Дипломная работа: Органы предварительного следствия

Содержание

Введение

Глава I. Правовые основы деятельности следователя, его функции и взаимодействие с другими участниками процесса

1.1. История развития органов предварительного следствия в России

1.2. Правовое положение следователя

1.3. Понятие, содержание и соотношение процессуальных функций следователя

Глава II. Психологические основы деятельности следователя

2.1. Расследование как познавательный и удостоверительный процесс

2.2. Психологические особенности следственной работы

Заключение

Список литературы

Введение

Объектом исследования данной дипломной работы являются правовые и психологические основы деятельности следователя, процессуальные и организационные правоотношения, возникающие в рамках осуществления предварительного следствия.

Целью работы является комплексное исследование вопросов, касающихся правовых и психологических основ деятельности следователя.

Основные методы работы – изучение нормативно-правовой базы, общенаучные и специально-научные методы, сопоставительный анализ теоретического материала и практики, осуществляемый по методу сравнительного правоведения.

Актуальность. При производстве предварительного следствия следователь, как правило, испытывает дефицит времени и информации. Это усложняет его задачу, требует четкой организации работы, использования всех средств, с помощью которых данная задача может быть решена в предельно короткий срок, полно, всесторонне и объективно. По некоторым категориям дел следователь может получить излишек информации, что также не облегчает его труд, поскольку на переработку, проверку и правильную оценку большого информативного материала требуется много времени.

Расследование по уголовным делам — сложная творческая деятельность следователя, направленная на познание событий прошлого, установление имевших место фактов, в процессе выполнения которой он должен собрать доказательства, необходимые для решения вопроса о наличии преступного деяния и виновности конкретных лиц.

Положение следователя осложняется и тем, что в большинстве случаев в производстве находятся дела различных категорий, о разнообразных преступлениях, расследование которых требует разносторонних знаний.

Психологическое изучение профессий является необходимым условием научной организации труда. Попытки такого изучения в нашей стране были предприняты уже в двадцатые годы прошлого столетия. Однако они в основном сводились к формальному и схематическому описанию необходимых психических свойств в «профессиограммах» и «психограммах». Для этих работ был характерен подчеркнутый функционализм, изолированное рассмотрение отдельных компонентов профессиональной деятельности, игнорирование возможности компенсаций так называемой профессиональной непригодности, поверхностное знакомство психологов с изучаемой профессией.

Не зная специфики судебно-следственной деятельности, многие авторы работ по этой проблеме по существу механически подбирали наиболее подходящие, по их мнению, психические свойства, разделяя их на необходимые, желательные и противопоказанные. При таком подходе трудно было пойти далее самых общих и банальных указаний. Так, например, в работе П.А. Павлова, посвященной выбору профессии юриста, все рассуждения сводятся к тому, что следователь должен иметь дар видеть то, чего не видят другие, а работа его сравнивается с игрой ребенка, складывающего из кубиков законченную картину[1] .

Даже в наиболее серьезных трудах, например, в книге, посвященной изучению профессий интеллигентного труда (врача, администратора и следователя) также не дается развернутой характеристики этих профессий[2] . Ее авторы пытаются сразу же определить характер и удельный вес психических свойств, которыми должны обладать соответствующие специалисты.

Для этого предлагается особая шкала, содержащая перечень различных качеств (память, внимание, мышление, черты характера, направленность интересов и пр.) с указанием оценок по пятибалльной системе, якобы определяющих значимость этих свойств для той или иной работы. Например, «Способность к доверенной работе: безусловно заслуживает доверия - 5; заслуживает доверие - 4; болтлив - 3; сомнителен - 2; ненадежен - 1». Обоснованность и практическая полезность таких оценок не выдерживает критики.

Основным недостатком этих работ является то, что их авторы, говоря о профессиональных свойствах, не раскрывают особенностей данной профессии и тех реальных требований, которые предъявляет она к исполнителю.

Предполагая выполнение конкретной работы в определенных условиях и с определенным эффектом, профессия требует от человека настойчивости или внимательности, осторожности или подвижности, усидчивости или терпения и так далее. Сам характер, сам процесс работы не позволяет уклониться от выполнения этих требований, ибо тогда невозможен успех, не гарантирована определенная производительность труда.

Предмет исследования. В настоящей работе, изучая и раскрывая правовые и психологические основы деятельности следователя, рассматривается правовая основа деятельности следователя, а также закономерности психической деятельности в следственной работе, а так же раскрывается психологическое своеобразие этой деятельности, дается характеристика психологической стороны профессиональных качеств, необходимых для следователя.

Глава I. Правовые основы деятельности следователя, его функции и взаимодействие с другими участниками процесса

1.1 История развития органов предварительного следствия в России

Как известно, в зависимости от того, в какой форме производится предварительное расследование, оно осуществляется или органом предварительного следствия, или органом дознания. Причем иногда говорят: следствие ведется таким-то следственным подразделением (следственным отделением, отделом, управлением) такого-то правоохранительного органа (например, райотдела, горотдела внутренних дел, управления внутренних дел, МВД республики), а то и просто - таким-то правоохранительным органом, в (при) структуре которого функционирует данное следственное подразделение (например, Главным управлением внутренних дел города Москвы). Это неверно. Субъектом процессуальных правоотношений, обладающим всей полнотой правомочий на расследование данного уголовного дела в данной форме, является следователь - "должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также иные полномочия, предусмотренные настоящим Кодексом" (п. 41 ст. 5 УПК РФ).[3] Что это за «иные полномочия», объяснить не представляется возможным, но как предполагает доктор юридических наук профессор Безлепкин Б.Т., что имеется в виду производство следователем дознания, что в виде исключения предусмотрено п. 7 и 8 ч. 3 ст. 151 УПК РФ.[4]

Подобно судье, процессуально самостоятельный следователь несет полную единоличную ответственность за выбор направления досудебного производства по уголовному делу, находящемуся в его производстве, и за принимаемые процессуальные решения: ни следственное подразделение, в состав которого он входит, ни тем более правоохранительный орган, в структуру которого входит данное подразделение, субъектом уголовно-процессуальных правоотношений по конкретному уголовному делу не являются, и участниками судопроизводства обжалуются действия не следственного подразделения и не правоохранительного органа, а следователя.

Успех борьбы с уголовной преступностью в существенной мере определяется тем, насколько быстро и полно будет раскрыто каждое преступление, изобличены и преданы суду все лица, виновные в его совершении. Правильное решение следователем вопросов, входящих в предмет доказывания по каждому уголовному делу, во многом предопределяет законность и справедливость судебного приговора. Какой бы процессуальной самостоятельностью и независимостью суд ни обладал, он выносит свою оценку, исходя из материалов уголовного дела, направляемого прокурором на его рассмотрение. Именно следователь в первую очередь определяет наличие состава и события преступления, доказывает виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности, определяет юридическую оценку преступления, сумму причиненного материального ущерба и т. д.

Но на практике дело обстоит иначе. Зачастую только лишь следователи прокуратуры, и то не все, отвечают всем предъявляемым требованиям. В связи ухудшением качества образования, формального подхода к профессиональной подготовке кадров в процессе осуществления их деятельности и отсутствием личной ответственности за повышение своего профессионального уровня, можно констатировать, что значительное количество следователей, в настоящий момент не обладают всеми необходимыми познаниями и навыками для осуществления полноценного предварительного расследования. На практике получается, что в основной массе в достаточной степени обладают необходимыми познаниями следователи прошедшие советскую школу подготовки, сюда следует отнести и тех, кто обучался в начале 90-х готов прошлого столетия, когда обучение происходило по инерции в духе советского времени, где особое внимание уделялось требованиям к дисциплине, личной ответственности и подготовке высококвалифицированных кадров.

В настоящее время кадровый состав следователей органов внутренних дел в основном состоит из лиц в возрасте до 35 лет, причем многие из них имеют непрофильное высшее образование, либо еще обучаются, и как правило в силу нехватки практического опыта и слабой профессиональной подготовки, не в силу в полном объеме провести качественное предварительное следствие, особенно по делам, в которых необходимо обширно применять криминологические и криминалистические познания.

Тот, кто сейчас называется следователем, в уголовном судопроизводстве участвовал всегда, потому что должен был, прежде чем судить, собрать доказательства, разыскать, задержать и привлечь к суду лицо, чью вину должен был признать или отвергнуть суд, подготовить уголовное дело к торжественному обряду судоговорения и разрешения его по существу. Изначально эта деятельность от судебного разбирательства обособлялась лишь в малой степени, государственный служащий, который ее осуществлял, входил в структуру и штат судебного органа и принадлежал ему даже тогда, когда судебные и административные функции сосредоточивались в руках одного субъекта власти. Еще по Судебнику 1497 г., разработанному и принятому во время царствования Ивана III (1440 - 1505 гг.), когда суд вершили наместники и волостели, в штат судебных деятелей входили недельщики, которые обязаны были разыскивать, "хватать злодеев", допрашивать, подыскивать поручителей.

При царе Алексее Михайловиче (Тишайшем) в 1654 г. был создан Тайный приказ - специализированный орган расследования государственных преступлений.

На документах первой половины XVII века начинают встречаться пометки, что допрос шел «очи на очи». Это говорит о том, что уже тогда существовала своя «тайна следствия», однако следственного порядка в те времена еще не существовало.

Начало 18 века ознаменовалось бурными событиями, связанными с приходом к власти Петра I, которым в 1697 —1698 годах создан Преображенский приказ - своеобразное следственное учреждение, принимавшее «изветы» (доносы) и проводившее расследование.

Царские реформы продолжились учреждением в 1715 году полиции и ее руководящего органа - Главной полицмейстерской канцелярии во главе с генерал-полицмейстером. В его подчинении оказалось и следствие.

Впервые органы следствия получили самостоятельность при императрице Екатерине Великой. При ее правлении Розыскная экспедиция, образованная еще при Елизавете Петровне, была выделена из юрисдикции Главной полицмейстерской канцелярии и подчинена юстиц-коллегии. Предварительное следствие по уголовным делам на местах вели нижние земские суды, выбираемом из отпрысков дворянских фамилий уезда. Своеобразными оперативниками выступали сотские и десятские, имевшие право не только задерживать преступников, но и налагать на провинившихся штрафы.

Независимое существование органов следствия продолжалось недолго. Павел 1 отменил подобную вольность. Контролируя всех и вся, Его Императорское Величество добралось - также до полиции. Отныне она была обязана предоставлять материалы по нераскрытым преступлениям для ревизии в губернскую уголовную палату.

Последующие несколько десятилетий ничего особо существенного в развитие следственного дела не внесли. И, наконец, 8 сентября 1802 года в России произошло судьбоносное событие, повлиявшее на дальнейшее развитие всей правоохранительной системы России, - образовано Министерство внутренних дел. Почти девять лет, с 1810 г. по 1819 г., просуществовало Министерство полиции, которое затем включили в систему МВД.

Если говорить о преступности, то по сравнению с сегодняшним днем количество совершаемых преступлений в те годы было намного меньше. В год совершалось 5-6 убийств, 2-3 грабежа и разбоя, около 400 случаев мошенничеств, 700 краж, причем две трети всех преступлений исправно раскрывалось.

Земский суд добросовестно продолжал нести свое бремя предварительного расследования, к которым прибавились еще и 'воспитательные' функции. Они имели право наказывать провинившихся за «малые вины» кнутом.

При Александре Освободителе 'получили вольную' не только крепостные крестьяне, но и следствие. Оно передавалось судебным следователям. После этого полиция имела право проводить дознание «посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах". Исключения составляли лишь те случаи, когда до прибытия судебного следователя следы преступления могли изгладиться.

Независимость и значимость судебных следователей определялась еще тем, что полиция была обязана выполнять их отдельные поручения.

Судебная реформа 1864 г. возвратила предварительное расследование на его изначальное историческое место - в суд, учредив одновременно институт полицейского дознания. Следователь в Российской империи последней трети XIX и начала XX в. был судебным деятелем, который при участии полиции формировал доказательственную базу по делу "с полным беспристрастием", приводя "в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие" (ст. 265 Устава уголовного судопроизводства), а по окончании производства объявлял всем участвующим в деле лицам, что следствие "закончено", испрашивал у обвиняемого, не желает ли он представить еще что-либо в свое оправдание" (ст. 476 Устава), и отсылал "все производство к прокурору или его товарищу" (ст. 478 Устава). Прекращать уголовное дело следователь уполномочен не был. Если материалы следствия позволяли прекратить или приостановить уголовное преследование, прокурор выносил соответственно заключение о прекращении или приостановлении дела. Затем эти заключения направлялись в суд для разрешения дела по существу. Окончательное же разрешение дела имело место только в суде.[5]

Такая система с небольшими изменениями и дополнениями просуществовала вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции.

Россия никогда не была пионером в области уголовного процесса. Ее современное уголовное судопроизводство - в значительной степени результат рецепции западного, в первую очередь французского, законодательства. Роль Уголовно-процессуального кодекса Франции образца 1808 г. (Code d'Instruction Criminelle - CIC) в развитии уголовного судопроизводства многих стран мира общеизвестна. Данный акт изначально выгодно отличался от ранее существовавших уголовно-процессуальных правил как совокупностью либеральных идей, так и удачным применением метода научной кодификации. Немалое значение в распространении предложенной французами модели уголовной юстиции сыграли: факт введения ее на всей территории империи, завидное место французской культуры в развитии западной цивилизации вообще.

Однако ключевую роль в рецепции CIC многими государствами сыграли совсем не эти обстоятельства, а его уникальная сбалансированность. Ярко выраженные требования гласности, состязательности, презумпции невиновности, иные демократические принципы - наследие только что отгремевшей Великой французской революции - в нем удачно сочетались с высоким уровнем тайны предварительного расследования, эффективностью управления судебным разбирательством[6] - неизменными атрибутами командно-административной системы, свойственными механизму государственного управления всех без исключения империй.

Сформировавшийся в царское время институт судебных следователей советская власть взять с собой в будущее не могла и поэтому разгромила по принципиальным соображениям: независимый, облеченный статусом судебного деятеля следователь тоталитарному государству не только не нужен, но и вреден, опасен. Первые годы правления большевиков ознаменовались не только знаменитыми Декретами о мире о земле, но и законами, возложившими предварительное следствие по уголовным делам на местных судей. (Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года).

Согласно декретам о суде № 2 от 7 марта 1918 года и № 3 от 20 июля того же года в России образовывались следственные комиссии окружных судов, которые осуществляли предварительное следствие по убийствам, изнасилованиям, подделке денежных знаков, взяточничестве, спекуляции и др.

Расследование государственных преступлений входило в обязанности ВЧК.

В Республике Советов следователь некоторое время все еще числился в ведомстве губернского, а затем областного суда (ст. 126, 127 УПК РСФСР 1922 г.), но все больше и больше подпадал под прокурорскую власть, а затем (в 1928 г.) совместным Постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета (верховный законодательный, распорядительный и контролирующий орган РСФСР, действовавший в период между Всероссийскими съездами Советов) и Совета народных комиссаров РСФСР (Правительство) советские следователи (их именовали народными) были переданы в полное подчинение прокуратуре[7] , тогда как расследование по делам о контрреволюционных преступлениях производили своими собственными силами и методами органы государства, которые сейчас принято называть спецслужбами, чья история и деятельность к нашей теме не имеет прямого отношения.

20 октября 1920 года Положением о народном суде РСФСР были учреждены должности следователей по важнейшим делам при губернских отделах и наркомате юстиции. Оперативное управление следствием возлагалось на органы прокуратуры.

В сентябре 1928 года следователи были выведены из подчинения судов и подчинены прокуратуре.

Большинство уголовных дел расследовалось органами милиции. Для их расследования в конце сороковых годов в аппаратах уголовного розыска и БХСС ведомственным приказом были созданы следственные аппараты. Руководство им осуществлял следственный отдел Главного управления милиции НКВД СССР. В послевоенный период по основной массе общеуголовных преступлений проводилось дознание (согласно УПК РСФСР 1927 года), и фактически, предварительное следствие осуществлялось органами милиции.

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятые 25 декабря 1958 года, и УПК РСФСР 1960 года наделяли правом производства предварительного следствия только следователей органов прокуратуры и госбезопасности. Следственный аппарат милиции был ликвидирован.

Органы внутренних дел проводили только дознание. По существу же милиция продолжала выполнять функции предварительного следствия и передавала возбужденные уголовные дела в прокуратуру лишь после того, как основной объем работы по ним был выполнен.

Поэтому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 года право производства предварительного следствия было предоставлено органам охраны общественного порядка. С этого момента начинается становление следственного аппарата МВД.

