Реферат: Эффект Махариши: медитация и процесс смерти

Юрий Карпенко

Введение

Существует ли связь между процессом смерти и глубокими стадиями различных молитвенных и медитативных практик? «Конечно же, существует!» – скажет любой непредубежденный человек. Иначе откуда у религиозных традиций такое знание о смерти, которое благодаря исследованиям клинической смерти привлекает все большее внимание секуляризованной части общества, начиная с последней четверти ХХ века. Поскольку утверждается, что техника трансцендентальной медитации (ТМ) является техникой самадхи (Махариши Махеш Йоги), т.е. высшей ступени йоги, то естественно этот же вопрос поставить и в отношении ТМ (см. также статьи «Эффект Махариши (обзор)», «Энергетическая оценка эффекта Махариши», «Л.Н.Гумилев и психофизика»). Какая связь между процессом смерти и чистым сознанием?

Отвечать на него можно на разных языках и, соответственно, использовать разные источники знаний, ведь процесс смерти находится в центре внимания различных традиций знания и веры. Выше приведен ответ мировоззренческого уровня. Интуиция этого уровня убеждает нас в перспективности поиска ответа на поставленный вопрос на других языках. Одним из таких языков, конечно, является язык науки. Даже не будучи реаниматологом можно утверждать, что, как правило, речь не может идти о клинической или тем более биологической смерти с трупными пятнами и некрозом тканей. Скорее всего глубокие стадии молитвенных и медитативных практик могут быть связаны с достаточно размытой и зыбкой пограничной, терминальной областью человеческого опыта.

В ощутимой, объектной (ЭЭГ-) форме я впервые столкнулся с возможностью постановки этого вопроса на языке науки на конференции 1997г., пытаясь выяснить у специалистов по мозгу, что может означать всплеск высокочастотного β-ритма, предшествующий йогическому полету (см. об этом всплеске в статье «Энергетическая оценка эффекта Махариши»). Один из ответов был таким: «Это – терминальные состояния». Напомню, что длительность этого всплеска – порядка 0,1 секунды.

Имея в виду возможность движения в этом направлении, обратимся к другим традициям знания и веры. Во 2-ом пункте статьи описаны свидетельства религиозных традиций, подтверждающие сформулированный тезис о сопоставимости, а также обсуждается место темы смерти в мировоззрении ТМ. Вопрос о том, как это сопоставление совместить с огромным массивом исследований по позитивному влиянию регулярной практики ТМ на различные стороны жизнедеятельности человека здесь не обсуждается.

Следующим естественным шагом в развитии тезиса о сопоставимости в случае ТМ является вопрос о том, что он может дать для объяснения эффекта Махариши. В этом же направлении нас ведет и подход к эффекту Махариши на основе теории архетипов («Энергетическая оценка эффекта махариши), если принять во внимание оценку содержания «Тибетской книги мертвых», данную К.-Г.Юнгом в комментарии к ней. «Трудно отрицать тот факт, – писал он, – что книга порождена архетипическим содержанием бессознательного» (ЮнгК.-Г., с.19). Эти соображения общего характера приводят к широкому спектру экспериментальных данных, по-видимому, свидетельствующих о том, что любое умирающее существо генерирует некоторый энерго-информационный импульс. Второй тезис данной статьи – это утверждение о возможности рассмотрения эффекта Махариши, как непреднамеренного влияния на окружающую среду, в контексте этих экспериментальных данных. В 3-ем пункте кратко описаны результаты экспериментов, о которых идет речь: цитопатический эффект, митогенетические лучи Гурвича, некоторые результаты исследований Бакстера – Уотсона с многоклеточными организмами и один из элементов опыта клинический смерти.

Глубокие стадии молитвенных и медитативных практик и умирание

Обратимся к некоторым свидетельствам различных религиозных традиций. Обоснованность сравнения молитвенных и медитативных практик совершенно различных, в том числе и мировоззренчески взаимоисключающих религиозных традиций вслед за протоиереем Иоанном Мейндорфом можно усмотреть в том, что для всех традиций аскетические практики так или иначе связаны с регуляцией дыхания и концентрацией внимания на особых точках тела (МейндорфИ., прот.). При всем различии мировоззрений исходная психофизиология адепта одна и та же: его тело принадлежит виду homo sapiens и оно играют существеннейшую роль в практике.

