Реферат: Ритуал прощания

МОСКОВСКИЙ ПСИХОЛОГО-СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ

Р Е Ф Е Р А Т

НА ТЕМУ:

«Ритуал Прощания»

Выполнили

ст-ки группы 98 пе-1/01

Корчагина Екатерина и

Ильина Екатерина

1999 г.

П Л А Н:

1. Православный обряд погребения. — 1

— День первый — 2

— День третий — 3

2. Что такое бальзамирование. — 6

3. Катафальный автотранспорт. — 11

4. Саркофаг, домовина, гроб. — 12

5. Цветы, венки и символика. — 15

6. Православное поминовение усопших. — 19

— Сорокоуст — 20

— Третий день — 20

— Девятый день — 21

— Сороковой день — 21

— Дни памяти — 21

7. Поминальная православная трапеза. — 23

— Кутья — 23

— Блины — 24

— Блины постные — 24

— Блины сдобные — 24

— Кисель — 24

— Овсяный кисель — 25

8. Кремация. — 25

9. Духовой оркестр в траурной церемонии. — 27

10. Всецерковные заупокойные богослужения. — 29

• Мясопустная родительская суббота — 29

• Троицкая родительская суббота — 30

• Великопостные поминовения усопших — 31

• Радоница — 31

• Дмитриевская родительская суббота — 31

• Поминовение воинов в День Победы — 32

11. Об увековечении памяти в надгробиях. — 32

ПРАВОСЛАВНЫЙ ОБРЯД ПОГРЕБЕНИЯ

Смерть — это последний земной удел каждого человека, после смерти душа, разлучившись с телом, предстает на суд Божий. Верующие во Христа не хотят умереть с нераскаянными греха­ми, ибо в загробной жизни они станут тяжелым, мучительным бременем. Из многих вопросов, которые можно себе задать, едва ли не самый важный — вопрос о том, как лучше приготовить­ся к смерти.

К тяжело больному надо пригласить священника, который его исповедует* и причастит**, совершит над ним та­инство соборования***. В самый мо­мент смерти человек испытывает тя­гостное чувство страха, томления. При выходе из тела душа встречает не только Ангела-хранителя, данного ей в Святом Крещении, но и бесов, ужас­ный вид которых приводит ее в трепет. Для умиротворения мятущейся души родные и близкие человека, уходящего из этого мира, могут сами прочи­тать над ним отходную — в Молитвослове это собрание песен-молитв называется "Канон молебный при раз­лучении души от тела". Канон закан­чивается молитвой от иерея (священ­ника), глаголемой (читаемой) на исход души, о разрешении ее от всяких уз, освобождении от всякой клятвы, о прощении грехов и упокоении в обите­лях святых. Эту молитву положено чи­тать только священнику, поэтому, ес­ли канон читали миряне, — молитва опускается.

Ни один народ не оставлял без попе­чения тел своих умерших — для всех был священным закон о погребении и соответствующих ему обрядах. Трога­тельные обряды, совершаемые Право­славной Церковью над умершим хри­стианином, — не просто торжествен­ные церемонии, зачастую изобретае­мые человеческим тщеславием и ни­чего не говорящие ни уму ни сердцу, а напротив того: они имеют глубокий смысл и значение, поскольку основа­ны на откровениях святой веры (то есть открыты, завещаны Самим Господом), известных еще от апостолов — учеников и последователей Иисуса Христа. Погребальные обряды Право­славной Церкви несут утешение, слу­жат символами, в которых выражает­ся мысль о всеобщем воскресении и будущей бессмертной жизни. Суть православного обряда погребения за­ключается в воззрении Церкви на те­ло как на освященный благодатью храм души, на жизнь настоящую — как на время приготовления к жизни будущей, и на смерть — как на сон, по пробуждении, от которого настанет жизнь вечная.

* В таинстве исповеди (от слова исповедоваться, т.е. рассказывать о себе дру­гому) кающемуся подается отпущение грехов через разрешительную молитву священника, получившего от Христа благодать прощать грехи на земле, чтобы они были прощены на небе. Умирающего, который уже не владеет языком и не может исповедоваться, священник может разрешить (отпустить грехи), если бо­лящий сам велел призвать духовника.

** В таинстве причащения человек под видом хлеба и вина принимает Святые Тайны — Тело и Кровь Христовы, становясь таким образом причастны. ко Христу. Святые Тайны называют Святыми Дарами — потому что Они являются бесценным Божественным Даром Спасителя Христа людям. Больных причащают во всякое время — священник приносит в дом запасные Дары, которые хранятся в церкви.

*** Соборование (первоначально совершалось собранием священников), или елеосвящение, — таинство,в котором при семикратном помазании освященным елеем (растительным маслом) на болящего человека нисходит благодать Божия, врачующая его телесные и духовные немощи. Если священник успел помазать умирающего хотя бы один раз,таинство соборования считается совершившимся.

День первый

Тело усопшего тотчас по смерти омывается. Омовение совершается в знак духовной чистоты и непорочно­сти жизни умершего и из желания, чтобы он в чистоте предстал пред Богом по воскресении умерших.

После омовения усопшего одевают в новые чистые одежды, которые ука­зывают на новое одеяние нетления и бессмертия. Если перед смертью на человеке почему-либо не было на­тельного креста, то его обязательно надевают. Затем усопшего полагают в гроб, как в ковчег для сохранения, ко­торый перед тем кропят святой во­дой**** —снаружи и внутри. Под пле­чи и голову кладут подушку. Руки складывают так, чтобы правая была сверху. В левую руку усопшего вкладывают крест, а на грудь икону (обычно для мужчин — образ Спасителя, для женщин — образ Божией Матери). Это делается в знак того, что усопший веровал во Христа распятого на кресте ради его спасения, и предал Христу свою душу, что вместе со святыми он переходит к вечному созерцанию — лицом к лицу — своего Творца, на которого при жизни возлагал все упование.

На лоб умершего кладут бумажный венчик. Умерший христианин символически украшается венцом, как воин, одержавший победу на поле брани. Это означает, что подвиги христианина на земле в борьбе со всеми одолевавшими его пагубными страстями житейскими соблазнами и прочими искушениями уже кончились, теперь он ожидает за них награду в Царстве Небесном. На венчике находится изображение Господа Иисуса Христа, Богородицы и святого Иоанна Предтечи, Крестителя Господня, со словами Трисвятого ("Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас") — свой венец, который дается каждому по совершении подвига и соблюдении веры, усопший надеется получить по милосердию Триединого Бога и по ходатайству Божией Матери и Предтечи Господня.

Тело усопшего по положении в гроб покрывают особым белым покровом (саваном) — в знак того, что усопший, как принадлежавший к Православной Церкви и соединившийся со Христом в ее святых таинствах, находится под покровом Христовым, под покровительством Церкви — она до скончания века будет молиться о его душе.

Гроб обыкновенно ставят посреди комнаты перед домашними иконами. В доме зажигается лампада (или свеча), которая горит до выноса тела покойного. Вокруг гроба крестообразно зажигают свечи (одну у головы, дру­гую у ног и две свечи по бокам с обеих сторон) — в знак того, что умерший перешел в область незаходимого све­та, в лучшую загробную жизнь. Нужно сделать все необходимое, чтобы ничто лишнее не рассеивало скорби о почившем, не отвлекало внимания от молит­вы о его душе. Однако не следует в угоду бытующим кое-где суевериям класть в гроб хлеб, шапку, деньги и другие посторонние предметы — в гроб приличествует полагать только цветы Благоухание цветов — это фи­миам Богу; цветы-кадильницы возно­сят ароматами хвалу

**** Святую воду обычно приносят из церкви, хотя водосвятный молебен может быть отслужен и на дому. Водосвятным молебном (водоосвящением или во­досвятием) называется обряд, в котором священник призывает благословение Божие на воду и ей в чинопоследовании молитв и священнодействий сообщают­ся особые благодатные свойства.

Творцу, славят Его своими чистыми ликами. Они же напоминают нам об эдеме, о райском саде, являясь украшением природы — престола Божия. Недаром святой пра­ведный Иоанн Кронштадтский гово­рил, что цветы — это остатки рая на земле.

Затем над телом умершего начина­ется чтение Псалтири — оно слу­жит молитвой родных и близких о по­чившем, утешает скорбящих о нем и обращает их молитвы о помиловании его души к Богу. Для удобства чтения Псалтири она разделена на двадцать больших разделов — кафизм (перед каждой кафизой трижды повторяется призыв поклониться Богу: "Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу. Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу. Прии­дите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему"), а ка­ждая кафизма делится на три "Славы" (после каждой "Славы" трижды чита­ется "Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже!"). По прочтении каждой "Славы" (то есть трижды во вре­мя чтения кафизмы) произносится особая молитва с указанием имени усопшего. Эта молитва начинается словами "Помяни, Господи Боже наш..." и находится в конце "Последования по исходе души от тела".

До погребения усопшего Псалтирь принято читать непрерывно, кроме времени, когда при гробе служатся панихиды. По учению Православной Церкви, в то время как тело человека лежит бездыханным и мертвым, душа его проходит страшные мытарства — своего рода заставы на пути в иной мир. Для облегчения душе усопшего этого перехода и служатся панихиды, помимо чтения Псалтири. Наряду с па­нихидами принято служить заупокойные литии, особенно за недостатком времени (лития заключает в себе пос­леднюю часть панихиды). Панихида, в переводе с греческого, значит всеоб­щая, продолжительная молитва; лития — усиленное народное моление. Во время панихиды и литии молящиеся стоят с зажженными свечами, а слу­жащий священник — еще и с кади­лом*****. Свечи в руках молящихся выражают любовь к усопшему и теп­лую молитву за него. Совершая пани­хиду, Святая Церковь в своих молит­вах сосредоточивает внимание на том, что души усопших, восходя на суд ко Господу в страхе и трепете, нуждаются в поддержке ближних. В слезах и воздыханиях, уповая на милосердие Божие, родные и близкие усопшего про­сят облегчить его участь.

День третий

Отпевание и погребение обычно со­вершаются на третий день (при этом в отсчет дней всегда включается са­мый день кончины, т.е. для умершего в воскресенье до полуночи третий день придется на вторник). Для отпевания тело усопшего приносится в храм, хо­тя отпевание может совершаться и на дому. Перед выносом тела из дома слу­жится заупокойная лития, сопровож­даемая каждением вокруг умершего. Ка­дило приносится в жертву Богу для умилостивления о почившем, в знак выражения его благочестивой жизни — жизни благоуханной, как святой. Каждение означает, что душа умерше­го христианина, подобно кадильному фимиаму, возносящемуся вверх, вос­ходит на Небо, к Божьему престолу.

Чинопоследование отпевания имеет не столько печальный, сколько трога­тельный и торжественный характер — здесь нет места гнетущей душу скорби и безнадежного

***** Кадило — металлическая чашечка с крышкой, подвешенная на цепоч­ке; в ней на горящих углях воскуривается душистый ладан для каждения, ко­торое совершается священнослужителями в наиболее торжественных мес­тах богослужения.

отчаяния. Если родст­венники усопшего иногда (хотя и не обязательно) бывают одеты в траур­ные одежды, то облачение священника — всегда светлое. Как и во время па­нихиды, молящиеся стоят с зажжен­ными свечами. Но если панихиды и ли­тии служатся неоднократно, то отпе­вание совершается только один раз (даже если осуществляется перезахо­ронение).

Поминальную кутью, со свечой по­середине, ставят возле гроба на от­дельно приготовленный столик. Кутьей (коливом) называется куша­нье, сваренное из зерен пшеницы или рисовой крупы и смешанное с медом или сахаром и украшенное сладкими плодами (например, изюмом). Зерна заключают в себе скрытую жизнь и указывают на будущее воскресение умершего. Как зерна, чтобы дать плод, должны сами оказаться в земле и истлеть, так и тело умершего долж­но быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для бу­дущей жизни. Мед и прочие сладости знаменуют духовную сладость рай­ского блаженства. Таким образом, значение кутьи, которая приготовля­ется не только при погребении, но и при всяком поминовении усопшего, состоит в видимом выражении уве­ренности живых в бессмертии почив­ших, в их воскресении и блаженной вечной жизни через Господа Иисуса Христа — как Христос, умерши плотию, воскрес и жив, так и мы, по сло­ву апостола Павла, воскреснем и бу­дем живы в Нем.

Гроб до конца отпевания остается от­крытым (если для этого нет особых препятствий). В первый день Пасхи и в праздник Рождества Христова усоп­ших в храм не вносят и отпевания не совершают. Иногда усопших отпева­ют заочно, но это не норма, а скорее отступление от нее. Заочное отпева­ние получило большое распростране­ние в годы Великой Отечественной войны, когда родственники убитых на фронте получали извещения о смерти и отпевали их заочно. В трудные для Православной Церкви 1950—1970-е годы заочно отпевали из-за могущих возникнуть осложнений по службе.

Согласно церковным правилам, чело­век, сознательно покончивший жизнь самоубийством, лишается православ­ного погребения. Для того чтобы зака­зать отпевание человека, совершив­шего самоубийство в невменяемом со­стоянии, его родственникам следует предварительно испросить письмен­ное разрешение правящего архиерея, подав ему прошение, к которому обычно прилагается медицинское за­ключение о душевной болезни и при­чине смерти.

Служба отпевания состоит из мно­гих песнопений (само ее название — отпевание, прочно укоренившееся в русском народе, указывает на песнопевческий характер). В них кратко изображается вся судьба человека: за нарушение первыми людьми, Адамом и Евой, заповеди Творца человек снова обращается в землю, из которой был взят, но несмотря на множество грехов, он не перестает быть образом славы Божией, а потому Святая Церковь молит Господа, по Его неизреченной милости, простить усопшему грехи и удостоить его Царства Небесного. В конце отпевания, по прочтении Апостола и Евангелия, священник читает разрешительную молитву. Этой молитвой усопший разрешается (освобождается) от обременявших его запрещений и грехов, в которых он покаялся или которые не мог вспомнить на исповеди, и усопший отпускается в загробную жизнь примиренным с Богом и ближними. Чтобы прощение от грехов, подаваемое умершему, было ощутительнее и утешительнее для всех скорбящих и плачущих, текст этой молитвы сразу по ее прочтении влагается в правую руку усопшего его родными или близкими. Обычай Русской Православной Церкви давать разрешительную молитву в руки умершему получил начало еще в XI веке, когда преподобный Феодосии Печерский написал разрешительную молитву для принявшего православную веру варяжского князя Симона, а тот завещал вложить эту молитву в его руки по смерти. Особенно содействовал распространению и утверждению обычая давать разрешительную молитву в руки усопшему случай с отпеванием святого благоверного князя Александра Невского: когда приблизилось время вкладывать в его руки разрешительную молитву, тогда усопший святой, как говорит летопись, сам простер свою руку для принятия ее. Такое необыкновенное событие произвело сильное впечатление на всех, кто или сам был очевидцем чуда, или слышал о нем от других.

После разрешительной молитвы под пение стихир "Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, благодаряще Бога..." происходит прощание с покойным. Последнее целование знаменует вечный союз верующих в Господа Иисуса Христа. Родные и близкие усопшего обходят гроб с телом, с поклоном просят прощения за невольные обиды, прикладываются к иконе на груди усопшего и венчику на лбу. В том случае, когда отпевание происходит при за Крытом гробе, целуют крест на крышке гроба или руку священника. По окончании отпевания тело усопшего с пением Трисвятого провожается на кладбище. Если священник не сопровождает гроб до могилы, то предание земле совершается там, где происходило отпевание - в храме или дома. Со словами "Господня земля и исполнение ея (то есть все, что ее наполняет), вселенная и вси живущий на ней" священник крестообразно посыпает землей закрытое покрывалом тело усопшего. Если перед кончиной над усопшим совершалось соборование, то оставшееся освященное масло также крестообразно возливается на тело. После предания земле гроб закрывают крышкой, которую забивают гвоздями. По просьбе родственников священник может посыпать землю на бумагу. Тогда землю в кулечке перевозят на кладбище где сами родные и близкие усопшего крестообразно посыпают его тело: от головы к ногам и с правого плеча на левое. Так же поступают и при заочном отпевании. Если же священник провожает гроб до кладбища, то предание земле происходит на кладбище, а при опускании тела в могилу еще раз совершается лития.

Над крещеными младенцами совер­шается особое отпевание, как над безгрешными: Святая Церковь не мо­лится об оставлении их грехов, а толь­ко просит сподобить их Царствия Не­бесного — хотя младенцы сами не сделали ничего, чем могли бы заслужить себе вечное блаженство, но во Святом Крещении они очистились от прароди­тельского греха (Адама и Евы) и соделались непорочными. Над некрещеными младенцами отпевание не соверша­ется так как от прародительского греха они не очищены. Отцы Церкви учат, что такие младенцы у Господа не будут ни прославлены, ни наказаны. Отпевание по чину младенческому со­вершается над детьми, умершими до семилетнего возраста (с семи лет дети уже исповедуются, как и взрослые).

Вопрос о кремации усопших имеет давнюю историю — в России еще в 1909 году в Медицинском совете Ми­нистерства внутренних дел вырабаты­вался новый законопроект о погребе­нии умерших, устройстве кладбищ и крематория. В одном из параграфов этого законопроек­та говорилось, что "мертвые должны быть погребаемы на отведенных для сего кладбищах или подвергаться со­жжению в особо устроенных крема­ториях, причем сожигание трупов в крематориях разрешается при условии, если об этом выражено письменное желание при жизни самим покойным (если он совершеннолетний), или родственниками покойного или лицами, на обязанности которых лежит устройство его похорон, если не имеется ясных указаний, что сам покойный был при жизни против сожжения своего трупа". Однако ни тогда, ни поныне Русская Православная Церковь не дала благословения на кремацию, поскольку хотя в священных книгах и нет запрещения на сжигание трупов, но имеются положительные и повелительные указания на иной и единственно допустимый способ погребения тел — это предание их земле. Таким указанием, прежде всего, служит от самого начала бытия человеческого повеление Создателя мира, сказанное первозданному человеку: "земля еси и в землю отыдеши".

В могилу усопшего обычно опускают лицом к востоку, с той же мыслью, с какой принято молиться на восток — в ожидании наступления Утра вечности, или Второго пришествия Христова, и в знак того, что умерший идет от запада (заката) жизни к Востоку вечности. При опускании гроба в могилу поется Трисвятое — пение ангельской песни "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас" означает, что усопший переходит в ангельский мир. В напоминание о том, что вход в Царство Небесное был открыт крестными страданиями Спасителя, над могильным холмиком ставится восьмиконечный крест — символ нашего спасения. Усопший христианин веровал в Распятого на Кресте, носил крест во время своей земной жизни и теперь покоится под сенью креста. Крест может быть сделан из любого материала, но обязательно правильной формы. Он ставится у ног усопшего, Распятием к лицу покойного — чтобы при всеобщем воскресении умерших, восстав от гроба, он мог взирать на знамение победы Христа над диаволом. Так же ставятся и надгробные памятники с высеченными на них крестами. Крест над могилой христианина — это молчаливый проповедник блаженного бессмертия и грядущего воскресения.

ЧТО ТАКОЕ БАЛЬЗА МИРОВАНИЕ

В своей глубокой скорби человек всегда стремился остановить время, увековечить па­мять об умершем. Это стремление, порожден­ное страданием и любовью, ищет выход и вы­ражение. Потрясающие музыкальные реквие­мы, поэтические эпитафии, прекрасные живо­писные портреты создавались в трагические дни жизни творцов. Само искусство портрет­ной живописи, для которого характерно ярко выраженное сходство с конкретным челове­ком, восходит к фаюмским портретам Древнего Египта. Эти заупокойные живо­писные портреты писались воском на до­ске (в ранний период, относящийся к пер­вому веку до новой эры, — на холсте), вставлявшейся затем в бинты мумии на месте лица. Благодаря малой химической активности воска, его влагоустойчивости эти посмертные портреты в течение дол­гих веков сохраняли свежесть цвета, плотность и фактуру красочного слоя. Впервые их нашли археологи в Египет­ском оазисе Фаюм более ста лет назад — в 1887 году. Несколько таких портретов хранится в Пушкинском музее, наиболее известный из них — "Юноша в венке", от­носящийся ко II веку нашей эры. Искусст­во древних художников и бальзаматоров, вместе работавших над сохранением об­лика современников, сберегло их черты. И спустя два тысячелетия можно уви­деть, каким был человек не вообще, а вполне определенный, конкретный.

Древние египтяне благоговейно относи­лись к телу умершего, они старались со­хранить его, сберечь от разрушения воз­можно дольше, "дабы душа не скиталась по свету", — такое представление соот­ветствовало их религиозным верованиям. В записках историка и этнографа графа Кайло говорится: "Египтянин был бы каз­нен смертью, если бы он мертвому учинил хотя бы малую обиду". Не только у егип­тян, но и у древних персов, ассирийцев, исконных народов Южной Америки в их культах поклонения предкам — знатным соплеменникам память о них была нераз­рывна с бережным, любовным отношением к их внешнему облику. Религиозно-мистическое проявление этих чувств воплотилось в искусст­ве бальзамирования умерших, кажущемся не­постижимым при отсутствии у древних анато­мических знаний. Поражает, как народы древ­него мира, не обладая нужными сведениями в области естественных наук, физики и химии, могли бальзамировать тела покойных таким образом, что они пролежали в каменных гро­бах в течение многих веков и сохранились до наших дней.

Первым бальзаматором, по древнеегипет­скому преданию, был Анубис (он же позже — Осирис) — бог покровитель умерших, царь загробного мира. Его имя упоминается во всей заупокойной египетской литературе, со­гласно которой одной из важнейших функций Анубиса была подготовка тела покойного к бальзамированию и превращение его в му­мию. Анубису приписывается возложение на мумию рук и превращение покойника с помо­щью магии в ах (в "просветленного", "блажен­ного"), оживающего благодаря этому жесту.

Особенности Египетской культуры удиви­тельны для европейцев. Даже древним гре­кам Египет казался страной чудес с ее мрачными святилищами, громадными каменным изваяниями богов, высеченными из скал, сфинксами, колоссами, огромными пирамидами, мавзолеями, гробницами, мумиями.

Первыми из европейцев попытались разгадать тайну египетских мумий французские ученые Шампольон и Рупе — участники Наполеоновской экспедиции. В многотомных трудах этой экспедиции находятся первые сведения о загадочных мумиях, найденных в египетских пирамидах, и о способах их бальзамирования. В конце 1799 года была понята письменность Египта, стоящая более чем из трех тысяч знаков. В руках ученых появился ключ, при помощи которого можно было проникнуть в глубь истории и читать надписи на гробницах и мавзолеях,

Знаменитый русский биолог Д. Выводцев, живший в прошлом столетии отмечает, что египтяне артистически бальзамировали тела умерших и ни один народ мира не мог соперничать с ними в этой области. Русский ученый указывает при этом, что, несмотря на многочисленные исследования, не известны все вещества, которые применялись египтянами для сохранения тел умерших. В своем стремлении противостоять разрушительным силам природы они обращались к природным же средствам, выискивая все новые возможности, совершенствуя в тече­ние долгих веков искусство сохране­ния нетленными своих дорогих покой­ников, бессознательно прокладывая путь современной анатомической тех­нике и способствуя ее развитию.

Процесс бальзамирования у древ­них египтян был очень длителен и сложен. Почти все исследователи описывают этот процесс по двум древним источникам: по Геродоту и Диодору Сицилийскому. Не всегда их данные сходятся как в самой технике, так и относительно применявшихся веществ и времени их воздействия (так, по Ге­родоту, погружение тела умершего в натрон — сложный раствор, содержащий азотнокис­лый калий, хлористый и сернистый натр, угле­кислый калий и известь, — занимало 70 дней, а по Диодору — всего 30). По одному источни­ку цена бальзамирования по первой катего­рии, к которому прибегали самые знатные и богатые называется более чем на треть дороже, чем по другому. В исследовании доцента Киргизского университета Б.Ярославцева сообщается, что способ бальзамирования по первой категории стоил в Древнем Египте дорого, что существовало четыре категории бальзамирования; вторая стоила уже вдвое дешевле, а четвертая была доступна даже для беднейших египтян.

Сговорившись о цене, родственники вместе с друзьями, знакомыми и плакальщицами вносили умершего во двор храма. Все этапы бальзамирования сопровождались ритуальными действами, плачами, церемониями. Бальзамирование первой категории происходило со вскрытием полостей, которые промывались пальмовым вином и квасией, наполнялись воском, писифальтом, асфальтом с берегов и со дна Мертвого моря. После погружения в натрон, просушивания, тело натирали магическими маслами, щедро посыпали порошком благовоний и помещали в раствор меда и смол на 20 дней. Затем надевали рубаху, которая зашнуровывалась сзади, и 15-20 раз бинтовали шелком, пропитанным смолами (для этого требовалось до 1000 локтей шелка, т.е. около 500 метров). Руки бинтовались отдельно, а ноги вместе. Лицо покрывалось целым, куском шелка и разрисовывалось. Очень богатым покойникам на лицо накладывалась золотая или серебряная маска-портрет. Для позднейшего периода был характерен порт­рет на досках на месте лица — так назы­ваемый "фаюмский" портрет.

Забинтованное тело лакировали при бальза­мировании как по первой, так и по второй кате­гории (вторая осуществлялась без вскрытия по­лостей). Для обертывания тел бедняков вместо шелка использовался холст, их мумии зарывали в пустыне без гроба (саркофага). Богатых егип­тян хоронили в мавзолеях или в специальной за­ранее приготовленной каменной могиле в дубо­вых или каменных саркофагах. Часто саркофаги вкладывались один в другой, иногда их было до восьми. Причем для самых знатных египтян, для фараонов их делали из чистого золота, украша­ли драгоценными каменьями. Например, сарко­фаг фараона Тутанхамона был золотым и весил 4,5 центнера. Саркофаги образовывали непро­ницаемый футляр, но это было, скорее, данью роскоши, а не необходимостью герметизации для сохранения останков. Природные условия Египта, с его сухими почвами, хорошо вентили­рующимися, содержащими минеральные и из­вестковые отложения, способствуют мумифика­ции. Искусство бальзамирования возникло и развивалось там по "подсказке" самой природы. В египетских пустынях, песчаниках, обвеваемых сухим ветром, часто наблюдалось образование мумий естественным путем. Так, обнаруживали высохшие нетленные останки людей из караванов, заблудившихся в пустыне и погибших без пищи и воды. Аскетическая жизнь египетских бедняков позволяла после их смерти бальзаматорам меньше усилий тратить для обеспечения сохранности их останков. Это на­блюдение подтверждает и такой факт, что пос­ле битвы римлян с персами через много лет на поле боя находили мумии персов, тогда как тела убитых римлян, более невоздержанных в еде, тучных, не сохранились.

Исследователи отмечали также, что в Егип­те не бальзамировали тела умерших детей, считая их безгрешными. Лишь однажды, как описывает граф Кайло, была найдена мумия маленького мемфисского принца.

Эти представления египетских жре­цов, врачей, бальзаматоров о взаимообусловленности греха и тлена близки рус­скому православному сознанию с его по­клонением святым мощам — нетленным останкам, богомольем с припадением ради исцеления к раке преподобных Сергия Ра­донежского, Дионисия Глушицкого, других особенно чтимых в народе святых, тра­дицией долгого прощании с почившими отцами церкви. Известно, что в течение восьми суток стоял гроб с телом преподобно­го Серафима Саровского в Успенском соборе Дивеевского монастыря. В ночь с 12 на 13 ав­густа 1783 года отошел епископ Воронежский Тихон Задонский, а отпевание и погребение свершилось 20 августа.

