Реферат: Взаимоотношения оппозиционных политических партий и организаций с государственной властью в Марокко

Реферат:

Взаимоотношения оппозиционных политических партий и организаций с государственной властью в Марокко

События 70-х годов ХХ в. оказались переломными в политическом развитии Марокко. Определяющую роль оказали не отмена в июле 1970 г. чрезвычайного положения и возобновление в том же году конституционного и выборного процессов, созыв парламента. В этом случае речь шла по существу о продолжении режима абсолютистской монархии. Именно попытка военных переворотов в 1971 и 1972 гг. вынудила короля Хасана II искать пути к расширению своей политической опоры, начать диалог с оппозицией и постепенное развитие либерализации и демократизации. В отношениях между властью и оппозицией заметное влияние оказывали такие факторы, как конституционный и электоральный процессы, особенности выборного механизма, тактика власти по отношению к оппозиционным партиям. Оппозиционные настроения проявлялись не только в политических организациях на национальном уровне, но и в армии. В конце 90-х годов в стане оппозиционеров оказались проберберские партии. Особенность партийной оппозиции в Марокко заключалась в том, что ввиду особого положения института монархии она была оппозицией лишь по отношению к правительству «его величества», а не непосредственно самому королевскому режиму. Это не раз подчеркивал сам Хасан II, говоря об особенности ситуации в стране.

В 1962 г. была принята первая конституция Марокко. Формально учреждалась конституционная монархия, но фактически абсолютистская монархия, авторитарный режим. Парламент состоял из двух палат: нижней Палаты представителей и верхней – Палаты советников. Выборы в Палату представителей проводились прямым голосованием. В Марокко создавалась обязательная многопартийная система, которая ограничивала власть некогда всесильной партии «Истикляль» и позволяла королю проводить политику «разделяй и властвуй». Во всех более поздних (их было 5) конституциях говорилось о «неприкосновенности и священном характере особы монарха», что делало невозможной публичную критику политики главы государства. Также во всех конституциях Марокко монарх имел право распускать парламент, инициировать изменение конституции путем референдума, назначать премьер-министра и отправлять правительство в отставку, вводить чрезвычайное положение.

Первые парламентские выборы состоялись 17 мая 1963 г. Результаты оказались совершенно неожиданными для правящего режима. Из 144 мест в Палате представителей созданный специально к выборам проправительственный Фронт защиты конституционных институтов выиграл 69. Оппозиционные «Истикляль» (с января 1963 г.) и левый Национальный союз народных сил (НСНС) получили соответственно 44 и 28 депутатских мандатов2. В последующих выборах власти учли этот урок и широко использовали административный ресурс, тактику давления на избирателей и оппозиционные партии, прибегали к фальсификации итогов выборов. В 1963 г. под разными предлогами правительство подвергло репрессиям «Истикляль» и особенно НСНС. После мартовских волнений в Касабланке Хасан II 7 июня 1965 г. ввел в стране чрезвычайное положение, распустил парламент. Кроме того, он заявил о необходимости пересмотра конституции. Партия освобождения и социализма, созданная в 1968 г. на основе Марокканской коммунистической партии, вскоре была запрещена.

Слишком длительный период отсутствия парламента мог привести к выходу политических партий из-под контроля правительства, утрате возможности Хасаном II продолжать проводить политику «разделяй и властвуй». Кроме того, в свете заключенного 31 марта 1969 г. пятилетнего соглашения сроком на 5 лет о частичной ассоциации Марокко с «Общим рынком» и стремления укреплять экономические связи с западноевропейскими странами Хасан II хотел придать «демократический имидж» своему режиму. В октябре 1969 г. были проведены коммунальные выборы, бойкотировавшиеся оппозиционными партиями. 8 июля 1970 г. король отменил чрезвычайное положение. В июле же на референдуме была принята новая конституция, еще больше абсолютизировавшая королевскую власть. Эта конституция была названа оппозицией «институционализацией чрезвычайного положения».

Парламент стал однопалатным и назывался Палатой представителей. В нем заседали 240 депутатов. Из них только 90 избирались прямым голосованием, остальные 150 – коллегиями выборщиков, состоявшими из коммунальных советников, членов профессиональных палат (торгово-промышленных, сельскохозяйственных и торговых и представителей наемного труда). На выборах в такой парламент оппозиционным партиям уже никогда не удалось бы повторить свой успех 1963 г. Подавляющее большинство этих 150 депутатов были настроены консервативно и поддерживали политику правительства.

В конституцию 1970 г. был внесен ряд изменений, ограничивавших роль парламента, а тем самым и оппозиционных партий в случае их гипотетического прихода к власти. Если раньше инициатива пересмотра конституции принадлежала одновременно премьер-министру и парламенту (ст. 104), то по новой конституции она принадлежала королю (ст. 97). Согласно конституции 1962 г., объявление войны утверждалось парламентом (ст. 51), с 1970 г. Палата представителей лишь информировалась о вступлении Марокко в войну (ст. 72). В 28-й статье старой конституции говорилось, что король мог обращаться с посланиями к парламенту и нации, и их содержание не подлежало обсуждению в парламенте. В новом, довольно расплывчатом варианте статьи подчеркивалось, что содержание королевских посланий «не может подвергаться какому-либо обсуждению» (ст. 28). Эту формулировку 28-й статьи можно истолковать так, что уже не только парламент, но и пресса, политические организации, тем более оппозиционные, не могли обсуждать и оценивать обращения монарха. Возникала потенциальная угроза санкций против диссидентов. По конституции 1962 г. предложение о вотуме недоверия правительству до вынесения на сессию Палаты представителей должно было быть подписано, по крайней мере, десятой частью депутатов этой палаты (ст. 81). Согласно 39-й статье конституции 1970 г., требовались подписи уже четвертой части членов Палаты. Если раньше парламент мог быть созван на чрезвычайную сессию по просьбе трети членов Палаты представителей (ст. 40), то с 1970 г. для этого была необходима поддержка абсолютного большинства депутатов (ст. 39). Как гласила 37-я статья конституции 1962 г., ни один член Палаты представителей не мог подвергаться преследованию, аресту, содержанию в тюрьме или предан суду за высказанное им мнение или за голосование во время выполнения своих обязанностей. Это было возможно лишь с согласия соответствующей палаты парламента, за исключением явного, очевидного преступления (ст. 38). Согласно 37-й статье конституции 1970 г., депутата могли преследовать, содержать в тюрьме и судить, если его мнение ставило под угрозу монархический режим, мусульманскую религию или посягало на достоинство короля. Наконец, в обеих конституциях во 2-й статье зафиксировано следующее: «Верховная власть принадлежит Нации, которая реализует ее непосредственно через референдум и косвенно через конституционные институты». Однако начало 19-й статьи старой конституции «Король, Повелитель верующих, символ единства народа…» видоизменилось: «Король, Повелитель верующих, Высший представитель Нации, символ ее единства…». Эта формулировка сохранилась в конституциях 1972, 1992 и 1996 гг. Таким образом, если согласно конституции 1962 г., верховная власть принадлежала нации, то с 1970 г. с учетом двух статей – 2-й и 19-й, верховная власть принадлежит прежде всего монарху как высшему представителю нации, а затем уже самой нации.

В августе 1970 г. состоялись выборы в парламент. Были избраны 158 «независимых», 60 членов проберберского Народного движения (НД), поддерживавшего правящий режим, и 22 представителя оппозиции4. 30 июля того же года «Истикляль» и НСНС впервые попытались создать оппозиционное объединение – Национальный фронт, который, однако, распался уже в 1972 г. из-за раскола в НСНС.

В июле 1971 г. и в августе 1972 г. были совершены попытки военного государственного переворота. В обострившейся политической обстановке Хасан II пытался укрепить свое положение, наладив сотрудничество с оппозиционными партиями. Однако каждый раз, когда он обращался к ним со своим предложением (летом 1971 г. и в марте и в сентябре 1972 г.), оппозиция требовала проведения широких реформ, с чем король не соглашался.

В марте 1972 г. король был вынужден принять новую конституцию, отличавшуюся более демократическим характером. По новой конституции инициатива пересмотра конституции принадлежала как королю, так и Палате представителей. Однако король мог беспрепятственно поставить проект конституции на референдум (ст. 98), а Палата представителей могла это сделать только при условии одобрения такой инициативы двумя третями депутатов (ст. 99). Главная уступка Хасана II заключалась в том, что согласно конституции 1972 г., большее число депутатов должно было избираться путем прямого голосования – две трети (ст. 43). Это создавало более благоприятные условия для оппозиционных партий в парламенте.

В июле 1972 г. в Марокко проникло несколько партизанских групп, организованных руководителем зарубежного отделения НСНС М.Басри. Столкновения между силами правопорядка и партизанами происходили также в феврале-марте 1973 г. Правительство воспользовалось этим для того, чтобы свести счеты с оппозиционным НСНС. Был арестован ряд его активистов.

