Реферат: Великая Отечественная война в произведениях писателей ХХ века

Реферат

По предмету: Литература

На тему : Великая Отечественная война в литературе ХХ века

Выполнил: ученик: 11 класса Колесников Игорь Игоревич

Проверила: Сурабянц Римма Григорьевна

С. Георгиевское

2005 год

План:

1. Вступление.

2. Памятник русскому солдату в поэме «Василий Тёркин».

3. «Молодая гвардия» А.Фадеева.

4. «Сашка» В.Кондратьева.

5. Тема войны в произведениях В. Быкова.

6. «Горячий снег» Ю.Бондарева.

7. Заключение.

Война – жесточе нету слова,

Война – печальней нету слова,

Война – святее нету слова.

В тоске и славе этих лет,

И на устах у нас иного

Ещё не может быть и нет.

/ А. Твардовский/

Во все времена

бессмертной Земли

помните!

к мерцающим звёздам

ведя корабли, -

о погибших

помните!

встречайте трепетную весну,

люди земли.

убейте

войну,

прокляните

войну,

Люди земли!

/Р. Рождественский/

Тема моего реферата выбрана не случайно. В 2005 году исполняется 60 лет со дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. В своём реферате я хочу рассказать о подвигах советских писателей, которые они совершали наровне с обычными солдатами, не жалевшими пота и крови ради спасения страны от фашистской угрозы…

… Давно отгремела Великая Отечественная война. Уже выросли поколения, знающие о ней по рассказам ветеранов, книгам, кинофильмам. Поутихла с годами боль утрат, зарубцевались раны. Давно отстроено, восстановлено разрушенное войной. Но почему наши писатели, поэты обращались и обращаются к тем давним дням? Может быть, память сердца не даёт им покоя… Война по – прежнему живёт в памяти нашего народа, а не только в художественной литературе. Военная тема поднимает коренные вопросы человеческого бытия. Главным героем военной прозы становится рядовой участник войны, её незаметный труженик. Этот герой был молод, не любил рассуждать о героизме, но честно выполнял свои воинские обязанности и оказывался способным на подвиг не на словах, а на деле.

Мне нравятся повести и романы Юрия Бондарева: «Последние залпы», «Батальоны просят огня», «Горячий снег».Читая эти книги, понимаешь, как и во имя чего выстоял человек, каков запас его нравственной прочности, каким был духовный мир сражающегося народа.

Капитан Новиков (в повести «Последние залпы») попал на фронт с первого курса института. Он рано узнал нелёгкую правду войны и поэтому ненавидит красивые, живо – бодрые слова. Он не будет приукрашивать обстановку, если предстоит трудный бой. Не станет утешать умирающего солдата, а скажет только: «Я тебя не забуду». Новиков, не колеблясь, пошлёт трусливого бойца на самый опасный участок.

« Он часто не признавал ничего нарочито ласкового, - пишет о нём Ю. Бондарев, - был слишком молод и слишком много видел недоброго на войне, человеческих страданий, отпущенных судьбой его поколению… Всё, что могло быть прекрасным в мирной человеческой жизни, - он оставлял на после войны, на будущее».

Этот человек не выделялся ничем среди других. Да и ситуация, в которой изображён герой, хотя и драматична, но в тоже время и обычна для военных условий. Но, раскрывая внутренний мир Новикова, автор показывает, какая огромная нравственная сила требуется на вой не человеку, чтобы просто честно выполнить свой долг, чтобы не испугаться смерти, чтобы выстоять перед подлостью и шкурничеством другого. Подвигом был каждый час жизни этого человека, потому что он проходил бок о бок с постоянной необходимостью жертвовать собой.

Конечно же, главным героем военной литературы всегда был народ и человек из народа. В первые послевоенные годы писатели, как мне кажется, отдавали предпочтение «легендарным» героям, ярким, сильным, необыкновенным личностям. Это герои А. Фадеева («Молодая гвардия»), Б. Полевого(«Повесть о настоящем человеке»), Э. Казакевича(«Звезда») и другие. Герои этих книг находятся в острых, порой невероятных ситуациях, когда требуется от человека огромная отвага, особая выдержка или полководческая прозорливость.

Я верю таким писателям, которые сами были фронтовиками или военными корреспондентами: К. Симонову, М. Шолохову, Г. Бакланову, В. Быкову, А. Твардовскому, Б. Васильеву, К. Воробьёву, В. Кондратьеву. Они лично убедились, что перед угрозой смерти люди ведут себя по – разному. Одни мужественно, смело, поражая выдержкой и высоким чувством товарищества. Другие оказываются трусами, приспособленцами. В трудную минуту резко отделяется добро от зла, чистота от подлости, героизм от предательства. С людей слетают все их красивые одёжки, и они предстают такими, каковы на самом деле.

«В этой войне мы не только победили фашизм и отстояли будущее человечества, - пишет Василь Быков.- В ней мы ещё осознали свою силу и поняли, на что сами способны…. В1945 году миру стало понятно: в советском народе живёт титан, с которым нельзя не считаться и невозможно до конца знать, на что этот народ способен».

В большинстве своих рассказов и повестей В. Быков ставит действующих лиц в такие обстоятельства, когда они один на один остаются со своей совестью. Может статься так, что никто и не узнает о том, как они вели себя в трудную минуту, в «минуту, страшнее которой уже не будет».

Никто не заставляет Витьку Свиста («Журавлиный крик») бросаться под фашистский танк. А юный необстрелянный Глечик имеет полную возможность последовать примеру ловкого и хитрого Овсеева и попытаться спастись. Но оба они предпочитают погибнуть, чем ценой предательства получить право на жизнь.

Человек сам несёт ответственность за своё поведение, и высший суд – это суд его собственной совести. «Никто не тиранит человека больше, чем он сам себя», - говорит герой «Третьей ракеты» Лукьянов.

Современная литература о войне в произведениях лучших писателей России обращалась к наиболее тяжёлым периодам в ходе Великой Отечественной, к критическим моментам в судьбах героев, выявляла гуманистическую природу воюющего солдата.

В повести В. Кондратьева «Сашка» развёрнута психологическая картина фронтовых будней под Ржевом. С осени 1941 года по март 1943 года здесь велись ожесточённые бои с группой немецких армий «Центр». Памятью этих изнуряющих, затяжных боёв подсказано А.Твардовскому одно из самых горьких военных стихотворений «Я убит подо Ржевом …»

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю

Наш ли Ржев наконец?

… Летом, в сорок втором,

Я зарыт без могилы.

Всем, что было потом,

Смерть меня обделила.

От «я» рассказ переходит к солдатскому «мы»:

… Что недаром боролись

Мы за родину-мать,

Пусть не слышен наш голос,

Вы должны его знать.

Двадцатилетний Сашка воюет под Ржевом. Остался ли он в живых, как далеко прошёл дорогами войны, чем отличился, мы так и не узнали. Сашка переживал свою первую любовь к медсестре, приводил своего первого пленного, отправлялся на нейтральную полосу за валенками для командира, которые присмотрел ещё в бою «местного значения»

на мёртвом немце.

