| Скачать .docx | Скачать .pdf |
Реферат: Финансовое и культурное развитие мирового пространства в контексте глобализации
РЕФЕРАТ НА ТЕМУ:
финансовое и культурное развитие мирового пространства в контексте глобализации
ПОТОКИ финансовой, культурной глобализации
В этой работе речь пойдет о финансовой и культурной глобализации.
Предмет исследования – финансовое и культурное развитие мирового пространства в контексте глобализации.
Финансовая глобализация занимает важное, если не центральное место в дискуссиях о глобализации. Для одних она ассоциируется с "хаотической ситуацией и "чрезмерной свободой, данной рынку и спекуляции"; другие, напротив, уверены, что нет никаких оснований считать, будто частные рынки капиталов функционируют, как правило, плохо"". По мнению Аллегре, столь кардинальные расхождения между учеными объясняются тем, что с 80-х годов происходит становление новой конфигурации мировой экономики: переход от регулируемой государствами системы (Бреттон-Вудские соглашения 1944 г.) к системе, направляемой рынками.
В пользу положительной оценки глобальных финансовых рынков говорят следующие аргументы: возможность для каждого предпринимателя защитить себя от риска неожиданных и резких изменений курсов валют и ставок процента и быстро приспособиться к неожиданным финансовым шокам типа нефтяных или объединения двух Германий, а также гарантировать некоторую дисциплину экономического поведения, препятствуя проведению правительствами инфляционной политики и политики наращивания государственной задолженности. В условиях господства рыночных отношений в глобальном измерении государства вынуждены осуществлять более разумную экономическую стратегию.
Против рыночного механизма выдвигаются аргументы, подчеркивающие его нестабильность и несовершенство из-за:
1. отсутствия информационной симметрии (одни участники лучше информированы, чем другие, и потому могут проводить успешные для них, но дестабилизирующие общие правила игры, спекулятивные операции) и
2. сосуществования двух групп операторов на глобальном финансовом рынке. Одна группа - "фундаменталистов" - ведет разумную экономическую игру, рассчитанную на долгосрочную стабильность, другая - "чартистов" - постоянно вносит дестабилизирующие факторы, ориентируясь на слухи или моду. Иначе говоря, не все операторы ведут себя в соответствии с принципом эффективности. В число антирыночных аргументов включается также указание на определенную "близорукость" рыночного механизма, его склонность не учитывать долгосрочные эффекты, на легкость, с которой нарушаются краткосрочные равновесия спонтанными психологическими реакциями операторов или хорошо организованными спекулятивными действиями.
Таким образом, "международная денежная и финансовая нестабильность представляется главной характерной чертой финансовой глобализации". Поэтому в научных кругах постоянно поднимается вопрос о необходимости дополнительных инструментов регулирования в мировом масштабе. "Одна из задач XXI столетия состоит в том, чтобы найти способ совместить некоторый национальный суверенитет с финансовой унификацией... Большие трудности, возникающие при прямом контроле за рынками, побуждают добиваться повышения ответственности самих рыночных операторов, в данном случае - инвесторов".
Главная мысль Ф. Лемуан, приводящей сведения о стремительном повышении роли Китая на мировых товарных рынках (с 1980 по 1996 г. китайский экспорт увеличился в восемь раз - с 18 млрд. до 151 млрд. долл.), состоит в том, что превращение страны в одного из "двигателей мировой торговли" произошло не только по внутренним причинам, но и благодаря "важной роли иностранных фирм в этом мощном продвижении вперед" (стр. 30). В частности, это стало возможным благодаря Гонконгу - "распределительной платформы" иностранных капиталов и китайской торговли. Через Гонконг проходит половина иностранных вложений и внешнеторгового оборота Китая.
При отсутствии глобализационных тенденций в мире Китаю, как и другим новым индустриальным странам Юго-Восточной Азии, вряд ли удались бы столь мощные рывки вперед в экономическом развитии.
СЕТИ
Глобализация проявляется не только в расширении и интенсификации процессов обмена товаров и денег в масштабе планеты, но и в изменении самих агентов, оперирующих на товарных и денежных рынках. Операторы становятся мощнее и крупнее в результате централизации капиталов, перестраивают свои организационные и управляющие схемы по мере распространения бизнеса на территории многих стран. Они как бы раскидывают в пространстве своих действий организационные и технологические сети: телекоммуникационные, транспортные, финансовые. Рядом с корпоративными сетями существуют диаспорные, религиозные, мафиозные, мегаполисные. "Наряду с товарными и денежными потоками сети усиливают проявления транснационализации и взаимозависимости" (стр. 34).