Ради укрепления своего положения Хасан II принял ряд мер в сфере экономики, идеологии и внешней политики. Весной 1973 г. был обнародован закон о «марокканизации» в течение двух лет в области экономики, согласно которому марокканцы получали не менее 50 акций иностранных предприятий. В том же году был принят амбициозный план социально-экономиче-ского развития, предусматривавший значительный рост ВВП и инвестиций. В руках государства оказались 370 тыс. гектаров земель, принадлежавших иностранным, преимущественно французским колонистам; в дальнейшем они были распределены (кроме земель «марокканизированных» агрокомпаний) среди 30 тыс. крестьянских семей5. В области идеологии Хасан II в июле 1973 г. выдвинул концепцию «исламского социализма», в основе которой лежали классовый мир и смешанная экономика. Во внешнеполитической сфере он действовал в нескольких направлениях. В марте 1973 г. Марокко объявило о расширении своих территориальных вод с 12 до 70 морских миль. В феврале 1973 г. в Сирию были посланы марокканские войска для оказания ей помощи в конфронтации с Израилем. В 1973 г. марокканские войска участвовали в войне Египта и Сирии против Израиля. Хасан II воспользовался обострением проблемы Западной Сахары для достижения политического консенсуса в стране, объединения различных политических сил вокруг правящего режима. В рамках подготовки к аннексии Западной Сахары король провел в июле 1974 г. консультации с военным командованием, министрами и лидерами всех политических партий. В атмосфере национального единства оживилась внутриполитическая жизнь. С согласия Хасана II образовывались новые партии. В августе 1974 г. легализовалось Партия прогресса и социализма (ППС), бывшая Партия освобождения и социализма. Осенью 1974 г. было объявлено о создании на базе рабатского отделения НСНС более радикального на тот момент Социалистического союза народных сил (ССНС). Оппозиционные партии получили возможность проводить съезды, издавать газеты и журналы, однако они в целях сохранения национального консенсуса были лишены возможности поднимать ряд важных социально-экономических и политических проблем. Это приводило к трениям между оппозиционными партиями и связанными с ними профсоюзами, а также к внутрипартийным разногласиям.

Хасан II после укрепления своих позиций решил возобновить выборный процесс. Исследователи отмечают, что противостояние власти и оппозиции было устранено лишь к 1976 г., когда произошел пересмотр границ избирательных округов в пользу крупных городов. Например, ранее Касабланка с 700 тыс.избирателей имела 365 мест, а Варзават (на юге) с 247 тыс. – 617 мест6. По-видимому, отчасти поэтому число депутатов в Палате представителей от НД, в значительной степени опирающегося на поддержку берберов в сельской местности, сократилось с 60 в 1970 г. до 44 в 1977 г. Такая перекройка избирательных округов была в интересах как королевского двора, так и большинства политических партий. Хасан II утратил доверие к армии, почти весь генералитет которой составляли выходцы из берберских районов страны. Социальной базой основных политических партий являлись городские слои общества.

Муниципальные выборы были проведены в ноябре 1976 г., провинциальные – в январе 1977 г., выборы в профессиональные палаты – в марте 1977 г. «Истикляль» и ССНС протестовали против злоупотреблений властей на этих выборах, их вмешательства. 1 марта четыре партийных лидера, включая М. Бусетту («Истикляль») и А. Буабида (ССНС), согласились войти в правительство в качестве министров без портфеля, надеясь обеспечить честность парламентских выборов. На выборах в июне 1977 г. из 264 членов парламента 176 были выбраны прямым голосованием и 88 – коллегиями выборщиков. «Независимые» получили 141 место (включая 60, избранных путем двухступенчатых выборов), «Истикляль» – 49, Народное движение (НД) – 44, ССНС – 16 и другие оппозиционные организации – 14. «Истикляль» и ССНС заявили о готовности участвовать в работе парламента как конструктивная и лояльная оппозиция. В коалиционное правительство вошли 8 представителей от «Истикляль», 4 – НД и М. Буабид от НСНС, который позднее был дезавуирован этой партией7.

В сентябре 1981 г. ССНС впервые вышел за рамки национального консенсуса, фактически подвергнув критике компромиссную позицию Хасана II, который в июне 1981 г. на саммите стран-членов ОАЕ впервые согласился на проведение референдума по Западной Сахаре. ССНС подчеркнул, что референдум недопустим, поскольку Западная Сахара является частью марокканской территории. Власти обвинили ССНС в нарушении общественного спокойствия, нанесении ущерба безопасности страны и в посягательстве на достоинство короля. Лидера ССНС А. Буабида и ряд активистов партии арестовали. Печатные органы ССНС были закрыты. Его фракция в парламенте временно прекратила свою работу. В 1982 г. ССНС был вынужден уступить давлению властей. Его фракция вновь заняла свое место в парламенте. На этот раз ССНС поддержал политику главы государства по западносахарской проблеме. Взамен король отменил санкции против ССНС. Первый секретарь А. Буабид был помилован. ССНС получил разрешение издавать новую газету «Аль-Иттихад аль-иштираки» (первый номер вышел в свет 12 мая 1983 г.). Представитель ССНС был включен в состав правительства, чтобы наблюдать за проведением выборов в законодательные органы, которые первоначально предполагалось провести в феврале 1984 г. Уступки руководства ССНС вызвали разногласия в рядах партии. Выборы в Палату представителей состоялись 14 сентября 1984 г. ССНС добился значительного успеха – 39 мест, но в парламенте по-прежнему господствовали правоцентристы – 215 мест из 306. Меньше мест по сравнению с 1977 г. получил «Истикляль» – 418.

Со второй половины 80-х годов в Марокко активизировался процесс либерализации и демократизации. Марокко стремилось упрочить отношения с ЕЭС, вступить в эту организацию (в июле 1987 г. Марокко впервые обратилось с просьбой о приеме в ЕЭС) или, по крайней мере, стать ее привилегированным партнером, улучшить климат для инвестиций из Западной Европы, общественность которой не раз упрекала марокканский режим в многочисленных нарушениях прав человека в стране. О важности отношений с ЕЭС свидетельствовало опубликование в Париже в 90-х годах докторской диссертации наследного принца Мухаммеда «Сотрудничество между Европейским Союзом и странами Магриба». В конце 1986 г. и в начале 1987 г. Хасан II освободил ряд политических заключенных. В 1988 г. представитель Марокко вошел в состав Комиссии ООН по правам человека. В конце июня состоялось первое заседание Марокканской организации по правам человека. В августе 1988 г. был освобожден 841 политический заключенный, а с июня 1989 г. до апреля 1990 г. были освобождены еще 21639. В мае 1990 г. в Марокко был создан Консультативный совет по правам человека. В 1993 г. Хасан II учредил пост министра по правам человека. Его занял О. Аззиман, соучредитель неправительственной, общественной Марокканской организации по правам человека. Это решение приветствовалось международной правозащитной организацией «Эмнистиинтернэшнл». Королевский двор крайне болезненно реагировал на опубликование во Франции книги Ж. Перро «Наш друг король» и некоторые критические отчеты «Эмнистиинтернэшнл»10. В 1994 г. в ответ на издание книги Ж.Перро в свет вышла книга Хасана II «Воспоминания короля» («Lememoired’uneroi»). В 90-х годах в Марокко был достигнут определенный прогресс в области защиты прав человека. Признанием этого факта послужило подписание в апреле 1998 г. М. Робинсон, комиссаром ООН по правам человека, меморандума об открытии в Рабате Центра по защите прав человека в регионе Северной Африки и Среднего Востока. В ноябре 1995 г. ЕЭС заключил с Марокко договор о партнерстве, одобренный Европарламентом 5 июня 1996 г. с условием, чтобы Еврокомиссия ежегодно составляла отчет о положении с правами человека в Марокко.

Заметно смягчилось отношение властей к оппозиционной прессе. Поворотным моментом явилась отмена в 1988 г. предварительной цензуры, хотя, конечно, пресса продолжала испытывать время от времени давление, помехи, подвергаться репрессивным санкциям – конфискации, запрету на выпуск в свет. Как сообщила Марокканская организация по правам человека, однажды даже один из министров лично угрожал журналистам. Правда, с 1988 до 1995 г. насчитывалось не больше десятка случаев вмешательства цензуры.

Процесс либерализации и демократизации обуславливался не только и не столько рекомендациями западноевропейских партнеров, критикой западных правозащитных организаций, стремлением власти создать благоприятный климат для иностранных инвестиций. Он был вызван также социальными потрясениями и нарастанием исламистской угрозы. Правящий режим надеялся, что в ответ на некоторую либерализацию и демократизацию оппозиция поможет ослабить натиск исламизма и через свои профсоюзы предотвратить такие выступления народных масс, как в 1981 и 1984 гг.

Власти должны были считаться с ростом «среднего класса», составлявшего в значительной мере социальную базу оппозиции. На возраставшую роль «среднего класса» указывали, в частности, западные исследователи А. Парехо Фернандес (Испания), Ж.-К. Сантуччи (Франция) и Г. Мансон (США). А. Парехо Фернандес обращает внимание на неуклонное сокращение числа «земледельцев» (то есть сельской буржуазии) в Палате представителей: 1963 г. – 47,5% мест, 1977 г. – 14,7%, 1984 г. – 17,1%12. Эта тенденция сохранилась и в 90-х годах: 1993 г. – 13,5% мест, 1997 г. – 10,7%13. Правящий режим был вынужден допускать постепенный рост влияния оппозиции в Палате представителей: 1977 г. – 27,3% мест, 1984 г. – 28,3%, 1993 г. – 37,5%14. Ж.-К. Сантуччи, главный редактор издававшегося во Франции «Ежегодника Северной Африки» («Annuairedel'AfriqueduNord»), также подчеркивает принятие во внимание правящим режимом в 80-х годах роста «средних классов»15.

