Реферат: Классы и страты

Реферат

«Классы и страты»

В обществе на протяжении тысячелетий сохраняется социальное неравенство. Оно выражается, прежде всего, в том, что различные социальные группы имеют неравный доступ к материальным и духовным ценностям общества.

Слои населения, различающиеся по имущественному положению, в Древнем Риме с VI в. до н. э. стали называть классами (лат. dassis — разряд). Существование классовых различий в обществе — факт, издавна привлекавший внимание философов, которые пытались понять причины их возникновения, сформулировать принципы взаимодействия классов, обосновать неизбежность или, наоборот, возможность и необходимость устранения классового неравенства.

Уже у Аристотеля закладываются основы учения о классах и классовой борьбе. «В каждом государстве, — отмечает он, — есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посередине между теми и другими... Между простым народом и состоятельными возникают распри и борьба... а на чьей стороне оказалась победа, те и получают перевес в государственном строе в качестве награды за победу, и одни устанавливают демократию, другие — олигархию».

Социалисты-утописты Т. Мор и Т. Кампанелла в XVI в. рассматривали существование социального неравенства как торжество несправедливости. Усмотрев причину раскола общества на классы в праве частной собственности, они предполагали, что отмена этого права приведет к уничтожению социального неравенства. Вольтер, напротив, утверждал, что разделение общества на богатых и бедных неустранимо. Адам Смит обосновал необходимость деления общества на классы тем, что люди получают доход разными путями. В соответствии с тремя основными источниками доходов — рентой, прибылью на капитал и заработной платой существуют три основных класса — землевладельцы, капиталисты и рабочие. Французские историки начала XIX в. О. Тьерри, Ф. Гизо и др. показали, что различное отношение к собственности делает неизбежным столкновение классовых интересов. Поэтому борьба между классами и революции, происходящие в моменты ее обострения, являются исторической закономерностью.

Создание теории классов и классовой борьбы считается одним из важнейших достижений марксизма. Согласно Марксу, возникновение классов есть закономерный исторический результат развития первобытного общества. Пока производительность труда в нем была настолько низкой, что люди не могли создавать прибавочный продукт (т. е. излишек сверх того минимума, который нужен для поддержания жизни), ни эксплуатация чужого труда, ни классовое неравенство были невозможны. Когда люди научились производить прибавочный продукт, тогда возникла и возможность отнять его у производителя. А отношения частно-семейной собственности позволяли этой возможностью пользоваться. Так возникли условия, которые привели к имущественному неравенству и возникновению классов.

Марксизм утверждает, что классовая борьба между угнетенными и угнетателями (рабами и рабовладельцами, крестьянами и феодалами, пролетариями и буржуазией) есть движущая сила развития общества. Эта борьба в конце концов приведет к социалистической революции, в результате которой пролетариат, взяв власть, установит новый, социалистический общественный строй. В условиях этого строя будет достигнута высокая производительность труда, на основе которой сотрутся классовые различия и произойдет переход к социально однородному бесклассовому коммунистическому обществу. Марксистская теория классов и классовой борьбы с конца XIX в. стала предметом острых дискуссий среди социологов, экономистов, философов. Критики указывали, в частности, на следующие ее недостатки.

Классы не получают в марксистской теории достаточно четкого определения, пригодного для анализа социальной структуры общества. По Ленину, чье определение считается в марксистской литературе наиболее точным, классы — это большие группы людей, различающиеся по их месту в системе общественного производства, их отношению к средствам производства, их роли в организации труда, способами получения и размерами достающейся им доли общественного богатства. В соответствии с этим определением можно различать в обществе такие классы, как пролетариат, крестьянство, буржуазию. Но как определить классовую принадлежность индивида? В какой класс, например, входят мелкие предприниматели (скажем, таксист, работающий на собственном автомобиле)? С одной стороны, они владеют средствами производства подобно капиталистам, а с другой — по размерам дохода и прочим признаком мало чем отличаются от пролетария. В обществе существуют социальные группы, которые, если следовать ленинскому определению, не являются классами и не входят ни в какой класс (например, ремесленники, интеллигенция, чиновничество, пенсионеры, студенты, военнослужащие). Следовательно, социальная структура общества не сводится к разделению его на классы. (Марксисты, признавая это, вынуждены говорить, что, кроме классов, существуют еще и «прослойки».) Но если учесть, что эти «не классы» охватывают значительную часть населения, то их роль в общественных событиях может оказаться подчас большей, чем у классов.

У представителей разных классов есть, кроме классовых, и другие интересы, в том числе такие, которые могут сближать и объединять их (например, религиозные, национальные). А с другой стороны, национальные, религиозные и иные конфликты могут отодвинуть противоречия между классами на второстепенное место.

