Курсовая работа: Особенности психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий

ТЕМА

Особенности психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных

участников боевых действий

введение

Вероятность того, что стрессор вызовет расстройство, зависит от его внезапности, непредсказуемости, длительности, повторяемости и умышленности (т.е. травма намеренно нанесена другими людьми), от физического ущерба, который он наносит жертве или ее близким, от того, насколько он угрожает жизни, способствует изоляции, вступает в конфликт с представлением о своем Я, физически или психологически унижает достоинство или наносит ущерб сообществу, к которому принадлежит жертва, или его системе поддержки. Тем не менее, ни один из стрессоров не способен вызывать посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) у всех людей поголовно, и наоборот, некоторые, на первый взгляд — умеренно травматичные события (вроде потери работы, несчастного случая, болезни или развода) иногда могут привести к развитию ПТСР. В настоящее время, например, неизвестно, как определить травмирующую способность небольшого стрессора, если он длится в течение нескольких недель, и оценить, будет ли она иной, если его воздействие продолжается в течение нескольких месяцев или лет. Точно так же восприятие травматичности события очень индивидуально и подчас целиком зависит от какой-то мелкой подробности, к которой данный человек имеет идиосинкразию. В настоящее время единственным бесспорным выводом, к которому приходят все исследователи в этой области, является то, что в некоторых случаях для развития симптомов ПТСР индивидуальное восприятие стрессора как травмирующего фактора не менее важно, чем его «объективная» стрессогенность.

Не менее существенное значение для развития и течения ПТСР имеют и посттравматические факторы, но в настоящее время эта область исследована гораздо меньше. В некоторых случаях то, что происходит с человеком после травмы, воздействует на него даже сильнее, чем сама травма. Можно выделить факторы, которые способствуют профилактике развития ПТСР и смягчают его течение, к таковым относится: немедленно начатая терапия, дающая возможность активно делиться своими переживаниями; ранняя и долгосрочная социальная поддержка; восстановление чувства принадлежности к обществу (если оно было потеряно) и безопасности; участие в терапевтической работе с подобными жертвами травмы; отсутствие повторной травматизации; избегание деятельности, которая прерывает или нарушает ход терапии (например, длительное участие в правовых действиях, которые подспудно поощряют роль больного жертвы и снижают значимость терапии).

В настоящее время не существует единой общепринятой теоретической концепции, объясняющей этиологию и механизмы возникновения и развития ПТСР. Существует несколько теоретических моделей, среди которых можно выделить: психодинамический, когнитивный, психосоциальный и психобиологический подходы и разработанную в последние годы мультифакторную теорию ПТСР.

Психодинамические, когнитивные и психосоциальные модели относятся к психологическим моделям. Они были разработаны в ходе анализа основных закономерностей процесса адаптации жертв травмирующих событий к нормальной жизни. Исследования показали, что существует тесная связь между способами выхода из кризисной ситуации, способами преодоления посттравматического стресса (устранение и всяческое избегание любых напоминаний о травме, погруженность в работу, алкоголь, наркотики, стремление войти в группу взаимопомощи и т. д.) и успешностью последующей адаптации.

На сегодняшний день очень многие люди переживают состояние ПТСР. Это связано с различными факторами, в том числе и с участием в боевых действиях. В связи с этим становится понятной актуальность выбранной темы.

Глава 1. Психологическая проблема посттравматического стрессового растройства

1.1 Стресс, травматический стресс и посттравматическое стрессовое расстройство

Исследования в области посттравматического стресса развивались независимо от исследований стресса, и до настоящего времени эти две области имеют мало общего. Центральными положениями в концепции стресса, предложенной в 1936 г. Гансом Селье [18, с. 83], является гомеостатическая модель самосохранения организма и мобилизация ресурсов для реакции на стрессор. Все воздействия на организм он подразделил на специфические и стереотипные неспецифические эффекты стресса, которые проявляются в виде общего адаптационного синдрома. Этот синдром в своем развитии проходит три стадии: 1) реакцию тревоги; 2) стадию резистентности; и 3) стадию истощения. Селье ввел понятие адаптационной энергии, которая мобилизуется путем адаптационной перестройки гомеостатических механизмов организма. Ее истощение необратимо и ведет к старению и гибели организма.

Психические проявления общего адаптационного синдрома обозначаются как «эмоциональный стресс» — т. е. аффективные переживания, сопровождающие стресс и ведущие к неблагоприятным изменениям в организме человека. Поскольку эмоции вовлекаются в структуру любого целенаправленного поведенческого акта, то именно эмоциональный аппарат первым включается в стрессовую реакцию при воздействии экстремальных и повреждающих факторов. В результате активируются функциональные вегетативные системы и их специфическое эндокринное обеспечение, регулирующее поведенческие реакции. Согласно современным представлениям эмоциональный стресс можно определить как феномен, возникающий при сравнении требований, предъявляемых к личности, с ее способностью справиться с этим требованием. В случае недостатка у человека стратегий совладания со стрессовой ситуацией (копинг-стратегии) возникает напряженное состояние, которое вкупе с первичными гормональными изменениями во внутренней среде организма вызывает нарушение его гомеостаза. Эта ответная реакция представляет собой попытку справиться с источником стресса. Преодоление стресса включает психологические (сюда входят когнитивная, то есть познавательная, и поведенческая стратегии) и физиологические механизмы. Если попытки справиться с ситуацией оказываются неэффективными, стресс продолжается и может привести к появлению патологических реакций и органических повреждений.

При некоторых обстоятельствах вместо мобилизации организма на преодоление трудностей стресс может стать причиной серьезных расстройств.

При неоднократном повторении или при большой продолжительности аффективных реакций в связи с затянувшимися жизненными трудностями эмоциональное возбуждение может принять застойную стабильную форму. В этих случаях даже при нормализации ситуации застойное эмоциональное возбуждение не ослабевает, а наоборот, постоянно активизирует центральные образования нервной вегетативной системы, а через них расстраивает деятельность внутренних органов и систем. Если в организме оказываются слабые звенья, то они становятся основными в формировании заболевания. Первичные расстройства, возникающие при эмоциональном стрессе в различных структурах нейрофизиологической регуляции мозга, приводят к изменению нормального функционирования сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, изменению свертывающей системы крови, расстройству иммунной системы.

Стрессоры обычно делятся на физиологические (боль, голод, жажда, чрезмерная физическая нагрузка, высокая и низкая температура и т.п.) и психологические (опасность, угроза, утрата, обман, обида, информационная перегрузка и т.п.). Последние, в свою очередь, подразделяются на эмоциональные и информационные.

Стресс становится травматическим, когда результатом воздействия стрессора является нарушение в психической сфере по аналогии с физическими нарушениями. В этом случае, согласно существующим концепциям, нарушается структура «самости», когнитивная модель мира, аффективная сфера, неврологические механизмы, управляющие процессами научения, система памяти, эмоциональные пути научения. В качестве стрессора в таких случаях выступают травматические события — экстремальные кризисные ситуации, обладающие мощным негативным последствием, ситуации угрозы жизни для самого себя или значимых близких. Такие события коренным образом нарушают чувство безопасности индивида, вызывая переживания травматического стресса, психологические последствия которого разнообразны. Факт переживания травматического стресса для некоторых людей становится причиной появления у них в будущем посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — это непсихотическая отсроченная реакция на травматический стресс, способный вызвать психические нарушения практически у любого человека. Были выделены следующие четыре характеристики травмы, способной вызвать травматический стресс:

1. Происшедшее событие осознается, то есть человек знает, что с ним произошло и из-за чего у него ухудшилось психологическое состояние;

2. Это состояние обусловлено внешними причинами;

3. Пережитое разрушает привычный образ жизни;

4. Происшедшее событие вызывает ужас и ощущение беспомощности, бессилия что-либо сделать или предпринять.

Травматический стресс — это переживание особого рода, результат особого взаимодействия человека и окружающего мира. Это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства, состояние, возникающее у человека, который пережил нечто, выходящее за рамки обычного человеческого опыта. Круг явлений, вызывающих травматические стрессовые нарушения, достаточно широк и охватывает множество ситуаций, когда возникает угроза собственной жизни или жизни близкого человека, угроза физическому здоровью или образу Я.

Психологическая реакция на травму включает в себя три относительно самостоятельные фазы, что позволяет охарактеризовать ее как развернутый во времени процесс.

Первая фаза — фаза психологического шока — содержит два основных компонента:

1. Угнетение активности, нарушение ориентировки в окружающей среде, дезорганизация деятельности;

2. Отрицание происшедшего (своеобразная охранительная реакция психики). В норме эта фаза достаточно кратковременна.

Вторая фаза — воздействие — характеризуется выраженными эмоциональными реакциями на событие и его последствия. Это могут быть сильный страх, ужас, тревога, гнев, плач, обвинение — эмоции, отличающиеся непосредственностью проявления и крайней интенсивностью. Постепенно эти эмоции сменяются реакцией критики или сомнения в себе. Она протекает по типу «что было бы, если бы...» и сопровождается болезненным осознанием неотвратимости происшедшего, признанием собственного бессилия и самобичеванием. Характерный пример — описанное в литературе чувство «вины выжившего», нередко доходящее до уровня глубокой депрессии.

Рассматриваемая фаза является критической в том отношении, что после нее начинается либо процесс выздоровления (отреагирование, принятие реальности, адаптация к вновь возникшим обстоятельствам), то есть третья фаза нормального реагирования, либо происходит фиксация на травме и последующий переход постстрессового состояния в хроническую форму.

Нарушения, развивающиеся после пережитой психологической травмы, затрагивают все уровни человеческого функционирования (физиологический, личностный, уровень межличностного и социального взаимодействия), приводят к стойким личностным изменениям не только у людей, непосредственно переживших стресс, но и у членов их семей.

Результаты многочисленных исследований показали, что состояние, развивающееся под действием травматического стресса, не попадает ни в одну из имеющихся в клинической практике классификаций. Последствия травмы могут проявиться внезапно, через продолжительное время, на фоне общего благополучия человека, и со временем ухудшение состояния становится все более выраженным. Было описано множество разнообразных симптомов подобного изменения состояния, однако долгое время не было четких критериев его диагностики. Также не существовало единого термина для его обозначения. Только к 1980 году было накоплено и проанализировано достаточное для обобщения количество информации, полученной в ходе экспериментальных исследований.

Хотя современные представления о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) сложились окончательно к 1980 году, однако информация о воздействии травматических переживаний фиксировалась на протяжении столетий.

Расстройства, развивающиеся в результате пережитой катастрофы (в отличие от «обычных» психогенных состояний), описывались и диагностировались и раньше. Так, еще в 1867 г. Э. Эриксон опубликовал работу «Железнодорожная и другие травмы нервной системы», в которой описал психические расстройства у лиц, переживших аварии на железной дороге. В 1888 г. в практику введен широко известный диагноз «травматический невроз», в рамках которого описал многие симптомы современного ПТСР.

Особого внимания заслуживают работы швейцарского исследователя Стирлена (1909, 1911), которые, по мнению П. В. Каменченко, стали основой всей современной психиатрии катастроф. Большой вклад в нее внесли и ранние отечественные исследования, в частности изучение последствий крымского землетрясения в 1927 г.