В мае 1990 г. осмелевшая оппозиция впервые за 26 лет рекомендовала выдвинуть предложение о вотуме недоверия правительству, критикуя бюджет и положение с правами человека. Инициатива была отклонена, но она явилась важным прецедентом. В ноябре 1991 г. «Истикляль» и ССНС образовали единый фронт, требуя разделения властей, сокращения возрастного ценза избирателей до 18 лет, составления новых избирательных списков и определения новых избирательных округов, улучшения положения в области прав человека. Фронт стал основой созданного в 1992 году Демократического блока, состоявшего из «Истикляль», ССНС, ППС и левой Организации народно-демократического действия (ОНДД). Демократический блок бойкотировал в Палате представителей принятие нового избирательного закона в июне 1992 г., а также референдум по новой конституции 4 сентября 1992 г. Лишь ППС поддержала проведение референдума. В преамбулу конституции был включен пункт о подтверждении решимости Королевства Марокко соблюдать общепризнанные права человека – как следствие дискуссии марокканского правительства с Европарламентом о правах человека. Согласно новой конституции, король по-прежнему мог назначать членов правительства, но уже после согласования кандидатуры с премьер-министром. Отмечается такое важное положение конституции, как отмена запрета на создание партий на религиозной или этнической основе16. Были созданы Конституционный совет и Экономический и социальный совет.

25 июня 1993 г. состоялись парламентские выборы на основе прямого голосования. Демократический блок добился значительного успеха (99 мест); проправительственные партии получили несколько больше депутатских мандатов. Однако второй тур выборов косвенным голосованием поставил, как и следовало ожидать, все на свои места. Проправительственные партии в новом парламенте в конечном счете получили значительно больше мест (195), чем Демократический блок (120)17. «Истикляль» и ССНС рассчитывали получить во втором туре 30 мест, но получили всего 1718. В знак протеста против фальсификации выборов А. Юсуфи, первый секретарь ССНС, отказался от своего поста и уехал 26 сентября в Канны. Хасан II направил своего советника М. Ауада, чтобы попросить А. Юсуфи изменить свое решение. А. Юсуфи заявил советнику, что он даже собирается вообще уйти из политической жизни. Хасан II вновь предложил «Истикляль» и ССНС сформировать правительство при условии назначения королем министров, игравших ключевую роль во внутренней и внешней политике Марокко. Обе партии вновь отказались.

В июле 1994 г. король вновь обратился к оппозиционным партиям с предложением войти в правительство «перемен и обновления». В октябре он снова попытался привлечь оппозицию в коалиционное правительство, объявив о намерении назначить премьер-министром одного из представителей оппозиции. Он провел отдельные переговоры с М. Бусеттой, генеральным секретарем «Истикляль», и А. Ради из ССНС. Обе оппозиционные партии в принципе согласились на предложение короля и рассматривали правоцентристское Национальное объединение независимых (НОН) и одну из двух берберских организаций как потенциальных партнеров по «альтернативному правительству». Однако переговоры сорвались, когда выяснилось, что Хасан II настаивал на назначении снова Д. Басри на пост министра внутренних дел и информации. Король также требовал, чтобы оппозиция поддержала меры по экономической либерализации, согласованные с МВФ, и предусматривавшие осуществление программы приватизации и сокращение бюджетных расходов. В декабре оппозиционные партии отвергли государственный бюджет на 1995 г., утверждая, что он снизит жизненный уровень населения и увеличит безработицу. Они критиковали правительство за слишком большую зависимость от частного сектора в области экономического развития.

В августе 1995 г. Хасан II объявил о намерении принять новую конституцию. Демократический блок, за исключением ОНДД, поддержал конституционную реформу. 13 сентября 1996 г. была принята пятая по счету конституция Марокко. Проект новой конституции был составлен при помощи трех французских правоведов. В соответствии с новой конституцией был восстановлен двухпалатный парламент, состоящий из Палаты представителей и Палаты советников. Все члены Палаты представителей избираются прямым голосованием (ст. 37).Этого давно требовали «Истикляль» и ССНС. Лишившись такого фактора, как избрание трети депутатов коллегиями выборщиков, король получил компенсацию в виде Палаты советников, опираясь на которую монарх может в определенной мере нейтрализовать активность Палаты представителей. Обе палаты фактически имеют равные права. Палата советников избирается коллегиями выборщиков, представляющими местные советы, профессиональные ассоциации и профсоюзы. Палата советников имеет право инициировать принятие законов, пересмотр конституции, выражать вотум недоверия правительству. После вотума о недоверии все правительство уходит в отставку (ст. 77).

В начале декабря 1996 г. комиссия, в которую были допущены представители всех легальных партий, начала проверять избирательные списки. Она обнаружила, что имена более 400 тыс. избирателей значатся в них дважды. В феврале 1997 г. 11 политических партий, в том числе 5 оппозиционных, подписали политический пакт с министром внутренних дел Д. Басри с целью «укрепления демократического режима, основанного на монархии»19. Стороны обязались соблюдать законы страны. После длительных переговоров власти и оппозиционные партии согласились, чтобы были подготовлены новые избирательные списки и учреждена национальная комиссия для наблюдения за выборами. О масштабах злоупотреблений на предыдущих выборах свидетельствовали данные, опубликованные марокканской печатью: регистрация 4,5 млн. избирателей при общей численности электората в 12 млн. человек была осуществлена с нарушением закона20.

14 ноября 1997 г. прошли выборы в Палату представителей (325 мест). Демократический блок, которому прочили победу, получил лишь 102 места («Истикляль» – 32, ССНС – 57). Накануне выборов «Истикляль» фактически отказался от единых действий с партнерами по Демократическому блоку. Это отчасти обусловило крупную неудачу «Истикляль» на этих выборах (на выборах в Палату представителей в 1984 г. кандидаты от этой партии получили 41 место, в 1993 г. – 51 место, в 1997 г. – 32 места). Правый блок – Национальное согласие (Конституционный союз – КС, Народное движение – НД, Национально-демократическая партия – НДП) получил 100 мест, причем КС – половину депутатских мандатов, центристские партии – 97, в том числе НОН – 46. Впервые в парламентских выборах приняла участие умеренная исламистская организация «Аль-Ислах ват-таухид» под эгидой немногочисленной светской политической партии Народное демократическое и конституционное движение. Исламисты получили 9 мандатов. Выборы в Палату советников (270 мест) косвенным голосованием состоялись 5 декабря. Депутатские мандаты распределились следующим образом: Национальное согласие – 76; Демократический блок – 44, в том числе «Истикляль» – 21; центристские партии – 4221. Во время выборов Демократический блок в первый раз обнародовал свою экономическую программу, чтобы привлечь на свою сторону деловые круги.

4 февраля 1998 г. Хасан II впервые назначил премьер-министром оппозиционного политического деятеля – лидера ССНС А. Юсуфи. В середине марта А. Юсуфи сформировал коалиционное правительство, в котором 23 министра представляли Демократический блок (14 от ССНС, 6 от «Истикляль», 3 от ППС), 3 – две небольшие левые оппозиционные партии (Фронт демократических сил и Социалистическую демократическую партию, образовавшиеся соответственно в 1997 г. и 1996 г.), 9 – две центристские партии (НОН – 6, проберберское Национальное народное движение – 3)22. Партии правого Национального согласия не вошли в правительство. Большинство проберберских политических организаций оказалось в оппозиции.

Программа нового правительства была одобрена парламентом в середине апреля 1998 г. А. Юсуфи заявил, что задачами его правительства являются демократизация общественной и политической жизни, соблюдение законности и прав человека, решение срочных социальных проблем, в особенности ликвидация безработицы, неграмотности, улучшение здравоохранения, рост жилищного строительства. Он предложил реформировать административную и судебную реформу, создать климат доверия в отношениях между новым правительством и бизнесом. Однако некоторые оппозиционные деятели указывали, что определенные «экономические силы» сковывали деятельность премьер-министра.

Назначение социалиста А. Юсуфи премьер-министром Хасан II мог рассматривать как удачный политический ход. Ключевые министерства (внутренних дел, иностранных дел, юстиции и хабусов и по делам ислама) оставались под его контролем. Генеральный секретарь правительства также назначался королем. Министерство обороны в Марокко отсутствует после известных событий в начале 70-х годов, но верховным главнокомандующим и начальником генерального штаба является сам король. Основные направления экономической политики уже были заданы МВФ и соглашением об ассоциации с Европейским Союзом. Одним из требований МВФ было сокращение дефицита бюджета, что исключало значительные дополнительные расходы на социальные нужды. Основная сфера деятельности нового правительства, где оно могло бы достигнуть ощутимых результатов, ограничивалась реформой административного и судебного аппарата, борьбой с коррупцией, организацией более справедливых выборов. Участие политических партий в правительстве король увязал с их обязательством сдерживать действия своих сторонников ради сохранения стабильности в стране. Если бы А. Юсуфи не удалось добиться намеченных целей (в частности, в борьбе с коррупцией, в которой был заинтересован и Хасан II, так как коррупция отпугивала иностранных инвесторов), король смог бы свалить неудачи на неэффективность руководства А. Юсуфи правительством и в определенной мере дискредитировать «Истикляль» и ССНС. В случае успехов правительства Хасан II мог бы подчеркнуть, что он был прав, назначив «альтернативное правительство». Наконец, он продемонстрировал Западной Европе, что политическая система в Марокко демократична, и он не ориентируется исключительно на правые и центристские партии и может доверить руководство правительством лидеру социалистической партии.

Возникает вопрос, почему «Истикляль» и ССНС согласились войти в правительство, а А. Юсуфи – возглавить его, если им так и не удалось добиться серьезных уступок от короля. В сущности условия Хасана II остались теми же, что и в 1993 г., когда он предложил им сформировать правительство, сохранив за собой право назначать некоторых ключевых министров, а одиозному Д. Басри оставил портфель министра внутренних дел. Возможно, на лидеров подействовали какие-либо аргументы и обещания короля. Кроме того, почтенный возраст А. Юсуфи не позволил бы ему через несколько лет занять столь ответственный пост. Вполне вероятно, что «Истикляль» и ССНС в случае, если бы они снова отвергли предложение Хасана, были бы обвинены в том, что они занимаются лишь нападками на правительство «его величества» и не хотят занять конструктивную позицию, воплотить некоторые свои идеи в жизнь. Кроме того, оппозиция рассчитывала повлиять на политику Марокко после ухода Хасана II с политической арены в связи с его тяжелой болезнью и приходом к власти его сына принца Мухаммада.

Как отмечает журнал «Экономист», по мнению некоторых наблюдателей, если бы А. Юсуфи действовал быстро и решительно, чтобы четко определить новые отношения между правительством и дворцом и заручиться внутренней и международной поддержкой для проведения серьезных реформ, он мог бы сделать за время пребывания на своем посту больше, чем ожидал от него Хасан II. Королю было бы трудно сразу после формирования «альтернативного правительства» решиться на то, чтобы подавить активность А. Юсуфи. Однако, по мнению многих марокканцев, с самого начала правительство А. Юсуфи проявляло пассивность и находилось в «летаргическом состоянии», особенно на фоне чрезвычайной активности нового короля Мухаммада VI. В немалой степени этому способствовало противодействие со стороны Д. Басри, привыкшего контролировать ситуацию внутри страны и действовать часто самостоятельно, не консультируясь с главой правительства. 26 октября 1998 г. полиция крайне жестко реагировала на митинг безработных специалистов в Рабате, причем были ранены около ста человек. Совершенно очевидно, что приказ отдавал Д. Басри, а не А. Юсуфи. Очень часто не премьер-министр, а министр внутренних дел выступал по телевидению с разъяснениями, касавшимися некоторых внутриполитических проблем. Присутствие Д. Басри в составе правительства мешало принятию правительством необходимых решений. В начале мая 1999 г. в Сале (близ столицы), на традиционной «территории» ССНС, на дополнительных парламентских выборах победу одержал лидер партии «Аль-Адль ват-танмия» (созданной в 1998 г. вместо НДКД) А. бенКиран, сторонники которого составляли основу этой партии. Одной из причин победы исламистского кандидата, по-видимому, было отсутствие успехов в деятельности правительства А. Юсуфи. В определенной степени победе Бен Кирана могли способствовать дворцовые круги, заинтересованные в ослаблении позиций более радикальной «Аль-Адльваль-ихсан», лидер которой А.Ясин находился как раз в это время в Сале под домашним арестом. Не исключено также, что эти круги одновременно стремились ослабить политическое влияние ССНС.

С одной стороны, принадлежность А. Юсуфи к левой, социалистической партии, которая всегда выступала за проведение широких реформ, вселяла надежду в марокканском обществе на быстрые и кардинальные перемены в стране. С другой стороны, приход к власти социалистической партии придал дополнительный импульс исламистскому движению, которое выступило в роли подлинной оппозиции. Так как светские политические партии Марокко не оспаривают законности монархического строя, радикальные исламистские группировки представляют собой «настоящую и единственную оппозицию правящему режиму». Умеренная же «Аль-Адль ват-танмия» рассматривала себя как оппозицию по отношению к правительству социалиста А. Юсуфи и набирала очки за счет неудач и невыполненных обещаний лидера ССНС.

23 июля 1999 г. умер Хасан II. Новый король Мухаммад VI сразу продемонстрировал готовность проводить политику реформ, модернизации, говорил о необходимости соблюдения социальной справедливости, обещал помочь бедным и сократить безработицу, соблюдать законность и права человека. На свободу вышли сотни политических заключенных. В декабре 1999 г. Мухаммад VI учредил комиссию, которая должна была подготовить отчет о нарушениях прав человека в течение нескольких десятилетий. Партии Демократического блока приветствовали это решение короля. Летом 2004 г. был опубликован проект закона о запрещении пыток. В 2003 г. была создана государственная организация «Справедливость и примирение». За прошедшее время она получила около 22 тыс. запросов о выплате компенсаций за насильственные похищения и внесудебные преследования, совершенные в период с 1956 по 1999 г. Предусматривается, что после рассмотрения запросов государство начиная с 2005 г. приступит к выплате компенсаций25. Однако список лиц, применявших пытки, не подлежит оглашению.

В конце 1999 г. король разрешил вернуться в Марокко видному диссиденту А. Серфати и семье известного политического деятеля М. бен Барки. В середине мая 2000 г. последовало освобождение из-под домашнего ареста лидера «Аль-Адльваль-ихсан» А. Ясина. В первой декаде ноября 1999 г. король отправил в отставку одиозного министра внутренних дел Д. Басри, занимавшего этот пост около двадцати лет и отождествлявшегося с репрессиями при Хасане II. Король в рамках официальной борьбы с коррупцией и другими злоупотреблениями власти уволил более половины губернаторов. С одной стороны, это должно было показать готовность монарха осуществить перемены, которых ожидала от него оппозиция, марокканская общественность. С другой, вокруг Д. Басри, полномочия которого выходили за пределы МВД, сформировался центр власти, внушавший опасения Мухаммаду VI. Вероятно, чтобы предупредить возможные контрдействия министра, король не информировал заранее правительство и парламент об увольнении Д. Басри, а просто вызвал его в один из ноябрьских дней в королевский дворец и объявил ему о своем решении. Такую форму отставки Д. Басри можно интерпретировать и как недостаточно уважительное отношение монарха к законодательной власти. Внимание наблюдателей привлек тот факт, что в окружении короля появился ряд высших армейских офицеров. Мухаммад VI предпочел в период консолидации своей власти опираться не столько на МВД, сколько на вооруженные силы.

Новый король, демонстрируя желание проводить реформы, в то же время, как и его отец, не оставил никаких сомнений в том, что он намерен не только царствовать, но и управлять. Он занимался назначениями на все высокие должности и формулировал политическую и экономическую стратегию. По-прежнему критические высказывания в отношении монархии, армии и политики по Западной Сахаре оставались «табу» для оппозиции и прессы. В середине апреля 2000 г. был закрыто одно из популярных периодических изданий на французском языке за опубликование интервью лидера Фронта ПОЛИСАРИО, которое тот дал в Нью-Йорке. М. Алауи, директор еженедельника, издаваемого на арабском языке, был приговорен к трем месяцам тюрьмы и штрафу в один миллион дирхамов за статью о коррупции в верхних эшелонах власти, в частности министра иностранных дел. В конце марта 2001 г. базирующаяся в Париже Ассоциация по правам человека в Марокко провела конференцию, на которой якобы осуществляемый правящим режимом переход страны к демократии был назван «маскарадом».

Тем не менее, нельзя отрицать определенные достижения в Марокко в области прав человека (освобождение сотен заключенных, сотрудничество с ООН в этой области) и борьбе с коррупцией, которая мешала притоку иностранных инвестиций и развитию местного бизнеса. А. Юсуфи отдал распоряжение всем министрам, законодателям и государственным служащим раскрыть размеры своих доходов и их источники. Министр юстиции У. Аззиман начал реформу системы правосудия, завел дела против 30 судей, в основном связанных с коррупцией. Чтобы искоренить коррупцию на местном уровне, король санкционировал создание 16 региональных судов.

В интервью газете «Монд» 25 января 2002 г. А. Юсуфи выступил в защиту своего правительства, которое обвиняли в пассивности и неэффективности. По его мнению, правительство организовало подготовку к проведению свободных и транспарентных выборов осенью 2002 г. В марте 2002 г. партии, представленные в правительстве, договорились о введении пропорциональной системы выборов вместо мажоритарной, существовавшей с 1955 г. Правительство утверждало, что новая система выборов будет способствовать укреплению доверия к политической системе. По крайней мере, 10% из 325 мест в Палате представителей были зарезервированы для женщин. Осуществлялись меры по расширению медицинского обслуживания населения. С сентября 2002 г. все дети должны были получать образование с шестилетнего возраста. А. Юсуфи признал, что деятельность правительства в области экономики могла бы быть более эффективной, но он обратил внимание на тяжелое бремя погашения внешнего долга и выплаты заработной платы в государственном секторе, которые поглощали основную часть бюджетных расходов. Кроме того, надо было учитывать негативное влияние четырех лет засухи. Премьер-министр отстаивал объективность статистики, представленной в его докладе, в то время как оппозиционные партии (исламистская, правые и большинство проберберских) утверждали, что она приукрашивала действительность. Он заявил, что не было никакого «соперничества» между дворцом и правительством.

Однако вскоре после этого в неподписанной редакционной статье ежедневной газеты ССНС «Аль-Иттихад аль-иштираки», редактором которой являлся сам А. Юсуфи, подверглись сильной критике влиятельные советники короля за вмешательство в сферу компетенций правительства и существование «теневого правительства» во дворце. За день до этого ЦК ССНС издал коммюнике, содержавшее ту же критику. «Истикляль» также выразила озабоченность в связи с чрезмерным влиянием королевских советников. Все это свидетельствует, что и после прихода к власти Мухаммада VI полномочия премьер-министра оставались ограниченными.

Мухаммад VI еще в интервью в 2001 г. отмел упреки в наличии двух правительств – «дворцового» и формально ответственного перед королем и парламентом. В то же время он утверждал, что монарх несет особую ответственность за внешнюю политику, оборону, работу министерств внутренних дел, юстиции и по делам ислама.

Результаты деятельности правительства А. Юсуфи подвергались критике в довольно жесткой форме большинством марокканцев и в более мягкой – дворцом. Его упрекали в отсутствии политической смелости и пассивности. В последние годы экономический рост составлял 2–3%, что было недостаточно для сокращения безработицы, составлявшей в городе 20%30. В вину А. Юсуфи ставилось также отсутствие мер по улучшению положения женщины в марокканском обществе. Между тем этот вопрос должен был занимать центральное место в работе правительства, если судить по речи А. Юсуфи при его сформировании. «Однако, строго говоря, он ничего не сделал», – с горечью констатировали два члена Демократической ассоциации женщин Марокко – Л. Риви, преподаватель Рабатского университета и Х. Ларини, инспектор министерства образования. Причиной нарушения премьер-министром своего обещания была большая демонстрация исламистов 12 марта 2000 г. А. Юсуфи не решился проводить реформу семейного права и прибегнул к арбитражу короля. Король 27 апреля назначил консультативную комиссию из улама, богословов и университетских преподавателей, которая заняла консервативную позицию.