В грязи, холоде и голоде, в дни, когда мало кто из стоявших на одном рубеже с ним мечтал или надеялся дожить до победы, Сашка по совести решает поставленные перед ним жизнью нравственные проблемы и выходит из испытаний возмужавшим и духовно окрепшим.

После чтения таких произведений невольно задумываешься вновь о характере советского воина, о поведении его на войне. И, конечно, вспоминается прекрасно выписанный, жизненно и художественно достоверный образ Андрея Княжко из романа Ю. Бондарева «Берег». Майские дни 1945 года, мир празднует победу над гитлеровской Германией. Перед оставшимися в живых открылись пути в ту жизнь, о которой они мечтали четыре суровых, кровавых года. В те дни радость жизни, счастье жить в условиях мира ощущалась с особой силой, а мысль о смерти казалась невероятной. И вдруг так неожиданна, нелепа среди тишины внезапная атака фашистских самоходок. Снова бой, снова жертвы. Андрей Княжко идёт на смерть(по другому и не скажешь!), желая предотвратить дальнейшее кровопролитие. Он хочет спасти перепуганных и жалких немецких юнцов из «Вервольфа», засевших в здании лесничества: «Выстрелов не было. Воющие крики людей не затихали в лесничестве. Княжко, невысокий, узкий в талии, спокойный с виду, сам теперь похожий на мальчика, шёл по поляне, размеренно и гибко ступал сапожками по траве, размахивая носовым платком»

В поединке благородства и человеколюбия, живым олицетворением которого выступает русский лейтенант, с человеконенавистничеством, воплощённым в командире «Вервольфа» - рыжем эсэсовце, побеждает Княжко. Автор так великолепно описывает этого героя, его внешность, подтянутость, что каждый раз при появлении его во взводе рождалось ощущение чего – то хрупкого, сверкающего, «как узкий лучик на зелёной воде». И этот лучик, короткая и прекрасная жизнь погибшего лейтенанта, светит из далёкого прошлого людям нашего поколения. Роман «Берег» проникнут нравственной атмосферой добра, которое несла немецкому народу наша армия.

Война не забываема в сердце солдата, но не просто как воспоминание, пусть и трагически – возвышенное, но как память, как живой долг настоящего и будущего перед прошлым, как» окрыляющий подвиг войны».

Священная земля отцов – наше великое Отечество, обильно политое кровью. «Оно ежели все памятники поставит, как и положено, по тем боям, что тут были, так и пахать «негде будет», - говорит один из героев Евгения Носова.

И мы, нынешнее поколение, должны помнить, «какой ценой завоёвано счастье» жить в мире, радоваться чистому небу и яркому солнцу.

Глава «Литература периода Великой Отечественной войны» в академической истории русской советской литературы начиналась так: «Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Мирная созидательная деятельность советского народа была прервана. По призыву партии и правительства вся страна поднялась на борьбу с фашисткой агрессией, сплотилась в единый боевой лагерь. В развитии нашей литературы, как и в жизни всего советского народа, Отечественная война составила новый исторический период. Отвечая требованиям времени, литература перестроилась на военный лад.» Примелькавшиеся, стертые от бесчисленных повторений формулировки часто воспринимаются как бесспорные. Вроде бы так оно и было. А на самом деле так, да не так, все было куда сложнее. Уже хотя бы потому, что внезапность, которая выдвигалась Сталиным как главная причина наших тяжких поражений первого года войны, была весьма относительной. Внезапной была не война сама по себе, а наша вопреки всем широковещательным утверждениям руководителей партии и правительства неготовность к ним.

Во вторую половину тридцатых годов неотвратимо надвигавшаяся война стала осознаваемой многими исторической реальностью, едва ли не главной темой тогдашней пропаганды, породила большой массив так называемой «оборонной» литературы. Стоит перечитать стихи молодых поэтов той поры: «Слышишь как порохом пахнуть стали Передовые статьи и стихи!» (К. Симонов); «Нам лечь, где лечь, И там не встать, где лечь» (П. Коган); «Военный год стучится в двери Моей страны. Он входит в дверь»(М. Кульчицкий); «А если скажет нам война: “Пора” – Отложим недописанные книги...»(Б. Смоленский), - чтобы убедиться, что молодые поэты тогда остро и отчетливо слышали «далекий грохот, подпочвенный, неясный гул» приближающейся войны, «последнего решительного» - так это тогда воспринималось, - видели в военном противоборстве с фашизмом историческую миссию своего поколения. Надо отметить, что в рамках этой «оборонной»темы сразу же наметились два противоположных подхода (трансформируясь и видоизменяясь, они давали себя знать и во время войны, и долгие годы после Победы, создавая поле высокого идеологического и эстетического напряжения). «На чужой территории», «малой кровью», «могучим молниеносным ударом», «и в воде мы не утоним, и в огне мы не сгорим» - это стало проворным лейтмотивом выходивших романов и повестей, это показывали в кино, декламировали и пели по радио, записывали на грампластинках (напомню выпущенные неслыханными для того времени тиражами печально известные) повесть Н. Шпанова «Первый удар» и роман П. Павленко «На востоке», кинофильм «Послезавтра война», где в считанные дни, если не часы, наш потенциальный противник терпел сокрушительное поражение, государство и армия агрессора разваливались как карточный домик). Справедливости ради надо сказать, что шапкозакидательство возникло не по инициативе художников - пусть и тех, что все готовы на все, - оно было порождено сталинской военно-политической доктриной, которая привела к позорным поражениям, поставила страну на край гибели, за нее пришлось расплачиваться миллионами загубленных человеческих жизней.