Советский следователь наряду с функцией установления фактических обстоятельств преступления и уголовного преследования виновных получил право прекращать уголовные дела, причем не только по реабилитирующим, но и по нереабилитирующим основаниям, предполагающим констатацию окончательного вывода о виновности в совершении преступления, в том числе по таким, которые являются не обстоятельствами, исключающими производство по уголовному делу, а обстоятельствами, позволяющими (с согласия прокурора) освободить виновного от уголовной ответственности. Это предусмотренные ст. 6 - 9 УПК РСФСР 1960 г. в его первоначальной редакции изменение обстановки, передача уголовного дела в товарищеский суд, передача дела в отношении виновного в комиссию по делам несовершеннолетних и передача виновного на поруки. Еще более наглядным свидетельством особых, необычных функций советского следователя можно считать также предоставленное ему законом (ст. 10 УПК РСФСР в первоначальной редакции) и широко применявшееся 36 лет право, не возбуждая уголовного дела и вообще не предъявляя никакого обвинения, но тем не менее основываясь на выводе о виновности лица в совершении преступления, направлять материалы об этом преступлении для применения мер общественного воздействия.[8]

В 1995 г. "свой" следователь появился в только что созданных федеральных органах налоговой полиции, которые были упразднены в 2003 г. В учрежденном в логической связи с этим упразднением новом правоохранительном ведомстве Российской Федерации - Государственном комитете по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (Госнаркоконтроль) - также существует собственный следственный аппарат, возглавляемый Главным следственным управлением Госнаркоконтроля [9] .Тот, кто сейчас называется следователем, в уголовном судопроизводстве участвовал всегда, потому что должен был, прежде чем судить, собрать доказательства, разыскать, задержать и привлечь к суду лицо, чью вину должен был признать или отвергнуть суд, подготовить уголовное дело к торжественному обряду судоговорения и разрешения его по существу. Изначально эта деятельность от судебного разбирательства обособлялась лишь в малой степени, государственный служащий, который ее осуществлял, входил в структуру и штат судебного органа и принадлежал ему даже тогда, когда судебные и административные функции сосредоточивались в руках одного субъекта власти.

Таким образом, последние четыре года в России в условиях относительной стабильности общественной жизни, но в крайне напряженной криминальной обстановке предварительное следствие производилось следователями прокуратуры, следователями органов федеральной службы безопасности, следователями органов внутренних дел и следователями органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, что определялось не УПК РФ, а законодательством об организации деятельности перечисленных правоохранительных органов государства. Правом возбуждения уголовного дела и производства по нему предварительного следствия в полном объеме, а также правом участия в предварительном следствии по любому уголовному делу, находящемуся в производстве поднадзорного ему любого следователя любого ведомства, наделялся и прокурор, т.е. руководитель каждого из звеньев вертикальной системы органов прокуратуры, который, в свою очередь, мог делегировать это право и поручить производство предварительного следствия под своим надзором своему первому заместителю, заместителю, старшему помощнику, помощнику, прокурору отдела, прокурору-криминалисту либо следователю данного звена прокуратуры, а при необходимости создать для расследования конкретного преступления или преступлений следственную группу. Причем следственный аппарат прокуратуры как состоящий непосредственно "под рукой" у прокурора пользовался законным приоритетом в том смысле, что прокурор мог изъять любое уголовное дело у любого органа расследования и передать его следователю прокуратуры (п. 9 ч. 2 ст. 37 УПК РФ в первоначальной редакции).

Одновременно прокурор наделялся широчайшими полномочиями по надзору за процессуальной деятельностью следователей всех четырех ведомств; они ограничивались лишь судебной прерогативой по контролю за законностью и обоснованностью следственно-прокурорских решений и действий, сопряженных с вторжением в сферу конституционных прав и свобод личности участника уголовного судопроизводства (ст. 29, 125 и 165 УПК РФ в первоначальной редакции), да еще процессуальной самостоятельностью следователя, который в определенных законом случаях мог, не согласившись с действиями, решениями или указаниями прокурора, противоречащими его внутреннему убеждению, правосознанию или совести по наиболее принципиальным вопросам уголовного дела, представить уголовное дело вышестоящему прокурору с изложением своих возражений (ч. 3 ст. 38 УПК РФ в первоначальной редакции). Объем этих полномочий может быть определен как надзорное полновластие прокурора в досудебном производстве по уголовным делам, служившее правовым средством обеспечения его главной функции - уголовного преследования виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 17 января 1992 г. "О прокуратуре Российской Федерации" (в ред. 1995 г.))[10] и означавшее такое положение, при котором в досудебном производстве по уголовным делам не существовало вопроса, в решение которого не мог бы на законном основании вмешаться прокурор и который бы он не мог решить именно так, как считает необходимым [11] .

Законодатель изменил эту ситуацию в 2007 г. Федеральным законом от 5 июня 2007 г. "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"[12] в системе прокуратуры РФ учрежден Следственный комитет при прокуратуре РФ, в который входят Главное следственное управление Следственного комитета при прокуратуре РФ, следственные управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по субъектам Федерации и приравненные к ним специализированные следственные управления, в том числе военные следственные управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по военным округам, флотам, ракетным войскам стратегического назначения, а также следственные отделы Следственного комитета при прокуратуре РФ по районам, городам и приравненные к ним специализированные следственные отделы, в том числе военные следственные отделы по объединениям, соединениям, гарнизонам и др. (ст. 20.1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в редакции вышеназванного Федерального закона от 5 июня 2007 г.). Таким образом, Следственный комитет при прокуратуре РФ - это не коллегиальный орган, руководящий определенной (в нашем случае - следственной) деятельностью, как это должно было быть, если бы понятие комитета употреблялось в соответствии с его строго определенным словарным значением[13] , а вся вертикальная система территориальных, военных и иных специализированных следственных подразделений при прокуратуре РФ, словом, один из четырех ведомственных следственных аппаратов целиком. Но теперь этот аппарат находится не в прокуратуре, а при ней, т.е. обладает самостоятельностью, которая выражается в том, что и весь Следственный комитет, и отдельные звенья его вертикали не подчинены руководителям органов прокуратуры - прокурорам и их заместителям, в том числе Генеральному прокурору РФ. Новую структуру, о которой идет речь, возглавляет Председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ, который назначается на должность и освобождается от должности Советом Федерации Федерального Собрания РФ по представлению Президента РФ, а первый заместитель и заместители Председателя назначаются на должность и освобождаются от должности Президентом РФ по представлению Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ (ч. 3 ст. 20.1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в редакции Федерального закона от 5 июня 2007

Вместе с тем Председатель Следственного комитета по своей должности является первым заместителем Генерального прокурора РФ, иначе говоря, подчиненным последнего, а работники Следственного комитета являются прокурорскими работниками (ч. 3 и 8 ст. 20.1 того же Федерального закона).

В связи с этими организационно-правовыми мерами путем "сквозного" редактирования норм УПК РФ, имеющих отношение к данному вопросу (и в этом главное), законодателем существенно изменено процессуальное положение прокурора в досудебном производстве по уголовному делу. Он лишен процессуальных полномочий, связанных не только с личным участием в предварительном следствии и уголовном преследовании, но и с руководством этой деятельностью, осуществляемой следователями как прокуратуры, так и других ведомств: возбуждать уголовные дела и лично производить предварительное следствие, поручать расследование или участвовать в нем, давать письменные указания следователю, санкционировать его решения, проверять ход расследования, поддерживать ходатайства следователя перед судом, давать следователю обязательные для исполнения письменные указания, отменять его постановления, прекращать уголовные дела, пересоставлять обвинительное заключение и др. Эти полномочия переданы руководителю следственного органа - должностному лицу, возглавляющему следственное подразделение, а также его заместителю (п. 38.1 ст. 5 УПК РФ, в редакции Федерального закона от 5 июня 2007 г.), т.е. участнику досудебного производства по уголовному делу, аналог которого известен под названием "начальник следственного отдела" (ст. 39 УПК РФ в первоначальной редакции) и который существовал в следственных подразделениях органов федеральной службы безопасности, органов внутренних дел и органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и отсутствовал в органах прокуратуры.

Прокурор же, будучи по-прежнему обременен функциями-задачами уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия (ни ст. 1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", ни ч. 1 ст. 37 УПК РФ, посвященные данному вопросу, в связи с Федеральным законом от 5 июня 2007 г. не претерпели никаких изменений), наделен новым арсеналом процессуально-правовых надзорных средств, специфика которых теперь определяется тем, что в штате каждого следственного подразделения каждого из четырех ведомств имеется свой собственный орган надзора и руководства с огромными процессуальными полномочиями.

Более детальное описание реформы российской прокуратуры 2007 г. не входит в нашу задачу. Как отмечает профессор Безлепкин Б.Т., современное соотношение судебной, прокурорской, следственной и милицейской (полицейской) деятельности в России в целом настолько запутано, а законодательное решение этого вопроса находится настолько далеко в стороне от мирового опыта и выверенных в историческом процессе теоретических воззрений на этот предмет, что анализу с позиций юридической науки вообще не поддается. Цели, задачи и мотивация реформы, о которой идет речь, неясны; в Федеральном законе от 5 июня 2007 г., на котором она базируется, нет даже преамбулы. Резкое усиление процессуальной власти "ведомственных прокуроров" - руководителей следственных органов - примирить с концепцией демократического правового государства невозможно. Получается, что осуществляющий надзор и поднадзорный в сфере уголовного судопроизводства находятся в военизированных отношениях власти и подчинения, принадлежат к одному и тому же виду государственной службы, носят один и тот же мундир (в том числе контрразведчика в органах федеральной службы безопасности и полицейского в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ), получают офицерское денежное содержание в одной кассе и состоят на учете в одном отделе кадров. Остается, однако, надеяться, что предпринятая реформа - часть стратегического замысла государства, отдающего себе отчет в том, что от решающей схватки с коррупцией и разгула насильственной преступности ему не уйти.[14]

Успех борьбы с уголовной преступностью в существенной мере определяется тем, насколько быстро и полно будет раскрыто каждое преступление, изобличены и преданы суду все лица, виновные в его совершении. Правильное решение следователем вопросов, входящих в предмет доказывания по каждому уголовному делу, во многом предопределяет законность и справедливость судебного приговора. Какой бы процессуальной самостоятельностью и независимостью суд ни обладал, он выносит свою оценку, исходя из материалов уголовного дела, направляемого прокурором на его рассмотрение. Именно следователь в первую очередь определяет наличие состава и события преступления, доказывает виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности, определяет юридическую оценку преступления, сумму причиненного материального ущерба и т. д.

При осуществлении предварительного расследования важна специализация и разграничение всех направлений следственной деятельности /деление на собственно следственное направление, оперативно-розыскную деятельность и технико-криминалистическое обеспечение/, однако, не менее важно общее руководство и ответственность за результаты расследования. Это основная функция и возлагается законодательством на работников следственных аппаратов прокуратуры, органов внутренних дел, органов наркоконтроля и органов безопасности.

Анализируя проводимые в настоящее время в стране реформы органов предварительного следствия Н.А. Колоколов предполагает, что за изменением статуса СК при Прокуратуре РФ, серьезные перемены в скором времени грядут и в нормативных актах, регламентирующих структуру органов предварительного расследования других ведомств. Если первый опыт окажется положительным, то есть основания полагать, что сбудется мечта многих российских процессуалистов по созданию единой службы предварительного расследования.[15]

1.2 Правовое положение следователя

Известный русский процессуалист В.П. Даневский в 1895 г. писал: "Предварительное следствие по Судебным уставам императора Александра II - едва ли не самая слабая часть нашего уголовного процесса"[16] . С тех пор данный вид государственной деятельности пережил множество трансформаций, однако перечень претензий к нему лишь все увеличивается. Современных следователей упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих начальников, применении пыток, ложном понимании чувства долга. Среди современных ученых-процессуалистов имеется мнение, что подобное отношение к следователям не случайно, и вполне обосновано. В частности Колоколов Н.А., председатель редакционного совета журнала "Уголовное судопроизводство", кандидат юридических наук, доцент, в одной из своих статей, посвященных реформе органов предварительного следствия отмечает, что, институт предварительного следствия в уголовном судопроизводстве России давно утратил свое истинное значение. В наши дни следователь - мелкий чиновник, зачастую не имеющий соответствующего образования, заваленный работой, лишенный своего основного качества - процессуальной самостоятельности. Из некогда важной фигуры, полноправно входившей в аппарат судебной власти, следователь превращен в узкого специалиста по уголовному преследованию - функционера власти обвинительной.[17]

С этой позицией можно согласится, или опротестовать ее, но необходимо признать, что она не лишена здравого смысла, и в любом случае, очевидно, что в настоящее время, несмотря на многочисленные попытки реформирования органов предварительного следствия, и совершенствования их деятельности, остается острой необходимость коренного улучшения деятельности правоохранительных органов, важно правильно определить процессуальное положение следователя в уголовном судопроизводстве, а также решить многолетнюю проблему об эффективном взаимодействии всех лиц участвующих в предварительном расследовании уголовных дел. Эта проблема дискутируется в течение длительного времени, однако и по сей день, нет чёткого представления о путях совершенствования организации взаимодействия органов следствия, дознания и экспертных подразделений.[18]

Основная роль в построении плана предварительного расследования, прежде всего, зависит от следователя т.к. он является основной и самостоятельной процессуальной фигурой, полностью отвечающей за объективность и всесторонность проведённого расследования.

С точки зрения осуществляемых функций следователь – это должностное лицо, обязанностью которого является проведение предварительного расследования, а также доказывание всех вопросов, отнесенных уголовно-процессуальным законодательством к предмету доказывания. С точки зрения требований, предъявляемых к данной должности, следователем может быть гражданин Российской Федерации, имеющий высшее юридическое образование и обладающий необходимыми профессиональными и моральными качествами.

Независимо от ведомственной принадлежности каждый следователь обязан руководствоваться предписаниями законодателя о содержании и направлениях его деятельности. Он должен быстро и полно расследовать каждое преступление, установить лиц, виновных в его совершении, обеспечить правильное применение закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.[19] В обязанности следователя входит также принятие мер к обеспечению возмещения причиненного ущерба и возможной конфискации имущества.

Правовую основу деятельности следователя и органов предварительного следствия составляют Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы и федеральные законы, указы и распоряжения Президента Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации, приказы и указания Генеральной прокуратуры Российской Федерации, по вопросам предварительного следствия, нормативные правовые акты Министерства внутренних дел Российской Федерации, а также Положение о Следственном комитете при прокуратуре РФ (утв. Указом Призедента РФ от 01 августа 2007 года № 1004)[20] , Положение об органах предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации (утв. Указом президента РФ от 23 ноября 1998 г. № 1422)[21] .

Деятельность органов предварительного следствия осуществляется в соответствии с принципами уважения прав и свобод человека и гражданина, законности, гуманизма, презумпции невиновности, а также на основе взаимодействия с федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления и общественными объединениями.

В современном мире уголовный процесс - своего рода визитная карточка государства, поэтому многие традиционно отраслевые нормы, начиная с середины прошлого века, активно возводятся в ранг конституционных. Основной Закон России в этом отношении не исключение, по своей структуре, совокупности демократических институтов он максимально приближен к общепризнанным стандартам. Согласно Конституции РФ в государственном устройстве воспринят принцип разделения властей (ст. 10), довольно детально прописана роль суда в уголовном судопроизводстве, высказаны определенные суждения о месте прокуратуры в механизме государства. В то же время вопрос о предварительном расследовании авторами Конституции РФ признан частным и своего разрешения не получил.[22]

При рассмотрении вопроса о правовом положении следователей, необходимо отметить, что в 2007 году перечень участников уголовного процесса со стороны обвинения пополнился новым субъектом - руководителем следственного органа, который пришел на место начальника следственного отдела, имеющий право на производство предварительного следствия. Формально нового в этом немного. Наличие начальников в подразделениях предварительного расследования для России явление обычное. Однако на правовое положение органов следствия это повлияло значительно. По этому поводу Н.А. Колоколов отмечает, что указанными изменениями в УПК и Закон «О прокуратуре» процессуальный статус прокурора пересмотрен настолько кардинально, что имеются все основания утверждать: в УПК РФ под прежним названием появилось абсолютно новое лицо. Если ранее власть прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса была практически беспредельна, то теперь он утратил свое самое главное качество - право на дискреционное вмешательство в деятельность следователя. Впрочем, природа пустоты не терпит. Законодатель, изъяв у прокурора комплекс прерогатив по процессуальному руководству предварительным следствием, тут же одарил данными правами вновь назначенных руководителей следственных органов.[23]

Формально статус следователя практически не изменился. Но это совсем не так, прокурор для него в повседневной работе уже больше не начальник! От произвола последнего следователь теперь хорошо прикрыт как своей собственной самостоятельностью, так и самостоятельностью своего непосредственного руководства.[24]

А вот от произвола руководителя органа предварительного расследования следователь законом совершенно не защищен, более того, избранная следователем с согласия последнего мера пресечения не может быть отменена или изменена без согласия руководства. Следовательно, незаконно лишенный свободы должен будет находиться под стражей, пока процессуальную ошибку за следователем не признает и его начальник.