Известно, что христианские аскеты рассматривали свою практику как подготовку к смерти. По этому же вопросу в связи с древнегреческими мистериями о.Павел Флоренский писал, что у древних переход в другой мир мыслился либо, как разрыв, как провал, как ниспадение, либо как восхищение. «В сущности, все мистерийные обряды имели целью уничтожить смерть как разрыв. (...) Посвященный не увидит смерти – вот затаенное чаяние всех мистерий. (...) Демоны или, по-нашему, ангелы экстаза уносят туда душу чрез восхищение ее, восхищают ее. Иногда восхищенная душа возвращается обратно, иногда нет. Но и в последнем случае (...) это не было смертью, а было похищением души в иной мир. Вот почему это ухождение отсюда чрез экстаз, чрез восхищение древними противополагалось смерти: тот, кто при жизни умер для мира, т.е. получил дар восхищаться в миры иные, – тот вкусил бессмертия и, следовательно, умереть не может» (О.Павел Флоренский, с.143, 144).

Второе свидетельство принадлежит высшему духовному авторитету современного буддизма. Его Святейшество Далай ЛамаXIV, описав в одной из своих лекций в буддистских центрах США тибетскую классификацию стадий умирания, отмечает, что в своих ежедневных медитациях он практикует некоторые из этих стадий (Далай Лама).

Сознание самой последней стадии умирания описывается, как «ясное сияние смерти, действительная смерть». Это самое тонкое сознание сравнивается с безукоризненно чистым осенним небом на заре. Две предыдущие стадии процесса смерти сравниваются с ясным осенним небом, пронизанным красноватым оттенком или оранжевым светом солнца, и с полной темнотой ясного осеннего неба в первый период ночи. Сознание последней стадии, «ясное сияние смерти», тибетцы называют основополагающим, т.к. оно является источником всех других сознаний. «Именно это основополагающее сознание существует безначально и продолжается во всех перерождениях каждого индивидуума, а также в буддстве. Соответствующее толкование дается только в Наивысшей Йога-тантре» (Далай Лама, с.213). То есть эти знания являются тайными.

На что указывают метафоры ясного осеннего неба? В том числе и на (затянутое дымом подмосковных лесных пожаров) осеннее небо над моей головой? Сейчас для нас важно только одно: в этом свидетельстве высшие практики буддизма связаны с процессом смерти, как и самый глубокий для этого учения уровень сознания.

Действительная смерть, ясное осеннее небо на заре, восходящее Солнце – место встречи всех традиций веры и знания.

Теперь обратимся к мировоззрению движения ТМ. Как уже отмечалось, просветление освобождает от колеса рождений и смертей и в этом смысле, как и любая другая техника медитации соответствующего уровня, ТМ по существу относится к теме смерти. Более специальный смысл этой темы, как представляется, раскрыт в работе А.Найдера (NaderA.), где утверждается, что программа ТМ является техникой бессмертия. Это утверждение формулируется через отождествление подсистем физиологии человека с произведениями ведийской литературы и индийской философии (NaderA.).

Итак, просветление и бессмертие – вот те контексты, в которых тема смерти эксплицитно присутствует в мировоззрении ТМ. «The highest – first!»

В дополнение к эксплицитному присутствию темы смерти в мировоззрении ТМ обратим внимание еще на один момент. Краеугольным камнем этого мировоззрения является отождествление специфической формы человеческого опыта – чистого сознания – с самым глубоким уровнем физической организации материи, единым полем (HagelinJ.S., 1987, 1989). Дж.Хэгелин полагает, что для проверки гипотез, касающихся этого уровня организации материи, вместо сверхдорогостоящих сверхускорителей можно использовать эффект Махариши (HagelinJ.S., 1989).

Предположим, что это так: пусть этот физический уровень сущего тождественен Сознанию, высшему «Я», чистому или трансцендентному сознанию. Но как быть с жизнью, ведь это одновременно и опыт живого человека? Где место для жизни в едином поле в физическом? По крайней мере дышать там точно не чем, т.к. один из физиологических индикаторов состояния чистого сознания во время ТМ – это спонтанная приостановка дыхания.

Эту парадоксальную, на мой взгляд, ситуацию отождествления через сознание живого и неживого можно разрешить обращением к грани их соприкосновения: чистое сознание должно быть как-то связано с процессом смерти.

