Курсовая работа: Курсовая работа: Место Гесиода в поэзии античности

Содержание

Введение ……………………………………………………………. 3

Глава 1. Биография Гесиода ………………………………………. 5

Глава 2. «Труды и Дни» …………………………………………… 8

Глава 3. «Теогония» ……………………………………………… 12

Глава 4. Школа Гесиода ………………………………………….. 15

Заключение ……………………………………………………….. 18

Список литературы ………………………………………………. 20

Введение

Гесиод (Hesiodos) (гг. рождения и смерти неизвестны), древнегреческий поэт VIII – VII вв. до н. э. Полностью сохранились его дидактические поэмы «Труды и дни» и «Теогония» («Родословная богов»), в которых отразилось миросозерцание греков эпохи становления классового общества.

Первое собрание сочинений Гесиода вышло в Милане в 1493 г. На русском языке в 1807 г. вышли «Творения Гесиода» в переводе Голенищева-Кутузова, в 1885 г. «Гесиод. Вступление и примечания» в переводе Г. Властова (СПб., 1885).

Что касается других сочинений Гесиода, то относительно 3-го из приписывавшихся Г. сочинений, "Άσπίς Ήρακλέους", авторство его оспаривалось уже древними. Стихотворение это изображает борьбу Геркулеса с Кикном; главную часть его занимает описание щита Геркулеса — слабое подражание гомеровскому описанию щита Ахиллеса. Введением служат несколько стихов, представляющих отрывок из утерянного будто бы генеалогического стихотворения Г. о любовных похождениях богов со смертными женами (Κατάλογος γυναικών).[1]

Рассматривая творчество Гесиода, интересно было бы проследить, каким образом его мировоззрение отразилось в поэтическом творчестве. Изучение биографии и поэм Геосиода является целью данной работы, для достижения которой поставлены следующие задачи:

1) изучить биографию поэта;

2) проанализировать, насколько автобиографические моменты и особенности мировоззрения отразились в поэмах «Труды и дни» и «Теогония»;

3) выяснить значение Гесиода для дальнейшего развития поэзии в античности.

Глава 1. Биография Гесиода

Гесиод или Гезиод (Hesiodos) — один из древнейших и знаменитейших поэтов Греции, живший после Гомера, около 776 г. до Р. Х.; родом из Аскры в Беотии, куда его родители переселились из Азии.

Гесиод стал выразителем настроений греческого земледельца.

Судьба этого человека была типичной для того времени. Отец его, разорившийся крестьянин, пытал счастья в колониях, но торговца из него не вышло, и, гонимый «злой нищетой», он вернулся на родину. Гесиод родился в суровом краю у горы Геликон, где зимой постоянно дуют пронзительные ветры, а летом царит изнуряющий зной. На этом унылом фоне протекала жизнь поэта, с ранних лет познавшего нужду и тяжелый труд. Скудная земля едва могла пропитать его семью.

После смерти отца Гесиода постоянно преследовали неудачи. Тяжбу из-за скудного наследства выиграл его младший брат, Перс, который, подкупив судей, обрек Гесиода на нищету.

Дальнейшие взаимоотношения братьев мало известны, но из поэмы «Труды и дни», где Гесиод обращается к Персу, явствует, что соперники примирились. Правда, произошло это лишь после того, как Перс сам разорился, но Гесиод наставляет его без всякого злорадства: скорее как отец, чем как оскорбленный брат.

Под именем Гесиода сохранились три небольшие написанные гекзаметром поэмы на эпическом ионийском диалекте. Как говорит в прологе Теогонии сам Гесиод, на творчество его вдохновили Музы: они явились ему, когда он пас овец, и повелели говорить от их имени. В Трудах и днях настоятельно рекомендуется посвятить жизнь честному труду, что сопровождается практическими советами по земледелию, мореплаванию, а также моральными наставлениями и мифами. Теогония (т.е. Родословная богов) – отважная попытка систематизации различных мифов о происхождении богов и их потомстве. В Щите Геракла Гесиод, надо полагать, собирался описать поход героя против Кикна (грабившего богомольцев, несших в Дельфы десятину), однако на деле значительную часть поэмы заняло описание щита Геракла, очевидно, в подражание знаменитому щиту Ахилла в Илиаде.