Этому аспекту глобализации посвящены статьи: "Власть сетей" А. Солономоса", доктора политических наук в Парижском университетете; "Наркотики как планетарные сети" А. Лабрусса, директора Геополитической обсерватории наркотиков; "На пути к телекоммуникационному миру" А. Маттелара", профессора Рейнского университета 1; "Оборотная сторона дела Салмана Рушди: факсы и компьютеры на службе движений общественного протеста" Э. Ренэ.
Категория сетей введена в обращение для того, - пишет Солономос, - чтобы закрыть бреши, которые обнаруживаются при сопоставлении старых теоретических моделей с новой действительностью" (стр. 36). Главная из таких брешей; соотношение и взаимосвязь функций, исполняемых в международном пространстве национальными государствами и неправительственными общественными образованиями. Мощное вторжение неправительственных объединений в традиционно занятое государствами пространство международных отношений изменило структуру последних, подорвало монополию государств на исполнение всех международных функций, заставило политические власти считаться с общественным мнением по все большему числу вопросов - от экономических до религиозных и культурных. "Изучение сетей предполагает трехуровневый анализ: исследование ценностей и норм, присущих предпринимательским и общественным объединениям; прогнозирование влияния этих ценностей и норм на деятельность национальных государств в областях, находящихся сейчас под их контролем; определение роли сетевых образований в системе международных отношений в целом" (стр. 39).
Одним из экстремальных примеров стихийно протекающей глобализации является наркобизнес, объединяющий воедино производство, перемещение и продажу наркотиков в планетарном масштабе. Кроме раскрытия его связи с локальными военными конфликтами (источник финансирования закупок оружия воюющими сторонами в Афганистане и некоторых других регионах) и распадом СССР (выход на западные рынки азиатских наркотиков через бывшие союзные республики), статья Лабрусса интересна следующим ироническим замечанием: "Наркобизнес - явление глобального масштаба, не знающее ни национальности, ни границ. Он регулируется спросом и предложением, законами демпинга, бартера. Он использует ту же стратегию и ту же тактику, что и производитель любого популярного продукта конца XX века... Все, что связано с наркотиками, является одновременно и "современным" и "традиционным", "мировым" и "локальным"" (стр. 43).
И вот этот идеальный продукт глобального рынка приходится преследовать и искоренять всеми доступными нерыночными мерами, тем самым ставя под сомнение универсальную состоятельность рыночного механизма, "несколько поспешно названного "новым мировым порядком". "Короче, - заключает Лабрусс, - наркотики являются лишь слегка деформированным зеркальным отражением несовершенства функциональной системы нашего мира, стоящего на пороге третьего тысячелетия" (стр. 43).
В своей статье о телекоммуникациях А. Маттелар бросает взгляд на глобализацию сквозь призму отрасли, предприниматели которой были первыми названы "глобальными актерами", поскольку здесь менеджмент был вынужден подходить к решению своих задач в планетарном масштабе. Именно здесь бизнесмены оказались перед необходимостью совместить технологию передачи информации на весь мир с ситуацией, когда три уровня пространств: локальное, национальное и международное - традиционно продолжали считаться изолированными друг от друга. "В рамках мирового рынка стратегия предприятий-сетей обязана быть одновременно глобальной и локальной: именно такую ситуацию японские менеджеры назвали неологизмом "глокализация". Новую логику предприятия выражает лозунг "интеграция": интеграция географических территорий, но одновременно и концепций производства и коммерциализации - двух некогда разделенных сфер деятельности" (стр. 45).
Телекоммуникационный мир первым столкнулся напрямую и с проблемой свободы распространения информации: свобода в ее общепринятом значении и свобода торговли оказались связанными нерасторжимыми узами. В ходе переговоров в рамках ГАТТ, завершенных в декабре 1993 г. Европейский союз и США не смогли придти к согласию о политике в культурной области. В договор была включена "культурная оговорка", просто-напросто исключившая из режима свободной торговли производство видеокассет и других предметов культурного назначения.