Таким образом, на мировоззренческом уровне тезис о сопоставимости глубоких стадий молитвенных и медитативных практик с процессом смерти не вызывает сомнений. В связи с ТМ известен также эффект Махариши, непреднамеренное влияние медитирующих на других людей (см.обзор «Эффект Махариши»). Опираясь на тезис о сопоставимости, совершенно естественно попытаться понять, что он может дать для объяснения эффекта Махариши. Рассмотрим в этой связи экспериментальные данные, которые свидетельствуют о влиянии на окружающую среду процесса смерти живых существ разной биологической сложности.

Влияние умирающих живых существ на окружающую среду

В том, что касается людей, то рассмотрим еще раз элементы опыта клинической смерти. Как отмечает П.П.Калиновский, осознаваемый опыт клинической смерти является большой редкостью. Уже в начале 80-х годов было собрано около 25000 свидетельств такого опыта, но подавляющее большинство людей (по разным оценкам от 60 до 90%), переживших клиническую смерть, ничего не помнит (КалиновскийП.). К элементам этого опыта, которые можно классифицировать как влияние на других людей, относятся сообщения о выходе из тела и «посещении» живых родственников и/или близких людей или, наоборот, предчувствие опасности, угрожающей жизни близкого человека (КалиновскийП.; ЛандсбергА., ФайеЧ.). В связи с опытом выхода из тела интересующий нас вопрос может быть переформулирован соответствующим образом. Интересно сопоставление этих опытов на языке биохимии: с одной стороны, рост интенсивности метаболизма серотонина во время практики ТМ (WallaceR.K.), с другой стороны, по мнению некоторых специалистов, во время выхода из тела должна происходить блокада рецепторов серотонина.

В целом, вне связи с исследованиями клинической смерти, в том, что касается причин смерти, то этнографы, изучающие архаические сообщества, наряду с известными в цивилизованных обществах причинами отмечают также табуированную смерть, т.е. смерть члена сообщества, связанную с осознанием им нарушения какого-либо табу, принятого в данном сообществе. Табу, в том числе и универсальные для всех млекопитающих, не задают условий физического выживания отдельных особей или отдельных членов сообщества. Они очерчивают связанную с определенными стереотипами поведения границу выживания вида или сообщества в целом. В контексте социобиологии эти фундаментальные запреты составляют одну из предпосылок морали. Американские нейрофизиологи сообщают даже об обнаружении «центра морали» в мозге человека и обезьян (DamasioH. et al). Занятно, что четыре из пяти авторов этой статьи работают в исследовательских центрах штата Айова (США), где расположен крупнейший научно-учебный центр движения ТМ, MUM, а биохимическим регулятором работы «центра морали» оказывается все тот же универсальный нейромедиатор, серотонин (см. в статье «Эффект Махариши» о биохимическом индикаторе этого эффекта).

Обратимся теперь к процессу смерти существ более низкого уровня. Здесь имеются данные об экспериментах, которые свидетельствуют о том, что умирающее живое существо генерирует некоторый энерго-информационный импульс, оказывающий влияние на окружающую среду.

В случае клеточных культур – это хорошо известный зеркальный цитопатический эффект. В работе (КазначеевВ.П., МихайловаЛ.П.) сообщается о результатах свыше 10000 экспериментов, в которых обнаружено влияние одной клеточной культуры, пораженной летальной дозой биологического, химического или физического агента, на другую непораженную клеточную культуру. При этом непосредственный перенос поражающих агентов от культуры к культуре был исключен. В случае вирусов это, в частности, означает «перенос» заболевания без переноса вируса. Влияние пораженной культуры на непораженную выражалось в том, что в последней развивалась морфология распада, повторяющая морфологию распада первой. При достаточно длительном соседстве с пораженной культурой непораженная культура погибала. Сообщается, что критическую роль в переносе влияния играет кварцевое стекло, при применении других фильтров эффект исчезает.

Цитопатический эффект включается в более широкий контекст исследований по волновому геному, в частности, исследований направленных мутаций под действием электромагнитного излучения, начатых в 50-х годах прошлого века китайским исследователем Дзян Каньдженем и продолженных им в 70-х годах в СССР, а также связывается с исследованиями и идеями Гурвича-Любищева.

Рассмотрим теперь эксперименты с многоклеточными организмами К.Бакстера и Л.Уотсона (УотсонЛ.). В 60-х годах специалист по детектору лжи К.Бакстер обнаружил реакцию различных организмов на смерть других живых существ. Свои исследования он начал с изучения реакции растений, измеряемой по изменениям их электростатического потенциала, на смерть мелких рачков, бросаемых в кипящую воду в соседней комнате. В более широком контексте речь идет о реакции живых организмов на слабые внешние воздействия, в частности, на мысленное воздействие человека: растения реагируют на негативное или позитивное отношение к ним человека.