Много работ, посвященных этой проблеме, появляется после значительных военных конфликтов [10, с. 82]. Так, важные исследования появились в связи с Первой мировой войной (1914—1918). Крепелин (1916), характеризуя травматический невроз, впервые показал, что после тяжелых психических травм могут оставаться постоянные, усиливающиеся с течением времени расстройства. Позднее Майерс в работе «Артиллерийский шок во Франции 1914 — 1919» определил различия между неврологическим расстройством «контузии от разрыва снаряда» и «снарядным -шоком». Контузия, вызванная разрывом снаряда, рассматривалась им как неврологическое состояние, вызванное физической травмой, тогда как «снарядный шок» Майерс рассматривал как психическое состояние, вызванное сильным стрессом. Реакции, обусловленные участием в боевых действиях, стали предметом широких исследований в ходе Второй мировой войны. Это явление у разных авторов называлось по-разному: «военная усталость», «боевое истощение», «военный невроз», «посттравматический невроз».

После Второй мировой войны (1939—1945) над этой проблемой активно работали и русские психиатры: В. Е. Галенко (1946), Э. М. Залкинд (1946, 1947), М. В. Соловьева (1946) и др.

В 1941 г. в одном из первых систематизированных исследований А. Кардинер назвал это явление «хроническим военным неврозом». Отталкиваясь от идей Фрейда, он вводит понятие «центральный физионевроз», который, по его мнению, служит причиной нарушения ряда личностных функций, обеспечивающих успешную адаптацию к окружающему миру. Кардинер считал, что военный невроз имеет как физиологическую, так и психологическую природу. Им впервые было дано комплексное описание симптоматики: 1) возбудимость и раздражительность; 2) безудержный тип реагирования на внезапные раздражители; 3) фиксация на обстоятельствах травмировавшего события; 4) уход от реальности; 5) предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям.

Подобные типы расстройств наблюдали у узников концентрационных лагерей и военнопленных (Этингер, Стром, 1973).

Новый интерес к этой проблеме возник в отечественной психиатрии в связи с военными конфликтами, природными и техногенными катастрофами, постигшими нашу страну в последние десятилетия. Особенно тяжелыми по последствиям были авария на Чернобыльской АЭС (1986) и землетрясение в Армении (1988).

Война во Вьетнаме послужила мощным стимулом для исследований американских психиатров и психологов. К концу 70-х годов они накопили значительный материал о психопатологических и личностных расстройствах у участников войны. Сходная симптоматика обнаруживалась и у лиц, пострадавших в других ситуациях, близких по тяжести психогенного воздействия. В связи с тем, что этот симптомокомплекс не соответствовал ни одной из общепринятых нозологических форм, в 1980 г. М. Горовиц предложил выделить его в качестве самостоятельного синдрома, назвав его «посттравматическим стрессовым расстройством» (post-traumatic stress disorder, PTSD). В дальнейшем группа авторов во главе с М. Горовицем разработала диагностические критерии ПТСР, принятые сначала для американских классификаций психических заболеваний (DSM-III и
DSM-III-R), а позже (практически без изменений) — для МКБ-10 [19, с. 243].

Исследования ПТСР-синдрома в 1980-х гг. стали еще более широкими. В целях развития и уточнения различных аспектов ПТСР в США были выполнены многочисленные исследования. Среди них выделяются работы Эгендорфа с соавторами (1981) и Боуландера с соавторами (1986). Первая из них посвящена сравнительному анализу особенностей адаптационного процесса у вьетнамских ветеранов и их невоевавших ровесников, а вторая — изучению особенностей отсроченной реакции на стресс у того же контингента. Результаты этих исследований не утратили своей важности до сих пор. Основные итоги международных исследований были обобщены в коллективной двухтомной монографии «Травма и ее след» [12, с. 75], где наряду с особенностями развития ПТСР военной этиологии приводятся и результаты изучения последствий стресса у жертв геноцида, других трагических событий или насилия над личностью.

В 1988 г. были также опубликованы данные общенациональных ретестовых исследований различных аспектов послевоенной адаптации ветеранов вьетнамской войны. Эти работы позволили уточнить многие вопросы, связанные с природой и диагностикой ПТСР.

Начало систематических исследований постстрессовых состояний, вызванных переживанием природных и индустриальных катастроф, можно отнести к 50—60-м гг. прошедшего века. Число работ по последствиям катастроф, которые выявляют наличие ПТСР, намного меньше, чем количество исследований, проведенных с ветеранами боевых действий. Можно привести данные двух специально организованных исследований, задачей которых было установление представленности ПТСР среди жертв урагана и наводнения.

1.2 Посттравматическое стрессовое расстройство у участников боевых действий

Участие в боевых действиях можно рассматривать как стрессовое событие исключительного характера, которое может вызвать общий дистресс практически у любого человека. В отличие от многих других стрессовых ситуаций, участие в войне может явиться психической травмой с отдаленными последствиями.

Пребывание на войне сопровождается комплексным влиянием ряда факторов, таких, как: 1) ясно осознаваемое чувство угрозы для жизни, так называемый биологический страх смерти, ранения, боли, инвалидизации; 2) ни с чем не сравнимый стресс, возникающий у непосредственного участника боя; наряду с этим появляется психоэмоциональный стресс, связанный с гибелью товарищей по оружию или с необходимостью убивать; 3) воздействие специфических факторов боевой обстановки (дефицит времени, ускорение темпов действий, внезапность, неопределенность, новизна); 4) невзгоды и лишения (нередко отсутствие полноценного сна, дефицит воды и питания); 5) необычный для участника войны климат и рельеф местности (гипоксия, жара, повышенная инсоляция и др.).

Социально-психологическая адаптация ветеранов войн, перенесших психотравмирующее воздействие факторов боевой обстановки, представляет собой чрезвычайно актуальную проблему. Впервые синдром, очень сходный с современным посттравматическим стрессовым расстройством (далее ПТСР), был описан в 1864 году Да Коста у солдат во время Гражданской войны в Америке и назван «синдромом солдатского сердца», ведущее место в описании занимали вегетативные проявления. Впоследствии влияние стрессов военного времени на последующее психическое состояние комбатантов (т.е. участников боевых действий) глубже всего было изучено на материале войны во Вьетнаме. К. Фигли в 1978 году описывает «поствьетнамский синдром», для которого характерны повторяющиеся навязчивые воспоминания, часто приобретающие форму ярких образных представлений — флэш-бэков (flashbacks) и сопровождающиеся угнетением, страхом, сомато-вегетативными расстройствами. У вьетнамских комбатантов были выявлены состояния отчуждения и безразличия с утратой обычных интересов, повышенная возбудимость и раздражительность, повторяющиеся сновидения «боевого» характера, ощущения собственной вины за то, что они остались живы.

Связанные со стрессом во время военных действий психические расстройства являются одним из главных внутренних барьеров на пути адаптации к обычной жизни. После возвращения к мирной обстановке на уже имеющееся связанное с войной ПТСР наслаиваются новые расстройства, обусловленные стрессами, связанными с социальной дезадаптацией ветеранов. Ветераны войны, как правило, сталкиваются с непониманием, осуждением, сложностями в общении и профессиональном самоопределении, с проблемами в сфере финансов, образования, создания или сохранения семьи и др.

По воздействиям на психику человека и их последствиям войны конца XX века очень похожи на войну во Вьетнаме. По данным национального исследования ветеранов вьетнамской войны, в 1988 г. у 30,6 % участвовавших в ней американцев наблюдалось ПТСР. У 55,8 % лиц, имеющих ПТСР, были обнаружены пограничные нервно-психические расстройства; вероятность оказаться безработным у них в 5 раз больше по сравнению с другими, разводы были у 70 %, проблемы с воспитанием детей у 35 %, крайние формы изоляции от людей у 47,3 %, выраженная враждебность у 40 %, совершение более 6 актов насилия в год у 36,8 %, попали в тюрьму или были арестованы 50 %.

К сожалению, отсутствие данных о числе ветеранов в странах СНГ, страдающих ПТСР, и о выраженности этого расстройства не позволяет получить полное представление о соответствующих потребностях в медицинской и социально-психологической помощи.

Участие в войне приводит к заметным качественным изменениям сознания ветерана. Согласно результатам исследований военных медиков и психологов, особенности жизни в боевых условиях приводят к тому, что после возвращения к мирной жизни у ветерана развивается так называемый кризис идентичности, то есть утрата целостности восприятия себя и своей социальной роли. Это проявляется в нарушении способности адекватно участвовать в сложных социальных взаимодействиях, в которых происходит самореализация человеческой личности.

Многие из таких людей потеряли интерес к общественной жизни, снизилась их активность при решении собственных жизненно важных проблем. Нередко наблюдаются утрата способности к сопереживанию и снижение потребности в душевной близости с другими людьми. Так, почти половина опрошенных военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях в Чечне, жалуются, что они не могут найти понимания ни в обществе, ни в семье. Каждый четвертый заявил, что испытывает трудности при общении в трудовом коллективе, а каждый второй менял место работы по три-четыре раза. Нарушенная способность поддерживать социальные контакты сказывается и на семейных отношениях: почти каждый четвертый находится в разводе.

Необычайно острую психологическую драму испытывают инвалиды, а также те, кто потерял близких. Жизненный опыт этих людей уникален; он резко отличается от опыта невоевавших людей, что и порождает непонимание со стороны окружающих. Как правило, к бывшим бойцам относятся с непониманием и опаской, что только усугубляет болезненную реакцию ветеранов на непривычную обстановку, которую они оценивают с присущим им фронтовым максимализмом. Свидетельством того, что бывшие участники военных действий испытывают трудности процесса адаптации к условиям мирной жизни, является их конфликтное поведение в социальной среде: неспособность принять новые «правила игры», нежелание идти на компромиссы, попытки разрешить споры мирного времени привычными силовыми методами. Ветераны подходят к мирной жизни с фронтовыми мерками и переносят военный способ поведения на мирную почву, хотя и понимают, что это неадекватно.

После «фронтовой ясности» конфликты мирного времени, когда «противник» формально таковым не является и применение силовых методов борьбы запрещено законом, нередко оказываются сложными для восприятия тех, у кого выработалась мгновенная реакция на любую опасность. Многим ветеранам трудно сдержаться, проявить гибкость, отказаться от привычки «чуть что» хвататься за оружие, в прямом или в переносном смысле.

стресс участник боевой психологический интроверсия

1.3 Симптоматика ПТСР у участников военных действий

Мировая статистика показывает, что каждый пятый участник боевых действий при отсутствии каких-либо физических повреждений страдает нервно-психическими расстройствами, а среди раненых и калек — каждый третий. Но это лишь часть гигантского айсберга — всего массива разнообразных нарушений, которые остаются после экстремальных воздействий. Другие последствия начинают проявляться спустя несколько месяцев после возвращения к нормальным условиям жизни. Это различные психосоматические заболевания.

Основными проблемами бывших комбатантов являются страх (57 %), демонстративность поведения (50 %), агрессивность (58,5 %) и подозрительность (75,5 %). К их поведенческим особенностям относятся конфликтность в семье, с родственниками, коллегами по работе, вспышки гнева, злоупотребление алкоголем и наркотиками. Кроме того, отмечаются: неустойчивость психики, при которой даже самые незначительные потери, трудности толкают человека на самоубийство; боязнь нападения сзади; чувство вины за то, что остался жив; идентификация себя с убитыми. Для участников боевых действий характерны также эмоциональная напряженность и эмоциональная обособленность, повышенная раздражительность и агрессивность, беспричинные вспышки гнева, приступы страха и тревоги. Отмечаются повторяющиеся яркие «боевые» сны и ночные кошмары, навязчивые воспоминания о психотравмирующих событиях, сопровождающиеся тяжелыми переживаниями, внезапные всплески эмоций с «возвращением» к психотравмирующей ситуации.

К другим психическим явлениям, присутствующим у ветеранов войн, относятся состояние пессимизма, ощущение заброшенности; недоверие; неспособность говорить о войне; потеря смысла жизни; неуверенность в своих силах; ощущение нереальности того, что происходило на войне; чувство, что «я погиб на войне»; ощущение невозможности влиять на ход событий; неспособность быть открытым в общении с другими людьми; тревожность; потребность иметь при себе оружие; неприятие ветеранов других войн; негативное отношение к представителям власти; желание выместить на ком-либо злость за то, что был послан на войну, и за все, что там происходило; отношение к женщинам только как к объекту удовлетворения сексуальных потребностей; склонность участвовать в опасных «приключениях»; попытка найти ответ на вопрос, почему погибли твои друзья, а не ты.

Выделяются следующие основные симптомы посттравматических стрессовых нарушений у ветеранов войны:

1. Сверхбдительность. Человек пристально следит за всем, что происходит вокруг, словно ему постоянно угрожает опасность. Но эта опасность не только внешняя, но и внутренняя — она состоит в том, что нежелательные травматические впечатления, обладающие разрушительной силой, прорвутся в сознание. Часто сверхбдительность проявляется в виде постоянного физического напряжения. Это физическое напряжение, которое не позволяет расслабиться и отдохнуть, может создать немало проблем. Во-первых, поддержание высокого уровня бдительности требует постоянного внимания и огромных затрат энергии. Во-вторых, ветерану начинает казаться, что это и есть его основная проблема и что как только напряжение удастся уменьшить или расслабиться, все будет хорошо. На самом деле, физическое напряжение может защищать сознание, и нельзя убирать психологические защиты, пока не уменьшилась интенсивность переживаний. Когда же это произойдет, физическое напряжение уйдет само.

2. Преувеличенное реагирование. При малейшей неожиданности человек делает стремительные движения (бросается на землю при звуке низко пролетающего вертолета, резко оборачивается и принимает боевую позу, когда кто-то приближается к нему из-за спины), внезапно вздрагивает, бросается бежать, громко кричит и т.д.

3. Притупленность эмоций. Иногда ветеран полностью или частично теряет способность к эмоциональным проявлениям. Ему трудно устанавливать близкие и дружеские связи с окружающими, недоступны радость, любовь, творческий подъем, дух игры и спонтанность. Многие ветераны жалуются, что после травмирующих событий им стало намного труднее испытывать подобные чувства.

4. Агрессивность. Стремление решать проблемы с помощью грубой силы. Хотя, как правило, это касается физического силового воздействия, но встречается также психическая, эмоциональная и вербальная агрессивность. Попросту говоря, человек склонен применять силовое давление на окружающих всякий раз, когда хочет добиться своего, даже если цель не является жизненно важной.

5. Нарушения памяти и концентрации внимания. Ветеран испытывает трудности, когда требуется сосредоточиться или что-то вспомнить, по крайней мере, в определенных обстоятельствах. В иные моменты концентрация может быть великолепной, но стоит появиться какому-либо стрессовому фактору, как человек теряет способность сосредоточиться.

6. Депрессия. В состоянии посттравматического стресса депрессия усиливается, доходя до отчаяния, когда кажется, что все бессмысленно и бесполезно. Ей сопутствуют нервное истощение, апатия и негативное отношение к жизни.

7. Общая тревожность. Проявляется на физиологическом уровне (ломота в спине, спазмы желудка, головные боли), в психической сфере (постоянное беспокойство и озабоченность, «параноидальные» явления — например, необоснованная боязнь преследования), в эмоциональных переживаниях (постоянное чувство страха, неуверенность в себе, комплекс вины).

8. Приступы ярости. Не приливы умеренного гнева, а именно взрывы ярости. Многие ветераны сообщают, что такие приступы чаще возникают под действием наркотических веществ и особенно алкоголя. Однако подобное поведение наблюдается и вне зависимости от алкоголя или наркотиков, так что было бы неверно считать опьянение основной причиной этих приступов.

9. Злоупотребление наркотическими и лекарственными веществами. В попытке снизить интенсивность посттравматических симптомов многие ветераны начинают злоупотреблять табаком, алкоголем и (в меньшей степени) другими наркотическими веществами.

10. Непрощеные воспоминания. Наяву они появляются в тех случаях, когда окружающая обстановка чем-то напоминает случившееся «в то время», т.е. во время травмирующего события: запахи, зрительные стимулы, звуки. Яркие образы прошлого обрушиваются на психику и вызывают сильный стресс. Главное отличие от обычных воспоминаний состоит в том, что посттравматические «непрошеные воспоминания» сопровождаются сильными чувствами тревоги и страха.

Непрошеные воспоминания, приходящие во сне, называют ночными кошмарами. У ветеранов войны эти сновидения часто (но не всегда) связаны с боевыми действиями. Сны такого рода бывают, как правило, двух типов: первые, с точностью видеозаписи, воспроизводят травмирующее событие так, как оно запечатлелось в памяти; в снах второго типа обстановка и персонажи могут быть совершенно иными, но по крайней мере некоторые элементы (люди, ситуация, ощущение) подобны пережитой травме. Человек пробуждается от такого сна совершенно разбитым; его мышцы напряжены, он весь в поту.

В медицинской литературе ночной пот иногда рассматривают как самостоятельный симптом, поскольку многие пациенты просыпаются мокрыми от пота, но не помнят, что им снилось. Тем не менее, очевидно, потливость является реакцией именно на сновидение, независимо от того, запоминается оно или нет. Иногда во время подобного сна человек мечется в постели и просыпается со сжатыми кулаками, словно готовый к драке.

Такие сновидения являются, пожалуй, самым пугающим аспектом ПТСР, и ветераны неохотно соглашаются говорить об этом.

11. Галлюцинаторные переживания. Это особая разновидность непрошеных воспоминаний о травмирующих событиях — с той разницей, что при галлюцинаторном переживании воспоминание о случившемся настолько ярко, что события текущего момента как бы отходят на второй план и кажутся менее реальными. В этом «галлюцинаторном» отрешенном состоянии человек ведет себя так, словно он снова переживает прошлое травмирующее событие; он действует, думает и чувствует так же, как в тот момент, когда ему приходилось спасать свою жизнь.

Галлюцинаторные переживания свойственны не всем: это всего лишь разновидность непрошеных воспоминаний, для которых характерна особая яркость и болезненность. Они чаще возникают под влиянием наркотических веществ, в частности алкоголя, однако могут появиться и в трезвом состоянии, даже у того, кто никогда не употреблял наркотических веществ.

12. Проблемы со сном (трудности с засыпанием и прерывистый сон). Когда человека посещают ночные кошмары, есть основания думать, что он сам невольно противится засыпанию, и именно в этом причина его бессонницы: он боится заснуть и вновь увидеть ужасный сон. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, дополняет картину симптомов посттравматического стресса.

13. Мысли о самоубийстве. Ветеран нередко думает о самоубийстве или планирует какие-либо действия, которые в конечном итоге должны привести его к смерти. Когда жизнь представляется более пугающей и болезненной, чем смерть, мысль покончить со всеми страданиями может показаться заманчивой. Многие участники боевых действий сообщают, что в какой-то момент достигали той грани отчаяния, где не видно никаких способов поправить свое положение. Все те, кто нашел в себе силы жить, пришли к выводу: нужно желание и упорство — и со временем появляются более светлые перспективы.

14. «Вина выжившего». Чувство вины из-за того, что ты выжил в тяжелых испытаниях, унесших жизнь других, нередко присуще тем, кто страдает от «эмоциональной глухоты» (неспособности пережить радость, любовь, сострадание и т.д.) после травмирующих событий. Многие жертвы ПТСР готовы на что угодно, лишь бы избежать напоминания о трагедии, о гибели товарищей. Сильное чувство вины иногда провоцирует приступы самоуничижительного поведения.

Таковы основные симптомы посттравматического стресса, которые были положены в основу диагностического опросника посттравматического стресса, рекомендуемого для применения в индивидуальной работе с участниками боевых действий.

На процесс адаптации к новым жизненным условиям влияют характерные особенности личности. В поведении человека, вернувшегося с войны, соединяются способы поведения, сформировавшиеся под воздействием стресс-факторов боевой обстановки, и прежние (довоенные) способы поведения.

Психика каждого человека по-своему защищается от экстремальных воздействий: механизмами защитного поведения может стать двигательная возбудимость и активность, агрессия, апатия, психическая регрессия или же употребление алкоголя и наркотических веществ. Л. Китаев-Смык разработал следующую типологию участников боевых действий с деструктивными постстрессовыми изменениями личности:

1. «Надломившиеся», которым присущи постоянное переживание страха, неполноценности и неуравновешенность, склонность к жесткости. Часто они стремятся к уединению и употребляют алкоголь и наркотики.

2. «Дурашливые», склонные к инфантильным поступкам, неуместным шуткам. Как правило, они недооценивают реальную угрозу для собственной жизни.

3. «Остервеневшие», которые за время боевых действий выработали в себе гиперагрессивность. Они опасны и для себя, и для окружающих, особенно когда в руках у них оружие.

Разнообразные отсроченные реакции на психотравмирующие события войны проявляются в зависимости от индивидуальных свойств комбатантов. Согласно исследованиям А. Кардинера, это могут быть фиксация на травме, типичные сны, снижение общего уровня психической деятельности, раздражительность или взрывные агрессивные реакции.

Существуют несколько точек зрения на природу различий посттравматических стрессовых реакций у ветеранов.

По наблюдениям М. Горовица, длительность процесса ответного реагирования на стрессовое событие обусловливается значимостью для индивида связанной с этим событием информации.

При благоприятном осуществлении данного процесса он может длиться от нескольких недель до нескольких месяцев после окончания психотравмирующего воздействия. Это нормальная реакция на стрессовое событие. При обострении ответных реакций и сохранении их проявлений в течение длительного времени следует говорить о патологизации процесса ответного реагирования.

М. Горовиц выделяет четыре фазы ответной реакции на стрессовые события:

— фазу первичной эмоциональной реакции;

— фазу «отрицания», выражающуюся в эмоциональном оцепенении, подавлении и избегании мыслей о случившемся и ситуаций, напоминающих о психотравмирующем событии;

— фазу чередования «отрицания» и «вторжения» («вторжение» проявляется в «прорывающихся» воспоминаниях о психотравмирующем событии, снах о событии, повышенном уровне реагирования на все, что напоминает психотравмирующее событие);

— фазу дальнейшей интеллектуальной и эмоциональной переработки травматического опыта, которая заканчивается его ассимиляцией или аккомодацией к нему.

Преодоление индивидом психотравмирующего воздействия стрессоров боевой обстановки зависит не только от успешности когнитивной переработки травматического опыта, но и от взаимодействия трех факторов: характера психотравмирующих событий, индивидуальных характеристик ветеранов и особенностей условий, в которые ветеран попадает после возвращения с войны.

К характеристикам психотравмирующего события относят: степень угрозы для жизни; тяжесть потерь; внезапность события; изолированность от других людей в момент события; воздействие окружающей обстановки; наличие защиты от возможного повторения психотравмирующего события; моральные конфликты, связанные с событием; пассивная или активная роль ветерана: был ли он жертвой или активно действующим лицом во время события; непосредственные результаты воздействия данного события.

Среди индивидуальных характеристик ветерана выделяются: уровень развития совладающего поведения, эффективность психологической защиты, имевшиеся до травмы трудности адаптации, психические отклонения, а также демографические показатели.

Послевоенное окружение ветерана характеризуют: уровень поддержки, культурные особенности, отношение окружающих к войне, социальная помощь.

Взаимодействие этих трех факторов с процессом когнитивной переработки психотравмирующего опыта (сочетание избегания воспоминаний с периодическим их повторением) приводит либо к росту психического напряжения, либо к постепенной ассимиляции психотравмирующего опыта. В результате возможны два исхода: психическая «рестабилизация» или возникновение посттравматических стрессовых расстройств.

По мнению ряда специалистов, полное избавление от боевого посттравматического синдрома невозможно. Его признаки имеют тенденцию не только сохраняться продолжительное время, но и нарастать, а также проявляться внезапно на фоне внешнего благополучия. Состояние ветерана можно улучшить только с помощью системы реабилитационных мероприятий. Реабилитация может иметь временный, но значительный успех, приводящий к резкому улучшению качества жизни.

Клиническая картина ПТСР обычно включает в себя:

• Нарушения сна. Для кошмарных снов при ПТСР характерно фотографически точное воспроизведение действительно пережитых событий, поэтому данное расстройство следует предполагать у любого человека, описывающего необычно живые или правдоподобные ночные кошмары. Больные могут просыпаться в поту или в возбуждении, возможно, с криком, нападая на лежащего рядом в постели.

• Социальное избегание, дистанцирование и отчуждение от других, включая близких членов семьи. При несоответствии прежнему складу личности такого рода поведение должно наводить на подозрение о наличии ПТСР.

• Изменения поведения, эксплозивные вспышки, раздражительность или склонность к физическому насилию.

• Злоупотребление алкоголем или наркотиками, особенно для «снятия остроты» болезненных переживаний, воспоминаний или чувств.

• Антисоциальное поведение или противоправные действия. При отсутствии такого поведения в подростковом возрасте следует думать о ПТСР.

• Депрессия, суицидальные мысли или попытки самоубийства.

• Высокий уровень тревожной напряженности или психологической неустойчивости.

• Неспецифические соматические жалобы (например, головная боль). У лиц с ПТСР часто обнаруживаются соматические и психосоматические расстройства в виде хронического мышечного напряжения, повышенной утомляемости, мышечно-суставной, головной, артритоподобной болей, язвы желудка, боли в области сердца, респираторного симптома, колита. В работе Горовица и соавторов (1994) было показано, что у 75 % пациентов с ПТСР встречаются головные боли и чувство слабости в различных частях тела, у 56 % — тошнота, боли в области сердца, в спине, головокружение, чувство тяжести в конечностях, онемение в различных частях тела, «ком в горле», и наконец, 40% обследованных беспокоило затруднение дыхания.

Острое ПТСР диагностируют, когда симптомы возникают в пределах 6 месяцев после перенесенной травмы и сохраняются не более 6 месяцев. Прогноз хороший. О хронических ПТСР говорят, когда продолжительность симптомов превышает 6 месяцев. И, наконец, для отсроченных ПТСР характерно появление симптомов после латентного периода (месяцы, годы). При отсроченном и хроническом ПТСР симптоматология появляется через 6 месяцев после травмы и длится более 6 месяцев.

Для развития ПТСР у ветеранов войны характерны пять фаз:

1) начальное воздействие;

2) сопротивление/отрицание;

3) допущение/подавление;

4) декомпенсация;

5) совладание с травмой и выздоровление.

Как видно из приведенной выше схемы, выздоровлению предшествует период декомпенсации. Однако, по мнению многих авторов, существует значительно большее разнообразие ответных реакций на травматическое событие, положение о существовании окончательной фазы разрешения не подтверждается практикой, выздоровление происходит гораздо медленнее, чем ожидается. Поэтому следует говорить о нескольких возможных путях развития заболевания.

Один из них заканчивается адаптивным разрешением. Второй путь — дезадаптивное разрешение ПТСР в виде одной из форм, основанной:

• на генерализованной реакции страха;

• на генерализованной реакции гнева;

• на диссоциации;

• на реакции «ухода в себя»;

• на использовании травмы.

Концепция дезадаптивного разрешения полезна для понимания того факта, что индивидуумы с хроническим ПТСР не «просто застряли» между 2-й и 3-й фазами. В попытке «прийти к соглашению с травмой» у них изменяется представление о себе и окружающем мире. Личностные изменения, наблюдаемые у лиц с ПТСР, являются отражением достигнутого типа разрешения.

Практически у всех ветеранов длительное время после войны проявляются выраженные первичные симптомы ПТСР. К ним относятся:

1) Повторное переживание травмы, которое имеет несколько форм (для диагноза ПТСР достаточно наличия одной формы). Самый частый (у 80% пациентов) вариант повторного переживания травмы — повторяющиеся ночные кошмары, которые в первые 2—4 года после войны беспокоят практически всех ветеранов. Для таких сновидений характерны чувство беспомощности, одиночества в ситуации угрозы для жизни, преследование врагами, выстрелы и попытка убийства, отсутствие оружия для защиты. Подобного рода сны нередко являются частью сновидений о войне. Сильнее всего ночные кошмары беспокоят пациентов с последствиями контузии головного мозга. Часто сновидения сопровождаются различными движениями.

Второй по выраженности проявлений вариант повторного переживания травмы — это психологический дистресс, возникающий обычно под воздействием событий, символизирующих травматическое переживание или имеющих сходство с различными его аспектами, включая празднование военных годовщин. Данные проявления в той или иной степени наблюдаются почти у 70 % обследованных. Многие внешние события являются своего рода триггерами, напоминающими боевой опыт и вызывающими неприятные ассоциации (низко летящий вертолет; столкновение с информацией о войне; работа фотостимулятора при регистрации ЭЭГ, ассоциирующаяся с очередью из автомата). Эти стимулы могут реактивировать симптомы ПТСР и дистресс.

Периодически возникающие воспоминания о военных событиях (еще одна форма «вторжения») отмечаются более чем у 80 %, обследованных. Наиболее часто наблюдались печаль по поводу потери, сопровождающаяся острой эмоциональной болью, прокручивание тех или иных аспектов травматических событий.

Предполагается, что, несмотря на вызываемый дискомфорт, повторное переживание травмы имеет адаптивное значение. Показано, что попытки избежать неприятных повторных переживаний травмы чаще ведут к патологическому разрешению.

2) Эмоциональное оскудение, а также избегание стимулов, связанных с травмой, является второй важной клинической чертой ПТСР. Подавляющее число обследованных ветеранов отмечают снижение или потерю интереса к какой-либо активности, которая «раньше занимала», ощущение отчуждения (отгороженности) от других людей, снижение способности радоваться, любить, быть беззаботным, уход от социальной жизни. Эмоциональные проблемы отражаются и на семейной жизни. Супруги обследованных описывают их как холодных, бесчувственных, незаботливых людей. Обращает на себя внимание неустроенность личной жизни значительного числа ветеранов: многие испытывают трудности с женитьбой, среди тех, кто вступил в брак до или сразу после войны, отмечается большое число разводов.

Кроме того, ветеранам свойственно ощущение «отсутствия завтрашнего дня» (расстройство временной перспективы), что проявляется в виде пессимизма (будущее неперспективно, будущего нет), представления о кратковременности предстоящего отрезка жизни, ожидания несчастья в будущем.

3) Симптомы повышенной возбудимости. Они проявляются прежде всего расстройствами сна, связанными или не связанными с ночными кошмарами. У обследованных ветеранов выделены следующие варианты нарушения сна: инсомнии (нарушение засыпания, поверхностный сон, раннее пробуждение, отсутствие чувства отдыха после сна); парасомнии (двигательные, психические — в форме ночных кошмаров).

Повышенная раздражительность, ярость, гнев, склонность к насилию являются типичными проявлениями еще одной констелляции симптомов повышенной возбудимости. В 95% случаев наблюдается выраженное снижение устойчивости внимания. О повышенной осторожности, сверхбдительности сообщают 80% обследованных ветеранов.

К вторичным симптомам ПТСР, наблюдаемым у пациентов многие годы, относят: депрессию, тревогу, импульсивное поведение, алкоголизм (токсикоманию), соматические проблемы, нарушение чувства времени, нарушение Эго-функционирования.

В структуре жалоб, которые анализировались по Гиссенскому психосоматическому опроснику, у ветеранов с признаками ПТСР наибольший удельный вес имеют жалобы, относящиеся к состоянию сердечно-сосудистой системы — 36 % всех жалоб. Несколько меньше жалоб связано с проявлением нервного истощения — 24,6 %. Жалобы, связанные с болями различной этиологии и локализации — 20,2 %. Жалобы на состояние желудочно-кишечного тракта — 19,1 %. Общая интенсивность жалоб у ветеранов с признаками ПТСР почти в 2 раза больше, чем у ветеранов без ПТСР. Общая интенсивность жалоб у ветеранов без ПТСР практически не отличается от этого показателя у здоровых людей, не участвовавших в военных действиях. Особенностью группы ветеранов без ПТСР является (в отличие от здорового контингента) превалирование жалоб (40,5 %), связанных с состоянием сердечно-сосудистой системы (в контрольной группе этот фактор не более 20 %).

Психопатологические нарушения у ветеранов Афганской войны были представлены следующими синдромами: истеро-ипохондрический (32 %); астено-ипохондрический (35 %); обсессивно-фобический (33 %); астено-депрессивный (26 %); асгено-невротический (38 %). При этом, по сравнению с ветеранами, не имеющими признаков ПТСР, у ветеранов с признаками ПТСР в 3,7 раза чаще выражен астено-невротический синдром (особенно его субклинические формы); в 4,7 раза — астено-ипохондрический синдром; в 9,5 раза — обсессивно-фобический синдром; в 7,3 раза — истеро-ипохондрический синдром; в 7,5 раза — астено-депрессивный синдром.

В отечественной литературе описываются типы психической дезадаптации ветеранов, выделенные в зависимости от целостной поведенческой стратегии.

Первый тип — активно-оборонительный (преимущественно адаптированный). Отмечается либо адекватная оценка тяжести заболевания, либо тенденция к его игнорированию. Наблюдаются невротические расстройства. У части ветеранов этого типа выражено стремление обследоваться и лечиться амбулаторно. Второй тип — пассивно-оборонительный (дезадаптация с интрапсихической направленностью). В его основе — отступление, примирение с болезнью. Характерны тревожно-депрессивные и ипохондрические тенденции. Снижена потребность бороться с болезнью, нередка ориентация на «выигрыш» от нее. Психический дискомфорт проявляется в жалобах соматического характера. Третий тип — деструктивный (дезадаптация с интерпсихической направленностью). Характерно нарушение социального функционирования. Наблюдаются внутренняя напряженность, дисфория. Часто отмечаются конфликты, взрывное поведение. Для разрядки отрицательных аффектов пациенты прибегают к алкоголю, наркотикам, агрессивным действиям и суицидальным попыткам.

Описаны разнообразные психопатологические симптомокомплексы, наблюдаемые у ветеранов.

Для астенического симптомокомплекса характерны выраженные возбудимость и раздражительность на фоне повышенной утомляемости и истощаемости, эмоциональная слабость, пониженное настроение, обидчивость. Обсессивно-фобический симптомокомплекс проявляется чувствами немотивированной тревоги и страха, навязчивыми воспоминаниями психотравмирующего события. При истерическом симптомокомплексе наблюдаются повышенная внушаемость и самовнушаемость, стремление привлечь к себе внимание, демонстративный характер поведения. Для депрессивного симптомокомплекса характерны пониженное настроение, чувство пессимизма. Для эксплозивного симптомокомплекса характерны повышенная раздражительность, взрывчатость, злобность и агрессивность. Психоорганический симптомокомплекс, как правило, развивается у пострадавших, перенесших черепно-мозговую травму (астения, дисфория, нарушения памяти, эмоциональные расстройства, нарушения сна). Возможны кратковременные эпизоды дереализации, делириозные и онейроидные расстройства.

С целью изучения процессов социально-психологической реадаптации боевых контингентов к службе в условиях мирного времени в 1995-1996 гг. и 1999-2000 гг. было обследовано более 550 военнослужащих срочной службы спустя 2,5-3 месяца после вывода из районов боевых действий к месту постоянной дислокации.

В качестве методик исследования применялись: методы социально-психологического изучения и психологического обследования: биографическая анкета; анонимная анкета для оценки отношения обследуемых к службе, а также динамики социально-психологического климата в воинском коллективе; параметрическая социометрия; анкета САН; опросники «Прогноз», СМИЛ, 16-ФЛО, шкала Спилбергера, тест Розенцвейга для оценки социальной адаптированности и характера реагирования на конфликтные и фрустрирующие межличностные ситуации. В период обследования подразделения имели "смешанный" состав и включали как военнослужащих, имевших боевой опыт, так и лиц, не участвовавших в боевых действиях. В процессе обследования все военнослужащие были разделены на две группы. В первую (основную) вошли военнослужащие, участвовавших в боевых действиях. Во вторую (контрольную) вошли военнослужащие срочной службы из тех же подразделений, проходивших службу в мирных условиях. В качестве другой контрольной группы (контроль-2) выступали более 150 военнослужащих, так называемых “однородных” подразделений, личный состав которых не участвовал в боевых действиях. Результаты исследований свидетельствовали, что практически сразу после вывода военнослужащих из боевых действий у командиров (офицеров) возникли определенные трудности в поддержания уставного порядка в подразделениях. Было отмечено резкое ухудшение морально-психологического климата в частях и подразделениях и появление конфликтов между военнослужащими из числа боевых контингентов и вновь назначенными командирами, не имевшими боевого опыта. Проведенный математико-статистический анализ полученных данных позволил установить, что в основной группе десантников, имелось достоверное снижение показателей нервно-психической устойчивости (НПУ по методике «Прогноз»), определялась тенденция к повышенной ситуационной тревожности (шкала Спилбергера), а также более низкие значения показателей субъективной оценки самочувствия по методике «САН». Непосредственные наблюдения и проведенные исследования свидетельствуют о том, что военнослужащие, принимавшие длительное участие в боевых действиях, в период адаптации к мирным условиям, смены ритма жизни и социальных условий службы, проявляли склонность к повышенной эмоциональной лабильности, напряженности и тревоге, сочетавшимися с некоторой неуверенностью в себе, утратой интересов к работе и службе.

Проведенные исследования свидетельствовали, что почти 70 % военнослужащих «основной» группы предъявляли по несколько жалоб (2-3) на состояние своего здоровья, а более 15 % обследованных лиц предъявляли от 5-и до 11-и жалоб, в основном имевших невротическую природу (плохое самочувствие, сниженное настроение, наличие головокружения, головную боль, мышечную слабость, инсомнические нарушения и др.). В контрольной выборке процент таких лиц был в 2-3 раза меньшим.

При сравнительном анализе данных, полученных с помощью 16-факторного личностного опросника, установлено, что обследуемые из числа лиц, проходивших службу в условиях ведения боевых действий, были настроены более консервативно, у них отмечалось достоверное снижение уровня моральной нормативности, ориентация «на себя» и «поглощенность» своими переживаниями. Кроме того, в группе комбатантов отмечалась выраженная тенденция к излишней напряженности и фрустрации.

При сравнительном анализе данных основной и контрольной групп, полученных с помощью методики СМИЛ, установлено, что изучаемые выборки достоверно различались между собой, причем у комбатантов отчетливо прослеживались следующие основные тенденции:

1. Растет безразличие к тому, как они выглядят в глазах окружающих, они не стремятся представить себя в более выгодном свете, в меньшей степени склонны ориентироваться на социально желательные нормы поведения.

2. Склонность к формированию ипохондрических и психастенических реакций, что скорее всего связано с явлениями эмоционального утомления, отсутствием эмоциональной разрядки и компенсации.

3. Тенденция к поведенческим реакциям, характеризующимся импульсивностью и несдержанностью в межличностном общении с окружающими, что в ряде случаев приводило к неуставным взаимоотношениям в воинских коллективах и даже антисоциальным поступкам.

4. Повышенная фиксация на «внешних» и «внутренних» проблемах, проявляющаяся затруднённостью в установлении межличностных контактов с тенденцией к группированию по принципу «чеченец – нечеченец», активным отвержением лиц, в том числе и командиров «не нюхавших пороха».

Достаточно интересные данные получены при обследовании групп методикой Розенцвейга, предназначенной для оценки социальной адаптированности и характера реагирования на конфликтные и фрустрирующие межличностные ситуации. Так, в основной группе общий уровень стрессоустойчивости был ниже, чем в контрольных, состояние фрустрации наступало чаще, при этом количество реакций «препятственно-доминантного» типа (OD) преобладало над «самозащитным» (ED) и «разрешающим» (NP) типами реагирования. Обследуемые основной группы при действии значимого фрустратора склонны в значительно большей степени фиксироваться, «застревать» на источнике конфликтной ситуации, они реже находят социально адекватные пути их разрешения. Индивидуальные комбинации приемов, используемых личностью при выходе из трудных ситуаций, рассматриваются как одна из характеристик или форм социальной адаптации. Фиксация на препятствие или конфликте в этом плане рассматривается как снижение приспособительных реакций. В контрольной группе наиболее часто встречалось реагирование по, так называемому, «самозащитному» типу. Усредненный профиль выглядел, как

ED > OD > NP

что в целом соответствует средне-нормативным показателям для здоровых людей.

Статистически значимые различия в группах получены и при сравнительном анализе способов разрешения фрустрирующих ситуаций. Если в контрольной группе достоверно чаще разрешение конфликтов осуществлялось за счет перекладывания ответственности на других или они надеялись на то, что конфликтная ситуация со временем разрешится «сама собой», то в основной группе комбатанты достоверно чаще принимали на себя ответственность за исправление или разрешение проблем.

При анализе общей направленности реакций на фрустрацию статистически значимых различий между группами не выявлено. В ответах преобладали реакции «внешне обвинительной» направленности, т.е. внешней агрессии. На втором месте по частоте были реакции отрицания чьей-либо вины при возникновении фрустрации. Характерно, что обследуемые обеих групп редко были склонны принимать вину на себя. Это отличает обе группы военнослужащих от средней популяционной нормы для здоровых лиц, у которых реакции «самообвинительной» направленности количество преобладает над «безобвинительными». Показатель групповой конформности (адаптивности) в контрольной группе был несколько выше, чем в основной, но различия не достигали уровня статистически значимых.
Подтверждением тезиса о том, что на этапах реадаптации у военнослужащих нарастает нервно-психическое напряжение, проявляющееся в поведенческих реакциях, могут служить результаты социально-психологического изучения комбатантов с помощью анкеты «Ветеран», разработанной на кафедре психиатрии ВМедА им. С.М. Кирова.

Анализ полученных данных свидетельствовал, что респонденты, оценивая изменения, произошедшие с ними за время службы в «горячих точках», утверждали, что они стали «более тревожными и настороженными» (38,6 % опрошенных). Часть из них (34,1 %) отмечают у себя «излишнюю злость, жестокость и агрессивность», а большинство (59,1 %) «переоценили свои жизненные цели, ценности и по-другому стали смотреть на жизнь». Для многих комбатантов было характерно «обостренное чувство справедливости» (25,0 %), при этом почти 9 % респондентов отметили «не проходящее чувство вины перед погибшими товарищам». На этапе реадаптации для большинства комбатантов были характерны переживания, по поводу возможных проблем, с которыми им придется встретиться в условиях мирной жизни («на гражданке»). Свидетельством этого являются данные раздела анкеты «Ветеран», где военнослужащим предлагалось указать круг важных и значимых проблем, которые у них могут появиться после увольнения из армии. Более 56 % комбатантов на 1-е место поставили проблему, связанную с физическим здоровьем; проблемы, которые у них появятся в связи с трудоустройством и поиском своего места в жизни (29,5 %); созданием семьи и воспитанием детей (29,5 %). Около 16 % высказали опасения относительно своего психического здоровья и душевного состояния в будущем.

При анализе показателей социометрического статуса (СМС) в основной и контрольной группах обращает на себя внимание тот факт, что была выявлена тенденция к более высокому СМС военнослужащих контрольной группы. Это в большей степени объяснялось тем, что прибывшие из районов боевых действий десантники в смешанных воинских коллективах демонстрировали более низкий уровень коммуникативности, предпочитая ограничивать круг общения собственной референтной группой. Почти 20% анонимно опрашиваемых военнослужащих отметили ухудшение морально-психологического климата в воинских коллективах после выхода из боевых действий, особенно это было выражено во взаимоотношениях между теми, кто участвовал в боевых действиях и теми, кто в них не принимал участия. В отдельных случаях в смешанных воинских коллективах наблюдались случаи неуставных взаимоотношений, когда комбатанты требовали к себе особого внимания или каких-либо послаблений в службе.

Необходимо отметить, что у военнослужащих контрольной группы, входящих в смешанные подразделения, уровень субъективного самочувствия, настроения и уверенности в себе был в среднем в 1,6-2,1 раза ниже, по сравнению с аналогичными показателями военнослужащих «однородных» воинских коллективов. Обследуемые лица из «однородных» подразделений достоверно отличались от «смешанных» более высоким уровнем самоконтроля, общительностью и меньшей тревожностью.

Таким образом, проведенные исследования свидетельствуют, что:

1. Военнослужащие, выведенные из боевых действий в процессе социально-психологической реадаптации к условиям мирного времени испытывали определенные трудности, выражавшиеся повышением конфликтности, снижением установки на профессиональную деятельность и неудовлетворенностью внутригрупповыми контактами, особенно в смешанных подразделениях. Отмеченные психологические особенности отличались длительным течением и не обнаруживали сколько-нибудь заметных позитивных тенденций у военнослужащих даже спустя 3 месяца после окончания боевых действий.

2. В период социально-психологической реадаптации к условиям мирного времени у комбатантов определялись тенденции к повышению эмоциональной лабильности, тревожности и нервно-психической напряженности в основе которых, вероятно, лежала ориентация на собственные переживания, повышенная фиксация на внешних и внутренних конфликтах, а также "замыкание" контактов на собственной референтной группе.

3. Наиболее типичными формами индивидуальных реакций в период социально-психологической реадаптации боевых контингентов являются ипохондрические и психастенические со склонностью к импульсивным разрядам внутреннего напряжения, что снижает эффективность профессиональной деятельности и внутригруппового взаимодействия в смешанных коллективах.

4. Социально-психологическая реадаптация военнослужащих, возвратившихся из районов боевых действий, протекала значительно сложнее в тех случаях, когда комбатантов распределяли в «смешанные» подразделения, командирами которых были назначены лица, не имеющие боевого опыта.

Приведенные результаты изучения особенностей социально-психологической адаптации военнослужащих, принимавших участие в контртеррористических операциях на Север-ном Кавказе, предполагают дальнейшую разработку системы оказания комбатантам необходимой медико-психологической помощи в свете утвержденной в октябре 2003 г. Межведомственной программы «Реабилитация военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы и сотрудников правоохранительных органов, пострадавших при выполнении задач в условиях боевых действий и при проведении контртеррористических операций».

1.4 Психологическая помощь участникам боевых действий

Многолетнее изучение особенностей психофизиологического состояния и поведенческих реакций лиц, осуществлявших профессиональную деятельность в боевых условиях (Афганистан, миротворческие операции в Закавказье, Приднестровье, Югославия, Северный Кавказ, и др.), позволили выявить определенную закономерность в динамике адаптации военнослужащих к экстремальным условиям деятельности. В частности, были выявлены четыре основных периода: начальный период адаптации к экстремальным условиям деятельности; период относительной нормализации функциональных возможностей; организма и профессиональной работоспособности; завершающий период (период дезадаптационных проявлений); период реадаптации к службе в мирных условиях.

Начальный период характеризуется общими адаптационными перестройками организма и личности к неблагоприятным экологическим и социально-психологическим факторам экстремальной деятельности. Данный период сопровождается временным снижением функциональных возможностей организма и уровня профессиональной работоспособности военных специалистов. На начальном периоде у военнослужащих достоверно повышается уровень ситуационной тревожности, ухудшается самочувствие и настроение, отмечается манифестация жалоб на состояние здоровья. Одновременно, в данный период времени у военных специалистов происходит снижение переносимости нагрузочных проб, ухудшается переносимость профессиональных нагрузок на фоне увеличения количества ошибочных действий. По времени начальный период адаптации к экстремальным условиям продолжается от 2-х недель до 1-1,5 месяцев в зависимости от конкретных условий деятельности военно-служащих. Во втором периоде у большинства военных специалистов отмечается относительная нормализация функциональных возможностей организма и формирование нового динамического стереотипа профессиональной работоспособности. К этому периоду времени в основном завершается период острой адаптации к новым климатогеографическим факторам региона и необычным условиям боевой обстановки, формируется новый уровень относительно устойчивого функционирования регуляторных систем организма и личности. Именно в данный период экстремальной деятельности военнослужащие отличаются приверженностью к группе, ориентированы на корпоративные и групповые интересы и обладают наибольшей толерантностью к профессиональным нагрузкам.

Третий период характеризуется развитием выраженных дезадаптационных нарушений и прогрессивным снижением уровня профессиональной работоспособности. В данный период наблюдаются значительное ухудшение самочувствия, появляются жалобы на состояние здоровья, отмечается выраженное снижение нервно-психической устойчивости и качества профессиональной деятельности специалистов вплоть до полного отказа от выполнения служебных обязанностей.

Длительность периодов адаптации во многом зависит с одной стороны от исходного уровня функционального состояния организма и личностных особенностей человека, с другой - от уровня боевой нагрузки. Так, развитие выраженных дезадаптационных нарушений у военнослужащих, осуществлявших чрезвычайно напряженную и напряженную профессиональную деятельность на фоне реальной витальной угрозы, отмечалось уже к 3-6 месяцам нахождения в данных условиях.

После вывода боевых контингентов из районов боевых действий наблюдается новый, достаточно болезненный период адаптации к условиям службы в мирных условиях (период реадаптации), который имеет свои, менее изученные закономерности. Многими исследованиями сотрудников Всероссийской медицинской академии им. С.М. Кирова установлено, что после вывода из районов боевых действий у 80-100 % офицеров и рядовых отмечались выраженные признаки астенизации, проявлявшиеся многочисленными жалобами на состояние здоровья, снижением уровня нервно-психической устойчивости и существенным ухудшением изучаемых психофизиологических показателей. Выявленные результаты свидетельствуют о серьезных нарушениях в нервно-психической сфере обследованных комбатантов. Одновременно, было отмечено, что у большинства военнослужащих срочной службы во время нахождения в боевой обстановке формируются определенные социально нежелательные стереотипы поведения, которые не приемлемы как в ходе военной службы в мирных условиях, так и последующей жизнедеятельности комбатантов.

Необходимо отметить, что во многих экономически развитых странах мира уделяется самое пристальное внимание совершенствованию медико психологической помощи комбатантам после возвращения их из районов боевых действий. Это объясняется тем, что в большинстве случаев посттравматические стрессовые расстройства начинают развиваться уже спустя 1-3 месяца после ситуации витальной угрозы и в дальнейшем имеют тенденцию не только не исчезать, но и со временем становиться более выраженными, зачастую внезапно проявляясь на фоне общего благополучия.

Начало плановых исследований по изучению посттравматических стрессовых нарушений было начато в США в конце 60-х годов в связи с необходимостью оказывать помощь американским ветеранам войны во Вьетнаме. Однако первостепенное значение этой проблемы стало особенно очевидным уже к середине 70-х годов, когда американское общество столкнулось с девиантным поведением ветеранов вьетнамской войны. Подобная картина наблюдалась как у участников боевых действий Афганистане, так и военнослужащих, принимавших участие в контртеррористических операциях на территории Чеченской Республики. Для них свойственно обостренное чувство справедливости, повышенная тревожность, настороженность, избирательность контактов и др. Характерным является также и выраженное скептическое отношение к оказываемой бывшим комбатантам государственной и общественной помощи. Во многих случаях социально-психологическая дезадаптация ветеранов боевых действий служит причиной алкоголизма и антисоциальных поступков. При этом употребление алкоголя приобретает характер выраженной зависимости, алкоголизация выступает как один из факторов в формировании невротического состояния (Знаков В.В., 1990, 1991, Решетников М.М., 1991, Маклаков А.Г., 1996, Шустов Е.Б., 1996, Чермянин С.В., 1997, Сидоров П.И., Литвинцев С.В., Лукманов М.Ф., 1999).

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКое ИсследованиЕ психологических последствий травматического стресса у участников боевых действий

2.1 Программная часть исследования

2.1.1 Рабочая концепция исследования

Психология экстремальных ситуаций имеет как свой теоретический аспект, связанный с изучением особенностей психического функционирования в кризисе, так и практическое приложение которое определяется необходимостью оказывать психологическую помощь пострадавшим в критических ситуациях людям. Подобная психологическая помощь необходима для предотвращения нарушений поведения и профилактики психосоматических расстройств. Она предполагает нормализацию психического состояния с нивелированием негативных переживаний, которые оказывают столь разрушительное воздействие как на психические, так и на соматические функции человека. Основной задачей психологической помощи является актуализация адаптивных и компенсаторных ресурсов личности, мобилизация психологического потенциала для преодоления негативных последствий чрезвычайных обстоятельств. Следствием эффективной психологической помощи пострадавшим является оптимизация психического состояния и поведения человека в экстремальных ситуациях.

Вслед за травмирующими событиями, которые выходят за рамки обычного человеческого опыта, может развиваться посттравматическое стрессовое расстройство.

Основными понятиями, используемыми в проводимом исследовании являются:

Посттравматическое стрессовое расстройство - комплекс реакций человека на травму, где травма определяется как переживание, потрясение, которое у большинства людей вызывает страх, ужас, беспомощность.

Экстраверсия – обращенность сознания и внимания человека в основном на то, что происходит вокруг него.

Интроверсия – обращенность сознания человека к самому себе; поглощенность собственными проблемами и переживаниями, сопровождаемая ослаблением внимания к тому, что происходит вокруг. Интроверсия является одной из базовых черт личности.

2.1.2 Объект и предмет исследования

Объектом данного исследования явилось посттравматическое стрессовое расстройство. Предметом исследования - особенности психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий.

2.1.3 Цель, задачи и гипотезы исследования

Целью исследования является выявление особенностей психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий.

Данная цель конкретизировалась в следующих задачах:

1. Выявить экстра- интроверсию у участников боевых действий.

2. Выявить особенности психологических последствий травматического стресса у испытуемых.

3. Выявить взаимосвязь экстра- интроверсии и особенностей психологических последствий травматического стресса у участников боевых действий.

В исследовании были сформулированы следующие гипотезы:

Теоретическая гипотеза: На особенности психологических последствий травматического стресса у участников боевых действий оказывает влияние экстра- интроверсия.

Эмпирическая гипотеза: Отличия особенностей психологических последствий травматического стресса у экстра- интровертов существенны.

2.1.4 Описание выборки

К участию в опросе привлекались участники боевых действий, жители
г. Омска. Выборка составила 30 человек. Все мужчины. Средний возраст – 45 лет.

2.1.5 Описание методов и методик

Для выполнения поставленных задач был использованы следующие методики:

1. Опросник EPI Айзенка предназначен для диагностики экстра-интроверсии и нейротизма, включает также девять вопросов, составляющих «шкалу лжи».

Айзенк разработал два варианта данного опросника (А и В), что позволяет, например, проводить повторное исследование после тех или иных экспериментальных процедур, исключив возможность запоминания ранее данных ответов.

Испытуемым предлагалось ответить на 57 вопросов. Вопросы направлены на выявление обычного способа поведения. Испытуемым нужно было постараться представить типичные ситуации и дать первый «естественный» ответ, который придет в голову. Если испытуемый согласен с утверждением, ставился знак «+» (да) рядом с его номером, если нет — знак «-»(нет).

Ответы, совпадающие с «ключом», оцениваются в один балл.

2. Опросник травматического стресса для диагностики психологических последствий И.О. Котенова. Данный опросник предназначен для изучения состояния человека после воздействия чрезвычайных факторов, а именно — нахождения в экстремальных условиях. Он изучает наличие у участника боевых действий таких проявлений посттравматического синдрома, как сверхбдительность, преувеличенное реагирование, агрессивность, нарушения памяти и концентрации внимания, депрессия, тревожность, злоупотребление наркотическими и лекарственными средствами, галлюцинаторные переживания, проблемы со сном (трудности с засыпанием и прерывистый сон). Внимательно читая каждое утверждение, испытуемым предлагалось выбрать тот вариант ответа, который больше всего соответствует состоянию или мнению в настоящее время. В каждой колонке на бланке ответов под номером утверждения обведите цифру, обозначающую ответ: 5 — абсолютно верно; 4 — скорее верно; 3 — отчасти верно, отчасти неверно; 2 — скорее неверно; 1 — абсолютно неверно.

3. В целях получения более точных результатов исследования нам был использован метод математической обработки результатов, а именно многофункциональный критерий Фишера, который дает исследователю возможность сопоставить две выборки (или подвыборки) по частоте встречаемости интересующего параметра. Критерий Фишера оценивает достоверность различий между процентными долями двух выборок (подвыборок), в которых зарегистрирован интересующий параметр.

2.2 Выявление экстра-интроверсии с помощью EPI опросника Айзенка

После выполнения задания и регистрации ответов в протоколах были выведены общие баллы по шкале лжи и по шкале экстра-интроверсии. Полученные результаты были занесены в таблицу (таблица 1 приложения 1).

Таблица 1 Распределение испытуемых по экстра-интроверсии

Как видно из таблицы 1, среди испытуемых данной выборки неравномерное количество экстравертов и интровертов. В данной выборке экстравертов на 2 человека больше.

2.3 Изучение состояния участников боевых действий

После регистрации ответов в протоколах опроса все ответы каждого испытуемого были обработаны в соответствии с ключом к методике. Полученные результаты были занесены в таблицу (таблица 2 приложения 2). После этого были выявлены ведущие психологические состояния у испытуемых (табл. 2).

Таблица 2 Распределение испытуемых по преобладанию психологических состояний

Для облегчения интерпретации, полученные данные были представлены графически (см. рис. 2).

Рис. 2. Распределение испытуемых по преобладанию психологических состояний

Как видно из таблицы 2 и рисунка 2, среди испытуемых данной выборки наибольшее количество человек с преобладанием результатов по шкале «агрессивность» (26,7 %) и «приступы ярости» (30 %). По шкале «сверхбдительность» преобладание показателей наблюдается у 20 %, по шкале «общая тревожность» - 10 %. Наименьшая встречаемость по шкалам «преувеличенное реагирование» и «вина выжившего» - по 6,7 %. Преобладание других психологических состояний не выявлено.

2.4 Выявление взаимосвязи экстра- интроверсии и преобладающего психологического состояния

Для дальнейшего исследования с целью выявления взаимосвязи экстра- интроверсии и преобладающего психологического состояния полученные на первых двух этапах работы результаты были соотнесены друг с другом. В результате соотнесения была составлена таблица 3 «Частота встречаемости преобладающего психологического состояния у экстравертированных и интровертированных испытуемых»

Таблица 3 Частота встречаемости преобладающего психологического состояния у экстравертированных и интровертированных испытуемых, чел

В полученной таблице видно распределение совпадений преобладающего психологического состояния и экстра- и интроверсии испытуемых.

2.5 Выявление взаимосвязи экстра- интроверсии и преобладающего психологического состояния с помощью математической обработки полученных результатов с использованием критерия Фишера

Для уточнения полученных в ходе обработки данных была произведена их математическая обработка с использованием критерия Фишера. Критерий предназначен для сопоставления двух выборок по частоте встречаемости интересующего исследователя эффекта и оценивает достоверность различий между процентными долями двух выборок, в которых зарегистрирован интересующий нас эффект. Для начала выберем интересующее нас совпадение экстра- интроверсии и преобладающего психологического состояния. Рассмотрим следующую ситуацию: среди экстравертов чаще встречается психологическое состояние «общая тревожность», чем среди интровертов. Проверим достоверность этого утверждения при помощи критерия Фишера.

Таблица 4 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (13,3 %) = 0,747

j2 (6,7 %) = 0,524

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 0,645) находится между зонами незначимости и значимости, следовательно, нельзя однозначно сказать, значима разница или нет.

Далее рассмотрим ситуацию, когда среди экстравертов чаще встречается психологическое состояние «приступы ярости», чем среди интровертов.

Таблица 5 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (46,7 %) = 1,505

j2 (13,3 %) = 0,747

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 0,261) находится в зоне значимости, следовательно, различия являются существенными, т.е. разница частоты встречаемости психологического состояния «приступы ярости» среди экстравертов и интровертов существенна.

Рассмотрим ситуацию, когда среди интровертов чаще встречается психологическое состояние «сверхбдительность», чем среди экстравертов. Проверим достоверность этого утверждения при помощи критерия Фишера.

Таблица 6 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (35,7 %) = 1,281

j2 (6,7 %) = 0,524

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 2,067) находится в зоне значимости, следовательно, различия являются существенными.

Рассмотрим ситуацию, когда среди интровертов чаще встречается психологическое состояние «преувеличенное реагирование», чем среди экстравертов. Проверим достоверность этого утверждения при помощи критерия Фишера.

Таблица 7 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (7,1 %) = 0,539

j2 (6,7 %) = 0,524

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 0,041) находится в зоне незначимости, следовательно, различия являются не существенными.

Рассмотрим ситуацию, когда среди интровертов чаще встречается психологическое состояние «агрессивность», чем среди экстравертов. Проверим достоверность этого утверждения при помощи критерия Фишера.

Таблица 8 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (28,6 %) = 1,129

j2 (25,0 %) = 1,047

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 0,224) находится в зоне незначимости, следовательно, различия являются несущественными. И, наконец, рассмотрим ситуацию, когда среди интровертов чаще встречается психологическое состояние «вина выжившего», чем среди экстравертов. Проверим достоверность этого утверждения при помощи критерия Фишера.

Таблица 9 Четырехклеточная таблица для расчета критерия при сопоставлении двух групп испытуемых по процентной доле

j1 (7,1 %) = 0,539

j2 (6,7 %) = 0,524

По Фишеру, данное значение критерия (j* = 0,041) находится в зоне незначимости, следовательно, различия являются не существенными.

Таким образом, в ходе проведенной работы было выяснено, что различия между экстравертами и интровертами являются существенными лишь в случаях встречаемости «сверхбдительности» и «приступов ярости». В одном случае (шкала «общая тревожность» невозможно судить о значимости или незначимости частоты встречаемости психологического состояния у экстравертов и интровертов. По шкалам «преувеличенное реагирование», «агрессивность» и «вина выжившего» различия в частоте встречаемости несущественны.

Выводы

В результате проделанной работы была достигнута главная цель исследования: выявление особенностей психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий.

Изучая экстра- интроверсию у испытуемых было выявлено, что среди испытуемых данной выборки неравномерное количество экстравертов и интровертов. В данной выборке экстравертов на 2 человека больше; наибольшее количество испытуемых с преобладанием результатов по шкале «агрессивность» (26,7 %) и «приступы ярости» (30 %). По шкале «сверхбдительность» преобладание показателей наблюдается у 20 %, по шкале «общая тревожность» - 10 %. Наименьшая встречаемость по шкалам «преувеличенное реагирование» и «вина выжившего» - по 6,7 %. Преобладание других психологических состояний не выявлено.

Среди экстравертов преобладают такие психологические состояния как: общая тревожность, приступы ярости. Среди интровертов – сверхбдительность, преувеличенное реагирование, агрессивность, вина выжившего, т.е. в зависимости от экстра- интровертированности личности проявляются те или иные психологические состояния.

Таким образом, была подтверждена гипотеза исследования о том, что на особенности психологических последствий травматического стресса у участников боевых действий оказывает влияние экстра- интроверсия.

Согласно математической обработке результатов исследования различия между экстравертами и интровертами являются существенными лишь в случаях встречаемости «сверхбдительности» и «приступов ярости». В одном случае (шкала «общая тревожность» невозможно судить о значимости или незначимости частоты встречаемости психологического состояния у экстравертов и интровертов. По шкалам «преувеличенное реагирование», «агрессивность» и «вина выжившего» различия в частоте встречаемости несущественны. Следовательно эмпирическая гипотеза о том, что отличия особенностей психологических последствий травматического стресса у экстра-интровертов существенны не нашла своего подтверждения в ходе эмпирического исследования. Это говорит о несостоятельности данной гипотезы.

заключение

Социально-психологическая адаптация участников войн, перенесших психотравмирующее воздействие факторов боевой обстановки, представляет собой чрезвычайно актуальную проблему.

Связанные со стрессом во время военных действий психические расстройства являются одним из главных внутренних барьеров на пути адаптации к мирной жизни.

Выводы исследователей часто противоречивы: с одной стороны, категорические утверждения об отсутствии у ветеранов проблем с психическим здоровьем, а с другой — признание наличия у всех ветеранов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР)

Посттравматическоее стрессовое расстройство можно определить как состояние, которое развивается у человека, испытавшего стрессовое событие исключительно угрожающего или катастрофического характера, способного вызвать общий дистресс практически любого человека.

В США, по данным национального исследования ветеранов войны во Вьетнаме, в 1988 г. у 30,6% участвовавших в ней американцев наблюдалось ПТСР, и у 22,5% —- частичные ПТСР. У 55,8% лиц, имеющих ПТСР, были обнаружены пограничные нервно-психические расстройства; вероятность оказаться безработным у них в 5 раз больше по сравнению с другими, разводы были у 70%, родительские проблемы у 35%, крайние формы изоляции от людей у 47,3%, выраженная враждебность у 40%, совершение более 6 актов насилия в год у 36,8%, попали в тюрьму или были арестованы 50%. '

У ветеранов войны в Афганистане, проживающих в Республике Беларусь, у 62,3% участников военных действий определяется ПТСР различной степени выраженности.

В настоящее время не существует устоявшейся точки зрения на результаты лечения ПТСР. Одни исследователи считают, что ПТСР — излечимое расстройство, другие — что его симптомы полностью не устранимы. ПТСР обычно вызывает нарушения в социальной, профессиональной и других важных сферах жизнедеятельности. Очевидно одно: лечение ПТСР — процесс длительный и может продолжаться несколько лет.

В целом, психотерапия работает на подкрепление защитных факторов, поскольку она ведет именно к переосмыслению происшедших событий и усилению механизмов адаптации. Целью психотерапевтического лечения клиентов с ПТСР является помощь в освобождении от преследующих воспоминаний о прошлом и от интерпретации последующих эмоциональных переживаний как напоминаний о травме, а также в том, чтобы клиент мог активно и ответственно включиться в настоящее. Для этого ему необходимо вновь обрести контроль над эмоциональными реакциями и найти произошедшему травматическому событию надлежащее место в общей временной перспективе своей жизни и личной истории. Ключевым моментом психотерапии клиента с ПТСР является интеграция того чуждого, неприемлемого, ужасного и непостижимого, что с ним случилось, в его представление о себе (образ Я).

список литературы

1. Абдрахманова Р.А. Психологические проблемы послевоенной адаптации ветеранов Афганистана Психологический журнал. – 1992 - № 1 – с. 131-137.

2. Абрамова Г.С., Юдчиц Ю.А. Психология в медицине: Уч. пособие. – М..: Питер, 1995.

3. Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия и современные социальные проблемы. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

4. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. – М.: Речь, 1975.

5. Ахмедова Х.Б, Посттравматические личностные изменения у гражданских лиц, переживших угрозу жизни // Вопросы психологии. – 2004 - № 3 – с. 93-102.

6. Гримак Л.П. Общение с собой: начала психологии активности. - М.: Политиздат, 1991.

7. Исаев Д.Н. Психосоматическая медицина детского возраста. – СПб.: Специальная литература, 1996.

8. Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. - М.: Наука, 1983.

9. Колодзин Б. Как жить после психической травмы. – М.: Знание, 1992.

10. Краснянский А.Н., Морозов П.В. Посттравматическое стрессовое расстройство у ветеранов воины в Афганистане: Съезд психиатров. – М., Медицина, 1995.

11. Литвинцев С.В., Шамрей В.К. Военная психиатрия. СПб.: ВмедА, ЭЛБИ-СПб., 2001.

12. Малкина-Пых И.Г. Экстремальные ситуации. – М.: ЭКСМО, 2005.

13. Основные типы психической дезадаптации у бывших, воинов-интернационалистов: Психологическая диагностика и психотерапия: Методические рекомендации / Карвасарский Б. Д., Алексеева Д. А., Ташлыков В. А. и др - Л.: Знание, 1990.

14. Падун М.А., Тарабрина Н.В., Когнитивно-личностные аспекты переживания посттравматического стресса //Психологический журнал. – 2004 - № 5 – с. 5-15.

15. Пушкарев А. Л., Евстигнеев Р.А., Ариншна Н.Г., Доморацкий В. А. Диагностика посттравматическою стрессового расстройства (ПТСР) у участников военных действий: Методические рекомендации. - Минск, 1999.

16. Решетников М.М. Психопатология героического прошлого и будущие поколения. // Актуальные вопросы военной и экологической психиатрии. – СПб.: Питер, 1995.

17. Ромек В.Г. Конторович В.А., Крукович Е.И. Психологическая помощь в кризисных ситуациях. – СПб.: Речь, 2004.

18. Селье Г. Стресс без дистресса. - М.: Прогресс, 1979.

19. Смулевич А.Б., Ротштейн В.Г. Психогенные заболевания // Руководство по психиатрии / Под ред. А.В. Снежневского, т. 2. – М.: Медицина, 1983.

20. Спектор С. И. Посттравматический стрессовый синдром у участников боевых действий в Чечне // Материалы межгосударственного научно-практического семинара 18 - 19 декабря 1998 года в г. Витебске.

21. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психологический журнал. – 1992 - № 2 - с. 14—29.

22. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О., Зеленова М. Е. и др. Психологические характеристики лиц, переживших военный стресс// Труды Института психологии РАН. - М.: Наука, 1997. С. 254—262

23. Черепанова Е.М. Психологический стресс. - М.: Издательский центр Академия, 1996.

Приложение 1

Таблица 1

Результаты, полученные при диагностике экстра-интроверсии

Приложение 2

Таблица 2

Психологические состояния участников боевых действий

Приложение 3

ОПРОСНИК ТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССА ДЛЯ ДИАГНОСТИКИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ПОСЛЕДСТВИЙ

Данный опросник предназначен для изучения состояния человека после воздействия чрезвычайных факторов, а именно — нахождения в экстремальных условиях (Котенев, 1996).

Он изучает наличие у участника боевых действий таких проявлений посттравматического синдрома, как сверхбдительность, преувеличенное реагирование, агрессивность, нарушения памяти и концентрации внимания, депрессия, тревожность, злоупотребление наркотическими и лекарственными средствами, галлюцинаторные переживания, проблемы со сном (трудности с засыпанием и прерывистый сон).

ИНСТРУКЦИЯ

Внимательно читая каждое утверждение, выберите тот вариант ответа, который больше всего соответствует вашему состоянию или мнению в настоящее время. В каждой колонке на бланке ответов под номером утверждения обведите цифру, обозначающую ваш ответ: 5 — абсолютно верно; 4 — скорее верно; 3 — отчасти верно, отчасти неверно; 2 — скорее неверно; 1 — абсолютно неверно.

ТЕКСТ ОПРОСНИКА

1. По утрам я просыпаюсь свежим и отдохнувшим

2. Я хорошо координирую свои движения

3. Я испытываю утомление

4. Мне необходимо усилие, чтобы вникнуть в то, что говорят окружающие

5. Внезапно у меня бывает сильное сердцебиение

6. Я принимаю пищу машинально, не испытывая при этом удовольствия

7. Окружающий меня мир кажется нереальным

8. Я вздрагиваю от внезапного шума

9. Я настолько живо вспоминаю отдельные события, что при этом как бы вновь переживаю их

10. Я абсолютно здоров физически

11. Мне доставляет удовольствие быть среди других людей

12. Часто я действую так, будто мне угрожает опасность

13. Меня нельзя упрекнуть в рассеянности

14. Я часто вижу один и тот же страшный сон

15. Определенно, я виноват перед людьми

16. Пустяки раздражают меня

17. Я стараюсь не смотреть телевизор, если показывают хронику драматических событий

18. Мне нравится моя работа

19. Я пережил серьезную утрату

20. Я хорошо высыпаюсь по ночам

21. Я никогда не вижу страшных снов

22. Иногда мне хочется напиться

23. Мои близкие сильно беспокоятся из-за моей работы

24. У меня бывает ощущение, что время течет как бы замедленно

25. Иногда я обращаюсь к врачу только потому, что хочу немного отдохнуть

26. Многие вещи потеряли для меня интерес

27. Без всякого повода я могу выйти из себя

28. Мне следовало бы соблюдать диету

29. Я стараюсь избегать разговоров на неприятные темы

30. Бывает, что я забываю вещи

31. Иногда мне кажется, что даже близкие люди не понимают меня

32. Мне необходимо лучше контролировать эмоции

33. Прошлые события подчас вспоминаются более ярко, чем то, происходит сейчас

34. Мне иногда кажется, что мир вокруг меня теряет краски

35. Я просыпаюсь от внезапного страха

36. Мне стоит больших усилий работать в прежнем ритме

37. Временами я испытываю озноб

38. Мне хочется помогать людям, попавшим в беду

39. Недавно мне пришлось столкнуться с весьма опасными обстоятельствами

40. Я чувствую себя более, чем многие из моих сверстников

41. Я засыпаю с трудом

42. Я испытываю чувство одиночества

43. Мне бывает трудно вспоминать то, что происходило совсем недавно

44. Я чувствую, что становлюсь другим человеком

45. Меня радуют порой самые незначительные вещи

46. Я чувствую прилив сил

47. По утрам я просыпаюсь с большим трудом

48. Мои мысли постоянно возвращаются к тому, о чем не хочется думать

49. Я испытываю чувство стыда

50. Обычно я не обращаюсь к врачу, даже если чувствую, что не совсем здоров

51. Мой сон настолько крепок, что громкие звуки или яркий свет не могут мне помешать

52. Мне говорят, что я вскрикиваю во сне

53. Я часто думаю о будущем

54. Иногда я сержусь

55. Я боюсь, что могу натворить что-то вопреки своим намерениям

56. Бывает, что я забываю то, что хотел сказать или сделать

57. В последнее время мое настроение ухудшилось

58. Мне не на кого положиться

59. Хотелось бы, чтобы моя семья уделяла мне больше внимания

60. Определенно, я люблю рисковать

61. Мне нравится "черный юмор"

62. Я во все полагаюсь на самого себя

63. Я постоянно чувствую потребность что-нибудь жевать, даже не испытывая голода

64. Иногда мне кажется, что я запутался в жизни

65. Мне кажется, что я не сумел сделать того, что от меня требовалось

66. Я испытываю интерес и вкус к жизни

67. Мне весело и легко в компании людей

68. Я много и плодотворно работаю

69. Часто я забываю, куда положил ту или иную вещь

70. Я стараюсь не с кем не обсуждать свои проблемы

71. Я никогда не испытывал страха

72. Мне было полезно побыть одному

73. Делая какое-либо дело, я часто думаю совсем о другом

74. Моя жизнь разнообразна и насыщена событиями

75. Я никогда не совершал поступков, за которые мне было бы стыдно

76. Чужие трудности мало кого волнуют

77. Я ощущаю гораздо старше своих лет

78. Мне кажется, что меня ожидает счастливое будущее

79. В жизни мне пришлось испытать такое, что лучше не вспоминать

80. Я остро воспринимаю чужую боль

81. Мне кажется, я потерял способность радоваться жизни

82. Меня беспокоят головные боли

83. Легкие заработки обычно связаны с нарушением закона

84. Я не прочь подзаработать лишнего

85. Посторонние звуки отвлекают меня

86. Я стараюсь не вступать в драку, если дело меня не касается

87. Я верю в торжество справедливости

88. Мое сердце работает как обычно

89. Иногда я принимаю таблетки

90. Есть вещи, которые я не могу себе простить

91. Определенно, мне нужно время, чтобы прийти в себя

92. Алкоголь хорошо снимает любой стресс

93. Я не склонен жаловаться на здоровье

94. Мне хочется все крушить на своем пути

95. Большинство людей озабочено лишь собственным благополучием

96. Мне не легко сдерживать свой гнев

97. Я считаю, что прав тот, кто сильнее

98. У меня никогда не было обмороков

99. Мне следовало бы научиться избегать конфликтов

100. Я приобрел в жизни хороших друзей

101. Меня считают уравновешенным человеком

102. Нервное напряжение хорошо снимает сауна

103. Я чувствую растерянность

104. Часто мне кажется, что меня подстерегает опасность

105. Я работаю, не чувствуя усталости

106. Я испытываю сильное внутреннее возбуждение

107. Мне трудно сосредоточиться одновременно на нескольких делах

108. Часто я совершаю непроизвольные действия в ответ на неожиданный звук или движение

109. Я чувствую себя вполне уверенным

110. Мне есть за что благодарить судьбу

Обработка результатов

1. Сверхбдительность. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 2, 32, 46, 58 62. 70, 98, 105, 106, 109.

2. Преувеличенное реагирование Данная шкала соответствует следующим вопросам. 8, 12, 39, 102, 104, 108.

3. Притупленность эмоций. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 3, 4, 6, 7, 13, 24, 26, 34, 45, 64, 66, 74, 81.

4. Агрессивность. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 60, 83, 84, 87, 94, 96, 97, 99.

5. Нарушения памяти и концентрации внимания. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 30, 36, 43, 56, 69, 73, 85, 91, 107.

6. Депрессия. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 19, 26, 34, 42, 48, 57, 64, 81, 91, 82, 72.

7. Общая тревожность. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 5, 16, 31, 37, 55, 59, 76, 103.

8. Приступы ярости. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 54, 84, 86, 88, 96, 101.

9. Злоупотребление наркотическими и лекарственными веществами. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 22, 25, 50, 63, 89, 92, 102.

10. Непрошеные воспоминания и галлюцинаторные переживания. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 7, 9, 17, 19. 29, 33, 48, 71

11. Проблемы со сном (трудности с засыпанием и прерывистый сон). Данная шкала соответствует следующим вопросам: 1, 14, 20, 21, 35, 41, 47, 51, 52.

12. «Вина выжившего». Данная шкала соответствует следующим вопросам: 15, 38, 49, 65, 80, 90.

13. Оптимизм. Данная шкала соответствует следующим вопросам: 10, 11, 18, 40, 44, 53, 67, 68, 75, 77, 78, 93, 100, 110.

Дослідження дії темпераменту на індивідуальні особливості реакції шахтарів на стресові ситуації

Катамнез лиц, уволенных из вооруженных сил с пограничными психическими расстройствами

Стресс в условиях боевых действий

Информационный стресc в учебной деятельности

Технология социально-психологической реабилитации участников боевых действий

Клиническая психология

Влияние акцентуаций характера на поведение человека в стрессовой ситуации

Психокоррекция стрессовых состояний жертв природных и социальных катастроф

Пограничные психические расстройства у детей, находящихся в условиях семейной депривации

Методы борьбы со стрессом в управленческом труде

Природа и классификация стрессов

Стресс и дистресс в жизни человека

Психологическая помощь военным - участникам боевых действий

Изучение стрессоустойчивости личности в условиях промышленного предприятия

Психиатрия. Словарик

Стресс и его влияние на вегетативную нервную систему