Реферат: Культура звучания судебной речи

B многочисленных работах юристов о судебной речи куль­турно-речевой аспект рассматривается в общих чертах, таких, как простота, доходчивость, эмоциональность. В данной работе определим понятие культуры речи юриста, выясним важность этого вопроса и подробно рассмотрим характеристики, обусловливающие культуру публичной речи.

1. Культура речи юриста

О культуре речи написано много фундаментальных работ. Мы знаем и большое количество высказываний известных пи­сателей о роли языка в жизни людей. Но из огромного множес­тваих давайте выберем слова К.Г. Паустовского: «Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшеб­ный русский язык... Всегда ли мы обращаемся с этим языком так, как он того заслуживает?» По отношению каждого челове­ка к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности». Вду­майтесь в эти слова: нас оценивают по тому, как мы говорим. По нашей речи наши собеседники делают вывод, кто мы такие, так как речь независимо от воли говорящего создает его порт­рет, раскрывает личность. Ведь культура речи неотделима от общей культуры, без нее немыслимы интеллигентность, духов­ность. Речь человека — это его своеобразный паспорт, который Точно указывает, в какой среде вырос и общается говорящий, каков его культурный уровень. От степени владения нормами и богатствами языка зависит, насколько точно, грамотно и понятно может говорящий выразить свою мысль, объяснить то или иное жизненное явление, оказать должное воздействие на слушателей. Поэтому необходимо учиться культуре речи.

Культура речи в значительной степени обусловлена культуроймышления и сознательной любовью к языку. От точности мышления зависит выбор средств выражения, неточность же выражения ведет к фактическим ошибкам. Потому каждый го­ворящий в какой-то мере задумывается не только над тем,чтоон говорит, но и как говорит.

Основным критерием культуры речи лингвисты считают нормативность, которая включает в себя точность и ясность, правильность, чистоту речи, то есть отсутствие в ней диалектных, просторечных слов, узкопрофессиональных выра­жений, неуместно употребляемых иноязычных слов. Кроме того, культурной считается речь, которой присуще речевое мастерство: логическая стройность, богатство словаря, разнообразие грамматических конструкций, художественная вы­разительность.

Культура речи определяется в лингвистике как мотивиро­ванное употребление языкового материала, как использование в определенной ситуации языковых средств, оптимальных для данной обстановки, содержания и цели высказывания; это ис­пользование единственно нужных слов и конструкций в каж­дом конкретном случае.

Почему необходимо говорить особо о культуре речи юриста?

Во-первых, профессия юриста требует не только высоких нравственных качеств и профессионального мастерства, но и широкого общего образования. По глубокому убеждению А.Ф. Кони, юрист должен быть человеком, у которого общее образо­вание идет впереди специального, потому что юрист ежедневно имеет дело с самыми разнообразными явлениями жизни, и эти явления он должен правильно оценить, принять по ним нужное решение и убедить в правильности своей точки зрения обра­щающихся к нему людей. Юрист выступает в различных ком­муникативных ролях: составляет законопроекты, ведет дело­вую переписку, ему приходится писать протоколы допроса и осмотра места происшествия, различные постановления, обви­нительные заключения, исковые заявления, приговоры и опре­деления, договоры и соглашения, заявления и жалобы.