Выступая с докладом перед московскими писателями двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок второго года, через двенадцать месяцев после начала войны, А. Сурков с неслыханной тогда прямотой и резкостью говорил о том вреде, который принесла фанфарная поэзия и барабанная литература ( разумеется, разговор об их военно-политических и пропагандистских источниках был невозможен... До войны мы часто дезориентировали читателя насчет подлинного характера будущих испытаний. Мы слишком «облегченно» изображали войну. Война в нашей поэзии выглядела как парад на Красной площади. По чисто подметенной брусчатке рубит шаг пехота, идут танки и артиллерия всех калибров. Идут люди веселые, сытые. Звучит непрекращающееся «ура»... До войны мы читателю подавали будущую войну в пестрой конфетной обертке, а когда эта конфетная обертка двадцать второго июня развернулась, из нее вылез скорпион, который больно укусил нас за сердце, - скорпион реальности, трудной большой войны. «Никем непобедимым пришлось долго и унизительно пятиться. Воюющему соотечественнику пришлось справляться не только с танками, которые на него лезли, с самолетами, которые валили на его голову тысячи тонн рваного железа, но и вытравлять из души конфетную «идеологию», которой мы его обкормили. Война в Испании, наши «малые» войны - Халкин-Голский конфликт, финская компания, в которых выявилось, что мы вовсе не так могучи и умелы, как об этом громко трубили с самых высоких трибун, что победы даже над явно более слабым противником даются нам отнюдь не 'малой кровью', настроили некоторых писателей, главным образом тех, кому довелось побывать под огнем, понюхать пороха современной войны, на серьезный лад, вызвали у них отталкивание от шапкозакидательства, от победных литавр, от угодливой лакировки. Эта тенденция отчетливо проявилась в «Испанском дневнике» М. Кольцова, в написанных К. Симоновым после Халкин-Гола книге стихов «соседям по юрте» пьесе «Парень из нашего города», ставшей самым популярным сценическим произведением первого года Отечественной войны, в стихах А. Суркова и А. Твардовского, навеянных впечатлением финской кампании. Другое дело, что даже эти писатели, не отвернувшийся от суровой правды войны, никто из них, - не могли себе представить, каким тяжелым и жестоким испытанием будет надвигающееся на нас испытание, в самом страшном сне не могло им привидеться, что война будет продолжаться долгих, казавшихся бесконечными четыре года, что враг дойдет до Москвы и Ленинграда, до Сталинграда и Кавказа. Хлебнув в первые дни войны во время отступления на Западном фронте горячего до слез, Симонов напишет полные тоски и боли строки, которые будут опубликованы только через четверть века: «Да, война не такая, какой мы писали ее, - Это горькая шутка...» Говорят, что первой жертвой на войне становится правда. Когда к одному из недавних юбилеев победы над фашистской Германией надумали выпустить книжкой сводки Совинформбюро, то, перечитав их, от этой идеи отказались - очень уж многое требовало серьезных уточнений исправлений, опровержений. Власти предержащие правды боялись, неприглядную правду старались припудрить, даже скрыть (о сдаче врагу некоторых крупных городов Совинформбюро не сообщало), но правды жаждал воюющий народ, она была ему необходима, чтобы самоотверженно сражаться, надо осознать масштаб нависшей над страной опасности. Так страшно началась для нас война, на таком краю, в двух шагах от пропасти, мы оказались, что выбраться можно было только прямо глядя жестокой правде в глаза, до конца осознав ту всю меру своей ответственности за исход войны. В ноябре сорок первого года И. Эренбург писал: '...Многие у нас привыкли (наверное, Эренбург имел в виду: нас приучили) к тому, что за них кто-то думает. Теперь не то время. Теперь каждый должен взять на свои плечи всю тяжесть ответственности. Во вражеском окружении, в разведке, в строю каждый обязан думать, решать, действовать'. Лирическая поэзия, самый чуткий сейсмограф душевного состояния общества, сразу же обнаружил эту жгучую потребность в правде, без которой невозможно, немыслимо чувство ответственности. Вдумаемся в смысл не стертых даже от многократного цитирования строк «Василия Теркина» - они направлены против успокаивающей лжи, тогда эта внутренняя полемика воспринималась особенно остро, выглядела вызывающей:

А всего много пуще

Не прожить наверняка -

Без чего? Без правды сущей,

Правды, прямо в душу бьющей,

Да была б она погуще,

Как бы ни была горька…

Донести до народа правду – это была одна из главных задач писателей – фронтовиков. Одним из таких правдивых произведений о войне стала поэма А.Т. Твардовского «Василий Тёркин».

Но со времен фронта я отметил "Василия Теркина" как удивительную удачу. Твардовский сумел написать вещь своевременную, мужественную и неогрязненную. А. Солженицын.

Говорят, что собирались поставить или уже поставили памятник бойцу Василию Теркину. Памятник литературному герою вещь вообще редкая, а в нашей стране в особенности. Но мне кажется, что герой Твардовского заслужил эту честь по праву. Ведь вместе с ним памятник получают и миллионы тех, кто так или иначе походил на Василия, кто любил свою страну и не жалел своей крови, кто находил выход из трудного положения и умел шуткой скрасить фронтовые трудности, кто любил поиграть или послушать музыку на привале. Многие из них не обрели даже своей могилы (как -то показывали по телевизору) . Пусть же памятник Василию Теркину будет и им надгробием.

В библиотеке, куда я пришел, чтобы взять поэму, мне досталось очень интересное издание: вместе с текстом были помещены письма читателей "Василия Теркина" с 1942 по 1970 годы и ответ читателям "Как был написан "Василий Теркин". Перелистывая эти разнообразные письма читателей, я убедился, что поэма Твардовского была действительно народной, вернее, солдатской поэмой. По воспоминаниям Солженицына, солдаты его батареи из многих книг предпочли больше всего ее да "Война и мир" Толстого. В своем небольшом сочинении мне бы хотелось остановиться прежде всего на том, что же мне лично больше всего нравится в поэме и ее герое. Больше всего мне нравится в произведении Александра Трифоновича язык, легкий, образный, народный. Стихи его так и запоминаются сами. По душе необычность книги, то, что она как бы без начала и конца. Словно ты вновь встретился со старым другом, которого тебе представлять не надо. А потом расстался с ним. Что же, это жизнь... И то, что автор предлагает:

Словом, книгу с середины

И начнем. А там пойдет.

Это, думается, делает героя и ближе, и понятнее. Очень правильно и то, что поэт приписал Теркину не так уж много геройских подвигов. Одного сбитого самолета да взятого языка вполне достаточно. А ведь, по признанию самого Твардовского, он чуть было не увлекся "сюжетностью". Хотел "заставить" Теркина перейти линию фронта и действовать в тылу у противника на Смоленщине ( кстати, родине самого автора). Но чувство меры не дало этого сделать. Недаром же Александр Исаевич Солженицын в своих литературных воспоминаниях "Бодался теленок с дубом" восхищался этим чувством меры у Твардовского. Он, в частности, писал, что, не имея свободы сказать полную правду о войне, Твардовский останавливался перед каждой ложью чуть не на последнем миллиметре, но нигде этого барьера не переступил. Оттого и вышло чудо! Если бы меня спросили, почему Василий Теркин стал одним из моих любимых литературных героев, я бы сказал: "Он очень по душе мне жизнелюбием. Смотрите, он на фронте, где каждый день смерть, где никто "не заколдован от осколка -дурака, от любой дурацкой пули". Порой мерзнет и голодает, не имеет вестей от родных, его ранят. А он не унывает. Живет и радуется жизни. Мне кажется, сегодня этого качества так не хватает многим людям. А может быть, и мне самому... Теркин не может не радовать своим жизнелюбием. Ведь он

В кухне - с места, с места - в бой.

Курит, ест и пьет со смаком

На позиции любой.

Он может переплыть ледяную реку, тащить, надрываясь, языка. Но вот вынужденная стоянка, "а мороз - ни стать, ни сесть..." И Теркин заиграл на чужой гармони.

И от той гармошки старой,

Что осталась сиротой,

Как-то вдруг теплее стало

На дороге фронтовой.

