Реферат: Время и вечность в апокалипсисе

Девяткин С.В.

Название несколько условно: тема "Время и вечность в Апокалипсисе" необычайно широка. Нижеследующий текст посвящен анализу 6-го стиха 10-й главы Откровения св. Иоанна Богослова, где звучит фраза столь же знаменитая, сколь и загадочная: времени уже не будет (или — времени больше не будет). Наша задача — проинтерпретировать эту фразу.

Интерпретация предполагает определенный подход к тексту, способ его осмысления. Думается, наиболее адекватным в данном случае будет отношение к тексту как к священному. Как отмечал в одной из своих новелл Х.Л.Борхес, в принципе к любому тексту можно отнестись как к священному, — даже к телефонному справочнику (реальный исторический пример: “Капитал” Маркса в СССР). Такое отношение предполагает, что в тексте нет ошибок, все сказанное там — истина, что каждое слово оказалось в нем не случайно, но его позиция выверена и призвана помочь постижению скрытого смысла. Такой текст предполагает, что мы не должны подгонять его под свой уровень понимания, но сами должны измениться таким образом, чтобы текст стал ясен, очевиден нашему новому видению.

Апокалипсис повествует об истинах, полученных в результате откровения. Всякий текст, повествующий об истинах “высшего порядка”, существенно отличается по своей структуре от текста научного (или философского). Научный текст раскрывает истину, добытую человеком в ходе долгих интеллектуальных исканий, полученную путем рассуждений по правилам логического вывода. Истина достигается в конце текста, все предыдущие фрагменты являются лишь ступеньками, подводящими к финальному выводу. Отдельный фрагмент такого текста нельзя понять вне его связи со всем сюжетом, каждый фрагмент не самодостаточен, а подчинен общему замыслу.

Иначе строится сакральный текст. Истина, заключенная в нем, не требует логического вывода, обоснования, доказательств. Предполагается, что она изначально дана во всей своей полноте. Внечеловеческий характер происхождения истин “высшего порядка” делает бессмысленными всякие попытки их рационализировать. Нет необходимости выстраивать текст как систему доказательств, истина с одинаковым успехом может быть открыта не только в конце текста, но и в середине его, и в начале. Чаще всего так и строится текст, повествующий о боговдохновенных истинах: откровение дается в начале, а все последующее изложение — лишь развертывание исходной интуиции, ее иллюстрация.

Более того, каждый фрагмент, каждый элемент текста может косвенно выражать его главную идею. Истина откровения, как в капле воды, отражается во всех фрагментах текста, каждый из которых является самодостаточным, содержащим в себе полноту священного знания. Как пример можно привести отношение буддистов к каноническому тексту махаяны “Сутра Лотоса Благого (Чудесного) Закона”. Текст состоит из двух частей, по 14 глав в каждой. С одной стороны, для постижения сакральной истины (“праджни”), заключенной в тексте, нужно под руководством учителя изучить содержание всех 28 глав. С другой, — можно совсем не читать текст, утверждают буддисты, достаточно внимательно и многократно прочитать его название. Вся “запредельная мудрость” (“праджня-парамита”) сутры заключена уже в самом ее названии (не случайно текст названия сутры стал распространенной молитвой).

Утверждение об исчезновении времени означает, что последовательность событий исчезнет, сменится их рядоположенностью, состоянием “вечного сейчас”, Nuns stans, в терминологии теологов Средневековья. Это и есть определение вечности. Временное, смертное бытие сменяется “жизнью вечной” — вполне логичное, на первый взгляд, развитие сюжета Апокалипсиса.

Однако последующий текст заставляет усомниться в такой трактовке. И в 11-й, и в 12-й главах мы находим множество свидетельств того, что историческое, эмпирическое время продолжает длиться. Это почти нарочито подчеркнуто в цифровой символике последующих глав, которые изобилуют конкретными сроками: 42 месяца язычники будут попирать святой город (Откр.11, 2), 1260 дней два свидетеля будут пророчествовать (11, 3), 3,5 дня они будут лежать убитые без погребения (11, 9), 1260 дней жена, облеченная в солнце, будет прятаться в пустыне (12, 6) и т. п.

Такая ситуация породила определенные трудности в толковании и привела к тому, что большинство комментаторов поясняют слова “времени уже не будет” как предупреждение о близости и неизбежности, неотвратимости 7-й трубы и 3-го горя. (Как если бы отец предупреждал сына, что если тот не сделает дело сегодня, то завтра ему некогда будет этим заниматься, у него не будет времени). Фраза понимается не как свидетельство онтологического исчезновения времени, но как указание на вовлеченность в круг неизбежных событий.

Думается, такая явно сниженная интерпретация противоречит всему содержанию 10-й главы; происходящее в ней настолько загадочно, что данное объяснение кажется банальным, дисгармонирующим с общей напряженностью текста.

Как уже упоминалось, профетический текст предполагает строгую детерминированность каждого слова в тексте. Структура текста имеет жесткую иерархичность, когда наиболее значимое и важное выносится в начало, а затем следуют явления или сущности более низкого порядка. Согласно представлениям В.П.Хавроничева, в Библии мы находим устойчивые оппозиции типа “свет — тьма”, “небо — земля”, “отец — мать”, “правое — левое” и т. п., где соотношение противоположностей иерархично — на первом месте почти всегда стоит более “высокая” в божественном миропорядке сущность.

“Естественный” порядок развертывания текста может быть нарушен в двух случаях: когда в описываемой ситуации есть скрытое или явное неблагополучие, зло, то есть от века установленный божественный порядок вещей искажается, извращается, когда нарушается гармония в мире и недолжное выступает на первый план или когда в этот заведенный естественный порядок непосредственно вмешивается сам Бог, являющий чудо.

Строгая иерархичность и последовательность развертывания событий соблюдается и в Откровении — можно проследить ее в посланиях к церквам, в снятии печатей, в появлении всадников и, наконец, в развитии тех страшных событий, начало которых неизменно знаменуется трубами семи ангелов. В 10-й главе порядок небесных видений вдруг нарушается: на смену 6-му ангелу (гл. 9) приходит не 7-й, как завершение цикла (он появится позже, в серединной 11-й главе), а ангел без имени, названный “другим” и “сильным” (Откр. 10, 1) (некоторые полагают, что это Сам Христос). Внешний вид его поражает воображение (“лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные”). “Ангел сильный” держит в руках “книжку раскрытую (10, 2), имеется в виду, по общему мнению, Книга Судеб.

Далее развертывается довольно странная картина. Тайнозритель становится чрезвычайно сдержанным. Ангел “воскликнул” (10, 3), — что он воскликнул, не говорится, говорится только, как его возглас вызывает к жизни другие голоса — голоса стихий: тогда семь громов проговорили голосами своими” (10, 3). Собираясь записать услышанное, Иоанн вдруг слышит третий голос — это уже не ангел и не громы, а “голос с неба” (10, 4) — запрещающий свидетельствовать об услышанном. Причина запрета не ясна, более того, это место находится в противоречии с общим замыслом Откровения и его финальной рекомендацией: “не запечатывай слов пророчества” (22, 10). Все указывает на предельную серьезность и семантическую напряженность момента. Отметим также, что “видеоряд” Иоанновских перцепций сменяется здесь звукорядом, что также есть определенное нарушение порядка Откровения, принципом которого является скорее смотреть, нежели слушать (рефреном звучащее в 6-й главе “иди и смотри”).

Каков же выход? Признать верность обоих положений: 1) время исчезает и, надо полагать, 2) время продолжается Можно ли выпутаться из этой антиномичности? Иоанн понимал время, хронос, скорее по Платону, чем по Августину, сохраняя за ним онтологический статус. Вот этот статус, по Апокалипсису, исчезает, остается лишь имитация настоящего времени, подлинной истории: некий фантом, псевдо-время, видимость событий, как если бы что-то действительно происходило. Времени уже нет, но взору человеческому это не очевидно. Время уподобляется свету погасшей звезды — она остыла, а излучение от нее еще доходит до нас.

Таким образом, в Апокалипсисе неявно звучит тревожный вопрос: как отличить время реальных событий от его превращенных форм, где события как то, что сопричастно бытию, лишь имитируются?

Хотя попыткам определить дату начала свершения пророчеств несть числа, все же для большинства достаточно очевидно, что конец света не может быть в принципе привязан к какой-либо пространственно-временной точке, к какому-то времени, которого следует ожидать и к которому следует готовиться. Апокалипсис совершается “здесь и сейчас”, он уже наступил. Самая большая проблема в отношении пророчеств — их крайне трудно распознать, так что создается впечатление, что они не сбываются. Поэтому вопрос о времени может быть адресован и к нам: есть ли у нас уверенность, что мы живем в истории, а не выпали из нее?