В древности Гесиоду приписывались и другие поэмы (почти полностью утраченные), в том числе Каталог женщин (или Эойя, т.е. «иль такова», так начинался здесь каждый раздел); Наставления Хирона; Большие труды (вероятно, продолжение Трудов и дней); Орнитомантия (т.е. Птицгадание) и Меланподия (возможно, перечисление ясновидцев и прорицателей). Все это по большей части произведения дидактического характера или перечисления, они могли быть сочинены также и преемниками Гесиода в беотийской поэтической школе.[2]

Не подлежит сомнению, что за плечами Гесиода, как и Гомера, – долгая поэтическая традиция. Жители материковой Греции, к числу которых принадлежал Гесиод, решились бросить вызов создателям эпоса ионийцам. Очевидно, гордость за родную школу вызвала на свет совершенно невозможную с хронологической точки зрения легенду о победе, одержанной Гесиодом над Гомером в поэтическом состязании. На характер беотийской поэзии указывают слова, с которыми Музы обратились к Гесиоду, побуждая его приняться за сочинительство: «Многие правдоподобные вымыслы можем поведать, но при желании станем вещать то, что истинным будет».[3] Беотийцы предпочли «то, что истинно», практические советы о том, как надо жить, и отчетливое знание о богах, управляющих человеческой жизнью, воинственным и полным приключений повествованиям. Эта поэзия предназначена наставлять, а не очаровывать слушателей, и потому значительная часть творчества Гесиода кажется прозаичной. Однако нередко у него заявляет о себе и поэтический дар, а пророческое воодушевление, с которым он отстаивает трудовую и праведную жизнь, не может оставить нас равнодушными.

Глава 2. «Труды и дни»

Сюжет «Трудов и дней» Гесиода автобиографичен. В его основе лежат взаимоотношения поэта с братом Персом, который, подкупив судий, обманул его при разделе наследства, а потом попытался сделать то же самое еще раз, и наконец, растратив в праздности все свое имущество, пришел к нему просителем, направили его на другой путь. К брату обращены песни порицания и увещания, сочиненные в разное время и без всякой внутренней связи и собранные со многими вставками и добавлениями под названием «Труды и дни» в одно произведение, которое, по местному преданию, считалось единственным подлинным творением Гесиода.

