Реферат: Валентин Распутин

(род. 1937)

Биография писателя

Валентин Распутин – яркий представитель «дере­венской прозы» – одного из ведущих явлений совре­менной литературы. В его творчестве нашла отражение острейшая проблема конца XX века: разрушение при­роды и нравственности под воздействием цивилизации. Противостояние национальных традиций духовности и воинствующего цинизма воплотилось в образной и язы­ковой системе произведений писателя.

Валентин Григорьевич Распутин родился в 1937 го­ду в с. Усть-Уда Ир­кут­с­кой области. В 1959 году окончил Иркутский университет. Работал кор­рес­пон­дентом в местных газетах Сибири. Корреспондентские впечатления наш­ли отражение в его первых книгах рассказов и очерков.

Известность Распутину принесла повесть «Деньги для Марии», сюжет ко­то­рой (поиски денег для довер­чивой и не искушенной в бухгалтерских делах про­давщицы сельской лавки, обвиненной в растрате) по­зволил писателю пси­хо­логически глубоко раскрыть характеры самых разных людей, показать как нрав­ст­венные вершины, так и глубины человеческого падения. Написанные затем повести «Последний срок» (1970), «Живи и помни» (1974), «Прощание с Матерой» (1976) закрепили за ним славу одного из лучших представителей так называемой деревенской прозы.

В начале 80-х годов Распутин создал цикл расска­зов («Век живи – век люби», «Что передать вороне?», «Наташа» и др.). в которых отошел от дере­вен­ской тематики, хотя и остался верен нравственной проблематике. Ре­зуль­татом наблюдений над далеко не лучшими изменениями в жизни деревни и нрав­ст­венности людей стала публицистическая повесть «По­жар» (1985).

В последние годы В. Распутин посвятил себя реше­нию актуальных проб­лем современности: экологиче­ских, нравственных, литературно-организа­ци­он­ных. Увидели свет его очерки и статьи на эти темы, а так­же главы пуб­ли­цистической книги «Сибирь, Си­бирь...».

Художественный мир писателя

Творчество Валентина Распутина довольно часто противопоставляют «го­род­ской прозе». И действие у него почти всегда происходит в деревне, и глав­ные ге­рои (точнее, героини) в большинстве случаев – «ста­ринные ста­рухи», и симпатии его отданы не новому, а тому древнему, исконному, что безвозвратно уходит из жизни.

Все это так и не так. Критик А. Бочаров справедли­во заметил, что между «городским» Ю. Трифоновым и «деревенским» В. Распутиным при всем их раз­личии много общего. Оба взыскуют высокой нравст­венности человека, обоих интересует место личнос­ти в истории. Оба говорят о влиянии прошлой жиз­ни на современную и будущую, оба не приемлют ин­дивидуалистов, «железных» суперменов и бесхарак­терных конформистов, забывших о высшем назначе­нии человека. Словом, оба писателя разрабатывают философскую проблематику, хотя и делают это по-разному.

Сюжет каждой повести В. Распутина связан с ис­пытанием, выбором, смертью. В «Последнем сроке» говорится о предсмертных днях старухи Анны и о со­бравшихся у постели умирающей матери ее детях. Смерть высвечивает характеры всех персонажей, и в первую очередь самой старухи. В «Живи и помни» действие переносится в 1945 год, когда так не хоте­лось умереть на фронте герою повести Андрею Гусько-ву, и он дезертировал. В центре внимания писателя – нравственные и философские проблемы, вставшие как перед самим Андреем, так и – в еще большей сте­пени – перед его женой Настеной. В «Прощании с Матерой» описываются затопление для нужд ГЭС ост­рова, на котором расположена старая сибирская де­ревня, и последние дни стариков и старух, оставших­ся на нем. В этих условиях обостряется вопрос о смыс­ле жизни, о соотношении нравственности и прогресса, о смерти и бессмертии.

Во всех трех повестях В. Распутин создает образы русских женщин, но­си­тель­ниц нравственных ценнос­тей народа, его философского мироощущения, ли­те­ратурных преемниц шолоховской Ильиничны и сол-женицынской Мат­рены, развивающих и обогащаю­щих образ сельской праведницы. Всем им при­суще чувство огромной ответственности за происходящее, чувство вины без вины, осознание своей слитности с миром как человеческим, так и природным.

Старикам и старухам, носителям народной памяти, во всех повестях писа­теля противостоят те, кого, ис­пользуя выражение из «Прощания с Матерой», мож­но назвать «обсевками».