Полномочия руководителя следственного органа осуществляют Председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ, руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ, руководители следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ по субъектам Российской Федерации, специализированных следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ, в том числе военных следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ по военным округам, следственных отделов Следственного комитета при прокуратуре РФ по районам, городам, специализированных следственных отделов Следственного комитета при прокуратуре РФ, в том числе военных следственных отделов по гарнизонам и иным учреждениям, их заместители, а также руководители следственных органов соответствующих федеральных органов исполнительной власти (при соответствующих федеральных органах исполнительной власти), их территориальных органов по субъектам Российской Федерации, районам, городам, их заместители, иные приравненные к ним руководители следственных органов (ч. 5 ст. 39 УПК РФ).

Сказанное позволяет утверждать, что начиная с 7 сентября 2007 г. предварительное следствие в России осуществляется Председателями следственных комитетов, подчиненными им руководителями следственных органов и подчиненными последним следователями.

С учетом вышеизложенного современное процессуальное положение российского следователя выглядит следующим образом.

Круг уголовных дел, расследование которых относится к компетенции следователей каждого из перечисленных ведомств (иначе говоря, подследственность), определяется ст. 151 УПК РФ. Процессуальное же положение, т.е. права и обязанности любого следователя в работе по конкретному уголовному делу, абсолютно одинаково и не зависит ни от того, к какому ведомству данный следователь относится, ни от должности в рамках родового понятия "следователь" (младший следователь, следователь, старший следователь, следователь по особо важным делам, старший следователь по особо важным делам), ни от характера расследуемого преступления, ни от сложности дела и объема следственной работы.

При наличии законных поводов и оснований следователь вправе возбудить уголовное дело своей подследственности, принять его к своему производству и приступить к производству расследования, самостоятельно определяя его направления соответственно выдвигаемым следственным версиям. Следователь самостоятельно решает, какие следственные действия необходимо произвести в целях собирания доказательств и кого вызвать для участия в этих действиях, в частности в допросах и очных ставках, кому поручить экспертное исследование и какие меры уголовно-процессуального принуждения (задержание, заключение под стражу, иные меры пресечения, наложение ареста на имущество, временное отстранение от должности и др.) подлежат применению; он вправе и обязан применить их или же возбудить перед судом ходатайство о принятии соответствующего решения либо обратиться к начальнику следственного органа, в котором состоит на службе, за согласием и лишь после этого выполнить соответствующее процессуальное действие (ст. 38 УПК РФ).

Процессуальная самостоятельность следователя, кроме судебной прерогативы на применение мер процессуального принуждения, связанных с причинением ущерба конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства (ст. 29, 125 и 165 УПК РФ), ограничена также указаниями начальника следственного органа о направлении расследования, производстве отдельных следственный действий, привлечении лица в качестве обвиняемого, об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения, о квалификации преступления и об объеме обвинения (п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ). Эти указания, данные в письменной форме, обязательны для исполнения следователем, но могут быть обжалованы руководителю вышестоящего следственного органа. Это значит, что обжалование по общему правилу не приостанавливает исполнения указаний. Исключением являются указания руководителя следственного органа: о передаче уголовного дела; привлечении лица в качестве обвиняемого; квалификации преступления; об объеме обвинения; избрании меры пресечения; о производстве следственных действий, которые допускаются только по судебному решению; направлении дела в суд или его прекращении. Не соглашаясь с такими указаниями, следователь вправе представить руководителю вышестоящего следственного органа материалы уголовного дела и письменные возражения на них. Обжалованию не подлежат также письменные указания руководителя следственного органа, которым этот руководитель предписывает исполнить поступившие в его адрес требования прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия (ч. 3 и 4 ст. 39 УПК РФ).

Существенным нововведением являются правила, согласно которым указания прокурора сами по себе не являются обязательными для следователя; все зависит от позиции руководителя следственного органа. Если следователь не согласен с требованиями прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия, и начальник следственного органа солидарен со своим подчиненным, он под свою ответственность информирует прокурора о письменных возражениях следователя, представленных руководителю следственного органа (ч. 3 ст. 38 УПК РФ), и только. А если следователь не согласен с возвращением прокурором поступившего к нему с обвинительным заключением уголовного дела для производства дополнительного расследования, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ) и руководитель следственного органа солидарен с ним, следователь вправе обжаловать решение прокурора вышестоящему прокурору, а при несогласии с его решением - Генеральному прокурору РФ с согласия Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ либо руководителя следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти), т.е. Следственного управления Федеральной службы безопасности РФ, Следственного комитета при МВД РФ или Главного следственного управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ РФ. Вышестоящий прокурор в течение 72 часов с момента поступления соответствующих материалов обязан вынести одно из следующих постановлений:

1) об отказе в удовлетворении ходатайства следователя;

2) об отмене постановления нижестоящего прокурора о возвращении уголовного дела следователю.

В этом случае вышестоящий прокурор утверждает обвинительное заключение и направляет уголовное дело в суд (п. 5 ч. 2 ст. 38, п. 2 ч. 4 ст. 221 УПК РФ). В последнем случае нижестоящий прокурор, потерпевший поражение в процессуальном споре с ведомственным следственным аппаратом и его руководством, принимает функцию уголовного преследования под свою единоличную власть и ответственность и должен быть готов к тому, чтобы государственное обвинение в суде поддерживать на основании следственных материалов, которые он считает не готовыми к судебному разбирательству.

По отношению к органу дознания следователь обладает определенной властью. По расследуемым им делам он вправе давать органам дознания обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также требовать содействия при их производстве самим следователем (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ). Не будь такого правила, следователь-одиночка в целом ряде случаев, прежде всего при расследовании крупных и сложных дел об организованных групповых преступлениях, оказался бы не в состоянии выполнить свои обязанности. Ему, кабинетному работнику-юристу, одному не по плечу производство трудоемких обысков, выемок, следственных экспериментов, проверок показаний с выездом на место и т.д. и, конечно же, задержаний подозреваемых, которые в наше время все чаще носят характер боевого столкновения. Нынешний следователь в своей работе повседневно нуждается в помощи сильного, хорошо оснащенного военизированного органа государства, располагающего и оперативно-розыскными, и силовыми полномочиями, средствами и возможностями, а также людьми, способными решать разнообразнейшие задачи, диктуемые современной криминальной обстановкой.

Постановления следователя, вынесенные в соответствии с законом по находящимся в его производстве уголовным делам, обязательны для исполнения всеми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами.

Следователь не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он:

1) является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу;

2) участвовал в качестве присяжного заседателя, эксперта, специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания, защитника, законного представителя подозреваемого, обвиняемого, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика, а судья также - в качестве дознавателя, следователя, прокурора в производстве по данному уголовному делу;

3) является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу;

4) в случаях если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе данного уголовного дела (ст. 61 УПК РФ).

При наличии указанных обстоятельств следователь обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу (ч. 1 ст. 62 УПК РФ), подав об этом рапорт руководителю следственного органа.

По указанным в законе основаниям отвод следователю может быть заявлен подозреваемым, обвиняемым, защитником, а также потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или их представителями. В этих случаях вопрос об отводе следователя разрешается руководителем следственного органа (ч. 1 ст. 67 УПК РФ). Участие следователя в предварительном следствии, которое производилось ранее по данному делу (например, до возвращения дела прокурором для дополнительного расследования), основанием для отвода не является.

По уголовному делу, принятому им к своему производству, следователь на основе собранных доказательств во взаимодействии с органом дознания обязан достоверно установить все факты, образующие предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ): событие преступления; виновность лица в его совершении; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказания; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Установив подозреваемого, следователь обязан объявить и разъяснить последнему сущность подозрения, а при наличии достаточных для этого данных - привлечь лицо в качестве обвиняемого, обеспечив ему реальную возможность защищаться от инкриминируемого всеми законными способами; применить меры процессуального принуждения, исключающие возможность (со стороны обвиняемого) скрыться, помешать производству по делу или продолжать преступную деятельность, и обеспечить исполнение приговора применением меры пресечения и мер обеспечения гражданского иска, заявленного по уголовному делу, а также возможной конфискации имущества как вида уголовного наказания. Если в ходе предварительного следствия появятся основания для изменения предъявленного обвинения, следователь вправе и обязан предъявить новое обвинение, если такие изменения ухудшают положение обвиняемого, или же прекратить уголовное преследование в той части, в которой ранее предъявленное обвинение не получило подтверждения и "отпало". Причем вся эта следственная деятельность осуществляется им не только по собственной инициативе, но и под воздействием позиции стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, их защитников и законных представителей) - ее замечаний, заявлений и ходатайств, каждое из которых следователь не только обязан рассмотреть в кратчайший срок (не позднее трех суток со дня обращения), но и удовлетворить ходатайство, если обстоятельства, об установлении которых путем производства следственных действий просит сторона защиты, а равно потерпевший или гражданский истец и их представители, имеют значение для данного дела (ст. 159 УПК РФ). Иными словами, следственная деятельность протекает в условиях состязательности сторон.

По окончании предварительного следствия следователь при наличии к тому законных оснований, предусмотренных ст. 24, 25, 27 и 28 УПК РФ, вправе, а в определенных случаях, когда такое основание представляет из себя обстоятельство, исключающее дальнейшее производство по уголовному делу, обязан прекратить уголовное преследование или же уголовное дело в целом, а уголовное преследование в отношении данного лица в частности. Причем прекращение уголовного преследования за отсутствием события преступления, за отсутствием состава преступления, ввиду непричастности обвиняемого к совершению преступления во всех отношениях абсолютно равнозначно постановлению оправдательного приговора и означает разрешение уголовного дела по существу с реабилитацией обвиняемого, порождающей целый комплекс восстановительно-компенсационных правоотношений между государством и реабилитированным гражданином.

Признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь, выполнив необходимые предшествующие процессуальные действия, составляет обвинительное заключение и направляет уголовное дело (материалы следственного производства) прокурору для последующего направления его в суд.

1.3 Понятие, содержание и соотношение процессуальных функций следователя

Классический состязательный уголовный процесс предполагает, что следствие может быть лишь одного вида - судебное, поскольку только суд наделен правом причисления представляемой сторонами информации к разряду полновесных доказательств. Транспарентность судебной процедуры является базовой гарантией их достоверности и, следовательно, правильности принимаемых судом решений. Все, что предшествует судебному следствию в сборе доказательств: розыск, дознание - процедуры явно несудебные, принцип состязательности им неведом, следовательно, добытая на данном этапе информация статуса доказательства иметь не должна.[25] Впоследствии теоретики эту модель уголовного судопроизводства назвали смешанной - инквизиционной, розыскной в стадии следствия предварительного и состязательной на последующих этапах процесса.

Поскольку судебный следователь доказательства собирает в одиночку, тайно и в письменной форме, то он выполняет сразу три процессуальные функции.

Судьи, ибо "он чинит определения и постановления совершенно судебного свойства"[26] , а главное - присваивает обнаруженной им информации об обстоятельствах преступления статус доказательства, консервирует ее в таком виде до судебного разбирательства. В данном случае смерть важного свидетеля на исход дела не повлияет, поскольку его показания следователем уже зафиксированы, получили статус доказательства, в этом виде сохранятся в материалах уголовного дела и будут исследованы в судебном заседании наряду с доказательствами, которые будут представлены сторонами непосредственно в суд.

Обвинителя, поскольку он "приводит в известность обстоятельства, уличающие обвиняемого" (ст. 265 Устава уголовного судопроизводства 1864 г(УУС)ель должен "принимать меры для собирания доказательств и в особенности не допускать промедления в обнаружении и сохранении следов и признаков преступления, которые могут изгладиться" (ст. 226 УУС). УПК России прямо относит следователя к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения (см. главу 6 УПК РФ).

Защитника, так как он обязан "с полным беспристрастием приводить в известность обстоятельства, обвиняемого оправдывающие (ст. 265 УУС)". Нормы УПК РФ в их совокупности предписывают то же самое делать следователю в современных условиях.[27]

Как видим, следователь как правовая конструкция соединяет в себе априори несоединимое. Отождествление вышеперечисленных функций в одном лице многими и во все времена расценивалось как крупная ошибка. Профессор В.П. Даневский по этому поводу писал: "Созданное законом положение следователя психологически фальшиво, поскольку очень трудно в деле, исследуемом по отношению к определенному лицу, одновременно сосредоточить внимание, равно напряженное на двух различных сторонах дела, не легко составить себе две противоположные точки зрения, которые находились бы в состоянии равновесия и проверялись бы следователем с одинаковой ревностью, убежденностью и силой логического мышления" [28] .

Как видим, в перечне функций следователя отсутствует розыскная. К сожалению, требование сегодняшнего дня таково: неочевидные преступления должны раскрываться, в том числе и следственным путем. За достижения в области розыска следователей поощряют. Возникает вопрос, а что в таком случае должен делать уголовный розыск, другие многочисленные службы, специализирующиеся на оперативно-розыскной деятельности? О недопустимости смешения милицейских и следственных функций предостерегал даже А.Я. Вышинский [29] .

В настоящее время в научной литературе предлагается несколько иная градация функций следователя, предполагая, что к процессуальным функциям следует относить такие виды процессуальной деятельности, от которых зависят возникновение, движение и разрешение уголовного дела.[30] Такая позиция позволяет обоснованно выделить вид процессуальной деятельности в качестве специфического направления и вместе с тем с необходимой полнотой определить все виды деятельности.

В общем виде, в деятельности следователя, можно выделить такие функции (которые подлежат последующей конкретизации), как: обвинение, защита, исследование обстоятельств дела, разрешение уголовного дела.

Функцию обвинения можно определить как совокупность процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления лицо, привлечённое в качестве обвиняемого, обеспечить применение к нему мер заслуженного наказания, либо как деятельность, направленную на изобличение и осуждение виновного в совершении преступления. Очень сложно отрицать, что существует специальный институт, призванный материализовать вывод следователя о наличии достаточных доказательств для обвинения лица в совершении преступления. Применение этого института и образует функцию обвинения.

Функция защиты – совокупность процессуальных действий, направленных на опровержение обвинения, на установление невиновности обвиняемого или на смягчение его ответственности. Противопоставление функции защиты расследованию представляется не совсем правильным. Такое толкование соотношения защиты и расследования искажает суть последнего. Расследование включает в себя институт защиты как неотъемлемую составную часть. Причём этот институт призван служить достижению задач, которые стоят и перед органами расследования: обеспечению правильного применения закона с тем, чтобы каждый, совершивший преступление, был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечён к уголовной ответственности и осуждён. Противопоставление защиты расследованию неизбежно придаёт последнему обвинительный характер, тогда как сам факт обвинения (подозрения) вовсе не освобождает следователя от обязанности проверить его обоснованность и в случае неподтверждения (или изменить его в сторону смягчения). Осуществление этого тоже входит в понятие «расследование», охватывается им. Совершенно очевидно, что защита не противостоит расследованию, а, напротив, предполагает его, причём независимо от того, по чьей инициативе – органа расследования, обвиняемого или защитника – производится проверка обоснованности обвинения или отказ от него. Конечно, бывают случаи необоснованного привлечения в качестве подозреваемого или обвиняемого либо обвинения не в соответствии с содеянным. Законодатель признаёт и учитывает это. Именно поэтому в законе есть нормы о том, что если в ходе предварительного следствия предъявленное обвинение в какой-либо части не нашло подтверждения, следователь своим постановлением прекращает дело в это части, о чём объявляет обвиняемому (ч. 2 ст. 154 УПК).

Конституционный принцип права обвиняемого на защиту накладывает на соответствующие государственные органы обязанность по обеспечению этого права. Участие следователя в осуществлении функции защиты гарантирует обеспечение конституционного права обвиняемого на защиту, а также выполнение одной из задач уголовного судопроизводства, заключающейся в том, чтобы ни один невиновный не был привлечён к уголовной ответственности. Функция защиты в деятельности следователя заключается в принятии процессуальных решений, в той или иной степени реабилитирующих обвиняемого (подозреваемого) или содержащих вывод о наличии обстоятельств, смягчающих его ответственность, т.е. ограждение граждан от неосновательного обвинения и подозрения в совершении преступления.