Оценка классовой борьбы как движущей силы общества является односторонней. Нельзя сбрасывать со счетов губительные последствия, сопровождающие ее (особенно когда она доходит до своих высших форм — восстаний, революций): насилие, массовый террор, разгул преступности, разрушение экономики. Даже победное завершение революций дается дорогой ценой, а их поражение (что в истории случается чаще) заливает страны морем крови. Таким образом, классовая борьба может рассматриваться и как сила, тормозящая развитие общества. История XX в. свидетельствует, что положение трудящихся улучшается не столько в результате классовой борьбы, сколько вследствие роста экономики и утверждения демократических начал в политической жизни общества.

Марксистскую теорию классов можно критиковать, но ею нельзя пренебречь. Она оказала огромное влияние на развитие социально-философской, политической, экономической мысли и стала источником многих идей, концепций и течений в современном обществознании.

Обобщая Марксов подход к анализу классовой структуры общества, социологи стали выделять различные социальные страты (лат. stratum — слой). Страта — более общее понятие, чем класс. Классами сейчас обычно называют социальные слои, различаемые по экономическим (как у Маркса и Ленина) или политическим признакам. Страты же могут различаться и по другим социально важным критериям.

Страта — слой людей, имеющих сходные показатели по какому-либо критерию социального неравенства.

Стратификация, т. е. разделение людей на страты, характеризует неоднородность общества. Понятие стратификации взято общественной наукой из геологии, где оно обозначает расположение пластов различных пород по вертикали: под слоем чернозема располагается слой глины, затем песка и т. д. Аналогично этому и в обществе страты представляют собою иерархически расположенные социальные слои. Каждый из них состоит из людей, находящихся по некоторому социальному критерию на одном и том же уровне — например, имеют приблизительно одинаковый уровень дохода или власти. Не может существовать страта, которая одновременно включала бы в себя людей, обладающих большими доходами и властью, и безвластных бедняков. Бедные, зажиточные, богатые — типичная модель стратификации.

В социологии существуют разные варианты стратификации общества. Макс Вебер, положивший начало стратификационному подходу, рассматривал три «яруса» или аспекта разложения общества на страты:

в экономическом ярусе страты различаются по размерам дохода и собственности (классы в марксовом смысле);

в социальном — по статусу (зависящему от образования, профессии, репутации семьи и т. д.);

в юридическом — по политической позиции (степени обладания властью).

Т. Парсонс в разработанной им «теории социального действия» выделяет три универсальных критерия стратификации:

«качество» — социально важное свойство индивида (общительность, ответственность и т. д.);

«исполнение» — оценка успешности деятельности индивида;

«обладание» — имеющаяся в распоряжении индивида собственность, талант, культурные ресурсы. Критериями стратификации могут служить также авторитет (по Р. Дарендорфу), степень доступа к информации (по А. Турену) и др.

В настоящее время к наиболее значимым основаниям социальной стратификации чаще всего относят:

богатство или доход;

степень власти;

род занятий и их социальный престиж;

уровень образования;

«стиль жизни» — условия быта, тип поведения, социальные контакты, круг интересов и т. д.

Считается, что эти критерии определяют круг социальных благ, к которым стремятся люди (точнее, не самих благ, а каналов доступа к ним). Между указанными критериями имеется определенная связь. Богатый дом, отдых на лучших курортах мира, лечение у лучших врачей — социальные блага, которые недоступны большинству и приобретаются благодаря доступу к деньгам и власти. А доступ к ним может быть получен благодаря высокому образованию и престижу, которые, в свою очередь, тоже могут быть достигнуты с помощью денег и власти.

Если критерии социальной стратификации выразить количественно в виде шкал, то на них можно отмечать статус индивида или группы в сравнении с другими индивидами или группами. Положение индивида (и группы) в обществе можно изобразить точкой в многомерном пространстве, координаты которой определяются его положением на каждой из шкал.

Сравним, например, офицера полиции и профессора института. На шкалах образования и престижа профессор располагается выше полицейского, а на шкалах дохода и власти полицейский стоит выше профессора. Действительно, власти у профессора меньше, доход несколько ниже, чем у полицейского, но престиж и количество лет обучения у профессора больше.

На протяжении своей жизни люди могут перемещаться из одной страты в другую. Такие перемещения П. Сорокин назвал социальной мобильностью. Это понятие он использовал для характеристики «закрытости» и «открытости» социальных групп и систем.

В «закрытых» группах и системах социальная мобильность мала или совсем отсутствует.

