Реферат: Концепция эволюционистского плана Э. Б. Тайлора и Л. Уайт 4 Концепции «локальных цивилизаций» 6

Содержание:

Введение. 3

Концепция эволюционистского плана Э. Б. Тайлора и Л. Уайт. 4

Гегелевская концепция культуры как «образования». 8

Концепция культуры Карла Юнга. 9

Концепция происхождения культуры Зигмунда Фрейда. 11

Трудовая концепция происхождения культуры.. 13

Заключение. 20

Введение

Слово «культура» происходит от лат. cultura – возделывание, уход, обработка земли. То есть использовалось значение земледельческого труда. Но уже в 45 г до н.э. у римского оратора Цицерона в его «Тускуланских беседах» употребляется такое выражение: «Культура ума есть философия». Слово культура впервые использовалось по отношению к человеку как синоним слов: образованность, просвещенность, воспитанность. Цицерон считал, что ум тоже нужно совершенствовать, «обрабатывать», как и землю. Только обработка земли – удел раба или крестьянина, а обработка ума – удел свободного человека. Таким образом, слово культура приобретает значение, близкое к современному.

Новое значение понятия «культура» возникает в Новое Время, в связи с теми культурно-историческими процессами, которые получили название «открытие человека». В Средневековье человека понимали как соединение двух противоположных начал (божественного и природного). Но в Новое Время появляется представление о том, что в окружающем мире помимо этих двух миров существует еще один мир, созданный самим человеком. Именно он и называется «культура».

Мир условно можно разделить на 2 части: природа и культура. Что неприродное – то культурное. Что некультурное – то природное. Таким образом, появляется самое широкое значение понятия «культура» - это вторая природа или мир человека, созданный им самим.

Существуют и более узкие определения культуры. Например, в прессе культура – это сфера учреждений культуры (театры, музеи). Но в культорологии существует множество определений культуры. В 1952 г американский ученый Кребер Кланхен в своем труде приводит около двухсот определений культуры. Современная гуманитарная наука приводит несколько сотен определений. Сложность и многообразие определений связана со сложностью самого феномена культуры и с разнообразием подходов к исследованию культуры.

Концепция эволюционистского плана Э. Б. Тайлора и Л. Уайт

Развитие представлений о культуре происходило (помимо культурфилософии) в рамках культурантропологии и социологии культуры.

Культурантропология – одно из направлений в западной этнографии («этнос» – народ, племя и «графо» – писать, «этнография» – наука об описании народов), где наиболее употребляемым для обозначения этой науки является другой термин – «антропология» – наука о человеке («антропос» – человек, «логос» – учение, наука).

Под антропологией понимается вся совокупность знаний о человеке, включая физическую антропологию, палеоантропологию, этническую и индивидуальную психологию и «этнологию», занимающуюся описанием жизни «диких народов». Впрочем, были и обратные попытки – самостоятельного рассмотрения этнологических теорий, оставлявшие в стороне физическую антропологию, археологию и т.д.

Хотя сам термин «культурология» появился значительно позднее, зарождение и развитие этнографической науки, которое исследователи относят к 60-70 гг. XIX века, было ознаменовано выходом классических работ по истории культуры, свидетельствующих о появлении общих концепций, основанных на этнографических данных и носящих выраженный культорологический характер.

Одна из таких первых концепций, эволюционистского плана, принадлежала Эдуарду Бернетту Тайлору, воссоздавшему в своих исследованиях широкое полотно культурной жизни первобытного человека. Одна из его основных работ, неоднократно издававшаяся на русском языке, – «Первобытная культура». В этой работе Тайлор на основе изучения большого этнографического материала дал описание конкретных элементов первобытной культуры (на фоне мировой) и ее целостное видение, обоснованное теорией «анимизма» (от латинского «anima» – жизненное начало, живое существо, душа, жизнь) – вера первобытного человека в одушевление всей природы, связывающая воедино весь его практический опыт по взаимоотношениям с окружающей средой.

