Реферат: Развитие Северной Африки в постколониальный период

Реферат:

Развитие Северной Африки в постколониальный период

В нынешнем году исполняется пятьдесят лет государственной самостоятельности трех североафриканских арабских стран: Судана, Туниса и Марокко, ставших независимыми в 1956 г. За пять лет до этого, в 1951 г. независимость обрела Ливия. В 1952 г. подлинной политической независимости добился Египет (формально Египет стал независимым государством еще в 1922 г.).

В 1960 г. независимость получила Мавритания. А в 1962 г. после многолетней вооруженной борьбы свою независимость завоевал народ Алжира. Война за независимость здесь началась 1 ноября 1954 г. и закончилась 5 июля 1962 г. Свои жизни в этой войне отдали более 1,5 млн. алжирцев.

Таким образом, декада с начала 50 до начала 60-х годов стала исходным рубежом независимого развития стран Северной Африки. К моменту достижения государственной самостоятельности эти арабские страны находились на разных уровнях социально-экономического развития. Объясняется это многими причинами исторического, географического и социально-политического характера. Важнейшие среди них – степень развития капитализма, наличие богатых разведанных запасов природного сырья, географическая близость к метрополиям и к Европе вообще, военно-стратегическое положение, существование колоний переселенцев из метрополий и национальных общин из других европейских государств, влияние культур их народов на процесс исторического и социально-экономического развития этих арабских стран.

В результате многовекового и многовекторного воздействия этого комплекса и многих других факторов разные арабские страны пришли к независимости, однако все они оставались слабыми аграрными странами. Поэтому основные различия, имевшиеся между ними, выражались лишь в степени отсталости. Свидетельством этому могут служить такие показатели, как, например, численность самодеятельного населения, занятого в сельском хозяйстве арабских стран Северной Африки, и структура их экспорта, в частности, доля в нем сельскохозяйственной продукции (см. табл. 1, 2, 3).

Таблица 1 Самодеятельное население стран Северной Африки в 1950-е – 1960-е годы

Анализируя эти цифры, следует иметь в виду, что в различных арабских странах в категорию самодеятельного населения включаются различные возрастные группы. В Судане, например, многие дети, особенно мальчики, начинают трудиться очень рано, еще до 15 лет. В городах работает большинство подростков, не охваченных школьным обучением. А в деревнях и кочевых племенах дети по традиции уже с 5 лет помогают взрослым пасти скот. Поэтому дети в возрасте 5 и более лет включались суданской статистикой в течение многих лет в самодеятельное население. При таких разных подходах к раскрытию содержания одного и того же понятия абсолютные показатели по отдельным североафриканским странам мало сопоставимы между собой. Гораздо более показательны сопоставления долей самодеятельного населения, занятого в промышленности и сельском хозяйстве (см. табл. 2).

Из приведенных данных видно, что в 60-х годах в промышленности арабских стран Северной Африки было занято в среднем около одной десятой части самодеятельного населения. (С учетом занятых в строительстве удельный вес занятых в этих двух отраслях повышался в ряде стран до одной пятой). Это соответствовало крайне отсталому аграрному характеру их экономики. Исключением была лишь Мавритания.

североафриканский арабский геополитическая капитализм

Таблица 2 Динамика структуры занятости в арабских странах Северной Африки в 1960 г. (% по отраслям)

При этом следует учитывать, что в большинстве стран Северной Африки промышленность в современном понимании до начала 60-х гг. практически отсутствовала. Основная масса самодеятельного населения стран региона была занята в сельском хозяйстве. Та же часть самодеятельного населения, которая находила себе применение в промышленности, не имела, как правило, достаточных знаний, навыков и опыта, чтобы выдвигаться на инженерно-технические должности. Поэтому их занимали обычно иностранные специалисты. На долю же арабов приходился главным образом малоквалифицированный и малооплачиваемый труд.

Для определения уровня социально-экономического развития той или иной страны важное значение имеют и такие показатели, как доли промышленной и сельскохозяйственной продукции в ее экспорте. Представление об этом дают данные табл. 3.