Все вместе можно назвать песнью о добросовестном труде и честной наживе; как руководящей мотив постоянно повторяются увещания: «работай, неразумный Перс!» и «делай дело за делом!». Но содержание необыкновенно разнообразно, потому что поэт различными путями приближается к своей цели - доказать необходимость труда и то, что настоящий труд приносит людям благословение. Кроме злой Эриды, которая сеет между людьми несогласия, есть еще другая, которая пробуждает между ними благородное соревнование. Повинуясь ей, Перс должен мирно уладить спор с братом. Только трудом можно приобретать блага жизни; на работу Зевс обрек людей в наказание за обман Прометея. Тогда же он послал Пандору, созданную по его повелению женщину, неразумному Эпиметею, который принял ее, несмотря на предостережения своего предусмотрительного брата Прометея, а из принесенного ею сосуда распространились на человечество все бедствия. То, что на свете все идет к худшему, становится очевидным из рассказа о четырех веках, следовавших один за другим. Здесь в первый раз появляется прекрасная мечта о золотом веке младенчества людей, для которой у жизнерадостных гомеровских героев не хватало времени. Каждая следующая ступень приносит упадок, сравнительно с предшествующей; но между медным и железным веком, по временем которого вздыхает он сам, он должен вставить блестящую эпоху героев чтобы согласовать свой мрачный взгляд на вещи с ходячими воззрениями своего времени. Басня из жизни животных, первая в греческой литературе, предостерегает "царей" от насилия над слабым; как они, так и Перс должны слушаться голоса справедливости и не зазнаваться из страха перед богиней Правдой, являющейся могущественной помощницей Зевса в суде и его всевидящим оком. Крута дорога к добродетели, но она сулит награду; путем серьезного труда ведет она к продолжительному счастью. Целый ряд метких пословиц – «простой народный катехизис древнеэллинской морали» (как его называет Кирхгоф) - указывает истинные нормы полезной деятельности. За этими общими правилами жизни непосредственно следует связное поучение о земледелии, обращенное также к брату, которому он вместо денег предлагает добрый совет. По положению созвездий определяется там деятельность земледельца, начиная с основательного устройства плуга и прочих зимних приготовлений, посева семян весной и кончая уборкой жатвы и сбором винограда осенью. Странно выделяется среди прозаичности этого дела живое описание суровой зимы. Полагаясь на музу, Гесиод решается даже давать предписания относительно мореплавания, хотя всего один раз переправлялся морем в Эвбею на состязание певцов. Как в земледелии, так и во всей жизни важно схватить решающий момент. Эта основная мысль проводится в другой серии изречений, которые указывают также на многочисленные, вообще предосудительные действия. Многие содержащиеся там правила приличия и в современной Греции не считаются так самоочевидными, как в других странах. В заключение перечисляются дни месяца, которые считаются пригодными или не пригодными для разных житейских дел; это перечисление доказывает нам, к какой глубокой древности относится неискоренимый предрассудок, связывающий с известными днями хорошие или дурные предзнаменования.

Свежий запах земли исходит из всего стихотворения, которое заключает в себе бесценную по своей верности картину эллинской культуры того времени. С неприкрашенной правдивостью поэт описывает жизнь и мировоззрение здорового, умеющего выполнять тяжелую работу поколения с ограниченным кругозором, которое по трезвости и практичности можно сравнить с римлянами и которое даже среди трудов и угнетения сохранило в целости веру во всемогущество и всепримиряющую справедливость богов.[4]

Кроме того, наставления «Трудов и дней» интересны и тем, что это ни что иное, как огромная система первобытных табу и суеверий. Когда Гесиод говорит о семье Олимпийцев, речь его лаконична и суха, зато там, где он касается хтонических поверий, в его голосе начинают звучать искренность и сердечность.

Он заботливо сообщает Персу о необходимых правилах и предосторожностях. Вступая в прозрачные струи ручья, не забудь помолиться нимфам и омыть руки, в противном случае тебя ждут несчастья. Омовения необходимы при принесении жертвы. Стоя перед божеством, человек не смеет быть обнаженным; обнажаясь после захода солнца, можно оскорбить Ночь. Когда сидишь на пиру, грех обрезать ногти. Если вступаешь в брак, не забудь вопросить Судьбу через полет птиц. Мальчик, случайно положенный в гробницу, рискует впоследствии потерять мужскую силу – и т. д.

Гесиод скрупулезно отмечает все священные дни, указывая, в какой из них лучше стричь овец, делать запасы, зачать младенца мужеского пола или приручить быка. Особые дни положены для вскрытия сосудов с вином и начала постройки корабля. Множество и других подобных премудростей заключено в «Трудах и днях».

Все изложенное у Гесиода не было лишь его личной фантазией или пристрастием; его поэмы не прославились бы так, если бы воззрения поэта не привлекали симпатии многих. В художественном отношении они бесконечно уступали Гомеру, и, следовательно, современников интересовали прежде всего выраженные в них идеи. Секрет успеха Гесиода заключается в том, что он выразил настроения крестьян, осуждавших новшества городской жизни.