Главная цель для Тайлора как эволюциониста (т.е. приверженца рассмотрения культуры в процессе ее постепенного развития и изменения, без резких скачков и потрясений) была показать культурное единство и единообразное развитие человечества на пути от «дикости» к «цивилизации». Но понимание эволюционного процесса во многом определяется тем, как он понимает культуру. Культуру, отождествляемую с цивилизацией, Тайлор определяет следующим образом: «Культура, или цивилизация, в широком этнографическом смысле слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества».

Возможность и необходимость построения общей теории культуры как особой отрасли знания осознавались не единожды. Одним из первых исследователей, предпринявших попытку построения «культурологии» (он специально обосновывает необходимость введения в научный оборот данного термина для обозначения им феномена развития мышления о культуре) был известный американский культурантрополог Лесли Уайт. Именно он положил начало использованию термина «культурология» в качестве синонима «науки о культуре» (так и называется основной труд Л. Уайта). Понятие же культура у него охватывает особый объект действительности, особый класс социальных явлений. Культура, как система, находится у него над индивидом: «Культура должна объясняться в присущих ей терминах, и, хотя это может показаться парадоксальным, непосредственным объектом изучения человечества оказывается вовсе не человек, а культура».

Культуру Л. Уайт рассматривает как объективное образование, независящее от отдельного человека и человеческого сообщества и подчиняющееся лишь внутренней логике развития, которое и следует рассматривать без обращения к индивидам. В культуре как организованной целостной системе он выделяет три подсистемы:

– первая (технологическая) характеризует взаимоотношения человека с природой, использование им технических средств и орудий труда, тип жилищ и т.п.;

– вторая (официальная) включает в себя общественные отношения и соответствующие им типы поведения, а также системы родства, экономических, политических, военных, эстетических и т.п. отношений;

– третья (идеологическая) включает в себя идеи, верования, обычаи, различные виды знания.

Концепции «локальных цивилизаций»

Эта концепция развивалась разными учеными и в разных странах: Шпенглером в Германии, Тойнби в Англии, Данилевским и Сорокиным в России.

Освальду Шпенглеру, автору известной работы «Закат Европы», принадлежит идея культурно-исторического круговорота: каждый культурный организм, родившись, проходит естественный круг, достигая своего расцвета и истощаясь, в форме цивилизации приходит к своему естественному концу. Цивилизация, достигшая таких высот в Европе, свидетельствует об истощении жизненного порыва, закате Европы. Можно заметить, что Шпенглер уже опирался на обширный этнографический материал, о котором мы говорили, характеризуя культурную антропологию, когда он развивал учение о множестве равноценных по достигнутой зрелости культур. Таких культур, по Шпенглеру, восемь: египетская, индийская, вавилонская, китайская, античная (греко-римская, «аполлоновская», в терминологии Шпенглера), византийско-арабская, западноевропейская («фаустовская», в отличие от цельной и гармоничной «аполлоновской» культуры, проникнута скепсисом и рефлексией), южноамериканская культура майя.

Серьезный удар по идее универсального для всех народов пути исторического развития, в основе которого находились европоцентристские, по сути, представления об историческом развитии, нанес Арнольд Тойнби. Он пытается выяснить смысл исторического процесса на основе осмысления большого фактического материала и приходит к выводу о многообразии форм социальной организации человечества. Исторический процесс во многом определяется географическими условиями, что и создает неповторимый облик каждой цивилизации (так называемые «региональные цивилизации»). Но не всем цивилизациям суждено пройти все фазы исторического существования («возникновение», «рост», «надлом», «упадок», «разложение»), некоторые погибают, не успев расцвести, некоторые останавливаются в своем развитии на одной из фаз на очень длительный исторический период.

Для нашего соотечественника Н.Я. Данилевского проблема исторического разнообразия культур и различия их внутреннего содержания выступает уже в качестве достоверного исходного положения. История как таковая есть, по его мнению, историческое бытие этнических общностей, обособленных, локальных «культурно-исторических» типов («цивилизаций»), которые находятся в постоянной борьбе с природой и друг с другом.