Оправдывая А. Юсуфи, один из близких к нему людей сказал следующее: «Во всяком случае, он не мог бы сделать большего. Его коалиционное правительство представляет собой мозаику, составленную из семи политических партий, весьма отличающихся друг от друга, что почти не оставляет ему пространства для маневра. Та же ситуация в парламенте, где он располагает крайне незначительным меньшинством. Наконец, его действия ограничиваются королевским дворцом».

На парламентских выборах 27 сентября 2002 г. борьба развернулась между четырьмя блоками – левым (ССНС, ППС, Объединенная социалистическая партия и Социал-демократи-ческая партия), националистическо-исламистским («Истикляль», «Аль-Адль ват-танмия»), проберберским (НД, ННД и Социально-демократическое движение) и правым (НОН, КС). Таким образом, по сравнению с предыдущими выборами политические блоки приобрели более однородный характер. Эти выборы прошли в спокойной обстановке. Лидеры всех политических организаций подтвердили, что они были честными и прозрачными. Так же оценило их большинство французских и американских газет и журналов. Выборы бойкотировали две небольшие левые партии – НСНС и Партия демократического социалистического авангарда (ПДСА). ССНС снова получила больше мест в Палате представителей, чем другие партии, – 50, но меньше, чем в 1997 г. (57); «Истикляль» – 48 (в 1997 г. – 32; по-видимому, союз с умеренными исламистами положительно сказался на результате «Истикляль» на выборах); больших успехов добилась исламистская «Аль-Адль ват-танмия» – 42 (в 1997 г. – 9). Исламисты выдвинули кандидатов лишь в 56 из 91 избирательного округа. Один из руководителей «Аль-Адль ват-танмия» заявил, что его партия намеренно сделала это, ибо победа исламистов на выборах могла бы обострить положение в стране, как это произошло в Алжире, вызвать репрессии против «Аль-Адль ват-танмия». Столь значительный успех исламистов рассматривался как протест против неспособности светских партий эффективно решать социально-экономические проблемы. В начале января 2001 г. газета ССНС «Аль-Иттихад аль-иштираки» сообщила, что 13 членов фракции «Аль-Адль ват-танмия» на самом деле представляют более радикальную исламистскую организацию «Аль-Адль валь-ихсан».

Каждая из центристских партий в разной степени потерпела неудачу, НОН, Демократическое и социальное движение (ДСД) и Национальное народное движение получили соответственно 41 (в 1997 г. – 46), 7 (32) и 18(19) мест. Правые партии Конституционный союз (КС) и проберберское Народное движение (НД) также потерпели поражение: они получили соответственно 16 (в 1997 г. – 50 мест) и 27 депутатских мандатов (в 1997 г. – 40). Небольшие левые партии несколько увеличили свое представительство: ППС – 11(9), Социалистическая демократическая партия (СДП) – 6(5), Фронт демократических сил (ФДС) – 12(9) мест. 35 мест заняли женщины (в 1997 г. только 2 – от ССНС), это самый высокий показатель в арабском мире.

Сразу после выборов «Аль-Адль ват-танмия» заявила, что готова войти в правительство, если его возглавит «Истикляль». Однако осуществился совершенно иной сценарий. Парадоксально, но после первых в основном свободных и прозрачных выборов премьер-министром был назначен технократ Д. Джетту. Казалось, что продолжится наметившаяся демократическая тенденция назначения главы самой многочисленной партийной фракции премьер-министром. Однако новый король предпочел вернуться к системе правления Хасана II до сформирования «альтернативного правительства». М. Масдад, молодой активист ССНС, сказал по этому поводу: «Страна – это не частное предприятие, она не должна управляться деловыми людьми!» В том же духе высказался Ю. Тази, депутат парламента от «Истикляль»: «Будущее правительство будет управляться как частное предприятие… Премьер-министр поставит цели и определит отсрочки в реализации крупных строек. Министры будут добиваться поставленных перед ними целей с учетом предоставленных отсрочек».

2 ноября 2002 г. было сформировано новое коалиционное правительство. В него вошли представители шести партий: ССНС (6 министров), ППС (2 министра), исламско-националистическая «Истикляль», праваяпроберберская НД, центристская НОН (6 министров) и центристская проберберская ННД (2 министра).

Местные и парламентские выборы, проводившиеся в Марокко относительно регулярно, в определенной мере имели состязательный характер, хотя власти различными способами в основном добивались желанных для себя результатов. Власти обеспечивали благоприятные условия для проправительственных партий и тех оппозиционных организаций, которые готовы к компромиссу и сотрудничеству с правящим режимом или не представляли собой серьезной политической силы. Для ослабления позиций слишком сильных или критически настроенных партий правительство принимало соответствующие меры. Правящий режим способствовал подрыву единства и расколу неугодных ему партий, возникновению новых блоков и партий, в частности, накануне парламентских выборов. При существовании множества партий у короля было широкое поле для политических маневров, создания приемлемого для него баланса сил. Избирательные округа нарезались таким образом, чтобы в случае необходимости голоса горожан, которые более или менее осознанно принимали решение и больше были склонны к оппозиционности, растворялись среди голосов сельских, консервативных избирателей. Власти препятствовали проникновению оппозиционных партий в сельские районы, контролируемые правящим режимом.

В Марокко была распространена практика продажи депутатских мест и голосов, в том числе королевской администрацией, «селекционирующей» таким образом как своих союзников, так и оппонентов. На местных выборах голос можно было купить за 20 долларов, в то время как место в парламенте могло стоить до 50 тыс. долларов36. Автор редакционной статьи в печатном органе ССНС «Аль-Иттихадваль-ильштираки», касаясь коммунальных выборов в июне 1997 г., использует выражение «приватизация выборов». Отмечая отсутствие крупномасштабного вмешательства властей, он выделяет характерную черту этих выборов – «экономизацию» марокканского политического поля, то есть широкое использование денег, избрание предпринимателей, перемещение борьбы за власть из политического пространства в экономическое.

В Марокко сначала проводились выборы в местные органы власти, а затем парламентские. Более раннее проведение местных выборов позволяло правящему режиму получать представление о соотношении сил перед парламентскими выборами и вносить коррективы не только в предвыборную кампанию, но и в результаты парламентских выборов. Также в интересах властей голосование в Палате представителей с 1970 по 1993 гг. проводилось сначала прямым голосованием, а затем косвенным – коллегиями выборщиков, что также позволяло вносить коррективы во втором туре голосования. Например, на парламентских выборах прямым голосованием 25 июня 1993 г. оппозиционный Демократический блок получил 99 мест из 222. Однако на втором этапе выборов 17 сентября проправительственные партии получили 79 из 111 мест. Некоторые проправительственные кандидаты, получившие сокрушительное поражение в первом туре в июне, оказались избранными в сентябре на выборах двухступенчатым голосованием. «Истикляль» и ССНС добились во втором туре лишь 17 депутатских мандатов и обвинили власти в «фальсификации народной воли». На втором этапе сказались как манипуляция властями выборов, так и консерватизм большинства членов коллегии выборщиков. Кроме того, как отмечает Э.В. Павлуцкая, разрыв в несколько месяцев между выборами в Палату советников и Палату представителей (например, выборы в 1997 г. в первую палату состоялись 14 ноября, а во вторую – 5 декабря) в 1997 и 2002 гг. позволял откорректировать голосование на втором этапе в пользу правящего режима.

Власти препятствовали регистрации кандидатов оппозиционных партий в отведенный для этого период. Они препятствовали предвыборной кампании оппозиционных партий – запрещали проведение собраний в общественных местах, лимитировали обеспечение бумагой, необходимой для агитации за кандидатов и т.д. Многочисленные нарушения допускались на этапах голосования и подсчета бюллетеней. Например, отказы в возврате избирателям их электоральных карт, дабы ими могли незаконно воспользоваться другие лица; удаление наблюдателей от оппозиции из избирательных участков. Власти отказывали в проверке избирательных урн перед голосованием. Часто урны не вскрывались и бюллетени не подсчитывались, но победителями объявлялись кандидаты проправительственных партий. Когда же урны вскрывались на месте, власти фальсифицировали итоги в пользу своих ставленников.

Число мест, которые получали партии, в конфиденциальном порядке определялось правительством в соответствии с негласной системой квот. Эту систему квот открыто критиковали на страницах касабланкского журнала «Ламалиф» (апрель 1984 г.) некоторые политические деятели, в том числе генеральный секретарь «Истикляль» М. Бусетта, входивший в правительство в 1977–1983 гг. Правящий режим не допускает, чтобы какая-либо партия имела большинство в парламенте. Перед выборами партии обязаны согласовать с министром внутренних дел условия, на которых они будут участвовать в них. Однако им не известно, как в конечном счете власти постараются распределить места. Около четверти мест в Палате представителей правящим режимом были предназначены для свободного голосования, чтобы придать видимость конкурентной борьбы и выяснить истинное настроение избирателей и силу партий40. Партийные лидеры перед выборами должны были прислушиваться к рекомендациям МВД, в противном случае их ожидали неприятности. Известно, что руководитель ССНС А. Буабид проиграл на парламентских выборах в Агадире, так как отказался последовать совету МВД баллотироваться в Кенитре.