Гесиод – апологет прошлого, кладезь житейской мудрости пахаря. Он прославляет благородный труд патриархальной старины и почти с отвращением говорит о морских путешествиях, источнике обогащения торговцев. «Труды и дни» изобилуют практическими советами по сельскому хозяйству; Гесиод говорит об этих вещах уверенно и как знаток. Отказ от новой, городской цивилизации рожден у поэта тоской по «утраченному раю» сельской идиллии.

Глава 3. Теогония

Принадлежавшая в первоначальной редакции Гесиода, но дошедшая до нас в переработанном виде, со многими дополнениями и изменениями «Θεογονία» («Теогония») представляет собой первую попытку установить связь в сказаниях о богах, происходящих из разных местностей Греции, привести в систему и согласовать между собой представления о начале мира и богов. После произведений Гомера «Теогония» является главнейшим источником для ознакомления с древнегреческим мировоззрением.

Теогония – это попытка объединить в последовательную систему мифы о начале мира, о происхождении богов (всего их перечислено около 300) и героев. Первые божества – это Хаос, Земля и Эрос. Хаос производит на свет Эреб (Мрак) и Ночь, а от них возникает Эфир (Свет) и День. Земля порождает Урана (Небо), Горы и Понт (Море), т.е. первичные природные силы, а затем, уже в союзе с Ураном, она дает жизнь двенадцати Титанам, трем Киклопам и трем Сторуким. Уран остается верховным владыкой до тех пор, пока его не свергает собственный сын-титан Кронос, который вместе со своей супругой Реей дает начало новой династии. Среди потомков Кроноса упоминаются, в частности, Деметра, Гера, Аид, Посейдон и Зевс. Зевс свергает Кроноса, после чего, вступая в брак с различными богинями, порождает третье поколение богов. Этот перечень завершается списком богинь, ставших супругами смертных, и детей, рожденных от этих браков. Вероятно, уже после Гесиода к Теогонии была присоединена упоминавшаяся поэма Эойя, каталог женщин, родивших детей от богов. От нее сохранились лишь разрозненные фрагменты и присочиненный к Теогонии отрывок, который должен был соединить Эойя и Теогонию в единое целое.

Стихотворение в его настоящей форме начинается двумя гимнами к музам, из которых первый содержит посвящение Гесиода в поэты и часто служил образцом для подражания.

В «Теогонии» проявляется ярко исторический пессимизм Гесиода, вероятно, связанный с его автобиографическими жизненными проблемами. Гесиоду кажется, что участь людей — медленное угасание, и отсюда рождается его исторический пессимизм. Он с восторгом говорит о дозевсовом времени, когда люди процветали под властью Крона. То был золотой век, когда смертные «не знали ни горя, ни печали, ни тяжкого труда». Не было жестокого соперничества между ними, не было мучительных противоречий веры и жизни, «душа их была спокойной и ясной». Трудились с радостью, умирали, «словно объятые сном». Но времена эти прошли безвозвратно.

Следующее, серебряное поколение – уже значительно хуже, оно породило безумцев, отказавшихся от служения богам. Вероятно, в предании о них смутно отразился облик ахейских пришельцев, отвергших старые культы, в то время как золотой век мог быть воспоминанием о славных временах Крита.

За серебряным следовало медное поколение могучих богатырей. Но «сила их собственных рук ужасную принесла им погибель».

Четвертый период – время героев Троянского похода. «Грозная их погубила война и ужасная битва». И вот наконец наступил железный век – закат человечества. Обуянные жадностью и злобой люди ведут между собой нескончаемую борьбу. Поэт сетует на то, что ему суждено быть свидетелем этой мрачной эпохи.

Если бы мог я не жить с поколением пятого века!

Раньше его умереть я бы хотел или позже родиться.