П.А. Сорокин является одним из крупнейших социологов и культурологов XX века. Он создатель теории социальной стратификации (социального расслоения общества) и социальной мобильности (обновления общества). Исторический процесс есть самостоятельная целостность и имеет в своей основе несколько главных посылок, определяющих ее тип. Сорокин выделяет три типа культур:

- чувственный (преобладает непосредственно чувственное восприятие действительности);

- идеациональный (преобладает рациональное мышление);

- идеалистический (преобладает интуитивное познание).

Сложная судьба рационалистических методов познания культуры в структурализме и постструктурализме может быть отражена, исходя из критики схем осмысления культуры в классической традиции. Такой подход представляет одну из попыток по-иному развить рационалистические идеи в новой познавательной и мировоззренческой ситуации обращения к культуре в середине XX века.

Гегелевская концепция культуры как «образования»

В философии истории и философии культуры Гегеля человек понимается как существо «духовное». Сущностью духа на личностном, общественном и культурном уровнях выступает свобода. Она и образует цель истории. Для осуществления этой цели на сцене истории выступают отдельные народы. «Дух» каждого народа имеет свою особую идею — особый принцип понимания свободы и условий ее достижения. Свою реализацию эта национальная идея находит в особым образом устроенном государстве. На Востоке это деспотия, в античном мире — республика, в христианско-германском мире — монархия. Гегель пытается объединить эти исторические формы в их совокупности и представляет как этапы прогресса-развития. В его «возрастной» периодизации восточная культура представляет детство и отрочество «духа», античная — юность (Греция) и возмужалость (Рим), а христианско-германская — его старость. Культура Востока сохраняет в своей основе природность, естественность, античная — предельно искусственна, оторвана от природы, резко возвышает над ней человека. Культура христианско-германского мира возвышает эту частичную и изолированную свободу до полной всеобщности, преодолевает противоположность предшествующих культур и становится действительным царством «целостности».

Таким образом, в гегелевской концепции:

- культура носит общечеловеческий характер;

- она представлена исторически, в процессе развития;

- выделено три типа культуры (восточный, античный и христианско-германский);

- их единство имеет форму диалектической целостности.

Концепция культуры Карла Юнга

В центре юнговской концепции культуры лежит «коллективное бессознательное». Оно, по словам Юнга, «идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным.» В этой предпосылке юнговской теории мы можем легко проследить определенную аналогию с фрейдовской концепцией «суперэго».

По мнению Юнга, «коллективное бессознательное» передается по наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения, появляются не только элементарные «животные» поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов таких как либидо, но также и восприятие, мышление, воображение и т. п. Содержанием «коллективного бессознательного» являются общечеловеческие первообразы - архетипы (например, образ матери-земли, мудрого старца, демона и т. д.). Архетипы выражаются как в мифах, так и в магии, алхимии и т. д.

Юнг придавал огромное значение архетипическим образам. Он считал, что именно они по сути являются источником мифологии, искусства, религии, философии.

Хотя впервые о архетипах заговорил именно Юнг, он сам утверждал, что сам феномен архетипа знаком человечеству уже давно, практически с момента появления цивилизации, хотя бы бессознательно. На языке христианства, архетип - грехопадение. Как доказательство тождественности понятий грехопадения и архетипа, можно считать то, что как архетип соответствует человечеству с его зарождения, так и грехопадение, в соответствии с Ветхим Заветом, произошло еще тогда, когда все человечество было представлено лишь двумя персонами - Адамом и Евой.

Однако, если по догматическим принципам христианства искупление первородного греха возможно лишь через страдание (катарсис), то Юнг не принимал такого пути, да и другого не предлагал, считая, что архетип является неотъемлемой особенностью человеческой личности.

По Юнгу, человек подсознательно осознает свое отдаление от природы, растущую пропасть между его естественным и нынешним состоянием. Он ищет выход в магии, заклинаниях, но чем сильнее он развивается, тем менее начинают его устраивать эти субституты и подсознательный процесс сублимации заходит в тупик. Сублимация перестает действовать, растет психическое напряжение, внутренний дисбаланс как личности так и общества в целом. При этом бессознательное стремится компенсировать односторонность и безрассудство сознания. Вторжение «коллективного бессознательного» ведет не только к индивидуальным, но и массовым психозам, появлению лжепророков (в истории XX века это ярко проявляется в появлении таких одиозных фигур как Гитлер, Сталин, Муссолини), а в итоге к массовым беспорядкам, насилию, войнам, тоталитаризму.