Л.Уотсон продолжил исследования М.Бакстера. Он отмечает трудности в воспроизводимости экспериментальных результатов и исследует некоторые их причины. Так, например, он сообщает о том, что если сигналы от гибнущих рачков поступают чаще, чем один раз в 15 минут, то растения перестают на них реагировать. Эксперименты с одноклеточными и многоклеточными привели этих исследователей к предположению о том, что энерго-информационный импульс генерируется на клеточном уровне.

Смерть одноклеточного организма может быть неестественной, как в цитопатическом эффекте и опытах Бакстера – Уотсона (например, разбивание яйца), так и естественной, т.е. просто делением клетки. В этом случае зарегистрировано влияние активизации процесса деления в одной клеточной культуре на интенсивность деления клеток в соседней культуре: митогенетические лучи, открытые М.Гурвичем в 20-х годах прошлого века (см., например, КазначеевВ.П., МихайловаЛ.П.). Как уже упоминалось выше, эти исследования и идеи рассматриваются в одном контексте с цитопатическим эффектом.

Цель сопоставления этих экспериментальных данных с глубокими стадиями различных духовных практик, т.е. смерти одноклеточных с опытом человека, в котором реализуются высшие духовные ценности различных религиозных традиций, состоит в том, чтобы найти эмпирический контекст, адекватный непреднамеренному влиянию человека на окружающую среду, одним из примеров которого является эффект Махариши. Адекватность этого контекста является проверяемой гипотезой: если этот эффект, как и непреднамеренное влияние человека на окружающую среду в целом, связан с очень общими биологическими, биофизическими закономерностями, то непреднамеренное влияние в эффекте Махариши должно распространяться не только на людей, но и на другие живые существа. Например, в духе опытов М.Гурвича.

Заключение

Подводя итог, можно сказать, что мировоззренческая несомненность тезиса о сопоставимости процесса смерти и глубоких стадий молитвенных и медитативных практик и сообщения о широком спектре экспериментальных данных о влиянии умирающего живого существа на окружающую среду, позволяют поместить эффект Махариши в нетрадиционный для этого эффекта эмпирический контекст. Развитие тезиса о сопоставимости осуществляется в статье «ТМ: душа и чистое сознание», где этот тезис уточняется постановкой вопроса о том, что происходит с душой человека при расширении его сознания.

Список литературы

Далай Лама XIV. Доброта, чистота помыслов и проникновение в сущность. М., 1993.

КазначеевВ.П., МихайловаЛ.П. Биоинформационная функция естественных электромагнитных полей. Новосибирск, 1985.

КалиновскийП.П. Переход. Последняя болезнь, смерть и после. М., 1993.

ЛандсбергА., ФайеЧ. Встречи с тем, что мы называем смертью // Психология смерти и умирания. Хрестоматия. Минск, 1998.

Махариши Махеш Йоги о Бхагавад Гите. Перевод и комментарий. Главы 1...6. СПб, 1996.

МейендорфИ., прот. Введение в святоотеческое богословие. Вильнюс – Москва, 1992.

Тибетская книга мертвых. М., «Двойная звезда», 1995.

УотсонЛ. Ошибка Ромео // Психология смерти и умирания. Хрестоматия. Минск, 1998.

Флоренский Павел, о. «Человек умирает только раз в жизни...» // Тибетская книга мертвых. М., «ФАИР», 1995.

ЮнгК.-Г. Психологический комментарий // Тибетская книга мертвых. М., «ФАИР», 1995.

DamasioH., GrabowskiTh., RandallF.M., GalaburdaA., DamasioA.N. The return of Phineas Gage: clues about the brain from the skull of a famous patient // Science, v.264, №5162, p.1102...1105.

HagelinJ.S. Is consciousness the unified field? A field theorists perspective // Modern science& Vedic science. – Faiefield, 1987. – Vol.1, №1. – P.29...88.

HagelinJ.S. Restructuring physics from its foundation in light of Maharishi's vedic science // Ibid, 1989. – Vol.3, №1. – P.3...74.

NaderA. Human physiology – expression of Veda and vedic literature – fabric of immortality in the human physiology. Vlodrop, 1994.

WallaceR.K. The Maharishi technology of the unified field: the neurophysiology of enlightenment. Faierfield, 1987.