Землю теперь населяют железные люди. Не будет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя,

И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.[5]

Но впереди Гесиод видит нечто еще худшее — полное одряхление людей; ему кажется, что история — это наклонная плоскость, по которой они скользят в бездну.[6]

Глава 4. Школа Гесиода

У Гесиода не было достаточной поэтической мощи, чтобы собрать в одно законченное целое то множество фигур, которые были или плодом его собственного вымысла, или заимствовались им из старых гимнов или устных преданий. Несмотря на добросовестное старание оживить описание, ему было трудно избежать однообразия перечислений, необходимых при таком обилии материала. К тому же в этом сочинении первоначальная связь часто нарушалась вставками. Тем не менее следует остерегаться предъявлять слишком строгие требования к этим древнейшим дидактическим стихотворениям.

Правильная оценка поэзии Гесиода затрудняется еще неизбежным сравнением ее с Гомером, с которым она находится в тесной внешней связи в то же время в глубоком внутреннем противоречии. Уже около 700 года в собственной Греции так любили гомеровские песнопения, что даже поэт, желавший дать что-нибудь новое, должен был по форме приблизиться к этому первообразу. Так, размер стиха, язык и способ выражения, даже подражание отдельным местам - все это объясняется влиянием поэзии Гомера, что тем более удивительно, чем резче бросается в глаза контраст песен Гесиода с героическим эпосом. Разница между легко живущими краснобаями ионийцами и положительными, но прозаичными беотийцами проявляется здесь самым наглядным образом. Прекрасное сияние, преображающее действительность, и жизнерадостное мировоззрение гомеровских богов и людей находились далеко за пределами ограниченного кругозора этих мелких земледельцев; напрасно мы будем искать среди них малейший след той рыцарской любви к битве, которая наполняет "Илиаду".

К Гесиоду примкнула целая школа рапсодов, сочинения которых под именем их учителя дошли до нас, по крайней мере, в многочисленных отрывках. "Теогония" побуждала к попытке обработать героические предания всех племен также в генеалогическом порядке. Эта попытка осуществилась около 600 года в виде "Каталога женщин", в котором были перечислены одна за другой все родоначальницы известных героических родов, происходивших по большей части от богов, и где вкратце была рассказана их история. В Локриде, где, по преданию, умер Гесиод, этот "Каталог" возник впервые, потому что тамошняя знать основывала свои права на происхождение от благородных женщин, удостоенных любви небожителей. Здесь в первый раз проявилось сознание связи всех эллинов благодаря их общему происхождению от Эллина, сына Девкалиона. Там же впервые было подробно рассказано предание о походе аргонавтов. И как это сочинение было присоединено к заключению "Теогонии", так же с ним еще связали родственную поэму, названную "Эеями", которая в удобной форме ряда примеров - причем отдельные части начинались словами "e hoie", т. е. "или каковая" - перечисляла героинь, имевших детей от бессмертных богов. Насколько мы можем судить на основании 150 отрывков обоих сочинений, которые вместе составляли 5 книг, - автор этих "Эей" старался дать более подробный рассказ сравнительно с сухим перечислением "Каталога женщин"; но все-таки и он не сумел вдохнуть настоящую жизнь в свои образы. Это доказывает отрывок об Алкмене, матери Геракла, сохранившийся целиком в виде введения к описанию щита, которым пользовался Геракл в бою против Кикна; описание, скопированное с описания щита Ахилла, представляет скорее археологический, чем литературный интерес.[7]

Вполне в том же духе, как и "Эеи", был и Навпактский эпос, который также возник в Локриде. Также и Асий на Самосе сочинил генеалогическое стихотворение, а в Коринфе в VII веке Евмел повествовал о доисторическом периоде существования своего родного города, древней Эфиры, роскошно расцветшего под управлением аристократии. Важную роль играла там Медея - правда, не как злая волшебница, а как природная владычица Коринфа. К особенному виду сочинений, который в то суеверное время должен был пользоваться большой симпатией, относится "Меламподия"; это произведение сообщает о странной судьбе пилийского жреца Мелампа, а также и историю других знаменитых прорицателей. Наконец, и "Труды и дни" нашли себе параллельное сочинение в утраченных "Заповедях Хирона", мудрого воспитателя героической эпохи. Это было нечто вроде кодекса рыцарской морали, сравнение которого с крестьянской моралью Гесиода могло бы дать нам важные культурно-исторические указания.[8]