К тому же при производстве уголовных дел и решении спо­ров граждан и учреждений между собой юрист бывает и кон­фиденциальным собеседником. Ему приходится сталкиваться с людьми самых разнообразных профессий и различного уровня культуры. И в каждом случае необходимо находить нужный тон, слова, аргументирующие и грамотно выражающие мысли. От того, насколько точно понимают эти лица речь юриста, под­час зависит содержание их объяснений и показаний. Наруше­ние юристом языковых норм может вызвать отрицательную реакцию со стороны собеседников. К сожалению, бывают слу­чаи, когда из-за неточно заданного вопроса допрашиваемый просит уточнить или исправить некорректно заданный вопрос. Кроме того, каждый юрист выступает и как оратор, как пропагандист правовых знаний, читая лекции; прокурор и ад­вокат ежедневно произносят публичные речи в судебных про­цессах, поэтому юристу необходимо владеть навыками публичной речи. Умение говорить публично, владение языком издавна считается необходимым профессиональным качеством юриста. А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, В.И. Жуковский, Н.И. Холев, П.А. Алек­сандров, К.Ф. Хартулари, К.К. Арсеньев, Н.П. Карабчевский, ВД. Спасович, С.А. Андреевский, А.И. Урусов, М.Г. Казаринов, А.Х Лохвицкий оставили нам прекрасные образцы ораторского мастерства. Высокий рейтинг многих современных судебных ораторов определяется тем впечатлением общей культуры и интеллигентности, которое оставляют их выступления, безуко­ризненное владение литературным языком, умение точно, ясно, правильно и логично выразить мысль. Это обязательное усло­вие успешной самопрезентации судебного оратора. Значит, язык — это инструмент, при помощи которого оформляются и пере­даются все мысли, это профессиональное оружие юриста. И вопросы культуры речи юриста поднимаются самой жизнью, практической необходимостью.

Говорить о культуре речи юриста надо и потому, что юриди­ческий язык специфичен. В нем много терминов, имеющих осо­бое юридическое значение, например: кодекс, контрабанда, али­би, мотивы преступления, мера пресечения, конфискациям др. В качестве терминов используются некоторые разговорные сло­ва», такие, как промотание, попрошайничество, оговор; уста­ревшие: деяние, сокрытие; отглагольные существительные, не характерные для общего употребления: доставление, отобрание, недонесение, приискание. Большинство многозначных слов обозначает особые юридические понятия. Так, привод — при­нудительное доставление кого-либо в органы расследования или суда; возбудить — начать производство уголовного дела; склонить — заставить совершить преступление; смягчить — сде­лать наказание менее суровым и строгим; статья— определенный раздел, параграф в юридическом документе; организатор — инициатор преступления; погашение — прекращение срока судимости; эпизод — часть преступных действий и др. Поэтому в языке права наблюдаются словосочетания, не употребля­ющиеся за пределами правовой сферы общения, например: организaтop преступления, применить меры, совершение преступления, аморальный проступок и др. Это самый трудный и са­мый интересный из всех профессиональных языков.

Что входит в понятие культуры речи юриста? С учетом за­дач уголовного судопроизводства культуру письменной речи юриста можно определить как использование в процессуаль­ных актах языковых средств официально-делового стиля, ко­торые соответствуют требованиям УПК РФ и адекватно отра­жают устанавливаемые по делу фактические данные. В офи­циально-деловом стиле используется большое количество гото­вых, стандартных выражений — клише. И вот здесь встает проблема клише и штампов в речи юриста: уместность и необ­ходимость клише при составлении документов и неуместность речевых штампов, которые причиняют вред.

Культура речи юриста предполагает также знание норм ус­тных публичных выступлений. В речах прокурора и адвоката на суде отражаются те же факты, что и в процессуальных до­кументах по данному делу, поэтому судебный оратор нередко использует конструкции, уместные лишь в письменной офици­ально-деловой речи. А публичная речь предполагает богатство словаря, художественную выразительность! Культура публич­ной речи — это такое использование языкового материала, ко­торое обеспечивает наилучшее воздействие на аудиторию в кон­кретной обстановке и в соответствии с поставленной задачей. Термин оратор обозначает не только лицо, выступающее с речью, но и человека, владеющего мастерством публичной речи, ее методикой. Речь должна быть построена так, чтобы она при­влекала внимание, наилучшим образом способствовала убеж­дению. Прочитайте речь С.А. Андреевского по делу Миронови­ча, речь Н.И. Холева по делу Максименко, речь Я.С. Киселева по делу Бердникова, отвечающие этим требованиям.