Здесь нельзя удержаться и не привести еще одну параллель с библией, которая вновь доказывает очевидное влияние христианской идеологии на Юнга. По библии, по мере роста «греховности» людей, как наказание и испытание на моральную устойчивость, Дьявол будет посылать на Землю именно лжепророков.

В 1927 году Юнг писал:

«Наши грозные боги поменяли имена: ныне они заканчиваются на «-изм». Хватит ли у кого-нибудь сомнительной смелости утверждать, что мировая война или большевизм - чьи-то сознательные выдумки?... В конце концов, лишь очень незначительная прослойка человечества, живущая главным образом на том густонаселенном полуострове, который выдается в Атлантический океан, и называющая себя «культурной», до такой степени потеряла контакт с природой, что пришла к мысли, будто религия - это лишь особый вид умственного расстройства без сколько-нибудь ясно выраженного смысла. Глядя на это с безопасного расстояния, скажем из Центральной Африки или из Тибета, мы, несомненно, смогли бы убедиться, что данная прослойка просто-напросто спроецировала собственные бессознательные психические расстройства на нации, которыми все еще владеют вполне здоровые инстинкты».

Концепция происхождения культуры Зигмунда Фрейда

С чего же начинается культурная история по Фрейду? Для ответа на этот вопрос 3игмунд Фрейд первоначально характеризует «докультурное» состояние человечества, используя гипотезу шотландского этнографа Аткинсона о "циклопической" семье. Согласно Аткинсону первоначальной формой организации жизни человека была "циклопическая" семья, состоявшая из самца и самок с детенышами. Самки находились в безраздельном пользовании у самца. Повзрослевших самцов изгоняли из семьи. Они жили поодаль, пока один из них не сменял одряхлевшего главу семьи. Дальнейшее течение событий Фрейд описывает следующим образом. "В один прекрасный день изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили таким образом конец отцовской орде. Они осмелились сообща совершить то, что было бы невозможно в отдельности. Эта древняя каннибальская трапеза, как полагает Фрейд, сохранилась впоследствии в виде ритуальной тотемической трапезы - жертвоприношения: первобытный клан убивал и торжественно поедал свое тотемическое животное, своего бога. Тотемическое животное замещало отца, некогда убитого и съеденного восставшими сыновьями.

Но после отцеубийства сыновьями овладело чувство раскаяния, страха, стыда, вины за содеянное. Сыновья наложили запрет на повторение подобного действия, а для устранения самого повода к раздорам запретили брачно-половые отношения с женщинами своего клана (кровно-родственное объединение внутри одного клана). Это явление получило название экзогамии. Она представляет собой брачно-семейные отношения, исключающие половую связь между членами одной близкородственной общности в отличие от эндогамии, разрешающей подобные отношения.

Впоследствии образ отца был заменен на тотемическое животное, на которое был перенесен запрет: тотем нельзя убивать. Но во время ритуальных праздников, когда разрешено запрещенное, тотемическое животное убивают и поедают. Этот ритуал, включающий и оплакивание жертвенного животного, служил напоминанием о первородной вине человека, о вине перед отцом, ставшем Богом. Здесь Фрейд связывал воедино основные тезисы психоанализа — Эдипов комплекс, вражду к отцу, тайное желание смерти отца, первичную травматическую ситуацию, трансформацию влечений из деструктивных в культурно-приемлемые (от убийства к ритуалу убийства).

Таким образом 3. Фрейд стремится объяснить происхождение религии. «Тотемическая религия произошла, — писал он, — из сознания вины сыновей, как попытка успокоить это чувство и умилостивить оскорбленного отца поздним послушанием. Все последующие религии были попытками разрешить ту же проблему различными способами, в зависимости от культурного состояния, в котором они предпринимались, и от путей, которыми шли, но все они преследовали одну цель — реакцию на великое событие, с которого началась культура и которое с тех пор не дает покоя человечеству».