Не может служить аргументом против того, что следователь осуществляет обвинение и защиту, отсутствие в законе прямого указания на эти функции. Многие научные понятия имеют собирательный, обобщённый характер.

Совместимость функций обвинения и защиты на данной стадии процесса становится понятной и объяснимой, если учесть их производный характер от функции исследования обстоятельств дела и осуществление той или иной из них в зависимости от результатов исследования обстоятельств дела. Логика деятельности следователя такова, что, обвиняя лицо и будучи поэтому заинтересованным в том, чтобы это обвинение соответствовало истине, было правильным и не опровергалось в дальнейшем (обвиняемым, защитником, прокурором, судом), он не может отрицать того, что опровергает либо может опровергнуть или заменить выдвинутое им обвинение. Даже с точки зрения возможности наступления невыгодных для него последствий в результате необоснованного обвинения, следователь заинтересован в том, чтобы учесть оправдывающие, а также смягчающие ответственность обстоятельства, и, наоборот, при реализации функции защиты следователь заинтересован в том, чтобы его действия по защите обвиняемого не были расценены как неосновательное выгораживание виновного.

Следователь довольно часто получает доказательственную информацию, которую в момент получения нельзя определить, направлена ли она на изобличение либо на оправдание. Лишь при оценке и сопоставлении с другими доказательствами можно решить, обвинительная она либо оправдательная. Обвинение, защита и разрешение дела немыслимы без исследования обстоятельств дела, установления истины по делу. Не случайно в уголовном процессе существуют специальные правовые институты, предназначенные для исследования и судебного разбирательства. Реализация функций обвинения, защиты и разрешения дела предопределяется результатами исследования обстоятельств дела, причём общеизвестно, что наибольший удельный вес во всей деятельности следователя приходится именно на исследование обстоятельств дела, установления истины. Всё выше сказанное позволяет признать исследование обстоятельств дела одной из процессуальных функций в деятельности следователя.

Выполнение функции разрешения уголовного дела так же относится к деятельности следователя как и выше перечисленные три функции. Признание этой функции не должно приводит к выводу о том, что следователю принадлежит судебная функция, т.е. осуществление правосудия, но не стоит всякое разрешение уголовного дела приравнивать к осуществлению правосудия. Правосудие – это разрешение дел судом. При наличии основании и в порядке, предусмотренном законом, прекратить, а следовательно, разрешить уголовное дело могут также следователь и прокурор. В ст. 209, 211 УПК постановление о прекращении уголовного дела прямо рассматривается как одна из форм разрешения уголовного дела. Функция разрешения дела свойственна следователю в весьма ограниченных пределах: лишь в форме прекращения уголовного дела, а в некоторых случаях прекращение дела только с согласия прокурора.

Перечисленные направления в деятельности следователя оставляют за пределами процессуальных функций следователя рассмотрение и разрешение заявлений и сообщений о преступлении, обеспечение возмещения материального ущерба и возможной конфискации имущества, пресечение и предупреждение преступлений, розыск обвиняемого. Между тем эти направления деятельности следователя вытекают из задач уголовного судопроизводства, прямо закреплены в действующем законодательстве (ст. 2 УПК) и специфичны по своим ближайшим целям и формам осуществления. Смысл использования понятия процессуальной функции заключается в том, чтобы выделить и раскрыть все основные стороны процессуальной деятельности, познать её структуру.

Процессуальная деятельность начинается с момента поступления сигнала о совершённом преступлении. Поскольку, законом возложена обязанность рассматривать заявления и сообщения о преступлении и принимать по ним решения о возбуждении уголовного дела либо в отказе в этом на соответствующие органы, то эту функцию так же можно отнести к деятельности следователя.

Положение о неотвратимости ответственности за совершённое преступление включает в себя и неотвратимость возмещения виновным причинённого преступлением материального ущерба. Применение в уголовном процессе гражданско-правовых санкций, обеспечение возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, имеют своей целью восстановить существовавший до преступления объём материальных благ лица (физического или юридического), пострадавшего от преступления. В соответствии с законом при наличии достаточных данных о причинении преступлением материального ущерба следователь обязан принять меры обеспечения предъявленного или возможного в будущем гражданского иска (1 ч. ст. 30 УПК). Если гражданский иск остался непредъявленным, суд при постановлении приговора вправе по собственной инициативе разрешать вопросы о возмещении материального ущерба. Отсюда следует, что при наличии достаточных данных о причинении преступлением материального ущерба следователь должен принять меры, обеспечивающие возмещение материального ущерба независимо от того, предъявлен ли гражданский иск и просит об этом гражданский истец. При производстве по уголовному делу о преступлении, за которое может быть применено наказание в виде конфискации имущества, следователь обязан принять меры обеспечения против сокрытия имущества обвиняемого. По своему содержанию она настолько близка к функции обеспечения возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, что с полным основанием может быть объединена с ней в одну – функцию обеспечения материального ущерба, причинённого преступлением, и исполнения приговора в части конфискации имущества.

Одной из процессуальных функций следователя является пресечение преступлений и принятие мер к устранению обстоятельств, способствующих совершению преступлений. Эта функция вытекает из общей цели уголовного судопроизводства – способствовать предупреждению и искоренению преступлений. Стать 21 УПК обязывает следователя выявлять причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и принимать меры к их устранению. Выявление указанных причин и условий достигается в процессе исследования обстоятельств дела.

Самостоятельным направлением в деятельности следователя является розыск обвиняемого. Эта функция достаточно чётко выражена в уголовно-процессуальном законодательстве: при неизвестности места нахождения обвиняемого следователь принимает необходимые меры к его розыску (ч. 1 ст. 196 УПК).

Из вышеизложенного явствует, что следователь, будучи названным в законе (ч. 1 ст. 21 УПК РФ) органом уголовного преследования, осуществляет следующие функции.

1. Исследование фактических обстоятельств уголовного дела (дела о преступлении), которое выражается в уголовно-процессуальном доказывании (установлении), а также логическом обосновании обстоятельств, образующих предмет доказывания по каждому уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), по отдельности и в их совокупности.

2. Уголовное преследование, которое выражается в выдвижении, формулировании и обосновании первоначального подозрения и обвинения, привлечении лица к участию в уголовном деле в качестве подозреваемого и обвиняемого, изменении обвинения при наличии к тому законных оснований, составлении обвинительного заключения и направлении уголовного дела прокурору для последующего направления в суд.

3. Разрешение уголовного дела или обвинения по существу, которое выражается в прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении отдельного лица по основаниям, тождественным основаниям оправдательного приговора, т.е. за отсутствием события преступления, за отсутствием состава преступления и ввиду непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ).

Следователь участвует также в осуществлении функции защиты, что выражается в добывании по ходатайствам стороны защиты оправдательных доказательств, полностью опровергающих предъявленное обвинение, например, подтверждающих алиби обвиняемого или наличие обстоятельства, исключающего преступность и наказуемость деяния (необходимой обороны, крайней необходимости и др. - ст. 37 - 42 УК РФ), обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, или, по крайней мере, обстоятельств, смягчающих уголовное наказание (ст. 61, 75, 76 и др. УК РФ).

Особого рассмотрения заслуживает право следователя прекращать уголовные дела и уголовное преследование по нереабилитирующим основаниям, а именно: за истечением сроков давности, в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого, при отсутствии заявления потерпевшего, наличии акта амнистии, в связи с примирением сторон, в связи с деятельным раскаянием и некоторым другим (п. 3 - 6 ч. 1 ст. 24, ст. 25, п. 3 - 5 ч. 1 ст. 27, ст. 28 УПК РФ). Специфика такого прекращения заключается в том, что оно производится или в условиях, когда вопрос о виновности лица остается вообще не решенным, или даже решается с положительным выводом о виновности обвиняемого в совершении определенного преступления, как это имеет место при прекращении уголовного дела и уголовного преследования, за примирением сторон и в связи с деятельным раскаянием.

Это право является особенно важной характеристикой многогранной и многофункциональной деятельности современного российского следователя, который не только устанавливает фактические обстоятельства дела, осуществляет уголовное преследование, но и участвует в осуществлении прямо противоположной процессуальной функции - защиты, а еще и разрешает уголовное дело по существу путем его прекращения с реабилитацией обвиняемого и даже (с согласия руководителя следственного органа) с выводом о виновности обвиняемого в совершении инкриминируемого преступления.

Процессуальные функции следователя представляют собой взаимосвязанную систему. Эта связь проявляется, во-первых, в определённой обусловленности одних функций результатом реализации других, во-вторых, в одновременном осуществлении некоторых функций.

Взаимосвязь первого порядка проявляется в следующем. В зависимости от результата реализации функции рассмотрения и разрешения заявлений или сообщений о преступлении наступает либо не наступает необходимость продолжать исследование обстоятельств дела. Это происходит тогда, когда для разрешения сообщения производится проверка, позволяющая ответить на вопрос о наличии или отсутствии признаков преступления.

После возбуждения уголовного дела функция исследования обстоятельств дела осуществляется в обязательном порядке. Даже если реализация её началась до возбуждения дела, на данном этапе она реализуется в значительно большем объёме и иными процессуальным средствами. Реализация этой функции приводит следователя к выводам либо о достаточности доказательств для привлечения лица к уголовной ответственности (и тогда реализуется функция обвинения), либо о наличии оснований, в силу которых уголовное дело подлежит прекращению (и тогда реализуется функция разрешения дела). В первом случае исследование обстоятельств дела осуществляется вплоть до окончания следствия. В зависимости от её результатов может быть окончательно реализована (в рамках предварительного расследования) функция обвинения (когда дело направляется прокурору с обвинительным заключением или с постановлением о направлении дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера) либо функция разрешения дела (когда дело прекращается).

Если исследование обстоятельств дела показывает неосновательность подозрения или обвинения лица в совершении преступления либо наличие обстоятельств, смягчающих ответственность обвиняемого, следователь принимает законом меры ограждения обвиняемого от неосновательного обвинения.

Когда в процессе осуществления функций рассмотрения и разрешения сообщения о преступлении и исследовании обстоятельств дела становится известно, что преступные действия продолжаются или сохранилась возможность их совершения, либо установлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, следователь принимает меры к пресечению преступления и устранению названных обстоятельств, реализуя таким образом функцию предупреждения преступлений.

Наконец, посредством исследования обстоятельств дела устанавливается наличие либо отсутствие основания для реализации функции обеспечения возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, и исполнения приговора в части конфискации имущества.

Реализация функции исследования обстоятельств дела в свою очередь зависит от реализации и других функций, в частности обвинения и защиты.

Взаимосвязь процессуальных функций следователя проявляется также в том, что многие из них осуществляются параллельно, а иногда даже в одних и тех же формах. Например, обвинение, пресечение и предупреждение преступлений, обеспечение возмещения материального ущерба и исполнения приговора в части конфискации имущества могут осуществляться параллельно друг с другом, а также с исследованием обстоятельств дела. То же самое можно сказать о функции защиты. Розыск обвиняемого ведётся лишь при неизвестности места его нахождения. Без успешного осуществления этой функции не могут быть полностью реализованы многие другие, например обвинение, обеспечение возмещения материального ущерба, разрешение дела, а иногда и такие, как исследование обстоятельств дела, пресечение и предупреждение преступлений.

Функция разрешения дела тесно связана с другими функциями; связь эта заключается не только в том, что разрешение логически вытекает из реализации других процессуальных функций, но и в том, что функция разрешения представляет как бы кульминацию осуществления функций исследования обстоятельств дела, обвинения и защиты. Постановление о прекращении дела содержит итоговый анализ собранных доказательств, который венчает исследование обстоятельств дела (а следовательно, и реализацию данной функции). В выводах о виновности или невиновности, степени виновности, формах и степени ответственности реализуется функция обвинения, а иногда и защиты.

При прекращении дела по нереабилитирующим основаниям функция обвинения реализуется при формулировании вывода о виновности лица в совершении преступления, а функция защиты – вывода, уменьшающего обвинение или констатирующего наличие обстоятельств, смягчающих ответственность обвиняемого.

При прекращении дела по реабилитирующим основаниям одновременно с функцией разрешения реализуется и функция защиты. Но обвинение или защита отнюдь не являются обязательными элементами разрешения дела. В частности, эти функции не осуществляются, когда уголовное дело, по которому нет подозреваемого или обвиняемого, прекращается за отсутствием события преступления, как, впрочем, и другие функции, кроме функций исследования обстоятельств дела и разрешения дела.

Следователь осуществляет свои функции, взаимодействуя с другими участниками процесса, роль которых определяется либо их специальным назначением (свидетель, эксперт, специалист, переводчик, понятой, защитник), либо наличием у них самостоятельного процессуального интереса (потерпевший, обвиняемый, гражданский истец, гражданский ответчик). Не вдаваясь в детальное рассмотрение роли перечисленных участников процесса, отметим, что их участие в расследовании имеет производный характер. Они в той или иной форме содействуют установлению обстоятельств дела и его правильному разрешению.

Специфичны, в частности, роли обвиняемого и защитника, которые осуществляют функцию защиты. Причём для обвиняемого функция защиты и функция содействия следователю в установлении обстоятельств дела являются факультативными. Защитник же призван осуществлять только функцию защиты и, лишь действуя в пределах этой функции, может содействовать установлению обстоятельств дела и его правильному разрешению.

В исследовании обстоятельств дела не предварительном следствии могут активно участвовать заинтересованные участники процесса и их представители. Они вправе непосредственно представлять доказательства (ч.2 ст. 70 УПК), а так же ходатайствовать о допросе свидетелей, производстве экспертизы и других следственных действий по собиранию доказательств. Закон (ст.ст. 184 и 185 УПК) предусматривает возможность экспертизы (право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, представлять дополнительные вопросы для получения по ним заключения эксперта, знакомиться с заключением эксперта, заявить отвод эксперту и т.д.).

При производстве осмотра следователь вправе привлечь к участию обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля (ч. 1 ст. 179 УПК), делая их тем самым активными участниками исследования обстоятельств. В законе нет указания о возможности привлечения названных лиц к участию в обыске и выемке. Но исходя из содержания и назначения указанной нормы можно по аналогии привлекать этих участников процесса к производству обыска и выемки.

При выяснении характера и размера материального ущерба можно использовать помощь самого потерпевшего (гражданского истца).

Важной предпосылкой успешного выполнения следователем его процессуальных функций является возложение на участников предварительного следствия определённых процессуальных обязанностей, соответствующих их роли в уголовном процессе и корреспондирующих задачам и функциям следователя.

Глава II. Психологические основы деятельности следователя

2.1 Расследование как познавательный и удостоверительный процесс

Раскрытие и расследование преступлений, как известно, осуществляются путем отыскания, собирания, закрепления, проверки, оценки доказательств и обоснования ими выводов и решений по делу. Эта деятельность в уголовно-процессуальной теории охватывается понятием судебного доказывания.

Судебное доказывание вообще и расследование в частности обычно определяют как разновидность процесса познания. Это обосновывается тем, что познание в уголовном судопроизводстве как любая область познавательной деятельности подчинено общим гносеологическим закономерностям. Поэтому в юридической литературе познание в уголовном процессе и судебное доказывание обычно характеризуются как взаимозаменяющие понятия и употребляются в качестве синонимов. Однако, хотя следственная деятельность и носит исследовательский, познавательный характер, рассматривать понятия доказывания и познания как идентичные, ставить между ними знак равенства не следует. Они не полностью совпадают.

Познание - это получение истинного представления о чем-либо, приобретение знаний. Каждый шаг практической деятельности связан с определенными знаниями о событиях, процессах и явлениях объективного мира. Знания служат исходным пунктом, средством и целью всякой деятельности. В уголовном судопроизводстве познавательные элементы органически вплетены в процессуальную деятельность следователя и поэтому создается впечатление, что познание здесь совпадает с доказыванием.

Чтобы увидеть несовпадение между указанными понятиями и процессами, нужно обратиться к характеру достигаемых при этом знаний. В сущности рассматриваемый вопрос является производным от вопроса о том, что такое истинность и достоверность; различаются ли, и в чем именно истинное и достоверное знание. До последнего времени юристы не видели различия между ними. Лишь в философской литературе встречаются указания на нетождественность этих понятий.[31] Между тем при кажущейся однозначности истинное и достоверное, совпадая в главном, имеют и немаловажное отличие.

