Доклад: Доклад: Советско-американские отношения 1917-1945 гг. в интерпретации современной историографии США

Доклад

на тему:

Советско-американские отношения 1917-1945 гг. в интерпретации современной историографии США

Советско-американские отношения занимают особо важное место в истории внешней политики и дипломатии. Это понятно, так как обе страны являются лидирующими представителями двух мировых систем - социализма и капитализма. Отношения между СССР и США все активнее воздействуют на политику других стран, от них зависит ход мирового развития, особенно на современном этапе. Но понять сегодняшнее состояние этих отношений невозможно без глубокого анализа и значения их предыстории. За исследуемый период с 1917 по 1945 г. сложилась та историческая основа, на которой строились последующие взаимоотношения двух великих держав вплоть до настоящего времени.

Материалом для обзора послужили книги и статьи проблемно-обобщающего, конкретно-исторического и методологического характера, вышедшие в основном в США в 70-80-е годы, в которых на основе анализа широкого круга источников и литературы обсуждались тенденции развития отношений СССР - США в 1917 - 1945 гг.

Вскоре после победы Великого Октября началась иностранная интервенция 1918-1920 гг. против Советской России, в которой, как известно, участвовали американские войска. Буржуазия США не могла примириться с фактом рождения Советской республики. Правда, в американской историографии стараются всячески отмежеваться от этого "неприятного эпизода". В статье одного из ведущих американских "советологов", бывшего профессора Принстонского университета и бывшего посла США в СССР Джорджа Фроста Кеннана называется целый ряд "смягчающих" обстоятельств. Прежде всего, в виде небольшой исторической справки Кеннан пишет, что "до 1917 г. американцы имели довольно скудные сведения о России", да и те в основном сводились к "антипатии к монархическому режиму". Такая традиция и инерция "антипатий" якобы объясняет первую реакцию в США на революцию в России. Далее автор указывает на немногочисленность американских интервенционистских войск, на то, что эти войска находились слишком далеко от основного театра военных действий - в Архангельске и в Сибири. Введение войск на территорию России произошло-де не по инициативе лидеров США, а по требованию союзников, да и командовали ими не американские офицеры, а английские.

Как справедливо заметил Т. Фейнштейн, "любое изменение в политических отношениях между США и СССР незамедлительно сказывалось на их торговых связях", которые в свою очередь "явились своеобразным термометром политических колебаний". Сразу после Октябрьской революции большинство бизнесменов и политиков США пришли к выводу, что с новым государством не будет установлено ни дипломатических, ни экономических отношений. Как объясняют это в современной американской историографии, данное решение было продиктовано неверием в политическое и экономическое будущее России: большевизм был прямым вызовом американскому образу жизни, а возможность улучшения экономического положения в России казалась маловероятной.

По окончании военной интервенции отношения двух стран приняли характер резкого идеологического противоборства. Кеннан утверждает, что Россия вела необъявленную войну против США, острота которой с течением времени постепенно притуплялась. Идеологическая борьба США и СССР, по его мнению, имеет и имела свою динамику с максимальной амплитудой в 1919-1920 гг. Каким бы сильным ни было желание одной из сторон разбить своего идейного оппонента, цель остается недосягаемой.

Каждая надеется выиграть бой, но реальность всегда одна признать факт существования противника и так или иначе уживаться с ним. Это, по мысли Кеннана, есть "закон мирного сосуществования", который не зависит от позиции по данному вопросу. Кеннан выдвинул и тезис о сосуществовании общих и антагонистических точек зрений, интересов, единстве положительного и отрицательного в международных отношениях. Не может быть только дружественных отношений или только непримиримых противоречий между странами. Другими словами, автор подводит к мысли о невозможности дружественных отношений между странами одной, а тем более разных социальных систем.

В начале 20-х годов американская администрация не видела возможности для сближения интересов США и Советского государства. "Мирясь с существованием Советской Республики, Америка воздерживалась от ее признания". Последующие 13 лет в истории отношений США - СССР принято называть периодом непризнания. США не могли смириться с потерей своих капиталовложений в России, а также "намерениями большевиков подорвать американский строй". Последнее было официально зафиксировано в пресловутой "ноте Колби". В ней также говорилось о "дружеском отношении к русскому народу, а не к их лидерам", о "вере в то, что народ преодолеет анархию". Этот документ, фиксируя суть отношений правящих кругов США к СССР в 20-е годы, оставлял, однако, по утверждению американского исследователя Дж. Вильсона, возможность установления торговых отношений с СССР. "Но протяжении всех 16 лет американские администрации подчеркивали идеологические антагонистические противоречия двух держав. Помощник госсекретаря Норман Дэвис заявлял: "Это невозможно, чтобы две системы, базирующиеся на диаметрально противоположных принципах, существовали в мире и согласии".