Таким образом, становление "коммуникационного мира" вызывает новые противоречия между странами и регионами. И не только между ними: в борьбу за культурную самобытность втягиваются целые социальные группы и отдельные индивиды. "80-е годы были не только десятилетием глобалистской горячки, но также и реваншем отдельных культур. Речь идет о своеобразном возврате к прошлому. Ведь культурные и институциональные модели, которые навязываются державами-гегемонами, редко усваиваются безропотно другими народами и культурами" (стр. 46). Другими словами, истинная глобализация не заканчивается изобретением глобальной технологии или появлением глобальных корпораций. Это процесс, здоровое развитие которого предполагает прохождение его нормативных установок через общественное сознание, через глобальные процессы в гражданском обществе.
Глобализация вывела на общемировую сцену целую когорту новых актеров, претендующих если не на приоритет, то по крайней мере на равенство с традиционными субъектами международных отношений - государствами. Авторы спецвыпуска насчитывают по меньшей мере семь новых субъектов, решения и поведение которых влияют сейчас на мировые процессы. Это международные организации (МВФ, Всемирный банк, ЮНЕСКО, ФАО, МОТ, ВТО, "Большая семерка", превратившаяся в "восьмерку" после включения в нее России), региональные организации, насчитывается в общей сложности около 60), многонациональные корпорации (около 60 тыс.), институциональные инвесторы (пенсионные и инвестиционные фонды, страховые компании), неправительственные организации (движения "зеленых", "врачей без границ" и т.п.), крупные города (Лондон, Нью-Йорк, Токио, Франкфурт, Париж), индивиды (научные работники, университетские профессора, артисты, отдельные личности типа Дж. Сороса, Б. Гейтса). Из них подробному рассмотрению подвергаются четыре субъекта: США как главный глобальный актер, МНК, города и индивиды.
Профессор Парижского института политических исследований А. Валладао объясняет, почему именно США, оказавшиеся после краха СССР единственной сверхдержавой, стали главным движителем глобальных процессов не только в экономической и политической областях, но и в культурной сфере, в брошюре Центра стратегических и международных исследований, выпущенной ко второй избирательной кампании Б. Клинтона, прямо декларировано намерение превратить США в архитектора 'нового мира и "поддержать позитивные силы глобальной интеграции - экономической, технологической, политической, решительно изменив попытки дезинтеграционных сил определять будущее". В том же ключе следует рассматривать призыв Америки "разрушить воздвигнутую в нашем сознании стену между внутренней политикой и политикой внешней" (стр. 53)'.
Уверенность в благотворности взятой на себя миссии позволяет США добиваться поставленных целей без применения одностороннего насилия или нажима, путем взаимной договоренности или "совместных полицейских акций, одобренных международными организациями" и направленных против государств, не придерживающихся универсальной этики. Формальным выражением такой этики является международное право, закрепляющее универсальные нормы поведения людей и государств. За неимением единого мирового правительства надзор за исполнением таких норм иногда вопреки своему желанию и далеко не всегда охотно берут на себя США как сильнейшая в политическом и военном отношении держава.
Экономическая мощь и новаторский характер американского капитализма позволяет США стать практически единственным центром распространения нововведений в технологической, финансовой, организационно-управленческой сферах мировой экономики. США являются одновременно и двигателем, и экспериментальной лабораторией того, что называется глобализацией. Особое место, по мнению Валладао, принадлежит США и в области культурной глобализации. С одной стороны, культура самих США эволюционирует от чисто американской к эклектической модели сосуществования и симбиоза различных культурных традиций и влияний, что делает ее более приемлемой для прочих стран.
С другой стороны, установка американской «культуропроизводящей» индустрии на рыночный успех, на оправданность всего, что пользуется спросом, позволяет США выступать крупнейшим поставщиком любой "культурной продукции" как высокого, тик и низкого качества. 3/4 "картинок", показываемых в мире с видеокассет или в кинотеатрах, - американские.