В подкрепление своей версии начала культуры Фрейд приводил примеры фобий (боязни) детей к определенным видам животных, даже домашних (корова, лошадь и т. д.). Он объяснял эти явления, распространенные в различных культурах, тем, что боязнь по отношению к отцу (первоотцу) переносится на животное. Появление фобий в детстве он рассматривает как повторение начала культурного процесса, как отзвук древних событий в генетической памяти. Аналогичным образом Фрейд объясняет необходимость Бога, власти государства. «Громадное большинство людей, — замечал он, — нуждается во власти, которой они могут восхищаться, которой они могут подчиняться, которая господствует над ними... Из психологии индивида мы узнали, откуда происходит эта потребность масс. Это тоска по отцу, живущая в каждом из нас с детских дней». Любая религия, согласно Фрейду, представляется в виде некоего навязчивого невротического состояния. Страх перед отцом, чувство вины порождают беспредметное беспокойство, уходящее лишь в результате регулярных ритуалов-церемоний.

Положение об аналогии, близости поведения человека-невротика и индивида — участника ритуала Фрейд развивал в работах "Навязчивые действия и религиозные обряды" (1907) и "Будущность одной иллюзии" (1927). Обосновывая близость психологической структуры невроза и религиозного ритуала, Фрейд отмечал, что в обоих случаях присутствует внутреннее принуждение, интенсивный страх при отступлении от религиозного или невротического церемониала. Таким образом, религия и невроз, согласно его точке зрения, — это защита против неуверенности и страха, порожденных подавленными влечениями. В соответствии с этим религия — универсальный невроз навязчивости, а невроз можно рассматривать в качестве личной религии индивида.

Трудовая концепция происхождения культуры

В прошлом веке многие исследователи были убеждены в том, что культура возникла благодаря способности человека к труду и его умению создавать технические приспособления. В ХХ веке генезис культуры трактуется по-разному. К орудийно-трудовой концепции добавились многие другие – психологические, антропологические, социокультурные. Как в природном мире возник радикально новый феномен – культура ? Что явилось истоком культуры? Рассмотрим основные версии происхождения культуры.

“Труд создал культуру”. Наиболее обстоятельно деятельностный подход к культуре разработан в марксистской традиции. Отличие человека от животных усматривается исследователями этой ориентации в труде. Предполагается, что генезис социального и культурного непосредственно связан со становлением человеческого труда, который и превращает человеческую жизнедеятельность в общественную. Человек же оказывается агентом культуры, общественным человеком.

Согласно орудийно-трудовой концепции, внутри которой осмысливается генезис культуры, человек выделился из животного мира. Теория происхождения человека изложена Ф.Энгельсом в 1873-1876 гг. Она представлена в статье “Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека”, которая являлась одной из глав его работы “Диалектика природы”. Энгельсу принадлежит классическая формула- “Труд создал человека”. Под трудом Энгельс понимал целесообразную деятельность, которая началась с изготовления орудий из камня, кости и дерева. По мнению К.Маркса и Ф.Энгельса, сознание возникло в результате труда. В процессе труда у людей возникла потребность что-то сказать друг другу. Так появилась речь как средство общения в совместной трудовой деятельности. Последствия этих предпосылок – возникновения процесса речи и труда – огромны. Дело не только в том, что обезьяна превратилась в человека. В свою очередь, деятельность человека оказалась огромным импульсом, приведшим к культурогенезу.

Специальный механизм воспроизводства человеческой деятельности значительно расширяет пространство культуры. В этом отношении человек с самого начала выступает как “общественное животное”, т.е. такое животное, стереотипы поведения которого заложены не в нем (т.е. генетически), а вне его, в социальной форме общения. Сущность человека – не в его генотипе, а в совокупности всех общественных отношений. Поэтому животным рождаются, человеком лишь становятся”. (С.В.Чернышев).