В 20-е годы, наблюдая кардинальные сдвиги в хозяйстве СССР, многие бизнесмены США постепенно отходили от "экономического непризнания". Однако сотрудники государственного департамента и министерства торговли отказывались изменить официальную политику по отношению к СССР. Вильсон пишет: " Отказ правительства признать недостаточность координации между экономической и политической дипломатией и различие в позициях бизнесменов по вопросу о торговле с "непризнанным" государством отвратило многих из них от участия в процессе, который привел к установлению дипломатических отношений с СССР".

Необходимо отметить, что в 1918-1923 гг. экономические связи не упали до нулевой отметки: существовало ряд концессий и контрактов. С 1923 г. экономические отношения активизировались. Позиция официальных кругов не мешала отдельным предпринимателям иметь деловые контакты с Россией. Кеннан даже трактует экономическую помощь Гувера в 1921-1922 гг. как решающий фактор, спасший Страну Советов от неминуемой гибели. В целом 20-е годы были крайне благоприятны для американской экономики. "Период "просперити" породил гордость за свою страну и капитализм в целом, пишет Файлин, Непризнание СССР было естественным для тех лет". Введение нэпа в СССР расценили в США как "отступление от коллективизма, принципов социализма", что якобы вызвало ослабление враждебности к большевизму и интенсифицировало экономические контакты двух стран. "Социальный прогресс в СССР находил понимание и поддержку в США, а политика диктатуры пролетариата - неприязнь и враждебность".

В то время как считает Кеннан, Россия остро нуждалась в дипломатическом признании, внешней торговле и кредитах. К середине 20-х годов Россия в основном достигла этих целей. Поэтому для СССР необходимость в установлении отношений с США уменьшилась. К тому же республиканские администрации продолжали требовать выплаты долгов Временного правительства. Таким образом, отношения зашли в тупик.

Следующий этап развития советско-американских отношений совпал по времени с сильнейшим экономическим кризисом в США и успешным претворением в жизнь планов первой пятилетки. Пример успешного планового развития хозяйства имел колоссальный резонанс на Западе. Многие высказывались в пользу экономического планирования, налаживания торговых и политических отношений с СССР. Крупнейшие профобъединения, часть бизнесменов требовали от правительства отказа от принципов laissez-faire.

В 1930 г. США превратились для СССР в экспортера № 1, 3% внешней торговли Америки приходилось на Россию. Это не так мало, если учесть, что до революции было 5%. В 1931 г., по сведениям Дж. Вильсона, торговые связи достигли своего апогея - 4, 3%. Вместе с тем, по его мнению, экономические контакты начала 30-х годов не имели прямых политических последствий. Вильсон приходит в противоречие со многими его коллегами, когда утверждает, что бизнес, как и общественное мнение, не оказывали непосредственного побуждающего влияния на процесс установления дипломатических отношений между двумя странами в 1933 г.. Решение об установлении отношений трактуется как "чисто рузвельтовский шаг", вызванный усилением Германии и Японии. Того же мнения придерживается и Дж.Кеннан, который расценивает этот акт как " переворот Рузвельта во внешней политике".

Отдельного внимания заслуживает работа Д. Ричмана " Соединенные Штаты и Советский Союз: решение признать", изданная в Северной Каролине в 1980 г. Книга состоит из вступления и 13 глав, последняя из которых является одновременно заключением и эпилогом. Издание снабжено хорошим справочно-библиографическим аппаратом. Повествование идет об американском внешнеполитическом курсе по отношению к СССР в первые годы президента Ф. Д. Рузвельта. Это история не только дипломатических отношений, но и история Америки и ее внутриполитических проблем. По мнению Ричмана, Рузвельт пришел к власти с твердым намерением " признать" СССР, несмотря на усилившуюся оппозицию в госдепартаменте. Он хотел наладить хорошие отношения с Россией, в чем ему мешали его собственные дипломаты и после 1933 г. Автор пишет, что с тех пор прошло половина столетия, а отношения двух стран лишены взаимного доверия. Но в работе не чувствуется сожаления. Напротив, Ричман задается вопросами: почему "золотой век Америки" ушел в историю, нет былого мирового могущества и влияния, какие ошибки повлекли за собой данные изменения.