Теркин - душа солдатской компании. Недаром товарищи так любят слушать его то шутливые, то очень серьезные рассказы. Вот они лежат в болотах, где "перемокшая" пехота мечтает уже даже о том, "хоть бы смерть, да на сухом". "Третьи сутки кукиш кажет в животе кишка кишке". Сыплет дождик, злой кашель терзает грудь. И даже прикурить нельзя: размокли спички. Солдаты все клянут, и кажется им, что "хуже нет уже беды". А Теркин усмехается и начинает длинное рассуждение. Говорит он о том, что, пока солдат чувствует локоть товарища, он силен. За ним батальон, полк, дивизия. А то и фронт. Да что там. Вся Россия! Вот в прошлом году, когда немец рвался к Москве и пел: "Москва моя", тогда и можно было кручиниться. А нынче немец уже не тот, "этой песни прошлогодней нынче немец не певец". А мы про себя думаем, что ведь и прошлый год, когда совсем тошно было, находил ведь Василий слова, что помогали товарищам. Такой уж в нем был талант. Такой талант, что лежа в мокроте, засмеялись товарищи, легче им стало.

Но больше всего мне нравится глава "Смерть и воин", в которой наш герой раненый лежит и замерзает. И чудится ему, что пришла к нему Смерть. И стало спорить трудно ему с ней, потому что истекал он кровью и хотел покоя... И чего уж, казалось, держаться за эту жизнь, где вся радость, то мерзнуть, то рыть окопы, то бояться, что убьют тебя? Но не такой Василий, чтобы легко сдаться "Косой".

Буду плакать, выть от боли,

Гибнуть в поле без следа,

Но тебе по доброй воле

Я не сдамся никогда,

шепчет он. И воин побеждает Смерть.

Нынче прошло время лубочных героев книг и фильмов, о любителях которых с издевкой писал Твардовский, что эти писатели всегда рады "заключить", "что, мол, горе не беда"

Что с удачей постоянно

Теркин подвиг совершил:

Русской ложкой деревянной

Восемь фрицев уложил!

Писатель постоянно подчеркивает, что "страшный бой идет, кровавый, смертный бой..."

Сегодня мы начинаем узнавать правду о неисчислимых потерях, которые понес наш народ в войне, часто совершенно напрасных. Сегодня мы начинаем узнавать правду о причинах, целях и ходе войны, победой в которой, по мнению А. Солженицына, нам не стоит так уж гордиться. Но среди этой горькой правды свое место займет и простой русский солдат Василий Теркин.

Ещё одним очень правдивым произведением является «Молодая гвардия» А.Фадеева…

Великая Отечественная война началась в 1941 году .В июне немцы без объявления войны вторглись на территорию Советского Союза.

После стольких покорившихся стран фашисты были полностью уверены в скорейшей победе. Однако они сильно ошибались.

Война пришла в Донбасс, Таганрог, Ростов-на-Дону осенью и, из всей Украины, лишь Ворошиловградская область оставалась свободной. Но, несмотря на войну и разрушения, молодость брала своё. До того, как немцы не пришли в Краснодон, молодёжь вела свою беспечную жизнь. Они веселились, мечтали, планировали будущую жизнь.

Но вот войска ворвались в их жизнь. Всё чаще стал слышен рёв моторов, выстрелы и взрывы. Ребята уже безошибочно отличали советские и фашистские самолёты, дежурили на шахтах, на крышах школ и больниц, и всё же любовь к Родине, чувство долга и ответственности за её судьбу призывали юношей и девушек делать нечто большее для защиты родной земли.

Самые смелые, отважные, сообразительные и мужественные ребята и девушки объединились в антифашистскую организацию – “Молодая гвардия”. Они давали клятву верности и обещали мстить за кровь и смерть советских людей. В начале “Молодая гвардия” состояла человек из тридцати. Командиром её был лейтенант красной армии Иван Туркенич, а из молодых самым главным был Олег Кошевой – юноша с великолепными организаторскими способностями, серьёзный, сильный духом, ответственный.

“Молодая Гвардия” расклеивала листовки, развешивала по всему городу заминированные красные флаги, поддерживая тем самым дух русских.

Представители “Молодой гвардии” крали и продавали немецкие новогодние подарки. Они соорудили радиопередатчик, тайно прослушивали то, что действительно происходило на фронте, рассказывали об услышанном людям.

Ульяна Громова по поручению “Молодой гвардии” ведала работой против вербовки и угона молодёжи. Она писала и выпускала листовки, устраивала на работу тех, кому грозил угон, иногда Уля даже прятала по хуторам сбежавших.

Она, как и многие молодогвардейцы, скрывала от родных свою принадлежность к “Молодой гвардии”, родители потеряли своё сильное влияние на девушку, а отец как-то даже стеснялся Ули и в её присутствии больше молчал.

У Ули были очень красивые большие чёрные глаза, окаймлённые длинными ресницами, чёрные, волнистые, тяжёлые косы сбегали до талии. Эта красивая стройная девушка обладала сильным характером, спокойствием. Она была честной, мужественной, никогда не пряталась от опасности.

Но фашистам необходимо было раскрыть и уничтожить “Молодую гвардию”, которая так сильно им мешала. Они ничего не знали о ней, и поэтому запускали так называемый “частый бредень”, то есть отлавливали десятки людей из города и района, пытали и допрашивали их, пытаясь хоть что-нибудь узнать об этой организации, но немцы и предположить не могли, что такие сложные операции, такие героические поступки совершают юноши и девушки, едва достигшие двадцати лет.

Но после того, как молодогвардейцы украли новогодние подарки, немцы специально следили за тем, кто продаст эти подарки и выследили мальчика, которого действительно отправила на рынок “Молодая гвардия”. Мальчик не выдержал долгих мучений и выдал трёх членов организации, одним из которых был Стахович. Этот молодой человек был стоек, самолюбив, умён, но при встрече с опасностью становился трусом. Он - то и выдавал членов “Молодой гвардии”. Все остальные держались стойко, переносили жуткие муки молча, скрипя зубами, они достойно отвечали на вопросы немцев, и никто из них не сдался, не выдал товарищей, не нарушил клятву.

В свои неполные двадцать лет они перенесли, узнали, и сделали столько, сколько множество людей не сделало за всю жизнь.

Всех молодогвардейцев, за исключением Олега Кошевого и Любы Шевцовой, которых расстреляли, всех зарыли заживо в шурфе шахты №5. Перед своей могилой, перед лицом смерти юноши и девушки пели Интернационал.

Этих людей-героев помнят, уважают и любят до сих пор. Они подают пример отваги и смелости, призывают любить и защищать свою Родину до последнего вздоха.

На мой взгляд, говоря о военных произведениях, нельзя забыть и повесть В. Кондратьева «Сашка».

То, что Кондратьев начал писать о войне, было не только литературной задачей, а смыслом и оправданием его нынешней жизни, выполнением долга перед погибшими на Ржевской земле однополчан.

Повесть “Сашка” сразу обратила на себя внимание и критика, и читателей и поставила автора в первый ряд военных писателей.

Сашка добывает валенки для ротного; раненный Сашка возвращается в роту проститься с ребятами и отдать автомат; Сашка ведет санитаров к раненному; Сашка берет в плен немца и отказывается его расстреливать; встреча с Зиной; Сашка выручает Лейтенанта Володю. Эти эпизоды раскрывают личность Сашки с разных сторон, он как бы проходит испытания на выносливость, на человечность, на верность в дружбе, в любви, испытания властью над другими людьми.