Согласно трудовой концепции антропо- и культурогенеза, обезьяны сообразили, что искусственные орудия гораздо эффективнее естественных. Тогда они стали создавать эти орудия и сообща трудиться. Появилась речь. Труд сотворил человека и культуру как способ его жизнедеятельности. Но для того, чтобы трудиться, важно обладать сознанием. Неплохо также для этой цели жить в группе и общаться в процессе приобретения трудовых навыков.

Однако эти рассуждения образуют замкнутый круг. Сознание рождается только как результат труда, но, чтобы заняться деятельностью, нужно иметь нечто подобное интеллекту. Речь обретается внутри общности. Но какая сила побуждает жить сообща и искать общения? Все эти компоненты культурогенеза сцеплены, связаны, но непонятно, как они порождают друг друга.

Авторы трудовой концепции культурогенеза, к сожалению, не могут объяснить эти противоречия. Критикуя сложившиеся взгляды на трудовую деятельность как основу антропогенеза, В.М. Вильчек отмечает: “Они пишут: первобытный охотник догадался, понял, открыл, изобрел, и т.д. Но этот “первобытный охотник” - обезьяна. Действительно, существо очень догадливое, умное, но, чтобы обладать хотя бы частью тех свойств, которые ей были необходимы, чтобы произойти в человека в соответствии с “трудовой” гипотезой, она, обезьяна, предварительно должна уже быть человеком, находящимся на относительно высокой ступени развития. Чтобы снять внутреннее противоречие в “трудовой” гипотезе, надо объяснить, каким образом прачеловек мог нечто выдумать, изобрести, открыть, не умея придумывать, изобретать, открывать открывать и решительно ничего не выдумывая, не изобретая и не открывая….”.

Воспроизведем основные положения этой критической концепции В.М.Вильчека. Прежде всего, исследователь пытается уточнить: что такое труд ? Обычно мы даем ответ: “труд – это целесообразная деятельность”. Но целесообразной деятельностью, строго говоря, занимаются все животные. Разве бобер, который перекрывает воду, создавая запруду, не видит в это целесообразности для себя ? Некоторые животные преобразуют среду обитания, координируют совместные действия. Но это еще не труд.

В противном случае, как показывает ученый, надо признать трудом всякое добывание, а также поедание пищи, устройство гнезда и логова, акты, связанные с продолжением рода. В этом случае придется признать искусством брачные игры и ритуалы зверей и птиц, а политикой – защиту территории и потомства, соблюдение иерархии в стае и т.д.

Если же признать трудом нечто, что отделяет человека от природного царства, подразумевая под ним специфически человеческий способ жизнедеятельности, приведший к культуре, то как он появился раньше человека? В силу чего человек мог обрести то, что не заложено в его генетической программе? Что заставило его искать внеприродные пути самовыражения? Именно эти вопросы не затронуты в трудовой концепции культурогенеза, которая озабочена только тем, чтобы выстроить последовательность чудодейственных благоприобретенных свойств, делающих человека человеком.

Укоренившееся в философии натуралистическое объяснение человека наталкивается на поразительные противоречия. Так, придерживаясь дарвиновских воззрений на природу человека или марксистских взглядов на роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, следовало бы ожидать, что первые шаги человеческой мысли будут связаны с познанием физического окружения. В той же мере само поведение человека может быть направлено только на достижение прямой пользы для себя. Лишь так можно обеспечить стратегию человеческое выживания. Живое существо призвано приспособиться к природному окружению, овладеть практическими навыками. Тогда его поведение окажется максимально эффективным.

Однако новейшие этнографические исследования, накопленный эмпирический материал опровергает такое предположение. Человек, как выясняется, менее всего озабочен тем, чтобы приблизиться к природе. В известном смысле он издревле старался как бы отделиться от нее. Проще говоря, первобытный охотник, если глядеть на него современными глазами, не понимал собственной выгоды. Что проку, скажем, от наскальных рисунков? Вместо того чтобы успешно адаптироваться к внешнему миру, он, напротив, демонстрировал собственную неприспособляемость к природе, к ее велениям и законам.

