России XIX и начала XX в.: Документы Рос. министерства иностранных дел. Сер. первая. 1801 – 1805 гг./ Под редакцией А.Л. Норочницкий. – М., 1962 г. Т.6;

Листовки Отечественной войны 1812 года: Сб. документов // Под редакцией Л.Г. Бескровного. – М., 1962 г. и др.

Историческая наука в ХХ веке. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки: Учебное пособие для студентов // Под ред. И.П.Дементьева, А.И.Патрушева. – М.: Простор. 2002.

Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен. 3-е изд. – М., 1920. Т. 3.

Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. – М., 1923

Б.А.Абалихин, В.А.Дунаевский. 1812 год на перекрестках мнений советских историков 1917-1987. – М., 1990.

Брюллова-Шаскальская, Н.В. Крестьянские волнения в годы наполеоновской войны. – М., 1931.

Агласов В.А. Конспект лекций про истории России. – Харьков. 1924.

Верховский А.И. Очерк по истории военного искусства в России XVIII и XIX в. – М., 1921;

Верховский А.И. Общая тактика: В 2 ч. – М., 1922.

Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней – М., 1927. Т. 1.

Свечин А. Стратегия. – М., 1926; 2-е изд. – М., 1927;

Свечин А. Клаузевиц. – М., 1935.

[1] Там же. С. 57.

[2] Окунь С.Б. История СССР: Годы 1796-1856: Курс лекций. Л., 1939. Вып. 1: 1796-1815. С. 176.

[3] Нечкина М.В. Лекции в дни войны // В годы войны: Ст. и очерки / Отв. ред. А.М.Самсонов.-М., 1985. С. 37.

[4] Нечкина М.В. Указ.соч. С. 37.

[5] Сталин И.В. О Великой Отечественной войне.-М., 1942. С. 32.

[6] Аболихин Б.С., Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков, 1917-1987. – М.: Наука, 1990. С. 66.

[7] Кац Б. О замысле Наполеона в Бородинском сражении // Ист. журн. 1941. № 3. С. 114.

[8] Павленко Н.Г. Некоторые вопросы Бородинского сражения, 1812 г. Воен.-ист. журн. 1941. № 5.

[9] Там же. С. 44.

[10] Кац Б. Подлинные потери русской армии в Бородинском сражении // Ист. журн. 1941. № 7/8.

[11] Коробков Н. Кутузов – стратег // Ист. журн. 1942. № 5. С. 48.

[12] Там же. С. 49.

[13] Червяков Д. Партизанские отряды в Отечественной войне 1812 г. //Воен-ист. журн. 1941. № 6/7.

[14] Червяков Д. Партизанские отряды в Отечественной войне 1812 г. //Воен-ист. журн. 1941. № 6/7. С. 57.

[15] Звавич И. Испания в дипломатических отношениях с Россией в 1812 году // Ист. журн. 1943. Кн. 3-4. С. 46.

[16] Звавич И. Союз между Россией и Швецией в 1812 г. // Изв. АН СССР. 1944. № 1.

[17] Звавич И. Вероломство Пруссии в отношении России в 1812 г. //Ист. журн. 1944. Кн. 1.

[18] Звавич И. Меттерних и Отечественная война 1812 г. // Ист. зап.-М., 1945. Т. 16. С 124.

[19] Звавич И.С. Англия и Отечественная война русского народа против наполеоновского владычества //Докл. и сообщ. ист. ф-та МГУ. 1945. Вып. 2. С. 13.

[20] Гуткина И.Г. Дипломатические отношения между Англией и Россией в 1810-1812 гг. // Учен. зап. ЛГУ. Саратов. 1943. С. 62.

[21] Изгнание Наполеона из Москвы: Сборник. М., 1938. С. XI.

[22] Отечественная война 1812 г.: Сб. документов и материалов / Отв. ред. А.В.Предтеченский и Е.В.Бочкарева. Л., М., 1941.

[23] Из боевого прошлого русской армии: Документы о доблести и героизме русских солдат и офицеров / Под ред. Н.Коробкова. М., 1944.

[24] Там же. С. 69.

[25] Там же. С. 109.

[26] Давыдов Д. Дневник партизанских действий 1812 года. М., 1941; Он же. О партизанской войне. М., 1942; Глинка Ф.И. Письма русского офицера и очерки Бородинского сражения. М., 1941; Кутузов в 1812 году по воспоминаниям современников. М., 1942.

[27] Тарле Е.В. Предисловие // Гарин Ф.А. Изгнание Наполеона. - М., 1948. С. 14.

[28] Жилин П.А. Отечественная война 1812 г. - М., 1988. С. 3-4.

[29] Михаил Илларионович Кутузов: К 200-летней годовщине со дня рождения. - М., 1945; 2-е изд. М., 1946.

[30] Там же. С. 27.

[31] Там же. С. 29.

[32] Михаил Илларионович Кутузов. - М., 1946.. С. 32.

[33] Там же. С. 148.

[34] Научная сессия, посвященная фельдмаршалу Кутузову // Воен. мысль. 1945. № 10/11 С 144-146.