США выигрывают от становления взаимозависимого и глобального мира по той простой причине, что их собственное общество уже частично глобализовано и живет в условиях, когда отдельные люди и самые различные их объединения постоянно ищут правила поведения, которые не нарушали бы их взаимоотношений. Америка сейчас оказалась в центре мира потому, что весь мир находится в Америке... Глобализация подрывает модель национального государства, унаследованную от времен американской борьбы за независимость и французской революции, подрывает даже ее легитимность. И потому первым, кто почувствовал последствия глобализации и вынужден к ней адаптироваться, стало само американское государство" (стр. 55).
В небольшой, но очень емкой статье "Существует ли власть глобальных МНК?" В. Ландреф, профессор Парижского университета, президент Европейской ассоциации экономических исследований обосновывает тезис о новом этапе развития крупных многонациональных фирм. Они действуют в соответствии с характерным для них принципом, а именно: быть представленными на основных рынках, опираясь на единство управления торговой, промышленной и финансовой деятельностью. Первые МНК появились еще в XIX в. и постепенно выработали четыре главные стратегические установки протоглобалистского типа: 1. обеспечение своего производства иностранным сырьем; 2. закрепление на иностранных рынках сбыта через создание там своих филиалов; 3. рационализация производства путем его перемещения (делокализации) в страны, где издержки производства меньше, чем на национальной территории; 4. ориентация на "техно-финансовую" стратегию, состоящую в использовании своих зарубежных инвестиций для создания таких форм закрепления на иностранных рынках, как организация субподрядных предприятий; заключение долгосрочных партнерских соглашений с другими фирмами; отказ от части старых производств и расширение новых видов деятельности, прежде всего в области научно-технологических исследований и развития, поиски прибылей на международных финансовых рынках, включая участие в спекулятивных операциях.
Уточнение и детализация этих четырех стратегий, использование их одновременно или последовательно в зависимости от конкретных обстоятельств привели в середине 80-х годов к формированию настоящей глобальной стратегии сначала у десятка наиболее предприимчивых МНК, а затем и у более широкого их круга. Стратегия является глобальной, если фирма одновременно учитывает следующие требования поведения на мировых рынках:
- иметь общепланетарное видение рынков и конкуренции;
- хорошо знать своих соперников (глобальные рынки, как правило, имеют олигополистическую структуру, и число их участников сравнительно невелико);
- контролировать свои операции в общемировом масштабе или по крайней мере в масштабе США, ЕС и Японии;
- вести себя как "глобальный игрок", то есть сразу же менять манеру работы, как только возникает угроза быть вытесненным с рынков конкурентами;
- оперировать в высокотехнологичных промышленных отраслях;
- размещать свое производство там, где оно наиболее рентабельно в соответствии с законом сравнительных издержек;
- координировать свою деятельность с помощью гибкой информационной технологии и гибкого производства, интегрированных в единую сеть внутрифирменного бухгалтерского учета;
- интегрировать свои заводы и специализированные филиалы в единую международную сеть управления и, в свою очередь, интегрироваться в сети соглашений с другими МНК.
Слияния, взаимные приобретения реальных активов или долей капитала - характерная черта глобальной стратегии. "Глобальные МНК все более отчетливо проявляют тенденцию к образованию крупных групп, объединяющих промышленные, торговые и финансовые компании... Итогом глобальных стратегий в конечном счете становится формирование интегрированной международной торгово-индустриальной системы, по сравнению с которой национальные территории и государства выступают как второстепенные величины" (стр. 57).
В среднем 45% общего объема продаж ТНК - экспорт. Международная торговля сырьем почти полностью находится под их контролем. Они держат 90% мировой торговли пшеницей, кофе, кукурузой, лесоматериалами, табаком, джутом и железной рудой. 85 - медью и бокситами, 80 - чаем и оловом, 75% - бананами, натуральным каучуком и сырой нефтью. На протяжении последних двух десятилетий ежегодно примерно половина американского экспорта приходится на американские и иностранные ТНК, в Великобритании эта доля достигает 80%, в Сингапуре - 90%. Чтобы представить характер интеграции, достигаемой благодаря МНК, следует иметь в виду, что большая часть всех платежей, связанных с трансфертом новейших технологий, производится внутри МНК (80% в США и Великобритании, до 90% в Германии).