Древний человек скорее проявил себя как искатель смысла, творец видений, нежели как homo faber. Американский культуролог Теодор Роззак утверждает: до наступления палеолитической эры господствовала другая – палеотаумическая (от двух греческих слов – “древний” и “достойный удивления”). Еще не было никаких орудий труда, но уже была магия. Мистические песнопения и танцы составляли сущность человеческой природы и определяли его предназначение еще до того, как первый булыжник был обтесан для топора.

Вот контуры этой древней жизни: сначала мистические видения, потом орудия, мандала вместо колеса, священный огонь для приготовления пищи, поклонение звездам еще до того, как появился календарь, золотая ветвь вместо посоха пастуха и царского скипетра. Одним словом, молитвенно-восторженное восприятие жизни в противовес одностороннему практицизму палеотической эры.

Обратимся теперь к концепции видного американского культуролога Льюиса Мэмфорда, который считает, что К.Маркс ошибался, придавая орудиям труда направляющую функцию и центральное место в развитии человека и культуры. Вот уже больше века человека обычно определяют как животное, использующее орудия труда. “Платону подобное определение показалось бы странным, поскольку он приписал восхождение человека из первобытного состояния в равной мере как Марсу и Орфею, так и Прометею и Гефесту, богу-кузнецу”. Между тем, как подчеркивает Л.Мэмфорд, описание человека как главным образом использующего и изготавливающего орудия труда стало общепринятым.

Многие антропологи, ссылаясь на сохранившиеся каменные артефакты, связывают развитие высшего человеческого интеллекта с созданием и использованием орудий труда. На самом деле, как показывают новейшие исследования, моторно-сенсорные координации, вовлеченные в подобное элементарное производство, не требуют и не вызывают какой-либо значительной остроты мысли.

По мнению Л.Мэмфорда, вторая ошибка в интерпретации природы человека менее простительна: это существующая тенденция датировать доисторическими временами непреодолимый интерес современного человека к орудиям, машинам, техническому мастерству. Орудия и оружие древнего человека были такими же, как и у других приматов,- его зубы, когти, кулаки. Так было в течение долгого времени до тех пор, пока он не научился создавать каменные орудия, более функционально эффективные, нежели эти органы. “Я полагаю, что возможность выжить без инородных орудий дала древнему человеку достаточное время для развития тех нематериальных элементов его культуры, которые в значительной мере обогатили его технологию”.

Многие другие биологические виды создали массу устройств, искусных и оригинальных. В этом отношении они оказались более изобретательными, нежели человек. Если техническое умение было бы достаточным для определения активного человеческого интеллекта, то человек долгое время рассматривался бы как безнадежный неудачник по сравнению с другими видами. И только позже производство символов резко обогнало производство орудий и, в свою очередь, способствовало развитию более ярко выраженной технической способности.

“Рассматривать человека как главным образом изготавливающее орудия животное – это значит пропустить основные главы человеческой предыстории, которые фактически были решающими этапами развития. В противовес стереотипу, в котором доминировало орудие труда, данная точка зрения утверждает, что человек является главным образом использующим ум, производящим символы, самосовершенствующимся животным; и основной акцент его деятельности – его собственный организм. Пока человек не сделал нечто из себя самого, он мало что мог сделать в окружающем мире.”

Итак, труд в марксистски ориентированной культурологии рассматривается как процесс взаимодействия человека и природы. Человек не только преобразует форму того, что дано природой, но и ставит сознательную цель, определяющую способ и характер его действий. Орудия труда действительно сыграли немалую роль в жизни человека. Однако они не могут объяснить тайну превращения обезьяны в человека, чуда сознания, дара, совести, секретов социальной жизни. Обычная эволюционная теория, которая исходит из поступательного развития живой материи, здесь оказывается бессильной. Появление самого эксцентричного создания на Земле – человека – связано с качественными прорывами в приключениях живой материи, которая стала вдруг одухотворенной, мыслящей. Феномен культуры в той же мере может оцениваться как радикальный сдвиг в развитии универсального мира.