О культуре устной судебной речи следует говорить и пото­му, что на суде каждое слово оказывает большое психологичес­кое воздействие, например: наказание — это не только кара, это возможность искупить вину, исправиться, перевоспи­таться. И поэтому недостаточно грамотно составленное обви­нительное заключение (которое обязательно оглашается в су­дебном процессе), а также серая, казенная речь прокурора или адвоката не способствуют выполнению судом его высокой фун­кции. Допущенная судебным оратором речевая ошибка дискре­дитирует представителя органов правосудия. Если же ошибка осталась незамеченной, то юрист, человек с высшим образованием, консультант и воспитатель граждан, оказывается про­водником речевого бескультурья. Таким образом, культура речи не личное дело каждого юриста, а общественная необходимость. Борьба за чистоту речи — это борьба и за уважение к нашим законам. Грамотный оратор не скажет: «Читая дело / у меня / общем-то / никаких сомнений / не вызвало о том / что в действиях Сазонова / будем говорить / есть состав преступления //». Вспоминаются в этой связи слова Н.А. Некрасова: «...нет такой мысли, которую человек не мог бы себя за­ставить выразить ясно и убедительно для другого, и всегда досадую, когда встречаю фразу «нет слов выразить» и т.п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив...». И слова В.Г. Белинского: «...слов недостает у людей только тогда, когда они выражают то, чего сами не понимают хорошенько». Действительно гра­мотного судебного оратора отличает глубина мысли, логичность речи, умение находить в каждом конкретном случае нужные, точные и выразительные слова для передачи мыслей, умение грамотно оформлять высказывания.

На научно-практической конференции по вопросам повыше­ния эффективности поддержания государственного обвинения отмечалось, что именно государственный обвинитель представ­ляет прокуратуру в глазах народа, по его работе люди судят о прокуратуре в целом. Поэтому судебному оратору необходимо развивать навыки публичных выступлений, обогащать свой язык. О необходимости владеть богатствами русского языка писал А.Ф. Кони: «Пусть не мысль ваша ищет слова... пусть, напро­тив, слова покорно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении». Юрист должен владеть нормами публичной речи, ораторским мастерством для того, чтобы ясно, точно, стилистически правильно, убедительно выражать мысль. Это одно из решающих условий повышения эффективности судебных прений.

2. Качества, определяющие культуру речи

Судебная речь имеет целью способствовать формированию Убеждения судей и присяжных заседателей. Для этого она прежде всего должна быть понята составом суда, а также всеми слушателями. Значит, первое необходимое качество судебного выступления — ясность. На ясность как главное достоинст­во речи указывал еще Аристотель: «Достоинство стиля заклю­чается в ясности; доказательством этому служит то, что, раз речь не ясна, она не достигает своей цели». О «необыкновен­ной, исключительной» ясности на суде писал П.С. Пороховщиков: «...не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас судья»7. Запомните это напутствие.

Чем достигается ясность? Прежде всего глубоким знанием материала, четкой композицией речи, логичностью изложения, убедительностью аргументов. Ясность — это умение говорить доступно, доходчиво о сложных вопросах. Таким качеством от­личались судебные речи дореволюционного адвоката К.Ф. Хартулари. Большое внимание судебной оратор уделял тому, что­бы сделать изложение доступным для восприятия. Прочитайте его речь по делу Маргариты Жюжан — и вы увидите, как глу­боко анализирует оратор доказательства, последовательно и логично излагает материалы дела. В результате этого речь ста­новится доходчивой и убедительной.

Нередко доходчивость, или доступность, называют просто­той. Простота изложения способствует тому, что речь воспри­нимается легко и мысль судей без затруднений следует за мыслью оратора. Однако нельзя путать простоту и примитив­ность. Простота речи предполагает использование и сложных синтаксических конструкций, и риторических приемов. Вовре­мя и кстати приведенное сравнение, нужный эпитет, истори­ческий пример, пословица или поговорка оживляют речь, де­лают ее более доходчивой. Но совершенно нетерпимы в судеб­ной речи искусственная красивость, высокопарность.