К.Симонов писал в предисловии к “Сашке” В.Кондратьева: “Это история человека, оказавшегося в самое трудное время в самом трудном месте и на самой трудной должности – солдат”.

Писательский взгляд движется не от события к событию, а скорее, сосредоточен на том, что заполняет обычные дни между событиями.

Время повести – ранняя весна 1942 года, место – под Ржевом, где идут ожесточенные бои. Герой повести, которого даже по фамилии не зовут, все Сашка да Сашка, так он молод, уже два месяца находится на ”передке”.

Сашка захватит “языка”, будет ранен, откажется расстреливать пленного, утешит тяжело раненного солдата и приведет к нему санитаров, спасет от трибунала горячего лейтенанта Володьку. Эта нехитрая фабула повести, однако, дала возможность автору показать удивительный характер советского солдата и создать произведение глубоко идейно- художественного содержания. Автору удалось создать обаятельный образ человека, воплотившего лучшие человеческие качества. Ум, смекалка, нравственная определенность героя проявляются так непосредственно, открыто, что сразу вызывают к нему доверие, сочувствие и понимание читателя. Сашка умен, сообразителен, ловок. Об этом свидетельствует эпизод пленения немца. Он постоянно в действии, в движении, многое видит вокруг себя, думает, размышляет.

Один из главных эпизодов повести – отказ Сашки расстреливать пленного немца. Когда у Сашки спрашивают, как же он решился не выполнить приказ – не стал расстреливать пленного, разве он не понимал, чем это ему грозило, он отвечает просто: “Люди же мы, а не фашисты…” В этом он непоколебим. Простые его слова исполнены глубочайшего смысла: они говорят о неодолимости человечности.

Сашка вызывает уважение к себе своей добротой, гуманностью. Война не искалечила его душу, не обезличила его. Удивительно огромное чувство ответственности за все, даже за то, за что он не мог отвечать. Стыдно ему было перед немцем за никудышную оборону, за ребят, которых не похоронили: он старался вести пленного так, чтоб не видел тот наших убитых и не захороненных бойцов, а когда натыкались на них, стыдно было Сашке, словно он в чем-то виновен. Сашка жалеет немца, не представляет, как сможет нарушить данное ему слово. “Цена человеческой жизни не умалилась в его сознании”. И не выполнить приказ комбата тоже невозможно. Сашка ведет пленного немца на расстрел, изо всех сил тянет время, и автор растягивает их путь, заставляя читателя переживать: чем же это кончится? Приближается комбат, и Сашка не опускает перед ним взгляд, чувствуя свою правоту. “И отвернул глаза капитан”, отменил свое приказание. Сашка же испытывает необыкновенное облегчение, видит, будто впервые и “церкву разрушенную”, и “синеющий бор за полем, и нешибко голубое небо” и думает: “коли живой останется, то из всего, им на передке пережитого, будет для него случай этот самым памятным, самым незабывным…”

Характер Сашки – открытие Кондратьева. Пытливый ум и простодушие, жизнестойкость и деятельная доброта, скромность и чувство собственного достоинства – все это соединилось в цельном характере героя. Кондратьев открыл характер человека из народной гущи, сформированный своим временем и воплотивший лучшие черты этого времени. «История Сашки - это история человека, показавшегося в самое трудное время в самом трудном месте на самой трудной должности – солдатской». «…Не прочитай я «Сашку», мне чего-то не хватало бы не в литературе, а просто -напросто в жизни. Вместе с ним у меня появился еще один друг, полюбившийся мне человек», - писал К.Симонов. И вот что удивительно. Обстановка окопа, фронта, постоянной опасности рождается у героев Кондратьева чувство жизни, а значит, фронтовой дружбы, братства, человечности, доброты.

В Сашке Кондратьева воплотились самые лучшие черты народного мировосприятия: мужество, ум, бодрость духа в самых критических положениях, выносливость, трудолюбие, гуманизм и глубочайшая вера в победу.

Очень хорошо передал атмосферу войны знаменитый белорусский писатель Василь Быков.

В.Быков начал войну семнадцатилетним юношей. После окончания Саратовского пехотного училища он воевал командиром взвода. Приходилось и наступать, и отступать, и обороняться, окружать и выходить из окружения. В 1944г. Семья получила извещение, что командир взвода В. Быков погиб смертью храбрых в бою. Но взводный выжил и воевал дальше в Румынии, Венгрии, Австрии, был награжден. 19 июня 1945 года ему исполнился 21 год.

Спустя годы В. Быков снова вернулся на войну, чтобы увидеть её, как прежде – в упор: вокруг себя и в своем герое. Чтобы услышать тяжелое дыхание человека, бегущего рядом вверх по склону высоты в атаку, склониться над молодым лейтенантом, умирающим в одиночестве посреди голого поля, увидеть звезды в небе со дна окопа… . Он предпочел остаться на войне во имя тех, кого уже давно нет, но кто продолжает жить в памяти солдата, в памяти народа.

Среди произведений о войне книги Быкова занимают особое место. Свою точку зрения на этот вопрос он высказал в статье «Живая память поколений». В ней он писал: «Сороковые годы дали нашей литературе ряд замечательных образов героев: мы привыкли за много лет к мужественному неунывающему рядовому В. Теркину, к несгибаемому в своем священном стремлении стать в строй бойцов Мересьеву, к мужественным разведчикам Э. Казакевича.» Однако « правда о войне, о подвиге народа была высказана далеко не вся.» Эту неполноту можно было как-то понять, оправдать(писатели «шли по горячим следам событий», не имели ни времени, ни возможностей для осмысления всех проявлений войны), но согласиться, примириться с нею – значило бы для Быкова изменить своему опыту, памяти, совести. Все изменилось, когда вернулись с войны и получили образования ее рядовые участники. Среди них был и Василий Быков, будущий писатель.

В произведениях Быкова мало батальных сцен, эффектных исторических событий, но зато ему удалось с потрясающей глубиной передать ощущения рядового солдата на большой войне. Этот герой не содержал ни чего, что отделяло бы его от других, обозначало бы его превосходство. Он сознавал себя частицей защищающегося народа. Война представала тягчайшим бременем, общей бедой и несчастьем, страшным ударом по всему нормальному и человеческому, и этот удар нужно было отразить. Но сделать это очень трудно, и потому в повестях Быкова так велика тяжесть войны. И тем дороже выдвинутый этой прозой герой – человек, не убирающий плеча из-под общей ноши, не отворачивающий лица от правды, человек, выстаивающий до конца.

В повести «Журавлиный крик» шестеро солдат у железнодорожного переезда должны держать оборону в течение суток, обеспечивая отход батальона. Они вступили в неравный бой, не ища для себя спасенья. Первым заметил немецких мотоциклистов Фишер, он почувствовал: «пришло время, когда определяется весь смысл его жизни». Ему хотелось, чтобы старшина изменил о нем мнение. Очевидно, в эту ночь «не мудреная мерка солдатских достоинств, принадлежащих старшине, в какой-то мере стало жизненным эталоном для Фишера». Его выстрелы предупредили старшину Карпенко и остальных, и он вправе был позаботиться о себе. Но Фишер не знал, что убежать или затаиться в его положении – вполне пристойно и честно. Ему представилось строгое скуластое лицо старшины, он почти наяву услышал презрительный окрик: « Эх ты, растяпа! » И тогда весь мир для него ограничился укоризненным взглядом сурового старшины и этой цепочкой мотоциклов. И он дождался переднего, выстрелил, попал, и тотчас очередь из автомата размозжила ему голову.