Древние римляне оставляли для оплакива­ния тела умерших на 8—9 дней, натирая их благовонными маслами и душистыми бальза­мами. У римлян был способ бальзамирования, который археологи и биологи находят доста­точно совершенным, но его секреты не дошли до наших дней.

Для древних греков бальзамирование по­койных не было характерным, однако и они прибегали к нему в исключительных случаях для очень знатных людей.

Но далеко не все народы стремились сохра­нить тела умерших, полагая это залогом их бу­дущего воскресения. Например, народы араб­ского Востока, Средней Азии, Индии, Кореи, Китая, Монголии, Калмыкии и др. (исповедую­щие ислам, буддизм, индуизм) совсем по-дру­гому понимали смерть и загробный путь чело­века. Коран и Шариат не одобряли бальзами­рования, считая этот обряд языческим. Нет бальзамирования и в иудейской культуре.

Понятно, что по своим религиозным воз­зрениям такие народы не могли создать сво­его направления в искусстве бальзамирова­ния. Но и эти древние народы тем не менее в некоторых случаях прибегали к нему, о чем свидетельствуют как книги, так и археологи­ческие раскопки. В главе 50-й книги Бытия: после кончины Иакова, нареченного Израи­лем, "Иосиф пал на лице отца своего, и пла­кал над ним и целовал его. И повелел Иосиф слугам своим — врачам бальзамировать от­ца его; и врачи набальзамировали Израиля. И исполнилось ему сорок дней; ибо столько дней употребляется на бальзамирование". (Здесь мы встречаемся с третьей, после Ге­родота и Диодора, библейской версией отно­сительно сроков бальзамирования). Перед смертью Иаков заповедал похоронить его с отцами своими в земле Ханаанской. Далее в этой главе подробно описываются похороны, 70-дневное оплакивание в Египте, долгий путь на родину, прощание — как нечто удиви­тельное, особенное, необычное, несвойст­венное данной культуре. Здесь обнаружива­ется сильнейшее влияние культуры египет­ской, которую Иосиф воспринял с юности, бу­дучи в семнадцать лет проданным братьями измаильским купцам, везущим верблюжьим караваном в Египет бальзам и ладан. В са­мом конце 50-й главы сообщается, что Ио­сиф тоже, как отец его, просил перед смер­тью: "Вынесите кости мои отсюда". И далее: "И умер Иосиф ста десяти лет. И набальзами­ровали его, и положили в ковчег в Египте" для отправки на родину.

У арабов в их письменных источниках, есте­ственно, нет упоминаний о бальзамировании покойных. Не содержится их в медицинских трактатах великого Авиценны, хотя философ­ское обоснование его "Канона врачебной науки" базируется на идеях Аристотеля и отчасти не­оплатоников. Однако ислам в те времена имел уже трехвековую историю и определяющее влияние в Иране и Средней Азии. Отсутствие сведений о бальзамировании в письменных ис­точниках мусульманских народов не означает, что на практике оно не осуществлялось. Так, в усыпальнице династии Тимуридов в самарканд­ском мавзолее Гур-Эмир при вскрытии в 1941 году гроба основателя династии Тамерлана, как свиде­тельствует известный антрополог, археолог и скульптор М.М.Гераси­мов, ощущался силь­ный запах камфары, ладана, канифоли, аро­матических смол, кото­рый присутствовал за­тем длительное время, что несомненно озна­чает — проводилось бальзамирование.

Могила сына Тиму­ра Шахруха находи­лась в таком месте мавзолея, которое дважды оказывалось водой. Несмотря на то, что затопление крайне неблагоприятно для сохранения останков, на них были обнаружены даже мышечные ткани. Известно к тому же, что Шахрух умер в1447 году в Герате. Долгий караванный путь из Герата в Самарканд к усыпальнице Тимуридов тело покойного не выдержало бы без бальзамирования.

Таким образом, в XIV—XV веках в Средней Азии бальзамирование тел умерших правитлей, хоть и далеко не всегда, но все-таки проводилось. В ту пору и ранее, весь период Средневековья редко осуществлялись попытки сохранения останков даже великих людей и в Европе, в частности, известно проводилось бальзамирование тел некоторых французских королей. Бальзаматоры называют этот период алхимическим, считая его вторым вслед за религиозно-мистическим. Причем, если к первому они и по сей день относятся с большим вниманием и ува­жением изучая его возможности, осваивая в современной практике все полезное, что удается перенять, то второй наименее интере­сен для науки и практического применения, так как средневековые алхимики искали но­вые способы бальзамирования без всякого логического и научного смысла, хотя и не ща­дили для этого ни сил, ни времени, ни средств.

С наступлением XVIII века искусство бальзамирования прочно становится на научную основу, опираясь ни достижения химии физики, биологии. В Европе в то время работали в этом направлении известные уче­ные Понтер, Палентано, Шассе, Гональ, Трончини Лясковский. Опыт первых русских ана­томов Щепина, Протасова, Мухина и других не сохранен, так как не осталось их записей.

В России точные описания по бальзамиро­ванию появились в XIX веке, это, в частности, руководство по хирургии бальзамирования академика И.Буша, написанное в 1831 году, труды основоположника топографической анатомии-профессора И.В.Буяльского. Ин­тересные, вносящие новый вклад в развитие науки монографии удавалось не всегда опуб­ликовать сразу, при жизни авторов. Так, од­новременно с И.В.Буяльским, В.Грубером, Спасским работал над созданием собствен­ных препаратов и приемов их введения про­фессор Харьковского университета А.Вене­диктов. Он применял скипидар, мед и воск, использовал в своей практике метод обмотки бинтами, смоченными в растворе воска, как у египтян. А трактат его удалось напечатать лишь в самом конце века профессору М.По­пову, который сам известен как один из ис­куснейших бальзаматоров своего времени, добившийся очень стойких длительных ре­зультатов. Многие медики, его современники, восхищались обликом прекрасной молодой девушки, наблюдаемой ими в витрине ка­федры анатомии: в волнах розового газа она походила на спящую красавицу.

Профессор М.Попов вместе с известным биологом Д.Зерновым бальзамировал тело покойного русского государя Александра III в 1894 году. Долгое время он применял раствор хлористого цинка в спирте и карболовую кис­лоту. Он по достоин­ству оценил новое бальзамирующее средство — формалин, открытый Блюмом в 1893 году.

Русские анатомы нередко работали вместе с европейскими. Так, А.Виноградов подробно описал бальзамирование умершего 27 мая 1840 года гениального скрипача Никколо Па­ганини (погребение его в земле римская като­лическая церковь позволила произвести лишь в 1896 году, то есть спустя 56 лет после смерти). Это показывает, что более чем за полвека до открытия формалина, определив­шего на долгие годы, вплоть до наших дней, новый этап в развитии анатомической кон­сервации, европейская медицина и, в частно­сти, русская школа имели весьма впечатляю­щие успехи.

В 1935 году в Москве была создана Лаборатория под руководством академика Б.И.Збарского, которая за полвека своего су­ществования забальзамировала тела многих исторических деятелей современности. Так, в 1945 году проводилась работа по сохранению тел Г.Димитрова в Болгарии и К.Готвальда в ЧССР. В Монголии — тела Чойболсана. В на­стоящее время их сохранение прекращено по причинам, не связанным с научными и практи­ческими возможностями, так же, как был пре­кращен уход за телом И.В.Сталина, забальза­мированным и помещенным в Мавзолей на Красной площади в марте 1953 года.

Большим успехом Лаборатории является сохранение тела первого президента ДРВ Хо Ши Мина в условиях тропического климата в саркофаге Мавзолея в Ханое. Более десяти лет в специальном временном саркофаге хра­нилось тело президента Анголы, председате­ля МПЛА партии труда А. Нето, умершего в Москве в 1979 году.

В 1994 году в Лабораторию обратились представители Сибирского отделения Акаде­мии наук с просьбой помочь в консервации останков мумий из Алтайского захоронения. К содействию московских бальзаматоров прибегают специалисты самых разных отраслей науки, культуры, а также судебно-медицинской практики, велик их авто­ритет, признанный во всем мире.

КАТФАЛЬНЫЙ АВТОТРАНСПОРТ

Московские старожилы еще пом­нят те времена, когда на улицах го­рода можно было встретить похо­ронные процессии, следующие за медленными дрогами с высоким балдахином. Еще в конце пятидеся­тых годов темный, торжественно убранный возок с парой коней в черных покровах не был здесь ред­костью, хотя первые катафальные автобусы появились задолго до вой­ны, а специальная автобаза город­ской похоронной службы была соз­дана в 1938 году. Она имела небольшой автопарк и находилась при Калитниковском кладбище. В использовании на похоронах авто­бусов-катафалков, равно как и дру­гих видов автотранспорта, не было особой необходимости, так как путь был сравнительно недалек почти из любого места города до одного из кладбищ, которые в большинстве своем были тогда действующими.

В середине 50-х годов автобаза городской похоронной службы насчитывала всего полсотни катафальных автобусов. Потребность в транспортных услугах значительно увеличилась в 60-е годы с ростом городской территории более чем в два с половиной раза.

Если в траурной церемонии участвует духовой оркестр, то для доставки оркестровой группы к выносу гроба у дома покойного и затем на кладбище оформляется заказ на отдельный автобус. В прежние годы такие заказы поступали очень часто, и оркестровых групп было вдвое больше, чем в настоящее время, соответственно, и транспорта для них выделялось больше. Затем традиция сопровождения похорон траурными маршами духового оркестра стала несколько ослабевать, но в последние годы вновь оркестр играет на траурных церемониях все чаще, особенно, если в последний путь провожают военных или ветеранов армии, Великой Отечественной войны.

САРКОФАГ, ДОМОВИНА, ГРОБ

Традиция помещать умершего челове­ка для захоронения в специальный сарко­фаг восходит к глубокому прошлому. Пер­воначально в Древней Греции для их изго­товления использовалась особая разно­видность известняка, именуемая сарко­фагом. Как видим, название это перешло на само изделие из этой породы. В древ­ности саркофаги применялись только для погребения наиболее знатных вельмож, были украшены скульптурой и росписью и даже имели архитектурное оформление. Такие саркофаги, помимо своего основ­ного назначения, обладали художествен­ной ценностью и впоследствии для других поколений имели большое историческое значение, воссоздавая культуру и быт древних народов.

До наших времен дошли древнееги­петские изделия для мумий фараонов и знати. Они были прямоугольными и двой­ными. Внутренние, похожие на современ­ный гроб, были изготовлены из твердых пород дерева или из драгоценных метал­лов: серебра и даже золота. Внутренний саркофаг, как правило, повторял основ­ные линии фигуры умершего, имел не только мумиеобразную форму, но и че­канный или резной портрет покойного, а также выбитые надписи молитв, магиче­ских заклинаний, изображения божеств, мифологических и ритуальных сцен. Внешние саркофаги делали из камня.

Сказанное выше позволяет судить о том, что древний обычай помещать тело умершего в специальный украшенный саркофаг чаще всего предусматривал также и последующее строительство от­дельного архитектурного сооружения для самого саркофага. Они были разными по размерам, материалу, из которого изгота­вливались, по форме, внешнему и внут­реннему убранству. Многие сооружения отличались монументальностью и высо­кой художественностью оформления. К древнейшим из них относятся египетские пирамиды, микенские купольные гробни­цы, скифские курганы, а также скальные гробницы и мавзолеи.

Христианские гробницы часто поме­щали внутри храмов и церквей и под ними — в подклете и склепах, называемых усы­пальницами (например, украшенная рез­ным орнаментом, гробница Ярослава Мудрого — в Киевском Софийском соборе, гробница М.И. Кутузова — в Казанском соборе Санкт-Петербурга, гробницы пат­риархов и митрополитов — в Успенском соборе Московского Кремля, гробницы великих князей московских и государей — в Архангельском соборе Кремля).

Само общеславянское слово "гроб" имеет первоначальное значение — "яма", "могила". Действительно, наши предки — древние славяне в дохристиан­ский период не хоронили своих покойных в том гробу, который подразумевается современным значением этого слова. Умершего опускали в могилу, выкопанную в земле в виде большого дома, клали туда дроги с кучером, имевшие соответствен­ное оформление.

Изготавливались гробы в небольших мастерских, разбросанных по всей Моск­ве. Со временем, естественно, их стало больше, некоторые из них значительно ук­рупнились, потому что город рос и одно­временно старел, подобно большинству крупных европейских городов, но, как это ни странно, традиция делать гробы силами небольших мастерских сохранялась очень долго, вплоть до наших времен.

Лишь в годы после Великой Отечест­венной войны эти территориально раз­розненные мастерские были объедине­ны в один небольшой заводик. Его сов­ременное название — Участок по изго­товлению похоронных принадлежностей ГП "Ритуал", хотя никаких других при­надлежностей, кроме гробов, он никогда не выпускал.

Расположился Участок на севере Мо­сквы при Миусском кладбище, которое было основано во время эпидемии чумы в 1771 году за Камер-Коллежским валом. Сейчас это кладбище закрыто, а в про­шлом здесь хоронили в основном простых горожан, среднее сословие: мещан и ре­месленников из соседних Марьиной рощи и Бутырок.

Продукция небольшого заводика предназначена для горожан со средним и небольшим достатком. Многие работники участка еще помнят то время, когда самый дешевый гроб стоил пять рублей. Первоначально он был краше­ным, как и весь другой товар. Эту опера­цию на производстве выполнял малярный участок. Процесс был довольно долгим: каждое изделие нужно было подготовить — тщательно зашпаклевать, много вре­мени уходило на то, чтобы высушить краску. Трудоемкая операция с годами стала сдерживать само производство, по­этому вместо краски решили использо­вать обивочный материал, причем не только для внутренней части гроба, как это делали в прошлом веке, но и для дра­пировки всей его поверхности.

Примечательно, что сначала этот ме­тод начали применять для обивки гробов, выполненных по так называемому высше­му разряду, которые и сейчас еще, по ста­рой памяти, зовутся правительственными. Название это не было условным, потому что в былые годы их делали исключительно на заказ для торжественных церемоний погребения членов советского правитель­ства. Такие гробы имели обивку из шелка и стоили много дороже, чем изделия массо­вого производства.

Простые гробы обивали тканью по­проще. Брали для этого ситец и сатин, а еще раньше — даже штапель. Сейчас полностью перешли на искусст­венные ткани взамен хлопчатобумажных. Такая ткань лучше драпируется, из нее получаются пышные рюши, которые ис­пользуются для внешней отделки гроба и крышки. Для этого ткань раскраивают специальным рифленым ножом на поло­сы, из которых затем швеи сшивают рю­ши в байтовую складку.

Для производства гробов использу­ются разные породы дерева в зависимо­сти от того, откуда, из какой местности поступают на завод пиломатериалы. Ча­сто на эти изделия идут хвойные породы деревьев: сосна, лиственница, ель. Из лиственных пород — деревья нашей средней полосы: осина, береза, липа. С березой приходится работать очень вни­мательно и бережно из-за того, что ее древесина — хрупкая, ломкая, легко мо­жет выщербиться. Куда лучше в этом от­ношении липа, но ее завозят реже. Липа растет очень медленно, поэтому не го­дится для частых массовых поставок.

Когда-то здесь обрабатывали даже дуб, но сейчас от этой практики отошли: и до­рого, и трудоемко. Дуб — не береза, древесина у него очень крепкая, обра­батывать приходится долго.

Да и раньше из него делали исключи­тельно правительственные домовины, проходившие под названием "изделие № 6".

Цветовое решение массовых изделий разнообразно. Они могут быть не только красными и черными, но и бордо­выми, сиреневыми, голубыми, даже розо­выми и бирюзовыми, но последние из на­званных цветов идут на отделку гроба ре­же. Конечно, в таком деле, как и в любом другом, тоже должен присутствовать вкус. Работники, занимающиеся оформ­лением гроба, стремятся, чтобы изделие было достаточно торжественным и краси­вым, и в то же время выглядело достойно и уместно, чтобы оно соответствовало скорбному и горестному моменту послед­него прощания с близким человеком, не вносило диссонанс в траурную церемо­нию похорон. Обивочная ткань имеет приглушенную матовую окраску.

Возможность предоставить своим бо­гатым соотечественникам выбор пред­метов ритуала западного образца поя­вилась в нашей стране совсем недавно. Преимущественно это мелкосерий­ные и даже штучные изделия из лучших сортов древесины, которая проходит тщательную подготовку и обработку, прежде чем ее начнут использовать, Для работы с деревом за границей применя­ются новейшие и самые эффективные сушильные аппараты.

Все импортные гробы сугубо деревян­ные, обитые тканью только изнутри. Вот поэтому столь высокие требования предъявляют при их изготовлении к каче­ству древесины. Часто поверхность гроба и крышки только полируют или покрыва­ют лаком, а само изделие сохраняет есте­ственный природный цвет дерева, выяв­ляющий его структурные особенности, Однако ряд стран предпочитает тониро­вать свою продукцию и даже покрывать краской, используя при этом, как прави­ло, строго ограниченную колористику: бордово-коричневую и ахроматическую гамму (черный, серый, белый цвета).

Обычно они импортируются из Польши, Чехии, Ита­лии, Канады, Франции, Финляндии и США.

Фирменные гробы чешского произ­водства изготавливаются из сосны с последующей покраской и лакировкой. Традиционно в качестве их украшения при­меняется инкрустация по дереву или де­ревянная аппликация в виде веточек, ве­ночков, вензелей и даже отдельных сюже­тов из Библии.

Итальянские гробы часто бывают выполнены из бука и отделаны резным орнаментом. Резьба по дереву иногда представляет собой целые сцены из жиз­ни Христа. На крышках по христианско­му обычаю изображен крест или крест с распятием.

Гробы из Америки — самого высоко­го качества. На изготовление каждого уходит немало времени — месяц и более. Подобно предметам искусства, он делает­ся вручную, а не на станке, деревянные доски тщательно подбирают по рисунку, полируют. В производстве используют твердые породы деревьев, в том числе редкие: тополь, вишню, канадский и североамериканский клены. Самые дорогие штучные изделия — из ореха, обладающего прочной и плотной по структуре древесиной. Ствол ореха не бывает широким поэтому требуется особое мастер­ство и умение во время сборки самого гроба. Его стенки и крышка по периметру богато инкрустированы позолоченными деталями, украшены резными колонками и барельефами из металла. Внутренняя часть гроба имеет мягкую постель, высо­ту которой можно регулировать с помо­щью особого приспособления в зависи­мости от размеров покойного.

Для внутреннего убранства всех им­портных гробов используют натуральный шелк, креп, велюр. Расцветки этих тканей сочетаются с колером самих изделий. На­иболее часто это белый, бежевый, бордо­вый цвета. Внутренняя часть оформляет­ся очень изысканно: в виде ракушек, шка­тулок, ткань укладывают складками, гоф­рируют, иногда симметрично пробивают пуговичками, обтянутыми тем же матери­алом. Нередко из ткани делают кант с бо­гатой золотой каймой. Соответственно обивают изнутри и крышку гроба.

Разнообразны изделия не только по цвету и внутреннему убранству, но и по форме. Здесь имеются свои каноны в за­висимости от вероисповедания. Гроб, предназначенный для погребения право­славных христиан, традиционно широкий в изголовье и узкий в ногах, крышка у не­го съемная, при прощании с покойным ее ставят на пол узким концом. Нестандарт­ные гробы, размером больше обычных, зачастую имеют сугубо прямоугольную форму и, подобно отечественным анало­гам, зовутся колодой.

Форма католического гроба напоми­нает шестиугольник с узким изголовьем, расширяющимся к центру и вновь сужаю­щимся к ногам. Внешний вид его более других напоминает древний египетский саркофаг, повторяющий основные линии фигуры покойного. Такой гроб поэтому условно зовется саркофагом.

Устройство гробов американского производства отличается от остальных, например, крышка распахивается в сто­рону, как дверца шкатулки. Иногда кры­шек бывает даже две в ряд. При проща­нии с умершим одна из них закрывается и на нее кладется покрывало, а другая ос­тается открытой.

Почти все американские гробы имеют ручки самых разнообразных форм, а именно: сделанные как деревянная пере­кладина во всю длину гроба с обеих сто­рон (они крепятся с помощью металличе­ских держателей), а также в виде отдель­ных скоб по две, а чаще — по три в ряд из металла или сверхпрочного пластика, украшенных позолоченными набалдашни­ками. Даже в торцах гроба размещено по одной ручке, так называемой поворотной.

ЦВЕТЫ, ВЕНКИ И СИМВОЛИКА

Цветы как одно из наиболее при­знанных и любимых всеми украше­ний вошли в обычаи и ритуалы древ­них народов далеко не сразу, по крайней мере, гораздо позже, чем возникла потребность в торжествен­ном погребении умерших.

Обряду, связанному с проводами покойного в последний путь, культура и быт древней старины придавали большое значение. И вместе с тем в качестве атрибутов погребения ис­пользовали предметы до известной степени прозаические и даже, говоря современным языком, утили­тарные. В саркофаг, гробницу или склеп рядом с усопшим полагали сосуды с напитками и благовониями, яства, мелкую обиходную утварь, которую далеко не всегда можно было расценить как украшение: гребни, пу­говицы, монеты, кольца и прочее. Од­нако такая традиция была не так про­ста, как это нам кажется сегодня, име­ла глубокие корни, не только отража­ла представления наших предков о за­гробной жизни, но и выявляла их бес­сознательное стремление передать для вечности вместе с человеком, отошедшим в мир иной, лучшие тво­рения рук своих, в которых воплоти­лись знания и опыт, накопленные че­ловечеством за тысячелетия.

Нельзя сказать, что цветы вообще не находили места в ритуальных обычаях стари­ны. В традициях многих на­родов, и в том числе сла­вянских, очень рано возни­кло особое трепетное отно­шение к этим божественным растениям, оно лежит в основе многих сказок, легенд, поверий. Цветы привлекли внимание людей редким красочным видом, способ­ствовали миропониманию, что нашло например, от­ражение в этимологии общесла­вянских слов "цветок" и "цвет" (в значении "колер"), в первоначаль­ном значении слова "красный" — то есть "красивый". Таким обра­зом, происхождение этих слов под­тверждает, что в сознании славян­ских народов цветок исстари оли­цетворял понятие о красоте.

Исследователь русских простона­родных праздников и обрядов И.М. Снегирев отмечает, что расти­тельная зелень и цветы с глубокой древности на Руси пользовались большим уважением. Известно, что не только наши предки, но и другие народы в язычестве обожествляли старые деревья, совершали под их сенью празднества, жертвоприноше­ния. Все эти обряды были связаны с идеологическими воззрениями древних, с их понятиями о мироздании, судьбе, жизни и смерти. Древние ри­мляне, например, в мае, на пороге весны и лета, украшали себя и гробницы предков розами, которые у них посвящались усопшим.

Уже в раннем периоде христиан­ское мировоззрение по-особому свято относилось к красоте земной природы — творению Божию, полагая, что именно через прекрасную и мудрую природу проходит путь любви и познания Господа.

Зеленью и живыми цветами укра­шается храм — дом Божий: цветами убирают царские врата, чтимые хра­мовые иконы, икону праздника, из цветов составляют буквы пасхально­го приветствия "Христосъ Воскресе'". В убранстве храмов используют самые красивые и благоуханные цве­ты: розы, пионы, ирисы, георгины, гладиолусы, астры, хризантемы. По древней традиции, Церковь сохраня­ет верность глубокой символике цвета в облачении священнослужи­телей и украшении цветами храмов в определенные праздничные дни. На­пример, в День Святой Троицы, Ду­хов День надеваются зеленые одеж­ды, в Вознесение и Преображение — белые. В дни чествования Креста Господня цвет риз — фиолетовый или темно-красный, в посты — тем­но-синий, фиолетовый, темно-зеле­ный, темно-красный, черный. В праздники Богородицы облачения го­лубые, а в дни памяти мучеников — красные.

Цветы и зелень призваны выра­зить духовный смысл отмечаемого Церковью события. На Рождество Христово храм украшают пахучими еловыми ветками — вечнозеленая ель стала символом древа жизни и рождения Спасителя. В Вербное вос­кресение (Цветоносная Неделя, Вход Господень в Иерусалим) православ­ные храмы украшаются веточками цветущей вербы — символом победы Господа над адом и смертью. На чет­вертой неделе Великого поста, из­вестной в народе под именем Кресто­поклонной, в храмах совершается по­клонение Честному и Животворяще­му Кресту Господню: батюшка выно­сит из алтаря на траурном в золоте покрове убранный цветами Крест, в композицию вводится красный цвет — знак приближающихся Страстей

Христовых. На Страстной неделе в Страстной Пяток плащаницу Спаси­теля убирают, по обычаю, красными цветами.

Зелень, цветы, растения сопутст­вуют праздникам седьмой недели по­сле Пасхи — Недели Святых Отцов, праздникам, в которых издавна пере­плелись древнеславянские обряды с православными христианскими. И скорее всего, именно от этих народ­ных обычаев ведет свое начало пра­вославная традиция провожать и по­минать усопших цветами и венками. Неделя эта в народе носит название "семиковой", "зеленой", "гряной". Особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родитель­ская суббота; Троица — воскресенье, 50-й день после Пасхи.

Семик открывал сложный древнеславянский комплекс обрядов, свя­занных с культом мертвых и весен­ним земледельческим циклом, знаме­нующих прощание с весной и встре­чу лета, прославляющих зеленею­щую землю с центральным персона­жем — березкой. На березах завива­ли венки, пели обрядовые песни, во­дили хороводы, посещали кладбища. В "Поэтических воззрениях славян на природу" у А. Афанасьева читаем:

"В этом день весь народ отправляет­ся в поля и рощи, собирает разные травы, преимущественно благовон­ные: чабрец, мяту, зорю и калуфер, рубит молодые березки и другие де­ревья. В то же время по городам и селам стены внутри домов убирают­ся деревянными ветвями, полы усти­лаются скошенной травою, окна — пахучей зеленью и цветами. По дво­рам и улицам устанавливаются в зем­лю целые ряды березок, липок, кле­нов, так что каждый город и деревня превращаются на несколько дней в зеленые сады".

Плетение зелени в виде венков — обычай весьма древний. Почти все народы использовали венки во время приношения жертв. Греки и римляне надевали их себе на голову в дни на­родных празднеств и общественных торжеств — венок считался эмбле­мой бессмертия, знамением пересе­ления души на небо и союзом смертью почивших с живыми. Можно предположить, что и зеленый венок на Семик у наших предков от­части имел ту же символику. Одним словом, на­родные традиции в его праздновании хорошо ста­ли сочетаться с христианским поминовением умерших, совершаемым на этой же неделе — в Троицкую родительскую субботу.

Знаменательно также соединение православной христианской и народной традиций поминовения усопших в обычае, жившем еще в XIX веке, посе­щать всем миром раз в году накануне Троицы убо­гие дома так называемые скудельницы, которых было немало на Руси, особенно в Москве. С крест­ным ходом, в сопровождении архиереев несли лю­ди для бедных и бездомных гробы и саваны, хол­сты и полотно, венки и цветы. Цари любили посе­щать убогие дома и делали в них большие вклады для нищей братии и для поминовения всех от века почивших православных христиан.