Пристально вглядываясь в противоречия современ­ного мира, Распутин, подобно другим писателям-«де­ревенщикам», видит истоки бездуховности в социаль­ной действительности (человека лишили чувства хо­зяина, сделали винтиком, исполнителем чужих решений). Вместе с тем писатель предъяв­ляет высо­кие требования к самой личности. Для него неприем­лемы индиви­дуа­лизм, пренебрежение такими народ­ными национальными ценностями, как Дом, труд, могилы предков, продолжение рода. Все эти понятия обретают в прозе писателя материальное воплощение, описываются в лирико-поэти­чес­кой манере.

От повести к повести усиливается в распутинском творчестве трагизм автор­ского мировосприятия.

И все же писатель верит в духовное здоровье рус­ского народа, передавая свою веру в образах-символах (солнца, царского лиственя, таинственного зверька).

Начатое еще в солженицынском «Матренином дво­ре» противопос­тав­ление сочного народного языка без­духовной казенной речи последовательно проводится во всех произведениях В. Распутина. Его любимые персонажи говорят живым образным языком, не ли­шенным и диалектных слов. В кульми­на­ци­онных сце­нах их речь становится афористичной, близкой к по­словицам и пого­воркам, воплощающим в себе народ­ную мудрость.

Позднее творчество писателя претерпело некото­рые стилевые изменения. В не­больших рассказах «Век живи – век люби» и «Что передать вороне?» пи­сатель, развивая уже освоенные им психологические и символические худо­жес­т­венные приемы, одновре­менно преодолевает границы сугубого жизнеподобия за счет использования иррациональных ситуаций, го­ворит о таинстве бытия чело­века, о связи самых раз­личных явлений с законами Космоса, о стремлении чело­века выйти за пределы обычной жизни и о его от­ветственности за духовное и физическое падение.

С другой стороны, в рассказах «Век живи – век люби», «Не могу-у» и осо­бенно в повести «Пожар» превалирует публицистический пафос. Вместе с тем глав­ный герой повести шофер Иван Петрович Егоров не является лишь ру­по­ром авторских идей. Это впол­не распутинский персонаж: человек совестливый, не столько обвиняющий земляков, сколько казнящий себя. Пожар помог ему прео­долеть нравственную усталость, отбросить малодушную мысль об отъезде. И здесь автор, оставляя финал повести открытым, тем не менее дает понять чита­телю, что жизнь не оконче­на, что его герой вышел из обрушившегося на него ис­пытания более закаленным, что он еще поборется.

В «Прощании с Матерой» с наибольшей полнотой воплотилась дорогая для В. Распутина русская идея соборности, слиянности человека с миром, Все­лен­ной, родом.

Вновь перед нами «старинные старухи» с типичны­ми русскими именами и фами­лиями: Дарья Васильев­на Пинигина, Катерина Зотова, Настасья Карпова, Сима. Среди имен эпизодических персонажей выделя­ется имя еще одной старухи – Аксиньи (быть может, дань уважения героине «Тихого Дона»), Наи­более ко­лоритному персонажу, похожему на лешего, дано по­лусимволическое имя Богодул. У всех героев за пле­чами трудовая жизнь, прожитая ими по совести, в дружбе и взаимопомощи. «Греть и греться» – эти слова старухи Симы в разных вариантах повторяют все любимые герои писателя.

В повесть включен ряд эпизодов, поэтизирующих общую жизнь миром. Один из смысловых центров повести – сцена сенокоса в одиннадцатой главе. Распу­тин подчеркивает, что главное для людей не сама ра­бота, а благостное ощу­щение жизни, удовольствие от единства друг с другом, с природой. Очень точно под­метил отличие жизни материнцев от суетной деятель­ности строи­те­лей ГЭС внук бабки Дарьи Андрей: «Они там живут только для работы, а вы здесь вроде как наоборот, вроде как работаете для жизни». Работа для любимых персонажей писателя не самоцель, а участие в продолжении семейного рода и – шире – всего человеческого племени. Вот почему не умел бе­речься, а работал на износ отец Дарьи, вот почему и сама Дарья, ощущая за собой строй поко­ле­ний пред­ков, «строй, которому нет конца», не может смирить­ся, что их могилы уйдут под воду – и она окажется одна: порвется цепь времен.

