Дипломная работа: Революция тюльпанов в Киргизии как вариант политической модернизации общества

Оглавление

Введение. 3

Глава I. Контекст «Революции Тюльпанов». 16

§ 1. Экономическое развитие Киргизии в предшествующий революции период (1991 – 2005 гг.). 16

§ 2. Социальная основа «Революции Тюльпанов» (1991 – 2005 гг.).. 23

§ 3. Политическая система Киргизии до «Революции Тюльпанов» (1991 – 2005 гг.). 33

Глава II. «Революция Тюльпанов» - ход событий. 46

Глава I I I. Основные тенденции развития в Киргизии в постреволюционный период (2005 – 2008 гг.). 61

Раздел 1. Социально-экономическое развитие Киргизии в послереволюционный период. 61

Раздел 2. Политическое развитие Киргизии в постреволюционный период. 69

§ 1. Конституционное строительство. 79

§ 2. Структура власти. 85

§ 3. Политические партии. 93

§ 4. Неправительственные организации. 97

§ 5. Выборы. 101

§ 6. Политическая культура. 104

Заключение. 120

Список использованных источников и литературы. 124

Приложения. 139

Демографические показатели Республики Кыргызстан в различные периоды времени. 139

Краткие результаты социологического исследования «Отношение населения к властным и общественным институтам в Кыргызстане» (июль – август 2006 года) 149

Введение.

В 1991 году Республика Кыргызстан, ранее бывшая частью СССР, встала на путь независимого развития. Это был не первый случай возникновения государственного образования, в истории страны, но уникальный шанс, «дающийся не каждому народу», как верно заметил Стефан Райт, обозреватель СМИ в Киргизстане[1] .

Для любого этноса образование своего государства – это возможность развития по собственному пути. В 1991 году, когда перед Киргизией встал вопрос о самоопределении и ответе на вопрос «Что дальше?», был сделан однозначный выбор в сторону модернизации страны.

Заявленный курс на модернизацию продолжался в стране в течение 14 лет и помимо всего прочего сопровождался усилением авторитарных тенденций, связанных с повышением влияния президентской власти А.Акаева, по сравнению с влиянием парламента страны; резким и значительным ухудшением социально-экономической обстановки в стране и, как следствие, ростом социального недовольства, вызванного также тем, что, по мнению общества, полноценной модернизации так и не произошло.

Как результат этого недовольства, в марте 2005 года произошла «революция Тюльпанов», призванная завершить или инициировать с новой силой модернизационный процесс.

С чем была связаны такие радикальные социальные выступления, оформившиеся в «Революцию Тюльпанов»? Прежде всего, с тем, что модернизационный процесс затянулся и развивался неравномерно. Полноценная модернизация страны включает в себя преобразование нескольких элементов: экономики, массового сознания, социального и политического пространства. Причем, прежде всего, необходимо изменение политического пространства, политического сознания населения страны и что главное, элиты, так как именно ее волевые решения, оформленные в виде нормативных актов и законов, влияют на развитие остальных пространств. И в этом плане именно политическая модернизация является определяющей в процессе модернизации страны в целом.

Термин «модернизация» имеет множество значений и актуально во многих науках. Согласно Большой Советской Энциклопедии, это слово значит «изменение в соответствии с новейшими, современными требованиями и нормами».[2]

По определению, данному социологическим словарем, модернизация – это общественно-исторический процесс, в ходе которого традиционные общества становятся прогрессивными, индустриально развитыми.[3]

Словарь по общественным наукам предлагает называть модернизацией «взаимообусловленные общественные процессы и изменения во всех социальных институтах, сопровождающие процесс индустриализации и характеризующиеся[4] :

- ростом специализации и дифференциации труда;

- бюрократией;

- формированием политических институтов современного типа;

- открытой стратификационной системой;

- высокой мобильностью;

- ослаблением традиционных ценностей: семьи, религии, морали;

- ростом индивидуализма».

Первые концепции политической модернизации появились в 50-60-е годы ХХ в. в США. В то время политическая модернизация понималась преимущественно как заимствование освободившимися от колониальной зависимости странами политического устройства и политической культуры западных стран, прежде всего США. В качестве основных направлений политической модернизации рассматривались: демократизация политической системы по западному образцу (централизованное государство, парламент, многопартийность, всеобщие выборы), активное сотрудничество развивающихся стран с государствами Западной Европы и Северной Америки[5] .

Во второй половине 60-х годов, однако, выявились основные недостатки первых исследований политической модернизации. Более пристальное изучение конкретных политических процессов в развивающихся странах показало, что в ранних концепциях политической модернизации недооценивались внутриполитические факторы борьбы за власть, и абсолютизировалось внешнеполитическое влияние. Попытки преодоления этих недостатков, с одной стороны, и усиление интереса к изучению политического развития европейских стран - с другой, привели к качественно иному пониманию сущности процесса политической модернизации.

В последующий период концепция политической модернизации превратилась в обоснование общей модели процесса развития цивилизации, суть которой состоит в описании перехода от традиционного общества к рациональному. Особый вклад в разработку теории модернизации внесли работы Г. Алмонда и Д. Пауэлла[6] , Д. Аптера[7] , С. Липсета[8] , Л. Пая[9] , Д. Растоу[10] , Ш. Эйзенштадта[11] , С. Хантингтона[12] .

В рамках современной концепции выделяется два исторических типа модернизации[13] .

Первый тип - оригинальная модернизация - был характерен для США и стран Западной Европы, осуществивших переход к рациональному общественному устройству в результате длительного внутреннего развития.

Второй тип - вторичная модернизация - был характерен для стран, отставших в своем развитии и пытавшихся догнать передовые более ускоренным способом за счет использования опыта последних. Обычно к этой группе относили развивающиеся страны, освободившиеся от колониальной зависимости. В настоящее время в центре внимания исследователей находятся политические процессы в странах Восточной Европы, Китае и СНГ. Основное внимание исследователями политической модернизации чаще всего сосредоточивается на трудностях политического развития, кризисных явлениях. В результате возникли концепции «частичной модернизации», «тупиковой модернизации», «кризисного синдрома модернизации». Мнение, что модернизация может осуществляться только при изменении ценностных ориентаций широких социальных слоев общества стало общепризнанным[14] .

Под политической модернизацией в настоящее время понимается возрастание способности политической системы адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые виды институтов, обеспечивающих развитие социальной системы. Этот процесс обусловлен как объективными (социально-экономическими и культурными), так и субъективными (способность политического руководства осуществить более или менее эффективное изменение политической системы) факторами.

Выделяют следующие цели политической модернизации: создание новых политических институтов для решения постоянно расширяющегося круга социальных и экономических проблем; изменение политических ориентаций элиты и лидеров на открытую борьбу; формирование рациональной бюрократии.

Политическая модернизация осуществляется на протяжении длительного периода, в рамках которого общество характеризуется особым качественным состоянием, отличающимся нестабильностью и кризисами[15] . В современных исследованиях выделяются пять основных кризисов, сопровождающих процесс политической модернизации: идентичности, легитимности, участия, проникновения, распределения[16] .

Кризис идентичности связан с проблемой политической и национальной идентификации социального субъекта (индивида, группы, социального слоя). В условиях политической идентификации выделяются три основных типа кризиса идентичности[17] . Первый тип характеризуется требованиями национального или территориального самоопределения, что мы сейчас часто наблюдаем в современной России. Второй тип характеризуется социальной дифференциацией общества, когда резкие социально-классовые различия препятствуют национальному объединению. Третий тип характеризуется конфликтом между этнической и субнациональной принадлежностью.

Одним из типичных проявлений кризиса идентичности является рост национализма. Разрушение прежних социальных связей усиливает роль национальности как важного канала социальной идентификации. Усиление националистических тенденций и настроений связано также и с преодолением комплекса неполноценности для маргинальных слоев общества. Подобные настроения часто используются политиками для привлечения масс. Кризис идентичности характеризуется также социальным патронажем. Политические лидеры прямо апеллируют к населению, минуя традиционные для цивилизованного общества каналы.

Кризис легитимности обуславливается следующими факторами. Во-первых, не все основные группы интересов получают доступ к сфере принятия политических решений. Во-вторых, статус основных традиционных институтов подвергается угрозе в процессе политической модернизации. Можно выделить характерные черты кризиса легитимности: отсутствие согласия в обществе относительно политической власти, признания гражданами процесса принятия решений; чрезмерная конкуренция в борьбе за власть; политическая пассивность масс, не обращающих внимание на призывы власти к легитимности; неспособность правящей элиты усилить свое политическое господство[18] .

Кризис участия обусловлен увеличением числа групп интересов, претендующих на доступ к процессу принятия решений в обществе. Это неизбежно обостряет конкуренцию в борьбе за политическую власть. Вместе с тем политическая система переходного общества развита слабо, вследствие чего не все группы интересов могут быть представлены в ней единовременно. К тому же правящая элита может создавать (а часто и создает) искусственные препятствия для включения в политический процесс социальных групп, заявляющих о своих претензиях на власть. В результате происходит резкая радикализация требований со стороны оппозиционных групп, что, естественно, не способствует политической стабильности.[19] .

Таким образом, важным условием преодоления кризиса участия - является обеспечение каналов для включения в политическую жизнь общества всех групп, претендующих на участие в осуществлении власти. Успешное осуществление политической модернизации во многом зависит именно от способности политической системы переходного общества интегрировать требования оппозиционных групп интересов.

Два последних кризиса - проникновения и распределения образуют кризис государственного управления. Кризис проникновения проявляется в снижении способности государственного управления проводить свои директивы в различных областях общественной жизни. Инициируемые центром инновации осуществляются не в желаемом для политической элиты виде. По мере осуществления решений происходит искажение их смысла, что часто бывает связано с усилением влияния местных социальных структур, стремящихся обособиться от влияния извне. С другой стороны, население ориентируется в большей степени на региональные и национальные обычаи и нормы, а не на центр. В этом отношении преодоление кризиса проникновения может быть связано с нахождением разумного компромисса между центром и регионами.

Кризис распределения означает неспособность правящей элиты обеспечить приемлемый для общества рост материального благосостояния и его распределение, позволяющее избежать чрезмерной социальной дифференциации и гарантирующее доступность основных социальных благ.

Преодоление кризиса распределения возможно лишь при выполнении ряда условий. Одно и них заключается в том, что распределение должно осуществляться исходя из интересов наименее преуспевающих членов общества, людей с наихудшей исходной позицией.

Общей причиной этих кризисов является характерное для переходного состояния общества противоречие между новыми универсальными стандартами и старыми традиционными ценностями, сосуществование новых демократических политических институтов с прежними, рост неудовлетворенности населения.

Процесс модернизации может проходить как в форме постепенного, поступательного движения (примером тому служат, прежде всего, страны Европы и Северной Америки), так и инициироваться социальными движениями, кризисами - и иметь бурный характер. В таких случаях он склонен сопровождаться чрезвычайной активностью во всех социальных пространствах (примером тому служат большинство стран «догоняющего развития» или бывшие когда-то такими, например Япония в XIX – начале XX века). Последний способ модернизации не всегда приводит к ожидаемым результатам и иногда провоцирует так называемые «откаты» назад в какой-то одной или сразу нескольких сферах (например, революция 1979 года в Иране).

В целом, нельзя говорить об однозначно большей эффективности или неэффективности каждого из способов – истории известны как успешные, так и неудачные примеры каждого из них.

Но, тем не менее, именно модернизация остается именно тем путем развития, с которым население многих, далеких от социального и экономического благополучия стран, связывает надежды на лучшее будущее.

Данная исследовательская работа имеет целью выявить, стала ли в итоге «революция Тюльпанов» фактором политической модернизации страны, как определяющей весь процесс модернизации.

Таким образом, объектом исследования являются способы политической модернизации, а его предметом - революция как способ политической модернизации.

Целью исследования был ответ на вопрос: явилась ли «революция Тюльпанов» способом политической модернизации страны?

Для осуществления цели были поставлены следующие задачи:

- изучить экономические, социальные и политические процессы вызвавшие «революцию Тюльпанов»;

- проанализировать «революцию Тюльпанов» как политический процесс;

- изучить вектор социально-экономического развития Киргизии после «революции Тюльпанов».

- провести анализ характера политических изменений после «революции Тюльпанов».

Важно понимать, что политическая модернизация не возможна без соответствующих экономических, социальных и психологических условий, являющихся ее контекстом. Его изучение является обязательной составляющей данной работы и объясняется необходимостью тщательно проанализировать процесс политической модернизации в Киргизии.

При этом сама революция в данном случае рассматривается как один из способов качественных изменений политической системы Кыргызстана.

Актуальность данной работы объясняется необходимостью установить верность утверждения: революционное демократическое движение явилось способом политической модернизации в Республике Кыргызстан. С учетом определенных погрешностей, связанных со спецификой каждой конкретной страны, это позволит проецировать данное утверждение на другие страны Центрально-азиатского региона, а также может быть ценным источником практических данных для дальнейшего изучения теоретической проблемы «революция как способ модернизации»

Хронологически работа ограничивается промежутком с 1991 года (получение Киргизией независимости) по настоящее время (2008 год).

Объект исследования находится на стыке нескольких наук и дисциплин: истории, политологии, истории, социологии, политической психологии и психологии масс, экономики, что подразумевает использование различных методов исследования.

Системный подход к данной проблеме заключается в том, что политическая модернизация рассматривается как система, элементами которой, среди прочего, являются различные способы преобразований, в неразрывной связи с их контекстом.

Помимо системного метода, в рамках настоящего исследования был применен структурный метод, который предполагает процедуру типологизации и выявление соответствующего понятийного аппарата, характерного для категории «политическая модернизация».

Статистический метод позволил получить количественные сведения об экономических, социальных и политических процессах, проходивших в Киргизии в исследуемый период времени.

Сравнение как метод, путем сопоставления количественных и качественных данных позволило получить объективную картину процесса политической модернизации в Кыргызстане.

Историография данной работы представлена как источниками, так и различной литературой.

В качестве источников были использованы: текст последней Конституции Киргизии (принятую парламентом страны 30 декабря 2006 и утвержденную президентом К.Бакиевым 15 января 2007), статистические данные информационного портала «Демоскоп» и Национального комитета статистики Республики Кыргызстан, позволившие получить важные количественные данные о социальных и экономических процессах.

Большое значение для анализа имели результаты социологического исследования «Отношение населения к власти и общественным институтам в Кыргызстане» проведенного в 2006 году Институтом общественной политики, которые позволили узнать данные касающиеся восприятия власти населением Киргизии.

Юридическою оценку проходящих в Киргизии событий помогли сформировать нормативные акты, представленные на информационном портале «Энциклопедия Киргизского права». По заявлению создателей точность информации гарантируется заключенными договорами о сотрудничестве с органами законодательной, исполнительной и судебной власти, а также иными государственными структурами. Говорить о достоверности в данном случае не имеет смысла, поскольку это официальные документы. В этой же нише находится сайт «СоюзПравоИнформ». Оба источника предоставляют аналогичную по содержанию информацию и пополняются ежедневно, в том числе нормативно-правовыми актами субъектов Киргизии различного уровня.

Литература в основном представлена статьями в периодических изданиях России, Киргизии и других стран СНГ экономической, политической и социологической направленности. Использование литературы именно такого характера обусловлено отсутствием на сегодняшний день масштабных и глубоких исследований событий, связанных с «революцией Тюльпанов» и вызванных ими политических изменений. Трудов содержащих качественный анализ не только локального события, а всего процесса в целом почти нет. Философский анализ оранжевым революциям (с привязкой к России) попытался дать Кара-Мурза в работе с одноименным названием «Философский анализ «оранжевых» революций»[20] . Данная работа представляет интерес, прежде всего для исследования фундаментальной, идейной части «цветных» революций.

Помимо этого, вплоть до настоящего времени нельзя было говорить о завершенности указанных событий, что также не позволяло провести качественный анализ произошедших событий – что, безусловно, повлияло на количество работ посвященных данной теме.

По хронологическому принципу нельзя выделить какой-то специфической или качественной тенденции. Потому как почти все статьи, посвященные данной теме носят характер информационных сообщений, с кратким анализом приведенных событий и небольшим отступлением в прошлое, что бы потенциальный читатель немного сориентировался.

В связи с этим, на данном этапе изучения вопроса, в настоящей работе предлагается классифицировать литературу на две следующие группы:

1. Информационные статьи , посвященные текущим событиям, представленные в основном на информационных порталах Центрально-азиатского региона: «Фергана», «24.kg». Среди российских источников выделаются информационный порта «РИА-новости», «Новая политика» и «Лента». Можно констатировать, что в целом уровень аналитики везде один и разница в выводах разных информационных агентств не велика. Она заключается в знании или не знании некоторых мелких деталей. Основные же выводы и тенденции анализа в рассмотренных статьях и работах похожи потому как российские и СМИ СНГ используют одних корреспондентов или ссылаются друг на друга. Но у информационных порталов Центральной Азии есть одно преимущество – они «локализованы», близки происходящим событиям, что значительно повышает их участность к изучаемой проблеме. Среди указанных наиболее релевантным автор считает сайт информационного агентства «Фергана», так как оно специализируется на событиях, происходящих в Центрально-азиатском регионе.

2. Статьи и монографии с попыткой аналитического осмысления растянутых во времени процессов целиком. Нельзя выделить ни одной работы охватывающей развитие Киргизии в целом, но есть труды отличающиеся обширностью и глубиной изучения одного узкоспециализированного вопроса. Наибольший интерес представляют исследования В.Богатырева[21] , И.Боданского[22] , М.Иманалиева[23] , Э.Ногойбаевой[24] , позволившие качественно оценить изменения, происходившие в политической сфере Кыргызстана. В целом, работы аналитиков Киргизии отличаются более глубоким изучением вопроса, что опять же объясняется их погруженностью в изучаемые вопросы. Можно также встретить и исследования авторов из дальнего зарубежья, но к сожалению эти труды характерны общностью, иногда абстрактностью делаемых выводов[25] . Большую литературную базу предоставляет сайт Института общественной политики, Бишкек.

Общий анализ позволяет говорить о том, что основные работы, связанные с осмыслением произошедших событий еще впереди

Структура работы подчинена следующей логике. В первой главе «Контекст «революции Тюльпанов» рассматриваются условия, оказывавшие непосредственное влияние на процесс политической модернизации: экономическое, социальное и политическое развитие Киргизии в предшествующий революции период времени. Во второй главе «Революция Тюльпанов» - ход событий» рассматриваются причины, хронология, методы и движущие силы социальных выступлений. Третья глава «Основные тенденции развития Киргизии в постреволюционный период анализируются те изменения, которые произошли в модернизационном процессе после и вследствие «революции Тюльпанов».

Глава I. Контекст «Революции Тюльпанов».

§ 1. Экономическое развитие Киргизии в предшествующий революции период (1991 – 2005 гг.).

Получив независимость, Киргизская Республика с 1991 года приступила к комплексной программе экономических преобразований. Она опередила другие страны Центральной Азии по либерализации цен и внешней торговли; темпам монетаризации и пере­хода на собственную валюту; приватизации; приняла Граждан­ский кодекс западного типа; пер­вой законодательно санкциони­ровала частную собственность на землю и вступила в ВТО в 1998 г. Иными словами, Киргизия наибо­лее показательно в регионе про­демонстрировала готовность сле­довать рекомендациям МВФ и Всемирного банка.

При выборе экономической системы приоритет был отдан смешанной (конвергентной) системе, основными принципами которой являются: свободное предпринимательство, свободная система ценообразования, свободная конкуренция, государственное регулирование и, конечно же, частная собственность.

В результате интенсивной приватизации к концу 1998 году доля частного сектора составила: в промышленности 87%, торговле - 97%, строительстве - 57%, транспорте - 55%, в торговле и общественном питании - 97%, в бытовом обслуживании - 99,85%[26] . С 2000 года проводилась активная работа по приватизации стратегических отраслей страны, таких как энергетика и телекоммуникации. В результате, основная часть предприятий вышла из государственного сектора, и их деятельность регулируется рыночными отношениями.

Переход на новую экономическую систему и разрыв прежних производственных связей в первые же годы самостоятельного развития, привели республику, как и другие страны СНГ, к глубокому экономическому кризису и изменению структуры экономики , по сравнению с 1991 годом.

К 2002 году доля промышленности в ВВП уменьшилась с 27,5 до 24,2%, сельского хозяйства - возросла с 35,6 до 37,1%. Сектор услуг составил около 35% ВВП, строительство — 4%. Производство промышленной продукции в 2002 г. составило 38% от уровня 1991 г[27] .

Экономический кризис был вызван, прежде всего, остановкой промышленных предприятий на севере страны после массового отъезда квалифицированных русских рабочих. В январе 2002 г. А. Акаев, отвечая на вопросы телезрителей, заявил: «мы никогда не достигнем былого уровня развития промышленности с такими бывшими многотысячными (по числу работающих) предприятиями, как заводы имени Ленина, имени Фрунзе, ЭВМ и другие»[28] .

То развитие, которое наблюдалось в промышленности, обеспечивалось, благодаря электроэнергетике (20% промышленного производства), цветной металлургии (39%, в основном золото[29] ) и пищевой промышленности (16%).

При этом большинство крупных и доходных предприятий контролировались родственниками первого президента Акаева.

Сельское хозяйство стало важнейшей отраслью экономики. Несмотря на то, что в него вкладывалось всего 1% от общего объема прямых иностранных инвес­тиций и 4% от объема зарубеж­ной помощи, в 2002 г. производство сельхозпродукции на 12% превысило уровень 1991 года. Более 55% валовой продукции сельского хозяйства составляла продукция растениеводства, 45% — продукция животноводства. Всего около 93% сельхозпродукции производилось в негосударственном секторе (76% - в фермерских хозяйствах, 17% – в приусадебных)[30] . Значительная часть её экспортировалось, в связи с чем страна не могла насытить внутренний рынок и продовольствие приходилось закупать[31] . Так, в период с 2000 по 2005 годы стоимость импорта продовольствия резко увеличилась в 1,5 раза, притом, что до этого стоимость постоянно сокращалась[32] .

В секторе услуг преобладали традиционные направления. В общем объёме платных услуг населению более 60% приходилось на услуги транспорта, жилищно-коммунального хозяйства, бытовые услуги, 12% — на образовательные. Доля частного капитала в секторе услуг - более 70%. С середины 1990-х годов устойчиво возрастал оборот торговли, доля негосударственного сектора в которой более 99%[33] .

В важную отрасль экономики превращался международный туризм. Его перспективы и сейчас связаны с развитием курортной зоны озера Иссык-Куль, биосферным заповедником Сары-Челек, горнолыжным спортом и альпинизмом. Но инфраструктура туризма развита недостаточно. Тем не менее, с 2001 г. оживился процесс приватизации объектов курортного хозяйства и туризма. Но в связи с административными и коррупционными барьерами эта отрасль экономики развивалась чрезвычайно медленно и большая часть из них попала в собственность клана Акаева[34] .

Малый и средний бизнес ограничивался в основ­ном торговлей, а не производст­вом материальных ценностей. В то же время, господство импортных товаров (до 70%) на потребительском рынке, потеря местными товаропроизводителями собственного рынка купли-продажи, развитие криминальных отношений в торговле, редкое использование маркетинговых исследований наносили большой вред экономике. В этой связи интересно, что начиная с 2000 года государственный бюджет Киргизии не получал дохода от налога на лицензирование предпринимательской деятельности[35] .

Финансовый сектор экономики в республике развивался очень слабо. В 1995 году начала функционировать фондовая биржа. Но ее оборот так и остался невелик ввиду не сформированности рынка ценных бумаг и их недостаточной привлекательности для инвесторов. Также практически не развивались кредитные и страховые организации.

Процессы, происходившие в экономике, нашли свое выражение в структуре занятости населения[36] . Вовлечение страны в рыночную экономику сопровождалось, сокращением численности занятых в промышленности — с 18,1 до 8,2%, в сфере услуг – с 38 до 35,7% (за исключением торговли, численность занятости в которой за этот же промежуток выросла на 65%, в противовес образованию, занятость в котором сократилась на 26%, здравоохранению – на 14%, науке и научном обслуживании – на 80%)[37] .

В то же время наблюдался процесс аграризации населения - за 1991—2001 гг. доля занятых в сельском хозяйстве выросла с 34,5 до 52,9%[38] . В обычной рыночной экономике, в том числе и в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки, удельный вес занятых в сельском хозяйстве обратно пропорционален общему уровню экономического развития той или иной страны. Если такая закономерность действовала бы и в Киргизии, то это означало бы, что не только по структурным характеристикам занятости, но и по общему уровню развития, в результате экономического кризиса переходного типа, страна оказалась отброшенной на 40 лет назад.

Аналогичные процессы были характерны для всех центральноазиатских стран СНГ. То есть, несмотря на политическую самостоятельность и социокультурные различия, существовала общность в трансформационных процессах экономик независимых государств, объясняемая остаточным влиянием советской экономической системы.

Так же «можно полагать, что во всех этих государствах, характеризовавшихся различной скоростью, глубиной и масштабами социально-экономических и политических реформ, сохранялась, а возможно, и усиливалась тенденция к бюрократизации различных сфер экономики и общественно-политической жизни»[39] . Это подтверждается статистикой – доля населения занятого в сфере государственного управление выросла на 78%, в то время как в связи с переходом к рыночной экономике и уменьшением государственного вмешательства, она, по всем правилам, должна была бы сокращаться.

В целом производительность труда снизилась во всех отраслях экономики.

Подобные структурные сдвиги произошедшие в экономике Киргизии, не могли не сказаться на макроэкономических показателях страны. По классификации Всемирного банка в 2005 году Киргизия входила в группу стран с низкими доходами. Доля Киргизии в мировом ВВП — 0,004%. Взнос Киргизии в бюджет ООН был минимальным из всех возможных - 0,001% от общих расходов ООН. Обменный курс национальной валюты - сома не смог стабилизировался, и с 10,8 сома на 1 доллар США в 1995 году повысился до 41,6 сомов в 2005 году. Инфляция в этом же году составила 9,8%[40] .

После 1991 года объем ВВП интенсивно снижался и в 1995 году достиг минимума - 50,3% от уровня 1990 года (100%). В 1996 году экономический спад замедлился, производство стабилизировалось. К 2005 г. ВВП составил уже 79,7% от уровня 1990 года. При этом рост промышленного производства оставался самым низким среди стран СНГ[41] .

Среднегодовые темпы прироста промышленной продукции были примерно в два раза ниже, чем в среднем по СНГ. Вплоть до 2005 года продолжал сохраняться дефицит государственного бюджета.

По данным World Gold Council[42] на протяжении 2001 – 2005 года золотые запасы Киргизии оставались неизменными и составили 2,6 т. В общем мировом рейтинге в этот период страна занимала места с 81 по 87. В условиях незначительного экономического роста (по сравнению с инфляцией), который Киргизия показывала в этот же временной промежуток, неизменность золотовалютных запасов страны явилась негативным фактором – страна не могла обеспечить стабильность экономики в условиях роста инфляции.

Семилетнее пребывание в ВТО сопровождалось ростом внешнеторгового оборота и уве­личением экспорта. Однако в его структуре преобладали товары с невысокой степенью обработки. В страны СНГ экспортировались электроэнергия, пищевые продукты, хлопок, в экспорте в страны вне СНГ 60—70% составляло золото (в 2004 - 40% от общего экспорта страны)[43] . Золото производилось и производится в Киргизии на единственном предприятии – киргизско-канадском комбинате «Кумтор» К сожалению, экспорт золота самой Киргизии практически ничего не дает. Страна – хозяин природного золота – от его добычи получает только комиссионное вознаграждение. Практически вся продукция комбината принадлежит концессионерам и благополучно вывозится за границу, создавая видимость солидного экспорта. Помимо золота экспортируется минеральное сырье: сурьма, редкие металлы.

Значительную часть импорта составляют машины, оборудование и другие промышленные товары.

Динамика инвестиций нестабильна и характеризуется периодическими ростом и падением. Основные секторы иностранных инвестиций – промышленность, торговля и общественное питание. Основную роль в инвестировании занимали (в порядке значимости, от общей суммы инвестирования) – Канада, США, Турция, Великобритания, Германия, Россия, Казахстан. Успехи в инвестиционной политике связаны, в первую очередь, с иностранными инвестициями в добычу золота на месторождении «Кумтор» (Канада). Общий объем инвестиций в период с 1995 по 2005 год составил 176 млн. долл. США.

Главную роль в экономическом подъеме страны сыграла внешняя финансовая помощь , в основном от США и контролируемых ими организа­ций. Основная доля внешней помощи уходила на поддержку национальной валю­ты и бюджета - 57%. В промыш­ленность направлялось только 6%, в сельское хозяйство – 4%.

Внешний долг, несмотря на ре­структурирование в 2002 и 2005 гг., приблизился в 2005 году к 2 млрд. долл. Он выше ВВП и зна­чительно превышает скромный республиканский бюджет, состав­ляющий около 500 млн. долларов.