Православная Церковь на Святую Троицу также убирает свои храмы разными деревьями и ветка­ми, травами и цветами. Для этого обыкновенно на Руси еще накануне прихожане привозили деревья, расставляли их около перил, столбов, клиросов и по углам храмов, пол усыпали травой, иконы укра­шали цветами. Утром женщины, девушки и дети приходили к обедне с пучками цветов и пахучих трав. В этот день зелень служит знамением но­вой духовной жизни, открывшейся с сошествием Святого Духа на апостолов, и выражением веры в Воскресение мертвых, поминаемых под Трои­цын день. В народе утвердился обычай весь год хранить троицкую зелень, почитая ее целебной при недугах душевных и телесных. А березка по­лучила у нас на Троицу преимущественное значе­ние как символ весны духовной, самой Церкви Христовой, подобно тому, как с древних времен масличная ветвь стала символом мира, лавровая — победы и славы, дубовая — мужества.

Неделя после Троицы и Семика — дни Пятиде­сятницы издавна посвящались на Руси обычаю, на­зываемому "развиванием" венков и пусканию их на воду. Девицы и парни гадали о брачном союзе, супружеской любви, жизни и смерти. Гадали на венках и другие народы древности, греки также бросали их в воду. Вообще, венок имел, кроме всего, значение любви и брака (отсю­да выражение "идти под венец"), увенчивал из­бранных. Венок из лавровых листьев в Древней Греции считался атрибутом олимпийских богов, верховной власти на земле или наградой за выс­шие достижения. Нимб — сияние в виде венца — был и остается признаком богоизбранности.

Таким образом, христианская религия усилила в символическом значении цветов и венков оттенок возвышенного, но не в понимании высокопостав­ленного, а как духовно высокого, и современная традиция провожать в последний путь покойно­го с цветами, зеленью и венками сложилась под многовековым взаимовлиянием народной и христианской культур. Православная традиция об­ряда прощания с усопшим стремилась в цветах и венках выразить надежду на его воскресение и вечную жизнь, а также почтить христианские достоинства умершего. Для погребального укра­шения выбирались растения сообразно их симво­лическому значению: красные розы знаменовали мученичество; фиалки, лилии и белые розы — нравственную чистоту; барвинок, плющ, мирт, со­сна и ель — никогда не прекращающуюся жизнь и не прерывающуюся любовь к умершим; кипарис являл собой знак праведника, утвердившегося в благодати Божией; верба — новую жизнь и вос­кресение. Позднее символика растений забылась, в обрядах прощания появилось много светской су­еты, далекой от идеалов православия. В связи с этим Святейший Синод в 1889 году вынужден был воспретить ношение при погребальных процесси­ях венков с надписями и иных знаков и эмблем, не имевших церковного или государственного значе­ния. Тогда же была запрещена светская музыка при погребении.

История помнит пышные похороны погибших героев нашего Отечества во время войны с фран­цузами 1812 года — с цветами, венками .и гирлян­дами, со всеми воинскими почестями. Гирлянды ("венки" в переводе с итальянского) представляли собой листву, цветы или плоды, перевитые лента­ми и сплетенные в полосы. Их сначала употребля­ли для украшения зданий во время торжеств, они являлись распространенным декоративным моти­вом в античной живописи и скульптуре и до насто­ящего времени применяются в отделке надгроб­ных сооружений.

В XIX веке в России в обычных похоронах, не связанных с воинской славой либо гражданскими почестями, куда большее значение придавалось все же вечнозеленому можжевельнику с его души­стым смолистым запахом, густо устилавшему до­рогу перед гробом во время выноса покойного. С годами еловые лапы пришли на смену можжеве­ловке, и в таком виде этот обычай сохранился и сегодня в провинциальной России. Принадлежно­стью похорон именитых и состоятельных людей в прошлом веке был серебряный гроб с крестом бе­лого глазета и зеленый венок "лавровый", оберну­тый белой лентой.

К концу XIX века венок приобретает все боль­шую значимость. Этому способствовало развитие целлюлозно-бумажной промышленности, совер­шенствование технологии красителей, что дало возможность выпускать материал для искусственных цветов — в боль­ших объемах, разнообразный по фак­туре и колористике.

Огромным количеством венков от­личались похороны В.И.Ленина — такого обилия зелени и цветов во время гражданской, а не военной па­нихиды, причем глубокой зимой, до этого в России не бывало. На похоро­нах были и венки из искусственных цветов, но больше — из перевитой лентами еловой хвои.

В наши дни искусственная поли­мерная ветка окончательно пришла на смену натуральной основе рус­ского венка — еловой хвое, которая долгие годы придавала особый коло­рит нашему обряду погребения. Не­повторимый терпкий запах этого веч­нозеленого дерева подчеркивает скорбный и величественный харак­тер церемонии похорон. Но, к сожа­лению, при всей своей неповторимо­сти и красоте хвоя недолговечна, ве­нок из нее хорош только в первые дни после похорон, а потом неизбеж­но желтеет и осыпается.

Интенсивное развитие химической индустрии позволило наладить вы­пуск цветов и венков из полимерных материалов. Преимущество их в том, что они способны долго сохра­нять свою привлекательность и месяцами могут служить украшени­ем надгробий. Большое значение имеет эта особенность в современ­ных условиях нашей жизни, когда действующие городские московские кладбища располагаются на окраинах большого города, и далеко не у каж­дого москвича есть возможность час­то посещать могилы своих близких и ухаживать за ними.

Гирлянды, цветочные композиции венки, сплетенные умелыми руками, могут оставаться на могильном холме в прекрасном виде целый год, а то и дольше. А ведь, как известно, пример­но такой срок зачастую требуется для того, чтобы приобрести и установить памятник на месте погребения.

Главным украшением венка явля­ются цветы.

Составление венков — это особое умение и талант, результат творческой работы художников и дизайне ров. В каждом из них — не менее ста цветов. А самый большой венок в высоком каркасе включает в себя более 300 разнообразных и редких экземпляров, и все они должны найти свое место в структуре этого риту­ального украшения, в его колористике. Цветы располагают на поверхно­сти венка отнюдь не произвольно, а с соблюдением его композиционных пропорций, включающих стилевые особенности каждого вида изделия, его цветовую символику. Сочетание красного и черного, красного и сире­невого, черного и белого придают венку торжественный, траурный вид.

Как правило, в одном изделии до­пускается не более пяти цветовых сочетаний, а колористическая гамма расширяется за счет декоративной зелени (тысячелистник, папоротник, лианы). Существуют и другие кано­ны в изготовлении траурных венков, которых также стараются придер­живаться специалисты. Например, черный цвет, являющийся главным в состоянии скорби, редко располагают в центре самого изделия, обычно черные гвоздики, пионы и розы об­рамляют поверхность венка или пус­каются понизу.

Венок иногда оформляется с уче­том русских народных традиций, включает в себя полевое разноцве­тье, а траур бывает подчеркнут ка­кой-то одной значимой деталью.

Богатые венки крупных форм име­ют несколько иную стилистическую основу, более походят на общеевро­пейские образцы. Для них характер­но сочетание локальных насыщен­ных цветов (красный, синий, черный) в резком ритме контраста.

Существует православная традиция, провожая покойного в последний путь, класть ему в изголовье гирлянду из цветов как символ прекрасной, усыпанной цветами дороги в рай. Но следует непременно помнить, что гир­ляндой из живых цветов украшают

покойного в самый день прощания с ним, не ранее, и не рекомендуется ос­тавлять ее в изголовье усопшего при погребении. Это, впрочем, относит­ся ко всем живым цветам: увядая, они влияют на сохранность тела и пото­му их вынимают из гроба перед захоронением.

ПРАВОСЛАВНОЕ ПОМИНОВЕНИЕ УСОПШИХ

Третий, девятый, сороковой дни

Смерть разобщает живых и усопших, но разобщает только фи­зически, а не духовно — между продолжающими жить в этом мире и переселившимися в мир загробный духовная связь и обще­ние никогда не прерываются. Вера и любовь — вот те духовные узы, которые соединяют живых с усопшими. Вера соединяет насто­ящее с будущим, видимое с невидимым — человека с Богом, с не­видимым ангельским миром и с переселившимися в невидимый мир родными и близкими. Любовь, соединяющая людей на земле, про­должается и за гробом. Все верующие составляют одно духовное тело — Церковь Христову, главой которой является Господь Иисус Христос, у Которого все живы, ибо Он есть Творец и Спаситель душ, как пребывающих еще в своих телах на земле, так и разре­шившихся от уз плоти и находящихся в загробном мире. Если ду­ша не потеряла божественной любви, то где бы она ни была — за гробом или еще в теле и на земле, она не может не принимать жи­вого, деятельного участия в состоянии близких ей душ, где бы они ни находились. Усопшие всегда пребывают с живыми своим духом, слышат их молитву и откликаются на нее, невидимо подавая по­мощь и поддержку, а живые сочувствуют усопшим: чем сильнее лю­бовь к усопшему, тем усерднее и молитва о нем. "Мы можем облег­чить муку для почившего брата нашего, — поучал святитель Иоанн Златоуст, — если будем совершать за него частые молитвы и раз­давать милостыню". Все древние учителя и отцы Церкви единодуш­но утверждают, что поминовение усопших — это постановление святых апостолов, учеников Иисуса Христа.

Для состояния душ усопших благотворны как домашняя молит­ва за них, так и добрые дела, творимые в их воспоминание, — ми­лостыня нуждающимся и пожертвования на Церковь. В каждом храме имеется канун (канунник) — небольшой столик, на котором стоит изображение Распятия. На канун за усопших ставят свечи и оставляют продукты для церковной трапезы, перед ним служатся панихиды и заупокойные литии. Но особенно действенно помино­вение на Божественной литургии — важнейшей из всех церков­ных служб. Литургию (в переводе с греческого — общественное богослужение) в просторечии называют обедней, потому что за этой службой верующим в таинстве Причащения предлагается ду­ховный обед (вкушение под видом хлеба и вина Тела и Крови Хри­стовых) и служится она обычно в первой половине дня. В конце ли­тургии частицы, вынутые из просфор за живых и усопших, погру­жаются в Кровь Господню со словами: "Отмый (отмой). Господи, грехи поминавшихся зде (здесь, за этой службой) Кровию Своею Честною, молитвами святых Твоих"

Сорокоуст

После кончины за усопшего следует заказать сорокоуст, то есть сорок литургий, на которых он будет помянут.

Хотя Святая Церковь посто­янно молится о всех почивших православных христианах, она также совершает особое молит­венное поминовение о каждом усопшем по просьбе его родных и близких — служит заупокой­ную литургию, панихиду или литию. С глубокой древности в Церкви, согласно апостольско­му преданию, существует обы­чай творить поминовение усоп­ших преимущественно в тре­тий, девятый и сороковой день по их кончине (день кончины входит в счет дней помина — если смерть наступила 1-го чис­ла до полуночи, то третьим днем будет 3-е число).

Третий День

Когда преподобный Макарий Александрийский просил Анге­ла сопровождавшего его в пустыне, объяснить ему значение церковного поминовения на третий день, то Ангел отвечал ему:

В продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находя­щимися при ней Ангелами, хо­дить по земле, где хочет. Посе­му душа, любящая тело, скита­ется иногда возле дома, в кото­ром разлучилась с телом, ино­гда около гроба, в котором по­ложено тело, и таким образом проводит два дня, как птица, ища себе гнезда. А доброде­тельная душа ходит по тем мес­там, в которых имела обыкнове­ние творить правду. На третий же день Тот, Кто Сам воскрес в третий день из мертвых, повеле­вает, в подражание Его Воскресе­нию, вознестись христианской душе на небеса для поклонения Богу всяческих".

Девятый день

После поклонения Богу на третий день, повелевается пока­зать душе различные приятные обители святых и красоту рая. Все это рассматривает душа шесть дней, удивляясь и просла­вляя всемогущего Творца. Со­зерцая все это, она изменяется и забывает скорбь, которую чув­ствовала, находясь в теле. Но если она виновна в грехах, то при виде наслаждений святых она начинает скорбеть и укорять себя: "Увы мне! Сколько я о суетилась в том мире! Увлекшись удовлетворением похотей, я провела большую часть жизни в беспечности и не послужила Богу как должно, дабы и мне удостоиться сей благодати и славы. Увы мне, бедной!" По рассмотрении в течение шести дней всей радости праведных она опять возносится Ангела­ми на поклонение Богу.

Сороковой день

Дни плача по умершим в самой глубокой древности продолжались сорок дней. Число сорок — знамена­тельное, оно не раз встречается в Священном Писании (Ветхом и Но­вом Завете). Народ еврейский сорок лет странствовал в пустыне; пророк Моисей постился сорок дней, прини­мая закон от Бога; пророк Илия про­вел сорок дней в путешествии к горе Хорив; наконец, Господь Иисус Хри­стос после Своего Крещения провел в пустыне сорок дней, а после Свое­го Воскресения также в продолже­ние сорока дней учил апостолов тай­нам Царства Божия. Святые апо­столы узаконили в Церкви Христо­вой обычай Ветхозаветной Церкви оплакивать умерших сорок дней. По­этому Святая Церковь с древнейших времен установила правило творить поминовение усопших в продолже­ние сорока дней (сорокоуст) и осо­бенно на сороковой день (сорочины). Как Господь Иисус Христос побе­дил диавола, пробыв сорок дней в по­сте и молитве, так и Святая Церковь, принося в продолжение сорока дней молитвы, милостыни и бескровные жертвы на Божественной литургии по усопшему, испрашивает ему у Господа благодать, дабы победить врага, воздушного князя тьмы — ди­авола и получить в наследие Царство Небесное. Ради Вознесения Спаси­теля в сороковой день по Его Воск­ресении Церковь молится, чтобы и усопший, воскресший со Христом, вознесся и всегда был с Господом. Святой Макарий Александрийский, рассуждая о состоянии души челове­ческой по смерти тела, продолжает:

"После вторичного поклонения Вла­дыка всех повелевает отвести душу в ад и показать ей находящиеся там места мучений, разные отделения ада и разнообразные нечестивых му­чения, от которых души грешников непрестанно рыдают и скрежещут зубами. По этим разным местам мук душа носится тридцать дней, трепе­ща, чтобы и самой ей не быть заклю­ченной в оных. В сороковой день она опять возносится на поклонение Господу Богу, и теперь уже Судия оп­ределяет приличное ей по делам ме­сто заключения". Иногда отмечают и двадцатый день как половину соро­кадневного моления об усопших.

Дни памяти

Кроме этого, особенно соверша­ется родственниками память по усопшему в дни его рождения, име­нин и смерти в знак того, что его ду­ша жива и бессмертна — она совер­шенно обновится, когда Создатель воскресит истлевшее тело. Помино­вение в эти дни служит выражением нашей любви к усопшему, которая не прекращается с его кончиной. Как при жизни усопшего в дни его рождения и именин мы особенно мо­лились о его здравии, так и по кончи­не должны молиться о прощении его грехов и вечном спасении. День смерти христианина есть день его рождения для новой, лучшей жизни, — поэтому и отмечается память усопших по истечении года со дня кончины. Празднуя второе рожде­ние их для вечности, мы умоляем ми­лосердие Божие, чтобы Он был ми­лостив к душам усопших и сотворил их жителями рая.

В дни памяти усопших принято поминать их за трапезой. Этот обы­чай известен очень давно, он описан еще у пророка Иеремии, который говорит о преломлении хлеба в пе­чали, "в утешение об умершем". Словами "преломлять для них хлеб" пророк свидетельствует, что для умерших полезно, когда их помина­ют ядением хлеба, — а тем более с молитвами. Узаконенное Церков­ным Уставом благословение в па­мять усопших кутьи как бы обязыва­ет имеющих возможность к устрое­нию и более полной трапезы. Трапе­за рассматривается Церковным Ус­тавом как непосредственное продол­жение богослужения. Усопших по­минают той едой, какая положена по Уставу: в скоромные дни — скором­ной, а в постные — постной. Поэто­му блины в постные дни следует го­товить на растительном масле без молока и яиц. В конце трапезы пода­ется кисель — в некоторых местах с молоком (в скоромные дни с коровь­им, а в постные — с миндальным): молоко напоминает о своего рода младенчестве новопреставленной души и располагает к молитве о бла­гополучном духовном росте и разви­тии ее в загробной жизни.

Перед поминальной трапезой обычно совершается заупокойная лития или читается молитва об усопшем, а сама трапеза начинается с вкушения кутьи (колива). В древ­ности у греков, по свидетельству святого Симеона Солунского, вме­сте с кутьей в храм приносилось и вино, как обычный на Востоке напи­ток. В древней Руси за неимением своего виноградного вина в таких случаях приносился местный нацио­нальный напиток — мед. Таким об­разом, благословение колива было хотя и малой, но полной трапезой на которой поставлялось не только ястие, но и питие. Чин благослове­ния колива напоминает имущим чтобы они ради праздника и в па­мять усопших поделились с неиму­щими и от других ястий своей праздничной трапезы, чтобы они во­обще усугубили свои добрые дела умножили милостыню всякого рода, совершая ее в память усопших, как бы отдавая их долг неимущим. От­дать неимущим то, чем рады были бы угостить в праздник наших до­рогих усопших — вот лучший спо­соб праздничного поминовения их угодный Господу.

Самоубийц, за которых не может быть церковного поминовения, мож­но поминать в домашней молитве. Оптинский старец Леонид, в схиме Лев, своему ученику Павлу Тамбовцеву, у которого отец окончил жизнь самоубийством, велел читать такую молитву: "Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, аще возможно есть, помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя". Другой Оп­тинский старец, преподобный Ам­вросий, писал одной монахине:

"Нам известны многие примеры, что молитва, переданная старцем Лео­нидом, многих успокаивала и уте­шала и оказывалась действительною перед Господом". О самоубийцах можно также читать "Канон о само­вольно живот свой скончавших", со­ставленный митрополитом Вениа­мином (Федченковым).

Древняя Русь при всей строгости своего отношения к поминовению усопших находила возможным мо­литься об избавлении от вечных мук умерших в иноверии. При этом на Руси прибегали к предстательству святого мученика Уара, который жил в Египте в конце III—начале IV века, в эпоху особенно жестоких гонений на христиан. Канон мученику Уару читали, главным образом, те, чьи ближайшие родственники или пред­ки скончались вне общения с Право­славной Церковью. Причина, по ко­торой в подобных случаях обраща­лись именно к мученику Уару, состоит в том, что он вымолил у Господа прощение языческим предкам бла­женной Клеопатры. Замечательный пример действенности личной мо­литвы можно найти в житии святите­ля Григория Двоеслова: когда он уз­нал, что давно умерший римский им­ператор Траян сотворил дело столь великого милосердия, что оно каза­лось делом больше христианина, а не язычника (поспешно выступая против врага во главе армии, импера­тор остановился во всем своем воо­ружении и заступился за обиженную плову), то проливал потоки слез и мо­литве за душу этого человека и полу­чил через Божественное откровение уверение, что его молитвы услыша­ны. Душа языческого императора была избавлена от ада и даже вымо­лена слезами святого Григория. Хотя это и очень редкий случай, но он по­дает надежду тем, чьи близкие умер­ли вне Церкви.

ПОМИНАЛЬНАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ТРАПЕЗА

Поминальную трапезу устраивают родные и близкие покойного в дни поминовения: на 3-й, 9-й, 40-й дни, годовщину смерти, а также в дни его именин и рождения. Основная цель поминальной трапезы — общая молитва за усопшего. Поминают покойного за столом прежде всего христианскими молитвами и добрыми словами, а затем "преломлением хлеба".

В третий, девятый, сороковой дни следует читать по усопшему перед святыми иконами при зажженной лампаде или свечах особую поминальную молитву (118-й псалом).

В любые дни поминок читают молитву:

"Молитвами рождшия Тя Христе, и Предтечи твоего, апостолов, пророков, иерархов, преподобных и праведных, и всех святых, усопшаго раба твоего упокой".

Непосредственно перед едой читают молитву «Отче наш».

В конце стола попросите у Бога за всех усопших:

"Подаждь, Господи, оставление грехов всем прежде отшедшим в вере и надежди воскресения, отнем, братиям и сестрам нашим и сотвори им вечную память".

Далее следует краткое прошение, которым в земной жизни Сам Спаситель кончил свою последнюю трапезу:

"Благословен еси. Господи, научи мя оправданием Твоим".

Во время поминок существует обычай оставлять во имя умершего место, тарелку, обеденный прибор, часть блюд.

Первым блюдом, имевшим издавна на Руси повсеместное поминальное значение, была кутья. Первоначально она готовилась из зерен пшеницы, ячменя с сытой (отвар меда), а в XVI веке — с маком. В XIX веке для кутьи брали уже рис с изюмом, как это делают и в настоящее время. Предварительно кутью освящают в храме во время панихиды.

Первыми отведывают кутью ближайшие родные и друзья, затем — все присутствующие.

КУТЬЯ

Традиционную кутью готовят из зерен пшеницы, которые моют и замачивают на не­сколько часов (или на ночь), затем варят до готовности. Отваренные зерна смешивают с медом, изюмом, маком по вкусу. Мед предва­рительно можно развести в воде в пропор­ции 1/2 и в растворе прокипятить зерна пшеницы, затем раствор слить.

Кутью из риса готовят так же. Варят рас­сыпчатый рис, затем добавляют в него раз­веденный мед либо сахар и изюм (промытый, ошпаренный и просушенный).

БЛИНЫ

Известно, что блины были ритуальным блюдом еще у языческих славянских наро­дов. Блин — символ солнца и возрождения

жизни — в старину сопровождал человека всю его жизнь от рождения до самой смерти: роженицу кормили блином; блины были обя­зательны на свадьбе (только в конце стола); блины были обязательным угощением на ве­сенний праздник Масленицу; блинами прово­жали и поминали усопшего. Пекли блины в старину, как правило, из кислого (дрожжевого) теста, из муки самой разной: гречневой, пшеничной, просяной, яч­менной и даже гороховой.

Истинно русские блины пеклись из гречиш­ной муки — это несравнимо более пышные блины, нежели из пшеничной муки, они име­ют приятный кисловатый вкус.

БЛИНЫ ПОСТНЫЕ

Постные блины готовят без добавления сдобы (масла коровьего, яиц, сметаны, саха­ра и т.д.).

Для постных блинов потребуется: 4 стака­на муки (гречневой или пшеничной, можно смешать оба вида муки), 4, 5 стакана молока, 20—25 г дрожжей, соль по вкусу.

В эмалированную кастрюлю влить полста­кана теплого молока и развести в нем дрож­жи, добавить еще полтора стакана молока. При помешивании всыпать 2 стакана муки. Тесто хорошо перемешать, накрыть кастрю­лю полотенцем и поставить в теплое место.

Когда тесто подойдет (увеличится в объе­ме в 2—3 раза), добавить в него остальную муку, молоко, соль, хорошо размешать и вновь поставить в теплое место. После того как тесто снова подойдет, следует выпекать блины, осторожно зачерпывая тесто, чтобы оно не опало. Сковороду обычно прежде смазывают одной чайной ложкой раститель­ного масла.

БЛИНЫ СДОБНЫЕ

4 стакана муки, 4 стакана молока, 3 яйца, 100 г сливок, 1 ст. ложка сахара, 25—30 г дрожжей, 2 ст. ложки сливочного масла, соль по вкусу.

В эмалированную кастрюлю всыпать два стакана муки, влить два стакана теплого мо­лока, предварительно разведя в нем дрож­жи, все хорошо размешать и поставить в те­плое место. Когда тесто поднимется, доба­вить в него оставшееся теплое молоко, муку и снова поставить в теплое место. Когда оно снова подойдет, добавить взбитые яичные желтки, сахар, соль, растопленное сливоч­ное масло. Хорошо перемешав, добавить взбитые сливки и яичные белки и снова пе­ремешать. Тесто поставить в теплое место на 15—20 мин. После этого выпекать блины.

КИСЕЛЬ

Ныне варят жидкие сладкие фруктовые кисели, а в старину кисели (кисель — кис­лый) готовили из муки — ржаной, овсяной, пшеничной — на опаре и закваске. Овсяный кисель был густой, его резали ножом, ели ложкой (вспомните молочные реки с кисель­ными берегами в русских народных сказках). Вот почему в поминальном обычае сохранил­ся кисель в таком виде: с молоком.

Овсяную муку можно приготовить самим, перемолов в кофемолке овсяные хлопья.

ОВСЯНЫЙ КИСЕЛЬ

2 стакана овсяной муки, 2 столовые ложки меда, 8 стаканов воды, соль по вкусу.

Овсяную муку залить теплой водой и хоро­шо перемешать, чтобы не было комков. Дать ей набухнуть в течение 6-8 часов (можно оставить на ночь). Затем сито, добавить мед, посолить и варить, помешивая, до загустения. Горячий кисель разлить в формы, дать ему застыть и разрезать ножом на порции.

Поминальная трапеза, по преда­нию, завершалась пирогом, кото­рый выносили из дома на блюде в окружении свечей и раздавали ни­щим как милостыню на помин души усопшего.

КРЕМАЦИЯ

Погребальный огонь использовался людьми, как обнаружили археологи, примерно, еще девять тысяч лет назад. церемониальное похоронное сожжение имело широкое распространение у ан­тичных народов, германцев, скандина­вов, франков, славян, индусов, японцев и многих других. В Древней Греции похороны в землю и предание огню существовали одно­временно. Это доказывают находки в некрополях в скалах Сиракуз — древне­греческой колонии на Сицилии, где встречаются обе формы погребения. Письменные свидетельства о сожже­нии мертвых относятся еще к гомеров­скому периоду, от которого нас отделя­ет более 2, 5 тысяч лет. В древнегрече­ских трагедиях Эсхила и Софокла, у римских поэтов Пропорция и Тибулла есть описания сцен огненного погребения.

Обряд был торжественным и пышным. Мертвых сжигали вместе с жертвенны­ми животными и ценными дарами, пепел поливали вином, урны — полукруглые, закрытые крышкой жестяные капсулы или круглые закрытые свинцовые сун­дучки — опускали в каменные могилы и над ними сооружали земляные холмы. Этрусские (Апеннинский полуостров, первое тысячелетие до н. э.) хранилища пепла имели форму маленьких домиков и миниатюрных храмов. Глиняные урны тонкостью своих форм, изяществом и раскраской служили образцами гончар­ного искусства. Археологи обнаружива­ли примитивные формы погребального скульптурного портрета в урнах этру­сков. В гористой местности гробницы устраивали в скалах.

У древних римлян также в одно и то же время сосуществовали в обычаях погребальный костер и земляная моги­ла, но позже похороны в землю стано­вились все менее распространенными. В конце республиканского периода (за­вершившегося во время правления Ав­густа на рубеже н. э.) сожжение покой­ных у римлян осуществлялось повсеме­стно и долго считалось наиболее пред­почтительным обрядом. Римские фа­мильные устринумы — место погребе­ния с площадью для разведения огня — окружали стеной или балюстрадой. В центре на возвышении сооружалось "пожарище" с воздуховодами. Пепел по­гребали в маленьком, около 60 санти­метров длиной, саркофаге. Известно, что Юлий Цезарь, Брут, Гней Помпеи, Октовиан Август, Тиберий, Нерон были преданы после смерти сожжению. Об­становка церемониала была роскош­ной: тело умершего натиралось пахучи­ми маслами, курились особые снадобья.