Именно поэтому для Дарьи и других старух дом не только место для жилья и вещи – не только вещи. Это одушевленная предками часть их жизни. Дважды рас­скажет Распутин, как прощаются с домом, с веща­ми сначала Настасья, а потом Дарья. Двадцатая глава повести, в которой Дарья через силу белит свой уже обреченный назавтра на сжигание дом, украшает его пихтой, – точное отра­жение христианских обрядов соборования (когда перед смертью наступает ду­хов­ное облегчение и примирение с неизбежностью), обмыва­ния покойника, отпевания и погребения.

«Все, что живет на свете, имеет один смысл – смысл службы». Именно эта мысль, вложенная писа­телем в монолог загадочного зверька, символизирую­щего хозяина острова, руководит поведением старух и Вогодула. Все они осознают себя ответственными пе­ред ушедшими за продолжение жизни. Земля, по их мнению, дана человеку «на подержание»: ее надо бе­речь, сохранить для потомков.

Распутин находит очень точную метафору для вы­ражения раздумий Дарьи Васильевны о течении жиз­ни: род – это нитка с узелками. Одни узелки распус­каются, умирают, а на другом конце завязываются новые. И старухам отнюдь не безразлично, какими будут эти новые люди, приходящие на смену. Вот почему Дарья Пинигина все время размышляет о смыс­ле жизни, об истине; вступает в спор с внуком Андре­ем; задает вопросы умершим.

В этих спорах, размышлениях и даже в обвинени­ях – и праведная тор­жест­вен­ность, и тревога, и – непременно – любовь. «Э-эх, до чего же мы все доб­рые по отдельности люди и до чего же безрассудно и много, как нарочно, все вместе творим зла», – рас­суждает Дарья. «Кто знает правду о человеке: зачем он живет? – мучается героиня. – Ради жизни самой, ради детей или ради чего-то еще? Вечным ли будет это движение?.. Что должен чувствовать человек, ради которого жили многие поколения? Ничего он не чув­ствует. Ничего не пони­мает. И ведет он себя так, буд­то с него первого началась жизнь и им она нав­сегда закончится».

Размышления о продолжении рода и своей ответ­ственности за него пере­мешиваются у Дарьи с трево­гой о «полной правде», о необходимости памяти, со­хранения ответственности у потомков – тревогой, со­пряженной с трагическим осознанием эпохи.

В многочисленных внутренних монологах Дарьи писатель вновь и вновь гово­рит о необходимости каж­дому человеку «самому докапываться до ис­тины», жить работой совести. Сильнее всего и автора, и его стариков и старух тревожит желание все большей час­ти людей «жить не оглядываясь», «облег­ченно», нес­тись по течению жизни. «Пуп не надрываете, а душу потратили», – бросает в сердцах Дарья своему внуку. Она не против машин, облегчающих труд людям. Но неприемлемо для мудрой крестьянки, чтобы человек, обретший благодаря технике огромную силу, искоре­нял жизнь, бездумно подрубал сук, на котором сидит. «Человек – царь природы», – убеждает бабушку Андрей. «Вот-вот, царь. Поцарюет, по-царюет, да за­горюет», – ответствует старуха. Только в единстве друг с другом, с природой, со всем Космосом может смертный человек победить смерть, если не индивиду­альную, то родовую.

Космос, природа – полноценные действующие ли­ца повестей В. Распутина. В «Прощании с Матерой» тихое утро, свет и радость, звезды, Ангара, ласковый дождь являют собой светлую часть ж.изки,благодатъ, дают перспективу раз­ви­тия. Но они же в тон мрач­ным мыслям стариков и старух, вызванным трагиче­скими событиями повести, создают атмосферу трево­ги, неблагополучия.

Драматическое противоречие, сгущенное до симво­лической картины, возникает уже на первых страни­цах «Прощания с Матерой». Согласию, покою и миру, прекрасной полнокровной жизни, которой дышит Ма­тера (читателю ясна этимология слова: мать-роди­на-земля), противостоит запустение, ого­ле­ние, исте­чение (одно из любимых слов В. Распутина). Стонут избы, сквозит ветер, хлопают ворота. «Темь пала» на Матеру, утверждает писатель, много­крат­ными повто­рами этого словосочетания вызывая ассоциации с древ­нерус­скими текстами и с Апокалипсисом. Имен­но здесь, предваряя последнюю повесть В. Распутина, появляется эпизод пожара, а перед этим событием «звезды срываются с неба».