Предлагаемое объяснение содержит в себе комплекс причин. С одной стороны, для автора неприложная истина, что СССР всегда стремится расширить свое собственное влияние и контроль во всем мире. С другой - налицо политические просчеты Рузвельта. Ричман раскрывает, как президент и госдепартамент работали над выработкой политики по отношению к СССР, придерживаясь каждый своей линии. "Результатом этого внутриправительственного столкновения начала 30-х годов явились ошибки, которые сказываются до сих пор". Рузвельт и госдепартамент олицетворяют собой две тенденции в политической жизни Америки: одна -сотрудничество с СССР, другая - конфронтацию.

Рузвельт не внял рекомендациям своих советников, которые с самого начала высказывались против всякого признания. Отказ Советской страны выплачивать дореволюционные долги укрепили их в правильности выбранной позиции. Между тем "русские" эксперты заблуждались, предполагая, что президент идет навстречу экономическим и политическим требованиям определенных кругов в США. В реальности, продолжает Ричман, президент создал эти группировки для поддержки собственного курса.

Далее автор вступает в противоречие со своими собственными утверждениями, говоря, что "идя на признание СССР, Рузвельт не поступал вразрез с общественным мнением; он лишь изменил внешнеполитический курс, который был одобрен электоратом, несмотря на известную оппозицию".

Сотрудники госдепартамента всячески препятствовали, оттягивали подписание договора. Рузвельт якобы считал, что они его просто не понимали, а после подписания договора окончательно перестал считаться с мнением "русских" экспертов. Джон Ричман объявляет установление дипломатических отношений в 1933 г. " роковой ошибкой". Пророчески звучит его предостережение современникам: "Урок для тех, кто будет иметь дело с этой страной в будущем, ясен" ".

Центральное издательство научной литературы университетов Флориды опубликовало в 1980 г. исследование Томаса Маддекса, посвященное советско-американским отношениям 1933-1941 гг. Книга состоит из вступления, 11 глав, приложения, библиографического обзора, в конце дается традиционный алфавитный указатель.

Угол зрения исследования во многом был предопределен источниковедческой базой. Труднодоступность для Т. Маддекса советских архивных документов сделала монографию более "американской", поставило на первый план творцов американской внешней политики и, прежде всего, Ф. Рузвельта. Тридцать второй президент США предстает энергичным и инициативным государственным деятелем, который безуспешно ищет дружеских и конструктивных связей с СССР. Он демонстрирует прекрасное умение манипулировать общественным мнением своих сограждан, однако большую часть рассматриваемого в монографии периода ему не удается сформировать необходимую поддержку для налаживания сотрудничества с СССР.

Мешает этому, по мнению автора, отсутствие контакта со специалистами госдепартамента, поверхностное понимание Рузвельтом истинных намерений СССР. Маддекс указывает на "обстановку подозрительности, царившую в госдепе и Посольстве США в Москве, многих государственных ведомствах США, критическое отношение многих обозревателей и специалистов к внутренней политике Сталина" - все это препятствовало наладить связи с Кремлем. Подводя итоги Отношений двух стран до 1933 г., Маддекс делает смелый для него вывод: "Политика непризнания провалилась".

К сходным выводам приходит автор другой работы - Хью де Сантис. Де Сантис - известный исследователь, сотрудник Госдепартамента, занимающийся проблемами региональной политики и вопросами безопасности в Западной Европе. В своей Монографии, вышедшей в 1980 г. под названием "Дипломатия молчания", автор использует междисциплинарный подход для Изучения динамики развития взглядов американских дипломатов в период зарождения " холодной войны". Выдвигается своеобразный способ объяснить формирование официальной позиции в отношениях с СССР. Оказывается, на " поведение дипломатической элиты" влиял целый комплекс культурных, социальных, государственных и психологических факторов.