Таблица 3 Структура экспорта стран Северной Африки в первой половине 60-х годов

Представленные здесь страны по структуре экспорта отчетливо подразделяются на две группы. К первой из них причислялись Марокко и Ливия, доля продукции сельского хозяйства в экспорте которых была менее 40%. Относительно Марокко это объясняется высоким удельным весом в экспорте продукции горнодобывающей промышленности, в частности, фосфатов. А Ливия в 1961 г. вошла в число нефтедобывающих стран, и это сразу изменило структуру ее экспорта. До 1961 г. структура экспорта и импорта Ливии были аналогичны показателям Мавритании.

Ко второй группе относились остальные страны Северной Африки. У них сельскохозяйственная продукция составляла от 60 до 99% экспорта.

Таким образом, ни в одной из представленных стран не было развитой обрабатывающей промышленности, продукция которой поступала бы на экспорт. Имевшиеся в ряде стран предприятия горно- и нефтедобывающей промышленности в подавляющем большинстве принадлежали иностранному капиталу и представляли собой фактически инородный анклав в крайне отсталой аграрной экономике региона с неразвитыми производительными силами. Лишь в некоторых из стран работали предприятия легкой и пищевой промышленности, которые можно было назвать современными. В остальных отраслях преобладали мелкие и мельчайшие предприятия, основанные на личном труде собственников и их семей, использовавших примитивные орудия труда.

Неравномерность развития различных отраслей экономики усугублялась неравномерным размещением их по территориям североафриканских стран. Предприятия обрабатывающей промышленности располагались, как правило, в прибрежной зоне, т.е. поблизости от портовых городов, являвшихся пунктами снабжения импортным сырьем и рынками сбыта. Предприятия же горно- и нефтедобывающей промышленности находились обычно в глубине территорий арабских стран, нередко в пустынных и малообжитых районах.

Общая технико-экономическая отсталость арабских стран и вытекавшая из этого с неизбежностью зависимость от бывших метрополий в начале 60-х годов проявлялись и в их социально-экономической отсталости. Это объяснялось указанным выше преобладанием мелких товарных хозяйств с примитивными техникой и технологией, едва обеспечивавшими прожиточный минимум их владельцев. Товарное производство было сконцентрировано преимущественно в крупных населенных пунктах и в тех сельских районах, где оно велось главным образом иностранными колонистами.

Производившаяся в традиционном секторе товарная продукция реализовалась обычно на местных рынках, что не ликвидировало хозяйственной изоляции одних районов от других во многих арабских странах. На деле это означало отсутствие единого национального хозяйства и его главного признака и составной части – общенационального рынка. Производство же товаров в современном секторе предназначалось для нужд рынков прежних метрополий, с которыми арабские страны по традиции сохраняли тесные экономические связи.

В пределах двух главных видов производства – натурального и товарного – имелось пять укладов: патриархально-общинный, феодальный, мелкотоварный, частнокапиталистический и государственный. Многоукладность была и остается по сей день типичной для экономики и социальных отношений стран Северной Африки. Она является еще одним признаком отсталости стран этого региона. Наряду с этим многоукладность означала в начале 60-х годов отсутствие в арабских странах Северной Африки ведущего или преобладающего уклада или способа производства.

К общности исторических судеб стран Северной Африки добавлялась общность географическая и социально-экономическая. Вместе с тем в социально-политическом развитии этих стран с самого начала их существования как самостоятельных государств проявились принципиальные различия.

Все страны Северной Африки после провозглашения независимости оказались перед необходимостью изменения прежней структуры национальной экономики, ее диверсификации, создания основы для высоких темпов роста в будущем, перестройки внешних экономических связей. Ставилась задача создать новые отрасли промышленности, увеличить объем сельскохозяйственного производства, проложить новые коммуникации, модернизировать сферу финансов и кредита, диверсифицировать внешние экономические связи, подготовить национальные кадры различных уровней квалификации, развить энергетическую базу, повысить культурный уровень населения и решить многие другие социально-экономические проблемы.

Выбор подхода к преодолению этих проблем, путей и сроков их решения, мобилизации финансовых и трудовых ресурсов зависел от политики правящих кругов. Она же диктовалась в различных странах Северной Африки различными социальными приоритетами, классовыми интересами, наличием природных и финансовых ресурсов и другими факторами.

За истекшие пять десятилетий страны региона для решения своих острых социально-экономических, демографических, этноконфессиональных и других проблем использовали самые разные методы, подходы и модели развития, нередко меняя их и чередуя, забегая вперед и возвращаясь к прошлому опыту. Эти методы, подходы и модели развития, эволюционные в одних случаях и радикальные в других, обстоятельно описаны в трудах отечественных и зарубежных исследователей, специализирующихся на изучении проблем североафриканских стран. Поэтому формат небольшой статьи позволяет подвести лишь самые общие итоги независимого существования стран североафриканского региона и высказать некоторые предположения о возможных путях их дальнейшего развития.

За истекшие полвека страны Северной Африки развивались крайне неравномерными темпами.

Таблица 4 Среднегодовые темпы роста ВВП стран Северной Африки в 1960–2000 гг. (в %)

Данные таблицы отчетливо свидетельствуют, что ни одна из стран исследуемого региона в указанные годы не развивалась равномерно и плавно. Темпы роста ВВП в тех странах, где такой рост был, то повышались, то снижались. В Алжире в первой половине 90-х годов роста вообще не было из-за военно-политического конфликта с исламскими экстремистами и вызванной им приостановки функционирования целых отраслей.

А в Ливии на протяжении десятилетия (1980–1990 гг.) шло неуклонное снижение массы ВВП, хотя декадой раньше (1960–1970 гг.) именно Ливия продемонстрировала наивысшие во всем регионе темпы его роста. В те годы это объяснялось открытием месторождений нефти, быстрым ростом ее добычи и экспорта. На протяжении следующей декады 1970–1980 гг. темпы роста ВВП Ливии, как видно из таблицы, снизились более чем в 8 раз. Это уникальный случай, не повторявшийся в дальнейшем ни в одной из стран региона на протяжении ХХ столетия.

К рубежу ХХ и ХХI вв. главные итоги труда народов входящих в регион стран, выраженные в показателях и душевого дохода или ВВП на душу населения и в абсолютных показателях валового ВВП, выглядели следующим образом:

Таблица 5 ВВП и ВВП на душу населения стран Северной Африки в 1991–2000 гг. (долл. США)

Составленопо: 1) Handbook of International Trade and Development Statistics, UN, 1993, New York and Geneva, 1994, с. 430–433.

2) Handbook of International Trade and Development Statistics, UN, 1996/97, New York and Geneva, 1999, с. 319–323.

3) UNCTAD. Handbook of Statistics 2002, UN, New York and Geneva, 2002, с. 318–319.

Из-за отсутствия цифр по Ливии, которая после 1995 г. не представляет в ООН статистических данных, суммарный ВВП стран Северной Африки в 2000 г. точно подсчитать невозможно. Без Ливии он равнялся 216,4 млрд. долл. Если к этой сумме добавить последние имеющиеся данные по ВВП Ливии за 1995 г., когда он составил, как видно из таблицы 4, 22050 млн. долл., то в итоге суммарный ВВП стран Северной Африки достигал бы в 2000 г. 238,4 млрд. долл. Это меньше, чем ВВП одной Швейцарии, который в том же году оценивался в 239,4 млрд. долл. А население Швейцарии, на тот период насчитывавшее 7,2 млн. чел., равнялось всего 4% совокупного населения стран Северной Африки, составлявшего 176,6 млн. человек¹ . Это сравнение свидетельствует о крайне низком уровне общественного производства здесь, о социально-экономической отсталости, которую не удалось преодолеть за полвека, и огромной пропасти, отделяющей страны Северной Африки от промышленно развитых государств.

Процессом, который дал странам Северной Африки на рубеже веков шанс ускорить свое социально-экономическое развитие и сократить разрыв от развитого мира, стала глобализация. По мнению автора, основанному на изучении результатов исследований многих отечественных и зарубежных авторов, под глобализацией можно понимать все более интенсивно развивающееся вовлечение многих отраслей экономики и инфраструктуры самых разных стран в мирохозяйственные связи и в мировое информационное пространство.

В полном объеме процесс, а вернее, процессы глобализации в Северной Африки начались в 90-е годы ХХ в. после развала мировой социалистической системы, а также краха коммунистической идеологии, на основе которой строилась экономика социалистических стран и их внешнеэкономические связи. До этого временного рубежа рыночные отношения и закон стоимости в Северной Африке, да и вообще в арабском мире, разумеется, действовали. Но происходило это на фоне средневековых феодальных, а порой и дофеодальных пережитков в сфере экономики, а в ряде других – в рамках сознательной экономической политики режимов так называемой социалистической ориентации.

Реальными шагами по стимулированию процессов глобализации и преодолению препятствий на пути действия закона стоимости стал комплекс проводимых в ряде стран Северной Африки мероприятий по приватизации и реприватизации различных государственных и смешанных предприятий и компаний.

Но эти изменения начались не сразу и не внезапно. Им предшествовала сложная эволюция взглядов и представлений правящих кругов, плановиков и экономистов североафриканских стран о месте государства в развитии национальной экономики.

Главной причиной такой эволюции стали усиливавшиеся хозяйственные диспропорции и возникшие на их основе социально-экономические противоречия, в условиях которых в ряде стран Северной Африки наметился переход к политике так называемой экономической либерализации. Ею предусматривались отход от государственного регулирования и ориентация на использование смешанных форм предпринимательства в целях более полной мобилизации потенциала частно-хозяйственного капиталистического уклада, увеличения социальной стабильности и превращения хозяйственной системы регулирования в более гибкий механизм, позволяющий привести в действие рыночные силы, стимулировать инициативу собственника.

Одной из главных причин этого была деятельность частного сектора, который, в силу имманентных ему законов, не подчиняется общей народнохозяйственной необходимости, а функционирует на основе законов стоимости и спроса и предложения. Поэтому в разных североафриканских странах государство и ранее, в 50–70-е годы, было вынуждено считаться с этим и разрабатывало и осуществляло с разной степенью эффективности меры по регулированию частного сектора и направления его деятельности в русло, отвечающее общенациональным задачам социально-экономического развития.

Еще одной важной причиной все большего внимания государства к частному сектору стали экономические трудности, все острее осложнявшие развитие североафриканских стран в 80-е годы, особенно из-за «демографического взрыва» и падения мировых цен на нефть. Они ограничивали возможности выполнения уже принятых и утвержденных планов, способствовали увеличению объемов незавершенного строительства. Все это сопровождалось снижением эффективности валовых капиталовложений, недоиспользованием производственных мощностей на многих предприятиях, особенно обрабатывающей промышленности.

Нараставшие хозяйственные диспропорции продиктовали необходимость внесения корректив в экономическую политику североафриканских стран и разработки программ либерализации хозяйства и повышения его эффективности путем стимулирования деловой активности частного предпринимательства.

Так, в Египте закон № 203 от 1991 г. разрешил продавать частникам доли госсектора в смешанных компаниях. В 1996 г. процессы приватизации активизировались. На этом этапе отчуждались главным образом через биржу активы предприятий и компаний, приносивших прибыли. А на третьем этапе, начавшемся в 1999 г., приватизации подлежали менее прибыльные предприятия.

Известный отечественный исследователь Египта Б.Н. Гашев следующим образом характеризует цели приватизации в АРЕ: «Это расширение базы частной собственности как одна из основных задач экономической реформы, начатой на рубеже 80–90-х годов. Выправление перекосов в технической, экономической и финансовой сторонах деятельности, характерных для госпредприятий. Более оптимальное распределение государственных ресурсов с направлением их в наиболее перспективные и прибыльные компании. Преодоление застоя в убыточных компаниях с ликвидацией их в случае необходимости. Ориентирование государственных и частных компаний на конкурентное соперничество в поисках рыночной ниши, считая сбыт продукции, в особенности на экспорт, одной из основных задач. Уменьшение монополизма, диктующего потребителю высокие цены и навязывающего ему свою продукцию. Облегчение доступа к современной технологии и иностранным денежным фондам и инвестициям. Ослабление бремени, лежащего на государственном бюджете по финансированию инвестиций на текущие производственные нужды госпредприятий, на ремонт, обновление оборудования и на устранение других узких мест. Модернизация производственных структур, рост производства и производительности труда в количественном и качественном отношениях»² .

Средства от приватизации правительство направляет на погашение дефицита государственного бюджета и выплату внутреннего государственного долга. Приватизации подлежат не все подряд предприятия, а лишь те, которые относятся к специальному перечню и которые вызывают по разным причинам интерес покупателей-инвесторов. К последним относятся, например, цементные заводы и предприятия по производству алюминия.

Приватизация не распространилась на стратегически важные отрасли: военную промышленность, электроэнергетику, нефтепереработку, телефонную связь, страхование, водоснабжение, железнодорожный транспорт, Суэцкий канал, морские порты, Египетскую авиакомпанию. К середине 2000 г. из 314 компаний, в которых имелся государственный капитал, 116, или 37%, были приватизированы. 19 предприятий (6%) после частичной приватизации остались в составе госсектора³ . Своего пика приватизация достигла в 2001 г., когда в частные руки перешли многие крупные цементные предприятия. После 2001 г. темпы приватизации замедлились. В числе причин – явное противодействие чиновничьего сословия, теряющего «тепленькие» места в государственных структурах.

К ним можно добавить еще такие, как большая финансовая задолженность госпредприятий, накопленная на протяжении многих лет их неэффективного управления и отсутствие постоянной модернизации в бесконкурентной среде. Доля промышленности в создании ВВП страны в 2001/02 г. составила 33,0% по сравнению с 45% в 1990 г. и 27% в 1965 г. По данным Всемирного банка, за период 1990–2001 гг. эта доля возрастала в среднем на 4,6% ежегодно. Главной причиной этого относительно низкого темпа роста было резкое снижение мировых цен на нефть в 1998 г. и в первой половине 1999 г.⁴

Аналогичные процессы происходят в Алжире. Но и там процесс приватизации продвигается с большими трудностями не только технического и организационного планов. В социальной сфере приватизация вызывает нарастание безработицы, особенно в среде молодежи. Так, по опубликованным официальным данным на середину 2005 г., безработными в Алжире были 17,5% трудоспособного населения, или 1,7 млн. человек, из которых 73% – люди моложе 30 лет⁵ .

Таким образом, именно в Египте и Алжире как странах, наиболее продвинувшихся по пути промышленного развития в Северной Африке за годы независимости, в новых исторических условиях была официально осознана необходимость отказа от прежней политики индустриализации под государственным контролем и перехода к политике приватизации на основе развития рыночных отношений, на основе учета действия закона стоимости и закона спроса и предложения.

На ближайшие годы в тех странах Северной Африки, которые примыкают к Средиземному морю, экономическое положение представляется относительно устойчивым и не чреватым какими-либо внезапными потрясениями. Гарантией такой стабильности являются, в частности, растущие доходы от экспорта углеводородов.

Так, доходы Алжира от экспорта нефти выросли в 2005 г. на 45% по сравнению с предыдущим годом и достигли 45,6 млрд. долл. Экспорт природного газа возрос на 13%⁶ . Государственный долг Алжира сократился вдвое и составил 16 млрд. динаров. Это дает возможность направлять ассигнования на неотложные социально-экономические нужды, в том числе на создание новых рабочих мест, строительство жилья, школ и других объектов социальной инфраструктуры. Относительно благополучное социально-экономическое положение в данный период в средиземноморских странах Северной Африки позволяет поддерживать здесь видимую политическую стабильность.

По-иному складывается ситуация в Мавритании и Судане – двух беднейших странах Северной Африки, душевой доход в которых, как видно из таблицы № 5, находится на крайне низком уровне. За полвека независимого развития Мавритания и Судан не добились ни процветания или хотя бы относительно благополучного положения, ни политической стабильности.

В Мавритании уже почти три десятилетия с небольшими перерывами не прекращается череда военных переворотов. В 1978 г. здесь был свергнут первый президент страны Моктар ульд Дадда. В 1984 г. в стране произошел новый переворот, получивший название «дворцовой революции».

С 1984 г. во главе правившего страной военного режима находился Маауйя Сиди Ахмед Тайя. Первые президентские выборы на многопартийной основе были проведены в стране в 1992 г. За Тайю было подано более 60% голосов. В дальнейшем он еще дважды – в 1997 г. и 2003 г. побеждал на выборах, однако оппозиция каждый раз обвиняла его в их фальсификации. В июне 2003 г. в стране была подавлена попытка военного переворота, предпринятая группой офицеров бронетанковых войск и ВВС. Два антиправительственных заговора удалось раскрыть в 2004 г.

3 августа 2005 г. Тайя был все-таки свергнут группой высших армейских офицеров во главе с шефом службы национальной безопасности полковником Эли ульд Мохаммедом Валем в результате бескровного переворота. Заговорщики опирались на широкий круг недовольных режимом Тайи и его политикой.

Среди них была арабская часть населения, противящаяся установлению связей с Израилем, и оппозиция, которую режим жестко подавлял, пытаясь представить репрессии как борьбу с исламскими радикалами. Оппозиция упрекала власти в разгуле коррупции, необдуманной политике либерализации экономики и приватизации, присвоении основной массы денежных средств, вырученных от продажи на внешнем рынке сырьевых ресурсов. В первую очередь, речь шла об экспортируемой Мавританией железной руде, обеспечивающей около 80% валютных поступлений страны, а также о продаже лицензий на лов рыбы в мавританских прибрежных водах, которые считаются одной из наиболее богатых биоресурсами зон в мире. Эта критика стала особенно острой после того, как в стране были найдены нефтяные месторождения. Именно это обстоятельство обострило борьбу за власть и возможность распоряжаться будущими доходами от экспорта нефти.

Пришедшая к власти 3 августа 2005 г. хунта объявила о создании высшего органа управления – Военного совета за справедливость и демократию, срок полномочий которого определен в два года. Предполагается, что за это время в стране будут созданы условия для формирования демократических институтов.

Для Мавритании межэтнические и межконфессиональные конфликты – явление весьма редкое и исключительное. Один из таких конфликтов произошел в 1989 г., когда сотни человек стали жертвами острого кризиса во взаимоотношениях между коренными мавританцами и выходцами из Сенегала.

В отличие от Мавритании для Судана межэтнические и межконфессиональные конфликты на всем протяжении его существования как независимого государства стали обыденным явлением. Причем если одни конфликты на какое-то время стихают и прекращаются, то другие в это же время вспыхивают и разгораются. В основе их лежат в подавляющем большинстве случаев социально-экономические интересы различных народностей, кланов, племенных объединений, бедность и социальная незащищенность основной массы населения страны. По последним данным, из примерно 33 миллионов суданцев 90% проживают ниже черты бедности⁷ .

В феврале 1972 г. было подписано соглашение о предоставлении Югу Судана автономии в рамках единого государства, а также закон об амнистии всем южно-суданским повстанцам, которые прекратят военные действия и вернутся к мирному труду. Выходцы с Юга заняли посты в политических и государственных органах страны на разных уровнях. Тогда, в 1972 г., казалось, что проблема Юга – самая острая этнополитическая проблема Судана, наконец, решена. За 17 лет (1955–1972 гг.) гражданской войны между Севером и Югом с обеих сторон погибло около 600 тыс. человек⁸ .

Корни проблемы уходили в колониальное прошлое страны и сознательную политику англичан по противопоставлению мусульманского Севера и христианско-языческого Юга, населенного негроидными нилотскими народами. Первые национальные правительства Судана отказывались признавать и закреплять в конституции страны региональные права африканского населения Юга, отвергали его самобытную национальную культуру.

В 1972 г. Организация африканского единства убедила суданские стороны подписать в столице Эфиопии мирный договор. Перемирие длилось 11 лет, но в 1983 г. после того, как Хартум объявил о намерении распространить законы шариата на всю территорию страны, в том числе и на немусульманский юг, война возобновилась. Теперь ее вела народно-освободи-тельная армия Судана (НОАС), во главе которой встал офицер суданской армии Дж.Гаранг.

Лишь к 1994 г. региональная Межправительственная организация развития (ИГАД) сумела добиться от правительства и повстанцев подписания декларации, определившей основные принципы урегулирования. К ним отнесли необходимость решить проблемы с автономией Юга, отделения государственной власти от религии, распределение доходов, обеспечения безопасности. Понадобилось три года, чтобы правительство под давлением международного сообщества согласилось ратифицировать декларацию.

Еще пять лет ушли на переговоры, в ходе которых к процессу наряду с ИГАД официально присоединились представители США, Великобритании, Норвегии, Италии, Африканского союза и ООН. Наконец, 20 июля 2002 г. в кенийском городе Мачакос был достигнут долгожданный итог. Центральное суданское правительство было поставлено в такие условия, когда ему не оставалось ничего другого, как признать права южан на независимость и свободу от шариата.

Следующие два с половиной года были посвящены согласованию конкретных аспектов мирного договора. Результатом изматывающих споров стали восемь протоколов. Эти протоколы определяют принципы раздела власти в переходный период, меры безопасности, пределы действия шариата, статус расположенных на границе между Севером и Югом спорных районов Южный Кордофан, Нубийские горы, Южный Голубой Нил и Абьей, принципы раздела доходов от природных ресурсов, ведения экономической и финансовой деятельности. Подписывались они постепенно, по мере согласования, и последние два документа были скреплены подписями 31 декабря 2004 г. В совокупности эти восемь протоколов общим объемом 240 страниц составили договор о всеобъемлющем урегулировании, который был подписан 9 января 2005 г. в столице Кении г. Найроби.

По завершении переходного периода, который продлится несколько лет, в 2008 г. в Судане намечено провести свободные выборы на всех уровнях, а в 2011 г. референдум о независимости Южного Судана. В настоящее время мало кто из специалистов и наблюдателей, включая автора этих строк, работавшего в Судане, сомневается, что референдум закончится отделением Юга и провозглашением на его территории нового независимого государства.

Но полувековой конфликт между Севером и Югом, унесший два миллиона жизней, не единственный на территории Судана. Мелкие конфликты, главным образом из-за пользования источниками воды и пастбищами, разгорались здесь постоянно. А в 2003 г. в западной провинции Дарфур вспыхнул крупный конфликт, за первые два года которого погибли десятки тысяч человек, а более 1,5 млн. стали беженцами⁹ . В данном случае его можно только упомянуть, поскольку подробное рассмотрение причин, хода и последствий этого конфликта выходит за рамки основной темы данной статьи.

Уже три десятилетия не поддается решению конфликт из-за Западной Сахары. Марокко считает эту территорию своей, в то время как поддерживаемый Алжиром и Ливией Фронт ПОЛИСАРИО добивается независимости для населяющих эту территорию жителей. Западносахарская проблема препятствует развитию политического и экономического сотрудничества между странами Северной Африки, в частности, в рамках Союза Арабского Магриба (САМ), образованного в 1989 г. с целью создания зоны свободной торговли в регионе и развития интеграции. Последний саммит САМ состоялся в 1994 г. в Тунисе. Очередная попытка созыва встречи лидеров САМ в мае 2005 г. вновь провалилась.

Итак, во второе пятидесятилетие своего независимого существования Северная Африка вступила с несколькими нерешенными этно-конфессиональными проблемами (в Судане, берберская проблема в Алжире и пр.), территориальными спорами (из-за Западной Сахары, из-за испанских анклавов в Марокко и пр.).

Помимо этого, нерешенным в эти полвека остался вызванный «демографическим взрывом» целый комплекс проблем. К нему относятся проблемы миграции и эмиграции, падения показателей ВВП на душу населения, роста проявлений исламского фундаментализма и экстремизма, наконец, наиболее острая проблема – международного терроризма. О том, как и какими темпами возрастала численность населения стран Северной Африки, свидетельствует приводимая ниже таблица 6.

Таблица 6 Население стран Северной Африки и среднегодовые темпы его роста в 1970–2000 гг.

Из этой таблицы явствует, что в 1970–1990 гг. максимальными среднегодовыми темпами в регионе росло население Ливии (4,2%). Несмотря на сложности социально-экономического положения Ливии, на протяжении 70-х годов жизненный уровень ее населения оставался относительно высоким, особенно по сравнению с соседними Египтом и Тунисом. Это обеспечивало Ливии большой приток иммигрантов и высокий уровень рождаемости. В 80-е годы началось снижение иммиграции и рождаемости, которое, как видно из таблицы, продолжилось, и на протяжении следующего десятилетия.

Рекордсменом по абсолютной численности населения среди стран региона был Египет. В декабре 1996 г. на открытии межарабской конференции по народонаселению министр здравоохранения АРЕ сообщил, что более чем 60-миллионное население Египта занимает всего 5% территории страны. 100 лет тому назад в начале ХХ в. на этой же площади проживали 6,5 млн. чел.

Таким образом, за одно столетие население АРЕ выросло примерно в 10 раз. Для Египта и других стран Северной Африки это – серьезная угроза их дальнейшему социально-экономическому развитию. Причем главным фактором этой угрозы является не сам бесконтрольный рост населения, а то обстоятельство, что темпы его прибавления опережают темпы роста ВВП.

Кроме того, это ведет к падению жизненного уровня многих социальных слоев, росту социального недовольства, усилению хозяйственных диспропорций, возникновению новых волн эмиграции и пополнению резервов международного терроризма.

Стремясь преодолеть эти негативные тенденции, власти североафриканских стран прилагают активные усилия в экономической и социальной сферах для изменения создавшегося положения. Так, король Марокко Мохаммед VI выступил с «общенациональной инициативой гуманитарного развития общества». Целью ее является борьба с бедностью и другими негативными социальными явлениями. Новый «социальный проект» вписывается в рамки углубления процесса, который предусматривает «расширение демократических свобод, прав женщин, детей и беднейших слоев населения», а план социально-экономического развития станет «краеугольным камнем» всей жизни страны.

Позитивные тенденции наметились в социально-экономической ситуации в Ливии после ее отказа от планов производства оружия массового поражения и признания ответственности за известное «дело Локерби». Благодаря этому США исключили Ливию из списка государств, связанных с терроризмом.

В конце 2004 г. после 40 лет перерыва Ливия вновь выдала лицензии на разведку нефти на своем шельфе, считающемся богатейшим в Африке. Из 15 лицензий большинство досталось компаниям из США. Пять лицензий получила «Оксидентал петролеум», еще одну – «Шеврон-Тексако», доли в четырех участках на разведку получила австралийская «Вудсайд петролеум». Лицензии позволяют вести разведку нефти на площади 127 тыс. кв. км, главным образом в заливе Сидра. Предполагается, что каждая из получивших лицензии компаний вложит в ливийскую экономику около 750 млн. долл. Ливия будет получать свою долю доходов от добычи нефти и вновь войдет в число крупнейших нефтеэкспортеров.

Аналогичная ситуация сложилась, как отмечалось выше, в Мавритании.

В целом можно считать, что за полвека независимого существования, как видно из приведенных выше цифр, страны Северной Африки добились значительных успехов в экономическом развитии. Но отсталость их от развитых стран была настолько велика, что лишь Тунису и Ливии через 50 лет удалось приблизиться по ряду показателей к среднеразвитым странам Южной Европы, но не достичь их уровня.

В социально-политическом отношении средиземноморские арабские страны добились относительной стабильности благодаря своим экономическим успехам.

А вот в Судане и Мавритании, выполняющих своеобразную роль мостов, связывающих Северную Африку с Тропической, социально-политическое положение остается неустойчивым и чреватым новыми крупными и мелкими конфликтами.

Список литературы

1 Рассчитаноподанным UNCTAD Handbook of Statistics New York and Geneva, 2002, с. 316, 318.

2 Арабские страны Западной Азии и Северной Африки. М., 2002, вып. 5, с. 385.

3 National Bank of Egypt. Economic Bulletin, Cairo, 2000, № 3, с. 51.

4 The Middle East and North Africa. L. andN.Y., 2004, с. 328.

5 Пульс планеты. 27.09.2005.

6 Пульспланеты. 31.01.2006, с. 8.

7 Internationale Politik und Gesellschaft, Bonn, 2005, № 2, с. 151.

8 Гусаров В.И. Советско-суданская дружба в середине 70-х: между желаемым и действительностью. М., 2000, с. 24.

9 Компас, 2005, № 3, с. 47–48.