Доклад: Жизнь и творчество Плутарха

Жизнь и творчество Плутарха

Биография

Биография Плутарха весьма скудна, сведения о его жизни исследователи находят преимущественно в сочинениях самого же Плутарха, в которых он нередко делится с читателем воспоминаниями.

Представление о годах его жизни можно получить только из косвенных данных, согласно которым можно с полной уверенностью утверждать, что Плутарх родился в конце 40-х годов I века нашей эры и умер в промежутке 120 – 125 гг., то есть прожил около 75 лет. Отец его был, несомненно, зажиточный человек, но он не был аристократом. Это дало Плутарху возможность рано приступить к школьным занятиям и ещё в юном возрасте стать высокообразованным человеком. Родной город Плутарха — Хоронен в греческой области Беотии.

Все представители его семьи обязательно культурны, обязательно высоки духом и отличаются безупречным поведением. О своей жене Тимоксене Плутарх нередко говорит в своих сочинениях в самом высоком тоне. Она была не только любящей женой, но ей претили разные женские слабости. Её любили за простоту нрава, за естественность поведения, за её умеренность и внимательность.

У Плутарха было четыре сына и одна дочь, которая, как и один из сыновей, умерла в младенческом возрасте. Плутарх настолько любил свою семью, что посвящал её членам даже свои сочинения, а по случаю смерти дочери написал нежное и возвышенное утешительное послание к собственной жене.

Известно о многих путешествиях Плутарха. Он побывал в Александрии, центре тогдашней образованности, получал образование в Афинах, бывал в Спарте, Коринфе, Риме и других исторических местах Италии, а также в Сардах (Малая Азия).

Имеются сведения об основанной им философско-нравственной школе.

Творческая деятельность

Даже если исключить подложные и сомнительные сочинения Плутарха, то список вполне достоверных, дошедших до нас сочинений является огромным. До нас дошли сочинения историко-философского характера: 2 сочинения о Платоне, 6 — против стоиков и эпикурейцев. Кроме того, имеются сочинения, посвящённые проблемам космологии и астрономии, психологии, этики, политики, семейной жизни, педагогики, антикварной истории. Плутарх написал несколько трактатов религиозного и религиозно-мифического содержания. Особенно нужно выделить его сочинения моралистического содержания, где он анализирует человеческие страсти: сребролюбие, гневливость, любопытство. К весьма сложным по тематике можно отнести застольные и пиршественные беседы, составляющие, можно сказать, особый литературный жанр, а также собрания изречений. Все эти сочинения представляют собой один общий раздел, обыкновенно носящий название “Moralia“.

Особый раздел сочинений Плутарха — это “Сравнительные жизнеописания”. Здесь можно найти и строго исторические данные, и моралистику, и увлечение искусством портрета, и философию, и беллетристику.

Плутарх и античная литература

Античное мировоззрение и античная художественная практика опираются на интуицию живого, одушевлённого и разумного космоса, всегда видимого и слышимого, всегда чувственно воспринимаемого, вполне материального космоса с неподвижной землёй посредине и с небом как областью вечного и правильного движения небесного свода. Всё это, безусловно, предопределено самим характером социально-исторического развития древнего мира. Античная мысль исходила из наглядной данности чувственно-материального космоса. Это навсегда определило собой подчёркнуто материальную, архитектурно-скульптурную образность античных художественных построений, что мы, безусловно, находим у Плутарха. Итак, чувственно-материальная космология — вот исходный пункт мировоззрения и творчества Плутарха.

Поскольку античная литература просуществовала больше тысячелетия, она прошла много разных периодов своего развития. Космология периода классики — это учение о мироздании в платоновском “Тимее”. Здесь дана ясная и отчётливая картина живого и материально-чувственного космоса. Поэтому Плутарх в первую очередь платоник.

Плутарх находил в классическом платонизме учение о божестве, но не в виде наивного вероучения, а в виде продуманного требования бытия, притом единого бытия, которое является пределом и возможностью для всякого частичного бытия и для всякой множественности. Плутарх глубоко убеждён в том, что если имеется бытиё частичное, изменчивое и незавершённое, то это значит, что имеется бытиё единое и цельное, неизменное и всесовершенное. Таким отражением божественного совершенства является космос. Об этом Плутарх говорил: “Всё, что присуще космосу, божество объединяет в своей сущности и удерживает слабую телесную субстанцию от уничтожения”.

Космологической проблеме Плутарх посвящает целых два трактата. В трактате “О происхождении души в “Тимее” Платона” Плутарх развивает в чисто платоническом духе учение об идее и материи, о вечном, но беспорядочном существовании материи, о превращении божественным Демиургом этой материи в красоту, строй и порядок существующего теперь космоса, о создании вечного и неизменного движения небесного свода с помощью упорядочивающей деятельности мировой души и о вечной красоте живого, одушевлённого и разумного космоса. Действительно, и сам Платон в своём построении идеально прекрасного космоса, как мы это находим в его диалоге “Тимей”, был на высоте именно классического представления о космосе. И такое же классическое представление является мечтой и Плутарха, на все лады восхваляющего красоты совершенного, хотя и вполне чувственно-материального космоса.