По отношению к оппозиционным политическим партиям Хасан II, как уже указывалось, использовал тактику «разделяй и властвуй», приемы политики «кнута и пряника». Например, президент Туниса Х. Бургиба стремился объединить политические течения в рамках единственной в стране Социалистической дустуровской партии (называлась Дустуровской партией до октября 1964 г.). В противоположность ему король Марокко не допускал образования в стране однопартийной системы, после достижения независимости она сразу стала многопартийной. До конца 50-х годов в Марокко наряду с «Истикляль» существовала Марокканская коммунистическая партия, запрещенная 16 сентября 1959 г. и окончательно в феврале 1960 г. В сентябре 1959 г. произошел раскол «Истикляль», и на основе левого течения образовалась новая партия – Национальный союз народных сил (НСНС). В 1957 г. на этнической основе сформировалось проберберское Народное движение, получившее легальный статус в 1959 г. Король поддерживал определенное равновесие в партийно-политической системе, принимал меры по ослаблению ставших слишком сильными партий и способствовал укреплению слабых партий. Он никогда не допускал достижения какой-либо партией, тем более оппозиционной, абсолютного большинства в парламенте. Хасан II иногда легализовал, руководствуясь своими интересами, новые партии либо блоки или ради предвыборной борьбы (Фронт защиты конституционных институтов в марте 1963 г.), или по политическим соображениям (ППС в 1974 г. в рамках достижения национального консенсуса по западносахарской проблеме), или, как в 1983 г., для создания дополнительной опоры перед лицом усиления исламистского движения (Организация народного демократического действия – ОНДД).

Если оппозиционные политические партии или лидеры проявляли готовность к компромиссу или сотрудничеству с правительством, правящий режим создавал им благоприятные условия для их деятельности на выборах, предоставлял высокооплачиваемые должности. Однако когда оппозиционные партии или политические деятели критически высказывались о монархии, вооруженных силах, политике правительства по Западной Сахаре, разоблачали коррупцию в высших кругах, правящий режим подвергал их репрессиям, запрещал их газеты и журналы. Чаще преследованиям подвергались левые силы. Американский востоковед Г. Мансон отмечает, что Хасан II «использовал их столь часто для удаления зубов левой оппозиции, что теперь она кусается лишь деснами».

Даже когда с конца 80-х годов в Марокко ускорился процесс либерализации и демократизации, правящий режим крайне болезненно воспринимал критику своей политики и государственных институтов. Например, в марте 1992 г. член Политбюро ССНС и профсоюзный функционер Н. Алауи был приговорен к двум годам тюремного заключения за публичную критику политики правительства. В том же году видный деятель Ассоциации по правам человека в Марокко А. Билайши получил три года тюрьмы за высказывание, «унижавшее» марокканскую армию.

Репрессии осуществлялись дозировано, оппозиционные партии не запрещались, их лидеры, в конечном счете, меняли свою критическую позицию, поскольку путь к возобновлению относительно свободной деятельности всегда оставался открытым, а вознаграждение со стороны властей не заставляло себя ждать. Так произошло, например, с ССНС в 1981 г., когда он выразил несогласие с официальной политикой по Западной Сахаре. Наблюдатели отмечают, что даже непримиримые противники правящего режима претерпевали метаморфозу и начинали в обмен на жест примирения со стороны Хасана II и его готовность щедро вознаградить раскаявшегося противника славословить короля. Кроме того, оппозиционные политические организации и деятели понимали, что благосклонностью дворца всегда могли воспользоваться и другие силы.

Правящий режим использовал в своих интересах то, что соблюдение политическими партиями национального консенсуса и вхождение оппозиции в правительство сковывало ее активность, вынуждало отходить от провозглашенных демократических лозунгов. Например, так произошло в 1992 г., когда более миллиона марокканских женщин подписали петицию о необходимости реформирования устаревшего семейного кодекса и обратились к демократическим силам с просьбой поддержать их. ССНС обошел проблему, потому что, по его мнению, она имеет противоречивый характер и разделяет марокканцев. Партия же «Истикляль» заявила, что женщины не могут игнорировать нормы Корана и Сунны. Марокканский исследователь А. Маграуи подчеркивает, что «в то время как демократические партии защищают современную демократию, права человека, власть закона и женское равноправие, они очень часто нарушают эти принципы во имя национализма, патриотизма, аутентичности и священных институтов». Другой пример: «альтернативное» коалиционное правительство, возглавляемое социалистом А. Юсуфи, подчеркивало, что закон 1958 г., каравший за высказывания, наносящие ущерб исламу, национальной целостности и монархии, сохраняет свою силу. Этот закон мог интерпретироваться очень широко и часто использовался властями для преследования активистов и лидеров оппозиционных партий, представителей правозащитных организаций, демократической интеллигенции. Следует напомнить также, что оппозиционные партии, кроме левой ОНДД, поддержали проведение референдума по проекту новой конституции в 1996 г. В ней в 39-й статье сохраняется положение прежних конституций о том, что члены парламента могут лишиться парламентской неприкосновенности и подвергнуться судебному преследованию за высказывания, наносящие ущерб монархической системе, исламской религии или унижающие достоинство короля. Практически эта статья делает невозможным критику правящего режима. Оппозиционные партии не выступили за какую-либо корректировку этого положения статьи, его конкретизацию и детализацию.

С первых лет независимого Марокко армия являлась одной из основных опор монархии. Уже в 1958 г. генерал Уфкир и наследный принц Мулай Хасан с 15-тысячными войсками жестоко подавили восстание берберов в Рифе. В марте 1965 г. в Касабланке полиция и войска расправились с массами, протестовавшими против сокращения бюджетных расходов в социальной сфере в соответствии с рекомендациями МБРР. Однако раскрытие тайной организации «Движение свободных марокканских офицеров» (название по аналогии с националистическими организациями в Египте – организацией «Свободных офицеров», и в Ливии – организацией «Свободных офицеров-юнионистов-социалистов») в декабре 1969 г. показало, что брожение охватило в определенной мере и вооруженные силы. Молодые марокканские офицеры намеревались свергнуть монархический строй. Они видели, что политика правящего режима вызывала широкое недовольство народа. Около 50 молодых офицеров-участников «заговора рамадана» были казнены44. В 1971 и 1972 гг. последовали две неудачные попытки военного переворота. Мятежники потерпели неудачу, в частности, из-за разногласий между участниками заговоров: одни хотели свергнуть Хасана II и провозгласить королем принца Мухаммада, другие – физически устранить Хасана II и учредить республику.

В обострившейся политической обстановке король нуждался в поддержке оппозиционных партий. Он пытался убедить их в том, что армия могла представлять угрозу не только для правящего режима, но и для «Истикляль» и НСНС. 11 июля 1971 г., на следующий день после неудачного путча в Схирате, Хасан II в обращении к нации коснулся вопроса о политике оппозиционных партий. Она, по его мнению, заключалась не только в жесткой критике правительственного курса. Эти организации должны были понять, что их судьба была связана с судьбой монархии и что путчисты не пощадили бы и их. По-видимому, в определенной степени Хасан II был прав: в случае победы мятежников мог быть установлен авторитарный военный режим, как в Египте при Г. Насере или в Ливии при М. Каддафи.

После каждого путча следовала массовая чистка армии. Однако король принимал и другие меры по минимизации угрозы со стороны вооруженных сил. В последующем Хасану II удалось занять армию выполнением ее прямых функций: наиболее ненадежные части были направлены в первой половине 1973 г. для оказания помощи Сирии. Марокканские войска участвовали в войне с Израилем осенью 1973 г. на стороне Египта и Сирии. Затем король вовлек армию в длительную войну в Западной Сахаре. Во всех случаях участие марокканских вооруженных сил сопровождалось массовой пропагандистской кампанией: марокканская армия выполняла благородную миссию по оказанию помощи братским арабским странам в борьбе против Израиля и по защите территориальной целостности марокканского государства. Хасан II обеспечил армию более качественным оружием, значительно увеличил офицерам жалованье, больше внимания стало уделяться продвижению по службе в соответствии с заслугами и способностями офицеров. Он создал военным благоприятные условия для занятия бизнесом. При распределении земель, изъятых у иностранцев в 1971–1975 гг., выиграли главным образом офицеры.

После путчей в начале 70-х годов король реорганизовал армию. Он сам стал исполнять функции министра обороны и начальника генерального штаба. Король ликвидировал крупные военные части, все военные округа, практиковал частую ротацию командиров, чтобы помешать образованию центров власти на местах. Однако эти меры снизили эффективность вооруженных сил в боевых действиях в Западной Сахаре, что вынудило Хасана II пересмотреть структуру командования. В 1980 г. под командование генерала А. Длими, бывшего когда-то правой рукой генерала Уфкира, организатора заговора 1972 г., были переданы три четверти армии, и он возглавил ведение боевых действий в Западной Сахаре.

И все же, как отмечают пресса и исследователи, в 1983 г. был раскрыт новый военный заговор, на этот раз возглавляемый А. Длими, хотя не было никаких официальных сообщений. Однако просочившаяся информация заставила марокканцев поверить в существование заговора. Были арестованы несколько офицеров и высших должностных лиц в государственной администрации. После этого король, осознав опасность концентрации военной власти в руках одного человека, распределил функции А.Длими между несколькими высшими офицерами. С 1983 г. военная полиция регулярно следила за основными дорогами, ведущими в крупные города. В жандармерию постоянно поступала информация о передвижении воинских частей. С конца 70-х годов армия перестала быть основной политической силой в Марокко, и в этой роли ее заменила партийно-политическая система.