Распространение христианства в про­винциях Римской империи и среди са­мих римлян в начальный период не от­разилось на способах погребения, кото­рое велось в соответствии с традиция­ми народов, населяющих ее обширные территории.

У древних славян предание огню счи­талось почетным способом погребения. Историк А. Котляревский приводит об этом свидетельства арабских путешест­венников Масуди (конец IX века), Ибн Фадлани, Ибн Доста.

В "Повести временных лет" — памят­нике древнерусской культуры XII века, включающем свод летописей XI века, говорится: "И радимичи и вятичи (древ­нерусские племена, жившие на Сред­ней Волге и Оке), и Север один обычай имяху (имели) ... Аще (если) кто умряху (умирал), творяху (творили) тризн (похо­ронный обряд, включающий военные игры, состязания, пиршество) на ним, и по сем творяху кладу велику погребаль­ный костер... Сижу творяху обычая и кривичи (северо-западные славянские племена)..."

Многочисленные археологические на­ходки свидетельствуют о том, что в глу­бокой древности погребальный огонь был в обиходе у многих народов, жив­ших тогда на территории нынешней Российской Федерации, Украины, Бело­руссии, Латвии, Литвы, Грузии, Арме­нии... Во время стихийных бедствий, эпидемий огонь часто применяли для санитарной защиты населения. В исто­рии Древней Греции известно о массо­вом сожжении жертв жестокой эпиде­мии чумы. Начиная с XV века, в Европе погребальные костры в санитарно-гигиенических целях использовались и при массовых сожжениях, и в единичных случаях как в мирное время, так и во время войн, например, франко-прусской войны 1870—1871 годов. В 1876 году под Астраханью в Ветлянке они были применены во время чумы.

Начало современного этапа кремации относится к 1874 году — времени изо­бретения, постройки и испытания не­мецким инженером доктором Фридри­хом Сименсом специальной установки, в которой сожжение происходило не в пламени огня, а в струе раскаленного воздуха и генераторных газов. В на­стоящее время в мире действуют более 14300 крематориев.

В Москве первый крематорий открыт в 1927 году на кладбище при Донском монастыре. Через 45 лет в городе был по­строен еще один — на этот раз крупней­ший в Европе и доныне — крематорий на Николо-Архангельском кладбище, в 1985 году — на Митинском, а спустя еще три года — на Хованском. В России есть кре­матории еще в двух городах: в Санкт-Пе­тербурге с 1973 года и в Екатеринбурге с 1983 года; на Украине — в Харькове с 1977 года и в Киеве с 1978 года; в Бело­руссии — в Минске с 1986 года.

За последние десять лет традиция кремировать покойных среди москви­чей и жителей ближнего Подмосковья распространилась очень широко. Этому способствует относительно не­высокая стоимость кремации, возмож­ность впоследствии без спешки найти оптимальное место для погребения ур­ны с прахом. В течение одиннадцати месяцев ее могут оставить на хра­нение в крематории. В крематории прах поме­щается сначала в капсулу, которая за­тем вкладывается в урну. Традиционно урны выполняются в виде кубка, вазы с крышкой, шкатулки, чаши, изготавливаются из мрамора, гранита и другого на­турального камня, керамики, синтетиче­ских материалов, имеют религиозную символику, украшаются растительным или геометрическим орнаментом.

Прощание с покойным перед крема­цией происходит в торжественной обстановке ритуальных залов. В нача­ле 1996 года все ритуальные залы мос­ковских крематориев заново оформле­ны траурным убранством и торжествен­но обставлены в соответствии с реко­мендациями архитекторов, дизайнеров и психологов. В создании их интерьера используются витражи, лепные украше­ния, металл, особые светильники, при­дающие притемнением скорбную торже­ственность помещению. Для установки венков, корзин с цветами, бархатных по душечек с орденами и медалями и других траурных атрибутов предусмотрены красивые подставки.

В ритуальном зале Донского крематория прощание происходит под музыку духового органа. В Большом зале Николо-Архангельского траурные произведе­ния исполняет струнный квартет, во всех остальных залах крематориев име­ются электроорганы.

У входа в зал похоронную процессию встретит организатор прощального риту­ала.

Бывает, что в ритуальный зал, по просьбе родных и близких покойного, приходит священник. Если при этом музыку при прощании полагают неумест­ной, следует предупредить об этом за­днее организатора. На Никло-Архангельском, Митинском и Хованском кладбищах есть действующие часовни, где можно совершить отпевание усопших, в Донском монастыре это происхо­дит в храме.

Совершить погребение урны с пра­хом можно уже назавтра после крема­ции, если определено место. На многих кладбищах Москвы: Преображенском, Троекуровском, Новодевичьем, Дон­ском, Митинском, Николо-Архангельском есть специальные сооружения — стены с нишами, закрываемыми после установ­ки урны мемориальной плитой, называе­мые колумбариями. Территория, приле­гающая к колумбариям, украшается цветниками, декоративным кустарником.

К достоинствам такого вида захоро­нения относится невысокая стоимость ниши и мемориальной плиты, закрыва­ющей помещенную туда урну.

Кроме открытых колумбариев в Моск­ве есть еще также четыре здания-ко­лумбария: два из них — в Донском кре­матории, еще один — в Николо-Архан­гельском. Последнее здание-колумба­рий сооружено в 1979 году на Вагань­ковском кладбище. Колумбарий, распо­ложенный в помещении, удобен для по­сещения места захоронения в любое время года при любой погоде.

Однако в последнее время более ча­сто прибегают к захоронению урн с прахом на кладбищах в могилах родст­венников, что также обходится недо­рого.

ДУХОВОЙ ОРКЕСТР

В ТРАУРНОЙ ЦЕРЕМОНИИ

Музыка способна выразить са­мую глубокую скорбь и самые тонкие переживания. С древней­ших времен она является неотъ­емлемой частью погребального обряда. Основой современного реквиема — траурного вокально­го или вокально-инструменталь­ного музыкального произведения является плач, причитание, при­чет, вопль — они издавна в раз­личных формах присутствуют у всех народов мира. Древнейшие тексты погребальных плачей со­хранились в ассирийских, египет­ских памятниках письменности.

В похоронных причетах отрази­лись верования наших предков, их представления о загробной жизни. Русские похоронные плачи исполнялись как родственниками покойного, так и профессиональ­ными вопленицами. Лучшие пла­кальщицы, такие, как знаменитая олонецкая причетница Ирина Фе­досова (1831—1899), от которой было записано свыше тридцати тысяч стихов-плачей, искусно со­четали традиционные музыкаль­но-поэтические формы с индиви­дуальным творчеством, импрови­зацией. Традиция похоронного причитания во многих областях России сохранялась и в начале XX века, причем не только как быто­вое явление, но и как выражение общенародного горя, таков при­чет «Каменна Москва вся пропла­кана», сложенный архангельской сказительницей М.С. Крюковой.

Однако в крупных городах все большее распространение для вы­ражения скорби и траура приобре­тает инструментальная музыка. В Европе и России — это оркестр группы медных духовых инструмен­тов: валторна, труба, тромбон, туба и их разновидности. Он является принадлежностью официальной це­ремонии: придворной, военной. Влияние воинских традиций на гражданскую обрядовость обусловлено двумя мировыми войнами, в ходе которых России, в частности, при­шлось пережить и отразить мощные интервенции на свою территорию, для борьбы с ними была мобилизо­вана значительная часть населения. Даже сейчас, более чем через пол­века после Великой Отечественной войны, среди ныне живущих в Рос­сии еще немало ветеранов войны, для которых память о ней свята. Естественно, что все торжественные церемонии и ритуалы, праздничные и траурные, были буквально прони­заны армейской символикой и атрибутикой.

В русской армии духовой ор­кестр стал играть заметную роль уже с петровских времен — цар­ским указом статус военных му­зыкантов был определен в 1711 году. В Европе в ту пору духовые оркестры были распространены довольно широко.

Само слово «оркестр» грече­ское. Однако в Древней Греции «орхестрой» называли полукруг­лую площадку перед сценой в те­атре, где размещался хор — не­пременный участник любого представления. Потом, примерно с XVI века, оркестром стали назы­вать коллективы музыкантов. С XVII века духовые оркестры — неотъемлемая часть различных придворных церемоний, военных парадов, они сопровождали ар­мию в походах.

Большое значение придавал во­енной музыке великий русский полководец Суворов, считая, что "звуки марша оркестра удесяте­ряют силы русских бойцов".

Музыка, звучащая в исполнении духовного оркестра, придает церемониям большую торжественность и патетичность. Поэтому "наряду с эскортом, ружейным или артиллерийским салютом, торжественным маршем-шествием, духовой оркестр стал неотъемлемым атрибутом военного похо­дного ритуала сначала для высших военных чинов, а впоследствии получил более широкое распространение.

Сопровождение духовым оркестром похоронной процессии усиливает гражданственность обря­да, подчеркивает заслуги покойного перед Отечеством обществом и государством. В Москве, как и везде по России, начиная с 30-х годов, духовые оркестры в большем или меньшем составе имелись при всех клубах и Двор­ах культуры, на фабриках и заводах, в ЖЭКах, пожарных командах, отделениях милиции, воинских частях и т. п. В репертуаре каждого из них наряду с праздничными произведениями была траурная музыка, которая исполнялась на похоронах. Однако в большинстве своем в составе этих оркестров играли музыкан­ты-любители. В начале 50-х годов специально для сопровождения погребальных процессии при городской похоронной службе был создан большой духовой оркестр профессиональных музыкантов, объединяю­щий несколько групп, число которых в 70-е годы доходило до де­вяти и более.

В оркестре есть диспетчер, как правило, один из музыкантов, ко­торый, получив заказ, уточняет с родственниками покойного или организатором похорон реперту­ар маршрут процессии, особен­ности ритуала в зависимости от традиций семьи покойного, колле­ктива, к которому он принадле­жал и представители которого бу­дут провожать его в последний путь, его вероисповедания, наци­ональности.

Начало 90-х годов было отмече­но ослаблением интереса к духо­вым оркестрам, к музыке патрио­тического, гражданственного па­фоса. Празднование 50-летия По­беды нашего народа в Великой Отечественной войне напомнило славные традиции. Вновь чаще звучит духовой оркестр на празд­ничных встречах и при последнем прощании, звучит, как прежде, чтобы полнее выразить чувства людей, которые не выскажешь словами, не передашь ничем, кро­ме музыки.

Как ни странно, но участие ду­хового оркестра в похоронах иногда противопоставляют цер­ковному обряду, хотя нередко ор­кестр сопровождает погребаль­ную процессию по дороге в храм на панихиду в деревнях и неболь­ших городах, а в Москве играет при выносе гроба из катафалка перед тем, как войти с ним в цер­ковь и затем при выходе из нее. В это время принято исполнять хо­рал Чайковского или другие про­изведения духовной музыки рус­ских композиторов. На кладбище, если нет певчих, музыка духового оркестра уместна при сопровож­дении процессии к месту захоро­нения покойного и в момент пре­дания его земле.

На протяжении столетий свя­щенник, певчие, оркестранты на­ходились рядом на похоронах тем более, если в последний путь провожали военного, имевшего большие заслуги перед Отечест­вом. Эта традиция осталась и по­ныне, немало людей ее придержи­ваются, очевидно, что и впредь она сохранится.

ВСЕЦЕРКОВНЫЕ ЗАУПОКОЙНЫЕ БОГОСЛУЖЕНИЯ

Дни ОСОБОЙ ПАМЯТИ всех усопших православных христиан

В молитвах об у мерших христианах мы на­зываем их усопшими (то есть уснувшими), по­тому что они только на время как бы уснули — душа их отделилась от тела и переселилась из этой, земной, жизни в другую, небесную, и ждет там того времени, когда, при всеобщем воскресении, она, по слову Божию, опять со­единится с телом. Умерших потому и называ­ют покойными, что они находятся в вечном покое.

В русском народе есть обычай называть покойников, родных и чужих, старых и малых — родителями, то есть принадлежащими уже к почившим отцам, которые отошли в жизнь вечную. Наименование покойников родителя­ми пробуждает в нас благоговение к их памя­ти. Отсюда и дни, или, собственно, субботы, в которые совершается церковное поминовение усопших, получили название родительских суббот. В Церкви вообще именно в субботы по­лагается сугубое (особое) моление об усопших. День субботы, как день покоя, когда Господь после шести дней творения мира почил от дел Своих, по самому своему значению есть наибо­лее приемлемый день для моления о упокое­нии всех почивших от земных трудов.

Святая Церковь установила две вселенские родительские субботы — мясопустную и Тро­ицкую, дни поминовения усопших в субботы второй, третьей и четвертой седмиц Великого поста, на Радоницу (пасхальное поминовение усопших), на Димитриевскую субботу и поминовение воинов в День Победы 9 мая.

Мясопустная родительская суббота

Мясопустная родительская суббо­та бывает за девять дней до начала Ве­ликого поста. В воскресный день сыр­ной седмицы (Масленицы), последний перед Великим постом день, в кото­рый по Церковному Уставу еще раз­решается ядение мяса (Неделя мясо­пустная), Святая Церковь совершает воспоминание (напоминание) Страш­ного Суда (Второго пришествия Хри­стова). Накануне, в субботу, как бы в день, предшествующий Страшному Суду Христову, и в преддверии Великого поста, когда следует войти в теснейший союз любви со всеми членами Царства Христова, Церковь ходатай­ствует обо всех от Адама до нынеш­них дней усопших во благочестии и правой вере отцах и братиях наших и всех внезапно умерших и оставшихся без узаконенного погребения — умо­ляет Господа помиловать их, когда Он придет судить всех людей. Многие весьма нередко умирают неестествен­ной смертью, например, во время странствования по морям, в непрохо­димых горах, в ущельях и пропастях; случается, гибнут от голода и холода, на пожарах и на войне. Вот почему святые отцы, движимые человеколю­бием, установили, основываясь на апо­стольском учении, совершать это об­щее, вселенское поминовение, чтобы никто, — когда бы, где бы и как бы ни окончил он земную жизнь, — не ли­шился молитв Церкви.

Троицкая родительская суббота

Троицкая родительская суббота бывает перед праздником Святой Тро­ицы, на сорок девятый день после Па­схи. Начало Троицкой родительской субботы также восходит к апостоль­ским временам. В день Святой Троицы — Пятидесятницы — искупительная жертва Спасителя мира была запечат­лена сошествием на апостолов Живо­творящего Святого Духа, Который по­ныне благодатно простирается на всех живущих на земле и перешедших в вечность. Поэтому Православная Цер­ковь, как в мясопустную субботу, представляющую как бы последний день мира перед Страшным Судом, так и в Троицкую, представляющую пос­ледний день Церкви Ветхозаветной перед раскрытием во всей силе Церкви Христовой, молится о всех усопших отцах и братиях.

Мясопустная и Троицкая родитель­ские субботы называются вселенскими родительскими субботами — в эти субботы живые члены Церкви пригла­шаются как бы забыть самих себя и в усиленной молитве об усопших чле­нах Церкви, родных и чужих, знаемых и незнаемых, всех возрастов и состоя­ний, всех времен и народов, вообще всех почивших, в истинной вере скон­чавшихся, явить к ним в полной мере свою братскую любовь. Вся служба со­вершается заупокойная, специально для этих двух вселенских суббот со­ставленная — даже чествование свя­тых переносится на иной день. Цер­ковный Устав в эти вселенские суббо­ты, кроме поминовения усопших на ве­черни и утрени, назначает еще вели­кую панихиду после вечерни в качест­ве непременной, наряду положенной, обязательной службы. Святая Церковь напоминает нам, что, кроме любимых наших сродников и друзей, у нас есть еще множество братии во Христе, ко­торых мы, и не видавши их, должны любить, о которых, даже и не зная их имен, мы должны молиться. Тогда мо­литва о каждом православном христиа­нине будет непрестанно возноситься до скончания века, даже когда не оста­нется в живых никого из лично знав­ших его. Поддерживая установление Церкви молиться о всех усопших пра­вославных христианах, мы способст­вуем тому, чтобы обеспечить вечное поминовение и наших любимых усоп­ших, и как бы вносим некоторый залог в счет поминовения нас самих в века последующие, по слову Христову:

"Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам".

Великопостные поминовения усопших

При наступлении Великого поста Святая Церковь вводит верующих в теснейший союз христианской любви со всеми своими членами. Этот союз со святыми, с живущими и с почивши­ми она особенно укрепляет в продол­жение самого великопостного говения. Церковь непрестанно ободряет и уте­шает верующих призыванием святых, их предстательством и примером, по­буждая к делам благотворения, а в суб­ботние дни второй, третьей и чет­вертой седмиц Великого поста руко­водствует также к прилежнейшему мо­литвенному ходатайству об оставле­нии вольных и невольных прегреше­ний почивших христиан и вечном их упокоении со святыми. Великим по­стом Божественная литургия не совер­шается ежедневно, поэтому Святая Церковь, чтобы не лишить усопших своего спасительного покрова, вместо ежедневных поминовений установила совершать поминовения усопших три­жды. В отличие от вселенских роди­тельских суббот эти субботы называ­ются просто поминовеним усопших — заупокойных молений здесь значи­тельно меньше и характер их не такой исключительный и всеобъемлющий: там на первом месте поминовение всех прежде почивших и вместе с ним, как бы в дополнение к нему, поминовение наших сродников, а здесь поминове­ние сродников выдвигается на первое место, сопровождаясь поминовением и всех усопших.

Радоница

Первое воскресенье после празд­ника Пасхи в церковном календаре на­зывается Неделей апостола Фомы. В этот день Святая Церковь вспоминает сошествие во ад Господа Иисуса Хри­ста, и с понедельника второй седмицы по Пасхе (Фоминой седмицы) Церков­ный Устав позволяет начинать совер­шение сорокоустов об усопших. Вторник Фоминой седмицы называ­ется Радоницей, потому что в этот день живые приветствуют усопших радостной вестью о Воскресении Спасителя: живые христосуются с усопшими, принося на могилы окра­шенные яйца и оставляя их там. Древ­ность поминовения усопших на второй седмице по Пасхе подтверждается свидетельствами таких святителей, как Амвросий Медиоланский. Святой Ам­вросий говорил: "Достойно и праведно есть, братие, после торжества Пасхи, которое мы праздновали, разделить нашу радость со святыми и мученика­ми и им, как участникам Страданий Господа, возвестить славу воскресения Господня". Усопших христиан в эпоху гонений погребали среди мучеников в память которых и совершали их поми­новение. (Устраиваемые на могилах родственников в пасхальные дни по­минки с крепкими напитками и закус­ками напоминают языческие тризны и противоречат самому смыслу право­славного поминовения усопших). Если во вторник Фоминой седмицы случит­ся праздник, то Церковный Устав раз­решает переносить на иной день или праздничную службу, или поминове­ние усопших.

Димитриевская родитель­ская суббота

Димитриевская родительская суб­бота, бывшая сначала днем поминове­ния православных воинов, установлена святым благоверным князем Димитри­ем Иоанновичем Донским. Одержав на праздник Рождества Пресвятой Бого­родицы 8 сентября 1380 года (21 сен­тября по новому стилю) историческую победу над Мамаем на Куликовом по­ле, Великий князь Димитрий Иоаннович, по возвращении с поля брани, на­правился в Троице-Сергиеву обитель. Перед битвой с монголо-татарами игумен этой обители преподобный Сер­гий Радонежский благословил Велико­го князя на победу и дал ему из числа своей братии двух иноков-богатырей Александра Пересвета и Андрея Ос­лябю, которые оба пали в сражении. После Богодарованной победы святой Димитрий велел петь в Троицкой оби­тели панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Кули­ковом поле. Ввиду заявленного бояра­ми пожелания и на будущее время "па­мять творити, кто сложил голову свою", он установил совершать это по­миновение ежегодно в субботу перед днем своих именин 26 октября (8 нояб­ря по новому стилю) — днем памяти великомученика Димитрия Солянского, которого славяне вообще считают своим покровителем, "отечестволюбцем славянских народов" и который по народным былинам ратоборствовал против Мамая. Впоследствии в Димитриевскую субботу стали поминать не только православных воинов, но вме­сте с ними и вообще всех усопших православных христиан. Димитриев­ская родительская суббота может быть между 19 и 25 октября (то есть между 1 и 7 ноября по новому стилю), но если она попадает на 22 октября (4 ноября) — праздник Казанской иконы Божией Матери, как в 1995 году, — тогда Димитриевская суббота переноситься на 15 (28) октября.

Поминовение воинов в День Победы

Новый день поминовения усопших установил Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, который проходил в Москве 29 ноября — 2 декабря 1994 года. В Определении Собора “Об установлении особого ежегодного поминовения усопших в День Победы 9 мая (26 апреля)” говориться:

«Установить особое ежегодное поминовение усопших — воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной воины — в День Победы 9 Мая нового стиля (26 апреля старого стиля)»

Об увековечении памяти в надгробиях

Появление надгробий, созданных для увековечения памяти людей, исторически связано с возникновением могильников, обособленных от поселении. Комплекс таких погребении относится к среднему каменному веку — мезоли­ту, который существовал около 10—5 тысяч лет до нашей эры.

Примечательно, что человек, создавая еще совсем примитивные каменные орудия труда, уже задумывался не только о хлебе насущном, о проблемах земного существования, но и о во­просах куда более возвышенных, продиктован­ных чувствами долга и любви к своим предкам, к тем, кто ушел из жизни. И это был очень важный момент в развитии цивилизации, в ста­новлении человеческого самосознания.

Античные могильники обычно называют некрополем (в переводе с греческого — город мертвых), христианские и мусульманские — кладбищем, с захоронением пепла в урнах — колумбарием.

Внешний вид античных надгробий прямо зависел от сословной принадлежности умерше­го. Богатые, художественно оформленные ар­хитектурные сооружения или произведения скульптуры устанавливались на могилах прави­телей, других высокопоставленных особ и их родственников. Как известно, первыми мемо­риальными памятниками были древнегреческие и древнеегипетские саркофаги, пирамиды, за­тем — гробницы, склепы, мавзолеи и пр., поя­вившиеся у других народов.

Художественный облик надгробий изме­нялся вместе с развитием искусства, но сами мемориальные произведения всегда оставались частью культуры как древней, так и современ­ной жизни. Например, по рельефам, высечен­ным на стенах гробницы Тутанхамона, ученые, культурологи сегодня судят о характерных приметах и особенностях развития этой удиви­тельной древней цивилизации,

Большой интерес представляют гробницы древнеегипетской столицы — города Фив, где была резиденция фараона, стоял главный храм и возвышались заупокойные царские святили­ща, в удаленных ущельях вырубались усыпаль­ницы царей и цариц, а на склонах, обращенных к Нилу — гробницы знати, Многие из них яв­ляются настоящими сокровищницами произве­дений искусства. Стенные росписи и доныне поражают великолепием красок, мастерством композиций, тонкой наблюдательностью древ­них художников, Отсюда происходят замечательные скульптуры, которыми гордятся музеи различных стран. А усыпальницы Ахетатона — более поздней древнеегипетской столицы — сохранили ценнейшие сведения о людях живших тридцать четыре века тому назад в ныне исчезнувшем городе. Мы можем по изображениям на стенах античных некрополей про следить весь жизненный путь их владельцев узнать об успехах и неудачах, вплоть до характеров и особенностей поведения.

Основным материалом для надгробий был и остается камень — самый крепкий и долговечный элемент природы, а одним из самых распространенных видов надгробного памятника — вертикально установленная плита - стела, хотя, как уже сказано, размеры и формы могильных сооружений были и по сей день остаются различными, Среди наиболее крупных по своим размерам особенно известны обелиски, часовни, мавзолеи, Хотя обелиски могут быть и невысокими.

Трудно сказать, где впервые стали устана­вливаться на могилах плиты-стелы, В Древней Греции и Северном Причерноморье известны обширные античные некрополи с художествен­ными надгробиями в виде вертикальных плит, В средневековой Армении памятники подоб­ной формы получили название хачкары, они отличаются богатым и замысловатым резным узором. Между тем плиточные могилы считаются древним видом оформления погребений в Монголии и Забайкалье конца бронзового и начала железного веков (7—3 вв. до н. э.). Они известны своеобразными каменными ог­радами (вероятно, это прообразы современных гранитных цоколей) и стелами с изображением галопирующих оленей (их называют оленными камнями).

На Руси надгробные плиты первоначально появились на могилах знати, царей, дворянства — в усыпальницах, в храмах и соборах. При захоронении внутри храма обычно устанавли­вали как надгробные плиты, так и отдельные каменные гробницы.

Для хранения останков святых в христиан­ской церкви ставились раки. Их делали в форме саркофага, сундука, иногда в виде архитектурного сооружения, украшали различными резными изображениями, драгоценными камнями. Располагалась рака, как правило, на возвышении под балдахином, Многие из них представляют собой произведения искусства, например, серебряная рака Сергия Радонеж­ского в Троице-Сергиевой лавре (XVI век), рака Александра Невского в Петропавловском соборе (XVIII век).

Крест как символ христианской ре­лигии в качестве надгробия появился на Руси с момента ее крещения и по сей день нередко устанавливается на многих русских могилах. Раньше на деревенских по­гостах обязательно стояли деревянные кресты с перекладиной, позже появилась над ними по­логая узкая крыша, тоже деревянная, Встреча­лись и каменные кресты, но гораздо реже, в ос­новном на городских кладбищах, отличавшихся более пышными надгробиями. До сих пор на Донском кладбище Москвы сохранились моги­лы с каменными крестами.

Распространенным видом надгробия в XVII и XVIII веках были лежащие на земле плиты из обтесанного камня. Они не имели по­лировки, отличались большой толщиной и рез­ными украшениями. Кроме имени покойного, дат его рождения и смерти, обычно на плите сбоку высекали небольшую эпитафию или строки из Евангелия. Некоторые плиты имели форму гроба, по бокам и на крышке которого выполнялась красивая тонкая резьба. Такой каменный гроб зачастую стоял на резных нож­ках причудливой формы.

Облик надгробий, имеющих художественную ценность, к XIX веку стал более изысканным, сложным. Над созданием шедевров мемориала трудились такие русские скульпторы прошлого века, как Ф.Г. Гордеев, М.И. Коз­ловский, И.П. Мартос, К этому времени на многих московских кладбищах сформировались некрополи, содержавшие большое количество художественных надгробий.

Всех, кто бывал на Ваганьковском кладби­ще, останавливает удивительная работа скульптора С.Т. Коненкова из белого мрамора, выполненная на могиле рано умершего собрата по цеху — юного воителя. Она содержит алле­горическое изображение двух лебедей, один из которых пытается поддержать крылом умира­ющего товарища, Мастера некрополя стали ча­ще прибегать к метафоричности изображения, Если первоначально рельефные и скульптур­ные группы представляли собой в основном плакальщиц, то с годами авторы памятников вводят более сложную символику.

Характерно, что портретная над­гробная скульптура наибольшую попу­лярность получила уже в наше время. Такого рода памятники часто можно встретить на Новодевичьем кладбище, где похоронены известные политики, ученые, артисты, Скульптура, выполненная в полный рост чело­века, воскрешающая его облик в момент деятельности, — отличительная особенность этих памятников.