Наиболее очевидным образом это демонстрирует кастовый строй, сохранявшийся в Индии вплоть до недавнего времени (кастовая система была в Индии юридически отменена лишь в 1950 г.). Черты кастовости до сих пор несет в себе нацистская, фашистская идеология, отводящая одному из народов роль высшей этнической касты, призванной господствовать над другими (у Гитлера таким народом объявлялась «арийская раса», а современные русские, французские, американские нацисты пытаются поставить на ее место свои народы). Менее закрытый характер имело сословное общество, существовавшее в Западной Европе, где на рубеже XIV-XV вв. выделились высшие сословия (дворянство и духовенство) и непривилегированное низшее сословие (ремесленники, купцы, крестьяне), а также в России, где различались сословия дворянства, духовенства, купечества, крестьянства и мещанства (средние городские слои). Переход из одного сословия в другое в принципе допускался — например, через межсосословный брак (вспомним картину Федотова «Сватовство майора»: обедневший дворянин берет в жены купеческую дочку). Однако он был значительно затруднен, и поэтому социальная мобильность имела место, главным образом, внутри сословия, где была своя иерархия слоев, рангов, чинов.

В кастовом и сословном обществе люди приписывались к тому или иному социальному слою путем юридических актов или религиозный норм. Людей официально закрепляли в той или иной социальной страте.

В дореволюционной России, согласно переписи 1897 г., все население страны (125 млн. человек) распределялось по следующим сословиям: дворяне — 1,5% от всего населения, духовенство — 0,5%, купцы — 0,3%, мещане — 10,5%, крестьяне — 77,1%, казаки — 2,3%.

Современное демократическое общество является «открытым» и характеризуется высоким уровнем социальной мобильности. В нем никого никуда не приписывают. Государство не занимается вопросами социального закрепления своих граждан. Единственный контролер — это общественное мнение, которое оценивает людей с точки зрения доходов, обычаев, образа жизни, стандартов поведения и т. д. Страты различаются по объективным критериям, но эти критерии могут выбираться достаточно произвольно. Поэтому страты выделяются разным образом, а для точного определения численности той или иной страты в стране необходимы специальные исследования.

Динамическое развитие общества в XX в. сопровождается быстрыми, разнообразными и противоречивыми изменениями его социальной структуры. С одной стороны, благодаря общему подъему благосостояния населения частично сглаживаются различия в «стиле жизни» людей с разным уровнем доходов. А с другой стороны, внутри традиционно выделяемых основных классов (буржуазии, рабочего класса, крестьянства) усиливается дифференциация, ведущая к расщеплению их на различные слои и группы со своими специфическими интересами.

Развились и окрепли, потеснив позиции господствующих в прошлом социальных групп (родовой аристократии, крупной буржуазии), «новые» классы, социальный статус которых не опирается непосредственно на владение средствами производства — например, значительно выросло могущество государственной бюрократии. Частная собственность на средства производства продолжает играть важнейшую роль в общественной жизни, однако ее влияние на дифференциацию общества в экономически наиболее развитых странах постепенно ослабевает. Эпоха индивидуального капитала уходит в прошлое. В XX в. доминирует коллективный капитал. Акциями одного предприятия могут владеть сотни и тысячи людей. В США насчитывается более 50 млн акционеров. Таким образом, понятие «пролетариат», понимаемое в классический период капитализма как «неимущий», теряет свое значение.

Конечно, ключевые решения в экономике принимают те, кто владеет контрольным пакетом акций. Однако крупный держатель акций, как правило, должен учитывать позиции высших менеджеров — президента, директоров компании, членов совета правления. Произошла своеобразная «революция менеджеров»: они, будучи не собственниками, лицами наемного труда, вышли ныне на роль ведущего класса в экономике, потеснив класс традиционных собственников. Впрочем, высшие менеджеры часто сами становятся крупными держателями акций. Но вместе с тем растет концентрация богатства и власти в руках немногих мультимиллиардеров, распоряжающихся огромным капиталом гигантских международных корпораций.

Существенные перемены происходят в распределении населения по сферам труда: число занятых в сельском хозяйстве и промышленности уменьшается, а в сфере обслуживания, культуры, образования — увеличивается. Изменяется профессиональная структура населения, социальный престиж профессий. Все больше становится удельный вес квалифицированных специалистов во всех областях деятельности. Растет численность и влияние социальных групп, представляющих профессиональную элиту в политической, социальной и духовной сферах жизни общества. В этой связи заслуживает внимания положение интеллигенции.

Интеллигенция — социальная группа, состоящая из людей, занятых высококвалифицированным умственным трудом, требующим специального образования.