В середине октября 2002 г. в стране произошло событие, вызвавшее широкие отклики в независимой марокканской и зарубежной прессе. Испанская газета «Паис» 16 октября, французская «Монд» и алжирская «Актюалите» 17 октября опубликовали отрывки из «Коммюнике №1» «Комитета свободных офицеров» марокканских вооруженных сил. Полный текст был воспроизведен в журнале «Жен Африк». В «Коммюнике № 1» «свободные офицеры» требовали отставки семи генералов, замешанных в коррупции, освобождения офицеров, осмелившихся протестовать против коррупции в вооруженных силах, настаивали на повышении жизненного уровня военнослужащих. Марокканским спецслужбам в течение второй половины октября так и не удалось раскрыть подпольную оппозиционную военную организацию. Возможно, что «Комитет» представляет собой крайне незначительную группу офицеров.

Удельный вес берберов или, как их еще называют, бербероязычных марокканцев в населении Марокко оценивается разными исследователями в пределах 35–40%. Согласно ежегоднику «МиддлИст энд Норт Африка» и журналу «Жен Африк», он составляет соответственно более трети и 35% населения Марокко47. Как утверждает немецкий справочник по странам «третьего мира», марокканцы этнически подразделяются на чистых арабов (около 20%), арабизированных берберов (30–40%), берберов (30–40%), а также небольшие негроидные группы на юге, евреев и около 100 тыс. иностранцев.

В январе 1959 г. была легализована первая проберберская партия Народное движение (НД), существовавшая полулегально с конца 1957 г. Она выступает за сохранение марокканской идентичности, в том числе берберской, в рамках арабской общности, претендует на защиту прав сельского населения страны. С одной стороны, ее создание было связано со стремлением берберской элиты отстаивать свои интересы. С другой, ее формирование стимулировалось правящим режимом, чтобы не допустить монополии «Истикляль» в партийно-политической системе и ослабить ее влияние. НД относится к числу правых партий, и ее представители неоднократно входили в состав правительства, партия лояльна правящему режиму. Во второй половине 50-х годов и в 60-х годах берберская знать, крупная берберская бюрократия и берберский военный истэблишмент наряду с крупной арабской буржуазией, бюрократией и помещиками служили социальной опорой королевской власти. После заговоров армии в 1971 и 1972 гг. берберы были смещены с высших должностей в армии и государственном аппарате. Бóльшая часть берберских генералов была уничтожена: 8 из 13. (Единственным генералом арабского происхождения в армии был Дрис бен Умар.) В.Максименко подчеркивает, что «в Схирате надломился становой хребет класса (точнее, его берберской фракции, поскольку власть арабского крупного землевладения была сохранена), цементировавшего до той поры социальную опору марокканской монархии»50. К концу 70-х годов правящий режим опирался на мелкую и среднюю буржуазию, «средний класс». События 1971–1972 гг. даже ускорили процесс арабизации берберских районов, куда были направлены сирийские и египетские преподаватели. Тем не менее, берберы на более низкой ступени социальной иерархии не подвергались чистке и репрессиям. Они продолжали составлять большинство офицерства, служащих министерств, три четверти работников местной администрации.

С конца 60-х годов в берберских регионах возникают ассоциации в защиту берберского языка и культуры, но они преследовались властями в 70–80-х годах. В 1981 г. историк А. Азейку был осужден на 12 лет тюремного заключения за статью, в которой использовал термин «вторжение» по отношению к арабам, вступившим на территорию нынешнего Марокко во второй половине VII в. Как отмечает М.Сергеев, в 1982 г. были арестованы несколько активистов берберского движения, главным образом преподавателей университетов. Все они оказались связанными с созданием журнала, отстаивавшего культурную самобытность берберов и использование берберского языка в общественно-политической жизни наряду с арабским. Автор редакционной статьи «Берберский язык такой же язык, как и арабский» был приговорен к году тюрьмы.

С начала 90-х годов берберское движение становится заметным явлением в Марокко. Осенью 1990 г. был создан Национальный совет по координации, в который вошли представители тридцати берберских культурных ассоциаций. 5 августа 1991 г. берберы впервые публично выдвинули свои требования: в Агадире шесть берберских культурных ассоциаций предложили внести в конституцию страны положение о «национальном статусе» берберского языка тамазиг наряду с арабским. 1 мая 1992 г. в городе Ар-Рашида члены берберской ассоциации «Тилелли» («Свобода») прошли по улицам города, скандируя «Тамазиг – в школу, тамазиг – официальный язык!».

1994 г. стал определенной вехой в развитии берберского движения и в правительственной политике по отношению к берберам. Был создан Координационный совет ассоциаций амазигов Марокко. (Представители марокканских ассоциаций вошли в созданный в 1995 г. Всемирный конгресс амазигов.) В июле премьер-министр А. Филали объявил о начале передач новостей на тамазиге по национальному телевидению. С августа по телевидению стали передаваться краткие новости на трех основных берберских языках (часть лингвистов считают их диалектами берберского языка) – тарифите (Риф), тамазиге (центр и восток Марокко) и ташельхите (Южное Марокко). За несколько дней до начала телепередач Хасан II заявил, что берберские диалекты – это интегральная часть марокканской идентичности и истории и вскоре будут преподаваться в государственных школах, по крайней мере в начальных; однако арабский язык останется единственным официальным языком в соответствии с конституцией. Король не сдержал своего обещания.

В конце 90-х годов некоторые активисты берберского движения заговорили о том, что «пора покончить с господством арабского колониализма над берберскими районами». Они требовали введения преподавания тамазига в школах, увеличения времени передач на берберском языке, придания ему статуса официального языка Марокко. Они утверждали, что их идентичность не связана с Арабским Востоком. Группа берберской интеллигенции настаивала на введении истории эмирата бургвата (группы берберских племен) в учебный курс истории. Публиковались многочисленные работы не только по истории этого эмирата, но и доисламской берберской культуры. Профессор философии Рабатского университета А. Асид прочитал серию лекций в рамках подготовки своей книги о берберах. Он однажды заявил в интервью: «В 70-х годах мы хотели только равенства берберского языка с арабским. Спустя тридцать лет ничего не изменилось, и экстремисты теперь хотят сделать основным языком тамазиг. Битва началась».

В 1998 г. в школьную программу была введена античная история берберов. Раньше в школьных учебниках утверждалось, что история Марокко началась с VIII в., с момента образования государства Идрисидов. Восемь веков предшествовавшей истории игнорировались. В 1999 г. Дж. Лусин, учитель истории в Касабланке, завершил перевод Корана на тамазиг. Следует напомнить, что в Х в. в эмирате бургвата Коран уже переводился на берберский язык. Однако когда эмират был разрушен, завоеватели сожгли копии этого Корана. Его фрагменты хранятся в западных музеях. Некоторые марокканцы утверждали, что перевод Корана на тамазиг якобы потрясет ислам, подобно тому, как перевод Библии на немецкий язык М.Лютером потряс Римско-католическую Церковь в первых десятилетиях XVI в.

Новый сдвиг в позиции правящего режима по берберской проблеме произошел с приходом к власти Мухаммада VI. Король осознавал риск дальнейшего игнорирования берберской проблемы, тем более что 1 марта 2000 г. по инициативе профессора М. Шафика был составлен «Берберский манифест», в котором был выдвинут ряд требований берберской интеллигенции, в том числе повысить статус берберского языка до официального. 30 июля 2001 г. Мухаммад VI в своей речи заявил, что «берберство» – существенная составляющая марокканской идентичности. Спустя три месяца он распорядился о создании Королевского института амазигской культуры, задача которого заключается в сохранении и поддержке культуры амазиг во всех ее аспектах. Некоторые берберские ассоциации отказались участвовать в работе института, рассматривая его как политическую инстанцию, предназначенную для поддержки ассоциативных движений амазиг, чтобы избежать политизации берберской проблемы. Тем не менее, по мнению других, учреждение института символизировало признание «берберства» Марокко. С сентября 2003 г. берберский язык стал преподаваться в школе. В мае 2004 г. были напечатаны первые школьные учебники амазиг. Сегодня берберы могут открыто и с гордостью говорить: «Я – марокканец, но не араб, а бербер».

Существуют определенные трудности в обучении в школе берберскому языку. В качестве алфавита был выбран тифинаг, используемый туарегами. Некоторые настаивают на введении арабского алфавита, другие – латинского. В настоящее время преподаются все три диалекта берберского языка. Президент ассоциации «Азетта» А. Аррахмуш заявил в связи с этой проблемой: «Это успокаивает наших противников, которые утверждают, что нет единого берберского языка, а существуют несколько диалектов, и поэтому невозможно признать берберский язык национальным или официальным. Метод, используемый Королевским институтом, предназначен для разрушения нашего единства. Мы уже отстали на четырнадцать веков, и мы могли бы ждать еще сорок лет!». Вопрос унификации языка приобретает особое значение. Королевский институт делает упор на постепенной стандартизации языка, орфографии и лексики.

В целом правящий режим достаточно оперативно реагирует на развитие ситуации в берберских районах, на усиление берберского движения и его политизацию. Он в определенной степени идет навстречу требованиям берберов в культурно-лингвистической области, не чинит препятствий образованию новых проберберских политических партий. Подавляющее большинство берберских культурных ассоциаций и политических партий отвергают исламизм, особенно в его радикальной форме, что сближает их в этом плане с королевским дворцом.

Усиление координации деятельности берберских ассоциаций в 90-х годах, участие отдельного блока проберберских партий в парламентских выборах 2002 г. указывают на тенденцию к консолидации и укреплению единства берберского движения.