С течением времени претерпевает изменения и типовое надгробие, В после­октябрьский период на могилах чаще стали ус­танавливать обелиски, имеющие форму сужающегося кверху граненого столба с пирамидально заостренной верхушкой, Обелиск — слово греческое, и соответственно, к нам он пришел из Древней Греции, Там была традиция высе­кать их из целого камня. Позже сооружения такой формы получили признание в Западной Европе, где часто служили памятниками воен­ной славы. Изредка их возводили и в России, но в качестве надгробий стали широко приме­нять только в советский период. Как известно, типовые крашеные обелиски из металла со звездочкой наверху в середине века были не­пременным атрибутом наших кладбищ, Нельзя сказать, чтобы эта традиция сегодня исчезла совсем.

Задумываясь над тем, каким будет надгробие родного человека, каждый из нас по-настоящему осознает величие гениальных пушкинских строк:

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Ритуал прощания/ АОЗТ «Ритуал-сервис». — Издание первое московское. Выпуск 1. — 1997. — 112 с.

2. Выдержки из текста, подготовленного под редакцией о.Аркидия, настоятеля Казанского собора на Красной площади.

3. Митрополит Сурожский Антоний. Беседы о вере и Церкви. М., 1991.

ПРАВОСЛАВНЫЙ ОБРЯД ПОГРЕБЕНИЯ

Смерть — это последний земной удел каждого человека, после смерти душа, разлучившись с телом, предстает на суд Божий. Верующие во Христа не хотят умереть с нераскаянными греха­ми, ибо в загробной жизни они станут тяжелым, мучительным бременем. Из многих вопросов, которые можно себе задать, едва ли не самый важный — вопрос о том, как лучше приготовить­ся к смерти.

К тяжело больному надо пригласить священника, который его исповедует* и причастит**, совершит над ним та­инство соборования***. В самый мо­мент смерти человек испытывает тя­гостное чувство страха, томления. При выходе из тела душа встречает не только Ангела-хранителя, данного ей в Святом Крещении, но и бесов, ужас­ный вид которых приводит ее в трепет. Для умиротворения мятущейся души родные и близкие человека, уходящего из этого мира, могут сами прочи­тать над ним отходную — в Молитвослове это собрание песен-молитв называется "Канон молебный при раз­лучении души от тела". Канон закан­чивается молитвой от иерея (священ­ника), глаголемой (читаемой) на исход души, о разрешении ее от всяких уз, освобождении от всякой клятвы, о прощении грехов и упокоении в обите­лях святых. Эту молитву положено чи­тать только священнику, поэтому, ес­ли канон читали миряне, — молитва опускается.

Ни один народ не оставлял без попе­чения тел своих умерших — для всех был священным закон о погребении и соответствующих ему обрядах. Трога­тельные обряды, совершаемые Право­славной Церковью над умершим хри­стианином, — не просто торжествен­ные церемонии, зачастую изобретае­мые человеческим тщеславием и ни­чего не говорящие ни уму ни сердцу, а напротив того: они имеют глубокий смысл и значение, поскольку основа­ны на откровениях святой веры (то есть открыты, завещаны Самим Господом), известных еще от апостолов — учеников и последователей Иисуса Христа. Погребальные обряды Право­славной Церкви несут утешение, слу­жат символами, в которых выражает­ся мысль о всеобщем воскресении и будущей бессмертной жизни. Суть православного обряда погребения за­ключается в воззрении Церкви на те­ло как на освященный благодатью храм души, на жизнь настоящую — как на время приготовления к жизни будущей, и на смерть — как на сон, по пробуждении, от которого настанет жизнь вечная.

* В таинстве исповеди (от слова исповедоваться, т.е. рассказывать о себе дру­гому) кающемуся подается отпущение грехов через разрешительную молитву священника, получившего от Христа благодать прощать грехи на земле, чтобы они были прощены на небе. Умирающего, который уже не владеет языком и не может исповедоваться, священник может разрешить (отпустить грехи), если бо­лящий сам велел призвать духовника.

** В таинстве причащения человек под видом хлеба и вина принимает Святые Тайны — Тело и Кровь Христовы, становясь таким образом причастны. ко Христу. Святые Тайны называют Святыми Дарами — потому что Они являются бесценным Божественным Даром Спасителя Христа людям. Больных причащают во всякое время — священник приносит в дом запасные Дары, которые хранятся в церкви.

*** Соборование (первоначально совершалось собранием священников), или елеосвящение, — таинство,в котором при семикратном помазании освященным елеем (растительным маслом) на болящего человека нисходит благодать Божия, врачующая его телесные и духовные немощи. Если священник успел помазать умирающего хотя бы один раз,таинство соборования считается совершившимся.

День первый

Тело усопшего тотчас по смерти омывается. Омовение совершается в знак духовной чистоты и непорочно­сти жизни умершего и из желания, чтобы он в чистоте предстал пред Богом по воскресении умерших.

После омовения усопшего одевают в новые чистые одежды, которые ука­зывают на новое одеяние нетления и бессмертия. Если перед смертью на человеке почему-либо не было на­тельного креста, то его обязательно надевают. Затем усопшего полагают в гроб, как в ковчег для сохранения, ко­торый перед тем кропят святой во­дой**** —снаружи и внутри. Под пле­чи и голову кладут подушку. Руки складывают так, чтобы правая была сверху. В левую руку усопшего вкладывают крест, а на грудь икону (обычно для мужчин — образ Спасителя, для женщин — образ Божией Матери). Это делается в знак того, что усопший веровал во Христа распятого на кресте ради его спасения, и предал Христу свою душу, что вместе со святыми он переходит к вечному созерцанию — лицом к лицу — своего Творца, на которого при жизни возлагал все упование.

На лоб умершего кладут бумажный венчик. Умерший христианин символически украшается венцом, как воин, одержавший победу на поле брани. Это означает, что подвиги христианина на земле в борьбе со всеми одолевавшими его пагубными страстями житейскими соблазнами и прочими искушениями уже кончились, теперь он ожидает за них награду в Царстве Небесном. На венчике находится изображение Господа Иисуса Христа, Богородицы и святого Иоанна Предтечи, Крестителя Господня, со словами Трисвятого ("Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас") — свой венец, который дается каждому по совершении подвига и соблюдении веры, усопший надеется получить по милосердию Триединого Бога и по ходатайству Божией Матери и Предтечи Господня.

Тело усопшего по положении в гроб покрывают особым белым покровом (саваном) — в знак того, что усопший, как принадлежавший к Православной Церкви и соединившийся со Христом в ее святых таинствах, находится под покровом Христовым, под покровительством Церкви — она до скончания века будет молиться о его душе.

Гроб обыкновенно ставят посреди комнаты перед домашними иконами. В доме зажигается лампада (или свеча), которая горит до выноса тела покойного. Вокруг гроба крестообразно зажигают свечи (одну у головы, дру­гую у ног и две свечи по бокам с обеих сторон) — в знак того, что умерший перешел в область незаходимого све­та, в лучшую загробную жизнь. Нужно сделать все необходимое, чтобы ничто лишнее не рассеивало скорби о почившем, не отвлекало внимания от молит­вы о его душе. Однако не следует в угоду бытующим кое-где суевериям класть в гроб хлеб, шапку, деньги и другие посторонние предметы — в гроб приличествует полагать только цветы Благоухание цветов — это фи­миам Богу; цветы-кадильницы возно­сят ароматами хвалу

**** Святую воду обычно приносят из церкви, хотя водосвятный молебен может быть отслужен и на дому. Водосвятным молебном (водоосвящением или во­досвятием) называется обряд, в котором священник призывает благословение Божие на воду и ей в чинопоследовании молитв и священнодействий сообщают­ся особые благодатные свойства.

Творцу, славят Его своими чистыми ликами. Они же напоминают нам об эдеме, о райском саде, являясь украшением природы — престола Божия. Недаром святой пра­ведный Иоанн Кронштадтский гово­рил, что цветы — это остатки рая на земле.

Затем над телом умершего начина­ется чтение Псалтири — оно слу­жит молитвой родных и близких о по­чившем, утешает скорбящих о нем и обращает их молитвы о помиловании его души к Богу. Для удобства чтения Псалтири она разделена на двадцать больших разделов — кафизм (перед каждой кафизой трижды повторяется призыв поклониться Богу: "Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу. Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу. Прии­дите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему"), а ка­ждая кафизма делится на три "Славы" (после каждой "Славы" трижды чита­ется "Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже!"). По прочтении каждой "Славы" (то есть трижды во вре­мя чтения кафизмы) произносится особая молитва с указанием имени усопшего. Эта молитва начинается словами "Помяни, Господи Боже наш..." и находится в конце "Последования по исходе души от тела".

До погребения усопшего Псалтирь принято читать непрерывно, кроме времени, когда при гробе служатся панихиды. По учению Православной Церкви, в то время как тело человека лежит бездыханным и мертвым, душа его проходит страшные мытарства — своего рода заставы на пути в иной мир. Для облегчения душе усопшего этого перехода и служатся панихиды, помимо чтения Псалтири. Наряду с па­нихидами принято служить заупокойные литии, особенно за недостатком времени (лития заключает в себе пос­леднюю часть панихиды). Панихида, в переводе с греческого, значит всеоб­щая, продолжительная молитва; лития — усиленное народное моление. Во время панихиды и литии молящиеся стоят с зажженными свечами, а слу­жащий священник — еще и с кади­лом*****. Свечи в руках молящихся выражают любовь к усопшему и теп­лую молитву за него. Совершая пани­хиду, Святая Церковь в своих молит­вах сосредоточивает внимание на том, что души усопших, восходя на суд ко Господу в страхе и трепете, нуждаются в поддержке ближних. В слезах и воздыханиях, уповая на милосердие Божие, родные и близкие усопшего про­сят облегчить его участь.

День третий

Отпевание и погребение обычно со­вершаются на третий день (при этом в отсчет дней всегда включается са­мый день кончины, т.е. для умершего в воскресенье до полуночи третий день придется на вторник). Для отпевания тело усопшего приносится в храм, хо­тя отпевание может совершаться и на дому. Перед выносом тела из дома слу­жится заупокойная лития, сопровож­даемая каждением вокруг умершего. Ка­дило приносится в жертву Богу для умилостивления о почившем, в знак выражения его благочестивой жизни — жизни благоуханной, как святой. Каждение означает, что душа умерше­го христианина, подобно кадильному фимиаму, возносящемуся вверх, вос­ходит на Небо, к Божьему престолу.

Чинопоследование отпевания имеет не столько печальный, сколько трога­тельный и торжественный характер — здесь нет места гнетущей душу скорби и безнадежного отчаяния.

***** Кадило — металлическая чашечка с крышкой, подвешенная на цепоч­ке; в ней на горящих углях воскуривается душистый ладан для каждения, ко­торое совершается священнослужителями в наиболее торжественных мес­тах богослужения.

Если родст­венники усопшего иногда (хотя и не обязательно) бывают одеты в траур­ные одежды, то облачение священника — всегда светлое. Как и во время па­нихиды, молящиеся стоят с зажжен­ными свечами. Но если панихиды и ли­тии служатся неоднократно, то отпе­вание совершается только один раз (даже если осуществляется перезахо­ронение).

Поминальную кутью, со свечой по­середине, ставят возле гроба на от­дельно приготовленный столик. Кутьей (коливом) называется куша­нье, сваренное из зерен пшеницы или рисовой крупы и смешанное с медом или сахаром и украшенное сладкими плодами (например, изюмом). Зерна заключают в себе скрытую жизнь и указывают на будущее воскресение умершего. Как зерна, чтобы дать плод, должны сами оказаться в земле и истлеть, так и тело умершего долж­но быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для бу­дущей жизни. Мед и прочие сладости знаменуют духовную сладость рай­ского блаженства. Таким образом, значение кутьи, которая приготовля­ется не только при погребении, но и при всяком поминовении усопшего, состоит в видимом выражении уве­ренности живых в бессмертии почив­ших, в их воскресении и блаженной вечной жизни через Господа Иисуса Христа — как Христос, умерши плотию, воскрес и жив, так и мы, по сло­ву апостола Павла, воскреснем и бу­дем живы в Нем.

Гроб до конца отпевания остается от­крытым (если для этого нет особых препятствий). В первый день Пасхи и в праздник Рождества Христова усоп­ших в храм не вносят и отпевания не совершают. Иногда усопших отпева­ют заочно, но это не норма, а скорее отступление от нее. Заочное отпева­ние получило большое распростране­ние в годы Великой Отечественной войны, когда родственники убитых на фронте получали извещения о смерти и отпевали их заочно. В трудные для Православной Церкви 1950—1970-е годы заочно отпевали из-за могущих возникнуть осложнений по службе.

Согласно церковным правилам, чело­век, сознательно покончивший жизнь самоубийством, лишается православ­ного погребения. Для того чтобы зака­зать отпевание человека, совершив­шего самоубийство в невменяемом со­стоянии, его родственникам следует предварительно испросить письмен­ное разрешение правящего архиерея, подав ему прошение, к которому обычно прилагается медицинское за­ключение о душевной болезни и при­чине смерти.

Служба отпевания состоит из мно­гих песнопений (само ее название — отпевание, прочно укоренившееся в русском народе, указывает на песнопевческий характер). В них кратко изображается вся судьба человека: за нарушение первыми людьми, Адамом и Евой, заповеди Творца человек снова обращается в землю, из которой был взят, но несмотря на множество грехов, он не перестает быть образом славы Божией, а потому Святая Церковь молит Господа, по Его неизреченной милости, простить усопшему грехи и удостоить его Царства Небесного. В конце отпевания, по прочтении Апостола и Евангелия, священник читает разрешительную молитву. Этой молитвой усопший разрешается (освобождается) от обременявших его запрещений и грехов, в которых он покаялся или которые не мог вспомнить на исповеди, и усопший отпускается в загробную жизнь примиренным с Богом и ближними. Чтобы прощение от грехов, подаваемое умершему, было ощутительнее и утешительнее для всех скорбящих и плачущих, текст этой молитвы сразу по ее прочтении влагается в правую руку усопшего его родными или близкими. Обычай Русской Православной Церкви давать разрешительную молитву в руки умершему получил начало еще в XI веке, когда преподобный Феодосии Печерский написал разрешительную молитву для принявшего православную веру варяжского князя Симона, а тот завещал вложить эту молитву в его руки по смерти. Особенно содействовал распространению и утверждению обычая давать разрешительную молитву в руки усопшему случай с отпеванием святого благоверного князя Александра Невского: когда приблизилось время вкладывать в его руки разрешительную молитву, тогда усопший святой, как говорит летопись, сам простер свою руку для принятия ее. Такое необыкновенное событие произвело сильное впечатление на всех, кто или сам был очевидцем чуда, или слышал о нем от других.

После разрешительной молитвы под пение стихир "Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, благодаряще Бога..." происходит прощание с покойным. Последнее целование знаменует вечный союз верующих в Господа Иисуса Христа. Родные и близкие усопшего обходят гроб с телом, с поклоном просят прощения за невольные обиды, прикладываются к иконе на груди усопшего и венчику на лбу. В том случае, когда отпевание происходит при за Крытом гробе, целуют крест на крышке гроба или руку священника. По окончании отпевания тело усопшего с пением Трисвятого провожается на кладбище. Если священник не сопровождает гроб до могилы, то предание земле совершается там, где происходило отпевание - в храме или дома. Со словами "Господня земля и исполнение ея (то есть все, что ее наполняет), вселенная и вси живущий на ней" священник крестообразно посыпает землей закрытое покрывалом тело усопшего. Если перед кончиной над усопшим совершалось соборование, то оставшееся освященное масло также крестообразно возливается на тело. После предания земле гроб закрывают крышкой, которую забивают гвоздями. По просьбе родственников священник может посыпать землю на бумагу. Тогда землю в кулечке перевозят на кладбище где сами родные и близкие усопшего крестообразно посыпают его тело: от головы к ногам и с правого плеча на левое. Так же поступают и при заочном отпевании. Если же священник провожает гроб до кладбища, то предание земле происходит на кладбище, а при опускании тела в могилу еще раз совершается лития.

Над крещеными младенцами совер­шается особое отпевание, как над безгрешными: Святая Церковь не мо­лится об оставлении их грехов, а толь­ко просит сподобить их Царствия Не­бесного — хотя младенцы сами не сделали ничего, чем могли бы заслужить себе вечное блаженство, но во Святом Крещении они очистились от прароди­тельского греха (Адама и Евы) и соделались непорочными. Над некрещеными младенцами отпевание не соверша­ется так как от прародительского греха они не очищены. Отцы Церкви учат, что такие младенцы у Господа не будут ни прославлены, ни наказаны. Отпевание по чину младенческому со­вершается над детьми, умершими до семилетнего возраста (с семи лет дети уже исповедуются, как и взрослые).

Вопрос о кремации усопших имеет давнюю историю — в России еще в 1909 году в Медицинском совете Ми­нистерства внутренних дел вырабаты­вался новый законопроект о погребе­нии умерших, устройстве кладбищ и крематория. В одном из параграфов этого законопроек­та говорилось, что "мертвые должны быть погребаемы на отведенных для сего кладбищах или подвергаться со­жжению в особо устроенных крема­ториях, причем сожигание трупов в крематориях разрешается при условии, если об этом выражено письменное желание при жизни самим покойным (если он совершеннолетний), или родственниками покойного или лицами, на обязанности которых лежит устройство его похорон, если не имеется ясных указаний, что сам покойный был при жизни против сожжения своего трупа". Однако ни тогда, ни поныне Русская Православная Церковь не дала благословения на кремацию, поскольку хотя в священных книгах и нет запрещения на сжигание трупов, но имеются положительные и повелительные указания на иной и единственно допустимый способ погребения тел — это предание их земле. Таким указанием, прежде всего, служит от самого начала бытия человеческого повеление Создателя мира, сказанное первозданному человеку: "земля еси и в землю отыдеши".

В могилу усопшего обычно опускают лицом к востоку, с той же мыслью, с какой принято молиться на восток — в ожидании наступления Утра вечности, или Второго пришествия Христова, и в знак того, что умерший идет от запада (заката) жизни к Востоку вечности. При опускании гроба в могилу поется Трисвятое — пение ангельской песни "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас" означает, что усопший переходит в ангельский мир. В напоминание о том, что вход в Царство Небесное был открыт крестными страданиями Спасителя, над могильным холмиком ставится восьмиконечный крест — символ нашего спасения. Усопший христианин веровал в Распятого на Кресте, носил крест во время своей земной жизни и теперь покоится под сенью креста. Крест может быть сделан из любого материала, но обязательно правильной формы. Он ставится у ног усопшего, Распятием к лицу покойного — чтобы при всеобщем воскресении умерших, восстав от гроба, он мог взирать на знамение победы Христа над диаволом. Так же ставятся и надгробные памятники с высеченными на них крестами. Крест над могилой христианина — это молчаливый проповедник блаженного бессмертия и грядущего воскресения.

ЧТО ТАКОЕ БАЛЬЗА МИРОВАНИЕ

В своей глубокой скорби человек всегда стремился остановить время, увековечить па­мять об умершем. Это стремление, порожден­ное страданием и любовью, ищет выход и вы­ражение. Потрясающие музыкальные реквие­мы, поэтические эпитафии, прекрасные живо­писные портреты создавались в трагические дни жизни творцов. Само искусство портрет­ной живописи, для которого характерно ярко выраженное сходство с конкретным челове­ком, восходит к фаюмским портретам Древнего Египта. Эти заупокойные живо­писные портреты писались воском на до­ске (в ранний период, относящийся к пер­вому веку до новой эры, — на холсте), вставлявшейся затем в бинты мумии на месте лица. Благодаря малой химической активности воска, его влагоустойчивости эти посмертные портреты в течение дол­гих веков сохраняли свежесть цвета, плотность и фактуру красочного слоя. Впервые их нашли археологи в Египет­ском оазисе Фаюм более ста лет назад — в 1887 году. Несколько таких портретов хранится в Пушкинском музее, наиболее известный из них — "Юноша в венке", от­носящийся ко II веку нашей эры. Искусст­во древних художников и бальзаматоров, вместе работавших над сохранением об­лика современников, сберегло их черты. И спустя два тысячелетия можно уви­деть, каким был человек не вообще, а вполне определенный, конкретный.

Древние египтяне благоговейно относи­лись к телу умершего, они старались со­хранить его, сберечь от разрушения воз­можно дольше, "дабы душа не скиталась по свету", — такое представление соот­ветствовало их религиозным верованиям. В записках историка и этнографа графа Кайло говорится: "Египтянин был бы каз­нен смертью, если бы он мертвому учинил хотя бы малую обиду". Не только у егип­тян, но и у древних персов, ассирийцев, исконных народов Южной Америки в их культах поклонения предкам — знатным соплеменникам память о них была нераз­рывна с бережным, любовным отношением к их внешнему облику. Религиозно-мистическое проявление этих чувств воплотилось в искусст­ве бальзамирования умерших, кажущемся не­постижимым при отсутствии у древних анато­мических знаний. Поражает, как народы древ­него мира, не обладая нужными сведениями в области естественных наук, физики и химии, могли бальзамировать тела покойных таким образом, что они пролежали в каменных гро­бах в течение многих веков и сохранились до наших дней.

Первым бальзаматором, по древнеегипет­скому преданию, был Анубис (он же позже — Осирис) — бог покровитель умерших, царь загробного мира. Его имя упоминается во всей заупокойной египетской литературе, со­гласно которой одной из важнейших функций Анубиса была подготовка тела покойного к бальзамированию и превращение его в му­мию. Анубису приписывается возложение на мумию рук и превращение покойника с помо­щью магии в ах (в "просветленного", "блажен­ного"), оживающего благодаря этому жесту.

Особенности Египетской культуры удиви­тельны для европейцев. Даже древним гре­кам Египет казался страной чудес с ее мрачными святилищами, громадными каменным изваяниями богов, высеченными из скал, сфинксами, колоссами, огромными пирамидами, мавзолеями, гробницами, мумиями.

Первыми из европейцев попытались разгадать тайну египетских мумий французские ученые Шампольон и Рупе — участники Наполеоновской экспедиции. В многотомных трудах этой экспедиции находятся первые сведения о загадочных мумиях, найденных в египетских пирамидах, и о способах их бальзамирования. В конце 1799 года была понята письменность Египта, стоящая более чем из трех тысяч знаков. В руках ученых появился ключ, при помощи которого можно было проникнуть в глубь истории и читать надписи на гробницах и мавзолеях,

Знаменитый русский биолог Д. Выводцев, живший в прошлом столетии отмечает, что египтяне артистически бальзамировали тела умерших и ни один народ мира не мог соперничать с ними в этой области. Русский ученый указывает при этом, что, несмотря на многочисленные исследования, не известны все вещества, которые применялись египтянами для сохранения тел умерших. В своем стремлении противостоять разрушительным силам природы они обращались к природным же средствам, выискивая все новые возможности, совершенствуя в тече­ние долгих веков искусство сохране­ния нетленными своих дорогих покой­ников, бессознательно прокладывая путь современной анатомической тех­нике и способствуя ее развитию.

Процесс бальзамирования у древ­них египтян был очень длителен и сложен. Почти все исследователи описывают этот процесс по двум древним источникам: по Геродоту и Диодору Сицилийскому. Не всегда их данные сходятся как в самой технике, так и относительно применявшихся веществ и времени их воздействия (так, по Ге­родоту, погружение тела умершего в натрон — сложный раствор, содержащий азотнокис­лый калий, хлористый и сернистый натр, угле­кислый калий и известь, — занимало 70 дней, а по Диодору — всего 30). По одному источни­ку цена бальзамирования по первой катего­рии, к которому прибегали самые знатные и богатые называется более чем на треть дороже, чем по другому. В исследовании доцента Киргизского университета Б.Ярославцева сообщается, что способ бальзамирования по первой категории стоил в Древнем Египте дорого, что существовало четыре категории бальзамирования; вторая стоила уже вдвое дешевле, а четвертая была доступна даже для беднейших египтян.

Сговорившись о цене, родственники вместе с друзьями, знакомыми и плакальщицами вносили умершего во двор храма. Все этапы бальзамирования сопровождались ритуальными действами, плачами, церемониями. Бальзамирование первой категории происходило со вскрытием полостей, которые промывались пальмовым вином и квасией, наполнялись воском, писифальтом, асфальтом с берегов и со дна Мертвого моря. После погружения в натрон, просушивания, тело натирали магическими маслами, щедро посыпали порошком благовоний и помещали в раствор меда и смол на 20 дней. Затем надевали рубаху, которая зашнуровывалась сзади, и 15-20 раз бинтовали шелком, пропитанным смолами (для этого требовалось до 1000 локтей шелка, т.е. около 500 метров). Руки бинтовались отдельно, а ноги вместе. Лицо покрывалось целым, куском шелка и разрисовывалось. Очень богатым покойникам на лицо накладывалась золотая или серебряная маска-портрет. Для позднейшего периода был характерен порт­рет на досках на месте лица — так назы­ваемый "фаюмский" портрет.

Забинтованное тело лакировали при бальза­мировании как по первой, так и по второй кате­гории (вторая осуществлялась без вскрытия по­лостей). Для обертывания тел бедняков вместо шелка использовался холст, их мумии зарывали в пустыне без гроба (саркофага). Богатых егип­тян хоронили в мавзолеях или в специальной за­ранее приготовленной каменной могиле в дубо­вых или каменных саркофагах. Часто саркофаги вкладывались один в другой, иногда их было до восьми. Причем для самых знатных египтян, для фараонов их делали из чистого золота, украша­ли драгоценными каменьями. Например, сарко­фаг фараона Тутанхамона был золотым и весил 4,5 центнера. Саркофаги образовывали непро­ницаемый футляр, но это было, скорее, данью роскоши, а не необходимостью герметизации для сохранения останков. Природные условия Египта, с его сухими почвами, хорошо вентили­рующимися, содержащими минеральные и из­вестковые отложения, способствуют мумифика­ции. Искусство бальзамирования возникло и развивалось там по "подсказке" самой природы. В египетских пустынях, песчаниках, обвеваемых сухим ветром, часто наблюдалось образование мумий естественным путем. Так, обнаруживали высохшие нетленные останки людей из караванов, заблудившихся в пустыне и погибших без пищи и воды. Аскетическая жизнь египетских бедняков позволяла после их смерти бальзаматорам меньше усилий тратить для обеспечения сохранности их останков. Это на­блюдение подтверждает и такой факт, что пос­ле битвы римлян с персами через много лет на поле боя находили мумии персов, тогда как тела убитых римлян, более невоздержанных в еде, тучных, не сохранились.

Исследователи отмечали также, что в Егип­те не бальзамировали тела умерших детей, считая их безгрешными. Лишь однажды, как описывает граф Кайло, была найдена мумия маленького мемфисского принца.

Эти представления египетских жре­цов, врачей, бальзаматоров о взаимообусловленности греха и тлена близки рус­скому православному сознанию с его по­клонением святым мощам — нетленным останкам, богомольем с припадением ради исцеления к раке преподобных Сергия Ра­донежского, Дионисия Глушицкого, других особенно чтимых в народе святых, тра­дицией долгого прощании с почившими отцами церкви. Известно, что в течение восьми суток стоял гроб с телом преподобно­го Серафима Саровского в Успенском соборе Дивеевского монастыря. В ночь с 12 на 13 ав­густа 1783 года отошел епископ Воронежский Тихон Задонский, а отпевание и погребение свершилось 20 августа.

Древние римляне оставляли для оплакива­ния тела умерших на 8—9 дней, натирая их благовонными маслами и душистыми бальза­мами. У римлян был способ бальзамирования, который археологи и биологи находят доста­точно совершенным, но его секреты не дошли до наших дней.

