Доклад: Кое что о характере доказательств бытия бога

Религия и наука

Прежде всего я должен предупредить читателя, что вопрос бытия бога будет поставлен здесь именно как научная, а не как религиозная проблема. Потому что в религиозной постановке вопроса никто никому ничего доказывать не обязан. Бог есть - и все. Ибо тут надо просто веровать. Религиозный авторитет провозгласил - и верующие должны соглашаться со всеми его речениями, ничего не оспаривая, ничего критически не осмысливая. В подобном положении дел в религии нет ничего удивительного, потому что любая религия ориентирована только на недостаточно грамотных и не слишком задумывающихся людей, которые готовы слепо верить на слово авторитетной для них личности, не приводя при этом в действие свой рассудок.

У нас же сейчас все будет совсем по-другому. Раз мы завели речь о доказательствах, то тем самым перешли уже на почву науки. В ее епархию. А наука - это свод положительных знаний. То есть система неких особых суждений и утверждений. И особенность этих суждений и утверждений состоит в том, что они не произвольны, не высосаны из пальца, а на чем-то основаны, то есть относительно истинны. Без истин науки нет, она вся и состоит из них - из положительных однозначных утверждений, имеющих какие-то основания, доказательства. Эти истины, конечно, время от времени под давлением фактов могут пересматриваться - однако всегда только в сторону уточнения, совершенствования, в сторону появления новых истин, но не произвола. Итак, нам предстоит иметь дело именно с доказательствами. А не с пустыми заверениями, типа тех, когда один человек твердит: "Бога нет", а другой ему на это в ответ: "Да вы что, с ума сошли? Бог, конечно же, есть", - но при этом ни тот, ни другой ничего не приводят в подтверждение своих слов.

И, таким образом, перед нами уже встает вопрос о том, что же мы, собственно, будем считать доказательным. То есть нам с самого начала надо разобраться с тем, что такое доказательство. А то я буду вам тут что-нибудь растолковывать, а вы в ответ на это будете только посмеиваться, утверждая, что все мое растолковывание ровным счетом ничего не доказывает. Итак, первый вопрос у нас такой: что следует считать доказательством?

Необходимая остановка

Однако с ходу браться за решение этого вопроса было бы преждевременно. Ибо в гносеологии (то есть в науке о познании) он вовсе не самый первый - как это может показаться поначалу. Поэтому, прежде чем мы начнем выяснять, что такое доказательство и каковы признаки истинности суждений, нам нужно будет сперва еще найти ответ на другой вопрос: а имеет ли данное занятие смысл, то есть имеют ли вообще смысл сами попытки отыскания каких-либо истин?

Заниматься наукой - значит искать истину. Значит уже заранее признавать сам факт существования истины. Причем независимо от конкретного содержания искомого. Возьмем, к примеру, два утверждения: "бог есть" и "бога нет". Из этих двух утверждений какое-то одно должно быть признано истинным, а другое, следовательно, ложным. Но, может быть, истинны они оба? Или, может, оба они ложны (что, по сути, одно и то же)? Ведь признание обоюдной истинности двух противоречащих друг другу суждений равнозначно отрицанию истины как понятия. Потому что истина как тот инструмент познания, без которого познание просто не может и состояться, должна быть единственна, однозначна.

Итак, мы поставили перед собой задачу поиска истины, задачу доказательства справедливости какого-то одного из двух приведенных выше суждений. Но для начала нам еще необходимо оправдать рациональность, осмысленность самой этой задачи. То бишь нам предстоит ответить на вопрос: есть ли вообще смысл в доказательствах? Ведь доказательство - это основание истины. А что, если не существует самой истины? Ведь тогда не нужны будут и доказательства. Впрочем, в этом случае доказательства исчезнут еще и потому, что они могут представлять собой тоже только истинные суждения или факты.

Вот почему, прежде чем рассуждать о характере доказательств, нам надо подумать над вопросом: могут ли вообще существовать истины? Существуют ли вообще истинные суждения, существует ли сама истина как соответствующее действительности утверждение? Ибо если истины нет, то все наши суждения - хоть "бог есть", хоть "бога нет" - теряют всякий смысл, являясь изначально ложными. В этой ситуации мы вообще теряем возможность утверждать что-либо определенное. Сие, конечно, полный абсурд и потеря возможности выдавать какие-либо суждения, раз во всех наших фразах нет ни грана положительного содержания, раз все наши слова и их связь не отражают ничего реального. Абсолютное отрицание наличия истины ведет именно к такому абсурду.

Казалось бы, утверждать: "истины нет" - нелепо. Однако течение, представители которого всерьез отстаивали данное утверждение, все-таки имело место в истории философии, а потому пройти мимо него мы не имеем права. (Тем более, что и сегодня еще нередко приходится сталкиваться с людьми, придерживающимися очень сходного образа мыслей.)

Скептицизм и агностицизм

Течение, отрицающее существование истины, называется "скептицизм". Именно скептики взяли основным тезисом своего учения провозглашение "истины нет". Что было, конечно, далеко не случайно. К своему тезису - как это ни странно на первый взгляд - скептики пришли доказательно, то есть логически развивая некие положительные утверждения. В известных апориях Зенона доказывалось, что пространство одновременно и прерывно, и непрерывно, то есть что оно, следовательно, не может быть ни тем, ни другим. Пространство, понимаемое как прерывное, приводило к абсурду. Как непрерывное - тоже. Тем самым оно должно было соединять в себе противоречивые свойства. И этот вывод выглядел логически непогрешимым. Тут вроде бы обнаруживалась ограниченность логики, ущербность ее правила о том, что явление всегда однозначно, всегда тождественно самому себе. То есть что истина непротиворечива. Исследователям тут показалось, что истинными являются и прямое, и обратное утверждения. Что же оставалось делать этим исследователям? Только опустить руки и признать: "Истины нет". Ведь истина - однозначное суждение. Нет истины там, где наряду с одним суждением допускается еще и суждение диаметрально противоположное - как равно истинное. Вот так и получилось, что древние скептики, столкнувшись с некоторыми особенностями движения, с его кажущимися противоречиями, сломали на них свои зубы мудрости.

Позднее скептицизм возродился под названием агностицизма. Основанием последнего стали все те же кажущиеся противоречивыми свойства мира. И.Кант обнаружил их как особые противоречия мышления. Например, из логических рассуждений о мире следовало, что последний должен быть и бесконечным - и в то же время конечным. Кант насчитал четыре такие антиномии, то есть противоречия мышления, в которых полярные суждения хотя и отрицают друг друга, но в то же самое время не могут друг без друга существовать. В частности, бесконечность требует конечности как логического вывода из самой себя - и наоборот. Каким образом можно было примирить эти противоположности, эти противоречия самого, как может показаться, разума? Кант не оказался настолько смел, чтобы заключить, что истины нет. Он завуалировал свой вывод так: истина-то, мол, все-таки есть, но мы просто не можем ее познать. Ибо разум наш для этого слишком слаб и ограничен противоречиями. Однако такое признание существования истины - лишь маскировка скептицизма.

Раз мы истину познать не можем, то тогда, значит, для нас ее и нет вовсе. Заявлять: "истины нет вообще", или: "для нас истины нет" - это все равно что в лоб, что по лбу. Утверждение, что, вообще-то, истина, мол, есть, но что это, собственно, такое, мы познать не можем - это просто уловка, уход от ответа. Разве можно называть истиной непознанное, принципиально непознаваемое и, тем самым, совершенно неопределенное? Сие абсолютно пустая претензия - называть истиной то, что, по сути, сливается для нас с неопределенным. Почему тогда данное неопределенное мы не можем назвать ложью или как-нибудь еще? Откуда мы вообще знаем, что это именно истина, раз не имеем о ней никакого понятия? Ведь раз установлено, что истины для нас нет, то этим самым уже положен предел, уничтожающий для нас всякую истину. И тогда все рассуждения о том, существует ли истина вообще - неизвестно где, неизвестно в чем, в каком-то непонятном виде - суть уже чистое гадание на кофейной гуще. Так что по своему содержанию тезисы скептиков и агностиков - равнозначны. Агностицизм - это стыдливый скептицизм, который декларирует все то же самое, но просто другими, лишь несколько более "приличными" словами.

Если начать как следует разбираться с основаниями скептицизма и агностицизма, то можно заметить, что в защиту тезисов скептиков и агностиков выступают одни только выводы, порожденные кажущимися, то бишь ложно понятыми противоречиями мира. Да, все так и есть: реальный мир одновременно и конечен, и бесконечен; пространство, действительно, и прерывно, и в то же время - непрерывно. Мышление способно данные характеристики мира обнаружить, но у скептиков оно оказалось еще не в состоянии их переварить и правильно соединить. Это было первое спотыкание философии о сложность мироустройства и первое младенческое ее падение, выразившееся в усомнении в способности разума вообще что-либо познавать как истинное. Скептики тут спасовали, решив, что раз логика привела их к такому противоречию, которое сама же и отрицает - то, значит, долой ее, эту логику.

Однако на самом-то деле тут виновата вовсе не логика, тут виновато лишь неправильное рассмотрение противоречий. В реальности их нет в том буквальном смысле, который сообщает им не понимающее сути дела мышление скептиков и агностиков. Противоречия эти на самом деле, повторяю, ложны. Они были сформированы в результате некорректных мыслительных операций, в результате спутывания разных предметов мышления. О чем я, возможно, как-нибудь напишу более подробно, но значительно позже.

Вот таковы основания скептицизма. А что имеется против него? Ну, во-первых, сам тот факт, что свой тезис скептики доказывают. То есть для того, чтобы обосновать свое суждение "истины нет", они опираются на некие утверждения, которые, таким образом, сами же неизбежно признают истинными. Это абсолютное противоречие. Это доказательство посредством тех или иных утверждений, молчаливо признаваемых за истины, отсутствия истин вообще. Доказательство отсутствия истин путем предъявления этих самых истин. То бишь это полный абсурд. Тезис скептиков принципиально отрицает какие-либо доказательства самого себя, он может быть только провозглашенным априори, может основываться только на вере. А сие уже не наука. Реально скептики, выходит, все-таки признают наличие каких-то истин. Опровергать же они по идее, по логике своего подхода могут лишь наличие неких особых истин - например, такой истины, что пространство прерывно. То есть они могут опровергать наличие истин, связанных с особенностями устройства мира. Тут скептикам надо было только суметь примирить логические противоречия, что было бы вполне возможно, если бы они смогли рассмотреть данные противоречия как противоречия именно мира, а не абстрактной логики.