Заключение

Современные культурологические теории могут рассматриваться как антитеза рационалистической гармонизации мира и панлогическому пониманию бытия, характерным для классического идеализма вообще и для Гегеля в частности. Если ранее истину видели в разуме, то теперь ее стали искать в досознательном, подсознательном и бессознательном. В то же время противопоставление классике обозначалось в критике идеи линейной эволюции и создании концепции «локальных цивилизаций». Эта концепция развивалась разными учеными и в разных странах: Шпенглером в Германии, Тойнби в Англии, Данилевским и Сорокиным в России.

- чувственный (преобладает непосредственно чувственное восприятие действительности);

- идеациональный (преобладает рациональное мышление);

- идеалистический (преобладает интуитивное познание).

Наконец, надо остановиться на теории архетипов культуры, принадлежащей К. Юнгу. Архетипы культуры заложены в психике человека, в ее наиболее глубоких слоях – коллективном бессознательном. Архетипы, проецируясь на внешний мир, определяют своеобразие культуры. Важнейшей, по нашему мнению, является идея Юнга о сакрализации как о действенном способе формирования реальной культуры: ценности и установки того или иного типа культуры освящаются в коллективном сознании, переносятся в него из бессознательного, воспринимаются как освященные ценности, не подлежащие критике.

Очевидно, что в той мере, в какой философия осуществляется в форме философии культуры, она, в свою очередь, трансформируется в теорию культуры. Можно говорить о такой трансформации как о характерном явлении для философии XX века. Свои концепции философии культуры, развернутые в культурологические исследования, выработали практически все значительные течения современной философии: феноменология, экзистенциализм, религиозная философия, аналитическая философия, психоанализ, структурализм и постструктурализм, неомарксизм. Самостоятельность культурологии, выход ее из-под родительской опеки философии не означает, однако, полного разрыва с ней, между ними остаются прямые и обратные связи. Частные культурологические методы воспринимаются философией культуры и соответственно философией как таковой (структурализм). Характерны случаи, когда философия и культурология как современная теория культуры сосуществуют и тесно переплетаются в творчестве философа или ученого (О. Шпенглер, К.Г. Юнг).

В материалистической концепции истории К. Маркса культура не имеет самостоятельного значения. Но поскольку субстанцией культуры является труд, то в движении способов производства (открытом Марксом) дается и определенная характеристика исторических типов культуры. Они таковы, по Марксу, каковы общественные формации. У истоков истории он помещает естественный племенной строй, из которого вырастает первичная или общинная формация общества. Из трех форм общины (земледельческая община на Востоке, гражданская община-полис в античности и германская община-марка) он выводит три разновидности обществ вторичной формации: азиатское, рабовладельческое и феодальное. Следовательно, на этих двух ступенях сохраняется, как и у Гегеля, триадичность. Но третья ступень (капитализм) складывается лишь на основе феодального строя германских племен. В этой линии развития видится и будущий коммунизм, который, по Марксу, приобретет всеобщее значение и впервые откроет идеальные условия для развития человеческой культуры.

Таким образом, в концепции Маркса:

- представлена материалистическая точка зрения на культуру;

- изменения в ней связываются с развитием материального производства;

- выделено три варианта развития;

- показана ограниченность первичной и вторичной формаций, создание и реализация условий для общечеловеческой культуры соответственно на третьей (капитализм) и четвертой (коммунизм) ступенях в европейской линии развития.

Список литературы:

1. Бондаренко Л. И. Моя жизнь – история реализации бессознательного, – М.: «Человек».– № 2, 1995.

2. Введение в культурологию под редакцией Е. В. Попова. – М.: ВЛАДОС, 1995

3. Гердер И. Г. «Идеи к философии истории человечества». – М., 1977.

4. Елисеев А.Л., Тюрин Е.А. Культурология: Учебное пособие для вузов / Под общей редакцией профессора Коренева Л.П. – ОГТУ, 2001. – 101 с.

5. Поликарпов В.С. Лекции по культурологии. — М.: «Гардарика», «Экспертное бюро», 2002. – 344 с.

6. Юнг К. Г. Архетип и символ. – М., 1991.

7. Юнг К. Г. Эпилог, – М.: Человек, – № 2, 1995.