[35] М.И.Кутузов: Материалы юбил. сессии Воен. академий Красной Армии, посвящ. 200-летию со дня рождения М.И.Кутузова.- М., 1947.

[36] Ярославцев А.В. Стратегия Кутузова в войне 1812 г. // Воен. мысль. 1945. № 9. С. 26-27.

[37] Там же. С. 28.

[38] Ярославцев А.В. Стратегия Кутузова в войне 1812 г. // Воен. мысль. 1945. № 9. С. 29.

[39] Там же. С. 33.

[40] Коробков Н.М.Михаил Кутузов.- М., 1945. С. 48.

[41] Рындзюнский П. Кутузов в Тарутинском лагере // Ист. журн. 1945. № 3. С. 45.

[42] Полководческая деятельность Кутузова в 1812 г. Документы. //Всем. мысль. 1945. № 9. С. 81.

[43] Полководческая деятельность Кутузова в 1812 г. Документы. //Всем. мысль. 1945. № 9.. С. 83.

[44] Фельдмаршал Кутузов: Сб. документов и материалов / Под ред. Н.М.Коробкова. - М., 1945; 2-е изд.- М., 1947.

[45] Там же. С. 174.

[46] Генерал Багратион: Сб. документов и материалов / Под ред. С.Н.Голубева и Ф.Е. Кузнецова.-М., 1945.

[47] Генерал Багратион: Сб. документов и материалов. - М., 1945. С. 180.

[48] Там же. Док. № 61, 108, 115.

[49] Гарин Ф.А. Изгнание Наполеона.- М., 1948.

[50] К 135-летию со дня смерти М.И.Кутузова: Из личной переписки // Знамя. 1948. Кн. 5.

[51] Там же. С. 98.

[52] Там же. С. 103.

[53] Там же. С. 105-106.

[54] К 135-летию со дня смерти М.И.Кутузова: Из личной переписки // Знамя. 1948. Т. 4., ч. 2. Док. № 18. С. 22.

[55] М.И.Кутузов: Сб. документов.- М., 1954. Т. 4, ч.1. Док. № 250. С. 63-34.

[56] Трале Е.В. Наполеон. - М., 1939. С. 235-235.

1 Большевик. 1947. № 3. С. 7-8.

2 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков, 1917-1987. – М.: Наука, 1990. С. 105.

3 Большевик. 1947. № 3. С. 8.

4 Линков Я. Отечественная война 1812 г. и стратегическое контрнаступление Кутузова // Пропагандист и агитатор. 1947. № 9. С. 47.

1 Большевик. 1947. № 20. С. 37.

2 Жилин П.А. Контрнаступление русской армии в 1812 г. - М., 1953 г. С. 123-124.

1 Жилин П.А. Контрнаступление русской армии в 1812 г. - М., 1953 г.. С. 85.

1 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. - М., 1951. С. 166.

2 Сов. книга. 1952. № 9. С. 73.

3 Кожухов С.И. К вопросу об оценке роли М.И.Кутузова в Отечественной войне 1812 г. // Большевике. 1951. № 3.

1 Там же. С. 25.

2 Кожухов С.И. К вопросу об оценке роли М.И.Кутузова в Отечественной войне 1812 г. // Большевике. 1951. № 3.. С. 28.

3 Тарле Е.В. Письмо в редакцию журнала «Большевик» // Большевик. 1951. № 19. С. 71-72.

1 Нечкина М.В. Москва в 1812 г. - М., 1947. С. 25.

2 Полосин И.И. Кутузов и пожар Москвы // Ист. зап. - М., 1950. С. 34.

3 История СССР /Под ред. М.В.Нечкиной. - М., 1949. и др.

4 История Москвы. - М., 1954. Т. 3. С. 103.

1 Полководец Кутузов: Сб. статей / Под ред. Л.Г.Бескровного. - М., 1955. С. 244.

2 Полководец Кутузов. С. 339.

1 Всемирная история. - М., 1959. Т. 6. С. 116.

1 Альтшуллер Р.Е., Климова О.В. Реликвии боевой славы : Документы и материалы новой экспозиции в Государственном историческом музее История СССР 1963 г. №1, С.230.

1 .Там же. Док. № 71, С. 88.

1 Народное ополчение в Отечественной 1812 года : сборник документов. Сборник документов. Под редакцией Л.Г.Бескровного. - М.1962 год. Документ № 45,90; С. 290 – 291

2 Сегюр Ф.П. Поход в Москву в 1812 г. - М 1911 г. С. 99

3 Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г.. Док. №171, С.181

1 Волченков Г.И. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г.// Вопросы истории 1962 год №9 С.123

2 Бородино : Документы, письма, воспоминания// под ред. Л.Г.Бескровного. – М., 1962 г. Документ №85 С. 95

1 Бородино : Документы, письма, воспоминания// под ред. Л.Г.Бескровного. – М., 1962 г. Документ № 105 С.117

1 Листовки Отечественной войны 1812 года: сб. документов. - Отв. редактор Л.Г. Бескровный. –М.,1962 год. Документ №3

2 Там же. С.28

3 Там же. С.127

1 Листовки Отечественной войны 1812 года. С. 8

1 Листовки Отечественной войны 1812 года. С. 56

2 Нарочницкий А.Л. О публикации Внешняя политика России XIXи начала XX века.// Археологический ежегодник за 1972 год, -М 1974 г.