Так, например, де Сантис пишет, что "конформистские отклонения в госдепартаменте оказывали непосредственное влияние на взгляды американских дипломатов. Такие наблюдения позволила сделать обширная источниковедческая база, в которую вошли интервью и архивы руководителей внешнеполитического ведомства США. Книга претендует на углубленное толкование "холодной войны" через определение четырех различных подходов американской дипломатии к проблеме отношений США - СССР. Суть первого сводилась к поддержке "идеологического сотрудничества", политики компромиссов. Второй заключался в проведении "идеологической конфронтации". Такая позиция объяснялась угрозой со стороны Советского Союза "демократическим идеалам" Запада. Третий, наоборот, не видя угрозы демократическим основам США, проповедовал "реалистическое сотрудничество" с Россией. Наименее популярный из всех четырех был последний. Дипломатические работники, отнесенные к этой группе, высказывались за "реалистическую конфронтацию".

Анализируя поведение выделенных группировок, де Сантис указывает на то, что внешнеполитический курс делают определенные люди. Они действуют не в вакууме, а в конкретной исторической обстановке. Автор скатывается на экзистенциалистские позиции, когда заявляет, что дипломат это в первую очередь "человек", т. е. существо биологическое и социальное, имеющее ярко выраженные индивидуальные особенности. К этому утверждению, в сущности, сводится "междисциплинарный" анализ внешней политики автором.

Изложение материала базируется на хронологическом принципе. Первая глава кратко описывает "историческое прошлое" госдепартамента, принципов его функционирования. Анализируются факторы, обусловившие падение морали служащих департамента в 30-е годы. Во второй и третьей главах с экзистенциалистской точки зрения объясняются мотивы профашистских настроений и антикоммунистических тенденций в иностранной службе. В четвертой и пятой главах говорится о трансформации отношения дипломатов к СССР после 1942 г.

Об усилении противоположных взглядов на отношения с СССР - шестая, седьмая главы. После 1946 г. побеждает тенденция к ухудшению отношений. Последняя глава написана в виде резюме, в котором автор выделяет еще раз основные факторы, которые формировали отношения дипломатических группировок по вопросам отношений с СССР. Эпилог заканчивается описанием принятия на вооружение американской внешней политики "доктрины Трумэна".

Характерная черта данного исследования - психологизм в трактовке событий. Один из главных выводов автора заключается в признании ошибочности оценок американских специалистов внешнеполитических целей СССР, которые, как оказалось, "не были глобалистскими, какими их видели в США".

Исследованиям в области истории дипломатии посвящена также статья Фредерика Пропаса, опубликованная в 1984 г. в журнале "Дипломатическая история" под заголовком "Создавая жесткую пинию в отношениях с Россией: подготовка экспертов-советологов для государственного департамента ". Данная статья ставит своей целью проанализировать начальный период в деятельности восточноевропейского отдела госдепартамента, характер подготовки специалистов по СССР и их роль в выработке внешнеполитического курса в 20-30-е годы.

После Октябрьской революции внешнеполитическое ведомство США очутилось перед необходимостью создания специально обученной группы специалистов - экспертов по Советской России, которые смогли бы официально обосновать политику изоляции. В 1918-1923 гг. в департаменте в рамках восточноевропейского отдела создается сектор, занимающийся Россией. В 20-е годы во главе восточноевропейского отдела встал известный исследователь русской истории, антисоветчик Роберт Келли. Отдел Келли, опасаясь, что возможность увеличения торговых контактов с СССР вызовет в предпринимательской среде движение за признание молодого государства, работал в направлении сохранения экономической и политической изоляции. Более того, отдел занимался обработкой и формированием необходимого для его целей общественного мнения в тесном контакте с газетой "Вашингтон пост" и Американской федерацией труда. Пропас в своей статье детально останавливается на проблеме организации учебного центра для подготовки советологов. Такой центр был создан на базе университета в Париже в 1927 г.

Важным моментом для понимания отношений США - СССР после 1933 г. является то, что отдел Келли не был упразднен после установления дипломатических контактов. Более того, теперь Келли и его люди рассматривали их как потенциальное средство ведения антисоветской пропаганды и организации подрывной деятельности. Но и прислушиваться к рекомендациям отдела при Рузвельте стали все реже. В 1937 г. в условиях нарастающей фашистской опасности отдел был распущен, Келли послан в Анкару, в 1945 г. поступил на службу в ЦРУ. Автор статьи делает следующий вывод из анализа работы по подготовке антисоветских экспертов для госдепартамента: "Отношения США - СССР с приходом к власти администрации Ф.Д. Рузвельта были пересмотрены и бесспорно улучшились".