Как истинное, так и достоверное знание в равной степени правильно, адекватно отражают действительность. Но при этом достоверность, в отличие от истинности, характеризует не только отношение нашего знания к отражаемому объекту, их соответствие друг другу, но, кроме того, еще и обоснованность нашего знания, сознание этой обоснованности. Догадка, предположение, гипотеза тоже могут соответствовать истине, но лишь будучи обоснованны они превратятся в достоверное знание. Можно познавать и быть обладателем истинного знания «для себя», не заботясь о передаче этого знания другим, не стремясь обосновать, подтвердить, удостоверить, то есть сделать его достоверным для всех.[32]

Однако общественная практика всегда требует подтверждения истинности знания. В процессуальной же деятельности наличие оснований, аргументов, доводов, подтверждающих и позволяющих проверить правильность наших знаний и выводов является решающим требованием. Проверяемость (верифицируемость) - обязательная черта знаний, используемых в уголовном судопроизводстве.

Для решения задач уголовного судопроизводства необходимы не только истинные, но и достоверные знания о предмете расследования и судебного разбирательства. Удостоверение, подтверждение, обоснование правильности каких-либо мыслей или решений при помощи доводов, аргументов, фактов и есть доказывание в широком смысле слова. Доказывание придает знаниям характер достоверности.

Индивидуальное познание может удовлетвориться доказыванием «для себя», но, чтобы стать общим достоянием, полученные знания должны быть надлежащим образом обоснованы и документированы. В судебном доказывании познание сопровождается специальной деятельностью, удостоверяющей правильность полученных знаний и принятых решений.

Говоря о доказывании, всегда имеют в виду адресат, к которому обращен этот процесс и которому надлежит доказать то или иное положение. В уголовном судопроизводстве адресатами доказывания являются не только сам субъект познания и соответствующие процессуальные инстанции, но и общество в целом.

Итак, судебное доказывание имеет познавательную и удостоверительную стороны. Последняя не охватывается познанием в собственном смысле слова.

Доказывание как познавательный и удостоверительный процесс в уголовном судопроизводстве, в отличие от других областей человеческой практики, детальнейшим образом регламентировано юридическими актами. Уголовно-процессуальный порядок доказывания (использование лишь предусмотренных законом источников знания, обязательная процедура получения и запечатления знаний, необходимость известного минимума знаний для принятия тех или иных решений и их строго определенная форма), отражая гнесеологические и психологические закономерности и достижения общественной практики, является наиболее целесообразным для решения задач уголовного судопроизводства. Этот процессуальный порядок в наибольшей степени обеспечивает достижение истинного и достоверного знания, правильность принимаемых решений, их общественное признание и должный воспитательный эффект.

Однако судебное доказывание не исчерпывает всех путей познания в уголовном судопроизводстве. Следователь получает относящиеся к делу знания также и непроцессуальным путем, из непроцессуальных источников, запечатленные в непроцессуальной форме.

Речь идет об информации, добываемой в результате оперативно-розыскной деятельности органов дознания, сообщений прессы и представителей общественности, поисковых мероприятий, проводимых в порядке подготовки процессуальных действий. Это познавательная деятельность играет очень важную, хотя и вспомогательную, обеспечивающую роль.

Непроцессуальная информация позволяет правильно выбрать направление расследования, указывает источники и средства получения нужных знаний об обстоятельствах исследуемого события процессуальным путем, который содержит надежные гарантии достижения истины.

Непроцессуальные формы познания не содержат столь надежных гарантий достоверности и поэтому сведения, полученные из непроцессуальных источников, всегда рассматриваются как предварительные. Они не входят в доказательственный материал и не могут служить основанием для юридически значимых решений по делу.

Как известно, основой познания и критерием его истинности является практика. Познание осуществляется чувственным, эмпирическим (непосредственным) и рациональным, логическим (опосредствованным) путем. При всей важности первой ступени познания эмпирическое знание ограниченно потому, что, во-первых, ограниченны естественные возможности органов чувств и, во-вторых, они способны отразить лишь внешние качества и стороны событий, простейшие отношения между вещами и явлениями. Именно мысль придает особую остроту органам чувств человека.

Неверно представлять процесс познания в виде раздельных, разновременных и сменяющихся друг друга стадий: чувственной и рациональной, относить какие-то познавательные действия в уголовном судопроизводстве только к живому созерцанию, а какие-то к абстрактному мышлению.

Подобные высказывания встречаются в некоторых работах. Так, авторы книги «Обоснованность приговора» пишут: «Непосредственное познание в уголовном процессе возможно в тех случаях, когда следователь производит такие следственные действия, как осмотр, обыск, следственный эксперимент и другие, направленные на обнаружение тех или иных предметов, явлений, могущих быть доказательствами по делу»[33] . Приведенное высказывание позволяет думать, будто в указанных случаях следователь не мыслит, а лишь накапливает наблюдения, и будто в иных случаях возможны «сугубо рациональные» формы познания, лишенные чувственной информации.

Столь же неточным является утверждение А.А. Старченко о том, что в судебном познании непосредственное наблюдение отдельных фактических обстоятельств и логические выводы и оценки не должны совмещаться в одном лице.[34] Тогда как речь может идти лишь о недопустимости совмещения в одном лице различных процессуальных функций, а не различных познавательных форм свойственных любому процессу познания.[35]

Всякое познание является единством непосредственного и опосредствованного. В философской литературе отмечается, что чистое чувственное познание как самостоятельный этап имеет место только в истории человечества и в какой-то степени в становлении мышления ребенка. У современного взрослого человека мышление и чувство перестали быть последовательно сменяющими друг друга этапами, они являются неразрывно связанными моментами процесса познания.

Это, конечно, не означает невозможности аналитического расчленения этих двух сторон в процессе познания. Необходимость такого расчленения обусловлена тем, что преобладание чувственных или рациональных элементов служит основой для классификации источников наших знаний, различия в методах их проверки и оценки.

Различие чувственного и рационального отражается не только в познавательной, но и в удостоверительной стороне судебного доказывания. Соответственно этим двум формам познания известно эмпирическое и рациональное доказывание.[36]

Первый вид доказывания имеет место в том случае, когда для удостоверения определенного положения нам достаточно непосредственно воспринять тот или иной предмет и предъявить его другим лицам, тем самым подтвердив справедливость доказываемой мысли. Так можно доказывать наличие или отсутствие дефектов в одежде, осмотрев и предъявив эту одежду.

Рациональное, логическое доказывание имеет место тогда, когда объект мысли недоступен восприятию, когда получение знаний и их удостоверение происходит при посредстве других предметов и сведений о них. Так, тот же факт - наличие дефектов в одежде - может быть установлен и удостоверен документом мастерской о приеме одежды в ремонт, показаниями мастера и тому подобным.

Но далеко не всегда эмпирическое и логическое доказывание взаимозаменяемы. Область применения первого значительно уже, чем второго. Обычно это объясняют тем, что событие преступления, как таковое, к моменту расследования и судебного разбирательства находится в прошлом и лишь в силу этого недоступно непосредственному восприятию.[37] Даже если бы следователь (или суд), подобно очевидцу, имел возможность непосредственно наблюдать какое-либо событие, то и в этом случае его органам чувств были бы доступны лишь внешние стороны преступного деяния.

Преступление как предмет исследования - сложное и многостороннее явление, и ни один очевидец не может созерцать всех элементов: приготовительных действий, сговора участников, субъективной стороны, причинной связи между действием и результатом, причин и условий, способствовавших совершению преступления, и т.д. Все это в совокупности устанавливается (доказывается) при посредстве других фактов.

Чтобы охарактеризовать процесс расследования, необходимо указать на отличие понятий доказательства и доказывания в уголовном процессе от соответствующих понятий, употребляемых в логике.

Классической логике вообще не известен термин «доказывание». В ней обычно пользуются понятием «доказательство», которым обозначают установление истинности какого-либо суждения путем его выведения из других суждений, считающихся истинными. Иначе говоря, логическим доказательством называют процесс обоснования какого-либо положения, само рассуждение, то есть мыслительный процесс.

А то, чем обосновывается определенная мысль (тезис), именуется не доказательством, как в обычном словоупотреблении, а аргументом.[38]

Поскольку в логике получение какого-либо знания путем вывода из других суждений является системой умственных операций, некоторые юристы сочли и судебное доказывание только мыслительным процессом. Наиболее категорично этот взгляд высказал А.Я. Вышинский: «Не подлежит никакому оспариванию тождество процесса доказывания обычному процессу мышления».[39] Такая характеристика является крайне односторонней. Она игнорирует тот очевидный факт, что доказывание не исчерпывается работой мозга, оно включает еще и систему реальных действий следователя и иных участников процесса.

Логика оперирует лишь готовыми знаниями, понятиями, отвлекаясь от источников этих знаний, их отыскания, запечатления, удостоверения, документирования и практической проверки, то есть всего того, что составляет содержание процесса доказывания. Судебное доказывание, как и все расследование в целом, - это не теоретически-познавательная, а прежде всего практическая деятельность, регламентированная уголовным процессом. Мыслительная работа является стороной этого процесса, органическим вплетением в него. Она объективируется, отражается в следственных действиях и вынесенных решениях по делу.

Другую крайность представляет взгляд, согласно которому умственные процессы не входят в судебное доказывание. Его сторонники исходят из того, что судебное доказывание регулируется правовыми нормами, а мышление - объективными закономерностями, которые не могут быть предметом правового регулирования.

Нельзя отождествлять объективные законы развития общества и мышления с юридическими законами, но нельзя также не учитывать, что сила и жизненность правовых норм определяются тем, насколько они отвечают объективным закономерностям.

Доказательственное право не устанавливает, не отменяет, не изменяет законов мышления, а, опираясь на объективно существующие закономерности, учитывая их в процессуальных нормах, предписывает такой порядок исследования, который заставляет действовать и мыслить в точном соответствии с этими закономерностями.

Достаточно обратиться к тексту норм, определяющих содержание обвинительного заключения или приговора, вопросы, подлежащие разрешению при направлении дела в суд или при вынесении приговора и последовательность их разрешения, чтобы увидеть неразрывную связь реальных и мыслительных действий в процессе доказывания.

Закон, естественно, не стремится исчерпывающе регламентировать мыслительный процесс, как это пытались делать в системе формальных доказательств. Процессуальные нормы воплощают законы логики и психологические закономерности в трансформированном виде применительно к специфике следственной (судебной) деятельности.

Чтобы избежать явных противоречий, те, кто утверждает, что умственные процессы не входят в судебное доказывание, вынуждены исключить из него оценку доказательств. Оценка доказательств по их признанию, несомненно, мыслительный процесс. Однако утверждение о том, что это самостоятельная процессуальная категория, находящаяся вне границ понятия процессуального доказывания[40] , несостоятельно.

Во-первых, оценка доказательств, как известно, является одним из наиболее детально разработанных вопросов доказательственного права. Признав оценку самостоятельной процессуальной категорией, то есть признав тем самым, что доказательственное право регулирует мыслительный процесс, сторонники рассматриваемой точки зрения вступают в противоречие со своим исходным тезисом.

Во-вторых, выделение оценки доказательств из судебного доказывания несостоятельно еще и потому, что она не представляет собой чистого умозрения. Это - суждения и выводы, которые отражаются в соответствующих действиях и процессуальных актах: постановлении, определении или приговоре.

Что же остается от судебного доказывания «за вычетом» оценки доказательств? Собирание и представление доказательств, заявляют некоторые авторы. Но тогда выходит, что в собирании и представлении доказательств не воплощается мыслительная, познавательная деятельность. В какой же форме, как не в процессе доказывания, главным образом и осуществляется познание, достигается истина, о которой говорит закон?

Доказательственному праву далеко не безразлично, как будет мыслить следователь или судья (от этого зависят их поведение, успех их деятельности), и поэтому оно насыщено положениями, которые оптимально предопределяют не только внешнюю сторону деятельности - поступки, но и внутреннюю - сам ход познания истины по уголовному делу.

Всеобщность гносеологических закономерностей давно уже поставила перед юристами вопрос о соотношении судебного и научного познания.

В прошлом многие ученые, отвечая на этот вопрос, всячески подчеркивали отличие и даже противопоставляли судебное и научное исследования, проводили идею о том, что истина, устанавливаемая в уголовном процессе, по сравнению с научной является истиной другого, видимо, низшего сорта. Легко увидеть связь сказанного с известным утверждением о том, что в судопроизводстве довольствуются максимальной вероятностью, а не достоверным знанием.

Между тем истина, то есть правильное отражение действительности, одинакова во всех областях науки и практики, как одинаковы основные процессы познания. Как ученые, так и практические работники должны применять научные методы, использовать научные познания. Отличие познания в научной и практической деятельности весьма относительно. Эту относительность можно наглядно показать на примере деятельности учреждений судебной экспертизы.

Обслуживая уголовный процесс» производя по поручению следователя сложные эксперименты, разрабатывая даже специальную научную методику для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, эксперт является практиком, и его деятельность не носит характера научно-исследовательской. Однако предпринимая теоретическую разработку, не связанную с разрешением конкретной практической задачи, а имеющую целью усовершенствовать какую-либо методику исследования вещественных доказательств для последующего обслуживания следственных и судебных органов, эксперт становится научным работником. Деятельность его приобретает черты научного исследования. Таким образом, имеющиеся различия в том и другом случае не касаются сущности процессов познания.

Нельзя усмотреть отличия судебного и научного исследования и в объекте познания при всей специфичности тех явлений, которые служат предметом расследования. Известно, например, что вопрос о принадлежности А.С. Грибоедова к тайному обществу декабристов в свое время был предметом исследования в следственном производстве жандармского управления, а в наши дни явился темой капитального научного труда историка.[41]

Своеобразие расследования в отличие от других областей науки и практики определяется его целями, задачами, которые решаются в уголовном судопроизводстве. Им соответствуют и особые условия, в которых протекают познавательная деятельность, строго определенный процессуальный порядок.[42]

И научное, и практическое мышление связано с практикой, но во втором случае связь эта имеет более непосредственный характер. Работа практического ума непосредственно вплетена в практическую деятельность и подвергается непрерывному испытанию практикой, тогда как работа теоретического ума, основанная на практике, подвергается практической проверке главным образом в своих конечных результатах.

Вопрос, которым интересуется судебная психология, - о содержании деятельности следователя - принимает в правовой теории форму вопроса о его процессуальной функции. Некоторые авторы считают, что лицо, производящее расследование, выполняет обязанности преследования, обвинения. По мнению других, в его деятельности сочетаются функции обвинения и защиты. Третьи полагают, что в его руках сосредоточены все основные процессуальные функции: обвинения, защиты и разрешения дела по существу. Высказывалась мысль и о том, что деятельность следователя состоит из двух этапов: на первом -до появления в деле обвиняемого - следователь раскрывает преступление; на втором - после предъявления обвинения -изобличает это лицо, одновременно его и защищая.[43]

Представляется, однако, что в этих высказываниях отражаются попытки механически расчленить единую по своему характеру деятельность следователя и придать особое значение какой-либо одной стороне его многогранной работы.

Как отмечал еще К. Маркс, противоречит всем законам психологии попытка соединить в одном лице обвинителя, защитника, судью.[44]

Отечественный уголовный процесс последовательно проводит принцип разделения функций, в котором заложен глубокий психологический смысл. Он обеспечивает непредвзятость решений, взаимный контроль, устранение допущенных ошибок. Наиболее ярко это выражается в правилах об отводе участников уголовного судопроизводства.

Утверждение о наличии в деятельности следователя разнородных функций неизбежно заводит в тупик, заставляя признать невозможным удовлетворительное исполнение следователем всех предъявляемых к нему требований.

Действия, направленные на выявление виновного и применение мер процессуального принуждения, нельзя трактовать как специфическую деятельность обвинителя, ибо этим функции следователя не исчерпываются. Он обязан прежде всего выяснить, было ли в действительности совершено преступление, собрать как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого доказательства. Но это не означает, что в его руках сочетаются разнородные функции обвинения и защиты, осуществляемые одновременно или поочередно. Лицо, производящее расследование, направляет свою деятельность не на обвинение или защиту, а на выяснение истины, принимая то или иное решение в зависимости от результатов полного, объективного, всестороннего исследования обстоятельств дела.

В ходе собирания и проверки доказательств следователь ищет конечный вывод, а не отстаивает заранее сформулированный тезис. Больше того, в момент выполнения того или иного действия он часто сам не знает, какое значение в конечном счете будет иметь тот или иной факт, то или иное доказательство, ибо оценка его в момент получения носит сугубо ориентировочный характер.

Предъявление обвинения также не связывает следователя определенной позицией, не превращает его в обвинителя, а означает констатацию им того положения, что ранее возникшие версии проверены и отпали, собранные и неопровергнугые доказательства указывают на совершение преступления данным лицом, и оно привлекается к активному участию в деле, чтобы обеспечить объективное исследование всех обстоятельств, испытать «на разрыв» доказательственный материал, выдвинуть новые версии и тому подобное.