Мотив действительно безыскусен: интеллигент, близорукий книжник, боится упреков в нерасторопности и трусости больше, чем смертельной опасности, он хочет соответствовать меркам старшины, то есть общей мерки долга, тягот, риска. Он хочет быть вровень с другими, иначе ему – стыдно.

После Фишера, в самый разгар боя на переезде гибнут Карпенко и Свист. О себе Карпенко не очень тревожился: он сделает все, что от него потребуется. Это надежный служака, не избалованный жизнью. Его действия в бою предрешены. А смерть Свиста наступила вследствие неравного единоборства с немецким танком: он бросил одну за другой гранаты под гусеницы, но отбежать не успел.

Повесть заканчивается, когда Василий Глечик, самый юный из шестерых, еще жив, но, судя по всему, обречен. Мысль о том чтобы оставить позицию, спастись, была для него неприемлемой. Нельзя нарушить приказ комбата, его нужно выполнить любой ценой, и, конечно, присяга и долг перед родиной.

Писатель дал почувствовать, как горько, когда обрывается такая чистая и молодая, верующая в добро жизнь. До Глечика донеслись странные печальные звуки. Он увидел, как за исчезающей стаей летел отставший, видно, подбитый журавль; отчаянный крик птицы безудержной тоской захлестнул сердце юноши. Этот журавлиный крик – полная печали и мужества песня прощания с павшими и призывный клич, возвещающий о смертельной опасности, и этот мальчик потрясенно открыл для себя: ему скоро предстоит умереть и ничего изменить нельзя. Он схватил единственную гранату и занял свою последнюю позицию. Без приказа. Хорошо зная, что это конец. Не желая умирать и, не умея выживать любой ценой. Это была героическая позиция.

Герои повести «Журавлиный крик» при всем разнообразии своих характеров схожи в главном. Все они сражаются до конца, своей кровью, своей жизнью обеспечивая организованный отход батальона. Через их трагическую судьбу очень убедительно показывается трагедия первых военных лет и реалистически раскрывается неброское во внешних своих проявлениях мужество солдат, которые в конечном итоге обеспечили нашу победу.

Очень тяжёлое для сердца, но и очень реалистичное произведение Ю. Бондарева «Горячий снег», не может оставить равнодушным никого…

Юрий Васильевич Бондарев родился 15 марта 1924 года в городе Орске. В годы Великой Отечественной войны писатель в качестве артиллериста прошёл длинный путь от Сталинграда до Чехословакии. После войны с 1946 по 1951 год он учился в Литературном институте имени М. Горького. Начал печататься с 1949 года. А первый сборник рассказов "На большой реке" вышел в 1953 году.

С середины 60-х годов писатель работает над

созданием фильмов по своим произведениям; в частности, он был одним из создателей сценария киноэпопеи "Освобождение".

Юрий Бондарев также является лауреатом Ленинской и Государственных премий СССР и РСФСР. Его произведения переведены на многие иностранные языки. Среди книг Юрия Бондарева о войне "Горячий снег" занимает особое место, открывая новые подходы к решению нравственных и психологических задач, поставленных ещё в его первых повестях "Батальоны просят огня" и "Последние залпы". Эти три книги о войне целостный и развивающийся мир, достигший в "Горячем снеге" наибольшей полноты и образной силы. Первые повести, самостоятельные во всех отношениях, были вместе с тем как бы подготовкой к роману, быть может ещё не задуманному, но живущему в глубине памяти писателя.

События романа "Горячий снег" разворачиваются под Сталинградом, южнее блокированной советскими войсками 6-й армии генерала Паулюса, в холодном декабре 1942 года, когда одна из наших армий выдерживала в приволжской степи удар танковых дивизий фельдмаршала Манштейна, который стремился пробить коридор к армии Паулюса и вывести ее из окружения. От успеха или неуспеха этой операции в значительной степени зависел исход битвы на Волге и может даже сроки окончания самой войны. Время действия романа ограничено всего несколькими днями в течение которых герои Юрия Бондарева самоотверженно обороняют крошечный пятачок земли от немецких танков.

В "Горячем снеге" время стиснуто даже плотнее, чем в повести "Батальоны просят огня". "Горячий снег" это недолгий марш выгрузившейся из эшелонов армии генерала Бессонова и бой, так много решивший в судьбе страны; это стылые морозные зори, два дня и две нескончаемые декабрьские ночи. Не знающий передышек и лирических отступлений, будто у автора от постоянного напряжения перехвачено дыхание, роман "Горячий снег" отличается прямотой, непосредственной связью сюжета с подлинными событиями Великой Отечественной войны, с одним из её решающих моментов. Жизнь и смерть героев романа, сами их судьбы освещаются тревожным светом подлинной истории, в результате чего всё обретает особую весомость, значительность.

В романе батарея Дроздовского поглощает едва ли не всё читательское внимание, действие сосредоточено по преимуществу вокруг небольшого числа персонажей. Кузнецов, Уханов, Рубин и их товарищи частица великой армии, они народ, народ в той мере в какой типизированная личность героя выражает духовные, нравственные черты народа.

В "Горячем снеге" образ вставшего на войну народа возникает перед нами в ещё небывалой до того у Юрия Бондарева полноте выражения, в богатстве и разнообразии характеров, а вместе с тем и в целостности. Этот образ не исчерпывается ни фигурами молодых лейтенантов командиров артиллерийских взводов, ни колоритными фигурами тех, кого традиционно принято считать лицами из народа, вроде немного трусливого Чибисова, спокойного и опытного наводчика Евстигнеева или прямолинейного и грубого ездового Рубина; ни старшими офицерами, такими, как командир дивизии полковник Деев или командующий армией генерал Бессонов. Только совокупно понятые и принятые эмоционально как нечто единое, при всей разнице чинов и званий, они составляют образ сражающегося народа. Сила и новизна романа заключается в том, что единство это достигнуто как бы само собой, запечатлено без особых усилий автора живой, движущейся жизнью. Образ народа, как итог всей книги, быть может более всего питает эпическое, романное начало повествования.

Для Юрия Бондарева характерна устремлённость к трагедии, природа которой близка событиям самой войны. Казалось бы, ничто так не отвечает этой устремленности художника, как тягчайшее для страны время начала войны, лета 1941 года. Но книги писателя о другом времени, когда уже почти несомненен разгром фашистов и победа русской армии.