Особенно сильно интегрированы автомобильная, электротехническая, компьютерная, химико-фармацевтическая отрасли, а также точное машиностроение и сфера финансовых услуг. На финансовых рынках ТНК выступают мощной силой, определяющей состояние важнейших операций. Например, их совокупные валютные резервы в несколько раз больше, чем резервы всех центральных банков мира вместе взятых,
"Перемещение 1-2% массы денег, находящихся в частном секторе, вполне способно изменить взаимный паритет любых двух национальных валют. Часто МНК рассматривает обменные валютные операции в качестве наиболее выгодного источника своих прибылей" (стр. 58),
Триумфальное шествие МНК, начавшееся в 80-х годах, побудило национальные государства, особенно те, которые попали в долговую зависимость от международных организаций и от стран-кредиторов, принять политику "заискивания" перед держателями капиталов: предоставлять льготы иностранным инвесторам, освобождать их от налогов, либерализовать перемещение доходов за границу, создавать открытые экономические зоны, упрощать трудовое законодательство и т.п. "Сегодня появилась опасность соревнования между государствами за привлечение инвестиций, в том числе в ущерб отечественным фирмам и наемным рабочим" (стр. 59).
Профессор Высшей школы путей сообщения П. Вельтс излагает основные идеи теории больших городов, возникшей лет десять назад и тесно связанной с теорией глобализации: концентрация финансовой деятельности в городах, их постепенное отторжение от промышленных видов деятельности и переключение на третичный - сферу услуг - и четвертичный - финансовый и информатизационный – секторы приводит, по мнению авторов новой теоретической концепции городов, к иной постановке вопроса о соотношении городской и негородской экономик. Традиционное для экономической науки противопоставление город-деревня становится все менее показательным, постепенно заменяется противопоставлением: городская экономика-территориальная экономика, то есть схемой, которую Ф. Бродель использовал для исследования европейской действительности времен первоначального (средневекового) капитализма.
Во-первых, большие города сконцентрировали в своих границах впечатляющую часть экономической активности. Производство товаров и услуг в одном только Токио вдвое превышает производство Бразилии, Чикаго сравним с Мексикой, а в самой Мексике половина ВВП создается в ее столице - Мехико. И такие примеры можно приводить до бесконечности.
Во-вторых, рост экономической и особенно финансовой мощи больших городов делает их самостоятельными актерами мировой экономической сцены, вступающими в прямые отношения друг с другом, минуя национальные власти. Образуются разнообразные связи сетевого типа, а сама экономика организуется в форме "архипелагов”, которые не обращают особого внимания на промежуточные зоны" (стр. 60).
В-третьих, архипелаго-сетевая организация экономической деятельности начинает подрывать основы пирамидальной ее организации, созданной в свое время национальными государствами и интегрировавшей в свои структуры автономные городские Цеховые объединения ремесленников. Сейчас идет обратный процесс, результатом которого является ослабление общенационального единства народных хозяйств.
Отмеченные процессы напрямую связаны с глобализацией в частности, с тем, что "глобализация делает экономический мир все более непредсказуемым и неопределенным". В непредсказуемом, вероятностном пространстве опасно водить огромные корабли национальных экономик. "Поэтому вполне логично, что возникает тенденция замены теплоходов флотилиями мелких судов: выводить часть производства за рамки фирмы, передавать его субподрядчикам, организовывать производство по сетевым схемам с изменяемой геометрией. В этом состоит парадокс современной экономики, которая одновременно стимулирует и усиление интеграции и дезинтеграцию. Предприятия уступают место "сетям добавленной стоимости", гибко меняющим свою конфигурацию с изменением условий экономической деятельности. Большие города облегчают такие перемены, выполняя роль своего рода коммутаторов, позволяющих легко комбинировать производственные цепочки" (стр. 61).
В конечном итоге любой процесс порождается и направляется людьми. Роль индивидов, личности в развитии глобальных эффектов рассматривает профессор Монреальского университета С. Пру. Его исходный тезис состоит в том, что глобализация - отнюдь не необратимый, неизбежный процесс, навязанный людям помимо их воли. Его развитие зависит от содержания и форм солидарности между людьми.
В настоящее время объяснение смысла глобализации зависит в основном от политических властей. Именно они создают нынешний образ глобализации как процесса неизбежного и заранее предначертанного. Поглощая мощный поток подобной идеологизированной информации, многие люди невольно приспосабливают к ней свои взгляды. И, тем не менее, все растущая часть населения мира начинает относиться к ней критически и даже использовать те же глобальные телекоммуникации для распространения своих особых взглядов на происходящие в мире изменения.