Интеллигенты — это владельцы знаний, создатели, хранители и распространители духовных ценностей. Однако право собственности на знания, духовные ценности в прошлом не считалось достаточно важным элементом общественных отношений; владение, распоряжение и пользование этими «предметами» собственности почти не регламентировалось законодательством. Сейчас положение быстро меняется. Собственность на знание, информацию приобретает все большее значение и получает юридическое оформление в качестве нового, специфического рода собственности — собственности интеллектуальной. Это существенно изменяет статус интеллигенции в обществе. Она превращается в особый класс — класс интеллектуальных собственников. А поскольку предмет интеллектуальной собственности — информация становится все более могущественной социальной силой, постольку растет и роль интеллигенции в обществе, ее участие в управлении общественными делами. Ни один политический деятель не возьмет на себя смелость принять серьезное решение без консультаций со специалистами, без выработки научно обоснованной программы действий.

Но при росте престижа и доходов элитарных групп интеллигенции появляется тенденция к падению социального статуса и уровня оплаты интеллектуального труда в ряде профессий (учителя, инженеры, ученые). В развитых странах наблюдается «перепроизводство» специалистов с высшим образованием и рост безработицы среди них.

Противоречивые социальные процессы, идущие в современных развитых странах, порождают немало проблем, вокруг которых скрещиваются интересы различных общественных сил. Решение этих проблем не обходится без классовой борьбы, о которой писал Маркс. Но в наше время она принимает иной характер, нежели в XIX и начале XX в. По-видимому, можно говорить о том, что для экономически развитых стран эпоха ожесточенных классовых битв и революций осталась в прошлом и наступил период, в котором движение за социальную справедливость и равноправие выливается, как правило, в цивилизованные, не выходящие за рамки законности формы. Оказалось, что в современных условиях эксплуатация наемного труда не обязательно связана с утяжелением «классового гнета». Не оправдались прогнозы Маркса, предсказывавшего, что с развитием капитализма будет увеличиваться обнищание трудящихся. С одной стороны, рост производства и общественного богатства, а с другой — борьба партий, профсоюзных и других организаций за интересы трудящихся привели к значительному повышению их жизненного уровня. Увеличилась численность так называемого «среднего класса», к которому принадлежат как собственники, так и работники наемного труда, имеющие достаточно высокий уровень доходов.

Усложнение социальной структуры современного общества заставляет социологов изобретать изощренные схемы социальной стратификации. Однако практически чаще всего оказывается наиболее важно для многих целей (и, в частности, для оценки общего качества жизни населения и политической стабильности государства) различать три—пять страт, взяв за критерий уровень доходов.

Исследование стратификации общества в современной России по методике Всероссийского центра уровня жизни (ВЦУЗ) дало на 2001 г. такую картину:

бедные — доходы ниже прожиточного минимума — 40,1%;

малоимущие — от прожиточного минимума до минимального потребительского бюджета, обеспечивающего более сносные условия существования — 20,1%;

средний слой — от минимального прожиточного бюджета до бюджета высокого достатка, дающего возможность хорошего уровня жизни — 33,4%;

состоятельные (доходы превосходят бюджет высокого достатка) — 6,4%.

К аналогичным (хотя и не вполне совпадающим) результатам приводят и другие исследования.

Большую важность имеет в современной России проблема «среднего класса». Согласно результатам обследования 17 стран Европы (без России и стран Восточной Европы) и Северной Америки, к началу XXI в. доля среднего класса в составе их населения достигла почти 90%. Большую часть его составляют высокообразованные представители интеллектуальных профессий — менеджеры, юристы, врачи, артисты, ученые. Социологи рассматривают наличие мощного «среднего класса» как признак процветания общества. Его считают социальной опорой государства, консолидирующей общественной силой, так как он как класс собственников заинтересован в стабильности общества и правопорядке, обеспечивающем охрану личности и имущества, а для надлежащего исполнения своих обязанностей нуждается в интеллектуальной, политической, экономической свободе. Однако в России доля «среднего класса» пока еще очень мала. К тому же он по своим ментальным характеристикам не вполне соответствует «среднему классу» передовых стран. Уровень образования его невысок (вузовский диплом есть лишь у 35%). Образование и соответствующая профессия врача, преподавателя, творческого работника и т. д. не дают ныне в нашей стране ни дохода, ни престижа.

Острой проблемой современного российского общества является разверзшаяся пропасть между уровнем жизни богатых и бедных слоев. Соотношение доходов 10% наиболее богатых людей и 10% самых бедных в 2000 г. достигла 32:1 (по официальным данным Госкомстата), тогда как в Японии это соотношение равно 6:1, в Швеции 11:1, в США 14:1. Это служит опасным источником социального напряжения в обществе.