Для древних греков бальзамирование по­койных не было характерным, однако и они прибегали к нему в исключительных случаях для очень знатных людей.

Но далеко не все народы стремились сохра­нить тела умерших, полагая это залогом их бу­дущего воскресения. Например, народы араб­ского Востока, Средней Азии, Индии, Кореи, Китая, Монголии, Калмыкии и др. (исповедую­щие ислам, буддизм, индуизм) совсем по-дру­гому понимали смерть и загробный путь чело­века. Коран и Шариат не одобряли бальзами­рования, считая этот обряд языческим. Нет бальзамирования и в иудейской культуре.

Понятно, что по своим религиозным воз­зрениям такие народы не могли создать сво­его направления в искусстве бальзамирова­ния. Но и эти древние народы тем не менее в некоторых случаях прибегали к нему, о чем свидетельствуют как книги, так и археологи­ческие раскопки. В главе 50-й книги Бытия: после кончины Иакова, нареченного Израи­лем, "Иосиф пал на лице отца своего, и пла­кал над ним и целовал его. И повелел Иосиф слугам своим — врачам бальзамировать от­ца его; и врачи набальзамировали Израиля. И исполнилось ему сорок дней; ибо столько дней употребляется на бальзамирование". (Здесь мы встречаемся с третьей, после Ге­родота и Диодора, библейской версией отно­сительно сроков бальзамирования). Перед смертью Иаков заповедал похоронить его с отцами своими в земле Ханаанской. Далее в этой главе подробно описываются похороны, 70-дневное оплакивание в Египте, долгий путь на родину, прощание — как нечто удиви­тельное, особенное, необычное, несвойст­венное данной культуре. Здесь обнаружива­ется сильнейшее влияние культуры египет­ской, которую Иосиф воспринял с юности, бу­дучи в семнадцать лет проданным братьями измаильским купцам, везущим верблюжьим караваном в Египет бальзам и ладан. В са­мом конце 50-й главы сообщается, что Ио­сиф тоже, как отец его, просил перед смер­тью: "Вынесите кости мои отсюда". И далее: "И умер Иосиф ста десяти лет. И набальзами­ровали его, и положили в ковчег в Египте" для отправки на родину.

У арабов в их письменных источниках, есте­ственно, нет упоминаний о бальзамировании покойных. Не содержится их в медицинских трактатах великого Авиценны, хотя философ­ское обоснование его "Канона врачебной науки" базируется на идеях Аристотеля и отчасти не­оплатоников. Однако ислам в те времена имел уже трехвековую историю и определяющее влияние в Иране и Средней Азии. Отсутствие сведений о бальзамировании в письменных ис­точниках мусульманских народов не означает, что на практике оно не осуществлялось. Так, в усыпальнице династии Тимуридов в самарканд­ском мавзолее Гур-Эмир при вскрытии в 1941 году гроба основателя династии Тамерлана, как свиде­тельствует известный антрополог, археолог и скульптор М.М.Гераси­мов, ощущался силь­ный запах камфары, ладана, канифоли, аро­матических смол, кото­рый присутствовал за­тем длительное время, что несомненно озна­чает — проводилось бальзамирование.

Могила сына Тиму­ра Шахруха находи­лась в таком месте мавзолея, которое дважды оказывалось водой. Несмотря на то, что затопление крайне неблагоприятно для сохранения останков, на них были обнаружены даже мышечные ткани. Известно к тому же, что Шахрух умер в1447 году в Герате. Долгий караванный путь из Герата в Самарканд к усыпальнице Тимуридов тело покойного не выдержало бы без бальзамирования.

Таким образом, в XIV—XV веках в Средней Азии бальзамирование тел умерших правитлей, хоть и далеко не всегда, но все-таки проводилось. В ту пору и ранее, весь период Средневековья редко осуществлялись попытки сохранения останков даже великих людей и в Европе, в частности, известно проводилось бальзамирование тел некоторых французских королей. Бальзаматоры называют этот период алхимическим, считая его вторым вслед за религиозно-мистическим. Причем, если к первому они и по сей день относятся с большим вниманием и ува­жением изучая его возможности, осваивая в современной практике все полезное, что удается перенять, то второй наименее интере­сен для науки и практического применения, так как средневековые алхимики искали но­вые способы бальзамирования без всякого логического и научного смысла, хотя и не ща­дили для этого ни сил, ни времени, ни средств.

С наступлением XVIII века искусство бальзамирования прочно становится на научную основу, опираясь ни достижения химии физики, биологии. В Европе в то время работали в этом направлении известные уче­ные Понтер, Палентано, Шассе, Гональ, Трончини Лясковский. Опыт первых русских ана­томов Щепина, Протасова, Мухина и других не сохранен, так как не осталось их записей.

В России точные описания по бальзамиро­ванию появились в XIX веке, это, в частности, руководство по хирургии бальзамирования академика И.Буша, написанное в 1831 году, труды основоположника топографической анатомии-профессора И.В.Буяльского. Ин­тересные, вносящие новый вклад в развитие науки монографии удавалось не всегда опуб­ликовать сразу, при жизни авторов. Так, од­новременно с И.В.Буяльским, В.Грубером, Спасским работал над созданием собствен­ных препаратов и приемов их введения про­фессор Харьковского университета А.Вене­диктов. Он применял скипидар, мед и воск, использовал в своей практике метод обмотки бинтами, смоченными в растворе воска, как у египтян. А трактат его удалось напечатать лишь в самом конце века профессору М.По­пову, который сам известен как один из ис­куснейших бальзаматоров своего времени, добившийся очень стойких длительных ре­зультатов. Многие медики, его современники, восхищались обликом прекрасной молодой девушки, наблюдаемой ими в витрине ка­федры анатомии: в волнах розового газа она походила на спящую красавицу.

Профессор М.Попов вместе с известным биологом Д.Зерновым бальзамировал тело покойного русского государя Александра III в 1894 году. Долгое время он применял раствор хлористого цинка в спирте и карболовую кис­лоту. Он по достоин­ству оценил новое бальзамирующее средство — формалин, открытый Блюмом в 1893 году.

Русские анатомы нередко работали вместе с европейскими. Так, А.Виноградов подробно описал бальзамирование умершего 27 мая 1840 года гениального скрипача Никколо Па­ганини (погребение его в земле римская като­лическая церковь позволила произвести лишь в 1896 году, то есть спустя 56 лет после смерти). Это показывает, что более чем за полвека до открытия формалина, определив­шего на долгие годы, вплоть до наших дней, новый этап в развитии анатомической кон­сервации, европейская медицина и, в частно­сти, русская школа имели весьма впечатляю­щие успехи.

В 1935 году в Москве была создана Лаборатория под руководством академика Б.И.Збарского, которая за полвека своего су­ществования забальзамировала тела многих исторических деятелей современности. Так, в 1945 году проводилась работа по сохранению тел Г.Димитрова в Болгарии и К.Готвальда в ЧССР. В Монголии — тела Чойболсана. В на­стоящее время их сохранение прекращено по причинам, не связанным с научными и практи­ческими возможностями, так же, как был пре­кращен уход за телом И.В.Сталина, забальза­мированным и помещенным в Мавзолей на Красной площади в марте 1953 года.

Большим успехом Лаборатории является сохранение тела первого президента ДРВ Хо Ши Мина в условиях тропического климата в саркофаге Мавзолея в Ханое. Более десяти лет в специальном временном саркофаге хра­нилось тело президента Анголы, председате­ля МПЛА партии труда А. Нето, умершего в Москве в 1979 году.

В 1994 году в Лабораторию обратились представители Сибирского отделения Акаде­мии наук с просьбой помочь в консервации останков мумий из Алтайского захоронения. К содействию московских бальзаматоров прибегают специалисты самых разных отраслей науки, культуры, а также судебно-медицинской практики, велик их авто­ритет, признанный во всем мире.

КАТФАЛЬНЫЙ АВТОТРАНСПОРТ

Московские старожилы еще пом­нят те времена, когда на улицах го­рода можно было встретить похо­ронные процессии, следующие за медленными дрогами с высоким балдахином. Еще в конце пятидеся­тых годов темный, торжественно убранный возок с парой коней в черных покровах не был здесь ред­костью, хотя первые катафальные автобусы появились задолго до вой­ны, а специальная автобаза город­ской похоронной службы была соз­дана в 1938 году. Она имела небольшой автопарк и находилась при Калитниковском кладбище. В использовании на похоронах авто­бусов-катафалков, равно как и дру­гих видов автотранспорта, не было особой необходимости, так как путь был сравнительно недалек почти из любого места города до одного из кладбищ, которые в большинстве своем были тогда действующими.

В середине 50-х годов автобаза городской похоронной службы насчитывала всего полсотни катафальных автобусов. Потребность в транспортных услугах значительно увеличилась в 60-е годы с ростом городской территории более чем в два с половиной раза.

Если в траурной церемонии участвует духовой оркестр, то для доставки оркестровой группы к выносу гроба у дома покойного и затем на кладбище оформляется заказ на отдельный автобус. В прежние годы такие заказы поступали очень часто, и оркестровых групп было вдвое больше, чем в настоящее время, соответственно, и транспорта для них выделялось больше. Затем традиция сопровождения похорон траурными маршами духового оркестра стала несколько ослабевать, но в последние годы вновь оркестр играет на траурных церемониях все чаще, особенно, если в последний путь провожают военных или ветеранов армии, Великой Отечественной войны.

САРКОФАГ, ДОМОВИНА, ГРОБ

Традиция помещать умершего челове­ка для захоронения в специальный сарко­фаг восходит к глубокому прошлому. Пер­воначально в Древней Греции для их изго­товления использовалась особая разно­видность известняка, именуемая сарко­фагом. Как видим, название это перешло на само изделие из этой породы. В древ­ности саркофаги применялись только для погребения наиболее знатных вельмож, были украшены скульптурой и росписью и даже имели архитектурное оформление. Такие саркофаги, помимо своего основ­ного назначения, обладали художествен­ной ценностью и впоследствии для других поколений имели большое историческое значение, воссоздавая культуру и быт древних народов.

До наших времен дошли древнееги­петские изделия для мумий фараонов и знати. Они были прямоугольными и двой­ными. Внутренние, похожие на современ­ный гроб, были изготовлены из твердых пород дерева или из драгоценных метал­лов: серебра и даже золота. Внутренний саркофаг, как правило, повторял основ­ные линии фигуры умершего, имел не только мумиеобразную форму, но и че­канный или резной портрет покойного, а также выбитые надписи молитв, магиче­ских заклинаний, изображения божеств, мифологических и ритуальных сцен. Внешние саркофаги делали из камня.

Сказанное выше позволяет судить о том, что древний обычай помещать тело умершего в специальный украшенный саркофаг чаще всего предусматривал также и последующее строительство от­дельного архитектурного сооружения для самого саркофага. Они были разными по размерам, материалу, из которого изгота­вливались, по форме, внешнему и внут­реннему убранству. Многие сооружения отличались монументальностью и высо­кой художественностью оформления. К древнейшим из них относятся египетские пирамиды, микенские купольные гробни­цы, скифские курганы, а также скальные гробницы и мавзолеи.

Христианские гробницы часто поме­щали внутри храмов и церквей и под ними — в подклете и склепах, называемых усы­пальницами (например, украшенная рез­ным орнаментом, гробница Ярослава Мудрого — в Киевском Софийском соборе, гробница М.И. Кутузова — в Казанском соборе Санкт-Петербурга, гробницы пат­риархов и митрополитов — в Успенском соборе Московского Кремля, гробницы великих князей московских и государей — в Архангельском соборе Кремля).

Само общеславянское слово "гроб" имеет первоначальное значение — "яма", "могила". Действительно, наши предки — древние славяне в дохристиан­ский период не хоронили своих покойных в том гробу, который подразумевается современным значением этого слова. Умершего опускали в могилу, выкопанную в земле в виде большого дома, клали туда дроги с кучером, имевшие соответствен­ное оформление.

Изготавливались гробы в небольших мастерских, разбросанных по всей Моск­ве. Со временем, естественно, их стало больше, некоторые из них значительно ук­рупнились, потому что город рос и одно­временно старел, подобно большинству крупных европейских городов, но, как это ни странно, традиция делать гробы силами небольших мастерских сохранялась очень долго, вплоть до наших времен.

Лишь в годы после Великой Отечест­венной войны эти территориально раз­розненные мастерские были объедине­ны в один небольшой заводик. Его сов­ременное название — Участок по изго­товлению похоронных принадлежностей ГП "Ритуал", хотя никаких других при­надлежностей, кроме гробов, он никогда не выпускал.

Расположился Участок на севере Мо­сквы при Миусском кладбище, которое было основано во время эпидемии чумы в 1771 году за Камер-Коллежским валом. Сейчас это кладбище закрыто, а в про­шлом здесь хоронили в основном простых горожан, среднее сословие: мещан и ре­месленников из соседних Марьиной рощи и Бутырок.

Продукция небольшого заводика предназначена для горожан со средним и небольшим достатком. Многие работники участка еще помнят то время, когда самый дешевый гроб стоил пять рублей. Первоначально он был краше­ным, как и весь другой товар. Эту опера­цию на производстве выполнял малярный участок. Процесс был довольно долгим: каждое изделие нужно было подготовить — тщательно зашпаклевать, много вре­мени уходило на то, чтобы высушить краску. Трудоемкая операция с годами стала сдерживать само производство, по­этому вместо краски решили использо­вать обивочный материал, причем не только для внутренней части гроба, как это делали в прошлом веке, но и для дра­пировки всей его поверхности.

Примечательно, что сначала этот ме­тод начали применять для обивки гробов, выполненных по так называемому высше­му разряду, которые и сейчас еще, по ста­рой памяти, зовутся правительственными. Название это не было условным, потому что в былые годы их делали исключительно на заказ для торжественных церемоний погребения членов советского правитель­ства. Такие гробы имели обивку из шелка и стоили много дороже, чем изделия массо­вого производства.

Простые гробы обивали тканью по­проще. Брали для этого ситец и сатин, а еще раньше — даже штапель. Сейчас полностью перешли на искусст­венные ткани взамен хлопчатобумажных. Такая ткань лучше драпируется, из нее получаются пышные рюши, которые ис­пользуются для внешней отделки гроба и крышки. Для этого ткань раскраивают специальным рифленым ножом на поло­сы, из которых затем швеи сшивают рю­ши в байтовую складку.

Для производства гробов использу­ются разные породы дерева в зависимо­сти от того, откуда, из какой местности поступают на завод пиломатериалы. Ча­сто на эти изделия идут хвойные породы деревьев: сосна, лиственница, ель. Из лиственных пород — деревья нашей средней полосы: осина, береза, липа. С березой приходится работать очень вни­мательно и бережно из-за того, что ее древесина — хрупкая, ломкая, легко мо­жет выщербиться. Куда лучше в этом от­ношении липа, но ее завозят реже. Липа растет очень медленно, поэтому не го­дится для частых массовых поставок.

Когда-то здесь обрабатывали даже дуб, но сейчас от этой практики отошли: и до­рого, и трудоемко. Дуб — не береза, древесина у него очень крепкая, обра­батывать приходится долго.

Да и раньше из него делали исключи­тельно правительственные домовины, проходившие под названием "изделие № 6".

Цветовое решение массовых изделий разнообразно. Они могут быть не только красными и черными, но и бордо­выми, сиреневыми, голубыми, даже розо­выми и бирюзовыми, но последние из на­званных цветов идут на отделку гроба ре­же. Конечно, в таком деле, как и в любом другом, тоже должен присутствовать вкус. Работники, занимающиеся оформ­лением гроба, стремятся, чтобы изделие было достаточно торжественным и краси­вым, и в то же время выглядело достойно и уместно, чтобы оно соответствовало скорбному и горестному моменту послед­него прощания с близким человеком, не вносило диссонанс в траурную церемо­нию похорон. Обивочная ткань имеет приглушенную матовую окраску.

Возможность предоставить своим бо­гатым соотечественникам выбор пред­метов ритуала западного образца поя­вилась в нашей стране совсем недавно. Преимущественно это мелкосерий­ные и даже штучные изделия из лучших сортов древесины, которая проходит тщательную подготовку и обработку, прежде чем ее начнут использовать, Для работы с деревом за границей применя­ются новейшие и самые эффективные сушильные аппараты.

Все импортные гробы сугубо деревян­ные, обитые тканью только изнутри. Вот поэтому столь высокие требования предъявляют при их изготовлении к каче­ству древесины. Часто поверхность гроба и крышки только полируют или покрыва­ют лаком, а само изделие сохраняет есте­ственный природный цвет дерева, выяв­ляющий его структурные особенности, Однако ряд стран предпочитает тониро­вать свою продукцию и даже покрывать краской, используя при этом, как прави­ло, строго ограниченную колористику: бордово-коричневую и ахроматическую гамму (черный, серый, белый цвета).

Обычно они импортируются из Польши, Чехии, Ита­лии, Канады, Франции, Финляндии и США.

Фирменные гробы чешского произ­водства изготавливаются из сосны с последующей покраской и лакировкой. Традиционно в качестве их украшения при­меняется инкрустация по дереву или де­ревянная аппликация в виде веточек, ве­ночков, вензелей и даже отдельных сюже­тов из Библии.

Итальянские гробы часто бывают выполнены из бука и отделаны резным орнаментом. Резьба по дереву иногда представляет собой целые сцены из жиз­ни Христа. На крышках по христианско­му обычаю изображен крест или крест с распятием.

Гробы из Америки — самого высоко­го качества. На изготовление каждого уходит немало времени — месяц и более. Подобно предметам искусства, он делает­ся вручную, а не на станке, деревянные доски тщательно подбирают по рисунку, полируют. В производстве используют твердые породы деревьев, в том числе редкие: тополь, вишню, канадский и североамериканский клены. Самые дорогие штучные изделия — из ореха, обладающего прочной и плотной по структуре древесиной. Ствол ореха не бывает широким поэтому требуется особое мастер­ство и умение во время сборки самого гроба. Его стенки и крышка по периметру богато инкрустированы позолоченными деталями, украшены резными колонками и барельефами из металла. Внутренняя часть гроба имеет мягкую постель, высо­ту которой можно регулировать с помо­щью особого приспособления в зависи­мости от размеров покойного.

Для внутреннего убранства всех им­портных гробов используют натуральный шелк, креп, велюр. Расцветки этих тканей сочетаются с колером самих изделий. На­иболее часто это белый, бежевый, бордо­вый цвета. Внутренняя часть оформляет­ся очень изысканно: в виде ракушек, шка­тулок, ткань укладывают складками, гоф­рируют, иногда симметрично пробивают пуговичками, обтянутыми тем же матери­алом. Нередко из ткани делают кант с бо­гатой золотой каймой. Соответственно обивают изнутри и крышку гроба.

Разнообразны изделия не только по цвету и внутреннему убранству, но и по форме. Здесь имеются свои каноны в за­висимости от вероисповедания. Гроб, предназначенный для погребения право­славных христиан, традиционно широкий в изголовье и узкий в ногах, крышка у не­го съемная, при прощании с покойным ее ставят на пол узким концом. Нестандарт­ные гробы, размером больше обычных, зачастую имеют сугубо прямоугольную форму и, подобно отечественным анало­гам, зовутся колодой.

Форма католического гроба напоми­нает шестиугольник с узким изголовьем, расширяющимся к центру и вновь сужаю­щимся к ногам. Внешний вид его более других напоминает древний египетский саркофаг, повторяющий основные линии фигуры покойного. Такой гроб поэтому условно зовется саркофагом.

Устройство гробов американского производства отличается от остальных, например, крышка распахивается в сто­рону, как дверца шкатулки. Иногда кры­шек бывает даже две в ряд. При проща­нии с умершим одна из них закрывается и на нее кладется покрывало, а другая ос­тается открытой.

Почти все американские гробы имеют ручки самых разнообразных форм, а именно: сделанные как деревянная пере­кладина во всю длину гроба с обеих сто­рон (они крепятся с помощью металличе­ских держателей), а также в виде отдель­ных скоб по две, а чаще — по три в ряд из металла или сверхпрочного пластика, украшенных позолоченными набалдашни­ками. Даже в торцах гроба размещено по одной ручке, так называемой поворотной.

ЦВЕТЫ, ВЕНКИ И СИМВОЛИКА

Цветы как одно из наиболее при­знанных и любимых всеми украше­ний вошли в обычаи и ритуалы древ­них народов далеко не сразу, по крайней мере, гораздо позже, чем возникла потребность в торжествен­ном погребении умерших.

Обряду, связанному с проводами покойного в последний путь, культура и быт древней старины придавали большое значение. И вместе с тем в качестве атрибутов погребения ис­пользовали предметы до известной степени прозаические и даже, говоря современным языком, утили­тарные. В саркофаг, гробницу или склеп рядом с усопшим полагали сосуды с напитками и благовониями, яства, мелкую обиходную утварь, которую далеко не всегда можно было расценить как украшение: гребни, пу­говицы, монеты, кольца и прочее. Од­нако такая традиция была не так про­ста, как это нам кажется сегодня, име­ла глубокие корни, не только отража­ла представления наших предков о за­гробной жизни, но и выявляла их бес­сознательное стремление передать для вечности вместе с человеком, отошедшим в мир иной, лучшие тво­рения рук своих, в которых воплоти­лись знания и опыт, накопленные че­ловечеством за тысячелетия.

Нельзя сказать, что цветы вообще не находили места в ритуальных обычаях стари­ны. В традициях многих на­родов, и в том числе сла­вянских, очень рано возни­кло особое трепетное отно­шение к этим божественным растениям, оно лежит в основе многих сказок, легенд, поверий. Цветы привлекли внимание людей редким красочным видом, способ­ствовали миропониманию, что нашло например, от­ражение в этимологии общесла­вянских слов "цветок" и "цвет" (в значении "колер"), в первоначаль­ном значении слова "красный" — то есть "красивый". Таким обра­зом, происхождение этих слов под­тверждает, что в сознании славян­ских народов цветок исстари оли­цетворял понятие о красоте.

Исследователь русских простона­родных праздников и обрядов И.М. Снегирев отмечает, что расти­тельная зелень и цветы с глубокой древности на Руси пользовались большим уважением. Известно, что не только наши предки, но и другие народы в язычестве обожествляли старые деревья, совершали под их сенью празднества, жертвоприноше­ния. Все эти обряды были связаны с идеологическими воззрениями древних, с их понятиями о мироздании, судьбе, жизни и смерти. Древние ри­мляне, например, в мае, на пороге весны и лета, украшали себя и гробницы предков розами, которые у них посвящались усопшим.

Уже в раннем периоде христиан­ское мировоззрение по-особому свято относилось к красоте земной природы — творению Божию, полагая, что именно через прекрасную и мудрую природу проходит путь любви и познания Господа.

Зеленью и живыми цветами укра­шается храм — дом Божий: цветами убирают царские врата, чтимые хра­мовые иконы, икону праздника, из цветов составляют буквы пасхально­го приветствия "Христосъ Воскресе'". В убранстве храмов используют самые красивые и благоуханные цве­ты: розы, пионы, ирисы, георгины, гладиолусы, астры, хризантемы. По древней традиции, Церковь сохраня­ет верность глубокой символике цвета в облачении священнослужи­телей и украшении цветами храмов в определенные праздничные дни. На­пример, в День Святой Троицы, Ду­хов День надеваются зеленые одеж­ды, в Вознесение и Преображение — белые. В дни чествования Креста Господня цвет риз — фиолетовый или темно-красный, в посты — тем­но-синий, фиолетовый, темно-зеле­ный, темно-красный, черный. В праздники Богородицы облачения го­лубые, а в дни памяти мучеников — красные.

Цветы и зелень призваны выра­зить духовный смысл отмечаемого Церковью события. На Рождество Христово храм украшают пахучими еловыми ветками — вечнозеленая ель стала символом древа жизни и рождения Спасителя. В Вербное вос­кресение (Цветоносная Неделя, Вход Господень в Иерусалим) православ­ные храмы украшаются веточками цветущей вербы — символом победы Господа над адом и смертью. На чет­вертой неделе Великого поста, из­вестной в народе под именем Кресто­поклонной, в храмах совершается по­клонение Честному и Животворяще­му Кресту Господню: батюшка выно­сит из алтаря на траурном в золоте покрове убранный цветами Крест, в композицию вводится красный цвет — знак приближающихся Страстей

Христовых. На Страстной неделе в Страстной Пяток плащаницу Спаси­теля убирают, по обычаю, красными цветами.

Зелень, цветы, растения сопутст­вуют праздникам седьмой недели по­сле Пасхи — Недели Святых Отцов, праздникам, в которых издавна пере­плелись древнеславянские обряды с православными христианскими. И скорее всего, именно от этих народ­ных обычаев ведет свое начало пра­вославная традиция провожать и по­минать усопших цветами и венками. Неделя эта в народе носит название "семиковой", "зеленой", "гряной". Особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родитель­ская суббота; Троица — воскресенье, 50-й день после Пасхи.

Семик открывал сложный древнеславянский комплекс обрядов, свя­занных с культом мертвых и весен­ним земледельческим циклом, знаме­нующих прощание с весной и встре­чу лета, прославляющих зеленею­щую землю с центральным персона­жем — березкой. На березах завива­ли венки, пели обрядовые песни, во­дили хороводы, посещали кладбища. В "Поэтических воззрениях славян на природу" у А. Афанасьева читаем:

"В этом день весь народ отправляет­ся в поля и рощи, собирает разные травы, преимущественно благовон­ные: чабрец, мяту, зорю и калуфер, рубит молодые березки и другие де­ревья. В то же время по городам и селам стены внутри домов убирают­ся деревянными ветвями, полы усти­лаются скошенной травою, окна — пахучей зеленью и цветами. По дво­рам и улицам устанавливаются в зем­лю целые ряды березок, липок, кле­нов, так что каждый город и деревня превращаются на несколько дней в зеленые сады".

Плетение зелени в виде венков — обычай весьма древний. Почти все народы использовали венки во время приношения жертв. Греки и римляне надевали их себе на голову в дни на­родных празднеств и общественных торжеств — венок считался эмбле­мой бессмертия, знамением пересе­ления души на небо и союзом смертью почивших с живыми. Можно предположить, что и зеленый венок на Семик у наших предков от­части имел ту же символику. Одним словом, на­родные традиции в его праздновании хорошо ста­ли сочетаться с христианским поминовением умерших, совершаемым на этой же неделе — в Троицкую родительскую субботу.

Знаменательно также соединение православной христианской и народной традиций поминовения усопших в обычае, жившем еще в XIX веке, посе­щать всем миром раз в году накануне Троицы убо­гие дома так называемые скудельницы, которых было немало на Руси, особенно в Москве. С крест­ным ходом, в сопровождении архиереев несли лю­ди для бедных и бездомных гробы и саваны, хол­сты и полотно, венки и цветы. Цари любили посе­щать убогие дома и делали в них большие вклады для нищей братии и для поминовения всех от века почивших православных христиан.

Православная Церковь на Святую Троицу также убирает свои храмы разными деревьями и ветка­ми, травами и цветами. Для этого обыкновенно на Руси еще накануне прихожане привозили деревья, расставляли их около перил, столбов, клиросов и по углам храмов, пол усыпали травой, иконы укра­шали цветами. Утром женщины, девушки и дети приходили к обедне с пучками цветов и пахучих трав. В этот день зелень служит знамением но­вой духовной жизни, открывшейся с сошествием Святого Духа на апостолов, и выражением веры в Воскресение мертвых, поминаемых под Трои­цын день. В народе утвердился обычай весь год хранить троицкую зелень, почитая ее целебной при недугах душевных и телесных. А березка по­лучила у нас на Троицу преимущественное значе­ние как символ весны духовной, самой Церкви Христовой, подобно тому, как с древних времен масличная ветвь стала символом мира, лавровая — победы и славы, дубовая — мужества.

Неделя после Троицы и Семика — дни Пятиде­сятницы издавна посвящались на Руси обычаю, на­зываемому "развиванием" венков и пусканию их на воду. Девицы и парни гадали о брачном союзе, супружеской любви, жизни и смерти. Гадали на венках и другие народы древности, греки также бросали их в воду. Вообще, венок имел, кроме всего, значение любви и брака (отсю­да выражение "идти под венец"), увенчивал из­бранных. Венок из лавровых листьев в Древней Греции считался атрибутом олимпийских богов, верховной власти на земле или наградой за выс­шие достижения. Нимб — сияние в виде венца — был и остается признаком богоизбранности.

Таким образом, христианская религия усилила в символическом значении цветов и венков оттенок возвышенного, но не в понимании высокопостав­ленного, а как духовно высокого, и современная традиция провожать в последний путь покойно­го с цветами, зеленью и венками сложилась под многовековым взаимовлиянием народной и христианской культур. Православная традиция об­ряда прощания с усопшим стремилась в цветах и венках выразить надежду на его воскресение и вечную жизнь, а также почтить христианские достоинства умершего. Для погребального укра­шения выбирались растения сообразно их симво­лическому значению: красные розы знаменовали мученичество; фиалки, лилии и белые розы — нравственную чистоту; барвинок, плющ, мирт, со­сна и ель — никогда не прекращающуюся жизнь и не прерывающуюся любовь к умершим; кипарис являл собой знак праведника, утвердившегося в благодати Божией; верба — новую жизнь и вос­кресение. Позднее символика растений забылась, в обрядах прощания появилось много светской су­еты, далекой от идеалов православия. В связи с этим Святейший Синод в 1889 году вынужден был воспретить ношение при погребальных процесси­ях венков с надписями и иных знаков и эмблем, не имевших церковного или государственного значе­ния. Тогда же была запрещена светская музыка при погребении.

История помнит пышные похороны погибших героев нашего Отечества во время войны с фран­цузами 1812 года — с цветами, венками .и гирлян­дами, со всеми воинскими почестями. Гирлянды ("венки" в переводе с итальянского) представляли собой листву, цветы или плоды, перевитые лента­ми и сплетенные в полосы. Их сначала употребля­ли для украшения зданий во время торжеств, они являлись распространенным декоративным моти­вом в античной живописи и скульптуре и до насто­ящего времени применяются в отделке надгроб­ных сооружений.

В XIX веке в России в обычных похоронах, не связанных с воинской славой либо гражданскими почестями, куда большее значение придавалось все же вечнозеленому можжевельнику с его души­стым смолистым запахом, густо устилавшему до­рогу перед гробом во время выноса покойного. С годами еловые лапы пришли на смену можжеве­ловке, и в таком виде этот обычай сохранился и сегодня в провинциальной России. Принадлежно­стью похорон именитых и состоятельных людей в прошлом веке был серебряный гроб с крестом бе­лого глазета и зеленый венок "лавровый", оберну­тый белой лентой.

К концу XIX века венок приобретает все боль­шую значимость. Этому способствовало развитие целлюлозно-бумажной промышленности, совер­шенствование технологии красителей, что дало возможность выпускать материал для искусственных цветов — в боль­ших объемах, разнообразный по фак­туре и колористике.

Огромным количеством венков от­личались похороны В.И.Ленина — такого обилия зелени и цветов во время гражданской, а не военной па­нихиды, причем глубокой зимой, до этого в России не бывало. На похоро­нах были и венки из искусственных цветов, но больше — из перевитой лентами еловой хвои.

В наши дни искусственная поли­мерная ветка окончательно пришла на смену натуральной основе рус­ского венка — еловой хвое, которая долгие годы придавала особый коло­рит нашему обряду погребения. Не­повторимый терпкий запах этого веч­нозеленого дерева подчеркивает скорбный и величественный харак­тер церемонии похорон. Но, к сожа­лению, при всей своей неповторимо­сти и красоте хвоя недолговечна, ве­нок из нее хорош только в первые дни после похорон, а потом неизбеж­но желтеет и осыпается.

Интенсивное развитие химической индустрии позволило наладить вы­пуск цветов и венков из полимерных материалов. Преимущество их в том, что они способны долго сохра­нять свою привлекательность и месяцами могут служить украшени­ем надгробий. Большое значение имеет эта особенность в современ­ных условиях нашей жизни, когда действующие городские московские кладбища располагаются на окраинах большого города, и далеко не у каж­дого москвича есть возможность час­то посещать могилы своих близких и ухаживать за ними.

Гирлянды, цветочные композиции венки, сплетенные умелыми руками, могут оставаться на могильном холме в прекрасном виде целый год, а то и дольше. А ведь, как известно, пример­но такой срок зачастую требуется для того, чтобы приобрести и установить памятник на месте погребения.

Главным украшением венка явля­ются цветы.

Составление венков — это особое умение и талант, результат творческой работы художников и дизайне ров. В каждом из них — не менее ста цветов. А самый большой венок в высоком каркасе включает в себя более 300 разнообразных и редких экземпляров, и все они должны найти свое место в структуре этого риту­ального украшения, в его колористике. Цветы располагают на поверхно­сти венка отнюдь не произвольно, а с соблюдением его композиционных пропорций, включающих стилевые особенности каждого вида изделия, его цветовую символику. Сочетание красного и черного, красного и сире­невого, черного и белого придают венку торжественный, траурный вид.

Как правило, в одном изделии до­пускается не более пяти цветовых сочетаний, а колористическая гамма расширяется за счет декоративной зелени (тысячелистник, папоротник, лианы). Существуют и другие кано­ны в изготовлении траурных венков, которых также стараются придер­живаться специалисты. Например, черный цвет, являющийся главным в состоянии скорби, редко располагают в центре самого изделия, обычно черные гвоздики, пионы и розы об­рамляют поверхность венка или пус­каются понизу.

Венок иногда оформляется с уче­том русских народных традиций, включает в себя полевое разноцве­тье, а траур бывает подчеркнут ка­кой-то одной значимой деталью.

Богатые венки крупных форм име­ют несколько иную стилистическую основу, более походят на общеевро­пейские образцы. Для них характер­но сочетание локальных насыщен­ных цветов (красный, синий, черный) в резком ритме контраста.

Существует православная традиция, провожая покойного в последний путь, класть ему в изголовье гирлянду из цветов как символ прекрасной, усыпанной цветами дороги в рай. Но следует непременно помнить, что гир­ляндой из живых цветов украшают

покойного в самый день прощания с ним, не ранее, и не рекомендуется ос­тавлять ее в изголовье усопшего при погребении. Это, впрочем, относит­ся ко всем живым цветам: увядая, они влияют на сохранность тела и пото­му их вынимают из гроба перед захоронением.

ПРАВОСЛАВНОЕ ПОМИНОВЕНИЕ УСОПШИХ

Третий, девятый, сороковой дни

Смерть разобщает живых и усопших, но разобщает только фи­зически, а не духовно — между продолжающими жить в этом мире и переселившимися в мир загробный духовная связь и обще­ние никогда не прерываются. Вера и любовь — вот те духовные узы, которые соединяют живых с усопшими. Вера соединяет насто­ящее с будущим, видимое с невидимым — человека с Богом, с не­видимым ангельским миром и с переселившимися в невидимый мир родными и близкими. Любовь, соединяющая людей на земле, про­должается и за гробом. Все верующие составляют одно духовное тело — Церковь Христову, главой которой является Господь Иисус Христос, у Которого все живы, ибо Он есть Творец и Спаситель душ, как пребывающих еще в своих телах на земле, так и разре­шившихся от уз плоти и находящихся в загробном мире. Если ду­ша не потеряла божественной любви, то где бы она ни была — за гробом или еще в теле и на земле, она не может не принимать жи­вого, деятельного участия в состоянии близких ей душ, где бы они ни находились. Усопшие всегда пребывают с живыми своим духом, слышат их молитву и откликаются на нее, невидимо подавая по­мощь и поддержку, а живые сочувствуют усопшим: чем сильнее лю­бовь к усопшему, тем усерднее и молитва о нем. "Мы можем облег­чить муку для почившего брата нашего, — поучал святитель Иоанн Златоуст, — если будем совершать за него частые молитвы и раз­давать милостыню". Все древние учителя и отцы Церкви единодуш­но утверждают, что поминовение усопших — это постановление святых апостолов, учеников Иисуса Христа.

Для состояния душ усопших благотворны как домашняя молит­ва за них, так и добрые дела, творимые в их воспоминание, — ми­лостыня нуждающимся и пожертвования на Церковь. В каждом храме имеется канун (канунник) — небольшой столик, на котором стоит изображение Распятия. На канун за усопших ставят свечи и оставляют продукты для церковной трапезы, перед ним служатся панихиды и заупокойные литии. Но особенно действенно помино­вение на Божественной литургии — важнейшей из всех церков­ных служб. Литургию (в переводе с греческого — общественное богослужение) в просторечии называют обедней, потому что за этой службой верующим в таинстве Причащения предлагается ду­ховный обед (вкушение под видом хлеба и вина Тела и Крови Хри­стовых) и служится она обычно в первой половине дня. В конце ли­тургии частицы, вынутые из просфор за живых и усопших, погру­жаются в Кровь Господню со словами: "Отмый (отмой). Господи, грехи поминавшихся зде (здесь, за этой службой) Кровию Своею Честною, молитвами святых Твоих"

Сорокоуст

После кончины за усопшего следует заказать сорокоуст, то есть сорок литургий, на которых он будет помянут.

Хотя Святая Церковь посто­янно молится о всех почивших православных христианах, она также совершает особое молит­венное поминовение о каждом усопшем по просьбе его родных и близких — служит заупокой­ную литургию, панихиду или литию. С глубокой древности в Церкви, согласно апостольско­му преданию, существует обы­чай творить поминовение усоп­ших преимущественно в тре­тий, девятый и сороковой день по их кончине (день кончины входит в счет дней помина — если смерть наступила 1-го чис­ла до полуночи, то третьим днем будет 3-е число).

Третий День

Когда преподобный Макарий Александрийский просил Анге­ла сопровождавшего его в пустыне, объяснить ему значение церковного поминовения на третий день, то Ангел отвечал ему:

В продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находя­щимися при ней Ангелами, хо­дить по земле, где хочет. Посе­му душа, любящая тело, скита­ется иногда возле дома, в кото­ром разлучилась с телом, ино­гда около гроба, в котором по­ложено тело, и таким образом проводит два дня, как птица, ища себе гнезда. А доброде­тельная душа ходит по тем мес­там, в которых имела обыкнове­ние творить правду. На третий же день Тот, Кто Сам воскрес в третий день из мертвых, повеле­вает, в подражание Его Воскресе­нию, вознестись христианской душе на небеса для поклонения Богу всяческих".

Девятый день

После поклонения Богу на третий день, повелевается пока­зать душе различные приятные обители святых и красоту рая. Все это рассматривает душа шесть дней, удивляясь и просла­вляя всемогущего Творца. Со­зерцая все это, она изменяется и забывает скорбь, которую чув­ствовала, находясь в теле. Но если она виновна в грехах, то при виде наслаждений святых она начинает скорбеть и укорять себя: "Увы мне! Сколько я о суетилась в том мире! Увлекшись удовлетворением похотей, я провела большую часть жизни в беспечности и не послужила Богу как должно, дабы и мне удостоиться сей благодати и славы. Увы мне, бедной!" По рассмотрении в течение шести дней всей радости праведных она опять возносится Ангела­ми на поклонение Богу.

Сороковой день

Дни плача по умершим в самой глубокой древности продолжались сорок дней. Число сорок — знамена­тельное, оно не раз встречается в Священном Писании (Ветхом и Но­вом Завете). Народ еврейский сорок лет странствовал в пустыне; пророк Моисей постился сорок дней, прини­мая закон от Бога; пророк Илия про­вел сорок дней в путешествии к горе Хорив; наконец, Господь Иисус Хри­стос после Своего Крещения провел в пустыне сорок дней, а после Свое­го Воскресения также в продолже­ние сорока дней учил апостолов тай­нам Царства Божия. Святые апо­столы узаконили в Церкви Христо­вой обычай Ветхозаветной Церкви оплакивать умерших сорок дней. По­этому Святая Церковь с древнейших времен установила правило творить поминовение усопших в продолже­ние сорока дней (сорокоуст) и осо­бенно на сороковой день (сорочины). Как Господь Иисус Христос побе­дил диавола, пробыв сорок дней в по­сте и молитве, так и Святая Церковь, принося в продолжение сорока дней молитвы, милостыни и бескровные жертвы на Божественной литургии по усопшему, испрашивает ему у Господа благодать, дабы победить врага, воздушного князя тьмы — ди­авола и получить в наследие Царство Небесное. Ради Вознесения Спаси­теля в сороковой день по Его Воск­ресении Церковь молится, чтобы и усопший, воскресший со Христом, вознесся и всегда был с Господом. Святой Макарий Александрийский, рассуждая о состоянии души челове­ческой по смерти тела, продолжает:

"После вторичного поклонения Вла­дыка всех повелевает отвести душу в ад и показать ей находящиеся там места мучений, разные отделения ада и разнообразные нечестивых му­чения, от которых души грешников непрестанно рыдают и скрежещут зубами. По этим разным местам мук душа носится тридцать дней, трепе­ща, чтобы и самой ей не быть заклю­ченной в оных. В сороковой день она опять возносится на поклонение Господу Богу, и теперь уже Судия оп­ределяет приличное ей по делам ме­сто заключения". Иногда отмечают и двадцатый день как половину соро­кадневного моления об усопших.

Дни памяти

Кроме этого, особенно соверша­ется родственниками память по усопшему в дни его рождения, име­нин и смерти в знак того, что его ду­ша жива и бессмертна — она совер­шенно обновится, когда Создатель воскресит истлевшее тело. Помино­вение в эти дни служит выражением нашей любви к усопшему, которая не прекращается с его кончиной. Как при жизни усопшего в дни его рождения и именин мы особенно мо­лились о его здравии, так и по кончи­не должны молиться о прощении его грехов и вечном спасении. День смерти христианина есть день его рождения для новой, лучшей жизни, — поэтому и отмечается память усопших по истечении года со дня кончины. Празднуя второе рожде­ние их для вечности, мы умоляем ми­лосердие Божие, чтобы Он был ми­лостив к душам усопших и сотворил их жителями рая.

В дни памяти усопших принято поминать их за трапезой. Этот обы­чай известен очень давно, он описан еще у пророка Иеремии, который говорит о преломлении хлеба в пе­чали, "в утешение об умершем". Словами "преломлять для них хлеб" пророк свидетельствует, что для умерших полезно, когда их помина­ют ядением хлеба, — а тем более с молитвами. Узаконенное Церков­ным Уставом благословение в па­мять усопших кутьи как бы обязыва­ет имеющих возможность к устрое­нию и более полной трапезы. Трапе­за рассматривается Церковным Ус­тавом как непосредственное продол­жение богослужения. Усопших по­минают той едой, какая положена по Уставу: в скоромные дни — скором­ной, а в постные — постной. Поэто­му блины в постные дни следует го­товить на растительном масле без молока и яиц. В конце трапезы пода­ется кисель — в некоторых местах с молоком (в скоромные дни с коровь­им, а в постные — с миндальным): молоко напоминает о своего рода младенчестве новопреставленной души и располагает к молитве о бла­гополучном духовном росте и разви­тии ее в загробной жизни.

Перед поминальной трапезой обычно совершается заупокойная лития или читается молитва об усопшем, а сама трапеза начинается с вкушения кутьи (колива). В древ­ности у греков, по свидетельству святого Симеона Солунского, вме­сте с кутьей в храм приносилось и вино, как обычный на Востоке напи­ток. В древней Руси за неимением своего виноградного вина в таких случаях приносился местный нацио­нальный напиток — мед. Таким об­разом, благословение колива было хотя и малой, но полной трапезой на которой поставлялось не только ястие, но и питие. Чин благослове­ния колива напоминает имущим чтобы они ради праздника и в па­мять усопших поделились с неиму­щими и от других ястий своей праздничной трапезы, чтобы они во­обще усугубили свои добрые дела умножили милостыню всякого рода, совершая ее в память усопших, как бы отдавая их долг неимущим. От­дать неимущим то, чем рады были бы угостить в праздник наших до­рогих усопших — вот лучший спо­соб праздничного поминовения их угодный Господу.

Самоубийц, за которых не может быть церковного поминовения, мож­но поминать в домашней молитве. Оптинский старец Леонид, в схиме Лев, своему ученику Павлу Тамбовцеву, у которого отец окончил жизнь самоубийством, велел читать такую молитву: "Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, аще возможно есть, помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя". Другой Оп­тинский старец, преподобный Ам­вросий, писал одной монахине:

"Нам известны многие примеры, что молитва, переданная старцем Лео­нидом, многих успокаивала и уте­шала и оказывалась действительною перед Господом". О самоубийцах можно также читать "Канон о само­вольно живот свой скончавших", со­ставленный митрополитом Вениа­мином (Федченковым).

Древняя Русь при всей строгости своего отношения к поминовению усопших находила возможным мо­литься об избавлении от вечных мук умерших в иноверии. При этом на Руси прибегали к предстательству святого мученика Уара, который жил в Египте в конце III—начале IV века, в эпоху особенно жестоких гонений на христиан. Канон мученику Уару читали, главным образом, те, чьи ближайшие родственники или пред­ки скончались вне общения с Право­славной Церковью. Причина, по ко­торой в подобных случаях обраща­лись именно к мученику Уару, состоит в том, что он вымолил у Господа прощение языческим предкам бла­женной Клеопатры. Замечательный пример действенности личной мо­литвы можно найти в житии святите­ля Григория Двоеслова: когда он уз­нал, что давно умерший римский им­ператор Траян сотворил дело столь великого милосердия, что оно каза­лось делом больше христианина, а не язычника (поспешно выступая против врага во главе армии, импера­тор остановился во всем своем воо­ружении и заступился за обиженную плову), то проливал потоки слез и мо­литве за душу этого человека и полу­чил через Божественное откровение уверение, что его молитвы услыша­ны. Душа языческого императора была избавлена от ада и даже вымо­лена слезами святого Григория. Хотя это и очень редкий случай, но он по­дает надежду тем, чьи близкие умер­ли вне Церкви.

ПОМИНАЛЬНАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ТРАПЕЗА

Поминальную трапезу устраивают родные и близкие покойного в дни поминовения: на 3-й, 9-й, 40-й дни, годовщину смерти, а также в дни его именин и рождения. Основная цель поминальной трапезы — общая молитва за усопшего. Поминают покойного за столом прежде всего христианскими молитвами и добрыми словами, а затем "преломлением хлеба".

В третий, девятый, сороковой дни следует читать по усопшему перед святыми иконами при зажженной лампаде или свечах особую поминальную молитву (118-й псалом).

В любые дни поминок читают молитву:

"Молитвами рождшия Тя Христе, и Предтечи твоего, апостолов, пророков, иерархов, преподобных и праведных, и всех святых, усопшаго раба твоего упокой".

Непосредственно перед едой читают молитву «Отче наш».

В конце стола попросите у Бога за всех усопших:

"Подаждь, Господи, оставление грехов всем прежде отшедшим в вере и надежди воскресения, отнем, братиям и сестрам нашим и сотвори им вечную память".

Далее следует краткое прошение, которым в земной жизни Сам Спаситель кончил свою последнюю трапезу:

"Благословен еси. Господи, научи мя оправданием Твоим".

Во время поминок существует обычай оставлять во имя умершего место, тарелку, обеденный прибор, часть блюд.

Первым блюдом, имевшим издавна на Руси повсеместное поминальное значение, была кутья. Первоначально она готовилась из зерен пшеницы, ячменя с сытой (отвар меда), а в XVI веке — с маком. В XIX веке для кутьи брали уже рис с изюмом, как это делают и в настоящее время. Предварительно кутью освящают в храме во время панихиды.

Первыми отведывают кутью ближайшие родные и друзья, затем — все присутствующие.

КУТЬЯ

Традиционную кутью готовят из зерен пшеницы, которые моют и замачивают на не­сколько часов (или на ночь), затем варят до готовности. Отваренные зерна смешивают с медом, изюмом, маком по вкусу. Мед предва­рительно можно развести в воде в пропор­ции 1/2 и в растворе прокипятить зерна пшеницы, затем раствор слить.

Кутью из риса готовят так же. Варят рас­сыпчатый рис, затем добавляют в него раз­веденный мед либо сахар и изюм (промытый, ошпаренный и просушенный).

БЛИНЫ

Известно, что блины были ритуальным блюдом еще у языческих славянских наро­дов. Блин — символ солнца и возрождения

жизни — в старину сопровождал человека всю его жизнь от рождения до самой смерти: роженицу кормили блином; блины были обя­зательны на свадьбе (только в конце стола); блины были обязательным угощением на ве­сенний праздник Масленицу; блинами прово­жали и поминали усопшего. Пекли блины в старину, как правило, из кислого (дрожжевого) теста, из муки самой разной: гречневой, пшеничной, просяной, яч­менной и даже гороховой.

Истинно русские блины пеклись из гречиш­ной муки — это несравнимо более пышные блины, нежели из пшеничной муки, они име­ют приятный кисловатый вкус.

БЛИНЫ ПОСТНЫЕ

Постные блины готовят без добавления сдобы (масла коровьего, яиц, сметаны, саха­ра и т.д.).

Для постных блинов потребуется: 4 стака­на муки (гречневой или пшеничной, можно смешать оба вида муки), 4, 5 стакана молока, 20—25 г дрожжей, соль по вкусу.

В эмалированную кастрюлю влить полста­кана теплого молока и развести в нем дрож­жи, добавить еще полтора стакана молока. При помешивании всыпать 2 стакана муки. Тесто хорошо перемешать, накрыть кастрю­лю полотенцем и поставить в теплое место.

Когда тесто подойдет (увеличится в объе­ме в 2—3 раза), добавить в него остальную муку, молоко, соль, хорошо размешать и вновь поставить в теплое место. После того как тесто снова подойдет, следует выпекать блины, осторожно зачерпывая тесто, чтобы оно не опало. Сковороду обычно прежде смазывают одной чайной ложкой раститель­ного масла.

БЛИНЫ СДОБНЫЕ

4 стакана муки, 4 стакана молока, 3 яйца, 100 г сливок, 1 ст. ложка сахара, 25—30 г дрожжей, 2 ст. ложки сливочного масла, соль по вкусу.

В эмалированную кастрюлю всыпать два стакана муки, влить два стакана теплого мо­лока, предварительно разведя в нем дрож­жи, все хорошо размешать и поставить в те­плое место. Когда тесто поднимется, доба­вить в него оставшееся теплое молоко, муку и снова поставить в теплое место. Когда оно снова подойдет, добавить взбитые яичные желтки, сахар, соль, растопленное сливоч­ное масло. Хорошо перемешав, добавить взбитые сливки и яичные белки и снова пе­ремешать. Тесто поставить в теплое место на 15—20 мин. После этого выпекать блины.

КИСЕЛЬ

Ныне варят жидкие сладкие фруктовые кисели, а в старину кисели (кисель — кис­лый) готовили из муки — ржаной, овсяной, пшеничной — на опаре и закваске. Овсяный кисель был густой, его резали ножом, ели ложкой (вспомните молочные реки с кисель­ными берегами в русских народных сказках). Вот почему в поминальном обычае сохранил­ся кисель в таком виде: с молоком.

Овсяную муку можно приготовить самим, перемолов в кофемолке овсяные хлопья.

ОВСЯНЫЙ КИСЕЛЬ

2 стакана овсяной муки, 2 столовые ложки меда, 8 стаканов воды, соль по вкусу.

Овсяную муку залить теплой водой и хоро­шо перемешать, чтобы не было комков. Дать ей набухнуть в течение 6-8 часов (можно оставить на ночь). Затем сито, добавить мед, посолить и варить, помешивая, до загустения. Горячий кисель разлить в формы, дать ему застыть и разрезать ножом на порции.

Поминальная трапеза, по преда­нию, завершалась пирогом, кото­рый выносили из дома на блюде в окружении свечей и раздавали ни­щим как милостыню на помин души усопшего.

КРЕМАЦИЯ

Погребальный огонь использовался людьми, как обнаружили археологи, примерно, еще девять тысяч лет назад. церемониальное похоронное сожжение имело широкое распространение у ан­тичных народов, германцев, скандина­вов, франков, славян, индусов, японцев и многих других. В Древней Греции похороны в землю и предание огню существовали одно­временно. Это доказывают находки в некрополях в скалах Сиракуз — древне­греческой колонии на Сицилии, где встречаются обе формы погребения. Письменные свидетельства о сожже­нии мертвых относятся еще к гомеров­скому периоду, от которого нас отделя­ет более 2, 5 тысяч лет. В древнегрече­ских трагедиях Эсхила и Софокла, у римских поэтов Пропорция и Тибулла есть описания сцен огненного погребения.

Обряд был торжественным и пышным. Мертвых сжигали вместе с жертвенны­ми животными и ценными дарами, пепел поливали вином, урны — полукруглые, закрытые крышкой жестяные капсулы или круглые закрытые свинцовые сун­дучки — опускали в каменные могилы и над ними сооружали земляные холмы. Этрусские (Апеннинский полуостров, первое тысячелетие до н. э.) хранилища пепла имели форму маленьких домиков и миниатюрных храмов. Глиняные урны тонкостью своих форм, изяществом и раскраской служили образцами гончар­ного искусства. Археологи обнаружива­ли примитивные формы погребального скульптурного портрета в урнах этру­сков. В гористой местности гробницы устраивали в скалах.

У древних римлян также в одно и то же время сосуществовали в обычаях погребальный костер и земляная моги­ла, но позже похороны в землю стано­вились все менее распространенными. В конце республиканского периода (за­вершившегося во время правления Ав­густа на рубеже н. э.) сожжение покой­ных у римлян осуществлялось повсеме­стно и долго считалось наиболее пред­почтительным обрядом. Римские фа­мильные устринумы — место погребе­ния с площадью для разведения огня — окружали стеной или балюстрадой. В центре на возвышении сооружалось "пожарище" с воздуховодами. Пепел по­гребали в маленьком, около 60 санти­метров длиной, саркофаге. Известно, что Юлий Цезарь, Брут, Гней Помпеи, Октовиан Август, Тиберий, Нерон были преданы после смерти сожжению. Об­становка церемониала была роскош­ной: тело умершего натиралось пахучи­ми маслами, курились особые снадобья.

Распространение христианства в про­винциях Римской империи и среди са­мих римлян в начальный период не от­разилось на способах погребения, кото­рое велось в соответствии с традиция­ми народов, населяющих ее обширные территории.

У древних славян предание огню счи­талось почетным способом погребения. Историк А. Котляревский приводит об этом свидетельства арабских путешест­венников Масуди (конец IX века), Ибн Фадлани, Ибн Доста.