Гибель героев накануне победы, преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность и вызывает протест против жестокости войны и развязавших её сил. Умирают герои "Горячего снега" санинструктор батареи Зоя Елагина, застенчивый ездовой Сергуненков, член Военного совета Веснин, гибнет Касымов и многие другие... И во всех этих смертях виновата война. Пусть в гибели Сергуненкова повинно и бездушие лейтенанта Дроздовского, пусть и вина за смерть Зои ложится отчасти на него, но как ни велика вина Дроздовского, они прежде всего жертвы войны.

В романе выражено понимание смерти как нарушение высшей справедливости и гармонии. Вспомним, как смотрит Кузнецов на убитого Касымова: "сейчас под головой Касымова лежал снарядный ящик, и юношеское, безусое лицо его, недавно живое, смуглое, ставшее мертвеннобелым, истончённым жуткой красотой смерти, удивлённо смотрело влажно-вишнёвыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванную в клочья, иссечённую телогрейку, точно и после смерти не постиг, как же это убило его и почему он так и не смог встать к прицелу. В этом невидящем прищуре Касымова было тихое любопытство к не прожитой своей жизни на этой земле и одновременно спокойная тайна смерти, в которую его опрокинула раскалённая боль осколков, когда он пытался подняться к прицелу".

Ещё острее ощущает Кузнецов необратимость потери ездового Сергуненкова. Ведь здесь раскрыт сам механизм его гибели. Кузнецов оказался бессильным свидетелем того, как Дроздовский послал на верную смерть Сергуненкова, и он, Кузнецов, уже знает, что навсегда проклянет себя за то, что видел, присутствовал, а изменить ничего не сумел.

В "Горячем снеге", при всей напряжённости событий, всё человеческое в людях, их характеры открываются не отдельно от войны, а взаимосвязано с нею, под её огнём, когда, кажется, и головы не поднять. Обычно хроника сражений может быть пересказана отдельно от индивидуальности его участников,бой в "Горячем снеге" нельзя пересказать иначе, чем через судьбу и характеры людей.

Существенно и весомо прошлое персонажей романа. У иных оно почти безоблачно, у других так сложно и драматично, что былая драма не остаётся позади, отодвинутая войной, а сопровождает человека и в сражении юго-западнее Сталинграда. События прошлого определили военную судьбу Уханова: одарённый, полный энергии офицер, которому бы и командовать батареей, но он только сержант. Крутой, мятежный характер Уханова определяет и его движение внутри романа. Прошлые беды Чибисова, едва не сломившие его (он провёл несколько месяцев в немецком плену), отозвались в нём страхом и многое определяют в его поведении. Так или иначе в романе проскальзывает прошлое и Зои Елагиной, и Касымова, и Сергуненкова, и нелюдимого Рубина, чью отвагу и верность солдатскому долгу мы сумеем оценить только к концу романа.

Особенно важно в романе прошлое генерала Бессонова. Мысль о сыне, попавшем в немецкий плен, затрудняет его позицию и в Ставке, и на фронте. А когда фашистская листовка, сообщающая о том, что сын Бессонова попал в плен, попадает в контрразведку фронта в руки подполковника Осина, кажется, что возникла угроза и службе Бессонова.

Весь этот ретроспективный материал входит в роман так естественно, что читатель не ощущает его отдельности. Прошлое не требует для себя отдельного пространства, отдельных глав оно слилось с настоящим, открыло его глубины и живую взаимосвязанность одного и другого. Прошлое не отяжеляет рассказ о настоящем, а сообщает ему большую драматическую остроту, психологизм и историзм.

Точно так же поступает Юрий Бондарев и с портретами персонажей: внешний облик и характеры его героев показаны в развитии и только к концу романа или со смертью героя автор создаёт полный его портрет. Как неожиданен в этом свете портрет всегда подтянутого и собранного Дроздовского на самой последней странице -- с расслабленной, разбито-вялой походкой и непривычно согнутыми плечами.

Такое изображение требует от автора особой зоркости

и непосредственности в восприятии персонажей, ощущения

их реальными, живыми людьми, в которых всегда остаётся

возможность тайны или внезапного озарения. Перед нами

весь человек, понятный, близкий, а между тем нас не

оставляет ощущение, что прикоснулись мы только к

краешку его духовного мира, и с его гибелью

чувствуешь, что ты не успел ещё до конца понять его

внутренний мир. Комиссар Веснин, глядя на грузовик,

сброшенный с моста на речной лёд, говорит: "Какое всётаки война чудовищное разрушение. Ничто не имеет цены". Чудовищность войны более всего выражается и роман открывает это с жестокой прямотой в убийстве человека. Но роман показывает также и высокую цену отданной за Родину жизни.

Наверное, самое загадочное из мира человеческих отношений в романе это возникающая между Кузнецовым и Зоей любовь. Война, её жестокость и кровь, её сроки, опрокидывающие привычные представления о времени, именно она способствовала столь стремительному развитию этой любви. Ведь это чувство складывалось в те короткие сроки марша и сражения, когда нет времени для размышлений и анализа своих чувств. И начинается всё это с тихой, непонятной ревности Кузнецова к отношениям между Зоей и Дроздовским. А вскоре так мало времени проходит Кузнецов уже горько оплакивает погибшую Зою, и именно из этих строчек взято название романа, когда Кузнецов вытирал мокрое от слёз лицо, "снег на рукаве ватника был горячим от его слёз".

Обманувшись поначалу в лейтенанте Дроздовском,

лучшем тогда курсанте, Зоя на протяжении всего романа,

открывается нам как личность нравственная, цельная,

готовая на самопожертвование, способная объять своим

сердцем боль и страдания многих. .Личность Зои познаётся

в напряжённом, словно наэлектризованном пространстве,

которое почти неизбежно возникает в окопе с появлением

женщины. Она как бы проходит через множество испытаний,

от назойливого интереса до грубого отвержения. Но её

доброты, её терпения и участливости достаёт на всех, она

воистину сестра солдатам.

Образ Зои как-то незаметно наполнил атмосферу книги, её главные события, её суровую, жестокую реальность женским началом, лаской и нежностью.

Один из важнейших конфликтов в романе -- конфликт между Кузнецовым и Дроздовским. Этому конфликту отдано немало места, он обнажается очень резко, и легко прослеживается от начала до конца. Поначалу напряжённость, уходящая ещё в предысторию романа; несогласуемость характеров, манер, темпераментов, даже стиля речи: мягкому, раздумчивому Кузнецову, кажется, трудно выносить отрывистую, командную, непререкаемую речь Дроздовского. Долгие часы сражения, бессмысленная гибель Сергуненкова, смертельное ранение Зои, в котором отчасти повинен Дроздовский,-- всё это образует пропасть между двумя молодыми офицерами, нравственную несовместимость их существований.

В финале пропасть эта обозначается ещё резче: четверо уцелевших артиллеристов освящают в солдатском котелке только что полученные ордена, и глоток, который каждый из них сделает, это прежде всего глоток поминальный -- в нём горечь и горе утрат. Орден получил и Дроздовский, ведь для Бессонова, который наградил его он уцелевший, раненный командир выстоявшей батареи, генерал не знает о тяжких винах Дроздовского и скорее всего никогда не узнает. В этом тоже реальность войны. Но недаром писатель оставляет Дроздовского в стороне от собравшихся у солдатского честного котелка.