Носителям народных нравственных ценностей пи­сатель противопоставляет современных «обсевков», нарисованных в весьма жесткой манере. Лишь внука Дарьи Пинигиной наделил писатель более или менее сложным характером. С одной стороны, Андрей уже не чувствует себя ответственным за род, за землю предков (не случайно он так и не обошел родную Ма­теру в свой последний приезд, не простился с ней пе­ред отъездом). Его манит суета большой стройки, он до хрипоты спорит с отцом и бабушкой, отрицая то, что для них является извечными ценностями.

И в то же время, показывает Распутин, «минутное пустое глядение на дождь», завершивший семейную дискуссию, «сумело снова сблизить» Андрея, Павла и Дарью: не умерло еще в парне единство с природой. Объединяет их и работа на сенокосе. Андрей не под­держивает Клавку Стригунову (для писателя харак­терно наделять уничижительными именами и фами­лиями персонажей, изме­нивших национальным тра­дициям), радующуюся исчезновению родной Матеры: ему жалко остров. Более того, ни в чем не соглашаясь с Дарь­ей, он ищет бесед с ней, «ему для чего-то нужен был ее ответ» о сущности и предназ­на­чении человека.

Другие антиподы «старинных старух» показаны в «Прощании с Матерой» совсем иронично и зло. Сорока­летний сын Катерины, болтун и пьяница Никита Зо­тов, за свой принцип «лишь бы прожить сегодняшний день» лишен народ­ным мнением своего имени – пре­вращен в Петруху. Писатель, с одной стороны, ви­димо, обыгрывает здесь традиционное имя балаганного пер­сонажа Петруш­ки, лишая его, правда, той положи­тельной стороны, которая все-таки была у героя народ­ного театра, с другой – создает неологизм «петрухать» по сходству с глаголами «громыхать», «воздыхать». Пределом падения Петрухи является даже не сожже­ние родного дома (кстати, это сделала и Клавка), но из­дева­тель­ство над матерью. Интересно отметить, что от­вергнутый деревней и матерью Петруха стремится но­вым бесчинством привлечь к себе внимание, чтобы хоть так, злом, утвердить свое существование в мире.

Исключительно злом, беспамятством и бесстыдст­вом утверждают себя в жизни «официальные лица». Писатель снабжает их не только «говорящими» фами­лиями, но и емкими символическими характеристи­ками: Воронцов – турист (беззаботно шагающий по земле), Жук – цыган (т. е. человек без родины, без корней, перекати-поле). Если речь стариков и старух выразительна, образна, а речь Павла и Андрея – ли­тературно правильна, но сбивчива, полна неясных для них самих штампов, – то Воронцов и ему подоб­ные говорят рублеными, не по-русски построенными фразами, любят императив («Пони­мать будем или что будем?», «Кто позволил?», «И никаких», «Вы мне опять попустительство подкинете», «Что требуется, то и будем делать. Тебя не спросим»), В финале повести две стороны сталкиваются. Автор не оставляет сом­нений в том, за кем правда. Заблуди­лись в тумане (символика этого пейзажа очевидна) Во­ронцов, Павел и Петруха. Даже Воронцов «затих», «си­дит с опущенной головой, бессмысленно глядя перед собой». Все, что остается им делать, – подобно детям, звать мать. Характерно, что делает это именно Пет­руха: «Ма-а-ать! Тетка Дарья-а-а! Эй, Матера-а!» Впро­чем, делает, по словам писателя, «глухо и безнадеж­но». И, прокричав, вновь засыпает. Уже ничто не мо­жет разбудить его (вновь символика!). «Стало совсем тихо. Кругом были только вода и туман и ничего, кроме воды и тумана». А материнские старухи в это время, в последний раз объединившись друг с другом и малень­ким Колюней, в глазах которого «недетское, горькое и кроткое понимание», возносятся на небеса, равно при­надлежа и живым, и мертвым.

Этот трагический финал просветлен предварявшим его рассказом о царском листвене – символе неувяда-емости жизни. Пожегщикам так и не удалось ни сжечь, ни спилить стойкое дерево, держащее, по пре­данию, на себе весь остров, всю Матеру. Несколько ранее В. Распутин дважды (в девятой и тринадцатой главах) скажет, что, как бы тяжело ни сложилась дальнейшая жизнь пере­селен­цев, как бы ни издева­лись над здравым смыслом безответственные «ответ­ственные за переселение», построившие новый посе­лок на неудобных землях, без учета крестьянского распорядка, – «жизнь... она все перенесет и примет­ся везде, хоть и на голом камне и в зыбкой трясине, а понадобится если, -то и под водой». Человек своим трудом сроднится с любым местом. В этом – еще одно его назначение во Вселенной.