Возможность использовать процесс глобализации в интересах личности, гуманизировать его в наши дни сочетается с кризисом классовых, прежде всего марксистских, схем социальной солидарности. Наряду с классовой солидарностью появились другие ее формы. Носителями новых идеологий выступают сейчас не столько интеллигенты, сколько средства массовой информации. "Наша гипотеза, - пишет С. Пру, ~ состоит в том, что именно масс-медиа, рассматриваемые как вездесущее информационное окружение, заменили интеллигенцию в определении ценностей для молодых поколений, живущих в нынешнем глобализованном контексте" (стр. 64).
На этой основе вполне могут возникнуть новые формы солидарности, которые объединят трудящихся Севера с беднейшими слоями населения южных регионов планеты. Разве не может так случиться, что "одной из альтернативных форм гражданского сопротивления глобализации в планетарном масштабе станет появление по всему миру разрозненных сетей новой "экономики солидарности", ориентированной на поддержку бедных усилиями самих бедных"? (стр. 64). Автор приводит примеры уже возникших международных телекоммуникационных сетей, организованных отдельными неправительственными учреждениями и общественными движениями, и призывает следить за их дальнейшем развитием, способным в принципе реализовать когда-нибудь утопию "общепланетарного гражданства".
Любой новый раздел какой-либо научной дисциплины подвергается внимательному и в высшей степени критическому рассмотрению в кругах специалистов. Неудивительно, что экономическая глобалистика, зародившаяся немногим более одного десятилетия назад, стала объектом острых споров. Они тем более легко зарождаются и долго длятся, что сам объект исследования выходит за рамки одной научной дисциплины. В данном случае столкнулись интересы представителей почти всех общественных наук, оперирующих, как уже отмечалось, разной научной методикой.
Значительная часть споров идет не о том, есть ли глобализация или нет, а носит уточняющий характер, продиктована желанием принять во внимание сразу все аспекты данного феномена. Другая особенность дискуссий состоит в стремлении нарисовать объемный портрет глобализации со всеми ее противоречиями и потенциальными - желательными или нежелательными - последствиями.
Из противоречий на первый план выдвигается старая проблема разрыва между частной экономической деятельностью и ее социальными последствиями. С формальной точки зрения глобализация - это своеобразный возврат к рыночной конкуренции, которую капитализм уже один раз в своей истории внедрял в каждой отдельно взятой стране. "Возможно, мы находимся в ситуации европейского национального капитализма начала XIX века, - пишет С. Хофман, - до того, как государства начали его регулировать и говорить, что даже озабоченный прибылями капиталист должен время от времени заниматься своими рабочими, обеспечивать им известный уровень социальной защиты, некоторый минимально необходимый уровень заработной платы. Ничего подобного в глобальном измерении пока нет" (стр. 77).
В то же время рыночный капитализм продемонстрировал полную глухоту к человеческому (социальному) аспекту своей деятельности. Появились "резервные" армии безработных, городские трущобы, нищенствующие слои населения. Озабоченное экономической и политической стабильностью буржуазное государство вынуждено было ограничить аппетиты рыцарей бесконтрольной наживы. Под давлением развившегося социалистического движения и рабочих профсоюзов были приняты законы о найме и увольнении лиц наемного труда, создана система социальной защиты и социального обеспечения, введена минимальная заработная плата и т.п.
На более поздних этапах государство стало вмешиваться в сам процесс капиталистического воспроизводства. И вот теперь в конце XX столетия под предлогом повышения эффективности производства глобализация потенциально несет с собой угрозу демонтажа всей созданной над рынком социальной и административной надстройки. Многие считают, что в перспективе это приведет к новому обострению властных отношений, на этот раз в планетарном масштабе, к дестабилизации общественной жизни. Повсеместный рост степени неравенства в доходах, расширение границ нищеты в самых процветающих странах мира ("каждый пятый американский подросток растет в нищете, без необходимой ему одежды, без крыши над головой и достаточного питания", - утверждает Р. Рич) общественность связывает с развитием процессов глобализации. Дискуссия о возможности регулирования глобальной стихии - прямое следствие таких настроений.
Развитием той же темы противоречий является спор о реальной роли национальных государств в эпоху глобализации и о возможности создания единой мировой политической системы. Однако нужно очень осторожно подходить к вопросу об уходе с мировой экономической арены национальных государств. Если и происходит ограничение их международных функций, то делается это по доброй воле самих национальных государств, изъявляемой, как правило, в рамках международных или региональных организаций. В этом смысле сам процесс глобализации можно рассматривать как порожденный нормальным процессом межгосударственнoгo урегулирования международных отношений, поиска взаимоприемлемых компромиссов.
Даже ведущая роль США в этом процессе, по мнению Хофмана, не может рассматриваться как империалистическое навязывание своей воли всем остальным учасникам глобальной игры. После окончания холодной войны общественность США стала неодобрительно относиться к участию своей страны в санкциях против того или иного государства. И поэтому, "когда американские официальные лица могут позволить себе быть откровенными, они прямо говорят, что основная причина сохранения НАТО при отсутствии общего врага заключается просто-напросто в том, что европейцы некомпетентны, разобщены и бессильны, и, если их оставить одних, они могут наделать ошибок, исправлять которые придется американцам" (стр. 78).
Через все дискуссии проходит идея о том, что процесс глобализации должен развиваться одновременно во всех сферах общественной жизни - экономической, социальной, политической, культурной. Вероятность спонтанного выхода именно на такую траекторию невелика. Кроме сопротивления национальных государственных структур, сказывается разница в гражданских структурах и этнических менталитетах.
Государства и народы стремятся сохранить национальное своеобразие. Многое зависит от целенаправленной деятельности отдельных людей, как тех, кто занят в глобальных процессах непосредственно, так и тех, кто наблюдает за ними со стороны, но остро ощущает их влияние на свою повседневную жизнь. Именно комплексный характер глобализации не позволяет идентифицировать ее с простым процессом распространения западной культуры и западного самосознания на весь остальной мир. "И демографически, и экономически Азия развивается быстрее, чем Европа. А это веское основание для того, чтобы Азия играла значительно более видную роль в мировых делах, чем сейчас. Можно, конечно, иронизировать по поводу того, что все это не очень хорошо для Европы, привыкшей считать себя центром мира. Но если говорить серьезно, то рано или поздно вопрос будет поставлен со всей остротой, когда (и если) европейские страны начнут вытесняться с мировых рынков азиатскими тиграми.
Литература
1. Кузнецов Что такое глобализация? //МЭ и МО, №3/1998. – С.14-20.
2. F. СhеSпаіS. La mondialisation du capital. Alternatives fconomiques. Paris, 1994. "Turbulences et speculation dans Teconomie mondiale". Paris, 1996.
3. M. GоIdsteіn, M. Mussa. The Integration of World Capital Markets. IMF Working Paper, WP/93/95, 1995.
A. Sо1onomos (dir.). La sociologie des rcseau; uansnationaux. Paris, 1995.
4. Labrоusse. L'atlas mondial dcs drogues. Paris. 1996.
5. "A. Ma11e1arI. La mondialisation de la communication. Paris, 1997. Окончание. Начало см. "МЭ и МО", № 2, 1998.
6. А. Vа1Iаdао. Le XXI sieclc seraaniericain. Pari.?, 1993.
7. S.-R. Вeгgeг, Л. Foreign Policy Agenda for tlie Second term. Center for Strategic and Iniemational Studies, Washington, 27.111.1997.
8. "La mondialisation en debat: les logiques, ks re.seaux el les etats. les acteurs. les enjeux" ("Sciences humaines', N 17, hors .serie, juin-juillet 1997), Далее в скобках указываются только страницы.
9. Р. VеItZ, Mondialisation, viHes et territoires, L'economie d'archipcl, Paris, 1996 S. РгоUIX. L'explosion de la communication. La naissance d'une nouvelle idcologie. Paris.
10. ''R. Rеісh. L'economie mondialisee. Paris, 1993.
11. E. Соheп. La tenlation hexagonale, la souverainete u Tepreuve de la mondialisation. Paris, 1996.
12. J. LeVу (dir). Geographic du politique. Paris, 1991; J. Levy. Europe, geographic d'undevenir. Paris, 1997.
13. S. Hоffman. The European Sysyphus: Essais on Europe, 1964-194. Westview Press, 1995.