У Киргизии были страны-должники: это государства Бал­тии, Азербайджан, Таджикистан, Украина, но их совокупный долг составляет всего 31,5 млн. долл. Свой долг перед Киргизией признал, но пока не выплатил один лишь Таджикистан.

Столь негативное экономическое развитие не могло не повлиять на социальное развитие страны, тем более что в Киргизии, как и в любой другой стране бывшего СССР социальная сфера напрямую зависела от финансирования государства, которое после получения независимости оказалось в тяжелом экономическом положении.

§ 2. Социальная основа «Революции Тюльпанов» (1991 – 2005 гг.). .

В период с 1991 – 2005 гг. социальные изменения в Кыргызстане приобрели сложный, нелинейный, порой хаотический характер. Социальное развитие Кыргызской Республики, как сложной и с момента независимости открытой системы, имело черты свойственные, как только Киргизии, так и центральноазиатским странам СНГ в целом[44] .

На начальном этапе развития на Кыргызстан повлияли распад СССР, мировая посткоммунистическая трансформация, глобальные преобразования в постиндустриальных странах, транзитность многих государств, экономические и финансовые изменения в мире, всплеск терроризма, рост наркомании, усиление наркоторговли и так далее. И основное влияние оказали экономические трудности.

Новая фаза духовного, социального, политического и экономического развития коренным образом изменила все условия жизни населения внутри республики. Однако социальная цена перехода от старой жизни к новой, от плановой экономики к рыночной оказалась намного выше, чем ожидалось.

В начале 90-х годов все страны СНГ находились на различных этапах демографического перехода от высокого к низкому уровням рождаемости и смертности[45] . Этот переход длится, как правило, 60-100 лет (и более) и проходит в своем развитии четыре этапа[46] . Киргизия, как одна из стран региона, также находится под влиянием этих тенденций и находилась на уровне 3-го этапа[47] . Он характерен сохранением высокой рождаемости при относительно низких показателях смертности[48] . Это явление можно отследить по росту численности населения страны. В период с 1991 по 2005 года население страны увеличилось с 4,4 млн. до 5,0 миллионов человек[49] .

В то же время, если отследить процесс в динамике, то общий коэффициент рождаемости в республике постепенно сокращался (в абсолютных цифрах - в 1,3 раза при сравнении 1991 и 2005 года)[50] . Это отразилось на коэффициенте воспроизводства населения, который за аналогичный период времени сократился пропорционально коэффициенту рождаемости и почти достиг уровня простого воспроизводства, при котором численность населения страны перестает расти.

Параллельно с процессом сокращения рождаемости и как одно из его следствий происходил процесс увеличения медийного возраста и старения населения страны[51] . Так, если в 1989 году численность населения в возрасте 65 лет и старше составляла 5,0%, то в 1999 году - 5,5%[52] . При этом соотношение населения в трудоспособных и нетрудоспособных возрастах резко отличается от средних показателей европейских государств и СНГ. В среднем, нагрузка на одного трудоспособного человека в социальном обеспечении нетрудоспособной части населения в республике в 4,5 раза больше, чем в развитых странах[53] . Поэтому социальные вопросы в республике с ее скромным пенсионным бюджетом становились сверхнапряженными, в особенности, если учитывать, что по прогнозам экспертов к 2050 году численность людей пенсионного возраста на 1000 человек в стране увеличится в 2 раза[54] . Отвечая на вызов нарастающего старения и учитывая опыт экономически развитых стран Европы, Киргизия в рамках проведения пенсионной реформы, пыталась встать на путь постепенного увеличения возраста выхода на пенсию, для сокращения текущих расходов на выплату пенсий. Так в 1997 году были приняты изменения в пенсионное законодательство, предусматривавшие постепенное увеличение до 2004 года пенсионного возраста. В результате, пенсионный возраст у мужчин был с 60 лет повышен до 68, а у женщин — с 55 до 63. Тогда как согласно государственным статистическим данным, средняя продолжительность жизни мужчин в республике — 61,2 года[55] .

Приведенные данные касались населения страны вообще. Если же рассматривать демографические процессы через призму национальностей , то ситуация представлялась еще более печальной. У ряда национальностей проживающих на территории Киргизии наблюдалась депопуляция вызванная естественной убылью и эмиграцией[56] . Депопуляция по мере своего развития порождала и углубляла ряд негативных социальных, экономических и демографических последствий, как уже проявившихся (отъезд высококвалифицированных специалистов, сокращение численности населения национальных меньшинств), так и способных проявится в будущем.

В целом, депопуляция, проявившиеся в Киргизии, является внешним выражением более крупного явления, происходившего в центральноазиатских странах СНГ - формирования моноэтничности населения[57] . Следствием такого процесса в ряде стран явились попытки перевести все делопроизводство на национальные языки, взамен существовавшего дуализма, заключающегося в использовании русского языка наряду с национальным. Но, в целом, процесс формирования моноэтничности и сейчас нельзя назвать законченным, что не позволяет судить об его объективном значении.

Как было отмечено выше, депопуляция сопровождалась миграцией населения. В целом за 1990-2000 гг. из республики выехали по официальным данным свыше 400 тысяч человек[58] . Основной причиной миграции была тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся в стране. Миграционная убыль имела выраженный полиэтнический оттенок. Многонациональное русскоязычное население отличается более высокой территориальной мобильностью, чем коренное. В оттоке преобладали русские, немцы, украинцы, узбеки, татары. Однако за волной русскоязычной эмиграции в конце XX века резко усилился выезд и кыргызов за пределы своей Родины, причем, не только в ближнее, но и дальнее зарубежье. По неофициальным данным, только в России в 2002 году проживало полмиллиона кыргызов[59] . Более половины выбывших из Кыргызстана за 1999 – 2001 гг. не имели занятий и постоянного источника доходов, то есть были безработными. Необходимо отметить и следующую тенденцию: миграция помолодела - уезжают трудоспособные люди: студенты, интеллигенты, рабочие[60] .

При этом наблюдалось интересное явление - бедность не только приводила к миграции – «бегству от бедности», но и порождалась миграцией.

Такой пример есть в работе «Процессы социальной диссипации[61] в Кыргызской Республике» А. Тишина: «В конце 80-х гг. прошедшего столетия отдельные высокопоставленные чиновники … искренне радовались, что первые немецкие переселенцы из Кыргызстана в Германию оставляют добротные («немецкие») дома, утварь местному населению. Они не понимали, что все это - не главное, по сравнению с начинающейся в Кыргызстане диссипацией социальной, человеческой энергии. Ведь каждый человек, занятый в сфере материального производства, своим трудом сегодня обеспечивает жизненными средствами 90 человек (детей, стариков, учителей, профессоров, студентов, начальников всех уровней, министров, президентов, и так далее, и тому подобное). Поэтому каждый рабочий или крестьянин, покинувший Кыргызстан, оставлял 89 человек обездоленными. А от инженеров, технологов, ученых и других высококвалифицированных специалистов, уехавших из Кыргызстана, потери были еще больше … Это было 12-13 лет тому назад. Сегодня не только немцы, но и кыргызы выезжают за границу не со слезами, а с радостью».

Экономические потери республики от миграции ее населения были огромны. Прежде всего, страна теряла человеческий капитал, высококвалифицированных работников. В поисках лучших условий ученые, инженеры, врачи, музыканты и квалифицированные рабочие переселялись в Россию, Западную Европу, США, Израиль. «Утечка умов» обернулась крупным экономическим, социальным, политическим и нравственным ущербом.

В элитарных слоях кыргызов также нарастала наметившаяся уже давно тенденция - стремление не только обучать своих детей за границей, но и оставить их там работать пожизненно[62] . Есть основания полагать, что миграционные явления в Кыргызстане, особенно эмиграция, приобрели форму саморазвивающегося, самопорождающегося процесса, а трудовая миграция стала неотъемлемой частью переходных экономик в целом. Она амортизирует инфляцию, компенсирует падение доходов, позволяя многим избежать обнищания в условиях значительной безработицы. Аналогичную роль выполняла внешняя миграция киргизских граждан вплоть до 2005 года.

Параллельно с внешней, развивалась внутренняя миграция, сопровождавшаяся снижением уровня урбанизации – 38,2% от всего населения проживало в городах в 1989 году и 34,8% - в 1999 году. То есть почти как в 1959 году (33,4%). За это же время численность людей проживающих в поселках городского типа снизилось на 10%[63] .

Столь резкое снижение уровня урбанизации позволяет сделать вывод о том, что экономический кризис, в котором оказалась Киргизия сразу после своей независимости вызвал не менее глубокий социальный кризис, выразившийся в ухудшении системы здравоохранения, уровне доходов населения и его коммуникативном пространстве.

Система здравоохранения досталась Киргизии в наследство от Советского Союза. Она была бесплатной для населения и финансировалась из государственного бюджета. Сокращение государственного бюджета тут же вызвало сокращение социальных расходов государства, что незамедлительно отразилось на системе здравоохранения. Ухудшение системы здравоохранения привело к росту заболеваний среди населения страны, повышению детской и материнской смертности, а также появлению различных хронических заболеваний подрывающих генофонд страны. Указанные процессы происходили на фоне сокращения численности медицинского персонала и инфраструктуры системы здравоохранения[64] . Аналогичные процессы наблюдались и в других центральноазиатских странах СНГ[65] .

Одним из определяющих факторов, усугубивших сложившуюся ситуацию в социальной сфере, явились безработица и бедность. Бедность приобрела глобальный характер и многомерные проявления. Вопреки официальным данным, согласно которым шел устойчивый рост экономики, он не очень заметно отразился на уровне жизни кыргызстанцев.

Несмотря на иностранные финансовые вливания, жизнен­ный уровень за годы независи­мости заметно снизился. Среднегодовой доход на душу населения упал в 6 раз с 1550 долл. в 1992 г. до 270 долл. в 2005 г[66] .

Уровень жизни населения был крайне низок - по официальным данным, за чертой бедности жили 44,4% населения страны (при том, что уже в 2002 году 52,3% населения относилось к бедным, а 17,8% — к крайне бедным)[67] . В структуре расходов населения свыше 90% приходилось на покупку потребительских товаров и услуг, около 6% — обязательные платежи и взносы, около 4% — текущие сбережения[68] . Наряду с этим постоянно росла дифференциация доходов.

Показатель крайней бедности свидетельствует, что почти 15% населения республики были вообще лишены самого необходимого[69] , в первую очередь, физиологического минимума продуктов питания, а потому страдали от недоедания.

Проблема бедности диктовала необходимость различных действий по снижению ее остроты. Разрабатывались и внедрялись широко рекламируемые программы по сокращению бедности «Аракет», «КОР КР»; проводились различные мероприятия, в том числе и международными организациями; политики, руководители и правители разного уровня всячески пытались сделать что-то в этом направлении. Однако вмешательство управленческой элиты в регулирование такого социального феномена как бедность происходило без должного понимания сложности и многоуровневости этого процесса. Так, например, благое и, в общем-то позитивное действие - повышение на 20% зарплаты бюджетникам в 2000 году - не только не уменьшило бедность, а наоборот, усилило и обострило ее, потому как относительно «богатые» стали еще богаче, а бедные еще бедней. А если учесть, что повышение зарплаты привело к росту цен, причем не по низкому, а по среднему или даже высокому уровню зарплаты, то дифференциация между богатыми и бедными еще более усилилась и обострилась.

Этот же процесс обострения противоречий можно было наблюдать и в сфере информационного пространства Киргизской республики. Показательно, что к 2005 году в Киргизии развились современные средства телекоммуникаций, были построены волоконно-оптические линии связи, создана система магистральных цифровых сетей, активно действовала сотовая, пейджинговая связь, доступные, однако, лишь элитарным и высокообеспеченным слоям общества. В то же время, сворачивались, а порой и угасали традиционные возможности непосредственного и опосредованного человеческого общения. Об этом свидетельствовало резкое уменьшение письменной корреспонденции, телеграфного общения; почтовые услуги все больше ограничивались выплатой пособий и пенсий; резко уменьшились пассажиропотоки на железнодорожном, воздушном и даже автомобильном транспорте. Несмотря на то, что за 90-е годы Кыргызстан навел воздушные мосты с рядом стран дальнего зарубежья, сокращалась сеть транспортных коммуникаций, особенно железнодорожной и воздушной. Это сокращение вело к существенному уменьшению повседневного общения простых людей внутри страны[70] .

Положение обострялось и тем, что резкое падение производства практически во всех отраслях экономики также привело к утрате былых коммуникационных связей между предприятиями и деградации ранее развитого производственного общения.

Достижением Киргизии можно считать сохранение высокого уровня образованности населения. Действительно, на 1300 человек приходился один остепененный ученый - кандидат или доктор наук. Результаты «Первой национальной переписи населения 1999 года» показали, что из всего взрослого населения страны, 12 процентов имеют высшее образование, 11 - среднее специальное, 50 - законченное (одиннадцатилетнее) среднее общее образование и 18 - основное общее образование (восьми - девятилетнее). Только 8 процентов имеют начальное образование (4 года), а неграмотное население насчитывало около 1,3 процента взрослого населения страны[71] .

Однако радикальные экономические и социальные преобразования не могли не сказаться на доступе к образованию. Более 75% студентов государственных вузов обучались на платной основе. Снизилось число детей, посещающих дошкольные учреждения, а значит, и уменьшилась возможность пройти программу развития ребенка в раннем возрасте. Несмотря на значительное расширение сети высших учебных заведений, только 22 процента 18-24-летних продолжали свое обучение. Снижение уровня охвата обучением за пределами обязательного образования связано, прежде всего, с экономическими причинами: снижением дохода семьи и ростом прямых издержек на обучение, что, в первую очередь, сказывается на уровне образования детей из малообеспеченных семей[72] .

Кроме указанных трудностей, в развитии образования настораживало еще два момента.

Первый состоял в том, что за 15 лет независимого развития в Кыргызстане появились неграмотные люди. В свое время неграмотность в стране была ликвидирована полностью, тогда как в 1999 г. она составила уже 1,3% всего взрослого населения - показатель хотя и небольшой, но тревожный. Возможно, рост неграмотности был вызван ослаблением, а порой даже прекращением государственного и общественного контроля за процессом обучения на всех уровнях и во всех формах образовательной системы.

Во-вторых, так и не была решена задача сохранения научно-технического потенциала, его адаптации к рынку. Численность специалистов, ведущих НИР, в 2001 году составляла 2,3 тыс. чел., то есть 33,8% уровня 1991 г. Более 2/3 из них — лица в возрасте 40 лет и старше. В общем объёме затрат на НИР доля фундаментальных исследований за 1991—2001 гг. снизилась с 28 до 20%, а доля самих исследований в ВВП с 0,33 до 0,14%[73] , что нашло свое отражение в индексе развития человеческого потенциала в Киргизии.

Индекс развития человеческого потенциала является комплексным показателем, оценивающим уровень средних достижений страны по трем основным направлениям в области развития человека: долголетие на основе здорового образа жизни, определяемое уровнем ожидаемой продолжительности жизни при рождении; знания, измеряемые уровнем грамотности взрослого населения и совокупным валовым коэффициентом поступивших в начальные, средние и высшие учебные заведения; и достойный уровень жизни, оцениваемый по ВВП на душу населения в соответствии с паритетом покупательной способности (ППС в долл. США)[74] .

В Докладе ООН[75] за 2002 г. (отразившем ситуацию на 2000 г.) Киргизия занимала 102 место из 173 исследуемых стран. В 2004 г., Киргизия заняла уже 110-е место из 177 стран мира. При это нельзя говорить об ухудшении позиции страны лишь из-за увеличения списка стран. Речь идет об ухудшении объективной обстановки. Помимо этого, в указанном докладе делается вывод о том, что, в целом, в 1990-е годы произошло су­щественное ухудшение ситуации в области человеческого развития во всех странах СНГ, глубокий спад производст­ва и гиперинфляция привели к резкому уровня безработицы и нище­ты, падению подушевого дохода. Место Киргизии в общем рейтинге ухудшилось на 26 позиций. В 1995-2000 гг. наблюдалось постепенно повышение индекса человеческого развития – на7 позиций. Это средний уровень в рамках стран СНГ, чуть ниже чем в России (рост на 12) и гораздо ниже стран Балтии (рост от 30 до 35 позиций). Но не достаточно высокий, чтобы снять формировавшуюся в киргизском обществе социальную напряженность, усугубленную существовавшей политической системой.

§ 3. Политическая система Киргизии до «Революции Тюльпанов» (1991 – 2005 гг.).

Кыргызстан был единственной страной в Центральной Азии, в которой коммунистическое руководство сменилось на волне народных протестов в 1991 году и к власти пришли, как тогда считалось, демократически настроенные представители академических кругов и среднего эшелона коммунистической номенклатуры, в лице президента Аскара Акаева.

К середине 90-х годов и в СНГ, так и в западных странах Кыргызстан воспринимался как наиболее продвинутая с точки зрения развития демократии страна центрально-азиатского региона. Главными причинами такой оценки стали попытки политического руководства адаптировать институты демократии к политической системе, существовавшей в стране. В Кыргызстане появились независимые СМИ, которые могли критиковать власть. Появились оппозиционно настроенные политические партии, которые всю свою деятельность направили на создание альтернативного пути развития Кыргызстана. Но по какому же пути «де-факто» шла Киргизия?

Как и в любом современном государстве, основным законом Кыргызской Республики стала Конституция . Первая Конституция суверенного Кыргызстана была принята 5 мая 1993 года парламентом («Жогорку Кенеш»), а не путем всенародного голосования; затем она менялась в 1994, 1996, 1998, 2003 годах. По Конституции 1993 года, глава государства обладал большими полномочиями: он определял структуру правительства, назначал министров (с согласия парламента) и осуществлял контроль за работой кабинета. Президент мог осуществить роспуск парламента по результатам общенародного референдума. Со своей стороны, однопалатный парламент из 105 депутатов также располагал рядом существенных прерогатив. В сферу его полномочий, в частности, входили права определять основные направления внутренней и внешней политики, давать официальное толкование законов, решать вопросы административно-территориального устройства. Как отмечают киргизские политологи, все Конституции начиная с 1994 г. разработаны незаконно[76] , без участия рабочих групп от общественности или оппозиции, а приняты – с нарушением общепринятых демократических норм. Все они преследовали одну цель – увеличение роли президентской власти[77] . «В результате множества референдумов по внесению изменений в Конституцию, система правления в Кыргызстане выродилась в неповоротливого ужасного монстра, где в руках президента сосредоточены полномочия, которые в нормально функционирующих демократических странах принадлежат парламенту, правительству и судам»[78] .

Помимо этого, делалось все необходимое для того, чтобы избирательные нормы Конституции и законы соответствовали потребностям президента страны.

Реальность такова, что ни одни прошедшие к 2005 году выборы в Кыргызстане нельзя назвать соответствующими международным стандартам[79] . Политическая элита прикладывала все усилия, чтобы на выборах побеждали нужные ей персоналии, не избегая при этом массовых нарушений законодательства и фальсификаций, как это отмечали представители оппозиционных партий[80] . Это же тенденцию подтвердили завершившиеся за 20 дней до революции 2005 года парламентские выборы, в результате которых с рядом нарушений победила пропрезидентская партия «Алга, Кыргызстан!» («Вперед, Киргизия»)[81] .

Подобное положение усугублялось вносимыми в избирательное законодательство поправками, которые в принципе сократили возможность участия оппозиции в выборах. В частности, в 2003 году в был проведён референдум, по итогам которого парламент становился однопалатным, сокращалась его численность и укрупнялись округа, что еще более усложняло победу на выборах оппозиции[82] .

Между тем, во всех демократических странах выборы – это один из основных способов законной политической борьбы. В Киргизстане же на протяжении всего периода независимости вплоть до 2005 года вся политическая борьба и реальные политические решения принимались не в парламенте, а узким кругом политической элиты – приближенными к президенту А.Акаеву. Какие же тенденции наблюдались в развитии элиты?

На протяжении почти века базовым типом политической культуры Кыргызстана была советская политическая культура. Главной ее особенностью являлось монопольное господство одной политической партии, ее иерархическая, жесткая система элитообразования, включающая в себя отлаженную закрытую систему рекрутирования.

С 1991 года кыргызские политические элиты (как и элиты практически во всех постсоветских государствах) начали формироваться и организовываться как элиты суверенного государства, ориентированного на свое национальное строительство и институционализацию в рамках своих географических и политических ареалов.

Первый период процесса формирования политической элиты начинает свой отсчет с обретения независимости в августе 1991 года и с избрания первого президента страны А.Акаева.

Характерной особенностью данного периода было эйфоричное восприятие независимости, суверенитета и создание новой системы государственности. Основной парадигмой развития были выбраны рыночная экономика и демократия со свойственными ей процедурами. Этот выбор был сделан скорее как альтернатива старой, коммунистической парадигме, чем как осознанный путь развития кыргызского социума.

Было предпринято много усилий для утверждения в стране западных демократических ценностей. Процесс политической модернизации по образцу развитых стран Запада активно поддерживался этими странами и являлся официально признанной политикой. Подобный кальковый механизм ретрансляции новых внешних образцов и присутствие внутренних тенденций развития кыргызского общества во многом привели к тому, что демократия в Кыргызстане существовала в квазидемократических формах: демократические форматы были введены, но не все из них функционировали.

Основной костяк властной элиты в стране представлял по-прежнему класс номенклатуры из прежнего социалистического общества. Даже приход во власть первого президента Кыргызстана – ученого, получившего образование и сформировавшегося в советском Центре, ничего не изменил.

Первый период правления Акаева - 1991–1996 годы - характеризуют следующим образом:[83]

- формально провозглашенный «последовательный переход на демократические рельсы».

В этот период, действительно, впервые после многих лет работы партийной номенклатуры начался процесс циркуляции элит. В политическое пространство реальной политики, долгое время имеющей характер закрытого типа деятельности и рекрутирования, начинают продвигаться и занимать ключевые позиции люди из других социальных слоев общества. В этот период в кыргызской политике впервые появляются известные сегодня фамилии – О.Текебаев, А.Мадумаров, Т.Бакир уулу и др. Также на этот период приходится активная политическая борьба в стенах парламента, ознаменованная реальными реформистскими преобразованиями и первыми попытками со стороны президента расширить свои полномочия. Внешняя и внутренняя политика того периода характеризуется решительным реформистским настроем политических элит начала 90-х годов XX века.

Тем не менее, к концу этого этапа процесс распределения ресурсов и рекрутирования политических элит становился все более замкнутым.

Во второй период (1998-2005 гг.) процесс циркуляции элит, как механизм движения в демократическом транзитном обществе, как механизм привлечения во властные позиции новых[84] представителей или социальных слоев, практически приостановился.

Распределение ресурсов в закрытом кругу приближенных явилось одной из показательных для властных элит тенденций того времени. Наиболее перспективные и умелые, соответственно, конкурентоспособные удалялись «со двора», чтобы не представлять опасности. Приближенный круг менеджеров все больше усреднялся по качественным показателям.

В политологической науке процесс элитообразования или элитовоспроизводства, характерный для Кыргызстана в данный период, обозначается как репродукция элит[85] , процесс, при котором властные позиции остаются в руках представителей старой элиты, при видимом движении персоналий.

Среди характерных черт процесса репродукции элит в период правления президента Акаева были следующие[86] :

· формирование партии власти «Алга, Кыргызстан!» (лидер – дочь президента, жесткая административная вертикаль, использование административного ресурса и так далее);

· семейственность – наиболее приближенный круг с наиболее полной концентрацией экономических, политических, административных и иных ресурсов;

· возврат к трайбовым, региональным, закрытым формам рекрутирования и противоречащим провозглашенным демократическим принципам, подменяющим основной канал элитной выборки – демократические выборы;

· тенденция укрепления позиций номенклатурной бюрократии (ключевые позиции окружения президента и верхнего эшелона власти вновь стали распределяться между представителями старой управленческой когорты, оттеснив на периферию представителей новой волны кыргызской политики);

· кадровая ротация управленцев верхних эшелонов власти, приближенных топ-менеджеров (ротация губернаторов областей в силу своей закрытости в этот период стала практически абсолютно предсказуемой, одни и те же люди поочередно занимали посты губернаторов, вице- и просто министров, послов и так далее);

· наиболее деятельным органом реального управления в стране была администрация президента Киргизстана - вершина иерархической элитной пирамиды за два электоральных периода, соответственно, десять лет, имевшая возможность выработать свои в большей степени кулуарные, закрытые традиции и способы рекрутирования.

Основным потенциалом власти или борьбы за власть в этот период были экономические ресурсы, во многом тождественные политическим, так как сращивание двух этих компонентов стало практически единственным условием существования хоть какого-то бизнеса в стране. Основными крупными бизнесменами становились, прежде всего, члены семьи Акаева или высокопоставленные чиновники[87] . Существовала практика захвата прибыльных частных предприятий указанными лица[88] .

Распределение всех имеющихся ресурсов внутри одной элитной группы, с допущением к распределению двух-трех трайбовых или, по-иному, кланово-корпоративных сообществ, отсутствие открытой системы рекрутирования или циркуляции элит, позже обозначившиеся проблемы с легитимацией самой этой власти стали причинами противостояния внутри самих элитных групп.

Борьба за ресурсы, незаинтересованность в объективном развитии страны и преследование политической элитой лишь личных корыстных интересов вызвало, как уже отмечалось ранее, небывалый рост уровня бедности в стране.

Это, в свою очередь означает, что демократия в принципе имеет плохие шансы на выживание из-за отсутствия социальной базы демократии. В общепризнано демократических странах социальной опорой демократии является средний класс. Средний класс в Кыргызстане составлял не более 7-10% населения, причём костяк его - представители мелкого и среднего бизнеса, а также государственные чиновники. Благодаря особенностям ведения бизнеса в Киргизии получается, что практически весь средний класс составляли заинтересованные в существовавшем режиме люди. Богатая прослойка общества также не была заинтересована в развитии демократии, поскольку подавляющее большинство из них – это высокопоставленные чиновники, которые при открытости и честности политических процедур потеряли бы своё преимущество, и поэтому они поддерживали закрытый, авторитарный и коррумпированный политический режим[89] .

Помимо указанных проблем в экономическом и политическом пространстве существовала еще одна опасная тенденция – угроза целостности государства .

Природные различия северных и южных районов Киргизии в совокупности с разнонаправленной ориентацией их экономических связей давали серьезные основания для беспокойства. Северные районы представляют собой части единого экономического района, включающего приграничье Казахстана. Наиболее тесными эти связи являются в области транспорта и сельского хозяйства и подкрепляются этнической близостью.

Южные же районы Киргизии - Ошская и Джалал-Абадская области - теснейшим образом взаимосвязаны с соседними областями Узбекистана.

Специфика транспортной системы Киргизии также заключается в том, что крупномасштабный товарообмен с использованием железнодорожного транспорта между южными и северными районами может осуществляться лишь через три соседние республики - Казахстан, Узбекистан и Таджикистан. Эта ситуация уменьшала степень контроля центральных властей над территорией страны, что способствовало возможному народному движению.

Тенденция регионализма четко проявлялась в ходе предшествующих революции выборов – когда граждане, прежде всего, голосовали за определенного кандидата не по какому-либо идейному, рациональному принципу, а в силу того, что он из их края или области. В этом вопросе следует отдать должное существовавшему в стране режиму и А. Акаеву – он пытался не дать стране развалиться на части и достиг в этом определенных успехов. По крайней мере, на повестке дня не стоял вопрос о политической целостности государства.

Фактически, демократических традиций придерживались только члены неправительственных организаций (НПО). Именно НПО твёрдо боролись за права человека и отстаивали демократию в стране. Но НПО финансировались преимущественно из-за рубежа и существовали, в основном, благодаря финансовой поддержке США и стран исламского мира. Это позволяет предположить, что при определенных условиях они могли бы быть использованы для достижения каких-либо интересов своих финансовых доноров. Но, с другой стороны, опыт участия в деятельности НПО – это опыт работы в демократических организациях, в условиях «так как надо», «как должно быть». А к 2005 году в работе НПО успело принять участие до 1/3 граждан Киргизии[90] . Таким образом, можно констатировать, что НПО выполняли и положительную функцию, хотя нельзя отрицать, что именно через деятельность НПО создавалась финансовая и информационная база будущей революции тюльпанов (в частности через работу общественной организации финансируемой из США «FreedomHouse»[91] ).

К марту 2005 года одним из ключевых компонентов критической массы, «выплеснувшей» режим Акаева из страны, стал системный кризис, связанный с закрытостью процесса формирования политических элит и закономерной необходимостью смены политических элит в любом государстве, тем более позиционирующем себя как демократическое. Его попытка разре­шить конфликт между типичны­ми для бывшего номенклатурно­го работника личными желания­ми и властными амбициями с одной стороны и специфическими реалиями страны с другой, провоцировали еще большую напряженность в государстве и вызывали сопротивление проводимой политике.

Вывод:

После распада СССР и экономического кризиса А.Акаев и местные элиты не имели другой возможности быстро разбогатеть, иначе как от­крыв страну для иностранного кредитования, причем не только экономики, но и собственно де­мократических реформ. А если бы такая возможность была, то они, возможно, на демократиза­цию и не рискнули бы. Об этом же, кстати, заявила дочь А.Акаева Бермет в московском Карнеги-центре 30 марта 2006 г. на своей пресс-конференции, по­священной годовщине «револю­ции тюльпанов». «Бедным стра­нам, - считает Бермет, - только и остается, что искать выхода к процветанию через демократиза­цию». То есть, получение запад­ных кредитов.

Еще более откровенно выска­зался на этот счет сам А.Акаев, будучи феврале 1992 г. с визитом в Туркменис­тане. В выступлении, передан­ном по туркменскому телевидению, президент Кыргызстана прямо признал, что «завидует вертикали, созданной С.Ниязовым за столь короткое время», посетовав, что он в своей стране такого себе позволить не может[92] .

В тоже время, когда говорят об устойчивом развитии, не следует забывать, что речь не обязательно может идти о восходящем, прогрессивном направлении развития. Устойчивым может быть и развитие по нисходящей линии, развитие регрессивное, причем не только в локальном, но и в глобальном масштабе.

Аграризация, дезиндустриализация, дезурбанизация, резкое относительное и абсолютное сужение инвестиционных процессов, сокращение сферы образования и здравоохранения, потеря очень значительной части научного потенциала – все эти и связанные с ними тенденции в обычных, «нормальных» условиях свидетельствуют о нарастании регрессивных закономерностей в жизни государств, обществ, массовых социальных групп, которые вели не к модернизации, а скорее к традиционализации, примитивизации и даже архаизации экономики и социальной структуры Киргизии.

Все эти процессы отражали в основном регрессивные сдвиги в социально-экономических структуре страны и соответствовали тем значениям аграрной занятости и урбанизации, которые они имели в конце 50-х годов, то есть 40 лет назад.

И если бы в Кыргызстане происходили только такие изменения, можно было бы ограничиться подобным выводом.

Однако два обстоятельства делают такой вывод недостаточным и даже неверным. Во-первых, часть этих тенденции оказались, необходимыми для исправления глубоких структурных перекосов и деформаций, достигших своего максимума к концу существования социалистической экономики СССР.

А, во-вторых – и это более важно, – в 90-х годах Киргизии происходил процесс формирования и развития новых, рыночных по своему характеру, структур и институтов. Обычно, анализируя развитие стран центральноазиатского региона в этот период, употребляют термин реформирование экономической и социально-политической структуры[93] . Однако по характеру и глубине преобразований (идущих, разумеется, с разной интенсивностью в каждой из стран, равно как и в каждой из сфер экономической и социально-политической жизни) этот процесс носит революционный характер, ибо знаменует переход от одной системы, связанной с тотальным огосударствлением собственности, а также общественной и политической жизни, к другой, характеризующейся преобладанием частной собственности и демократических форм в социальной сфере и системе управления. Разумеется, этот процесс не только не был завершен, но по ряду критериев даже находится лишь на начальные стадии.

Но эти объяснения, в сущности, не меняют того факта, что, например, снижение удельного веса и даже общей численности горожан, сокращение промышленно-производственной занятости, научной деятельности, образовательного пространства, разрастание примитивных форм хозяйствования в аграрной сфере или товаропроводящей сети – с точки зрения объективно-исторического развития и в современных условиях – свидетельствуют о нарастании (пусть временном) регрессивных, а не прогрессивных тенденций и закономерностей.

Так же можно говорить о том, что руководство не смогло провести эффективную реструктуризацию экономки страны в новых экономических условиях, что спровоцировало экономический кризис, кардинально изменивший систему ценностей киргизского общества. На первое место в массовом сознании вышли ценности традиционного, отчасти религиозного общества, а также установка на выживание (в отличие, например, от стран Западной Европы, где основная установка в массовом сознании – прежде всего на саморазвитие). Помимо этого, кризис поставил под сомнение возможность самого процесса модернизации страны. Можно даже констатировать, что при сохранении далее подобных тенденций ее некому было бы проводить – в стране просто не осталось бы специалистов. В новых условиях была необходима четкая, понимаемая всем обществом стратегия, вектор развития, которой, к сожалению не было.

Роберта Кайзер в статье в газете «Вашингтон пост» так охарактеризовал ситуацию в Киргизии:[94]

1. «В первые годы независимости Кыргызстан завоевал благосклонность США и европейских правительств, Всемирного банка и Международного валютного фонда, сделав серию ощутимых шагов, которые показались серьезным выбором».

2. «В то же время, несмотря на годы поддержки со стороны западных государств и международных финансовых организаций, экономика Кырыгзстана сползает вниз и перспективы ее безрадостны. Коррупция повсеместно, и в глубокой вовлеченности в нее политические критики обвиняют семью Акаева».

3. «…до того, как около пяти лет назад[95] Тойгонбаев стал членом семьи Акаевых, коррупция, связанная с первой семьей, ограничивалась продажей руководящих постов. По словам Толекан Исмаиловой, гражданского активиста и исполнительного директора движения «Гражданское общество против коррупции», цены на такие посты были хорошо известны: место губернатора области $60 000, а акима или главы администрации района - $15 000. «Коррупция - это самая большая проблема - говорит Мамераим Дуванаев, 42-летний редактор одной из ошских областных газет. - Все руководители только и хотят набить свои карманы». Акаев признал, что коррупция – «это проблема, и сказал, что его правительство решительно настроено на борьбу с ней».

4. «Многие оппозиционеры в Бишкеке … считают, что стране нужна не смена президента под давлением общественности, а смена системы, надежные демократические институты вместо авторитарного правления. Тем не менее антиакаевские настроения продолжают расти. Тем временем, согласно официальным статданным, в первой половине 2002 г. ВВП Кыргызстана уменьшился. Промышленность, развитая в советские времена, развалилась, местное предпринимательство слабо, уровень безработицы высок, а кыргызские пенсионеры живут на $6 в месяц. Сотни бизнесменов свернули свои малые предприятия и переехали в Казахстан, где законодательство и коррупция мешают не так сильно».

Резюмируя, к началу 2005 года киргизское общество не видело ни экономических, ни социальных перспектив в том курсе, который проводился существующим на тот момент времени руководством страны, что создавало предпосылки и контекст для начала революции Тюльпанов.

Глава II. «Революция Тюльпанов» - ход событий.

Общественный строй, сформировавшийся в Киргизии к марту 2005 года, отличался ярко выраженным неравенством распределения власти и собственности, отсутствием социальных связей между группами населения, системы общественного контроля над деятельностью президента, его окружения и официальных властей. Такой порядок оказался внутренне консервативным, ориентированным не на дальнейшее развитие, а на самосохранение правящей элиты и укрепление ее позиций.

Важнейшим условием формирования этой общественной системы авторитарно-кланового управления страны была социальная пассивность населения. Тяготы адаптации к новым реалиям подавляли интерес к участию в политической и социальной жизни, а это позволяло правящей элите навязать населению свою повестку дня, которая подавалась как неизбежность выбора между плохим и очень плохим. Причем в образе меньшего из зол выступала сама власть - несправедливая, вороватая, неэффективная, но зато сохранившая стабильность в обществе и дававшая возможность людям выживать. Роль большего зла отводилась, как правило, противникам существующей власти в лице радикальной оппозиции, фундаменталистов, националистов, деструктивных элементов и так далее. С ними тесно связывались перспективы неопределенности, хаоса, гражданских войн и политических репрессий.

Вступление в XXI век в Кыргызстане и на всем постсоветском пространстве ознаменовалось тем, что обозначился экономический рост, однако, при утвердившейся системе общественных отношений, его плодами снова воспользовалось значительное меньшинство - элита. В то же время экономический рост повысил планку ожидания среди широких масс, особенно обедневших. В новых условиях клановый характер власти, ее не подотчетность общественности, бюрократизм стали восприниматься особенно остро. В результате монополизации власти узким кругом лиц, власть приобрела семейный характер, появился фаворитизм, что привело к серьезному сужению социальной базы этой власти.

Постепенно возникли слои недовольных. Прежде всего, они формировались среди политических деятелей и кланов, утративших возможность влияния на государственные решения; среди деловых слоев, столкнувшихся с серьезными препятствиями на пути развития своего бизнеса и угрозой захвата его семейной властью и фаворитами Акаева; среди демократической общественности, наблюдающей откат от демократических целей и ценностей; среди молодежных организаций из-за отсутствия перспектив для продвижения по профессиональной и социальной лестнице. Соединение протестов всех этих групп недовольных высокомерием и нежеланием элит изменяться, вступать в диалог с обществом, реагировать на общественные запросы и вызовы в рамках действующих демократических процедур обернулось тотальным отторжением существующего режима и создало критические условия для революционных преобразований[96] . Это в конечном итоге привело к событиям 24 - 25 марта 2005 года, получившим название «Революция Тюльпанов».

Предпосылки конфликта.

Таким образом, следующие факторы явились предпосылками к конфликту:

- отсутствие мобильности в политической среде и закрытость существовавшей политической элиты;

- глубоко укоренившиеся в стране коррупция, семейственность и клановость, пронизывавшие всю систему социальных, политических и экономических отношений;

- противоречия между более обеспеченным (по киргизским меркам) севером и бедным югом, обострявшиеся засильем «северян» в органах власти и управления.

- на фоне этих противоречий - слабость центральной власти и органов правопорядка, отсутствие эффективной системы управления страной, утрата чувства реальности в среде управленческой элиты страны;

- тяжёлое экономическое положение населения.

Хронология событий.

Противоречия, явившиеся предпосылками конфликта, чрезвычайно обострились к моменту проведения парламентских выборов 27 февраля 2005 года. Обострение было связанно с предшествовавшей выборам острой политической борьбой, вызванной нереализованностью и невозможностью реализации амбиций и притязаний оппозиции в условиях существующей политической системы. Парламентские выборы 27 февраля 2005 года явились ключевым событием, и потому могут считаться первым этапом в истории Киргизской революции. Дальнейшие этапы хронологии были выделены в соответствии с важнейшими событиями, имевшими место с 27 февраля (парламентские выборы) по 12 мая (объединение Ф.Кулова и К. Бакиева в ходе президентской гонки).

Первый тур парламентских выборов: 27 февраля – 13 марта.

В Киргизии прошел первый тур парламентских выборов, по итогам которого было определенно 32 из 75 депутатов Жогорку Кенеш. Остальные депутаты должны были быть избранны в ходе второго тура выборов 13 марта.

В отличие от официальной власти, европейские наблюдатели от ОБСЕ и Европарламента признали прошедшие выборы не соответствующими международным нормам. Они указали на попытки давления на избирателей со стороны, как президента, так и оппозиции, а также зафиксировали случаи подкупа избирателей[97] .

Форум политических сил, объединивший пять оппозиционных движений Киргизии, заявил о нарушениях на избирательных участках в ходе голосования. Лидеры оппозиции Роза Отунбаева, Топчубек Тургуналиев, Муратбек Иманалиев и Ишенгуль Болджурова заявили, что в тех округах, где баллотировались представители оппозиции, были выявлены случаи массового подкупа избирателей, использования административного ресурса, факты спаивания людей с корыстной целью и другие виды нарушения избирательного кодекса[98] .

Киргизская оппозиция возобновила начавшиеся ещё в январе 2005 года акции протеста. Стихийные акции протеста прошли в г. Бишкеке, Джалал-Абаде, Нарынской и Ошской областях.

Это привело к тому, что правоохранительные органы блокировали парламент республики и взяли под усиленную охрану все общественные места и стратегические объекты. Депутаты парламента предыдущего созыва в ходе заседания, прошедшего прямо на улице, выдвинули требование отменить результаты прошедшего тура выборов и продлить полномочия парламентариев текущего созыва до осени. Большинство из них по итогам первого тура выборов не прошли в новый парламент.

Параллельно описанным событиям, оппозиционное Народное движение Кыргызстана (НДК), возглавляемое Курманбеком Бакиевым, призвало президента Аскара Акаева немедленно подать в отставку и объявить о досрочных президентских выборах, а результаты нынешних парламентских выборов признать недействительными.

НДК обратилось к правоохранительным органам с призывом не применять оружие против мирных граждан и заявило, что для предотвращения хаоса и анархии берёт на себя ответственность за координацию народных масс до достижения их главных требований[99] .

Накануне второго тура парламентских выборов позиции Акаева и тех кандидатов, которые явились его сторонниками, укрепились, благодаря ставшему известным 10 марта решению Парижского клуба кредиторов о списании и реструктуризации 60 % внешнего долга Киргизии. Аскар Акаев заявил, что это решение «символизирует доверие к курсу Кыргызстана на достижение демократии»[100] .

Кроме того, в последний день перед голосованием, 12 марта, с не меньшим триумфом и в таком же контексте официальный Бишкек сообщил о телефонном разговоре, который по инициативе А. Акаева состоялся у него с президентом России Владимиром Путиным.

Второй тур парламентских выборов: 13 – 19 марта.

Прошёл второй тур парламентских выборов. На следующий день ЦИК объявил, что, по предварительным данным, абсолютное большинство мест в парламенте получили сторонники президента. Выборы 13 марта проходили в 40 избирательных округах Киргизии, где две недели назад ни один из кандидатов не смог набрать 50 % плюс один голос. Проведение повторного голосования в двух округах — Нарынском и Чуйском было перенесено на 20 марта. В Кочкорском избирательном округе, где 27 февраля подавляющее большинство избирателей проголосовали «против всех» и выборы были признаны несостоявшимися, дата проведения новых выборов вообще не была определена.

19 мандатов в новом составе парламента должны были принадлежать партии «Алга, Кыргызстан!», которую возглавляла дочь президента страны, 32-летняя Бермет Акаева. Ещё пять мандатов получили представители проправительственной партии «Адилет» («Справедливость»). Главной сенсацией стало поражение лидера НДК Курманбека Бакиева. Не хватило голосов и другому известному оппозиционеру — Адахану Мадумарову[101] . В целом, представители оппозиции составили не более 10 % от численности нового состава парламента.

В результате оппозиция начала новую серию митингов и демонстраций под лозунгами отставки Акаева и повторного проведения парламентских выборов.

В Джалал-Абаде был проведеннародный курултай. По подсчётам оппозиции, в нем участвовало несколько тысяч человек, по версии властей — не более тысячи. Митингующие прибыли из южных и центральных областей Киргизии с транспарантами «Долой Акаева!». Местная милиция и прочие представители силовых структур не вмешивались в происходящее. В президиуме курултая были лидеры оппозиции: бывший премьер Курманбек Бакиев, бывший министр иностранных дел Роза Отунбаева, бывший министр образования Ишенгуль Болджурова[102] .

Согласно решениям, принятым на курултае, в Джалал-Абадской области было создано параллельное официальным властям руководство. Был сформирован Координационный совет Народного единства Киргизии (КСНЕК).

Также прошли митинги в Бишкеке, Таласской и Ошской областях. В Ошской области митингующие решились на захват зданий и должностных лиц с требованием пересмотреть итоги выборов относительно отдельных кандидатов, проигравших выборы. Эти требования были удовлетворены в ходе выездного совещания ЦИК. Органы правопорядка не вмешивались в происходящее[103] , в южных областях сотрудников милиции зачастую просто не было видно на улицах, что является косвенным подтверждением того, что им или не был дан приказ пресекать митинги, или они его саботировали.

Эскалация конфликта: 19 -23 марта.

Власти республики приняли решение применить силу для подавления стихийных акций протеста на юге страны. Были проведены силовые операции по освобождению захваченных демонстрантами зданий администраций в Оше и Джала-Абаде, что привело к нагнетанию обстановки и еще большей активизации демонстрантов. В результате выступлений официальная власть полностью потеряли контроль над Джала-Абадом и Ошем, а вместе с ними и весь юг Киргизии оказался полностью отрезанным от северных областей. О переходе на сторону оппозиции заявили два высокопоставленных офицера Ошского УВД[104] .

В это время оппозиция и власти заявили о необходимости скорейшего начала переговоров ради мирного разрешения конфликта. Однако оппозиция ни при каких условиях не намерена была отказываться от требований отставки президента и отмены результатов парламентских выборов, а власти не хотели вести переговоры при выдвижении оппозицией таких антиконституционных условий[105] .

В Бишкеке впервые за много лет президент Аскар Акаев не принял участия в торжествах по случаю весеннего праздника Новруза и не выступил по телевидению с обращением к согражданам. Ряд аналитиков в этот период выразили опасения, касавшиеся возникновения в стране межнациональных конфликтов с участием ошских узбеков и вмешательства Узбекистана.

Пытаясь утвердить позиции существующего режима, Акаев категорически отказался сложить полномочия, а ЦИК утвердил итоги прошедших парламентских выборов. Между тем, волнения постепенно охватили и север страны. На севере не было таких беспорядков, как в крупнейших южных городах республики — Оше и Джалал-Абаде, но и здесь оппозиция захватила госучреждения: телеграф, почтамт, районные администрации. Лидеры киргизской оппозиции не исключали возможности отделения южных областей Киргизии и образования самостоятельного государства; об этом, в частности, заявил Курманбек Бакиев[106] . В этом случае киргизская революция имела все шансы перерасти в гражданскую войну. В ответ на это, соседние государства Узбекистан и Таджикистан в одностороннем порядке закрыли свои границы.

К концу данного этапа (23 марта) возникло определенное затишье, обе стороны готовились к решительным действиям. Пока еще официальная власть применила силу для наведения порядка - в центре Бишкека ОМОН разогнал митинг оппозиции, при этом часть его участников была задержана. Причем, в отличие от южных регионов, где правоохранительные силы разбегались или смешивались с толпой при первом же серьёзном противостоянии, на этот раз милиционеры продемонстрировали решительность и даже жёсткость. Было очевидно, что власть пробовала свои возможности.

В тоже время, оппозиция была намерена устроить в Бишкеке 24 марта «курултай». Массовые шествия оппозиции с трёх концов города должны были по плану сойтись в центре и взять в кольцо правительственные здания.

Столица, где конфликт окончательно был должен разрешиться всё больше напоминал осаждённую крепость. Центральные районы были оцеплены подразделениями милиции и солдатами внутренних войск, вооружёнными, впрочем, лишь резиновыми дубинками и пластиковыми щитами. В противовес им с юга республики, собираясь в пригородах, в столицу продолжали прибывать сторонники оппозиции.

«Революция Тюльпанов»: 24 – 27 марта.

Основные события, позднее завершившиеся «победой революции» и названные «революцией Тюльпанов», начали разворачиваться в 10 часов утра на окраине столицы. Митинг оппозиции, среди участников которого выделялись дети 6-7 лет с розовыми повязками на головах и транспарантами «Акаева — в отставку!», открыл глава МВД Кенешбек Душебаев. Он заявил: «Все акции должны идти мирно» и призывал демонстрантов не допустить братоубийственной войны[107] . После выступления Курманбека Бакиева толпа двинулась в сторону Белого дома. По предварительной договорённости с МВД колонну беспрепятственно пропустили через милицейские заграждения.

По ходу движения оппозиция потеряла контроль над ситуацией: в ряды митингующих ворвались несколько десятков мужчин и спровоцировали драку. Нападавшие, которых было значительно меньше, чем демонстрантов, были отброшены, но эта стычка имела катастрофические последствия. Сотни разгорячённых людей, в основном молодых, вооружённых кольями, обрезками арматуры, камнями, смели милицейское оцепление и ворвались в здание Белого дома, круша все на своем пути. После этого в Бишкеке начались погромы, которые продолжались в течение нескольких дней и шли параллельно со всеми остальными событиями.

К вечеру ряды оппозиции пополнились настоящим лидером. Группа оппозиционеров направилась в пригород Бишкека, где в колонии уже шестой год отбывал срок заключения самый известный лидер оппозиции Феликс Кулов. Его освободили, а уже через полчаса Кулов выступил по киргизскому государственному телевидению с обращением к нации.

К ночи старой власти в Киргизии уже не было. Самолёт с президентом Акаевым приземлилися в Алма-Ате, куда за несколько часов до этого была на вертолёте переправлена его семья. Прежнее правительство было отправлено в отставку после того, как о своём уходе заявил его глава Николай Танаев. Министры-силовики пока оставались на своих местах — это было необходимо для того, чтобы поддерживать порядок в Бишкеке и во всей республике. В прямом эфире оппозиционеры обратились к судьям Верховного суда. Их попросили явиться на заседание для рассмотрения дела о нарушениях, допущенных в ходе парламентских выборов, которые принесли победу партиям, поддерживавшим Аскара Акаева. Чуть позже Верховный суд Киргизии на экстренном заседании отменил итоги парламентских выборов. Тем самым суд вернул полномочия предыдущему составу парламента[108] .

К утру 25 марта киргизский парламент прежнего созыва назначил Курманбека Бакиева исполняющим обязанности президента и премьер-министра страны. Сразу после этого Бакиев назначил на должность министра иностранных дел ещё одного деятеля оппозиции — Розу Отунбаеву. Координатором всех силовых структур республики стал освобождённый накануне из тюрьмы лидер партии «Ар-Намыс» Феликс Кулов, а исполняющим обязанности генпрокурора — оппозиционный депутат парламента Азимбек Бекназаров. ЦИК возглавил бывший заместитель председателя комиссии Тургуналы Абдраимов.

К утру 26 марта новой власти удалось полностью взять ситуацию под контроль и прекратить беспорядки. В этот же день состоялся телефонный разговор президента РФ Владимира Путина с Курманбеком Бакиевым. Путин выразил готовность России предоставить Киргизии всю необходимую помощь. Одновременно с этим, пресс-служба Кремля подтвердила, что Акаев находился в Москве. Посол США в Киргизии Стивен Янг, по словам Бакиева, первым поздравил его «от имени своего государства»[109] . Признал новую власть и Узбекистан. Выступая на пресс-конференции, Курманбек Бакиев отметил, что киргизская оппозиция, организовывая митинги, не ожидала такой быстрой смены власти. За двое суток после штурма Дома правительства в Бишкеке погибли 5 человек, более полутора тысяч ранены (во время самого штурма было ранено 350 человек, жертв не было). Киргизский парламент назначил досрочные выборы президента на 26 июня. После них должны были пройти и новые парламентские выборы.

Укрепление нового режима: 27 марта – 12 мая.

После завершения активных действий по смене существовавшего режима, новой власти необходимо было пройти через процесс легитимации, причем одновременно по двум направлениям. С одной стороны, у республики оставался официально действующий президент, полномочия которого должны были быть прекращены. С другой стороны у существовавшего ранее режима оставалось много сторонников, взаимовыгодно сотрудничавших с ним в вопросах карьеры, предпринимательства, которых необходимо было привлечь на свою сторону.

Первый вопрос был решен 4 апреля, когда А.Акаев после переговоров с новым руководством страны в здании киргизского посольства в Москве подписал заявление о своей отставке. Взамен бывшему президенту были предоставлены личная неприкосновенность, государственное содержание и пожизненная охрана в пределах республики[110] .

Для решения второго вопроса ЦИК уже 27 марта принял неожиданное решение, отказавшись отменять итоги парламентских выборов — вместо этого он подтвердил легитимность голосования 13 марта. Повторные выборы должны были пройти лишь в нескольких округах, где отмечались самые серьезные нарушения. Выступая перед действующим составом парламента, Кулов призвал депутатов согласиться с этим решением и, в соответствии с конституцией 14 апреля, сложить свои полномочия.

В Киргизии возникло фактическое парламентское двоевластие: новый парламент, избранный в двух турах выборов 27 февраля и 13 марта, и старый, двухпалатный парламент, полномочия которого официально истекали только 14 апреля. Депутаты прежнего созыва, не согласились с итогами последних выборов и попытались сохранить за собой статус действующих, но и.о. председателя ЦИК Киргизии Тургуналы Абдраимов известил о прекращении полномочий прежнего парламента с 28 марта.

Приступившие к работе депутаты нового Верховного совета тут же выбрали оппозиционного лидера Курманбека Бакиева и.о. президента и премьер-министра страны. Тем самым они продублировали решение Совета народных представителей, нижней палаты прежнего парламента. Это говорит о том, что новая власть в лице К. Бакиева и старая в лице парламентеров, избранных еще во времена Акаева, и состоящая из верных тогда режиму людей, нашли точки соприкосновения и начали строить взаимовыгодное сотрудничество.

Безусловно, такие действия подверглись критике бывшими соратниками Бакиева. Раскол в стане киргизской оппозиции, существовавший ещё до свержения Аскара Акаева, усилился. Наиболее радикальные оппозиционеры объединились в общественный форум «Комитет 27 марта». Представители нового оппозиционного движения (фактически уже оппозиционные новому правительству) заявили: «Революция предана буквально за три дня. Всё возвращается на свои места. На смену единоличной власти Акаева пришёл более изощрённый, более хитрый акаевско-бакиевский режим»[111] . Основным требованием выдвинутом «Комитетом 27 марта» было проведение новых выборов в парламент при новом составе ЦИК и изменённом, более демократичном, законодательстве. Но это требование не было выполнено.

Помимо того, что новая власть признала легитимным тот парламент, против избрания которого изначально активно противостояла, сохранила фактически тот же состав республиканской избирательной комиссии, который обвиняла в фальсификациях, был сохранен и тот избирательный кодекс, отдельные положении которого вызывали столько замечаний. В частности, была сохранена активно применявшаяся А.Акаевым для манипуляций на прошлых президентских выборах статья о том, что кандидаты в президенты должны сдавать специальной комиссии экзамен на знание государственного языка[112] . Изменена была лишь одна норма. Ранее выборы президента могли проходить только осенью, но специально для более быстрого проведения выборов они были перенесены на лето.

И в завершении, была инициирована кампания по поиску, описи и изъятию имущества, принадлежавшего ранее клану Акаева, а также смещения со всех должностей его родственников и самых ярых сторонников.

Символом же окончания этого этапа следует считать объединение 12 мая Ф.Кулова и К. Бакиева в ходе президентской гонки – это гарантировало победу Бакиева и означало открытие новой страницы в политической истории Киргизии.

К сожалению, на фоне этих отношений интересы простого народа не учитывались. Некогда новой власти было заниматься и другими мелкими вопросами. Например, в это время начался процесс самозахвата земель и собственности на территории страны, как простыми людьми, так и персоналиями, которых общественное мнение ассоциировало с представителями преступного мира. Исполняющий обязанности президента, премьер-министр Киргизии Курманбек Бакиев так прокомментировал этот процесс: «решение вопроса с самозахватом земель находится в компетенции муниципальных властей и соответствующих служб городов»[113] . То есть, фактически он отстранился от решения этого спорного вопроса, не желая портить свою политическую репутацию. В тоже время в собственном доме был застрелен соратник Феликса Кулова Усен Кудайбергенов, который руководил акцией по разгону людей, самовольно захвативших земли в столичных парковых зонах и пытался прекратить этот процесс.

Движущие силы революции.

Основной движущей силой революции выступило население страны, доведенное до крайности бедностью и непонятными для него политическими играми, происходившими до, во время и после выборов. Именно простые люди выходили на улицы, блокировали дороги, захватывали здания. Среди этих людей можно было увидеть сельских жителей, горожан с низким уровнем достатка или безработных. Позже к ним присоединились представители правоохранительных органов. Географически в основном это были представители южных областей республики, поддерживавшие своих, южных кандидатов и политиков.

Что касается идейного наполнения движения, то эту функцию взяла на себя оппозиция. Киргизская оппозиция не имела единой политической платформы, представляя собой группу бывших партийных и государственных деятелей, по той или иной причине оказавшихся неугодными Аскару Акаеву, а потому лишённых доступа к льготам и привилегиям, которые несут с собой государственные посты. Потерпев поражение на парламентских выборах (в том числе благодаря нарушениям законодательства и злоупотреблениям со стороны власти) и желая реванша, оппозиционеры сумели увлечь за собой толпы простых киргизов, недовольных своим уровнем жизни, и использовать их в своих целях.

Методы «Революции Тюльпанов».

«Революцию Тюльпанов» относят к разряду «цветных революций» прошедших в начале XXI века в Югославии, Украине, Грузии.

Их основные черты – бескровность, наличие бренда (цветок и какой-нибудь не агрессивный цвет), антикоррупционных и радикально-демократических лозунгов. Ключевыми являются идеи народного суверенитета Руссо, где народ (сознательно вышедшие на улицу граждане) противопоставляется манипулируемой режимом массе. Цветные революции всегда проходили на фоне парламентских или президентских выборов. Во главе цветных революций обычно стоят некогда высокопоставленные чиновники, попавшие в опалу. Решающую роль в успехе революции играет бездействие силовых структур («не допустить пролития крови») и Верховный Суд, выносящий решения о незаконности действий властей под давлением (блокадой) уличных пикетов. Новые выборы, как правило, закрепляют смену власти[114] .

Если приложить указанные черты к Киргизии, то можно говорить о двух вариантах:

1. Это не цветная революция, а политический переворот с элементами и инструментами «цветных революций». Безусловно, были применены инструменты «цветных революций», но это происходило хаотично, без использования какой-либо стратегии и четкого видения итога акций. Оппозиция подстраивалась под динамично меняющиеся условия, что ей, впрочем, удалось, однако изначально не видела и не ставила перед собой цели захвата власти. Так, выступая на пресс-конференции 26 марта, Курманбек Бакиев отметил, что киргизская оппозиция, организовывая митинги, не ожидала такой быстрой смены власти.

2. Это была «цветная революция», но организованная или без учета традиций киргизского общества или измененная этими традициями. Об этом говорит и схожесть структуры событий в Киргизии и других странах, схожесть методик и результатов. Но в любом случае политическая традиция оказалась сильнее политических технологий и новый режим начал копировать существовавшую ранее систему политического устройства, коммуникаций и взглядов, лишь расширив численность политической элиты.

Итоги событий.

В целом, ситуация, сложившаяся к концу мая 2005 года, позволяет говорить, что у власти смогли закрепиться новые люди. Мы говорим именно о новых людях, потому как кардинальных перемен в политической системе, не считая косметических изменений и смены персоналий на различных государственных должностях (фактически изменения затронули только самые высокие посты, не коснувшись низшего и среднего уровня чиновников) пока не произошло.

Глава I II. Основные тенденции развития в Киргизии в постреволюционный период (2005 – 2008 гг.).

Раздел 1. Социально-экономическое развитие Киргизии в послереволюционный период.

В начале 2008 года президент Киргизии К. Бакиев во время выступления перед парламентом республики обозначил основные направления развития страны, на которых, по его мнению акцентироваться правительство страны: снижение налогов и повышение стабильности налоговой политики; перевод высшего образования в частный сектор; повышения профилактирующей функции здравоохранения, в противовес лечению заболеваний; развитие электроэнергетики и снижение энергозатрат; поышение качества управленческих кадров; развитие инфраструктуры страны; в русле последних бюджетных тенденций – перевод бюджета на 3-х летний период; и акционирование всей оставшейся государственной собственности. По мнению Бакиева, наиболее решительных реформ требует социальная сфера Киргизии. При этом он пообещал сохранить за государством обязательства по оказанию базовых медицинских услуг социально незащищенным слоям населения[115] .

Выступление было продиктовано объективной необходимость – несмотря на «революцию Тюльпанов» экономика в основном продолжала сохранять тот же вектор развития, что и при предыдущем режиме, что грозило еще большим ростом социального недовольства и повторением революционных событий.

«Революция Тюльпанов» оказала свое влияние на экономическое развитие страны.. Новое руководство обещало народу стабильное экономическое развитие и повышения уровня жизни. Но на деле все оказалось не так гладко как было на словах. В Киргизии за прошедший после революции период наметились ряд позитивных и негативных тенденций.

Первой позитивной тенденцией стало снижение налоговых ставок. Подоходный налог и налог на прибыль были снижены с 20 до 10%, а производители были освобождены от уплаты НДС[116] .

Второй позитивной тенденцией стало повышение позиции страны в рейтинге экономической свободы составляемым исследовательским центром Heritage Foundation и газета Wall Street Journal. По его результатам она заняла 70 место в мире, с уровнем экономической свободы в 61,1%. Американские экономисты отмечают высокий уровень свободы в сфере торговли, налогообложения, трудовых отношений, однако показатели страны в защите прав собственности и свободе от коррупции, обусловленные отсутствием верховенства закона, невысоки[117] .

Это отразилось на притоке внешних инвестиций, что и стало третьей позитивной тенденцией. Их рост за период 2005 – 2006 годы составил 37,3%. Основными источниками внешних инвестиций стали следующие страны: Великобритания, Германия, Кипр и заменили традиционных партнеров Киргизии – Канаду, США и Турцию. На первое место среди партнеров в СНГ выдвинулся Казахстан, Россия оказалась на втором. В целом, объем инвестиций из СНГ за 2005-2006 год увеличился в 3 раза и почти достиг уровень инвестиций из стран дальнего зарубежья[118] . Прежде всего, инвестиции вкладывались в (в порядке значимости): обрабатывающую промышленность, финансовую деятельность, горнодобывающую промышленность[119] .

Между тем наравне с позитивными тенденциями продолжают проявляться и негативные тенденции.

После смены власти в Киргизии, как и следовало, ожидать, началось перераспределение материальных благ и собственности. В первые же дни после революции сменила собственника лучшая гостиница Бишкека «Пинара», начался конфликт вокруг единственного оператора сотовой связи «Bitel», появились признаки передела собственности в районе озера Иссык-Куль[120] . Взамен старых кланов власть, а вместе с ней и собственность получили новые. «Раньше в Киргизии было только два вида бизнеса - семьи Акаева и тех, кто ходит под семьей. Отнять за бесценок «раскрученный» магазин, отель, заправку - это было обычным делом. Я думаю, все, что творится сейчас - только начало передела»[121] . Предприниматели говорят, что без согласия и участия правившего клана вести бизнес в республике просто невозможно.

Продолжает расти дефицит торгового баланса , связанный преобладанием импорта над экспортом в 2,5 раза[122] . Основу импорта составляют минеральные продукты, продукция химической и связанных с ней отраслей промышленности, продукция машиностроительного комплекса и электронная аппаратура[123] . Основу экспорта составили драгоценные металлы (в основном золото), текстильные изделия и необработанные минеральные продукты[124] .

Рост промышленного производства напрямую был связан с экспортом. За период с 2005 – 2007 года наибольший рост показали такие отрасли как производство минеральных продуктов, гидроэлектроэнергии и текстиля, общий объем которых в объеме промышленного производства достиг 42,2%. По прежнему важную часть в экономике страны занимает производство металлических изделий, хотя эта отрасль и сокращается значительными темпами, вероятно из-за трудностей с экспортом продукции[125] .

Изменения произошли и в сельском хозяйстве – уровень производства сократился на 3,2%. За этот же период еще более сократилось число государственных и коллективных хозяйств и возросло число частных хозяйств. В целом, уровень производства сельскохозяйственной продукции в 2007 году превышал уровень 1991 года на 34,4%.

Социально-экономическое положение населения до сих пор тяжелое - по официальным данным, за чертой бедности живет половина страны, по неофициальным – до 70%[126] . При этом число официально безработных постоянно росло и в декабре 2007 года составило 71267 человек, что на 18% выше уровня января 2005 года и составляет 2,6% от общей численности трудоспособного населения[127] . При этом необходимо учитывать, что неофициальный уровень безработицы гораздо выше, так как в этих показателях не учитывается большое количество частично занятых и незарегистрированных безработ­ных. Согласно некоторым оценкам число безработных — не менее 200 тысяч[128] . Вся же рабо­чая сила Кыргызстана оценива­ется в 1,8 млн. человек, из них муж­чин около 1 млн. человек[129] .

И как закономерный итог всех указанных процессов являлось снижение роста ВВП – до 2-3% в год, по сравнению с 5% 1990-х – 2000-х годов. Этот рост обеспечивается сферой услуг – торговля и общественное питание[130] .

В отчете о развитии частного сектора в Кыргызстане говорится о том, что Кыргызская Республика столкнулась с серьезными проблемами на пути экономического развития, причем это происходит на фоне наличия трудноразрешимых проблем, вызванных неблагоприятными физическими и экономическими особенностями, такими как[131] :

- небольшой внутренний рынок,

- отдаленное географическое расположение (отсутствие выхода к основным морским портам и экономическим маршрутам).

- относительно бедные минеральные ресурсы.

Последние исследования международных финансовых организаций говорят о том, что основным препятствием для экономического роста являются торговые барьеры на пути товаров из Кыргызской Республики. Учитывая значительную зависимость экономики страны от внешнеэкономических отношений, эти барьеры действительно негативно влияют на экономический рост в Кыргызской Республике[132] . Эти барьеры создаются, как путем изменения в законодательстве других стран, так и внутренними административными барьерами в виде нерешенных вопросов.

Этими нерешенными вопросами являются[133] :

- Все-таки сохраняющиеся высокие ставки налогообложения.

- Налоговое администрирование.

- Частые и необоснованные проверки.

- Несовершенство законодательной и нормативно-правовой базы.

- Неустойчивость и непредсказуемость политики регулирования предпринимательской деятельности.

- Модернизация таможенного режима (сокращение времени таможенной очистки и другие задержки на границе).

- Незавершенная административная реформа.

- Коррупция.

- Теневая экономика, достигающая уровня в 50% от официальной.

По уровнюналоговых выплат бизнесом Киргизия в 2 и почти в 6 раз превышает средний показатель по региону и в мире, соответственно. Налоговое бремя распределяется крайне неравномерно по отраслям и формам ведения бизнеса. Существующая государственная фискальная политика не способствует накоплению средств предприятиями на инвестиционные цели, на стимулирование производства конкурентоспособной продукции.К сожалению, нынешняя фискальная политика Кыргызстана стала главной причиной расцвета в экономике коррупции и ухода субъектов бизнеса в «теневую экономику». И можно констатировать, что этот процесс все набирает обороты[134] .

Что касается законодательства, то в целом законодательство Кыргызской Республики соответствует рыночной экономике так же, как и экономической стратегии, выдвинутой правительством. Но то, как оно реализуется, скорее, затрудняет, чем способствует развитию рыночной экономики. Основной проблемой в реализации законодательства является чрезмерное вмешательство государства в частный бизнес, наличие чрезмерных, зачастую дублирующих функций государственных органов, а также неисполнение законов. При этом, все еще сохраняется неустойчивость и непредсказуемость политики регулирования предпринимательской деятельности; низкий уровень прозрачности и принятия государственных решений в сфере правового и экономического регулирования.

Все сказанное усугубляется широким проявлением коррупции во всех ее формах. По данным Исследования деловой среды и эффективности предприятий (BEEPS), проведенного в 2006 году, 59 процентов компаний признали коррупцию как существенное препятствие в коммерческой деятельности. Данный показатель является самым высоким в регионе и отражает ухудшение по сравнению с Исследованием BEEPS, проведенным в 2002 году. Эти же данные подтверждаются исследованиями международного агентства «TransparencyInternational» по уровню восприятия коррупции. Так с 2005 по 2007 год республика опустилась на 12. По данным агентства, ежегодно на 17% растет количество выявленных должностных преступлений в стране. Вице-президент Всемирного банка по Европе и Центральной Азии Шигео Катсу еще в 2004 году так выразился о коррупции в Киргизии: «коррупция является единственным наиболее значимым препятствием, тормозящим экономическое и социальное развитие в Кыргызстане»[135] .

«Новыми кыргызами» называют не торгово-финансовую буржуазию, а влиятельных чиновников, контролирующих главные финансовые потоки страны. Основными причинами коррупции в сфере государственного управления признаны[136] :

· Низкая заработная плата основной части государственных служащих.

· Нестабильность работы в государственных ведомствах. Кадровая чехарда на государственной службе происходит из-за волюнтаризма и амбиций политических назначенцев, в то время как в стабильных странах государственные служащие становятся стабильно функционирующим социальным слоем. В Кыргызстане каждый новоназначенный руководитель приводит «своих» людей и создает угодную себе корпоративную культуру.

· Отсутствие гарантии роста карьеры, отсутствие перспектив.

Коррупция охватила многие направления деятельности, в том числе и официально легальные. Например, в последние годы масштабы платных услуг, предоставляемых государственными структурами, постоянно растут. Фактически государственная власть занимается бизнесом, оказывая платные услуги. Кроме того, государственные структуры сами устанавливают нормы и сами осуществляют контроль над выполнением этих норм. Это приводит к конфликту интересов – ведь чиновники всегда будут разрабатывать законы, которые позволят сохранить собственные контролирующие функции, и соответственно, оправдывать свое существование[137] .

На этом фоне вызывает опасения намерения правительства приватизировать всю оставшуюся в стране государственную собственность, а в особенности энергетику. Необдуманная и плохо организованная приватизация может закончится тем, что собственность попадет в руки чиновников или теневых структур. Например, как утверждает партия «Ата-Мекен», за программой приватизации энергетического комплекса Киргизии стоят так представители «теневых» структур[138] .

Благодаря такому состоянию экономики сохраняются те же негативные социальные явления, что были в стране до революции: увеличение детской смертности, рост числа заболеваний всех видов, смертности, внешней миграции и преступности, депопуляция национальных меньшинств. Причины этих процессов, как уже сказано – неблагоприятная экономическая ситуация.

Основными же причинами негативного состояния экономики стали некачественное, неэффективное и непрозрачное государственное управление, коррупция и монополизация экономических ресурсов и секторов, что стало существенным тормозом реформ и развития.

Улан Сарбанов, эксперт по экономическим вопросам во время круглого стола «Перспективы развития финансового рынка Кыргызстана и социально-экономическая ситуация в стране [Киргизии]» так оценил экономическую ситуацию в сране: «Властные структуры не владеют экономической ситуацией. Национальный банк не владеет. Правительство даже не в курсе ситуации»[139] .

Раздел 2. Политическое развитие Киргизии в постреволюционный период.

Изначально, после мартовской революции, у режима на было сил сопротивляться какому бы то ни было давлению. Сохраняющаяся политическая нестабильность, высокая степень разделения внутри политической элиты и сравнительно низкая легитимность президента – все это могло привести к тому, что любая провокация и выход ситуации из-под контроля при большом скоплении народа поставят точку на президентстве Бакиева.

Нужно вспомнить, что вследствие событий 24 марта он получил власть с крайне низким уровнем легитимности. Власть вообще и президентская власть в особенности потеряла всякую сакральность и уважение. Авторитет президентского поста был крайне низок, а вертикаль исполнительной власти заканчивалась за дверями кыргызского «Белого дома».

Но не это было самым опасным для К.Бакиева. Наибольшие угрозы его власти исходили из его окружения. Оно было сформировано в вынужденном для президента режиме. И премьер-министр, и другие высшие государственные фигуры ни в коем разе не были командой Бакиева.

Это было своего рода принудительное для Бакиева политическое соглашение, не заключив которое, он не смог бы удержать власть в своих руках и стабилизировать обстановку в стране[140] .

Политическое развитие страны в этот период автор работы предлагает разделить на следующие этапы:

1. Становление новой политической системы (март – июль 2005 года).

2. Укрепление режима Бакиева (июль 2005 – январь 2007 года)

3. Консервация существующего положения (начало 2007 года – по настоящее время)

Первый этап условно ограничен выборами президента Киргизии, которые прошли в июле 2005 года. Основной целью, термином, характеризующим этот этап можно назвать слово «легитимизация». Выборы президента были необходимы лично Бакиеву и кланам приведших его к власти для летимизации его положения, уже не в качестве «исполняющего обязанности», а настоящего, действующего и избранного президента страны.

В это время в Кыргызстане сформировалось несколько кризисных зон[141] :

· сомнительная легитимность временной власти и политических процессов;

· резкое ухудшение экономики;

· обострение противоречий «север-юг»;

· разрушение взаимоотношений между центром и регионами;

· усиление идеологических дискурсов;

· формирование новой оппозиции;

· кризис гражданского общества.

Следует подчеркнуть, что возникновение данных кризисных зон - это не только следствие 24 марта. Большинство из них начали свое формирование еще при старом режиме. Первоначальная слабость новой власти выступила катализатором большинства указанных явлений. Следует также в полной мере оценивать стоявшие перед новой властью сложности - каждая их этих кризисных зон могла сыграть свою негативную роль во время президентских выборов (июль 2005 года) и привести страну к еще большему кризису с непредсказуемыми последствиями. Надо также иметь в виду и психологическое состояние общества: эмоции все еще довлели над здравым смыслом. Поэтому необходимы были быстрые шаги по легитимизации режима.

Наиболее важной проблемой первоочередного характера, которую необходимо было урегулировать, справедливо считалось внесение изменений в Конституцию или подготовку новой. Поэтому сразу несколько политических партий и общественных организаций инициировали предложение об образовании Конституционного совещания.

По данному вопросу позиции основных политических акторов были совершенно полярны, и цели в рамках изменения Конституции ставились различные. В частности, вновь избранным спикером Жогорку Кенеша О. Текебаевым, который перехватил инициативу, ставилась задача расширить полномочия парламента и усилить его роль в принятии самых важных государственных решений, в том числе и формирование бюджета, назначение и освобождение руководителей ведомств, судей и так далее[142] . Для К.Бакиева, исполнявшего обязанности президента страны, такая позиция О. Текебаева была не приемлема, поскольку первый в этом усматривал попытку второго ослабить его позиции. Во время этого этапа стороны не пришли к единому соглашению и новая Конституция страны была принята позже.

Следует также обратить внимание на инициативу создания тандема Бакиев-Кулов. Шансы обоих претендентов – бывших оппозиционеров режиму Акаева, были примерно равны. Если Бакиев был предпочтительней как будущий лидер, способный поднять экономику (таково было распространенное среди общественности мнение), то Кулов располагал к себе электорат тем, что он мог навести порядок в государстве («народный генерал» - опять же широко бытовавшее среди обывателей убеждение). Считалось, что К. Бакиев представляет юг, Ф. Кулов - север, и противостояние между частями страны на выборах президента может привести к серьезному конфликту вплоть до гражданской войны. Создание тандема Бакиев-Кулов, в частности, способствовало разрядке в кризисной зоне «север-юг» (но только разрядке - не окончательному разрешению), что повлияло на смягчение ситуации в ряде других кризисных зон.

С точки зрения выбора пути развития и коренных изменений выборы президента не стали новым этапом в истории страны, поскольку нового радикального качественного переустройства новая власть не предлагала. Во-первых, не была очевидна конструктивная схема движения вперед. Во-вторых, не была заявлена программа социально-экономического развития государства. В-третьих, неизменной осталась кадровая политика (имеются в виду принципы и методика подбора людей), более того многие высокие чиновники акаевской эпохи остались на своих местах.

К концу первого этапа стало очевидно, что ожидания людей не оправдались. Не только потому, что нынешняя власть не выполнила тех обещаний, о которых она заявила сразу после событий 24 марта 2005 года, но и большей частью вследствие того, что ситуация ухудшалась по всем параметрам, особенно в тех областях, где эти обещания были сделаны и главное – в экономике, показатели которой плавно шли по нисходящей. В этом контексте правительство не нашло ничего лучшего, чем попытаться вступить в международную программу HIPC[143] , что означает банкротство Кыргызстана как государства. Но, не смотря на это, политический капитал и доверие к Бакиеву еще не были потеряны.

Во время второго этапа ситуация в Кыргызстане характеризовалась наличием четырех политических центров: 1) президент - К.Бакиев; 2) премьер-министр - Ф.Кулов; 3) генеральный прокурор - А. Бекназаров; 4) парламент, возглавляемый О. Текебаевым.

Основной политической темой стала борьба за реальную власть. Укрепление собственных позиций во власти затмило собой, к большому сожалению, жизненно-важные проблемы - такие как социально-экономическое развитие, укрепление внутриэтнического и межэтнического единства, борьба с коррупцией и преступностью, в целом поддержка репутации Кыргызстана и укрепление доверия к нему со стороны международного сообщества и так далее.

Характерной чертой этого этапа стала «легализация» криминальных структур и попытка вхождения их во власть и захват собственности. Примером тому был захват одним из лидеров Народно патриотического движения Кыргызстана «Джоомарт» Нурланом Мотуевым угольного разреза, на основании того, что президент «ему должен», ведь именно он привел Бакиева к власти, а Кулова освободил из тюрьмы. Примером тому так же были убийства трех депутатов, захват в заложники первого вице-премьера Медебека Керимкулова, избрание депутатом Жогорку Кенеш криминального авторитета Рыспек Акматбаев (позже также убитого), взрыв подполковника Министерства обороны Эрик Сабырбеков и многие криминальные происшествия, к сожалению участившиеся в это время[144] .

Все это позволяет говорить о том, что в Киргизии начинался процесс сращивания организованной преступности, правоохранительных органов и государственной власти, сопряженные к тому же с появлением совершенно новых составов преступлений, например таких как торговля людьми и донорскими органами[145] .

Пик политической борьбы пришелся на ноябрь 2006 – январь 2007 года, когда подряд были приняты сразу две конституции, окончательно закрепившие победу Бакиева над парламентом, оппонентом Куловым (ранее влиятельным оппозиционером, которого новая оппозиция, считала «предателем» после союза с Бакиевым, и который добровольно ушел в отставку с поста премьер-министра, окончательно потеряв весь политический вес) и Беканазаровым (его сняли с поста генерального прокурора за отсутствие прогресса в борьбе с преступностью). Примечательно, что победу над своими оппонентами Бакиев одержал благодаря действиям парламента (именно парламент выразил недоверие и к Кулову и к Бекназарову, таким образом, лишая Бакиева оппонентов, чем тот незамедлительно воспользовался).

Также этот период называют «временем не сбывшихся надежд» - то есть время, когда Бакиев реально мог пойти по пути развития демократического государства, но предпочел вернуться к Акаевским временам.

Третий этап связан с определенной стабильностью, похожей на времена Акаева. Президент обладает самой большой в стране политической властью, оппозиция разобщена, в парламенте в результате парламентских выборов в декабре 2007 года большинство составляет пропрезидентская партия «Ак Жол»[146] . И все это происходит на фоне роста общественного недовольства из-за низкого социально-экономического развития.

Указанные события происходили на фоне сокращением свободы прессы . Наиболее корректная и объективная информация на этот счет приведена в отчете «Нападение на журналистов в 2007 году», который был составлен международной организацией «Комитет по защите журналистов». В нем говорилось о наличие информационных барьеров в СМИ Кыргызстана, а в целом ситуация со СМИ признавалась неудовлетворительной в связи с введением цензуры и ростом угроз нападения на журналистов[147] . Это подтверждается итогами 2007 года, в течение которого был документально зафиксирован 21 факт нападения, угроз и давления на журналистов, вплоть до физического насилия[148] .

В целом, отсутствие независимых электронных СМИ, слабая законодательная база в области медиа, в том числе в области политической рекламы и действий СМИ во время выборов, позволяет допускать в эфир и в печать только те, материалы, что выгодны ЦИК, а значит правительству[149] . При этом на самую массовую теле-радио компанию в стране «Киргизскую Национальную телерадиокорпорацию» оппозиция почти не попадала в эфир[150] . «Видные общественные деятели и эксперты открыто заявили о том, что свобода слова в стране - не больше, чем миф, а ценой такой свободы становится безопасность, а иногда и жизнь журналистов. Событием, повергшим в шок … стало жестокое убийство молодого талантливого журналиста Алишера Саипова»[151] .

Аналогичные явления происходят и в сфере соблюдения прав гражданина и человека . Прошедший период ознаменовался, как определенными позитивными моментами в соблюдении прав человека, так и массовыми их нарушениями в самых различных сферах общественной жизни[152] .

В качестве самого большого прорыва в области прав человека представителями гражданского общества и государственными структурами единогласно была признана отмена смертной казни; включение в Конституцию положений о том, что арест граждан может осуществляться только по решению суда; запрет на выдачу лиц другому государству, если в нем существует угроза применения пыток и смертной казни.

Отрицательных моментов оказалось значительно больше. Руководитель правозащитного центра «Кылым шамы» Азиза Абдирасулова отметила, что «факт ограничения прав на свободу мирных собраний столичным кенешем является наиболее крупным нарушением прав человека за последние несколько лет». По этому же постановлению кенеша г.Бишкек разрешается применение «физические силы в отношении беременных женщин, детей, инвалидов в исключительных случаях»[153] .

Еще одним отрицательным явлением стали задержания участников акций протеста правоохранительными органами и возбуждение против них уголовных дел. «Во время акаевского правления меня 17 раз арестовывали, но ни разу не возбуждали уголовного дела», - выразил собственную точку зрения Турсунбек Акун[154] .

Другой угрозой правам человека в Кыргызстане, по мнению государственных и неправительственных структур, является применение пыток во всех формах, по отношению к взрослым и детям, а также наличие зафиксированных фактов нарушения прав детей в закрытых учреждениях, «к которым применялись физические, психологические и сексуальные пытки»[155] .

Однако, несмотря на пессимистический настрой ряда представителей правозащитного движения в Кыргызстане по отношению к этой проблеме, нужно отметить, что правительство Кыргызстана активно работало для того, чтобы создать правовую основу для предотвращения пыток, в том числе была создана рабочая группа в целях выработки механизмов, направленных на предотвращение пыток и других видов обращений, унижающих достоинство лиц, содержащихся под стражей. А также около 50 сотрудников были уволены за применение пыток.

Можно резюмировать, что динамика положительных и отрицательных изменений в области прав человека была напрямую связана с политической ситуацией, а также с результатами социально-экономического развития в стране. Нестабильность политического и социально-экономического развития страны способствовала, по мнению правозащитников, ухудшению ситуации с правами человека в целом[156] .

При этом сохранялась преемственность политики государства в отношении религии . Несмотря на то, что ислам – основная религия страны, Кыргызстан – светская страна, поэтому исламское политическое движение нелегально и ведет подпольную деятельность[157] . При этом, стоит отметить, что наибольшее количество мечетей - 76,1% приходиться на южные регионы страны и отчасти это связанно с мигрантами из Узбекистана и Таджикистана[158] . Север страны представляется более светским.

Наиболее активным участником в политике является движение «Хизб ут-Тахрир». Его программные установки и характеристики заключаются в следующем:

· непризнание Конституционного строя Кыргызстана и светской власти, как легитимного органа;

· построение исламского «халифата» (куда должны входить территории современного Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана);

· введение в Кыргызстане исламской формы правления и Конституции на основе исламского шариата;

· идеологическая зависимость от зарубежных центров;

· не исключает использование силовых методов борьбы.

Между тем, смена Конституционного строя в Кыргызстане в современных условиях невозможна без использования не силовых методов. Также ясно, что как бы не были слабы светские институты власти, на современном этапе государство имеет значительный военный и экономический потенциал для противостояния радикальному религиозному движению. Поэтому «Хизб ут-Тахрир» и «ваххабитские джамааты», понимают невозможность реализации своего проекта в среднесрочной перспективы, в связи с чем, не представляется возможным считать данные движения иные религиозные сообщества серьезным актором в политическом пространстве Киргизии.

Фактически можно говорить, что, несмотря на бурное начало в марте 2005 года уже в 2007 году произошел возврат к прошлому – Акаевским временам, но с новыми людьми у власти. Почему это произошло?

Ответ может крыться в рассмотрении конституционного строительства, рассмотрении структуры власти, партий, как формального выражения оппозиции, системы выборов и политического сознания политической элиты, оппозиции и народных масс в Киргизии.

§ 1. Конституционное строительство.

Период, прошедший с момента прихода к власти нового режима ознаменовался новым этапом непрекращающейся в Киргизии конституционной реформы. За 2005-2008 годы Конституция страны была изменена два раза – в ноябре 2006 и январе 2007 года.

В конституционном строительстве этого периода можно выделить два этапа:

- Переходный, связанный с принятием новой Конституции в ноябре 2006. Как отмечали эксперты, новая Конституция больше являлась политической договоренностью, чем юридическим документом. Согласованный на фоне высокого политического напряжения (7-дневного митинга и выступлений оппозиции), данный документ оказался полон противоречивых и неясных моментов, зачастую ошибок[159] , что тут же породило разные инициативы по изменениям и дополнениям к Конституции[160] . В целом уже наблюдалось сокращение роли парламента и усиление президентской власти.

К числу позитивных изменений, несомненно, надо отнести включение в Конституцию положений о том, что арест граждан может осуществляться только по решению суда. Этому нововведению уже много лет препятствовали как органы внутренних дел, прокуратура, так и сами суды, опасаясь наплыва работы[161] .

Ко второму позитивному явлению можно отнести и появление в конституционном формате Национального совета по делам правосудия. Это был новый механизм общественного участия в подборе кадров судов и контроле за их работой и он должен был сыграть позитивную роль в преодолении изъянов судебной системы.

С этой же Конституцией связывают возникновение нового, тогда еще не до конца осознанного момента представляющим общественную опасность. Он состоял в том, что был создан прецедент уличного правотворчества. Отныне любой, кому удастся собрать несколько тысяч человек, был вправе требовать изменения Конституции, законов, а любая группа депутатов – объявить себя Учредительным собранием и создать параллельную государственную систему. «Принцип верховенства закона, унитарности права - основа основ правового государства, поставлен на грань существования»[162] .

- Окончательное закрепление позиции президента , связанный с принятием новой и ныне действующей Конституции в январе 2007 года (подписана Президентом и введена в действие)[163] .

В этой редакции Конституции наблюдается много схожих моментов с Конституцией 2003 года, действовавшей еще при А.Акаеве[164] . Например, расписанные еще в Конституции 2003 года статус и прерогативы президента остались неизменными и в Конституции 2007 года. Президент - глава государства, высшее должностное лицо Кыргызской Республики, символ единства народа и государственной власти, гарант Конституции, свобод и прав человека и гражданина. Он определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, представляет страну, принимает меры по охране ее суверенитета и территориальной целостности, обеспечивает единство, согласованное функционирование и взаимодействие государственных органов, их ответственность перед народом[165] .

В этой версии Конституции также много неурегулированный и спорных моментов. Например, и у президента, и у парламента имеются полномочия, связанные с отставкой правительства, при общем доминировании президента. Но ни он, ни парламент не ответственны за работу правительства[166] .

В целом по вопросам отставки правительства, роспуску парламента, назначению и освобождению должностных лиц от должности в том числе на ключевые посты (Счетная палата, ЦИК, например) президент обладает значительно большими полномочиями чем парламент. Кроме того, Конституции 2007 года подтвердила значительные президентские полномочия законодательного характера, предоставляет ему право проводить референдум, позволяющий ему принять решение или закон, которому противится парламент. Достижением Конституции 2007 года является ограничение права президента назначать референдум по внесению изменений в Конституцию - здесь ему нужно согласие 60% депутатов Жогорку Кенеша[167] .

Так же необходимо отметить слабую юридическую технику, при помощи которой исполнена Конституция. Она изначально не соответствует правилам написания документов такого уровня. Нет корректности и единства использованной терминологии, стилистики, логичности и последовательности изложения. И это обнаруживается даже при поверхностном просмотре Конституции[168] .

В целом, последние два (из шести) изменения Конституции Кыргызской Республики поражают своей неожиданностью и скоростью принятия. К основным характеристикам конституционного реформирования последних лет можно отнести:

- Непрофессиональность работы по изменению Конституции. Специалисты были выключены из этого процесса. То есть, конституционным строительством занимались политики, а они исходят из желания получить доступ к ресурсам. Поэтому наблюдалась борьба за исполнительную власть, кто будет ее контролировать и формировать. «Это настолько очевидно, что в последних проектах Конституции отсутствует статья об отзыве депутатов, а это потому, что парламент никого не интересует, всех волнует контроль правительства»[169] .

- Отсутствие общественно-значимой цели. С одной стороны президент всегда знал, зачем он меняет Конституцию – для усиления своей власти, с другой, оппозиция – некогда не имела четкой цели, кроме как ослабление президентской власти. Что заведомо ставило ее в проигрышное положение.

- Постепенное усиление конституционно-закрепленной власти президента (даже большей чем у А.Акаева), сокращение прав парламента и сведение к нулю правомочности и статуса парламента.

- Допущение многочисленных ошибок и противоречий в текст Конституций . Многие формулировки были туманы и противоречивы, что закладывало основу для будущих конфликтов или бесконечного нормотворчества. Причем отчасти погрешности допускались намеренно, для того чтобы в последующем была возможность интерпретировать нормы так, как будет удобнее.

Можно констатировать, что основные изменения в Конституции происходили в основном из-за перераспределения власти между двумя всенародно избираемыми органами - президентом и парламентом[170] .

Таким образом, Конституция Кыргызской Республики часто менялась, но в любом случае президент прочно удерживал свое доминирующее положение по отношению к парламенту и к правительству. Вместе с тем президент всегда добивался прикрытия своих реальных полномочий «согласием парламента», «выражением недоверия со стороны парламента» в Конституции, а также политической ответственностью премьер-министра за деятельность правительства[171] . Резюмируя, в Конституции 2007 года сохраняется:

· несоответствие между большими полномочиями президента, урезанными полномочиями парламента и отсутствием их ответственности перед народом за политику, проводимую правительством;

· слабый, зависимый от президента и чуть меньше от парламента премьер-министр, у которого вместе с тем большая ответственность;

· ослабленный парламент из-за остающихся значительными полномочий президента законодательного характера.

· Механизм формирования правительства стал запутанным, и его осуществление на практике зависит от способности президента находить общий язык с парламентом, который будет оставаться разношерстным из-за существования смешанной избирательной системы, а значит и непредсказуемым.

Изменения Конституции привели к сохранению устаревшей, несбалансированной и не соответствующей потребностям времени государственной машины. Можно говорить, что из президентско-парламентской неопределенности страна вернулась к президентской форме правления, причем в некоторых моментах с даже более сильной властью президента, чем при А.Акаеве.

Невзирая на это в конституционном развитии появились и позитивные явления – во время указных изменений наблюдался постепенный рост общественного внимания к конституционной реформе, к вопросам разделения властных полномочий. «Пока общественный дискурс происходит на дилетантском уровне, но это начало процесса. Сегодня важно не столько содержание, сколько сам процесс споров, дебатов о Конституции, в ходе которых постепенно будет выкристаллизовываться общественное мнение, способное влиять на политическую элиту»[172] .

Но произойдет это нескоро, по крайней мере, по конституционному вопросу. Связанно это с низкой правовой грамотностью населения страны и структурой власти в стране, в принципе.

§ 2. Структура власти.

Особенностью кыргызского общества является то, что реальная власть сосредоточена не в политических институтах, которые в лучшем случае служат лишь площадкой борьбы или средством легитимизации властных целеполаганий и действий различных групп, являющихся реальными носителями власти. Это можно назвать своеобразно традицией перешедшей по наследству от режима Акаева, а тому – от советского способа управления.

К числу таких групп необходимо отнести[173] :

- семейные кланы, чьи представители занимают формальные руководящие посты в государстве или других политических институтах.

- региональные элиты, участвующие во властных отношениях.

- «оппозиция» - специфическая группа переменного состава, обладающая только одной постоянной системной функцией - оппонирование власти.

- группы и отдельные лица - обладатели крупных капиталов или контролирующие финансовые или другие ресурсы.

- идеологические элитные группы, являющиеся носителями наиболее массовых идей и представлений.

- элиты этнических групп, представленных в Кыргызстане (наиболее активными являются узбеки и казахи).

- криминальные группы, контролирующие определенные ресурсы и территории.

- профессиональные корпорации, связанные с обслуживанием политики (экспертные структуры, средства массовой информации).

Каждая из этих групп отличается особенным способом и степенью включения во власть, технологиями ее употребления, форматами политической деятельности и типом отношений с формальными политическими институтами.

Первая группа - семейные кланы , как правило, непосредственно включена в формальные политические институты, либо контролирует их через влияние на различные, прежде всего - верхние уровни системы управления.

Присутствие таких семейных клановых групп заметно не только в государственных структурах (исполнительная власть, депутаты, судебная власть), но и в политических партиях, и в меньшей степени - в неправительственных организациях[174] .

По степени влияния они являются наиболее мощными и эффективными, поскольку обладают высокой степенью консолидации целей и координации политики. Семейный клановый формат удержания и употребления власти является наиболее широко распространенным и существует во всех уровнях политической системы страны.

За счет непосредственного включения в политические институты семейные группы успешно маскируют собственный клановый интерес под общественный, корпоративный, институциональный и так далее, создавая тем самым эффективный манипулятивный механизм, усиливающий их власть и делающий ее идеологически менее уязвимой.

Существование и функционирование семейной клановой системы употребления власти делает формальными политические институты, их предназначение и функции. Власть уходит из политических институтов, перемещаясь в семьи.

Вокруг влиятельных семей, позволяющих обеспечить доступ к ресурсам, создается мощная группа обслуживания, использующая свое положение для контроля ресурсов и получения более льготных режимов работы. Таким образом, например, при правлении А.Акаева существовало несколько таких групп, члены которых сумели сделать себе крупные состояния и/или приобрести высокое положение в системе политических институтов (должности в исполнительной власти, депутатские мандаты и так далее). Естественно, что со сменой власти часть из них перешли в обслуживание новой власти, а многие, не сумевшие или не пожелавшие это сделать, - перешли в «оппозицию».

Региональные элиты обладают несколько меньшей политической энергетикой и, следовательно, возможностью доступа и объемом власти.

Существует три уровня регионализации: территориальный, локальный и родовой. В последние годы наблюдается рост значения родового уровня. Но в любом случае, как правило, региональный фактор неформальных политических преференций является вторичным по отношению к семейному[175] .

Как правило, региональная составляющая власти проявляется в виде кадровой политики. Так, во время президентства А.Акаева было характерно преобладание назначений на государственные должности представителей кеминско-нарынского и таласского регионов, с приходом К.Бакиева идет преобладание назначений представителей южных регионов.

Регионализм присущ всем элементам политической системы. Так, на первой стадии формирования политических партий регионализм был одним из ключевых, системных признаков их возникновения и деятельности. Переход к системному партийному строительству несколько снизил значение этого фактора. Успешными теперь могут быть только политические партии, объединяющие представителей всех регионов страны. Тем не менее, учет регионального аспекта является важным фактором обеспечения стабильности политической системы.

Также существует определенное распределение власти среди самих региональных политических элит. На него влияют три фактора: традиционная система родовых иерархий, политическая история тех или иных элитных групп данного региона и уровень экономического влияния и объема ресурсов, которые могут быть потрачены для укрепления региональной власти.

«Оппозиция» как один из влияющих компонентов властных отношений возникла относительно недавно. История ее реального участия во власти начинается с аксыйских событий[176] . Тогда впервые официальная власть и семейный клан почувствовали силу политического влияния оппозиционных групп. Именно к тому времени относятся первые проявления того, как противостояние оппозиции приводит к политическим решениям официальной власти, продиктованным оппозицией (освобождение А.Бекназарова, кадровые отставки)[177] . Организация мартовских событий проявила оппозицию как властный институт, соизмеримый по мощности с государственными и семейными политическими институтами.

Однако в силу природы этого неформального политического института в Киргизии, оппозиционный политический потенциал обладает только временной мощностью, отсутствием идейных основ и по этим причинам не является системным институтом политики. В ситуации, когда власть не делает существенных ошибок, или идет на коммуникацию и компромиссы, оппозиция теряет подпитку и энергетику политического противодействия. Это и произошло в 2006-2007 годах, когда политическая оппозиция выродилась из мощного политического движения в противостояние власти небольшой группы политиков, не пользующихся широкой поддержкой.

В последнее время все большую роль в политическом взаимодействии играют группы и отдельные лица - обладатели крупных капиталов или контролирующие финансовые или другие ресурсы.

Здесь надо различать три группы. Первая - это бизнес-элита, сформировавшая свои состояния в период правления А.Акаева в стране или за ее рубежами и заинтересованная теперь в сохранении своего капитала, собственности или инвестициях в страну. Как правило, это относительно независимые в экономическом отношении люди. Формы их участия в политической жизни различны. Одни пытаются встроиться в политические институты, занимая крупные государственные посты или избираясь депутатами Жогорку Кенеша. Другие - работают в открытом оппозиционном формате, пытаясь за счет этой политической позиции сохранить свои состояния. Главная цель их политического участия - защита и развитие своего бизнеса[178] .

Другая группа - высокопоставленные государственные чиновники, близкие к распределению финансовых и других ресурсов. Они непосредственно встроены в государственные институты. Как правило, они работали с прежним режимом и продолжают работать с нынешним за счет технологий подкупа и услуг.

Третья группа - семейные бизнес-команды, люди, близкие к родственникам высокопоставленных чиновников и политических деятелей, составляющие менеджмент их бизнеса или его поддержку. Эти группы оказывают определенное влияние на политические решения и работу политических институтов, лоббируя свои интересы и интересы своих патронов.

В значительно меньшей степени, но, тем не менее, включены в политические властные отношения идеологические элитные группы, являющиеся носителями наиболее массовых идей и представлений.

В связи с начавшимся процессом кыргызской самоидентификации активность таких групп существенно возросла. Однако в политическом пространстве она проявляется еще недостаточно. В основном это группы, выдвигающие идеи кыргызской самобытности и собственного пути развития. Идеи кыргызского национализма, несмотря на их растущую привлекательность, особенно в молодежной среде, пока не имеют четкого политического оформления. Несколько политических партий, взявшие их за основу, являются достаточно слабыми и не имеют эффективных и привлекательных программ. Идеи национализма больше живут и оказывают политическое воздействие через другие общественные институты - местные сообщества, неправительственные организации, печатные издания.

Отчасти влияние национальных идей проявляется в этнической политике государства, где очевидно взят курс на моноэтничность. Изменения в избирательном законодательстве, предоставляющие возможность участвовать в работе высшего законодательного органа этнических групп, являются скорее исключением, чем правилом.

В силу этого достаточно специфическим образом работают с формальными политическими институтами элиты этнических групп , представленных в Кыргызстане. Основным каналом политического взаимодействия и политического влияния является Ассамблея народа Кыргызстана, использующая свой статус консультативно-совещательного совета при президенте для лоббирования идей этнического развития. Объединяя формально национально-культурные центры, она де-факто является структурой политического представительства этнических сообществ[179] .

Попытки появления этнических партий всячески блокируются со стороны властей. Создание политических партий по этническому признаку запрещено Конституцией страны. Тем не менее, отдельными этническими группами предпринимаются попытки в прикрытой форме создать политические организации, защищающие интересы определенных этнических групп.

Нельзя отрицать тот факт, что нередко субъектами политических отношений являются криминальные группы , контролирующие определенные ресурсы и территории. Помимо того, что люди, известные своими связями в криминальном мире, избираются в состав Жогорку Кенеша, теневые структуры используются в ряде случаев для оказания давления на различные политические силы, а их ресурсы привлекаются для проведения политических кампаний[180] .

Однако по мере укрепления власти их использование в политических интересах становится ненужным, и тогда уже сами криминальные группы становятся объектом преследования со стороны правоохранительных органов (например, как это случилось с криминальным «авторитетом» Рыспеком Акматбаевым).

Относительно новым участником политики являются профессиональные корпорации , связанные с обслуживанием политики. Среди них наиболее активными являются средства массовой информации. Большинство из них финансируются определенными политическими силами и позиционируются как защищающие их интересы[181] .

В последнее время сформировалось экспертное сообщество, активно влияющее на политические процессы. При этом некоторые структуры, позиционируясь как экспертные институты, на самом деле являются активными политическими инструментами тех или иных политических сил, принимают активное участие в политических кампаниях и продвижении тех или иных политических идей.

Таким образом, в кыргызской политике ключевую роль сегодня играют неформальные политические структуры и отношения. Сохраняя неформальный статус, они, тем не менее, являются реальными политическими институтами, в то время как формальные политические институты в значительной степени выполняют декоративную функцию, что позволяет в некоторой степени понять причины устойчивости существовавшей при А.Акаеве политической системы.

К 2008 году в Кыргызской Республике сформированы президентская форма правления и квазидемократическая система политических институтов, несущих на себе идеологию и функции командно-административного режима. В силу формального демократического статуса политические институты не представляют реальные социальные группы и политические силы, и не являются инструментом народовластия. По этим причинам политическая система имеет не демократическую, а клановую природу, и реальная власть существует в неформальных структурах и центрах. Там же где она еще имеет более-менее демократичную форму, например – в выборных органах местного самоуправления, там предпринимаются попытки ограничить политическую самостоятельность. Если рассматривать приведенный пример, то в новой редакции Конституции Кыргызской Республики, принятой на всенародном референдуме 21 октября 2007 года, прямые выборы глав айыл окмоту[182] заменены выборами их местными кенешами[183] по представлению глав местных государственных администраций.

Таким образом, эти политические институты так же ставятся в зависимость от государства и политической элиты и теряют свою демократическую природу. В развитых обществах этот пробел в демократии восполняют политические партии.

§ 3. Политические партии.

Основной особенностью партийного устройства Киргизии, перешедшей в «новое» политическое время по наследству от «старого» можно считать то, что партии строятся вокруг той или иной политической персоналии, а не на основе конкретной политической идеи.

В связи с этим очень сложно определить политико-идеологический спектр Кыргызстана. За исключением коммунистов, достаточно затруднительно квалифицировать партии по их принадлежности к правым, левым или центристским силам. И анализ программ политических партий не позволяет сделать этого. Часто название партии может носить «правый» характер, а в основных приоритетах прописаны традиционные цели «левых» сил[184] . Структура партийного пространства лишь в незначительной степени отражает новую социальную структуру общества и новую структуру социальных целей и ожиданий. Левые и левоцентристские партии представляют интересы тех социальных слоев, которые испытывают наибольшие проблемы в связи с переходом к рыночной экономике. Это пенсионеры, молодежь, бедные и социально незащищенные слои общества, а также сторонники социалистических ценностных ориентаций. Наоборот, правые и правоцентристские партии объединяют новые социальные группы: предпринимателей, крупных собственников, сторонников идей национального возрождения. Подавляюще преобладают центристские партии, составляющие 62% от общего числа. Центристские партии привлекают в свои ряды социальные слои, сконцентрированные вокруг органов государственной власти и государственных предприятий, бюджетников[185] . «Была ностальгия по социалистическим временам - вот вам и социалистические\коммунистические партии. Был протест против советского авторитаризма - вот вам и демократы. Было недовольство русификацией - вот вам и националистические партии. Была привычка жить, как скажут сверху - вот вам и партии власти»[186] .

Еще одной характерной особенностью является недолговременность существования политических движений. После достижения той цели, ради которой они были образованы, движения распадаются или трансформируются в более устойчивые и организационно оформленные структуры, в том числе иногда - в политические партии. Традиционные же политические партии при этом становятся все более малочисленными. Продолжительность их существования связана скорее с продолжительностью политической жизни их лидеров, чем с реализацией тех или иных идей.

Другой чертой партийного устройства является появление многочисленных партий накануне выборов – для отражения корпоративных интересов небольшого числа людей. Это было видно на примере выборов в парламент в 2007 году. Накануне выборов 25,8 процента респондентов не имели представления о том, за какую партию они будут голосовать, или не собирались голосовать ни за какую политическую партию. Тем не менее, это было существенным продвижением вперед, поскольку еще в июне 2007 года не знали, какой политической партии отдать свои голоса, 77,3 процента опрошенных. Параллельно резко возросло количество формально действующих партий – их число превысило 100. Однако далеко не все из них существовали реально. Как показали выборы, 50 партий высказали намерение в них участвовать, из них 20 подали списки кандидатов, 12 партий дошли до финиша, из них 3 партии завоевали места в парламенте. Итоги первых выборов по партийным спискам показали, что многие политические партии временные и не имеют реальной социальной поддержки[187] .

В целом, всю оппозицию в её нынешнем состоянии можно условно разделить на три лагеря.

1.Радикальная оппозиция . Прежде всего – это «Ата Мекен». У радикальной оппозиции одна идеология – сменить президента. Разочарованная часть электората, несомненно, поддержит их действия, но все зависит ошибок правительства – не будет ошибок, у партии не будет голосов.

2.Умеренная оппозиция . Это социалисты, националисты, либералы, даже коммунисты. То есть те, кто пока придаёт устойчивость политической системе и не позволяет расшатать до основания государственные устои. Кроме коммунистов, которые призвали вернуться в советский строй, другие так и не смогли ясно предложить свои модели развития Кыргызстана. Но продолжают отстаивать свои принципы: социалисты - за социально-ориентированную экономику, националисты - за самобытный путь развития, а либералы - за большую свободу и ограничение вмешательства государства в дела общества. В этот круг входит и большая часть НПО. Несмотря на разношерстность, всех их объединяет стремление к переменам к лучшему, поскольку, на их взгляд, власть не состоялась как двигатель прогресса и тормозит развитие страны. Но умеренные хотят перемен конституционным демократическим путем - на основе выборов. Радикальная часть оппозиции их не привлекает своею непомерной амбициозностью, непоследовательностью и отсутствием чёткой программы действий. Умеренные могут превратиться в мощную политическую силу, если смогут создать сплоченную коалицию, нацеленную на массированную обработку электората и оказание цивилизованного давления на власть, вынуждая её делать реформы.

Если власть не сможет оценить их роль в обществе и пойти на конструктивные отношения с ними, то многие умеренные в принципе могут пойти на союз с радикальной оппозицией и тоже поставить вопрос о целесообразности существования исполнительной власти в таком виде. Как показали события 24 марта, такой вариант возможен.

3.Временщики-ситуационники . Это весьма распространенное явление в постсоветских странах, где позиции оппозиции не отрегулированы ни законодательно, ни политически, ни с точки зрения политической культуры. В условиях сохранения враждебного отношения к инакомыслию многие не могут открыто выразить свои взгляды и вынуждены занимать такую позицию. Фактически это не согласные с действиями правительства чиновники и не определившиеся члены оппозиции.

Все сказанное выше позволяет говорить, что на самом деле имеет быть существование не партий, а протопартий, еще находящихся в стадии формирования. По крайней мере с точки зрения классического европейского строительства. Потому как среди киргизских политических экспертов есть одиночные мнения, что существующий в Киргизии формат партий есть не что иное как новый тип, может даже уровень партий, отличающихся краткосрочным объединением политических деятелей, ради достижения какой-либо конкретной идеи[188] .

Тем не менее, ни та, ни другая структура в Киргизии не работает, фактически мы видим только объединения людей, своеобразные клубы по интересам. Что, безусловно, не на пользу демократическому развитию.

Можно констатировать, чтосегодня участие партий в процессе принятия решений буквально ограничено организацией антиправительственных и антиоппозиционных (против других представителей оппозиции) демонстраций и манифестаций с громкими лозунгами и без видимых результатов.

§ 4. Неправительственные организации.

Что же касается гражданского общества как политического института, то исторически НПО компенсировали в стране недостаточность опыта демократического управления, слабость государственных институтов, характерные для переходного этапа, вынуждены неправительственные организации. Деятельность НПО, особенно в первые годы реформ, восполняла недостаточность функционирования правительства и политических партий[189] .

В условиях, когда политические партии на первом этапе своего развития были в основном клиентистскими организациями правительства, именно неправительственные организации представляли политические интересы различных социальных групп.

По степени вовлеченности в политические процессы НПО делились и продолжают делиться сейчас на[190] :

-ориентированные на политическое участие в основных целях своей деятельности и по характеру используемых методов работы, акций и тому подобное. (общественное объединение «Гражданское общество против коррупции»).

-ориентированные на развитие взаимодействия с государственными структурами и в силу этого оказывающих влияние и участвующих в политических процессах (Ассоциация центров поддержки гражданского общества, экологические НПО).

-представляющие интересы определенных социальных групп и в силу этого стремящихся к политическому участию (молодежные, женские, профсоюзные организации союзы ветеранов ассоциации по защите прав потребителей, правозащитные организации ассоциации врачей, юристов и тому подобное.

-не имеющие отношения к политическим процессам, но вынужденные прибегать к политическому участию для решения своих задач (общество «Умут», Международный благотворительный фонд «Мээрим», Центр общественных технологий, образовательные НПО).

Ряд НПО, особенно крупные общественные объединения, совмещают эти четыре типа. Так, Ассамблея народа Кыргызстана, представляя интересы этнических групп, активно занимается развитием механизмов взаимодействия с государственными органами и также является крупным субъектом политических деятельности. Коалиция НПО «За демократию и гражданское общество», не представляя интересы каких-либо определенных социальных групп, в то же время претендует на политическое участие в ключевых политических процессах и активно участвует в формировании демократических механизмов взаимодействия с государственными органами.

Вместе с тем характер замещения функций политических партий неправительственными организациями имеет существенное противоречие с природой самих политических институтов. Неправительственные организации действуют не в пространстве политических интересов, а пространстве ценностей. Это связано с тем, что основная часть НПО возникла как производное от определенной геополитической функции, и были они результатом деятельности на территории Кыргызстана международных организаций, наднациональных образований. Инициаторами их создания были международное сообщество, отдельные инициативные группы или даже личности, заинтересованные в том, чтобы к процессам развития и достижениям современной цивилизации имели доступ представители не только экономически развитых стран.

Тем не менее, неправительственные организации достаточно активно выполняют политические функции и проявляют себя как достаточно сильные политические институты. Примером может служить кампания по мониторингу референдума по новой редакции Конституции страны и выборов в Жогорку Кенеш в 2007 году. Именно НПО взяли на себя основную часть этой работы и заняли более последовательную и принципиальную позицию в оценке качества проведения этих мероприятий, чем политические партии[191] .

Однако существует ряд ограничений на такого рода позицию и роль неправительственных организаций в политической системе страны[192] :

- Базовые конституционные положения, определяющие деятельность гражданского общества, продолжают оставаться противоречивыми и несут элементы государственной монополии на управление общественными процессами.

- Политическая деятельность неправительственных организаций имеет ограничения по финансированию и форматам. Так, право проводить собрания, шествия, митинги, демонстрации, пикеты ограничено условием предварительного уведомления органов исполнительной власти или органов местного самоуправления, а также выделением специальных мест проведения таких мероприятий, что нередко используется местными властями для отказов в проведении гражданских акций в нежелательных для них случаях. К тому же, следую последней политической моде, в том числе и в России, 25 января. Министерство юстиции Киргизии издало распоряжение о проверки всех финансовых потоков, поступающих из-за рубежа. В ответ лидеры НПО заявили о продолжении целенаправленной кампании по дискредитации гражданского сектора[193] .

- В значительной степени затруднен переход к институциональным формам и нормированным процедурам взаимодействия неправительственного сектора с другими политическими институтами. Практика показывает, что новые формы воспринимаются негативно как государственными органами, так и гражданским обществом и требуют серьезной нормотворческой инсталляционной и образовательной работы.

- Одной из них проблем остается недоверие, существующее между органами государственного управления и институтами гражданского общества. Более того, в самом гражданском секторе нет согласия по многим вопросам взаимодействия с государством.

- Другая проблема - недостаточный уровень подготовки представителей гражданского общества для компетентного взаимодействия с органами государственного управления. Кроме того, имеет место отрыв общественных организаций от интересов социальной группы, которую они представляют.

Что примечательно в ходе парламентской выборной кампании 2007 года наметился процесс перехода активистов неправительственных организаций к работе в составе политических партий. Однако при этом большинство из них сохраняют двойственность своего положения, что вызывало определенные правовые проблемы, поскольку деятельность многих НПО финансируется иностранными или международными спонсорами, а подобного рода финансирование для политических организаций запрещено законом. Это еще раз говорит о быстроте смены политических взглядов многих деятелей в Киргизии[194] .

Можно резюмировать, что по мере развития политических институтов, укрепления политических партий неправительственные организации будут терять свои политические функции, либо менять сферу их реализации. Хотя как показали последние прошедшие парламентские выборы, развитие политического пространства может затянутся.

§ 5. Выборы.

Вслед за Россией и Казахстаном, Кыргызстан, претворив в жизнь единоличное решение главы государства, присоединился к клубу стран, сформировавших законодательную ветвь власти на основе пропорциональной избирательной системы. Официальное объяснение причин перехода на новую систему выборов связывалось с важностью стимулирования в политической жизни страны многопартийности и развития политических партий.

Впервые система выборов по партийным спискам была испытана на практике 16 декабря 2007 года во время выборов в Жогорку Кенеш Кыргызской Республики. По их итогам партия «Ак-Жол» получила 71 депутатское место из 90, социал-демократическая -11 мест и коммунистическая партия – 8. Таким образом, во вновь избранном кыргызском парламенте четыре пятых депутатских мандатов досталось проправительственной партии и лишь четверть – другим партиям, известным к тому же своим лояльным отношением к власти. Крупнейшая оппозиционная партия Кыргызстана «Ата –Мекен», оказалась вне стен парламента[195] .

Помимо традиционных нарушений в ходе самих выборов[196] , это было связанно с новым способом определения победителей. Согласно избирательному кодексу, партия должна завоевать 5% от списочного числа избирателей. Кроме того власти, опасаясь, что, даже используя административные ресурсы, они не выиграют выборы, ввели норму, что в каждом регионе партии-победители должны набрать не менее 0,5% голосов от общего списка избирателей. Что и не смогла сделать «Ата-Мекен», даже имея большее число голосов, чем две другие прошедшие оппозиционные партии[197] . Что наглядно показывает недемократичность новых избирательных процедур.

Кроме того, новая избирательная система, на основе которой был создан парламент в 2007 году, ставит перед его депутатами ряд новых проблем, с которыми он ранее не сталкивался. В частности, как известно, депутаты сильны связями со своим электоратом. В предыдущих составах Жогорку Кенеша депутаты, плохо или хорошо, но поддерживали контакты со своими избирателями, часто выезжали в округа, от которых они были избраны. Однако, теперь они фактически лишились своих избирателей поскольку попали в парламент по общепартийным спискам и у них нет нужды лично общаться с избирателями. Это обстоятельство существенно ослабляет контроль избирателей над своими избранниками и перед вновь избранными депутатам и будущими кандидатами в депутаты пока стоит задача решить, каким образом им вновь найти свой электорат.

Один из главных итогов выборов 16 декабря 2007 года состоит в том, что пропорциональная система способствовала консервации сложившейся властной конфигурации, укреплении командных методов руководства, в том числе и во вновь избранном законодательном органе.

Это сразу же отразилось на работе парламента. Спикер Жогорку Кенеш А.Мадумаров с первых же дней работы озвучил требования ужесточения порядка в парламенте. Например, по нему правом выступления на пленарных заседаниях будут обладать лишь спикер, лидеры фракций, председатели комитетов и докладчики по законопроектам. Настораживает стремление руководителей парламента ввести в регламент работы Жогорку Кенеша явно антидемократическую процедуру, лишающую этого права рядовых депутатов. И это в первую очередь касается депутатов от большинства, обречённых в рамках жёсткой партийной дисциплины на принятие вынужденного обета молчания. В отличие от них депутаты – коммунисты и социал-демократы выступают и в стенах парламента, СМИ и на телевидении. Отсюда вытекает специфика работы нового парламента заключающаяся в том, что представители партийного большинства имеют право решать всё, но не имеют права говорить, а представители партийного меньшинства имеют право много говорить, но не имеют права ничего решать.

Еще одним итогом выборов стало то, что в результате них власть лишила оппозицию легальных способов оппонирования - парламентской трибуны. Хотя в идеале власти должны были позаботиться о том, чтобы хоть какая-то ниша оставалась для оппозиции свободна. В этой связи не исключено то, что если в ближайшем будущем произойдет смена лидеров оппозиции, то им на смену наверняка придут более жесткие люди, которые будут действовать совсем по другим схемам, нежели нынешняя оппозиция.

В целом, учитывая итоги выборов все свелось к тому, что всю ответственность за дальнейшую судьбу страны полностью на себя взял президент Курманбек Бакиев. Теперь у него нет возможности ссылаться на то, что ему кто-то мешает: он сформировал правительство и пропрезидентской партии принадлежит большинство в парламенте. Что в принципе, соответствовало политической культуре, сложившейся еще во времена А.Акаева.

§ 6. Политическая культура.

Прежде всего, следует отметить, что на массовое сознание в Киргизии повлияло и влияет до сих пор уже озвученный фактор – неформальные институты. Неформальные институты - это не неформальные организации, а неформальные правила политического и общественного поведения. То есть это проблема уровня и качества поведенческой культуры, на формирование которой оказывали влияние различные явления и субстанции.

В кыргызской этнической среде совокупность неформальных институтов получило наименование «кыргызчылык»[198] . При этом родоплеменная принадлежность и родоплеменные отношения (которые в классическом понимании отсутствуют в Кыргызстане)[199] не есть сами по себе неформальный институт. Таковым является унаследованное исторической памятью неформальное правило родоплеменной солидарности, которое постепенно переросло в кланово-региональный принцип поддержки по родоплеменной принадлежности, и которое отчасти регулирует политическое поведение людей. Наиболее показательны в этом плане два вопроса - формирование правительства и выборы. «Кыргызчылык», как неформальный институт, требует, например, чтобы в правительстве были представлены представители, если не всех родов и племен, то, всяком случае, регионов. Отсутствие «своих» в правительстве вызывает возмущение и нарушает политический баланс. Проблема не в «представленности», а проблема в том, что личные качества, профессионализм отходят на второй, третий план. И соответствие с нормами поведенческой культуры «кыргызчылыка» власть должна маневрировать в рамках своей кадровой политики. И вступать в конфликт с законодательством, правда не напрямую, а опосредованно, через действия и поведение «назначенцев»[200] .

При этом «кыргызчылык», как общий принцип, влияет и на саму власть, и на оппозицию, и на народные массы, которые также руководствуются этим принципом. В то же время у каждой из указанных категорий населения Киргизии сложились своя, в чем-то отличная политическая культура.

Политическая культура элиты формировалась еще до мартовскоской революции и распада СССР. Значительная часть видных деятелей пришла в большую политику в годы горбачёвской перестройки и к моменту провозглашения Кыргызстаном независимости, получила определённую известность в обществе[201] . Поэтому не удивительно, что среди основных протестных требований участников событий марта 2005 года были реформы. В том числе и кадровые: предполагалось, что «вброс» новых, более инновационно-ориентированных, передовых реформаторов сможет перенаправить управление страной в нужном фарватере, с последующим выходом из системного кризиса. Однако в последующий период в стране не произошло значительных изменений как в политике, так и в экономике. Во многом подобное «замораживание» процессов обновления объясняется типологией нынешних лидеров кыргызской элиты[202] .

Как правило, это люди, в большей степени характеризующиеся одним типом организации своей деятельности, опытом работы на административно-хозяйственных постах, однотипной общеобразовательной «школой», одним ценностно-идеологическим набором. Это вчерашние управленцы все того же высшего или среднего эшелона номенклатурно-хозяйствующего типа, демонстрирующего скорее не реформаторский дух, а предпочтение ореола «жесткого государственника»[203] .

Одной из характерных черт современной властной элиты, позаимствованной из Акаевского прошлого, является ее представленность и продвижение по региональному признаку – юг и север. Региональный и трайбовый показатели даже в советское время играли существенную роль в процессе элитообразования.

Так же на их поведение влияет институт Семьи - Под Семьей в данном случае понимается не только и не просто собственно родственники людей, находящихся у власти. Семья – это особая социальная конгломерация, обладающая устойчивыми отношениями, основанными на общности интересов и высокой степени личного доверия. Сюда же относятся люди и группы, связанные личной историей с людьми во власти[204] .

Другой характерной особенностью элит переходных обществ является их разобщенныйхарактер, что в полной мере можно было наблюдать в Кыргызстане в ноябре 2006 года – в период принятия новой Конституции. Разобщенный характер элитных групп, выражающийся минимальным ценностным консенсусом как в стане власти, так и в стане оппозиции. Даже при обращении к практически одним и тем же ценностям и та, и другая сторона демонстрировали абсолютную разнонаправленность и целей, и самой деятельности. В том числе внутри каждого лагеря.

Следующей проявившейся особенностью в период после мартовской революции стали недостатки межэлитного взаимодействия. Рухнувшие традиции закрытого, иерархического негласного кодекса взаимоотношений времен СССР, трайбовые коммуникации акаевского периода, а также отсутствие хоть какой-либо практики, в том числе исторической, не считая курултаев, сходов, межплеменных коммуникаций, безусловно, не стали основой для новых традиций взаимодействия кыргызских элит образца начала XXI века[205] .

Все проявления политической активности явно демонстрируют абсолютное отсутствие в элитной среде элементарных основ и традиций коммуникационного договора, выражающихся в простых, на первый взгляд, категориях - проявление толерантности, взаимопонимания, консенсуса. Взаимодействие как внутри элитных групп, так и на уровне власть/оппозиция, власть/общество проходит на уровне «революционной волны», эмоциональных выпадов и выступлений. Деятельностный режим созидания подменяется идеологически-ориентированными прокламациями.

Проблема заключается в том, что своих собственных традиций и технологий коммуникационного договора, адаптированных к новой парадигме развития, новым условиям и установкам, в управленческих, элитных, властных кругах еще не было выработано. За 15 постсоветских лет стали рушиться уже привычные, выработанные и адаптированные к местным, ментальным, традиционным и новым советским условиям коммуникационные традиции, имеющие свои особенности и каналы, такие как кланово-корпоративные, партийно-номенклатурные, профессионально-профильные и иные. Как правило, они выражались в закрытых, внутренних, «закулисных» формах. Так принимались и самые важные в стране решения, так решались и несложные коллективные вопросы, прикрытые формальной атрибутикой, например, - «почти единогласным голосованием». Принятие общего, псевдодемократического решения проходило кулуарно, в форматах закрытого типа.

Сегодня, когда официальной идеологией провозглашена свобода, гласность, демократия, но полностью отсутствуют традиции или механизмы принятия решений новопринятого образца, происходит закономерный сбой в коммуникации. Вернее, в той ее части, когда обществу необходимо принять серьезное, порой ключевое политическое решение.

События марта 2005 года и последующая «революционность» внесли еще большую сумятицу в процесс принятия решений. Подобная коммуникационная проблема стала «камнем преткновения» в невозможности не только договориться, но и, собственно, вообще взаимодействовать между элитными группами - между властью и оппозицией, часто между самими ветвями власти, между отдельными политиками и чиновниками по ключевым направлениям.

Можно констатировать, что пока в стране, и в том числе на уровне элит, не достигнуты и даже нет попыток выработать особые правила игры, культуры взаимодействия и договора, которая, в свою очередь, охватывает все стороны жизни социума - и управленческую, и политическую, и социальную, и экономическую, и - что не менее важно – идеологическую и идентификационную[206] .

Более того, наблюдается процесс отторжения новых технологий коммуникаций и управления политической элитой – все больше проявляется тенденция к консервации[207] . Что негативно сказывается на стабильности общества, как системы в целом, которое достигается способностью элит достигать консенсуса, касающегося принципов политической деятельности и взаимоотношений, а также поддержки существующих или создающихся политических институтов. В условиях социально-политической нестабильности внутри самого переходного общества Киргизии отсутствие коммуникации внутри элиты может вызвать очередной кризис из которого страна может и не выйти.

Если говорить о кадрах, формирующих нынешнюю элиту, то это унаследованная от акаевского режима система подбора и расстановки людей на должности ущемляет не только права и возможности представителей национальных меньшинств, но и собственно самих кыргызов. Например, «нужны ли в Кыргызстане для государственной службы люди, окончившие, скажем, Гарвардский университет? Если нет поддержки «сверху», то нет. Кадры подбираются исходя не из нужд государства, а из собственных нужд - по личной преданности или по «коррупционной бухгалтерии»[208] .

Что касается путей и механизмов удержания власти, используемых нынешней элитой, то они недемократичны и мало чем отличаются от механизмов используемых во времена А.Акаева. Самый легальный инструмент – это выборы. Но выборы и сейчас проводятся «по сталинской схеме - выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто считает»[209] .

Объективность, следование закону и справедливость в действиях органов государственной власти во время выборов отходят на второй план, поощряется полная лояльность целям и интересам правящего режима. За прошедшее время в сознании госчиновников всех уровней только укрепилось мнение, что выборы - это есть проверка их на надёжность правящему режиму. Масштабные кадровые перемены после выборов стали обычным явлением в действиях исполнительной власти. Поэтому чиновники легко пренебрегают законом, полномасштабно используют административный ресурс и по существу во время выборов занимаются преступной деятельностью[210] .

Такое поведение госслужащих привело к моральной деградации всей управленческой вертикали и плачевному положению дел в исполнительной власти. За прошедшее после мартовской революции время в среде госуправленцев не появилось слоя людей, которые стремились бы следовать демократическим ценностям. В основной своей массе они представляют собой временщиков и приспособленцев к любым доминирующим политическим настроениям. Они готовы служить лидеру с любыми взглядами с тем, чтобы сохранить себя в нише государственной власти и иметь возможность реализовать свои личные корыстные интересы[211] .

Парламент страны за прошедшее время не смог создать эффективную и продуманную правовую базу защиты не только чиновников, но и своих депутатов. Они также беззащитны ввиду отсутствия справедливой и честной судебной ветви власти. Главной причиной безответственности власти по отношению к законности является хроническая безнаказанность. Все громкие коррупционные скандалы по существу закончились ничем. В таких условиях честный чиновник чувствует себя беззащитным и обделенным, и отстоять свое право на справедливое на основе закона ведение государственных дел не имеет возможности[212] .

Отдельного разговора требует деятельность избирательных комиссий всех уровней. В комиссиях состоят в основном представители интеллигенции. Но внимательно наблюдая за их деятельностью, можно сделать вывод о том, что для большинства из них выборы превратились во временное доходное дело и средство манипулиции голосами избирателей[213] .

Как сказал один из киргизских аналитиков «в Кыргызстане сейчас эпоха брежневизма. Государственный менеджмент практически не изменился: тот же аппарат ЦК с функциональными и отраслевыми отделами (администрация президента), такой же аппарат правительства, беспомощные министры, судебная система как отрасль исполнительной власти, первые секретари обкомов и райкомов (акимы и губернаторы), которые подконтрольны и зависят от президента (генерального или первого секретаря). Набор функций, характер деятельности, стиль руководства, вертикаль взаимоответственности остаются прежними, советскими»[214] .

Все сказанное позволяет говорить, что в политической культуре элиты прежде всего именно традиционность повлияла на развитие этого слоя населения после мартовской революции. Традиционность оказалась сильнее краткосрочных демократических и революционных порывов. И это формирует благодатную почву для появления авторитарного лидера.[215]

Во всех странах мира вторым основным актором политического пространства является оппозиция.

«Взаимоотношения между властью и оппозицией на сегодняшний день выходят на уровень метафорической абстрактной формы взаимоотношений. Я хочу сказать, что сейчас в Кыргызстане отсутствует политика как таковая, остались некие политтехнологические действия. Поэтому поле, на котором идет сражение между оппозицией и властью, это не место сражения конкурентов, которые предлагают идеи, планы, программы, а некое пространство, где основным мотивом и предметом обсуждений являются ошибки правительства. Оппозиция зачастую ничего не предлагая, критикует исполнительную ветвь власти за промахи, причем, нередко делает это умозрительно и необъективно»[216] .

Из этого утверждения можно выделить первую характеристику политической культуры оппозиции – критицизм и зависимость от существующей власти. Именно на ошибках власти и может усиливаться современная киргизская оппозиция. Чем больше ошибок, тем сильнее оппозиция. К «самостоятельному альтернативному, действительно оппозиционному действию, похоже, сегодня не способна ни одна из существующих политических партий»[217] .

Отсутствие стратегического целеполагания и собственного видения – вторая характеристика. Одной из основных мотиваций протестующих 24 марта 2005 года было «свержение режима Акаева», то есть не идеологическое, программное видение будущего, а просто тактическая ситуативная цель – «Акаев кетсин», в ноябрьские дни года 2006 были - «Бакиев кетсин, Кулов кетсин». В большей массе это были неосознанные слоганы о смене данного, ненавистного в этот день, год, час властного правителя, протестная масса «Мы против - сегодня», без проекции в осознанное «завтра». Эмоциональные, ситуативные требования, артикулируемые массами вслед за их лидерами, без прагматичного, конструктивного будущего, ответственность за которое так и не была заявлена ни одной из политических сил в стане оппозиции[218] .

И, прежде всего, потому, что они не имеют перспективной с точки зрения развития страны идеологии, программы и стратегии действий.

В своем большинстве эти группы опираются на социалистические или национал-социалистические идеи, которые хороши для богатых или крайне бедных обществ, но могут быть опасны для развивающихся обществ.

Третьей характеристикой является то, что существующие оппозиционные группы объединяют в своем составе по преимуществу политических деятелей старого типа, эпохи раннего становления демократии, неспособных перестроить свое мышление, свои ценностные ориентации и сформировавшиеся отношения к другим политикам, в том числе находящимся у власти. Стереотипы старого политического мышления настолько сильны, что они раз за разом повторяют одни и те же слова и действия, несмотря на то, что уже делали или говорили это и потерпели поражение, то есть у них полностью отсутствует рефлексия. Это люди системы, когда не надо было думать, и каждый раз менять подходы и решения. Они привыкли действовать по раз и навсегда определенной схеме[219] .

Это усугубляется тем, что ряды оппозиции постоянно пополняются чиновниками, не востребованными по разным причинам существующей властью, которые не являются демократами. Поэтому она не является крепкосплоченной политической силой, а представляет собой несколько групп политиков, которые сосуществуют в режиме временных союзов или объединений, которые при этом продолжают соперничество друг с другом в ущерб общим интересам[220] .

Но, пожалуй, самой важной характеристикой является то, что, это совершенно безопорная оппозиция, за ней не стоит, ни одна социальная страта. «Они претендуют на защиту интересов абстрактного «народа», то есть ничьих конкретно, кроме своих собственных. Поэтому там, где их самих нет, их политическая сила сразу же заканчивается. И на митинги они в состоянии прийти только сами, других приводят за деньги. Они не защищают интересы бедных, потому что сами богаты, и не защищают интересы богатых, поскольку хотят отнять и поделить. Они не защищают интересы кыргызов, поскольку не знают, кто это, и не представляют интересы других этнических групп, так как путают патриотизм с национализмом. Они вообще никого не представляют»[221] .

Таким образом, можно сделать вывод, что для нынешней оппозиции, так же как и для правящей верхушки, из двух политических курсов – борьба за власть и борьба за демократию - первый является основным, и, причём, второй во многих случаях не является даже составляющим компонентом в политической борьбе. «В настоящий момент я вижу некий торг между властью и оппозицией, где люди пытаются предъявить собственные интересы и получить индивидуальные дивиденды. Кроме того, нужно совершенно четко понимать, что власть и оппозиция лишены широкой активной социальной базы»[222] .

Фактически, «послемартовская» киргизская оппозиция осталась все та же, что и «акаевская» – и по методам и по мотивам. Киргизская оппозиция вообще изначально формировалась как протестная, ориентированная только на реакцию в отношении действий (в основном ошибок) власти и не выдвигающая собственных инициатив. В силу этого, они не могут выйти за узкий круг форматов действий, которые связаны именно с протестным типом оппонирования (митинги, голодовки, пикеты и так далее), и которые не имеют позитивного общественного потенциала.

Как сказал политолог Радислав Сафин «Нам нужна своя, киргизская оппозиция со своими, не привнесенными идеями и целями»[223]

Пока же можно говорить только об одном новом явлении - тот формат, в котором произошла смена власти в Кыргызстане в марте 2005 года, сформировал «революционную» оппозицию, то есть такую оппозицию, доминантой деятельности которой становится смена власти сама по себе. Формируется цикл периодических крушений государственности, цикл обновления политики через тотальное крушение ее собственной архитектуры - государственного, социального и морального порядков[224] .

Что и подтверждается постепенной радикализацией требований части оппозиционных лидеров и их открытое неприятие возможности переговоров[225] .

Какие изменения произошли за прошедшее время в массовом политическом сознании населения Киргизии и были ли они вообще?

Прежде всего, следует сказать, что население Киргизии начиная с момента получения независимости находится в идейной фрустрации, которую власти не смогли, да и не пытались преодолеть. Идейное пространство страны оказалось незаполненным, начиная от базового вопроса самоидентификации, заканчивая вопросами политического строительства.

Для кыргызов, получивших после обретения независимости наименование государствообразующей или титульной нации, до сих пор принципиальным остается вопрос: перестали ли они чувствовать и понимать себя национальным меньшинством? Вопрос не в численности, и не в титульности, а в мировоззрении и образе действий. Бывшая по советскому ранжиру одиннадцатой республикой, а значит и нацией (и в этом смысле национальным меньшинством), кыргызская нация стала вдруг первой. Но, тем не менее кыргыз до сих пор не считает себя «кыргызстанецем». За рубежом говорит, что он кыргыз, в лучшем случае звучит фраза: «я из Кыргызстана», но не «я - кыргызстанец»[226] .

Это говорит о наличии в Киргизии кризиса идентичности населения, что в частности подтверждается высказываниями нового государственного секретаря Адхана Мадумаров[227] .

До сих пор актуальна проблема, связанная с политической психологией. Психология связана с тем, что бывшие советские люди (большинство живущих в Кыргызстане - бывшие советские люди) имеют представление о партиях только в виде КПСС. Причем КПСС это не совсем политическая партия в том смысле, как это понимают на Западе. КПСС была неким надгосударственным органом управления, причем органом управления, который влиял практически на все сферы жизнедеятельности людей, государства, и, вместе с тем находился вне критики. Образно говоря, люди представляли себе КПСС как некоего вечного, жесткого руководителя и вместе с тем кормильца. Это орган, который дает работу, дает отпуск, премии, ордена, сажает в тюрьмы. Это очень сильно повлияло вообще на восприятие политических партий и власти в Кыргызстане[228] .

Изначально, по ощущениям населения страны власть обитала не в Доме Правительства и не в семье президента, хотя казалось, что именно там принимались решения. В действительности же власть концентрировалась в сохранившемся с прежних времен представлении людей о том, что должна существовать некая государственная, как правило, персонифицированная высшая сила, мудрость и справедливость. То есть власть продолжала носить скорее божественный, чем социальный характер. Ее «конституцией» была вера в хорошего президента и в его справедливые решения. Ее законами были убеждения, что президент - отец нации, он отвечает за все и должен делать жизнь народа лучше. [229] . Поэтому президент, не смотря на то, что он «плохой» президент оставался президентом[230] .

Более того, по мнению известного в Киргизии политолога, бывшего помощника президента Кыргызской Республики В. Богатырева, «акт демократического действия у кыргызов всегда носит реальный, а не символический характер. И если западный обыватель может прийти на митинг, а через час, в крайнем случае – вечером спокойно вернуться домой, то наш, если уж он вышел с протестом, не уйдет, пока не добьется своего. Особенностью кыргызской демократии является ее прецедентный, а не нормативный характер»[231] .

И в этом плане март 2005 года стал основоположником опасного для киргизского общества в целом явления – разрушения Идеи. Идеи сакральности власти в глазах народа, что в перспективе может привести к формированию таких политических традиций, как насильственное свержение действующей власти, если старая Идея не будет заменена новой.

Это привело к тому, что «граждане страны сейчас находятся в политической прострации и апатии, людей больше интересует решение собственных проблем. Причем, это происходит в условиях усиления миграционных настроений… это означает, что определенная часть граждан, находящихся в стране, не живет в ней, а скорее присутствует»[232] .

Кроме того, после мартовской революции усугубились ряд проблем: в частности еще активнее продолжился процесс дегуманизация общественных отношений (характеризующийся разрушением традиционного института семьи; усилением враждебности в межсословных отношениях, а также нарастанием проблем в рамках взаимоотношений «город-село»; нарастанием отчужденности в межнациональных и межконфессиональных отношениях; инкорпорации преступных организаций в решении вопросов политики, экономики; заменой морали и нравственности индивидуальным и общественным меркантилизмом)[233] .

Все сказанное привело к тому, что целый пласт безработных людей, составляющий высокий процент от общего числа граждан, выполняет деструктивную функцию. Появилась новая «профессия». «Пикетчик» – это сотни безработных мужчин и женщин, посещающие все митинги, в бессчетном количестве происходившие в разных регионах республики на протяжении двух лет. За определенную плату они берут в руки плакаты с теми лозунгами, которые диктует «заказчик». Одни и те же лица мелькают на проправительственных и оппозиционных митингах и пикетах[234] .

Другой процент составляет огромное число молодых людей, промышляющих грабежом и разбоем. По сообщениям органов правопорядка, молодые люди, от безысходности едут из сел в города, где не найдя себе работы, объединяются в преступные группировки[235] .

Интересен и тот факт, что народ на тех же митингах требует чего угодно: свержения существующей власти, принятия или смены того или иного политика, отказа от инициативы НIPC, но только не работы. Это говорит о том, что труд в связи с различными причинами (недостаточная поддержка государства, низкие заработные платы, премии и пенсии), а главное отсутствие идеологических мотиваций, теряет свою значимость у определенных групп людей, которые являются частью общества[236] .

В целом, можно констатировать, что в течение всех лет начиная с момента независимости и в том числе, после мартовской революции, интересы социальных групп, что собственно и составляет энергию политических идей и действий, не были артикулированы ни в политическом действии, ни даже в экспертной рефлексии. Образно говоря, «народ» не знал, чего он хочет, предъявляя властям нечто, не большее, чем ведомость жизненных дефицитов и ностальгию по уходившему в прошлое социальному укладу.

Да и самого народа не было. Были южане, северяне, представители родов, демократы, пенсионеры, челноки, бизнесмены и много других, которые никогда не воспринимали себя как кыргызский народ.

Поэтому, к сожалению, никакой политики в действиях населения страны не было и не появилось ее и после мартовской революции.

Вывод.

Подводя итог можно сказать, что период времени прошедший с момента революции Тюльпанов в марте 2005 года по настоящий момент характерен:

· Продолжающимся негативным социально-экономическим развитием Кыргызстана.

· Усилением традиционалистских тенденций и устремлений, проявившееся прежде всего в приемственности свергнутому режиму и в политичческом сознании населения Киргизии.

· Усилением власти президента, в некоторых моментах даже больше чем во времена А.Акаева.

· Отсутствием иной политической силы способной взять на себя ответственность за развитие страны.

В указанное время, в основном произошел к возврат к типу и системе политического устройства, существовавшей до 24 марта 2005 года, что не позволяет говорить о каком-либо процессе политической модернизации с 2005 по 2008 годы.

В тоже время, процесс консервация режима и усиления политической власти президента страны К. Бакиева отчасти имел и положительный результат – в стране не повторилась ситуация на Украине, связанная с нескончаемыми конфликтами президента и парламента, что позволяет говорить об определенной стабильности режима.

По словам лидера оппозиционной политической партии «Ата Мекен» Темира Сариева: «Ситуация в Киргизии с 2005 года резко изменилась. Тогда, после «тюльпановой революции», народ рассчитывал, что новая власть проведет реформы и будет продвигать общество по пути дальнейшей демократизации. Но вместо этого произошло то, что мы сегодня и имеем: новое руководство, захватившее власть на волне народного недовольства, не только продолжает старую политику, но в каких-то антидемократических мерах превзошло ее. Президент всячески усиливает собственную власть и пытается установить авторитарный режим»[237] .

Эта фраза была сказана Темиром Сариевым во время интервью, за 3 дня до парламентских выборов, которые его партия проиграла проправительственной партии «Ак-Жол». Что лишний раз подтверждает верность его слов и успех нового президента Кыргызстана Курманбека Бакиева в политическом строительстве.

Заключение.

В результате исследования, мы пришли к выводу, что, несмотря на активные социальные выступления в марте 2005 года против авторитарного режима А.Акаева, названные «революция Тюльпанов» и имевшие своей целью ускорить процесс политической модернизации страны, характер режима остался прежним. Современный Кыргызстан представляет собой копию режима А.Акаева с новыми персоналиями в лице высших государственных чиновников и отчасти бизнес-элиты (хотя в Кыргызстане эти две категории тесно взаимосвязаны). Такая преемственность объясняется тем, что:

· После мартовской революции, сохранилась прежняя система государственного управление, не менявшаяся с советских времен, основанная на региональном представительстве и клановости.

· Отсутствовала система рекрутинга кадров на высшие государственные посты новых людей и возможность социального «лифтинга».

· Население Киргизии не смогло выдвинуть консолидированного мнения относительно будущего развития Киргизии, кроме того, отсутствовал социальная прослойка, являющаяся традиционным проводником ценностей демократии, неприкосновенности частной собственности и политического равенства – средний класс

· Новая элита, пришедшая к власти в своем политическом видении будущего Киргизии не отличалась от старой и в большинстве своем не имела желания дальнейшей политической модернизации, боясь потерять власть.

· Отсутствовали сильные оппозиционные партии и течения, способные на конструктивный диалог с новой властью; способы, практика и желания принятия компромиссных решений.

· За столь короткий промежуток времени невозможно было изменить систему социального права и отношений, сложившуюся в Киргизии. В результате продолжила свое существование и все также остается актуальной прежняя система «неформальных отношений».

· Традиции оказались устойчивы и оказали влияние на принятие политических решений, экономическое развитие и социальные отношения Киргизии и в постреволюционный период.

· Появились объективные обстоятельства, потребовавшие централизации власти: ухудшение социально-экономического положения населения страны, тенденция к регионализму, рост преступности.

· Коррупция тормозила любые демократические и экономические преобразования.

Все это усугублялось тем, что в стране наблюдался низкий уровень экономического и социального развития в предшествующий период, и что не позволило создать основу для политической модернизации страны. Учитывая отсутствие серьезных изменений в социо-экономическом пространстве и на современном этапе развития, можно прогнозировать следующее сценарии:

1. Поступательное движение , связанное с постепенным увеличением демократических прав граждан и ослаблением авторитарного режима. Возможно в том случае, если новая политическая элита примет кардинальные меры по модернизации экономики страны и уменьшению роли традиционных тенденций в развитии страны.

2. Цикличное развитие , связанное с консервацией существующих отношений вплоть до следующих революционных изменений.

Из указанных вариантов, в силу существующих в Киргизии в настоящее время социальных, экономических, политических отношений, наиболее вероятен цикличный этап развития, связанный с самовоспроизводством политической элиты и сохранением авторитарного характера власти, что еще раз подтверждает тот факт, что политические изменения не приняли глубинный, системный характер.

Таким образом, на примере Киргизии нельзя говорить о революции как способе политической модернизации страны или же можно констатировать только частичную модернизацию. Это подтверждается тем, что в развитии Киргизии в полной мере проявились все пять кризисов, выделяемых политической наукой - идентичности, легитимности, участия, проникновения и распределения, а именно:

- Режим К.Бакиева показала очень высокую степень преемственности, по отношению к режиму ААкаева.

- На основе имеющихся данных нельзя говорить о формировании новых тенденции, явлений, традиций в политическом пространстве Киргизии, за исключением опыта смены власти силовым путем.

- Степень участия населения страны и оппозиции в политическом процессе в Киргизии не изменилась, а в некоторых моментах даже сократилась.

- Роль традиционной системы отношений и коммуникаций как внутри политической элиты, так и по каналам «элита – население», не изменилась.

- Способ принятия общественно-значимых решений не претерпел значительных изменений.

Что и позволяет сделать указанный вывод.

Данная работа может быть использована в дальнейших исследованиях экономических, социальных и политических процессов в Киргизии, странах Центрально-азиатского региона, а также в исследованиях, посвященных революции, как способе политической модернизации страны.

Перспективы развития данного исследования связаны с более подробным изучением влияния международного сообщества и соседних стран на процесс политической модернизации Киргизии, более точной классификации социальных выступлений в Киргизии в марте 2005 года («революции Тюльпанов»), а также с изучением международного резонанса произошедших событий.

Список использованных источников и литературы.

I. Источники.

1. 15 новых независимых государств. Коэффициент младенческой смертности, 1960-2007 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

2. 15 новых независимых государств. Коэффициент суммарной рождаемости, 1958-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

3. 15 новых независимых государств. Материнская смертность, 1989-2004 (на 100000 живорождений) [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

4. 15 новых независимых государств. Медианный возраст населения, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

5. 15 новых независимых государств. Нетто-коэффициент воспроизводства, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

6. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент рождаемости (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

7. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент смертности (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

8. Transparency International Annual Report (2005 - 2007) [Электронныйресурс] // Transparency International. – 2005 - 2007. - режимдоступа: http://www. transparency.org

9. Занятость (ГКЭД) [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

10. Итоги Первой национальной переписи населения Кыргызской Республики 1999 года [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 1999. - режим доступа: http://www.stat.kg.

11. Курс валют [Электронный ресурс] // ЦБ РФ. – 2008. –режим доступа: http:// www.cbrf.ru

12. Объем производства промышленной продукции по отраслям ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

13. О новой редакции Конституции Киргизской Республики: закон от 15 января 2007 года №2// Эркин-Тоо. – 2007. – 15 января

14. Отношение населения к власти и общественным институтам в Кыргызстане: стат.сб./Институт общественной политики IPP. – Офиц.изд. – Бишкек, 2006 – 33 с.

15. Поступление прямых иностранных инвестиций по ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

16. Поступление прямых иностранных инвестиций по странам [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

17. Прогноз численности населения на 2025 и 2050 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

18. Прогноз численности населения на 2025 и 2050 году (тысяч человек) [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

19. Сельскохозяйственная продукция по категориям хозяйств [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

20. Социальное развитие Республики Кыргызстан в 2001 году [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2001. - режим доступа: http://www.stat.kg.

21. Структура импорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

22. Структура экспорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

23. Уровень приватизации по отраслям хозяйства [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

II. Литература.

24. Акаев А. Об уроках мартовских событий в Киргизии»/ А.Акаев // Политический класс. – 2005. – №4. – С.62 – 70.

25. Акаева Б. Бермет Акаева: Самым большим конкурентом в этой предвыборной гонке для меня была власть [Электорнный ресурс] // Фергана.Ру. – 4 мая 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

26. Алмонд Г. Сравнительная политология. Подход с позиций "концепции развития". Г. Алмонд, Д. Пауэлл – М.: Просвещение, 1997. – 465 с.

27. Аптер Д. Политика модернизации. Д. Аптер – М.: Просвещение, 1993. – 600 с.

28. Бабакулов У. Киргизия в ожидании саммита или Блеск и нищета предШОСовского Бишкека [Электорнный ресурс] // Фергана.Ру. – 26 июня 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

29. Белухин С. Начали всплывать черные дела Акаева [Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

30. Бешимов Б. Кыргызстан: Стоит ли демократия на повестке дня страны? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

31. Бешимов Б. Тандем «Власть-Оппозиция» в 2007 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

32. Богатырев В. Конституция подписана: пора ее менять [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

33. Богатырев В. Затишье перед бурей? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

34. Богатырев В. Кыргызстан: пример демократического развития или угроза стабильности? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

35. Богатырев В. Место и роль политических партий в Кыргызстане [Электронный ресурс] / В.Богатырев//. Политические партии в Кыргызстане – Электрон.Дан. - Институт общественной политики IPP, 2006. – С.23. - режим доступа: http://www.ipp.kg

36. Богатырев В. О некоторых итогах 2006 года [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

37. Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

38. Богатырев В. Роль элит в принятии политических решений [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

39. Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

40. Боданский И. «Демократическая революция» в Кыргызстане: мифы и реальность [Электорнный ресурс] // ИноСМИ. - 11 апреля 2005. - режим доступа: http://www.inosmi.ru

41. Гаджиев К. С. Политическая наука. Пособие для преподавателей, аспирантов и студентов гуманитарных факультетов [Электронный ресурс] //Easy Book. - 2008. - режим доступа: http://www.easyschool.ru/books

42. Гельман В.Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989-1996) / В.Я. Гельман// Общественные науки и современность. – 1997. - № 4.

43. Глумсков Д. Пенсионером будет не каждый / Д. Глумсков/ Коммерсантъ. – 2002. - № 29(2398) – 19 февраля.

44. Гордон Л.А. Развилки и ловушки переходного периода / Л.А. Гордон, Н.П. Плискевич// Полис. – 1994. - № 4.

45. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе / Р.Дарендорф// Вопросы философии. – 1990. - № 9.

46. Денисенко В.С. Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри / Под ред. А. Малашенко и М. Брилл Олкотт. - Моск. Центр Карнеги. - М.: Арт-Бизнес-Центр, 2001. - 320 с.

47. Жороев Э. Суть политической реальности или Дискурс по-киргизски [Электорнный ресурс] // Фергана - 12 апреля 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

48. Иманалиев М Неформальные институты как «правила политической игры» в Кыргызстане. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

49. Иманалиев М Становление партийной системы в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

50. Иманалиев М. Проблемы национальной государственности в Центральной Азии [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

51. Иманалиев М. Развитие политической ситуации в Кыргызстане после 24 марта 2005 года [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

52. Иманалиев М. Филология межэтнических отношений [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

53. Искакова Г. Конституционная реформа и полномочия высших органов государственной власти в Кыргызстане: новый баланс? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

54. Искакова Г. Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

55. Кадыр М. Современное состояние исламского политического движения в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

56. Кадыров Ш. «Хороший» авторитаризм и «плохая» демократия? Комментарии оппонента // Азия и Африка сегодня. – 2006. - № 7. - C. 46

57. Кара-Мурза С.Г. Философский анализ «оранжевых революций». С.Г. Кара-Мурза. – М.: Эксмо, 2006. – 457 с.

58. Кац М. Слабость сильных руководителей Средней Азии (перевод статьи в United Press International) Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

59. Купряшихин Г.Л. Политическая модернизация. Г.Л. Купряшихин. - М.: Просвещение, 1991. – 357 с.

60. Куртов А. Киргизия: оппозиция проиграла раунд [Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

61. Кынев А.В. Кыргызстан до и после «Тюльпановой революции» [Электронный ресурс] // Международный институт гуманитарно-политических исследований. – 2005. –режим доступа: http://www.igpi.ru

62. Лапкин В.В. Пантин В.И. Политическая модернизация России: циклы, особенности, закономерности / В.В. Лапкин, В.И.Пантин. – М.: Книжный дом, 2002. – 459 с.

63. Липсет С. Политический человек С. Липсет – М.: Книжный дом, 2000. – 456 с.

64. Малетин С. С. Политология: авторизованное учебное пособие для студентов / [Электронный ресурс] //Easy Book. - 2008. - режим доступа: http://www.easyschool.ru/books

65. Мамараимов А. Аксыйская трагедия в Киргизии: Пеший марш как зеркало состоятельности власти [Электорнный ресурс] // Фергана. - 20 июня 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

66. Мамараимов А. Пятилетие «аксыйской трагедии» в Кыргызстане: сельчане остались в режиме ожидания // Фергана. - 19 марта 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

67. Мамараимов А. СМИ Киргизии как зеркало и катализатор проблемы «Север-Юг» [Электорнный ресурс // Фергана. - 25 июня 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

68. Матюхин А.В. Пути и теории политической модернизации в России: сравнительный анализ консервативных и анархистских подходов. А.В. Матюхин. – УРАО, 2005. - 313 с.

69. Мезис Л. Бюрократия .Л. Мезис. - М.: Просвещение, 1992. – 343 с.

70. Ниязи А. Киргизия и Туркмения – попытка сравнительного анализа моделей развития / А.Ниязи// Азия и Африка сегодня. – 2006. - № 7. - C. 42

71. Ногойбаева Э. Элита Кыргызстана: этапы формирования и особенности взаимодействия [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

72. Омаров М.Н. О человеческом факторе в кыргызской политике [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

73. Омаров М.Н. Парламент молчаливого большинства как зеркало кыргызской демократии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

74. Омаров Н.М. Межгосударственные отношения Киргизии и США: состояние и перспективы»/ Н.М. Омаров // США-Канада. – 2004. – №6. – С.62 – 70

75. Омуралиев К.Сокращение регуляторно-административных барьеров для развития предпринимательства в Кыргызстане: главные результаты и нерешенные проблемы [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

76. Ормонбеков Ж. Мифология политических партий в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

77. Пай Л. Аспекты политического развития. Аналитическое исследование Л. Пай – М.: Книга, 1997. – 543 с.

78. Пятибратова А. Киргизия: праздник революции в Оше не обошелся без конфликта [Электорнный ресурс // Фергана. - 24 марта 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

79. Райт С. Заблудший придаток. Кто и зачем ставит эксперименты над Киргизией? [Электронный ресурс] // ИА «Центральная Азия». – 2008. - режим доступа: http:// www.centrasia.ru

80. Растоу Д. Мир наций. Д. Растоу – М.: Просвещение, 1997. – 456 с.

81. Ручка А. Элиты транзитного общества [Электронный ресурс] // Диалог. – 2003. - режим доступа: http://www.dialogs.org.ua

82. Саипов А. Апрель 2007 – март 2005. В чем различия? [Электорнный ресурс // Фергана. - 01 апреля 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

83. Сариев Т. Выборы в Киргизии: нужна стабильность [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 13 декабря 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

84. Сафин Р. Парламентские выборы в Кыргызстане: 10 дней спустя [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

85. Сафин Р. Приведет ли апрельское оживление оппозиции к диалогу с властью? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

86. Тарасова Н. П. Индексы и индикаторы устойчивого развития [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2005. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

87. Текебаев, Омурбек. Бывший спикер парламента Киргизии [Электорнный ресурс] // Лента. - 07 мая 2007. - режим доступа: http://www.Lenta.ru

88. Тишин А.И. Процессы социальной диссипации в Кыргызской Республике [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2003. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

89. Топилин А.И. Демографическая ситуация в странах СНГ [Электронный ресурс] // Полит.Ру. – 18 апреля 2002. - режим доступа: http://www.polit.ru.

90. Торалиева Г. Права человека в Кыргызстане в 2007 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

91. Третьяк В.П. Центральноазиатские страны в мировой системе нефтеснабжения. В.П.Третьяк. – М.: Институт экономики РАН, 2007. – 45 с.

92. Укобова Т. Постреволюционный синдром [Электронный ресурс] // Институт стран СНГ. – 2006 - №139(01.02.2006). - режим доступа: http:// www.materik.ru

93. Урманов Э. Кадровые проблемы государственной службы и пути их решения [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

94. Фридман Л. Структурные сдвиги в экономике стран Центральной Азии / Л. Фридман // Россия XXI. - 2001. - № 5. - С.52.

95. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах С. Хантингтон – М.: издательство «Политика», 2001. – 512 с.

96. Хасанов Р. Что мешает экономике Кыргызстана спуртовать? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

97. Чуров В.Е. Суверенная демократия и выборы/ В.Е. Чуров// Российская газета (Федеральный выпуск). – 2007. - N4329. - 30 марта.

98. Шарп Д. От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения [Электорнный ресурс]: книга/ Д. Шарп – Электорн. Дан. - режим доступа: http://www.nmnby.org

99. Эйзенштадт Ш. Модернизация: протест и изменение Ш. Эйзенштадт – М.: Центрполиграф, 354 с.

100. Эсенбекова А. На пороге новых испытаний криминалом [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

101. Эсенбекова А. Труд «не по правилам» в сложных условиях: лицо современной внешней трудовой миграции [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

102. «Ата-Мекен»: «За программой приватизации энергетического комплекса Киргизии стоят «энергобароны» [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 19 марта 2008. – режим доступа: http:// www.easttime.ru

103. В высших эшелонах киргизской власти возникают неформальные оппозиционные друг другу группировки [Электорнный ресурс // Фергана. - 28 марта 2005. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

104. В Киргизии официально зарегистрировано 1766 исламских организаций [Электронный ресурс] // ИА «Regnum». – 8 сентября 2007. – режим доступа: http://www.regnum.ru.

105. Весна 2007 года: динамика политической борьбы и сценарии развития ситуации в Кыргызстане (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. 16 марта - режим доступа: http://www.ipp.kg

106. Власть и оппозиция в Киргизии / Независимая газета. – 2001. - №06(39) - 27 июня.

107. Границы дозволенного контроля: возможен ли диалог между СМИ и государством (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

108. Интегральная оценка интенсивности отраслевых структурных сдвигов [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2004. – № 183. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

109. Киргизия заинтересована в э ффективном сотрудничестве с РФ – Бакиев [Электорнный ресурс] // ИА «РИА-Новости». - 21 февраля 2008. - режим доступа: http://www.rian.ru

110. Киргизия: Парламентский комитет решит, оставлять ли американцев в Манасе [Электорнный ресурс] // Фергана. - 11 мая 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

111. Киргизская оппозиция в поисках нового бренда [Электорнный ресурс] // Фергана. - 05 мая 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

112. Киргизская усушка и утряска. 27 февраля пройдут выборы в парламент республики [Электорнный ресурс] // Новая политика. - 2005. - режим доступа: http://www.novopol.ru

113. Конституционная реформа в Кыргызстане: ситуация на май 2007 года (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

114. Конституционные изменения: проблемы и предпосылки: стенограмма круглого стола [Электронный ресурс] // KYRGYZSTAN BRIEF. – 2005-2006 - №2 - режим доступа: http://www.ipp.kg

115. Конституция принята. Преодолен ли кризис? Институт общественной политики www.ipp.kg

116. Кулов vs Бакиев. Киргизская оппозиция составила расписание на осень [Электорнный ресурс] // Фергана. - 08 мая 2007. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

117. Кыргызстан в поиске приемлемой идеологии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

118. Кыргызстан: Движение сделало заявление по поводу предстоящего митинга за отставку президента [Электорнный ресурс] // Фергана. - 02 октября 2006. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

119. На дне экономической пропасти [Электронный ресурс] // Правда.Ру. – 2 января 2003. – режим доступа: http://www.pravda.ru.

120. Новая Конституция: политика или право? (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

121. Новая Конституция: что впереди? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

122. Новые политические традиции в Кыргызстане: перспективы и риски (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 27 апреля 2005. – режим доступа: http://www.ipp.kg

123. Новый спикер Текебаев - оппозиционер со стажем [Электорнный ресурс] // Лента. - 09 ноября 2006. - режим доступа: http://www.Lenta.ru

124. Оранжевое бессилие или судьба «демократического выбора [Электорнный ресурс] // Gazeta.kz – 2006. – 7 февраля. - режим доступа: http://www.Gazeta.kz

125. Оранжевое бессилие или судьба «демократического выбора [Электорнный ресурс] // Gazeta.kz. - 07 февраля 2006. - режим доступа: http://www.Gazeta.kz

126. Перспективы развития финансового рынка Кыргызстана и социально-экономическая ситуация в стране: материалы круглого стола [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

127. Под звуки гимна и крики «Позор!». Киргизские оппозиционеры празднуют победу [Электорнный ресурс] // Лента. - 09 ноября 2006. - режим доступа: http://www.Lenta.ru

128. Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году Искакова Г. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

129. Политическое заявление Объединенного фронта «За достойное будущее Кыргызстана» [Электорнный ресурс] // ИА «24.kg». - 19 февраля 2007. - режим доступа: http://www.24.kg

130. Президент Киргизии обещает акционировать все госпредприятия [Электорнный ресурс] // ИА «РИА-Новости». – 10 января 2008. – режим доступа: http://www.rian.ru

131. Реформы по-киргизски [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

132. СМИ Кыргызстана накануне парламентских выборов (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

133. Согласно новой редакции конституции Киргизия перестает быть светским государством [Электорнный ресурс]: инф.портал/ Электорн. Дан. - Интернет-портал «Фергана.Ру», 08 ноября 2006. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

134. Средняя Азия и Казахстан. Хроника – январь 2008 [Электронный ресурс] // Институт стран СНГ. – 2008 - №139(01.02.2006). - режим доступа: http:// www.materik.ru

135. Страны СНГ в зеркале демографического перехода [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2004. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

136. США и Россия. Медиа-война в Киргизии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

137. Экономическая свобода: WSJ – 2007 [Электорнный ресурс] // ИА «Regnum». – 2008. – 16 января. - режим доступа: http://www.regnum.ru

138. Юг Киргизии гудит: оппозиция требует проведения новых парламентских выборов [Электорнный ресурс] // Фергана. - 08 марта 2005. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

III. Справочные и информационные издания.

139. Киргизия [Электорнный ресурс] // Википедия. – 2008. – режим доступа: http://www.ru.wikepedia.ru

140. Конституционное строительство [Электорнный ресурс] // Интернет-энциклопедия «СоюзПравоИнформ». – 2008. - режим доступа: http://www.kg.spinform.ru

141. Социальное развитие/ Нацстаткомитет // Кыргызстан в цифрах. Бишкек, 2001. 457 с.

142. Социальное развитие// Кыргызстан: Энциклопедия - Бишкек, 2001. – 976 с.

143. Хронология «Революции Тюльпанов» [Электорнный ресурс] // Википедия. – 2008. – режим доступа: http://ru.wikepedia.ru

144. Цветные революции [Электорнный ресурс] // Википедия. – 2008. – режим доступа: http://www.ru.wikepedia.ru

145. Энциклопедия Киргизского права [Электорнный ресурс] // Интернет-энциклопедия «Энциклопедия Киргизского права». – 2008 - режим доступа: http://www.adviser.kg

Приложения.

Приложение 1

Демографические показатели Республики Кыргызстан в различные периоды времени.

Численность наличного населения на начало года, 1950-2007 гг.

(тыс. чел.)

1980 – 3 593

1981 – 3 662

1982 – 3 735

1983 – 3 814

1984 – 3 898

1985 – 3 975

1986 – 4 052

1987 – 4 134

1988 – 4 213

1989 – 4 290,4

1990 – 4 367

1991 – 4 422

1992 – 4 484

1993 – 4 502

1994 – 4 463

1995 – 4 483

1996 – 4 545

1997 – 4 607

1998 – 4 668

1999 – 4 732

2000 – 4 900

2001 – 4 900

2002 – 4 946,5

2003 – 4 984,4

2004 – 5 037,3

2005 – 5 092,8

2006 – 5 138,6

2007 – 5 190

Медианный (средний) возраст населения, 1950-2005 гг.

1950 - 25,3

1955 - 25,4

1960 - 24,0

1965 - 21,6

1970 - 19,4

1975 - 19,5

1980 - 20,8

1985 - 21,7

1990 - 21,6

1995 - 21,5

2000 - 22,5

2005 -23,9

Число родившихся живыми, 1960-2000 (тысяч человек)

1980 - 107,3

1981 - 113,4

1982 - 117,2

1983 - 120,7

1984 - 126,1

1985 - 128,5

1986 - 133,7

1987 - 136,6

1988 - 133,7

1989 - 131,5

1990 - 128,8

1991 - 129,5

1992 - 128,4

1993 - 116,8

1994 - 110,1

1995 - 117,3

1996 - 108,0

1997 - 102,1

1998 - 104,2

1999 - 104,1

2000 - 97,0

Общий коэффициент рождаемости, 1980-2006 гг.

(на 1000 населения)

Демографический коэффициент, показатель числа детей, рождающихся в единицу времени в населении некоторой территории.

Исходные данные для расчета о.к.р. - данные статистики естественного движения населения о числе родившихся живыми и оценки численности населения.

Обычно приводится для периода, равного одному году и рассчитывается путем деления чисел родившихся в течение года на среднегодовую численность населения данной территории.

Для удобства, с целью избежать действий с малыми числами, значение о.к.р. обычно изображается с использованием масштаба 1000 и дается в промиллях, таким образом, он показывает число родившихся у 1000 населения в данном году.

В большинстве стран мира в 2005 году о.к.р. находился в интервале от 7 до 50 ‰ в год.

1980 - 32,70

1981 - 32,70

1982 - 32,70

1983 - 32,70

1984 - 32,70

1985 - 33,20

1986 - 33,20

1987 - 33,20

1988 - 33,20

1989 - 30,40

1990 - 29,30

1991 - 28,50

1992 - 28,20

1993 - 25,70

1994 - 24,30

1995 - 25,60

1996 - 23,20

1997 - 21,60

1998 - 21,70

1999 - 21,40

2000 - 19,70

2001 - 24,20

2002 - 22,00

2003 - 22,60

2004 - 21,00

2005 - 22,04

2006 - 21,80

Число абортов на 100 живорождений, 1989-2003

1989 - 66,3

1990 - 57,3

1991 - 51,3

1992 - 46,3

1993 - 45,1

1994 - 44,8

1995 - 36,2

1996 - 31,6

1997 - 31,0

1998 - 27,0

1999 - 24,8

2000 - 22,8

2001 - 23,8

2002 - 18,8

2003 - 18,2

Коэффициент младенческой смертности, 1980-2007 гг.

(Число детей, умерших в возрасте до 1 года, на 1000 родившихся

живыми)

Один из демографических коэффициентов, характеризующих состояние здоровья населения; дает количественную оценку смертности младенцев, т.е. детей в возрасте до 1 года; частный случай коэффициента смертности в возрасте 0 лет. Способ расчета к.м.с. (в простейшем случае без учета годовой динамики чисел родившихся и неравномерности частоты случаев смерти с возрастом) - число детей, умерших в течение первого года жизни в данном году, деленное на число родившихся живыми в том же году, умноженное на 1000. Единица измерения к.м.с. - число умерших детей на 1000 родившихся живыми.

Интервал значений к.м.с.: от 1,9 в Сингапуре до 172 в Афганистане (в 2005 году); в России - снизился с 36,6 в 1960 году до 15,3 в 2000 году и 11,6 в 2004, в том числе 10,8 в городах и 13,4 в сельской местности.

Смысл и использование показателя к.м.с. состоит в том, что это одна из важнейших социально-демографических характеристик, зависящей от состояния общества, природной среды, наличия и качества жилья, воды, продуктов питания, санитарной обстановки, развития системы здравоохранения, а также от здоровья поколения матерей. к.м.с. входит в число показателей, используемых ООН для оценки устойчивого развития, а Всемирной организацией здравоохранения как один из показателей здоровья населения.

к.м.с. позволяет:

- оценить здоровье новорожденных младенцев и измерить риск их смертности;

- отследить тенденции в изменении их здоровья;

- обосновать приоритеты политики системы здравоохранения в этой области;

- оценить региональные различия в здоровье детей с целью выявить их причины и устранить неблагоприятные факторы;

- оценить роль и эффективность служб здравоохранения;

- сравнить значения факторов социальной и природной среды, санитарной обстановки на состояние здоровья.

1980 - 43,30

1981 - 40,35

1982 - 38,58

1983 –

1984 –

1985 - 41,62

1986 - 37,64

1987 - 37,50

1988 - 37,04

1989 - 32,20

1990 - 30,00

1991 - 54,20

1992 - 58,05

1993 - 58,06

1994 - 55,30

1995 - 28,10

1996 - 25,90

1997 - 28,20

1998 - 26,16

1999 - 22,70

2000 - 22,60

2001 - 21,70

2002 - 21,20

2003 - 20,90

2004 - 25,70

2005 - 29,66

2006 - 34,49

2007 - 33,38

Материнская смертность, 1989-2004 гг.

(на 100000 живорождений)

Демографический коэффициент, характеризующий интенсивность смертности женщин, связанной с беременностью, рассчитывается как отношение числа таких смертей за определенный период к числу живорождений за этот же период для населения некоторой территории.

По мнению Всемирной организации здравоохранения данный коэффициент относится к числу важнейших показателей репродуктивного здоровья женщины.

По оценкам ООН в конце ХХ века в мире происходило примерно полмиллиона случаев материнской смертности ежегодно.

На долю развитых стран мира приходится менее 1% этих смертей.

Большинство случаев материнской смертности относится с точки зрения медицины к категории предотвратимой смертности.

Исходная информация для расчета коэффициента - данные статистики естественного движения населения о смертности по причинам смерти и о численности родившихся.

Обычно рассчитывается на 100000 живорождений.

1989 - 42,6

1990 - 62,9

1991 - 55,6

1992 - 49,9

1993 - 44,5

1994 - 42,7

1995 - 44,3

1996 - 31,5

1997 - 62,7

1998 - 33,6

1999 - 42,3

2000 - 45,5

2001 - 43,8

2002 -53,5

2003 - 49,3

2004 - 50,9

Общий коэффициент смертности (на 1000 населения), 1980-2006 гг.

Демографический коэффициент, показатель числа людей, умирающих в единицу времени в населении некоторой территории.

Исходные данные для расчета о.к.с. - данные статистики естественного движения населения о числе умерших и оценки численности населения.

Обычно приводится для периода, равного одному году и рассчитывается путем деления чисел умерших в течение года на среднегодовую численность населения данной территории.

Для удобства, с целью избежать действий с малыми числами, значение о.к.с. обычно изображается с использованием масштаба 1000 и дается в промиллях, таким образом он показывает число умерших из 1000 населения в данном году.

В большинстве стран мира в 2005 году о.к.с. находился в интервале от 5 до 25 ‰ в год.

1980 - 8,70

1981 - 8,03

1982 - 7,77

1983 - 8,70

1984 - 8,70

1985 - 8,10

1986 - 7,15

1987 - 7,38

1988 - 7,56

1989 - 7,26

1990 - 7,01

1991 - 6,98

1992 - 7,21

1993 - 7,76

1994 - 8,36

1995 - 8,24

1996 - 7,61

1997 - 7,50

1998 - 7,41

1999 - 6,79

2000 - 6,98

2001 - 6,63

2002 - 7,10

2003 - 7,17

2004 - 7,12

2005 - 7,23

2006 - 8,10

Нетто-коэффициент воспроизводства населения, 1950-2005 гг.

Демографический коэффициент, показатель среднего числа дочерей рожденных одной женщиной и доживающих до среднего возраста рождения детей при условии, что они будут иметь возрастные коэффициенты смертности и рождаемости данного года. Н.-к.в. отличается от брутто-коэффициента воспроизводства на коэффициент дожития женщин от рождения до среднего возраста деторождения. Н.-к.в. показывает во сколько раз численность поколения дочерей, доживших до среднего возраста рождения детей, отличается от численности поколения их матерей. Воспроизводство населения территории с н.-к.в. больше 1 называется расширенным, равным 1 - простым воспроизводством, а меньше 1 - суженным. В зависимости от возрастной структуры населения в последнем случае начиная с определенного периода численность населения будет обязательно сокращаться, тогда говорят о том, что имеет место "депопуляция".

Исходные данные для расчета н.-к.в. - доля девочек среди родившихся, возрастные коэффициенты женской смертности и рождаемости.

В большинстве стран мира в настоящее время н.-к.в. находился в интервале от 0,5 до 2,5, а для населения мира в целом составляет величину 1,1. В начале XXI века около половины населения мира жили в странах с н.-к.в. на уровне ниже простого воспроизводства.

1980 - 1,85

1981 - 1,87

1982 - 1,87

1983 - 1,87

1984 - 1,87

1985 - 1,86

1986 - 1,85

1987 - 1,85

1988 - 1,85

1989 - 1,85

1990 - 1,74

1991 - 1,62

1992 - 1,62

1993 - 1,62

1994 - 1,62

1995 - 1,48

1996 - 1,34

1997 - 1,34

1998 - 1,34

1999 - 1,34

2000 - 1,24

2001 - 1,13

2002 - 1,13

2003 - 1,13

2004 - 1,13

2005 - 1,13

На основе:

1. 15 новых независимых государств. Коэффициент младенческой смертности, 1960-2007 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

2. 15 новых независимых государств. Коэффициент суммарной рождаемости, 1958-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

3. 15 новых независимых государств. Материнская смертность, 1989-2004 (на 100000 живорождений) [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

4. 15 новых независимых государств. Медианный возраст населения, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

5. 15 новых независимых государств. Нетто-коэффициент воспроизводства, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

6. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент рождаемости (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

7. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент смертности (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

8. Численность наличного населения на начало года, 1950-2007 гг. [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

9. Число родившихся живыми, 1960-2000 (тысяч человек) [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

10. Материнская смертность, 1989-2004 гг. [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru

Приложение 2

КРАТКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

социологического исследования «Отношение населения к властным и общественным институтам в Кыргызстане» (июль – август 2006 года)

Глоссарий:

НПО - Неправительственная организация.

СМИ - Средства массовой информации.

N=1200 - Общий размер выборки в данном исследовании.

• По результатам исследования, большинство респондентов считает, что события 24 марта 2005 г. позитивно отразились на развитии страны. При рассмотрении результатов исследования в разрезе областей оказалось, что большинство респондентов северного региона полагают, что данные события никак не отразились на развитии страны, в отличие от респондентов южного региона.

• Респонденты южного региона более удовлетворены работой нынешней власти, чем респонденты северного региона. Также наблюдаются отличия в оценках представителей городского и сельского населения. Большинство жителей городов считает, что работа нынешней власти по всем параметрам осталась без изменений, тогда как большинство сельских жителей оценивает работу нынешней власти лучше, особенно по таким параметрам, как экономическая стабильность, социальная помощь населению и образование.

• Наибольшим доверием респондентов пользуются следующие институты власти: президент республики (62% или 747 от N=1200[238] ), правительство (50% или 595 от N=1200) и айыл окмоту (44% или 531 от N=1200). Наибольшая доля респондентов из г. Бишкека и южного региона возлагают надежду на президента в решении своих проблем. Необходимо отметить, что большая часть респондентов северного региона не верят в то, что кто-то сможет им помочь в решении их проблем.

• Большинство респондентов хотели бы, чтобы президент обладал всей полнотой власти. Доля сельских жителей, разделяющих данную точку зрения, выше по сравнению с долей городских жителей. Также большинство респондентов выразили желание голосовать за отдельного депутата, а не за партию.• 52% (620 от N=1200) респондентов не смогли назвать какие-либо политические партии, существующие в Кыргызстане. 26% (313 от N=1200) респондентов указали партию «Ар-Намыс», 12% (146 от N=1200) участников исследования отметили социалистическую партию «Ата-Мекен» и такой же процент (12% или 138 от N=1200) участников исследования указали партию «Алга, Кыргызстан!». По мнению большинства участников исследования, целью политических партий должно быть повышение уровня жизни в стране и развитие экономики.

• Многие респонденты путают неправительственные организации с международными донорами, профессиональными союзами или ассоциациями. Более 80% (1032 от N=1200) респондентов затруднились назвать какие-либо НПО. Лидерами по известности стали такие неправительственные организации, как «Коалиция за демократию и гражданское общество», «Граждане против коррупции», «Таза-Суу» и «Интербилим». По мнению респондентов, НПО должны помогать уязвимым слоям населения, повышать уровень образования, способствовать недопущению межэтнических конфликтов, повышать роль женщин в обществе и стремиться к контролю над властью.

• Доля доверяющих общественным институтам распределилась следующим образом: СМИ - 52% (628 от N=1200) респондентов, международные организации - 49% (588 от N=1200) респондентов, местные лидеры - 43% (512 от N=1200) респондентов, политические партии - 35% (413 от N=1200) респондентов, НПО - 28% (332 от N=1200) респондентов.

• По мнению респондентов, в Кыргызстане в настоящее время наиболее плодотворно работают президент страны (41% или 486 от N=1200), айыл окмоту (15% или 179 от N=1200) и СМИ (12% или 143 от N=1200). Работу президента высоко оценили жители южного региона и Нарынской области. Работу СМИ позитивно оценивают городские жители, особенно жители г. Бишкека, а сельские жители отметили работу айыл окмоту.

• В первую очередь респонденты готовы прислушаться к мнению президента страны (37% или 446 от N=1200), СМИ (11% или 133 от N=1200), айыл окмоту (10% или 117 от N=1200). При этом 35 % (417 от N=1200) респондентов будут следовать за президентом, 10% (123 от N=1200) - за айыл окмоту.

• Готовы ли люди следовать за институтом или отдельной личностью, веря в его/ее правоту, даже если он/она нарушает закон? 92% или 1098 респондентов от числа всех опрошенных ответили «НЕТ». Те же, кто готов нарушить закон, делают это из-за того, что, по их мнению, законы несовершенны или если это во благо страны, либо они доверяют своему лидеру.

• 92% (1107 от N=1200) респондентов согласны с утверждением, что в Кыргызстане все имеют право на свободу выбора религии. С утверждением, что в Кыргызстане все могут говорить то, что думают, согласны 70% (841 от N=1200) респондентов. Утверждение о том, что СМИ объективны и свободны в освещении событий, происходящих в нашей стране, разделяют 64% (772 от N=1200) респондентов. С тем, что право голоса граждан может влиять на процесс принятия решений в стране, согласны 61% (729 от N=1200) респондентов. 59% (705 от N=1200) всех участников исследования в целом согласны, что в Кыргызстане оппозиционные партии могут существовать и не бояться гонений. Мнения респондентов разделились ровно пополам по поводу утверждения, что в Кыргызстане все имеют возможность работать, зарабатывать и содержать семью. 53% (631 от N=1200) всех опрошенных респондентов не согласны с утверждением, что в Кыргызстане любой гражданин чувствует себя защищенным законом.

• Исследование показало, что 78,5% (942 от N=1200) респондентов идентифицируют себя, в первую очередь, как граждане Кыргызстана.

• Результаты опроса выявили, что 66% (783 от N=1200) всех опрошенных респондентов надеются на улучшение уровня жизни в ближайшем будущем. 22% респондентов рассчитывают на значительное улучшение уровня жизни в стране. 83% (991 от N=1200) респондентов хотят, чтобы их дети оставались жить в Кыргызстане.

На основе:

Отношение населения к власти и общественным институтам в Кыргызстане: стат.сб./Институт общественной политики IPP. – Офиц.изд. – Бишкек, 2006 – 33 с.

[1] Райт С. Заблудший придаток. Кто и зачем ставит эксперименты над Киргизией? [Электронный ресурс] // ИА «Центральная Азия». – 2008. - режим доступа: http:// www.centrasia.ru

[2] Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс] // Рубрикон. – 2008. - режим доступа: http://www.rubricon.com

[3] Энциклопедия социологии [Электронный ресурс] // Яндекс.Словари. – 2008. - режим доступа: http://www.slovari.yandex.ru

[4] Словарь по общественным наукам [Электронный ресурс] // Глоссарий.ру. – 2008. - режим доступа: http://www.glossary.ru

[5] Купряшихин Г.Л. Политическая модернизация. Г.Л. Купряшихин. - М.: Просвещение, 1991. – С.43

[6] Алмонд Г. Сравнительная политология. Подход с позиций "концепции развития" /Г. Алмонд, Д. Пауэлл – М.: Просвещение, 1997. – 465 с.

[7] Аптер Д. Политика модернизации. Д. Аптер – М.: Просвещение, 1993. – 600 с.

[8] Липсет С. Политический человек С. Липсет – М.: Книжный дом, 2000. – 456 с.

[9] Пай Л. Аспекты политического развития. Аналитическое исследование Л. Пай – М.: Книга, 1997. – 543 с.

[10] Растоу Д. Мир наций. Д. Растоу – М.: Просвещение, 1997. – 456 с.

[11] Эйзенштадт Ш. Модернизация: протест и изменение Ш. Эйзенштадт – М.: Центрполиграф, 354 с.

[12] Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах С. Хантингтон – М.: издательство «Политика», 2001. – 512 с.

[13] Лапкин В.В. Пантин В.И. Политическая модернизация России: циклы, особенности, закономерности / В.В. Лапкин, В.И.Пантин. – М.: Книжный дом, 2002. – С. 112.

[14] Малетин С. С. Политология: авторизованное учебное пособие для студентов / [Электронный ресурс] //EasyBook. - 2008. - режим доступа: http://www.easyschool.ru/books

[15] Гельман В.Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989-1996) / В.Я. Гельман// Общественные науки и современность. – 1997. - № 4. – С. 42

[16] Гаджиев К. С. Политическая наука. Пособие для преподавателей, аспирантов и студентов гуманитарных факультетов [Электронный ресурс] //EasyBook. - 2008. - режим доступа: http://www.easyschool.ru/books

[17] Матюхин А.В. Пути и теории политической модернизации в России: сравнительный анализ консервативных и анархистских подходов. А.В. Матюхин. – УРАО, 2005. – С. 145

[18] Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе / Р.Дарендорф// Вопросы философии. – 1990. - № 9. – С. 23

[19] Гордон Л.А. Развилки и ловушки переходного периода / Л.А. Гордон, Н.П. Плискевич// Полис. – 1994. - № 4. – С.13

[20] Кара-Мурза С.Г. Философский анализ «оранжевых революций». С.Г. Кара-Мурза. – М.: Эксмо, 2006. – 457 с.

[21] Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[22] Боданский И. «Демократическая революция» в Кыргызстане: мифы и реальность [Электорнный ресурс] // ИноСМИ. - 11 апреля 2005. - режим доступа: http://www.inosmi.ru

[23] Иманалиев М Неформальные институты как «правила политической игры» в Кыргызстане. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[24] Ногойбаева Э. Элита Кыргызстана: этапы формирования и особенности взаимодействия [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[25] Кац М. Слабость сильных руководителей Средней Азии (перевод статьи в United Press International) Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

[26] Уровень приватизации по отраслям хозяйства [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[27] Объем производства промышленной продукции по отраслям ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[28] Тишин А.И. Процессы социальной диссипации в Кыргызской Республике [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2003. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[29] в 2003 Киргизия добыла 22,5 т золота, выйдя на третье место в СНГ после России и Узбекистана

[30] Сельскохозяйственная продукция по категориям хозяйств [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[31] На дне экономической пропасти [Электронный ресурс] // Правда.Ру. – 2003. – 2 января - режим доступа: http://www.pravda.ru

[32] Структура импорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[33] Кынев А.В. Кыргызстан до и после «Тюльпановой революции» [Электронный ресурс] // Международный институт гуманитарно-политических исследований. – 2005. –режим доступа: http://www.igpi.ru

[34] На дне экономической пропасти [Электронный ресурс] // Правда.Ру. – 2003. – 2 января - режим доступа: http://www.pravda.ru.

[35] Связанно ли это с его отменой или нежеланием людей становится предпринимателями установить не удалось

[36] Интегральная оценка интенсивности отраслевых структурных сдвигов [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2004. – № 183. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

[37] Фридман Л. Структурные сдвиги в экономике стран Центральной Азии / Л. Фридман // Россия XXI. - 2001. - № 5. - С.52.

[38] Что соответствует уровню 1959 года

[39] Фридман Л. Указ. соч. С. 52.

[40] Курс валют [Электронный ресурс] // ЦБ РФ. – 2008. –режим доступа: http:// www.cbrf.ru

[41] Фридман Л. Указ. соч. С. 53.

[42] World Gold Council - некоммерческая ассоциация золотопромышленников со штаб-квартирой в Лондоне и офисами в ряде стран. Членами совета являются более 30 крупнейших золотодобывающих компаний мира. Статистика World Gold Council базируется на данных, предоставляемых государствами Международному валютному фонду.

[43] Структура экспорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[44] Тишин А.И. Указ. соч.

[45] Топилин А.И. Демографическая ситуация в странах СНГ [Электронный ресурс] // Полит.Ру. – 2002. – 18 апреля - режим доступа: http://www.polit.ru.

[46] Первый этап характерен высоким уровнем рождаемости и смертности, большим числом детей, быстрой сменой поколений. На втором благодаря успехам здравоохранения, резко сокращается смертность, однако продолжает сохраняться высокой рождаемость, что приводит к резкому росту численности населения. Эти два этапа страны СНГ уже прошли в разное время XX столетия. Четвертый этап виден на примере развитых стран Западной Европы – низкий уровень рождаемости при низком уровне смертности.

[47] Топилин А.И. Указ. соч.

[48] См. приложение 1

[49] Там же

[50] Там же

[51] Там же

[52] Итоги Первой национальной переписи населения Кыргызской Республики 1999 года [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 1999. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[53] Тишин А.И. Указ. соч.

[54] Прогноз численности населения на 2025 и 2050 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

[55] Глумсков Д. Пенсионером будет не каждый / Д. Глумсков/ Коммерсантъ. – 2002. - № 29(2398) – 19 февраля.

[56] Так, в расчете на 1000 человек населения смертность кыргызов в 1995 г. составила 6,4 человека, татар - 13,8, русских - 14,6, немцев - 14,8, белорусов - 15,4, украинцев - 26,0, евреев - 30,9. Следующие данные были получены в 1999 году, после проведения Первой национальной переписи населения. Численность кыргызов выросла с 52,4 в 1989г. до 65,7% в 2001г., узбеков – с 12,9 до 13,9%, от общей численности населения Кыргызстана, соответственно. Численность русских за тот же период времени сократилась с 21,5 до 11,7%, украинцев - с 2,5 до 0,9%, немцев – с 2,4 до 0,4%. Различался уровень рождаемости у представителей разных народов, проживающих в республике. Коэффициент фертильности узбечек и таджичек составил по 3,0 детей, кыргызок и турчанок - по 2,9, дунганок- 2,8, украинок и татарок - по 2,1, немок - 1,8, русских и кореянок - по 1,7 детей.

[57] Топилин А.И. Указ. соч.

[58] Эсенбекова А. Труд «не по правилам» в сложных условиях: лицо современной внешней трудовой миграции [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[59] Там же

[60] Там же

[61] В физике - рассеивание массы, энергии и информации

[62] Там же

[63] Итоги Первой национальной переписи населения Кыргызской Республики 1999 года [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 1999. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[64] Тишин А.И. Указ. соч.

[65] Топилин А.И. Указ. соч.

[66] Ниязи А. Киргизия и Туркмения – попытка сравнительного анализа моделей развития / А.Ниязи// Азия и Африка сегодня. – 2006. - № 7. - C. 42

[67] По данным А. Ниязи (см. выше): Доля населения, находящегося за чер­той бедности, оценивалась в 1997 г. в 51%, в 2006 - более 70%.

[68] Социальное развитие Республики Кыргызстан в 2001 году [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2001. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[69] Тишин А.И. Указ. соч.

[70] Там же

[71] Итоги Первой национальной переписи населения Кыргызской Республики 1999 года [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 1999. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[72] Там же

[73] Фридман Л. Указ. соч. С.56

[74] Тарасова Н. П. Индексы и индикаторы устойчивого развития [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2005. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

[75] Страны СНГ в зеркале демографического перехода [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2004. - режим доступа: http:// www.demoscop.ru

[76] Новая Конституция: что впереди? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[77] Кынев А.В. Указ. соч.

[78] Искаова Г. Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[79] Бешимов Б. Кыргызстан: Стоит ли демократия на повестке дня страны? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[80] Власть и оппозиция в Киргизии / Независимая газета. – 2001. - №06(39) - 27 июня.

[81] Куртов А. Киргизия: оппозиция проиграла раунд [Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

[82] Киргизская усушка и утряска. 27 февраля пройдут выборы в парламент республики [Электорнный ресурс] // Новая политика. - 2005. - режим доступа: http://www.novopol.ru

[83] Ногойбаева Э. Элита Кыргызстана: этапы формирования и особенности взаимодействия [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[84] В данном случае понятие «новое» предполагает следующие категории: образование, формирование в новых условиях; новые организационные, культурные рамки; инновационное восприятие и тому подобное.

[85] Ручка А. Элиты транзитного общества [Электронный ресурс] // Диалог. – 2003. - режим доступа: http://www.dialogs.org.ua

[86] Ногойбаева Э. Указ. соч.

[87] Омуралиев К.Сокращение регуляторно-административных барьеров для развития предпринимательства в Кыргызстане: главные результаты и нерешенные проблемы [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[88] Белухин С. Начали всплывать черные дела Акаева [Электорнный ресурс] // Институт стран СНГ. - 2005. - режим доступа: http://www.materik.ru

[89] Бешимов.Б Указ. соч.

[90] Там же

[91] США и Россия. Медиа-война в Киргизии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[92] Кадыров Ш. «Хороший» авторитаризм и «плохая» демократия? Комментарии оппонента // Азия и Африка сегодня. – 2006. - № 7. - C. 46

[93] Фридман Л. Указ. соч. С. 57

[94] Тишин А.И. Указ. соч.

[95] Имеется в виду 1997 год

[96] Конституционные изменения: проблемы и предпосылки: стенограмма круглого стола [Электронный ресурс] // KYRGYZSTAN BRIEF. – 2005-2006 - №2 - режим доступа: http://www.ipp.kg

[97] Юг Киргизии гудит: оппозиция требует проведения новых парламентских выборов [Электорнный ресурс] // Фергана.Ру. – 2005. – 08 марта. - режим доступа: http://www.ferghana.ru

[98] Там же

[99] Хронология «Революции Тюльпанов» [Электорнный ресурс] // Википедия – 2008. – режим доступа: http://ru.wikepedia.ru

[100] Боданский И. «Демократическая революция» в Кыргызстане: мифы и реальность [Электорнный ресурс] // ИноСМИ – 2005. – 11 апреля. - режим доступа: http://www.inosmi.ru

[101] Оба они, как и большинство членов оппозиции вообще — представители юга страны.

[102] Что еще раз подтверждает наличие такого канала формирования оппозиции, как перемещение персоналий из правительственного лагеря в оппозиционный, в случае потери ими власти или должностей.

[103] Хронология «Революции Тюльпанов» [Электорнный ресурс] // Википедия – 2008. – режим доступа: http://ru.wikepedia.ru

[104] Оранжевое бессилие или судьба «демократического выбора [Электорнный ресурс] // Gazeta.kz – 2006. – 7 февраля. - режим доступа: http://www.Gazeta.kz

[105] Там же

[106] Хронология «Революции Тюльпанов» [Электорнный ресурс] // Википедия – 2008. – режим доступа: http://ru.wikepedia.ru

[107] Боданский И. Указ. соч.

[108] Там же

[109] Оранжевое бессилие или судьба «демократического выбора [Электорнный ресурс] // Gazeta.kz – 2006. – 7 февраля. - режим доступа: http://www.Gazeta.kz

[110] Это очень суженный список полагавшихся ранее привилегий. Прежде всего, решением парламента Акаев был лишен статуса «первого президента». В ходе следующего заседания парламент лишил экс-президента аппарата помощников за счет госбюджета, а также было отменено положение о невзимании госпошлины при обращении в суд. Гарантии личной неприкосновенности отныне распространились только на самого Акаева, но не на членов его семьи, как предусматривалось ранее. Кроме того, бывшему президенту было отказано в праве получать по первому требованию доступ к СМИ, участвовать в «политической и общественной жизни страны». Помимо этого, всех причитавшихся льгот были лишены члены его семьи.

[111] Боданский И. Указ. соч.

[112] Кынев А.В. Указ. соч.

[113] Оранжевое бессилие или судьба «демократического выбора [Электорнный ресурс] // Gazeta.kz – 2006. – 7 февраля. - режим доступа: http://www.Gazeta.kz

[114] Цветные революции [Электорнный ресурс] // Википедия – 2008. – режим доступа: http://ru.wikepedia.ru

[115] Президент Киргизии обещает акционировать все госпредприятия [Электорнный ресурс] // ИА «РИА-Новости». – 2008. – 10 января. - режим доступа: http://www.rian.ru

[116] Омуралиев К. Указ. соч.

[117] Экономическая свобода: WSJ – 2007 [Электорнный ресурс] // ИА «Regnum». – 2008. – 16 января. - режим доступа: http://www.regnum.ru

[118] Поступление прямых иностранных инвестиций по странам [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[119] Поступление прямых иностранных инвестиций по ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[120] Белухин С. Указ. соч.

[121] Там же

[122] Хасанов Р. Что мешает экономике Кыргызстана спуртовать? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[123] Структура импорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[124] Структура экспорта по разделам ТН ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[125] Объем производства промышленной продукции по отраслям ВЭД [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[126] Ниязи А. Указ. соч. С. 43.

[127] Занятость (ГКЭД) [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.

[128] Ниязи А. Указ. соч. С. 43.

[129] По данным А. Ниязи: Уровень безработицы, по официальным данным, за по­следние годы в среднем состав­лял 6%. Но эти показатели не отражают реальной ситуации, так как не учитывается большое количество частично занятых и незарегистрированных безработ­ных. На заработки за пределы республики выезжают ежегодно 500-600 тыс. человек.

[130] Хасанов Р. Указ соч.

[131] Там же

[132] Там же

[133] Омуралиев К. Указ. соч.

[134] Там же

[135] Transparency International Annual Report (2005 -2007) [Электронный ресурс] // Transparency International. – 2005 - 2007. - режим доступа: http://www. transparency.org

[136] Урманов Э. Кадровые проблемы государственной службы и пути их решения [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[137] Бешимов Б. Тандем «Власть-Оппозиция» в 2007 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[138] «Ата-Мекен»: «За программой приватизации энергетического комплекса Киргизии стоят «энергобароны» [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – 19 марта - режим доступа: http:// www.easttime.ru

[139] Перспективы развития финансового рынка Кыргызстана и социально-экономическая ситуация в стране: материалы круглого стола [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[140] Богатырев В. О некоторых итогах 2006 года [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[141] Иманалиев М. Развитие политической ситуации в Кыргызстане после 24 марта 2005 года [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[142] Там же

[143] Heavily Indebted Poor Countries. Суть HIPC - обещание списать часть долга в обмен на реформы и как результат снижение бремени обслуживания внешнего долга. Если Киргизией будут прилежно выполнены все условия, то будет списан весь долг, и оказано содействие в списании двусторонних долгов перед Парижским клубом кредиторов.

[144] Укобова Т. Постреволюционный синдром [Электронный ресурс] // Институт стран СНГ. – 2006 - №139(01.02.2006). - режим доступа: http:// www.materik.ru

[145] Эсенбекова А. На пороге новых испытаний криминалом [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[146] Омаров М.Н. Парламент молчаливого большинства как зеркало кыргызской демократии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[147] Границы дозволенного контроля: возможен ли диалог между СМИ и государством (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[148] Торалиева Г. Права человека в Кыргызстане в 2007 году [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[149] СМИ Кыргызстана накануне парламентских выборов (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[150] Реформы по-киргизски [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[151] Торалиева Г. Указ. соч.

[152] Там же

[153] Там же

[154] Там же

[155] Там же

[156] Там же

[157] Современное состояние исламского политического движения в Кыргызстане Маликов Кадыр [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[158] В Киргизии официально зарегистрировано 1766 исламских организаций [Электронный ресурс] // ИА «Regnum». – 2007. – 8 сентября - режим доступа: http://www.regnum.ru.

[159] Например, по Конституции, президент поручал партии формировать правительство. Фактически, президент не может поручать что-либо независимой от него законодательной ветви власти.

[160] Новая Конституция: политика или право? (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[161] Конституция принята. Преодолен ли кризис? Институт общественной политики www.ipp.kg

[162] Богатырев В. Конституция подписана: пора ее менять [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[163] О новой редакции Конституции Киргизской Республики: закон от 15 января 2007 года №2// Эркин-Тоо. – 2007. – 15 января

[164] Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году Искакова Г. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[165] См.: О новой редакции Конституции Киргизской Республики: закон от 15 января 2007 года №2// Эркин-Тоо. – 2007. – 15 января

[166] Там же

[167] Там же

[168] См.: Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году Искакова Г. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[169] Конституционная реформа в Кыргызстане: ситуация на май 2007 года (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[170] Искакова Г. Конституционная реформа и полномочия высших органов государственной власти в Кыргызстане: новый баланс? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[171] См.: Политико-правовой анализ изменений Конституции Кыргызской Республики в 2006 году Искакова Г. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[172] Конституционная реформа в Кыргызстане: ситуация на май 2007 года (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[173] Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[174] Там же

[175] Там же

[176] 16-18 марта 2002 — столкновения между населением и правоохранительными органами в Аксыйском районе. Население выступило в защиту осуждённого депутата парламента Азимбека Бекназарова, а также требовало отказаться от ратификации соглашения 1999 года о киргизско-китайской государственной границе. Оппозиция организовала в ряде районов страны и в Бишкеке многочисленные акции протеста. В столкновениях с милицией пятеро жителей Аксыйского района погибли и несколько десятков получили ранения. Кризис в Аксы привел к отставке премьер-министра Курманбека Бакиева и правительства.

[177] См.: Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[178] Там же

[179] Там же

[180] Там же

[181] Там же

[182] Сельские управы

[183] Местные парламенты

[184] Ормонбеков Ж. Мифология политических партий в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[185] См.: Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[186] Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[187] См.: Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[188] Там же

[189] Там же

[190] См.: Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[191] Там же

[192] См.: Богатырев В. Статус формальных политических институтов и их отношения с неформальными политическими структурами в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[193] Средняя Азия и Казахстан. Хроника – январь 2008 [Электронный ресурс] // Институт стран СНГ. – 2008 - №139(01.02.2006). - режим доступа: http:// www.materik.ru

[194] См.: Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[195] См.: Омаров М.Н. Парламент молчаливого большинства как зеркало кыргызской демократии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2008. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[196] Сафин Р. Парламентские выборы в Кыргызстане: 10 дней спустя [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[197] По данным ЦИК, на 19 апреля 2007 года (когда были подсчитаны 99,96% голосов) партия «Ак Жол» набрала 47% голосов, «Ата Мекен» - 8,3%, Партия коммунистов - 5,12%, СДПК - 5,05%.

[198] Иманалиев М Неформальные институты как «правила политической игры» в Кыргызстане. [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[199] Там же

[200] Там же

[201] Омаров М.Н. О человеческом факторе в кыргызской политике [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[202] Ручка А. Указ. соч.

[203] Хотя справедливости ради надо отметить, что в период трансформации общества, еще вчера скорее больше традиционного, чем светского, трудно предсказать, какой тип элит в действительности наиболее эффективен и функционален.

[204] Богатырев В. Роль элит в принятии политических решений [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[205] См.: Омаров М.Н. О человеческом факторе в кыргызской политике [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[206] Там же

[207] Ногойбаева Э. Указ. соч.

[208] Иманалиев М. Филология межэтнических отношений [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[209] Иманалиев М. Проблемы национальной государственности в Центральной Азии [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[210] См.: Бешимов Б. Кыргызстан: Стоит ли демократия на повестке дня страны? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[211] Там же

[212] Там же

[213] Там же

[214] Боданский И. «Демократическая революция» в Кыргызстане: мифы и реальность [Электорнный ресурс] // ИноСМИ. - 11 апреля 2005. - режим доступа: http://www.inosmi.ru

[215] Новые политические традиции в Кыргызстане: перспективы и риски (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2005. – 27 апреля - режим доступа: http://www.ipp.kg

[216] Сафин Р. Приведет ли апрельское оживление оппозиции к диалогу с властью? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[217] Богатырев В. Затишье перед бурей? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[218] Ногойбаева Э. Указ. соч.

[219] Там же

[220] См.: Бешимов Б. Кыргызстан: Стоит ли демократия на повестке дня страны? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[221] См.: Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[222] См.: Сафин Р. Приведет ли апрельское оживление оппозиции к диалогу с властью? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[223] Там же

[224] Богатырев В. Кыргызстан: пример демократического развития или угроза стабильности? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2006. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[225] Весна 2007 года: динамика политической борьбы и сценарии развития ситуации в Кыргызстане (материалы круглого стола) [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. 16 марта - режим доступа: http://www.ipp.kg

[226] См.: Иманалиев М. Филология межэтнических отношений [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[227] США и Россия. Медиа-война в Киргизии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[228] Иманалиев М Становление партийной системы в Кыргызстане [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[229] См.: Богатырев В. О новой кыргызской оппозиции [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[230] Это также хорошо видно на примере других соседних государств: Туркменистана, Узбекистана. Впрочем, этот пример актуален и для России, где доверие населения страны к президентской ветви власти в разы выше чем, к остальным.

[231] Богатырев В. Место и роль политических партий в Кыргызстане [Электронный ресурс] / В.Богатырев//. Политические партии в Кыргызстане – Электрон.Дан. - Институт общественной политики IPP, 2006. – С.23. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[232] См.: Сафин Р. Приведет ли апрельское оживление оппозиции к диалогу с властью? [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2008. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[233] См.: Иманалиев М. Развитие политической ситуации в Кыргызстане после 24 марта 2005 года [Электронный ресурс] // Институт общественной политики. – 2007. - режим доступа: http://www.ipp.kg

[234] Кыргызстан в поиске приемлемой идеологии [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[235] Там же

[236] Там же

[237] Сариев Т. Выборы в Киргизии: нужна стабильность [Электронный ресурс] // Институт стратегического анализа и прогноза. – 2007. – 13 декабря – режим доступа: http://www.easttime.ru.

[238] Из 1200 респондентов, принявших участие в исследовании, 747 участников исследования доверяют президенту страны.