В случае необходимости применяются меры процессуального принуждения. Однако и они в конечном счете направлены на выяснение истины по делу, а не на отстаивание уже имеющегося исходного тезиса.

Ни деятельность следователя в целом, ни одно из следственных действий, образующих эту деятельность, ни одна операция или тактический прием, применяемые для выполнения следственных действий, не имеют заранее намеченной цели обвинения или защиты.

Сказанное дает основание для вывода о том, что следователь выполняет в уголовном процессе функцию расследования, то есть полного, всестороннего, объективного исследования всей совокупности обстоятельств, имеющих значение для дела, и решения на этой основе вопроса о прекращении дела или о направлении его в суд.

2.2 Психологические особенности следственной работы

Говоря об особенностях следственной работы, невозможно указать какой-то один признак, принципиально отличающий ее от всех других профессий. Лишь совокупность определенных признаков, их специфическое сочетание придают работе следователя характер специальности. Следственная работа - это, прежде всего вид государственной службы. Особый характер выполняемых следователем функций предопределяет специфику в подготовке и подборе следственных кадров, в порядке назначения на должность и освобождения от нее, в регулировании ответственности и порядка прохождения службы.

Естественно, что профессиональная зрелость, нравственная чистота, понимание общественной значимости своего труда умножают силы и способности следователя, обеспечивают необходимую стойкость, помогают ему правильно ориентироваться в сложной обстановке, предохраняют от узкопрофессионального, деляческого отношения к своим обязанностям.

Деятельность следователя отличается от других видов труда прежде всего своим правовым характером, который предопределяет и ее психологическое своеобразие. Правовой характер следственной деятельности выражается:

во-первых, в том, что объектом этой деятельности, предметом расследования чаще всего служат поступки людей, нарушивших правоохраняемый порядок. Следователь имеет дело главным образом с правонарушениями или событиями, которые могут быть ими, с правонарушителями или лицами, которые, может быть, являются таковыми. В результате расследования он должен решить вопрос о наличии события, предусмотренного нормами уголовного права, и о совершении противоправного деяния определенным лицом;

во-вторых, в том, что эта деятельность составляет его право и обязанность. Она связана с непрерывным возникновением и прекращением весьма многообразных правоотношений с чрезвычайно широким кругом лиц. Каждое действие следователя влечет за собой серьезные правовые последствия, что отличает его работу от большинства других профессий, придает ей особую общественную значимость;

в-третьих, в том, что все действия, из которых слагается эта деятельность, либо непосредственно регулируются законом, либо, будучи основаны на законе, предопределяются им в основных чертах.

Производственная деятельность представителей любой профессии регулируется системой различных предписаний (правила внутреннего распорядка, служебные инструкции). Но ни в одной профессии нет такой детальной регламентации всего трудового процесса и самого содержания рабочих действий и операций, как в профессии следователя.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение следователем своих, служебных обязанностей всегда является нарушением того или иного закона. Ряд статей уголовного кодекса, непосредственно адресованные следователю, предусматривают строгое наказание за бездействие, злоупотребление, превышение и дискредитацию власти, незаконный арест и так далее. Все это порождает повышенную ответственность следователя за каждое свое действие и диктует необходимость соотносить каждый шаг с указаниями уголовно-процессуального закона и подзаконных нормативных актов. Глубокое знание права - обязательное требование его профессии и именно потому высшее юридическое образование должно быть непременным условием назначения на должность следователя, так же, например, как высшее медицинское образование является непременным условием занятия врачебной деятельностью.

Закон не только регламентирует отдельные следственные действия, но и устанавливает определенный порядок всего расследования. Он регулирует отношения следователя с участниками уголовного процесса, гражданами, должностными лицами, учреждениями и организациями, определяет последовательность выполнения различных действий, очередность решения промежуточных задач расследования, обязывает к определенному комплексу действий на том или ином его этапе и ограничивает деятельность следователя определенными сроками. Это придает работе следователя ярко выраженный нормативный характер, не свойственный подавляющему большинству других профессий.

В психологическом анализе профессии следователя многие авторы указывают на сходство его деятельности с научной работой. Несомненно, следователь - всегда исследователь. Однако расследование представляет собой исследование особого рода, специфичное не только по своему предмету и правовой форме, но и по условиям, в которых оно обычно протекает.

В обществе ученый, как правило, действует в обстановке общего благоприятствования. Люди большей частью заинтересованы в его успехе. В иной обстановке проходит расследование. Если подавляющее большинство граждан, заинтересованных в раскрытии преступления и наказании преступника, готовы оказать следователю необходимое содействие, то очень часто остается определенная группа людей, сочувственно относящихся к лицу, совершившему преступление, заинтересованных в неудаче расследования и готовых принять зависящие от них меры, чтобы деятельность следователя оказалась безуспешной.

Наиболее заинтересован в этом сам преступник, который, как правило, всеми силами активно противодействует следователю. На какие только ухищрения не пускается он: хитрость, шантаж, ложь, обман, клевета, фальсификация, подкуп - арсенал его средств фактически не ограничен ничем. Следователь же вправе действовать только законными и безупречными в нравственном отношении средствами.

Успех расследования таит в себе угрозу жизненному благополучию виновного, что придает ему максимум энергии и изобретательности. Следователь не бывает столь «кровно» заинтересован в деле и может противопоставить этому лишь высокое сознание своего служебного долга и профессиональное мастерство.

Неравенство в положении следователя и заинтересованных лиц связано еще и с тем, что последние знают, какие обстоятельства желательно скрыть, тогда как следователь сплошь и рядом имеет весьма неполное представление о том, что именно должно и может быть установлено по делу. Лицо, производящее расследование, двигаясь по следам преступления, всегда оказывается «в хвосте событий». Преступник же имеет неизбежный выигрыш во времени и инициативе, вынуждая следователя действовать в максимально затрудненной обстановке.

Все это придает расследованию характер борьбы, принимающей иногда очень острые формы. Необходимость преодоления опасных ситуаций, устранения препятствий, которые специально создаются на пути следователя, вызывает у него различные эмоциональные реакции, требует постоянных волевых напряжений и активной умственной деятельности.

Мысль следователя в процессе работы должна не только отражать и направлять его собственные действия, но и (чтобы обеспечить успех этих действий) постоянно соотноситься с интеллектуальной деятельностью всех участников дела и причастных к делу лиц. Он обязан думать и за себя, и за других, понимать ход психических процессов, предвидеть решения и поступки участвующих в деле лиц, регулировать и направлять их и с учетом этого корректировать свое собственное поведение. В этом взаимодействии сходятся представители различных интересов, далеко не всегда совпадающих, а иногда и вовсе противоположных: следователь и подследственный, допрашивающий и допрашиваемый, обыскивающий и обыскиваемый, разыскивающий и разыскиваемый. Несовпадение, противоречие и столкновение человеческих интересов в процессе расследования и обусловливает необходимость следственной тактики. Не случайно с понятием тактики мы встречаемся лишь в тех видах практической деятельности, которые связаны с соперничеством, борьбой (спорт, военное дело, оперативно-розыскная работа и др.). Вряд ли можно, например, говорить о тактике научного исследования.

Следственная тактика с психологической стороны в значительной части представляет собой борьбу психологии: интеллекта, воли, характера, нравственных принципов следователя и участвующих в деле лиц.

Другой психологический аспект следственной тактики образует проблему психологического контакта следователя с лицами, оказавшимися в сфере расследования, индивидуально-психологического подхода к каждому из них, чтобы побудить их к нужному поведению, добросовестному выполнению гражданского долга и процессуальных обязанностей, оказав в этом посильную помощь.

Таким образом, во всех случаях следователь выступает в качестве психологического агента, действующего на психическую жизнь людей в желательном для него направлении. Это еще раз подчеркивает значение для следователя психологических познаний, необходимость понимания человеческой психики, проникновения в духовный мир людей.

Между тем, как отмечается в специальной литературе, сложность профессии следователя при работе с людьми состоит в том, что он, в отличие от представителей других профессий, лишен возможности черпать некоторые важные данные непосредственно из личного опыта. Учитель сам был когда-то учеником и способен войти в его положение. Врач, даже если он и не болел той болезнью, которую лечит, все же бывал больным и может понять пациента, основываясь на собственных переживаниях. Следователь же не бывал в положении лица, совершившего преступление, не переживал ареста или предъявления обвинения, состояния человека, скрывающегося от следствия, и тому подобное. И это, конечно, затрудняет понимание психических явлений, лежащих в основе поведения участников уголовного судопроизводства, предъявляет дополнительные требования к теоретическим знаниям и психологической проницательности следователя.

С возможностью противодействия заинтересованных лиц тесно связана другая психологическая особенность следственной деятельности - ее властный характер. Наличие властных полномочий ставит следователя в особое положение среди представителей других профессий. Основанные на законе постановления и распоряжения следователя обязательны к исполнению всеми гражданами, должностными лицами, государственными и общественными учреждениями и предприятиями.

Следователь действует от имени государства, его поддерживает авторитет и принудительная сила власти, в его руках возможность применения различных санкций.

В интересах правосудия следователю предоставлено право в необходимых случаях вторгаться в личную жизнь людей, выяснять обстоятельства» которые нередко стараются скрыть от окружающих, отвлекать граждан от обычных занятий, входить в их жилище, знакомиться с их корреспонденцией, изымать имущество, ограничивать в необходимых случаях свободу отдельных граждан и даже лишать их этой свободы.

Не удивительно, что в глазах окружающих следователь - это лицо, облеченное особой властью. Ведь от него в значительной степени зависят честь, безопасность, благополучие и спокойствие граждан. Умение разумно, законно пользоваться этой, властью - важнейшее профессиональное требование, предъявляемое к следователю.

Давно известно, что обладание властью таит опасность употребления ею. Основной гарантией правильного использования власти служит вся совокупность общественных отношений режим законности, регламентация основных форм деятельности следователя, система контроля и надзора за его работой. Но в значительной степени правомерность и целесообразность использования власти зависят и от его личных качеств.

Осознание своей власти приводит к формированию весьма своеобразных черт личности, а в некоторых случаях и нежелательным проявлениям. Привыкший к своей работе, следователь подчас принимает свои властные полномочия как нечто само собой разумеющееся, не осознает в полной мере той ответственности, которую они на него налагают.

Власть, то есть возможность одностороннего изъявления и исполнения своей воли, предполагает не только и не столько непосредственное принуждение, а прежде всего возможность убеждения тех, кого это касается, в безусловной необходимости выполнить предъявляемые к ним требования.

Некоторые следователи, не понимая этого, порой чрезмерно увлекаются применением средств принуждения, полагая, что разъяснения, аргументация, корректная форма могут умалить их авторитет, лишить их распоряжения императивного характера.

Нередко возникают такие ситуации, при которых следователь может использовать различные средства, избрать разные варианты поведения, в большей или меньшей степени связанные с использованием своей власти. Формально он будет прав и в том, и в другом случае, но по существу правильным будет тот образ действий, при котором вся полнота власти используется лишь, когда нужных результатов нельзя достичь иными средствами.

Следователь должен избегать не вызываемых необходимостью вторжения в личную жизнь и служебную деятельность граждан, отвлечения их от обычных занятий, применения мер принуждения.

Вместе с тем опасность противодействия заинтересованных лиц и иные трудности следственной работы постоянно требуют умения выполнять свой долг, невзирая ни на какие помехи, неуклонно проводить в жизнь свои замыслы.

Ежедневно сталкиваясь с жизненными трагедиями, следователь должен обладать исключительной стойкостью и убежденностью, чтобы вид человеческих страданий, хотя бы заслуженных и неизбежных, не привел к надлому его личности. В соответствии с ч. 3 ст. 38 УПК РФ, в случае несогласия с действиями (бездействием) и решениями прокурора следователь вправе представить уголовное дело вышестоящему прокурору с письменным изложением своих возражений. Только сознание справедливости своих действий и собственной правоты способно дать силы для такой работы.

Деятельность следователя отличается высокой степенью эмоциональной насыщенности. Он имеет дело с преступлениями, то наиболее тяжкими нарушениями общественных интересов, личных интересов и прав граждан, каждодневно видит порок, стяжательство, жестокость, эгоизм - все самое низменное, в самых худших и опасных его проявлениях. Вид зверски изуродованного трупа или рассказ ребенка об учиненном над ним надругательстве не могут не затрагивать его чувств.

Однако каким бы ни было эмоциональное отношение следователя к происходящему, он обязан сохранить полную объективность, чтобы не допустить ошибки. Ни сочувствие, ни возмущение не должны влиять на его выводы.

Своеобразной чертой расследования является необходимость сохранения следственной тайны. Вопрос о соотношении гласных и негласных элементов в работе следователя в прошлом решался правовой теорией и следственной практикой по-разному. Механически распространяя принцип гласности уголовного процесса на стадию предварительного расследования, некоторые юристы фактически перечеркивали требование о неразглашении данных следствия и дознания. Высказывалась мысль о том, что следователю нечего таить от окружающих, практиковались различные формы «открытого следствия», «расследования в массах».

Стремясь уклониться от ответственности и воспрепятствовать расследованию, лицо, совершившее преступление, и его пособники всегда заинтересованы в получении максимально полной информации о положении дела, направлении расследования, намерениях следователя. Преждевременная огласка доказательственного материала и замыслов следователя может помешать расследованию и поставить под удар лиц, которые содействовали раскрытию преступления.

Разглашение данных предварительного следствия и дознания чревато и другой опасностью. Решения и выводы, которые носят предварительный характер и правильность которых еще должна быть проверена дальнейшим ходом уголовного процесса, могут быть восприняты как бесспорно установленные факты. При этом возникает риск их внушающего влияния на формирование свидетельских показаний и общественного мнения, может быть нанесен незаслуженный ущерб репутации людей.

Расследование неизбежно связано с проникновением в личную жизнь людей, изучением их прошлого, бытовой обстановки, уклада жизни, семейных отношений и сугубо интимных обстоятельств. Оглашение этих данных способно причинить огромный вред, привести к компрометации людей и личным трагедиям. Не случайно закон предписывает следователю избегать не вызываемой необходимостью огласки известных ему обстоятельств личной жизни людей.

В силу своего положения следователь имеет доступ к любым данным, связанным с расследуемым событием. Некоторые из них составляют государственную тайну или имеют определенную степень секретности. Следователь обязан хранить в секрете не только конкретные данные, относящиеся к расследуемому событию, но и сведения более общего порядка, характеризующие борьбу с преступностью.

Большой вред может причинить, например, разглашение некоторых ухищренных методов совершения и сокрытия преступления. Известно немало случаев, когда преступники обогащают свой опыт и знания, изыскивают новые способы совершения и сокрытия преступлений, черпая сведения из газетных публикаций, криминалистической литературы, детективных романов и кинофильмов. Еще большую опасность представляет разглашение методов расследования и особенно приемов и средств оперативно-розыскной деятельности. Достаточно вспомнить трудности, с которыми связано расследование преступлений, совершенных рецидивистами или иными лицами, хорошо осведомленными о работе органов милиции и следствия. Высказанные соображения должны учитываться следователем при определении объема сведений, которые могут быть преданы гласности.

Сохранение сведений, не подлежащих оглашению, не такое простое дело, как может показаться на первый взгляд. Здесь имеются свои психологические трудности. Умение молчать является не природным даром, а продуктом воспитания и самовоспитания, зависит от стойкости и дисциплинированности. Известно, что человек, узнавший какую-либо новость, получивший важные сведения и интересные данные, переживающий успех, неудачу или иные захватывающие его чувства, всегда испытывает потребность поделиться своими мыслями с другими людьми.

Работа следователя обогащает его такими знаниями и переживаниями, которые могут представлять значительный интерес для окружающих. Удержаться от искушения рассказать занимательную историю, показать значительность своей работы, прихвастнуть осведомленностью, поделиться успехом, особенно для молодого человека, бывает нелегко.

Но дело не только в умении хранить тайну. Необходимо соблюдать специальные требования конспирации, чтобы не выдать служебных секретов, предотвратить их просачивание за пределы того круга лиц, которые занимаются работой по данному делу. Не случайно поэтому среди следователей считается неэтичным проявлять любопытство и интересоваться ходом расследования, производимого товарищем по работе, если тот сам не обращается за советом или консультацией.

