Реферат: Реальность или миф хлудовской псалтири

Среди древнерусских книг, содержащих изображения музыкальных инструментов, Новгородская Симоновская (Хлудовская) псалтирь - древнейшая. Выполненная в конце XIII в. по заказу монаха Юрьева монастыря Симона, она издавна привлекает внимание исследователей. На особом счету и ее "выходная" иллюстрация, озаглавленная "Давид-царь составляет Псалтирь".

Миниатюра очаровывает как своеобразная энциклопедия: здесь - сонм ликующих музыкантов, в руках у них многие из основных разновидностей средневековых европейских музыкальных инструментов. Время от времени, когда раскопки в Новгороде приносят новые сведения о древних инструментах, мы пытаемся проверить их с помощью этой энциклопедии; найденные сопель, гудок или гусли хочется увидеть нарисованными. Иногда "наложение" по контуру кажется таким удачным, что за ним невольно видится право для серьезных музыковедческих и исторических обобщений. Однако всегда ли контурное совпадение свидетельствует о конструктивном тождестве? Вопрос актуален, так как в последние годы утвердилось мнение об изображенных в Хлудовской псалтири инструментах как о бытовавших в средневековье на Руси. Между тем в XIX в. такому суждению было далеко до устойчивости. Вспомним основные заключения о рукописи и ее миниатюрах.

В 1873 г. архимандрит Амфилохий, доказавший новгородское происхождение книги, высказал мнение о том, что образцы для иллюстраций были византийскими, но живописец был русским: не зная греческого языка, он ошибался в надписях па миниатюрах. "Отсюда заключаем,- продолжает впоследствии А. С. Фаминцын,- что и инструменты, изображенные в руках играющих, быть может, были в данное время в употреблении в Росси и". Фаминцын принял инструмент в руках Давида за колесную лиру, или рылю, в отличие, между прочим, от тех, кому этот инструмент казался смычковым. В двух других изображениях он увидел "первобытную форму гуслей". Первое из этих изображений - "пяти (?) -струнный доскообразный" инструмент у музыканта в группе справа от Давида, другое -"гуслеобразный четырех (?)-струнный" инструмент в самом низу, слева.

Н. И. Привалов в исследовании, посвященном лире (колесной), считал, что Давид играет на лире или органиструме. Указывая на "византийские" одежды музыкантов, он предположительно датировал византийский оригинал, послуживший образцом для Хлудовской псалтир и, VIII-IX веками. Вместе с тем, не приведя ни одного византийского документа, он иллюстрирует западноевропейские аналогии. Определеннее рассуждал Н. Ф. Финдейзен: "Подобно всей инсценировке и костюмам, изображенным на этой великолепной миниатюре, музыкальные инструменты ее также заимствованы с западных образцов и чужды славянским". Давид, по его мнению, играет на трехструнном органиструме - прототипе будущей европейской и украинской лиры (колесной). Рядом с ним Соломон с 5-6-струнным псалтирем. Внизу, слева - юноши, играющие на "таком же" псалтире и смычковой круте, хотя очертания обоих инструментов, как ему кажется, аналогичны. В качестве иллюстраций Финдейзен приводит " Играющих на органиструме" - фрагмент Бошерппльского барельефа 1160 г. и "Царя Давида, играющего на круте" - мин иатюру кодекса св. Марциала Лпможского XI в. Другим инструментам, как и предыдущим, он стремится подобрать западные названия.

Иначе рассматривает иллюстрацию из Хлудовской псалтири Н. Н. Розов. Он склоняется к мысли о нередком в книжных миниатюрах отождествлении библейских музыкальных инструментов с национальными. Его определение инструмента Давида как смычкового, родственного древнерусскому гудку, осложнило поиск изобразительных источников для рассматриваемой иллюстрации, не способствовало ясности выводов. Подобную роль сыграло и то, что в двух инструментах в нижнем левом углу иллюстрации он усматривает не различные струпные - смычковый и щипковый, а один, но на котором якобы можно извлекать звуки и щипком, и с помощью смычка.

Статья Розова не является специально музыковедческой, он, кстати, делает оговорку, предлагая музыковедам точнее назвать инструменты, однако написанная в период . популяризации раскопанных в Новгороде сопелей, гудков и гуслей, по-видимому, именно она побудила музыковедов увидеть в Хлудовской псалтири местные инструменты. Так, В. М. Куликову в этой книге представляются "чрезвычайно интересные образцы древнерусских струнных щипковых инструментов". Новгородским археологическим гуслям с игровым окном он находит соответствие в инструменте, на котором играет Соломон. Отсюда типологические связи он направляет к одному из древних западноевропейских инструментов - лире (щипковой), нарисованной в Кентерберийской псалтири VIII в. "Для этих инструментов,-пишет Куликов,- характерен плоский корпус овальной или прямоугольной формы с вырезом в его верхней части, вертикальное положение в момент исполнения" ".

На типологических связях, касающихся инструментов с игровым окном, мы остановимся особо, а сначала уясним нашу позицию во взгляде па изображения в Хлудовской псалтири. Примеры показали, как оценка инструмента влияет на наше представление о времени и месте создания образца для Хлудовской псалтири, о большем или меньшем следовании миниатюриста этому образцу. Видна и обратная зависимость, когда в соответствия с предполагаемым источником оценивались инструменты. Каждый из исследователей так или иначе создавал предпосылки для формирования объективного восприятия интересующей нас иллюстрации. Нашей задачей остается извлечь из предшествующих рассуждений нужный материал и отчасти его дополнить.

Довод Амфилохия о написании Псалтири в Новгороде и оформлении ее русским художником в сущности остается неизменным. Спорным остался вопрос происхождения образца, а с ним не ясны и названия инструментов.

Заслуживает внимания положение, выдвинутое Н. Н. Розовым, о том, что миниатюристы могли в библейских сюжетах рисовать свои национальные инструменты (хотя в широком плане подобный взгляд, распространявшийся и на другие вещи, возник раньше); оно, на наш взгляд, должно относиться не столько к новгородскому художнику, сколько к тому предполагаемому мастеру, миниатюры которого стали исходными при оформлении Хлудовской псалтири.

Нельзя исключать и другого - стремления скопировать древний образец как канонический или же нарисовать любой экзотический инструментарий, чтобы опять-таки быть "документальным" в изображении библейской сцены, что с большей вероятностью может быть отнесено к новгородцу. Во всяком случае, в иллюстрации Давида с музыкантами процент "русского" инструментария, как выяснится, меньший по отношению к "импортному". У зарубежного художника или художников (если учитывать, что новгородец мог использовать несколько образцов, причем одновременно и византийских, и западноевропейских) было больше поводов реагировать на новшества в светской музыкальной жизни - традиции светского музицирования и поиски новых форм инструментов и в Византии, и на Западе начались раньше, чем на Руси.