Речь становится неясной вследствие нечеткого знания мате­риалов дела, низкой культуры мышления. Мысль, вполне сло­жившаяся в мозгу, легко находит себе точное выражение в сло­вах; неопределенность выражений обыкновенно бывает при­знаком неясного мышления, например: Мотивом для ее уволь­нения / послужили ненадлежащие / неблагоприятная обста­новка вообще / в этом коллективе /ив частности виновная / так сказать к этим еще более сложившимся / неправиль­ным / ну жизни что ли / этого коллектива / той обстановки/ в которой она находится / ее отношение ко всем делам / что там делается; или: Куликов / подпись этого человека / этого начальника / абсолютно так сказать / ну / заин­тересована что ли / в исходе этого дела / человека. Довольно часто речь становится неясной из-за использования в ней иноязычных слов и узкоспециальных терминов: В полуправду вкраплены фактик, другой, а то и третий, каждый из них чем-то подтвержден, — вот и возникает нечто вроде психологической экстраполяции; или: В ее жизни встал известный ингридиент; или: Моему подзащитному инкриминируется... Особенно сейчас, когда наша речь пестрит иноязычными словами, судебному оратору необходимо следить за их мотивированным использованием.

К неясности речи обязательно приведет неуместное употребление местоимений: В соответствии с / установленной длителъностъю / нахождения / м-м / на излечении потер­певшего / я полагаю / что его действия могут быть квали­фицированы / только статьей 112 частью первой / пос­кольку он лечился менее четырех недель; или: На просьбу по­терпевшего / прекратить свои хулиганские действия / вви­ду позднего времени / Сухарев / предъявив пенсионное удос­товерение / без предупреждения / ударом кулака / выбил ему три зуба. Не напоминает ли все это «монолог» из рассказа А.П. Чехова: «А он схватил его, подмял и оземь... Тогда тот сел на него верхом и давай в спину барабанить... Мы его из-под него за ноги вытащили. — Кто кого? — Известно кого... На ком верхом сидел... — Кто? — Да этот самый, про кого сказываю»?

Причиной неясности может быть многословие: Другие пока­зания давались Иванченко о том / что у него значит / укра­ли / значит / это самое // И Протокова рассказала здесъ / в суде / каким образом / она обнаружить кражу в своем домике / что у ней было украдено / и что значит / какие повреждения / не могла; или: Он не отрицает факта кражи / вещей / личного имущества / Скворцовой / которые принадлежали товарищу Петрову. Создает неясность и непра­вильный порядок слов: При попытке скрыться подсудимые были задержаны с украденными вещами дружинниками; или: Потеряева распустила свою корову / которая топчет огоро­ды / пьяная бегает по соседям / грозит избить Юшкова и ругается//.

Ясность мысли и ее выражения ведет к такому качеству речи, как точность. Точность, то есть соответствие высказывания замыслу оратора и явлениям действительности, является необходимым качеством судебной речи. Это предметная точ­ность. Судебный оратор должен хорошо знать материалы уго­ловного дела, о которых говорит. Речевые неточности, вызван­ные слабым знанием предмета речи, приводят к негативному отношению к судебному оратору. Понятийная же точность за­висит в первую очередь от точности словоупотребления, в час­тности, от выбора синонимов. Обратите внимание, насколько точно выделенные слова характеризуют ситуации и людей: Легко и свободно, переходя от предмета к предмету, болтает жена мужу о всех интересах дома (легкий, непринужденный разговор); За утренним чаем, развязно посмеиваясь, она вдруг брякнула мужу: «А знаешь? Я выхожу замуж за Пистолькорса» (легкомысленный, необдуманный поступок). Попробуйте употребить синонимы рассказывает, сказала — и точность об­разов исчезнет. Точность создается также употреблением юри­дических терминов и клише: мотивы преступления, а не побуждения; возбудить уголовное дело, а не начать; дело выде­лено в отдельное производство, а не в самостоятельное; при­менить меры пресечения, а не принять и др. Способствуют точности и повторы: «Рассмотреть эту жизнь весьма поучителъно; поучительно рассмотреть ее не только для интересов настоящего дела, не только для того, чтобы определить, в ка­кой степени виновна В. Засулич, но ее прошедшее поучитель­но и для извлечения из него других материалов, нужных и полезных...»