Таким образом, на примере работ Д. Ричмана, Т. Маддекса, X. де Сантиса и Ф. Пропаса мы сталкиваемся с различными подходами к анализу и трактовке советско-американских отношений 20-30-х годов. Но как бы авторы не пытались исказить объективную истину, подлинные причины и предпосылки установления дипломатических отношений между двумя странами, ясно одно - 1933 год явился важной исторической вехой для обеих стран. Историческая необходимость, целый комплекс политических и экономических причин привели Америку к столу переговоров.

После установления дипломатических контактов какого-либо заметного сближения двух стран не произошло. Напротив, как утверждает Маддекс, в 1934-1935 гг. наступило охлаждение, явившееся реакцией на изоляционистские настроения в США. Отношения СССР - США вступили в период "замедленного развития". Причиной тому, по мысли автора, была занятость Рузвельта вопросами, связанными с предстоящими выборами 1936 г. и другими внутриполитическими проблемами.

Государственный департамент ограничивался регулированием торговых связей с Россией.

Энергичные попытки Ф. Рузвельта расширить контакты между государствами в 1937-1938 гг. наткнулись на серьезную оппозицию со стороны американских дипломатов и средств массовой информации. "Ошибочное недоверие к Сталину не позволило создать антигитлеровскую коалицию в 30-е годы". Не менее существенным фактором, по мнению Маддекса, "охладившим двусторонние отношения, была жесткая внутренняя политика Сталина". В 30-е годы "в США впервые начинают отождествлять фашизм Гитлера и коммунизм Сталина".

Недоверчиво отнеслись на Западе к предвоенным внешнеполитическими приготовлениям СССР. Подписание советско-германского пакта о ненападении вызвало негативную реакцию в США. Война СССР с Финляндией и "захват Прибалтийских государств еще больше осложнили положение".

Вхождение Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР трактуется в историографии США не иначе, как их насильственное присоединение, позволившее Сталину создать буферную зону накануне Великой Отечественной войны. "Акт присоединения не решил вопроса о независимости Прибалтики и не снискал международного одобрения", - пишет Дэвид Кроуэ в статье " Американская внешняя политика и вопрос о судьбе Балтийских государств ". Автор указывает, что именно отказ США признать такое присоединение помог сформировать мировое общественное мнение по этому вопросу.

Война СССР с Финляндией рассматривается в работе Д. Кроуэ как прямое продолжение все той же "экспансионистской политики" Советского государства, США намеривались пойти на разрыв дипломатических отношений, но их беспокоила перспектива " квазиизоляции" перед лицом угрозы со стороны Германии и Японии. 23 июля 1940 г. заместитель госсекретаря США Уэллес послал в Москву заявление об осуждении "аннексии Прибалтики". Одновременно в США были заморожены все золотые запасы Литвы, Латвии и Эстонии. Нарком иностранных дел В. М. Молотов охарактеризовал сложившиеся отношения СССР и США как "ухудшившиеся".

Осенью 1940 г. американская сторона пригрозила отозвать свои дипломатические представительства из Прибалтийских государств и сократить консульские миссии, но дальше угроз дело не пошло. Вашингтон предпринял также попытку опереться на Англию, но благодаря дальновидности английского руководства опять безуспешно.

Таким образом, по мнению Д. Кроуэ, американо-советские " споры" по вопросу о судьбе Прибалтийских государств были одной из многих проблем, которые ухудшили отношения СССР и США накануне войны и вынесли на поверхность противоречия, сказавшиеся уже в ходе ее. Тем не менее, с началом Великой Отечественной войны, пишет Кеннан, "их забыли так, как будто их никогда не было".

Сходную характеристику отношений двух стран в начале войны можно найти в монографии М. Бальфура "Соперники. Америка, Россия и открытый мир ", вышедшей в 1981 г. Книга состоит из введения и восьми глав, из которых интересующий нас период рассмотрен в первой главе. Бальфур трактует историю международных отношений 40-60-х годов как конфликт двух систем, в котором обе лидирующие державы стремятся перекроить мир в свою пользу. Повествование начинается с того исторического момента, когда, по мнению автора, становится, очевидно, поражение Германии во второй мировой войне. Тогда, подчеркивает М. Бэлфор, США "никоим образом не находились в оппозиции стране, от которой зависели их свобода и процветание". Американцы совершили две крупные ошибки: "Они недооценили готовность России сотрудничать с ними и переоценили размеры своей задачи". Поэтому "к 1947 г. они были на грани краха".