Но уже и здесь Плутарх начинает проявлять некоторого рода неустойчивость и даже двойственность своей общефилософской позиции. Когда Платон строил свой космос, ему и в голову не приходило противопоставлять добро и зло. Для него было достаточно уже того, что вечный божественный Ум со своими вечными идеями оформил раз навсегда бесформенную и неупорядоченную материю, откуда и появился вечный и навеки прекрасный космос. Совершенно новый оттенок вносит Плутарх в этот классический оптимизм. В указанном трактате о происхождении души по “Тимею” он вдруг начинает рассуждать о том, что отнюдь не вся беспорядочная материя была приведена в порядок Демиургом, что значительные её области остаются беспорядочными до настоящего времени, что эта беспорядочная материя всегда будет началом всякого беспорядка, всяких катастроф и в природе, и в обществе, то есть, попросту говоря, злой душой мира. В этом смысле Плутарх толкует и всех главнейших старых философов — Гераклита, Парменида, Демокрита, даже Платона и Аристотеля.

За классикой VI – IV вв. до н. э. последовала та переработка классики, которая обычно именуется периодом эллинизма. Сущность эллинизма заключается в субъективной реконструкции классического идеала. Поскольку Плутарх действовал в эпоху эллинизма, его мировоззрение и художественная практика строятся не на чистом платонизме, но на его субъективистской и имманентно-субъективной интерпретации. Плутарх — субъективно настроенный интерпретатор платонизма в условиях сохранения космологического объективизма в целом.

Плутарх жил не в век начального эллинизма (III – I вв. до н. э.), а непосредственно после него. Однако печать этого начального эллинизма решительным образом оказалась характерной для всего Плутарха. Этот начальный период эллинизма не повлиял на Плутарха своими тремя философскими школами — стоицизмом, эпикурейством и скептицизмом. Эти школы возникли как защитное мероприятие для появившегося тогда индивидуализма и субъективизма. Нужно было воспитать строгого и сурового субъекта и охранять его внутренний покой перед нараставшей тогда громадой империй. Плутарх оказался чуждым для этих трех школ.

Из всех аспектов нараставшего тогда субъективизма Плутарху оказалась ближе всего малая, скромная и простая человеческая личность с её повседневными привязанностями, с её любовью к семье и к родным местам, с её мягким, сердечным патриотизмом.

Начальный период эллинизма оказался для Плутарха слишком суровой философской позицией. Как философ эллинизма, Плутарх, конечно, тоже выдвигал на первый план человеческую личность и тоже хотел дать лично продуманную и интимно пережитую картину объективной космологии. Но указанные три основные школы начального эллинизма были для него слишком суровы и требовательны, слишком абстрактны и бескомпромиссны. Выше уже говорилось, что выступивший в те времена интимный человеческий субъект был не так суров, как у стоиков, не так принципиален, как у эпикурейцев, не так безнадёжно анархичен, как у скептиков. Человеческий субъект проявил себя здесь своеобразно, начиная от своих повседневно-бытовых установок и кончая разнообразными формами сентиментализма, романтизма и любых психологических капризов. Было две тенденции раннего эллинизма, которые не только имели положительное влияние на Плутарха, но часто даже превышали собою прочие формы субъективной ориентации человека у Плутарха.

Первая такая тенденция у Плутарха — это бытовизм и вполне обывательская личная ориентация. Этот бытовизм заполнял у Плутарха решительно все его настроения и доходил до полной непринуждённости, до повседневной ограниченности, до бессодержательного многословия и, прямо можно сказать, до болтовни. Но чисто бытовые анализы во времена Плутарха уже устарели. Какой же был смысл десятки и сотни страниц отводить праздной болтовне на темы повседневности и случайным анекдотам? А для Плутарха здесь крылся очень большой смысл. На почве такого сплошного бытовизма выступала психология маленького человека, выступала тенденция обезопасить себя от грандиозных и слишком суровых проблем. Вернее сказать, суровые проблемы здесь не снимались, но создавалась психологическая возможность переживать их не очень болезненно и не очень трагически. Плутарх — платоник, вместе с платонизмом вырисовывался для него длинный ряд глубоких, часто трагических и невыносимых проблем. Он умудрялся выносить и переносить эти большие проблемы, часто для него значительные и даже торжественные, но всегда требовательные и ответственные. Бытовизм малого человека помогал Плутарху сохранять спокойствие духа и не падать ниц перед неразрешимым и невозможным. Вот почему даже в своих “Сравнительных жизнеописаниях” Плутарх, изображая великих людей, не только не избегает никаких бытовых деталей, но часто даже придает им глубокое значение.

Бытовизм начального периода эллинизма имел огромное значение и для мировоззрения, и для писательской манеры Плутарха. Но в этом начальном эллинизме была ещё одна новая и замечательная, огромная по своей силе тенденция, воспринятая Плутархом глубоко, раз и навсегда. Эта тенденция была тем, что мы сейчас должны назвать морализмом.

Это было безусловной новостью для греческой философии и литературы. Вся классика живёт героизмом, а героизму нельзя было научиться, героизм давался только самой природой, то есть только богами. Все древние герои были либо прямыми, либо косвенными потомками только самих же богов. Свершать героические подвиги можно было, конечно, только после прохождения предварительной героической подготовки. Но сделаться героем было нельзя. Можно было родиться героем и усовершенствоваться в героизме. Но древнегреческий классический героизм — это область не педагогическая, не воспитательная, потому не моралистическая. Героизм в те времена был явлением природно-человеческим или божественным. Но вот классика кончилась, и в период эллинизма выступил уже самый обыкновенный человек, не потомок богов, не герой по природе, а просто человек. Для своих повседневных дел такой человек должен был специально воспитываться, специально обучаться и тренироваться, всегда консультируясь у старших и опытнейших. И вот тут-то и зародилась та моралистика, которая была неизвестна классическому герою. Чтобы стать приличным и достойным человеком, нужно было знать тысячи личных, общественных моральных правил.

Плутарх — моралист. И не просто моралист. Моралистика — это его подлинная стихия, беззаветная тенденция всего его творчества, никогда не угасающая любовь. Только бы учить, только бы наставлять, только бы разъяснять трудные вопросы, только бы поставить своего читателя на путь вечного самоанализа, вечного самоисправления и неотступного самосовершенствования.

Короче говоря, от этого начального периода эллинизма к Плутарху перешёл бытовизм и добродушный морализм. Другими словами, Плутарх был благодушным платоником, для которого гораздо ближе оказались бытописание и моралистические формы, чем грандиозные и величественные формы классического платонизма.

Наконец, Плутарх унаследовал от раннего эллинизма ещё и ту смелость прогрессировавшего субъективизма, которая потребовала всерьёз учитывать зло в природе, личности и обществе вопреки безраздельному космологическому оптимизму. Именно скромный и обывательски настроенный Плутарх требовал признания не только доброй, но и злой души мира. В этом смысле он осмеливался критиковать даже самого Платона. Итак, субъективистски настроенный интерпретатор Платона, Плутарх употребил эту интерпретацию для защиты малого и скромного человека, для постоянного бытовизма и морализма и для признания за злом (а не только за одним добром) колоссальной космической силы.

Плутарх, живший на рубеже I – II вв. нашей эры невольно оказался не только под влиянием раннего эллинизма, но и под влиянием более позднего эллинизма, который в античной науке получил название века эллинского возрождения. Необходимо отдавать себе строгий отчёт в том, что такое это эллинское возрождение, в чём Плутарх с ним сходствует и в чём резко различествует.

Если брать эллинское возрождение как принцип, то это не могло быть буквальной реставрацией несколько столетий назад отжившей классики. Это было превращением классики не в буквальную, но только в эстетическую предметность, в самодовлеющее и вполне изолированное созерцание давно минувшей красоты. Таким чистым эстетиком Плутарх никогда не был, такая изолированная самодовлеющая эстетическая предметность всегда была ему глубоко чужда. Он не был способен на тонко-чувственный импрессионизм Филострата, на захлёбывание интересными филологическими пустяками Атенея или беспардонную юмористику мифологических зарисовок у Лукиана.

Может быть, некоторым отдалённым результатом эллинского возрождения было очень частое у Плутарха многословие, доходившее иногда до какой-то праздной болтовни. Это была у него не просто болтливость, но защитная мера для охраны прав обыденного человека на своё существование, на свои мелкие, но зато чисто человеческие потребности и настроения.

Плутарх находился под сильным влиянием эллинского возрождения, хотя использовал он его для обоснования прав повседневного человека. Но от чего Плутарх был далёк, так это от грандиозного завершения всего эллинизма в последние четыре века античности, когда зародилась, процветала и приходила в упадок философская школа неоплатоников. Эти неоплатоники тоже не могли признать в качестве окончательной теорию самодовлеющего созерцания. Они домысливали его до того логического конца, когда поэтический и чисто умственный образ вместо метафоры становился живой действительностью, живой вещью и самостоятельно действующей субстанцией. Но поэтический образ, данный как самостоятельная материальная субстанция, есть уже миф; и неоплатонизм III – IV вв. нашей эры стал именно диалектикой мифа. У Плутарха отношение к мифам было положительное, но не в смысле признания в них первичных субстанций самого бытия. Мифы для него тоже остались на ступени метафорического морализма.

Библиографический список

1. Лосев А. Плутарх. Очерк жизни и творчества.

2. Плутарх Сочинения.