Заключение

Если Гомер полулегендарен, то Гесиод – историческая личность. Его произведения – плод индивидуального творчества. В творчестве Гесиода отразились его личностыне, психологические черты, особенности мировоззрения, связанные с биографией: сам Гесиод – крестьянин с типичной мелкособственнической психологией, и «Труды и дни» несет отпечаток личности самого автора.

В «Трудах и днях» главное внимание уделяется человеку и его нуждам, мифы о богах выполняют лишь служебную функцию. Посыл к написанию поэмы был автобиографическим: конфликт с братом. Сама поэма – наставление Гесиода своему непутевому брату Персу, который промотал свою долю наследства, а потом нагло отсудил себе и долю Гесиода. Призыв к честному труду пафосом пронизывает поэму.

Если гомеровский эпос – отражение раннеклассовой микенской героики в более примитивном сознании человека «гомеровской Греции» - выражал в основном аристократические идеалы, то Гесиод - крестьянин. Он апологет труда. Он изобретает даже вторую Эриду – богиню трудового соревнования (у Гомера Эрида – богиня раздора).

Другое произведение Гесиода – «Теогония» – наоборот, повествует о деяниях бессмертных. Однако в мировоззренческой части своего творчества Гесиод скорее систематизатор мифов, чем их творец. «Теогония» - повествование о происхождении богов, на которое оказала влияние шумеро-аккадская «Энума элиш». Так как боги олицетворяют явления природы и общественной жизни, то это также повествование о происхождении мироздания и людей, о месте последних среди богов – проявление основного вопроса мировоззрения.

Нелегкая судьба поэта, отразившаяся на его творчестве, стала причиной своеобразного мировоззренческого пессимизма, отразившегося в концепции смены времен и поколений. Историческая концепция Геспода выражена в легенде о пяти поколениях людей: золотом, серебряном, бронзовом, героическом и железном. Золотое и серебряное относятся ко временам господства отца Зевса Крона, три последних - ко временам Зевса. Первое поколение было создано «вечными богами» из золота. «Жили те люди, как боги».[9] Последующие поколения были хуже и хуже. Наконец, настало время железа: «Землю теперь населяют железные люди. Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, и от несчастий. Заботы тяжелые дадут им боги».[10] Исторический пессемизм Гесиода – результат мировоззренческое осознание древнегреческим крестьянином своей социальной обреченности в paннеклассовом обществе, когда община распадается, земля становится предметом купли продажи. Однако пессимизм Гесиода не беспросветен. Он выражает желание родиться не только раньше, в золотом веке, но и позднее, после гибели железного поколения.

Таким образом, творчество Гесиода представляет собой интересный пример отражения судьбы и размышлений поэта, отразившихся в литературных сочинениях. Гесиод является первым поэтом, который выступает в своих произведениях как живая личность.

Литература

Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

Гесиод. Труды и дни / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

Лосев А. Ф. Античная литература. М., 2005.

Чистякова Н. А., Вулих Н. В. История Античной литературы. Л, 1963.

[1] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[2] Чистякова Н. А., Вулих Н. В. История Античной литературы. Л, 1963.

[3] Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

[4] Вагнер

[5] Гесиод. Труды и дни, 42 сл.. Пер. В. Вересаева.

[6] В. Гайденко. Тема судьбы и представление о времени в древнегреческом миросозерцании.— "Вопросы Философии", 1969, № 9, с. 93

[7] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[8] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[9] Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963. С. 176.

[10] Там же. С. 176 – 178.