Следующий период в истории отношений - это годы войны. Необходимо отметить, что в отличие от большого многообразия точек зрения по поводу любого предшествующего этапа советско-американских отношений, на данный период сложилась практически единая точка зрения. Главное содержание ее можно сформулировать так: в годы совместной борьбы с фашизмом между США и СССР установились самые хорошие отношения за весь исследуемый в обзоре период. Причем, это просматривалось и на государственном, официальном уровне, и на уровне мнения широких народных масс. Например, Кеннан пишет, что "без народной веры в то, что русские и американцы сражаются за общее дело, невозможно было поддерживать энтузиазм" в США в оказании всяческой помощи России.

В военно-политических целях работала и пропагандистская машина США. "Для военного времени вообще характерно оправдание всяких средств для достижения поставленных конечных задач. Это включает в себя и манипулирование общественным мнением, за что, правда, приходится потом расплачиваться".

Говоря о событиях времен второй мировой войны, Кеннан отмечает, что, хотя русские проявляли небывалый героизм, освобождая свою Родину, в их военно-политическом арсенале также имелись "захватнические цели". Большинство американских исследователей полагает, что без помощи союзников, в том числе США, СССР бы не одержал победы над фашистской Германией.

Ричард Кольер назвал вторую мировую войну "войной, которую выиграл Сталин". Под таким же заголовком его книга вышла в 1983 г. в Лондоне. Автор - бывший контрразведчик, американский корреспондент на Дальнем Востоке, последние 30 лет своей жизни посетил 36 стран, где успешно собирал материал для своих книг. "Война, которую выиграл Сталин, - последний том из трилогии о войне. Первая книга "Мир в огне", вышедшая в 1940 г., и вторая -"Армагеддон" повествуют о начале войны. Заключительная книга посвящена последним 750 дням войны. Она состоит из двенадцати частей и справочного аппарата. В основе текста - сотни интервью очевидцев событий, богатые архивные материалы Великобритании и США, собственные взгляды автора.

В центре внимания Кольера - "европейский хаос", наступивший по вине Ф. Д. Рузвельта. Ошибочное представление президента США о том, что Россия после войны станет партнером

Запада, не оправдалось, что привело к "порабощению более чем 100 млн. людей за "железным занавесом". В результате в выигрыше оказался один Сталин, который, начиная с Тегеранской конференции в ноябре 1943 г. до взятия Берлина в апреле 1945 г., " всячески стремился диктовать ход войны". Другимисловами, автор пытается не только объяснить события последних лет войны, но и выделить предпосылки послевоенной конфронтации и " холодной войны между США и СССР, вина за которую якобы полностью лежит на СССР и политически близоруком Рузвельте.

Завершая обзор, представляется необходимым изложить некоторые общие соображения. Советско-американские отношения прошли несколько этапов своего развития за период 1917-1945 гг. Однако, говорить о каких-то кардинальных сдвигах в лучшую сторону, исходя из рассмотренного материала, к сожалению, не приходится. Используя традиционные и "новые" методы исторических исследований, все приведенные выше авторы стремятся оправдать " жесткую" политику правящих кругов США в отношении СССР, даже если на каком-то этапе эта политика потерпела крах. В этих целях соответствующим образом группируются, трактуются, а где этого недостаточно, то и искажаются исторические факты. Слабой стороной всех исследований является их тенденциозность, субъективизм, односторонность в трактовке событий. Подчас получается, что в "каком-то крупном историческом событии "виноват" один Рузвельт или Сталин. Не только в конкретной истории, но и в методологии американских авторов можно найти серьезные просчеты.

Взгляды исследователей иногда приходят к взаимоисключающим выводам, к противоположным оценкам. Нам представляется, что данное явление можно объяснить не только принадлежностью к различным историческим школам, но и конъюнктурой политической ситуации. Работы, вышедшие в 70-х годах впитали в себя "оттепель" в отношениях США - СССР; наоборот, монографии конца 70-х - начала 80-х годов отразили поворот вправо администрации Соединенных Штатов Америки.