П.С. Пороховщиков советовал судебным ораторам запомнить, что одно неудачное выражение может извратить мысль, сде­лать трогательное смешным, значительное лишить содержа­ния, как в данном случае, когда прокурор, поддерживая в от­крытом процессе обвинение в убийстве, сказал, что подсуди­мые «откололи такое». Нарушение точности приводит к тому, что представления, понятия искажаются. Например, кандидат юридических наук, рассуждая в солидном юридическом жур­нале о многозначности оценочных понятий в уголовно-процессуальном законе, ратуя за точность словоупотребления, сам неточно употребляет лингвистический термин «этимологиче­ское значение» вместо «лексическое значение».

Неточно выражают мысль высказывания, засоренные лиш­ними, так называемыми «любимыми» словами и словосочетаниями: ну, значит, в общем-то, что ли, так сказать, как говорится, если можно так сказать и другими. «У одного, — писал П.С. Пороховщиков, — только и слышно: так сказать, как бы сказать, как говорится, в некотором роде, все ж таки; это последнее слово... само по себе далеко неблагозвучное, про­износится с каким-то змеиным пошипом, другой поминутно произносит: ну..; третий между каждыми двумя предложения­ми восклицает: да! — хотя его никто ни о чем не спрашивает...». Из-за таких слов-сорняков, как что ли, будем так говорить, четко сформулированная мысль становится неточной, прибли­зительной; оратор как бы кается в неумении точно выражать­ся. Модное слово в общем-то также не позволяет выразить мысль точно, конкретно. Кроме того, бесконечно повторяемое слово отвлекает слушающих от содержания речи и вызывает желание сосчитать, сколько раз оратор произнесет любимое слово, совершенно не нужное. П.С. Пороховщиков рассказыва­ет о том, как прокурор, обвиняя шорника в непреднамеренном убийстве, три раза употребил в паузах слово хорошо. «Невольно думалось, — пишет автор, — человека убили, что тут хорошего» Такие слова воспринимаются как словесный мусор. «Костылями хромого оратора» назвал их Е.А. Матвиенко. Об опас­ности неточного словоупотребления предупреждал А.А. Уша­ков: «Неточное слово в праве — большое социальное зло: оно кидает почву для произвола и беззакония»".

Слова характеризуют оратора как личность, поэтому речь его должна быть чистой. Чистой признается такая речь, в структуре которой нет чуждых литературному языку слов, фразеологизмов, диалектной, жаргонной и арготической лексики, конструкций разговорной речи. Например, нарушают чис­тоту речи просторечные образования упасъ, махалась, попался на скамью подсудимых, выпивши, характеристика со школы хотит и др.

Одним из основных качеств судебной речи, определяющих ее эффективность, является правильность, которая предполагает соблюдение общепринятых норм литературного языка. Языковая норма — это принятые в общественно-рече­вой практике правила произношения, употребления слов, пра­вописания, постановки знаков препинания, словообразования. Нормы складывались в языке исторически, они являются ре­зультатом отбора наиболее пригодных для общения средств из числа сосуществующих и отражают реальные тенденции развития языка. Нормы языка характеризуются относительной ус­тойчивостью, общеобязательностью. Важно соблюдение лекси­ческих норм, обеспечивающих точность словоупотребления; ор­фоэпических (произносительных) и акцентологических (норм ударения), обусловливающих единство звукового оформления речи. Грамматические нормы (морфологические и синтаксичес­кие) устанавливают единообразие форм словоизменения и со­единения слов в словосочетания и предложения. Стилистичес­кие нормы обеспечивают уместность эмоционально и функцио­нально окрашенных языковых средств.