В ближайшем будущем не следует ожидать радикализации берберского движения, учитывая как гибкость политики правящего режима, свободное функционирование в Марокко берберских культурных ассоциаций и проберберских политических партий, так и наличие у короля мощного репрессивного аппарата и эффективных спецслужб. Эти силовые структуры в значительной мере способствовали «выстраиванию» марокканских партий в лояльную оппозицию «его величества». Берберы хорошо помнили о жестоком подавлении войсками во главе с наследным принцем Хасаном и генералом М. Уфкиром восстания рифских племен в 1958 г., расправу с участниками заговоров 1971 и 1972 гг., в которых самое активное участие принимали берберские высшие офицеры, разгром силами безопасности в начале 70-х годов в берберских районах партизанских групп, организованных лидером зарубежного отделения НСНС М. Басри.

В более долгосрочной перспективе ситуация в берберском регионе будет зависеть от степени учета монархией интересов культурной, политической и экономической элиты берберов, усилий государства по социально-экономическому развитию берберских районов, наиболее отсталых в Марокко. Кроме того, на положение в берберских районах будут оказывать влияние как решения берберской проблемы в Алжире, где берберское движение более радикальное, чем в Марокко, так и возможное вмешательство внешних сил. От этого зависит, приобретет ли берберское движение в королевстве сепаратистский характер.

Анализ политической ситуации в Марокко позволяет сделать вывод, что в этой стране нет существенного продвижения по пути либерализации и демократизации, и не возросла роль оппозиции режиму. По-прежнему высшая власть принадлежит монарху, который контролирует законодательную и исполнительную структуры, может в случае необходимости отправить в отставку правительство, распустить парламент, изменить конституцию, ввести чрезвычайное положение, отложить местные и парламентские выборы. На ключевые позиции в государственном аппарате и в экономике король назначает лояльных ему лиц, несколько ключевых министерств фактически полностью подчинены королю. Существует «теневой кабинет» из ближайших советников монарха и назначенных им на высокие государственные посты деятелей. В течение четверти века Палата представителей контролировалась путем косвенных, двухступенчатых выборов трети депутатов, значительное большинство которых в силу специфики коллегии выборщиков, как правило, поддерживало правительство. И это притом, что путем различных махинаций и фальсификаций, а также широкого использования административного ресурса оппозиция была обречена на меньшинство в парламенте. Хотя с 1997 г. вся Палата представителей избиралась посредством прямых выборов, учреждение Палаты советников, по своим полномочиям почти не уступавшей нижней палате, позволяло в случае необходимости нейтрализовать действия Палаты представителей.

Марокканские монархи решительно заявляли о намерении сохранить свои прерогативы, упрочить и без того очень сильную королевскую власть. Хасан II оправдывал авторитарный характер режима как религиозным, так и политическим фактором. Его позиция была изложена в интервью газете «Монд» 2 сентября 1992 г. накануне референдума по новой конституции. Король сослался на свою ответственность как духовного руководителя марокканцев и на то, что монархия обеспечивает национальное единство. «Ислам запретил мне учреждать конституционную монархию, в которой я как король делегировал бы все свои полномочия и царствовал бы, но не управлял… Я могу передать власть, но я не имею права по собственной инициативе отказываться от своих прерогатив, потому что они имеют также духовный характер»60. Eго сын Мухаммад VI считал долгом выполнение монархом своих полномочий, определенных конституцией, и «не оставил никаких сомнений в отношении своего намерения царствовать и править».

Хасан II заявил в марте 1994 г., что слишком быстрый переход к демократии может вызвать хаос, потому что демократии необходимо долго учиться. Он предупреждал, что народ, не имеющий демократического опыта, рискует стать жертвой политиков, рвущихся к власти под прикрытием лозунгов о демократии. Резон в словах Хасана II есть. Пример, скажем, такой страны, как Алжир, показывает, что там, где нет традиций демократии, неконтролируемый процесс широкой политической либерализации и демократизации грозит пагубными последствиями для страны, разгулом национализма и исламизма, гражданской войной, распадом государства.

Вместе с тем опасности, подстерегающие при проведении либерализации и демократизации, могут использоваться правящим режимом для торможения реформ, сохранения авторитарной системы, ограничения активности оппозиционных сил. Элементы демократии и политической либерализации в 80–90-х годах часто являлись в Марокко продолжением патронажно-клиентельных отношений. Хасан II создавал благоприятные условия для тех оппозиционных партий и деятелей, которые проявляли готовность к компромиссу и сотрудничеству с монархическим режимом, и игнорировал и репрессировал их, когда наталкивался на противодействие оппозиции. В Марокко, как отмечает марокканский исследователь А. Маграуи, происходит «деполитизация сферы социальных отношений» (под деполитизацией он имеет в виду маргинализацию проблем легитимности или верховной власти) и приоритет отдается чисто техническим методам и средствам решения экономических проблем. Политические партии, которые могли бы инициировать и возглавить демократические реформы, разделяют мнение короля о том, что страна нуждается просто в хорошем управлении экономикой. В этих условиях авторитарная власть монарха весьма уязвима для исламистской критики. Мухаммад VI признает это. Еще 9 октября 1999 г. он призвал к реализации «новой концепции власти»64. В январе 2000 г. в речи в Касабланке король вновь говорил о концепции власти, основанной на честности, прозрачности и власти закона. В дальнейшем он не раз касался этой темы. Однако пока реальных шагов в этом направлении не сделано.

При всем авторитаризме монархического режима светские политические партии лояльны к нему, видят в нем гаранта политической стабильности, целостности страны (решения проблем Западной Сахары и испанских анклавов Сеуты и Мелильи). Харизма короля как духовного руководителя правоверных марокканцев и представителя шарифской династии в определенной мере сдерживает развитие радикального исламизма, победа которого обернулась бы катастрофой для светских партий, в том числе оппозиционных.

Обе стороны – монархия и оппозиция, по разным причинам и в неодинаковой степени заинтересованы в демократизации и политической либерализации. С одной стороны, король шел на это ради укрепления сотрудничества с ЕЭС, улучшения инвестиционного климата, смягчения критики со стороны европейской общественности, национальных и международных правозащитных организаций. Были освобождены тысячи политических заключенных. Летом 2004 г. был опубликован проект закона о запрещении использования правоохранительными органами пыток. С другой, он был вынужден в определенной степени удовлетворять требования оппозиции ввиду расширения ее социальной базы и необходимости заручиться ее поддержкой для сдерживания исламизма и предотвращения массовых волнений в случае ухудшения социально-экономической ситуации в стране. С учетом критики оппозиции была пересмотрена нарезка избирательных округов, уточнялись и проверялись избирательные списки. По констатации справочника «МиддлИст энд Норт Африка», с 1993 г. повышался уровень честности и транспарентности парламентских выборов в Марокко. Выборы же 2002 г., в подготовке которых участвовала правящая (бывшая оппозиционная) ССНС, были наиболее свободными и демократичными за всю историю страны.

С точки зрения оппозиции, постепенное продвижение по пути реформ в конечном счете приведет к серьезным переменам в политической сфере, «количество перейдет в качество». Один из членов «Истикляль» заявил по этому поводу: «Мы знаем, что из двадцати-тридцати предложений король принимает лишь половину, но постепенно мы продвигаемся к конституции, которая будет приемлемой для всех»66. Даже когда вмешательство правящего режима в электоральный процесс предопределяло поражение оппозиции, все равно ее участие в выборном процессе имело позитивное значение. Постоянное разоблачение махинаций властей на выборах и фальсификации ими итогов выборов разрушает псевдодемократический имидж правящего режима, усиливает давление на него марокканской и международной общественности, вынуждает власти в конечном счете идти на некоторые уступки. Оппозиционная пресса подчеркивала, что регулярное проведение выборов все же лучше, чем их отсутствие.

Согласно исследованию, проведенному английским журналом «Экономист», Марокко возглавило в 2004 г. список самых демократичных арабских стран, в том числе, естественно, стран Магриба. При классификации учитывались шесть критериев: политическая свобода, роль законодательства, религиозная свобода, свобода прессы, экономическая открытость и права женщин. По каждому из этих пунктов начислялось до 10 баллов. У Марокко оказался лучший результат – 35 баллов из 60 возможных. На девятом месте среди арабских стран – Тунис, на шестнадцатом – Алжир.

политический марокко конституция демократизация

Литература

1. Новейшая история арабских стран Африки 1917–1987. М., 1990, с. 391.

2. Ланда Р.Г. Марокко: 30 лет независимости. М., 1985, с. 50.

3. Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск 22. М., 2004, с. 145.

4. The Middle East and North Africa 2000. L., 1999, с. 873.

5. JeuneAfrique. P., 14–20 septembre 1995, № 1810, с. 52.

6. Parejo Fernandez A. Las elitespoliticasmarroquíes: los parlamentarios (1977–1993). Madrid, 1999, с. 328.

7. Confluences-Méditerranée. P., automne 1999, № 31, с. 17.

8. Пульс планеты. М., 12.11.2004, с. «СВ»-13.

9. The Middle East and North Africa 2003. L., 2002, с. 832.

10. Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск 22. М., 2004, с. 149.

11. Munson H. Religion and Power in Morocco. New Haven, L., 1993, с. 175.

12. Bendourou O. Le pouvoirexécutive au Marocdepuisl’indépendence. P., 1986, с. 221.

13. Максименко В.И. Политические партии в переходном обществе. Марокко, Алжир, Тунис: 20–80-е годы ХХ в. М., 1985, с. 65.

14. Ланда Р.Г. Марокко: 30 лет независимости. М., 1985, с. 51.

15. JeuneAfrique/l’Intelligent. P., 4–10 juillet 2004, № 2269, с. 34.

16. Сергеев М.С. Берберы Северной Африки: прошлое и настоящее. М., 2003, с. 33.