1 Дурова Н.А.Избранное. – М., 1984; Давыдов Денис. Военные записки. Москва 1982 г. Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. - М, 1985 г.

1 Дневник Александра Чичерина, 1812 – 1813 гг./ Отв. Редактор Л.Г.Бескровный. – М.,1966. С.46.

2 Дневник Павла Пущина, 1812 – 1814 г. Издательство подготовлено В.Г. Бортиевский. – Л., 1987. С. 74

1 Злотников М.Ф. Континентальная блокада и Россия. -М; Л. , 1966. С.131

2 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года.- М.,1962, С. 5

3 Там же. С.251

1 Богданов Л.П. Русская армия в 1812 году: организация, управление, вооружение .- М., 1979 г. С.13

2 Там же С.151

3 Пугачев В.В. к вопросу о первоначальном плане войне 1812 года.//Сб: 1812 год. С.31-46

4 Кочетков А.Н. Барклай де Толли. - М., 1970. С.22

5 Пугачев В.В. указ. Соч. С.46

6 История СССР с древнейших времен до наших дней. - М., 1967г. том 4 С. 116

1 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года.- М., 1962 г. С.158

2 Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. – М.,1974. С.90

3 Абалихин Б.С. 1812 год на перекрестках мнений советских историков. – М. Наука 1990г. С.155-156

4 Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. - М.,1971 г. С.629

1 Бескровный Л.Г. Две стратегии // Сб.1812год С.69

2 Абалихин Б.С. 1812 год на перекрестках мнений советских историков. – М. Наука 1990г.. С.157

3 Там же. С.157

4 Советская историческая энциклопедия. Том 10. Стлб.666

5 Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. С.96

6 Бескровный Л.Г. отечественная война 1812 года. С.85

1 Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. С.84

2 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. С. 157, 168

1 Холодковский В.М. Наполеон ли поджег Москву? //Вопросы истории. 1966 г.№4

2 Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. С.185

3 Троицкий Н.А. 1812 : Великий год России. С.193

4 Ростунов И.И. Книга о народном подвиге // История СССР.1963г.№1 С.196

1 Тартаковский А.Г. Из истории одной забытой политики : Об антикрепости «диверсиях» Наполеон в 1812году //История СССР, 1968г. №2

2 Любавин М.В. Пленные 12-го года //Нева, 1987г С. 195

3 Сироткин В.Г. Судьба французских солдат в России после 1812 года //Вопросы истории, 1974г №3

1 Хвостов В.М., Казаков Н.И. Победа России в Отечественной войне 1812 года как предпосылка освобождения Европы от наполеоновского владычества.//Освободительная война 1812 г.против наполеоновского господства. Сб. статей. - М., 1965 г. С.81

2 Троицкий Н.А. 1812 : Великий год России. С.300

3 Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. С.314

4 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. С.580

5 Хвостов В.М., Казаков Н.И. Указ.соч. С. 87.

1 Энциклопедия Отечественной войны 1812 года. – М., 2004. - С.602 – 605.

1 Энциклопедия Отечественной войны 1812 года – М.,2004 г. С.588

1 Энциклопедия Отечественной войны 1812 года – М.,2004 г.. С.588.

1 Абалихин Б.С. и Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков 1917 – 1987г. - М.1990 С.156

2 Шеин И.А. Энциклопедия Отечественной войны 1812 года ( новые оценки)// Вопросы истории №9 2004. С.156

1 Энциклопедия Отечественной войны 1812 года С. 92.

2 Там же С. 368- 369.

1 Безотосный В. Два императора: великий полководец и великий дипломат в судьбе Европы.// журнал «Родина» №8 2002г. С.6.

2 Там же. С.9.

1 Кухарук А. На французский манер: реформы в русской армии на кануне 1812 года.// Журнал «Родина» №8 С.35.

1 Ивченко Л. Кто же перевел часовую стрелку? // Журнал «Родина» №8 2002 г. С.40.

2 Там же. Стр. 46.

Бородинское сражение

Бородинское сражение

Отечественная война 1812 года

Проблемы истории России XIX века: основные положения историографии

Атаман М.И. Платов

Л.А.Кацва История России с Древних Времен и до ХХ Века

Россия с древних времен и до наших дней

История России

Русско-французский билингвизм в языковой культуре российских дворян первой половины XIX века

Михаил Илларионович Кутузов

Изучение исторических персоналий на уроках истории в 8 классе (на примере личностей Наполеона Бонапарта, Александра I и Кутузова)

Кутузов - стратег и дипломат

Сборник сочинений русской литературы с XIX века до 80-х годов XX века

Герои Отечественной войны 1812 года

Жуков – полководец Великой Отечественной войны

Отечественная история

Наполеоновские войны 1799-1815 гг.

Великая Отечественная Война