В "Повести временных лет" — памят­нике древнерусской культуры XII века, включающем свод летописей XI века, говорится: "И радимичи и вятичи (древ­нерусские племена, жившие на Сред­ней Волге и Оке), и Север один обычай имяху (имели) ... Аще (если) кто умряху (умирал), творяху (творили) тризн (похо­ронный обряд, включающий военные игры, состязания, пиршество) на ним, и по сем творяху кладу велику погребаль­ный костер... Сижу творяху обычая и кривичи (северо-западные славянские племена)..."

Многочисленные археологические на­ходки свидетельствуют о том, что в глу­бокой древности погребальный огонь был в обиходе у многих народов, жив­ших тогда на территории нынешней Российской Федерации, Украины, Бело­руссии, Латвии, Литвы, Грузии, Арме­нии... Во время стихийных бедствий, эпидемий огонь часто применяли для санитарной защиты населения. В исто­рии Древней Греции известно о массо­вом сожжении жертв жестокой эпиде­мии чумы. Начиная с XV века, в Европе погребальные костры в санитарно-гигиенических целях использовались и при массовых сожжениях, и в единичных случаях как в мирное время, так и во время войн, например, франко-прусской войны 1870—1871 годов. В 1876 году под Астраханью в Ветлянке они были применены во время чумы.

Начало современного этапа кремации относится к 1874 году — времени изо­бретения, постройки и испытания не­мецким инженером доктором Фридри­хом Сименсом специальной установки, в которой сожжение происходило не в пламени огня, а в струе раскаленного воздуха и генераторных газов. В на­стоящее время в мире действуют более 14300 крематориев.

В Москве первый крематорий открыт в 1927 году на кладбище при Донском монастыре. Через 45 лет в городе был по­строен еще один — на этот раз крупней­ший в Европе и доныне — крематорий на Николо-Архангельском кладбище, в 1985 году — на Митинском, а спустя еще три года — на Хованском. В России есть кре­матории еще в двух городах: в Санкт-Пе­тербурге с 1973 года и в Екатеринбурге с 1983 года; на Украине — в Харькове с 1977 года и в Киеве с 1978 года; в Бело­руссии — в Минске с 1986 года.

За последние десять лет традиция кремировать покойных среди москви­чей и жителей ближнего Подмосковья распространилась очень широко. Этому способствует относительно не­высокая стоимость кремации, возмож­ность впоследствии без спешки найти оптимальное место для погребения ур­ны с прахом. В течение одиннадцати месяцев ее могут оставить на хра­нение в крематории. В крематории прах поме­щается сначала в капсулу, которая за­тем вкладывается в урну. Традиционно урны выполняются в виде кубка, вазы с крышкой, шкатулки, чаши, изготавливаются из мрамора, гранита и другого на­турального камня, керамики, синтетиче­ских материалов, имеют религиозную символику, украшаются растительным или геометрическим орнаментом.

Прощание с покойным перед крема­цией происходит в торжественной обстановке ритуальных залов. В нача­ле 1996 года все ритуальные залы мос­ковских крематориев заново оформле­ны траурным убранством и торжествен­но обставлены в соответствии с реко­мендациями архитекторов, дизайнеров и психологов. В создании их интерьера используются витражи, лепные украше­ния, металл, особые светильники, при­дающие притемнением скорбную торже­ственность помещению. Для установки венков, корзин с цветами, бархатных по душечек с орденами и медалями и других траурных атрибутов предусмотрены красивые подставки.

В ритуальном зале Донского крематория прощание происходит под музыку духового органа. В Большом зале Николо-Архангельского траурные произведе­ния исполняет струнный квартет, во всех остальных залах крематориев име­ются электроорганы.

У входа в зал похоронную процессию встретит организатор прощального риту­ала.

Бывает, что в ритуальный зал, по просьбе родных и близких покойного, приходит священник. Если при этом музыку при прощании полагают неумест­ной, следует предупредить об этом за­днее организатора. На Никло-Архангельском, Митинском и Хованском кладбищах есть действующие часовни, где можно совершить отпевание усопших, в Донском монастыре это происхо­дит в храме.

Совершить погребение урны с пра­хом можно уже назавтра после крема­ции, если определено место. На многих кладбищах Москвы: Преображенском, Троекуровском, Новодевичьем, Дон­ском, Митинском, Николо-Архангельском есть специальные сооружения — стены с нишами, закрываемыми после установ­ки урны мемориальной плитой, называе­мые колумбариями. Территория, приле­гающая к колумбариям, украшается цветниками, декоративным кустарником.

К достоинствам такого вида захоро­нения относится невысокая стоимость ниши и мемориальной плиты, закрыва­ющей помещенную туда урну.

Кроме открытых колумбариев в Моск­ве есть еще также четыре здания-ко­лумбария: два из них — в Донском кре­матории, еще один — в Николо-Архан­гельском. Последнее здание-колумба­рий сооружено в 1979 году на Вагань­ковском кладбище. Колумбарий, распо­ложенный в помещении, удобен для по­сещения места захоронения в любое время года при любой погоде.

Однако в последнее время более ча­сто прибегают к захоронению урн с прахом на кладбищах в могилах родст­венников, что также обходится недо­рого.

ДУХОВОЙ ОРКЕСТР

В ТРАУРНОЙ ЦЕРЕМОНИИ

Музыка способна выразить са­мую глубокую скорбь и самые тонкие переживания. С древней­ших времен она является неотъ­емлемой частью погребального обряда. Основой современного реквиема — траурного вокально­го или вокально-инструменталь­ного музыкального произведения является плач, причитание, при­чет, вопль — они издавна в раз­личных формах присутствуют у всех народов мира. Древнейшие тексты погребальных плачей со­хранились в ассирийских, египет­ских памятниках письменности.

В похоронных причетах отрази­лись верования наших предков, их представления о загробной жизни. Русские похоронные плачи исполнялись как родственниками покойного, так и профессиональ­ными вопленицами. Лучшие пла­кальщицы, такие, как знаменитая олонецкая причетница Ирина Фе­досова (1831—1899), от которой было записано свыше тридцати тысяч стихов-плачей, искусно со­четали традиционные музыкаль­но-поэтические формы с индиви­дуальным творчеством, импрови­зацией. Традиция похоронного причитания во многих областях России сохранялась и в начале XX века, причем не только как быто­вое явление, но и как выражение общенародного горя, таков при­чет «Каменна Москва вся пропла­кана», сложенный архангельской сказительницей М.С. Крюковой.

Однако в крупных городах все большее распространение для вы­ражения скорби и траура приобре­тает инструментальная музыка. В Европе и России — это оркестр группы медных духовых инструмен­тов: валторна, труба, тромбон, туба и их разновидности. Он является принадлежностью официальной це­ремонии: придворной, военной. Влияние воинских традиций на гражданскую обрядовость обусловлено двумя мировыми войнами, в ходе которых России, в частности, при­шлось пережить и отразить мощные интервенции на свою территорию, для борьбы с ними была мобилизо­вана значительная часть населения. Даже сейчас, более чем через пол­века после Великой Отечественной войны, среди ныне живущих в Рос­сии еще немало ветеранов войны, для которых память о ней свята. Естественно, что все торжественные церемонии и ритуалы, праздничные и траурные, были буквально прони­заны армейской символикой и атрибутикой.

В русской армии духовой ор­кестр стал играть заметную роль уже с петровских времен — цар­ским указом статус военных му­зыкантов был определен в 1711 году. В Европе в ту пору духовые оркестры были распространены довольно широко.

Само слово «оркестр» грече­ское. Однако в Древней Греции «орхестрой» называли полукруг­лую площадку перед сценой в те­атре, где размещался хор — не­пременный участник любого представления. Потом, примерно с XVI века, оркестром стали назы­вать коллективы музыкантов. С XVII века духовые оркестры — неотъемлемая часть различных придворных церемоний, военных парадов, они сопровождали ар­мию в походах.

Большое значение придавал во­енной музыке великий русский полководец Суворов, считая, что "звуки марша оркестра удесяте­ряют силы русских бойцов".

Музыка, звучащая в исполнении духовного оркестра, придает церемониям большую торжественность и патетичность. Поэтому "наряду с эскортом, ружейным или артиллерийским салютом, торжественным маршем-шествием, духовой оркестр стал неотъемлемым атрибутом военного похо­дного ритуала сначала для высших военных чинов, а впоследствии получил более широкое распространение.

Сопровождение духовым оркестром похоронной процессии усиливает гражданственность обря­да, подчеркивает заслуги покойного перед Отечеством обществом и государством. В Москве, как и везде по России, начиная с 30-х годов, духовые оркестры в большем или меньшем составе имелись при всех клубах и Двор­ах культуры, на фабриках и заводах, в ЖЭКах, пожарных командах, отделениях милиции, воинских частях и т. п. В репертуаре каждого из них наряду с праздничными произведениями была траурная музыка, которая исполнялась на похоронах. Однако в большинстве своем в составе этих оркестров играли музыкан­ты-любители. В начале 50-х годов специально для сопровождения погребальных процессии при городской похоронной службе был создан большой духовой оркестр профессиональных музыкантов, объединяю­щий несколько групп, число которых в 70-е годы доходило до де­вяти и более.

В оркестре есть диспетчер, как правило, один из музыкантов, ко­торый, получив заказ, уточняет с родственниками покойного или организатором похорон реперту­ар маршрут процессии, особен­ности ритуала в зависимости от традиций семьи покойного, колле­ктива, к которому он принадле­жал и представители которого бу­дут провожать его в последний путь, его вероисповедания, наци­ональности.

Начало 90-х годов было отмече­но ослаблением интереса к духо­вым оркестрам, к музыке патрио­тического, гражданственного па­фоса. Празднование 50-летия По­беды нашего народа в Великой Отечественной войне напомнило славные традиции. Вновь чаще звучит духовой оркестр на празд­ничных встречах и при последнем прощании, звучит, как прежде, чтобы полнее выразить чувства людей, которые не выскажешь словами, не передашь ничем, кро­ме музыки.

Как ни странно, но участие ду­хового оркестра в похоронах иногда противопоставляют цер­ковному обряду, хотя нередко ор­кестр сопровождает погребаль­ную процессию по дороге в храм на панихиду в деревнях и неболь­ших городах, а в Москве играет при выносе гроба из катафалка перед тем, как войти с ним в цер­ковь и затем при выходе из нее. В это время принято исполнять хо­рал Чайковского или другие про­изведения духовной музыки рус­ских композиторов. На кладбище, если нет певчих, музыка духового оркестра уместна при сопровож­дении процессии к месту захоро­нения покойного и в момент пре­дания его земле.

На протяжении столетий свя­щенник, певчие, оркестранты на­ходились рядом на похоронах тем более, если в последний путь провожали военного, имевшего большие заслуги перед Отечест­вом. Эта традиция осталась и по­ныне, немало людей ее придержи­ваются, очевидно, что и впредь она сохранится.

ВСЕЦЕРКОВНЫЕ ЗАУПОКОЙНЫЕ БОГОСЛУЖЕНИЯ

Дни ОСОБОЙ ПАМЯТИ всех усопших православных христиан

В молитвах об у мерших христианах мы на­зываем их усопшими (то есть уснувшими), по­тому что они только на время как бы уснули — душа их отделилась от тела и переселилась из этой, земной, жизни в другую, небесную, и ждет там того времени, когда, при всеобщем воскресении, она, по слову Божию, опять со­единится с телом. Умерших потому и называ­ют покойными, что они находятся в вечном покое.

В русском народе есть обычай называть покойников, родных и чужих, старых и малых — родителями, то есть принадлежащими уже к почившим отцам, которые отошли в жизнь вечную. Наименование покойников родителя­ми пробуждает в нас благоговение к их памя­ти. Отсюда и дни, или, собственно, субботы, в которые совершается церковное поминовение усопших, получили название родительских суббот. В Церкви вообще именно в субботы по­лагается сугубое (особое) моление об усопших. День субботы, как день покоя, когда Господь после шести дней творения мира почил от дел Своих, по самому своему значению есть наибо­лее приемлемый день для моления о упокое­нии всех почивших от земных трудов.

Святая Церковь установила две вселенские родительские субботы — мясопустную и Тро­ицкую, дни поминовения усопших в субботы второй, третьей и четвертой седмиц Великого поста, на Радоницу (пасхальное поминовение усопших), на Димитриевскую субботу и поминовение воинов в День Победы 9 мая.

Мясопустная родительская суббота

Мясопустная родительская суббо­та бывает за девять дней до начала Ве­ликого поста. В воскресный день сыр­ной седмицы (Масленицы), последний перед Великим постом день, в кото­рый по Церковному Уставу еще раз­решается ядение мяса (Неделя мясо­пустная), Святая Церковь совершает воспоминание (напоминание) Страш­ного Суда (Второго пришествия Хри­стова). Накануне, в субботу, как бы в день, предшествующий Страшному Суду Христову, и в преддверии Великого поста, когда следует войти в теснейший союз любви со всеми членами Царства Христова, Церковь ходатай­ствует обо всех от Адама до нынеш­них дней усопших во благочестии и правой вере отцах и братиях наших и всех внезапно умерших и оставшихся без узаконенного погребения — умо­ляет Господа помиловать их, когда Он придет судить всех людей. Многие весьма нередко умирают неестествен­ной смертью, например, во время странствования по морям, в непрохо­димых горах, в ущельях и пропастях; случается, гибнут от голода и холода, на пожарах и на войне. Вот почему святые отцы, движимые человеколю­бием, установили, основываясь на апо­стольском учении, совершать это об­щее, вселенское поминовение, чтобы никто, — когда бы, где бы и как бы ни окончил он земную жизнь, — не ли­шился молитв Церкви.

Троицкая родительская суббота

Троицкая родительская суббота бывает перед праздником Святой Тро­ицы, на сорок девятый день после Па­схи. Начало Троицкой родительской субботы также восходит к апостоль­ским временам. В день Святой Троицы — Пятидесятницы — искупительная жертва Спасителя мира была запечат­лена сошествием на апостолов Живо­творящего Святого Духа, Который по­ныне благодатно простирается на всех живущих на земле и перешедших в вечность. Поэтому Православная Цер­ковь, как в мясопустную субботу, представляющую как бы последний день мира перед Страшным Судом, так и в Троицкую, представляющую пос­ледний день Церкви Ветхозаветной перед раскрытием во всей силе Церкви Христовой, молится о всех усопших отцах и братиях.

Мясопустная и Троицкая родитель­ские субботы называются вселенскими родительскими субботами — в эти субботы живые члены Церкви пригла­шаются как бы забыть самих себя и в усиленной молитве об усопших чле­нах Церкви, родных и чужих, знаемых и незнаемых, всех возрастов и состоя­ний, всех времен и народов, вообще всех почивших, в истинной вере скон­чавшихся, явить к ним в полной мере свою братскую любовь. Вся служба со­вершается заупокойная, специально для этих двух вселенских суббот со­ставленная — даже чествование свя­тых переносится на иной день. Цер­ковный Устав в эти вселенские суббо­ты, кроме поминовения усопших на ве­черни и утрени, назначает еще вели­кую панихиду после вечерни в качест­ве непременной, наряду положенной, обязательной службы. Святая Церковь напоминает нам, что, кроме любимых наших сродников и друзей, у нас есть еще множество братии во Христе, ко­торых мы, и не видавши их, должны любить, о которых, даже и не зная их имен, мы должны молиться. Тогда мо­литва о каждом православном христиа­нине будет непрестанно возноситься до скончания века, даже когда не оста­нется в живых никого из лично знав­ших его. Поддерживая установление Церкви молиться о всех усопших пра­вославных христианах, мы способст­вуем тому, чтобы обеспечить вечное поминовение и наших любимых усоп­ших, и как бы вносим некоторый залог в счет поминовения нас самих в века последующие, по слову Христову:

"Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам".

Великопостные поминовения усопших

При наступлении Великого поста Святая Церковь вводит верующих в теснейший союз христианской любви со всеми своими членами. Этот союз со святыми, с живущими и с почивши­ми она особенно укрепляет в продол­жение самого великопостного говения. Церковь непрестанно ободряет и уте­шает верующих призыванием святых, их предстательством и примером, по­буждая к делам благотворения, а в суб­ботние дни второй, третьей и чет­вертой седмиц Великого поста руко­водствует также к прилежнейшему мо­литвенному ходатайству об оставле­нии вольных и невольных прегреше­ний почивших христиан и вечном их упокоении со святыми. Великим по­стом Божественная литургия не совер­шается ежедневно, поэтому Святая Церковь, чтобы не лишить усопших своего спасительного покрова, вместо ежедневных поминовений установила совершать поминовения усопших три­жды. В отличие от вселенских роди­тельских суббот эти субботы называ­ются просто поминовеним усопших — заупокойных молений здесь значи­тельно меньше и характер их не такой исключительный и всеобъемлющий: там на первом месте поминовение всех прежде почивших и вместе с ним, как бы в дополнение к нему, поминовение наших сродников, а здесь поминове­ние сродников выдвигается на первое место, сопровождаясь поминовением и всех усопших.

Радоница

Первое воскресенье после празд­ника Пасхи в церковном календаре на­зывается Неделей апостола Фомы. В этот день Святая Церковь вспоминает сошествие во ад Господа Иисуса Хри­ста, и с понедельника второй седмицы по Пасхе (Фоминой седмицы) Церков­ный Устав позволяет начинать совер­шение сорокоустов об усопших. Вторник Фоминой седмицы называ­ется Радоницей, потому что в этот день живые приветствуют усопших радостной вестью о Воскресении Спасителя: живые христосуются с усопшими, принося на могилы окра­шенные яйца и оставляя их там. Древ­ность поминовения усопших на второй седмице по Пасхе подтверждается свидетельствами таких святителей, как Амвросий Медиоланский. Святой Ам­вросий говорил: "Достойно и праведно есть, братие, после торжества Пасхи, которое мы праздновали, разделить нашу радость со святыми и мученика­ми и им, как участникам Страданий Господа, возвестить славу воскресения Господня". Усопших христиан в эпоху гонений погребали среди мучеников в память которых и совершали их поми­новение. (Устраиваемые на могилах родственников в пасхальные дни по­минки с крепкими напитками и закус­ками напоминают языческие тризны и противоречат самому смыслу право­славного поминовения усопших). Если во вторник Фоминой седмицы случит­ся праздник, то Церковный Устав раз­решает переносить на иной день или праздничную службу, или поминове­ние усопших.

Димитриевская родитель­ская суббота

Димитриевская родительская суб­бота, бывшая сначала днем поминове­ния православных воинов, установлена святым благоверным князем Димитри­ем Иоанновичем Донским. Одержав на праздник Рождества Пресвятой Бого­родицы 8 сентября 1380 года (21 сен­тября по новому стилю) историческую победу над Мамаем на Куликовом по­ле, Великий князь Димитрий Иоаннович, по возвращении с поля брани, на­правился в Троице-Сергиеву обитель. Перед битвой с монголо-татарами игумен этой обители преподобный Сер­гий Радонежский благословил Велико­го князя на победу и дал ему из числа своей братии двух иноков-богатырей Александра Пересвета и Андрея Ос­лябю, которые оба пали в сражении. После Богодарованной победы святой Димитрий велел петь в Троицкой оби­тели панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Кули­ковом поле. Ввиду заявленного бояра­ми пожелания и на будущее время "па­мять творити, кто сложил голову свою", он установил совершать это по­миновение ежегодно в субботу перед днем своих именин 26 октября (8 нояб­ря по новому стилю) — днем памяти великомученика Димитрия Солянского, которого славяне вообще считают своим покровителем, "отечестволюбцем славянских народов" и который по народным былинам ратоборствовал против Мамая. Впоследствии в Димитриевскую субботу стали поминать не только православных воинов, но вме­сте с ними и вообще всех усопших православных христиан. Димитриев­ская родительская суббота может быть между 19 и 25 октября (то есть между 1 и 7 ноября по новому стилю), но если она попадает на 22 октября (4 ноября) — праздник Казанской иконы Божией Матери, как в 1995 году, — тогда Димитриевская суббота переноситься на 15 (28) октября.

Поминовение воинов в День Победы

Новый день поминовения усопших установил Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, который проходил в Москве 29 ноября — 2 декабря 1994 года. В Определении Собора “Об установлении особого ежегодного поминовения усопших в День Победы 9 мая (26 апреля)” говориться:

«Установить особое ежегодное поминовение усопших — воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной воины — в День Победы 9 Мая нового стиля (26 апреля старого стиля)»

Об увековечении памяти в надгробиях

Появление надгробий, созданных для увековечения памяти людей, исторически связано с возникновением могильников, обособленных от поселении. Комплекс таких погребении относится к среднему каменному веку — мезоли­ту, который существовал около 10—5 тысяч лет до нашей эры.

Примечательно, что человек, создавая еще совсем примитивные каменные орудия труда, уже задумывался не только о хлебе насущном, о проблемах земного существования, но и о во­просах куда более возвышенных, продиктован­ных чувствами долга и любви к своим предкам, к тем, кто ушел из жизни. И это был очень важный момент в развитии цивилизации, в ста­новлении человеческого самосознания.

Античные могильники обычно называют некрополем (в переводе с греческого — город мертвых), христианские и мусульманские — кладбищем, с захоронением пепла в урнах — колумбарием.

Внешний вид античных надгробий прямо зависел от сословной принадлежности умерше­го. Богатые, художественно оформленные ар­хитектурные сооружения или произведения скульптуры устанавливались на могилах прави­телей, других высокопоставленных особ и их родственников. Как известно, первыми мемо­риальными памятниками были древнегреческие и древнеегипетские саркофаги, пирамиды, за­тем — гробницы, склепы, мавзолеи и пр., поя­вившиеся у других народов.

Художественный облик надгробий изме­нялся вместе с развитием искусства, но сами мемориальные произведения всегда оставались частью культуры как древней, так и современ­ной жизни. Например, по рельефам, высечен­ным на стенах гробницы Тутанхамона, ученые, культурологи сегодня судят о характерных приметах и особенностях развития этой удиви­тельной древней цивилизации,

Большой интерес представляют гробницы древнеегипетской столицы — города Фив, где была резиденция фараона, стоял главный храм и возвышались заупокойные царские святили­ща, в удаленных ущельях вырубались усыпаль­ницы царей и цариц, а на склонах, обращенных к Нилу — гробницы знати, Многие из них яв­ляются настоящими сокровищницами произве­дений искусства. Стенные росписи и доныне поражают великолепием красок, мастерством композиций, тонкой наблюдательностью древ­них художников, Отсюда происходят замечательные скульптуры, которыми гордятся музеи различных стран. А усыпальницы Ахетатона — более поздней древнеегипетской столицы — сохранили ценнейшие сведения о людях живших тридцать четыре века тому назад в ныне исчезнувшем городе. Мы можем по изображениям на стенах античных некрополей про следить весь жизненный путь их владельцев узнать об успехах и неудачах, вплоть до характеров и особенностей поведения.

Основным материалом для надгробий был и остается камень — самый крепкий и долговечный элемент природы, а одним из самых распространенных видов надгробного памятника — вертикально установленная плита - стела, хотя, как уже сказано, размеры и формы могильных сооружений были и по сей день остаются различными, Среди наиболее крупных по своим размерам особенно известны обелиски, часовни, мавзолеи, Хотя обелиски могут быть и невысокими.

Трудно сказать, где впервые стали устана­вливаться на могилах плиты-стелы, В Древней Греции и Северном Причерноморье известны обширные античные некрополи с художествен­ными надгробиями в виде вертикальных плит, В средневековой Армении памятники подоб­ной формы получили название хачкары, они отличаются богатым и замысловатым резным узором. Между тем плиточные могилы считаются древним видом оформления погребений в Монголии и Забайкалье конца бронзового и начала железного веков (7—3 вв. до н. э.). Они известны своеобразными каменными ог­радами (вероятно, это прообразы современных гранитных цоколей) и стелами с изображением галопирующих оленей (их называют оленными камнями).

На Руси надгробные плиты первоначально появились на могилах знати, царей, дворянства — в усыпальницах, в храмах и соборах. При захоронении внутри храма обычно устанавли­вали как надгробные плиты, так и отдельные каменные гробницы.

Для хранения останков святых в христиан­ской церкви ставились раки. Их делали в форме саркофага, сундука, иногда в виде архитектурного сооружения, украшали различными резными изображениями, драгоценными камнями. Располагалась рака, как правило, на возвышении под балдахином, Многие из них представляют собой произведения искусства, например, серебряная рака Сергия Радонеж­ского в Троице-Сергиевой лавре (XVI век), рака Александра Невского в Петропавловском соборе (XVIII век).

Крест как символ христианской ре­лигии в качестве надгробия появился на Руси с момента ее крещения и по сей день нередко устанавливается на многих русских могилах. Раньше на деревенских по­гостах обязательно стояли деревянные кресты с перекладиной, позже появилась над ними по­логая узкая крыша, тоже деревянная, Встреча­лись и каменные кресты, но гораздо реже, в ос­новном на городских кладбищах, отличавшихся более пышными надгробиями. До сих пор на Донском кладбище Москвы сохранились моги­лы с каменными крестами.

Распространенным видом надгробия в XVII и XVIII веках были лежащие на земле плиты из обтесанного камня. Они не имели по­лировки, отличались большой толщиной и рез­ными украшениями. Кроме имени покойного, дат его рождения и смерти, обычно на плите сбоку высекали небольшую эпитафию или строки из Евангелия. Некоторые плиты имели форму гроба, по бокам и на крышке которого выполнялась красивая тонкая резьба. Такой каменный гроб зачастую стоял на резных нож­ках причудливой формы.

Облик надгробий, имеющих художественную ценность, к XIX веку стал более изысканным, сложным. Над созданием шедевров мемориала трудились такие русские скульпторы прошлого века, как Ф.Г. Гордеев, М.И. Коз­ловский, И.П. Мартос, К этому времени на многих московских кладбищах сформировались некрополи, содержавшие большое количество художественных надгробий.

Всех, кто бывал на Ваганьковском кладби­ще, останавливает удивительная работа скульптора С.Т. Коненкова из белого мрамора, выполненная на могиле рано умершего собрата по цеху — юного воителя. Она содержит алле­горическое изображение двух лебедей, один из которых пытается поддержать крылом умира­ющего товарища, Мастера некрополя стали ча­ще прибегать к метафоричности изображения, Если первоначально рельефные и скульптур­ные группы представляли собой в основном плакальщиц, то с годами авторы памятников вводят более сложную символику.

Характерно, что портретная над­гробная скульптура наибольшую попу­лярность получила уже в наше время. Такого рода памятники часто можно встретить на Новодевичьем кладбище, где похоронены известные политики, ученые, артисты, Скульптура, выполненная в полный рост чело­века, воскрешающая его облик в момент деятельности, — отличительная особенность этих памятников.

С течением времени претерпевает изменения и типовое надгробие, В после­октябрьский период на могилах чаще стали ус­танавливать обелиски, имеющие форму сужающегося кверху граненого столба с пирамидально заостренной верхушкой, Обелиск — слово греческое, и соответственно, к нам он пришел из Древней Греции, Там была традиция высе­кать их из целого камня. Позже сооружения такой формы получили признание в Западной Европе, где часто служили памятниками воен­ной славы. Изредка их возводили и в России, но в качестве надгробий стали широко приме­нять только в советский период. Как известно, типовые крашеные обелиски из металла со звездочкой наверху в середине века были не­пременным атрибутом наших кладбищ, Нельзя сказать, чтобы эта традиция сегодня исчезла совсем.

Задумываясь над тем, каким будет надгробие родного человека, каждый из нас по-настоящему осознает величие гениальных пушкинских строк:

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.