Речь должна быть коротка и содержательна», — указывал П.С. Пороховщиов. Наше время, с его ускоренными темпами, ростом количества информации, с необходимостью повышения культурного уровня, требует от судебного оратора ясного, краткого изложения материала. Лаконичность речи достигается точным выражением мыслей, наличием четких формулировок, отсутствием лишних слов, не несущих информации, отсутствием многословия и лишних, неуместных мыслей. Распространенной ошибкой является многословие: Подсудимый был // в совершенно нетрезвом состоянии; или: Мовшенко всякий раз / отзывается только положительно / на просьбы своих соседей / где они живут вместе; Кабинет / сказать / ненадлежащим образом / соответственными мерами / был закрыт. Разновидностью многословия являются плеоназмы, то есть сочетания слов, обозначающих одно и то же (поселился жить в гостинице «Енисей», пинал ногами, толпа народа, 6000 рублей денег, белая блондинка, ссадина в височной части головы, дефекты и недостатки) и тавтология, то есть повторение одного и того же слова или однокоренных слов: Я прошу вас / определяя меру наказания по ст. 206-й части третьей определить минимальную меру наказания / по этой статье.

Краткость должна сочетаться с глубоким содержанием речи, чему способствуют эмоциональность, экспрессивность. Эмоции вызывает сам материал судебной речи. Созданию экспрессивности, а также эмоциональности служат и языковые средства, с помощью которых оратор выражает эмоционально-волевое отношение к предмету речи и тем са­мым воздействует на эмоции присяжных заседателей и слуша­ющих дело граждан. Это различные изобразительно-вырази­тельные средства. Однако каждое выразительное средство умес­тно в судебной речи в том случае, когда помогает усилить зву­чание аргумента, выразить важную, с точки зрения оратора, мысль, передать ее суду, подсудимому или присутствующим в зале суда гражданам. Использование риторических приемов ради украшательства, красивости речи ослабляет ее логичес­кий аспект, снижает ее убедительность.

Особо ценным качеством публичной речи является индивидуальность (самобытность) — умение говорить о самых лакомых фактах своими словами, не употребляя речевых штампов. Штампы — это шаблонные, надоевшие выражения с потускневшей от частого употребления семантикой. Штампы используют бездумно, по привычке, лишая тем самым свою речь образности, индивидуальности. Еще совсем недавно были распространенными в речи такие штампы: активный борец; в теплой, дружеской обстановке; большие успехи; не­изгладимое впечатление; достойная встреча; резкая крити­ка; широкий размах; бурные, продолжительные аплодисмен­ты; горячий отклик и др. Определения в них неполноценны, так как они выражают мысль шаблонно. Сейчас ими пользуют­ся реже.

В юридической речи частотны штампы беспричинно, из ху­лиганских побуждений; пинать ногами и др. Юридические клише, употребляемые шаблонно, с лишними словами, стано­вятся штампами, сравните: следствием установлено — клише, произведенным по делу предварительным следствием уста­новлено — штамп; следователь РОВД — клише, следователь следственного отдела РОВД — штамп и др. Штампом может стать и метафора, повторяемая из процесса в процесс.

Штампованными могут стать и отдельные композиционные части судебной речи, особенно вступления. Дважды слушая одного и того же оратора в судебных процессах, причем по совершенно разным делам, мы слышали одно и то же красивое введение, заимствованное из речи советского адвоката Драбкина о судьях — инженерах человеческих душ. «Как же много теряем мы от того, — пишет В. Алексеев, — что с судебной трибуны редко раздаются речи, способные «глаголом , сердца людей», и часто речи заменяются какими-то гиб­ридами из скуки и пустословия». Речь, характеризующаяся самобытностью, личностным своеобразием в освещении фактов не может оставить людей равнодушными.

Судебная речь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается как воздействующая. Только при этом условии она может выполнить свою высокую общественную функцию. Уместно вспомнить слова А.В. Луначарского: «Ведь мы бьем набат не в колокол — в сердце человеческое, а это тонкий музыкальный инструмент».