Законодательством, следственной практикой, криминалистической наукой, служебными инструкциями установлены правила, обеспечивающие сохранение следственной тайны. Так, ст. 161 УПК РФ обязывает следователя в необходимых случаях предупреждать участвующих в деле лиц о недопустимости разглашения данных расследования и отбирать у них соответствующую подписку с предупреждением об уголовной ответственности за ее нарушение. Той же цели служат установленный порядок хранения служебных документов, выполнения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, тактические приемы по маскировке мер, которые до поры до времени необходимо увивать от заинтересованных лиц. Выполнение всех этих требований должно стать профессиональной привычкой следователя.

Поскольку предметом расследования служат наиболее существенные нарушения общественных интересов, а также личных интересов и прав граждан, то, естественно, что каждое преступление привлекает к себе пристальное внимание определенных групп населения, коллективов трудящихся, должностных и частных лиц, общественных организаций. Так или иначе в деятельности следователя оказываются заинтересованными очень многие. Следователь и его работа попадают в фокус общественного мнения, от него ждут умелых действий, на него надеются, его порицают или одобряют.

Постоянное пребывание в центре различных общественных интересов, воздействие различных влияний налагают на следователя особую ответственность. Его поступки и поведение обсуждаются, получают общественную оценку. Даже незначительные упущения, которые были бы не замечены или признаны извинительными для представителя другой профессии, могут сыграть роковую роль для репутации следователя.

Каждое мало-мальски заметное уголовное дело создает вокруг себя сложную общественно-психологическую ситуацию, которая оказывает ощутимое влияние на ход расследования.

Неожиданность, жестокость, таинственность, повторность преступления поднимает среди жителей определенного района или членов трудового коллектива волну возбуждения и возмущения. Возникает оживленный обмен мнениями относительно предполагаемых виновников и обстоятельств, при которых совершено преступление, начинаются воспоминания о том, кто что видел и слышал, строятся догадки, как и почему это могло случиться. Создается определенная психологическая атмосфера, в которой формируются впечатления, складываются определенные, зачастую ошибочные мнения.

Иногда повышенный интерес к делу проявляет сравнительно небольшая группа людей, но в некоторых случаях круг заинтересованных распространяется очень широко. Как снежный ком, нарастают слухи, сплетни, небылицы, и тогда какого-нибудь неосмотрительного указания следователя, случайного стечения обстоятельств бывает достаточно для того, чтобы молва назвала преступником определенное лицо. Найти беспристрастного свидетеля в такой обстановке становится необыкновенно трудным делом. Подчас внушению поддаются и лица, производящие расследование, укрепляя тем самым общую уверенность в правильности выдвинутых против этого человека обвинений. В этом свете истолковываются его поведение и высказывания.

Одним из наиболее ярких отличий профессии следователя от других профессий служит исключительное многообразие жизненных явлений, человеческих действий, их последствий и причин, разнообразие задач, с которыми сталкивается следователь в своей работе. Предметом расследования становятся события, связанные со всеми сторонами общественной и личной жизни людей. Приходится разбираться в их служебной деятельности и личных отношениях, вникать в работу предприятий и учреждений, оценивать человеческое поведение во всевозможных ситуациях: и обыденных, и неповторимых.

Известно, насколько разнообразны правонарушения по своей юридической природе, по объекту преступного посягательства, способу совершения преступления, по фактической стороне того или иного расследуемого события.

В производстве следователя оказывается то дело об убийстве новорожденного или халатности врача при производстве хирургической операции, то дело об аварии на производстве или дорожном происшествии, то дело о взломе магазина или взяточничестве должностного лица.

Сходные в некоторых существенных чертах преступления во многом индивидуальны и требуют каждый раз новых приемов и методов расследования, новых знаний, навыков и умений. Даже дела одной и той же категории ставят перед следователем самые разнохарактерные вопросы. Например, расследование хищений может быть связано с необходимостью изучения технологии кожевенного, швейного, галантерейного или любого иного производства, строительного дела, животноводства, товароведения, организации торговли, бытового обслуживания и общественного питания, бухгалтерского учета, складского хозяйства и т.д.

Каждый день следователь имеет дело с представителями многих профессий, специалистами различных областей науки, техники, культуры, ремесла, людьми разного общественного положения и культурного уровня. Нелегко всегда быть на уровне тех требований, которые диктует работа со всеми этими людьми.

Постоянный переход от одного дела к другому, процесс переключения с одного круга вопросов на другой, иногда не имеющий ничего общего с первым, частая смена лиц, с которыми приходится работать следователю, - все это связано с преодолением серьезных психологических трудностей. Нужны немалые усилия для того, чтобы «войти» в новое дело, настроить себя на выполнение нового действия, мобилизовать и пополнить прошлые опыт и знания, приспособить к новым условиям прежние умения и навыки. Многообразию решаемых следователем задач соответствует большое разнообразие обязанностей, а последнему - еще большее разнообразие средств, которые используются при расследовании.

Следственные действия: допрос, эксперимент, обыск, опознание, осмотр и пр. - различны по своему содержанию. Выполнение каждого из них связано с использованием множества разнообразных приемов, выработанных следственной практикой и криминалистической наукой. Одна и та же задача может быть решена различными приемами и средствами, одно и то же обстоятельство установлено разными путями. Чем большим запасом приемов и средств владеет следователь, тем выше его профессиональное мастерство, продуктивнее его работа.

Но наличные знания не обеспечивают следователя всем необходимым на все случаи его многосторонней деятельности. Жизнь заставляет его постоянно искать новые приемы и способы действия, что придает его работе ярко выраженный творческий характер.

Помимо высших форм интеллектуальной деятельности, профессия требует от следователя множества чисто технических и мани пул ятивных умений и действий: аккуратно подшить дело, перепечатать документ на машинке, вскрыть замок запертого хранилища, составить топографический план местности, изготовить слепок, произвести фотосъемку. В этой универсальности требований заключены огромные трудности, усугубляемые тем, что далеко не все виды работ, необходимых по тому или иному делу, соответствуют интересам и наклонностям данного специалиста. Всегда есть более и менее любимые занятия, любимые и нелюбимые дела.

Один с удовольствием работает на месте происшествия, другой предпочитает занятия в кабинете. Один плохо переносит вид крови и не любит связанных с этим уголовных дел, другой питает неприязнь к цифрам, бухгалтерской документации и хозяйственным делам. Однако и тот, и другой должен выполнять все необходимые действия, в том числе и те, которые не пользуются его симпатией.

К сказанному нужно добавить, что значительную часть времени и усилий следователя отнимают канцелярская работа и сравнительно мелкие, заурядные дела. Необходимость заниматься такой работой порождает порой определенную небрежность, которая, войдя в привычку, самым роковым образом сказывается на более серьезных делах.

Преодоление этих трудностей всегда сопряжено с внутренней борьбой и напряжением воли.

Колоссальную роль в деятельности следователя играет фактор времени. Говоря об обязанностях следователя, закон особо подчеркивает своевременность производства всех следственных действий. Это общее положение конкретизируется в ряде указаний, определяющих общие сроки дознания и предварительного следствия, сроки задержания и содержания под стражей, сроки выполнения отдельных действий. Неоднократные указания закона на случаи, не терпящие отлагательства, признание определенных действий неотложными - все это подчеркивает значение оперативности и быстроты расследования.

Оперативность и быстроту в криминалистике обычно называют в числе основных принципов расследования. Обусловлено это очень важными соображениями. Каждое преступление является свидетельством общественно опасной деятельности определенного лица, которое способно на совершение и других, может быть, еще более опасных действий. Вор, насильник, грабитель, убийца, безнаказанно разгуливающий на свободе, представляет огромную угрозу. Он опасен и своим растлевающим влиянием, и тем, что его безнаказанность, хотя бы временная, может склонить к преступлению других неустойчивых членов общества. Неустраненные условия, облегчившие данное преступление, способствуют совершению новых. И, наконец, эффективность наказания и его общепредупредительное значение находится в прямой зависимости от того, насколько оно удалено во времени от правонарушения. Сказанное диктует необходимость максимальной срочности расследования.

Не меньшее значение соблюдение сроков расследования имеет и для раскрытия преступления, успешности самой следственной работы. В качестве одного из основных препятствий на пути к истине стоит объективный ход времени, который сглаживает или уничтожает материальные следы и человеческие воспоминания. Время оказывается противником следователя. К этому добавляются активная деятельность преступника и его пособников, направленная на сокрытие преступления, уничтожение улик, создание мнимых доказательств невиновности.

Быстрота расследования является также одной из гарантий соблюдения интересов обвиняемого и других участников уголовного судопроизводства, не допуская затягивания мер процессуального принуждения и проволочек в решении жизненно важных для них вопросов. Потому-то законодатель и ставит следователя в условия строгой ограниченности сроками, а ситуация расследования предъявляет к нему еще более жесткие требования.

Следователю надлежит выполнить определенную работу не только на должном уровне (обеспечить полноту, объективность, всесторонность расследования, соблюдение всех предписаний закона, охрану прав и интересов граждан), но и к определенному сроку, в строго ограниченные отрезки времени.

Промедление ведет к неудаче, нарушению всего плана расследования и многим нежелательным последствиям. Именно поэтому время становится одним из критериев успешности следственной работы. В ходе расследования время на обдумывание и действие должно быть максимально сокращено. Весь рабочий процесс интенсифицируется, требуя наиболее экономных приемов, быстрой и точной ориентировки. На отдельных этапах это создает исключительную напряженность в работе. Особенно остро она ощущается в стадии возбуждения уголовного дела, производства первоначальных следственных действий, при раскрытии нового эпизода преступной деятельности или разоблачении ранее неизвестных соучастников. Здесь нужно с предельной оперативностью реагировать на полученные данные, стремясь упредить преступника, закрепить доказательства, обеспечить беспрепятственную последующую работу. В то же время необходимо принять срочные меры, чтобы восстановить нарушенный порядок и нормальную деятельность предприятия или учреждения, обеспечить помощь пострадавшим, сохранность имущества, спокойствие и безопасность людей.

Следователю, не считаясь со временем, приходится иногда по несколько дней подряд лишь с минимальными перерывами оставаться на службе. Все дело подчас зависит от этих нескольких часов или дней.

Когда же проведение комплекса таких мероприятий сменяется периодом более спокойной работы, то нередко возникает необходимость принять участие в выполнении неотложных действий по другим делам, надвигаются установленные законом сроки их производства, истекают сроки содержания арестованных под стражей и так далее. Мерой труда становится не число рабочих часов, а своевременное выполнение всех служебных обязанностей.

Таким образом, постоянный дефицит времени, а иногда и жесточайший «цейтнот», специфичны для следственной работы. То, что в других видах деятельности свойственно лишь «аварийным ситуациям», является обычным в работе следователя.

Причем срочность не снимает и не снижает всех других требований, предъявляемых к следователю. Он не может пренебречь какими-то правилами, рассчитывая довести результаты своего труда до необходимых «кондиций» в будущем. Его действия должны удовлетворять всем необходимым требованиям в любой обстановке. И в этом, конечно, таятся источники очень серьезных ошибок: поспешность, торопливость может привести к непродуманным решениям и действиям, растерянность и дезорганизация к нарушению процессуальных норм и тактических правил, а в итоге - к невозможности раскрыть преступление или необоснованному обвинению людей.

Преодоление этой опасности - психологическая задача большой сложности. Она еще более усложняется в связи с неблагоприятной внешней обстановкой, в которой нередко приходится выполнять свою работу следователю.

Известно, что продуктивность работы в значительной степени зависит от ее внешних условий и рациональной организации рабочего места. Далеко не всегда служебное помещение следователя соответствует даже элементарным требованиям. Пренебрежение к этим требованиям так или иначе сказывается на результатах работы. Ненормальная обстановка мешает сосредоточиться, отвлекает следователя и его посетителей, утомляет и так далее.

Но не в этом главное. Кабинет может быть надлежащим образом оборудован и приспособлен к характеру выполняемой работы. Главное в том, что следователю, в отличие от других работников умственного труда, постоянно приходится действовать в самых разнообразных и весьма сложных внешних условиях: в зной и в стужу, под дождем или в тесном помещении, рядом с полуразложившимся трупом, на обочине оживленного шоссе или на пепелище, в цехе завода или в больничной палате.

Каждый раз нужно приноравливаться к этим новым и неблагоприятным условиям, делать свое дело, невзирая ни на какие помехи, иногда буквально «на ходу». Следователь бывает вынужден заглядывать в самые потаенные места и закоулки, возиться в грязи, разыскивая выброшенные или спрятанные вещи, отыскивая следы и осматривая предметы, вызывающие естественное чувство брезгливости.

Эмоциональная насыщенность и ответственность работы следователя, непрерывность расследования, дефицит времени и прочие трудности неразрывно связаны с эмоциональными, умственными и физическими перегрузками. Для того, чтобы в какой-то степени уменьшить вредные последствия, необходимо правильно организовать труд следователя, чередовать различные виды деятельности, выполнять правила гигиены умственного труда.

Психологический анализ показывает, что следственная работа связана с трудностями, которые несвойственны другим видам деятельности. Но если следственная работа столь трудна, сложна, ответственна и чревата массой неприятностей, то, спрашивается, что привлекает к ней и долгие годы удерживает на этой работе, что рождает такое количество энтузиастов, влюбленных в свое дело, отдающих ему все свое время, силы, способности, всего себя?

Ответ прост. Немного человеческих занятий представляют такой многосторонний, высокий и захватывающий интерес. Перед следователем проходят и развертываются все стороны человеческой природы, он сталкивается с наиболее выпуклыми и резкими явлениями социальной жизни. Общественная польза, благородство профессии, острота борьбы, исследовательский поиск, торжество справедливости, творчество, наука, искусство - трудно даже приблизительно очертить все привлекательные черты следственной работы. Каждая из них, даже отдельно взятая, стоит того, чтобы посвятить себя этому делу.

Заключение

Издавна существовало мнение, что расследование - это искусство, которым владеют или не владеют, научиться ему невозможно, следователем можно только родиться, а стать им нельзя.

Нередко успех следователя носит, на первый взгляд, случайный характер. Иногда можно слышать мнение о том, что случай вообще играет какую-то особую роль в его деятельности. В действительности это не так. Вопрос о месте и роли случайности в следственной работе скорее методологический, чем психологический, однако неверные установки при подходе к его разрешению непосредственно сказываются на истолковании психологии деятельности следователя.

Антинаучное уподобление случая совершенно неожиданному событию, возникшему благодаря беспричинной, стихийной комбинации явлений, ведет к отрицанию целенаправленности расследования. К ссылкам на случайную удачу прибегают обычно при неумении подвергнуть то или иное явление правильному анализу либо при недостаточности данных для того, чтобы проследить процессы, которые привели следователя к определенному положительному результату. Это имеет свое психологическое объяснение.

В каждом уголовном деле существуют, так сказать, две загадки. Первая - та, которая раскрывается в результате расследования, - это само преступление, расследуемое событие. Оно становится ясным для всех, когда удается установить его существенные обстоятельства. В материалах дела отражаются результаты отдельных следственных действий и всей деятельности следователя. Однако путь, которым шел следователь, раскрывается в этих материалах лишь в очень малой степени. Так, в протоколе осмотра, как правило, фиксируются результаты осмотра и весьма ограниченно сам его ход. В протоколе допроса чаще всего запечатляются лишь объяснения свидетеля, а не весь процесс взаимодействия допрашивающего и допрашиваемого. Внутренняя же сторона этого процесса в значительной мере остается за рамками уголовного дела.

То, как протекала сама работа следователя, является второй загадкой уголовного дела, которая в его материалах никогда не раскрывается вполне. Не удивительно, что многие моменты работы следователя выглядят для других как совершенно случайные или даже вовсе необъяснимые. Читающий дело не может правильно оценить такой, например, факт, как неожиданный допрос весьма осведомленного, но ранее неизвестного свидетеля, которому предшествовала большая, порой очень тонкая и кропотливая работа следователя. Даже сами следователи отдельные моменты работы зачастую оценивают как совершенно случайные и самопроизвольные.

Принято различать кажущиеся и действительные случайности. Анализ деятельности следователя с позиций детерминизма существенно затрудняется тем, что в области психических явлений мы никогда не встречаемся с простым сцеплением причины и следствия, а имеем дело со сложным переплетением причинно-следственных связей. И то, что в одной системе связей выглядит как случайное, в другой представляется естественным, необходимым.

Различный характер поведения человека диктуется различными решениями. Эти решения и продиктованные ими поступки причинно обусловлены.

В объективной действительности заложены различные возможности для принятия различных решений, выбора того или иного образа действий.

Всякая деятельность предполагает наличие определенных знаний об объективной обстановке и тех условиях, в которых она должна протекать. Эти знания могут быть неполными, неточными или ошибочными, что также предопределяет многообразие решений и соответствующих им поступков.