Крайне важно, что все связи Кузнецова с людьми, и прежде всего с подчинёнными ему людьми, истинны, содержательны и обладают замечательной способностью развития. Они на редкость не служебны в отличие от подчёркнуто служебных отношений, которые так строго и упрямо ставит между собой и людьми Дроздовский. Во время боя Кузнецов сражается рядом с солдатами, здесь он проявляет своё хладнокровие, отвагу, живой ум. Но он ещё и духовно взрослеет в этом бою, становится справедливее, ближе, добрее к тем людям, с которыми свела его война.

Отдельного повествования заслуживают отношения Кузнецова и старшего сержанта Уханова командира орудия. Как и Кузнецов, он уже обстрелян в трудных боях 1941 года, а по военной смекалке и решительному характеру мог бы, вероятно, быть превосходным командиром. Но жизнь распорядилась иначе, и поначалу мы застаём Уханова и Кузнецова в конфликте: это столкновение натуры размашистой, резкой и самовластной с другой сдержанной, изначально скромной. С первого взгляда может показаться, что Кузнецову предстоит бороться и с бездушием Дроздовского, и с анархической натурой Уханова. Но на деле оказывается, что не уступив друг другу ни в одной принципиальной позиции, оставаясь самими собой, Кузнецов и Уханов становятся близкими людьми. Не просто людьми вместе воюющими, а познавшими друг друга и теперь уже навсегда близкими. А отсутствие авторских комментариев, сохранение грубого контекста жизни делает реальным, весомым их братство.

Наибольшей высоты этическая, философская мысль романа, а также его эмоциональная напряжённость достигает в финале, когда происходит неожиданное сближение Бессонова и Кузнецова. Это сближение без непосредственной близости: Бессонов наградил своего офицера наравне с другими и двинулся дальше. Для него Кузнецов всего лишь один из тех, кто насмерть стоял на рубеже реки Мышкова. Их близость оказывается более возвышенной: это близость мысли, духа, взгляда на жизнь. Например, потрясённый гибелью Веснина, Бессонов винит себя в том, что из-за своей необщительности и подозрительности он помешал сложиться между ними дружеским отношениям ("такими, как хотел Веснин, и какими они должны быть"). Или Кузнецов, который ничем не мог помочь гибнущему на его глазах расчёту Чубарикова, терзающийся пронзительной мыслью о том, что всё это, "казалось, должно было произойти потому, что он не успел сблизиться с ними, понять каждого, полюбить...".

Разделённые несоразмерностью обязанностей, лейтенант Кузнецов и командующий армией генерал Бессонов движутся к одной цели не только военной, но и духовной. Ничего не подозревая о мыслях друг друга, они думают об одном и в одном направлении ищут истину. Оба они требовательно спрашивают себя о цели жизни и о соответствии ей своих поступков и устремлений. Их разделяет возраст и роднит, как отца с сыном, а то и как брата с братом, любовь к Родине и принадлежность к народу и к человечеству в высшем смысле этих слов…

Шесть десятилетий минуло со дня окончания Великой Отечественной войны. Но сколько бы ни прошло лет, не потускнеет, не сотрется в памяти благодарного человечества совершенный нашим народом подвиг.

Нелегкой была схватка с фашизмом. Но даже в самые тяжелые дни войны, в самые критические её минуты не покидало советского человека уверенность в победе.

И сегодняшний день, и наше будущее во многом обусловлены маем 1945 года. Салют Великой Победы вселил в миллионы людей веру в возможность мира на земле.

Не пережив того же, что переживали бойцы, переживал сражающийся народ, - нельзя было правдиво и горячо рассказать об этом …

Тема Великой Отечественной воины не уходила с годами из русской советской литературы. Новое осмысление военной темы приходится на период «оттепели». Связано это с литературным поколением, чья юность пришлась на военные годы. И с каждой сотней мальчиков, родившихся в 23-24 –х годах в живых осталось только трое. Но те, кому посчастливилось вернуться с войны, имели колоссальный душевный опыт, они словно жили за целое поколение, говорили от имени поколения. Через 20 лет после войны Юрий Бондарев писал: «За долгие четыре года войны, каждый час чувствуя возле своего плеча железное дыхание смерти молча проходя мимо свежих бугорков с надписями химическим карандашом на дощечках, мы не утратили в себе прежний мир юности, но мы повзрослели на 20 лет и , мнилось прожили их так подробно, так насыщенно, что этих лет хватило бы на жизнь двум поколениям». Этот душевный опыт, творческая энергия фронтового поколения очень существенно повлиял на послевоенную отечественную культуру. Писатели-фронтовики снова и снова возвращались к теме войны, главному событию своей жизни и жизни страны, по-новому, с высоты прожитых лет и своего жизненного опыта освещали события военных лет.

Проблема войны актуальна и сегодня. Нельзя с уверенностью сказать, что война 1941-1945 годов была последней. Такое может повториться где угодно, когда угодно и с кем угодно. Я надеюсь, что все те великие произведения, написанные о войне, предостерегут людей от таких ошибок, и больше не повториться такой масштабной и беспощадной войны.

Рецензия

Объём 30 листов.

Экзаменационная работа «Великая отечественная война в литературе писателей ХХ века» выполнена грамотно и соответствует всем требованиям: имеется план работы, выделена каждая часть, указана литература и автор, достаточно обширно отражена тема реферата.

Особо хочется отметить. Что работа написана в год шестидесятилетия Победы и выпускник с должным вниманием отнёсся как к выбору эпиграфа, так и к теме, раскрывающей любовь к Родине и патриотизм народа. Важно то, что подобраны произведения, написанные участниками войны.

Выбранные произведения учат извлекать нравственные и патриотические уроки из прочитанного. Работа отличается искренностью, взволнованностью и лиричностью повествования. Свое работой выпускник утверждает, что «счастье всего человечества не может быть построено на крови, насилии».

Автора реферата отличает литературная эрудиция. Считаю, что данная работа выдержана в регламенте, охватывает все стороны указанной темы, выполнена грамотно и может быть представлена в качестве экзаменационной работы.

Учитель:

Оценка за содержание реферата:

Председатель аттестационной комиссии:
Члены аттестационной комиссии:

Список литературы

1. Быков В., Журавлиный крик, Собрание сочинений, т.1, М., Молодая гвардия, 1985

2. В. Кондратьев. «Сашка». М.: 1990

3. Журавлев С.И. «Память пылающих лет» 1985 г.

4. Коган А. «Уроки памяти» 1988 г.

5. Устинов Д. Ф. История Второй Мировой Войны 1939–45. М.: 1979

6. В.А. Чалмаев. Литература 11 класс М. 1997

7. А. Фадеев. «Молодая гвардия» 1991

8. А. Твардовский. «Василий Тёркин». М:. 1983 Молодая гвардия

9. Ю. Бондарев. «Горячий снег». 1979 М.

10 . Трухлина М. «Я познаю мир литературы» М. 1999

Реферат: Великая Отечественная война в произведениях писателей ХХ века

Похожие рефераты: