Реферат: Особенности жанра фэнтези

Введение

Актуальность . Фэнтези (от англ. fantasy — «фантазия») — вид фантастической литературы, основанный на использовании мифологических и сказочных мотивов. В современном виде сформировался в начале XX века. Огромное влияние на формирование современного облика фэнтези оказал Джон Рональд Руэл Толкин, за что иногда именуется как Отец фэнтези.

Произведения фэнтези чаще всего напоминают историко-приключенческий роман, действие которого происходит в вымышленном мире, близком к реальному Средневековью, герои которого сталкиваются со сверхъестественными явлениями и существами. Зачастую фэнтези построено на основе архетипических сюжетов.

В отличие от научной фантастики, фэнтези не стремится объяснить мир, в котором происходит действие произведения, с точки зрения науки. Сам этот мир существует в виде некоего допущения (чаще всего его местоположение относительно нашей реальности вовсе никак не оговаривается: то ли это параллельный мир, то ли другая планета), а его физические законы могут отличаться от реалий нашего мира. В таком мире может быть реальным существование богов, колдовства, мифических существ (драконы, гномы, тролли), привидений и любых других фантастических сущностей. В то же время, принципиальное отличие «чудес» фэнтези от их сказочных аналогов — в том, что они являются нормой описываемого мира и действуют системно, как законы природы.

В наши дни фэнтези — это также жанр в кинематографе, живописи, компьютерных и настольных играх. Подобная жанровая универсальность особенно отличает китайское фэнтези с элементами восточных единоборств.

По данным социологических исследований, каждая пятая прочитанная сегодня подростками книга написана в жанре фэнтези. И конечно, юноши проявляют наибольший интерес к фэнтези. Почему они выбирают фэнтези? Что им надо в вымышленном мире? Почему именно сегодня так популярен этот жанр? Стоит ли нам, педагогам, обратить свой взор к этому совсем недавно появившемуся “увлечению наших учеников”? Стоит ли уделять внимание на своих уроках жанру фэнтези и помогать подросткам в познавании этой литературы? Опыт показывает, что живой интерес у подростков вызывают уроки, на которых ведётся разговор о книгах, написанных в этом жанре, обсуждаются нашумевшие фильмы – экранизации произведений М. Семёновой, А. Лукьяненко, А.Бушкова. При подготовке и проведении таких уроков и внеклассных мероприятий очень быстро выявляются поклонники этого жанра: они с увлечением рассказывают о своих первых впечатлениях от прочитанных произведений, просмотра фильмов, находят в Интернете интересный литературный материал по данной теме, готовят выставки книг, иллюстративный материал, зачитываются стихами из романов и даже пишут музыку . Всё это вызывает уважение к ним со стороны сверстников и интерес к чтению художественной литературы у тех учеников, кто давно уже забыл, что это такое. Ведь они вдруг осознают, что есть книги, которые интересны не только их учителю, но и их одноклассникам, ровесникам.

Последние годы, действительно, одно из ведущих позиций в современной фантастической литературе заняло направление “фэнтези”. Следует признать, что по объёму изданий и популярности у рядового читателя фэнтези оставило далеко позади все прочие направления фантастики. Оно уступает по количеству названий и объёмам продаж лишь дамскому роману и детективу. Среди всех литературных течений именно фэнтези наиболее быстро развивается, осваивая новые территории и привлекая всё больше читателей.

А ведь ещё совсем недавно жанр фэнтези казался каким – то экзотическим и чуждым. В советские времена жанр просто игнорировали, в лучшем случае представляя как разновидность литературной сказки. До сих пор ведутся споры, следует ли выделять фэнтези в самостоятельный жанр или считать направлением фантастики и даже само название пишется иногда по разному.

Данная работа посвящена анализу романов Марии Семёновой: «Волкодав», «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень». Эти романы объединяются в трилогию на основе центрального образа главного героя – Волкодава – венна из племени Серых Псов.

Цель работы – проанализировать особенности жанра русского фэнтези на примере произведений Марии Семеновой «Вокодав.

Задачи исследования :

1. Рассмотреть особенности жанра фэнтези в современной русской литературе.

2. Проанализировать соотношение жанра фэнтези с другими жанрами фантастической литературы.

3. Определить своеобразие Романов Семеновой.

4. Провести анализ трилогии «Волкодав».

Объект исследования – основополагающие характеристики жанра фэтези в литературе. Предмет исследования - определение жанровых особенностей романов М. Семеновой «Волкодав».

Структура работы : работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1 Особенности жанра фэнтези

1.1 Определение жанра фэнтези. Особенности жанра фэнтези в современной русской литературе

Фантастика как прием была известна искусству с незапамятных времен. Собственно, в той или иной мере она присуща любому виду искусства. В литературе же она прошла очень долгий путь: от первобытного мифа к волшебной сказке, от сказки и легенды — к литературе Средневековья, а затем и романтизма. Наконец, пришла очередь научной фантастики и фэнтези. Эти жанры развивались параллельно, подчас в чем-то соприкасаясь. И вот что любопытно: история этих жанров началась гораздо раньше, чем появились их определение и название. Да и определить их оказалось не так легко. И если с научной фантастикой все достаточно просто, то с фэнтези дело обстоит иначе. До сих пор нет единого толкования этого жанра[1] .

Обращение к фэнтези — довольно распространенное явление в современной русской литературе. К приемам фэнтези порою прибегают и писатели, работающие в других жанрах. Некоторые принципы фэнтези используют и постмодернисты.

Современная русская фэнтези, фэнтези конца ХХ столетия, "выросла" и расцвела в художественном пространстве, образовавшемся в результате развала советской идеологической системы с ее строгой цензурой и уклоном к соцреализму. В Советском Союзе и научная фантастика не очень приходилась ко двору, и вынуждена была прислуживать режиму. Она тянула идеологическую тележку, ибо это был единственный шанс на существование. Фэнтези же в эту тележку запрячь невозможно, она ведь по сути своей аполитична, ибо описывает не только никогда не существовавшее, но и не могущее существовать в реальном мире. Она обращается не к разуму и логике, а к чувствам и мечтам, она иррациональна, и не несет идеологической направленности. Потому этот жанр находился под негласным запретом. И его бурный расцвет в постперестроечные годы можно объяснить именно тем, что он (как и другие жанры) наконец получил свободу. До этого фэнтези могла существовать лишь под маской детской литературы и вынуждена была рядиться в одежды научной фантастики… Ярким примером может служить творчество В. Крапивина.

Первые шаги фэнтези в нашей литературе совпали с расцветом того явления в искусстве, которое многие исследователи называют постмодернизмом. Фэнтези не могла не ощутить влияния постмодернизма и не оказать, в свою очередь, воздействия на него. Она многое восприняла из постмодернистской эстетики. Это и идея понимания мира как текста и текста как мира, и замещение реальной действительности действительностью вымышленной, и мысль об отчуждении человека от жизни, и идея создания собственного мира из элементов культуры, и многое другое. Но не следует утверждать, что русская фэнтези родом из постмодернизма. Это неверно. У нее свои корни, своя традиция. Лишь очень немногие произведения, написанные в жанре фэнтези, можно с полной уверенностью назвать постмодернистскими (М. Успенский. "Там, где нас нет", «Устав соколиной охоты» и др.). Большинство писателей используют только некоторые приемы постмодернизма наряду с традиционными средствами фэнтези. А коммерческой фэнтези постмодернизм и вовсе ни к чему, ведь она рассчитана на не слишком требовательного читателя с непритязательными вкусами (каких, увы, большинство).

Но это две крайности явления. Многие популярные авторы фэнтези по-настоящему талантливы и их произведения узнаются сразу; они используют самые различные приемы, и постмодернистские в том числе, оставаясь в границах фэнтези. Это — С. Логинов ("Земные пути", "Многорукий бог далайна", "Колодезь" и др.), Е. Лукин ("Катали мы ваше солнце", "Там, за Ахероном" и др.), Г. Л. Олди …

Жанр фэнтези привлекает писателей в первую очередь тем, что дает огромную свободу авторской фантазии и позволяет ввести в повествование порою самые немыслимые элементы. Однако и здесь есть свои пределы и правила.

Но, прежде чем начать разговор о том, что же такое, в сущности, фэнтези, необходимо дать определение жанра вообще. В литературоведении и в искусствоведении существует много различных определений жанра. Приведу только два из них — те, что даются "Литературоведческим энциклопедическим словарем" и Современным словарем-справочником по литературе". Итак, жанр — "разновидность художественной литературы, определяемая комплексом (иногда минимальным) тех или иных признаков (элементов или качеств) содержания и формы". По "Литературоведческому энциклопедическому словарю" жанр литературный — " исторически складывающийся тип литературного произведения... в теоретическом понятии о жанре обобщены черты, свойственные более или менее обширной группе произведений какой-либо эпохи, данной нации или мировой литературы вообще".

Как видно, эти два определения не противоречат друг другу, а в чем-то даже и дополняют.

Следует отметить, что очень многие теоретики пытались дать универсальную классификацию жанровых признаков. Однако эти попытки не имели успеха, так как разные литературы и литературные направления предполагают разные жанровые принципы. По классификации М. С. Кагана, к жанровым принципам относятся:

1)познавательный аспект (по сути, тематический), 2) объем (новелла, рассказ, роман),

3) оценочная сторона творчества (ода, элегия, комедия, трагедия),

4) степень участия фантазии, 5) прямой или косвенный смысл образности.

По М. Я. Полякову жанровые принципы — это

1)эстетическая "система" (трагическое, комическое и т. п.),

2)композиционная система,

3) тематическая система (охват действительности),

4) стилистическая система.

По Г. Н. Поспелову, все жанры создаются сочетанием той или иной проблематики, признаков объема и стихотворности либо прозаичности[2] .

Итак, мы видим, что единой классификации жанровых принципов и признаков нет. Каждая эпоха вносит свои поправки, каждая литература имеет свою специфику. В этой статье я буду говорить только о принципах создания текстов фэнтези. Фэнтези, несомненно, является отдельным жанром, так как ей присущи такие признаки, каких нет у других жанров. Именно по этим признакам фэнтези выделена мной в отдельный жанр.

Итак, жанровые признаки фэнтези:

1)мир несуществующий, обладающий свойствами, невозможными в нашей реальности. Например, Плоский мир, созданный Терри Пратчеттом: "этот мир, как следует из названия, совершенно плоский и покоится (точнее, едет верхом) на спинах четырех огромных слонов. Слоны стоят на панцире гигантской звездной черепахи по имени Великий А'Туин. Диск обрамлен водопадом, пенистые каскады которого бесконечной лавиной обрушиваются в космос. Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион. Однако волшебники подсчитали, что шанс "один на миллион" выпадает в девяти случаях из десяти";

2)магия и фольклорные персонажи как необходимый элемент. В качестве примера подойдет едва ли не любое произведение фэнтези.;

3) авантюрный сюжет (как правило — поиск, странствие, война и т. п.).

4)средневековый антураж, хотя здесь возможны варианты: Древний мир (Г. Л. Олди, "Герой должен быть один", где действие происходит в Древней Греции), современность ( С. Лукьяненко «Ночной дозор») или будущее (Кристофер Сташефф, "Чародей поневоле"); Следует отметить, что этот признак хотя и присутствует чаще всего, но не является определяющим.

5) скрытое противопоставление технологии и волшебства в пользу последнего;

6)на первый план выдвигаются герои, их поступки и переживания, волшебное и сказочное играет вспомогательную, но далеко не второстепенную роль;

7) противостояние добра и зла как основной сюжетообразующий стержень, "для фэнтези обязательна борьба добра и зла — ибо она, как и сказка, структурирована этически" (6). Конечно, фэнтези отличается от сказки. Зло и добро в ней равнозначны, а в сказке добро побеждает без потерь.

8)наличие потустороннего мира и его проявлений;

9)полная свобода автора: он может повернуть сюжет самым неожиданным образом, поскольку волшебный мир фэнтези предполагает, что в нем возможно все.. Этот последний признак — один из наиболее важных, определяющих. Он четко отграничивает фэнтези и научную фантастику, потому что научная фантастика описывает вероятное, и автор стеснен определенными рамками. Он вынужден дать объяснение невероятному, обосновать научно или псевдонаучно (что чаще всего и происходит)[3] .

Сравним две примерно одинаковые ситуации. Герой попадает в темницу, откуда бежать весьма сложно. На рассвете его должны казнить. Научная фантастика располагает небольшим набором средств, позволяющих вызволить героя так, чтобы это выглядело правдоподобно. Это, как правило, различные технические средства: например, лазер, чтобы разрезать стальную решетку, взрывное устройство для проламывания стены, телепортация, и т. п. У фэнтези гораздо больше способов. Помочь освобождению героя может что угодно и кто угодно. Это может быть дружелюбное привидение, указывающее путь к бегству, это может быть магия самого героя или какой-то магический предмет, это может быть вмешательство судьбы самым невероятным образом…и все это будет правдоподобным в реальности фэнтези.

Четкого определения жанра фэнтези до сих пор нет. Понятие "фэнтези" рассматривают то широко, то узко, относя, таким образом, к фэнтези самые различные произведения. Так, Т. Чернышева называет фэнтези "адетерминированной моделью действительности, повествованием сказочного типа со многими посылками", игровой фантастикой[4] . Один из известных "фантастических" критиков, В. Гончаров, так говорит об этом жанре: фэнтези, "в отличие от материалистической научной фантастики, описывает мироздание с позиций объективного идеализма". Г. Гуревич относит фэнтези к "ненаучной фантастике", в противовес научной, объединяя, таким образом, в одном определении различные жанры и направления. Поэтому я предлагаю понимать под фэнтези такие прозаические литературные произведения, в основном большого объема, в которых присутствуют перечисленные ранее признаки. Некоторые исследователи склонны рассматривать фэнтези очень широко. Например, Г. Нефагина полагает, что, если автор использовал хотя бы один из многочисленных приемов фэнтези, то данное произведение можно смело относить к фэнтези. Так, она причисляет к фэнтези романы В. Пелевина "Омон-Ра", "Чапаев и Пустота", "Жизнь насекомых". Подобной точки зрения придерживается Е. Ковтун[5] .

1.2 Соотношение жанра фэнтези с другими жанрами фантастической литературы

Конечно, фэнтези имеет и много общего с другими жанрами фантастической литературы. Иногда довольно трудно отличить ее от альтернативной истории, от исторического романа или от романа ужасов.

Т. Чернышева в книге "Природа фантастики", говоря об определении фантастики вообще (то есть фантастической литературы), отмечает, что это безнадежное дело, потому что невозможно найти достаточное большинство тех, кто согласился бы с каким-либо одним определением.

Практически каждый писатель под фантастикой понимает что-то свое, и то же самое можно сказать о фэнтези. Например, известный американский писатель-фантаст Роджер Желязны вспоминал, что всякий раз, когда он слышал или читал новое определение фантастики, писал рассказ, который опровергал это определение и тем не менее являлся фантастическим. Т. Чернышева справедливо замечает, что "фантастика не противопоказана никакому литературному методу, она может «поступить на службу» и к романтизму, и к реализму, и к модернизму". Переходя непосредственно к фэнтези, Чернышева пишет: "…НФ (научная фантастика) изображает возможное — возможные в будущем перемены, открытия, возможные в галактике миры и цивилизации, — в то время как fantasy изображает нечто заведомо невозможное", во всяком случае, в нашем мире (эта оговорка не случайна, так как в свете постмодернистского восприятия мира все, что создано воображением автора, существует, ибо мир есть текст)[6] .

Исследовательница М. Галина отмечает, что "точно определить, что такое фэнтези, а что такое научная фантастика, сложно. Условно говоря, научная фантастика основывается на ныне существующей (иногда чуточку подправленной, как, скажем, в случае сверхсветовых космических путешествий) научной парадигме, а фэнтези привлекает дополнительные условия, в частности магию…"[7]

Фэнтези обычно включают в общее понятие "фантастика", туда же входят и научная фантастика, и другие жанры и направления (социальная фантастика, альтернативная история и т. д.). Вопрос отношений между научной фантастикой и фэнтези не решен до сих пор. С одной стороны, и то, и другое объединяется в одном понятии "фантастика" и воспринимается как ее модификации. С другой стороны, фэнтези явно противостоит той литературе, которую условно обозначают "научная фантастика". Западные исследователи, а в последние годы и большинство отечественных, воспринимают фэнтези как особый жанр, отделяя его от литературы сновидений, литературы ужасов, литературной сказки, мистики.

Кроме того, следует упомянуть самую важную, самую характерную черту жанра – обращение к мифу. Миф может быть самый разный – в том числе и созданный самим автором. Фэнтези вообще свойственна некая мифологичность. В этом смысле она синтезирует в себе сказку и миф.

Научная фантастика и фэнтези различаются по многим критериям. Во-первых, объектом изображения. В фэнтези "конструируются миры, нигде не существующие… в научной фантастике изображается некий неизведанный космос будущего".

Если в фэнтези действуют некие высшие, надчеловеческие силы, то в научной фантастике, как правило, их нет. Фэнтези может себе позволить обращаться с законами природы как ей угодно, вплоть до прямого их нарушения. Например, главный герой романа Э. Раткевич "Деревянный меч", сражаясь с черным магом, победил его весьма оригинальным образом: он не только стер его с лица земли, но и уничтожил всякую память о нем и его деяниях. Это привело к тому, что изменился сам мир: горы, разрушенные черным магом, снова возвышались как ни в чем не бывало, убитые им люди снова жили… то есть был нарушен закон причинности, фундаментальный физический принцип, исключающий влияние данного события на все прошедшие. Понятно, что научная фантастика на такое и не замахнется, ибо она излишне рационалистична и не допускает подобных вольностей. Все чудеса в научной фантастике получают научное объяснение, в фэнтези же никакие объяснения не нужны, ибо чудо в ней — нечто само собой разумеющееся.

Самое, пожалуй, существенное отличие фэнтези и научной фантастики, по мнению Чернышевой, в том, что научная фантастика изображает возможное и объяснимое, а фэнтези — невозможное. "В fantasy мы встречаемся с явлениями сверхъестественными, НФ (научная фантастика) же их избегает". Итак, главный признак фэнтези — нечто такое, что заведомо невозможно в нашем мире[8] .

Отсюда логически следует еще один важнейший признак современной фэнтези: иной мир, созданный специально, с определенной целью и обладающий свойствами, нехарактерными для реального мира. Сверхъестественное предполагает магию, которая и объясняет все непонятное легко и просто. В произведении фэнтези, допустим, герой использует ковер-самолет или шапку-невидимку. Это волшебные предметы, и пояснять принципы их действия нет ни необходимости, ни смысла. В научно-фантастическом произведении читатель столкнулся бы с пространным и, скорее всего, нудным объяснением, почему и как работает шапка-невидимка, да и называлась бы она каким-нибудь мудреным термином. В фэнтези "могут появиться любые фантастические элементы без всяких объяснений и ограничений, так как фэнтези является своего рода фантастическим хаосом, космосом ничем не ограниченного творческого воображения, миром непредвиденной случайности, где все может случиться и каждый может стать победителем независимо от своих моральных качеств…отсутствуют всякие объяснения и законы при введении в текст фантастических элементов". Фэнтези не любит раскрытия тайны волшебства, так как оно (волшебство) теряет от этого свое очарование. Человек всегда стремится к чему-то таинственному; при всей его жажде к разоблачению тайн подсознательно он хочет, чтобы тайна оставалась тайной. Фэнтези удовлетворяет это желание.

Итак, мир фэнтези и магия — вот основные признаки любого произведения в жанре фэнтези. Другие из перечисленных в начале этой статьи признаков тоже могут присутствовать, но не обязательно. Именно первые два служат основным "ориентиром" при определении: это — фэнтези, а это — нет. Для иллюстрации сопоставим роман М. Семеновой "Волкодав" и роман В. Пелевина "Омон-Ра", который Г. Нефагина причисляет к фэнтези. В романе Семеновой изображен мир, очень похожий на наше раннее средневековье, но это другой мир. Он обладает особенными свойствами, в нем действует магия. В романе Пелевина магии нет и непонятно, какой мир вообще изображен и не является ли то, что изображается, всего лишь галлюцинациями героя. Грани между реальным и нереальным стираются, читатель вполне может поверить в реальность мира, представленного его взору... но это не мир фэнтези. Мир фэнтези отличается от нашего, реального мира именно тем, что это отличие подчеркивается. Мир фэнтези создается специально и не маскируется под реальный мир, за редким исключением (например, когда события, изображенные в произведении, разворачиваются в далеком прошлом или вероятном будущем). Настоящее мира фэнтези нереально по отношению к нашему миру. Мир фэнтези вторичен, его нельзя проверить на существование и истинность. И даже желание сделать это не возникает. Мы знаем, что этот мир нереален. При прочтении романа В. Пелевина такое желание появляется, поскольку невозможно однозначно утверждать, что описываемый мир "не наш" или "наш"[9] .

Фэнтези обладает теми же особенностями, что и фантастика вообще, так как она является ее модификацией (то же самое можно сказать и о других фантастических жанрах). Термин "фантастика" мной используется в самом общем, широком значении: любая фантастическая литература. "Фантастика — это в значительной мере уход из реального мира"— так говорит о фантастике один из популярных русских писателей-фантастов С. Лукьяненко. То же самое можно сказать и о фэнтези, более того, это утверждение к фэнтези подходит как нельзя лучше.

Фэнтези свойствен эскапизм или нечто похожее на то. Может быть, именно потому, что мы устаем от обычной нашей жизни с ее заботами и проблемами, мы берем в руки книгу фэнтези и погружаемся в придуманный мир, находя там то, чего нам никогда не найти в настоящей жизни. Но, когда фэнтези определяют как попытку к бегству от действительности, чаще всего ошибаются. Фэнтези — это, скорее, один из способов видения мира, его изображения и осмысления. Мир познается путем его преобразования в сказку, которая, в свою очередь, превращается в "не-сказку", своеобразное отражение мира. В современной фэнтези есть тенденция рассматривать проблемы современности, перенося их в мир фэнтези, помещая их в непривычную обстановку, которая способствует выявлению и более глубокому раскрытию и заострению этих проблем. Автор как бы вытаскивает неприглядные стороны нашей жизни на всеобщее широкое обозрение. Конечно, порою это очень тщательно замаскировано, но внимательный и вдумчивый читатель всегда может увидеть скрытое. Не буду углубляться в примеры, упомяну лишь бессмертное творение Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин Колец», где можно увидеть некую параллель с событиями Второй Мировой войны…[10]

Фэнтези многое взяла из авантюрных романов. В частности, особенности построения сюжета, интриги. Слова М. Бахтина об "авантюрном" романном времени можно отнести и к большинству произведений фэнтези: "авантюрное «время случая» есть специфическое время вмешательства иррациональных сил в человеческую жизнь: вмешательства судьбы,.. богов, демонов, магов-волшебников… романных злодеев", "все моменты бесконечного авантюрного времени управляются одной силой — случаем". Случайность в авантюрном сюжете играет важную роль. В фэнтези случайность порою определяет все. Конечно, и научная фантастика часто грешит этим, если не задается целью только показать вероятное будущее, возможные изобретения и тому подобное. Вообще, остросюжетность — характерная черта фантастической литературы, тем более массовой. В конце концов, одной из задач любого писателя всегда было и будет — привлечь как можно больше читателей, заинтересовать их. Тут на помощь и приходят развлекательные элементы. А сумеет ли автор в таком оформлении преподать нечто серьезное, зависит от его таланта и мастерства. Одной из особенностей фэнтези можно считать и то, что этот жанр "предпочитает" крупные формы, сближающие его с романом и повестью, хотя повесть-фэнтези — явление редкое. В русской фэнтези лишь немногие авторы прибегают к повести: М. Семенова, Е. Лукин, но и в их творчестве повесть занимает как бы второе место. Рассказы в жанре фэнтези тоже редки и чаще всего создаются как бы в дополнение к уже написанным романам, к уже созданным мирам или героям, или же объединяются в циклы. Это хорошо, с одной стороны. Но с другой… "Очевидным фактом в современной российской фантастике является преобладание больших форм. Ныне роман — излюбленный объем издателя, читателя, а следовательно, и писателя. Заметим, что выстраивание острого сюжета (а практически вся мировая классика — за редчайшим исключением — остросюжетна) легче удается на длинных дистанциях. Большой объем любезен фабуле. Меньше возни со слогом, грубой обдирки вполне достаточно и не у всякого достанет терпения (и как следствие — мастерства) на шлифовку". Как видим, коммерческая сторона вопроса немаловажна, особенно в наше время. Рассказ не очень-то привлекает читателя, тем более массового, издателю он тоже невыгоден. Вот и предпочитают романы. Часто даже в ущерб качеству. Но нельзя не согласиться, что роман — наиболее подходящий объем для фэнтези, тем более, что у этих жанров немало общего: эпичность, сложность сюжета, широта охвата событий, глубокое раскрытие характеров персонажей, их прошлого; главными структурными элементами являются повествование и весь представленный мир в пространстве и времени (в случае фэнтези—особый мир фэнтези), а также другие признаки[11] .

История жанра начинается, пожалуй, со средневекового авантюрного романа, с литературной сказки и произведений романтиков. Чернышева, называя фэнтези "игровой фантастикой", связывает ее рождение с традицией сказки и карнавальной перестройки мира: "Новая традиция литературной сказки соединяется с идущей от давних времен традицией карнавальной игровой перестройки мира. Вместе они и формируют то, что мы называем игровой фантастикой". Романтики также внесли свою лепту. Конечно, тогда это еще не была фэнтези в том виде, в каком мы ее знаем. Например, у Гофмана уже есть все черты фэнтези, кроме самого мира фэнтези в современном понимании. Сказочный мир — есть, присутствуют волшебные существа, нечто нереальное, непознаваемое и заведомо невозможное в привычной жизни. Но здесь все еще подчеркивается именно сказочность. Волшебный мир Гофмана остается сказкой, он не равен миру реальному, не подается как самодостаточный, вполне возможный мир, тогда как мир фэнтези должен быть равнозначным реальному, между ними совершенно нет субординации. Т. Степновска, говоря о происхождении фэнтези, утверждает: "Основным источником возникновения фэнтези как особого вида художественной литературы, где свободная игра воображения способна нарушить любой закон реального мира, ввести любое чудо и волшебство в качестве слагаемого содержания и формы, являются миф и сказка". Основным законом мифа является фатум, высшая сила. В сказке же принцип иной. В ней добро по определению сильнее зла и главный герой всегда побеждает без особых усилий просто потому, что так должно быть. Его победа неизбежна. Зло в сказке существует для того лишь, чтобы его могло победить добро. "Фэнтези моделирует мир, который теряет сказочную обусловленность на уровне экзистенции…". Иными словами, сказка превращается в фэнтези тогда, когда она вбирает в себя быт, элементы реальной действительности, приобретает реалистические черты. Добро и зло уравниваются по силе, возникает несправедливость и появляются случайность и рок. Проиллюстрируем наглядно. Например, Золушка. В сказке все заканчивается хорошо: "и жили они долго и счастливо". Потому что не могло быть иначе. А теперь представим такую картину: Золушка является на бал в ослепительных одеждах заморской принцессы, за каковую себя и выдает. На самом деле она — обыкновенная авантюристка. Ее разоблачают, обвиняют в мошенничестве и бросают в темницу, выпоров плетьми. Туда же попадает и ее благодетельница-фея, за сообщничество. Это уже не сказка.

Сказка создает свой, совершенно закрытый мир, в котором напрочь игнорируются законы природы. Фэнтези же вводит в эмпирический мир законы, противоречащие познанию. Магия и не-магия в фэнтези сопротивляются друг другу. Об этом хорошо сказано в романе Э. Раткевич "Меч без рукояти": "мир сопротивляется магическому вмешательству. Даже горный хребет, даже прибрежный песок, даже пыль на старой паутине — и те не подчиняются без сопротивления".

Итак, у романтиков — уже не совсем сказка, но еще и не фэнтези. Литературная сказка ближе к фэнтези именно тем, что в нее уже проникает быт, но она еще не фэнтези, так как сохраняет сказочную условность. Мир сказки остается миром сказки и его законы не действуют во вне. У символистов, наследников и продолжателей романтизма, мир вымышленный и невозможный уже вторгается в реальный мир и сливается с ним, становясь столь же, а подчас и более реальным. Это нашло выражение в идее двоемирия у символистов. Вспомним Сологуба или Андрея Белого. Это уже приближение к фэнтезийному миру. Идея двоемирия позже трансформируется в идею многомирия фэнтези.

После символизма развитие фэнтези в русской литературе приостанавливается, замирает. Фэнтези осмеливается появляться лишь в детской литературе. Возникает и уродливая помесь фэнтези и научной фантастики, которая, к счастью, не прижилась. В нашей литературе фэнтези в современном виде появляется после того, как наши читатели и писатели познакомились с классикой зарубежной фэнтези: Дж. Р. Р. Толкиен, Мэри Стюарт, Урсула Ле Гуин, Роджер Желязны, Майкл Муркок, Андрэ Нортон и другие. В 80-х появляются первые образцы отечественной фэнтези: "Оборотень" Н. Ютанова, "Меч и радуга" Е. Хаецкой, первые рассказы С. Логинова…

За рубежом фэнтези активно и непрерывно развивается. Первым произведением настоящей, привычной нам фэнтези стал "Век Дракона " Роберта Говарда, первым героем нового жанра, названного сначала genresword and sоrcery, "жанром меча и волшебства", стал Конан Киммериец. Так началась первая волна фэнтези. "Век Дракона" был издан в 1936 году, а через год Дж. Р. Р. Толкиен издает книгу "Хоббит, или Туда и обратно". Но истинная слава к нему пришла позже, когда появился "Властелин Колец", в 1954 году. Толкиен прогремел по всему миру, завоевав бесчисленное множество поклонников, породив уйму подражаний и дав сильнейший толчок новой волне фэнтези[12] . Именно к этому моменту завершилась трансформация сплава готического, авантюрного, рыцарского романов, "фейной сказки" (fairy tales), историй о духах в отдельный жанр фэнтези — такой, каким мы его знаем. "Властелин Колец" высится нерушимым монолитом истинной фэнтези. С тех пор большинство западноевропейской и американской фэнтези — не что иное, как наследование Толкиена, его продолжательство и подражание ему. Наша, русская фэнтези последних лет — не исключение. Уж очень Толкиен популярен и универсален. Наиболее известные произведения, разрабатывающие мир Толкиена — это "Кольцо тьмы" Ника Перумова, "Черная книга Арды" и "Исповедь стража" Н. Васильевой, "Последний кольценосец" К. Еськова, а также пародия А. Свиридова "Человек с Железного Острова". Это только в нашей, русской литературе. В какой-то мере толкиеновская эпопея обыгрывается в саге польского писателя А. Сапковского о ведьмаке. Сюда можно отнести и бесчисленное множество так называемых «фанфикшенов»: продолжений, апокрифов и т.п., прочно обосновавшихся в Интернете. Еще одним неисчерпаемым источником стал артуровский миф, хотя его разработка идет в основном в западной литературе. С другой стороны, А. Сапковский в критической статье об артуровском мифе пишет, что и у Толкиена можно отыскать параллели к этой легенде и мотивы, явно заимствованные оттуда. Надо отметить, что толкиеновская эпопея вызвала к жизни не только продолжения и пародии, но и фэнтези такого типа, который условно можно обозначить как "взгляд с другой стороны" на мир Толкиена. История Средиземья рассказывается не сторонниками добра, а теми, кого считали злом. Казалось бы, странно. Но если посмотреть глубже, то становится понятным, почему. Ведь Толкиен слишком категоричен, зло в его эпопее во многих отношениях абстрактно. Оно названо злом и этого достаточно. Но не для всех, как оказалось. Те, кто пишет "взгляд с другой стороны", рассматривают этот вопрос иначе, и злом оказываются несправедливость, непонимание, ненависть и политические интересы. А в романе К. Еськова "Последний кольценосец" в роли зла выступает именно политика, война развязана во имя интересов узкого круга лиц — магов и эльфийских владык, опасающихся утратить магию и власть. Борьба магии и технологии, их столкновение — вот истинная причина войны на уничтожение целого государства.

В русской фэнтези есть еще одно мощное направление, помимо толкиеновского. Это — так называемая славянская фэнтези, представленная в основном творчеством М. Семеновой и О. Григорьевой, в меньшей степени — другими писателями. Здесь разрабатывается славянский миф, который, в отличие от тех же кельтских сказаний, проходит такую обработку впервые после романтизма. Также нельзя не сказать и о мифологической фэнтези. В русской литературе она разрабатывается только двумя писателями, Д. Громовым и О. Ладыженским, пишущими под общим псевдонимом Генри Лайон Олди. Мифологическая фэнтези работает с известными мифами, она не создает свой собственный миф, а лишь переосмысливает и преобразовывает уже известный, много раз до того переосмыслявшийся литературами разных эпох, придает ему некое новое понимание.

Глава 2 Анализ трилогии Марии Семеновой «Волкодав»

2.1 Своеобразие романов Марии Семеновой

"Волкодав" - роман достаточно традиционный. И в тоже время он выпадает из канонов жанра. История приключений Волкодава, последнего воина из рода Серого Пса племени веннов, начинается в тот момент, когда обычно подобные истории заканчиваются: герой находит своего врага, из-за происков которого его прежняя жизнь превратилась в череду нечеловеческих испытаний, и убивает его, совершая акт справедливого возмездия. И пытается обрести новый смысл жизни, ибо то, ради чего он жил раньше, свершилось[13] .

Волкодав - суровый воин, он в совершенстве освоил науку убивать. Но он устал от крови. А мир, в котором живет Волкодав, очень жесток, и нужно брать в руки меч, чтобы отстоять свое право на жизнь и помочь слабым. Волкодав силен, но он - не груда стальных мускулов и небездушный автомат по размахиванию мечом. Он - человек со сложным внутренним миром, он тонко чувствует переживания других людей, много размышляет о мире, о своем месте в нем. Поэтому роман трудно отнести к разряду тех массовых (хотя порой и неплохо написанных) фэнтезийных боевиков, на страницах которых не отягощенные интеллектом "конаны" направо и налево размахивают мечами, круша все на своем пути. Так что "Волкодав" - никакой не "Русский Конан", как уверяют читателя издатели - очевидно, в рекламных целях, а психологический роман о трудной судьбе сильного человека.

Заслуга Марии Семеновой в том, что она "очеловечила" сюжет боевика. Возможно, такова была изначальная установка - все-таки книгу писала женщина. Возможно, именно женским взглядом на мир объясняется желание писательницы создать на страницах своего романа идеальный, но утопичный мир - мир, где женщины стоят над мужчинами, а мужчины воспринимают это как должное.

Хочется отметить и литературное мастерство Семеновой. Мира романа вымышлен, однако кажется вполне реальным. Роман насыщен множеством действующих лиц, принадлежащих к разным племенам - вельты, венны, сегвены и другие. И все они имеют только им свойственные особенности, словно писательница почерпнула сведения о своих героях из исторических источников. Насыщенный деталями, написанный замечательным русским языком, "Волкодав" - один из лучших романов последних лет в жанре фэнтези. И, возможно, не только фэнтези.

Эти романы написаны в жанре фэнтези, чья популярность на сегодняшний день занимает всё более и более устойчивые позиции. В результате анализа романов Семёновой и сопоставления их с научными работами; главным образом с трудами Афанасьева «Мифологические воззрения славян на природу» и «Мифы русского народа» Левкиевской, мы приходим к выводу, что Семёнова не только активно использует материал славянской мифологии, но и преобразует его. Славянская культура - верования, традиции и обычаи наших предков – незримый самобытный герой её произведений. Именно поэтому мы можем назвать жанр этого произведения - славянское фэнтези.

На ранней стадии мифического сознания внутри живой природы не представляется ещё возможным провести чёткую грань между человеком и животным, что ведёт к зооантропоморфному облику героя мифа. Сказанное относится, прежде всего, к мифам, в которых действуют тотемные предки – создатели одновременно и какой-нибудь породы животных, и человеческого рода, для которой тот или иной вид животных является прародителем. Из этого следует, что герой мифа может выступать как в облике человека, так и в облике животного. И тот, и другой прообразы обнаруживаются уже в искусстве позднего палеолита[14] .

С.Ю. Неклюдов нашёл объяснение этим своеобразным «перевоплощениям» персонажей: по его мнению, они способны выступать в своей «животной» или человеческой ипостаси главным образом в зависимости от функционирования в данном эпизоде[15] .

Данное явление мы наблюдаем в анализируемых произведениях, ведь не случайно все племена здесь ведут свой род от тотемного животного, к тому же и главный герой в случае надобности превращается в покровителя своего племени – в собаку: «Его предок был псом, который избавил праматерь племени от лютых волков, а потом, как водится, обернулся статным мужчиной».

При этом способность перенимать облик тотемного животного была уделом избранных, всегда считалась великой честью: «Предок дарит Своё обличье только величайшим в роду».

Именно перед тотемным предком держат ответ венны в загробном мире: «Хорошим или плохим я был сыном, это я узнаю, когда умру и предстану перед Прародителем Псом».

Черты человека и черты пса сливаются друг с другом, их души становятся единым целым, и одно существо описывается с помощью указания характерных особенностей другого: «У страшного серого зверя были человеческие глаза».

Образ Серого Пса в романе является одним из главнейших тотемов.

В мифологических представлениях наших предков собака играла далеко не последнюю роль, так как она всегда являлась помощником человека, сопровождала его на охоту, охраняла жилище и т.д. Народное сознание часто отождествляло собак с тучами, поэтому внимание постоянно акцентируется на ассоциативной связи между собакой и тучей благодаря общему для них признаку – серому цвету; именно этим и объясняется постоянное упоминание о том, что пес носит серую шкуру[16] .

Образ волка неразрывно связан с образом собаки. В романах даже есть упоминание о родственном Серым Псам племени, в котором тотемом являлся волк. Верования приписывали ему функции посредника между «этим» и «тем» светом, между людьми и нечистой силой, в русской традиции даже существует предание, что волк был создан дьяволом, чтобы кусать бога.

Два героя - Волк и Волкодав противопоставляются друг другу – один как носитель светлого начала, охранителя человека от всякого зла, другой как губитель стада, жестокий слуга не только земных тиранов, но одновременно и потусторонних сил.

Образы волка и собаки в народном сознании тесно связаны благодаря возможности превращения как из человека в животное, так и наоборот. Идея о смене облика в более поздней народной традиции трансформируется в культ оборотня, соотнесённого с природной средой, и прежде всего с фауной и флорой соответствующего региона.

Мотив перевоплощения человека в волка и в русском фольклоре, и в древнерусской литературе являлся универсальным. Мифологема превращения человека в волка столь устойчива, что слово волколак или волкодлак приобрело расширительный смысл: это оборотень вообще. Корень длака в стар.слав., сербохарватском и словенском языках значит «шерсть», «руно»).

Превращение в собаку имеют свою особенность: оно случается совершенно внезапно: только что видели человека, имеющего некоторые характерные признаки (например, старика, «много такого знающего», со странным волчьим взглядом, сверкающим из-под бровей), а спустя мгновенье вместо этого человека видят похожую на него собаку. Превращение, описанное в романах, полностью соответствует народным представлениям. Прежде всего, Волкодав имеет все признаки «подозрительного» человека: следы кондалов вызывают в народе мысли о том, что он – беглый каторжник. Да и вид у него всегда очень угрюмый и настороженный! «Мы слышали крики. Нам показалось, что бешенная собака напала на женщину», - так говорят очевидцы схватки Волкодава с жрицей богини Смерти. «Я…иногда…бываю собакой» – признаётся и сам герой.

Правда, необходимо отметить, что оборотничество носит в сознании народа отрицательный характер, так как оборотень если не ведет человека к гибели, то, по крайней мере, приносит серьёзные неприятности. Славяне, жившие во времена первобытно-общиннго строя оборотничество представляли совсем иначе, т.к. каждый член рода, а в особенности избранный, совмещали в себе черты человека и животного-покровителя, следовательно такое превращение не могло принести зла. Так и Волкодав чувствует в себе Пса, он органически сливается с ним.

Появляется на страницах романов и гигантский Змей. Правда, он предстаёт перед нами не в образе животного, а в своей божественной ипостаси.

«Змей, давным-давно изгнанный Богом Грозы из пределов Земли, рвался в дневной мир, шарил хоботом, нащупывая дорогу к Железным горам: сломать заповедные крепи, выпустить из векового заточения хозяев смерти и холода, Тёмных Богов.»

Этот миф напоминает скандинавское сказание о Мировом Змее, пожирающем свой хвост. Ёрмунганд, Мировой Змей, – был сыном Локи и великанши Ангрбоды. Всеотец (Один) взял великого Змея и бросил его в море. Там вырос он до таких размеров, что лежит теперь, плотно обвившись вокруг земли, и грызёт свой хвост.

Учёные полагают, что Змей в его древнейшей форме представляет природные стихии огня, воды, гор и небесных сил – дождя и грозы. Легенда о Боге Грозы, рассказанная Семёновой, у реальных славян часто трансформировалась в легенду о кузнеце. Так, этнографы в 20-е гг. ХХ века зафиксировали на Украине целый ряд сказаний о древних кузнецах-змееборцах, которые выковали сорокапудовый сказочный плуг и научили людей земледелию.

Само племя веннов, из которого происходит главный герой, чем-то напоминает племя реальных исторических северян невров, живших в 5-6вв. до н.э., которых считают предками славян. Эти племена жили первобытным строем. Селились они в лесу, как и венны. Афанасьев отмечает, что Геродот записал любопытную этнографическую деталь, связанную с неврами, о ежегодном превращении их в волков, правда, что он имел ввиду, остаётся не совсем ясным.

Главный мотив русской народной вышивки – женская фигура с воздетыми к небу руками – существовал уже примерно в 5,6вв. до н.э.. Из этого следует, что главенствование женщины как богини и женщины в родовой общине на тот период истории славян было очевидным. Тогда мы можем предположить, что племя невров тоже могло жить по матриархальному принципу!

Веннское племя также строится по принципу матриархата. Венны верили, что в основе племени стоит Праматерь. Превосходство женщины подчёркивалось и тем, что женщину считали более интеллектуально развитой. «Женщины мудрее мужчин», - так говорит и сам главный герой. Нижеследующий обычай характеризует взаимоотношения мужчин и женщин этого племени: «Веннские женщины дарили бусы женихам и мужьям, и те нанизывали их на ремешки, которыми стягивали косы. С гладкими ремешками показывались на люди одни вдовцы и те, до кого женщина ещё не снисходила.»(1;55); «По веннскому обычаю, радужная горошина на ремешке у холостого мужчины обозначала лишь, что он собирался хранить верность подарившей её. Пока она не возьмёт его в мужья. Или не предпочтёт кого-то иного…»(1;290). Женщины племени веннов брали мужчин себе в мужья, что часто становилось поводом для шуток и издёвок со стороны представителей других племён: «Волкодав привыкнуть к тому, что у большинства народов девушку выдавали, так и не мог. У веннов девушка брала себе мужа»(1;288).

2.2 Мифологические мотивы в трилогии Марии Семёновой «Волкодав»

На страницах романов Семёновой перед нами последовательно предстают все основные боги славянского пантеона: Перун(Сварог), Дажьбог(Солнце), Лада, правда под другим именем(в романе она встречается под именем Прекраснейшей), Марана-смерть и т.д.

Из них большее внимание уделяется Перуну, «Богу Грозы», как его называет сам Волкодав. Этот бог является также покровителем главного героя, его незримым помощником.

В славянской мифологии Перун являлся владыкой морей, рек, дождевых облаков и т.д, а также богом земного огня, принесеного им с небес в дар смертным.( Исходя из этого можно провести параллель между ним и др.-греческим Прометеем)

Перун часто отождествляется с греческим Гефестом и с Тором из скандинавской мифологии. В народном сознании жителей северной Европы Тор путешествовал по небу в колеснице, разя стрелами-молниями, сопровождаемый диким грохотом - громом.

Ср. с описанием в романе: «Колесница Бога Грозы удалилась на север…».

Каменный или металлический крестообразный молот – необходимый атрибут бога-громовника у всех арийских народов. Так же и финский бог Укко имеет не только огненный лук и огненные стрелы, но и молот[17] .

Мария Семёнова описывает обращение главного героя к Перуну, своему покровителю: «Вытащил молот…начертал в воздухе Знак Грома: 6 остроконечных лепестков, заключённых в круг-колесо», т.е. чтобы получить помощь от божества, герой совершает ряд «колдовских» операций с помощью любимого оружия бога-громовника.

«Венны звали эти горы Железными и утверждали, будто ими, как железным замком, запер когда-то Тёмных Богов и всякую нечисть, воспретив показываться в дневной мир» – эта цитата, несмотря на свою краткость, содержит, на мой взгяд, очень важную информацию. Здесь в несколько изменённом виде, представлен один из базовых славянских мифов о борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Учёные полагают, что на его основе создавались все остальные мифологические рассказы об отношениях между богами.

Теория «основного мифа» была разработана в 60 – 70-х годах ХХ века В.В.Ивановым и В.Н.Топоровым, которые исходили из предположения, что славянская мифология может быть реконструирована через сопоставление с мифами других народов, «родственников» славян по индоевропейской семье. Согласно теории «основного мифа» у восточных славян существовал ряд мифологических сюжетов, объединяющих Перуна, Мокошь (женск. начало) и Волоса (Велеса)[18] .

Скорее всего, основным противником громовержца был Волос.(В северорусских землях этот бог почитался под именем Велеса.) В отличие от Перуна, который царил в верхнем мире, на небе, Волос властвовал под землёй.

Причину распри этих богов учёные обычно видят в соперничестве за благосклонность единственного известного женского божества Мокоши, которую считают супругой громовержца Перуна. Впрочем, подобная гипотеза полностью построена на сравнении славянских богов с персонажами балтийской мифологии и практически не имеет прямых подтверждений в собственно славянских верованиях.

В космогонические представления веннов и сегваннов, сольвеннов и других племён, представленных в романе, вливаются реальные космогонические мифы древних славян, в том числе, и легенды об Острове Жизни, воплощающем в себе представления славян о Рае небесном:«…Остров Жизни, священная обитель Богов. Туда, на этот Остров, ушли Дети Серого Пса». Вспоминая Остров Жизни, венн постоянно называет его Яблочным.Этот миф, пересказанный Семёновой, уходит своими корнями в глубокую древность, когда славяне полагали, что в райских садах зреют золотые яблоки, дающие вечную молодость, здоровье и красоту (= живая вода). Ещё Афанасьев говорил о том, что «Блестящие молнии уподоблялись арийскими племенами золотым шарам. Золотые шары-молнии породили миф о золотых плодах, зреющих в счастливую пору весны и лета на деревьях-тучах. Греческая мифология знает чудесный сад нимф-гесперид, в котором растут золотые яблоки»[19] .

«А наёмники…Если они погибают, то…в бою, с мечами в руках, и Длиннобородый берёт их на небо, сражаться и пировать в Дружинном чертоге!» Такое поверье сходно со скандинавским мифом о боге Одине и его небесной стране Валхалле – рае для всех павших в бою войнов! Несомненно, чтобы попасть на Остров Жизни, нужно пройти определённый, не лишённый опасностей путь, который в народном сознании чаще всего отождествлялся с Млечным путём или радугой. Авторы Мифологического словаря отмечают, что в Тульской губернии Млечный путь осмысляли как Мост из ада в рай, по которому идут души умерших. Соответствующие представления мы находим и в романах: «Я не очень хорошо жил… Радужный мост обломится у меня под ногами, и двери Звёздного чертога не раскроются передо мной. Жадный Хёгг будет вечно гнаться за мной по отмелям холодной реки…» В данном контексте, как и в последующем, выдвигается идея о том, что душа свободна и легка только тогда, когда вес души вместе с грехами не будет превышать определённую норму, иначе человеческая сущность до рая долететь не сможет!

«Прегрешения прожитой жизни могут отяготить, заставить свалиться в холод и мрак Исподнего Мира со Звёздного моста.». Эта же мысль развивается и далее: «Души бывают разные… -У праведника она - как светлое облачко…А у таких, как Людоед или тот палач, души – как трупы.»

Сравним представлении славян и веннов о смерти. Женский род слова ‘смерть’ лишний раз подтверждает идею о том, что, славяне олицетворяют её с женщиной, подобной Гелле, у немцев же T`ot, der heilig Tod выступает, как злой бог(но не как женщина)[20] .

Видение смерти у героев «Волкодава» похожее: «На границе светлого круга стояла худая рослая женщина. В длинной, до пят, белой рубахе и тёмно-красной понёве с прошвой, расшитой белым по белому. Распущенные пряди седых волос достигали колен. …Время попросту не имело к ней отношения.» Стоит обратить внимание на то, что изображается только одежда Смерти, но о лице не сказано ни слова. Это описание напоминает быличку, когда о страшном и о невыразимом, простым человеческим языком не говорится; мы узнаём описываемое существо только по каким-то особенным признакам[21] .

Итак, мы рассмотрели образ смерти и представления о загробном мире, сравним теперь представления о возникновении человека и устройстве мира у славян, описанных Семёновой с реальными представлениями наших предков.

«Боги Небесной Горы вылепили всех нас из глины.» «Волкодав: «Боги вырезали нас из дерева.»

Здесь в цитатах из романов мы видим, как сталкиваются космогоничексие представления двух разных племён, при этом миф, «рассказываемый» Волкодавом, не находит аналогов в рамках славянской традиции, скорее, примеры соответствия можно найти в мифологии других стран, например, в Персии: жители этой страны в древности полагали, что прародители рода – муж и жена (Meshia и Meshiane) произошли из дерева. Соответствующую параллель мы находим в скандинавской Эдде, где говорится о том, что люди были сотворены из ясеня[22] .

«Ниже начинался матёрый щит Земли, отделявший Верхний мир от Исподнего. Если рыть вглубь, со временем можно достигнуть …чего? Обиталища мёртвых?».

Из этих цитат следует, что племена, созданные Семёновой, мир делили на подземный и наземный, что расходится с представлениями о том, что души умерших обитают на небесах. Эта путанница могла возникать из-за столкновения различных мифологических представлений, так как каждое племя имело свою собственную версию мифа об обиталище умерших.

Встречаются в романе и существа, являющиеся результатом непосредственно творчества самой Семёновой: Из них – бог Трёхрогий,Ойлен Улль – властитель небесного Острова Яблок. (Похожее имя встречается в скандинавской мифологии: Улль – бог-лыжник, стрелок из лука и сын богини Сив, но мы видим, что у Семёновой он выполняет совсем иную функцию, при этом имеет необычный внешний облик, из чего можно сделать вывод, что бог этот – результат творчества писательницы, а сходства имён – лишь случайное совпадение!); Каплона – богиня, покровительствующая лошадям, Кан – богиня Луны: «Кан Кендерат была жрицей Кан, милосердной Богини Луны. Богиню Кан чтут на юге Вечной Степи. У этих жриц было заведено странствовать – лечить, учить…А чтобы безоружные женщины живыми возвращались домой, их Богиня даровала своим ученицам Искусство Кан-киро ведда-арди.». Под этим культом нельзя рассматривать какое-то определённое религиозное направление. Женщины-жрицы владеюшие подобием восточных единоборств – каждый критик или читатель сам волен интерпретировать это явление как ему самому хочется!

Семёнова разрабатывает небольшой цикл легенд, связанных с изображёнными в романе Самоцветными горами. Это своеобразная культура рабов, их легенды и вера в спасение и грядущую свободу. Так, например, рабы верили, что, если прийти в забое по шесть человек, то Горбатый рудокоп обязательно станет седьмым и освободит их. Эта легенда, а также рассказы о том, как иногда некоторые слышали звон его кайла, напоминают линию «Уральских сказов» Бажова, в том числе, и историю о Хозяйке Медной горы, которая иногда помогала наиболее трудолюбивым и честным работникам. Автор касается также и особенностей горных профессий, поверий, связанных с различными драгоценными камнями, т.е формирует своеобразную горную культуру, где даже есть своя собственная мифология. Пр.: «…после смерти Боги даровали Каменотёсу право остаться в Самоцветных горах – помогать утратившим надежду, выводить к свету заблудившихся в лабиринте пещер…».

Подводя итог всему выше сказанному можно с уверенностью заявить, что романы Семёновой в обзорном виде представляют основные моменты славянской мифологии.

В любом случае, автора нельзя упрекать в искажении некоторых моментов или в своеобразной, нетрадиционной интерпретации отдельных мифов, так как эти работы ни в коем случае не претендуют на энциклопедическую достоверность.

Заключение

На нынешнем этапе развития отечественного литературоведения о жанре фэнтези трудно что-либо сказать определённо. Он вызывает больше вопросов, чем ответов, как и всякое «молодое» явление.

Большую путаницу вызывает отсутствие общепринятой терминологии, определения жанра и его классификации. Ведутся споры по поводу того, кто был первооткрывателем жанра, где лежат его истоки. Фэнтези унаследовала многое и от мифов, и от волшебной сказки; однако не решено, стоит ли считать её одним из направлений фантастики или выделить как независимый жанр.

Мир фэнтези может быть связан с миром людей, Землёй, или же существовать отдельно. В зависимости от этого фэнтези можно подразделить на «высокую» (создающую отдельный мир с развитой мифологической системой, картой и т.д.) и «низкую» (где сверхъестественное проникает в нашу реальность).

Установка фэнтези на реальность сделала возможным такое явление, как «эскейпизм», то есть бегство от реальности в мир вымышленный. Прискорбно, что современная реальность вызывает у человека желание от неё «убежать», но тем не менее это факт. Фэнтези даёт читателю возможность отдохнуть от быта, «побывать» в мире, где всё проще и честнее, где ещё существуют идеалы. Не случайно приобретает большую популярность «низкая» фэнтези, где присутствует сюжет о путешествии обычного человека в другие миры.

Традиционно в фэнтези человек выступает на стороне Добра и является главным действующим лицом. Чаще всего он обладает необычными качествами, Даром, предназначен для чего-то, борется за торжество Добра и Света. Появляется, впрочем, тенденция к иной трактовке человеческого образа: человек как низшее создание перед волшебниками и другими расами, имеющими превосходство в магической силе, физическом развитии и так далее. Возможно, в будущем она также получит развитие.

Существуют разные способы попасть во «вторичный» мир. Иногда герой попадает туда по своей воле (меняя реальность по своей воле, прикоснувшись к волшебному предмету, с помощью мага, волшебного животного и т.д.), но чаще всего его перебрасывает туда силой некого волшебного существа, судьбы, провидения – или просто по случайности (если он по незнанию прикоснётся к предмету-порталу или попадёт в некое место, являющееся порталом). Также герой может перенестись в мир магии физически или только духовно. Во втором случае его тело может находиться в коме либо же погибнуть.

Попав в другой мир, человек проявляет себя по-новому. Даже если в «обычной» жизни он не отличался от других, то в мире, живущем по иным законам, он меняется, приспосабливаясь к сменившейся обстановке, и открывает в себе порой ему самому неизвестный духовный потенциал. В этом фэнтези по-своему дидактична: необязательно попадать в мир колдовства, чтобы стать лучше, потому что совершенствовать себя и следовать кодексу чести можно при любых обстоятельствах. Но делать это или нет – личный выбор каждого.

Фэнтези как литературный жанр серьёзными учёными пока не исследуется. Чаще всего её относят к «дешёвой беллетристике» и «массовой литературе», «жвачке», которая не может представлять научного интереса. Признание в мире науки получил только Толкиен, сам бывший серьёзным учёным. Существует ещё несколько исключений, только подтверждающих печальный факт. Элементы фантастики присутствуют и в литературе «мейнстрима», однако это не мешает признавать её классической и воспевать как достойный образец. Остаётся надеяться, что в ближайшее время это мнение изменится, и фэнтези, этому интереснейшему литературному феномену, будет уделено должное внимание.

О "Волкодаве" имеет смысл говорить главным образом потому, что одной из первых эта книга сделалась настоящим бестселлером. Слепо воспринимая иностранные слова, мы подчас не столько понимаем их, сколько придумываем им новые значения. На самом деле бестселлер - это не просто книга, которая хорошо продается, а книга, которая начинает жить самостоятельной жизнью.

С "Волкодавом" случилось именно это. Он не только начал собой новую чрезвычайно удачную издательскую серию, не только был продан суммарным тиражом более 300 тысяч экземпляров, не только стремительно вывел Марию Семенову в "первые леди жанра". Он породил активную дискуссию в специальной прессе и интернетовских фэнтезийных конференциях. Он подвиг Павла Молитвина на создание книги при книге - романа "Спутники Волкодава", излагающего предысторию всех описываемых событий.

"Волкодав" - не только детское чтиво. По выражению одного из рецензентов, семеновская книга - это "женский роман" и фэнтези вместе. Одни видят в диком, но благородном венне идеального жениха - могучий, правильный, надежный, застенчив, как Павка Корчагин, сексапилен, как Ретт Батлер, - другие - делать бы жизнь с кого. "Волкодав" - чтение для всех, кто читает. Конечно, многие никогда не признаются вслух, что потребляют такого рода литературу, - а зря. Пушкин почитал достойным чтением Вальтер Скотта, будившего историческое самосознание. Семенова это самое самосознание не столько будит, сколько формирует.

Список использованной литературы

1. Афанасьев А. Славянская мифология. – М.: Эксмо, Мидгард, 2007.

2. Беренкова В.М. Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - 2009. - № 4. - С. 91-93.

3. Гоголева С.А. Влияние готического романа на жанр фэнтези и его роль в становлении жанра // Наука и образование. - 2007. - № 3. - С. 166-167.

4. Гоголева С.А. Другие миры: традиции и типология жанра фэнтези // Наука и образование. - 2006. - № 3. - С. 85-88.

5. Дьяконова Е.С. Конструирование единого пространства художественного аномального мира в произведениях жанра фэнтези // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 1. - С. 10-16.

6. Иванова Э. Создание вторичных миров: Дж.Р.Р.Толкин и жанр «фэнтези» // Искусство в школе. - 2008. - № 4. - С. 41-45.

7. Любарская И. Дyxless«Волкодав из рода Серых Псов», режиссер Николай Лебедев // Искусство кино. - 2007. - № 1. - С. 40-45.

8. Мончаковская О.С. Фэнтези как разновидность игровой литературы // Знание. Понимание. Умение. - 2007. - № 3. - С. 231-237.

9. Неёлов Е.М. Еще раз о жанровой специфике фантастической литературы // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Серия: Общественные и гуманитарные науки. - 2008. - № 91. - С. 100-105.

10. Семенова М. Волкодав. – М.: АСТ, Азбука, 2007.

11. Семенова М. Волкодав. Знамение пути. – М.: Азбука-классика, 2003.

12. Семенова М. Волкодав. Истовик-камень. – М.: АСТ, Азбука, Харвест, 2007.

13. Чепур E.A. Русская фэнтези: к проблеме типологии характеров // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2008. - № 19. - С. 336-341.

14. Чернышева Т. Природа фантастики. – М.: Издательство Иркутского университета, 1989.

15. Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари, 2003.

16. Яковенко О.К. Жанровые особенности фэнтези (на основе анализа словарных дефиниций фэнтези и научной фантастики) // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 1. - С. 140-167.

[1] Беренкова В.М. Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - 2009. - № 4. - С. 91.

[2] Беренкова В.М. Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - 2009. - № 4. - С. 93.

[3] Гоголева С.А. Влияние готического романа на жанр фэнтези и его роль в становлении жанра // Наука и образование. - 2007. - № 3. - С. 166.

[4] Чернышева Т. Природа фантастики. – М.: Издательство Иркутского университета, 1989. – с. 47.

[5] Беренкова В.М. Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - 2009. - № 4. - С. 93.

[6] Гоголева С.А. Другие миры: традиции и типология жанра фэнтези // Наука и образование. - 2006. - № 3. - С. 85.

[7] Неёлов Е.М. Еще раз о жанровой специфике фантастической литературы // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Серия: Общественные и гуманитарные науки. - 2008. - № 91. - С. 100.

[8] Дьяконова Е.С. Конструирование единого пространства художественного аномального мира в произведениях жанра фэнтези // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 1. - С. 12.

[9] Иванова Э. Создание вторичных миров: Дж.Р.Р.Толкин и жанр «фэнтези» // Искусство в школе. - 2008. - № 4. - С. 41.

[10] Иванова Э. Создание вторичных миров: Дж.Р.Р.Толкин и жанр «фэнтези» // Искусство в школе. - 2008. - № 4. - С. 43.

[11] Чепур E.A. Русская фэнтези: к проблеме типологии характеров // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2008. - № 19. - С. 336.

[12] Иванова Э. Создание вторичных миров: Дж.Р.Р.Толкин и жанр «фэнтези» // Искусство в школе. - 2008. - № 4. - С. 43.

[13] Любарская И. Дyxless«Волкодав из рода Серых Псов», режиссер Николай Лебедев // Искусство кино. - 2007. - № 1. - С. 40.

[14] Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари, 2003. – с. 36.

[15] Мончаковская О.С. Фэнтези как разновидность игровой литературы // Знание. Понимание. Умение. - 2007. - № 3. - С. 231.

[16] Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари, 2003. – с. 53.

[17] Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари, 2003. – с. 68.

[18] Афанасьев А. Славянская мифология. – М.: Эксмо, Мидгард, 2007. – с. 38.

[19] Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари, 2003. – с. 79.

[20] Афанасьев А. Славянская мифология. – М.: Эксмо, Мидгард, 2007. – с. 64.

[21] Яковенко О.К. Жанровые особенности фэнтези (на основе анализа словарных дефиниций фэнтези и научной фантастики) // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 1. - С. 143.

[22] Афанасьев А. Славянская мифология. – М.: Эксмо, Мидгард, 2007. – с. 73.