Объективные условия детерминируют поведение человека, отражаясь в его сознании, преломляются в его психике через систему чувств, взглядов, отношений, через психические свойства и состояния. Определяясь условиями жизни, эти субъективные факторы сами оказывают сильнейшее влияние на поведение. В результате исчезает непосредственная зависимость отдельных поступков от тех или иных обстоятельств. Под влиянием внутренних условий личность проявляет избирательность по отношению к внешним воздействиям.

Таким образом, в любом акте поведения, в каждом действии следователя скрещивается такое обилие различных влияний, которое затрудняет осознание всех обстоятельств, приводящих к тому или иному результату. Не имея возможности разобраться в этой «толпе случайностей», люди бывают склонны списывать непонятное на счет слепого случая.

Развернутая психологическая характеристика профессии следователя и широкое ознакомление с ней необходимы прежде всего для правильного выбора специальности, а также для целенаправленной подготовки будущих специалистов с процессе обучения, для рационального подбора кадров и повышения их квалификации в процессе работы.

Правильное решение проблемы профессионального призвания позволяет человеку выбрать жизненный путь, наиболее соответствующий его интересам и возможностям. Для общества это означает наилучшее применение сил и способностей каждого в общественно полезном труде. Ошибка же в выборе профессии наносит серьезный ущерб и обществу, и отдельным его членам.

«Профессии, - писал К. Маркс, - кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления. Они могут осчастливить того, кто имеет к ним призвание, но они обрекают на гибель того, кто принялся за их поспешно, необдуманно, поддавшись моменту».

Целесообразность психологических методов профессионального отбора неоспорима. И если в ряде областей сделаны существенные шаги в этом направлении (можно, например, сослаться на практику отбора будущих специалистов в области математики, физики, химии, биологии), то выбор юридических специальностей по-прежнему остается в значительной части результатом случайного стечения обстоятельств, поверхностного знакомства с характером будущей работы.

На должности следователя нередко оказываются люди, не считающие эту работу своим призванием. Зачастую те, кого привлекает деятельность следователя, имеют о ней смутное представление, сложившееся под влиянием детективной литературы, а не в результате ясного понимания особенностей этого нелегкого труда. Приступив же к работе и столкнувшись с ее будничными сторонами, некоторые из них утрачивают прежние иллюзии, испытывают разочарование либо, что еще хуже, остаются ремесленниками, не способными увлечься даже самыми захватывающими сторонами своей профессии. В конце концов, не удовлетворяя предъявляемым требованиям, они обычно оставляют следственную работу. Естественный профессиональный отбор, происходящий в процессе самой деятельности, является одной из причин текучести следственных кадров.

Ознакомление будущих следователей в процессе обучения, прохождения студенческой практики и стажировки со всеми, в том числе и теневыми сторонами их будущей службы, необходимо для того, чтобы они своевременно и более сознательно могли оценить соответствие предстоящей деятельности их наклонностям. И само обучение, содержание и методика занятий должны быть подчинены задаче воспитания психологической готовности обучающихся ко всем трудностям следственной работы. Такая готовность должна формироваться и в практической деятельности, ибо далеко не всегда следователи осознают значение отдельных особенностей своей профессии, ее «узкие» места, подлинные причины допускаемых ошибок.

Список литературы

предварительный расследование следователь психологический

1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // "Российская газета" от 25 декабря 1993 г. N 237.

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 декабря 2001 г. N 52 (часть I) ст. 4921.

3. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954.

4. Федеральный закон от 17 января 1992 г. N 2202-I "О прокуратуре Российской Федерации" // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 20 февраля 1992 г., N 8, ст. 366.

5. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно- розыскной деятельности" // Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г., N 33, ст. 3349.

6. Федеральный закон от 05.06.2007 N 87-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный Закон "О прокуратуре Российской Федерации" // "Собрание законодательства РФ", 11.06.2007, N 24, ст. 2830.

7. Указ Президента РФ от 1 августа 2007 г. N 1004 "Вопросы Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации от 6 августа 2007 г. N 32 ст. 4122.

8. Указ Президента РФ от 23 ноября 1998 г. N 1422 "О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации от 30 ноября 1998 г., N 48, ст. 5923.

9. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 6 апреля 1963 г. "О предоставлении права производства предварительного следствия органам охраны общественного порядка" // Ведомости Верховного Совета СССР. 1963. N 16. ст. 181.

10. А.А. Старченко. Логика в судебном исследовании. – М.: Госюриздат, 1958. – 233 с.

11. А.Я. Вышинский. Теория судебных доказательств в советском праве – М.: Госюриздат, 1950. – 225 с.

12. Б. Кедров. Единство диалектики, логики и теории познания. – М.: Госюриздат, 1963. – 296 с.

13. Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. - М.: Проспект, 2009. - 375 с.

14. Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (с учетом Федеральных законов №47-ФЗ, 64-ФЗ, 87-ФЗ, 90-ФЗ, 211-ФЗ, 214-ФЗ) - Изд. 7-е, перераб. и доп. - М.: КНОРУС, 2008 – 672 стр.

15. В.Ф. Асмус. Ученые логики о доказательстве и опровержении. – М.: Госюриздат, 1954 – 401 с.

16. В.Я. Дорохов, B.C. Николаев. Обоснованность приговора. – М.: Госюриздат, 1959. – 236 с.

17. Вышинский А.Я. Сталинская Конституция и задачи органов юстиции // Социалистическая законность. 1938. N 8. с. 22.

18. Даневский В. П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. // Министерство юстиции. - 1994/95.- №. 11. - с. 103-166.

19. Еникеев М.И. Юридическая психология. С основами общей социальной психологии: Учебник для вузов. – М.:Норма, 2005 – 640 с.

20. Интеллигентный труд. Сборник статей под ред. И.М. Будрянского, М., 1925.

21. Котов Д. П. Шиханцов Г.Г Психология следователя. Издание 2-е. Воронеж. Воронежский Университет 1977г. – 134 с.

22. М.С. Строгович, Материальная истина и судебные доказательства. – М.: Изд. Академии наук СССР, 1955. - 401 с.

23. М.С. Строгович. Курс советского уголовного процесса – М: Госюриздат. 1958. – 227 с.

24. Н.А.Колоколов. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства? // Уголовное судопроизводство. – 2007. – № 4.

25. Образцов В.А., Богомолова Н.Н. Криминалистическая психология Издательства: Юнити-Дана, Закон и право, 2002 г. – 180 с.

26. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: 1981. – 503 с.

27. Павлов П.А. О пpофессии юpиста. М., 1917. - 45 с.

28. Рыжаков А.П., Сергеев А.И. Субъекты уголовного процесса: учебн. пособие. - Тула, 1996. –320 с.

29. Словарь русского языка. Изд. «Наука». 1961, т. IV, 642 с.

30. Собрание законодательства Российской Федерации Ф 1995. N 47. ст. 4472, с послед. изм. и доп.

31. Собрание узаконений РСФСР. 1928. N 117. С. 733.

33. Теория доказательств в советском уголовном процессе/отв. ред. Н.В. Жогин, изд. 2-е изм. и доп. - М.: Юрид. лит., 1973.- 321 с.

34. Трубочкина В.В. ”Процессуальное положение следователя”.// Вестник Московского университета. Серия 11. Право, 1997, N 5 с.39.

35. Уголовный процесс: Учебник для вузов (под общ. ред. В.И. Радченко) 2-е изд., перераб. и доп. – М.: "Юридический Дом "Юстицинформ", 2006 г. - 784 с.

36. Чуфаровский Ю. В. Психология оперативно-розыскной и следственной деятельности: учеб. пособие. - М: Изд-во Проспект, ТК Велби, 2006. - 208 с.

37. А.А. Эйсман. О понятии вещественного доказательства. // «Вопросы предупреждения преступности», 1965. - № 1.

38. А.Р. Ратинов. Вопросы познания в судебном доказывании. // «Советское государство и право», 1964. - № 8.

39. Большой юридический словарь. 3-е изд., доп. и перераб. // Под ред. проф. А. Я. Сухарева. — М.: ИНФРА-М,2007. — VI, 858 с.

40. Краткий этимологический словарь. М., 1960. – 86 с.

41. М.А. Чельцов. Система основных принципов советского уголовного процесса // «Ученые записки ВИЮН», М.: 1946, вып. VI, 301 с.

42. М.М. Гродзинский. Улики в советском уголовном процессе. // Ученые труды ВИЮН – М.: 1946, вып. VII, 39 с.

43. М.Н. Нечкина. «А.С. Грибоедов и декабристы»: Изд. АН СССР, 1951. – 74 с.

44. М.С. Строгович. Материальная истина и судебные доказательства. – М.: Изд. Академии наук СССР, 1955.

45. С.В. Курылев. Доказывание и его место в процессе судебного познания. // «Труды Иркутского государственного университета» 1955, т. 13, 61 с.

[1] П.А. Павлов. О профессии юриста, М., 1917.

[2] Интеллигентный труд. Сб. статей под ред. И.М, Будрянского, М., 1925.

[3] Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ//Собрание законодательства Российской Федерации от 24 декабря 2001 г. N 52 (часть I) ст. 4921

[4] Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. - М.: Проспект, 2009. - с. 10.

[5] Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. - М.: Проспект, 2009. - с. 3

[7] Собрание узаконений РСФСР. 1928. N 117. С. 733.

[8] Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. - М.: Проспект, 2009. - с. 6.

[9] С 2004 г. ведомство именуется Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (Указ Президента РФ от 9 марта 2004 г. N 314 "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти" // РГ. 2004. 11 марта).

[10] Собрание законодательства Российской Федерации Ф 1995. N 47. Ст. 4472, с послед. изм. и доп.

[11] Безлеркин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (с учетом Федеральных законов №47-ФЗ, 64-ФЗ, 87-ФЗ, 90-ФЗ, 211-ФЗ, 214-ФЗ) - Изд. 7-е, перераб., доп. - М.: КНОРУС, 2008 – 672 стр. -

[12] ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 05.06.2007 N 87-ФЗ "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН "О ПРОКУРАТУРЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"(принят ГД ФС РФ 11.05.2007)// "Собрание законодательства РФ", 11.06.2007, N 24, ст. 2830 - Данный Федеральный закон вступил в законную силу по истечении 90 дней после дня его опубликования.

[13] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1981. С. 255.

[14] Безлепкин Б. Т. Настольная книга следователя и дознавателя. - М.: Проспект, 2009. - с. 7

[15] Н.А.Колоколов. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства?// Уголовное судопроизводство. – 2007. – № 4. – 2-14.

[16] Даневский В. П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. // Министерство юстиции.-1994/95.- №. 11. -С. 103-166..

[17] Н.А.Колоколов. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства?// Уголовное судопроизводство. – 2007. – № 4. – 2-14.

[18] См. Рыжаков А.П., Сергеев А.И. Субъекты уголовного процесса: учебн. пособие.- Тула, 1996. –320с. - 20 авт.л. с.85-89

[19] Трубочкина В.В.”Процессуальное положение следователя”.//Вестник Московского университета. Серия 11. Право, 1997, N 5 с.39

[20] Указ Президента РФ от 1 августа 2007 г. N 1004 "Вопросы Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации"// Собрание законодательства Российской Федерации от 6 августа 2007 г. N 32 ст. 4122

[21] Указ Президента РФ от 23 ноября 1998 г. N 1422 "О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации"// Собрание законодательства Российской Федерации от 30 ноября 1998 г., N 48, ст. 5923

[22] Н.А.Колоколов. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства?// Уголовное судопроизводство. – 2007. – № 4. – 2-14.

[23] См. там же.

[24] Н.А.Колоколов. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства?// Уголовное судопроизводство. – 2007. – № 4. – 2-14.

[25] Даневский В. П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. // Министерство юстиции.-1994/95.- №. 11. -С. 120.

[26] См. там же. С. 129.

[27] Даневский В. П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. // Министерство юстиции.-1994/95.- №. 11. -С. 121.

[28] См. там же – с.121

[29] Вышинский А.Я. Сталинская Конституция и задачи органов юстиции // Социалистическая законность. 1938. N 8. С. 22.

[30] Уголовный процесс: Учебник для вузов. (под общ. ред. В.И. Радченко) 2-е изд., перераб. и доп. - "Юридический Дом "Юстицинформ", 2006 г. стр. 145

^[31] «Мы вправе отождествить понятия достоверность и истинность, - писал М.С. Строгович, - Достоверный - это то же самое, что истинный, достоверность - это истинность». (М.С. Строгович, Материальная истина и судебные доказательства. Изд. Академии наук СССР, 1955, стр. 99-100). О несовпадении понятий истинного и достоверного см. «Философская энциклопедия», т. 2, стр. 56; А.Н. Шейко. Правила логического доказательства. Киев, 1956.

^[32] Уместно заметить, что этимологически «достоверный» сложилось из слова «достойный веры». (Краткий этимологический словарь. М., 1960, стр. 86). В русском языке достоверный толкуется как удостоверенный, доказанный, «удостовериться - убедиться в достоверности чего-либо на основании каких-либо данных», «удостоверить - доказать что-либо кому-либо». (Словарь русского языка. Изд. «Наука». 1961, т. IV, стр. 642).

^[33] В.Я. Дорохов, B.C. Николаев. Обоснованность приговора. - М: Госюриздат, 1959. – 236 стр. - стр. 39.

[34] А.А. Старченко. Логика в судебном исследовании. – М: Госюриздат, 1958. – 233 стр. - стр. 13.

[35] Б. Кедров. Единство диалектики, логики и теории познания. - М:Госюриздат, 1963. – 296 стр. - стр. 174-175, 177-178,182.

[36] В.Ф. Асмус. Ученые логики о доказательстве и опровержении. – М. Госюриздат, 1954 - стр. 49-52;

А.А. Эйсман. О понятии вещественного доказательства.//«Вопросы предупреждения преступности», 1965, № 1;

А.Р. Ратинов. Вопросы познания в судебном доказывании.// «Советское государство и право», 1964. № 8.

[37] М.М. Гродзинский. Улики в советском уголовном процессе. //Ученые труды ВИЮН – М: 1946, вып. VII, стр. 3;

М.С. Строгович. Материальная истина и судебные доказательства. – М: Изд. Академии наук СССР, 1955.

[38] Теория доказательств в советском уголовном процессе/ отв. ред. Н.В. Жогин, изд. 2-е изм. и доп.-М.:Юрид. лит., 1973.- с.201

[39] А.Я. Вышинский. Теория судебных доказательств в советском праве. – М: Госюриздат, 1950, стр. 225.

^[40] С.В. Курылев. Доказывание и его место в процессе судебного познания.// «Труды Иркутского государственного университета» 1955, т. 13, стр. 61.

[41] М.Н. Нечкина. «А.С. Грибоедов и декабристы»: Изд. АН СССР, 1951.

[42] Поэтому трудно согласиться с мнением Р.С. Белкина о том, что отличие судебного исследования от научного состоит в предмете исследования, что последнее всегда направлено на познание общих закономерностей, а не единичных событий, как это имеет место на следствии и в суде. (Р.С. Белкин. Сущность экспериментального метода исследования. Изд. ВШ МВД СССР, 1961, стр. 12-13). В упомянутой работе Р.С. Белкин относит к специфическим условиям судебного исследования также ограниченность сроков и необходимость принятия решения во всех случаях (стр. 13). Представляется, однако, что эти черты
могут быть присущи и другим областям деятельности, например военному делу.

[43] М.А. Чельцов. Система основных принципов советского уголовного процесса// «Ученые записки ВИЮН», М, 1946, вып. VI, стр. 130;

М.С. Строгович.Курс советского уголовного процесса. – М: Госюриздат. 1958. стр. 127.

[44] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 26.

Нормативное выражение процессуального статуса следователя

Уголовно-процессуальное право

Уголовный процесс зарубежных стран

Лекции по уголовному процессу

Адовкатура в России

Вопросы к экзамену по уголовному процессу

Криминалистика

Факторы развития и деятельность института прокуратуры

Правила возмещения вреда, причиненного должностными лицами при осуществлении уголовного судопроизводства

Правоохранительные органы

Досудебное производство в уголовном процессе

Опознание в уголовном процессе

Процессуальная деятельность следователя на стадии возбуждения уголовного дела

Заявление о преступлении как повод возбуждения уголовного дела

Внутреннее судебное убеждение в оценке доказательств по уголовным делам: проблемы его формирования и реализации

Процессуальная деятельность органа дознания на стадии возбуждения уголовного дела

Криминалистическая тактика следственного осмотра и освидетельствования

Уголовно–процессуальные отношения, возникающие на стадии возбуждения уголовного дела